СТРЕМЛЕНИЕ ДУШИ
Мудрые люди считают, что искусство, а к нему вполне можно добавить и науку, долговечно, а жизнь человека коротка. Но не так коротка, как она, увы, была у Юрия Николаевича Воронова, выдающегося ученого кавказоведа, известного государственного деятеля. Подобные ему рождаются в столетие раз. Свет потухшей звезды ещё очень долго горит в мировом пространстве, как и звезда Юрия Воронова, которая не случайно зажглась на небосклоне у нас в Абхазии и продолжает светить.
«Ни одного дня без черточки» - так писал римский историк Плиний Старший о придворном художнике Александра Македонского Апеллесе в своей «Естественной истории». «Ни дня без строчки», сказал бы он словами Ю. Олеши, если бы знал Юрия Николаевича Воронова. Юрий же настолько хорошо знал Плиния, что именно ему в Институте истории АН СССР поручили комментировать римского историка относительно его высказываний по поводу древней Колхиды для очередного свода «Древнейшие источники по истории народов СССР».
Несмотря на огромный хронологический разрыв - почти 2000 лет между временем их бытия - многое объединяло эти две неординарные личности: срок их жизни (около 55 лет), оба являлись и выдающимися учеными, и государственными деятелями, у обоих часть трудов утеряна (у одного во время огненного извержения Везувия в 79 г. н. э., у другого в огненном вихре грузино-абхазской войны 1992-1993 гг.), оба были плодовитыми и оба трагически погибли в расцвете творческих сил и в зените славы, исполняя свой гражданский долг.
Плиний Старший первым сообщил о племенах апсилов, населявших территорию нынешней Абхазии, от которых берет свой корень самоназвание абхазов - «апсуа». Юрий Воронов с помощью раскопок самого большого в Западном Закавказье могильника Цибилиум (более 500 захоронений) первый на 300 лет углубил наши знания об апсилах после упоминания их в трудах Плиния Старшего, ибо им был выявлен второй ярус (II век до н. э.) этого могильника.
Его предки - высокообразованные русские интеллигенты-демократы - не по доброй воле свили «дворянское гнездо» в горном абхазском селе Цебельда в 70-х годах XIX века. А рядом находилась резиденция главного рода древних апсилов Шьапкы (Рогатория) с
5
главной крепостью Цабал (Тцибил), которые упоминались в сочинениях прославленных византийских историков Прокопия Кесарийского, Агафия Миринейского и Менандра Протиктора. Тогда в этих местах столкнулись интересы двух мировых держав - Византии и Ирана. Сам Юстиниан Великий присылал сюда для усмирения непокорных апсилов и мисимиан своих полководцев Иоанна - сына зодчего Фомы Армянина, Мартына - грозу готов и персов, каппадокийца Иоанна Дакика.
Усадьба Вороновых с грустной историей чеховского «Вишневого сада», это будет ныне очень мягко сказано, служила проводником науки, культуры, искусства, просвещения и революционности на Кавказе и всей России.
Юрий Николаевич впитал в себя все лучшие традиции своих достойных предков, которые были знакомы с Герценом и Огаревым, издателями «Колокола» (1857-1865 гг.). Абхазия стала его родным домом. И это было естественно, ибо все кругом него было пропитано духом древности. Именно здесь Юрий приобщился к археологии в пятилетием возрасте, когда помогал матери, тогда художнику цебельдинской археологической экспедиции. Он с трепетом и любовью относил ей для рисунков свои загадочные детские «игрушки», предметы быта и вооружения древних апсилов. Будучи школьником, Юрий познакомился с известными археологами Абхазии Л. Соловьевым и М. Трапшем и уже тогда стал их активным помощником. Следил за состоянием памятников Цебельды и ее окрестностей, т. е. сердца древней Апсилии. Знал, как оказать скорую неотложную помощь разрушавшемуся от эрозии почвы погребению или поселению. Сообщал об этом своим старшим коллегам, а потом вместе с ними участвовал в раскопках.
Затем Юрия ждал Восточный факультет Ленинградского университета. По его окончании молодой египтолог возвратился в родную Абхазию, к вечному зову «могил апсилов». Этот зов оказался сильнее египетских пирамид, перед которыми пасует даже само время.
И неудивительно, что именно здесь, в Цебельде, он нашел свою Трою, где была сокрыта тайна древней истории абхазского народа, познанию которой он и посвятил всего себя.
Юрий Николаевич Воронов был исследователем широкого спектра. Известный русский интеллектуал Вадим Кожинов назвал его историком Евразии, а Абхазию - ее центром, ядром. Юрий Николаевич считал, что археолога, как и волка, кормят ноги. Поэтому он исходил всю Абхазию, от ее лазурных берегов до седых вершин. Знал каждый ручеек, овражек и холмик. Его всегда влекло подняться к альпийским лугам, где появлялась возможность вдохнуть чистый воздух свободы и открыть для науки высоко в горах новые «ацангуары», каменные
6
постройки древних абхазских скотоводов, или спуститься вниз к берегу моря, чтобы проникнуть в тайны античной Диоскуриады. Его отличали: природный талант, трудолюбие, глубина знаний, беспристрастность, неординарность и широта мышления и многие другие качества, присущие настоящему исследователю.
Юрий Николаевич Воронов - автор более 500 научных публикаций, включающих 30 монографий, а 85 тысяч единиц археологического материала цебельдинской экспедиции и 1750 машинописных страниц его годовых тем за 15 лет сгорели вместе с архивом Абхазского института в безжалостном пожарище войны от рук грузинских оккупантов, каждая из которых могла бы стать неординарной статьей в каком-нибудь престижном научном журнале или одной из глав его очередной содержательной книги. Он прожил недолгую жизнь, но о нем уже опубликовано 255 отзывов, причем не все они были доброжелательными.
С ним с удовольствием общались и консультировались по археологии Абхазии и Кавказа такие широко известные ученые, как Б. Пиотровский, Е. Крупнов, А. Амброз, А. Тереножкин, А. Якобсон, В. Ковалевская, В. Марковин, В. Кузнецов, О. Джапаридзе, Я. Боузек, Дж. Хьюитт и др. Во время работы в поле или в кабинете Юрий Николаевич был человеком, свободным от политического заказа и вненациональным, что очень важно для беспристрастного изучения, ибо в нашей колхидской экологической нише не только застревали осколки великих цивилизаций, но и оставались следы многих других соседних народов. Это качество помогало ему разобраться, где новации, а где традиции. Археология вообще наука тонкая, под стать криминалистике. В современных условиях она даже стала порой оружием геополитики и государственного терроризма. Но Юрий Николаевич всегда был далек от этого. Широкий спектр знаний и объективность суждений не позволяли ему мелочиться - в чем-то он напоминал своего предшественника, выдающегося кавказоведа Б. Куфтина. Изданная Ю. Вороновым в 1968 г. «Археологическая карта Абхазии» - до сих пор настольная книга археологов. Радовался он любым открытиям: малым и большим, своим и чужим. И это позволяло ему быть свободным в своих суждениях от закостенелого консерватизма. Например, возражая против существования Колхидского царства в VI-V вв. до н. э., он в последнее время стал говорить о Диоскурийском царстве в эпоху эллинизма - после того, как на Эшерском городище была найдена на обгоревших бронзовых плитах греческая надпись IV—III вв. до н. э.
Юрий Николаевич всегда объективно отстаивал аборигенность и государственность абхазов - будь она в условиях античных городов-полисов Диоскуриады, Гиеноса (VI—III в. до н. э.), раннеклассовых
7
образований II—VII вв. - Апсилии, Абасгии, Санигии, Абасгского княжества в начале VIII в., Абхазского царства VIII—X вв. и, конечно, современности.
В своих исследованиях он всегда следовал трем заповедям, которые Цицерон Марк Тулий (106-43 гг. до н. э.) оставил историкам: воздержаться от лжи, не утаивать правды, не давать никакого повода заподозрить себя в пристрастии или в предвзятой враждебности. Поэтому он никогда не «насиловал» историю и не приукрашивал ее.
Талант Ю. Воронова как археолога со всей полнотой раскрылся в Абхазском институте. Результаты его Цебельдинской экспедиции выходят далеко за рамки Абхазии. Выяснилось, что на периферии в VI в. н. э. оборонительные сооружения возводились такими же мощными, правильно спланированными согласно рельефу местности, и в то же время эстетичными, как и в самой империи. А пентагональная сторожевая башня Цибилиума уникальна для всего Восточного Причерноморья (аналоги - в Сирии и в Северной Африке).
Динамика христианизации апсилов прослеживается на большом Цибилиумском могильнике (более 500 захоронений). Фактическая христианизация местного населения, как показывают материалы, произошла с запозданием почти на 100-150 лет от официальною принятия христианства, в регионе в 30-50-х годах VI в. (похожее явление наблюдалось и в Древней Руси после X в.).
Все мужское население апсилов было вооружено на самом высоком общеевропейском уровне (дамасские мечи, массивные наконечники стрел со свинцовым стабилизатором против персидских слонов, метательные топоры «франциски» и т. д.), а апсилийские женщины носили заморские украшения, пользовались маникюрными наборами и даже щипчиками для выщипывания бровей.
Им были идентифицированы и три ответвления «Великого шелкового пути» из Византии через Абасгию, Апсилию, Мисиминию в Китай. И кто знает, не этим ли путем византийские монахи контрабандой перенесли в своих посохах шелковичного червя из Китая в Европу?
По-новому в положительном аспекте было рассмотрено значение генуэзской колонизации для Абхазии XIII—XV веков, ибо в это время, как свидетельствуют археологические источники, происходит расцвет местной материальной культуры, а не ее затухание как обычно считалось.
Главным детищем Юрия Николаевича была его докторская диссертация «Восточное Причерноморье в железном веке (VIII в. до н. э. - VIII в. н. э.)», защита которой в Москве длилась целых семь часов. Ю. Воронов оказался на высоте положения, несмотря на 14 тенденциозных отзывов из Тбилиси. Основное значение этой работы в том, что ученый из Абхазии дерзнул найти границу между бронзовым и железным веком, и это привело к передатировке многих памятников
8
не только Кавказа, но и сопредельных территорий, что поддерживается сегодня большинством специалистов, правда с некоторыми коррективами.
Юрий Николаевич обладал и редким даром предвидения. Например, еще до раскопок Гиеноса он связывал его появление с VI веком, а не с V до н. э., как считали его тбилисские оппоненты. Через несколько лет раскопки С. Шамба подтвердили его правоту. Он также предрек во время одной из жарких полемик на международном конгрессе антиковедов, что в Вани (Западная Грузия) будет обязательно найдена греческая надпись. Так оно и случилось через два года.
Много сил и энергии он отдал изучению памятников архитектуры Абхазии. Кстати, стоило ему в 1978 году в книге «В мире архитектурных памятников Абхазии» смело, а главное справедливо назвать абхазов единственными аборигенами своей страны, а архитектуру Абхазского царства VIII—X вв. причислить к абхазо-аланской школе византийского, а не грузинского зодчества, как в этом сразу увидели крамолу, и книге устроили в Тбилиси аутодафе, а ее автору через специальное постановление тогдашнего секретаря ЦК КПСС по идеологии М. Суслова вообще запретили печататься в Москве.
Поддерживая абхазов в борьбе за свою независимость, Юрий Николаевич забывал о своем здоровье и поэтому писал кровью ответы грузинским оппонентам. А когда пришла в Абхазию навязанная извне война, он, приравняв к штыку перо, грудью встал на защиту Родины на очень важном ее идеологическом фронте. Только Юрий Николаевич мог написать так быстро «Белую книгу» и тем самым раньше всех донести правду «городу и миру» о жестокостях оккупационных властей Грузии.
По учебному пособию, одним из основных авторов которого является Ю. Н. Воронов, студенты АГУ и школьники поныне изучают древнюю и средневековую историю Абхазии. Его лекции с большим интересом слушали в университетах Англии, Франции и Италии.
Он печатался в таких престижных академических журналах, как «Советская археология», «Вестник древней истории», «Византийский временник», «Советская этнография», «Вопросы истории» и др.
Он был народным депутатом первого Парламента Республики Абхазия, а последние годы - ее вице-премьером.
Но раздался коварный выстрел...
К великому сожалению, нет более Юрия Николаевича с нами, но его монографии продолжают выходить в свет (например, в Сухуме в 1998 году - энциклопедическая «Древняя Апсилия», а в Москве в 2003 году - «Могилы апсилов» и др.).
Большую работу по увековечиванию богатого научного наследия Юрия Николаевича проводит его верная подруга «в счастье и
9
несчастье» Светлана Владимировна, «без уступчивого терпения и доброй поддержки» которой, как он сам писал во введении к «Древней Апсилии», не появились бы многие его кавказоведческие работы. С ней рядом их дети: талантливая певица широкого спектра Тамара с пока еще маленькой дочуркой Софьей и врач по челюстно-лицевой хирургии Николай (Ника).
Протоиерей отец Александр Салтыков, друг Юрия, писал, что человек получает после смерти то, к чему стремилась его душа, и что душа Юрия Николаевича успокоилась в познании Вечной истины и Высшего добра. Но у нас, его близких и соратников, не может быть покоя, ибо мы должны донести это огромное научное наследие Воронова до народа Абхазии, чтобы люди могли почувствовать тот неуловимый аромат веков, который трепетно ощутил Юрий Николаевич у древних памятников культуры наших далеких предков, ибо «та красота, что мир стремит вперед, есть тоже след былого».
И лишь тогда можно постичь значение слов, принадлежавших Ивану Бунину: «Вечно лишь то, что связует незримой связью душу и сердце живых с темной душою могил». А этой вечной связующей нитью между прошлым, настоящим и будущим является Юрий Николаевич Воронов.
Вот и сейчас читателю предлагается первый том его научного наследия.
О. X. БГАЖБА, доктор исторических наук, академик АН Абхазии
10
