Главная » Алфавитный каталог авторов » Б » О. Х. Бгажба, С. З. Лакоба. История Абхазии с древнейших времен до наших дней » Раздел II

РАЗДЕЛ II. Абхазия в эпоху феодализма

 

§1. АБХАЗСКОЕ ЦАРСТВО (VIII–X ВВ.)

Леон II – первый царь абхазов. К 786 г. сложилось раннефеодальное государство – Абхазское царство. В «Летописи Грузии» (XI в.) так описано это знаковое событие для всей истории народов Закавказья: «Когда ослабели греки, отложился от них эристав по имени Леон, племянник (сын брата) эристава Леона, которому была дана в наследственное владение Абхазия. Этот второй Леон был сыном дочери хазарского царя и (воспользовавшись) силой их (хазар), отложился от греков, завладел Абхазией и Эгриси до Лихи и принял на себя имя царя абхазов».

Феодализация у абхазов, в основной массе лично свободных, проходила медленно. Княжеская власть опиралась на воинов-дружинников и на церковь.

Абасгия, в отличие от Лазики и Апсилии, почти не пострадала от арабского нашествия, что способствовало дальнейшему прогрессу её хозяйственно-экономического и культурного развития. Экономической базой Абхазского царства было отгонное скотоводство при наличии развитого земледелия. Археологи нашли более 400 «ацангуар» (по-абх.  «ограды карликов») – загонов для скота . И по фортификационному искусству и церковной архитектуре Абхазское царство также мало чем отличалось от самой Византии, ибо они были тесно связаны. Византия использовала Абхазское царство как щит от арабских нашествий и способствовала включению в границы Абасгии сначала Апсилии, Мисиминии, приморской Лазики, а позднее и всей Колхиды. В этот момент произошло усиление Хазарского каганата, который тоже в свою очередь являлся щитом для Византии от арабских вторжений. Поэтому Византия нисколько не препятствовала Леону II «отложиться» от неё и стать царём абхазов. Мало того, как будет сказано подробнее далее, византийцы, хазары и абхазы были в кровном родстве на самом высоком уровне.

 

Леон II в конце своей жизни (806 г.) перенёс столицу Абхазского царства из Анакопии (совр. Новый Афон) в г. Кутаиси. Но это отнюдь не было проявлением некой «общегрузинской» политики. Леон II просто как мудрый политик расширял своё царство, используя при этом все доступные для того времени методы. Экспансия Абхазского царства на восток в VIII–X в. не только консервировала сплошной абхазский (абасго-апсилийский) этнический элемент по всей территории между Гагрой и Ингуром, но и способствовала распространению этого элемента в других районах Колхиды, Картли и Месхетии. Со временем это объективно привело к присоединению этих территорий. Так был создан щит против арабских нашествий.

Дети Леона II. После смерти Леона II Абхазским царством попеременно управляли три его сына: Феодосий II (806–825 гг.), Дмитрий II (825–861 гг.), Георгий I (861–868 гг.). Основное содержание внешней политики царства в тот период – борьба с Арабским халифатом и тифлисским эмиратом за влияние в регионе. В 820–821 гг. оно даже вмешивалось во внутренние дела Византиии (поддержало неудавшееся восстание Фомы Славянина).

Абхазское царство существовало не изолировано. Например, Феодосий был женат на тао-кларджетской царевне, а его брат Георгий на некоторое время овладел Картли с Чихской областью, где посадил эриставом своего племянника, сына Дмитрия. Византия со своей стороны оказывала всяческое содействие первым абхазским царям. После смерти бездетного Георгия I власть в его царстве была на 20 лет узурпирована представителями рода Шавлиани (Иоанн и Адарнас), в то время как законный наследник абхазского престола сын Дмитрия II, Баграт, скрывался в Константинополе. Примерно в 879 г. Абхазское царство уступает на время Картли армянскому царю Ашоту, а в 887 г. Баграт убивает узурпатора.

Византийский император Василий II дал воспитывавшемуся при дворе Баграту войско, которое было переброшено морем. Пройдя маршем до Кутаиси, он без сопротивления овладел отцовским престолом (888–893 гг.).

Восточная политика абхазских царей. Соперничество за Картли между Абхазским и Армянским царством было продолжено при сыне Баграта, Константине III (893–922 гг.). Он укрепил свои позиции не только в Картли (надпись на Самцеврисской церкви в Хашури, где говорится о строительстве здесь канала на 20 году царствования), но и в Кахети (надпись Эредвской церкви сообщает о его походе в эту область).

Согласно летописи, преемник Константина Георгий II (922–957 гг.) был храбрым, могущественным, боголюбивым, «славился как строитель церквей». Он, например, построил храм в Чкондиди (Мартвили). Учредил там епископию и украсил мощами святых мучеников. Именно через Константина III и Георгия II Византия проводила христианизацию Алании.

Сын Георгия II, Леон III (957–967 гг.), занимался укреплением царства и строительной деятельностью. Так, по его распоряжению в Мокве был возведён храм, при котором была епископская кафедра. На другом храме, в Кумурдо (восточнее совр. Вардзии) сохранилась строительная надпись (964 г.). Таким образом, юго-восточная граница Абхазского царства в то время проходила в районе Ахалкалаки.

Леону наследовал брат его Дмитрий III, царствование которого прошло в борьбе с младшим сыном Георгия II – Феодосием. В результате последний был ослеплён, но после внезапной смерти Дмитрия оказался на престоле. В 978 г. Феодосий был свергнут, а сын Гурандухт (сестра Феодосия) и тао-клард­жетского феодала Гургена Багратида Баграт III (Баграт II по абхазской царской династии Леонидов)  был провозглашён царём Абхазии. Этим актом завершается история Абхазского царства. От царства «абхазов» происходит довольно мирный переход к «царству абхазов и картлийцев». Северо-западной границей Абхазского царства (VIII–X вв.) была «Напсайская гавань» (Никопсия – Цандрипш), а на юго-западе – Апсарейская (Апсар у совр. Чорохи). Точные сведения по этому поводу сохранились в трудах византийского императора – историка Константина Багрянородного (945–959 гг.): «За Таматархой (совр. Тамань Краснодарского края), в 18 или 20 милях, есть река по названию Укрух, разделявшая Зихию и Таматарху, а от Укруха до реки Никопсиса, на которой находится крепость, одноимённая реке, простирается страна Зихия. Её протяжённость 300 миль… побережье от пределов Зихии, т. е. реки Никопсиса (если перевести мили в километры, совпадает с населённым пунктом Цандрипш – Ред.), составляет страну Авасгию, вплоть до крепости Сотириуполя (т. е. «город Сотера» – восточнее Трапезунта – Ред.). Она простирается на 300 миль». В другом месте Константин Багрянородный сохранил сведения, что крепость Артануджи (бассейн р. Чорохи) «является ключом в Авасгию».

Международное положение Абхазского царства. О том, каково было в первой половине X в. международное положение Абхазского царства видно из дипломатических документов («келевсов») времени Константина Багрянородного. Так, абхазского царя Георгия II называют «блистательным эксусиастом», свидетельствующем о независимости правителя Абхазии, так же говорится о его «царском достоинстве» и фактической просьбе сохранить с византийцами «дух союзничества и чистоту дружбы». Правители Абхазии, как и Алании, получали от византийского императора «золотую буллу», печать весом в два солида, а правители Хазарии и Армении – в три. Для сравнения – правители Древней Руси и Грузии именовались просто архонтами без всяких эпитетов, т. е. они были рангом ниже, но получали буллы весом в два солида. Всё это, помимо истинного положения вещей, являлось следствием хитросплетенной византийской политики.

Особенность феодализма. Основной чертой «горского феодализма» в период Абхазского царства было отгонное скотоводство. Преобладал мелкий рогатый скот – козы и овцы. Земледелие больше было плужным. Выращивали ячмень, просо, пшеницу, чечевицу. Традиционным промыслом оставался сбор мёда. Хозяйство в основном было хуторским, как и в более древние времена.

Важное значение имело ремесленное производство (гончарное с помощью ножного круга, металлообработка – получение железа древним сыродутным способом, ткачество). Кузнецы-ремесленники (топорники, ножовщики, оружейники, инструментальщики и др.) умели локально насталивать железные изделия, а затем традиционно закаливать в различных закалочных средах. Продолжали функционировать перевальные пути от приморских портов (Себастополис, Анакопия, Питиунт и др.), откуда шли купеческие караваны на Северный Кавказ.



Церковная архитектура. Особенно следует выделить памятники христианской архитектуры. Уже в VII в. могли появиться крестово-купольные храмы с тремя нефами (Алахадзы). В период Абхазского царства этот тип храма становится на территории Абхазии основным (Пицунда, Бзыбь, Лыхны, Псырдзха и др.). Они, с одной стороны, тесно связаны с церквями Трапезунта, а с другой – Западной Алании (Архыз, Шоана и др.). А Леон III добавил к этой группе храмов пятинефный Моквский собор, который по плану напоминает Софию Киевскую и другие подобные древнерусские храмы. Как свидетельствуют русские летописи, в оформлении Софии Киевской принимали участие «обезы», т. е. мастера из Абхазии.

Важно также знать, что в период Абхазского царства выделяется «абхазско-аланская школа» восточновизантийского церковного зодчества. В других местах Абхазского царства, даже в районе Кутаиси, не было подобных церковных построек.

До X в. в качестве основного языка деловых документов, церковных актов и официального богослужения оставался греческий язык. Грузинские надписи на территории Абхазского царства известны с конца X столетия.

Абхазское царство, помимо Византии, было тесно связано с  соседними государствами – Хазарией, Аланией, Арменией.


§2. АБХАЗСКОЕ ЦАРСТВО И ХАЗАРИЯ

Известны свидетельства грузинского литературного памятника 80-х годов VIII в. «Мученичество Або Тбилели» и летописного свода Грузии (XI в.), говорящие о тесных контактах (в том числе кровнородственных) между Абхазией и Хазарией – этими двумя могущественными раннефеодальными государствами. Мало кто задавался вопросом: почему имя Леона II, фактически первого царя Абхазии («апсха»), отсутствует в списке (диване) абхазских царей, составленном в конце X в. первым государем «царства абхазов и картлийцев» Багратом III.

Хазарское родство. Будет не лишним вспомнить о некоторых событиях, произошедших в то время. В 730 г. умер хазарский каган Хакаср (дедушка Леона II), и два года правила его мать, Парсбит (прабабушка Леона II) до совершеннолетия «сына кагана» Барджиля (дядя Леона II), который вместе с Буланом («олень»), знатнейшим из дагестанских беков, первым принявшим тогда в Хазарии иудейскую религию под именем Сабриель, руководил взятием известного арабского города Ардебиля (нынешний Азербайджан). В это же время (732 г.) византийский император Лев Исавр (717–741 гг.), который в 708–711 гг. находился в Алании, Абасгии и Апсилии, женил своего сына Константина V Копронима, будущего императора Византии (741–775 гг.), на дочери хазарского кагана Чичак («цветок» – тетя Леона II). Покрестившись, она приняла имя Ирина, в то же время парадная одежда при византийском дворе стала называться в её честь «чичакион». Чуть позже, возможно, также не случайно женой Константина II Абасгского (известны его вислая печать из Пицунды и эпиграфическая надпись «Абасгиас» из Цандрипшского храма) стала сестра Чичак. Так отец Леона II стал свояком византийского императора-тезки. В результате от первой пары родился Лев Хазар, будущий император Византии (775–780 гг.), а от другой – Леон II – будущий первый царь Абхазии (786–806 гг.). С абсолютной точностью трудно установить год рождения двоюродных братьев, тоже тёзок. Скорее всего, Лев Хазар был старше Леона II.

В 737 г. Мерван ибн Мухаммед, известный арабский полководец, а затем халиф, после захвата большей части Закавказья двинулся на Хазарию с двух сторон: через Чору (Дербентские ворота) и Дарьял. Он нанёс хазарам сокрушительное поражение, заставив кагана временно исповедовать ислам. Но на «Абхазской дороге» у стен Анакопийской крепости в 738 г. Мерван был остановлен.

В честь этой победы, как вам уже известно, Лев Исавр подтвердил правителю Абасгии Леону I потомственное право на владение страной, хотя тот не являлся сыном предыдущего правителя Константина II, а лишь был его младшим братом.

После женитьбы на Гурандухт и смерти Арчила к Леону I отошли обширные земли, включавшие в себя Абасгию, Апсилию, Мисиминию и всю Лазику. Северная граница его территории за Кавказским хребтом соприкасалась с Хазарией.

В гуще событий. После смерти Льва Хазара (780 г.) ситуация в Византии резко меняется – началась борьба за престол между его вдовой и другими претендентами, ослабившая империю. В то же время в Закавказье (Грузия, Армения, Албания) зрело недовольство арабским засильем. Что касается Хазарии, то она настолько оправилась от нанесённого ей Мерваном поражения, что сама стала активно вмешиваться в кавказские дела. Нет ничего удивительного, что на исторической арене в нужный момент появился Леон II, ближайший родственник хазар на самом высоком уровне. С помощью их он произвёл подобие дворцового переворота (возможно, после смерти Леона I). Геополитически Абхазское царство как независимое государство уже созрело, чем, естественно, воспользовался Леон II. Состояние Абхазии в начале правления Леона II хорошо передаётся в грузинском источнике «Мученичество Або Тбилели», в котором рассказывается о судьбе арабского юноши, слуги картлийского эрисмтавара Нерсе, казнённого в 786 г. за переход в христианство. Блаженный Або (Хабиб) с радостью увидел христолюбивую страну Абхазию с её народом, правителем, епископом и священниками. И только тесные контакты Леона II Абхазского с хазарской элитой позволили Нерсе заблаговременно укрыть свою семью в Абхазии, а самому бежать от арабов в сопровождении 300 всадников к хазарскому кагану за помощью в борьбе с общим врагом. Покинув Хазарию, Нерсе ещё несколько месяцев прожил в Абхазии, ожидая результатов переговоров своего племянника Степаноза, которого арабы назначили эрисмтаваром вместо него. Становится понятным, почему Леон II перенёс к концу своей жизни столицу Абхазского царства из Анакопии в Кутаис, находившийся в большей удалённости от границ Византийской империи и наикратчайшем пути в Хазарию. А на вопрос, поставленный вначале: почему Леон II, фактически первый царь абхазского раннефеодального государства, не попал в список (диван) абхазских царей, можно ответить следующим образом. Во-первых, Леон I (дядя Леона II) был узаконен самим византийским императором на право наследования Абхазией, а Леон II как бы это проигнорировал. Во-вторых (возможно, основная причина) – его происхождение. Нельзя исключить, что на формирование личности Леона II большое влияние оказала мать-хазарка, которая в отличие от своей сестры Чичак (Ирина), скорее всего, исповедовала либо традиционную языческую, либо новационную иудейскую религию, которую царь Обадий сделал в начале IX в. государственной религией Хазарии.

Возможно, поэтому Леон II был менее подвержен христианству, чем его дядя. Следует также задуматься над символикой древнейшего яруса Х в. дворца в Лыхны, на северном фасаде которого изображён крест, вписанный в шестиконечную звезду Давида. Не является ли это репликой синкретизма двух религий в Абхазском царстве?! В свою очередь, у хазар наблюдалась веротерпимость к христианству.

Говоря о традиционной религии у древних абхазов и хазар, следует отметить их особое почитание божества грома и молнии (соответственно Афы и Куара), поклонение деревьям (особенно дубу), нанесение себе увечий при похоронном обряде и т. д.

Контакты между Абхазским царством и Хазарским каганатом нашли своё отражение и в археологических материалах, связанных с керамическим (амфоры салтово-маяцкого облика, стройные кувшины с плоскими ручками, пифосы с налепленным валиком и т. д.) и железообрабатывающим (наконечники стрел, сабли, некоторые орудия труда и т. д.) производствами данных стран.

Итак, абхазы и хазары, как видим, создали в своё время могущественные раннефеодальные государства, которые противостояли арабам и остановили их продвижение в Европу; одного этого достаточно, чтобы обеспечить этим народам прочное и достойное место на страницах всемирной истории.


§3. АБХАЗИЯ И АЛАНИЯ В I ТЫСЯЧЕЛЕТИИ

«Славные» абасги и апсилы (предки абхазов), «пылкие» аланы (предки осетин) упоминаются в произведениях античных авторов уже с первых веков нашей эры. Как и скифы в эпоху переднеазиатских походов, зачастую теми же маршрутами, такими же воинственными «звонконогими» конными дружинами аланы проникали на территории крупнейших государств древности.

В 1 тыс. н. э. связи между абхазами и аланами были разной степени интенсивности, в зависимости от политической ситуации. Особенно зримо они проявлялись в VI–VII вв. и в VIII–Х вв.

Все события, происшедшие тогда на Кавказе (если смотреть глазами византийцев, иранцев и арабов), тесно связаны с международной политикой, когда интересы крупнейших держав мира того времени – Византии, Сасанидского Ирана и Арабского халифата столкнулись в этом регионе.

Так, в 554 г., как нам уже известно от Агафия, имперский чиновник Соттерих прибыл в Мисиминию для передачи крепости мисимиан Бухлоон аланам, чтоб не возить им каждый год на Северный Кавказ денежную плату за охрану перевальных ответвлений Великого шёлкового пути. В результате, вспомним, миссия Соттериха закончилась трагически: обиженные мисимиане убили его вместе с сыновьями и забрали деньги, предназначенные аланам, за что были жестоко наказаны византийцами. А крепость Бухлоон всё равно перешла к аланам.

Вождь алан Сародий. В 568 г. имперский дипломат Зимарх, возвращаясь из Средней Азии в Византию, достиг центра Алании (район совр. Минвод). В это время, как уже говорилось, вождём западных аланов был Сародий (Саерой – по-осетински «головастый»), который контролировал все перевальные пути в Абхазию. Сародий принял Зимарха и его сопровождение после того, как они разоружились, и посоветовал им из-за персидской засады идти не Мисимианским (более прямым) путём, а западным, Даринским путем (Дар – по-осетински «ворота») через Апсилию.

 В 60-х годах VII в., согласно «Житию святого Максима Исповедника», мисимийская крепость Бухлоон (Буколус) продолжала принадлежать ала­нам.

В 571 г. абасги и аланы помогали восставшим против персов армянам.

Приключения Льва Исавра в Алании и Абхазии. В 707 г., как сообщал византийский летописец Фео­фан, император Юстиниан II послал спафария Льва Исавра, будущего своего преемника, заподозренного в често­любивых замыслах, в Аланию с деньгами, чтобы «возбу­дить аланов против Авазгии, Лазики и Иверии». Юстиниа­ном руководило стремление не только избавиться от Льва Исавра, но и побудить аланов вторгнуться в Закавказье, где хозяйничали арабы, с которыми воевали византийцы.

Лев Исавр, прибыв в Лазику, спрятал для большей бе­зопасности деньги в Фасисе, а затем через Апсилию попал в Аланию. Юстиниан, чтобы погубить своего посланца, при­казал вывезти деньги из Фасиса. Аланы же приняли Льва Исавра с большими почестями и, поверив его словам, «вторглись в Авазгию и многих пленили». Правитель абасгов (Константин II) дал знать вождю аланов Итаксису (Итаз – по-осетински «вдовец»), что «Юстиниан не нашёл друго­го такого обманщика, как этого человека, которого бы мог послать, чтобы возбудить нас против вас, наших сосе­дей. Он обманул вас и обещанием денег, ибо Юстиниан, приславши, взял их. Но выдайте его нам, а мы дадим вам за него три тысячи монет и старинная дружба между нами да не разрушится». На это аланы сказали, что они послу­шались советов Льва Исавра не из-за денег, но из любви к Юстиниану. В ответ на это абасги удвоили сумму. Ала­ны согласились взять шесть тысяч монет и выдать Льва Исавра, но заранее его предупредили. Абасги прислали своих представителей «с великим количеством золота». После их прибытия аланы заявили Льву: «Эти люди, как мы уже говорили тебе, пришли взять тебя, и ты пой­дёшь в Авазгию; мы имеем с ними сообщение, и наши купцы всегда ходят туда. Впрочем, чтобы намерение наше не подверглось какому-либо нареканию, мы пере­дадим тебя только по видимому; но, когда они двинут­ся в путь, мы подойдём тайно сзади, их убьём, тебя скроем, пока войско наше внезапно соберется в земле их». Так и произошло. Абасги связали Льва Исавра с его людьми и ушли. Аланы настигли их сзади и перебили, а Льва освободили и скрыли на некоторое время в укромном месте. Вслед за этим аланы внезапно вторглись в «авасгские клисуры»: многих взяли в плен, а страну опустошили. Юстиниан, узнав, что и без денег его намерения были осуществлены, дал знать абасгам, что в случае сохранения целым и невре­димым спафария и передачи последнего византийцам он простит им все их ошибки. Абасги радостно встрети­ли это известие и вновь предложили аланам передать им спафария, чтобы отправить его к Юстиниану, обе­щая взамен отдать им в заложники своих детей. Лев Исавр, видимо, не доверял обещаниям абасгов и на не­которое время остался у аланов. В мае 711 г. он с 50 аланами с севера пересёк на «круглых лыжах» засне­женный перевал (Марух или Клухор) и в районе границы Алании и Апсилии встретил 200 византийских солдат, которые скры­вались здесь от арабов. Лев объединил их со своими спутниками и осадил Железную крепость Сидерон (скорее всего Тцибил), комендантом которой был Фарсман, состоявший на службе у арабов. Узнав об этом, «первейший среди апсилов» патрикий Марин (отец блаженного Евстафия) привёл к крепости 300 воинов-апсилов и предложил Льву Исавру свои ус­луги. Фарсман, увидев это, выразил согласие служить Империи, но впустил внутрь крепости лишь 30 солдат с Львом Исавром. Когда ворота открылись, последний, нарушив клятву, ворвался в крепость со всем войском и три дня занимался её разрушением. Затем Лев Исавр направился с Марином в его резиденцию Рогаторию (кре­пость Шьапкы в районе Цебельды), где «с великими почестями был принят апсилийцами», которые прово­дили его в Себастополис и посадили на корабль, затем отбывший в Константинополь, где его ждали большие дела, связанные с борьбой за престол императора Византии.

В 738 г., во время неудавшейся осады арабами Анакопийской крепости, дружеские взаи­моотно­шения абасгов с аланами, скорее всего, вновь на­ладились, ибо правитель Абасгии Леон I, находясь в крепости Собга, просил тогда у них о помощи.

Абхазо-аланские связи. Как бы в подтверждение абхазо-аланских связей Цебельдинской экспедицией найдено до десятка аланских лощёных кружек VI в. на территории исторической Апсилии. Эти и другие более ранние находки, например: железные мечи с кольцевидным навершием, трёхлопастные наконечники стрел, с одной стороны, могут свидетельствовать о наличии сармато-аланов в составе апсилийских и римско-византийских подразделе­ний в Колхиде, с другой – о наличии других связей (торговых, брачных). В свою очередь на территории исторической Алании в синхронное время употреблялись апсилийские кувшины с чашечковидным венчиком. Существу­ет даже гипотеза об участии северокавказцев (сираков-аланов) в этногенезе носителей цебельдинской культуры. В этой связи этноним «апсил» этимоло­гически увязывается с понятием конь «асп» («апс») в се­вероиранских язы­ках. В таком случае была возможна инфильтрация сармато-аланских племён с Север­ного Кавказа (особенно в послемитридатовскую эпоху) и слияние их (или же их части) с аристократическими патронимиями древнеабхазского общества.

Благодаря абхазо-аланским связям христианство, по крайней мере в VI – начале VIII вв., было знакомо аланам с чисто внешней стороны. Его раннему проникновению в Аланию мешало хазарское влияние. И лишь 912 г., судя по 29 письму константинопольского патриарха Ни­колая Мистика, можно считать началом активной хри­стианской пропаганды в Алании, которой способство­вали абхазские цари. Так, в письме от 920 г. патри­арх хвалит Константина III Абхазского за ревность в деле просвещения князя Алании и тех, «которые вместе с ним удостоились святого крещения», а также благода­рит за гостеприимство, помощь, оказанную архиепис­копу-миссионеру. Не исключено, что из Абхазии в Ала­нию направлялись свои зодчие и мастера, возглавляв­шие сооружение таких замечательных храмов, как Северный Зеленчукский, Шоанинский и др. Поэтому не удивительна общ­ность исходного строительного модуля этих храмов с крестовокупольными трёхабсидными церквями Абхазии в Лыхны, Пицунде, Новом Афоне, на р. Бзыбь. Истоки абхазо-аланских христианских памятников этого круга, как считают беспристрастные исследователи, следует искать не в грузинской школе архитектуры, а в восточной (малоазийской) школе византийского зодчества. Не­обходимо также подчеркнуть, что архитектурные па­мятники Абхазии и Алании Х в. не стоят изолированно, а представляют закономерный результат предшество­вавшего развития на территории Абхазии в ранневизантийское время (VI–VIII вв.).

После 932 г., через некоторое время, возможно, про­изошло объединение себастопольского и аланского архиепископств, и за горными районами севернее Абха­зии в письменных источниках закрепилось название Алании, такого же мощного раннефеодального государ­ства, каким было Абхазское царство.


§4. АРМЯНЕ И АБХАЗЫ В I ТЫСЯЧЕЛЕТИИ НАШЕЙ ЭРЫ

Присутствие армян на территории Абхазии ещё в позднеэллинистическое время может быть отмечено не только на «многонациональной» Диоскурийской агоре (античная рыночная пло­щадь), но и в боевых отрядах Понтийского царя Митридата VI Евпатора (союзник царя Арме­нии Тиграна II).

В середине III в. н. э. римским гарнизоном в Питиунте, вспомним, командовал Сукессиан (по происхожде­нию армянин), который умелыми и решитель­ными действиями разгромил готских пиратов и тем самым спас местных жителей от разграбления.

В одной из рукописей (арабский, более поздний вариант «Истории Армении» Агафангела Арцруни, автора V в.) приводится легенда о кре­щении абхазов вместе с армянами святым Гри­горием-просветите­лем во время царствования Трдата III (301 г.).

Зодчий Фома Армянин и его сын Иоанн. В VI в. выходцы из Малой Армении зодчий Фома Армянин и его сын Иоанн осуществляли, как свидетельствовал Прокопий Кесарийский, руководство строительством оборонитель­ных рубежей («клисур») и боевых действий ви­зантийцев в Колхиде. Иоанн был активным уча­стником сражения с персами за Петру (совр. Цихисдзири) летом 549 г., где с отрядом из 50 человек произвёл подкоп и был ранен. Затем в начале лета 550 г. в битве при Гиппосе (совр. р. Риони) близ Археополя (совр. Нокалакеви) он, возглавляя конницу византийцев, умелым маневром способствовал разгрому персидско­го полководца Хориана и отличился при взятии лагеря персов. Раненый осенью того же года, он возглавил карательный отряд визан­тийцев, переброшенный морем из Фасиса к Трахее – главной крепости восставших абасгов, в част­ности, руководил морским десантом. После завершения этой жестокой акции Иоанн во гла­ве тысячного отряда подступил к стенам Тцибилы и на сей раз, «дру­жескими речами и обещаниями», сумел без боя взять «главную крепость Апсилии». Позднее, осе­нью 550 г. он сыграл решающую роль и во взя­тии у персов Петры, проведя свой отряд ему одному известным путём по отвесной скале на крепостную стену. Сам Иоанн погиб в бою: ка­кой-то перс нанёс ему смертельный удар кам­нем, пущенным с помощью пращи. «Этот че­ловек, – писал Прокопий об Иоанне, – совершал удивительные подвиги храбрости в битве с врагами». Ему в ту пору не было и двадцати пяти лет. В источнике он назван «юношей». Судя по всему, Иоанн, как это было принято в те времена, всюду следовал за своим отцом Фо­мой, и пока тот осуществлял надзор за строи­тельством крепостей, хорошо изучил местность, узнал людей, их обычаи. Трахея и Тцибила – пост­ройки 30 г. VI в., как очевидно, и другие крепо­сти, вблизи которых он отличился. И не ис­ключено, что бескровное решение вопроса у стен Тцибилы было результатом давней его дружбы с подростком-апсилом, который стал затем начальником этой крепости. Знал он, по-видимому, и епископа Константина, крестившего тогда взрослое население апсилов.

При сасанидском шахе Хосрове Ануширване (531–578 гг.), построившем знаменитую Дер­бентскую стену, произошло вторжение с целью якобы грабежа объединенных сил абхазов и ала­нов в Армению, которое закончилось неудачно (Табари, Х в.). Зато в 571 г. те же самые силы помогли восставшим против персов армянам (Феофан Хронограф, IX в.)

Абхазия и абхазы в армянской географии. Не имеют цены сведения армянской географии VII в. «Ашхарацуйц» о тогдашней Абхазии: «Между Булгарами и Понтийским морем живут наро­ды: Гарши, Куты и Сваны до Писинуна – при­брежной страны Аваза, где живут Абхазк и Апшилк, до их города – прибрежного Севостополика и также за ним до реки, что называется Дракон, которая суть Вишап, что течёт из Алуании и делит Апхаз от области Егер…». Здесь впервые упоминаются оба названия Абхазии и абхазов (Апшилк-Писинун-Апсны и Аваза-Абхаз-Абхазия). Гарши, карш в переводе Сукри оз­начают адыги (кашаг-касоги русских летописей). Севостополик соответствует современному Сухуму, а р. Дракон (Вишап) – р. Ингур, верховья которого до Бухлоона-Буколуса были в тот период вклю­чены в пределы Алании. Поэтому граница меж­ду Абхазией и Грузией, говоря современным языком, проходила в VII в по р. Ингур (так было ранее в VI в. и позднее, в середине VIII в.).

События у стен Тцибилы. В 711 г. Лев Исавр, возвращаясь из Алании через Апсилию в Кон­стантинополь, как известно, повстречал в горах Абхазии 200 византийских солдат в основном армянского про­исхождения, которые присоединились к нему и осадили «Железную крепость» – Тцибилу, комендантом которой был также армянин, но находившийся на службе у арабов. Вспомним, как на помощь армянскому отряду, возглавляемому Львом Исавром, пришёл «первейший среди апсилов» патрикий Марин, отец блаженного Евстафия, с 300 воинами-апсилами, и как крепость была взята и разграблена.

В 737 г. в составе арабской армии Мервана-ибн-Мухаммеда у стен Анакопии могли быть отряды армян с князем Ашотом и другими армянскими князьями во главе (Гевонд, VIII в.). После образования к 786 г. независимого Абхазского царства активи­зиру­ется его восточная политика. В 80-х гг. IX в. на­растает соперничество Абхазского царства с Ар­мянским из-за грузинского княжества Картли, которое было ключом ко всему Закавказью. В 888 г. армянский царь Ашот I Багратуни у р. Кура нанёс поражение войску абхазского царя Баграта I, которым командовал осетин Багатар. На протяжении 90-х гг. IX в. армянские цари, умело пользуясь междоусобицами Абхазского царства с грузинскими княжествами, овладели тем вре­менем Картли, чему также способствовал абхазо-армянский «дружественный» военно-полити­ческий союз (890–891 гг.), позднее скреплённый династическим браком армянского царевича с абхазской царевной.

Связи Абхазского и Армянского царств. Дружеские отношения Абхазского и Армянского царств сохранялись до начала Х в., т.е. време­ни вторжения арабов в Армению, приведшего к распаду Армянского государства, чем незамед­лительно воспользовался абхазский царь Кон­стантин III (893–922 гг.) и в 904 г. на время зав­ладел Картли. Позднее после кратковременно­го пребывания в «почётном» плену у армянского правителя Смбата I он укрепил свои позиции в Картли, о чём может свидетельствовать надпись в Самцеврисской церкви близ Хашури, где гово­рится о строительстве здесь канала на 20-ом году царствования Константина III.

В 914 г. восточные границы Абхазского царства были нарушены из-за вторжения арабского эми­ра Абул Касима, который преследовал укрыв­шегося в «горах Абхазии» Смбата I. Опасаясь дальнейшего продвижения арабов на запад, аб­хазская армия была заблаговременно перево­оружена по «византийскому обычаю в сплошные латы, в то время, как другие кавказские народы носили кольчужные доспехи, и на которые кру­гом смотрели со страхом и трепетом».

В 920 г. в сложной международной обстановке создается абхазо-армяно-византийская коали­ция против арабов, о чем свидетельствует по­слание константинопольского патриарха Нико­лая Мистика (в его второе патриаршество – 914–925 гг.) к католикосу Армении и абхазскому царю, приведенное в «Истории Армении» Иованнесом Драсханакерци. В послании говорится о том, чтобы у них забылись взаимные столкно­вения и обратились их «взоры к дружбе и един­ству, согласию и миру друг с другом» и чтоб они, объединившись, боролись «против общего вра­га». В послании также обещалось в подмогу большое византийское войско, чтобы отбить у неприятеля то, что было потеряно раньше.

Когда армянский царь Ашот II Железный (914–928 гг.) обратился за помощью к абхазскому царю Константину III, женатому вторым браком на дочери армянского царя Смбата I, то его встретили очень дружелюбно и оказали большую помощь, «собрав многочисленное вой­ско на конях, словно по воздуху летящих, в же­лезных доспехах и устрашающих шлемах, в скрепленных железными гвоздями нагрудниках и с прочными щитами, снаряженное и вооружен­ное острыми копьями». В источнике, как видно, описан боевой комплект абхазского воина Х в. периода расцвета Абхазского царства.

Другой армянский историк Степанос Таронский, прозванный Асогик, рассказывает далее о со­бытиях Х в., очерчивающих сферы влияния этих двух крупнейших государств Закавказья. «Князь абхазов из земли сарматов, что по ту сторону Кавказских гор, предпринял поход (на Армению) во главе многочисленного войска... Он явился... на берег реки Кур (совр. р. Кура) с намерением опустошить всю страну нашу. Он отправил гонца не освящать церкви по обрядам православной веры свято­го Григория, пока не придет сам и не освятит по постановлению Халкедонского собора». Затем приведены подробности о сражении между кон­ницей армянского царя Абаса (929–953 гг.) и армией князя абхазов Бера на берегах р. Кура. В результате Бер был пленён и увезён в Карс. Абхазы выкупили своего князя и «клятвен­ным обещанием утвердили обет мира с Арме­нией, что отныне впредь не будет войны между обоими народами». Причиной данного конфлик­та послужила передача абхазским царём крепости Берд (совре­менный Шамшадинский район Армении), владетель которой был в конфлик­те с армянским правителем. Бер, скорее всего, являлся одним из вассалов абхазского царя Георгия II. Во второй половине Х в. восточная граница Абхазского царства с Армянским про­ходила в районе современного Ахалкалакского района Грузии, где абхазский царь Леон III (957–967) построил в Кумурдо храм, в парусах кото­рого сохранились рельефные изображения его самого и сестры Гурандухт, матери Баграта III. В армянском источнике (Асогик) содержатся также интересные сведения конца Х в. о том, что последнего царя абхазов из династии Лео­нидов Феодосия III «ослепили вельможи стра­ны» и что в деле воцарения в 978 г. его племян­ника Баграта III из династии Багратидов в Абха­зии оказал поддержку армянский царь Смбат II (977–990 гг.).

Армянский епископ Х в. Ухнатес даёт высокую оценку Абхазскому царству: «Развился народ этот и, увеличив свою численность, распрост­ранился по разным берегам Понтийского моря, дошёл до границ Армении и Агвании, стал на­родом очень многочисленным. Название этой страны Абхазия».


§5. АБХАЗИЯ В XI–XIII ВВ.

«Царство абхазов и картлийцев». Активная восточная политика Абхазского царства вела к присоедеинению большей части Западного и Центрального Закавказья. Этот процесс завершился созданием «царства абхазов и картлийцев». Название же «Грузия» появляется в русских источниках с XV в.

Гурандухт и её сын Баграт. Поворотным моментом в истории Абхазского царства стал 975 г. У скончавшегося царя Дмитрия не было детей. Единственным наследником абхазского престола оказался его брат, слепой Феодосий. Он не пользовался авторитетом и был слабовольным. Поэтому за три года его правления «разорилась страна и изменились система и порядок управления, учреждённые первыми царями», – так писала «Летопись Грузии». И вот тогда в политическую игру вмешалась сестра Феодосия, Гурандухт, дочь выдающего абхазского царя Георгия II. Эта умная и волевая женщина, по инициативе абхазского двора и верных ему феодалов, впервые становится правительницей Картли. Затем она сыграла важную роль в становлении «царства абхазов и картлийцев». Так, на золотой напрестольной Бедийской чаше имя Гурандухт из царского рода Леонидов фигурирует рядом с именем сына Баграта, отец которого, Гурген, был одним из видных тао-кларджетских владетелей из царского рода Багратидов. Словом, Баграт унаследовал престол по абхазской материнской линии, что и хотел подчеркнуть в составленном им самим «Диване абхазских царей». Всё это способствовало мирному переходу власти от одной царской династии к другой. В результате Картли присоединился к Абхазскому царству безболезненно, так как Баграт III «являлся наследником Абхазии и Картли».

В деле его воцарения также принимали участие тао-кларджетский куропалат Давид и армянский царь Смбат. В 975–978 гг. происходили первые шаги к образованию «царства абхазов и картлийцев». И лишь 1008 г., когда скончался отец Баграта, Гурген, можно считать фактическим итогом его образования.

О своеобразной ситуации, в которой рождалось «царство абхазов и картлийцев», говорит оформление монет Баграта III. На лицевой стороне имеется трёхстрочная и круговая арабская надпись мусульманского содержания: «Мухаммед – посланник бога» и круговая грузинская надпись: «Христе, возвеличь Баграта, царя абхазов». Это было данью выражения той ведущей роли, которую сыграло Абхазское царство в данном процессе. И в дальнейшем в титулатуре царей Багратидов до середины XIII в. сохранилось на первом месте имя абхазов. Кутаиси оставался столицей до XII в., пока затем ею не стал Тифлис. Не случайно Баграт III избрал своей усыпальницей Бедийский собор, находящийся на территории собственно Абхазии. По этому поводу «Летопись Картли» сообщала следующее: «Этот же великий царь построил Бедийский храм и учредил (там) епископальную кафедру, заменил им Гудаквское епископство, пожертвовал много сёл во всех ущельях и землях, обеспечил полным распорядком, нарядил церковь всевозможными украшениями, освятил и посадил там епископа. Если кто-либо изъявит желание испытать и разуметь степень величия его, пусть в первую очередь узреет великолепие Бедийской церкви и по ней поймёт, что не было другого (подобного) царя в Картли и Абхазии».

Абхазия в XII - XIII веках

Наименования «Абхазия» и «абхазы» в разноязычных письменных источниках употреблялись тогда в трёх смыслах, которые означали: собственно Абхазию и абхазскую феодальную народность, Западную Грузию и её обитателей, всю Грузию с её населением в целом.

Политика Баграта III. Баграт III первые два года посвятил внутренним делам своего царства. Затем нанёс поражение восставшим картлийским феодалам, где установил личное правление. Для этого он перевёз мать в Кутаиси. Позднее он присоединил к своим владениям Триалети, Кахети и Эрети. Много сил отдал борьбе за Тао, родную вотчину. В этом ему пришлось столкнуться с византийским императором Василием II Болгаробойцем, тоже имевшим на данную территорию свои права. Проблему решили дипломатическим путём, предоставив формальную зависимость «царству абхазов и картлийцев» от Византии. Союз с Византией помог Баграту III вести активную политику на Востоке. Он умер в Тао, но, согласно его завещанию, был захоронен в Бедийском храме (1014 г.).

Территория собственно Абхазии входила в состав «царства абхазов и картлийцев» в виде трёх отдельных административных единиц, воеводств (эриставств): Бедийское (туда входила южная часть Абхазии, часть Очамчирского, Ткуарчальский и Гальский районы); Цхумское (включало северную часть Очамчирского района, территорию Гальского, Сухумского, частично Гудаутского районов); Абхазское эриставство простиралось дальше на запад, вплоть до Никопсии. При царице Тамаре (1184­–1213 гг.) произошло объединение Бедийского и Цхумского воеводств по этнографическому признаку, так как оба они были населены абхазами.

Шервашидзе (Чачба). Во главе объединённого Цхумского эриставства стал феодальный род Шервашидзе (Чачба), который впоследствии также возглавлял независимое Абхазское княжество. Конечно, Шервашидзе появились на политической арене значительно раньше. Есть предание, что данный род происходит от правящей династии Ширванского княжества (на территории Сев. Азербайджана) – Ширван-шахов. Существует также мнение, что фамилию Шервашидзе (в частности, её абхазскую форму Чачба) можно связать с Отаго Чачас-дзе, который участвовал в осаде Анакопии в 40-х г. ХI в. Имя Отаго вполне можно сравнить с именем Дотагод Шервашидзе – более позднего цхумского эристава. В эпоху феодализма вообще практиковалась среди владетельных родов передача из поколения в поколение «излюбленных» имён, характерных для данного рода. В народе говорят, что Ачба на старом языке – «князь», а Чачба (так называют по-абх. Шервашидзе) – «над князем князь».

«Царство абхазов и картлийцев» не было строго централизованным государством, чему не соответствовала экономическая база. Поэтому местные феодалы, в том числе и абхазские, часто стремились к сепаратизму.

События у стен Анакопии. В династической борьбе между Багратом IV (1027–1072 гг.) и его младшим братом Дмитрием, мать которого была осетинка Алда, центром заговора оказалась Анакопия, главная крепость Абхазии. Можно полагать, что в антиправительственном заговоре принимали активное участие и отдельные абхазские феодалы. Но Дмитрий не рискнул оставаться там и отправился в Византию, которой сдал Анакопию в 1033 г. В 1045 г. он сделал новую вылазку против своего старшего брата, но ничего из этого не получилось. Через год Баграт осадил Анакопию. Осадой руководил абхазский эристав Отаго Чачасдзе со своим местным ополчением. Окончательно крепость была отвоёвана позднее. Сепаратистские настроения со стороны абхазов имели место и при других царях: Давиде Строителе (1089–1125 гг.) и его дочери Тамаре. Однако известны факты участия абхазских феодалов в Дидгорской (1121 г.) и Басианской (1203 г.) битвах.

Одним из показателей роли абхазов в «царстве абхазов и картлийцев» было также наречение царицей Тамарой грузинского царевича Георгия (правил в 1213–1222 гг.) вторым именем «Лаша», что означает на «апсарском», абхазском языке, «просветитель вселенной».

Город Цхум. Тогда главным городом Цхумского эриставства был Цхум (так стал называться Себастополис в XI в.), важный приморский центр и, возможно, одна из царских резиденций. Здесь иногда проводила свой отдых царица Тамара. Цитаделью города был замок Баграта, который, скорее всего, принадлежал роду Шервашидзе-Чачба. Основу денежного обращения в то время составляли монеты византийских императоров и абхазо-картлийских царей. Так, в с. Лыхны (совр. Гудаутский район) был найден клад из 70 золотых и серебряных монет, а в Цебельде – из 106 серебряных монет (подражаний арабским диргемам рубежа X–XI вв.), отчеканенных в Тифлисе.

Большинство надписей XI–XIII вв., обнаруженных на территории Абхазии, выполнены на грузинском языке. Они, правда, появляются здесь с XI в., но ещё долго вместе с ними продолжают бытовать на стенах отдельных храмов и греческие надписи. Грузинский язык получил распространение в основном среди абхазских феодалов и известной части торгово-ремесленного населения городов. Разговорным же языком коренного населения, собственно Абхазии, оставался абхазский.

В Абхазии XI–XIII вв. продолжали развиваться одни из важнейших видов древней «промышленности»: гончарное и железообрабатывающее производства. О местном гончарном ремесле говорят печи, «рачки», керамический брак, пифосы, кувшины, художественно оформленная столовая (поливная) посуда, кухонная керамика и т. д. О кузнечном ремесле – железный шлак, предметы вооружения (кинжалы, сабли, наконечники стрел и т. д.). Главными центрами городского ремесла были средневековые города Цхум и Анакопия. Деревенское ремесло уступало городскому. Другие различные изделия и украшения завозились сюда из Крыма, Константинополя и Восточного Закавказья.

Жизнь и культура абхазов. Абхазские феодалы жили во дворцах и замках (Лыхны, Уаз-абаа, Замок Баграта и др.). Крестьяне расселялись небольшими хуторами. В низинах получает распространение ближневосточный тяжёлый плуг. Падает значение отгонного скотоводства, зато процветает охотничий промысел. Простые люди, хотя и были христианами, но на горных перевалах не забывали о Духе гор и оставляли ему в качестве дани какой-нибудь металлический предмет, особенно наконечники железных стрел. Тысячами они найдены, например, на Напре и Дзыне – древних святилищах абхазов.

В Абхазии XI–XIII вв. строятся фортификационные сооружения (крепости, замки). Примером созидательного мастерства может послужить второй строительный слой Анакопийской крепости, Замок Баграта и др. Интересен сам по себе Беслетский арочный мост, в архитектуре которого прослеживаются и византийские черты. В это время происходит смена акцента с абхазско-аланской церковной архитектурной школы византийского зодчества на восточнозакавказскую. Поэтому даже на некоторых абхазских храмах IX–X вв. позднее появляются грузинские надписи. Так, в одном из них, в Лыхненском, сообщается о комете Галлея в 1066 году.

Территория Абхазии, в отличие от Грузии, не подверглась опустошительным набегам со стороны турок-сельджуков в 1080 г., хорезмского шаха Джелал-эд-дина (1225–1228 гг.) и монголов (1243–1245 гг.). Эти внешние и другие внутренние причины способствовали началу распада «царства абхазов и картлийцев». В результате во второй половине XIII в. образовался ряд царств и княжеств, в том числе и Абхазское. Развернулась междоусобная война между владетельными князьями Абхазии Шервашидзе (Чачба) и Мегрелии Дадиани за Цхумское (т.е. Сухумское) воеводство.

В целях безопасности князья Шервашидзе перенесли свою резиденцию в Лыхны. Эта борьба продолжалась на протяжении всего XIV в. и даже, несмотря на династические браки и временные затишья. Тогда в Западном Закавказье сформировалось новое политическое мегрельское образование Сабедиано, в которое вошли бывшие Бедийское и Цхумское воеводства. Позднее земли эти были вновь возвращены абхазами.

Во второй половине XIII в. в черноморских водах Абхазии стал появляться генуэзский торговый флот. Наступала новая эпоха в истории Абхазии.


§6. ГЕНУЭЗЦЫ, ИЛИ ИТАЛЬЯНЦЫ В АБХАЗИИ

В XIII–XV вв. Генуя, могуще­ственная республика во главе с дожем, занимала ведущее место в международной черноморс­кой торговле. В Каффе (совр. Феодо­сия) была заложена её главная коло­ния, а в 1280 году открыт «Официум Газарии» (проис­ходит от названия Хазарии) для управ­ления всеми Причерноморскими ко­лониями. Но в 1453 г., после взятия турками Константинополя, Генуя вы­нуждена была передать свои тамо­женные права в регионе частному кредитному «Банку Св. Георгия».

 Появление генуэзцев в Абхазии было не случайным. В XIII веке, как известно, на­чался распад «царства абхазов и кар­тлийцев» на отдельные царства и кня­жества. В то же время, заинтересо­ванные в посреднической торговле монголы оказывали генуэзцам боль­шую поддержку.

 Генуэзские торговые поселения. Их торговые поселения (фактории) появились во многих пунктах Абха­зии: Какари (совр. Гагра), Санта-Со­фия (Св. София – совр. Алахадзы), Пецонда (совр. Пицунда), Каво ди Буксо (Самшитовый карьер – совр. Гудаута), Никоффа (совр. Новый Афон), Севастополис – Сан-Себастьян (Св. Себастьян – совр. Сухум), Олагуана (восходит к итальянскому «лагуна» – залив  – мыс Кодор), Каво Зизибар (Адзюбжинский карьер), Таманса – Сан-Томмазо (Св. Томмазо – совр. Тамыш) и Сан-Анжело (Св. Ангел – низовья реки Ингур). Словом, основными пунктами контак­та генуэзцев с местным населением были города-порты Абхазии. Они сто­яли в удобных для навигации местах, где издревле проходили торговые пути. Центром деятельности генуэз­цев здесь стал город Севастополис. Там размещалась резиденция главы всех итальянских поселений на Кав­казе. Первое упоминание о генуэзцах в Абхазии относится к 1280 г., когда некий Безано купил у Балари в Севастополисе корабль под названием «Мугетто». Эта покупка была оформ­лена нотариусом на месте. Стало быть, генуэзцы могли появиться здесь ещё раньше, скажем, в 50–60-х годах XIII в. Севастополис осо­бенно был привлекателен для них тем, что суда здесь могли перезимо­вать у причала. На красном флаге города была изображена белая ладонь. Да и население его было традиционно смешанным по эт­ническим и религиозным признакам. Находилась в городе и католическая община. Поэтому папа римский уч­редил в Севастополисе в 1318 г. епископство. Всё это вызвало нео­днозначную реакцию у жителей го­рода. Так, епископ Севастополиса Геральди тогда жаловался архи­епископу Кентерберийскому, что здешний православный священник и народ, при участии мусульман и иудеев, «повалили 15 надгробных камней» и крест на католическом кладбище. Ведь обязательным ус­ловием при самоуправлении генуэз­цев была их церковь со своим клад­бищем. Скорее всего, это была церковь Са-Мато (Св. Матвея) на Сухумской горе. Мест­ные правители и купцы, конечно, не были заинтересованы в конкурен­ции. Поэтому генуэзцам пришлось заключить особый договор с ними, чтобы основать своё поселение в Севастополисе. Данное событие произошло в 1354 г., когда генуэзс­кий флот полностью уничтожил во­енный флот конкурировавших вене­цианцев и стал единолично господ­ствовать на Чёрном море.

Абхазия в XIV - XVI веках

Тогда же и был прислан в Севастополис первый консул Амброджио ди Петро. При нём находились нотариус и судебный секретарь. Суд производился по принятым в Генуе за­конам. Все чиновники получали зарплату из Каффы. Консул Севастополиса имел свой один процент от ввозимых и вывозимых то­варов. Он жил в Сухумской кре­пости, где сохранились разновременные строения. Археологи выявили здесь мощный культурный слой ге­нуэзского времени (одноцветную и много­цветную поливную посуду, светильники, стек­ло и т.д.). Местные абхазские феодалы иног­да подвергали разграблению богатые италь­янские кварталы города. Подобные конфлик­ты обычно улаживались путём дипломати­ческих переговоров и, конечно, дорогих по­дарков со стороны итальянцев. Известно, что генуэзские кварталы Севастополиса разру­шались по крайней мере несколько раз – в 1373–1375 и 1453–1455 гг.

Население итальянских кварталов в Севастополисе жило обособленно и всту­пало с местными жителями лишь в торговые отно­шения.

Абхазия в начале XV в. В 1404 г. Иоханнес де Галонифонтибус так обрисовал этнолингвистическую картину во­сточного берега Чёрного моря. За Черкесией, сообщал он, находится «Абхазия, малень­кая холмистая страна», у которой «свой язык», на юге от Абхазии, «в сторону Грузии», нахо­дится «страна Мингрелия» и у них «свой язык», а Грузия находится на юге от Мингрелии и имеет «свой язык».

Денежное обращение. В то время в Причерноморье основой монетной системы являлось серебро. Самыми распространёнными были серебряные моне­ты – «аспр-бариката» (золотоордынская) и «аспр-комнината» (трапезунтская). Помимо них, в ходу были «кирманеули» (искаженное грузинское название трапезунтского импера­тора Мануила I). В документах 1386 г. упо­минается и «севастопольский аспр», который имел гораздо более высокую пробу во вре­мя валютного кризиса, чем серебряная зо­лотоордынская монета. Но эта монета по сравнению с другими была более редкой и, возможно, удовлетворяла возросшую к тому времени потребность в денежной единице торговавших в Причерноморье местных куп­цов (в документах упоминается, например, «авасг Оторогиус» и безымянный «авасг»).

Торговля. В XIII–XV вв. основным товаром, кото­рый поступал через черноморские порты с Востока в Западную Европу, был шёлк. Его завозили из Средней Азии, Северного Ира­на, Закавказья, из далёкого Китая. В это вре­мя вновь заработали через Абхазию три быв­шие транскавказские ответвления Великого шёлкового пути, соединившие тогда Геную с Золотой Ордой.

Одним из важнейших предметов экспор­та являлся лес, на который был большой спрос в Средиземноморье. Появились даже особые «лесорубы», специально скупавшие лесные участки, предназначенные для руб­ки. Очень ценились: драгоценный самшит, «железное» и «красное» дерево, корабельный и строительный лес.

Вывозили также зерно и вино. В Каффе был даже введён специальный налог на ввоз вин из Севастополиса, который затем отме­нили. Большим спросом в Западной Европе пользовались поступавшие по морю необработанные шкуры и кожа. Генуэзцы, скорее всего, на концессионных началах при­ступили к эксплуатации свинцовых рудников в доли­­не р. Гумиста, близ Севастополиса. Большим спросом в Европе пользовались: сушёная и солёная рыба, лососевая икра, воск, шкуры лис и куниц, овцы, хлопчатник, шафран, фрукты, руда, содержащая серебро, лекарственные травы из Абхазии и др.

В итальянских документах имеются све­дения о ввозе в Абхазию соли из Крыма и различных пряностей из Китая и Индии. Но главным товаром торговли Востока и Запа­да было сукно. Часть транзитных товаров, естественно, могла оседать и в портах Аб­хазии, особенно в Севастополисе. В это вре­мя Абхазия получала необходимые товары в основном по морю и имела более оживлён­ные контакты с внешним миром, чем с внут­ренними районами Закавказья. Морская тор­говля в первую очередь приносила прибыль местным властям, что ещё в большей степе­ни увеличивало их стремление к независи­мости. Морская торговля могла стать тогда толчком к превращению впоследствии Абхаз­ского княжества в самостоятельное. Вместе с тем она отрицательно влияла на развитие местного ремесленного производства, не выдерживавшего иностранной конкуренции Средиземноморья.

Товарооборот Севастополиса, например, в 1378 г. составлял 12000 сомм, что явля­лось довольно крупной по тем временам сум­мой – 2628 кг. серебра. Правда, тогда это было пиком.

«Живой товар». Одним из важных источников дохода феодалов (генуэзских и местных) был «живой товар» (рабы), который торговцы доставляли в Золотую Орду и на все невольничьи рынки Средиземноморья.

Работорговля подчинялась опредёлен­ным правилам. Составлялись купчие грамо­ты, в которых указывались имена продавца и покупателя, возраст раба, пол, этническая принадлежность и стоимость. Эти акты за­верял нотариус. Подобные акты помогли выяснить, что большая часть рабов проис­ходила из Северного и Северо-Восточного Причерноморья. В числе вывезенных из При­черноморья рабов находились и абхазы. Обычно это были пленные или бедные со­племенники. Из Севастополиса рабы выво­зились в Каффу, один из главных центров работорговли в Причерноморье. Самый ран­ний акт датирован 3 мая 1289 г. В этот день в числе проданных рабынь фигурирует 30-летняя абхазка Венала. В хрониках сохра­нились сведения о том, что целые кварталы в Генуе, Венеции и т.д. были заняты выход­цами из Кавказа и Причерноморья. При нор­мальных условиях и отношении вполне мож­но было бы проследить судьбу некоторых наших предков, часть из которых впослед­ствии, конечно, получала на чужбине свобо­ду или выкупала её.

Материальная культура. Обычно считается, с оглядкой на работор­говлю и иные причины, что этот период в истории Абхазии не самый удачный. На самом деле всё обстояло далеко не так. Имен­но тогда началось строительство большого количества крепостных и гражданских соору­жений, арочных мостов (типа Беслетского), церквей и т.д. Итальянская архитектура ярко выражена, например, в генуэзской башне XIV в. внутри Анакопийской крепости и ниже, в прибрежье. Похожая башня име­ется и в Тамыше. Обычно подобные боль­шие башни находятся в центре небольшого пространства, огороженного крепостными стенами. В крепостной архитектуре их назы­вают донжонами с выступающими полукру­жиями по углам и соответствующими бойни­цами-оформлениями. Если посмотреть фе­одальные замки в горах Абхазии того време­ни, то можно увидеть очень много похожего с такими же постройками побережья. Важно знать, что двери домов и сундуки запирались с помощью ключей и замков, изготовленных по европейским образцам. Это признак того, что у наших предков накопилось много доб­ра, которое надо было охранять от воров. Причём замки и ключи, найденные во время раскопок в черте Севастополиса, Цебельдинской крепости и в отвале храма Айлага-абыку, разнотипны и сложны по технологии из­готовления и ничуть не уступают итальянским.

Богат вещами и приусадебный могильник XIII–XV вв. близ замка Баграта. В нём обнаружены местные пифосы (боль­шие кувшины для вина) с налепными вали­ками, поливная керамика, железное оружие (палаши), многочисленные привозные сосу­ды из синего венецианского стекла, напёр­сток из Египта, серебряное чернёное пара­дное кольцо для натягивания тетивы, такие же серьги-подвески, сердоликовые бусы, шарнирные ножницы, пила. Обилие вещей, сопровождавших усопших, указывает на оп­ределённое возрождение в местной христи­анской среде традиционных представлений о загробной жизни. Материалы генуэзского времени (XIII–XV вв.) из Абхазии могут по­служить хорошим подспорьем для интерпре­тации и датировок аналогичных материалов самой Генуи и наоборот.

После взятия турками Константинополя в Севастополисе во второй половине XV в. впервые появился турецкий флот. Генуэзцам пришлось через некоторое время покинуть Абхазию.


§7. АБХАЗИЯ В XV–XVII ВВ.

Абхазия в XV в. В 1403 году в Западное Закавказье вторглось войско Тимура (Тамерлана), известного полководца и среднеазиатского эмира. В результате было разрушено 700 деревень и захвачен Кутаиси. Территория собственно Абхазии снова не пострадала от иноземного нашествия. Абхазские владетели Шервашидзе (Чачба) воспользовались создавшейся ситуацией. Они всегда стремились освободиться от зависимости со стороны мегрельского княжества Сабедиано и при случае восстановить свою власть над Южной Абхазией (Цхумское и Бедийское воеводства). По свидетельству источников, «Шервашидзе подчинялся не всем приказам Дадиани». Поэтому в 1414 году между ними произошло кровопролитное сражение. В результате мегрельский владетель Мамия II был убит, а его ополчение рассеяно. В дело вмешался восточногрузинский царь Александр I, придя на помощь Мегрелии. Объединённое картвело-мегрельское войско вошло в Абхазию, и Шервашидзе вновь вынужден был покориться.

В источниках XV в. правителей Мегрелии величают не иначе как «царями», а Шервашидзе – «герцогами» (переписка с герцогом Бургундским). Из приморских пунктов княжества Сабедиано, расположенных на территории современной Абхазии, надо назвать торговую гавань у устья реки Келасур. На итальянских картах второй половины XV в. она значится как «Porto megrelo», а Севастополис на определённое время потерял своё экономическое значение в связи с ликвидацией генуэзской колониальной системы на Черноморском побережье.

Абхазия в XVI в.  В течение всего XVI в. Абхазия в той или иной степени оставалась в вассальной зависимости от Мегрельского княжества. В одной дарственной грамоте Мамия III Дадиани (1512–1533 гг.) говорится, что он жертвует Пицундскому храму «в Абхазии селения Айтарне, Аруха и Рабица», расположенные вокруг Пицунды, и «гору Айтарне с маслинами». Эта грамота неоднократно подтверждалась его преемниками вплоть до 1590 года. Данный «подарок» своей спорностью всегда вызывал недовольство со стороны Шервашидзе.

Мегрельский князь пытался утвердиться и в северной части Абхазии (Джигетии грузинских источников). Однако абхазы, руководимые Цандия Инал-ипа, взяли сторону джиков. В результате сражения Мамия III Дадиани и трое епископов погибли, многих взяли в плен. Абхазскому католикосу пришлось выкупать и живых, и мёртвых. Вместе с тем в конце XVI в. абхазские феодалы, наоборот, успешно поддержали мегрельского князя в его междоусобной борьбе против гурийского князя. Словом, власть Дадиани и Шервашидзе изменялась, расширяясь и сужаясь за счёт друг друга. Но основным населением на территории Абхазии в то время оставалось коренное абхазское, которое обеспечило свою самобытность в XVII в.

Абхазия обретает независимость. Это произошло около 1615 года, а в 1621 году Леван II Дадиани вступил в брак с дочерью владетеля Абхазии Путо Шервашидзе Танурией, «которая помимо природной красоты, обладала всеми добродетелями женщины её фамилии: в вышивании, чтении, письме, в великодушии и учтивости, не имея себе подобных. Этим благородством она привлекала к себе своих подданных».

Через некоторое время Леван связался с женой своего дяди – красивой и коварной Нестан-Дареджан и решил оформить с ней отношения законным браком. Но этому мешала законная жена-абхазка с двумя сыновьями от него. Нужно было найти веский повод для развода. Недолго думая, он обвинил её в адюльтере – супружеской неверности – и расправился с ней самым жестоким образом: изуродовал лицо, а затем изгнал со двора. По другой, ещё более жестокой версии, Леван «схватил её с сыновьями, поместил в пушечный ствол и выстрелил, разбросав её тело на части».

Не дожидаясь законной мести Путо Шервашидзе, Леван первым напал на Абхазию во главе многочисленного войска. Заодно он хотел восстановить власть над Абхазским княжеством. Путо Шервашидзе, застигнутый врасплох, не сумел оказать сопротивления и со своими приближёнными ушёл в горы, где скрывался в Мчиштинском скальном замке. Леван подверг жестокому опустошению Абхазию, вернулся обратно и женился на своей тётке. Дядю же он посадил в темницу, где и умертвил. В отношении самого Левана был организован тайный заговор, в котором основным исполнителем был один абхаз. Но его кинжал нанёс мегрельскому князю лишь незначительную рану. Леван вновь напал на Абхазию и привел Путо Шервашидзе к формальному изъявлению покорности в виде дани «известным числом охотничьих собак и соколов, которые водились в этой стране». Фактически абхазские феодалы продолжали оставаться независимыми и сами не раз нападали на своего недавнего победителя.

Междоусобная война абхазских и мегрельских феодалов продолжалась тридцать лет. Она носила жестокий характер. Так, абхазский князь во время одного из своих набегов в Мегрелию сжёг там деревянную церковь. Леван вызвал его на переговоры, но абхазский князь потребовал для этого трёх заложников – сыновей самых знатных мегрельских вельмож. Но Леван не сдержал слова. Во время встречи он тут же схватил абхазского князя и приказал отрубить ему голову, а свиту отпустить на волю. Узнав об этом, супруга предательски убитого абхазского князя немедленно приказала казнить всех заложников.

Об одном из походов Левана II Дадиани в Абхазию (около 1647 г.) сохранилась надпись на иконе св. Георгия из Илорского храма, которая гласила: «Когда мы выступили против Шервашидзе в Зупу (Лыхны), по сю сторону реки Муцу (по-видимому, Мчишта) опустошили (всё), ещё раз напали на Зупу, по эту сторону р. Капоэти (р. Бзыбь) совершенно выжгли всё и разорили и где только были укрепления, взяли и уничтожили. На реке Капоэти напали на нас Зупуар и Сухуар Аршани (Маршания), которых мы победили. Одних из них мы истребили, других взяли в плен и вернулись победителями». Но абхазский владетель «не хотел заключать (с Леваном) ни мира, ни перемирия и кончил воевать, когда узнал о смерти своего варвара-зятя».

Загадка Келасурской стены. При жизни Леван всё же вынужден был перейти к оборонительной политике. Рядом исследователей ему приписывается строительство Келасурской (Великой Абхазской) стены. В настоящее время установлено, что эта стена состояла из 280 башен, четырёх гарнизонных укреплений и соединяющих их стен и обрывов общей длиной 58 км. Стена, представляя собой сложную систему естественных и искусственных рубежей, прослеживается от современного Сухума до Ингура, образуя линию обороны до 100 км. Возможно, этот интересный памятник фортификационного искусства имеет два строительных периода: более ранний – стена в XIII–XV вв. как бы охраняла подгорную дорогу из Мегрелии в Абхазию, некогда называвшуюся в грузинских летописях «Абхазская дорога», и более поздний – XVII в. Её, возможно, восстановил, а не построил Леван Дадиани.

Леван II умирает в 1657 г. Положение Мегрельского княжества после этого всё время ухудшалось, а с начала 60-х годов феодальные междоусобицы в Западном Закавказье приобрели более острый характер.

Создавшимся положением незамедлительно воспользовались абхазские феодалы, сумев достигнуть полной независимости. Так, патриарх Макарий не считал Абхазское княжество частью феодальной Грузии.

В 70-х годах XVII в. набеги на Мегрелию ещё более усилились. Очевидцы писали, что «Мегрелии нет…» и что «страх… настолько велик, что люди бегут от собственной тени, принимая её за абхаза».

В те годы иерусалимский патриарх Досифей свидетельствовал, что «абхазы опустошили Мокву, Зугдиди и всю сторону от Диоскурии до Гипиуса» (р. Цхенис-Цкали в Западной Грузии). Причём, Дадиани был «не в силах прогнать абхазов».

Как показали археологические раскопки в Цебельде, несколько позднесредневековых церквей были разрушены во второй половине XVII в. Например, монастырский храм св. Георгия был подожжён, угловые опоры развалены. Престол абхазских католикосов был перенесён из Пицунды в Гелати, близ Кутаиси. Но прежняя традиция долго сохранялась. Каждый новый католикос хоть раз в жизни должен был побывать в Пицунде, чтобы провести богослужение.

От феодальных междоусобиц прежде всего страдали люди. Победители разрушали дома, уводили в плен хозяев, а затем продавали их или держали у себя в качестве рабов до выкупа. В выигрыше оставались лишь феодалы и турецкие работорговцы.

Граница по р. Ингур. В конце 70­-х годов Мегрельское княжество оказалось в ещё худшем положении. Сарек Шервашидзе (сын владетельного князя Сустара) вместе со своим братом Квапу в начале 80-х гг. XVII в. захватил территорию Мегрельского княжества до р. Ингур. Это был на сей раз не просто набег Сарека Шервашидзе, он решил здесь обосноваться и даже объявил себя мегрельским мтаваром. Сарек неоднократно вторгался и за Ингур, пытаясь овладеть тамошними землями. Он пользовался большим уважением среди соседних аланских (осетинских) правителей. Это не помешало его дяде Зегнаку вторгнуться во владения Сарека.

После смерти Зегнака территория Абхазии была поделена между его сыновьями: Джикешия досталась область между реками Кодор и Аалыдзга, Квапу – между реками Аалыдзгой и Ингуром. Старший, Ростом остался главным владетелем остальной Абхазии.

 В абхазско-мегрельской войне XVII в. на стороне абхазов принимали активное участие представители северокавказских народов: джигеты, абазины, кабардинцы. Это во многом предопределило победу Шервашидзе над Дадиани. Так, в 1680 г. Далом и Цабалом (долина Кодора) овладел выходец из Ахчипсоу (совр. Красная Поляна) князь Хрипс Эшсоу-ипа Маршания, родственники и потомки которого продолжали возглавлять в этих местах все горские общества.

В результате всех этих событий этническая граница между абхазами и картвелами, проходившая до начала II тыс. н. э. по р. Ингур, была восстановлена. Она приобрела одновременно и государственный политический статус, сохраняющийся уже более 300 лет.


§8. РОДИНА ДРЕВНИХ АБАЗИН – КАВКАЗСКОЕ ПРИЧЕРНОМОРЬЕ

Абазины (самоназвание абаза) – ближайший по языку и культуре абхазам на­род, как бы его «alter ego», т.е. «второе я». Последняя пе­репись насчитала их около 40 тыс. Ныне они проживают компактно на территории Карачаево-Черкесии в тринадцати абазинских селениях (аулах), причем одно из них называется «Апсуа», и спорадичес­ки в других селениях и городах республи­ки. Язык абазин принадлежит к абхазо-адыгской (западнокавказской) группе кавказской семьи языков. По народно­му преданию, род крупнейших абазинских феодалов Лау (Лоовы) кровно связан с Ачба. У них были одинаковые тамги в виде круга, а в окрестностях Сочи даже имеет­ся местечко Лоо (не оттуда ли родом аб­хазские цари Леониды?).

Религия. Абазин, как и абхазов, постигла трагическая участь махаджирства (десятки ты­сяч их, насильственно выселенных, нахо­дятся на чужбине). Абазины в настоящее время исповедуют ислам суннитского тол­ка, а ранее – православное христианство. Но в их памяти и в литературе сохрани­лись данные народных верований, кото­рые имели много общего с традиционны­ми верованиями абхазов и адыгов, т.е. стремление «держаться более древних суеверных поверий». Например, чудесны­ми свойствами они наделяли в прошлом камни с естественным отверстием и от­дельные деревья. Так, абазины, как и аб­хазы, почитали ореховое дерево и дуб, а тополь считался приносящим несчастье. Там, где рос он, умирали муж­чины. Большое место в традиционных ве­рованиях у абазин принадлежало грому и молнии (ср. у абхазов: Афы). В прошлом убитого молнией не оплакивали. Думали, на него пала божья кара. У них, как и у аб­хазов, были покровительница вод и покро­витель лесов («лесной человек»). Встреча с ними  считалась нежелательной. Но их можно было победить хитростью, и толь­ко тогда они становились верными слуга­ми на всю жизнь.

Общие предки. Существует мнение, что апсилы, абасги, саниги, мисимиане и отчасти зихи были древними общими предками абхазов-абазин. Видимо, поэтому абазины считали себя «отделившимся коленом абхазов». Их страну они называли Большой Абхазией, а свою – Малой. Словом, предки абхазов-абазин сохранили древние этнические термины «ап­силы», «абасги», и они одинаковы с их нынешним оформлени­ем «апсуа-абаза». Что касается санигов, то в средневековых источниках они фигурируют на той территории, которую занима­ли ближайшие родственники абхазов – садзы, говорившие, возможно, на абхазо-абазинском промежуточном диалекте – асадзипсуа. В 1806 г. они помогли владетелю Абхазии Келешбею в борьбе против турков.

Возникает вопрос: откуда и когда произошло переселение абазин и их предков на северный склон Кавказского хребта?

Как известно, в носителях южно-дольменной культуры видят далёких предков абхазского народа. Дольмены и дольменообразные гробницы на реках Теберда и Кяфар (Карачаево-Черкесия) вполне могли быть оставлены племенами, проникшими сюда через перевалы Абхазии ещё в III–II тыс. до н. э. Эти памятники располагаются на территории, где проживают ныне аба­зины. Поэтому можно сказать, что какая-то часть ближайших предков абхазов-абазин продвигалась ещё в то время с юга на се­вер.

Этнокультурная общность предков абхазов-абазин, возможно, прослеживается и в более поздних погребальных памятни­ках I тыс. до н. э. – I тыс. н. э., связанных с обрядом трупосожжения и материалами колхидско-кобанского облика. Этот обряд встречается наряду с обычными захороне­ниями (трупоположение). Археологически здесь имеет место удачное совпадение ареалов распространения абхазо-адыгских языков с ареалом «колхидско-кобанской металлур­гической провинции» в период её расцвета (VIII–VII вв. до н. э.) от Новороссийска до Орду (Турция).

Еще позднее, в первой половине I тыс. н. э., трупосожжение наблюдается не толь­ко в Абхазии (Цебельда), но и на восточ­ном берегу Чёрного моря, отчасти в Закубанье. С принятием христианства, обряд, свя­занный с кремационными погребениями, был утрачен.

«Обезы» русских летописей. В разноязычных средневековых источ­никах абхазы-абазины встречаются в фор­ме «абасги», «обезы», «абаза». Так, в русских летописях сообщалось об «обезах», «авхаза», «обез», от которых несколько королев­ских дочерей «браны в замужество за ве­ликих князей». Например, Изяслав I был женат на княжне «Абассинской». «Обезы» (абхазы-абазины) русских летописей вме­сте с греческими мастерами участвовали в оформлении знаменитой Софии Киевс­кой (построена в 1037 г.). Считается, что они были приобщены к лику святых и по­хоронены в самой Лавре. Показательно, что эта церковь по своей планировке напоми­нает более ранний Моквский храм в Абхазии (967 г.).

Абазины позднего средневековья. Первым письменным доказательством нахождения абазин на северном склоне Кавказского хребта является сообщение персидского летописца начала XV в. Ни­зами ад-Дина-Шами о том, что Темур-ленг (Тимур), пройдя в конце XV в. по Верхней Кубани, достиг местности «Абаса». В 1559 г. при московском царском дворе среди по­слов Кавказа упоминались «абеслинские князья». В 1600 г. московскому послу в Лон­доне было указано называть среди севе­розападных кавказских государств, под­чинявшихся Москве, и «абазу». По кабар­динскому преданию (во времена Инала), большим почётом пользовались абазинские князья Аше и Шаше (ср. абх. Ачба и Чачба). Существует предание, что и сам родоначальник кабардинских князей Инал происходил из абазин.

Абазины принимали активное участие в политической жизни Северо-Западного Кавказа и Закавказья. Они, например, по­могали своим братьям по крови и языку – абхазам в их меж­доусобной войне против мегрельских вла­детелей Дадиани (в 1570-х годах). В дру­гом случае абазины и абхазы, наоборот, поддержали Левана Дадиани в 1623 г. в борьбе против имеретинского царя Георгия.

Среди абазин в международном плане особенно известен внук Дударуко. Он был крещён в Москве и получил имя Василий Черкесский. Его произвели в бояре. Он участвовал в Ливонской войне (1555–1583 гг.) за выход России к Балтийскому морю, возглавлял полк русских солдат во время нашествия крымского хана Давлет-Гирея в 1591 г., был воеводой в Смоленске и Переяславле-Рязанском. В 1607 г. его убили сторонники Лжедмитрия II.

Причины переселения. Абазины и их древние предки переселялись на северные склоны Кавказского хребта, судя по всему, постепенно (ещё с эпохи бронзы). На более мощные три пе­реселенческих потока могли повлиять ре­альные исторические события. Во-первых, это византийско-персидские войны в VI в., куда были втянуты все племена и народы Кавказа; во-вторых, арабское нашествие в VIII в., которое опустошило всю Апсилию, но способствовало консолидации абхазов и абазин в единую феодальную народность, ставшую оплотом Абхазского царства; в-третьих, особенно, татаро-монгольское нашествие и последовавший за этим распад «царства абхазов и картлийцев» на ряд враждовавших между собой царств и княжеств.

Тапантцы и ашхарцы. Считается, что первыми, с рубежа XIII–XIV вв. довольно большими были миграционные по­токи тапантцев. Возможно, им принадле­жит Ново-Кувинский могильник этого вре­мени на левом берегу Большого Зеленчу­ка. Позднее, в основном вплоть до XVII в., туда переселились ашхарцы, которые име­новали себя апсуа, т.е. абхазами (поэто­му хорошо понимают друг друга). Эти миг­рационные процессы с юга на север тра­диционно происходили, скорее всего, через Белореченский, Санчарский, Марухский и Клухорский перевалы. Словом, абазины и абхазы говорят фактически на близких ди­алектах единого абхазо-абазинского языка.


§9. АБХАЗСКОЕ КНЯЖЕСТВО И ТУРЦИЯ (XV–XVIII ВВ.)

С падением в 1453 г. Константинополя турки-османы решили взять под контроль и Черноморское побережье Кавказа (в том числе Абхазию). Через год их флот появился в Севастопольской бухте, атаковал и опустошил город.

Антитурецкая коалиция. В Закавказье образовалась антитурецкая коалиция, куда вошло и Абхазское княжество, что видно из письма царя картвелов Георгия VIII герцогу Бургундскому от 1459 г.: «…князья-христиане… заключили между собой перемирие и поклялись всеми силами бороться с турками… каждый выставляет свои войска. Я выставляю 40000 человек… Готов со своими войсками мегрельский царь Бендиан, грузинский царь Горгора (из Самцхе) направляется с 20-тысячной кавалерией. Герцог Анакоции (Авогазии – Абхазии) Рабиа обещал выступить со своими братьями, вассалами и со всеми войсками (30 тыс. воинов). В союзе участвуют … и три татарских князя… Перечисленные лица поклялись друг другу в верности, изменник будет наказан …». Однако наметившийся было союз распался.

В начале  60-х годов XV в. турки присоединили к себе Крым и часть Кавказского побережья, а со взятием Каффы в 1475 г. генуэзская колониальная система в Черноморье прекратила своё существование.

В 1553 г. турки попытались укрепиться в Джигетии. Они неоднократно вторгались и в Имеретию. Подверглись огню Кутаиси, Гелати и другие пункты. Всё это происходило на фоне противостояния двух могущественных государств – Турции и Ирана. Каждый вёл беспроигрышную для себя, но коварную политику «разделяй и властвуй» и старался привлечь на свою сторону как можно больше владетельных князей и царей Закавказья. Но полувековая война между Турцией и Ираном закончилась мирным договором, по которому все спорные территории были поделены на сферы влияния. Турции досталось всё Западное Закавказье (в том числе Абхазия). Но его необходимо было ещё завоевать.

Турки в Абхазии. В 1578 г. на короткое время в Севастополисе разместился турецкий гарнизон. Об этом говорят надписи на надгробных плитах, найденных на территории г. Сухум.

В первой половине XVII в. турки блокировали город с моря, так как не могли овладеть им со стороны суши. Пришлось пойти на выплату дани. Абхазские феодалы даже начали получать турецкие имена. Например, имя Карабей принадлежало лыхненскому князю в 20-х гг. XVII в.

Казаки. В это же время население Западного Закавказья (в том числе Абхазии) было тесно связано с донскими и днепровскими казаками. Оно видело в них своих союзников против турецких «басурман».

После удачных турецких походов казаки, возвращаясь на родину, наполняли большую пицундскую чашу золотыми и серебряными монетами. В их преданиях сохранились сведения о совместных походах с «абхазскими христианами» к турецким берегам.

Турецкий десант. В отместку в мае 1634 г. турки высадили большой десант в районе Кодорского мыса, опустошили прилегающий район и разграбили Драндский монастырь. Они обложили абхазов данью, но те платили её недолго, а потом и вообще прекратили. Турки использовали междоусобицы местных феодалов в своих корыстных целях. Бывали моменты, когда им это не удавалось. Так, в 1672 «мингрельский князь пригласил абхазцев на помощь против турок». Но такие союзы были недолговечны.

Сухум-Кале. В 1724 г. турецким архитектором Юсуфом-ага была построена крепость бастионного типа. Она и сам город стали называться Сухум-Кале. Турки осмысливали это название по-своему, как «су» – вода, «хум» – песок, «кала» – крепость, город. В 30-х годах XVIII в. в Сухум-Кале служило от 70 до 112 солдат.

Абхазы и турки. После того как турки в 1733 г. ограбили и сожгли Илорский храм, а затем двинулись в северо-западную Абхазию, Шервашидзе и его подданным пришлось перейти в мусульманство. Однако вскоре между ними и османами возникла ссора. Абхазы напали на лагерь турков и уничтожили его. Часть османов бежала с пашой, другая – погибла. В результате абхазы отвоевали не только всё имущество, но и вновь обратились в свою веру. Эту победу приписали чудотворению св. Георгия Илорского, который в ту ночь велел абхазам выступить и тем самым придавал им силу в сражении.

В 1757 г. Самурзаканский владетель Хутуния Шервашидзе воевал с турками в Имеретии. Прежде чем погибнуть, он сразил 16 врагов. По наущению турков феодалы Дзяпш-ипа восстали против владетеля Бзыбской Абхазии Манучара Шервашидзе. В это время он и его два брата, Ширван и Зураб были высланы в Турцию. Дзяпш-ипа в результате сумел овладеть территорией между р. Псырдзха и Кодор. Вскоре Зураб Шервашидзе, с помощью турков, вновь вернулся в Абхазию в качестве наместника.

В 1771 г. абхазы, под руководством Зураба и Левана Шервашидзе (владетель Самурзакано), осадили и взяли Сухумскую крепость. Затем они её уступили «за 20 турецких мешков и десять тысяч пьястров». Через три года турки покинули Сухум-Кале, «как бесполезную для них крепость». После этого Шервашидзе разделили между собой Абхазию на четыре части – Бзыбская Абхазия (Зупу) досталась Зурабу; владетелем центральной – между Анакопией и Кодором (Аку) – стал Келешбей; территорию между Кодором и Аалдзгой (Абжуа) получил другой племянник Зураба – Бекирбей; Самурзакань осталась за правителем Леваном.

Абхазия и Турция в XVI–XVII вв. Усиление политических, экономических контактов с Османской империей на протяжении XVI–XVII вв. привело к постепенному распространению мусульманства суннитского толка. Так, если в начале XVI в. ещё сохранились традиционные (дохристианские) и христианские верования на всей территории Абхазии, то с его середины начался процесс вовлечения её в исламский мир.

Абхазия в XVII - XVIII веках

Мусульманская религия. К 40-м годам XVII в. относится первое свидетельство турецкого географа и историка Эвлия Челеби об абхазах-мусульманах. Он писал, что у них есть мечеть и, если кого-нибудь «обозвать христианином, то они убьют его, если же назвать мусульманином – обрадуются. Они не признают Корана и не имеют никакого вероисповедания. Вместе с тем не любят христиан, а за мусульман душу отдадут». В то же время абхазы ещё не платили султану «харадж», которым обычно облагались немусульмане. Та часть абхазов, которая проживала в приморских Абжуа и Самурзакани, была как будто христианами. О такой выборности религии говорит и тот факт, что владетель Юго-Восточной Абхазии Путу Шервашидзе выказывал верность христианскому учению, а владетель остальной части Абхазии – Карабей был сторонником ислама. Проникновению мусульманства в Абхазию в середине XVIII в. способствовали междоусобные распри, удаление католикоса из Пицунды и изгнание христианских священников из многих пунктов. Но из-за отсутствия здесь социально-экономических условий зёрна новой мировой религии прорастали на местной почве не совсем просто.

Религиозный синкретизм. До середины XVIII в. абхазское общество развивалось на конфессиональном уровне по трём религиозным направлениям – сохранялись многие элементы христианства, возродились различные традиционные народные культы, расширялось воздействие мусульманства.

Ян Рейннегс, врач, путешественник, наблюдал во второй половине XVIII в. смешение традиционных и христианских верований у абхазов. В первых числах мая они собрались в священном лесу около большого железного креста, где жили пустынники. Все приносили с собой деревянные кресты и ставили их повсюду, а потом обменивались ими в знак дружбы. Во многих местах Абхазии находят грубо обработанные железные кресты, нижний конец которых представляет острие для насадки на деревянное древко.

Возрождение традиционной религии у абхазов прослеживается и в погребальном обряде. Хоронить продолжают на кладбищах у заброшенных храмов, но с христианской западной ориентировкой (головой на запад). Появляется обычай приусадебных и придорожных захоронений. В приморских районах возрождается и становится популярным традиционный в древности обряд воздушных захоронений. Он вызывал удивление у путешественников. При этом приносили в жертву коня, как когда-то. Затем вешали на дерево ящик с покойником, а рядом его вещи и оружие, которыми он пользовался на войне. Возродились также культы, связанные с поклонением деревьям (особенно ореху и дубу), рощам, огню и очажной цепи, горным духам, солнцу и луне, животным (особенно быку, собаке, лошади), земле, воде и их божествам, железу и кузне, душе умерших, богу Анцва и т. д. Так что в этих условиях христианству и мусульманству мало было места. И только к концу XVIII в. правящая верхушка абхазов более или менее обращается к исламу.

Хозяйство. Основу хозяйства Абхазии в это время составляли земледелие, скотоводство, охота, пчеловодство и разные формы ремесленной деятельности.

Различные авторы (например, грузинский географ-историк первой пол. XVIII в. Вахушти Багратиони) отмечали, что земля в Абхазии плодородна, а климат мягкий. В ней много фруктов, винограда, скота, зверей, птиц и рыб. Особой красотой отличалась местная большая коза с мягкой пёстрой шерстью, длинными рогами и бородой до колен.

Основной сельскохозяйственной культурой в Абхазии до XVIII в. было просо. Потом больше стали употреблять кукурузу и, особенно, фасоль, проникающие из Турции. Основными орудиями труда были деревянный плуг с железным наральником, на кончик которого наваривалась стальная закалённая полоса, мотыга и топор. В ежедневную пищу абхазов входили сыр, молоко и дичь. Видную роль до конца XVIII в. играло свиноводство. По словам очевидцев, свиньи были здесь «величиной с осла». Из свинины готовили для продажи дешёвое сало и ветчину.

Торговля. Из Абхазии вывозилось большое количество воска. Из-за отсутствия в то время полноценной городской жизни каждый крестьянский двор удовлетворял свои нужды самостоятельно. Абхазские женщины прекрасно пряли нити, которые вывозились в Смирну и Салоники. Мужчины производили железо древним «сыродутным способом», изготовляя высококачественную кольчугу, отковывали острые кинжалы и сабли. В тот период в Абхазии деньги не имели обращения – обмен носил натуральный характер. Здесь появились армянские колонии из персидского города Джуга, для того чтобы оживить торговлю. Наибольшей известностью пользовался торг в Исгуаре (Кодорский мыс), который состоял из двухсот маленьких хижин-плетёнок, где жили торговцы. Подобные торги были в Сухумской крепости и близ Гудауты, на Бамборском мысе, где дорогой самшит обменивали на соль и железо.

Но самым важным предметом торговли были люди, интересовавшие больше всего турецких купцов, которые в этом плане перещеголяли генуэзцев. Продавали в основном пленных, но за большую сумму – и своих соплеменников. Наиболее ценились молодые, крепкие красивые мужчины (15 руб.) и 13-18-летние девушки (20 руб.). По данным Шардена, турки ежегодно вывозили до 12 тыс. рабов. В этом плане особенно прославился Путу Шервашидзе.

В обмен на людей турецкие торговцы завозили в Абхазию товары из различных стран: всевозможные ковры, одеяла, холсты, кожу, шали, сукно, шелка, сёдла, сбрую, железо, медь, котлы, курительные трубки, солёную рыбу, сахар, соль и, конечно, разнообразное во­оружение – ружья, сабли, кинжалы, ножи, пистолеты, порох, стрелы.

Так продолжалось до тех пор, пока на горизонте не замаячил двуглавый орёл царской России. Абхазию из-за непокорности ждали новые трагические потрясения, связанные с махаджирством, насильственным выселением большей части абхазского народа за пределы своей родины.


§10. ИСКУССТВО И АРХИТЕКТУРА

Искусство. Истоки искусства Абхазии своими корнями уходят в каменный век (элементы простейшего линейного орнамента на каменных и костяных изделиях, а также в наскальной графике в гроте Агца).

В эпоху бронзы керамическую посуду украшали разнообразным нарезным и штамповым орнаментом. Кинжалы, топоры, булавки декорировались рельефным шнуром и рядами насечек «в ёлочку». Уникальная женская статуэтка праматери изготовлена из местного известняка (Отхара).

В переходный период от бронзового века к железному доминирующим становится гравированный орнамент, наносившийся на поверхность бронзовых изделий с помощью стального резца. В композиции древние мастера включали как традиционный раннеземледельческий орнамент (волна, свастика, солярный круг, сетка и др.), так и изображения различных животных (собака, лошадь, олень, змея, рыба, птицы и т. д.). Прослеживается тесная связь с произведениями тогдашнего переднеазиатского искусства (Урарту, Иран, Малая Азия).

К замечательным памятникам местного искусства следует отнести, например, бамборский ритон-рог для вина, украшенный скульптурной головкой козла и орнаментированный изображениями змеи, птицы, «собаки-лошади» и другими элементами. Заслуживают также особого внимания бронзовые фигурки винопийцы и женщины-матери из Бамборы и культовые эгретки – пряжки с изображением воинов, лошадей и собак со специфическими чертами стилизации и натурализма. Отличается разнообразием сюжетов и набор мелкоскульптурных изображений из Джантуха. Уникальны бронзовые топор из Джирхуа и красномаяцкие пряжки, инкрустированные железом. Помимо собственных произведений, в быту древнеабхазских племён большое значение приобретают и импортные вещи: медный щит с изображением орла (могильник Красный Маяк), панафинейская амфора с многосюжетной чернофигурной росписью (боги, люди, лошади и др.) из Эшеры, серебряная чаша с изображением процессии птиц (Ахул-Абаа) и многие другие изделия, характеризующие связи древних предков абхазов с греческим, иранским и скифским культурными мирами.

Женская статуэтка

В период контактов местного населения с Римом, а позднее с Византией, самобытностью и эстетической привлекательностью отличается керамическая столовая и тарная посуда апсилов. Орнамент характеризуется разнообразием сюжетов и «раннеземледельческих» символов (растения и животные, «ромбы с крючками» и свастики, пятиконечные звёзды и рельефные пояски, изображения солнца и воды, скульптурные головки баранов и козлов). Следует отметить также сосуды-скульптуры оленя и быка, вероятно, культовые изделия. Всё это характеризует единую археологическую цебельдинскую культуру Абхазии в позднеантичное и ранневизантийское время. Из импортных вещей следует отметить золотую пластинку с греко-еврейской магической надписью, медальон с греческой надписью и изображением медузы Горгоны, поясные пряжки со скульптурными язычками или гравированными и инкрустированными разноцветным стеклом щитками. Особняком стоят апсилийские броши и заколки для волос из золота, серебра и сердолика. На отдельных сердоликах-геммах (инталия) присутствуют изображения древних божеств (Фортуна, Ника), лошадей и деревьев и т. д. Уникальна пастовая миниатюрная мозаичная бусина александрийского производства, украшенная шахматным многоцветным рисунком и четырьмя изображениями женских лиц. При многократном увеличении хорошо видны волосы, зрачки, брови, губы, родинка на шее, вырисованные разноцветным стеклом. В местном быту была популярна и стеклянная посуда: кубки, чаши, стаканы, рюмки, роги, амфоры, орнаментированные синими напаями, крестами, растительными поясами и т.д.

В эпоху Юстиниана Великого в VI в. широко проникали в местную среду элементы столичного ювелирного искусства: серебряный медальон с изображением женского лица, цветка и льва, броши в виде павлинов, ложечки для растирания румян, раннехристианские золотые и серебряные нательные кресты, бронзовые, золотые и серебряные крестовидные застёжки-фибулы, украшенные сердоликом в оправе, позолоченные поясные пряжки, щитки которых инкрустированы разноцветным стеклом.

В эпоху феодализма в быту распространяется расписная поливная керамика (монохромная и полихромная), исполненная техниками: граффити, кисти, выемчатой. Она изготовлялась как на месте, так и в Византиии, Крыму, Закавказье, на Ближнем Востоке; отличается многосюжетностью: растительный, геометрический орнаменты сочетались с животными, птицами, людьми, сценами охоты. Особое место занимает золотая напрестольная чаша из Бедийского храма, украшенная изображением святых в соответствующей декоративной обстановке, бронзовая икона из Лыхны с изображением св. Гавриила, серебряная икона с изображением Богоматери из Хуап и т. д. Ярким памятником книжного искусства является Моквское евангелие 1300 г., украшенное великолепными миниатюрами. Среди ювелирных изделий этого времени следует отметить золотые и серебряные серьги из цебельдинских храмов, булавки с птицевидными головками из Аху-абаа.

Искусство XVIII в. пока слабо изучено. В этот период распространяются мусульманские надгробья, расписная турецкая керамика синего цвета (кобальт), богато орнаментированные курительные глиняные трубки.

Архитектура. Древнейшими архитектурными памятниками являются дольмены (III тыс. до н. э.). На Западном Кавказе известны более двух тысяч дольменов. Около 80 находятся на территории Абхазии. Среди них выделяются плиточные (более ранние) и корытообразные (более поздние) гробницы (Эшера, Азанта, Отхара и др.). В Абхазии известны и кромлехи – другой вид мегалитических памятников. Если дольмены напоминают домики, то кромлехи представляют собой концентрические круги. В Отхаре археологами выявлен дольмен в кромлехе.

Архитектура античной эпохи на раннем этапе характеризуется остатками деревянных сооружений, типичных для быта как местных, так и греческих поселений страны. Это в первую очередь бревенчатые срубы, ограды – плетёные заборы. Древнейшие каменные постройки – циклопическая стена (без раствора) Пацхирской крепости (Цебельда) и позднеэллинистический ансамбль оборонительных, бытовых и культовых сооружений Эшерского городища, где уже в кладке стен использовался известковый раствор. Здания оформлялись известняковыми колоннами и резными карнизами, а крыши покрывались красно-коричневой черепицей (солены, калиптеры).

Период тесных контактов апсилов и абасгов с римско-византийским культурным миром (I–VIII вв. н. э.) осуществлялся в первую очередь через города-крепости Себастополис и Питиунт. В архитектуре сельских местностей основное значение сохраняют деревянные строения. Постройки Себастополиса и Питиунта обладали совершенными оборонительными сооружениями с башнями, контрфорсами, сложными воротными системами. На их территории располагались монументальные жилые, хозяйственные и культовые постройки. Полы заливались водонепроницаемым раствором цемянки, в котором присутствовал толчёный кирпич. Для украшения зданий использовались тесаный известняк и мрамор. Особо следует отметить мозаичные полы гражданских и раннехристианских храмовых построек Питиунта, отличающиеся разнообразием сюжетов.

В эпоху Юстиниана, во второй четверти VI в., в Восточном Причерноморье была создана система укреплений – «клисур», составляющих внутренний «Кавказский лимес», в который вошли Трахея, Тцибила, Тцахар, Шьапкы и др. Далеко в горах широко использовались римско-византийские строительные приёмы: кладка смешанная, кирпично-каменная, кладка из грубо обработанных известняковых блоков, кладка из грубообработанного известняка с протиркой швов раствором. Монументальные многоэтажные башни (круглые, четырёхугольные, пятигранные) перекрывались низкими куполами, коробовыми сводами, снабжались катапультами и другими метательными машинами. За двойными стенами, обрамлёнными зубцами, – сторожевые площадки и лестницы, казармы, бани с тремя комнатами (холодной, тёплой, горячей), водохранилища, винодавильни, гражданские и храмовые здания. К крепостям строились водопроводы, часть из которых функционирует и ныне.

Алтарная преграда. Цебельда

Абхазия – раннехристианская страна, поэтому здесь, особенно в эпоху Юстиниана, происходило храмовое строительство (например, Драндский собор, Цандрипшская базилика, церкви в Цебельде, Себастополисе, Алахадзы и Гиеносе). Стены сооружались из камня и кирпича на прочном известковом растворе, полы были покрыты цемянкой, крыши – черепицей, карнизы перекрывались фигурным кирпичом. Внутри церкви отделывались мрамором (в том числе с острова Проконесса), мозаикой, фресками, резьбой по камню, имели колоннады, алтари, гробницы-мощехранилища, крещальни, церковную утварь. Церковное зодчество Абхазии этого периода несёт на себе воздействие различных архитектурных школ Византии от Царицына Града (Югославия) до Антиохии (Сирия).

Уникальной является алтарная преграда, так называемого, Вороновского храма (Цебельда), фактически – это каменные иконы второй половины VI–VII вв. Эта «Библия» в камне включала свыше десяти скульптурных сцен на темы из Ветхого и Нового завета. Цебельдинские иконы создавались под влиянием, по крайне мере, трёх школ: византийской, сирийской и сасанидской.

 Анакопийская крепость (перв. пол. VII в.) оказала в архитектурном смысле влияние на крепостное строительство в горных условиях в период Абхазского царства (VIII–X вв.) и в последующий период (Герзеул, Ачапара, Псху, Клыч и др.). Гражданская архитектура X в. характеризуется древнейшим строительным ярусом дворца на Лыхнаште, связанного с близлежащим церковным ансамблем.

В особую абхазо-аланскую школу византийского зодчества выделяются памятники христианской архитектуры Абхазского царства в VIII–X вв. (Пицунда, Алахадзы, Бзыбь, Лыхны, Мсыгхуа, Псырдзха, Северный Зеленчукский храм и др.). В Моквском соборе, например, полы и алтарная часть были украшены мрамором и мозаикой. Здесь найдены мраморные колонны и их навершия: капители с изображением креста, солнца, растений из более ранней церкви. На стенах храма сохранились росписи мастеров. И не случайно в русских летописях говорится об «обезах», принимавших участие в строительстве знаменитого Софийского собора в Киеве. К концу X в. относится и Бедийский собор.

К монументальной архитектуре эпохи «царства абхазов и картлийцев» (XI–XIII) относятся верхняя часть воротной башни в Анакопии, Замок Баграта, храм Илор, Беслетский арочный мост, алтарная преграда Анухвской церкви с изображением св. Георгия и др.

К архитектурным памятникам более позднего периода (XIV–XVII вв.) относится большое число феодальных замков в  Мчыше, Мархяуле, Лате, Джгярде, Царче и другие, расположенные в горной части Абхазии. На побережье строятся и функционируют крепости при генуэзских факториях (Псырдзха, Тамыш и др.). Достраиваются и некоторые участки Келасурской (Великой Абхазской) стены. В это время появляется множество приходских церквей с погостами.

С архитектурой XVIII в. связаны соответствующие постройки Сухумской крепости, которые относятся к турецкому времени.


§11. РЕЛИГИЯ И ФОЛЬКЛОР

Религия. Зарождение религии, как известно, связано с родовым обществом. У абхазов существует представление, что род имеет свою долю бога, что сохранилось в некоторых фамилиях, например, Лейба в с. Мгудзырхуа (Лайар-ныха). К культу родовых святынь восходят святилища: Елыр-ныха (Илор), Лдзаа-ныха (Пицунда), Инал-Куба (Псху), Дыдрыпш-ныха (Ачандара), Лашкендар (Ткуарчал) и др.

С почитанием родовых святынь у абхазов связан обычай посвящения коровы, частично сохранившийся до сего времени, когда тёлке надрезали (или отрезали) ухо, после чего она считалась священным животным. Здесь в основе лежит обычай почитания божества-матери. Поэтому многие религиозные термины у абхазов содержат в качестве необходимого компонента элемент «ан» – мать (например, ан-ыха – святыня, ан-цва – верховный бог и др.).

Представление абхазов о покровительстве сливается и переплетается с верованиями о божестве охоты (Анана-Гунда – покровительница охоты и пчеловодства, Ажвейпшьаа, Аиергь). Эти святилища обычно располагались на вершинах скал, в пещерах, вблизи слияния рек. Священными были и деревья. В таких местах запрещалось даже охотиться. Древнейшие святилища Абхазии вместе с другими местами, как уже отмечалось, являлись тогда хорошим полигоном для отправления тотемических культов, т. е. веры в предков в виде животных и растений.

Особое место в религии у абхазов занимал культ молнии (Афы), который можно встретить и поныне, почитание домашнего очага, особенно надочажной цепи.

Значительная роль в религии у абхазов принадлежала различным олицетворениям природных сил.

В эпоху разложения первобытнообщинного строя дальнейшее развитие получил культ мёртвых, связанный с обрядом «вторичных захоронений», который зародился ещё в III тыс. до н. э. (дольменная культура) и просуществовал чуть ли не до начала XX в. Более чёткие представления складываются об Анцва – верховного божества абхазов.

Итак, пантеон дохристианских богов у абхазов возглавляет Анцва. Туда входят: Анана-Гунда – покровительница людей, животных, охоты, пчеловодства и, вообще, плодородия; Ажвейпшьаа – покровительница охоты, дичи и леса; Афы – божество молнии, огня, войны, грабежей; Дзызлан – божество воды; Хайт – божество восхода и захода солнца, а также и моря; Кодош – покровительница деторождения, воды и деревьев; Ажьахара – божество очага и плодородия природы; Ашьха-инцваху – божество диких гор; Айтар – божество обновления, размножения и скотоводства, состоящее из семи долей. Доли эти следующие: Алышкинтыр – божество собак; Амра-ныха – персонификация солнца; Амза-ныха – персонификация луны; Анапа-нага – божество урожая; Ачышьашьана – божество лошадей; Жвабран – покровительница крупного рогатого скота, особенно коров; Джабран – божество мелкого рогатого скота, особенно коз. В оформившемся пантеоне божеств абхазов важное место занимали также: Шашвы – покровитель кузнечного ремесла; Джаджа – покровительница земледелия и плодородия; Ерыш – божество ткацкого ремесла; Саунау – богиня мукомолия; Киквин – дух хлопка и др.

В VI в. при императоре Юстиниане христианство официально утвердилось в Абхазии, хотя проникло сюда значительно раньше. Оно оказало благотворное влияние на развитие абхазской культуры, способствовало распространению греческой письменности и объединению абхазских этнических общностей в единую феодальную народность (к VIII в.).

В XV–XVI вв. происходит ослабление позиций христианской идеологии и возрождение традиционных дохристианских верований у абхазов.

В течение почти трехсотлетнего влияния Турции удалось в известной степени распространить мусульманство суннитского толка среди части абхазов, в основном среди представителей высших сословий. Но в то же время у абхазов сохранились обычаи, связанные с христианством.

После присоединения Абхазии к России в 1810 г. царское правительство принимает меры к восстановлению здесь христианской религии.

Все эти события нашли отражение в нынешнем состоянии религиозности у абхазов.

Фольклор. Абхазский народ является создателем и носителем богатого поэтического и музыкального фольклорного наследия. В фольклоре отразились веками накопленные эстетические и этические взгляды народа в многочисленных традиционных жанрах: древние (реликтовые) трудовые и обрядовые (магические) песни и танцы, сказки и несказочная проза (мифы, былины, легенды, предания), эпос, бытовая лирика, историко-героическая словесность, афористические жанры (пословицы, поговорки, загадки), детский фольклор и т. д.

Музыкальный фольклор абхазов содержит трудовые («Песня жернов», «Песня мотыги» и т.д.), реликтовые («Ауоу», «Дзиуоу» и т.д.) песни, своими истоками восходящие к ранним стадиям истории человечества. Специалисты отмечают тот факт, что в музыкальном фольклоре абхазов отсутствуют женские песни, за исключением колыбельных и причитаний. Также к наиболее древней и обрядовой песне можно отнести песню охотников, посвященную божеству «Ажвейпшьаа», чтобы была удачная охота. В песенном творчестве народа представлен и пастушеский фольклор, связанный с изобретением абхазской свирели – ачарпын. Свадебный обряд – это настоящее театрализованное представление с песнями «Оуредада» («Радеда») и танцами. Архаичностью и строгостью отличаются траурные песни абхазов «Ауоу». Колоритными являются хороводные песни «Шаратын», «Аибаркра», происхождение которых связано с божеством, олицетворяющим солнце. Широко распространён древний танец абхазских воинов на носках. За душу трогает цикл песен «О ранении», чтобы облегчить тяжеёлую участь пострадавшего. В древности танцы имели целебное значение. Например, танец «Атларчопа» использовался при лечении болезни «Святого Витта» (по-абх. «аршышра»), которой страдали молодые девушки. Больная девушка выбирала юношу и танцевала с ним до потери сознания. Через несколько часов она приходила в себя уже здоровой. Горем и тоской по родине пропитаны песни «Махаджиров». Существуют в музыкальном фольклоре и более поздние песни о конкретных народных героях: Пшкяч-ипа Манче, Хаджарате Кяхба, Салумане Бгажба и др.

Самобытностью отличаются и музыкальные инструменты абхазов, включающие в себя духовые, щипковые и смычковые: апхиарца – самый излюбленный двухструнный инструмент с узким веретенообразным корпусом; ачарпын – флейта из стебля зонтичных растений с тремя или реже шестью отверстиями; аюмаа – угловая арфа с натянутыми на раму 14 струнами из конского волоса; ахымаа – имеет трапециовидную раму, на которую натянуты 14 металлических струн.

Наиболее значительными памятниками эпического жанра у абхазов являются архаические сказания о нартах и о герое-богоборце Абрскиле.

Нартский эпос характерен особенно для всей абхазо-адыгской группы народов и осетин. Абхазская версия принята большинством учёных самой архаичной. В ней повествуется об эпическом обществе, состоявшем из ста единоутробных братьев и их единственной сестры Гунды-красавицы, которыми верховодит мать – женщина, не имеющая ни отца, ни мужа, вечно молодая, мудрая и властная Сатаней-Гуаша. Особую любовь она питает к своему младшему, необыкновенно рождённому (из камня, скалы) сыну, центральному герою эпоса – Сасрыкве. Цикл повествования о его бесконечных подвигах и составляет основную сюжетную канву эпоса.

Что касается эпоса об Абрскиле (абхазский Прометей) – герое-богоборце, то он основан на древних мифологических мотивах, но был создан сравнительно позже нартского эпоса, возможно, в период консолидации абхазских племён в единую феодальную абхазскую народность. За непоклонение Богу Абрскил был заключён и прикован к столбу в самой глубине Отапской пещеры, которая ныне носит его имя.

В эпоху образования Абхазского царства следует отметить появление первых сказаний об Апсха – царе Абхазии.

В абхазском фольклоре широко представлены и все жанровые разновидности сказки: животный эпос, волшебные и бытовые сказки. В более ранних сюжетах ярко отражается мифологическое мировоззрение народа.

Абхазский фольклор играл также важную роль в зарождении, становлении и развитии художественной абхазской литературы и профессионального искусства.


§12. ВЛАДЕТЕЛЬ АБХАЗИИ КЕЛЕШБЕЙ ЧАЧБА

Приход к власти. В 80-х г. XVIII в. к власти в Абхазии пришёл владетельный князь Келешбей Чачба (Шервашидзе). В течение трёх десятилетий он проводил самостоятельную политику, успешно лавируя между интересами Турции и России. Князь отличался умом, хитростью, решительностью и его имя было широко известно за пределами Кавказа. Высокого роста, с огненными волосами и резкими чертами лица, он заметно выделялся среди окружающих и приковывал внимание современников – военных, дипломатов, путешественников.

Келешбей быстро подчинил себе феодальную знать Абхазии, опираясь на мелкое дворянство и «чистых» крестьян (анхаю цкя), каждый из которых был вооружён ружьём, шашкой и пистолетом. Эта постоянная стража состояла из 500 ратников. В случае военной угрозы Келешбей в считанные часы выставлял хорошо вооружённое 25-тысячное войско. У него были артиллерия, конница и сильный флот. До 600 военных галер владетеля постоянно крейсировали вдоль Черноморского побережья на всём протяжении от Батума до Анапы, причём  комендантами крепостей Поти и Батум были его племянники-однофамильцы.

На первом этапе своей деятельности Келешбей пользовался военно-политической поддержкой Турции, под протекторатом которой находилась Абхазия. В период расцвета этих отношений владетель построил в Сухуме 70-пушечный корабль и подарил его султану.

Мечта о независимости. Однако Келешбей, как и его отец, владетель Манча (Манучар) Чачба, высланный султаном в середине XVIII в. в Турцию вместе с братьями Ширваном и Зурабом, вынашивал сокровенную мечту о полной свободе и независимости Абхазского государства.

Келешбей помнил, как расправились турецкие власти с его семьёй. Только дяде его, Зурабу, удалось вернуться в Абхазию и стать владетелем. Во время пребывания князей Чачба в ссылке в Абхазии усилились эшерские князья Дзяпш-ипа, которые укрепились в Сухум-Кале. Не имея возможности бороться с князьями Дзяпш-ипа, Зураб старался сохранить с ним дружественные отношения и даже женил на княжне Дзяпш-ипа своего племянника Келешбея. Заручившись поддержкой этого влиятельного клана, Зураб в 1771 г. поднял против турок народное восстание и изгнал их из Сухума. Однако в результате предательства одного из Чачба, турки вернули Сухумскую крепость, а затем, устранив Зураба, признали владетелем Абхазии Келешбея…

Келешбей внимательно следил за действиями России в Восточной Грузии, где в 1801 г. было упразднено Картлийско-Кахетинское царство. Владетель надеялся, что военное присутствие царизма в Закавказье – временное явление. В связи с этим, в 1803 г. он сделал первый формальный шаг к сближению с Россией, намереваясь с её помощью избавиться от протектората Турции, что и случилось после неудачного похода турецкого флота (3 военных корабля и 8 гребных судов) к берегам Абхазии 25 июля 1806 года. Келешбей сумел подготовиться и выставил у Сухумской крепости многотысячную абхазо-адыгскую армию. Флот вынужден был развернуться и уйти.

Военные походы Келешбея в Мегрелию и Имеретию. Владетель Абхазии неоднократно вторгался в пределы соседней Мегрелии и Имеретии, а его войска доходили до Кутаиси. На левом берегу Ингура, в самом устье реки, он закрепил за собой крепость Анаклию. В 1802 г. Келешбей выставил 20-тысячное войско с 3 пушками против владетеля Мегрелии Григория Дадиани и взял в аманаты (заложники) его сына – наследника Левана. Положение Григория Дадиани, бессильного сдержать натиск царя Имеретии Соломона II, с одной стороны, и абхазского владетеля Келешбея, с другой стороны, вынудило первым в Западной Грузии прибегнуть к военной помощи России и вступить под её покровительство в декабре 1803 года.

С этого момента Мегрелия оказывается на острие российской политики. Однако слабовольный Григорий Дадиани не годился на эту роль, и царские власти и военное командование всё большее внимание обращают на его молодую, энергичную и властолюбивую жену Нину.

Нина Дадиани, генерал Рыкгоф и крепость Анаклия. 24 октября 1804 г. Григорий Дадиани неожиданно умирает. По свидетельству католического священника Николая, владетель Мегрелии был отравлен жареной курицей, заправленной ядом, а когда почувствовал себя плохо, ему принесли пилюли, наполненные опиумом. Патер Николай сообщает, что всё это было сделано княгиней Ниной Дадиани.

Тогда же резко осложнились отношения между Россией и Абхазией, так как сын отравленного владетеля Мегрелии находился в заложниках у Келешбея. Царские власти потребовали немедленной выдачи Левана Дадиани и на дерзкий отказ Келешбея ответили военной операцией: в марте 1805 г. русский генерал Рыкгоф отбил у него крепость Анаклию. В результате долгих переговоров абхазский владетель вернул 2 апреля 1805 г. заложника Левана, ставшего формальным владетелем, в то время как действительной правительницей Мегрелии вплоть до совершеннолетия Левана была его мать Нина Дадиани. В ответ Абхазский владетель вновь заполучил стратегически важную крепость Анаклию в устье Ингура.

Келешбей в немилости у России. В этот же период Келешбей пытается наладить внешнеполитические связи с наполеоновской Францией и даже ведет переписку с ее знаменитым министром иностранных дел Талейраном.

В разразившейся русско-турецкой войне 1806–1812 гг. царизм попытался использовать Келешбея в своих интересах, тем более, что русские сомневались в искренности Келешбея, когда он просился в Россию. Один из высших сановников Петербурга в июне 1806 г. писал: «Нужно удостовериться, сколь чистосердечна преданность Келешбея к России».

В 1807 г. русские власти прямо предложили 60-летнему владетелю Абхазии отбить у турков крепость Поти, но он уклонился от каких-либо военных действий. Командующего войсками России на Кавказе графа Гудовича активно настраивал против Келешбея генерал Рыкгоф, ставший заклятым врагом Абхазского владетеля. Так, в рапорте от 8 июня 1807 г. Рыкгоф отмечает: «Келеш-бек только наружно оказывает русским его дружбу». А уже 14 июля 1807 г. граф Гудович обрушивается с обвинениями на самого Келешбея: «Не помогали нашим войскам действиями против турок, а ещё падает на вас сомнение, что вы под рукою воспособляете туркам».

Этими важными документами почти на год обрывается всякое упоминание о Келешбее.

Козни Нины Дадиани и устранение Келешбея. Царские власти, подстрекаемые правительницей Мегрелии Ниной Дадиани, решили устранить строптивого Келешбея и, воспользовавшись перемирием с Турцией, поставить во главе Абхазского княжества одного из сыновей владетеля, Сефербея, который не обладал правом наследования (матерью Сефербея была крестьянка по фамилии Лейба), но являлся зятем Дадиани.

Главным претендентом на абхазский престол был старший сын Келешбея (от первой жены Дзяпш-ипа), по имени Асланбей. Именно его и решили опорочить. В этих целях Сефербей при поддержке Нины Дадиани и активном участии русской военной администрации в лице генерала Рыкгофа организуют заговор против Келешбея. В результате вооружённого нападения 2 мая 1808 г. абхазский владетель Келешбей Чачба погибает в Сухумской крепости.

Сразу после этого убийства тон представителей царской администрации на Кавказе в отношении деятельности Келешбея меняется. Если около года назад граф Гудович обвинял владетеля в протурецких настроениях, то уже 20 мая 1808 г. он сообщает министру иностранных дел России графу Н. П. Румянцеву о «смерти преданного России Абхазского владетеля Келеш-бея…». С этого времени и создавался миф о якобы преданности Келешбея Чачба царскому трону, который бытовал до самого последнего времени.

Оклеветанный Асланбей. Всю вину в официальных российских документах за убийство Келешбея сваливают на Асланбея, называя его «отцеубийцей». Интересно, что первые сведения с описанием этого происшествия граф Гудович получил от весьма заинтересованных лиц – Сефербея и генерала Рыкгофа. В то же время попытки самого Асланбея прояснить ситуацию не принимались во внимание русским командованием. Так, генерал Рыкгоф в рапорте графу Гудовичу сообщал об Асланбее: «В каковом злодеянии он и виновным себя ни под каким предлогом не сознает, отзываясь заговором противу Келеш-бея посторонних. Я на письма сии ничем и по сие время ему не ответствую…».

Такая странная реакция генерала убеждает лишь в том, что ему и Гудовичу была хорошо известна подоплёка событий. В их задачу, по-видимому, входило устранение самостоятельного Келешбея и возведение на престол Сефербея. Однако этот план осуществился лишь наполовину. К великому удивлению организаторов заговора выяснилось, что Сефербей не пользуется авторитетом в абхазском обществе, а все симпатии народа и ближайших родственников Келешбея оказались на стороне Асланбея, ставшего владетелем Абхазии. Попытки опорочить его в «отцеубийстве» не увенчались успехом. Абхазы считали Асланбея народным героем.

Сефербей против законного наследника Асланбея. Такой поворот в событиях никак не устраивал царские власти, а особенно Нину Дадиани. Так, 8 июня 1808 г. она сообщает русскому императору Александру I о том, что к ней, в Зугдиди, явился «зять наш Сефер-бей» (был женат на Тамаре Дадиани, сестре Григория), который дал в её доме присягу на верность России и просил помощи и содействия российских войск в борьбе с новым владетелем Асланбеем, своим старшим братом. Правительница Мегрелии пишет, что в случае признания Сефербея и принятия Абхазии в подданство России, пределы империи расширятся до Крыма, ибо «число абхазов не малое». На самом деле Нина Дадиани преследовала не столько российские, сколько свои личные интересы, хорошо понимая стратегическое и торговое значение Абхазии.

В начале августа 1808 г. генерал Рыкгоф по приказу графа Гудовича двинул на Сухум-Кале объединённые силы правительницы Мегрелии и её двух зятьев Манучара (из Самурзакани) и Сефербея Чачба. Но на помощь Асланбею в Сухум успел прийти на 3-х судах с войском его двоюродный брат, комендант крепости Поти Кучукбей Чачба (племянник Келешбея), а по суше прибыли около 300 черкесов. Военная операция, заготовленная Рыкгофом, успехом не увенчалась. Крепость Сухум так и не была взята, а Сефербей вновь бесславно вернулся в Мегрелию.

Авторитет Асланбея ещё больше возрос. Он пользовался огромной поддержкой народа, высших слоёв абхазского общества и среди многочисленного потомства Келешбея, особенно его сыновей (Гасанбей, например), чего, в силу менталитета абхазов, никак не могло быть, в случае, если бы Асланбей на самом деле убил своего отца. Кроме того, Асланбей, женатый на садзской (джигетской) княжне Геч (Гечба, Гячба), пользовался большим почётом в западноабхазском обществе Садзен, а также среди убыхов и адыгов.

Таким образом, официальная точка зрения российских властей, пытавшихся опорочить Асланбея, обвинив его в «отцеубийстве», осталась лишь на бумаге и не отвернула народ от законного владетеля Абхазии.

Политическая подоплёка «отцеубийства». Тема «отцеубийства» господствовала на протяжении почти двух веков и вероятно была сфабрикована в сугубо политических целях российскими военными и администраторами в 1808–1810 годах.

В то же время Нину Дадиани, действительно отравившую своего мужа, царские власти всячески поддерживали и оберегали только потому, что она служила интересам России. Более того, с помощью Нины они активно распространяли слухи об Асланбее, якобы убившем отца.

Но политика дискредитации не имела успеха. Асланбей имел безусловный авторитет в стране и потому, что Сефербей, находившийся в Мегрелии под защитой русских штыков, постоянно «просил о даче войска для взятия крепости Сухума, так как он остался почти совершенно обессиленным и даже изгнанным».


§13. СЕФЕРБЕЙ И ШТУРМ СУХУМ-КАЛЕ

Незаконность «просительных пунктов». В атмосфере полной утери власти и появляются известные «просительные пункты» Сефербея (по крещении Георгий) о принятии Абхазии в подданство России, адресованные 12 августа 1808 г. императору Александру I. Эти пункты были составлены на грузинском языке в Мегрелии под диктовку Нины Дадиани и её духовника, протоиерея Иоселиани. В порыве откровения Сефербей сообщает царю о том, что все обращения о принятии Абхазии в Россию писал священник «Иоанн Иоселиани, который искренним сердцем советовал мне предать себя в подданство Императорскому престолу».

На основе именно этих незаконных «просительных пунктов» Александр I признал в своей грамоте от 17 февраля 1810 г. Георгия (Сефербея) «наследственным князем абхазского владения под верховным покровительством, державою и защитою Российской империи». Однако необходимо обратить внимание на очень важное обстоятельство. На момент появления этой грамоты и даже значительно позже Сефербей безвыездно жил в русской Мегрелии, не имея никакого влияния на Абхазию, которой уже около двух лет (с мая 1808 г.) управлял законный её владетель Асланбей Чачба.

Сам же Сефербей через мегрельского священника И. Иоселиани неоднократно обращался в Петербург, нетерпеливо ожидая как «Высочайшей грамоты, так и десанта войск из Крыма для покорения Сухум-Кале».

Трусость Сефербея. Но произошло непредвиденное. Когда в июне 1810 г. полковник Симонович объявил в Кутаисе Сефербею в присутствии мегрельской правительницы Нины о присылке грамоты и других высочайших знаков отличия с тем, «чтобы он немедленно отправился в Абхазию для принятия оных с должною церемонией», тот наотрез отказался. Он стал объяснять Симоновичу, что «весьма для него опасно принять оные в теперешнее время, когда соперник, брат его, владеет Сухумом и, следовательно, почти всею Абхазией и что он, услышав об утверждении его владельцем, будучи сам утверждён от Порты, непременно нападёт на него с турецкими войсками; разорит и выгонит из Абхазии». Совершенно бессильный Сефербей просил отложить церемонию «до того времени, когда пойдут под Сухум российские войска…».

Генерал Тормасов «никак не ожидал» такого поворота событий и был просто в ярости. Он не предполагал, что Сефербей может побояться даже принять царскую утвердительную грамоту, опасаясь гнева старшего брата, Асланбея. Сефербей лично обратился с письмом к генералу Тормасову, в котором просил помочь ему русскими войсками: «без них он не смеет даже из Мегрелии выехать в свое владение». Русская военная администрация оказалась в трудном положении, но отказаться от покровительства Сефербею уже не могла, так как грамота Александром I была подписана. Генерал Тормасов в своем предписании Симоновичу от 15 июня 1810 г. приказывал взять Сухум силою русского оружия и ввести Сефербея во владение Абхазией.

Взятие Сухум-Кале и стратегические цели России. Таким образом, судьба Асланбея и крепости Сухум-Кале была предрешена. По русскому плану штурм Сухума намечался морским десантом и сухопутным броском со стороны Мегрелии под командованием генерал-майора Д. Орбелиани. К этому времени Россия уже овладела турецкой крепостью Поти. Оставалось взять Сухум, который турки называли Старым Стамбулом, чтобы господствовать на восточном берегу Чёрного моря. Вице-адмирал Языков отдал 10 июня 1810 г. распоряжение о направлении из Севастополя в Сухум военной эскадры. В её состав вошли: 60-пушечный корабль «Варахиил», фрегаты «Воин» и «Назарет», авиз «Константин» и две канонерские лодки с батальоном 4-го морского полка в 640 человек под командованием капитан-лейтенанта Додта. Военная эскадра прибыла на Сухумский рейд в 4 часа дня 8 июля 1810 года. Из крепости по ней из пушек и ружей был открыт огонь. На следующий день эскадра подошла ближе и в 3 часа дня обрушилась на крепость мощью своей артиллерии. К вечеру почти все крепостные пушки были разбиты, а городские строения разрушены. Стоявшие в бухте 7 турецких судов были потоплены. Утром 10 июля 1810 г. Додт высадил на берег десант морской пехоты с двумя пушками. Ворота рухнули и русские войска взяли крепость. Со стороны р. Кодор в город вступила рота Белявского полка с двумя орудиями во главе с генералом Д. Орбелиани и русским ставленником Сефербеем.

Асланбей вынужден был отступить и скрывался у своих родственников в абхазском обществе Садзен. В крепости были убиты 300 абхазов и турков и в плен взяты 76 человек. Русский десант потерял 109 офицеров и солдат убитыми и ранеными. Капитан-лейтенант Додт захватил 62 пушки, 1080 пудов пороха и много ядер.

В том же году до 5 тысяч абхазов выселилось в Турцию. Это была первая в XIX в. волна переселения.

Правящие круги царской России ясно понимали, что, владея Абхазией, можно в дальнейшем распространить своё влияние на север, в земли черкесов, и на юг – вплоть до азиатских владений Турции.

С утверждением России на Кавказе в Англии всё громче говорят об угрозе Индии. Подозрения насчёт стратегических планов России относительно Ближнего Востока и Индии отравляли русско-английские отношения на протяжении всего XIX века.

Борьба за Абхазию: марионеточная власть Сефербея. Случившееся 10 июля 1810 г. никак нельзя назвать добровольным присоединением Абхазии к России. Военный захват Сухум-Кале – это лишь первый шаг завоевательной политики царизма в Абхазии. Для укрепления здесь новой власти России понадобилась ещё полувековая война с абхазским народом. Борьба между Сефербеем и Асланбеем была прежде всего борьбой двух влияний: русского и турецкого, а взятие Сухум-Кале являлось победой не Сефербея над Асланбеем, а победой России над Турцией в борьбе за Абхазию.

Сефербей, поддерживаемый русскими штыками, так и не стал уважаем в народе, хотя и переехал на жительство в Сухумскую крепость – единственное место в Абхазии, где он мог чувствовать себя в безопасности. Сюда же по приказу Тормасова осенью 1810 г. под охраной более 100 русских солдат и офицеров были доставлены хранившаяся в крепости Поти грамота Александра I и другие знаки отличия. Сефербей принял их в Сухуме и публично присягнул на вечную преданность императору России.

Однако военные власти прекрасно осознавали, что Сефербей слаб перед Асланбеем, люди которого в декабре 1810 г., несмотря на присутствие в Сухуме 1 тысячи русских солдат, продолжали контролировать окрестности города.

В марте 1811 г. в документе говорится, что Сефербей имел «самую малую партию», а правительница Нина Дадиани опасалась нападения на Мегрелию со стороны «абхазцев и горцев, большею частию приверженных к Асланбею».

После взятия Сухума реальная власть оказалась в руках военного начальника крепости Сухум капитана Агаркова, который контролировал действия Сефербея. В своём рапорте начальству в январе 1811 г. он нелестно отзывался о новом владетеле. Сефербей был в страхе и ничего не мог предпринять против людей Асланбея, которые подъезжали к Сухумской крепости и стреляли в солдат. «Так что опасно отойти от оной шагов на 100», – докладывал Агарков.

Вся Абхазия была охвачена волнениями народа. В крайнем раздражении командующий российскими войсками на Кавказе генерал Тормасов писал 15 марта 1811 г. Сефербею, что тот не предпринимает никаких действий против Асланбея. Он призывал нового владетеля: «Прочно утвердите власть свою над Абхазским народом». Генерал напоминал Сефербею: «Вы силою оружия и покровительством (императора – Ред.) утверждены законным владельцем, восстановлены во всех ваших правах и поддерживаетесь победоносными Российскими войсками».

Военное поражение Турции. К концу войны (1806–1812 гг.) турки потеряли все свои опорные пункты на Черноморском побережье Кавказа: Анапу, Сухум-Кале, Анаклию, Поти. Международная обстановка диктовала необходимость скорейшего заключения мира с Турцией. Готовясь к нашествию на Россию, на Висле развёртывалась полумиллионная армия Наполеона.

В мае 1812 г. был заключён Бухарестский мир, по которому Россия приобрела всё побережье Абхазии и Мегрелии. Тем самым надёжно обеспечивалось присоединение к России Западной Грузии (Мегрелия, Имеретия, Гурия), побережной Абхазии и укреплялась безопасность Крыма. Окончание войны с Турцией позволило ускорить завершение войны с Персией (1804–1813 гг.). Россия решила и главную стратегическую задачу: обеспечив мир на своих южных границах, она лишила Наполеона турецкого союзника.


14. СМУТНОЕ ВРЕМЯ И ВОССТАНИЕ АСЛАНБЕЯ

Смерть Сефербея и царские репрессии. При владетеле Сефербее Чачба (1810–1821 гг.) центральная власть Абхазии совершенно ослабла. С прежней яростью вспыхнули междоусобицы. Наделённый всеми правами владетельской власти Сефербей был формальным правителем и не мог существенным образом влиять на политическую обстановку внутри страны. По-прежнему независимыми оставались вольные общества горной Абхазии – Псху, Аибга, Дал, Цабал и другие, которые «отказались быть покорными» России и владетелю Сефербею.

Действительным владетелем Абхазии народ по-прежнему считал Асланбея. Он часто появлялся здесь и поднимал восстания. В июле 1813 г. Асланбей выступил против Сефербея, однако был атакован русским батальоном и ополчением владетеля Мегрелии Левана Дадиани. Только благодаря этой поддержке Сефербей удержал власть.

Охраняемый русскими солдатами, он жил либо в Сухумской крепости, либо в Мегрелии, правители которой поддерживали его в борьбе с Асланбеем.

После смерти 7 февраля 1821 г. владетеля Сефербея в Абхазии вспыхнули «беспокойства и возмущения». Многие абхазы хотели видеть владетелем Асланбея или его брата Гасанбея (брата по отцу). Но заменявший в это время Ермолова генерал-лейтенант Вельяминов по совету владетеля Мегрелии объявил «правительницей Абхазии» вдову Сефербея – княгиню Тамару Дадиани (тётка Левана Дадиани). Чтобы обезопасить Тамару, Вельяминов отдал приказ арестовать Гасанбея Чачба и выслать его в Сибирь (1821–1828 гг.). Абхазы взбунтовались и отказались признать Тамару правительницей Абхазии.

Генерал Ермолов 29 мая 1821 г. писал графу Нессельроде, что братья Гасанбея – Баталбей, Ростомбей и Таирбей «явно восстают» против Тамары Дадиани. Более того, Таирбей был направлен в Константинополь за помощью для взятия Сухум-Кале и с просьбой возвести в «звание владетеля Абхазии» Асланбея.

Восстание Асланбея. Летом 1821 г. Асланбей вернулся на родину. При поддержке убыхов, садзов, псхувцев он поднял восстание, «овладел всею Абхазиею» и обложил Сухумскую крепость. Подоспевший с войсками князь Горчаков разгромил в ноябре 1821 г. восставших. Он привёз нового владетеля – Дмитрия (Омарбей), сына Сефербея. По приказу Горчакова вокруг Сухум-Кале были опустошены и сожжены абхазские сёла, а в Лыхны (Соуксу), для защиты Дмитрия, оставлены две роты Мингрельского полка.

Дмитрий Чачба с детства находился в Петербурге в качестве заложника. Он забыл родной язык, обычаи и пользовался ещё меньшим авторитетом, чем его отец Сефербей. Опасаясь сторонников Асланбея, Дмитрий около года прожил в Лыхны, как пленник. Однако 16 октября 1822 г., по версии его матери Тамары Дадиани, он был отравлен человеком Асланбея Урусом Лакоба (Лаквари). По свидетельству же русских офицеров, с которыми Дмитрий постоянно общался, молодой владетель в течение последних трёх месяцев страдал лихорадкой и умер от малярии.

Абхазия в первой половине XIX века

Владетель Михаил, князь Горчаков и Асланбей. Вскоре после смерти Дмитрия император 14 февраля 1823 г. пожаловал его брату Михаилу (Хамудбей) титул владетеля Абхазии (правил до 1864 г.). Власть несовершеннолетнего Михаила оказалась очень слабой. В 1824 г. под руководством Асланбея вновь вспыхнуло восстание, которое охватило всю Абхазию. Более 12 тысяч абхазов заблокировали русские гарнизоны в Сухумской крепости и Лыхненском укреплении. Князь Пётр Горчаков отдал приказ Сухумскому коменданту подполковнику Михину навести порядок.

С отрядом в 225 штыков он предпринял в мае 1824 г. ночное нападение на одно из абхазских сёл и сжёг его. Возмущённые такой жестокостью, абхазы разгромили отряд, а Михина убили. Восстание вспыхнуло с новой силой. Из Анапы на турецком корабле вновь прибыл Асланбей. В течение полутора месяцев русские солдаты обороняли осаждённое Лыхненское укрепление, в котором находился владетель Михаил.

Такое отчаянное положение встревожило Ермолова. В июне 1824 г. в Абхазию были двинуты крупные военные силы: эскадра Черноморского флота, 2 тысячи русских солдат и 1300 всадников мегрельского ополчения. С моря своей артиллерией их поддерживал фрегат «Спешный». Кроме него, в операции были задействованы: бриги «Орфей», «Меркурий», «Ганимед», фрегат «Евстафий» и шхуна «Гонец». Карательной экспедицией командовал Горчаков, который подавил в августе 1824 г. выступление Асланбея, потеряв при этом около 800 солдат и офицеров.

В последний раз Асланбей прибыл в Абхазию в 1830 г. и попытался поднять восстание против своего племянника, владетеля Михаила, но к этому времени присутствие царизма в крае окрепло и Асланбей вынужден был навсегда покинуть родину. До самой смерти он жил в Константинополе.

Асланбей Чачба был действительно законным владетелем Абхазии и наследником политики Келешбея. В результате военной интервенции России в июле 1810 г. он потерял абхазский престол, однако ещё в течение 20 лет поднимал неоднократные восстания, пытаясь вернуть свою власть.

Генерал Гессе. План «Абхазской экспедиции», разработанный графом Паскевичем и утверждённый царём Николаем I, ставил своей конечной целью установить сухопутное сообщение между Поти и Анапой. В первую очередь нужно было возвести побережные военные укрепления в Бамборе (близ Гудауты), Пицунде и Гагре и поставить в этих фортах русские гарнизоны.

В июле 1830 г. генерал Гессе высадился в Сухуме с отрядом в 2 тысячи штыков и сабель, однако выполнить до конца поставленную задачу оказалось невозможным. Гессе не смог проложить дорогу между Гагрой и Анапой, но само Гагрское укрепление в теснинах, названное «Кавказскими Фермопилами», стало преградой на пути воинственных садзов (джигетов) и убыхов в пределы Абхазского княжества.

В августе 1830 г. убыхи и садзы во главе с Хаджи Берзеком Дагомуко (Адагуа-ипа) предприняли отчаянный штурм только что возведённого форта в Гагре. Такое яростное сопротивление заставило генерала Гессе отказаться от дальнейшего продвижения к северу. Таким образом, береговая полоса между Гагрой и Анапой осталась свободной от царских войск.

Позднее расположенные в Абхазии укрепления – Гагра, Пицунда, Бамбора, Мрамба (у Цебельды), крепость Сухум, военные посты Дранда, Квитаул (Кутол), Илори составили третье отделение Черноморской береговой линии.

Розен и Муравьёв в Цебельде и Дале. С усилением военного присутствия царизма усиливалась и власть владетеля Михаила Чачба (Шервашидзе), который прочно обосновался в Лыхны. В интересах дальнейшего укрепления своего влияния в Абхазии самодержавие предпринимает новые шаги для восстановления авторитета владетельской власти. Так, в 1837 г. генерал Розен провел первую экспедицию (8 тыс. штыков) в Цебельду против непокорных горцев и добился «присяги на верность» от некоторых князей Маршания. В урочище Дал (с. Лата) он не решился двинуться. Дальцы ожидали помощи со стороны убыхов и пытались установить связь с Шамилем. Относительной мягкостью экспедиции Розена остался недоволен русский император.

Мощное восстание в 1840 г. вспыхнуло на Черноморском побережье. Начатое убыхами, шапсугами, садзами, оно перекинулось и в горные общества Абхазии – Цебельду и Дал. Под влиянием убыхов повстанческое движение летом стало развиваться среди кодорских абхазов, возглавляемых абреком Исмаилом Джапуа.

В октябре 1840 г. начальник Черноморской береговой линии генерал Н. Раевский сообщал: «Цебельдинцы подстрекаются убыхами… В Абхазии часть народа готова восстать против владетеля и присоединиться к убыхам». Тогда же 2500 садзов и убыхов во главе с Хаджи Берзеком появились на берегах Бзыби и послали гонцов к дальцам в ущелье Кодора. Раевский просил о помощи.

В декабре 1840 – январе 1841 гг. карательная экспедиция полковника Н. Муравьёва обрушилась на Цебельду и особенно Дал. Дальцы, несмотря на упорное сопротивление, были приведены к покорности и выселены в Цебельду, а их жилища и зимний запас продовольствия «преданы огню».

Военный союз горцев. В отместку отряд из тысячи убыхов Керантуха Берзека (племянник Хаджи Берзека) напал в феврале 1841 г. на село Отхара, принадлежавшее владетелю Михаилу, а на обратном пути обрушился на Гагрскую крепость, где его встретили орудийным огнём. Князь Михаил Чачба принимал участие в борьбе с горцами вместе с царскими войсками. В 1843 г. карательная экспедиция во главе с владетелем была направлена в урочище Псху.

В этот период в борьбе за свободу Кавказа больших успехов добивается Шамиль (движение продолжалось с 1834 по 1859 г.). В 1845–1846 гг. он полностью очищает от царских войск Дагестан и Чечню, едва не берёт в плен главнокомандующего на Кавказе графа Воронцова, переходит в наступление на Кабарду. Шамиль делает попытки вовлечь в движение народы Западного Кавказа. С этой целью в 1848 г. один из его ближайших наибов Мохамед-Эмин ведёт большую пропагандистскую работу среди садзов, убыхов и входит в контакт с предводителем цебельдинских и дальских абреков Эшсоу Маршания.

Повстанческое движение в Абхазии продолжалось ещё долго. Летом 1857 г. убыхи и садзы неоднократно штурмовали Гагрское укрепление. Недалеко от этих мест вновь объявляется Мохамед-Эмин. Под влиянием убыхов разгорается восстание и в горной Абхазии. В январе 1859 г. на Псху был двинут экспедиционный отряд под командованием генерала М. Лорис-Меликова. Владетель Михаил подключается к этому походу с ополчением в 2 тысячи человек.

Только спустя год после пленения Шамиля в Гунибе царское командование приняло самые энергичные меры против абхазских горских обществ в верховьях реки Бзыби. Сюда, на Псху, в августе 1860 г. во главе с генералом Коргановым были направлены значительные силы (солдаты, казаки, 3 тыс. ополченцев, артиллерия), которые встретили яростное сопротивление военного союза горцев (Аибга, Ахчипсу, Псху, Цебельда).


§15. СОПЕРНИЧЕСТВО ВЕЛИКИХ ДЕРЖАВ

Англия против России. В годы Крымской или, как её ещё называют, Восточной войны (1853–1856 гг.) Турция в союзе с Англией, Францией и Сардинией противостояла России.

Одной из главных целей Англии было отторжение всех бывших турецких владений от России. Англия собиралась воевать на Кавказе чужими руками, рассчитывая на турецкую армию, активность кавказских горцев, на польских и венгерских эмигрантов, участников восстаний 1830–1831, 1848–1849 годов. Последние наивно полагали, что Великобритания поможет им восстановить независимость Польши и Венгрии. На самом деле англичане успешно использовали их в Абхазии и Черкесии ещё с конца 40-х гг. XIX в. в войне против России.

Вскоре после начала Крымской кампании русское командование допустило грубейшую ошибку. Оно не только вывело из Абхазии свои войска, но и уничтожило укрепления в Пицунде, Гагре, Бамборе, Цебельде. Черноморская береговая линия была упразднена.

После долгой осады и взятия Севастополя войсками союзников турецкий военачальник Омер-паша с многотысячной армией высадился в октябре 1855 г. в Сухуме и двинулся в направлении р. Ингур, где 25 декабря произошло большое сражение. Омер-паша действовал под руководством англичан, которые, прикрывая свои намерения идеей создания «независимой Черкесии», преследовали свои собственные интересы – стратегические, политические, экономические.

Манёвр Омер-паши. Одержав победу в Ингурской битве в декабре 1855 г., турки вошли в пределы Мегрелии, все дальше отодвигая отступавший Гурийский отряд. Омер-паша предпринял этот рейд в надежде отвлечь русскую армию от осады Карса, но наместник Кавказский Н. Муравьёв разгадал этот замысел противника. Туркам был нанесён ряд ощутимых ударов, в результате которых весной 1856 г. они оставили Абхазию. Спустя несколько месяцев, 10 июля в Сухум вошли русские войска. Вернулся и владетельный князь Михаил Чачба. Военные действия на территории Абхазии вызвали новую волну махаджирства.

Парижский мир и Россия. После заключения мира в Париже в 1856 г. турецкие войска покинули Черноморское побережье. Самым унизительным для России было запрещение иметь на Чёрном море военный флот и военно-морские базы. Англичане надеялись, что Россия не скоро соберётся с силами, а Кавказская война завершится в их пользу. Однако уже летом 1856 г. русские начали восстанавливать свои посты на побережье, а летом 1857 г. было вновь занято Гагрское укрепление.

Английское правительство, побуждая горцев продолжать войну, не собиралось предпринимать никаких решительных шагов для их поддержки. Более того, посол в России лорд Нэпир заявил, что «беды, которые обрушились на черкесов, можно справедливо отнести на счет их собственного упрямого патриотизма и свирепости».

Попытка упразднения Абхазского княжества. После поражения России в Крымской войне царская администрация на Кавказе стала обвинять владетеля Михаила в том, что он поддержал Омер-пашу. Одновременно наместник поставил вопрос об упразднении Абхазского княжества, однако царь оставил до поры без внимания это предложение.

Своеобразная автономия (самоуправление) Абхазского княжества просуществовала дольше других на Кавказе. В 50-х гг. XIX в. генерал Услар пришёл к выводу: «В общей системе кавказской военной политики Абхазия играет весьма важную роль. Страна эта вместе с Цебельдою на большом протяжении границ своих соприкасается с землями непокорных черкесов, врезываясь в наименее доступные части Кавказа. Абхазия должна служить оплотом для Западной части Закавказья и проводником нашего влияния на Черкесию».

Пристальное внимание к Абхазии усилилось после Крымской войны и покорения Восточного Кавказа. Конец Шамиля крайне осложнил положение горцев Западного Кавказа. Они оказались зажатыми русскими войсками со стороны Черноморского побережья и гор. Несмотря на окружение, черкесы, убыхи и западноабхазские общества садзов ещё в течение пяти лет продолжали неравную схватку с царизмом. Горцы рассчитывали на активную военно-политическую поддержку Англии, Франции, Турции, однако правительства этих стран уже не возлагали никаких надежд на Кавказ.

В июле 1861 г. по инициативе убыхов недалеко от Сочи был создан меджлис (парламент) – «Великое и свободное заседание». Убыхи, шапсуги, абадзехи, ахчипсоу, аибга, побережные садзы стремились объединить горские племена в «один огромный вал». Специальная депутация меджлиса, возглавляемая Измаилом Баракай-ипа Дзиаш, посетила ряд европейских государств.

Деятельное участие в освободительной борьбе на Западном Кавказе принимали польские революционеры, которые намечали одновременно поднять абхазо-черкесское и польское восстание против царской России. Они мечтали свить здесь «гнездо польских орлов», привлечь на свою сторону сына Гарибальди Менотти, европейских добровольцев, абхазов, черкесов и стремительным броском взять город Одессу.

Теофил Лапинский. Одержим этой мечтой был, например, полковник Теофил Лапинский (1827–1886 гг.) – яркая и противоречивая личность. В 1848–1849 гг. он находился в первых рядах Венгерской революции, во время Крымской войны сражался на стороне Турции, воевал против России в Черкесии (1857–1858 гг.), а в 1863 г. вместе с русским анархистом М. А. Бакуниным возглавил военно-морскую экспедицию на Жмудь (Литва) в помощь польскому восстанию… В том же году в Гамбурге вышел в свет на немецком языке его двухтомник «Горские народы Кавказа и их освободительная борьба против русских войск».

Лапинского близко знали вождь Венгерской революции Л. Кошут, видные европейские политические деятели Д. Маццини и А. Ледрю-Роллен, русские революционные демократы Герцен и Огарёв. Герцен следующим образом охарактеризовал Лапинского: «Он был долго на Кавказе со стороны черкесов и так хорошо знал войну в горах, что о море и говорить было нечего… Лапинский был в полном смысле кондотьер. Твёрдых политических убеждений у него не было никаких. Он мог идти с белыми и красными, с чистыми и грязными, принадлежа по рождению к галицийской шляхте, по воспитанию – к австрийской армии, он сильно тянул к Вене. Россию и всё русское он ненавидел дико, безумно, неисправимо. Ремесло своё, вероятно, он знал, вёл долго войну и написал замечательную книгу о Кавказе».

В марте 1863 г. на лондонской квартире Герцена Теофил Лапинский познакомился с К. Марксом. В сентябре Маркс писал Ф. Энгельсу: «Самый интересный человек, с которым я здесь познакомился, – полковник Лапинский».

Делегация абхазо-адыгов в Лондоне. В конце 1862 г. во главе абхазо-адыгской депутации Т. Лапинский прибыл в Лондон. Депутацию принял премьер-министр Англии лорд Пальмерстон. С краткой речью перед ним выступил Лапинский. «Абхазцы представляют собою, в настоящую минуту, единственное племя, – говорил он, – которое продолжает оказывать на Кавказе могущественное сопротивление России. Но и оно изнемогло под тяжестью неравной борьбы и продержится в таких условиях много-много ещё три года, а потом пойдёт неизбежно по следам других племён кавказских: двинется в Турцию. Европе необходимо, в видах ослабления северного колосса и занятия чем-нибудь его армий на юге, когда с противоположной стороны заносится также серьёзный удар, – поддержать доблестных абхазцев, упредить их бегство из родного гнезда и тем спасти, может быть, всех тамошних горцев. Кому, как не Англии, первой морской державе мира, принадлежит в этом случае великодушная и стратегическая инициатива».

Пальмерстон отказал в какой-либо помощи: «Вы очень верно смотрите, полковник, на Кавказ: действительно, там племя за племенем уступало энергическому напору России. Все наши послы и консулы на востоке доносили мне об этом в течение целых сорока лет кряду. Что за мудрость, если абхазцы делают сейчас то же самое!».

Депутация отплыла от берегов Англии ни с чем.

Лапинский предвидел скорое упразднение Абхазского княжества. К этому времени уже были ликвидированы Мегрельское и Сванетское княжества, а ещё раньше Имеретинское царство и Гурийское княжество.

Красная Поляна: конец Кавказской войны. В мае 1864 г. Россия завершила Кавказскую войну победным парадом своих войск на Красной Поляне, в верховьях р. Мзымта. Последнее сопротивление царским войскам на Кавказе оказало западноабхазское общество горских садзов, непокорные общины Псху (верховья р. Бзыбь) и Аибга (между реками Псху и Бзыбь, выше верховья р. Хашупсе).

В подавлении последних очагов сопротивления на Кавказе принимали участие и грузинские ополчения, которые вместе с русскими войсками отмечали 21 мая 1864 года победу на Красной Поляне.


§16. УПРАЗДНЕНИЕ АБХАЗСКОГО КНЯЖЕСТВА

Ликвидация «автономии». Через месяц после завершения Кавказской войны, в июне 1864 г., самодержавие упразднило Абхазское княжество и ввело временное «военно-народное управление». Отныне Абхазия была переименована в Сухумский военный отдел Российской империи. 12 июля 1864 г. генерал П. Шатилов стал начальником отдела.

Накануне ликвидации Абхазского княжества наместник на Кавказе Михаил Романов представил план колонизации восточного берега Чёрного моря. Александр II одобрил заселение казачьими станицами территории от устья Кубани до Ингура.

Убыхи и абхазские горские общества оказались в тяжелейшем положении. Царские власти требовали от них покинуть родные земли. Почти полностью выселились в Турцию убыхи (до 45 тыс. чел.) и садзы (20 тыс.). Только общество Псху в верховьях р. Бзыбь покинуло в 1864 г. до 5 тыс. человек.

Столь долгое существование автономии Абхазского княжества объяснялось тем, что владетель Михаил Чачба имел в последние годы большое влияние на горцев Северо-Западного Кавказа. Так, он всячески поощрял борьбу убыхов с царскими войсками, ввёл обязательный для всех в Абхазии продовольственный налог в помощь убыхам. В начале своего правления владетель был настроен пророссийски, но с 50-х гг. стал склоняться на сторону Турции. О положении России в Абхазии один из царских генералов верно заметил: «Мы не владеем ею, а только занимаем её».

Об «автономии Абхазии» и «автономном управлении владетеля» в 1810–1864 гг. говорится во многих документах XIX в. Абхазский владетель был независим во внутренних своих делах и подчинялся исключительно императору, а не наместнику на Кавказе.

Князь Михаил – политический ссыльный. За заслуги перед царской короной последний владетель Михаил получил чин генерал-лейтенанта и был удостоен звания генерал-адъютанта. Он находился у власти с 1823 по 1864 г., однако укрепить свои позиции смог лишь в 1840 г., благодаря поддержке генерала Н. Раевского.

С помощью царских штыков Михаил подчинил своему влиянию феодальную оппозицию в стране. В 1844 г. по согласованию с военным министром владетель получил неограниченное право всех неугодных ему людей, в основном политических противников, высылать в Россию временно или навечно.

В ноябре 1864 г. тяжело больной владетель Михаил был арестован и выслан в Ставрополь, затем в Ростов и 17 августа 1865 г. прибыл под надзор полиции в Воронеж, где и скончался 16 апреля 1866 г. при загадочных обстоятельствах. По одной из версий князь был отравлен. Тело последнего владетеля перевезли в Абхазию и с большими почестями погребли в Моквском соборе.


§17. «СТРАННОЕ» ВОССТАНИЕ 1866 ГОДА

События в Лыхны. Через несколько месяцев после трагической кончины владетеля Михаила в Абхазии вспыхнуло восстание. Оно началось 26 июля 1866 г. на семитысячном народном сходе в селе Лыхны. В этот день возмутившимися абхазами были убиты начальник Сухумского военного отдела полковник Коньяр, чиновники Черепов, Измайлов, 4 офицера и 54 казака. Восстание стремительно распространилось от села Калдахуара до Цебельды, Дала и Сухума. В нём приняли участие до 20 тыс. человек.

Причины народного возмущения. Основной причиной возмущения явилась подготовка к проведению здесь крестьянской реформы. Участник этих событий – сын последнего владетеля Михаила князь Георгий писал по этому поводу: «Объявление манифеста народу на почве крепостной зависимости, не существовавшей в этом народе, следовательно, неприменимой к нему, явилось всецело непростительной ошибкой со стороны чинов администрации… Народ никак не мог понять, от кого и от чего его освобождают».

Непростительная ошибка администрации заключалась в том, что она не желала замечать местные особенности этой небольшой страны, внутренняя жизнь которой, в отличие от России, Грузии и соседней Мегрелии, была лишена крепостнических отношений. На сходе в селе Лыхны представители царской власти в очень грубой форме объявили, что народ освобождается от своих господ за определённый выкуп. Крестьяне, считавшие себя свободными, возмутились, а князья и дворяне оскорбились, что они, оказывается, «владеют» не свободными людьми, а «рабами», с которыми были связаны молочным родством.

Главное, что оскорбляло абхазов и готовило почву к возмущению – это надменное к ним отношение. Так, участковый начальник Измайлов потребовал на сходе, в поле, чтобы ему отвечали, снимая шапку. Один из присутствовавших, по фамилии Миканба, ответил: «Мы шапки снимаем только в церкви, а святого Измайло мы ещё не знаем». За дерзкий ответ он был арестован.

Сын Михаила – князь Георгий. Весть о событиях в Лыхны взбудоражила весь Кавказ, особенно кабардинцев. Они заявили властям, что «сами сделаются абхазцами», т.е. возмутятся.

В самый разгар восстания, 29 июля 1866 г. повстанцы провозгласили 20-летнего Георгия Чачба владетелем Абхазии, однако попытка реставрации княжеской власти не увенчалась успехом. Восстание было подавлено военной силой под командованием кутаисского генерал-губернатора Святополк-Мирского, а князь Георгий был выслан в «войска Оренбургского военного округа».

Казни, каторга и ссылка. Вслед за разгромом восстания на Абхазию обрушилась волна репрессий. Произошло поголовное разоружение народа, вплоть до кинжалов.

Руководители восстания Ханашв Калги Какучал-ипа и Кизилбек Маргания по приговору суда были расстреляны.

По мере нарастания освободительного движения, усиливалась карательная политика царизма. Первостепенное значение в ней приобретала каторга и ссылка. В XIX в. политические ссыльные с Кавказа составляли значительный процент и уступали по численности лишь польским повстанцам. Наиболее многочисленными группами среди кавказских ссыльных были представители Дагестана, Чечни, Абхазии и Черкесии.

Абхазские политические ссыльные шли этапным порядком через Новороссийск, Ставрополь, Харьков, Курск, Орёл, а из Центральной России отправлялись на Север – в Вологодскую и Архангельскую губернии, либо через Тамбов, Саратов шли в Сибирь, сначала в Тобольск, потом по р. Иртыш в Омск и далее на восток.

Сразу после восстания 1866 г. тридцать абхазских повстанцев были сосланы в Сибирь. Среди них псхувский князь Заусхан Маршания и дальские вольные жители Талах и Эсхак Квадзба, оказавшие при поимке вооружённое сопротивление. Они были высланы в Западную Сибирь.

В Орловском архиве сохранился документ под названием «Список абхазцев Сухумского округа, сосланным административным порядком в Европейскую Россию за происходившее в Абхазии в 1866 году возмущение». В этом циркуляре департамента полиции названы семь человек: Шмаф Маргания, Тыгу Эмухвари, Тапагу Чезбук-ипа, Зафас Чанба – все четверо из села Джирхуа, а также Заурбек Дзяпш-ипа из Эшеры, Смел Лакербай из Дурипша и Тапагу Миканба из Анхуа. Двое из этого списка – С. Лакербай и Т. Эмухвари были высланы через Ставрополь и Тамбов в Западную Сибирь.

Столетний повстанец Кягуа Куджба. В ноябре 1866 г. в Ставропольскую тюрьму прибыли активные участники восстания – цебельдинский князь штаб-ротмистр Ширинбей Маршания и 100-летний повстанец Кягуа Куджба. Это был тот самый прапорщик Куджба, который сопровождал в 1849 г. владетельного князя Абхазии Михаила в петербургской поездке к Николаю I. Тогда их осыпали милостями и почестями. Теперь же он содержался в тюремном замке, а семья его жила под надзором полиции в г. Ставрополь. По просьбе старца к нему поочерёдно «заарестовывали» четырёх его сыновей, которые обслуживали отца.

Во время заточения в замке Кягуа Куджба стало известно о переселении абхазов в Турцию. Махаджирская волна 1867 г. потрясла старца. Он спрашивал у тюремного начальства: «Справедлив ли слух, дошедший до него, относительно переселения Абхазского племени в Турцию, и если справедлив, то когда это переселение должно быть приведено в исполнение?».

Принимая во внимание 100-летний возраст узника, смерть одного из его сыновей и болезнь членов семьи, наместник Кавказский в августе 1867 г. разрешил К. Куджба вместе с «семейством возвратиться на родину в Абхазию».

В январе 1867 г. в пересыльной Ставропольской тюрьме находились «13 человек арестованных абхазцев». Особо строго содержались Шпагу Дзаган-ипа, Кайнагу Мачич-ипа (Кобахия) и Маф Амс-ипа, давшие выстрелами сигнал к нападению на Коньяра и казаков. Призывали к восстанию также вольный житель Кобзач Цахтыр-ипа и крестьянин Гыд Дбар. В Ставропольский замок были заключены и другие видные повстанцы Бзыбской Абхазии – Мамсыр и Маджиджи Отырба, Гатей Ладария, Тыг Маргания, Мурзакан Лакербай и другие.

За причастность к событиям июля–августа 1866 г. под надзор полиции в Орловскую губернию были высланы Сейдык Адлейба, жители Пицундского округа Урус Трапш и Даут Камлия.

Пятнадцатилетний юноша в Орловской ссылке. В 60–70-х гг. XIX в. в Орле оказалась целая группа абхазских политических ссыльных. Один из них – Камшиш Капба. Арестован он был в 15 лет в селе Куланурхуа в 1867 году «за сокрытие у себя огнестрельного оружия». В ссылке пробыл 14 лет, жил под надзором полиции в Орле, Болхове, Ельце. Здесь же он выучился русской грамоте, крестился и принял православное имя Евдоким Михайлович Капбов. В 1880 г. ему разрешили возвратиться в Абхазию.

Выселение. Ссыльные абхазы – это своего рода «внутренние», российские махаджиры. Правда, их было гораздо меньше. Но если известные нам махаджиры выселялись из Абхазии в Турцию и уезжали за несколько сот километров, то, например, участников абхазских восстаний царские власти высылали в крайне неблагоприятные климатические районы Севера и Сибири за тысячи километров от дома.

Самое трагическое последствие восстания 1866 г. – вынужденное переселение абхазов в Турцию. С апреля по июнь 1867 г. махаджирами стали почти 20 тыс. человек. Абхазы полностью покинули Дальское ущелье и Цебельду.

Царизму нужна была Абхазия без абхазов, а Турции – воинственный народ. Толчком к этой волне махаджирства послужило решение «О выселении из Абхазии до 1000 семейств абхазов во внутрь России», принятое в сентябре 1866 г. кавказским наместником и военным министром. Народ, спровоцированный этой предстоящей насильственной мерой, предпочёл выселение в Турцию.

В ноябре 1866 г. министерство внутренних дел сообщило, что размещение абхазов в степях Новороссийской губернии приостановлено. Отпала такая необходимость и в будущем – тысячи абхазов выселились в страну полумесяца.


§18. АДМИНИСТРАТИВНАЯ РЕФОРМА

Ситуация до и после присоединения. До присоединения к России в 1810 г. Абхазское княжество включало в свой состав следующие области: Бзып (современный Гудаутский район), Гума (между р. Шицкуара и р. Кодор), Абжуа (современный Очамчирский район) и Самурзакань (современный Гальский район). Номинально входили в него и вольные горские общества: Цабал (Цебельда), Дал (верховья р. Кодор) и Псху (верховья р. Бзыбь).

Политической границей Абхазского княжества на севере считалась не Гагра, а р. Бзыбь. Вместе с тем этнические границы Абхазии были в тот период гораздо шире политических. Земли от Хосты до Гагры, например, принадлежали садзам – одному из абхазских племён.

С 1810-го по 1864-ый годы Абхазское княжество на правах автономии непосредственно входило в состав Российской империи и просуществовало дольше других на Кавказе. Самодержавие держало в Абхазии военные гарнизоны и вмешивалось во внутренние дела княжества только с ведома владетеля. Так, в 1840 г. в укреплениях Пицунда, Бамбора, Сухум, Дранда, Илор и Мрамба насчитывалось 4 тыс. русских солдат и офицеров. Царская военная администрация находилась сначала в Бамборе, а с 1851 г. переместилась в Сухум. Тогда же здесь были учреждены духовная миссия и церковная кафедра.

Российское управление на территории Абхазии вводилось поэтапно. В 1837 г. было образовано Цебельдинское приставство во главе с царским офицером, а в 1840 г. – приставство Псху и прибрежная Джигетия (Садзен).

Самурзаканский узел. Самурзакань (современный Гальский район) составляла часть Абхазии и управлялась особою отраслью абхазских князей Чачба (Шервашидзе). В середине XVIII в. в Абхазии произошли большие смуты и ее владетели по воле султана были высланы в Турцию. Смуты способствовали некоторому обособлению («автономии») самурзаканских Чачба. Именем одного из них, Мурзакана, названа «Самурзакань». Тем не менее при Келешбее власть Абхазского владетеля всё же признавалась в Самурзакане.

Под покровительством России. Предпоследний самурзаканский владетель Леван Чачба был в преклонных летах, и его племянник Манучар (Манча) вступил с ним в борьбу за владетельское достоинство. Последнего всячески подстрекал мегрельский владетель Дадиани, на сестре которого был женат Манучар Чачба. В июле 1805 г. Леван и Манучар при посредничестве Мегрелии вступили под покровительство России как «Абхазские князья, державцы Самурзакани». К присяге привёл их в Мегрелии Чкондидский митрополит Виссарион. Эта ситуация объяснялась тем, что Мегрелия уже была в составе Российской империи и её владетели стали самыми активными проводниками русской политики в крае. Присоединяя Самурзакань к России, Дадиани тем самым распространяли на эту область и свою власть.

Яблоко раздора. Однако очень скоро Манучар Чачба стал мешать владетелям Мегрелии. В 1813 г. его убивают. Трагическая судьба постигла и малолетних сыновей Манучара – Александра и Дмитрия. Родной брат их матери, Леван Дадиани принял сначала детей под свою опеку, а затем присвоил себе управление Самурзаканью. Как только старший сын Манучара Александр достиг в 1829 г. совершеннолетия, Леван Дадиани выслал его в Сибирь, а в 1832 г. убил и Дмитрия Чачба.

Таким образом, Самурзакань служила наградой за преданность Л. Дадиани российскому престолу. Сами же самурзаканцы оказали сопротивление попыткам навязать им в 1832 г. мегрельских владетелей. Они прогоняли чиновников, присылаемых Дадиани, и говорили: «Мы абхазы, а не мингрельцы, зачем ставить над нами власть, которой не знали и не хотим знать; пусть законы Дадиана делают несчастными его подданных». Самурзаканцы объявили войну Дадиани, совершали набеги на его владения. Буйства усиливались, и мегрельский владетель обратился за помощью к русской армии. В 1834 г. генерал Ахлестышев вступил в Самурзакань и построил укрепление Илор.

В 1840 г. владетель Абхазии Михаил Чачба доказал свои права на эту область, и с этого времени она являлась отдельным приставством.

В 1864 г. грузинский священник Д. Мачавариани и русский генерал И. Бартоломей отмечали: «Самурзакань отделяется от последней (Мегрелии – Ред.) Ингуром, который часто бывает непроходим, тогда как со стороны Абхазии она не имеет такой преграды. Это может служить объяснением большего влияния в прежнее время Абхазии, чем Мингрелии, на Самурзакань и подтверждением народного предания о прежней нераздельности Абхазии с Самурзаканью».

В античные времена эту территорию до р. Ингур населяли апсилы (абхазское племя), а в период Абхазского царства и до X–XIII вв. – абхазы. Затем здесь начинает складываться иная этническая ситуация. До XVII в. данная область находилась под властью феодальной Мегрелии. С конца XVII в. усиливается могущество абхазских владетельных князей, которые восстанавливают историческую границу Абхазии по р. Ингур, отделяющей её от Мегрелии и Грузии.

В 1840 г. образовалось и Самурзаканское приставство, подчинённое кутаисскому военному губернатору. Русская власть установилась здесь в связи с тем, что мегрельский владетель Леван Дадиани в 1832 г. незаконно овладел этой областью. Между ним и владетелем Абхазии Михаилом Чачба началась тяжба. В 1857 г. с введением русского управления в Мегрелии  Самурзакань была подчинена этой новой царской администрации.

Самурзакань представляла пограничную с Мегрелией область Абхазии. Но были периоды, когда данная территория в результате феодальных распрей переходила из рук в руки, а политические границы между Абхазией и Мегрелией изменялись. Однако само название этой области восходит к имени её владетеля, абхазского князя Мурзакана Чачба (Шервашидзе).

При образовании Сухумского военного отдела Самурзакань вошла в его состав, т.к. представляла «одно целое с Абхазией, родственной ей и по племенному происхождению, и по исторической судьбе своей, и по характеру внутренних отношений».

Сухумский военный отдел. После завершения Кавказской войны в июне 1864 г. в Абхазии вводится русская административная власть, временное «военно-народное управление». Абхазское княжество переименовывается в Сухумский военный отдел на правах губернии, который отныне состоял из округов: Бзыбского, Сухумского, Абжуйского и приставств – Цебельдинского, Самурзаканского.

После Лыхненского восстания 1866 г. Александр II утвердил 11 августа 1866 г. постановление об «административных преобразованиях» в Абхазии. Были ликвидированы Цебельдинское и Самурзаканское приставства, переименованы прежние военные округа и определены новые четыре округа (Пицундский, Цебельдинский, Драндский, Окумский) в составе Сухумского военного отдела.

Спустя два года вновь была проведена административная реформа: Сухумский военный отдел с 27 мая 1868 г. включал в себя Пицундский и Очамчирский округа, которые состояли из участков: Пицундский – из Гудаутского (от Гагры до Псырцхи) и Гумистинского (от Псырцхи до р. Кодор), а Очамчирский – из Кодорского (от р. Кодор до р. Галидзга) и Самурзаканского (до р. Ингур) участков. На особом положении оказалась Цебельда, управляемая попечителем поселения с правами окружного начальника. Эта система управления просуществовала до 1883 года.


§19. ЛИК АБХАЗСКОЙ ЖИЗНИ

Социальные особенности и свободный человек. К моменту утверждения России в Сухум-Кале Абхазия занимала промежуточное положение между демократическими вольными обществами горцев Северо-Западного Кавказа и феодальной системой Грузии. Однако по духу своего общественного устройства она была теснее связана с убыхо-черкесским миром. Очевидцы особо отмечали, что в Абхазии и её исторической области Самурзакани не существовало феодальной собственности на землю, а свободные общинники («анхаю цкя») составляли почти всё (3/4) население страны. Крепостное право здесь, как таковое, не существовало. В соседней же Мегрелии, например, крепостничество бытовало в крайних формах, а во внутренней Грузии его оформление завершилось ещё в XIII–XIV вв. В Абхазии все категории крестьян являлись собственниками земли. Такое поземельное право ставило низшие сословия вне зависимости от привилегированных.

В систему «горского феодализма» Абхазии крепко вжились элементы родо-племенного строя. Показателен в этом смысле характер сельской общины («акыта»), которая была «основой основ» общественного устройства Абхазии: объединяла все слои населения – высшие и низшие сословия – и была пропитана молочным родством («аталычество») феодалов с крестьянами. Дети князей и дворян, отданные на воспитание в крестьянские семьи, становились, как и их родители, близкими родственниками. Тем самым, смягчались и сословные противоречия.

С понятием о свободном человеке было тесно связано право перемены местожительства – «свобода переселения», «свобода передвижения», своеобразная сторона института гостеприимства – «асасства» («асас» – гость). Асасами могли стать как крестьяне, так и феодалы. Если, например, отношения крестьянина осложнялись в общине (кровная месть, несправедливость народного суда, нелады с феодалом и др.), он мог беспрепятственно перейти в другую, под покровительство нового патрона и даже сохранить за собой землю в оставленной им общине.

В условиях хуторского землевладения пахотные наделы не являлись собственностью всей общины, а находились в посемейной или подворной собственности абхазов. Общими же для всех и открытыми для совместного пользования были только пастбища и леса. Взаимная экономическая помощь и поддержка способствовали атмосфере благополучия и создавали необходимый достаток. Среди абхазов не было ни одного нищего, что говорит об относительной справедливости их общественного устройства.

Правда, в Абхазии существовал незначительный слой домашних рабов, взятых, как правило, в плен в Западной Грузии и на Северном Кавказе в результате военных набегов. Однако через 2–3 года рабу разрешали жениться, и владелец, будь то феодал или крестьянин, наделял его землёй, утварью, и он переходил в условно зависимую низшую категорию крестьянства («ахую» или «агыруа»).

Большой интерес представляют «азаты» – вольноотпущенники, уволенные из различных крестьянских слоёв и не отбывавшие вообще никаких повинностей. В абхазском обществе они занимали надсословное положение, так как в представлении абхазов какая-то часть народа должна была обладать максимальной свободой. Азаты становились жрецами, наставниками детей феодалов, отправляли религиозные культы. В 1869 г. их насчитывалось здесь 2200 человек.

Занимаясь сельским хозяйством, абхазы брали от земли ровно столько, сколько необходимо для жизни. Они прекрасно сосуществовали с природой. Такому естественному отношению к ней способствовала в немалой степени и традиционная религия абхазов – язычество.

Военные черты и основные занятия. Однако не земледелие, скотоводство и тем более не ремесло, а военное дело и охота являлись самыми почётными занятиями. Община напоминала военный лагерь и жила на своеобразном «военном положении». Главной причиной тесного сплочения всех членов общины была внешняя угроза (набеги соседних народов, пленопродавство, споры между общинами и привилегированными фамилиями, воровство скота и др.), которая ещё крепче связывала высшие сословия с низшими внутри союза.

Чистые крестьяне («анхаю цкя») зорко оберегали народный обычай от каких-либо посягательств со стороны высших сословий, составляя основной нравственный стержень абхазской общины. Они являлись символом свободного человека. Известны случаи, когда некоторые из них отказывались от дворянских титулов и гордились своим «чистым» крестьянским происхождением.

Что касается хозяйства абхазов XIX в., то оно носило натурально-потребительский характер. Абхазы занимались обработкой металлов, кожи, дерева, гончарным и шорным делом, ткачеством, приготовлением пороха. Однако эта продукция домашнего производства и деревенского кустарного ремесла не продавалась, а обменивалась. Абхазы испытывали неприязнь к любым проявлениям товарно-денежных отношений. Торговлей в Сухуме и в прибрежных пунктах Гудауты, Очамчиры, Келасура, Гудавы занимались пришлые турки, армяне, мегрелы, платившие за это определённую пошлину владетелю Абхазии и другим феодалам.