Александр Франгуланди
Греки-понтийцы: дорога длиной в 2,5 тысячи лет
ЧАСТЬ I
ЧАСТЬ II. КОНЕЦ ПУТИ
ЧАСТЬ I
Введение. Знакомство с черноморскими греками и их соседями
Прежде, чем переходить к последовательному и детальному описанию событий, имеет смысл кратко ознакомиться с теми, кого называют черноморскими греками, и тем фоном, на котором они жили и действовали.
Черноморскими называют греков, в глубокой древности поселившихся на берегах Черного моря, по-гречески - Понта Эвксинского или кратко - Понта, и не просто поселившихся там, но и организовавших тогда же свою государственность (в виде множества независимых государств-полисов) (см. рис.)
В настоящее время, как этнос, т.е. народ со своими специфическими чертами, черноморские греки сохранились в основном на территории Советского Союза. Хотя в Греции их намного больше (по разным оценкам 2-3 миллиона), но там они мало отличаются от местных греков (хотя сохранили еще в некоторой степени свой диалект греческого языка). Живут они и в других странах Запада, где еще больше потеряли черты своей самобытности.
Прежде всего, откуда, как и когда появились греки в границах России? Как оказалось в самое последнее время, эти вопросы имеют не только исторический интерес. Будучи очень далеки от понимания демократических начал жизни общества, народы СССР - недавно тоталитарного государства - восприняли демократию не как возможность установить гражданский суверенитет, а как право на решение судеб других народов, живущих с ними рядом. Вопрос коснулся не только греков. Прибалтийские республики ставят вопрос о «захватчиках, пришельцах, посторонних» в своей стране, имея в виду русских; узбеки с неимоверной жестокостью убили и изувечили несколько сотен своих единоверцев, говорящих на близкоте проблемы, которые являются, по-видимому, общечеловеческими.
В границах России (и тем более, Союза) греки появились задолго до того, как появились эти самые границы и сама Российская империя. На вопрос «откуда», разумеется, можно было бы ответить - «из Греции», но вот, что такое Греция в проекции на то далекое время, ответить не просто.
В то время, когда черноморские греки впервые высадились на земли, ставшие их родиной, не было ни самой Греции, как государства, ни тем более России, Литвы, Латвии, Грузии, Абхазии, Армении, Азербайджана и большинства других государств земного шара. Более того, в то время не существовало еще народов, населяющих нынешние страны Союза, хотя, конечно, существовали и сами земли, и предки тех людей, которые в настоящее время на них живут. Эти люди входили в состав первобытных родов и племен, носивших совсем иные наименования и зачастую располагавшихся во многих сотнях, а то и тысячах километров от мест нынешнего проживания их потомков. Один пример такого рода - перемещение тюрок из восточной Сибири и Алтая на территории Европы и западной части Азии - широко известен. Но мало кто знает, что и предки подавляющего большинства других народов жили когда-то в других местах, чем ныне. Если тюрки начали свое движение с IV в.н.э. и особенно бурным оно было в Х-ХI вв.н.э., то монголы пришли в Среднюю Азию и Закавказье на несколько веков позже, а русские завоевали Сибирь (дружина Ермака) в XVII веке. А вот индоевропейские предки армян и иранцев пришли на нынешние территории примерно во II тыс. до н.э. Арабы прибыли в Аравию в IV-V тыс. до н.э.; и т.д., и т.п.. Причем, как известно, все современные народы произошли от смешения множества племен, и их название нисколько не отражает их, так сказать, генетического, или племенного происхождения. Так болгары названы по имени тюркского племени «булгар»; по языку они - славяне, а «по крови», антропологически, они принадлежат, в основном, к фракийской племенной группе. Как такое могло случиться, мы покажем в дальнейшем на разных примерах.
В свете таких фактов вопросы о том, кто пришелец, кто коренной житель данной территории, решить, по-видимому, почти невозможно. С какого времени нужно проживать в данном месте, чтобы считаться «коренным» жителем: 10, 50, 100 лет, 1 тысячелетие или более? И как убедиться, что именно этот человек имеет всех предков (иначе снова проблемы) начиная, скажем, с Х в. н.э. жившими на этом месте?
Греки, как и любой другой этнос, менялись на протяжении всей своей истории; менялись и генетически, и культурно; менялся, разумеется, и их язык. Можно насчитать, по крайней мере, три ясно различимые ступени формирования греков, как целого, и множество мелких локальных изменений, которым подверглись отдельные их части. Притом, сейчас очень трудно решить, какой признак следует ставить во главу угла при определении вопроса, грек это или не грек: гены, язык или культуру. Ведь именно все вместе эти признаки в достаточной мере определяют этнос. А поскольку греки, как и другие народы, произошли от смешения нескольких народов, зачастую с совершенно разными признаками, то очень сложно решить, кто же до смешения из них были настоящими греками.
Первой ступенью формирования греков было смешение некоторых европейских племен, пришедших с севера Балканского полуострова с местным европейским и неевропейским населением, более высоким по культуре, проживавшим на территории современной Греции, островах и побережье Эгейского моря (включая побережье Малой Азии). Таким образом, если мы хотим выяснить происхождение греков, мы должны изучить все имеющиеся сведения обо всех компонентах, вошедших в их состав.
Следующая ступень - средние века (IV-XV вв. н.э.): в это время в состав греков вошли многие другие племена, проживавшие на той же территории или поселившиеся на ней (славяне, влахи, албанцы и пр.), приобретя права Римского (Византийского) гражданства, а также масса рабов самого разного происхождения, освобожденных при развале рабовладения.
Третьей ступенью можно считать время турецкого и, отчасти арабского, венецианского и генуэзского владычества над греками, внесшего свои изменения в язык, культуру и гены греков. Оно началось в XIV веке и кончилось в XIX. За истекшее с тех пор время новых причин для изменения греков метрополии (т.е. собственно Греции) не было, за исключением того, что Греция снова приобщилась к европейской цивилизации. Однозначно сказать то же самое о греках черноморских трудно, так как за годы Советской власти они подверглись существенной ассимиляции в местах проживания по причинам от них не зависящим (о них мы поговорим в своем месте).
Черноморские греки (и греческая государственность на побережье Понта) появились в 8-7 вв. до н.э. Греция тогда не была единым государством, а делилась на множество государств, во главе каждого из которых стоял крупный для того времени город-полис. По этой причине государства эти назывались полисами. Большая часть самих городов возникла еще в конце II тыс. до н.э., но полисная система начала складываться только с середины 1 тыс. до н.э. Для нас представляет интерес тот факт, что на Эгейском побережье Малой Азии уже с этого времени существовали 12 крупных и богатых полисов (так называемое ионийское двенадцатиградье). Наиболее крупным из них и самым богатым был полис Милет. По-видимому, население этого государства росло очень быстро, поскольку именно выходцы из Милета основали большинство черноморских полисов: на севере побережья - Ольвию, Феодосию, Пантикапей (Керчь), Горгиппию; на востоке - Питиунт (Пицунду), Диоскуриаду (Сухум), Фасис (Поти); на юге - Синоп, Тею и некоторые другие. Кроме того, позже полис Синоп (а значит и милетцы) организовал Трапезунд (Трабзон), Фарнакию, Керасунт, Котиору (Орду?), а Тея - Фанагорию. Немало черноморских полисов были организованы и другими государствами малоазийского побережья и материковой Греции. (Последняя особенно активна была на средиземноморском побережье - в Африке, на острове Сицилия и юге Апеннинского полуострова и в других местах). Все эти вновь организованные государства принято почему-то называть колониями, хотя, как общеизвестно, они никогда не существовали за счет эксплуатации местного населения, и с самого момента образования каждый полис получал государственную самостоятельность.
Дочерние полисы организовывались за редким исключением мирным путем, ибо и без того их жителям доставало забот на новом месте, чтобы вести еще военные действия с близлежащими племенами. Большая часть этих полисов располагалась на побережье, и только единицы - на некотором удалении от берега, но обычно на реке, по которой нетрудно было добраться до моря. Каждое из них состояло из города и хуторов (клеров), составлявших сельский округ (хору) этого государства. Владельцы хуторов были гражданами государства и часто имели собственные дома в городе. «Хора» поставляла в город продукты и сырье. Собственно городские жители занимались ремеслом, торговлей и обработкой сырья. Управление полисов обычно первоначально было демократическим. В дальнейшем часто правители захватывали власть силой или становились, так называемыми, тиранами (но не в современном смысле) или царями.
Отношения с окрестными племенами складывались в разных местах по-разному. Жители полиса избегали затевать с ними войны, ибо завоевывать, в сущности, было нечего - окрестные племена находились на более низкой ступени развития, а потерять можно было многое. Кроме того, в греческой истории не было традиций именно грабительских походов. Боролись за свободу, за власть. За деньги воевали только наемники - профессиональные воины, происходившие из разных мест и выполнявшие указания любого, кто им платил - будь то грек, перс, фракиец или другой. Поэтому полисы, если и воевали, то, в основном, между собой (к сожалению, делали они это , как и все другое, очень умело, и иногда разоряли друг друга дотла).
Отношение окрестных племен к полисам было иное. Здесь была возможность продавать свое сырье и продукты и богатеть; поэтому вокруг полисов быстро организовывались села, специально производившие продукцию для полисов. Со временем местные жители получали права гражданства и могли селиться прямо в городе, становясь греками. В то время люди различались не по национальности, а по способности быть полезным другим людям. Признанием этих способностей было право быть гражданином государства. И наоборот, в случае, если человек наносил вред своим согражданам, он мог потерять гражданские права.
Несомненно, полисы вызывали зависть и желание овладеть чужим достоянием. Поэтому нападение на полисы со стороны окрестных и дальних племен неоднократно зафиксированы в хрониках. Многие из полисов погибли именно в результате военного разорения.
Не менее часто, однако, эти государства исчезали, поглощенные появляющимися местными государственными образованиями. Если в жизни граждан бывшего полиса надолго порывались связи с другими греческими государствами, то в течение нескольких столетий греки ассимилировались с господствующим населением и исчезали как культурная единица. Так было с полисами северо-востока и востока Понта, включая и мой родной город Диоскурию-Сухум. Можно сомневаться, что в этих городах сохранилась ветвь того первоначального населения, которое основало эти государства.
Некоторым греческим государствам повезло больше - они вошли в состав более поздних греческих политических структур и продержались в качестве именно греческих государственных образований до более позднего времени без ассимиляции населения. Так было с полисами побережья Малой Азии, которая вошла в состав греческой по культуре и языку Восточной Римской империи (сейчас условно называемой ученными Византийской). В это время возрождается греческое население в некоторых древних центрах побережья, которые по наследству от Римской империи перешли в круг влияния Византии, например, в Херсонесе, Питиунте, Диоскуриаде (которая в это время уже называлась Севастополисом) и некоторых других. Но оно не было многочисленным, так как постоянно подвергалось ассимиляции.
С началом возникновения Византии (IV в. н.э.) практически совпадает начало образования государств современного типа и на территории Европы, и на Кавказе. Точнее, начинают вырисовываться будущие границы современных государств, а население их начинает закрепляться в этих границах и закреплять их за собой. Но впереди еще были около 15 веков перемещений народов прежде, чем закрепление было признано всеми и можно было говорить о национальностях, т.е. о чувстве общности у людей, населяющих данную территорию и выработавших здесь некоторые правила общежития. Греки были типичным, хотя и своеобразным, элементом этого перемещения.
Итак, с VIII в. до н.э. и по нынешнее время, т.е. на протяжении почти 28 веков, греческий поток впитывался во все окружающие земли, в том числе, в земли, которые позже стали Молдавией, Украиной, Россией, Абхазией, Грузией, Турцией и др. В «Истории» Геродота и в «Географии» Страбона упомянуты даже целые племена греков, еще в древнее время растворившихся в окружающих племенах - гелоны и будины на Дону и ахеи на кавказском побережье (в отношении последних высказываются сомнения, было ли это племя греческим, но древнегреческие источники на этом настаивают, и вопрос до конца не снят). Компактная масса потомков древних греков осталась к нынешнему времени только на территории СССР (в границах до 1991 г.).
В настоящее время (1991 г.) греческое население Советского Союза составляет около 350 тыс. чел. и ежегодно сокращается на несколько тысяч человек за счет эмигрантов в Грецию. Больше всего греков проживает на Украине, в основном, в Донецкой области - более 110 тыс. чел. Их называют мариупольскими (азовскими, донецкими) греками, хотя они являются потомками тех древних греков, которые основали города Крымского полуострова. (В 1779 г. по предложению русского правительства они перешли с территории Крымского ханства на побережье Азовского моря, став русскими подданными и основав г. Мариуполь и еще 20 селений).
На Северном Кавказе проживают около 70 тыс. греков; около 50 тысяч - в Казахстане и около 7 тыс. - в Армении. Около 100 тыс. греков населяют Абхазию и Грузию. Они живут и в городах - Тбилиси, Рустави, Сухуме, Кобулети и других более мелких, но основное население сосредоточено в селах, в том числе и в сельских районах, удаленных от побережья - Цалкинском, Тетрицкаройском, Дманисском, Болниском, Боржомском и др.. Примерно около 38 тыс. греков приходится на Цалкский район с райцентром г. Цалка, расположенном в горах. Эти греки составляют в большинстве своем особую группу (так называемых «цалкинских» греков), говорящую не на греческом, а на турецком языке (почему это случилось, мы расскажем в свое время).
О предках северных (мариупольских, азовских) греков существует обширная литература, особенно в Советском Союзе, поскольку русские и советские ученые изучают эту тему в составе истории юга России уже около двухсот лет. Пожалуй, именно в России и Союзе сосредоточены основные сведения о северочерноморских древнегреческих городах и быте их жителей. Раскопки этих городов продолжаются до сих пор, и здесь найдены весьма интересные эпиграфические памятники (например, ольвийский декрет, херсонесская клятва и др.), освещающие историю образования и существования этих городов и окрестных хуторов (по-гречески - клеров). Вместе с тем, сведения о древнегреческих городах, расположенных в Грузии, почти отсутствуют, а история черноморских греков вряд ли может интересовать местных ученых, занятых только поисками доказательств крайней древности и величия их собственной родины. Городу Сухуму в этом отношении повезло, поскольку он расположен в Абхазии, обладающей некоторой автономией в составе Грузии. Местным, русским и абхазским ученым изредка удается опубликовать сообщения о том, что здесь некогда действительно жили греки и даже оставили после себя немало памятников именно греческой культуры. (Аналогичные памятники, расположенные на территории Грузии, уверенно объявлены памятниками местного, грузинского происхождения с незначительным греческим влиянием).
Существуют исследования ученых Греции на эту тему, но они, в основном, касаются только турецкой территории проживания черноморских греков и мало затрагивают период жизни греков Советского Союза.
Черноморские греки - и северные, и юго-восточные - сохранились только благодаря стечению обстоятельств, а именно потому, что в свое время Византийская, т.е. Восточная Римская империя взяла их под свое покровительство. С переменным успехом эти области сопротивлялись порабощению до середины ХV века, и обе затем подпали под власть тюрков: крымских татар - на севере, турок-осман - на юге. В остальных областях, на которые власть Византии не распространялась, или ее власть там была неустойчива - на западе и востоке Черного моря - греки начали ассимилировать уже в Византийское время.
Основная масса юго-восточных греков, живущих ныне на территории Союза, переселялась в Россию в известное историческое время, в основном, в ХIХ, начале ХХ вв. Переселение совершалось несколькими волнами и часто было связано с обострением либо русско-турецких, либо греко-турецких отношений. Часть греков в поисках лучшей доли уезжала из Турции на заработки, часто надолго оседая в подходящих местах.
Основная масса юго-восточных греков прибыла на территорию России с территории бывшей Трапезундской империи (до этого - Понтийского царства, откуда научное название жителей этого государства - понтийцы) и сопредельной с ней территории. Прибывая на территорию Российской империи греки могли беспрепятственно получить греческое или русское подданство или остаться в подданстве Турции, что ни в коей мере не ущемляло их прав в России. Часть греков на территории России со временем приняла российское гражданство, но ассимиляции не подверглась, ибо не испытывала никакого давления со стороны правительства. Но большая масса греков до 1949 г. сохраняла греческое подданство, а затем была вынуждена принять советское гражданство. Перестройка Советского Союза, начатая в 1986 г., позволила им восстановить греческое гражданство, а обстоятельства заставляют уезжать навсегда в Грецию.
В настоящий момент никто не подозревает, что кончается эпоха в жизни целого народа - из черноморских греков мы превращаемся в просто греков. Более того, мы последние «римляне», с которыми навсегда исчезнет этнос, носящий это название, его язык и традиции. Я не оговорился: хотя название «римляне» нужно понимать в историческом плане, но так называют себя юго-восточные черноморские (понтийские) греки. Мы действительно «римляне», точнее потомки подданных Восточной Римской империи (которую ученые для краткости именуют Византией или Византийской империей). Мы называем себя так, как называли себя жители этой империи - ромеями, т.е. в переводе с греческого «римлянами».
С одной стороны, этот этнос непосредственно связан с теми древними греками, которые создали города Трапезунд, Керасунт, Котиора, Амасис, Синоп и другие, из которых мы родом. С другой - мы культурно вышли из Византийской империи и являемся носителями ее традиций. Более того, мы кое-что можем сказать об истории народов, живших по соседству с нами, и о которых сохранилось чрезвычайно мало сведений. Очень жаль, что, занимаясь раскопками городов и могил наших далеких предков, ученые не обратили внимания на живых «ископаемых» византийцев, которые, быть может, могли бы подсказать ответы на неразгаданные вопросы греческой колонизации и византийского быта.
РАЗДЕЛ 1. ОПЫТ ЭТНИЧЕСКОЙ ПРЕДЫСТОРИИ ЧЕРНОМОРСКИХ ГРЕКОВ
Люди всегда интересовались происхождением своих предков; но в ХIХ-ХХ веках появился обостренный интерес к этой теме в связи со стремлением народов обосновать свои территориальные и экономические претензии на основе каких-то исключительных прав. В период становления государств и наций этого, по-видимому, не избежал ни один народ. По мере утверждения границ и признания их со стороны других наций острота проблемы падала, и претензии на исключительность происхождения затушевывались. Ситуация в Советском Союзе замечательна тем, что здесь повторяется история, которую Европа, многие страны Нового Света и прочие прошли 50-100 лет назад. Перестройка освободила народы Союза в их стремлении к территориальному и национальному обособлению, выделению. И большинство их не избежало перегибов при разработке своей истории в попытке доказать правомерность своих претензий. Национальная интеллигенция тратит огромные силы для доказательства исключительности своих народов, пренебрегая тем опытом, и знаниями, которые человечество уже накопило в этой области.
К счастью, среди черноморских греков никакого признания идеи исключительности не получили. Интеллигенция этой части греческого народа прекрасно понимает иллюзорность таких построений (см. труды историков и философов: Трапезникова-Герасимиди, В.И. Сарианиди, Ф.Кессиди, Н.Н. Иоанниди и др.). Именно история греков, как балканских, так и черноморских, дает пример, доказывающий всю нелепость притязаний народов на исключительность.
Изложение истории можно вести, либо двигаясь во времени от некоторой точки (так сказать, «нашей эры») вперед или назад, либо, начиная от «сотворения мира», т.е. от весьма удаленного момента времени, раннее которого за отсутствием существенных сведений нет смысла начинать повествование. Первый путь более подходит для исследовательской работы, но затрудняет восприятие истории, как единого потока событий. Второй, «библейский» способ более естественен и приятен для восприятия, но используется уже тогда, когда исследователями пройдены все ступени изучения, и картину можно рисовать в целом. Поскольку по нашей теме собран большой объем информации, то здесь уместно выбрать «библейский» путь изложения нашей истории, начиная с появления, так сказать, «первого» человека. Конечно, он не был греком, но также несомненно, что греки, как и другие народы, происходят от «первого» человека. С его появлением связаны и многие проблемы современного человека. Именно поэтому имеет смысл кратко остановиться на этом вопросе.
Глава 1. «Сотворение человека»
Здесь многое гадательно, фрагментарно, но ученые уже пытаются наметить ход событий. Во-первых, для того, кто слишком буквально понимает сотворение человека, как чуть ли не одно-моментальный акт творчества божества или природы, следует уточнить, что ученые понимают под сотворением человека.
Не вызывает сомнения, что люди произошли от каких-то животных, близкородственных обезьянам. Ученые предполагают, что приобретение «человеческих» качеств обезьяноподобным предком человека происходило в Африке. Движущей силой такого превращения могли быть какие-то эпохальные, растянувшиеся на тысячи лет изменения климата, либо конкуренция родственных и не родственных видов. Последнее весьма вероятно именно в Африке, поскольку численность различных видов обезьян здесь была очень велика.
Тем не менее, до недавнего времени среди ученых не было согласия в том, в одном ли центре (моноцентризм) или в нескольких (полицентризм) происходил этот акт, т.е. существует ли один центр происхождения человека (в Африке), либо существуют несколько центров (в частности, еще и в Азии).
Такой спор мне кажется не совсем корректным по двум причинам. Для того, чтобы ставить так вопрос необходимо договориться, какой момент эволюции считать началом появления человека. И не просто договориться, а обосновать это решение. А вот последнее, мне кажется, сделать очень трудно. Человек не мог появиться, если бы эволюция не прошла все стадии своего развития от одноклеточного организма до современного состояния. Не существует моментов истории жизни, на котором данная ветвь животных не имела бы близкородственных видов, способных с ней скрещиваться и давать потомство. По данным современной генетики человек и шимпанзе имеют 96-97% общих генов и теоретически могут скрещиваться. Единственно, что по мнению некоторых ученых мешает этому - этологический (поведенческий) аспект жизни каждого вида. Очевидно, 1, 2, 3 млн. лет тому назад все человекообразные могли давать жизнеспособное потомство при скрещивании, и при этом им вряд ли могли помешать поведенческие нормы, поскольку они еще мало отличались. И хотя впоследствии эти виды могли разойтись на недосягаемое для гибридизации расстояние, но на любом данном этапе в качестве популяции, порождающей впоследствии данный вид, должно рассматривать не отдельную группу особей с индивидуальными чертами, а множество родственных групп, обладающих каждая какими-то своими особенностями, могущими привести их к видовой изоляции. В таком случае, какую группу брать за исходную в переходе к человеку? Ведь они все принимали участие в этом, хотя могли быть разделены на первых этапах развития большими расстояниями. Конечно, вполне возможно, что на отдельных этапах эволюция сосредотачивалась в определенном регионе, скажем, в Африке. Но на другом этапе она могла происходить в других регионах, или в нескольких регионах. Каждый такой регион бессмысленно рассматривать как центр и по размерам, и по неопределенности процесса в границах самого региона.
Свои рассуждения я хотел бы подтвердить примерами. Одновременно с прогрессивными формами питекантропов (имея в виду только прогресс в направлении развития человеческих черт), найдено множество других форм. Многие из них выглядят более мощными и жизнестойкими, чем грацильные (утонченные) предполагаемые предки человека, но они тоже обладали прямохождением, довольно развитой рукой и большим мозгом. Все эти формы ученые отнесли к боковым ветвям эволюции человека, вытесненным прогрессивной формой. Это не совсем сообразуется с наблюдением за животным миром. Обычная физическая сила, свирепость и жестокость здесь играют основную роль в борьбе за существование. Очень трудно представить, чтобы мощные формы могли быть вытеснены грацильными. Предполагать, что в этом последним помог разум, нет особых оснований, поскольку эти формы еще мало отличались по «умственному» развитию.
Так почему же выжили «прогрессивные» формы и исчезли «боковые»? Думается, эволюция протекала несколько иначе, не ставя перед собой этих вопросов. Несомненно, эти формы могли уничтожать и уничтожали друг друга во взаимной борьбе, но не потому, что одни были «прогрессивными» и «отстаивали» свой прогресс, а другие «хотели» его подавить (в эволюционном смысле). Люди на протяжении тысячелетий убивают друг друга из-за места под солнцем, а не по причине прогрессивности одних по сравнению с другими, причем редко можно отнести убийц к более прогрессивным формам, скорее наоборот. И в этой борьбе скорее всего выжили бы более примитивные формы, не будь другого процесса: прогрессивные и непрогрессивные формы непрерывно смешивались, создавая ветви и более, и менее прогрессивные, чем исходные, которые снова эволюционировали: смешивались, разделялись и отбирались. Такой ход событий подразумевает, что в эволюции исчезают в каждый данный момент и «прогрессивные» и «не прогрессивные» формы, а не только последние, а на их месте возникают новые. Правда, в результате такого хода событий эволюция как бы замедляет сама себя, но считать, что в природе все рационально и направлено на достижение скорейшего прогресса, нет никаких оснований.
Такой подход не только эволюционно оправдан, но и помогает понять некоторые загадки эволюции. Так в Африке найдены останки «очень» прогрессивных питекантропов, живших ранее менее прогрессивных. Почему они не развились далее в человека прямым путем, а регрессировали? Может быть, именно потому, что эволюция должна рассматриваться не как движение одной группы, а как эволюция совокупности родственных групп, усредняемая в процессе гибридизации. Еще «африканский» пример: многие племена Африки и юга Азии обладают прогнатизмом (выдвинутой челюстью, как у обезьян; это, разумеется, не делает их примитивными - один из гениальных поэтов Земли - Пушкин - унаследовал такую челюсть от своих африканских предков). На вопрос, почему там сохранилась такая черта, а в более северных районах она исчезла, легко ответить, исходя из вышеизложенного: в Африке более прогрессивные формы постоянно были окружены менее прогрессивными, способствовавшими сохранению некоторых атавистических черт, которые в более северных районах нечем было поддерживать, поскольку там было мало человекообразных форм.
Другой пример из более «близкого» времени: 100-200 тыс. лет назад. В это время наряду с «устаревшей» формой человека - неандертальцем - появился и существовал параллельно с ним человек современного типа - кроманьонец. По многим данным кроманьонец физически не мог вытеснить неандертальца, но последний все же исчез. Как это произошло? Думается, исчез он не потому, что его «убил» кроманьонец, а потому, что они смешались, и эволюция отобрала более приспособленную по каким-то признакам кроманьонскую форму (а точенее, гибридную форму с кроманьонскими признаками).
Третий пример, который может моделировать ситуацию в древнейшее время - из исторической (письменной) эпохи. Считается, что эволюционным изменениям за последние 40 тыс. лет подвергалась не генетическая структура человека, а социальное устройство человеческого обществ. В принципе, последняя является эволюцией знания человека об окружающем мире и о себе. Поэтому уместно будет называть этот процесс гностической эволюцией (Поскольку генетичекая эволюция основана тоже на эволюции информации, то, в этом смысле, гностическая эволюция есть только ее продолжение).
Так вот, история развития обществ показывает, что в развитии человечества, редко наблюдается подавление прогрессивными формами общества тех этносов, что стоят на более низкой ступени развития. Происходит постоянное смешивание тех и других и как бы подтягивание отсталых форм к уровню прогрессивных. При этом последние, чаще всего, снижают свой уровень. Примерами усыпана вся история человечества. Разрушение культуры Шумера произошло под натиском более отсталых племен ассирийских кочевников. Последние, усвоив эту культуру, были поглощены аккадцами - в то время - тоже кочевниками. Индоарийцы разрушили более высокую цивилизацию Инда, но создали на ее основе свою. Римляне поработили Грецию именно тогда, когда стояли на более низком уровне развития, а затем усвоили древнегреческую культуру и развили ее. Культуру Рима, в свою очередь уничтожили германцы, подняв за этот счет свою культуру. Древняя Русь была разрушена татаро-монголами, Византия - турками-сельджуками, Иран - турками-огузами и арабами. Захватчики, будучи ниже по культуре, все же захватили огромные пространства, населенные более цивилизованными (прогрессивными) народами. И т.д., и т.п. Но в редчайших случаях при этом были полностью уничтожены как культура, так и ее носители. В подавляющем большинстве случаев многие достижения культуры усваивались, и она начинала развиваться дальше. Прежний генофонд и гнософонд пополнялся за счет пришельцев, но не исчезал.
Итак, примерно 1,5 - 2 млн. лет тому назад ( а по некоторым данным и еще раньше) какой-то части обезьян пришлось начать спускаться на землю и превращаться в человека. Воплощением этого превращения было приобретение возможности накапливать и передавать информацию, навыков труда и развитие голосового аппарата. Одной из предпосылок перехода к человекообразным формам был переход от преимущественной растительноядности к всеядности с довольно большим потреблением мяса. Обнаруженные человекообразные формы питались в существенной мере мясом за счет охоты и собирательства. Это освобождало организм от постоянной заботы о поисках растительной пищи (которой требуется намного больше, чем мясной) и требовало развития трудовой деятельности (изготовления орудий труда).
Примерно 1 млн. лет тому назад появилась довольно прогрессивная человекообразная форма, называемая учеными Homo erectus, которая быстро начала распространяться по Евразии (через Синайский полуостров - по Азии и через Апеннинский и Пиренейские полуострова, которые в определенные геологические периоды были связаны с Африкой - по Европе). Потомками их были неандертальцы в Европе (жившие примерно в промежутке 200 - 30 тыс. лет назад), синантропы в Китае и другие предки людей, обнаруженные в разных районах Евразии и Африки и носящие разные названия. Как утверждают ученые, эти формы человека уже несли с собой некоторые расовые признаки, которые теперь характерны для больших рас: африканской, европейской и монголоидной. Несомненно можно предполагать наличие также, так сказать, «национальных» признаков, не обязательно именно тех, которые присущи нынешним нациям, а каких-то, присущих достаточно изолированным популяциям (скажем, нация местности Неандерталь в Германии, Староселье в Крыму, Альтамира в Испании, Шель во Франции, и др.. - я называю местности, где действительно обнаружены останки неандертальцев и кроманьонцев). Это довольно быстрое движение человека по всем направлениям и по всем географическим областям, пригодным для существования, затрудняет идентификацию первоначального места появления человека. Формы, которые появились 1,5 млн. лет тому назад в Африке еще не были человеком и мало отличались от тех форм которые ученые относят к обезьянам. А после этого мы обнаруживаем их повсюду. Так имеем ли мы право считать, что человек появился именно в Африке? Очевидно, только в ограниченном смысле.
Как и где появился кроманьонец, ученые пока точно не знают. Известно, что он тоже быстро распространился по всем континентам и вытеснил неандертальца. После этого мы имеем более или менее ясную картину развития человека (хотя все еще со многими пробелами).
Итак, по-видимому, следует отказаться от мысли, что развитие человечества происходило по прямой линии. Генетическая и социальная эволюции человека весьма запутаны. Сколько бы их не было и где бы они не возникали, прогрессивные группы развивались не самостоятельно, а немедленно вводились в процесс гибридизации. И еще один штрих: с точки зрения биологии именно гибридизация является одним из механизмов ускорения эволюции, так что и с этой стороны наша теория «гибридной» эволюции подтверждается практикой.
Говоря об эволюции человека, нельзя обойти молчанием вопрос о развитии языка. С точки зрения истории этноса интересен не вопрос возникновения и эволюции языка, а история развития языка данного этноса, как уже существующей системы общения. Большинство людей твердо уверены, что язык является именно атрибутом этноса (народа), т.е. присущ ему как бы изначально и навечно. К сожалению, это не так. Аналогично тому, как трудно определить, какие гены вошли в состав данного этноса, также трудно определить, кому принадлежал данный язык изначально (если вообще можно говорить о его начале). Известно множество случаев, когда этнос, приобретая новые гены, полностью меняет свой язык. Так, испанцы, французы, румыны и др. под влиянием завоевателей-римлян полностью поменяли свои языки (соответственно - кельто-иберийский, гальский и фракийский) на романские; шотландцы и, в значительной мере, ирландцы - на английский и т.д. Причем процент замены генов совершенно не соответствует проценту замены слов. Например, азербайджанцы и египтяне в значительной мере сохранили генофонд древнего населения, но полностью утратили свои древние языки и на основании приобретенных языка и религии считают себя - первые - тюрками, вторые - арабами.
Нет сомнения, что то же самое происходило в глубокой древности. Поэтому установить, на каком языке «изначально» говорило то или иное племя, представляется нереальным. Также неверно считать, что народы, говорящие на одном и том же или родственном языках, обязательно являются родственными генетически - здесь нужно учитывать еще и реальную историю каждого племени и народа.
На какой бы стадии развития мы не рассматривали население Земли, мы наблюдаем множество племен, говорящих на различных языках и вступающих друг с другом в различные отношения.
Глава 2. Компоненты греческого этноса
Племенное название «греки» очень мало отражает истоки происхождения этого народа, также как, впрочем, названия всех других народов (французов, англичан, персов и пр..). Название народа, фактически, есть условная метка, ничего не объясняющая; и только совокупность сведений, связанных с ней и собранных историей, является характеристикой народа. «Греками» назвали греков римляне, предположительно, по названию первого из греческих племен, с которым они познакомились. От римлян это название разошлось по Европе, а затем по всему миру. В восточных странах греки известны под названием "юнан", т.е. "ионийцы", поскольку племена ионийцев были первыми, с которыми познакомились древние народы востока в Малой Азии. Собственное самоназвание греков - «эллины» - возникло на поздней стадии развития греческого этноса и тоже, по-видимому, отражало название одного из греческих племен (или было его эпонимом). До этого каждое племя имело свое название, хотя греки всегда были осведомлены о близком языковом родстве этих племен.
На самом деле греки (эллины) произошли не от одного какого-то племени «греков», а из смешения множества племен. Среди них были племена, которые говорили именно на греческом языке (точнее, на разных его диалектах), но было множество племен, которые говорили на совершенно других языках и по крови (т.е. генетически) принадлежали к совершенно другим народам. Причем, нет оснований утверждать, что именно так называемые греки, или лучше сказать - протогреки, составили основную часть греческого народа. Уже Геродот, «отец» истории, был прекрасно осведомлен о смешанном происхождении греков (о чем мы более подробно скажем в дальнейшем), а мы сегодня знаем об этом еще больше. И именно эта смесь племен и стала теми древними греками, которые прославили в истории свое условное название. И каждое племя внесло свой весомый вклад в величие этой общности.
Наше дальнейшее изложение будет посвящено описанию важнейших из этих компонентов, в расовом и языковом отношении составивших древнегреческий этнос, а затем и компонентов, из которых сложились черноморские греки
1. Европейский компонент
Одним из очевидных компонентов греческого этноса явился европейский. Эту часть греков можно условно назвать протогреками, по языкам, на которых они говорили (протогреческим).
Достаточно надежно можно утверждать, что греко-язычные племена пришли с севера или северо-востока Балканского полуострова не позднее II тысячелетия до н.э. несколькими волнами: сначала ахейские племена, (ионийские, эолийские, аркадские и некоторые др.), затем дорийские. Где они жили до этого, точно установить вряд ли когда-нибудь удастся по той причине, что рядом с ними на обширной территории жили близкородственные племена, имея с ними однотипную культуру, из которой памятники именно греческие выделить очень сложно. Но именно потому, что все эти племена были родственны, нет особой необходимости их выделять на том этапе. Вполне логично говорить о некоторой единой общности (популяции). История этой популяции прослеживается вглубь веков примерно до V-VI тыс. до н.э., а далее ее, по видимому, следует считать частью какой-то более древней популяции, существовавшей с XII-X тыс. до н.э.. Об этой последней свидетельств очень мало; то, что мы можем сказать, не имеет твердых доказательств.
Где-то на территории Прикарпатья, Балкан или Северного Причерноморья сформировалось племя, занимавшееся в основном охотой и скотоводством и говорившее на протоиндоевропейском языке (условное научное название). Из этого языка произошли все европейские языки, (кроме баcкского в Испании и языка пиктов в Ирландии и Шотландии), а также армянский, иранские, индийские и некоторые другие вымершие языки в Азии (см. рис. из статьи Л. Клейна "От Днепра до Индии", журнал "Знание - сила", июль 1984) Представители этого племени характеризовались европейскими расовыми чертами. Это значит, что протоиндоевропейцы имели высокий рост, светлые волосы, круглые голубые глаза, длинный и высокий нос, хорошо развитую волосатость. Разумеется, по костным останкам судить о цвете волос, глаз и др. внешних признаках невозможно. Но приведенное выше утверждение не лишено основания. Дело в том, что от протоиндоевропейцев прослеживается почти непрерывная антропологическая и культурная дорожка к тем, кто потом стал известен на исторической арене достаточно хорошо: грекам, фракийцам, кельтам, италикам, германцам, балто-славянам и др. представителям европейских народов. Если их потомки - индоевропейцы обладали вышеперечисленными признаками, то генетика позволяет утверждать, что их предки за несколько тысячелетий до этого просто обязаны были обладать теми же признаками. Перечисленные признаки являются рецессивными, так сказать, нестойкими в генетических взаимодействиях популяций; они не могли быть приобретены за столь короткий для эволюции срок 5-6 тысячелетий, а значит, ими обладали уже далекие предки европейцев.
Конечно, интересен вопрос, когда и где были приобретены эти признаки. Сомнения нет, что первые люди (или предлюди) пришли в Европу с юга, скоре всего из Африки и обладали древними, доминантными «темными» признаками (черные волосы, глаза, темная кожа и пр.) Следовательно, должны были существовать определенные условия, отбиравшие в процессе эволюции «светлые» признаки. По-видимому, такими условиями являются условия холодного, приледникового климата, который периодически имел место в Европе и Северной Азии в различные геологические эпохи. Все «светлые» признаки являются приспособительными для выживания в холодном климате, все они способствуют сохранению внутренней энергии. Светлая кожа и светлые волосы сокращают теплоотдачу тела (белый чайник остывает медленнее черного при одинаковой площади поверхности). Высокий длинный нос служит теплообменником: выдыхаемый теплый воздух согревает носовые каналы и вдыхаемый воздух несколько разогревается, т.е. энергия выдыхаемого воздуха не полностью теряется. Большие размеры тела способствуют снижению тепловыделения, ибо большое тело остывает медленнее малого при одинаковых поверхностях. Волосатость также сохраняет тепло, и сохранение или приобретение этого признака (мы не знаем, обладал ли волосатостью человек, пришедший из Африки) также диктуется холодными условиями существования. Поскольку в суровых приледниковых условиях человеку пришлось жить около 800-900 тыс. лет, можно думать, что уже к концу неандертальского периода расовые признаки вполне сложились, так что европейский кроманьонец несомненно обладал «светлыми» признаками.
Далее возникают вопросы о происхождении языка праиндоевропейцев. Первый вопрос такой. Известно, что все европейские языки родственны, и это родство было еще более очевидно 2-3 тыс. лет до н.э. ( согласно картине восстанавливаемых сейчас древних языков). Означает ли это, что в Европе всегда жили люди, говорящие только на индоевропейских языках? По-видимому, это совершенно невероятное предположение. Во-первых, потому, что язык несомненно существовал уже на стадии развития неандертальцев 200-40 тыс. лет до н.э. и, разумеется, существовал с началом эры кроманьонцев - нынешних людей. Предполагать, что у многочисленных групп неандертальцев, а затем кроманьонцев, населявших тогда Европу, был один язык, нелогично, ибо эти группы развивались на большом расстоянии друг от друга, а обогащение языков происходило именно в это время. Разумеется, в каждой группе язык оформлялся по-своему и своеобразно. Наблюдения показывают, что даже единый когда-то язык в условиях расхождения групп людей меняется неузнаваемо (пример - языки папуасов). Таким образом, несомненно, что на территории Европы до появления индоевропейских языков существовало множество разнообразных языков. Другое доказательство того, что люди в Европе никогда не говорили (все одновременно) на одном языке, это само существование множества европейских языков, происходящих из одного когда-то языка. Это разделение совершилось за 10-12 тысячелетий. Следовательно, тем более до этого не могло существовать единого языка: он бы обязательно разделился за те 40-100 тыс. лет, что предшествовали появлению праиндоевропейского.
Еще один вопрос, который уводит нас в еще большую глубину истории: какова связь индоевропейского языка с другими языками земли, что, в какой-то мере, подскажет нам возможность связи индоевропейцев с другими популяциями того времени?
Некоторыми учеными выдвинуто утверждение, что Карпато-Балкано-Причерноморская популяция приобрела индоевропейский язык вовсе не в Европе. Ученые отыскали данные, которые как будто противоречат простой картине, нарисованной нами выше. Что это за данные?
Аналогично тому, как развивались события в Европе, происходило движение человеческих популяций и в других частях Земли. И так же, как в Европе, там существовало на определенной стадии множество языков; затем одна из групп набирала силу, начинала растекаться и передавать свои гены и язык другим группам. В результате этого в этих регионах большинство групп стали говорить на родственных языках. Если в Европе усиление популяции праиндоевропейцев произошло, по-видимому, с освоением ими какого-то прогрессивного метода земледелия, то в других районах этой причиной могло стать освоение скотоводства или другие достижения, при которых резко возрастает численность популяции. Такие группы языков существуют на территории Северной Африки и Передней Азии - афразийская (или семито-хамитская) группа языков (арабский, берберский, еврейский, чадский и мн. др.); на территории Алтая и Сибири - Алтайская группа языков (угро-финские, тюркские и др.).
Но дело в том, что ученые как будто обнаружили родственные связи между языками некоторых таких семей, в частности, между праиндоевропейским, праафразийским, праалтайским и некоторыми другими.
Язык, из которого образовались перечисленные праязыки условно называют ностратическим (см. рис. - иллюстрацию А. Милитарева и Э. Бажилина из статьи "Услышать прошлое", журнал «Знание – сила», номер 7, 1985). На основании прежних рассуждений следует тогда признать, что существовало племя, говоривших на ностратическом языке, которое распалось потом на три-четыре ветви. И ничего бы в этом выводе не было бы странного, если бы множество неувязок территориальных и временных, которые до сих пор не разрешены. (Отметим, что на рис.3 ностратический праязык включает в себя и афразийские языки, что до сих пор не имеет твердого подтверждения).
Например, многие данные показывают, что протоафразийский существовал не позже VII тыс. до н.э. на территории Северной Африки или Передней Азии. Праалтайская группа по всем данным формировалась далеко на востоке от этих мест. Возникает вопрос, каким образом можно объяснить родство этих ветвей с праиндоевропейским? Для того, чтобы сделать это возможным, ряд ученых (см., например, [2]) помещают эти племена на одну территорию - в Переднюю Азию, Иранское нагорье, Закавказье - и затем пытаются проследить их дальнейшие пути. К сожалению, большинство этих построений производится с нарушением некоторых фактов. Остается ждать, когда в руках ученых появятся новые факты.
Итак, несомненно, на праиндоевропейском языке когда-то 10-12 тыс. лет назад говорили не все люди Европы, а лишь некоторая их часть (возможно, очень небольшая). Как же произошло, что этот язык так распространился и куда девались существовавшие до этого языки? Могло ли такое произойти?
Да, несомненно могло и даже можно предположить, как это произошло, так как существует исторически достоверная модель такого события: развитие романских языков. Вкратце история эта такова. Примерно до II-III вв. до н.э. в Европе существовали несколько вполне отличных друг от друга, хотя и родственных далеким родством, индоевропейских языков: кельто-иберийский на территории Испании, галльский во Франции, латинский в Италии, дакский (фракийский) в Румынии, греческий в Сицилии и еще многие другие языки на территории, окружающей область Лациум около древнего Рима в Италии. Случилось так, что латиняне во главе с Римом настолько усилились (III-I до н.э.), что подчинили себе весь Апеннинский п-ов, Испанию, Галлию (ныне Франция), Дакию (Румыния), Сицилию и многие другие территории. В тех местах, где их правление было долгим и прочным, на протяжении 200-300 лет население перешло на латинский язык. Вместе с тем, это была уже не первоначальная латынь латинян, а языки, образовавшиеся из латинского под влиянием местных языков. Корневой состав слов был общим возможно на 80-90%, остальные слова были заимствованы из местных языков, причем, тоже неоднородных. Интонация, ударение, особое произношение отдельных звуков, построение фраз, местные слова и мн. др. уже в то время отличали эти языки друг от друга, хотя не лишали их носителей возможности общения. В дальнейшем различия углублялись, заимствовались слова из многих других языков. В настоящее время мы имеем множество романских (от латинского названия Рима - Рома) языков, с корнесловом на 70% общим, но носители этих языков уже без подготовки друг друга не понимают.
Итак, вполне вероятно, что какая-то, возможно, небольшая популяция людей владела изначально или каким-то путем приобрела праиндоевропейкий язык. Усилившись и размножившись за счет каких-то преобразований, праиндоевропейцы стали распространяться по большей территории, захватывая силой или смешиваясь и ассимилируя население тех областей, которые они занимали. Под влиянием других языков праиндоевропейский начал медленно изменяться, в разных областях по-разному. Но какие обстоятельства благоприятствовали тому, что все иные языки в Европе (исключая баскский и пиктский) исчезли? Такое развитие событий можно назвать эффектом критической массы.
Вероятно, первоначальная праиндоевропейская группа (популяция) попала в такие условия, когда она начала быстро, быстрее всех других групп, размножаться. Этими обстоятельствами могли быть наступление благоприятного климата, изобретение орудий труда, освоение новых приемов получения продуктов питания и т.п. . Известно, что в месте предполагаемого развития праиндоевропейской популяции - Карпаты, Балканы, Северное Причерноморье, имеющем множество плодородных орошаемых речных долин на реках Дунай, Днестр, Днепр, Буг и др. - в это время совершался переход к земледелию. Причем, как становится ясным из современных данных, этот переход совершался под непосредственным влиянием развития первых центров земледелия в Евразии, находившихся на юго-западе Малой Азии, расцвет которых приходится на 9-8 тыс. до н.э.. Можно предположить, что эти малоазийские центры как раз и дали тот толчок, который привел к быстрому росту праиндоевропейской популяции. Другой причиной, способствовавшей усилению этой популяции, было открытие природной меди, залежи которой имелись на территории Балкан, и переход от каменных орудий труда и оружия к медным, а позже к бронзовым. Третьим фактором развития, который несомненно повлиял на усиление индоевропейцев и на их конкурентоспособность, было приручение лошади и приспособление ее для верховой езды и в качестве тягловой силы. Это приручение произошло в Северном Причерноморье примерно в IV тыс. до н.э.
Эффект критической массы заключается в том, что после того, как численность (масса) данной популяции стала намного больше численности любой другой соседней популяции (хотя, быть может, много меньше численности всех европейских популяций, вместе взятых), нет силы которая может остановить ее распространение. В общем случае речь не идет о военном захвате, а об ассимиляции всеми возможными способами. Ни одна отдельная популяция уже не в состоянии сопротивляться и вливается в состав поглощающей ее популяции, еще более увеличивая ее массу. И так далее, неудержимо. Только соразмерная по массе популяция может остановить дальнейшее ее распространение. Если в Европе в то время - 6-8 тыс. лет назад - не было единого языка, то это еще более усугубляло разрозненность групп и облегчало их поглощение.
Так могло завершиться распространение индоевропейских языков по всей Европе. Одновременно появилось множество диалектов этого языка, все более удалявшихся друг от друга.
Отметим, что антропологический облик европейских племен, по всей видимости, вовсе не был задан популяцией, говорившей на индоевропейском языке, также как завоевание окрестных племен Римом не внесло больших изменений в их антропологический облик. Передача языка не обязательно должна сопровождаться передачей генов. Поэтому нет никаких оснований считать современные народы Европы потомками той популяции, которая передала им индоевропейский язык. Вместе с тем, вероятно, европейцы имеют общий генофонд, поскольку с неандертальских времен они формировались на одной территории, непрерывно смешиваясь и разъединяясь. Конечно, на первый взгляд несколько странно, что не передавая генов, т.е. будучи в меньшем числе, можно полностью передать язык. Но передача генов связана прежде всего с численностью взаимодействующих групп и соотношением рецессивных и доминантных признаков в той и другой. Она никак не зависит от воли людей. Язык же может быть навязан силой (хотя и без насилия). В большинстве случаев передача языка происходила в истории человечества от завоевателей к завоеванным с редкими и объяснимыми исключениями.
Итак, жители Европы являются индоевропейцами только по языку, а по конституции - они просто европейцы, т.е. люди, сформировавшиеся в условиях Европы.
Интересен вопрос, когда началось распространение индоевропейского языка по Европе. На этот вопрос ответить трудно, поскольку нет достаточных археологических данных. С поздним очагом индоевроейцев можно связать так называемую трипольскую археологическую культуру медно-каменного и бронзового веков V-II тыс. до н.э.. на территории Украины совместно с родственными культурами на Дунае и Балканах.
Видимо уже до этого отдельные племена этой популяции двинулись в путь, но исторически определенными движения становятся с III тыс. до н.э.. В это время начинается какое-то переустройство в Карпато-Балканской зоне. Здесь сокращается численность населения, гаснет довольно высокая для того времени культура. Под каким воздействием - внутренним идеологическим импульсом, как предполагают некоторые ученые, или под воздействием многочисленных пришельцев, что более вероятно, точно пока неизвестно. Заманчиво связать с этими преобразованиями древней карты приход из-за Днепра индо-иранских скотоводческих племен.
В это время (III тыс. до н.э.) на территорию Греции начинают спускаться какие-то негреческие индоевропейские племена (как предполагают некоторые исследователи, это была группа пра-фрако-карийских племен). В это время или несколько позже через Босфор переходят в Малую Азию индоевропейцы хеттской группы (хетты, лувийцы, палайцы и др.), ассимилируя в языковом отношении местное неиндоевропейское население. (Некоторые ученые считают, что праиндоевропейский язык зародился именно на Ближнем востоке, а народы хеттской группы являются остатками этой группы языков в Малой Азии. Мы вернемся к этому вопросу несколько ниже, а здесь мы излагаем наиболее вероятную версию).
Во II тыс. до н.э. начинается новое движение индоевропейских племен. Через Босфор уходят фрако-фригийцы. Через Среднюю Азию и, возможно, Кавказ уходят на восток и на юг праиндийцы, а затем праиранцы; передают свой язык множеству племен Иранского нагорья, Средней Азии, а также Индии. В это время еще не наблюдается замещения индоевропейских племен на оставленных местах неиндоевропейцами: там остаются или занимают эти места родственные или другие индоевропейские племена, которые позже тоже отправятся в свой путь.
Именно в это время с севера Балкан уходят на юг Балканского полуострова первые протогреческие племена, которые можно условно называть собирательно ахейцами, как их знают хетты и как их часто называет Гомер. Но это название, хотя и является индоевропейским, не греческое. Как предполагают некоторые ученые, более правильным является другое гомеровское название тогдашних греков - данайцы. Имеется основание считать, что это имя отражает название их первоначальной прародины - долину одной из рек этого района с корнем «дана», что на протоиндоевропейском означает «вода», а именно: Дунай: Днестр или Днепр. Скорее всего это Дунай (тогда «данайцы» это просто «дунайцы»). Но, возможно, протогреки первоначально располагались восточнее, а именно на территории нынешней Молдавии или Украины, поскольку имеются данные, что они контактировали с протоиндийцами и протоиранцами, жившими в то время в северо-черноморских степях.
Как бы то ни было, предания и другие данные указывают что протогреки пришли именно из этого района, а на том месте, откуда они ушли, остаются жить тоже протогреческие, но другие племена - дорийские.
В это время или несколько раньше с Карпат уходят на запад кельтские племена (предположительно, из района Богемии и Галиции), которые к I тыс. заняли Испанию, Францию, Ирландию, Шотландию, Англию, Бельгию (в районе Богемии остаются кельты-галаты). На Апеннинский п-ов уходят италийские племена, а за ними иллирийские племена занимают побережье Адриатики. На северо-западе Балкан (современные Болгария и Румыния) остаются фракийские племена. По северо-западной зоне Западной Европы начинают распространяться германские племена, а на север от Карпат в лесную зону перемещаются балто-славянские племена (которые разделяются на славян и балтов только в середине I тыс. до н.э.).
Ну вот, теперь мы примерно знаем ситуацию в Европе в момент прихода протогреков в Грецию.
Итак, проследить достоверно путь праиндоевропейцев до того момента, когда они обнаруживают себя в Карпато-Балкано-Причерноморской зоне, пока не удается. Следовательно, нет возможности указать и путь предков греков до примерно V-VI тыс. до н.э.. Поэтому вернемся во II тысячелетие к нашим ахейцам (Напомним, что так условно мы называем совокупность нескольких протогреческих племен первой волны).
Как мы уже отмечали, ни ахейцы, ни более поздние дорийцы не являются теми древними греками, которых знает мир по их культуре и историческим свидетельствам уже на территории Греции. Первое устойчивое земледельческое население в Греции, в частности в Фессалии, на Пелопоннесе, на островах и побережье Эгейского моря по археологическим данным появилось в 6-5 тыс. до н.э. из Малой Азии, вероятно из тех центров земледельческой культуры, о которых мы упоминали выше. С этим населением, вытесняя и ассимилируя его, смешались индоевропейцы (протофракийцы, протокарийцы и др. племена, близкородственные по языку протогрекам, особенно в то время, поскольку они жили с ними бок о бок на севере Балкан)), спустившиеся сюда примерно в 3 тыс. до н.э.. Пришедшие во 2 тысячелетии ахейцы нашли здесь весьма высокую культуру и многочисленное население. Частично вытеснив его, частично смешавшись с ним, переняв культуру и многие термины и названия, но постепенно передав им свой язык, на исторической арене появляются древние греки. Окончательное оформление и распределение древних греков произошло после того, как примерно в 1200 годах до н.э. с севера спускаются дорийские грекоязычные племена, в свою очередь потеснившие уже сложившееся древнегреческое население и внесшее свои гены в сложившийся генофонд.
На этом мы пока расстанемся с европейскими предками греков и обратимся к малоазийскому их компоненту.
2. Малоазийский компонент
Предки греков, происходящие из Малой Азии, составляют по-видимому компоненту, о котором мы имеем самые древние свидетельства. Судя по костным остаткам, до этих «малоазиатов» на берегах Эгейского моря, включая острова, жили племена «длинноголового» типа, населявшие в то время почти все Средиземноморье. Но о них мы не имеем никаких историко-археологических сведений. Их заменили (вероятно смешавшись с ними) племена «круглоголового» типа, пришедшие, по-видимому, из Малой Азии. На основании имеющихся данных можно предполагать следующее [3].
С VIII-VII тыс. до н.э. на юго-западе Малой Азии начинает развиваться земледельческая культура, которую условно называют чатал-хуюкской (по современному названию места, находящегося недалеко от г. Конья - др.-греч. Икония - в Турции). Эта культура была распространена широкой полосой вдоль юга Малой Азии и вероятно, достигала в то время Эгейского моря в районе острова Родос. Она отличалась удивительно высоким для того времени уровнем развития сельского хозяйства, ремесла, культуры. Здесь впервые появляются земледельческие поселки из множества домов, окруженные защитными стенами. Имеются родовые святилища с росписями. Причем, наиболее распространенным культом был культ поклонения быку, рога которого служили священным символом какого-то божества. Найдено множество статуэток разного типа и мн. др. Эта культура просуществовала на данной территории примерно до 5 тыс. до н.э., оказав значительное культурное влияние на всю Малую Азию и на Балкано-Карпатский регион. Представители этой культуры антропологически отличались от индоевропейцев. Они были ниже ростом и имели более грацильное строение скелета. По всей вероятности, они имели темные волосы и глаза. Их языковая принадлежность не может быть установлена достоверно, так как они не оставили письменных памятников, но подытоживая те сведения, которые известны на сегодняшний день, можно предположить следующую гипотезу, помогающую объяснить связно многие факты.
(Для нас эти сведения представляют интерес еще и потому, что имеют связь с историей Понтийского царства - родиной понтийских греков, располагавшегося на севере Малой Азии).
Как установлено с достаточной надежностью, с 5 тыс. до н.э. на территории Малой Азии жили племена, говорившие на так называемых хатто-хуритских языках. Несколько позже они занимали значительную территорию, включающую кроме Малой Азии Армянское нагорье и Верхнюю Месопотамию, Закавказье, весь Северный Кавказ, и западное побережье Каспийского моря. Указанное название характеризует тот факт, что все языки этой семьи можно разделить на две группы, образовавшие два потока их распространения. Одна группа - хаттская - включала в себя племена, двигавшиеся через север Малой Азии по побережью Черного моря и дошедшие до Кубани. Другая группа - хурритская - двигалась по югу Малой Азии и через Армянское нагорье проникла в Куро-Араксскую долину, заняла территорию современного Азербайджана, а затем вышла на Северный Кавказ в районе современного Дагестана и Чечни.
К III тыс. на хаттских языках, по-видимому, говорили собственно хатты (занимали излучину реки Галис, совр. Кызыл-Ирмак), каска (от р. Галис до р. Апсар - Чорох) и восточная группа каска, называемая апешлайцами. (Отметим, что эти племена занимали почти всю территорию будущего Понтийского царства). К началу н.э. мы находим на Кубани касогов, как называли на русском языке адыго-черкесские племена (кашков - по арабски), в Абхазии - апсилов, как называли абхазские племена греки (сами абхазы называют себя ныне апсуа). Сравнительно недавно доказано [3], что абхазо-адыгские языки родственны хаттскому, от которых сохранились письменные памятники.
Хурритская группа включала в это время собственно хурритов (на юге Малой Азии), урарту - одних из предков армян (на Армянском нагорье) и митанни (северная Месопотамия). Продвижение этой группы племен на Северный Кавказ фиксируется родством культур хурритской, урартийской, куро-араксской и майкопской, а также родством современных чечено-ингушских и нахско-дагестанских языков с хурритским и урартским (от которых дошли до нас письменные памятники). По-видимому, на языках этой группы говорили и племена на территории нынешнего Азербайджана до прихода персов и тюрков.
Исходя из того, что все остальные племена, известные на территории Малой Азии, являются пришлыми, можно предположить, что хатто-хурритская группа языков зародилась именно здесь и начало ее распространению положила группа племен чатал-хуюкской культуры. Если это правильно, то в X-XII тыс. до н.э. в Малой Азии зародилась и развивалась прахатто-хурритская популяция, ровесница праиндоевропейской, праафразийской и праалтайской популяциям.
Таким образом, можно предположить, что племена, заселившие Грецию и Эгеиду в 6-5 тысячелетиях до н.э. принадлежали к представителям хатто-хурритской семьи языков. Через несколько тысячелетий они тоже стали древними греками, передав свои гены и знания индоевропейским пришельцам. Тем более мы должны их включить в число предков понтийских греков, поскольку потомки хатто-хурритов несомненно продолжали жить на территории, ставшей родиной понтийским грекам.
3. Афразийский компонент
Несомненной является и еще одна струя генов и культуры, воспринятая древними греками - семитическая, в основном, финикийская. Финикийцы занимали территорию современного Ливана и частично Палестины и с самых древних времен вели торговлю на Средиземном море.
Согласно источникам контакты древних греков с финикийцами имеют начало еще во II тыс. до н.э., т.е. со времени освоения ахейцами побережья Эгейского моря и островов. Известно, например, что население Кипра складывалось из ахейцев и финикийцев. А согласно древнегреческому преданию изобретателем греческого алфавита был финикийский вождь Кадм, переселившийся в Грецию вместе со своим племенем. (Эта легенда имеет некоторое основание, так как действительно греческий алфавит был изобретен на базе финикийского слогового письма и даже сохраняет финикийские названия большинства греческих букв). Насколько весом вклад этого компонента, мы не знаем, но его наличие трудно отрицать. Известен также вклад финикийцев в становление и малоазийской части греков. Например, по одному из преданий Фалес Милетский - один из древнегреческих мудрецов и родоначальник материалистической философии, был потомком другого финикийского вождя. Хотя согласно другому преданию Фалес имел чисто греческое происхождение, но первое предание подтверждает вклад финикийских генов в сложение древнегреческого народа.
Глава 3. Заселение греками Понта Эвксинского
В качестве причин заселения древними греками берегов Черного моря можно назвать две. Первой и основной был, конечно, избыток населения в тех греческих городах, которые развивались достаточно стабильно. Среди них было немало бывших колоний, организованных в свое время другими древнегреческими полисами. Второй причиной явилось стремление материнских городов (митрополий) обеспечить свои торговые интересы в различных точках тогдашнего мира (ведь колонии возникали не только на Черном море, но на всем побережье Средиземного моря). Некоторым толчком к переселению и организации колоний возможно давали политические столкновения. Хотя вновь образовавшиеся государства были вполне независимы, в большинстве случаев они поддерживали особые дружеские отношения со своими метрополиями, что давало тем особые торговые и военные выгоды (см. рис.).
На примере трех городов: Херсонеса в Крыму (рядом с Севастополем), Диоскуриады в Абхазии (на месте современного г. Сухума), и Трапезунда (нынешний Трабзон, Турция) с прилегающими к ним территориями мы проследим дальнейшую историю тех греков, которые в дальнейшем стали жителями Российской империи, а затем Советского Союза.
Выбор городов - не случаен. Во-первых, они соответствуют трем географическо-экономическим областям черноморского побережья, связанных впоследствии с Россией. Во-вторых, им предстояла различная, но наиболее долгая судьба в этих регионах, как центров греческой государственности и культуры. В-третьих, греческие потомки жителей этих городов (исключая, вероятно, Диоскуриаду) живы до сих пор, причем, большинство из них располагается в пределах бывшего Советского Союза. В-четвертых, об этих центрах сохранилась и продолжает накапливаться большая информация, позволяющая проследить достаточно увязанную по времени цепь событий. В-пятых, эти города вошли в круг подчинения Византийской империи и имели в своей истории точки соприкосновения между собой, так что в истории каждого из них приходится упоминать и другие.
Как мы отмечали, большинство черноморских колоний были организованы г. Милетом, располагавшимся на западном берегу Малой Азии. Из тех, что будут интересовать нас, только Херсонес в Крыму был организован другим городом, о чем мы подробнее расскажем ниже. На примере Милета мы можем познакомиться с проблемами колонизационного движения, а также с этническими и культурными эволюционными процессами.
Милет - отец черноморских государств.
Что известно нам о Милете? Пожалуй, много; во всяком случае, больше, чем о многих других городах не только Малой Азии, но и материковой Греции. Объясняется это как древностью города, так и его значением в древнегреческом мире.
Проникновение греков на острова и малоазийское побережье датируется серединой II тыс. до н.э. [3]. Около 1450 года до н.э. материковые греки (ахейцы) захватили центральную часть Крита с городом Кноссом; не позже этого времени они укрепились на Кипре. В XIV-XIII вв. ахейские поселения появляются не только на островах Эгейского моря, но впервые и на западном побережье Малой Азии - в Милете и около Галикарнасса и Колофона. Именно Милет, вероятно, известен под названием Миллаванды (или Милаватты) в хеттских текстах того времени. По-видимому, первоначально Милет, как и Троя был хеттским (и даже , быть может, хаттским) торговым центром для сношений с западными странами и островами Эгейского моря. Позднее город, по сведениям древнегреческих историков, принадлежал карийцам и лелегам, затем критянам, а позже ионянам, переселившимся туда из Аттики и Пелопоннеса под давлением других древнегреческих племен.
Много сведений сохранилось о Милете в греческих преданиях, в книгах греческих историков, ибо этот город играл важную роль в политической, культурной и экономической жизни не только малоазийской Греции, но и балканской. О Милете упоминает уже Гомер. Геродот приводит в разных местах своей «Истории» сведения об этом городе (4 в. до н.э.).
[1, 56-58]: «...Ионяне первоначально были пеласгийского происхождения, а дорийцы - эллинского. Ионийское племя никогда не покидало своей земли, дорийское же - очень долго странствовало».
«На каком языке говорили пеласги, я точно сказать не могу. Если судить по теперешним пеласгам, что живут севернее тирсенов в городе Крестоне ... то пеласги говорили на варварском языке... Аттический народ, будучи пеласгическим по происхождению, также должен был изменить свой язык, когда стал частью эллинов... Что до эллинского племени, то оно, по-моему, с самого начала говорило на одном и том же языке. До своего объединения с пеласгами эллины были немногочисленны. Из такого довольно скромного начала они численно возросли и включили в себя множество племен...»
Уточним, что по современным представлениям первоначальные ионяне были племенем греческим; в Аттике (область с центром в г. Афины) произошло их смешение с более многочисленными пеласгами, жившими там издревле, которые явно были не греческого происхождения, но перешли на язык завоевателей. Вопрос о происхождении пеласгов не решен до сих пор из-за отсутствия достаточных данных: одни ученые считают их малоазийцами, родственниками хаттов, другие - индоевропейцами. Продолжим цитирование Геродота.
[1,145-147]: «... Ионяне, как я думаю, основали двенадцать городов (в Малой Азии - авт.)... вот по какой причине. Когда они жили еще в Пелопоннесе, у них, как и у ахейцев, которые их изгнали, было двенадцать городов». (По Геродоту, ахейцы передвинулись в эту область под давлением дорийцев). «...И было даже очень глупо утверждать, что эти азиатские ионяне чистокровнее и благороднее остальных ионян. Добрую часть их составляют абанты с Евбеи, которые ничего общего не имеют даже в имени с ионянами. Кроме того, ионяне смешались с орхоменскими минийцами, с кадмейцами, дриопами, фокейцами..., молоссами, пеласгическими аркадцами, дорийцами из Эпидавра и многими другими племенами. Те же ионяне, которые выступали прямо из афинского пританея и считали себя самыми благородными, не привели с собой на новую родину женщин, но женились на кареянках, родителей которых они умертвили... Все это произошло в Милете»... «Царями же одни из этих ионийских городов выбрали себе ликийцев, отпрысков Главка, сына Гипполоха, другие - кавконов из Пилоса, потомков Кодра, сына Меанфа; иные, наконец, потомков того и другого».
Примерно такие же данные приводит и «отец географии» Страбон (1 в. н.э.):
[Кн.XIV, I]: «Остается сказать об ионийцах, карийцах и о побережье по ту сторону Тавра...
3. Ферекид утверждает, что на этом побережье раньше Карийцы владели Милетом, Миунтом, областью вокруг Микале, а непосредственно следующую часть побережья ... занимали лелеги... Оба эти племени по его словам, под натиском ионийцев отступили в остальные части Карии. Возглавлял ионийское переселение..., продолжает Ферекид, Андрокл, законный сын афинского царя Кодра; он и был основателем Эфеса ... Милет основал Нелей, родом из Пилоса.... (далее перечислены основатели и других городов малоазийской Ионии).
4. Это - 12 ионийских городов; в позднейшее время к ним прибавилась также Смирна...».
По Страбону, город Милет был основан еще до ионийской колонизации: [кн. XIV, 5-7] «По сообщению Эфора, это место впервые основали и укрепили над морем критяне, там, где теперь расположен древний Милет. Сарпедон вывел туда поселенцев из критского Милета и назвал город по имени критского города; местностью этой прежде владели лелеги. Впоследствии Нелей и его спутники укрепили стеной современный город. Теперь в городе 4 гавани, причем одна из них может вместить целый флот. Много славных деяний совершил этот город, но величайшее из них - это множество основанных им колоний, потому что весь Эвксинский Понт, Пропонтида и многие другие места были колонизированы милетцами... Достопамятными людьми родом из Милета были Фалес - один из Семи Мудрецов, первый среди греков занявшийся естествознанием и математикой, его ученик Анаксимандр и ученик последнего Анаксимен; Гекатей - автор «Историй» и в наше время оратор Эсхин. Город постигло несчастье, так как он закрыл свои ворота перед Александром и был взят силой..., а еще раньше он был взят персами».
По-видимому, греки ионийского побережья называли себя не эллинами, а ионийцами, ибо персы, познакомившиеся с греками именно через ионийцев, называли греков именно так, а от них это имя переняли и арабы, и турки, и другие жители Ближнего Востока (грек по-арабски, -афгански, -турецки и т.д. называется «юнан», т.е. «иониец», а понтийский грек - «урум» от «ромей», т.е. житель Римской империи).
РАЗДЕЛ 2. КРЫМСКИЕ ГРЕКИ
Древние греки посещали Крым (который в древнее время назывался Таврикой) с очень давних пор. Есть основания считать, что это началось еще с микенских времен. Достоверное присутствие здесь греков зафиксировано по крайней мере с VIII века до н.э. (на острове Березань, называемом древними греками "Ахиллесов бег"). Чуть позже появились греческие колонии на берегах Крыма (см. рис. из книги Д.Б.Шелов. Северное Причерноморье 2000 лет назад. М., Наука, 1976). История этих колоний изложена в сотнях монографий, и нет нужды переписывать здесь эти данные. Мы хотим построить свой рассказ несколько иначе.
Есть существенные основания считать, что современные потомки древних греков Крыма происходят из района древнегреческого полиса Херсонеса. Все остальные полисы Крыма намного ранее подпали под власть других народов, и их жители ассимилировались полностью. Как и почему Херсонесу удалось дольше всех продержаться в греческой истории и что стало с потомками его древних жителей - эти конкретные сведения, по-моему, будут более продуктивными и представительными для восстановления связи современных греков с древними. К тому же история древнего Херсонеса является наиболее изученным примером древнегреческой колонии в Крыму (а, возможно, и среди многих других колоний мира).
Глава 1. Древняя история Херсонеса (V в. до н.э. - V в.н.э.)
Херсонесу посвящено больше научных исследований, чем другим античным городам Северного Причерноморья. Причиной тому является то, что раскопки здесь ведутся уже полтора века. Раскопано примерно десять гектаров территории Херсонеса, что составляет треть территории древнего города. Вместе с тем, это самая большая площадь, раскопанная в Союзе. Всю свою историю (2 тысячи лет) Херсонес был одним из многих рядовых древнегреческих полисов, а затем периферийным городом Римской империи и Византии. А через 5 веков после гибели он вдруг оказался единственными в своем роде, потому что ни один древнегреческий и ни один византийский город не известен сегодня историкам в таких деталях, как Херсонес Таврический (были в Греции и другие Херсонесы). Удачей для археологов явилось то, что на месте Херсонеса не возник другой новый город и что его сельскохозяйственная округа не распахана в такой мере, как окрестности других древних городов. Благодаря Херсонесу ученые смогли ответить на многие темные вопросы, касающиеся многих десятков городов греческого мира, римской периферии и Византии.
Развалины Херсонеса находятся в трех километрах от современного города Севастополя в Крыму. Исследования последних лет показали, что в 422-421 гг. до н.э. его совместно основали жители городов Гераклеи, находящейся на противоположном берегу Черного моря (сейчас Ирегли - Турция), (который, в свою очередь, был колонией дорийцев из Мегар), и острова Делоса, расположенного в Эгейском море и населенного тогда ионийцами. Такое совместное предприятие оказалось возможным вследствие того, что решение жителей Гераклеи совпало с моментом насильственного изгнания делосцев со своего острова афинянами. Но участие делосцев в создании колонии оказалось кратковременным, так как через год афиняне разрешили делосцам вернуться на родину. Таким образом, начальное население Херсонеса было в основном дорийским.
История Херсонеса распадается на две почти равные исторические эпохи: античную 5 в. до н.э. - 5 в. н.э. и средневековую - конец 5 до рубежа 14-15 вв. н.э. Обе они, в свою очередь, делятся на несколько периодов, отличающихся друг от друга экономикой, внешним положением города, государственным и общественным устройством и культурой.
Город был расположен на полуострове (Херсонес по-гречески и значит «полуостров»), на естественной возвышенности, с запада и востока ограниченной бухтами, с севера - морем, а с юга - довольно глубокими балками. Эти естественные укрепления были усилены каменными оборонительными стенами с башнями, сохранившимися до сих пор. Херсонес занимал очень выгодное положение, так как южная оконечность крымского полуострова, где он располагался, наиболее близко расположена к южному берегу Черного моря (в районе милетской колонии Синопы). Однако это преимущество выявилось не сразу, так как греки долгое время не решались пересекать море поперек, а совершали только каботажные (прибрежные) плавания. Только с 4 в. до н.э. они начали использовать прямой путь.
Может быть, именно с этим связан тот факт, что в 5-4 вв. до н.э. город был не велик и владения его ограничивались ближайшими окрестностями. К концу же 4 в. до н.э. территория города увеличилась в два раза. В конце 4 - начале 3 в. до н.э. стали значительными и сельские владения Херсонеса.
В противоположность другим древнегреческим городам Крыма (Ольвии, Тире, Пантикапею и др.), находившимся в устье больших рек, связывавших их с внутренними скифскими и меотскими областями, Херсонес занимал положение, не благоприятное для развития внутренней торговли с местными племенами. Ближайшими соседями Херсонеса были отсталые племена тавров. Кочевых скифов, занимавших северо-крымские степи, отделяла от Херсонеса гряда Крымских гор. Поэтому Херсонес с самого начала стал развиваться не как торговый центр, а главным образом как центр сельскохозяйственного производства.
Отсутствием прочных торговых связей и взаимной заинтересованности греков и окружающего населения объясняется почти постоянная враждебность, которая существовала в отношениях между Херсонесом и этим населением. Херсонес, пожалуй, больше всех других греческих городов Северного Причерноморья подвергался нападениям со стороны коренных обитателей Крыма и менее других греческих городов испытал культурное воздействие негреческих элементов. Быть может, этим, а также и географической удаленностью объясняется то, что Херсонес продержался в истории дольше их, а главное, что его греческое население сохранило свое греческое самосознание до нашего времени. Дело в том, что учеными почти единодушно признается , что современные азовские (или донецкие) греки (переселенные сюда из Крыма во времена Екатерины II) являются потомками именно херсонесских греков (не только жителей города, но скорей жителей обширной сельской округи древнего Херсонеса), тогда как жители всех других древнегреческих полисов ассимилировали еще в ранее средневековье.
Город был распланирован на правильные кварталы: улицы пересекались под прямым углом. Они были вымощены мелким камнем и щебнем; вдоль улиц проходили каменные водостоки, отводившие в море дождевую воду и нечистоты. Общественные здания были украшены колоннадами и мозаичными полами. В восточной части города находилась военная и торговая гавань.
Кроме территории города, как уже отмечалось, херсонесцы владели еще значительным сельскохозяйственным районом. В период расцвета Херсонеса ему принадлежало все западное и северо-западное побережье Крыма с находившимися там многочисленными пунктами. Весь этот район получил в херсонесских документах название «равнина». Кроме этого херсонесцам принадлежала еще юго-западная часть Крыма - Гераклейский полуостров, расположенный между современными Севастополем и Балаклавой. Именно эти районы и поставляли городу сельскохозяйственные продукты. На херсонесской территории возделывались и зерновые, и садовые культуры, и виноград.
Пожалуй, раскопки сельскохозяйственных областей Херсонеса впервые определили черноморские колонии именно как полисы - совокупность города и окружающего обширного сельскохозяйственного образования, а не как подобие ремесленно-торговой фактории.
На Гераклейском полуострове и в северо-западном Крыму обнаружены остатки сотен сельскохозяйственных наделов, принадлежавших херсонесцам. Каждый такой надел (по-гречески «клер») был обнесен каменными стенами; усадьба, располагавшаяся на участке, часто имела башню, являвшуюся небольшой крепостью для защиты от внезапного нападения. В усадьбе обязательно были жилой дом, различные хозяйственные постройки, цистерна для воды. Клеры имели прямоугольные очертания; площадь их различна - от 3 до 60 га, в среднем 25-30 га. Большая часть клера обычно была занята под виноградники; были тут и сады, и поля, засеянные хлебом. Занимались херсонесцы и скотоводством.
Значительное место в хозяйственной жизни Херсонеса, как и других городов Северного Причерноморья, занимало рыболовство (недаром многие названия рыб Черного моря имеют греческое происхождение: кефаль (от «кефал» - голова), лифарь, луфарь («лифос» - камень); возможно, ставрида, сарган - игла-рыба, катран - черноморская акула). Здесь открыты большие группы рыбозасолочных цистерн. Вероятно, вывоз соленой и вяленой рыбы был одной из основных статей экспортной торговли Херсонеса.
Кроме того, Херсонес несомненно вывозил хлеб, скот, кожи, соль, вино, но, вероятно, не в тех размерах, что соседние древнегреческие города, находившиеся в более благоприятных торговых условиях.
Судя по найденным остаткам посуды и изделий, Херсонес имел постоянные торговые связи с Афинами и городами Малой Азии, а также с островными центрами - Фасосом, Книдом, Родосом и др. Особенно тесно был связан Херсонес со своей метрополией - Гераклеей Понтийской и с г. Синоп, находящимися на южном берегу Черного моря. В денежном обращении Херсонеса использовалась как привозная, так и собственная монета (из серебра и меди), выпускать которую начали еще в первой половине IV в. до н.э.
К концу IV в. до н.э. Херсонес уже вполне сложился в независимый город-государство. В Херсонесе в это время была демократическая республика. Высшим законодательным органом являлось Народное собрание, состоявшее из свободных граждан. Оно решало вопросы войны и мира, утверждало проекты законов, вносимые Советом, избирало Совет. Совет подготавливал проекты законов и следил за их исполнением. Херсонесцы принимали участие и в общегреческих празднествах. Как и в других полисах, здесь любили театр и спорт.
В течение III-II в.в. до н.э. часть скифского населения Крыма постепенно переходит к оседлой жизни: появляются города, развивается торговля, по образцу греческой чеканится собственная монета. Племена скифов объединились в могущественную державу со столицей Неаполь (вблизи нынешнего Симферополя). Их вожди начали предпринимать наступательные войны против Боспора (т.е. Боспорского государства, позднее царства, в которое входили Керченский и Таманский полуострова и побережье Азовского моря) и Херсонеса. Они овладели западным побережьем Крыма и осадили Херсонес.
Херсонес и Боспор, не будучи в состоянии отразить нападение скифов, вынуждены были обратиться к царю Понта (государство на южном берегу Черного моря) Митридату VI Евпатору. По договору о взаимной помощи, заключенному в 179 г. до н.э. между Херсонесом и Понтом, он снарядил в Крым экспедицию под командованием полководца - грека Диофанта, которому пришлось дважды совершать походы против скифов в глубь Крыма. Война велась в течении нескольких лет (последнее десятилетие II в. до н.э.). В результате скифы были разбиты, их крепости разрушены, а утраченные Херсонесом владения возвращены. Еще раз вслед за этим скифы угрожали Херсонесу во время восстания скифа-раба Савмака, захватившего власть в Боспорском царстве. Восстание тоже было подавлено Диофантом.
Скифская опасность с того времени для Херсонеса миновала. Однако избавление от нее было куплено потерей политической независимости: Херсонес и Боспор оказались практически под властью Митридата. Непосредственным представителем своей власти на Боспоре Митридат поставил своего сына Махара, а Херсонес подчинил Боспору. Такое единение сил необходимо было Митридату для борьбы с Римом. Но оно не помогло ему: проиграв эту борьбу и находясь в безвыходной ситуации, он покончил жизнь самоубийством (в 63 г. до н.э.). После его смерти власть Рима, уже подчинившего себе Грецию и Малую Азию, распространилась и на города Северного Причерноморья.
Зависимость Херсонеса от Рима была весьма продолжительной - около четырех столетии, но степень зависимости не всегда была одинаковой. Некоторое время, около столетия, Херсонес подчинялся Риму через боспорских представителей. Такая опосредованная зависимость была Херсонесу невыгодна, и после нескольких попыток херсонесцы добились освобождения от власти Боспора и непосредственного подчинения Риму.
После периода упадка (конец I в. до н.э.), вызванного скифскими войнами, с установлением в городах Крыма римских гарнизонов и господства римского флота на морях, начинается период экономического подъема Херсонеса и других городов Крыма. Но прошедшие века не могли не сказаться на жизни этого города.
Культура античных государств Северного Причерноморья первых веков нашей эры характеризуется все усиливающимся влиянием варварских (т.е. негреческих) элементов. Самый состав городского населения после бурных событий I в. до н.э. значительно изменился: процент выходцев из негреческой этнической среды - тавров и скифов, меотов и сарматов - резко возрос. Новые жители принесли с собой в античные города бытовой уклад, привычки, обряды, свойственные варварским племенам Причерноморья. Очень яркую картину варваризации греческого города рисует нам Дион Хризостом. Он рассказывает, что, например, жители Ольвии носили скифский костюм, имели длинные волосы и бороды, а не брились, как римляне, не расставались с оружием, говорили по-гречески недостаточно чисто. В то же время они продолжали сознавать себя эллинами, жадно ловили известия о событиях в Элладе, почитали и знали поэмы Гомера, а кое-кто из них интересовался и греческой философией. (Забегая вперед, скажу, что то же самое можно наблюдать среди понтийских греков Советского Союза после "бурных событий" XX века). Восстановленные в первых веках нашей эры города имели совсем иной облик и размеры, чем в эллинистическое время. Все это, конечно, коснулось и Херсонеса.
В начале III в. н.э. в Северном Причерноморье появляются племена, получившие в античных источниках общее наименование готов. Собственно готы принадлежали к германской группе племен. Они пришли в Причерноморье с берега Балтийского моря, где находилась их первоначальная родина. В своем движении они увлекли многие иные племена Восточной Европы и возглавили большое объединение племен. Готский союз играет в III-IV в.в. н.э. большую роль в политической жизни Причерноморья.
В результате действий племен готского союза многие античные города были разрушены, а Боспорское царство приведено на грани гибели. Херсонес пережил готов с меньшими потерями.
Последний удар по Боспору нанесло вторжение Гуннского союза племен (в 70 годах IV в. н.э.). Кочевые орды гуннов, совместно с другими кочевыми народами пришли из степей и пустынь Центральной Азии, как смерч, прошли по Северному Причерноморью, уничтожая все и всех. Готы были сметены этим гунно-аланским потоком и отброшены далеко на запад; только горсточка их уцелела в горах Крыма. Боспорские города были превращены в груды развалин. Жители были либо перебиты, либо угнаны. Боспорское государство перестало существовать.
Херсонес, лежавший в стороне от основной дороги гуннов, не подвергся столь жестокому разгрому. Надписи говорят о том, что еще в самом конце IV в. н.э. в городе находился римский гарнизон - легион баллистариев. Но и Херсонес очень пострадал от вражеских нашествий - это видно по следам разрушений его стен. В V в. н.э. Херсонес, по-видимому, перестает быть значительным экономическим и политическим центром и переходит под властью Византийской империи. Начинается средневековая история Херсонеса.
Глава 2. Средневековая история Херсонеса
После разделения Римской империи на две части с конца IV в. н.э. Херсонес фактически находился в зависимости от Константинополя - столицы Византии - Восточной римской империи. Херсонес был нужен Византии как форпост для защиты владений в Крыму и сношений с кочевниками. Здесь предпринимаются восстановительные работы и строительство христианских храмов. В 325 г. Константин I посылает в Херсонес епископа Капитона с военным отрядом в пятьсот человек - для распространения христианской религии. Храмы строятся, начиная с V века, особенно же интенсивно строительство шло при Юстиниане I (527-565 гг.).
Херсонес [34] в раннем средневековье (см. рис. из книги Я.Л. Якобсон. Крым в средние века. М., Наука, 1973) cтановится центром довольно большого земледельческого района, занимавшего юго-западное нагорье Крыма (страна Дори). К этому времени, т.е. ко второй половине 2 века относится процесс заселения этой местности остатками готских дружин, оттесненных сюда гуннами. Прокопий (VI в. н.э.) уже писал о них, как о давних насельниках этих мест и отмечал, что "в военном деле они превосходны и в земледелии, которым они занимаются собственными руками, они достаточно искусны". Готы в свою очередь, по-видимому, ассимилировали сложное по составу местное население аланов, в состав которых до того уже вошли тавры и, возможно, греки. Еще в XV веке, по свидетельству итальянского торгового деятеля, в Крыму жили готы, говорившие на своем языке.
Период с конца V до середины VII в. н.э. в истории Херсонеса характеризуется не только интенсивным городским строительством, но и оживлением торговли и всего хозяйства в целом. Подтверждением тому служит возобновление собственной чеканки монет при Юстиниане I (прекращенной еще в III в. н.э.). Херсонес становится главным экономическим, политическим и культурным центром в Крыму. Кроме того, по словам Прокопия, Юстиниан I построил два укрепления на южном берегу Крыма - Алустон (Алушта) и "в Горзувитах" (нынешний Гурзуф). Оба города были крупными поселениями, преимущественно аланскими, как на то указывают их могильники.
Но надо сказать, что Херсонес, как и в античную эпоху, так и в средние века продолжал тяготеть не к центру Византии, а к прибрежным районам Малой Азии. Об этом свидетельствуют прежде всего параллели в архитектуре этих районов. Эти связи не прерывались вплоть до тюркских нашествий в ту и другую область.
Со второй половины VII века начинается очередной упадок Херсонеса, о чем свидетельствует прекращение выпуска собственной монеты. Он затянулся до второй половины IX в. н.э. и не был исключительным явлением в византийских областях: экономический застой охватил в это время многие области Византийской империи. Упадок Херсонеса на этот раз можно связать с нашествием хазар, хотя, по-видимому, сам Херсонес они не захватили. Более того, воспользовавшись ситуацией, Херсонес с помощью хазар отложился от Византии и перешел на самоуправление. Карательные экспедиции императора Юстиниана II (в начале VIII в. н.э.) не дали результата.
К этой эпохе относится основание и возобновления многих монастыре в Крыму. Причиной этого стала иконоборческая политика ряда императоров, направленная на уничтожение монастырской феодальной собственности.
В это же время в Крыму появился и новый этнический элемент - булгарский (булгары составляли одно из тюркских племен хазарского племенного объединения).
В середине IX века была образована Херсонская фема (административная область империи) с центром в Херсонесе и Херсонесский архиепископат. Важное значение приобрел Херсонес в сношениях между Византией и Русью, особенно со времени княжения Владимира Ярославича в Киеве. По просьбе императора Василия II князь Владимир послал ему в помощь шеститысячное войско. Но Василий не выполнил договорных обязательств по отношению к Владимиру, и поэтому последний предпринял поход на Херсонес (в средние века он назывался Херсоном, а на Руси - Корсунем). После осады, длившейся девять месяцев, город был взят.
Византийский император вынужден был выполнить требования Владимира. Он послал ему в жены царевну Анну и денежный выкуп за Херсонес. Со стороны Анны было высказано лишь пожелание о крещении Владимира, что, по-видимому, совпадало с тайным желанием последнего.
Летопись повествует, что Владимир был крещен в Корсуне, после чего женился на Анне, возвратил город Византии, а сам возвратился в Киев, увезя с собой церковных священнослужителей и богатую добычу - многочисленные церковные принадлежности и произведения искусства. В Киеве Владимир настоял на крещении своей дружины, а затем и простого народа, что положило начало христианизации Руси. Вот так оказался этот древний город причастен к великим событиям на Руси.
В конце X - начале XI в.в. византийское господство в Херсонесе ослабло. Силы империи были скованы почти непрерывной войной с болгарами и турками-сельджуками. Правда, в течение XI и ХII в.в. здесь еще распоряжался византийский стратиг, но подчиненная ему область существенно сократилась. В XII в. Византия формально отступилась от большинства своих владений в Крыму в пользу генуэзцев: они получили исключительные торговые привилегии на Черном море и создали множество своих факторий в греческих городах побережья.
После захвата Византии крестоносцами (1204 г.) и возникновения Трапезундской империи Херсон и его области ("климаты", в частности "Готфия", как тогда называли юго-западную области) признали власть последней. Это выражалось в обязательстве вносить в казну трапезундского императора ежегодные сборы.
Интересно, что в Готских климатах еще, по-видимому, в XII веке возникло феодальное княжество во главе с бывшими владетелями Трапезунда - Гаврасами (по некоторым предположениям армянского рода Гаврасов - Таронитов).
Свое название княжество получило по имени Феодора Гавраса. Известно, что во второй половине XI века он правил Трапезундом, возглавил борьбу против турок-сельджуков, был взят в плен и казнен, когда отказался принять магометанство. Греческая церковь чтит Феодора Гавраса под именем святого Феодора Стратилата ("стратилат" означает "воевода"). По наиболее правдоподобной версии, племянника (или внука) Феодора Стратилата, Константина Гавраса, в середине XII века попавшего в опалу при византийском императоре, сослали в Крым. Константин Гаврас обосновался в Херсонесе, а затем основал в его окрестностях княжество Феодоро с одноименным центром (современный Мангуп). Именно его потомки и объединили земли вокруг Мангупа в княжество Феодоро. Княжество благодаря протюркской политике владетелей просуществовало до Турецкого завоевания (1475 г.) По-видимому, некоторое время и Херсонес входил в сферу влияния этого княжества.
Факт возникновения и существования княжества Феодоро интересен, во-первых, как свидетельство взаимосвязи различных областей черноморских греков; во-вторых, оно в какой-то мере стало оплотом греческого мира Крыма в борьбе за выживание. В-третьих, греческий род Гаврасов стал родоначальником российского княжеского рода - Гаврасов-Ховриных-Головиных, известных в российской истории своими делами (см. историю Петра I).
Но, начиная с XI века, в причерноморские степи приходят новые орды кочевников - тюркские и монгольские. В 1223 г. Херсонес и южное побережье подверглись опустошительному нашествию турок из Малой Азии. В том же году татары совершили первый набег на Крым. В 1239 г., во время второго татарского нашествия, города Крыма и Херсонес, в том числе, были разграблены. В 1299 г. они испытали нападение хана Ногая. Но особенно разорительным был поход Едигея, полководца Тимура (1399 г.). Вероятно, в это время Херсонес был сожжен и разрушен полностью и более никогда не сумел подняться, оставаясь в развалинах до сих пор. Разрушению остатков Херсонеса способствовало и то, что возникший уже в XIX веке Севастополь, строился из камней Херсонеса.
После погромов Едигея вновь наступил период сравнительного спокойствия, в течение которого в Крыму, и в частности, на его юго-западе, судьбой которого мы интересуемся, возобновилось развитие хозяйственной жизни, продолжавшееся в течение почти всего XV века.
По итальянским источникам, в 70-х годах этого столетия в районе Феодоро насчитывалось до 30 тысячи домов, т.е. около 150-180 тысяч жителей; по тем временам эти цифры довольно велики.
В столице своего княжества князья Гаврасы продолжили постройку крепостей и защитных сооружений. В 20-х годах XV в. князь Алексей завершил здесь строительство крепости. Судя по развалинам, средневековая крепость Мангуп (это название известно уже с X века) - была одной из наиболее мощных в Крыму. Здесь же на плато сохранились многочисленные развалины дворцов и христианских храмов, которые, по-видимому, со временем привлекут к себе потоки туристов. На плато Мангуп в ХУ веке доживала свой век старая греческая культура. Некоторое влияние оказала на них средневековая культура Италии, но, пожалуй, это влияние коснулось только высших слоев жителей княжества. Основной массе населения, судя по археологическим памятникам той эпохи, оно осталось чуждым.
В 1475 году турки после длительной осады захватили и разгромили Феодоро-Мангуп. Княжество прекратило свое существование. Большая часть населения, особенно греки, переселились из Мангупа в другие города и местности. Но город сразу не опустел. Турки некоторое время поддерживали его, как объект оборонительного назначения. Но затем, уже в ХУ1 веке Мангуп пришел в окончательный упадок, ибо исчезли источники, дававшие ему жизнь: сельская округа была разорена турками, а морская торговля, которая велась через Каламиту (ныне Инкерман), теперь целиком шла через Кафу (Феодосию).
Дальнейшую судьбу херсонесских греков (имея в виду скорее жителей сельскохозяйственных округов, которым легче было скрыться от глаз завоевателей, чем собственно горожанам), проследить нелегко, так как письменные источники упоминают об их судьбе очень скупо. В дальнейшем, по-видимому, различие между остатками потомков херсонесцев и греческих жителей других местностей древнего Крыма стерлись, и далее говорить собственно следует просто о крымских греках.
Единственная зацепка здесь, пожалуй, язык (в той мере, в какой его можно проследить по эпиграфическим памятникам и живой устной речи). Поскольку по-видимому херсонесцы принадлежали к дорийскому племени, а подавляющее большинство других жителей Тавриды было ионянами, то диалектальные различия могут указать преемственность между древними и современными греками Северного Причерноморья.
Конец XV века ознаменовался не только уничтожением последней в Крыму греческой государственности - греческого княжества Феодоро. Одновременно было покончено с генуэзским владычеством на Черном море. Наступило 300-летнее господство турко-татар. На начало XV вена приходится возникновение феодального политического образования - Крымского ханства, которое со дня завоевания его турками находилось в вассальной зависимости от турецкого султана. С этих пор начинается постепенное оседание татар на землю, хотя этот процесс затянулся вплоть до XVIII века.
Татары оседали на земле почти исключительно в южном Крыму - на его плодородных равнинах и в районе городов Феодосия, Старого Крыма (Солхата), Судака, Керчи, Бахчисарая, в местах со старым греческим и огреченным населением - носителем древней земледельческой культуры. Поселяясь рядом с коренным населением - греками-земледельцами, подчиняя его себе, налагая на него многочисленные поборы, татары, тем не менее, менялись сами, перенимал обычаи и хозяйственные приемы. Даже традиционное общинное землепользование здесь не было разрушено приходом татар. Последние переняли у греков и сельскохозяйственную технику, особенно традиции виноградарства и плодоводства, ремесла, форму и планировку жилищ в виде двухэтажного дома с каменным низом и глинобитным верхом, армированным деревянным каркасом, и т.п.
Но сказывалось и обратное влияние, которое в обстановке господства татар вело к ассимиляции греческого населения. Оно постепенно отатаривалось, забывало родной язык и, переходя в мусульманство, пополняло ряды вчерашних завоевателей. Единственными очагами греческой культуры, препятствующими окончательной ассимиляции греков, стали в это время греческие христианские монастыри, особенно в районе Бахчисарая, которые в XVI-XVII в.в. поддерживало Российское государство. Известны четыре таких монастыря: в Салачихе (название спорно), Федора Стратилата и Иоанна Предтечи (все близ Бахчисарая) и Георгиевский - вблизи Балаклавы. Не исчезли в это время еще и греческие полупещерные монастыри в Инкермане, Чилтере и Шулдане.
Но, пожалуй, полной ассимиляции греков помешало только присоединение Крыма к России 9 апреля 1783 года. Ему предшествовала победа России в 1-й русско-турецкой войне 1768-1774 г.г. Согласно мирному договору, подписанному в Кучук-Кайнарджи, Россия получила Азов, Керчь, Еникале, Кинбурн, и Кабарду; Крымское ханство было объявлено независимым, и за Россией признано право защиты турецких христиан. В частности, в течение года после подписания мира Турция разрешала беспрепятственно переселяться грекам в Россию (Надо сказать, переселение продолжалось и далее, но уже нелегальным образом). Значительные волны переселения греков в Россию возникали и в результате остальных 5-ти русско-турецких войн. Общее число переселенцев оценивается до 800.000 человек [35].
В это же время в Северном Причерноморье в излучине Днепра был основан город Екатеринослав (в последствии временно переименованный в Новороссийск - не путать с нынешним Новороссийском на восточном берегу Черного моря) и создана Екатеринославская (впоследствии временно - Новороссийская) губерния, заселением которой очень было озабочено российское правительство. Именно поэтому переселение греков и других народов сюда всячески приветствовалось и поощрялось всякими льготами.
Присоединение Крымского ханства к России было волевым актом, не обусловленным никаким договором. Оспорить этот факт Турция пыталась во 2-й русско-турецкой войне, но безрезультатно.
Глава 3. Крымские и азовские греки
В настоящее время крымскими греками называют то греческое (или, скорее, христианское) население, которое сложилось в Крыму после присоединения его к России, т.е. фактически, именуют по месту их жительства. Но это греческое население, как мы отмечали, складывалось из разных потоков. Можно выделить здесь три основных начала: I) греки - потомки жителей черноморских древнегреческих государств Крыма, а также православные потомки готов, алан и других насельников Крыма; 2) греки, прибывшие из европейских областей Византии, подпавших под власть турок (Константинополь, Болгария, Румыния, материковая Греция и пр.); 3) Греки, прибывшие в Крым из Анатолии, т.е. из бывшей Трапезундской империи, после ее завоевания турками.
Нас, разумеется, прежде всего будет интересовать судьба крымских греков, но некоторые сведения о других двух группам не могут быть лишними, поскольку судьба всех греков Крыма довольно тесно оказалась переплетенной. Поэтому разделим эту главу на части и проследим судьбы каждого из этих потоков. Начнем с "европейских" (название условно) греков, о которых в настоящее время сохранилось весьма мало сведений.
1. "Европейские" греческие эмигранты в России
В общем случае следует говорить об эмиграции "европейских" греков не именно в Крым, а вообще в Россию, ибо никакой особенностью эмиграция в Крым не отличалась от эмиграции во все другие части России.
Немалая эмиграция греков возникла уже в X-XI в.в. в Древнюю Русь, особенно после ее крещения. По-видимому, большинство строителей храмов, иконописцев, многие из церковнослужителей, в том числе монахи, с того времени вплоть до времени татарского нашествия были греками. После восстановления независимости Руси поток их сократился, но качественно вклад греков продолжал быть высок. Алексей Гречин - художник из Новгорода, о котором стало известно по берестяным грамотам, строители Софийского собора в Киеве, Феофан-грек, расписывавший соборы Московской Руси, Максим Грек, создавший русскую грамматическую литературу и сделавший немало переводов; строители Успенского собора Кремля в Москве - вот первые из пришедших на ум имен, а все трудно и перечислить.
Очень велик был поток греков на Русь после завоевания Константинополя турками в 1543 году. Это был поток в основном довольно зажиточной и просвещенной прослойки греков, многие из которых получили на Руси привилегии. Дворянские фамилии Капнистов, Лихудов, Томара, Ипсиланти и многие другие верно служили России и прославляли ее своими делами. Подавляющее большинство этих семей довольно быстро обрусела и только фамилии до сих пор напоминают об их происхождении.
Всю эту эмиграцию можно назвать старой. Ее судьба была почти однозначна - ассимиляция. Несколько иной была судьба новой эмиграции, начавшейся с первой русско-турецкой войны и волнами продолжавшейся вплоть до 1917 года с каждым обострением русско-турецких или греко-турецких отношений. Эту новую эмиграцию составили самые разные слои греков. Пришлось эмигрировать части фанариотов из Константинополя, господарей из Румынии и другим зажиточным и знатным греческим семьям. Большинство из них получило российское дворянство и ассимилировало. Только небольшая часть вернулась в Грецию после ее освобождения.
Считается [36], что первая русско-турецкая война (1768-1774г.) вызвала самую большую волну эмиграции за всю историю русско-греческих связей. Причем, основную массу эмигрантов составляли солдаты и офицеры восьми добровольческих батальонов, которые были сформированы в Греции под русским командованием как вспомогательные войска в русско-турецкой войне. Отметим, что, несмотря на отсутствие строевой подготовки, воевали они доблестно и заслужили уважение русского правительства. Большая часть этих греческих добровольцев после войны была эвакуирована на кораблях русской эскадры в Россию. Вместе с ними уехали и многие жители Архипелага. Общее число переселенцев составило несколько тысяч человек. Большинство из них было размещено на землях Северного Причерноморья, особенно на тех, которые отошли России по Кучук-Кайнарджийскому договору. Непосредственно в Крыму эти эмигранты стали поселяться после присоединения Крыма к России в 1783 году. Более того, русское правительство сочло разумным использовать греческих добровольцев для несения пограничной службы на вновь присоединенных землях. Одно из наиболее ранних упоминаний о них содержится в воспоминаниях П.И. Сумарокова [37 ч. I, с. 196]:
"Балаклава... По нескольких часах предстало пред меня на берегу моря высокая, остроконечною пирамидою гора... а у подошвы ея на пологости протягивалось селение. Это была Балаклава. В ней 60 жилищ Арнаутов, составляют главное место Греческого батальона, и они военные люди, управляемые своими начальниками, содержат на разных кордонах стражу... У греков называлась она Символоном, Ямболи... а у Генуэзцев от испорченного слова, Цембала, или Цымбаноном..." (на стр.159 дается справка о численности всего греческого батальона, т.е. только его балаклавского отделения - в 995 человек мужчин и 698 - женщин). Отметим, что этих греков часто называли арнаутами, как и албанцев, потому, что многие из них были выходцами из Эпира - области Греции, пограничной с Албанией.
Еще более подробному описанию именно балаклавского отряда посвящено описание историка и этнографа Мурзакевича Н.Н. 1836 года [38] (с.654-655): "Балаклава, расположенная у подошвы окружающих высоких гор... составляет красивый городок, населенный военнослужащими Греками. Морейские выходцы, присоединившиеся в 1770 году к Российскому войску, во время войны России с Турцией, по окончании оной навсегда остались в России, и положили основание, как этому городку, так и другим греческим поселениям в Крыму и в Екатеринославской губернии. Получив от Правительства земли с разными угодьями, они обязались нести пограничную кордонную службу, для которой и сформирован конный батальон, под именем Балаклавского. Этот батальон, не входя в состав прочего Российского войска, пользуется однако присвоенными армии преимуществами. Вся Балаклава состоит из 3-х церквей Греческого исповедания и 124 домов; в ней есть Училище (со 141 учениками). Городской земли считается 932 десятины, а жителей обоего пола 635 душ; главнейший их промысел - разведение виноградных садов и рыбная ловля... Достопамятность этого города составляет Генуэзская крепость Чембало, построенная на неприступной горе, влево от Балаклавского залива... В отдаленнейшие времена здесь была крепость Палакион, построенная Палаком, сыном Тавро-скифского царя Скилура (Страбон, кн. УШ, 306)... Палакион, переименованный в Балаклаву, займет любопытную страницу в классической истории Таврического полуострова".
Пожалуй, последним воспоминанием о балаклавских греках в литературе является вполне достоверный рассказ Куприна "Лестригоны" (1907-1911 гг.). Если не знать всю предысторию балаклавских греков, безусловно известную самому Куприну, то непросто понять намеки писателя на героическое прошлое потомков славных воинов. Но правильно ли считать, как это, по-видимому, делает Куприн, их потомками древних греческих поселенцев Крыма? Судя по данным Сумарокова и Мурзакевича - нет. Но с другой стороны известно, что вновь прибывшие в Крым греки частично смешались с остатками крымских "понтийцев". Насколько это коснулось балаклавских греков, неизвестно. Скорей всего Куприн ошибался, видя в них прямых потомков древних черноморских греков.
О дальнейшей судьбе этих греков, сведений у меня тоже нет. Как известно, в этих местах шли отчаянные бои во 2-ую мировую войну. Балаклавская бухта после войны оставалась закрытым военным портом, как придаток близлежащего, тоже совершенно закрытого, г. Севастополя. Вряд ли было позволено там жить балаклавским грекам. А в 1944 году большинство греков Крыма было выселено в Азию. Что осталось от балаклавских греков и иже с ними - не известно.
Исследователи отмечают [36], что "потомки переселенцев из Греции в значительной части ассимилировались, войдя в состав русской, украинской и других национальностей СССР. Довольно значительное распространение греческих фамилий свидетельствует об определенной роли греческого элемента в формировании современного населения СССР. Большую этническую устойчивость проявило греческое сельское население Приазовья - потомки переселенцев из Крыма. В донецкой области УССР и поныне существует много греческих сел, жители которых сохранили свой язык и национальную самобытность".
2. Крымские "понтийцы"
Вот об этих греках - Крымских "понтийцах" (т.е. потомков древних жителей побережья Понта Эвксинского) и пойдет дальше речь (мы берем здесь слово "понтийцы" в кавычки, чтобы отличать их от жителей царства Понт; речь идет об автохтонных греках Крыма). Во-первых, отметим, что формирование крымских "понтийцев" шло не без влияния анатолийских понтийцев, поскольку связи между ними, как мы отмечали, возникли еще во времена Византийской империи. Известно [39], что наиболее интенсивные торговые сношения у греков Крыма шли с городами и селами Анатолийского побережья. Они не прерывались и после завоевания его турками. Торговое общение с греками Понта довольно глубоко повлияло на язык крымских "понтийцев" и даже дало основание нескольким крымско-греческим говорам на основе диалектов понтийского языка. Несомненно, было и другое влияние, связанное с волнами переселения греков из Константинополя, островов Архипелага и даже Эпира, но оно, по-видимому, было слабее анатолийского. Анатолийское влияние поддерживалось также и прямым переселением анатолийских понтийцев в Крым, начиная со времени завоевания Трапезундского царства и кончая началом 20-го века» Известно, например, что после турецкого завоевания большинство жителей города Керасунта переселилось в Крым. Но, тем не менее, генетическая и языковая ассимиляция преследовала и понтийцев Крыма.
Угроза ассимиляции исходила от правящего населения Крыма - татарского. Часть греков приняло мусульманство и автоматически превратилась в татар. Но и существенная часть жителей, оставшихся верными православной религии, забыли свой язык и многие обычаи и перешли на татарские.
В середине XVIII века, накануне эмиграции греков из Крыма в пределы России, они вполне четко дифференцировались в языковом отношении по территории размещения. Греки, сохранившие греческий язык (в его крымских диалектах) – эллинофоны - жили преимущественно на территории бывшей Сугдейской области, в округах Кафы и Сугдеи, в селах, расположенных в верховьях рек Индала, Кучук-Карасу и Биюк-Карасу, по отрогам горы Яйлы, равно в селах по всему юго-западному побережью вплоть до Ялты, со включением восточной прибрежной части бывшей Готской области. Причем, греки, жившие в городах этих областей, именно в Кафе (Феодосии), Старом Крыму, Карасубазаре, Судаке и пр. говорили на татарском языке, так как здесь было преобладающим татарское население. Греками - эллинофонами были, в частности населены следующие села: Чермалык, Айланма, Шелеп, Капсихор, Сартана, Чердаклы, Каракоба, Байсу, Енисала, Ени-Кой, Джемрек, Уйшун, Аргын-Каракоба, Кучук-Узень, Куру-Узень, Улу-Узень, Демерджили или Фуна, Салт-Енисала, Алушта, Биюк-Дамбат, Кучук-Ламбат, Гурзуф, Кизилташ, Никита, Магарач, Марсанда, Ялта, Аутка, Стила и др... Греками-татарофонами были населены, в частности, следующие села в пределах бывшей Фулльской области, с центром в Бахчисарае: Умаклы, Мангуш, Бешев, Енисала, Шурю, Бия-Сала, Качи-Кальон; в бывшей Готской области, с центром в Инкермане: Черкес-Кермен, Мармора, Албат, Лака, Улу-Сала, Керменчик, Богатырь; в бывшей Херсонской области, с Балаклавой в центре: Карань, Камара, Алсу, Ласпи и др. (Ф.Лашков. Камеральное описание Крыма 1784 г. Изв. Тавр. уч. арх. комиссии, № 7, с.33 и дал.).
Следует отметить, что по некоторым данным большинство греков-татарофонов по происхождению не являются греками, а являются православными потомками готов, алан и других древних насельников Крыма. Поскольку все жители православной Византийской империи (ромеи) считались автоматически потомками греков, то вполне возможно, что и на негреческих по крови жителей Крыма впоследствии распространилось это название.
Как мы уже говорили, полной татарской ассимиляции греков (или, точнее, православных христиан) в Крыму помешало присоединение Крыма к России в 1783 году. Но этому предшествовало событие, которое крымских греков-"понтийцев" в большинстве своем превратило в азовских (или мариупольских) греков, как их именуют сейчас. Я имею в виду переселение большей части греков из Крыма на север Азовского моря в 1779 году. Насколько необходимо было это переселение для греков в свете последующего, через 24 года, присоединения Крыма к России, можно считать спорным. Но предвидеть заранее ход исторических событий людям не дано, а посему вопрос о том, было ли это переселение положительным явлением в жизни греков Крыма, оставим потомкам. Для России же оно несло несомненную пользу. Есть основание считать, что это переселение греков как раз и ускорило присоединение Крыма к России. Во всяком случае, следующим образом выглядит эта история в изложении протоиерея С.Серафимовича [40]:
"Христиане, как народ трудолюбивый и промышленный, составляли важнейший источник доходов ханских, между тем как русское правительство старалось поставить Хана в необходимость пользоваться русским жалованием, и следовательно быть за это благодарным. На этом основании Румянцев и вздумал вывести христиан из Крыма. Он предложил князю Прозоровскому переговорить об этом с греческим митрополитом Игнатием, и митрополит, когда русское правительство согласилось на условия, им предложенные, начал проповедовать избавление от ига татар. Здесь была выгода для обеих сторон...
Началось тем, что выборные из жителей разных мест отправили 16 июня 1778 года из Бахчисарая просьбу на Высочайшее имя, в которой изъявляя готовность свою вступить на вечные времена в подданство России, просили об отводе им места и достаточных угодий под заселение. Решение незамедлило последовать… В 21 день мая 1779 года последовала на имя преосв. Игнатия, митрополита готфийского и карайского и всего общества крымских христиан греческого закона жалованная грамота, которую дарованы переселенцам многоразличные милости. "Соизволяем, - сказано в грамоте, - не только принять всех вас под Всемилостивейший наш покров, но и как любезнейших чад успокоив под оным, доставить вам жизнь столь благоденственную, сколь желание смертных и беспрестанное наше о том попечение простираться могут ..."
Грамота сия утверждена собственноручною подписью Ея Императорскаго Величества. В последствии таким же образом утвердил ее Государь Император Павел I; а Император Александр I пожаловал обществу другую грамоту, одинакаго с первою содержания, только сокращеннее написанную. Оба драгоценные документа хранятся в мариупольском греческом суде, (из примеч. Грамота напечат. в Полн. Собр. Законов; а главнейшие пункты ее помещены в Зап. Одесск. Общ. Истор. и Древн. т. 1, в статье преосв. Гавриила: " Переселение греков Крыма в Азовскую губернию..." (с.196-204).
(Наше примечание: Переселение было поручено произвести А. Суворову и, как все, что делал великий полководец, не считаясь с потерями, было осуществлено в кратчайшие сроки). Переселение началось в 1778 году, а в 1779 году было уже совершенно окончено. Всех греков из Крыма вышло не менее 20000. К сожалению, обстоятельства не совсем благоприятствовали эмиграции. Между переселяющимися открылись разные недуги, и сверх того появилась в то время в новороссийской и азовской губерниях повальная болезнь, от которой многие из переселенцев в дороге и умерли.
Несмотря на это, греки основали и заселили 20 селений и 1 город - Мариуполь. Вот эти селения: I. Керменчик, 2. Салгир - Ени-Сала, 3. Багатырь, 4. Константинополь или Демерджи, 5. Камара, 6. Жиндрен, 7. Чирмалых, 8. Карани, 9. Игнатиевка, 10. Бешев, 11. Ласпи, 12. Кара-Хоба, 13. Сартана, 14. Чердаклы, 15. Малая Ени-Сала, 16. Ески-Крым, 17. Мангуш, 18. Стила, 19, Ялта, 20. Урзуф или иначе Кизил-Таш.
Все эти селения поныне существуют. К ним впоследствии присоединились три новые, отделившиеся от первых: 1) Новый Керменчик, иначе Дорд-Оба, 2) Новая Кара-Хоба, или иначе Анчериха, 3) Волноваха, или Багасу...
Расположены эти селения, большей частью по речкам Кальмиусу, Кальчику, Калке, Волчьей и Ялам.
(Из примеч.14): Грекам должно было быть отведено 1237471 десятин земли, каковой в натуре при генеральном размежевании оказалось 730055 десят. Из этой земли впоследствии оставлено грекам на число душ по 7 ревизии по 30 десятин на каждую ревизскую душу, излишняя земля поступила в казенное ведомство)...
Вот приходы, в которых христиане употребляют... язык крымско-татарский: 1) Мариуполь, 2) Мангуш, 3) Ески-Крым, 4) Игнатиевка, 5) Бешев, 6) Карани, 7) Ласпи, 8) Старый Керменчик, 9) Новый Керменчик, 10) Богатырь, 11) Камара, 12) Улакли. А в остальных селениях жители говорят на греческом языке".
Возможно С.Серафимович был одним из первых, которые попытались проанализировать язык крымских "понтийцев". Судя по всему, он склоняется к выводу о том, что истоки этого языка восходят к дорийскому диалекту: (с.27) "Так как речь эллинизирующих мариуполъцев отличается необыкновенной грубостью и отверзстым выговором буквы "а", то справедливо можно заключить, что предки их принадлежали к дорическим, или эоло-дорическим племенам древней Эллады. В самом деле, между языком их и нынешним - новогреческим, происходящим от аттического языка, весьма резкое различие.
|
Новогреческий
|
Мариупольский
|
Перевод
|
|
|
|
|
πατήρ
|
τάτα
|
Отец
|
|
αυτός
|
ατός
|
он
|
|
ήλθε
|
ήρθ
|
пришел
|
|
πήγαινε
|
σύρε (влеки, тащи)
|
пойди
|
|
ύπήγε
|
δάβην
|
пошел
|
|
ουκ έχει (др. гр.)
|
κεшь
|
не имеет
|
|
σύντύχοινει
|
шиндишен
|
разговаривает
|
Мариупольцы греческую букву χ во многих случаях выговаривают как русское «ш»... Впрочем замечательно, что и в этом глубоко поврежденном наречии внимательный наблюдатель может слышать такие древние эллинизмы, каких не найдешь и в облагароженном разговорном греческом языке.
Например: δάβη явно есть то же, что древнее διέβη - "перешел, прошел"; вместо новогреческого "τι είναι - что такое?" мариупольцы говорят "τι εν" - и это ближе к древнему: "τι ένι", употребляемому вместо εστί; слово επιχείρησα - в разговорном новогреческом языке почти не употребляется, а мариупольцы употребляют, хотя в весьма исковерканом виде: πшήρσα (ш-русск.) - "я начал, я предпринял"; частица отрицательная ουκ также сохранилась у них, тогда как в новогреческом языке вместо нее употребляется неправильная частица δεν ".
Разумеется, требуется более подробное изучение языка азовских греков (которое, кстати, проводится в последнее время), чтобы сделать однозначные выводы. Но данные не противоречат предположению о херсонесском происхождении основной части современных крымско-"понтийских" греков.
Книга С.Серафимова важна и тем, что в ней перечислены многие обычаи и праздники мариупольских греков, от "панаира" - общинного греческого празднества - до мелких церковных.
Какой была судьба этих греков на новых местах? Как было сказано, грамота Екатерины, подтвержденная Павлом I и Александром I, давала мариупольским грекам множество привилегий, в том числе в широких пределах местное самоуправление, собственный суд, запрет на поселение лиц других национальностей без желания греков и многое другое. Но со временем эти права начали урезываться, пока греки не были уравнены в правах со всеми другими гражданами России. Началось это уравнивание с сокращения земельных площадей, отданных в вечное пользование грекам, а кончилось упразднением в 1859 году органов греческого самоуправления и собственного суда. Здесь было разрешено селиться людям негреческой национальности. С этих пор доля греков в собственно г. Мариуполе и мариупольском уезде начала быстро снижаться.
Каково современное положение азовских греков? Пожалуй, на сегодняшний день это - единственная группа греков, сохранившая компактность расселения и определенные этнические черты. Ныне территория размещения мариупольских греков входит в Донецкую область УССР (Украины) и потому их часто называют также донецкими греками. Греческие села располагаются в районах: Великоновоселовском, Волновахском, Старобешевском, Володарском, Першотравненском и Приморском. Сохранилось греческое население также и в городе Мариуполе (с 1948 года город именовался Ждановым; недавно название восстановлено). Но город особенно после революции, стал довольно крупным промышленным центром. В настоящее время доля греков в нем по некоторым данным не превышает 5%. О его трансформации в течении XX века могут служить две справки, извлеченные из Малого энциклопедического словаря Брокгауза и Эфрона (1905г.) и Краткой Советской энциклопедии (1953 г.)
1905 г.: "Мариуполь - уездный город и порт Екатеринославской губернии на Азовском море, близ устьев реки Кальмиуса. Жителей - 41 тысяча человек. Уезд тоже носит название Мариуполь. Насчитывает 8065 кв. верст. Жителей 287 тыс. человек: 61% русских (преимущественно малороссов), около 20% греков и 8% немцев, остальные - татары, евреи и др. Основное занятие - земледелие и скотоводство. На северо-востоке уезда имеется каменный уголь, по р. Кальмиусу - магниевые руды и медь".
1953 г.: "г. Жданов (до 1948 г. - Мариуполь) - город в Сталинской области УССР. Назван в память А. А. Жданова (умер в 1948 г.). Порт на Азовском море, железнодорожная станция. В 1926 г. было 64 тыс. жителей, в 1939 г. - 222 тыс. жителей. За годы советской власти построены крупный металлургический завод "Азовсталь", трубопрокатный, машиностроительный, коксохимический и др. заводы. Имеются металлургические институт и училище".
В настоящее время приазовские греки насчитывают около ста тысяч человек и составляют примерно треть всех греков, населяющих Советский Союз. Примерно половина приазовских греков эллиноязычны и говорят на пяти диалектах, фонетически близких к говорам Северной Греции. Кроме того, жители села Гурзуф и поселка Ялта (выходцы из одноименных крымских городов) отличаются от остальных эллинофонов особым говором и песенным репертуаром.
Материальная и духовная культура греков Приазовья отличается большой самобытностью. Она унаследовала некоторые элементы античной культуры, которыми в последнее время даже заинтересовались этнографы и лингвисты. Так, в предисловии к сборнику "Сказки Сартаны" (село Сартана переименовано теперь в поселок "Приморское") сказано его редактором языковедом проф. А. Белецким: "В фольклоре греков Приазовья до сих пор сохраняются остатки древней культуры, что когда-то цвела на их далекой родине. Их хороводные танцы напоминают описание танца в ХУШ песне "Илиады" Гомера, для их сказок характерен тот колорит... Византии, что восхищает нас в сказках Эллады..."
За последнее десятилетие появились статья, посвященные этнографии, языку и истории азовских греков (см., напр. [41]). Но сумеют ли греки сохранить и далее свою самобытность, это вопрос скорее времени, чем чьих-то усилий. Только территориальная или хотя бы административная автономия могли бы остановить процесс ассимиляции, но на это, видимо, нет смысла рассчитывать.
РАЗДЕЛ 3. ТРАПЕЗУНДСКИЕ ГРЕКИ
Глава I. География и начальная история Понта
Под трапезундскими греками подразумевают не только жителей собственно города Трапезунда. Исторически так сложилось, что, начиная с XIII века н.э. Трапезунд стал столицей Трапезундской империи, а после завоевания ее турками (в середине XV в.), административным центром области (вилайета) Трапезунт (по-турецки - Трабзон). Греческие жители и того, и другого государственного образования тяготели всегда к своему центру, и он обеспечивал определенную однородность греческой культуры всех окрестных поселений - деревень и городков. Поэтому выходцев с этой территории, которые, как я уже говорил, составили основную массу российских греков кавказского побережья Черного моря, правомерно собирательно называть именно трапезундскими греками.
Но во время основания г. Трапезунда и других полисов на юго-восточном берегу Черного моря такой однородности не было. Хотя большая часть городов на этом побережье была основана милетянами, все они были, по крайней мере, культурно, независимы друг от друга, имели свои традиции и свои интересы, иногда входящие в противоречие с интересами других греческих полисов.
Основная часть Трапезундской империи занимала полосу вдоль побережья между городами Батуми и Синопа в 100-150 км глубиной. Именно жизнью населения этого пространства суши мы, в основном, и будем интересоваться.
Основное ядро Трапезундской империи составило Понтийское царство или просто Понт, под которым стали понимать также и географическую область северо-востока Малой Азии. Границы этой области в зависимости от политической ситуации менялись, но, географически ее можно ограничить следующим образом: на севере - Черным морем, на западе - рекой Галис (Кызыл Ирмак), на юге двумя реками, текущими в верхнем течении в широтном направлении Ликием (Келькит) и Акампсисом (Чорохом), и на востоке - тоже рекой Чорох (см. рис.).
По своим условиям этот регион Малой Азии существенно отличается от ее внутренних (континентальных) областей, занимаемых армянским и анатолийским плато. От последних эта прибрежная полоса отделена хребтами гор, достигающих 2-3,5 тыс. метров над уровнем моря. Три горные цепи - Зигана Даглары, Демир Даг и Татос Даглары (современные названия) - преграждают путь с севера на юг и обратно. Лишь несколько перевалов, важнейшим из которых был Зиганский проход (Понтийские ворота), и дороги по долинам рек Филабонитис (Харшит), Ликий (Келькит) и Ирис (Йешиль Ирмак) соединяли Понт с внутренними районами Малой Азии. Широко использовались поэтому морские пути по Черному морю.
В рассматриваемом нами районе Понта можно условно выделить три географические и климатические зоны. Первой из них является прибрежная полоса с мягким субтропическим климатом, где средняя температура самого холодного месяца составляет +7,5°С, а самого теплого - +22,5°С.
В районе Трапезунда в настоящее время (и следует думать, что и ранее) за год выпадает в среднем до 875 мм осадков, в то время как за пределами этой зоны на западе осадков меньше, а на востоке - значительно больше (в Батуми, например, до 2500 мм в год). Вторую зону составляет полоса предгорий и высокогорных пастбищ (на понтийском диалекте греческого языка - "пархар"), и, наконец, южнее за перевалами открывалось засушливое плато - третья зона, лишенная значительной растительности, с резкими перепадами температур между летом и зимой и другими признаками континентального климата. Следует также отметить, что в предгорных районах, в полосе между побережьем и горными хребтами климат был более суровый, чем на побережье, но, начиная со средневековья, довольно значительная часть населения Понта сосредоточилась именно в этих районах, как более удаленных от путей проникновения неприятеля и, тем самым, более безопасных. До этого периода в источниках нет упоминаний о таком множестве населенных пунктов, которые мы знаем к началу XX вена, времени окончательного выселения греков из Понта.
О древнейшем населении севера Малой Азии - хаттских племенах касков, мы упоминали. Начиная с середины II тыс. до н.э. в эти районы начали проникать индоевропейцы: сначала хетты, потом, так называемые "старофригийцы", предки армян; затем просто фригийцы. По-видимому, к моменту прихода сюда греков основное население этих мест состояло из различных племен хаттского и фригийского языка (в том числе и "старофригийского"). С конца I тыс. до н.э. с востока сюда начали просачиваться и картвельские племена чанской группы языков.
К середине I тыс. до н.э. здесь упоминаются следующие племена: тибарены, мосиноки, мары, дрилы, колхи, макроны, бехиры, левкосирийцы, халибы, санны, таохи, саспиры, скифины и некоторые другие. Часть из них можно надежно идентифицировать, происхождение других неизвестно до сих пор. Положение усугубляется и тем, что, как отмечал неоднократно Страбон, варварские племена часто меняли свои названия. Кроме того, древние греки довольно часто переносили название прежних жителей территории на вновь занявших эти места (например, скифами продолжали называть и гуннов, и хазар, и даже южных русских); колхами называли всех жителей Колхидской низменности.
Именно, на территориях этих племен, греки организовали свои колонии. Как мы отмечали, колонизация редко сопровождалась насилием, во-первых, потому, что пустующих земель было много, а во-вторых, эти племена жили ближе к предгорьям в зонах со здоровым климатом и хорошими почвами. Выгоды, которые получали местные жители от существования греческих городов, намного превышали их потери от изъятия земли.
Все эти народы управлялись первоначально собственными племенными старейшинами, вождями, князьями. С расцветом персидской державы они подпали под власть персидских царей, выплачивали им дань и выставляли воинские отряды для введения войн.
Дарий I сделал из этой области сатрапию, отдав ее в наследственное правление персу Артабазу (502 г. до н.э.). Первым, принявшим титул царя Понта, был Ариобарзан, от которого идет династия понтийских царей. Независимое понтийское царство начинается с Митридатидов, первый из которых подчинился Александру Великому и содействовал ему. В эпоху диадохов, т.е. в эпоху царствования в Малой Азии преемников Александра, Понтийское царство получает независимость (при Митридате I Ктисте (Устроителе) в 302 г. до н.э.). Первоначально Понтийское царство распространяло свою власть далеко за пределы Синопа, захватывая части Пафлагонии и Каппадокии. За эти области шла упорная борьба с царями внутренних малоазийских царств Вифинии и Пергама на протяжении более двух веков. Митридат VI Евпатор (прозванный Великим) присоединил к Понтийскому царству всю Пафлагонию, часть Каппадокии до хребта Тавра, все побережье Понта Евксинского до Босфора Киммерийского (Керченского пролива) и часть Таврического (Крымского) полуострова. Столицей его царства был г. Синоп, который он заново отстроил. Но в это время уже на эти области претендовали римляне; в конце концов, Митридат У1 потерпел от них полное поражение и окончил жизнь самоубийством (после перехода сына на сторону римлян) в г. Боспоре (Керчи) (по преданию на Митридатовой горе). После этого всеми этими царствами распоряжались римляне, даруя или отбирая их у потомков Митридата, или упраздняя их и превращая в римские провинции. Со смертью Митридата (63 г. до н.э.) Дейотар получил часть Понта, примерно между реками Галис и Ирис (Галатский Понт), Аристарх, царь Каппадокийский - Колхиду, а остальная часть была обращена в римскую провинцию. При императоре Антонии средняя часть Понта (между р. Ирис и г. Фарнакией) была подарена внуку Митридата - Полемону и стала называться Полемонов Понт, а восточная часть - от Фарнакии до р. Гисса, расположенной несколько западнее р. Акампис (Чорох) - досталась каппадокийскому царю Архелаю (Каппадокийский Понт).
При Полемоне II в 63 г. н.э. Понт снова был обращен в римскую провинцию, а при императоре Константине был разделен на две области западную - Геленопонт (названную в часть матери, имератрицы Елены) и восточную - Полемонов Понт. Из городов Понта наиболее замечательными были: по побережью - Амис, Анкон, Ойноя, Полемоний, Котиора, Фарнакия, Триполис, Каралла, Керасунт, Трапезунт, (со времен императора Траяна - столица Каппадокийского Понта); в глубине Понта - Апсар, Газелон, Фаземон, Амасия (родина Страбона, столица Галатского Понта и Геленопонта), Зела, Газиура - позднее Севастополь (резиденция Понтийских царей), Комана Понтийская, Кабира, Неокесария (главный город Полемонова Понта), Себастия, Камиса и др.
Существовало множество более мелких городков и поселений. Некоторые из них на время приобретали важное значение, затем исчезали со страниц истории. Немало крупных городов было разрушено и пришло в запустение - об этом неоднократно упоминает "отец географии" Страбон, сам уроженец Понта (тоже понтийский грек!). Страбон жил на рубеже нашей эры, был связан с правящей элитой Понта узами родства, и его описание этих земель и событий в них очень живы и достоверны. Но это не первое такое описание Понта.
Благодаря счастливому для историков стечению обстоятельств на четыре века раньше еще один грек, ставший затем историком, прошел по этим местам. Я говорю о Ксенофонте, одном из военачальников отряда греческих наемников персидского царевича Кира. Этот отряд, численностью примерно в 13 тыс. человек был присоединен к большой армии, собранной в 401 г. до н.э. сатрапом Лидии, Фригии и Великой Каппадокии персидским царевичем Киром в целях свержения с престола своего старшего брата - царя Персии Артаксеркса II. В результате случайности Кир погиб в решающем сражении при Кунаксе, вблизи Вавилона, и, несмотря на победу, одержанную греками над войском царя, армия Кира распалась, и эллинам пришлось возвращаться на родину, силой прокладывая себе путь. Поскольку Артаксеркс воспрепятствовал им двигаться по кратчайшему пути, грекам пришлось подняться, следуя берегом р. Тигр, до Армении и, затем перевалив горы, пробиться к Черному морю. Здесь они вышли к г. Трапезунду и далее продолжали уже путь по берегу моря вплоть до г. Котиоры (теперь, по-видимому, Орду). Затем на кораблях, через Синопу и Гераклею, они достигли областей Греции.
В дальнейшем Ксенофонт поселился в своем поместье и из воина превратился в одного из знаменитых историков древности. Поход во главе греческих наемников он описал в мемуарах под названием "Анабасис". Известия Ксенофонта интересны не столько описанием греческих городов Понта и жизни греков (этому как раз в Анабасисе посвящено мало места), сколько описанием окрестных племен (первым таким "бытовым" описанием), в среде которых жили понтийские греки. Может быть, в нравах, обычаях, антропологическом типе этих местных жителем следует искать особенности присущие жителям каждого района трапезундской области.
Со времен Александра Великого Малая Азия начала подвергаться эллинизации. Не только отдельные города и области, но большая часть населения овладела греческим языком; греческая культура проникла повсеместно. Наряду с этим население пользовалось своими языками и традициями. Завоевание римлянами Малой Азии не изменило положение. Образование Восточной Римской империи (называемой учеными для краткости Византией) способствовало усилению однородности населения и культуры. Но, по-видимому, нет оснований утверждать, что племена и народы, населявшие Малую Азию, и, в частности, Понт, слились в это время в единую нацию; даже и с принятием в Византийское империи в качестве государственной религии христианства сохранились различия между частями империй.
Как мы видим на примере других империй, близких к нам по времени, например, Российской, этнические особенности народов (язык, обычаи и пр.) способны сохраняться столетиями, несмотря на включение их в другую языковую и идеологическую общность. Имеющиеся данные указывают лишь на то, что эллинизация прибрежных районов (и Средиземноморских, и Черноморских) протекала быстрее, чем внутренних, ибо первые подверглись ей значительно раньше.
В отношении Понта (Понтийского Царства и всех последующих царств на этой территории) достоверно известно, что государственным языком здесь был греческий и культура основной части общества, особенно городского, тоже была греческой. Поэтому Понт стал впоследствии органической частью Византийской империи и по культуре, и по духу, поскольку жители здесь, судя по всем источникам, считали себя исконными жителями греческого мира. Название, которое они усвоили - ромеи, т.е. римляне - фактически объединило в себе два момента: признание византийского единства и оформление новой общности или этноса, в основе которого, хотя и лежали греческий язык, культура и гены, но который вобрал в себя многое от окружающих племен и народов. Те же самые колхи, мосинойки, халибы, тибарены и прочие племена, прежде населявшие Понт, стали со временем ромеями, смешав свои гены с генами выходцев из Эллады.
Хотя Понт был далекой провинцией Византии, но он выполнял важную роль форпоста в столкновениях с Парфией и Персией. Через Понт Византийские императоры проводили свою политику в Колхиде и Иберии, и даже в Крыму. В это время Понт становится Византийской провинцией под названием Халдия.
В Византийской империи также как и в других средневековых государствах, особенно европейских, шел процесс феодализации - укрепления и усиления правителей провинции и областей, претендующих на отделение и независимость от центра. Бурная и трагичная история Византийской империи хорошо известна. Благодаря богатству и дипломатическому искусству, императорам довольно долго удавалось сохранять целостность империи, несмотря на набеги со всех сторон. И, может быть, Византия сумела бы выдержать и турецкое нашествие, если бы за два века до этого не проследовало через нее четыре крестовых похода. "Братья-христиане" со всей Европы под знаменем господним не постеснялись по пути в Иерусалим, который они шли "освобождать" от неверных - мусульман, разграбить Византию и разделить ее на куски. Организовав на обломках Византийской империи кучу герцогств, они способствовали отложению и местных феодалов. На это время приходится и возникновение Трапезундской империи.
Трапезундская империя возникла [19] как самостоятельное государство в 1204 г., одновременно с захватом Константинополя крестоносцами в бывшей византийской провинции (феме) Халдия, населенной в это время, в основном, греками, лазами и армянами. Фактически уже с конца XI - первой половины ХII века на Понте существовало полунезависимое феодальное княжество, управляемое династией Тавров-Херонитов. Но только предельное ослабление Византии в конце ХII в. - начале ХIII в. и благоприятное сочетание внешних и внутренних факторов привели к завершению обособления Понта и образованию Трапезундской империи. Важную роль в создании нового государства сыграло грузинское царство Тамары, которое своей успешной борьбой с турками-сельджуками и прямой военной помощью способствовало консолидации этого региона вокруг Трапезунда. С помощью Тамары правителями этого царства стали внуки византийского императора Андроника I Комнина (1183-1185) (состоявшие в родственной связи с Тамарой) братья Алексей и Давид, принявшие громкий титул Великих Комнинов. Первый стал императором под именем Алексея I (1204-1222), а Давид принял на себя управление войсками. Территория империи была разделена на провинции - области: Кастамон, Джаника, Халивия, Халдия, Лазика, Гурия.
С первых же лет существования империи ей пришлось защищать свои южные границы от кочевников-туркмен, стремившихся завладеть сначала высокогорными пастбищами, а затем также и плодородными долинами Понта. С XIV века постепенно начинается процесс образования туркменских эмиратов не только на периферии, но и на самой территории империи. В западных районах Джанике и Халивии сложились эмираты Таджэддиногуллари и Эмиргуллари; восточнее возникает государство Ак-Коюнлу. Туркмены захватывают трапезундские крепости - Иней, Лимний и др. - и делают их своими столицами. Территории эмиратов меняли границы в процессе взаимной борьбы и сопротивления трапезундских императоров. Последние, в конечном счете, не могли помешать образованию этих княжеств и делали хорошую мину при плохом игре, признавая их в качестве своих вассалов. В 1340-1355 г.г. в Трапезундской империи разразилась гражданская война, ослабившая ее и экономически, и в военном отношении. Это еще более способствовало проникновению сюда туркмен.
В военном отношении империя делилась на укрепленные районы - "банды", располагавшиеся по течению рек и имевшие целью перекрывать доступ противника к побережью, где были сосредоточены основные жизненные центры государства. В XIV веке известны, например, 7 банд: Трапезунд, Трикомия, Мацука, Палеомацука, Гемора, Сурмена, Ризи.
Границы империи менялись не только вследствие военного счастья. Нередко в ее состав включались номинально те или иные территории, правители которых признавали вассальную зависимость от трапезундского императора. Во втором половине XIV - первой половине XV веков на таких условиях в состав империи входила Гурия, и возможно, Самцхе (Западная Грузия). Влияние Великих Комнинов порой доходило и до Крыма. В XIV веке трапезундский митрополит фактически распоряжался кафедрой митрополита Алании (на Северном Кавказе). Херсонес и Готские климаты (так назывались области на южном берегу Крыма) до середины XIII века уплачивали подати и выставляли вспомогательные отряды.
Но основной тенденцией в жизни империи было постепенное сокращение ее территории. В 1205-1214 г.г. в состав империи были включены даже область восточнее г. Синопы (Пафлагония). Однако осенью - зимой 1214/15 г. Пафлагония была завоевана никейским императором Феодором I Ласкарем (1208-1222), а Синоп был взят I ноября 1214 году иконийским султаном Иззад-дином Кай-Каусом (1210-1219). В 1254 году Синопа была вновь присоединена к империи до 1265 г. А в начале Х1У века под властью трапезундского императора находилась лишь территория к востоку от Керасунта, т.е. половина былой территории.
Тем не менее, это небольшое государство выдержало борьбу с сельджуками (1204-1265), сумело отвратить в середине XIII века монголо-татарское завоевание, стало свидетелем возвышения и распада державы Тимура и пало оно на 8 лет позже Константинополя в 1461г. - последняя искра Восточной римской империи. На месте Трапезундской империи был организован эйялет, а затем вилайет (административная область Османской империи) Трапезунт - Трабзон.
Дальнейшая история вилайета Трапезунд - это история части Турции, где немусульмане считались людьми второго сорта и не имели мало прав. По этой причине в сочинениях турецких историков о греках почти нет упоминания, хотя они составляли немалый процент жителей этой области. При необходимости греков переселяли в другие районы Османской империи, не спрашивая у них на то согласия. Так завоеватель Трапезунда Мехмед II большинство ремесленников-греков, лазов и др. переселил в Стамбул, а опустевшие кварталы заселил турками.
Некоторое оживление в известиях о греках и греческих древностям начинается с XIX века, когда в результате ряда поражении от европейских коалиций с непременным участием России Турция признала покровительство России над православными жителями Османской империи, российские и европейские путешественники и историки посещают Турцию и, в частности, трапезундский вилайет, описывают греческие древности и рассказывают кое-что о современных им греках. К сожалению, все же чаще внимание обращалось именно на древности, а люди, тоже в каком-то роде, посланцы древности, оставались за пределами интересов историков. Поэтому этнография в широком смысле, включая изучение языка, фольклора, преданий, антропологических типов, и пр. в отношения понтийских греков почти не разработана. А, возможно, она могла бы дать интересный материал для восстановления картины даже очень древнего периода истории этого края. Несомненно, что греки донесли до наших дней кое-что от всех народов, населявших эти края на протяжении последних трех тысяч лет, по крайне мере, их гены. Жаль, что исследователи упускают последнюю возможность познакомиться с живыми историческими ископаемыми этого края - понтийскими греками.
Глава 2. Греки Понта и их соседи
Чтобы показать смену времен, я предлагаю сделать серию моментальных снимков жизни этого края, пользуясь письменными памятниками различных эпох.
О древнем периоде Понта есть сведения в "Перипле" Скилакса Кариандинского, "Хронике" Евсевия, в фрагментах из Гекатея, в "Анабасисе" Ксенофонта, "Географии" Страбона; о нем писали Помпоний Мела (I в. н.э.), Аммиан Марцеллин, Плиний, Зосим и др.
О византийском периоде оставили известия: Прокопий, Агафий и др. Собственно о Трапезундской империи сведения собраны в "Хронике" Панарета; в "Дневнике путешествия" Клавихо, в отчетах итальянских (венецианских и генуэзских) дельцов можно найти некоторые интересные подробности об этой территории.
О турецком времени существования этого края интересные сведения содержатся в "Книге путешествии" турецкого путешественника Эвлия Челеби, а также в книгах российских, французских, английских и немецких путешественников. Было бы, конечно, полезно создать сборник текстов по истории этого края, но в данном случае ставить такую задачу практически нереально, поэтому речь идет только о некоторых характерных цитатах и их комментарии.
I. Снимок первый. Классическая древность
Ксенофонт "Анабасис" (400 г. до н.э.) [20] (кн.IV, гл. VIII): "Отсюда (с гор над Трапезундом – А.Ф.) они прошли в два перехода 7 парасангов и прибыли к морю в Трапезунд, многолюдный эллинский город на Евксинском Понте, колонию Синопы в стране колхов. Там они пробыли около 30 дней в деревнях колхов, откуда делали набеги на Колхиду. Базар лагерю предоставляли трапезундцы, которые хорошо приняли эллинов и в знак гостеприимства прислали им дары: быков, ячмень и вино. Они также содействовали им при заключении договоров с соседними колхами, жившими по большей части на равнине, и от тех тоже прибыли дары гостеприимства в виде рогатого скота".
(Кн.V, гл. II): "Когда уже больше нельзя было достать продовольствия с расчетом в тот же день вернуться в лагерь, Ксенофонт, взяв проводников из Трапезунта, одну половину войска повел на дрилов, а другую оставил охранять лагерь. Дело в том, что колхи, изгнанные из собственных домов, собрались в большом числе на горах и оттуда неотступно следили за эллинами.
Однако трапезундцы не повели эллинов туда, где легко было достать продовольствие, так как люди, жившие там, были их друзьями. Но они с готовностью повели на дрилов, которые причиняли им много хлопот, в местность гористую и малодоступную, против самого воинственного из припонтийских племен.
Когда эллины пришли в горную местность, дрилы принялись жечь все те укрепленные поселения, которые, по их мнению, могли быть захвачены, а сами уходили... Но одно укрепленное место было их главным городом, и туда укрылись все дрилы. Вокруг города бил глубокий овраг, ... (укрепление) было окружено широким рвом с валом, и на валу возвышался частокол с поставленными близко друг от друга деревянными башнями ... Внутри города имеется акрополь... Дома… были деревянными".
(Кн. V, гл. III): "На корабли погрузили больных, тех, кому было свыше 40 лет, детей, женщин и все вещи, без которых можно было обойтись ... Остальные пошли пешком, так как дорога была исправлена (трапезундцами по требованию греческого отряда - АВТОР). На третий день похода эллины пришли в Керасунт - эллинский город на берегу моря, колонию Синопы в Колхиде".
(Кн.V, гл. IV): "Прибывшие в Керасунт морем отправились оттуда таким же путем, а остальные пошли по суше. Когда они подошли к границе моссинойков, то послали к ним трапезунтца Тимесития, который был проксеном (гостеприимцем - АВТОР) последних, с вопросом - идти ли им через их область как через страну дружественную или... враждебную. Моссинойки ответили, что не пропустят эллинов. Они полагались на неприступность своих укрепленных мест. (Тогда эллины предложили военный союз другим моссинойкам, живущим по ту сторону гор и являющихся врагами этих - АВТОР)... На следующий день они прибыли на 300 долбленных лодках, причем в каждой лодке находилось по 3 человека... На них были короткие хитоны, не доходившие до колен, плотные как холщевые мешки, а на головах кожаные шлемы вроде пафлагонских, с гребнем посередине, очень похожие на тиару; у них были также железные секиры...
Эллины при грабеже укрепленных мест нашли в домах запасы хлеба, по словам моссинойков, заготовленные о прошлого года по заветам отцов, а новый хлеб, - по большей части полба, - лежал у них в стебле. В амбарах была обнаружена солонина из мяса дельфинов и в различных сосудах дельфинья ворвань, которую моссиноики употребляют так же, как эллины оливковое масло. На крышах лежало много плоских каштанов без поперечных стенок. Моссинойки употребляли их в большом количестве в пищу, отваривая их и выпекая из них хлеб. Встречалось и вино...
При проходе через страну дружественных моссинойков эллинам показали откормленных сыновей богатых родителей, упитанных вареными каштанами, изнеженных, чрезвычайно белых и почти одинаковых в вышину и ширину; спины их размалеваны, а спереди они сплошь покрыты татуированными цветами. Они хотели на виду у всех сойтись с гетерами, которых вели с собой эллины, ибо таков у них обычай. Все, как женщины, так и мужчины, у них белы.
(Кн. V, гл. V): "Страну моссинойков... эллины прошли в восемь переходов и прибыли к халибам. Халибы немногочисленны и подвластны моссинойкам, и живут они преимущественно добыванием и обработкой железа. Оттуда эллины пришли к тибаренам. Страна тибаренов гораздо более плоская, и в ней есть расположенные у моря не очень сильно защищенные поселения... Проходя в течение двух дней по этой стране... (эллины) прибыли в эллинский город Котиору, колонию Синопы в стране тибаренов" (Из примечания комментаторов книги: "Точное местоположение Котиоры не установлено. Скорее всего она находилась на месте современного поселения Орду. После основания Фарнакии около 189 г. н.э. большая часть жителей Котиоры была переселена в этот город. Котиора потеряла свое значение и превратилась в небольшую деревню)... "В это время прибыли послы из Синопы... и Гекатоним (один из послов - АВТОР) сказал: "Эти вот котиориты наши колонисты; мы передали им эту область, отняв ее у варваров. За это они платят нам положенную дань, как делают это и жители Керасунта и Трапезунта..." (из примечания: Синопа находилась с обеими колониями в необычайных для античной метрополии отношениях из-за того, что охраняла их от нападения извне).
2. Снимок второй. Римская эпоха
На этом ограничимся сведениями из Ксенофонта и обратимся к Страбону, уроженцу Понта. Этот "снимок" был сделан примерно через 300-400 лет после Ксенофонта (но, хотя Страбон творил на рубеже новой эры, часть сведений, им собранных, относятся к началу I в. до н.э.).
(Кн. XII, гл. I): "Что касается Каппадокии, то македоняне захватили ее у персов уже разделенной на 2 сатрапии. Македоняне допустили, частью добровольно, частью против воли, превращение сатрапий в царство. Одно из этих царств они назвали "Великой Каппадокией", другое же - "Понтом", хотя другие называют его Понтийской Каппадокией". Далее Страбон подробно описывает все Черноморское побережье Малой Азии, но нас будет интересовать только Понт. Его западной границей можно считать реку Галис.
(Кн. XII, гл. III): "За устьем Галиса следует Газелонитида, вплоть до Сарамен (названия местностей - автор); это - плодородная, всюду ровная местность, изобилующая всякими плодами. Здесь водятся тонкорунные овцы с мягкой шерстью, которые во всем Каппадокии и на Понте встречаются чрезвычайно редко; водятся и газели. Одну часть этой страны занимают амисены (жители полиса Амис - автор), другую же Помпей (победитель Митридата VI- автор) отдал Дейотару, также как и области около Фарнакии и Трапезусии вплоть до Колхиды и Малой Армении. Помпей провозгласил его царем всех этих стран..."
"После Газелона идут Сарамена и значительный город Амис. По словам Феопомпа, первыми его основателями были милетяне..., потом туда выслали колонию афиняне... Митридат Евпатор украсил его храмами и заложил еще часть его... Кроме прочей прекрасной территории, город владеет и Фемискирой, местожительством амазонок, и Сиденой (местности восточнее Амиса - автор)".
"Фемискира представляет собой равнину... Река по имени Фермодонт... протекает через эту равнину, другая же, подобная ей река, вытекающая из так называемой Фанареи, течет через ту же равнину и называется Иридой (или Ирис - автор)... В силу этого равнина всегда росиста и покрыта травой; она может прокормить стада коров, так же как и табуны лошадей". (Напомним, что по преданию Фемискиру заселили амазонки, которые отсюда совершали набеги на другие районы Малой Азии и, в частности, на греков, пока не были ими изгнаны; таким образом, амазонки тоже могут числиться среди предков понтийских греков - АВТОР).
"После Фемискиры идет Сидена - плодородная равнина, хотя и не столь обильно орошаемая как Фемискира. На побережье ее находятся укрепления: Сида…, Хабако и Фабда. До этого места простирается область Амиса (т.е. границы полиса Амис - АВТОР). Из этого города происходит достопамятные люди по своей учености: математики Деметрий, сын Рафина, и Дионисодор, одноименный с мелосским геометром, и грамматик Тираннион, лекции которого мне довелось слушать".
"За Сиденой находится укрепленный город Фарнакия... Если плыть вдоль... побережья от Амиса, то сначала открывается Гераклов мыс, затем мыс Иасоний и река Генет, потом городок Котиора, откуда была выслана колония в Фарнакию; далее - разрушенный Исхополь, потом залив, в котором расположены Керасунт и Гермонасса - незначительные поселения; недалеко от Гермонассы находится Трапезунт и затем Колхида. Здесь где-то находится одно поселение под названием Зигополь..."
"Над Трапезунтом и Фарнакией расположены тибарены, халдеи, санны, которые прежде назывались макронами, и Малая Армения; аппеты, раньше называвшиеся керкитами, живут где-то поблизости от этих мест. Эти области пересекают весьма скалистая гора Скидис, соединяющаяся с Мосхскими горами, что над Колхидой (вершины ее занимают гептакомиты), и гора Париадр, которая тянется от Сиденском области и Фемискиры до Малой Армении, образуя восточную сторону Понта. Все жители этих горных областей совершенно дикие, однако гептакомиты превосходят в этом смысле прочих. Некоторые живут даже на деревьях или в башнях, поэтому древние называли их мосинеками, так как башни эти называются "мосинами"... Некоторые из этих варваров назывались бизерами".
"Современные халдеи в древности назывались халибами. Как раз напротив их области находится Фарнакия... Вообще побережье в этой области совсем узкое; ведь как раз над ним поднимаются горы со множеством рудников, покрытые густым лесом..."
"Над областью Фарнании и Трапезунта обитают тибарены и халдеи, простирающиеся до Малой Армении".
Далее Страбон описывает внутренние области Понта и над Понтом, которые вряд ли входили в зону влияния Трапезундской империи.
Обратим внимание на следующий факт: по Страбону через 300-400 лет после Ксенофонта прибрежные племена оказываются как бы в горах и ничуть не более цивилизованными. Как это можно объяснить? Могут быть два взаимно противоположных объяснения. Первое: греки вытеснили аборигенов в горы. Второе: греки ассимилировали население ближайших поселений, а оставшиеся в горах жители еще не были вовлечены в сферу греческой цивилизации. Исходя из того, что военные действия могли подорвать хору (сельскохозяйственный округ), незащищенную и легко подающуюся разрушению, мне кажется второй вариант более предпочтительным. В дальнейшем ассимиляции подвергались все более дальние районы и к позднему средневековью здесь почти не обнаруживается прежних племен, другими словами, по моему мнению, все эти племена - моссинойки, колхи, тибарены и пр. жители этих мест стали со временем понтийскими греками, не перемещаясь на новые земли, а только перемешиваясь с потомками эллинов. Может быть, именно этим объясняется удивительное многообразие антропологических типов и лиц современных понтийских греков - от светловолосых и сероглазых великанов до черных и скуластых людей маленького роста.
3. Снимок третий. Средневековье
От раннего Средневековья (IV-X в.в. н.э.) сохранилось мало сведений о жизни этой части Византийской империи (см., напр. [48]). Имеются сведения в основном военного характера, ибо через трапезундскую территорию взаимодействовала империя со своими восточными и северными соседями (парфянами, персами, армянами, иверами, абазгами, аланами, а впоследствии с хазарами, булгарами и другими тюркскими племенами). По-видимому, эта территория жила одной жизнью со всей Византией. Её основные особенности: православное христианство с его обычаями, церквами, храмами, монастырями; общинное пользование землей; разделение труда, особенно в городах, и образование цехов или гильдий и пр. особенности византийской жизни.
Определенное своеобразие, вызвавшее интерес и со стороны других стран, эта территория приобрела с возникновением на ней Трапезундской империи (царства). Появляются даже хроники, посвященные именно событиям этого государства. Основная среди них "Хроника" Панарета (середина XIV в.). Сведения об обычных жителях империи, их жизни и труде в "Хронике" содержаться в очень малом количестве. Гораздо большее внимание уделено соблюдению императорами обязанностей покровителей церкви: о строительстве храмов, об обетах и молитвах, и т.п. Но "Хроника" дает немало информации о взаимодействии этого государства с соседними народами, но все это, конечно, в форме жизнеописания самих императоров и их приближенных).
Так, например, следующий отрывок характеризует взаимоотношения Трапезундской империи с Иверией [21] (с.37): "В июне месяце 6875 г. (1367 г. н.э.) отправились в Лазику с сухопутным и морским войском, в сопровождении императора, матери его царицы, также дочери императора, Великой Комнины госпожи Анны, которая сочеталась браком с царем иверов и абазгов государем Панкратием Панкратоани (т.е. царем грузин и абхазцев Багратом Багратиони, Багратом V - АВТОР) в области Макро-Айгиалу. На возвратном пути император вынужден был отправиться из Ларахоны в Пархари через Димнию и достиг до Халдии".
Посланцу испанского (кастильского) короля Генриха III ко дворцу Тамерлана в Самарканд Рюи Гонзалесу де Клавихо мы обязаны появлением ценного источника по истории поздней Трапезундской империи (начало ХV в.). Его описание характеризует территориальные масштабы империи этого времени, начавшей терять свои территории в результате завоеваний туркмен. Интересны некоторые бытовые подробности, но их мало. При чтении возникает впечатление, что Трапезундская империя - обычное феодальное государство Средневековой Европы. Поскольку среди историков до сих пор дискутируется вопрос, можно ли считать Византию феодальным образованием или это чуть ли не восточная монархия, следует выяснить, является ли описание Клавихо действительностью или преломлением его опыта. Я приведу довольно обширные выдержки из дневника, характеризующие политическое состояние и положение империи.
Клавихо посетил Трапезунд дважды - на пути в Самарканд и обратно. Первое описание содержит несколько больше подробностей, чем второе.
[22] (стр. 112 и далее): "На другой день 31 марта в понедельник... проехали в гавань турецкого города... Синополи (т.е. Синопа - АВТОР)... Еспандиар, владетель этой земли,... был в другом городе, который находится в трех днях пути оттуда и называется Кастамеа.
"В воскресенье поровнялись с городом, которым стоит в Турции на самом берегу моря и называется Симисо (Амисос, теперь Самсун - АВТОР); в нем есть два замка: один принадлежит Генуэзцам, а другой и самый город мусульману Челеби (по некоторым данным он был из греческих князей рода Комнинов, принявшим мусульманство - АВТОР).
На другой день... пришли к порту одного замка... Хинио (редактор предполагает "Уние" -АВТОР)... У самой гавани на высокой скале стоял город; он был очень мал и населен греками; а на вершине очень высокой горы, стоявшей возле города, был высокий замок, принадлежащий городу, где, говорят, жило около трехсот турок. Этот замок и город принадлежат одному греческому вельможе по имени Меласено, который платит дань Тамурбеку (т.е. Тамерлану - АВТОР)... На другой день, во вторник..., зашли в гавань, которая находится у турецкой земли и называется Леона (по предположению редактора, это искаженное Полемониум, теперь деревушка Пулеман - АВТОР)... В тот же день уехали оттуда и немного спустя поравнялись с маленьким замком… на скале и называется Санкто-Нисио. На следующий день, в среду, ...приехали к городу Гирифонда (может быть Керазонда, Керасунд - АВТОР)... на берегу моря... В полдень поравнялись с большим городом... на берегу моря...Триполь (Триполис, Рипули - АВТОР); эта земля принадлежала императору Трапезундскому. Через некоторое время были у замка... на берегу моря по имени Корила... В четверг поравнялись с замком Санфока... и во время вечерни подъехали к порту по имени Платана. В пятницу выехали оттуда и около вечерни прибыли в г. Трапезонд".
"Этот город Трапезонд построен у моря и стены его идут вверх по скалам, а на самом верху горы стоит укрепленный замок, вокруг которого есть другая стена. С одной стороны его проходит маленькая речка, которая течет глубоко внизу между скалами, и с этой стороны город очень укреплен, а с другой... он очень плоский, однако стены у него хорошие, и он окружен предместьями и садами. Всего красивее в городе одна улица, которая идет по берегу моря в одном из этих предместий, и в этой улице продается всякий товар. На берегу моря стоят два замка с хорошими стенами и башнями; один принадлежит венецианцам, другой - генуэзцам, которые построили их с согласия императора. Вне города есть много церквей и монастырей..."
"...Греки вооружаются луками и шпагами и другим оружием как турки, и так же ездят верхом..."
(Далее Клавихо продолжал путешествие по суше - АВТОР). "Во вторник 29 апреля они шли по тяжелой дороге через очень высокие горы с множеством снега и воды, я на ночь остановились возле замка... Сигана (Зеган), который стоит на вершине высокой скалы; ...он принадлежал греческому рыцарю Кирилео Арбозита... На другой день подошли к замку... Кадака (принадлежащего) Кабасике... Около вечерни они приблизились к замку... Дориле; замок был очень красив снаружи и почти весь новый ".
(Далее начинались турецкие владения в местности Арсинга. На обратном пути Клавихо видимо шел севернее - АВТОР).
"В этот день они вышли из Горгании и вступили в страну Арракиел (вероятно, из Грузии в Гурию - АВТОР). Горганы люди хорошего телосложения и красивой наружности. Вера их вроде греческой, а язык особый... По этим горам они шли 4 дня и пришли к одному дому, стоявшему у моря, от которого было еще шесть дней до Трапезонда. Отсюда они шли дурной дорогой до места, которое называется Ласурмена (Сусурмена, ныне Сюрмене - АВТОР)... Вся эта... земля, которая идет по берегу, покрыта высокими горами и лесами. По каждому дереву в лесу вьется виноград и из него делают вино и никогда не возделывают и не ходят за ним. В этой стране живут куриями, что на их языке значит кучами, т.е. по несколько домов объединяются одни в одном месте, а другие - в другом.. В четверг приехали в Трапезонд".
(Далее Клавихо отправился морем, минуя берега Трапезундской империи, что лишает его сведения дальнейшего интереса для нас.).
4. Снимок четвертый: "Османский мир
Следующих исторический кадр приходится уже на время, когда Трапезундская империя, раз и навсегда, вошла в состав Османской империи. Здесь у нас есть данные XVII века турецкого путешественника Эвлии Челеби (1640-1648 г.г.). Правда, его экскурсы в историю описываемых краев грешат односторонностью, связанной с прославлением "правоверных"; но географические и этнографические подробности достаточно точны. К сожалению, мусульманские авторы считали ниже своего достоинства упоминать о "неверных" - христианах и тем более о покоренных греках, но бытовые подробности, видимо, характеризуют не только жизнь турков, но и остальной части населения края.
Большое место занимает описание Трабзона (Трапезунда) и Амасьи; о других городах Трабзонского эйялета таких подробностей Челеби сообщает гораздо меньше.
[23] (с.31 и далее): В 865 (1461 г. н.э.) году после семидесятидневной осады он (Мехмед II) отнял его (Трапезунд) у греков.. Мехмед-хан, сделав его престольным городом, велел чеканить монету... Три года пребывал он в этом городе..."
"Этот Трабзон - древний город, которых стал местом, откуда восходили на трон четыре падишаха династии Османов..."
"В эйялете пять санджаков: Джатха, Нижний Батуми, Верхний Батуми, Гонио и Трабзонский санджак, где сидит паша эйялета".
"Когда... султан Мехмед (II) захватил эту крепость, он велел переселить из соседних стран людей разного происхождения и заселить ими Трабзон..."
Далее идет описание крепости Трабзона:
"Укрепление состоит из трех частей. Одну называют Нижней крепостью, вторую - Средней. Цитадель называется Башенной крепостью... Нижняя крепость. Её северная сторона возведена на берегу моря. Это четырехугольная, продолговатая крепость... Имеет четверо ворот. Первые ворота - Заганос-капу. Вторые - Сютхане-капу - по имени находящегося вне крепости, на берегу моря христианского квартала. Третьи ворота называются Молоз-капу. Мелкие камешки по-гречески называются "молоз", так как морское побережье того квартала сплошь покрыто мелкими камешками, ворота называются Молоз. На лазском же языке "Молоз" означает разрушающиеся здания, подпертые столбами. Эти ворота открываются в сторону моря... Четвертые ворота - Мумхане-капу. В Трабзоне изготовляют много восковых и сальных свечей, но изготовляют только здесь, у этих ворот, а в других местах не позволено, так как мастерская свечников принадлежит казне... Большинство домов Трабзона стоит лицом к северу, к югу и к западу. Все дома покрыты красной черепицей".
Далее идет описание самого города и его достопримечательностей:
"Описание соборных мечетей... Мечеть Средней крепости. - С давних пор здесь была чрезвычайно нарядная церковь. Потом после завоевания города... она была превращена в соборную мечеть. Внутри мечеть полна света". (Далее следует описания мечетей Катуните и Султан-бея - АВТОР)"
"Соборная мечеть Айя-София - Она находится... на берегу моря. Построена в эпоху неверных... По повелению султана ее отняли у христиан и в 1583 году превратили в соборную мечеть... В этой мечети такие высокие колонны из мрамора разных сортов, что в их восхвалении язык бессилен... Она окружена оливковыми садами".
Соборная мечеть Эрдоглу-бея. Эта мечеть стоит в квартале императорского дворца (т.е. дворца Комнинов - АВТОР).
Новая соборная мечеть. - В старину была церковью. Потом была переделана в соборную мечеть, так как находилась в мусульманском квартале". (Далее идут описания Медресе, дома для чтения Корана, начальные школы для мусульманских детей, многочисленные бани (числом около 250), торговые ряды, минареты).
Жители, их занятия и промыслы:
Внешность жителей Трабзона... Его климат прекрасен, а потому все его население - веселый и счастливый народ, любители наслажден и трапез, люди беззаботные и беспечные, прекрасные друзья, преданные влюбленные. Цвет лица у них - румяный. Их женщины - абхазские, грузинские и черкесские - красавицы, и потому их дети такие миловидные юноши и девушки, будто каждый из них - это осколок луны (здесь как и далее, по-видимому, речь идет только о мусульманах, ибо, во-первых, людьми Челеби всюду называет только последних, а, во-вторых, жены из похищенных красавиц были только у турок - АВТОР).
Знаменитые ремесла Трабзона. Во всем свете нет ювелиров искуснее ювелиров Трабзона, таких совершенных золотых дел мастеров...
Еда и напитки... Из кушаний нужно отметить фрукты, особенно черешню, (различные сорта груш - АВТОР), синопское яблоко, (разные сорта винограда и пр. - АВТОР). В Трабзоне есть сорт мелких маслин, которые можно есть незрелыми. Похож этот сорт на черную черешню. Это характерный для этих мест сорт и называется трабзонской хурмой. Ее сушат в печах пекарен и отправляют в разные страны. Очень вкусный плод с двумя-тремя косточками". (Я специально выписал описание этих фруктов, ибо в Абхазии весьма распрастранен сорт яблок "синап", ведущий, вероятно, свое происхождение от упомянутых "синапских яблок", а то, что Челеби называет мелкой маслиной, здесь известно под названием дикой мелкой хурмы, и она, конечно, не маслина, а именно хурма - АВТОР). Знаменитые рыбы. Очень вкусная рыба - морской окунь и кефаль. Здесь водится красноголовая и крапчатая рыба длиной больше пяди (возможно, барабулька - АВТОР) рыба кулур, скумбрия и еще тысяча других видов рыб. Но больше всего лазы любят камсу - ее называют и хамсой тоже... Тут в ходу такие стихи:
Трабзон для нас - весь белый свет,
А денег у нас нет как нет.
И если бы не лов хамсы,
Как упастись бы нам от бед!
О пользе камсы, ее видах и качестве. ... Она до того полезна, что за семь дней питания ею безгранично возрастает жизненная сила человека: очень она питательна и вкусна. Так как во время еды не чувствуется запах рыбы, она не вызывает жажды. Она снимает боли и излечивает человека, поевшего ее... Для трабзонцев характерно пристрастие к кушаньям из хамсы. Из нее готовят сорок блюд: жареная, похлебка из камсы, поджаренная с луком - яхни, пирог с камсой. Для приготовления одного блюда из камсы здесь делают своеобразные сковородки из огнеупорного камня, называемый пиляки (может быть, от "пилос" - "глина" по-гречески - Автор). Сперва хамсу чисто моют, разделывают. Потом нанизывают на камышинки по 10 штук. Мелко нарезав петрушку, сельдерей, лук и порей, приправляют корицей и черным перцем. Потом на эту сковородку - пиляки кладут слой хамсы и слой вышеупомянутой приправы. Заливают все это животворной трабзонской водой и оливковым маслом. После часовой варки на сильном огне - едят. Истинно благословенное блюдо, достойное того, чтобы полюбить его". (Нужно сказать, понтийские греки до сих пор любят хамсу и умеют готовить из нее множество блюд, в том числе и описываемые Э.Челеби).
Эвлия Челеби посетил также и все колхидское побережье, когда-то принадлежавшее Понтийскому царству, от реки Чорохи до реки Псоу и дальше. В главе III ("Путь по побережью Черного моря от Трабзона на Анапу. Описание абхазских племен" см указанное сочинение) он довольно подробно описывает эти места и населяющие его племена:
(стр. 47): "Река Фаша (т.е. Фасис - Авт.) Она широка, как река Дунай… В нее входят корабли, идущие в Мегрелистан и в страну Абаза… На восточном ее берегу расположены сплошь мятежные деревни мегрелов. Западный берег является страной племени абаза - чач. (Вероятно, Челеби спутал реку Фазис с рекой Ингури, разделяющей мегрелов и абхазов в настоящее время - Авт.) Так как оба берега покрыты зарослями колючих кустарников и дремучими лесами, абаза похищают мегрелов, мегрелы - абаза и продают купцам".
(стр. 47): "Описание прекрасной области, то есть страны Абаза. Началом расположенной целиком на северном берегу Черного моря страны Абаза является река Фаша, а конечный предел - гавань Анапы, расположенная в сорока двух переходах к западу. (Далее следует довольно подробное описание абхазских племен, причем к ним Челеби причисляет и родственные современным абхазам племена адыгов, - Авт.) (стр. 49 - 55) Племя чач, арлан, чанда (скорее, "цанда" - Авт.), больших чанда, кечи, арт, садз, камыш, ( и т.д. - Авт.)".
(стр. 53) "Все племена, у которых мы побывали и земли которых мы осмотрели от этой местности вплоть до реки Фаша, живут на берегу моря…. Непокорный и мятежный этот народ числом многие сотни тысяч…. Эти абаза владеют гаванями на берегу моря. (стр. 54) Племена абаза, проживающие в горах. … Из этих вышеназванных, проживающих в горах десяти непокорных племен ни одно не может появиться на пристани среди абаза-ашагылы.
Далее Челеби даже приводит несколько десятков слов на абхазском языке и делает характерное замечание - Авт.) (стр. 55) "Очень трудные говоры, будто птичий сорочий говор. Нужно быть человеком очень смышленным, способным…, чтобы суметь вести разговор с народом абаза".
Из описания следует также, что в это время эта страна не принадлежала ни туркам, ни кому-либо еще.
К сожалению, в описании Челеби нет ни слова о людях другой племенной принадлежности, ни о значительных поселениях городского типа. Из этого можно заключить, что к этому времени греки колхского побережья уже частично ассимилировались либо были уничтожены, либо эмигрировали.
Городу Амасья, родине Страбона, которая долгое время была резиденцией понтийских царей и базой их борьбы против римлян в I в. до н.э., Эвлия Челеби также посвящает обширное повествование (стр. 66 - 76), останавливаясь на замечательных строениях, природе, пище жителей и мн. другом. Но, к сожалению, сведений о христианских жителях (в частности, о греках) мы здесь также не находим.
Полное игнорирование христианского населения в описаниях Э. Челеби показывает, что и в дальнейшем положение греков в эйялете Трабзон, как и в других областях Турции, не изменялось, т.е. не становилось лучше. Часть греков приняла мусульманство и превратилось в турок; этот процесс продолжался постоянно, ибо с принятием мусульманства человек в Турции получал все права, которыми обладали другие мусульмане. Турки, как известно, нация генетически сборная. Основной ее костяк составляют прежние дотюркские жители Малой Азии: греки, армяне, лазы, курды, сирийцы, арабы, персы, и мн. др. Тюркский элемент начал растворяться в европейском расовом типе, как считают ученые, еще на подходе к Турции в Туркмении.
Весь янычарский корпус состоял из омусульманенных христиан, еще детьми отобранных у своих родителей. Многие из упомянутых Э. Челеби мусульманских деятелей того времени были по происхождению не тюрками. В огромном большинстве случаев жены пришельцев принадлежали к местным жителям. Самыми известными деятелями были омусульманенные греки, албанцы, сербы, абхазы, и другие представители покоренных народов. Греками были по происхождению знаменитый картограф Пири Рейс, не менее знаменитый архитектор Сенан и др. Поэтому только религия и, в меньшей мере общий язык на первоначальном этапе играли цементирующую роль в Османской империи. Причем, принявший мусульманство автоматически получал значительные экономические выгоды. Поэтому не было нужды применять насильственные методы в омусульманивании жителей империи; чаще всего это происходило добровольно.
Вместе с тем, те, кто оставался верен своей религии, уже не могли подвергнуться ассимиляции в силу существования строгого религиозного барьера. В этом смысле греков, грузин, армян и другие христианские народы спасла от окончательной ассимиляции именно религия.
Судя по сохранившимся сведениям, христианские жители Османской империи в остальном мало, чем отличались от, так называемых, турок: почти та же одежда, близкий быт, владение турецким языком, определенное место в производственной структуре, и если бы не религия, ничто не смогло бы остановить быстрого их отуречивания.
Глава 3. Россия и понтийские греки
Осознание полурабского состояния, видимо, никогда не покидало христианских жителей Малой Азии. Поэтому с большим воодушевлением воспринимались действия России - православного христианского государства, направленные на расширение территории христианского мира. Разумеется, Россия пеклась только о своих интересах, когда выступала против Турции, ибо в то время Турция либо владела, либо держала под своим протекторатом почти все побережье Черного моря. Добиваясь выхода в Черное море, а затем в Средиземное, Россия не могла не столкнуться с Турцией. И, конечно, Россия рассчитывала на поддержку христианского населения Турецкой империи и открыто стала настаивать на праве покровительствовать ему. Это привело к обострению отношений турецкого правительства и самих турок с христианским населением Османской империи. Весь конец XVIII и начало XIX века охвачен борьбой христианских жителей последней, поддерживаемых Россией, за освобождение.
Движение к свободе было медленным, со многими жертвами, и результаты на первых порах были либо неудовлетворительны, либо неожиданны. Для греков Малой Азии путь обретения свободы оказался и путем потери Родины, ибо большей их части пришлось покинуть территории, на которых тысячелетиями жили их предки. Этапы движения к этой "свободе" совпадали с победами и поражениями русского оружия. Такое же трагичное значение имели для малоазийских греков войны самой Греции с Турцией.
В истории дореволюционной России принято нумеровать русско-турецкие войны, по порядку, начиная с войны 1768 г. Их насчитывают шесть. Первая русско-турецкая война велась при Екатерине ЙЙ в 1768-1774 г.г. Причиной было вмешательство России во внутренние дела Польши с целью поддержать короля Понятовского, чему противилась Турция. Война велась в Бессарабии, Молдавии (Румынские княжества; вместе с Валахией составили позже королевство Румыния), и на Северном Кавказе, в районах входивших в состав Турции или находившихся под ее протекторатом. Турция потерпела ряд серьезных поражения, в том числе и на море. В 1774 году был заключен мир в Кучук-Кайнарджи, по которому Россия получила Азов, Керчь, Еникале, Кинбурн и Кабарду; Крымское ханство было признано независимым от Турции, и за Россией признано право защиты турецких христиан. Этот пункт договора дал грекам некоторые права во внутриобщинной жизни; им было разрешено открывать церкви и организовывать школы, а также торговать с Россией.
Но эта война принесла грекам и огромное бедствие. Для затруднения действий турков Екатерина II призвала греков Пелопоннеса (Мореи) к восстанию (1770г.), но не смогла оказать им помощи. Восстание было потоплено в крови. Почти целое десятилетие после восстания Пелопоннес страдал от грабежей и насилия. Считается, что в восстании и дальнейших смутах погибло около сорока тысяч человек, примерно одна седьмая часть населения края. Малоазийские греки хотя и не пострадали в такой мере, но со стороны турок к ним усилились подозрение и недоверие.
Вторая русско-турецкая война (1787-1791 г.г.) имела причиной попытку Турции взять реванш и уничтожить невыгодные условия Кучук -Кайнарджийского мира. Турция снова потерпела сильное поражение и в Яссах (Молдавия) не только подтвердила условия Кучук-Кайнарджи, но и уступила Крым, Тамань, Очаков и левый берег Днестра. С этих пор греческие жители Османской империи находили себе убежище в Северном Причерноморье и в Крыму.
Третья русско-турецкая война (1806-1812г.г.) велась в Сербии и на Кавказе. Были взяты Анапа и Поти, а по Бухарестскому миру в 1812 году Россия получила Бессарабию. Княжества Валахия, Молдавия и Бессарабия, населенные преимущественно православными румынами, входили в состав Османской империи. Князьями (господарями) и боярами этих провинций Турции в это время с 1712 г. до 1821г. были в основном греческие поданные империи из потомков византийской знати (населявших преимущественно квартал Фанар г. Константинополя; отсюда "фанариоты"). Из этих румынских княжеств переселились в Россию многие из известных деятелей России и Греции, именно во время войн России и Турции.
В 1821 году началось восстание греков против турецкого владычества. Восстание продолжалось до 1829 года и стоило грекам огромных жертв. Множеству греков пришлось бежать с территории Турции в Россию. Восстание первоначально не только не было поддержано Россией, но Александр I осудил выступление греков против "законного" правительства турецкого султана. Но туркам не удалось подавить восстание, и греки освободили Пелопоннес. Далее события развивались таким образом, что России, Англии и Франции оказалось выгодно (а морально их понуждала к этому общественность) взять греков под свое покровительство и заставить султана признать свершавшимся факт освобождения Греции (сначала в рамках небольшой ее территории - кино Л п средне:" Греции). В 1828-1823 г.г. Россия при поддержке морских сил англичан и французов одержала несколько побед над турками. На Кавказе были заняты Карс, Ахалкалак, Ардаган, Баязет и Эрзерум, а на Балканском полуострове был захвачен Адрианополь, где в 1829 году был подписан Адрианопольский мир. Согласно ему была признана самостоятельность Греции и автономия Молдавии и Валахии. За Россией осталась Анапа и Ахалкалаки. Благодаря завоеваниям на Кавказе и покровительству России можно предполагать, что с этих пор понтийские греки получили возможность ездить в Россию (в основном на Кавказ) на заработки. Кроме того, возможно, что часть греческих жителей завоеванных территорий перешла в подданство российского императора именно в это время.
Пятая русско-турецкая война (1853-1856г.г.), начавшись довольно удачно для России, окончилась ее поражением в Крыму, благодаря вступлению в войну Англии и Франции. На Черном море в г. Синопа в декабре 1853 года Нахимов уничтожил турецкую эскадру. На Кавказе русские разбили турок у Баяэета и Курюк-Дара; в ноябре 1855 года сдался Карс. Но с весны 1854 года англо-франко-турецкие войска предприняли наступление в Крыму. После падения Севастополя (летом 1855 г.) на конгрессе в Париже 18 марта 1856 года был заключен мир. Россия потеряла свое исключительное право покровительства турецким христианам и обязалась не иметь на Черном море ни крепостей, ни военного флота (от последнего условия Россия отказалась в 1871 году).
Какими последствиями обернулось поражение России для понтийских греков, мы точно не знаем, но можно предположить, что усилился гнет и пренебрежение к "моральным" союзникам России, следствием чего, вероятно, стали массовые переселения понтийцев в Закавказье (Батум и др. города и села).
По источникам большое значение в жизни понтийских греков сыграла шестая русско-турецкая война 1877-1878 г.г. Эта война внешне была предпринята, в основном, для защиты славянского населения Балканского полуострова. Начиная с 1875 года здесь начались восстания против турецкого господства сначала в Боснии и Герцеговине, затем в Болгарии, Сербии и Черногории. Болгария была потоплена турками в крови, а сербы разбиты и их ждала та же участь, если бы Россия не потребовала от Турции заключения перемирия. В виду отказа, Россия объявила Турции войну. России эта война стоила больших жертв, но многого она сумела и добиться. По Сан-Стефанскому миру Сербия, Черногория и Румыния были признаны независимыми; Болгария в широких границах получила автономию; Босния и Герцеговина - реформу управления. Россия получила в Азии Ардаган, Карс, Батум, Баязет. Но условия Сан-Стефанского мира вызвали протест Англии и Австро-Венгрии, что привело к его пересмотру на Берлинском конгрессе в 1878 году. Здесь был подписан Берлинский мирный трактат, который свел результаты войны к минимуму. Баязет возвращался Турции, а Батум превращался в свободный, исключительно торговый порт. На Балканах тоже возникли другие взаимоотношения между заинтересованными сторонами и не в пользу славянских стран.
Понтийские греки с одобрением встретили победы русского оружия и поэтому подверглись потом притеснениям со стороны турецкого правительства. Часть греков переселилась на территорию России, русскому правительству в результате определенных обстоятельств оказалось выгодно поддержать переселенческие настроения понтийцев. Дело в том, что на протяжении многих десятков лет (около 60 лет) Россия вела войны с горскими племенами Кавказа (в основном, с мусульманами). Особенно ожесточенным было сопротивление горцев в середине ХVII века, когда они были объединены религиозным течением мюридизма под руководством мюрида Шамиля. Но в конце 50-х годов было сломлено и сопротивление Шамиля. В 1864 году война за обладание Восточным Кавказом закончилась.
Только Западный Кавказ, расположенный вдоль берега Черного моря, оказывал еще сопротивление (племена черкесов, некоторые абхазские и родственные им убыхские племена, которые тоже часто именовали черкесами) [56]. Русские войска окружили его со всех сторон и заставили покинуть горы. После этого черкесам, убыхам и другим жителям немирных аулов было предложено выбрать одно из двух: поселиться в местах, указанных русским правительством, или выехать в Турцию. Около 65 тысяч горцев [30], в том числе почти все убыхи (45 тысяч) и садзы (20 тысяч), выбрали второе и в 1864 году покинули Кавказ; остальные подчинились русской власти.
В 1864 году было ликвидировано Абхазское княжество и царская администрация, начала проводить здесь свою политику [30]. Уже накануне ликвидации Абхазского княжества в России зрела мысль о колонизации этих мест от Кубани до Ингура казаками, которые бы служили опорой России. Почему этот план не был осуществлен, не известно. Впоследствии царская администрация поощряла колонизацию Абхазии русскими, но ничего не имела против заселения края и другими колонистами - греками, армянами, немцами, эстонцами, молдаванами, болгарами (их села существовали здесь вплоть до окончания второй мировой войны). Колонизационное движение, в основном, началось с 1887 года после абхазского восстания 1866 года. Его подавление заставило часть абхазцев центральной Абхазии уехать в Турцию. Почти полностью обезлюдели Дальское ущелье в верховьях Кодора и местность вокруг Цебелъды, население которых составляло около 20 тысяч человек. Наибольшей интенсивности колонизации Абхазии достигла после 1878 года. Русско-турецкая война 1877-78г.г. вынудила еще около 50 тысяч абхазцев из центральной части Абхазии выехать в Турцию. После этого центральная часть Абхазии совершенно обезлюдела. Прежде всего, этим воспользовались ближайшие соседи Абхазии - мегрелы, начав заселять обезлюдевшие села. Хотя такая колонизация и не входила в планы царского правительства, но серьезно воспрепятствовать ей она не могла.
В 1878 году царская администрация объявила о том, что земли оставшиеся после выселения абхазцев, будут сдаваться в аренду. На период после 1878 года приходится наибольшее число организованных здесь греческих деревень из жителей, переселившихся с территории бывшей Трапезундской империи. Но уже с начала 70-х годов достоверно существовали [24] (с.18) здесь села, (например село Георгиевское) основанные выходцами из Понта. По данным [24] (с.19) еще раннее того, в 60-х годах были основаны в Абхазии поселения переселенцами из Ставрополья. Это тоже были понтийские греки, но когда и как они попали на Ставрополье, точных данных у меня нет.
Как и в войну 1854-1837 года, в период военных действий 1878 -79 г.г. Англия и Франция вынудили Грецию сохранять нейтралитет. На берлинском конгрессе (в 1878г.) было решено присоединить к Греции значительную часть Эпира и Фессалии, но на берлинской конференции в июле 1880 года, созванной для урегулирования границы между Турцией и Грецией, эта территория была наполовину урезана и присоединена лишь часть ее к югу от рек Саламврия и Арта. Крит и многие острова Эгейского моря оставались во владении Турции. Здесь несколько раз вспыхивали восстания за освобождение от турецкого владычества и присоединение к Греции. Но европейские державы, в том числе, как ни странно, и Россия, вынуждали Грецию не вмешиваться в дела критян. Это приводило к страшному опустошению среди населения островов (Хиос, Крит и др.). В 1896 году новое восстание на острове Крит вызвало в Греции сильное национальное возбуждение и правительство не смогло удержать греков в стороне от этого конфликта. В 1897 году началась греко-турецкая война, окончившаяся полным поражением греков. Благодаря вмешательству великих держав, Турция освободила занятые в ходе военных действий территории, но Греции пришлось заплатить контрибуцию в 4 млн. турецких фунтов и согласиться на исправление в пользу Турции в стратегическом отношении фессалийской границы.
Поражение Греции не могло не сказаться на положении греков на территории Турции. Относительно запада Малой Азии есть свидетельство об этом русского журналиста [25]; его репортажи о греко-турецкое войне оправдывают турецкие меры в отношении греков, поэтому этим свидетельствам можно доверять (Я не могу не остановиться на оценке этого произведения не из-за патриотических чувств, а с точки зрения достоверности отображаемой в источниках информации. Эти репортажи, по-видимому, писались по заказу русского правительства и должны были восстановить читателя против греческой интервенции, ибо российский император считал в тот момент, что изменения в юго-восточной Европе не выгодны России. И вот мы видим циничное оправдание турецкой жестокости на фоне осуждения стремлений греков к освобождению своих территорий. В то же время, и автор этого не скрывает, в России существовал и другой взгляд на греческие проблемы, куда как более мягкий).
Так вот, рассказывая о Смирне (тур. Измир), автор мимоходом замечает [25] (с.177), что "в городе несколько сот тысяч жителей, среди которых сорок тысяч греков. Этим сорока тысячам предложено оставить Смирну в пятнадцатидневный срок. Греков высылают по случаю войны, опасаясь бунта". Куда высылают, корреспондент не уточняет. Вот еще упоминание такого рода [25] (с.204): "Грекам в Константинополе предложено: или принять турецкое подданство, или покинуть город в течение недели. К остающимся в городе грекам турки не проявляют ни малейшего недоброжелательства". Насколько коснулись подобные выселение понтийских греков, сведений у меня нет. Но по всей видимости, отношение к грекам резко обострилось по всей Турции, что не могло не подтолкнуть греков к переселению в Россию, Грецию и другие страны.
Что отношение турок к христианам было не таким мягким, как рисует автор [25] подтверждается его упоминанием [25,с.194] происшедшей незадолго до греко-турецкой войны так называемой "армянской резни" (первой из них). Армяне проживали в основном на востоке Малой Азии, на территории своей исторической родины. Здесь [26] до сих пор живут, постепенно ассимилируясь, мусульманизированные нетюркские народы: от трех до шести миллионов курдов; около полумиллиона арабов, около ста тысяч лазов, аджарцы, грузины, абхазы, черкесы, азербайджанцы, туркмены. На рубеже XIX и XX веков здесь же жило около 2,5 млн. армян, несколько десятков тысяч ассирийцев, греков и других христианских народов.
Воспользовавшись обострением отношений мусульман к христианам, вызванном действиями России, Султан Абдулхамид II (1876-1909г.г.), прозванный за свою жестокость "кровавым", начал истребление христианского (в основном армянского) населения Турции. Он разжег религиозный фанатизм курдов и натравил их на армян и других христиан и спровоцировал в конце концов армяно-курдскую резню. Избиение армян перекинулось и на другие местности, где обитали христиане. Для планомерного уничтожения христиан Османской империи султан создал особую иррегулярную кавалерию из курдов, черкесов, азербайджанцев, названную по его имени "хамадие". Точных данных о судьбах понтийцев, подвергшихся репрессиям в этот период, нет.
Более определенные данные существуют о последствиях как для армян, так и для понтийских греков, второй волны "армянской резни", имевшей место в годы первой мировой войны в 1915-16 г.г. Турция выступала в этой войне на стороне германо-австрийцев, хотя существенных действий не предпринимала. Существует мнение [26], что именно по совету кайзеровского генштаба турецкие власти приступили к поголовному выселению из Восточной Анатолии всех армян и других христиан в глубинные районы Османской империи - Ирак, Сирию... Во время этого "переселения", которым "руководили" банды фанатиков-панисламистов и пантюркистов (в частности, "младотурки" и др. представители националистических партий), погибло от убийств, голода и болезней до миллиона армян (по другим данным до 1,5 млн. человек). Остальные бежали в другие страны. Пострадали в это время и греки, симпатизировавшие армянам и часто укрывавшие их от гибели. О количестве пострадавших греков данных нет. Но более серьезными массовыми были последствия и другого рода: среди греков распространилась молва о том, что следующими на очереди после армян будут греки. Поэтому на 1915-18 года приходится еще одна большая волна переселения греков-понтийцев на территорию России.
Но мы несколько забежали вперед. Между войной 1897 года и второй "армянской резней" 1915-17 г.г. имел место еще один инцидент, который, по-видимому, еще более обострил и без того острые отношения между Грецией и Турцией и отразился на судьбах понтийцев.
В 1912 году разразилась Балканская война [27] (с. 306), в которой приняли участие Сербия, Болгария и Греция, с одной стороны, и Турция с другой (в этой войне приняли участие и многие другие народы, испытывавшие турецкий гнет, но официально война происходила между вышеупомянутыми сторонами). Война развивалась чрезвычайно стремительными темпами. Отвечая на ультимативные требования Сербии и Болгарии, 5 октября 1912 года Турция объявила им и Греции войну. А уже к 20 октября из 170 тысяч квадратных километров, принадлежавших Турции на Балканском полуострове, оставалось только шесть тысяч квадратных километров - небольшая полоса на Константинопольском полуострове. 22 ноября 1913 года было подписано перемирие между воюющими сторонами. Но успехи коалиции, противостоявшей Турции, были существенно урезаны европейскими державами. Тем не менее, все страны коалиции сделали территориальные приобретения и утвердили свою независимость. В частности, Греция присоединила часть Северной Греции с Салониками (тогда Солунью) в качестве центра. Разумеется, эта война подготовила то неприязненное отношение, которое турки проявили к грекам через 4-5 лет во время "армянской резни".
На 1917-18 г.г. приходится последний массовый выезд понтийских греков в Россию. После установления Советской власти в Закавказье в 1921 году граница была закрыта и нет сведений, что через нее просачивались существенные массы людей. Правда в 1921-22 г.г. разразилась для Греции, так называемая "Малоазийская катастрофа", (о которой мы подробнее расскажем ниже), в результате которой последним остаткам греческого населения Турции пришлось покинуть свою родину. Но в это время основная часть малоазийских и, в том числе, понтийских греков переселилась в Грецию, а не в Россию, во-первых, потому что были закрыты границы последней, а, во-вторых, потому что переселение осуществлялось по договоренности между правительствами Греции и Турции в виде обмена населением.
Тем не менее, Россия имела непосредственное отношение и к "малоазийской катастрофе"; более того, как выяснилось в последнее время [30], к ней имела некоторое отношение и маленькая Абхазия. Кратко изложу суть дела.
Глава 4. Первая мировая война и ее последствия
Мировая война, начавшаяся в Европе между австро-германским блоком, с одной стороны, и коалицией Англии, Франции и России - с другой, втянула в свою орбиту 38 государств мира с населением свыше 1,5 миллиардов человек.
В первые годы мировой войны (1914 - серед.1917 г.г.) греки объявили о своем нейтралитете [28]. Однако Англии и Франции удалось втянуть Грецию в войну против Германии, и 29 июня 1917 года Греция объявила ей войну. В середине сентября 1918 года греческая армия в составе англо-французских войск прорвала болгарский фронт, а 29 сентября было подписано Салоникское перемирие, и военные действия прекратились.
Но революция в России в 1917 году существенно изменила интересы европейских держав. Стремясь ограничить развитие революции, они выступили объединенными силами против Советской России, поддерживая внутри России "белую" армию. Попытка воевать на территории России успеха не имела. Так, в частности, в январе 1919 года Греция по настоянию Антанты приняла участие в интервенции против Советской России в районе Одессы, Херсона и Николаева (в составе Французского экспедиционного корпуса). Однако уже в апреле им пришлось спешно эвакуироваться. Поэтому страны Антанты обратили существенное внимание на сдерживание распространения революции и новой религии - коммунизма.
Разумеется, здесь были и прямые экономические интересы, но, по-видимому, Турция насторожила европейские страны своей собственной революцией, в которой первоначально были и социалистические тенденции. Во всяком случае, большевистская верхушка с Лениным во главе была в тот период убеждена, что события, в Турции подтверждают марксистско-ленинскую идею о развитии "мировой революции". Поэтому, подталкиваемая извне Англией и возбужденная изнутри идеей о создании "Великой Греции" на территориях, до османского завоевания принадлежавших грекам, в мае 1919 года Греция высадила свои войска в Турции. Пользуясь поддержкой Англии, США, Франции и Италии, Греция в 1919-1920 годах добилась значительных успехов. На Парижской мирной конференции Англия добилась передачи Греции всей Фракии, европейского берега Дарданелл, Галлипольского полуострова и Измира (Смирны) со стокилометровой полосой вдоль побережья. Эти завоевания 10 августа 1920 года были зафиксированы в Севрском мирном договоре, но реализации этого договора не суждено было осуществиться. Новая турецкая армия, организованная в 1919-1920 годах молодым генералом Мустафой Кемалем (больше известным под фамилией Ататюрк) продолжила боевые действия против Греции и добилась победы.
Мустафа Кемаль был сыном мелкого чиновника из Салоник [29]. Это был, несомненно, чрезвычайно талантливый человек, как в военном деле, так и в политике он осуществил, казалось бы, невозможное и, по-видимому, совершенно заслуженно получил от турок прозвище Ататюрк (отец турок). Достаточно сказать, что единственная победоносная операция со стороны Турции в первой мировой войне была осуществлена именно Кемалем, который, практически, не знал в этой войне поражения. Именно поэтому в результате придворных интриг при дворе султана Кемалъ был отправлен в 1919 году в Восточные провинции. Прибыв 9 мая 1919 года в г. Самсун на Понтийском побережье, Кемаль вопреки приказу султана начинает организовывать армию. Ему существенно помогли два обстоятельства. Первое - внутреннего характера: Сервский мирный договор 1920 года потряс всю страну; согласно ему Киликия и часть Центральной Анатолии (т.е. Малой. Азии) должны были отойти к Франции, Южная Анатолия - к Италии, Западная Анатолия с Измиром - к Греции, а Восточная часть страна переходила к армянам и курдам. Турции оставалась незначительная территория в окрестностях Стамбула и часть Анатолии. Под знаменами Кемаля собрались все патриотические силы страны, и это, конечно, сыграло свою роль в достижении победы. Но, видимо, не учитывая второго обстоятельства, нельзя до конца понять такой поворот событий. Дело в том, что с Турцией воевала не только маленькая, нищая Греция, но и французы, англичане и итальянцы, а Греция тоже опиралась на их экономическую помощь.
Думается, что без экономической поддержки со стороны вряд ли удалось бы плохо обученной армии Кемаля осуществить такой подвиг. Не представляет секрета, откуда он получил эту помощь [29] (с.55): "Кемаль знал, что единственным союзником Турции в освободительной войне была Советская Россия, помощь которой в большой степени способствовала достижению победы... Кемаль в 1921 году заключил с Россией Договор о дружбе и братстве, который еще больше укрепил независимость Турции; советское правительство освободило Турцию от всяких денежных и прочих обязательств по договорам, заключенным ею с царской Россией". Через несколько месяцев после этого Турция заключила дружественные договоры и с советскими Закавказскими республиками.
Но советское правительство (а конкретнее Ленин) не только "освободило Турцию от обязательств", по и выделило огромную по тем времена (и тем более для голодающей. и разоренной России) сумму в 21 млн. золотых рублей для поддержки "национально-освободительного" движения. Более подробные данные содержатся, например, в [26] (с.127): "Огромное впечатление в Турции произвел тот факт, что Советское правительство обнародовало и аннулировало тайные договоры о разделе Османской империи, заключенные царской Россией со странами Антанты. Вместо врага - русского царизма - на севере Турции появился друг - революционная Россия... 23 апреля 1920 года в Анкаре открылся новый турецкий парламент, созванный кемалистами. Он получил название "Великое национальное собрание Турции" (ВНСТ). Его первым внешнеполитическим актом было письмо, направленное 26 апреля 1920 года Ленину и подписанное Мустафой Кемалем. В письме предлагалось установить дипломатические отношения между борющейся Турцией и Советской Россией, содержалась просьба о помощи турецкому национально-освободительному движению. Москва незамедлительно откликнулась. Советское правительство первым в мире признало правительство кемалистов и установило с ним дружественные отношения. В июле 1920 года в Москву прибыла турецкая делегация. А в августе в Турцию была доставлена первая партия оружия из Советской России... Несмотря на тяжелое положение молодой Страны Советов, кемалистам по инициативе Ленина была оказана большая безвозмездная помощь вооружением, боеприпасами, деньгами. Только в 1921 году Турция получила от Советского правительства свыше 33 тысяч винтовок, 327 пулемётов, 54 артиллерийских орудий, 58 миллионов патронов, 130 тысяч снарядов, другое снаряжение и шесть с половиной миллионов рублей золотом. Размеры и значение этой помощи станут понятны, если учесть, что турецкие силы... насчитывали летом 1921 года 56 тысяч бойцов, имели 440 пулеметов и 162 орудия. В 1921 году в Анкару прибыла советская делегация во главе с М.В.Фрунзе. Советы этого прославленного полководца времен гражданской войны во многом помогли командованию турецкой национально-освободительной армии".
Анализируя этот поступок (дар) Ленина, можно было бы вполне сослаться на необходимость защиты южных границ России от Европейских государств и этим оправдать его, если бы не два противоречащих этому факта. Во-первых, южным соседом России становилась Армения, но не европейские страны; во-вторых, Турция всегда выступала против России и ее сохранение не могло рассматриваться как гарантия безопасности южных границ. (Тем более, что Турция уже захватила южные области Грузии). Известно также, что по существовавшим тогда обстоятельствам вся Армения могла войти в состав Советского Союза. Напротив, Россия отдала Турции часть своей территории: Карс, Ардаган, Эрзерум с прилегающими областями.
Таким образом, решение Ленина невозможно понять, если не учитывать, что и Ленин, и Троцкий, и вся большевистская верхушка была в то время совершенно убеждена в истинности идеи "перманентной революции". По Ленину революция в России была только первым шагом к мировой революции (т.е. распространению пролетарской революции во всем мире), предсказанной теорией Маркса-Энгельса (Ленин был убежден, что в Турции совершается именно пролетарская революция [26] (с.133). Любое национальное движение в мире Ленин и его соратники воспринимали, как начало этого процесса (см. "Россия во мгле", Г.Уэллса). О том, какие гигантские суммы тратились последователями Ленина - Сталиным, Хрущевым, Брежневым - на поддержание "мировой революции", мы сейчас начинаем узнавать. Но тот факт, что начало этому было положено Лениным, до сих пор затушевывается. Очень интересно и то, что поворот событий в Турции оказался весьма неожиданным для большевиков, хотя впоследствии в Советском истории это повторялось неоднократно. Поиграв с большевиками в "коммунизм" и использовав их деньги для создания мощной армии, Кемаль полностью отрекся от социалистической направленности своего движения. Всякая мысль о реформах, направленных на ликвидацию частной собственности в пользу общественной, им искоренялась беспощадно. Он ликвидировал даже независимые профсоюзы. Полулегальные коммунистические газеты были закрыты, а существовавшую недолго коммунистическую партию он объявил вне закона. Уже в 1921 году он жестоко расправился с руководителями коммунистической партии в Трабзоне (как не вспомнить тут Насера и многих других правителей, почему-то именно восточных стран, проделавших то же самое через много лет после Ататюрка.).
В этой истории интересно то, что и коммунисты, и Ататюрк начинали свою деятельность в Понте, в довольно отсталой провинции Турции. По-видимому, это не совсем случайно. О том, что коммунисты в распространении своей религии опирались на наиболее бедные и даже пауперизированные слои населения известно, и это имеет объяснение. Но и Ататюрк, по-видимому, не случайно начал свою деятельность в Самсуне. Некоторый свет на эти события проливают документы из архива руководителя Абхазии Н.А.Лакоба [30] (с.80-83).
В августе-сентябре 1920 года в Баку был созван по инициативе Ленина I съезд народов Востока. Вслед за этим событием в сентябре 1920 года в Баку была основана Компартия Турции (КПТ), председателем которой стал Мустафа Субхи. Несмотря на то, что Субхи погиб 28 января 1921 года после возвращения на родину в Трапезунд, взаимоотношения между Лениным и Кемалем (Ататюрком) не прервались. Еще в декабре 1920 года коммунистические лидеры Абхазии, бывшие боевики Е.Эшба, Н.Лакоба "вместе с группой товарищей выехали в Турцию для обследования состояния коммунистических организаций"... по мнению автора [30] "поездка была, безусловно, связана с положением в Турции, события в которой рассматривались большевистским руководством в контексте "мировой революции". По-видимому, Ленин хотел иметь информацию, чтобы реагировать на письмо Кемаля от 26 апреля 1920 года, в котором тот просил оказать турецкому народу помощь в борьбе за независимость. Сохранилось признание Е.Эшба о том, что в Турцию он ездил по личному поручению Ленина для "выполнения очень ответственной задачи". Ленин привлек к этому делу именно абхазцев, по-видимому, по следующим причинам: во-первых, в окружении Ататюрка было много влиятельных деятелей, абхазского происхождения, а во-вторых, многие абхазцы, как впрочем, и большинство других жителей побережья, владели турецким языком и были мусульманами.
Договор был подписан уже 16 марта 1921 года. (Согласно ему, в частности, Турция возвращала Грузии отнятые территории). По-видимому, Ленин был удовлетворен посредничеством абхазцев, поскольку (возможно, в благодарность) уже через несколько дней после заключения договора Абхазия была объявлена независимой республикой (ССР Абхазия). Многие вопросы этой сделки Ленина с Ататюрком остаются пока без ответа. Можно только констатировать, что идея "мировой революции" с самого начала принесла людям много крови и слез. В частности, армянам и грекам пришлось навсегда распроститься с родиной своих предков. Но вернемся к делам греков.
Хотя в Греции существовали политические силы, ратовавшие за прекращение войны на более-менее выгодных условиях, вверх одержала военная партия. Этому способствовали Англия и Франция, которые надеялись на благоприятный для себя исход событий. Но 1921 год стал переломным в ходе греко-турецкой войны. К августу 1921 года фронт подошел уже к Анкаре. 23 августа началась упорная битва, которая закончилась тяжелым поражением греческих войск и их отступлением. К 18 сентября 1922 года греческая армия полностью эвакуировалась из Турции. 24 июля 1923 года представителями Великобритании, Франции, Италии, Японии, Греции, Румынии с одной стороны, и Турции - с другой, был подписан Лозаннский мирный договор, по которому Греция отказывалась от всех завоеваний, кроме Западной Фракии.
Поражение Греции в греко-турецкой войне известно в греческой истории как "малоазиатская катастрофа". Реально, не для Греции, а именно для малоазийских, в частности, понтийских греков, это поражение обернулось неизгладимой катастрофой. Под давлением турок покидали свои дома остатки греческого населения Малой Азии. Кроме того, между Турцией и Грецией в 1924 году начал проводиться обмен населением: турки выезжали из Греции в Турцию, а греки - в противоположном направлении. По-видимому, с тех пор полностью были выселены и греки-понтийцы. В настоящее время в Понте, как впрочем, и в остальной Турции, неизвестно почти ни одного поселения, где жители считали бы себя греками. В некоторых городах побережья и в горных селах еще сохранились потомки, так называемых (по-понтийски) "клости" ("переменщиков"), т.е. греков, изменивших веру на мусульманскую, но до поры тайно соблюдавших христианские обряды. Старики в таких семьях еще говорят на понтийском диалекте греческого языка ("ромейка"), но молодые уже не понимают этот язык. Причем и те, и другие уже считают себя турками. Иногда встречаются такие семьи, в которых одна часть осталась на территории Турции и стала турками, а другая переехала в Россию или Грецию и считает себя греками. Население этих районов все еще сохраняет некоторые обычаи и традиции (в том числе, как не странно, церковные), но уже не осознает связь этих обычаев со своим греческим происхождением.
РАЗДЕЛ 4. ПОНТИЙЦЫ ПЕРЕД ВЫСЕЛЕНИЕМ ИЗ ТУРЦИИ (1900-1924 г.г.)
Итак, как мы выяснили, переселение греков-понтийцев из Турции в Россию или Грецию не было одномоментным актом, а растянулось на добрых сто пятьдесят - двести лет. Мы также установили примерные даты их наиболее интенсивных переселений - волн переселения. Приходится употреблять слово "примерные", поскольку документальных источников, касающихся именно переселения понтийских греков, мало. Скромны документальные данные о количестве переселившихся каждой волны, об исходных и конечных пунктах переселения. Поэтому большую часть такой информации приходится извлекать из устных рассказов понтийцев старшего поколения. С другой стороны, именно их "обыкновенность" помогает познакомиться с судьбами понтийского народа, типичными представителями которого они являются. Кроме того, привязка событий к конкретным людям в отсутствии документальных источников позволяет восстанавливать различные даты в жизни понтийцев, пользуясь их датами рождения, смерти, женитьб и пр... Конечно, воспоминания нередко грешат ошибками, но вместе с тем, они содержат и некоторые факты, которые, обычно, не входят ни в какие официальные документы. Еще один момент ограничивает ценность воспоминаний понтийских греков старшего поколения: их память не содержит событий, глубже жизни двух, от силы трех предыдущих поколений, т.е. практически ограничивается началом прошлого века. Тем не менее, и эти данные позволяют кое-что выяснить.
Вот, например, расчеты, касающиеся водворения греков в Абхазию. По семейному преданию, в селе Георгиевскоем, расположенном выше нынешнего села Цебельды (его еще называют Верхняя Цебельда) первым выбрал здесь местожительство Георгий Софьянов. Примерную дату "основания" я мог установить, зная, что его сестра привезла своих детей сюда, когда старшему сыну было 5 лет, а умер он в 1926 году, в возрасте около 63 года. Таким образом, получается, что с. Георгиевское основано не позже 1868 года. Эта дата приблизительно подтверждается документами. По [24] (с.18) одной из первых каменная церковь была построена в селе Георгиевском в 1873 году, что, в принципе, согласуется с полученной датой основания села.
Из расспросов (и документы это подтверждают) следует, что большинство греков прибыли на Кавказское побережье именно из Понта. (Наиболее полные документированные данные о понтийских греках Абхазии собраны в книге [24]; по другим регионам подобных сообщений нет).
Но вернемся к собственно Понту. Как жили греки здесь до своего выезда?
Глава 1. Понтийские греки в Понте (по рассказам уроженцев Понта)
Основными моими информаторами о жизни греков в Понте являются старики (к сожалению, некоторые уже умерли), жившие в детстве в Турции, в Понте. Они, как и основная масса понтийцев, принадлежали к деревенским жителям, что делает их рассказы особенно ценными. Жизнь городских людей более нивелирована, и, в то же время, о ней больше сохраняется подробностей в хрониках и рассказах путешественников. Те же Панарет, Клавихо и Челеби рассказывали в основном о городах и горожанах, тогда как дух народа сохраняется более всего у жителей деревни.
Одним из моих информаторов был М-о М-ди (в дальнейшем кратко М.М.). Он родился 30 января 1907 года) и до 10-ти летнего возраста проживал в деревне Темирчикёй (тур.) или, по-гречески, Месохор. Все подробности окружающей его в детстве жизни помнит великолепно (но, как это часто бывает со стариками, современные события его память удерживает не так цепко). Ответы на мои вопросы М.М. дополнял многими своими воспоминаниями, которые расширяли видение той жизни.
Жизнь деревни
Весь Понт, под которым я по-прежнему понимаю нынешний трабзонский вилайет Турции, был разбит на ряд районов, в каждый из которых входило несколько деревень, административно подчинявшихся либо какой-то крупной деревне, либо близлежащему городку. В свою очередь несколько районов подчинялись более крупному городу, а все вообще - Трабзону-Трапезунду. Большинство деревень в горах имело греческое население, но немало было деревень с турецким или со смешанным греко-турецким населением.
Деревня "Месохор" входила в район "Музена" (крупное село), который административно подчинялся городу Ардаса. Административным центром еще более высокого ранга был г. Кемишхана, который уже подчинялся Трапезунду. Месохор находился в горах, примерно по прямой на юг от Трапезунда. Расстояние от Месохора до последнего составляло около двух дней пешего хода. Местность, где располагался Месохор и вообще весь район Музена, горная, но горы более низкие и пологие, чем кавказские и во времена детства М.М. малолесистые.
К этому же административному подчинению относились также районы Крома (Кромна) и Санда (это тоже названия крупных горных деревень), Относительно них у М.М. не сохранилось никаких воспоминаний за исключением того, что в Санда было семь деревень. Существовали районы другого административного подчинения, например, Орду, Керасунт, Сурмена, Самсун (все на побережье) и другие.
В район Музена кроме Месохор входили деревни, расположенные за соседними горами Марти, Кодона, Лария, Агрид (я использую здесь и дальше русские буквы для передачи соответствующих греческих звуков, которых нет в русском языке); подальше были расположены Хатц, Хотц, Партия, Мандрия, Самандон, Харава, Чак, Карел (со смешанным греко-турецким населением), Бумбулак (с турецким населением), Цита (со смешанным населением) и Ависа.
На расстоянии 1-2 дней пути к югу за горными хребтами начиналось плоскогорье, где тоже были греческие деревни, но чаще турецкие, так как земля там была значительно лучше (эти деревни, как я думаю, не относились к трабзонскому подчинению, хотя, вполне вероятно, были основаны выходцами из Понта. О жителях этих мест я еще буду рассказывать впоследствии в связи с "цалкинскими" греками).
Деревня Месохор насчитывала около 60 домов, расположенных компактно. Поля располагались отдельными участками - клочками - по соседним горам в местах, где была хорошая почва. Большая часть домов в деревне была одноэтажными. Из 60 домов примерно только 10 были двухэтажными. Благодаря сухому климату (дожди были редкими) для строительства домов можно было пользоваться саманным кирпичам (т.е. кирпичом, выделанным из глины, замешанной с соломой). Кирпичи были размером с современные шлакоблоки. Выделывали их в деревянных ящиках. Стены домов были довольно толстыми - 30-40 см. Дерева и камня было мало и их редко использовали. Только богатые позволяли себе строить каменные и деревянные дома (по-видимому, последних в Месохоре вообще не было, ибо М.М. впервые такие дома видел при проезде через Трапезунд).
Обычный дом (прямоугольный в плане) имел следующее устройство: после того, как стены выводились на нужный уровень, на них укладывали тонкие бревна диаметром примерно 20 см параллельно с промежутком в 80-100 см. Поверх бревен тесно размещали жерди из какого-то определенного кустарника (дерева типа низкого кипариса), очищенные от коры. Затем на эти жерди толстым слоем накладывали ветки с листьями какого-то другого (лиственного) дерева, слоем в 8-10 см толщины. Поверх этих веток укладывался толстый слой глины, хорошо размешанной, но без соломы. Глина уминалась и разравнивалась так, что к центру крыш ее толщина была больше (для стока воды). Для того, чтобы дождь не мочил дерево самой крыш: и стены дома, по краю крыши в глину вделывали каменные плитки ("плакия"), которые получали расщеплением какого-то слоистого камня. Получался карниз. В некоторых случаях вся крыша дома покрывалась вместо глины такой плиткой, как керамической черепицей. Например, в Месохоре такой плиткой была покрыта церковь.
Дом был разделен на 2-3 комнаты. В потолке одной из комнат оставляли круглое отверстие - световой колодец - диаметром порядка 50 см ("ордани"). В прежнее время окон не было вовсе. Во времена М.М. изредка делали узкие маленькие окна, похожие на бойницы, по одному на комнату. Полы обычно были земляные.
Печей в доме не было. Устраивали нечто вроде камина, очага: в стене делали небольшую выемку, от которое в стене шла труба и оканчивалась примерно в одном метре над крышей. Этот очаг назывался "джах".
Для разравнивания глины на крыше и на полу использовался каменный каток - "килиндр" (т.е. цилиндр). Это был вытесанный из камня круглый цилиндр с неглубокими центральными отверстиями в торцах. В них вставляли круглые бобышки, которые были закреплены на ручках, которыми толкали каток (иногда его катали, держась за веревки).
Дома в два этажа имели только зажиточные люди. На первом этаже таких домов располагалась кухня и другие подсобные помещения. Спальня и гостиная размещались на втором. Здесь же обычно хранили и продукты.
В старое время в каждом доме жили большими патриархальными семьями, несколько поколений под одной крышей. Старший мужчина был непререкаемым авторитетом. Во времена М.М. нередко после создания новой семьи она отделялась, строила свой дом.
Полевыми работами и, конечно, домашними тоже, занимались, в основном, женщины: пахали, сеяли и пр., вязали всю теплую одежду, готовили обед, стирали, шили и т.д. Земли было мало и невысокого качества; рек вблизи не/было, поливать было невозможно, а дожди шли редко. Полученного урожая обычно не хватало на весь год. Поэтому почти вся мужская часть населения деревень уходила на заработки в город - частью в турецкие - Трапезунд и др. более мелкие, но большей частью на Кавказ, в основном на побережье, но нередко и во внутренние районы и даже в Дагестан. Здесь они торговали, ремесленничали, подряжались рабочими. В России заработки были значительно выше, и положение православных греков было более спокойным, хотя они и были турецкими подданными и платили налоги Турции. Но в собственно Россию уезжали редко. М.М. помнил один случай, когда мужчина из их деревни из-за малярии не сумел жить на побережье и уехал в Читу (Сибирь). Там он открыл свое дело по выпечке хлеба, кондитерских изделии и т.п., разбогател и перевез в Читу всю свою семью. Переезжали и в другие города, например, в Карс, а затем уезжали дальше, иногда и в Грецию.
Жители деревень часто отдавали своих детей на выучку к ремесленникам в город. За ученичество в большинстве случаев нужно было платить. Бедняки отдавали сыновей в такие отрасли ремесла, где оплата не требовалась или была мала (сын отрабатывал ее своим трудом). В частности из-за тяжести работы (мешать тесто могли только здоровые сильные люди) обучение мастерству пекаря (хлеба и пр.) было бесплатным, и хозяева обеспечивали учеников едой.
Судя по тому, что многие из Месохор, в том числе и сам М.М., и его братья были пекарями, жили здесь бедно. Из других деревень происходили каменщики, лудильщики, ювелиры и пр.
На деньги, привезенные или присланные мужчинами, покупалась дополнительная провизия и хозяйственные предметы. Зерно покупали даже на плоскогорье, где оно, вероятно, было дешевле, ходили туда пешком с ослами или лошадьми. Колесный транспорт (например, арба) не использовались. Грузы часто носили на себе, так как лошадей и ослов тоже было мало. В Месохоре были всего одна лошадь и один осел.
Полевые работы выполнялись женщинами и подростками. Пахали плугом на быках. Плуг был деревянным с одной ручкой и с железным лемехом ("зигон"). Плуг привязывался к ярму на два быка. Подросток вел быков, а женщина стояла за плугом. В Месохоре быки были не у всех; часто семья имела одного быка. Тогда занимали второго и обрабатывали поле сначала одной, а затем - другой семье. Участки были маленькими и разбросаны по горам, поскольку удобных для обработки мест с хорошей почвой было мало. Сеяли только жито и ячмень. Пшеница из-за скудости почвы и малого количества осадков не давала хороших урожаев. Сев производили осенью - в сентябре-октябре. К ноябрю ростки вырастали до 5-6 см. В это время начиналась первые снегопады, и ростки накрывало снегом. Снежный покров достигал обычно высоты около метра, и ростки хорошо выдерживали морозы до весны, т.е. примерно до второй половины марта, когда снег начинал таять. За время таяния и первых весенних дождей растения успевали вырасти и распуститься так, что прикрывали затем корни от подсыхания. Поэтому одного-двух летних дождей хватало, чтобы урожай созрел.
Косили вручную серпами ("каган"). Обмолот производили следующим образом: утрамбовывали круглое поле (поляну), которое называлось "алон"; на нем раскидывали равномерно скошенные стебли жита или ячменя. Сверху ставили широкую доску с загнутым вверх одним краем, в днище которой были укреплены острые осколки камней. Эта доска называлась "тукан". К загнутому краю прикреплялась веревки, за которые бык тащил по кругу эту доску. Сверху на доску садилась дети. Острые камни резали солому и одновременно обмолачивали зерно. Затем сгребали всю солому. Для этого использовали "рукан" - доску, закрепленную перпендикулярно ручке. Потом собирали зерно под соломой. Провеивали его на ветру, подбрасывая деревянной лопатой. Остаток промывали от земли в корыте и сушили. Нарезанная солома шла на корм скоту, а зерно хранилось в больших кувшинах. Устраивали греки и огороды вдоль речушек для выращивания зелени.
Признаться, я не очень понял этот рассказ, пока не нашел в одном очерке о турках [26] описание этого устройства и способа обмолота, которые до недавнего времени (а быть может и сейчас в отдаленных восточных районах) использовались турками (с.46): "Земледельческие орудия турецких крестьян - плуги, бороны, серпы, молотильные сани имеют малоазийское происхождение. Молотильные сани (турецкое "дёген" от греческого "тикани") походили на санки-волокуши, только в их деревянное днище вбиты острые кремни. На току - круглой ровной площадке - настилают сжатую пшеницу или ячмень. Вол или лошадь тащат эти сани, делая круг за кругом. На санях для тяжести обычно сидит мальчишка. Кремни режут солому, отделяют зерна от шелухи. Затем хлеб провеивают, вскидывая его лопатой с тупыми зубьями... Такие молотильные сани были известны народам Малой Азии, Закавказья, Балкан, Сирии и Палестины задолго до нашей эры, в позднем неолите". Мы еще будем возвращаться к этой книге для сравнения данных, а сейчас я продолжу рассказ М.М.
В пищу шли и некоторые виды трав, которые собирали женщины в окрестных горах, сушили и заготовляли на зиму. Колодцев для воды в Месохоре не было. Для питья использовали ручеек в несколько пальцев шириной, который тек из родника, расположенного примерно в полкилометра от деревни на горе. Для сбора воды сделали бассейн из двух долбленных деревьев, соединенных между собой и вмещавших около ста ведер воды. Отсюда брали воду и для скотины.
У меня возник вопрос, что заставило греков поселиться в таких трудных для жизни местах. По мнению М.М., основанному на каких-то преданиях, греки ушли в эти горные места после захвата турками Малой Азии и, в частности, Понта, чтобы избегнуть мусульманизации. Когда, в каких годах и в каком веке это было, остается только гадать. Часть греков по М.М. приняло мусульманство добровольно (такие находились и во времена М.М,), часть - насильственно. По мнению М.М. многие местные турки были по крови греками, но, резко отделяли себя от них, не задумываясь над этим. Позднее, когда турецкая администрация охватила и горные районы, здесь также стали насаждать мусульманство. Но в результате каких-то войн Турции с христианами - Россией, Англией, Францией - они потребовали предоставить христианским жителям Турции свободу сохранять христианство (т.е. свободу совести), С тех пор разрешили строить в деревнях церкви и школы. Строились и содержались они в складчину на деньги деревенских жителей. Чаще всего крестьяне собственноручно и строили эти здания, приглашая мастеров для руководства. Бедные деревни объединялись и вместе строили общие церкви и школы; богатые деревни имели собственные.
В Месохоре церковь была каменной и крыта каменными плитками. По архитектуре и размерам она напоминала сухумскую греческую церковь, но была попроще. (Сухумская церковь - базилика довольно внушительных размеров). В этой церкви было двое попов, так как деревня делилась на верхнюю и нижнюю, и между ними были какие-то трения. Служба велась на греческом языке. По численности населения по мнению М.М. достаточно было и одного попа. (Характерно отношение М.М. к попам - скептическое, с оттенком презрения, как к паразитам. Вероятно, такое отношение было со стороны большинства мужчин, которые, скитаясь по заработкам, отдалялись от влияния церкви. Религии и суевериям больше были подвержены женщины.). Попы имели участки земли, но обрабатывали их тоже жены…
Школы были в основном начальные. Иногда, объединяясь, деревни содержали более крупные школы (7-9-летние). В частности, Месохор и еще три деревни содержали одну школу с семи или девятилетним обучением. Школа находилась в соседнем с Месохором селе. Учиться отдавали в основном мальчиков. Девочки обучались домашним делам в общении с матерями, тетями и бабушками (вязание, шитье, приготовление еды, полевые работы и т.п.).
В быту использовался "простой" ("апла") греческий язык, т.е. понтийский диалект греческого языка с примесью турецких слов; в школе обучали литературному языку. (Надо сказать, что понтийцы раньше (лет 10-15 назад) вообще не использовали этого слова ("понтийцы") для обозначения своей этнической принадлежности: называли себя "ромеями", а свой язык - "ромейским"). Существенное отличие ромейского от современного греческого (новогреческого или "димотики", как он именуется в литературе) не только в лексике, но и в произношении ряда шипящих и щелевых звуков. Под влиянием турецкого или, может быть, персидского и других языков (установить сейчас трудно) звук "хи" (русск. "Х") в некоторых положениях произносится как русское "Ш"; то же и звук "сигма" (русск. "С"); "дзета" - как "ДЖ"; "пси" - как "ПШ"; "Ц" как "Ч". Имеются и еще некоторые особенности произношения (насколько я знаю, в Греции имеются посвященные ромейскому языку труды, где, вероятно, эти вопросы рассмотрены подробно).
Согласно М.М. в деревнях, относящихся к одному району, языки почти не отличались. Заметные отличия существовали между языками населения различных районов, таких как Музена, Орду, Керасунт и другими.
В расовом отношении, по мнению М.М., греки и турки отличались мало, что подтверждает предположение о том, что турки здесь были омусульманенными греками. Сами ромеи, насколько я могу судить по греческому населению Абхазии и Грузии вообще, насчитывает такое разнообразие антропологических типов, что, пожалуй, затруднительно говорить об определенной расе (Я имею в виду различия между малыми европеоидными расами, ибо при всем разнообразии все ромеи принадлежат к европеоидам балкано-кавказской расы).
Одежда ромеев
И мужская, и женская одежда ромеев мало отличалась от турецкой. При М.М. старики и взрослые мужчины еще носили очень широкие шаровары до пола; в поясе шаровар продевалась веревка ("вракозон") и затягивалась на талии. В шаровары заправляли рубашку, а сверх нее носили "кондеш" - жилетку без воротника с рукавами, застегивающуюся на пуговицы. На голове носили феску или башлык (нечто вроде капюшона). Во времена М.М., в основном, носили уже другую одежду: брюки внизу были узкими, как чулки, и доходили в таком виде до места чуть ниже колен, а затем шли широкие со множеством складок штаны. На ногах носили "чапула" (тур.) - остроносые загнутые вверх кожаные туфли (подобные тем, что сохранились у "эвзонов" - дворцовой гвардии в современной Греции, только без шариков на носке. Не могу не отметить, что еще хетты пользовались подобной обувью - правда не туфлями, а скорее полусапожками - 4 тыс. лет до этого, но сомнительно, чтобы здесь существовала какая-то связь).
Женщины чадру, разумеется, не носили, а в остальном одежда не отличалась от турецкой. Было принято носить головные платки, сильно закрывая лоб и щеки. (Это, по-видимому, турецкое, точнее мусульманское влияние, ибо до сих пор турецкие женщины в Понте закрывают лицо платком, оставляя открытыми только глаза). Те женщины - ромейки, которые пренебрегали прикрывать лицо, считались легкомысленными и осуждались.
Женская одежда состояла из шаровар - нешироких и до щиколоток. В шаровары заправлялась исподняя рубашка. Сверх этого надевалось платье в виде рубашки до пят. Сверх платья - нечто вроде плаща из грубой ткани ("зупун") с рукавами. Непременной принадлежностью одежды был фартук ("спалер"), обычно из цветастого шелка, покрывающий грудь и спускающийся до пояса. Ежедневная одежда обычно была темной. Праздничная одежда была более дорогая, обычно вся из шелка, а в остальном мало отличалась от повседневной. В праздники могли носить на голове диадему из золотых монет. На ноги одевали чувяки, т.е. туфли без каблуков наподобие тапочек, с какими-либо украшениями.
Еда
Ежедневный стол был простым. Вот образцы распространенных кушаний: "ризогало", т.е. рис сваренный в молоке, сладкий молочный суп или, скорее, жидкая каша; "макароня" - домашняя лапша с сыром. Распространенным кушанием был "танеас" или "таномено супа" - название происходит от "тан" - так называли понтийцы жидкость остающуюся после сбивания масла (кстати, подсолнечное и оливковое масло здесь не производилось, а использовалось сливочное. Сбивали масло не из молока, а из кислого молока в продолговатых выдолбленных из дерева сосуде - "ксиланге", подвешенном на веревках, как качели). Суп этот приготавливается следующим образом (эту и следующую информацию я получил от пожилых гречанок): перловую крупу варят до готовности, затем берут "илистон", т.е. отжатую густую часть кислого молока, растирают с водой (для отделения жидкости мешочек из ткани, наполненный кислым молоком подвешивают, пока не стечет сыворотка; если илистон предназначен для долгого хранения, то его подсаливают и сушат до твердого состояния). В Сухуме вместо илистон пользуются смесью кислого молока, сметаны и творога. Эту смесь добавляют в перловку и варят далее. Отдельно на сковородке жарят на постном (или сливочном) масле накрошенную мяту (свежую или сухую) добавляют в суп и варят до готовности. Добавляют иногда какую-нибудь кислую траву. Кушают теплым и холодным. Подобным же видом супа является "шурван" или, по-другому "чёрван": для его приготовления используют кукурузу, размолотую на зернотерке, ручной каменной мельнице - "шеромил"; при этом получают крупную кукурузную крупу "коркота". Варят крупу в воде, а затем добавляют фасоль-бобы, заливают все это "илистон"ом и варят до готовности. Во время еды добавляют уксус. Едят в горячем и холодном виде.
Мясо и мясные блюда на столе у обычных понтийцев были редкостью. Существовал способ хранения мяса - в виде "кавурмы". Кавурма - это хорошо прожаренное мясо (в основном баранье) в своем собственном жире (название, наверно, происходит от греч. "кавурево" - жарить). Всю эту смесь заливали в горячем виде в кувшин и плотно закрывали. Жир, застывая, как бы консервировал мясо, и кавурма могла хранится даже летом, а тем более зимой, довольно долго.
На побережье пища была более разнообразна, в частности, включала в меню множество кушаний из рыбы и продуктов моря.
Свадьба
Выбор жениха для девушки целиком определялся родителями. Парень тоже имел мало свободы для выбора, но все же с его желанием могли считаться.
Сначала испрашивали согласия родителей отдать дочь ("псалафема") и договаривались о дне свадьбы. Брак был церковный, оформлялся венчанием в церкви. После этого устраивали свадьбу. Свадьба происходила у жениха. Готовили стол (в смысле, накрывали праздничный стол). Кушанья были незамысловаты, так как все жили бедно. Готовили "кефтедес" - голубцы из черной листовой капусты "лахана". Мясо и куры (в основном жаренные) были только на богатых свадьбах. В качестве пирога, к примеру, готовили "сирон" - что-то вроде слоенного пирога, начиненного мясом, чесноком, специями; после приготовления нарезался мелкими ломтиками, размером с пельмени.
На свадьбе пели частушки и др. песни, танцевали. Перечень музыкальных инструментов был небольшим: "зурна" - дудка, "таул" - большой барабан, "агион" (возможно, от др.-гр. "айгэ" - "коза") - волынка, т.е. надутая шкура барана , в одну ногу которой дуют через мундштук, а в другой ноге завязаны три свирели, через которые выходит воздух, производя мягкий звук; "кемендже" (тур.), а по-гречески "лира" - узкая скрипка с тремя струнами. Играют на ней, держа ее перед собой вертикально; игрок на лире назывался "лириджис". Еще один инструмент - "гавал" (тур.) - флейта.
Названия танцев: "эмбробис", т.е. (взад-вперед), ходят, приставляя ноги; "апокафенгян", т.е. "привставая", приседая и переступая почти на месте; "дипатон", т.е. "переступая", по кругу, но немного боком. Обычно танцуют в хороводе. по кругу.
Похороны
Ритуал похорон совершался по обычному православному обряду. Единственная древняя традиция, возможно перешедшая из Древней Греции - оплакивание умершего. Кое-что удержалось от этого обычая до нашего времени в селах. Оплакивали женщины - родственницы и нанятые. Некоторые женщины оплакивали красиво и про них говорили "кала миролога" (красиво оплакивает). Образцы оплакивания иногда отличаются глубиной чувств и красотой выражений.
Суд и повинности
Споры сначала решались без участия администрации (ибо это часто дорого обходилось и той, и другой стороне) внутри деревни при помощи посредников, часто с участием попа. Если стороны все же не приходили к согласию, обращались к турецкой администрации в Ардаса. В случае важности дела, оно могло быть передано в Кемишхану или Трапезунд.
Налоги часто собирал кто-нибудь из греков (брал их на откуп) и на этом наживался. Встречались очень жестокие сборщики, которые могли отобрать последнее. Иногда им мстили и даже убивали. (М.М. рассказал один такой случай).
Устное народное творчество
Каких-либо преданий, легенд, эпосов в памяти М.М. не сохранилось. Во всяком случае М.М. не запомнил ничего подобного. В долгие зимние вечера женщины вязали, пряли нитки и занимались т.п. делами, рассказывая при этом сказки и всякие ужасные истории.
В качестве образца М.М. привел запомнившуюся ему историю, похожую на украинские сказки или суеверия о Вие (как назвать этот тип повествования, затрудняюсь). М.М. назвал это сказками "месея". Вот эта "сказка": жила-была старуха; одна ведьма ("майса", от "магиса" - волшебница) приняла образ старухи и пришла к ее внучке. А муж этой внучки каждый день уходил и приходил поздно, а чем был занят, неизвестно. Причем наказывал жене, чтобы она ни в коем случае не подходила к одному месту, где было какое-то закрытое отверстие. Внучка не выдержала и заглянула. Видит, а там похороны (или отпевание мертвеца) и в них принимает участие муж; когда похороны кончились, муж остался и съел мертвеца. Тут ведьма превратилась в мужа и бросилась на внучку.
М.М. не был уверен, что правильно воспроизвел сюжет, просто он хотел помочь представить колорит подобных историй. По-видимому такое творчество бытовало во всех крестьянских обществах и не представляет собой значительной ценности.
Климат
Климат в Месохоре, по сведениям М.М., был очень здоровым. Простудными заболеваниями болели редко. Но случались инфекционные эпидемии (оспа, тиф и т.п.), видимо, заносимые извне.
Холодное время года начиналось в ноябре. Выпадал снег, начинались морозы. О величине морозов в разгар зимы можно судить по тому, что рука и язык примерзали к металлу, например к ручке двери. Можно думать, было не менее 16 оС. Случалась пурга. Снега накосило по пояс и больше. На лыжах греки не ходили. Утаптывали и расчищали дорожки деревянными лопатами. Ими же счищали снег с крыши. Дети смазывали украдкой эти лопаты козьим жиром и катались на них с горок, как на санках, потому что собственно санок не было.
Морозы стояли до конца февраля. С середины марта снег начинал таять, В мае снег оставался только на вершинах. В это время начинали распускаться деревья и зеленеть трава. Лето было жаркое. Дожди бывали редко, два-три раза за лето. Случались грозы с градом. С середины августа становилось прохладнее. Осень длилась до ноября.
Окрестные горы были менее лесистыми, чем кавказские и потому дерево высоко ценилось. Рубку можно было производить только по разрешению турецких властей. Зимой ночью огонь в очаге не поддерживали, но не мерзли, так как глиняные дома долго сохраняли дневное тепло. Кроватей не было, спали на полу. На пол клали циновки, плетенные из соломы, а на них стеганые матрацы, набитые шерстью. Укрывались шерстяными стегаными одеялами. Простынями не пользовались. В некоторых домах использовали ногогреи. Последний представлял собой, если я правильно понял, ящик без боковой стенки, обращенный этим отверстием к ногам. В ящик ставили керамический горшок без дна, вниз широким отверстием; сверху засыпали в него тлеющие угли. Ящик накрывали одеялом, так что тепло шло к ногам.
Детские игры
Дети играли в прятки ("крифтерица"), жмурки. Играли в игру "мяндека", напоминающую игру в чижик. Устраивали место "нимя" из двух камней, на которые клали палочку. Один мальчик откидывал палочку палкой, а другой должен был отбить ее веткой ближе к "нимя". Тот, кто отбил, руками кидал палочку на биту, которую предварительно положили на камни - "нимя". Если попадал", то менялись местами, и игра продолжалась. Впрочем, М.М. не был уверен, что изложил правила исчерпывающе и правильно.
Но играми дети занимались только в раннем возрасте. Когда уже по силе было помогать взрослым, они подключались к работе. А в 15-16 лет уже выезжали на заработки.
ДРУГИЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА О ЖИЗНИ В ПОНТЕ
Некоторое своеобразие по сравнению с дальними горными греческими поселениями типа Музена, Месохор и др. имели деревни, которые тяготели к побережью. Во-первых, из расспросов выяснилось, что они были несколько богаче и цивилизованнее первых. Это нетрудно понять и предсказать, поскольку жители прибрежных районов имели большие возможности для торговли и для знакомства с современными им достижениями цивилизации. Каждый район у побережья обычно тяготел к какому-нибудь портовому городку. Прибрежные городки Ризе, Сурмена, Орду, Керасунт, Платана и сам Трапезунд (также как Музена, Кромы, Санды и др.) имели, если пользоваться древнегреческой терминологией, свою "хору", т.е. ряд деревень, жители которых также считали себя "ризетами", "сурменитами" и т.д., как и жители этих городов. Согласно историческим источникам аналогичные отношения существовали между полисами и их хорой в античное время. Являлось ли такое положение в Трапезундской империи наследием античной эпохи или выработалось самостоятельно, сейчас трудно выяснить.
Некоторое представление о селах, тяготевших к побережью, (а конкретно к г. Сурмена, т.е. находившихся в административном подчинении у него) дает информация, полученная от С.И. Казанджиди (1904 г. рождения), переехавшей в г. Сухум (через Сурмену и Батум) в 1918 году. Родилась она в селе Асу, расположенном на наибольшем расстоянии от г. Сурмена, в горах. Половину жителей Асу составляли турки. Далее за Асу были турецкие села. Ближе к побережью располагались рядом два села "Цита ти миу ставру" и "Цита ме та Морфосмус" с греческим населением. Здесь было около 500 домов и одна церковь на оба села. Еще ближе к морю располагались села: Циколи, населенные турками и греками; Каракандзи, имевшее чисто греческое население; Мексези, расположенное ниже Асу и населенное греками; Муркандо, расположенное на большом расстоянии от Асу; Кумуркянду, расположенное рядом с Сурменой; Келонса, в котором все жители были греками.
В Асу было 100-150 домов. Большинство домов было деревянными, лишь некоторые - каменными (камень добывали в соседних горах). Дома были в основном одноэтажными, на 3-4 комнаты, крыты черепицей; окна имели стекла, а полы были деревянными. Деревня Асу располагалась высоко в горах. В октябре начинались морозы и выпадал снег. В марте начиналось таяние снега.
Сельским хозяйством занижались женщины. Основой хозяйства здесь было животноводство: держали, в основном, коров, а также выращивали свиней, у всех была птица. Сено для животных заготавливали женщины. Зимой женщины ткали вручную ("ифенане") даже тонкое полотно для нижнего белья, мужчины ходили на заработки в турецкие и российские города. (Так, например, отец С.И.К. был жестянщиком (по-турецки - "казанджи", откуда и фамилия) ходил в турецкий город Хопу, расположенный вблизи Батума). Примерно в год раз мужчины возвращались домой. Хлеб в виде зерна или муки привозили сами или присылали с другими возвращающимися мужчинами.
Между турками и греками были мирные и хорошие отношения. Но когда началась "армянская резня", турки из Асу, хотя сами греков не трогали, но присылали турков из других деревень, которые грабили греков, но не убивали.
В Сурмену ходили пешком. От Асу до Сурмены было несколько часов хода. Сурмена был деревянным городом, размером меньше старого Сухума (т.е. на 20-30 тыс. жителей). Город имел маленький порт, куда заходили только корабли малого тоннажа.
Жители состояли в основном из ремесленников и рыбаков. В городе жили и турки, и греки. Некоторые из турков владели греческим языком. Турки отличались от греков более темным цветом кожи. Если грек был темнокожим, говорили, что он похож на турка.
Некоторые расхождения в рассказах М.М. и С.И.К. можно отнести на счет памяти, но, скорей всего, различия были реальными и должны быть объяснены. Например, по сведениям М.М. турки внешне не отличались от греков, а согласно С.И.К., они были значительно темнее. В чем тут разгадка, сказать трудно. Может быть, в том, что в далеких деревнях турки, в основном, по происхождению были мусульманизированными греками, ибо вряд ли турки - завоеватели жаждали жить в таких суровых условиях. ( То же самое можно было наблюдать и после выселения греков из Абхазии: грузины и мегрелы, занявшие их деревни, не заселяли дальних горных деревень - Манея, Пешкардаш, Пиперандо и др., а обосновались в деревнях поблизости от побережья с хорошими землями и климатом). Собственно же турки-завоеватели, пришедшие через Туркменистан и Иран, действительно были темнее греков и осели, скорее всего, в прибрежных районах.
Первая мировая война. Армянская резня и выселение греков
М.М. явился свидетелем одного из последних выселений греков из Турции. Это выселенке не было актом правительства Турции, как это имело место намного позднее в 1949 году в Советском Союзе, но, тем не менее, его тоже нельзя назвать ненасильственным. В частности, выселение было ускорено так называемой "армянской резней" - геноцидом армян в Турции.
По сведениям М.М. армянская резня началась в апреле 1915 года и длилась месяца два-три (М.М. в это время уже исполнилось 9 лет, и он все хорошо помнил). Причиной ее, по мнению М.М., явилась война, которую начала Россия с Турцией в 1914 году (т.е. Первая мировая война), российские армяне поддержали Россию. Можно не сомневаться, что турецкие армяне питали надежду на освобождение, но насколько это проявлялось во внутренней жизни Турции, не знаю. Турки обвиняли армян в том, что те собирались захватить власть в государстве, ибо в Турции среди них было много богатых и влиятельных лиц, а, кроме того, им помогала богатая армянская диаспора. О захвате власти во всей Турции, думаю, речь не шла, но вполне вероятно об освобождении от турков тех земель, которые некогда принадлежали Армении, армяне мечтали.
Согласно сообщению М.М. турки обвинили армян в поддержке России (т.е. в измене) и решили уничтожить. Как я уже отмечал, в литературе (см. например [26] с.233) есть сведения, что выселить армян и других христиан посоветовал туркам германский генштаб, но турки, видимо, пошли гораздо дальше этих предложений.
По сведениям М.М. турки приступили бдительность армян тем, что им сообщалось о выселении в Россию, а на самом деле готовилось высылка во внутренние области и частичное уничтожение. Недалеко от Месохор проходила дорога, идущая из внутренних областей Турции на Ардаса и дальше на Трапезунд. Вдоль этой дороги греки имели постоялые дворы, сады и огороды. Но с началом войны большинство из людей, здесь живших или работавших, ушли в деревни. По этой дороге вглубь территории переправляли армян побережья. М.М. самому довелось видеть издалека, как вели по дороге партию армян человек в 100-200. Однажды две родственницы пригласили М.М. сходить на огороды, располагавшиеся вдоль дороги по-над речкой. Собирая вишни ("фишнас"), они увидели, как ведут группу армян. Спутницы М.М. тут же убежали, а М.М. по молодости пренебрег опасностью и наблюдал их вблизи. Здесь были люди всех возрастов обоего пола. Армяне в голос плакали. По слухам, недалеко от Месохор был постоялый двор, на котором турки устроили перевалочный пункт по переброске армян. Их вели из Трапезунда и других городков и деревень. Армянские деревни располагались в основном на Побережье, где они занимались табаководством. Были и ремесленники, которые жили преимущественно в Трапезунде и Кимишхане. М.М. знал, что в Орду также были армянские деревни.
На постоялом дворе и на привалах, по слухам, армянских женщин насиловали, отбирали у них золото. Убивали армян где-то в ущелье за Месохорами. М.М. слышал, что одна из партий разоружила турок и ушла в горы, и что в Кимишхане армяне даже совершили нападение на турок, но в основном, сопротивление было незначительным. Турки угрожали, что после армян примутся за греков, поэтому греки с надеждой ждали, что Россия, начавшая войну с Турцией, им поможет.
Во время этой войны греков - в основном, женщин и стариков - мобилизовали для переноски тяжестей. От Месохор носильщики удалялись на 1-2 дня пути, а там передавали грузы носильщикам из соседних с этим местом деревень. Молодых мужчин брали в стройбат. Условия здесь были ужасные: их плохо кормили, они часто болели тифом и умирали. Поэтому многие дезертировали или откупались за деньги. Женщинам, ходившим в повинность ("эрзах") полагалась одна "ока" (около трех фунтов) соли.
Те, кто ходил в "эрзах" передавали, что слышали со стороны Трапезунда военную канонаду все ближе. Греки боялись, что при отступлении турки их станут убивать, и были настороже.
М.М. рассказал об одном случае, связанном с геноцидом армян, происшедшем в окрестности Месохор. Из-за типичности этого случая, я привожу рассказ целиком. Одна из партий армян достигла постоялого двора в окрестностях Месохор к вечеру. В сумерках на повороте дороги двое армян - отец и сын - сумели убежать на обочину. Партия прошла дальше, а эти двое спустились по ущелью и спрятались в роще дикого фундука (орешника), не зная, куда деваться. В ту ночь трое греческих парней, дезертировавших из турецкого стройбата, пробирались домой в Месохоры и шли именно через эту рощу. Они наткнулись на убежавших армян и те, и другие сильно напугались. Армяне даже заплакали, думая, что их отыскали. Но когда парни сообщили им, что они греки, те обрадовались и попросили помощи. Греческие парни предложили армянам ждать, а сами пошли советоваться к попу, ибо турецкими властями было объявлено, что за сокрытие армян следует жестокое наказание. Поп потребовал от парней поклясться, что они никому не проболтаются. А затем предложил переправить армян в какие-то дальние пещеры, которые были в горах недалеко от Месохор.
К 1916 году канонада слышалась уже с двух сторон - со стороны Эрзерума и Трапезунда. Жители боялись удаляться от деревни, жили в страхе, спали не раздеваясь. Но пришло лето и созрел урожай. Женщины стали ходить в ближние поля жать. Однажды две женщины заметили вдали на дороге троих солдат, но не поняли, русские это или турки. Они убежали в деревню и сообщили мужчинам. Жители собрались и послали на разведку одного охотника. Вдоль дорожки, окаймленной живой изгороди, по которой выводили скот в поле, чтобы не разбредался по деревне, тот скрытно подобрался ближе и увидел, что это не турки. Тогда он вышел навстречу и по-турецки сказал, что он христианин и перекрестился. (Я не спрашивал, откуда у М.М. известны такие подробности, но, думаю, частично он все это видел сам, частично слышал из рассказов старших). Этот охотник привел солдат в деревню. Некоторые старики, ходившие на промысел в Россию, немного знали по-русски и из расспросов выяснили, что это были разведчики. Солдат угостили молоком, и они налили его также во фляжки. Разведчики попросили дать проводника для того, чтобы взойти на соседнюю гору. Когда они туда поднялись, то встретились с другим отрядом русских, пришедших со стороны Трапезунда. Проводников отпустили, и они об этом рассказали в деревне. В эту ночь греки спали спокойно. А когда встали, увидели, что вся деревня полна русскими солдатами. Кто из них спал, кто отдыхал. Все были блондины, и гречанки говорили, что их одна мать родила. Греки угощали солдат, те предлагали деньги. Началась даже некоторая торговля. Русские брали все сами, но если греки требовали, то за мясо платили, но за сено и зерно - нет. За хорошую корову давали 21 руб., за теленка 16-17 рублей, за овцу - 6-7 рублей. Поля были убраны частично, и лошадей пустили на поля.
Поскольку впереди были неопределенность и трудности, мать М.М. с детьми уехала к мужу в Сухум. Так поступили и многие другие. Когда потом русские войска уходили из Турции, многие греки ушли вместе с ними. Но, как слышал М.М., позже некоторые возвратились в родные места. Что с ними сталось впоследствии, М.М. неизвестно.
Здесь будет уместно закончить рассказ об армянах, избежавших резни. Когда пришли русские, армяне - отец и сын, скрывавшиеся в пещерах, спустились оттуда и ушли в Россию. Очень благодарили греков и на прощанье попросили ножи на случай защиты от турок.
Во время этой войны М.М. впервые увидел автомобили - полуторатонные "фиаты", используемые для перевозки снаряжения. Но в основном русские войска использовали фургоны, запряженные лошадьми. Дорогу возле Месохор, шедшую на Ардаса, они расширили вдвое, чтобы фургоны могли разминуться.
Для оценки характера отношения турок к христианам М.М. рассказал один эпизод, происшедший с ним лично. Плату за "эрзах" - соль - выдавали в Ардаса или Кимишхане. Матъ М.М. однажды не смогла пойти за нею сама, и послала мальчика вместе с другими женщинами. По прибытии на место, они вошли в турецкую лавку. В углу сидел и пил чай сын хозяина лавки, примерно в том же возрасте, что и М.М. Он внезапно встал, подошел к М.М.., матерно выругался по-турецки (все греки говорили и на турецком) и ударил его в лицо. Женщины возмутились, но хозяин не поругал сына, а только что-то сказал ему и тот снова уселся пить чай.
Впоследствии М.М. слышал, что в 1924 году состоялся обмен турков и греков и тогда большинство греков из этих мест покинули Турцию и переселились в Грецию.
Надо сказать, проверка сведений, рассказанных мне М.М., насколько я это мог сделать, подтверждает его информацию. В частности меня интересовал вопрос о том, куда подевались греки, жившие за горами к югу от Месохор на плоскогорье, к которым жители Месохор и других деревень ходили за зерном. Дело в том, что греки побережья Грузии, Абхазии, Аджарии принадлежат, до моим сведениям, именно к Трапезундской области: сандеты, крометы, кемишханеяс, сурмениты, трапезундеи, платаниты, ордули, рижеты (из прибрежного городка Ризи), керасундеи и др. потомки населения известных здесь центров.
Как появились греки на плоскогорье и где теперь их потомки проживают, или они полностью ассимилировались - на эти вопросы я не имел ответов, пока не познакомился ближе с историей греков цалкинского района, расположенного на юге современной Грузии. История этой группы греков требует отдельного места, и мы обратимся к ней по окончании дореволюционной истории греков побережья Трапезундской области.
Глава 2. Памятники Трапезунда
Кстати, захват русскими Трапезунда в 1916 году в какой-то мере всколыхнул в России интерес к его древностям, который отразился в очень насыщенном обзоре [31] (П.В. Безобразов. Трапезунт, его святыни и древности, Пт., 1916, 54с). В этой брошюре приведена, пожалуй, исчерпывающая библиография на тот период, когда она появилась (27 источников XVIII-XIX веков, но в основном XIX-го). В предисловии автор пишет: "Взоры всей Европы обращены на Трапезунд, взятый нашими доблестными войсками... Город был столицей целой империи и культурным центром, откуда образованность распространялась по областям кавказских народов", далее П.В. Безобразов отмечает, что "История Трапезундской империи известна нам очень мало... До нас дошло недостаточное количество материала". Из этого обзора я хочу привести только некоторые выдержки, характеризующие местную жизнь и те памятники, которые сохранились до начала XX века.
Безобразов подробно останавливается на описании многочисленных храмов и монастырей Трапезунда и прилегающих местностей, в том числе храма св. Софии, монастыря Богородицы Феоскепасты. Среди них особое внимание автора привлекает монастырь Богородицы Сумелийской. На нем и я хочу остановить внимание, ибо его существование имело определенные последствия для понтийских греков. Поэтому я приведу почти целиком посвященные ему строки (стр.45): "Близ Трапезунда построен был и монастырь Богородицы Сумелийской, на который новейшие путешественники обратили очень мало вникания... Кюмон сообщает только, что Сумела висит под потоком на высокой, почти вертикальной скале... Здесь не оказалось следов строительства раньше XIV века, эпохи Великих Комнинов... До 1650 года снаружи над входной дверью в церковь сохранялась надпись, гласившая, что Алексей Комнин, царь и самодержец всего Востока и Иверии, был в 1360 году новым строителем этого монастыря...
Монахи очень удивлялись, что Фальмерайер (один из историков прошлого века, занимавшийся историей Трапезундской империи - АВТ.) так долго рассматривает фрески и сказали ему, что... могут показать нечто более интересное, именно икону Богородицы, собственноручно написанную Лукой. По словам Фалъмерайера, серебряная риза сделана трапезундским мастером XVII века. Греки уверяют, что до нас дошло только три иконы, написанные святым евангелистом Лукой, и все три - в руках греков; одна в греческом королевстве в монастыре Великой Пещеры (Мега Спилеон), вторая - в монастыре Киккос на Кипре, третья в Сумеле. Фальмерайер передает со слов монахов, как эта святыня попала в Трапезунд, и Кириакид в своей истории Сумелийского монастыря напечатал то же предание. (Отмечу, что это типично средневековая легенда с элементами чуда: икона очень долго летала, преодолела расстояние в тысячи километров и наконец приземлилась на горе Меле в Понте. Следовавшие за ней монахи, которые определяли ее положение по характерному жужжанию, которое издавала икона, заложили в этом месте монастырь - Автор).
(Архимандрит Сумелийского монастыря показал Фальмерайеру книгу - АВТ.)... Это оказалось книгой, написанной в примерно 1770 году для монахов и паломников (по истории монастыря - АВТ.). В настоящее время мы имеем и другую подробную же книгу, написанную трапезундским учителем Кириакидом. Истории Сумелийского монастыря посвящено 78 страниц, но весь очерк составлен без всякой исторической критики".
Интересно замечание о рукописях Трапезунда, изданных в России или описанных русскими учеными. "Раньше Кюмона (именно в 1884 году) побывал в Трапезунде А.И. Пападопуло-Керамевс. Уже после его смерти появилось составленное им описание 73 рукописей, которые он видел в самом городе Трапезунде... Рукописи Сумелийского монастыря, которых оказалось всего 86, описаны им же... Большинство рукописей XV-XVIII века; XI-го века только Евангелие. Самая интересная рукопись та, которую открыл во время своего посещения Трапезунта А.А. Дмитриевский. Это мемуары архиепископа Елассонского Арсения, переселившегося в Россию и скончавшегося у нас в 1626 году на кафедре архиепископа суздальского".
Икона Сумелийской божьей матери была причиной того интереса, который возник к Понту в Греции. Подробности этих событий известны в Греции. Я же хочу сообщить то, что слышал от своих родственников. Сумелийский монастырь располагался на одинаковом расстоянии от центров деревенских округов Кромы и Санда. Между крометами и сандетами имелись даже какие-то разногласия из-за этого монастыря; видимо, каждый считал, что монастырь расположен именно на его земле. Как бы то ни было, во время последнего переселения греков в 1918-24 году какие-то жители Кром и Санды спрятали где-то в пещере около Кром Икону Божьей Матери (Панагии), написанную по преданию св. Лукой. Как возник интерес к этой иконе в Греции, не знаю, но в 50-х годах какие-то священослужители вместе с теми, кто ее прятал, получили разрешение турецкого правительства и извлекли ее из тайника. Недалеко от Салоник в горах в 60-х годы построили храм Кожтчайри, куда и поместили икону. Этот храм стал одним из центров консолидации понтийских греков и выпускает специальные журналы и книги, посвященные воспоминаниям ромеев и различным исследованиям на эту тему.
Можно только пожалеть, что упомянутому выше Пападопуло-Керамевсу не удалось издать все собранные им тексты. Сохранились ли они в архиве по сегодняшний день, не известно. К изданию текстов он приступил в 1897 году [32]. Имеет смысл привести выдержки из его предисловия к сборнику источников, поскольку они дают определенную информацию к нашей теме:
"Имея в виду составить возможно полный сборник по истории Трапезундской Империи, мы в течение многих лет собирали из рукописей различных, преимущественно восточных библиотек, тексты и документы, прямо или косвенно относящихся к объяснению недостаточно известной истории, этнографии, топографии и языка народов трапезундской империи... В первом томике мы помещаем документы, относящиеся к трапезундскому святому мученику Евгению, изображение которого служило девизом и гербом на монетах времен трапезундских императоров (в сборнике помещены пять текстов, написанных на кафаревусе - АВТ.)"...
"В виде приложения к книге мы поместили еще текст, написанный новогреческими стихами с пятнадцатью слогами. В этом тексте подробно описывается (очевидцем) захват турками в 1665 году одной православной церкви и обращение ее в турецкую мечеть".
"И теперь еще трапезундцы сохраняют замечательные предания о древнем славном времени своих предков, как в песнях, так и в сказках и рассказах. Мы сами в 1884 году, находясь в весьма отдаленном от моря селе Солохена с удивлением слышали, как неграмотный поселянин, никогда не выходивший из своего села и никогда не видавший моря, назвал Трапезунд знаменитой царской столицей, а всю епархию не турецким названием, но именем Романиа. Он рассказывал нам разные события из древней трапезундской истории, как передали ему его родители..."
Было бы замечательно найти эти тексты, собранные Пападопуло-Керамевсом, ибо, живший буквально через одно поколение М.М. уже не помнил никаких народных предания на темы древней истории Трапезундской империи.
Язык черноморских греков
Язык является одной из основных характеристик народа. И как таковому нам бы следовало посвятить ему подробное исследование. Но именно по этой причине мы оставим это дело на будущее, а здесь очень кратко охарактеризуем положение дел в этой области.
Во-первых, язык черноморских греков не один, а по крайней мере их два (мы здесь имеем в виду именно греческие, но не тюркские языки греков Причерноморья): язык мариупольских (или азовских, донецких) греков и язык трапезундских (или понтийских) греков. Неправильно считать, что эти языки являются диалектами балканского греческого языка. Эти два языка и еще остатки южно-италийского языка и дорического в Пелопоннесе (цаконский язык) являются на сегодняшний день четырьмя равноправными (в языковом смысле) греческими языками, поскольку их развитие шло параллельными путями с очень малым взаимным влиянием.
Черноморские греческие языки (как и южно-итальянский) могут быть причислены к изолятам, так как, в отличие от современного народного балканского языка сохранили много древних черт. Различие между мариупольским и трапезундским языками довольно существенны. Поскольку мариупольский язык мне собственно не известен, то я остановлюсь только на трапезундском.
Чтобы было с чем сравнивать, я остановлюсь кратко на характере современного балканского языка, так называемого, новогреческого, который только и изучается в настоящее время в школах и достаточно известен ученым, занимающимся греческими проблемами. Новогреческий язык является литературным языком греческого государства. Кроме него имеется множество местных (сельских и островных) диалектов народного языка. Новогреческий язык представляет собой искусственную смесь народного языка ("димотики") и средневекового церковного литературного языка "кафаревусы".
Димотика представляет собой довольно бедный сельский язык с количеством слов, не превышающим 4-5 тысяч. В отличие от классического древнегреческого (V-IV веков) языка этот язык полногласный (как, например, итальянский и японский, т.е. характеризуется большой частотой сочетаний согласный-гласный) и редко имеет окончание на согласную. Другое существенное отличие - димотика не имеет причастий и деепричастий действительного залога, а соответствующие конструкции передаются описательным путем посредством придаточных предложений. Древнегреческий по структуре и составу был похож на современный русский: не был таким полногласным, как новогреческий, многие слова оканчивались на согласную ("с", "н", "кс", "пс", "р") и имел полный набор причастий и деепричастий пассивного и действительного залога. Древнегреческий отличался также богатым лексическим составом, который унаследовала кафаревуса.
После освобождения от турецкого владычества (1829 г.) в результате довольно яростной борьбы мнений между "димотикистами" и "кафаревистами" было принято постановление о введении в качестве литературного языка греческого государства кафаревусы (в этом существенную роль, конечно, сыграл тот факт, что на димотике невозможно было построить делопроизводство). Кафаревуса стал языком образованного класса и оставался чужд основной массе греков. Но всеобщее бесплатное (а потом обязательное начальное) обучение, введенное с первых дней существования греческого государства привело к тому, что к середине 20-го века язык народа настолько обогатился за счет кафаревусы, что стал новым языком - новогреческим, достаточно богатым и гибким, чтобы государство могло полноценно функционировать. Кроме большого количества слов из кафаревусы в новогреческий вошли и некоторые ее грамматические формы (как, например, причастия и деепричастия действительного залога). В 70-х годах был признан разумным и возможным переход всеобщего обучения на новогреческий язык.
Так вот: понтийский язык является сельским языком ограниченного лексического и грамматического состава, соответствует балканской димотике и тоже насчитывает порядка 4-5 тысяч слов. Но в отличие от балканской димотики понтийский сохранил довольно много древнегреческих черт: много древнегреческих слов, окончания слов на согласную, в частности, на "н", немало грамматических форм, близких древнегреческим. Считается, что в некоторых диалектах понтийского сохраняется древнегреческое звучание букв "ита" и "ипсилон" (но этот вопрос требует дополнительного исследования). Кроме того, вероятно под влиянием языков народов, населявших Малую Азию в древности (персов, фригийцев, ассирийцев и пр.), а затем арабов и турков в новое время в языке понтийцев появились шипящие звуки "ш, щ, ч", которые отсутствовали уже в древнегреческом.
Фольклор и религиозные традиции
В среде городских греков ныне почти не сохранилось никаких понтийских традиций, да и в сельских районах их соблюдают мало, хотя память о них все еще жива. Проникновение в обиход радио и телевидения сильно потеснило традиции игры на камендже (понтийской лире) и традиционное пение, но еще в 60-х годах непременные участником сельских празднеств был лириджис (певец и игрок на камендже). Многие из песен являлись всего лишь импровизацией на современные темы. Но как показывают специальные исследования, в среде сельских греков - понтийцев до последнего времени сохранялись и разнообразные традиционные тексты и мелодии, пришедшие из глубокой древности.
Интерес, проявленный за последнее десятилетие к советским грекам (как к мариупольским, так и к кавказским), обнаружил существование довольно богатого песенно-танцевального репертуара. Коллекция песен и мелодий мариупольских греков (собранных в 1985 году) даже дала возможность выпустить пластинку под названием "Песни греков Приазовья" (1988 г.). Появились статьи и сборники текстов, в том числе и в Греции [43, 44], характеризующие понтийский фольклор, как связь между древностью и современностью и интересных своей нетривиальной лиричностью. В качестве образца хочется привести текст песни-танца "Лемона", записанный в 1983 году Зайковской Т.В. в селе Дагва Кобулетского района Аджарской АССР (перевод Т.В.Зайковской с сохранением размера стиха).
Лемона
Как-то шел я потихоньку
И увидел лес с лужайкой.
Я увидел лес с лужайкой,
Сверху вниз ручьи струились.
Между ручейками теми
Древо-яблоня стояла.
Древо-яблоня стояла,
От плодов согнулись ветки.
Потянулся, чтоб один взять,
Разозлилася Лемона.
Что же злишься ты Лемона?
Я ведь не сломал ни ветки.
Если я сломал хоть ветку -
Чтоб рука моя сломалась.
Если хоть листок увянет -
Пусть увянет мое сердце.
Солнце иссушило листья,
Ветерок сломал все ветки
Религиозные праздники общинного характера у всех понтийцев именовались "панаир", (всенародное празднество). Именно на таких праздниках исполнялись подобные песни и под их мелодию понтийцы танцевали свои хороводные танцы, похожие на древнегреческие хороводы.
В качестве образцов понтийского языка и фольклора мы приводим также частушки, которые исполнял лириджис или женщины на сельских праздниках в самом Понте и в Союзе.
Глава 3. Греки плоскогорья и "цалкинские" греки
Особую группу понтийских греков Грузии составляют, так называемые "цалкинские" греки, основная часть которых проживает в Цалкинском районе (районный центр - г. Цалка) Грузии. Собственно название "цалкинские греки" используется понтийскими греками побережья Грузии и не является этническим. Но самоназвание этих греков - "урумы" (т.е. "ромеи" по турецки) - не получило распространения в греческой среде, и потому мы тоже будем пользоваться этим обозначением для всех греков этой группы, хотя проживают они не только в Цалкинском районе. Основная территория их размещения - юг Грузии, районы Цалкинский, Тетрицкаройский, Дманисский, Болнисский, Боржомский. Часть греков этой группы живет в соседних районах Армении.
Своеобразие этой группы понтийских греков заключается в том, что до переселения на территорию Российской империи (ее Тбилисской губернии) они (за исключением небольшой их части) жили не на побережье Черного моря (т.е. не именно в границах Трапезундской империи), а южнее, в районе нагорий Восточной Анатолии. Как и когда они попали туда, сейчас определить трудно. Специальных исследований по этому вопросу, по-видимому, не было. Можно предположить, что проникновение греков с побережья во внутренние районы началось еще во времена Понтийского царства, которое временами распространяло свою юрисдикцию на эти районы Малой Азии. Эти области иногда назывались в древности Каппадокией, хотя позже под Каппадокией подразумевалась более западная часть этой территории.
Но основная масса греков появилась здесь, по-видимому, в течение столетий господства эллинистических государств, а затем Константинополя над всей Малой Азией вплоть до IХ-Х веков. Можно предположить, что значительная часть этих людей не были по "крови" (т.е. генетически) греками, а окрещенными местными жителями Малой Азии (в основном, сирийцами, ассирийцами, армянами, потомками фригийцев и прочих племен, поселившихся здесь в незапямятные времена). Как и все жители восточной Римской Империи, они после крещения стали называться ромеями и автоматически приобщились в последствии к греческому миру, как наследники грекоязычной империи. Как мы отмечали, в то время наименование "ромей" не означало национальности, а только принадлежность к христианскому миру. После крушения империи все ромеи продолжали считать себя потомками жителей этой империи, а поскольку племенная принадлежность их уже была забыта, они считали себя потомками древних греков.
Как свидетельствуют воспоминания и исторические источники, часть греков этой территории пришла сюда именно с побережья и говорит именно на понтийском диалекте новогреческого языка. В то же время большая часть "цалкинских" греков (как и часть крымских греков) либо забыла греческий язык, либо плохо знала его и легко перешла на турецкий после завоевания Византийской империи турками. Самоназвание последних - "урум" - повторяет на турецком языке слово "ромей", т.е. житель Римской империи (Византии). Антропологически "цалкинские" греки почти не отличаются от других групп греков. Можно отметить только, что они несколько темнее греков Понтийского побережья и принадлежат к более однородному типу людей.
Известно [45, 46], что на территорию Российской империи "цалкинские" греки, так же, как и остальные, переселилась в результате русско-турецких и греко-турецких войн. После присоединения Грузии к России в 1801 году последняя получила возможность вести военные действия с Турцией и в Малой Азии. Для того, чтобы обезопасить свои южные границы, Россия продвигалась раз от разу вглубь Анатолии. Но часто, в результате восстановления баланса сил, России приходилось оставлять захваченные территории и отводить войска на прежние рубежи. Наступление российских войск провоцировало христианских жителей Турция (армян, греков) приветствовать своих, как им казалось, избавителей от турецкого ига. Уход российских войск повергал христиан в понятную панику. Часть из них уходила с российскими войсками. Часть позже была вынуждена покидать родину под угрозой расправы со стороны возвратившихся турок. Всю эту ситуацию дают возможность почувствовать и оценить мемуары, описывающие военные действия в Анатолии (наиболее доступными из них являются, пожалуй, "Путешествие в Арзрум" А.С.Пушкина, совершенное в 1829 году, хотя о собственно греках там нет ничего).
Несомненно, российское правительство ощущало какую-то моральную ответственность за судьбу оставляемых на произвол турков христиан; поэтому оно позволяло и даже помогало христианам - грекам и армянам - переселяться на земли Российской империи, и не только в Грузию, но и в Ставрополье и Крым, где необходимо было усилить присутствие христианского элемента. Кроме того, такое переселение, как и в случае с Крымскими греками, ослабляло турецкую империю и усиливало Российскую. Таким образом, трудно подсчитать, чего больше - плохого или хорошего - получали христиане Турции от "защиты" России. Однозначно лишь можно сказать, что Россия из этого неизменно извлекала выгоду.
По существующим данным первые поселенцы - греки с плоскогорья появились не в Цалкинском районе, а на территории Тетрицкаройского района. Здесь в селе Цинцкаро в 1813 году обосновались 17 фамилий (120 дворов) выходцев из анатолийской местности Пасена. В 1829-30 годах часть этих жителей перешла на незаселенные места Цалки, образовав селения Верхнее и Нижнее Цинцкаро. Возможно, что это вторичное переселение было следствием переселения новых групп греков в районы г. Цалка и г. Триалети после войны 1828-1829г.г.
В эти же годы в районы Цалки, Тетрицкаро и другие стали переселять греков - эллинофонов. Считается, что на Цалке первые эллиннофоны появились в 1830-1831 годах и основали там в 1832 году село Санта (Санда). В 1854-1855 годах в ходе и по окончании Крымской войны в эти же районы г. Тетрицкаро (с. Прага, с. Ивановка), г. Триалети (с. Гюмбат, Тарсон, Неон-Хараба), а также в Боржомское ущелье (с. Цихисджвари) были переселены греки-эллинофоны с понтийского побережья. Основная масса последних, как мы отмечали, селилась на побережье Черного моря и какие причины заставляли их отправляться вглубь Грузии, на часто весьма суровые в климатическом отношении земли, непонятно. Единственным объяснением может служить желание царского правительства заселить свои южные провинции.
Нужно отметить некоторую особенность переселения этих групп греков. Эти переселение осуществлялось с позволения и под присмотром российских властей целыми деревнями. Для них выделялись места поселения, проводилась, вероятно, перепись и регистрация. Это существенно отличало переселение отдельных семей на побережье Черного моря, осуществляемое греками самостоятельно в разные периоды времени. Различие проявлялось еще в двух пунктах: во-первых, большинство греков, переселенных под правительственным надзором, получали российское гражданство и были записаны под фамилиями, оканчивающимися на "-ов" и, гораздо реже, "-пуло", "-иди". Греки, переселявщиеся самостоятельно, часто либо сохраняли турецкое поданство, либо брали греческое. Фамилии этой части греков в большинстве случаев сохраняли свое написание с окончаниями на турецкое "-оглу" (по-турецки, "сын") и на греческие "-пуло" ("отпрыск, сын" по-гречески) и "-иди", например, Четыроглы, Политиди. Окончание на "-иди" является древнегреческим указанием на родовую принадлежность и имеет то же происхождение, что родовые имена потомков древнегреческих героев, например, Геракла - Гераклиды, Пелопса - Пелопиды и т.д. Фамилии "цалкинских" греков-ромеев тоже часто оканчиваются на "-ди", "-пуло", "-оглу", редко на "-ов". В качестве примера приведем случай оформления фамилий четырех родов, основатели которых ушли из села Ули-Чухур (под городом Саракамыш) в 1877-1878 годах. Они имели в Турции имена Ангел-оглы, Сотир-оглы, Сардар-оглы, Ламбриан-оглы, а в России получили фамилии Ангелов, Сотиров, Сардаров, Ламбрианов. Интересно, что некоторые их ближайшие родственники (например, братья) эмигрировали тогда же из Турции в Грецию и соответственно своим тогдашним именам получили фамилии с ромейским окончанием на "-иди".
Переселенцы - греки из внутренних районов Турции, также как их прибрежные собратья, придя на новые места, принесли свои традиционные хозяйственные занятия - земледелие и скотоводство, приспосабливая его к местным условиям. Но так же, как и в случае побережных греков, преобладающее большинство мужского населения уходило на сезонные заработки, как в Турцию, так и в Россию, поскольку заселенные земли также не отличались плодородием. Набор профессии здесь был несколько иной, чем на побережье: строители, каменщики, каменотесы и т.п. специальности. Надо сказать, что традиции сезонной работы сохранилась среди "цалкинских" греков в отличие от греков побережья Грузии и Краснодарского края до сего дня, причем с тем же примерно набором специальностей. По свидетельству самих греков только благодаря сезонным работам цалкинские греки живут ныне достаточно зажиточно. Но с другой стороны, именно этот фактор обусловливает значительный отток греков из этих мест. Ранее (до 1986-1987 г.г.) большой поток эмиграции шел в Россию (особенно Краснодарский и Ставропольский края и крупные города - Воронеж, Москва и т.д.), а также в Тбилиси и другие города Грузии. Ныне (1991 г.), в связи с националистической политикой грузин переселение в другие районы Грузии существенно сократилось, а увеличился поток в Ставропольский край и в Грецию.
Об уровне жизни греков в Турции можно судить по тому факту, что для первопоселенцев, например, в Цинцкаро первоначально были характерны, так называемые, земляные дома ("караяпы"). Для сохранения тепла пол такого дома находится ниже уровня земли, а стены и крыша сделаны из глины. Внутри жилого помещения находился открытый очаг, а дым выходил через дымовое отверстие в крыше. Через него же помещение освещалось. Такие же дома греки строили и на новых местах поселения. В настоящее время такие дома не сохранились даже в виде развалин, а греки живут довольно зажиточно в каменных домах обычной конструкции.
Как мы уже отмечали, наиболее компактно "цалкинские" греки живут в настоящее время в Цалкинском районе. Греки составляют основное поселение этого высокогорного района - 64% (более 30 тысяч человек); 28% - армяне и 8% - азербайджанцы, грузины и другие национальности.
Климат здесь суров, обычны частые ветры, грозы с градом, резкие перемены в атмосфере, рано наступают холода. Для хлебопашества эта зона всегда была малопригодна. В настоящее время основным здесь является производство картофеля, капусты, мясо-молочное животноводство. По-видимому, суровые условия жизни и хозяйствования смягчили здесь страсти коллективизации: раскулачивание имело место (хотя кулаков не было, а раскулачивали середняков), но сослали немногих. В настоящее время колхозы распадаются, как вследствие оттока из сел молодежи, так и по причине распада системы принудительного труда. Незначительно коснулось этих мест и выселение греков 1949 года, ибо заселение этих мест грузинским населением трудно было осуществить.
Согласно рассказам греков Цалки, их предки были выходцами с довольно обширной территории восточной Турции: из сел вокруг городов Карс, Ардаган, Саракамыш, Байбурт (Пейперт) и многих других, а также из самих городов (названия некоторых сел Цалки сохраняют имена мест первопоселения). С этих же территорий происходят и многие армяне, живущие в южных районах Грузии и Армении, переселявшиеся из Турции, начиная с начала XIX века. Стоит отметить, что греки-туркофоны и армяне владеют особым восточным диалектом турецкого языка, который существенно отличается от государственного (западного) языка. Его изучение могло бы дать некоторые данные о том, в какой среде и на какой основе он складывался, что представляет несомненный интерес для истории понтийских греков. Переселение греков, по свидетельству тех же людей, происходило волнами и подсчеты показывают, что даты появления здесь их предков совпадают с датами русско-турецких войн.
Цалкинские греки по-прежнему чтут православные обычаи, но церковные праздники и обряды молодежью почти не соблюдаются. В каждом крупном селе имеется церковь. Интересно, что обычно еще имеется нечто вроде часовенки на одной из ближайших возвышенностей, которые греки посещают (сейчас только старики) в большие церковные праздники.
Переселение греков в Россию как из внутренних районов Анатолии, так и с побережья шло вплоть до 1917 года. Немалая часть этих греков через Россию затем отправлялась в Грецию. Но до 1922 года во внутренней Турции все еще сохранялось понтийское греческое население. "Малоазийская катастрофа" заставила эмигрировать оставшуюся часть греков, причем подавляющее их большинство отправилосъ в Грецию.
Греки-понтийцы, жители Турции, почти не принимали участия в регулярных военных действиях во время этой греко-турецкой войны, но, разумеется, сочувствовали грекам, участвующими в войне. Это привело к обострению отношений между греками и турками. Турецкое правительство, как и ранее, использовало фанатично настроенных турков и курдов для давления на понтийцев с целью заставить их покинуть свою родину. В некоторых местах развернулись, фактически, боевые действия. Так [49], в районах Ардаган и Гьёлия Карсской провинции нападения турок и курдов на деревни длилось в течение тринадцати месяцев начиная с 1921 года. Греки, создав вооруженные отряды, сдерживали эти нападения. Когда греки поняли, что надежды на спасение нет, они решили уйти, и зимой 1922 года жители двадцать одного села (13 из района Гьёлия и 8 из района Ардаган) покинули родину предков, пешком и на арбах со скарбом добрались до Батума, а затем выехали пароходом в Грецию (в основном, в район Фессалоник).
Надо сказать, период истории Понта, начиная с начала XX века и кончая выселением, был очень насыщен событиями. Известны многие документы этого периода, но полной документированной истории все еще нет. Анализ событий этого времени может дать ответы на многие вопросы, связанные с судьбой греков.
РАЗДЕЛ 5. ДИОСКУРИАДА И ДРУГИЕ ЗАПРЕЩЕННЫЕ ГОРОДА
Глава I. Древность и современность
Переходя к истории Диоскуриады, мы сталкиваемся с массой проблем, далеких от науки и истории, неожиданно вводящих в наше повествование жесткую современность. В связи с этим нам на время придется отступить от принятого хронологического порядка рассмотрения событий и начать с современной истории города Диоскуриады, ныне именуемого Сухуми и являющегося столицей Абхазии. Во-первых, без такого отступления невозможно многое понять в публикациях современных авторов по древней истории этих мест, ссылки на которые неизбежны. Во-вторых, рассказ об этом, в сущности, является частью истории понтийских греков и сопредельных с ними народов. Здесь действительно можно сказать, что история древняя переплелась с историей современной, но переплетение это выглядит настолько неожиданным и парадоксальным, что можно не поверить в реальность излагаемого.
Перестройка, происходящая с 1985 года в Советском Союзе, позволила о многом говорить откровенно. И тут обнаружились факты, скрытые ранее в диспутах ученых. С чего начать, чтобы читателю стала понятна ситуация? Пожалуй, начнем с общего исторического фона.
Диоскуриада располагалась в Закавказье в восточной части Черного моря. Кроме нее на его восточном берегу в VI-IV в.в. до н.э. (а может быть несколько ранее) были основаны (в основном, выходцами из Милета) и другие довольно крупные города: Питиунт (Пицунда), Гюэнос (Очамчира), Фасис (Поти), Бату Лимен (Батум) и ряд других. В греческих мифах гомеровского времени вся территория, на которой располагались эти города, называется Колхидой, по названию племени колхов, жившего в районе г. Фасиса, располагавшегося в дельте реки Риони. В греческом мифе об аргонавтах называется царь Колхов Аэт и говорится, что царство Аэта было богато золотом.
Первые действительно исторические сведения об этом крае содержатся у Скилака Кориандского (VI в. до н.э.) в извлечениях из поздних авторов, и у Геродота (V в. до н.э.). Последний сообщает весьма интересные данные о колхах, но ничего не упоминает о существовании Колхидского царства. Геродот называет также племена, находящиеся южнее и юго-западнее колхов. О племенах, расположенных в Колхиде севернее и восточнее, никаких сведений в его книге не содержится, хотя указано, что они, как и колхи, платили дань персидским царям.
Позже Страбон (I в. до н.э.- I в.н.э.) перечисляет множество различных племен, как по побережью, так и в горных районах над Колхидой, в том числе, колхов и иберов, сообщает о развитом производстве у двух последних племен.
Дальнейшие сведения о Колхиде и Закавказье становятся все более определенными, хотя сохраняют много неясностей.
В настоящее время Колхида и лежащие над ней горные районы входят в состав Грузии, населенной представителями разных народов. Север Колхиды занимает Абхазия. Собственно Колхидская низменность заселена, в основном, мингрелами (мегрелами); в горах живут сваны, а южнее их имеретинцы. Юг Колхиды занимает Аджария. Юго-восточнее Колхиды располагаются различные картлийские племена (т.е. собственно, грузины): кахетинцы, картлийцы, хевсуры и др., на юге - месхи и другие. У главного Кавказского хребта в горах расположена Южная Осетия. Таким образом, все древние греческие города восточного побережья Черного моря теперь оказались в границах Грузии - бывшей ранее одной из пятнадцати республик Советского Союза. В связи с этим возникла монополия на исследование их истории (особенно археологическим путем) со стороны ученых Грузии. В этом не было бы ничего плохого (даже, пожалуй, вполне закономерно, что страна, на территории которой располагаются памятники истории, уделяет их изучению большее внимание, чем другие государства), если бы не некоторые своеобразные черты истории Грузии и тенденции развития характера ее народа в Советский период.
"Внешняя" и "внутренняя" истории
Дело в том, что в настоящее время существует две истории Грузии и грузинских племен. Я не имею ввиду некоторый классический труд, представленный многотомным изданием, а совокупность излагаемых сведений. К сожалению, в этих историях многие факты, собранные наукой (из литературных источников, археологии, языкознания, этнографии и прочих), трактуются существенно различно. Поэтому всякий, кто берется излагать сведения, связанные с грузинской историей или ее самою, стоит перед дилеммой - какой историей пользоваться. Мы привыкли считать, что истина может быть только одна, но XX век преподнес нам самый значительный повод усомниться в этом.
Следует отметить, что по две истории существуют не только у Грузии, и даже не только у пятнадцати Советских республик, но почти у всех государств мира. Одна история - это та, которая пишется учеными самого государства, другая - та, которую пишут "внешние" авторы. В большинстве государств Западной Европы эти истории ныне довольно близки, во всяком случае, нет разных трактовок основных событий, а существует, быть может, их различная оценка.
В восточных странах, например, в Турции [50] эти истории - внутренняя и внешняя - зачастую не могут быть согласованы по многим пунктам. В чем же заключаются различия? Конкретно о них нужно говорить в каждом случае особо, ибо факты истории неповторимы. Но достаточно назвать причину различия: это тщеславие авторов и социальный заказ правительства. "Внутренняя" история пишется с целью возвеличить себя в лице своего народа и/или получить плату за специально исполненный заказ. Здесь "истиной" провозглашается все то, что лучшим образом служит этой цели. "Внешняя" история - это та, которая свободна от этих пут. Хочу отметить, что в том, какую историю пишет тот или иной ученый, конечно, существенную роль играет национальная принадлежность автора, но не всегда это является определяющим. Разумеется, между авторами той или иной истории идет борьба. Обычно, она начинается и ведется более агрессивно авторами, пишущими "внутренние" истории и, конечно, понятно почему. Сближение между "внутренней" и "внешней" историей наблюдается только тогда, когда в государстве появляется истинная демократия, свобода печати и критики. Повторю еще раз, что о Грузии я говорю только потому, что она оказалась связанной с главными героями моего повествования - понтийскими греками, (но и сама по себе ситуация в этой стране сегодня отражает наиболее ярко по сравнению с другими республиками Союза сегодняшние проблемы человека и человечества).
Принципы построения "внутренней" истории
Для понимания возникающих противоречий между "внешней" и "внутренней" историями, а также целей "внутренних" историков, перечислим основные принципы, которые лежат в основании "внутренней" истории Грузии (но не только Грузии):
1. Все племена, жившие в древности на территории современной Грузии и вблизи её пределов, были грузинскими (причем грузинами считаются все племена, принадлежащие к картвельской языковой группе, даже если они не способны понимать друг друга).
2. Грузинские племена на всех этапах исторического развития (начиная буквально с каменного века) всегда представляли собой некоторую осознанную культурную общность, называемую грузинским народом.
3. В древности грузинские племена занимали гораздо большую территорию, чем территория современной Грузии, а затем были потеснены другими племенами, в частности, и теми, что живут здесь ныне (абхазами, осетинами, армянами, турками, русскими, азербайджанцами, дагестанцами и др.).
4. Все памятники истории на территории современной Грузии, а также вблизи её пределов, в местах "прежнего" обитания грузинского племени, принадлежат грузинскому народу.
5. Никто не оказывал на грузин культурного влияния; они всегда, изначально были совершенно самостоятельны в своём развитии и сами оказывали существенное и решающее влияние на все окружающие и более удаленные народы.
6. С незапамятных времён грузины стремились к объединению в одно могучее государство.
7. Исторической Грузией считается территория времени царицы Тамары, т.е. времени наибольшего расцвета Грузии, когда, благодаря успешным завоеваниям, Грузия недолгое время включала большую часть Закавказья и даже как будто выходила в районы Северного Кавказа.
8. Если факты не укладываются в предыдущие принципы, то они не верны: их либо игнорируют, либо трактуют согласно требованиям этих принципов.
На основании этих "принципов" пишется история греков, абхазов, осетин, армян и других народов Закавказья и близлежащих территорий. Именно поэтому требуется большое напряжение сил, чтобы из "внутренней" истории Грузии извлечь "внешнюю" историю окружающих её народов. По-видимому, эта задача осложнялась бы ещё более, если бы не перестройка СССР и появление некоторой свободы слова и у негрузинских народов на территории самой Грузии.
Чтобы ситуация была более понятна, я бы хотел привести слова из предисловия к первой монографии о судьбах греков в Абхазии ХIХ-ХХ веков [24], появившейся благодаря Перестройке:
"История (понтийских греков - АВТ.) - "белое пятно"; социально-национальное положение, известность действительной их истории гражданам страны - "чёрная дыра". Речь не только о том, что известно или что не известно обществу о советских греках, суть трагедии в том, что и сами советские греки теряют представление о своём месте в мире... Причина заключается не только в запретности темы, хотя это имело и имеет место, но более всего в том, что сложилась система взглядов так называемых национальных историков, отличающаяся тем, что в их "исторических трудах" исчезает, а во многих случаях уже исчезла подлинная история".
"Объективные условия ранее не позволяли заняться изучением судьбы ... советских греков в Абхазской АССР... Не считая того, что сама мысль о публикации работы, посвящённой последним десятилетиям истории и жизни советских греков в Абхазской АССР ещё несколько лет назад... казалась недопустимой, приходилось считаться и с закрытостью материалов... История, если она наука, должна быть беспристрастна и ни в коем случае не должна служить политическим или иным интересам тех или иных групп".
Каким образом история может "служить интересам тех или иных групп", кратко рассказано в послесловии редактора этой книги, которым является доктор исторических наук Ю.Н.Воронов - волею судьбы один из немногих ненациональных историков, живущих и творящих в Грузии. В Абхазии его предки поселились ещё в середине прошлого века и деятельно участвовали в просвещении края. Деятельность Ю.Н.Воронова, в основном, посвящена изучению античных древностей на территории Абхазии. Археологические работы Ю.Н.Воронова по заключению специалистов [42] могут служить образцом научного подхода к проблеме. Именно поэтому его мнению по этим вопросам никто не может отказать в авторитетности. В своём послесловии он пишет:
"Н.Н.Иоаниди хорошо проследил в своей книге путь греков Абхазии к физическим и моральным, репрессиям. Однако греки в нашем регионе были репрессированы ещё и исторически - путём изъятия вклада их и, особенно, их далёких предков в местную историю и культуру. Еще в период учёбы в Ленинградском университете я был хорошо информирован о том кризисе, который с 30-х годов переживало историческое кавказоведение, в том числе и в аспекте истории греческой колонизации Восточного Причерноморья и местных греческих поселений. Запомнилась и становившаяся тогда популярной среди античников шутка: "Греческую колонизацию на своей территории не признают три страны: Турция, Албания и Грузия"...
"Всякий раз, когда я поднимался на трибуны республиканских, всесоюзных и международных конференций и отстаивал свою позицию по вопросу обстоятельств греческой колонизации побережья, требуя исследований интенсивно уничтожавшихся античных памятников Абхазии, я, встречая сопротивление коллег,... продолжал упрямо доказывать, что выводы об отсутствии следов массового присутствия и широкого воздействия греков на местную историю далёкого прошлого построены на сознательном игнорировании фактов и намеренном торможении ввода в научный оборот новых материалов, что эти выводы построены на политизированных мнениях историков как субъектов XX века, а не на беспристрастно (вненационально) осмысленных подлинниках археологии и истории, что нельзя использовать мифы, лежавшие в основе идеологии древнегреческого колонизационного процесса (миф об аргонавтах) в качестве основного источника для реконструкции истории аборигенного населения Колхиды, что никогда не существовало "мощного" Колхидского царства, которое, по представлениям моих оппонентов, якобы препятствовало основанию на нашем побережье обычных греческих городов-апойкий.... Я благодарен Судьбе, которая... через Его Величество Факт выручала меня из, казалось, безвыходных ситуаций. Вот примеры. Я доказывал, что Гиэнос был основан милетянами в VII веке до н.э., меня шельмовали, утверждая, что там греки появились как придаток лишь в V веке до н.э., а последующие раскопки выявили в Гиеносе (совр. Очамчира) дома милетян. Я доказывал, что Ванское городище - это город Суриум, обязанный своим расцветом в II-I веках до н.э. малоазийским грекам, меня обвиняли в невежестве, утверждая, что Вани - это колхидское святилище Левкотеи, где греки могли присутствовать лишь в виде обслуживающего персонала, а раскопки обнаружили бронзовую доску, из надписи из которой следует, что Вани - это Суриум, а официальным языком горожан был "безукоризненный" греческий язык. Я разделял ту точку зрения, что Диоскуриада была основана греками-милетянами в У1 веке до н.э., мне же и окружающим внушалась мысль, что название города свано-мегрельское (Диаскури) и что греки здесь появились опять же в V веке до н.э., а последующие раскопки не только выявили милетский пригород в Эшере, но и обнаружили ионийский импорт VI века до н.э. глубоко в горах Абхазии (Цебельда, Джантух), показав, что греки уже в середине того века взяли под торговый контроль перевалочные пути..."
Для более полной характеристики состояния вопроса было бы крайне полезно привести это послесловие полностью, но, к сожалению, оно не было предназначено для моей книги. Следует отметить, что борьба между "внешней" и "внутренней" историями отложилась не только на истории понтийских греков, но и на их судьбах. Для понимания возникающих противоречий будет полезно изложить вкратце "внешнюю" историю народов на территории современной Грузии, как её излагают независимые исследователи сегодня, указав в дальнейшем или параллельно, как изложенные факты трактуются в истории "внутренней".
Я уже отмечал и хочу подчеркнуть ещё раз, что причисление учёных к "внешнему" или "внутреннему" разряду связано не только с национальностью автора. В свете всего вышесказанного не будет удивительным моё утверждение, которого придерживается и большинство "внешних" историков, что лучшая часть грузинских историков пишет именно историю "внешнюю" (фамилии некоторых из них будут упомянуты в дальнейшем).
Глава 2. Предыстория Закавказья
Закавказье с древних времен считается принадлежащим Востоку и является самой северной из областей Ближнего Востока. Считается, что оно лежит между рекой Армянского нагорья Араксом и хребтом Большого Кавказа в меридиональном направлении и между Черным и Каспийским морями в широтном. В природном отношении древнее Закавказье (в эпоху IV-II тыс. до н.э.) можно было бы грубо разделить на три зоны. На западе, вдоль всего Черноморского побережья, тянулась полоса почти непроходимых субтропических лесов, уходившая на понтийcкое побережье Малой Азии; в Черное море здесь текут небольшие речки: на севере Кодор, в центре - Рион и на юге - Чорох. Сплошные заболоченные леса делали долину Риона - древнюю Колхиду - малопригодной для заселения. В центре Закавказья расположена горная страна, между большим Кавказом на севере и Малым Кавказом на юге, в излучине Аракса. Через нее на восток бегут река Кура и ее притоки, В горах южнее Куры расположено пресноводное озеро Севан, которое соединяется рекой Занга (Раздан) с Араксом. Наконец, низменная восточная часть Закавказья, соответствующая центральной и юго-восточной частям Азербайджана, рано превратилась в область сероземных полупустынь и пустынь, хотя ее и пересекают долины Куры и Аракса, вливающихся общей дельтой в Каспийское море.
С VIII-VII тыс. до н.э. до III-II тыс. до н.э. на территориях Ближнего Востока (в т.ч. Закавказья) длился неолит (новокаменный век). Мы уже говорили, что в Малой Азии в начале этой эпохи появилась замечательная оседлая земледельческая культура Чатал-Хуюка, оказавшая по-видимому, огромное влияние на все окружающие племена, вплоть до европейских [1].
К сожалению, не все даже узловые звенья древней истории Кавказа пока могут быть восстановлены. Неолитические памятники VII-VI тыс. до н.э. известны здесь в малом числе, но дают возможность заключить о переходе неолитических племен к новому типу хозяйства. Большое место занимают охота, рыболовство и прочие промыслы, но уже появляются зачатки земледелия. Отметим, что культура племен Закавказья в это время была настолько однотипной, что выделить особенности именно "грузинской", "армянской", "азербайджанской" культур невозможно. О связях между культурами Закавказья и Малой Азии в это время свидетельствует экспорт обсидиана с Армянского нагорья (шедшего для выделки каменных орудий труда) в Чатал-Хуюкский регион и даже далее.
В V-IV тыс. до н.э. в Закавказье складываются два комплекса с локальными чертами новой энеолитической материальной культуры (характеризуемой использованием наряду с каменными орудиями труда медных, но не бронзовых). Особенности этих комплексов были обусловлены их географическим расположением и некоторыми особенностями хозяйства. Северный, локализующийся в бассейне реки Куры, характеризуется примитивной гончарной продукцией, изощренной техникой изготовления предметов из кости, широким набором каменных изделий для обработки шкур и разделки туш животных. Этот чисто местный комплекс выглядит более архаично, чем южный, и несет на себе сильный отпечаток неолитической эпохи. Южный комплекс, расположенный в бассейне реки Аракс, имеет значительно более развитый характер. Наличие лощенной, иногда расписной посуды, медных изделий и т.п. приближает его по облику к энеолитическим культурам остального переднеазиатского мира.
В тот период в долинах и на равнинах Закавказья находились небольшие поселки, располагавшиеся недалеко от воды. Дома строились из глины и имели форму маленьких круглых или овальных купольных построек, тесно лепившихся друг к другу. Жители поселков занимались преимущественно земледелием. Поля засевали ячменем, пшеницей, просом, полбой. Выращивали виноград и другие многолетние культуры. Другим важным занятием было скотоводство; выращивали все виды домашних животных, но преимущественно крупный рогатый скот. Повсеместно распространена была охота. Торговый обмен с южными странами продолжался, о чем свидетельствуют находки красочной посуды и других предметов хозяйствования.
На территории Северного Кавказа и Черноморского побережья Кавказа в энеолите [4] была распространена другая культура, возникшая на базе местного неолита со специфическими особенностями. Она значительно отличалась от раннеземледельческой культуры Закавказья. Об этом свидетельствуют открытые в нынешней Западной Грузии поселения Тетрамица, памятники Абхазии, а к северу - древнейшая группа погребений Нальчикского могильника.
Кто были создатели всех этих земледельческих культур, как они выглядели и на каких языках говорили? Ответить на эти вопросы пока довольно трудно. В основном [1] они, очевидно, принадлежали к средиземноморской малой расе (смуглые люди с прямыми или волнистыми волосами, прямым носом), но возможно и участие балкано-кавказской малой расы (смуглые люди с курчавыми волосами, выпуклым носом, развитым третичным волосяным покровом). Во всяком случае, наскальные изображения и черепа населения Малой Азии в III-II тыс. до н.э. принадлежали скорее к последней, но историку расовая принадлежность этих народов и племен говорит мало, так как к этим же расам принадлежали все последовательно сменявшие друг друга народы Ближнего Востока вплоть до сего дня - результат слияния пришельцев с автохтонами.
О языках же ранненеолитических земледельцев мы можем только догадываться. По всей вероятности, они принадлежали к архаическим, мало связанным между собой языковый группам. Подобные группы существовали изолированно и позже, вплоть до новейшего времени.
Как мы говорили, Закавказье и Северный Кавказ с очень раннего времени (по крайней мере с IV-V тыс. до н.э.) оказались в сфере влияния и заселения хатто-хурритов. Археологические памятники показывают, что почти все Закавказье, исключая только внутренние горные районы и быть может долину Куры в центральном Закавказье, было под влиянием племен, культура которых сходна с культурой хатто-хурритов Малой Азии и Армянского нагорья. Армянское нагорье [3] занимали родственные племена хурритов и урарту. Современный армянский народ сложился из слияния хурритов, урарту, частично лувийцев (индоевропейцев - пришельцев) с протоармянскими по языку племенами, так же как хетты и лувийцы, пришедшими примерно в XII в. до н.э. из Европы (представителями так называемой "старофригийской" археологической культуры). Эти индоевропейские племена говорили на языках близко родственных древнегреческим диалектам, но не на фригийских. (Собственно фригийцы пришли в Малую Азию из тех же районов Балканского полуострова несколько позже, в X-IX в.в. до н.э., и говорили на языках близких как протоармянскому, так и древнегреческому). По-видимому, эти-то протоармянские племена, а позднее и фракийские, ассирийские источники называют "мушками". Тем же термином (в позднейшей греческой передаче - "Мосхи", "Месхи") называется в источниках и часть западногрузинских племен, тоже участвовавших в этнических передвижениях конца II - начала I тыс. до н.э. и осевших в восточной части Южного Причерноморья, возможно на территории контролировавшейся фригийцами, откуда пошло и название (сам термин "армяне" возможно и не индоевропейского корня, хотя Геродот настаивает на его фессалийском происхождении).
Население современного Азербайджана тоже, по-видимому, было по происхождению хатто-хурритским, как это показывают археология и языки Дагестана, ранее распространенные южнее, чем ныне. Таким образом, и восток Закавказья, по-видимому, входил в круг хатто-хурритской культурно-языковой общности.
О принадлежности Северного Кавказа той же общности, мы уже говорили. Северо-запад Грузии - Абхазия культурно и по языку несомненно восходит к той же общности. Вопрос о западной Грузии осложняется тем, что язык современного населения этой территории относится к картвельской группе и имеет отдаленное родство с грузинским. Поэтому утверждение о том, что и западная Грузия в энеолите входила в тот же круг культур и языков, может базироваться только на общности археологических культур.
Разумеется, должен быть поставлен вопрос о том, какая культура Закавказья может быть связана с собственно картвельскими племенами? Из известных в настоящее время фактов, изложенных выше, с картвельскими племенами можно связать только культуру ранних земледельцев энеолита центральной части долины Куры и, вероятно, окружающих горных районов. И именно в энеолите, по-видимому, начался распад некоторого прото-картвельского племени, говорившего на протокартвельском языке, на отдельные племена, говорившие на диалектах, разошедшихся в настоящее время очень далеко. Сегодня существуют три племенные группы, говорящие на трех языках, восходящих к этому пракартвельскому единству: северная - сваны, западная - мегрело-чаны, и юго-восточная - картлийцы (или собственно, грузины). В каждой группе существует несколько диалектов (часть из них уже исчезла в результате процессов ассимиляции).
Первой из картвельской общности выделились сванские племена, говорящие на сванском языке (около III тыс. до н.э.). Во II тыс. до н.э. разделились картлийские и мегрело-чанские племена. Диалекты картлийских племен появились уже позже. А мегрелы и чаны (саны, лазы) разделились уже на грани нашей эры. Сваны говорят на языке, совершенно отличном от картлийского и мегрело-чанского, и содержащем много абхазских корней. Картлийский и мегрельский тоже почти не имеют общих слов. Близки между собой мегрельский и лазский, но последний почти вымер, хотя, небольшие группы лазов, живущих на территории Турции, владеют им. Диалекты картлийского языка - кахетинский и собственно картлийский - разошлись мало, но хевсурский и некоторые другие имеют уже серьезные отличия от них. Отсутствие к настоящему времени единого языка на этой территории свидетельствует о том, что здесь не существовало сколь-нибудь мощного и продолжительное время устойчивого цивилизующего центра.
Хотя антропологические и языковые различия между сванским, мегрельским и картлийским народами настолько велики, что практически они составляют три народа, не более близкие, чем, снажем, литовцы и русские (литовский и русский разошлись только в I тыс. до н.э.), тем не менее, к сегодняшнему дню сложилась ситуация, когда сваны и мегрелы называют себя грузинами, т.е. картлийцами, ни в коей мере ими не являясь. Подчеркну, речь идет не о том, что они жители Грузии (ими могут быть и русские, и греки, и представители любого народа, проживающего на территории Грузии), а именно грузины. При этом следует сказать, что по крайней мере у мегрелов есть своя история, быть может, не столь богатая, как у картлийцев, но практически не менее древняя.
Итак, предполагая, что уже в третьем тысячелетии до н.э. в центральной части долины Куры существовали, если не племена, то роды, говорившие на прасванском, прамегрельсном и пракартлийском языках, проследим дальнейшую историю племен Закавказья и его пограничья.
С III тыс. до н.э. в этом регионе, как и в Малой Азии начинается бронзовый век, т.е. период освоения бронзы, что, конечно, привело ко многим изменениям в жизни местных племен. В Северном, Центральном Кавказе и Закавказье в эпоху бронзы существовало несколько археологических культур [4].
Различные по своему происхождению культуры Кавказа обладали некоторыми общими чертами, сложению которых способствовали связи населения Кавказа с жителями Передней Азии, что привело к распространению достижений древневосточной техники и оружия.
Наиболее ранней является культура Северного Кавказа середины и второй половины III тыс. до н.э., получившая название майкопской (по месту первых находок у города Майкоп). Ареал ее распространения включает Северо-Западный Кавказ, Кабардино-Пятигорье и Чечено-Ингушетию. Она была распространена от Таманского полуострова на западе до Дагестана на востоке с центром в центральных и западных районах Северного Кавказа.
В эпоху ранней бронзы почти все Закавказье, северо-западную часа Ирана и восточную часть Малой Азии охватывала куро-араксская культура (названа тоже по местам первых находок). На севере и северо-востоке она занимала Дагестан, Чечено-Ингушетию и некоторые районы Северной Осетии. Наиболее густо были заселены Араратская равнина в Армении, Картлийская низменность в Грузии, бассейн Куры в Азербайджане и Дагестанская Прикаспийская равнина.
Широкое развитие на Кавказе получает металлургия бронзы. Именно в эту эпоху Кавказ и в особенности Закавказье, становится одним из крупнейших очагов металлопроизводства.
Высокого уровня развития достигает у племен куро-араксской культуры производство керамики. Она становится более совершенной по качеству и разнообразной по формам. Куро-араксская культура эпохи бронзы просуществовала от рубежа IV-III тысячелетия до н.э. до конца III тыс. до н.э.
На данном этапе развития, как и прежде, мы не можем выделить преимуществ той или иной культурной общности, ибо родство этих культур является несомненным.
Во II тыс. до н.э. в разных районах Кавказа складываются несколько археологических культур со своими особенностями (северо-кавказская, прикубанская, каякентско-хорочоевская культура в Дагестане, центрально-кавказская (кобанская), самтаврская (внутрикартлийская) культура по Куре, восточно-закавказская по Алазани и Иори, триалетская - на юге). Западную часть Грузии и побережье Черного моря от Гагр до Батуми занимали племена колхидской культуры эпохи бронзы.
И снова нельзя не сказать о родстве этих культур между собой и связях их с Передней Азией. Мы постоянно видим ситуацию, которую можно наблюдать в гораздо более позднее время и на других территориях. Пример - средневековая Европа: населенная самыми разнообразными народами, она, тем не менее, обнаруживает очень много сходства в их культуре. Претензии на превосходство с чьей-то стороны выглядят здесь явно неуместными, ибо достижения любого из государств очень быстро становились достоянием других народов.
Глава 3. Хатто-хурритский субстрат народов Закавказья и Малой Азии
Мне бы хотелось подробнее остановиться на вкладе в этногенез и культуру народов Закавказья и Малой Азии (в том числе и греков) народов хатто-хурритской группы языков. Причин здесь несколько. Первая - заключается в том, что эти народы с глубокой древности населяли Малую Азию и Закавказье и, судя по всему, явились субстратом для формирования всех местных народов. В свою очередь, последние вошли в состав греческого этноса по мере их эллинизации и ромеизации. Вот почему так похожи бывают представители казалось бы разных народов: греков, армян, абхазов, лазов и мегрелов, картлийцев. Например, беспорно малоазийский признак - горбатые носы - стал достоянием многих представителей этих народов. Вторая причина нашего интереса: накопленные за 2-3 последних десятилетия сведения о хатто-хурритах не только сами по себе достаточно интересны, но позволяют по-новому взглянуть на историю этого региона.
О малоазийскей предыстории этих народов мы уже говорили. Здесь речь пойдет, в основном о последних открытиях советских ученых, касающихся районов Закавказья и Северного Кавказа. Надо сказать, что существование обширного региона с довольно однородной языково-культурной общностью - хатто-хурритских племен - начало выясняться не так уж давно, пожалуй, со второй половины нашего века. В каком-то смысле - это открытие новой "расы" (по языку и культуре), и оно не менее неожиданно, чем открытие хеттского царства, преемника хатто-хурритов в Малой Азии. Ученые ввели в оборот понятия Балкано-Дунайской, Месопотамской, Нильской и других цивилизации догосударственного уровня. Теперь вырисовывается не менее значительная синхронная им Анатолийская цивилизация, влияние которой на ход мирового развития уже сейчас несомненно.
Еще более интересные, порой просто фантастические данные об этой общности дает нам сравнительное языкознание. Не все выводы его признаются на сегодняшний день бесспорными, но и о них нельзя не сказать. Речь идет о недавних открытиях советских лингвистов С.Л.Николаева и С.А.Старостина [17].
В кавказоведении долгие годы господствовала так называемая иберийско-кавказская теория языка: три основные группы языков Кавказа - картвельская, восточно-кавказская (нахско-дагестанская) и западно-кавказская (абхазо-адыгская) считались родственными между собой. Начиная с шестидесятых годов выявились серьезные отличия между первой и двумя остальными группами, которые не позволяют говорить даже об отдаленном их родстве.
Вместе с тем, все более очевидным становилось родство между восточно- и западно-кавказскими языками. Молодым ученым С.Л.Николаеву и С.А.Старостину принадлежит заслуга доказательства того, что они представляют собой две ветви одной семьи языков, названной северокавказской. Эта работа позволила вести дальнейший поиск. Совместное исследование одного из ведущих востоковедов И.М.Дьяконова и С.А.Старостина подтвердило давнюю идею Дьяконова о родстве между хурритскими и нахско-дагестанскими языками. Другой ведущий лингвист Вяч.Вс.Иванов привел важные аргументы в пользу родства хаттского и абхазо-адыгских языков. Таким образом, выяснилось существование называемой нами хатто-хурритской группы (семьи) языков.
Дальнейшие исследования в этой области привели к совершенно неожиданным результатам, что подчеркивалось случайностью находки. Занятия северокавказскими языками было для С.А.Старостина почти хобби, а диссертацию он защищал по китайскому языку и участвовал в составлении сравнительно-исторического сино-тибетского словаря. Сопоставляя корни сино-тибетского языка с северокавказскими, он обнаружил их родство. И хотя это совершенно фантастично, но основания на сегодняшний день вполне серьезны, чтобы утверждать, что между, скажем, абхазским и китайским существует очень дальнее родство, как и между другими языками этих групп. Несколько позже С.А. Старостин привел аргументы родственного отношения к этим языкам некоторых языков жителей р. Енисея, т.н. енисейских языков. Существует также убежденность, что в это же родство вписывается одна из языковых семей североамериканских индейцев - языки на-дене в Калифорнии. Древо родства сино-кавказских языков выглядит примерно так, как показано на рисунке.
Если все эти построения справедливы, то следует предположить, что когда-то жил народ, говоривший на некотором начальном сино-кавказском языке - прасино-кавказском. По терминам этого языка ученые предполагают, что он располагался где-то в Передней Азии. Затем от этого племени начали отщепляться роды, говорящие на своих диалектах. Один из родов откочевал на Енисей, другой - в Тибет, а затем в Китай, где они передали свои языки местным племенам. Еще один род (племя), смешавшись с местными монголоидами в восточной Азии, проследовало через Берингов пролив (или как-то иначе) в Америку, породив индейские племена, говорящие на языках на-дене. Что общего, кроме высоких горбатых носов, сейчас мы можем найти между абхазами и индейцами навахо? Но ведь такими носами обладали, судя по наскальным рельефом, и хатты, и древние урарты, от которых их получили и многие армяне. А появление таких носов у американских монголоидов до сих пор составляет загадку. Может быть действительно здесь кроется разгадка многих вопросов?
Еще одно подтверждение "родства" абхазов и индейцев я нашел случайно, изучая публикацию о генетическом родстве народов Закавказья, Эти данные интересны еще к тем, что опровергают мнение "внутренних" историков Грузии об исконном генетическом родстве иберов и западных картвелов и вообще заставляют по новому трактовать происхождение этих народов.
В сборнике [18] имеется статья А.А.Воронова "Антропологические особенности распространения групп крови в Закавказье", затрагивающая вопросы родства народов Закавказья. Анализ подобных данных не входит в нашу задачу, ибо этому должно быть посвящено комплексное и глубокое исследование. Мы лишь воспользуемся некоторыми выводами автора для поиска решений вопросов истории народов этого региона.
Антропологи уже с давних пор выделили на Кавказе (т.е. в Закавказье и на Северном Кавказе) несколько антропологических групп, так называемых малых рас. В Закавказье жители Колхидской низменности выделены в малую колхскую расу; жители центрального Закавказья и Западного Азербайджана отнесены к иберийской малой расе; жители Южного Азербайджана и некоторых других районов - к каспийской малой расе. Причем каждая из этих рас тоже делится на подрасы. (Мы не уточняем границ размещения рас, ибо в данном случае это не играет роли; по этому вопросу существует уже обширная литература, в частности в ссылках к статьям сборника [18]). Северный Кавказ в антропологическом отношении делится на три малых расы: понтийскую (или северо-западную; отметим: не имеющую отношения к грекам-понтийцам), кавкасионскую (или центральную) и каспийскую (юго-восточную). Четких границ рас не существует, и, более того, в связи с перемещением племен один тип может быть внедрен глубоко в другой.
А.А.Воронов поставил задачу определения генных частот по факторам крови для трех малых рас Закавказья с тем, чтобы убедиться в правомерности их выделения также и на генетическом материале.
Были обследованы жители Кахетии и прилегающих районов Азербайджана (выделяемых в иберийскую расу), жители Азербайджана, по антропологическим признакам относящиеся к западно-каспийской расе, мегрелы Абашинского и Чхороцкуйского района, гурийцы из г. Ланчхути и абхазы Очамчирского района. Автор привлек также данные других авторов. Выводы Воронова А.А. сводятся к следующим пунктам:
1. Распределение генов, отвечающих за генезис факторов крови (особенно по системе АВО, высоко дифференцирующей на Кавказе) показало довольно хорошее соответствие с разделением населения Кавказа на три малые расы по антропологическим признакам.
2. Кахетинцы и азербайджанцы иберийской расы показали достоверную однородность по генным частотам.
3. Азербайджанцы каспийской группы достоверно отличаются от представителей иберийской расы.
4. Наибольшие различия оказались между группами колхской и западно каспийской рас, что, по-видимому, легко объяснимо.
5. На грани достоверности находятся различия между представителями колхской и иберийской рас, если брать сравнение по всем факторам крови (что, по мнению автора, можно объяснить общим переднеазиатским компонентов в составе этих групп), но совершенно достоверны различия по системе АВО.
Интересны для нас и промежуточные выводы автора. Оказалось, что по системе АВО мегрелы, гурийцы, аджарцы и абхазы вполне достоверно входят в колхскую расу, а также к ним очень близки данные по сванам. Этот факт при достоверном отличии колхской расы от иберийской по той же системе генов дает возможность утверждать, что древние колхи не принадлежали к картвелам (или если постулировать, что они картвелы, то ими не являются иберийцы).
Еще один вывод, полученный А.А.Вороновым можно сказать случайно, был им отвергнут полностью. Но в свете языковых данных о родстве северокавказских и индейских языков я не могу не упомянуть о нем и поставить соответствующую задачу. А.А.Воронов для графического анализа изученных групп по системе АВО воспользовался диаграммный методом и отложил свои данные в определенной системе координат, принятой в геногеографии. (Координаты Стренга-Уэллиша). В качестве базисных точек сравнения в этой системе координат пользуются координатами (генными частотами), характерными для европеоидов "в Европе" и "вне Европы", для монголоидов и для американоидов. Основными базовыми координатами А.А.Воронов выбрал разумеется европеоидов "вне-" и "в Европе", но для наглядности ("визуального сравнения") нанес координаты и монголоидов, и американоидов. Так вот: данные, полученные А.А.Вороновым, легли следующим образом: "иберийские" координаты расположились вблизи "европеоидов в Европе" и недалеко от "европеоидов вне Европы", а "колхские" координаты - на большом расстоянии от этих двух в непосредственной близости от координат "американоидов". Автор по этому поводу замечает: "Этот "американоидный" характер распределения не должен вызывать, разумеется, никаких аналогий".
Хотя все это больше похоже на фантастику, но после выводов лингвистов было бы просто странно отмахнуться от соответствующего комментария к этому факту. Если группа сино-кавказцев (условное название) ушла в X тыс. до н.э. из Передней Азии и оказалась в составе какого-то монголоидного племени в Америке, то в принципе она могла передать соответствующие гены своим нынешним потомкам. Но здесь, конечно, слишком много своих "но", и я могу только пожелать, чтобы историки обратили внимание на этот факт и попытались проанализировать его глубже.
В сборнике [18] содержится еще одна статья, имеющая отношение к хатто-хурритам (А.Г.Козинцев. Проблема происхождения антропологических типов Северного Кавказа в свете данных археологии).
Мы уже говорили о трех типах (расах) Северного Кавказа. Они обладают следующей особенностью. Крайние два типа - западный (понтийский) и восточный (каспийский) очень похожи друг на друга и характеризуются узким лицом, коротким телом, слабым развитием бороды, длинным черепом и пр. Типичными представителями западной группы являются приморские адыги; восточного - восточные дагестанцы. (Кстати, понтийские греки тоже в некоторой степени характеризуются этими чертами). Средний антропологический тип, получивший название "кавкасионского", отличается круглым черепом, очень широким лицом, высоким ростом, обильным ростом бороды и др. особенностями. К кавкасионскому типу (расе) были отнесены все горные народы Центрального Кавказа - карачаевцы, балкарцы, осетины, чеченцы, ингуши, западнодагестанские группы и горцы Грузии.
О возникновении этих антропологических типов есть несколько гипотез. Их можно разделить на три варианта:
I вариант (З.В.Бунак): понтийский и каспийский тип проникли сюда с юга или с севера из Передней Азии в эпоху неолита, а кавкасионский принесен с севера из евразийских степей.
2 вариант (М.Г.Абдушелишвили): все эти типы - аборигенные кавказские, причем узколицый тип более древний; расширение черепа и лица обязано эпохальным изменением антропологических признаков, которые в центральной части Кавказа и Закавказья шли быстрее из-за горных условий жизни. Это объясняет также некоторую широколицесть и широкоголовость современного населения Грузии.
3 вариант (В.П. Алексеев): "понтийцы" и "каспийцы" являются пришельцами, а "кавкасионцы" являются автохтонами, и их тип сохранился в результате консервации в горных условиях древних кроманьонских признаков.
Привлекая археологический материал, автор статьи показывает, что со времен неолита (IV тыс. до н.э.) наблюдается проникновение на Кавказ переднеазиатской культуры, особенно бурным оно было в эпоху ранней бронзы (III тыс. до н.э.) с распространением куро-араксской культуры. На территории Кавказа в это время наблюдается наложение двух культур - одной местной более примитивной, истоки которой прослеживаются с V тыс. до н.э., другой - более развитой, с переднеазиатскими корнями. Причем в III тыс. до н.э. преобладание получила более развитая культура, но затем ко II тыс. до н.э. произошел процесс вытеснения пришлых традиций и возврат к более примитивным местным формам.
Сопоставив антропологические и археологические данные А.Г.Козинцев приходит к следующим выводам:
1. Есть достаточные основания относить формирование современных антропологических типов Северного Кавказа к III тыс. до н.э. В Дагестане расовые изменения могли произойти и раньше в IV тыс.до н.э.
2. По-видимому, носители переднеазиатских культурных традиций принесли в районы запада и востока Северного Кавказа также и длинноголовый узколицый антропологический тип. На его основе и сложились нынешние понтийский и каспийский расовые типы Северного Кавказа, столь похожие друг на друга.
3. Данные археологии подтверждают гипотезу В.П.Алексеева об аборигенности кавкасионского типа - его представители в эпоху до III тыс. до н.э населяли, по-видимому, весь Северный Кавказ. Пришельцы из Закавказья заняли восточную и западную часть их ареала и оттеснили кавкасионцев в горные районы, мало доступные для пришельцев.
4. В дальнейшем расовые типы перемешивались и перемещались, усложняя картину распространения антропологических типов и культур.
Далее Козинцев А.Г. ставит некоторые вопросы, ответы на которые в настоящее время можно дать с большей определенностью. Первый из таких вопросов - почему физический тип пришельцев сохранился, в то время как их культура была со временем полностью поглощена местными традициями? Козинцев приводит несколько гипотетических ответов. Среди них на сегодняшний день наиболее вероятный тот, что предлагает И.М. Дьяконов. Согласно его теории, как мы отмечали, восточнокавказские языки были близки языкам, на которых говорили носители куро-араксской культуры. Следовательно, представители последней вытеснили или ассимилировали кавкасионский тип, но, удаленные от своей переднеазиатской культурной базы, перешли на местные традиции.
Второй вопрос об ареале и языковой принадлежности кавкасионского этнического типа. На сегодняшний день наиболее вероятный ответ таков: кавкасионский тип был распространен не только на Северном Кавказе, но и в Закавказье, но насколько широко, пока трудно определить (мало конкретных данных). Местная культура Закавказья, предшествовавшая куро-араксской, плохо изучена. Поэтому о языке кавкасионцев можно только гадать, исходя из существующей ситуации. Судя по всем данным, начиная с III тыс. до н.э. в Закавказье говорили на двух группах языков: на хатто-хурритских и картвельских, ибо ни один язык других групп не дошел до наших дней. Таким образом, напрашивается ответ, что одним из языков кавкасионцев был картвельский. Несомненно, что на такой обширной территории и в условиях горной изоляции родов, кавкасионцы говорили на многих языках. Быть может, все они были родственными прото-картвельскому, но, возможно, совершенно отличны от него. Как картвельский вытеснил хатто-хурритские языки в бассейне Куры, мы не имеем данных.
К сожалению, ничего невозможно сегодня сказать об этнической и языковой принадлежности колхов. Если бы "внутренние" историки Грузии не создавали искусственных мифов, а стремились к действительному раскрытию тайн истории, на многие вопросы можно было бы ответить гораздо определеннее.
Итак, становится ясно, что греки, основавшие государства - полисы на южном и восточном берегах Черного моря вошли в контакт, прежде всего, с наследниками народов, говоривших на хатто-хурритских языках (термин "северокавказские" языки мне кажется неудачным, ибо формировались эти языки в Малой Азии). В это время (VII-VI вв. до н.э.) многие из них говорили уже на других языках (в основном, индоевропейской и, может быть, картвельской семьи языков), но антропологически сохраняют до сего дня свои "хатто-хурритский" тип. Несомненно, что в жилах понтийских греков этого региона течет немалая доля крови и "хатто-хурритов". Не вызывает сомнений также, что местные племена впитали в себя немалое количество генов греков, ассимилированных и растворившихся в этих племенах. Подсчитать точно генетический вклад пока не представляется возможным, но как предсказал Ю.Н.Воронов, он, этот вклад, обязательно будет обнаружен. Жаль только, что культурный вклад греков почти не ощущается, поскольку произошел возврат к прежним культурным традициям, совсем как 11 тыс. лет до н.э.
Глава 4. Выход народов Закавказья на историческую арену
С середины II тыс. до н.э. начинают появляться письменные свидетельства существования тех или иных племен Малой Азии, Закавказья и Северного Кавказа. В анналах восточных царей (хеттских, аккадских, ассирийских и др.) появляются записи об их столкновениях с теми или иными племенами Закавказья. Но в виду трудностей прочтения клинописных и иероглифических знаков (они обычно весьма многозначны) эти сведения должны постоянно критически проверяться. Кроме того, предназначенные для восхваления царей, царские анналы нередко искажают истину и должны быть перепроверены другими источниками.
Интересные сведения поставляют анналы крупнейшего политического деятеля Ассирии Тукульти-апал-Эшарра I или, как его традиционно называют, Тиглатпаласара I (1115 - 1077 г.г. до н.э.). Он неоднократно совершал набеги на районы, лежащие к северу от Месопотамии, на Армянское нагорье, в Восточную часть Малой Азии и даже возможно доходил до Черного моря, (мы довольно подробно останавливаемся на этих известиях из-за того, что они содержат сведения о народах, с которыми греки столкнулись при колонизации побережья Черного моря.
В 1112 году до н.э. Тиглатпаласар [3] совершил большой поход на север с целью овладеть важнейшим торговым путем вдоль долины рек Верхний Евфрат и Чорох, поблизости от которых были сосредоточены в то время места добычи меди и серебряно-свинцовых руд (отметим, что Понт считался древними страной, в которой впервые было изготовлено железо). Маршрут его остается во многом спорным. Названия гор в основном хурритские, свидетельствуют, по-крайней мере, о первоначальном хурритском населении этих мест. Самой дальней из покоренных стран на северо-западе является Дайени или "Страна Таохов", вероятно в верховьях Чороха. После их поражения Тиглатпаласару пришлось сразиться еще с шестьюдесятью "царями стран Наири" (под царями, очевидно, следует понимать племенных вождей, поскольку никаких государств здесь в то время еще не было). Их он "прогнал своим дротиком до Верхнего (т.е. Черного) моря". Можно предполагать, что он вышел к Черному морю у нынешнего Батума.
В свете этого сообщения анналов Тиглатпаласара возникает искушение связать сообщение Геродота о египетском происхождении колхов, которое ничем не подтверждается, с действительными событиями, происшедшими в войске Тиглатпаласара. От сообщения Геродота можно было отмахнуться, как от изложения мифа, если бы Геродот, правдивость которого в других случаях не подвергается сомнению, сам не посетил Колхиду и не видел колхов.
Ранее грузинский историк Г.А.Меликишвили [3] высказывал предположение, что в надписях Тиглатпаласара I упоминается Колхида под названием страны Кильхи; однако в соответствующих местах современные ученые читают "Страна Хапхи" - так называлась группа хуррито-урартских племен нагорья.
По мнению И.М.Дьяконова, Колхида достоверно засвидетельствована в источниках только с VIII в. до н.э., хотя могла существовать и несколько ранее; вероятно, но не вполне бесспорно, что ее население было картвельским. Бесспорно западно-грузинским политическим образованием представляется ему Халиту (Халдия), засвидетельствованная в Юго-восточном Причерноморье с VII в. до н.э. К сожалению однозначно говорить об этом предмете невозможно по сегодняшний день.
С I тыс. до н.э. начинается новая эпоха в жизни Закавказья. Если до этого здесь не наблюдается больших перемещений людских масс, сюда не приходят завоеватели, то с этого времени Закавказье вовлекается в тесное взаимодействие как с северными, так и с южными племенами и народами. В самом Закавказье зарождаются государственные образования, взаимоотношения которых также не всегда были мирными.
Еще в XIII в. до н.э. [5], жившие вокруг озера Ван племена алародиев (название в греческой передаче), говорившие на языках хурритской группы (из современных к ним наиболее близки чеченский и ингушский), создали свой племенной союз. Он пал под ударами ассирийцев и сменился новым племенным союзом Наири. Наконец, в IX в. до н.э. возникло государство Урарту (название ассирийское, собственное название - Биайнили), центр которого находился в районе озера Ван, а северная часть находилась на территории нынешней Армении.
Саргон II в 714 г. до н.э., ассирийский царь, нанес жестокое поражение урартийцам. В 585 г. до н.э она пала под ударами объединенных войск скифов и мидян и вошла в состав государства последних. Позднее на этой же территории возникло объединение армянских племен, в состав которого вошли урартийцы.
Другие государства в Закавказье возникли значительно позднее (в III в. до н.э. - Иберийское царство, в I в. до н.э. - Алванское царство). Консолидации этих племен способствовало взаимодействие их со скифами. В связи с этим мы кратко расскажем о скифах и об их месте в истории Закавказья, тем более, что некоторые их племена поселились впоследствии на территории Понта, и значит вошли в состав понтийских греков.
Скифы относятся к иранской ветви индоиранской группы народов (т.е. одной из ветвей индоевропейского племени). Согласно мнению подавляющего числа ученых во второй половине III тыс.- начала II тыс.до н.э. первые индоиранцы жили на юге Европейской части СССР. В первой половине II тыс. до н.э. произошло разделение индоиранской общности на иранцев и индийцев (индоарийцев). Первые продвинулись вплоть до Енисея. Примерно в XVI веке до н.э. с юга Европейской части СССР часть индийцев через Кавказ проникла на Передний Восток, где на юго-востоке от Малой Азии создала крупное государство Митанни со смешанным хуррито-индоевропейским населением. Другая, большая их часть ушла через Среднюю Азию в Индию, которой они достигли примерно в ХIV-XIII в.в. до н.э., где организовали новые государства.
После этого степная и лесостепная полоса между Дунаем и Енисеем осталась почти целиком во владении иранских племен. Часть из них ушла вслед за индийцами на юг и обосновалась на Иранском нагорье, а затем распространилась на большой территории современного Ирана и Афганистана. Степи же Европы и Азии остались во владении различных скифских племен. В Северном и восточном Причерноморье в IX-VIII в. до н.э. располагались родственные друг другу киммерийцы, скифы и сарматы (с запада на восток). В степях Северного Кавказа и бассейна Кубани по некоторым предположениям вплоть до этого времени сохранялись остатки индоарийских племен, быть может уже смешавшиеся с северокавказскими племенами.
Если прохождение индийцев через Кавказ в Малую Азию еще не достаточно доказано, то походы скифских племен в Закавказье и далее в Малую Азию зафиксированы и в письменных, и в археологических памятниках со всей определенностью.
По сведениям Геродота киммерийцы не просто совершили поход, но почти всем народом ушли через Закавказье в Малую Азию. Первые сведения о киммерийцах в древневосточных источниках относятся к 722 и 715 г.г. до н.э. Шпионы Саргона II сообщали ему о положении в Урарту: "Как он (царь Урарту - АВТ.) пошел в страну Гамир (т.е. киммерийцев - АВТ.), там войска его были полностью перебиты...Сам он бежал..." Другой шпион сообщал, что между страной Гамир и Урарту лежит страна Гуриани. Страна Гуриани, которой в урартских источниках соответствует Куриани, судя по этому названию, находилась в Южной Грузии, близ реки Куры, а Гамир ("Гаммира", "Гиммира" - страна киммерийцев) следовательно, должна была располагаться в Северной Грузии. Прежде, чем пытаться проследить ее местонахождение по археологическим памятникам, закончим с обзором скифских "новостей" по литературным памятникам.
В начале семидесятых годов VII в, до н.э. киммерийцы и скифы атакуют Ассирийскую державу. В 676-675 г.г. киммерийцы в союзе с Урарту полностью разгромили богатое государство в Малой Азии - Фригию. Около 674 года скифы в союзе с Мидией снова атакуют Ассирию. Но царь последней Асархаддон сумел развалить коалицию и даже выдал за скифского вождя свою дочь. В 660 году о скифах источники молчат. Зато известно, что около 654 года до н.э. киммерийцы взяли штурмом столицу Мидии город Сарды (государство на юге от Малой Азии на побережье Средиземного моря). После этого снова на арене появляются скифы. По-видимому, по наущению Ассирии они сначала напали на Мидию и разгромили ее, а затем и на киммерийцев в Малой Азии. Тем самым, скифы установили свой контроль в Малой Азии и близлежащих областях. Через 28 лет после разгрома Мидии мидийский царь Киаксар пригласил множество скифов в гости, напоил допьяна и перебил всех вождей. После этого большинство скифов ушло назад в причерноморские степи.
Что можно сказать о влиянии скифов в Закавказье на основании археологических данных? Анализ последних был произведен еще в 1981 г. М.Н. Погребовой в монографии "Закавказье и его связи с Передней Азией в скифское время". Она показала, что скифские памятники не рассеяны равномерно по территории местных культур, а сосредоточены в виде комплексов в определенных местах (см. рис. из статьи Э. Березин. "Киммерийцы и скифы - старые загадки и новые открытия" из журнала З-С, октябрь 1985). Неожиданно оказалось, что в равнинных районах Закавказья, где казалось бы удобнее всего расположиться кочевникам, скифских памятников VII-VI вв. до н.э. нет. Основная их масса оказалась сосредоточенной в предгорных и горных районах Северо-Западной Грузии. Во-первых, в обширном районе с центром там, где ныне располагается город Цхинвали включая район г. Мцхеты, и во-вторых, в верхнем течения реки Риони. Кроме того, такой же район занимал значительную территорию Абхазии: от реки Ингури до города Гудауты. (Весьма примечательно, что в настоящее время район вокруг г. Цхинвали заселен потомками скифов и сарматов - осетинами и носил до недавнего времени название Юго-Осетинской автономной области, упраздненной новым правительством Грузии на том основании, что осетины являются здесь недавними пришельцами).
Эти скифы к началу нашей эры, по-видимому, если речь идет о Грузии, растворились в местной среде, так как их археологические следы исчезают (это тем более происходило быстро, потому что скифы и киммерийцы, по-видимому, совершали свои походы почти без обозов и женщин). Но память о том, что скифы здесь были, сохранялась, судя по древним сообщениям. Так в ряде античных источников Колхида прямо называется скифской страной, а колхи отождествляются со скифами. Более того, у первых царей Иберийского царства были, как известно, скифские имена. Еще более примечательный факт: у скифов, как у большинства индо-иранских племен, существовали три или четыре касты, сословия (варны), до сих пор сохранившиеся в Индии. Так вот, по сведениям Страбона (География, кн. ХI): "Страну эту (Иберию - АВТ.) населяют четыре разряда людей. Один разряд самый главный - из него выбирают царей. Второй разряд - это жрецы... Третий разряд состоит из воинов и земледельцев. Наконец, четвертый - простой народ... Таковы иберийцы и их страна". В другом месте он прямо говорит о родстве иберийцев со скифами.
Такие факты, по-видимому, можно объяснить только в том случае, если предположить, что местное население долины Куры, картвельское по языку, было покорено завоевателями - скифами, или скорее киммерийцами. В грузинском языке есть слово "гмири" (киммериец) в значении "древний богатырь", но нет слова со значением "скиф"). Хотя мы говорим о скифах, на самом деле эти памятники оставили скорее киммерийцы, прянявшие к себе впоследствии часть бежавших из Малой Азии скифов. Действительно, если по археологическим источникам в Северо-Западной Грузии жили скифы, то по письменным источникам там обитали киммерийцы - в стране Гамир.
О присутствии киммерийцев (скифов) именно в районах, очерченных М.Н.Погребовой, говорит и существование в этих довольно удаленных друг от друга районах однородного эпоса - нартского эпоса, по мнению большинства исследователей первоначально созданного скифами. Нартский эпос считают своим родным абхазы (Северная Колхида), осетины - потомки скифов более позднего времени (северо-восточный Кавказ), кабардино-балкарцы, живущие поблизости от них, адыги (черкесы) (Северный Кавказ), создатели кобанской культуры с исключительно высоким уровнем металлургического производства, которое обслуживало, в частности, и скифов и имеет близкое родство с культурой VII в. до н.э. Колхиды.
Согласно начальной грузинской хронике XI в.н.э. "Жизнь картлийских царей" [58], приписываемой Леонти Мровели, даже в более позднее время (III в.до н.э. - I в. н.э.) правителями Иберии - Картли и Эгриси - Лазики были представители алано-скифских, т.е. древне-осетинских княжеских родов - Саурмаг, Куджи, Картам и пр.. По Геродоту, отдельные скифские племена поселились и в Понте.
Таким образом, в числе предков многих народов Северного Кавказа и Закавказья - грузин, мегрелов, абхазцев, кабардинцев, чеченцев, адыгейцев, не говоря уже собственно об осетинах, а также и понтийских греков - следует числить и скифов.
Глава 5. Картвельские государственные образования.
Государство Урарту [5] и скифы значительно ускорили переход многих народов Закавказья к классовому обществу и государственности. Первое государственное образование возникло в Восточной Грузии, населенной племенами картов (картлийцев). Античные авторы называли эту страну Иберией (византийское - Иверия). В середине I тыс. до н.э. здесь развивается имущественное неравенство, создаются ирригационные сооружения. Власть в общинах сосредотачивается в руках наследственной родоплеменной аристократии. Один из представителей этой знати, Фарнаваз, в начале IV века до н.э. создал Иберийское царство со столицей около г. Мцхета (Армаз-Цихе). Город занимал исключительно выгодное географическое положение: он стоял на высоком возвышении при слиянии Арагвы и Куры. Это было богатое государство с сильным войском. Царя окружала рабовладельческая знать, состоящая из его родственников и жрецов. По приведенному выше свидетельству Страбона общество было разделено на касты, но основную массу производителей составляли свободные общинники. Судя по письменным свидетельствам, археологическим находкам, именам знати и пр. памятникам, с первых лет становления культура Иберии, как, впрочем, почти всего Закавказья, испытывала сильное иранское (включая влияние иранских кочевников - киммерийцев, скифов и сарматов) и греческое влияния.
Характерным является резюме комментариев к начальной истории Картли Леонти Мровели [58], сделанного исследователем и переводчиком на русский язык этого источника Г.В.Цулая (с.75): "Нельзя не заметить, как тесно и уверенно увязывает автор "Жизни картлийских царей" историю Грузии с народами Северного Кавказа, с одной стороны, а с другой - со странами Передней Азии. По справедливому убеждению грузинского хрониста, на стыке этих двух регионов формировалась древнегрузинская народность, ее государственность и ее культурно-политическое самосознание". Так (с.62) В.Ф.Миллер (один из исследователей ранней истории кавказских народов - АВТ.) писал, что на основании рассказа грузинской хроники о Фарнавазе "можно сделать заключение, что грузины помнили о своих соседях-овсах (т.е. осетинах - АВТ.) с тех пор, как начали помнить себя, так как овсы в предании о Фарнавазе тесно связаны с началом национального сознания грузин". Г.В.Цулая поправляет: "В действительности "с началом национального создания грузин" связана значительная часть народов Кавказа". Нельзя с этим не согласиться, но, по-видимому, сарматы сыграли все же наиболее значительную роль, ибо свидетельство Страбона полностью подтверждает древнюю грузинскую хронику: (Кн. XI, гл. III): "Действительно, Иберия большей частью так хорошо застроена городами и поселками, что там даже есть черепичные крыши, рыночные площади и другие сооружения, воздвигнутые по правилам архитектуры (имеется в виду греко-римская архитектура - АВТ.)... В центре Иберии находится равнина, по которой протекают реки. Самая большая из них Кир (т.е. Кура - АВТ.).
"На иберийской равнине обитает население, более склонное к земледелию и миру, которое одевается на армянский и индийский лад; горную страну, напротив, занимают простолюдины и воины, живущие по обычаям скифов и сарматов, соседями и родственниками которых они являются, однако они занимаются также и земледелием..."
"Существует четыре прохода в страну. Один ведет через колхское укрепление Сарапаны и ущелье вблизи него..." "Страну эту населяют четыре разряда людей..." (и далее идет описание каст населения Иберии, которое мы приводили в своем месте - АВТ.).
При раскопках Армази-Цихе [4] вскрыли каменные крепостные стены и башни, выстроенные из сырцового кирпича, остатки обширного дворца с черепитчатой крышей. В поселках около Армази найдены рыночные площади и различные общественные здания, например, здание бани, построенной по римскому образцу, с подпольным отоплением и с трубами, по которым подавалась горячая и холодная вода.
Неподалеку от Армази был открыт богатейший на Кавказе Самтаврский могильник. Здесь уже встречаются пышные гробницы из черепицы, обоженных кирпичей и каменных плит. Стали четко различаться бедные и богатые погребения. Особым богатством отличаются погребения иберийских правителей. Их хоронили в каменных саркофагах с серебряными ножками. На специальных каменных плитах были вырезаны их имена, в гробницах найдено множество драгоценных поделок. Особого внимания заслуживают великолепно выполненные художественные блюда и чаши. Глиняные сосуды сделаны на гончарном круге и по форме подражают греческой и римской керамике.
Богатейшее погребение знатной женщины найдено в Ахалгори (т.н. "Ахалгорийский клад"). Особо выделяются совершенством ювелирные украшения. Эти вещи по своему исполнению тесно связаны с греческим искусством. О греческом влиянии говорит и тот факт, что официальным языком Иберии был греческий.
К сожалению [6], история картвельской, в частности, иберийской государственности письменными источниками освещена скудно. Из Иверии дошло лишь считанное количество надписей I - II веков н.э. (арамейско-иранских и греческих), и не сохранилось ни одного древнего подлинно исторического сочинения. Наиболее ранняя история Грузии содержится в книге "Обращение Грузии" (в христианство; по-грузински "Мокцеваи Картлисаи"), восходящей в своей основе, видимо, к VII - IХ в.в. н.э., а также в своде летописей "Житие Грузии" ("Картлис цховреба") даже в своих самых древних частях не старше XI века н.э. Все, что там сообщается, записано частью по устным преданиям почти через тысячу лет после событий, о которых идет речь, частью по житиям святых или под влиянием древнейших разделов "Истории Армении" Моисея Хоренского, которые и сами по себе мало достоверны. Что же касается античных и иранских известий, то и они ввиду большой удаленности Иверии малочисленны.
С тех пор, как на рубеже веков Иверия наладила добрые отношения с Римом, имеются упоминания о ней в римских документах. Август упоминает в своей надписи о союзных отношениях, бывших у него с царями Иверии и Алвании. До конца I века н.э. римские легионы по разным причинам - иногда, возможно, для охраны от нападений кочевников аланов через Дарьял, опасных и для римских владений, отправлялись в Иверию и в Алванию. (Аланы - потомки савроматов, родственников скифов, проходили через Закавказье проторенными с VII века до н.э. путем в Малую Азию, частично оседая на своем пути, как и их предки). С этой же целью иверийские цари старались установить хорошие отношения с аланами. В середине I века н.э. аланы не без ведома иверийских царей совершали набеги на Армению и Малую Азию. Сармато-аланский этнический элемент был весьма ощутим и среди иверской знати.
Однако аланские набеги иногда ставили под угрозу целостность самой Иберии, и тогда она вынуждена была прибегать к помощи римских гарнизонов. О постройке римлянами укрепления для иверского царя Митридата II сохранилась греческая надпись напротив Мцхеты, датированная 75 г. н.э. Иверийский царь оставался союзником Рима еще и при императоре Траяне (II век н.э.). Наиболее значительной фигурой в истории Иверии II века н.э. был царь Фарасман II Доблестный. При нем владения царства достигли Черного моря и включали Восточную Колхиду.
О дальнейшей истории Иверии мы знаем мало. Судя по надписям персидского "царя царей" Шапура I, ему удалось подчинить своей гегемонии иверийского царя Амазаспа, но, более вероятно, речь идет о союзе. В дальнейшем по мере проникновения Ирана в Закавказье персидская опасность для Иверии все возрастала. Может быть, отчасти, с этим связано принятие Иверией при царе Мириане III христианства (традиционная дата - 337 год н.э.). Главной деятельницей христианизации Иверии традиция называет св. Нину, первоначально спутницу армянских проповедниц Рапсимэ и Гайанэ.
Общность интересов сплотила в IV веке на базе христианской веры Армению, Иверию и Алванию в борьбе с зороастрийским Ираном, и все три народа неоднократно выступали вместе: в 360 году при иверском царе Мерибане; в 371 году - при Саурмаге; в 481-484 годах, когда восстание против персов поднял иверийский царь Вахтанг I Волчья Голова, но полностью освободиться от персидской зависимости не смогли.
Персы держали в Иверии своего резидента - питиахша и всячески стремились насадить в стране зороастризм, однако безуспешно. В 523 году они упразднили власть иверийского царя и подчинили Иверию своему марзбану, который правил ею примерно до 570-580 г.г., а затем снова с 605 года до падения Сасанидской державы.
К IV-V в.в. относится развитие городской культуры и начало сложения феодальных отношений в Иверии. С 80-х годов VI века здесь начинается чеканка местной монеты. На рубеже IV-V веков одновременно с армянской возникает грузинская письменность. Предание, достоверность которого оспаривается многими грузинскими историками, приписывает создание грузинского алфавита Месропу Маштоцу, создателю армянского и алванского алфавитов [5] (отметим, что об этом свидетельствуют схожесть в начертании армянских и грузинских букв времен Маштоца). Хотя существуют гипотезы, возводящие изобретение собственной письменности Грузии к глубочайшей древности (ко времени царя Фарнаваза в III веке до н.э.), однако древнейшие надписи грузинским письмом относятся к V веку н.э. Никаких следов местной письменности более раннего времени в Грузии не обнаружено. Напротив, известно, что еще в I веке н.э. здесь, как и в Армении, пользовались греческим и арамейским письмом и языком. Не случайно также, что литература на родном языке, как и в Армении, возникла в Грузии в V-VI вв. в виде житий святых. Общий язык в этот период сложился в Иверии на основе картлийского диалекта восточно-грузинских языков.
Колхида и Иверия
По иному, чем в восточной части, сложилась история племен нынешней Западной Грузии. Эта часть Закавказья с древнейших времен (с начала I тыс. до н.э.) известна под названием Колхида. Колхида по свидетельству древних историков была населена множеством племен, этническая принадлежность многих из которых, остается спорной до сих пор. В дальнейшем мы будем иногда условно называть все племена колхидской низменности колхами, учитывая, что их однородность довольно сомнительна.
Собственно колхи, т.е. племя, известное в письменных источниках начиная с VIII века до н.э., занимало нижнее течение Риони. Их этническая принадлежность не установлена до сих пор. Но часто все племена Колхиды даже в средневековье называли колхами. Культура Колхиды действительно обладала общими чертами, но, быть может, различия были не менее глубоки. К сожалению, о различиях очень трудно сделать заключение именно потому, что данные находятся в руках "внутренних" историков, а им хочется во что бы то ни стало доказать, что культура в Колхиде была однородна с древнейших времен и принадлежала всегда западно-грузинским племенам.
Мы, опять-таки, познакомимся со сведениями, собранными "внешними" историками, включая древнегреческих, а затем рассмотрим отображение этих фактов в сознании "внутренних" историков.
Как мы отмечали, в VIII-VII веках до н.э. культура колхов (здесь жителей Колхиды) испытывала влияние киммерийцев, а потом скифов. Это хорошо засвидетельствовано раскопками погребений в северной части Колхиды, в основном на территории Абхазии. Свидетельства с юга значительно скуднее в силу отмеченных выше обстоятельств. Замечательным памятником древнейших колхов (здесь уже можно проследить преемственность вплоть до собственно племен абхазов, поэтому под колхами в данном случае следует понимать именно предков абхазов) является поселение на Сухумской горе (г. Сухум). Жили они в каменных жилищах, занимались огородничеством, разводили коров, коз, овец и свиней. Колхи изготовляли разнообразные гончарные изделия, а также бронзовые котлы.
Причерноморское положение Колхиды обусловило [6] ее тесные связи с античной Грецией. Уже в VII веке до н.э. здесь появились небольшие греческие торговые поселения, а в VI веке до н.э. были основаны два города-государства: Фасис на реке Риони (возле Поти) и Диоскуриада (на месте Сухума). В более позднее время были основаны и другие полисы. С этого времени культура Колхиды испытывала значительное влияние сначала греческой, а потом римской культуры.
Развитие производительных сил и в связи с этим рост имущественного неравенства привели на рубеже IV-III веков до н.э. к образованию государств, которые, однако, вскоре попали в зависимость от Иберийского царства (границы этих государств неизвестны и подробности их истории тоже). Известны монеты с именем царя Ака, правившего во второй половине III века до н.э. В конце I века до н.э. Колхида была завоевана понтийским царем Митридатом VI Евпатором, а затем захвачена римлянами. Римляне построили в Колхиде (на юге) город-крепость в Апсаре, а ранее существовавшие крепости укрепили мощными оборонительными стенами и башнями, сложенными из обожженного кирпича.
В I веке н.э. на арене [6] появляются западно-картвельские чанские племена лазов, описываемые на Черноморском побережье на юг от Риони до Трапезунда. По-видимому, в 30-е годы II века н.э. через Сурамский перевал в Западную Грузию и вплоть до Черного моря прошли войска иверийского царя Фарасмана II, который, однако владел этими землями недолго, потому что уже в середине II века н.э. впервые в античных источниках упоминается царь Лазики, которого "поставил" римский император Антонии Пий. Известно, что в первой половине III века н.э. лазы вместе с римским гарнизоном отражали набеги готов из Крыма. В IV веке Лазика, видимо, не входила в состав римской империи, но платила ей дань, к концу IV века н.э. Лазика настолько усилилась, что подчинила себе даже горную Сванетию, которой она владела до середины V века н.э. Возможно с этого же времени в состав Лазики вошла вся страна мегрелов - Эгриси (грузинские источники так называют и само царство Лазики), хотя ранее эта часть Западной Грузии, быть может, подчинялась Иверии.
С IV века н.э. Лазика приобрела особое значение для Византии, поскольку на нее была возложена оборона кавказских перевалов (Мамисонского и Клухорского) от гуннов и других племен. По византийско-персидскому миру 562 года большая часть Лазики перешла к Византии. В это время, по-видимому, или несколько ранее, Византия отдала в подчинение Лазике и северную часть Колхиды, населенную абхазскими племенами [7], которая находилась под ее протекторатом (эта зависимость продолжалась около 100лет).
Перейдем теперь к римской и византийской эпохе в истории Колхиды. Как мы уже отмечали, за примерно сто лет до н.э. Колхида подпала под власть Митридата, а затем перешла год власть победивших его римлян. В войнах Митридата с римлянами пострадала и Диоскуриада, но вскоре была отстроена вновь уже под названием Себастополис. Флавий Арриан, правитель римской провинции Каппадокия на южном побережье Черного моря, по поручению императора Адриана совершил путешествие вдоль берега Колхиды (134 г. н.э.). Он оставил подробное описание маршрута (перипл), в котором содержатся краткие сведения о Диоскуриаде и других пунктах Колхиды. Арриан отметил, что город основан милетскими греками, и что в городе стоит гарнизон римлян.
Во времена Страбона Колхидой владел Полемон - владетель восточного Понта, а потом - жена его Пифодорида, которой были подчинены Трапезунд, Фарнакия и жившие выше них народы. Арриан также свидетельствует, что у племен Абхазии были свои цари или, скорее, князья. Он сообщает, что "Рисмаг был царем абазгов, ...Спадаг - царем санигов... и Стахемфак - царем зихов".
В 294 году н.э. в царствование императора Деция Абхазия была опустошена скифо-сарматами. При императоре Севере в 258 году на Абхазию напали готы (с Крыма, на кораблях, отнятых у боспорцев). Они разграбили Питиус и другие города Абхазии. Затем готы опустошили берега Мингрелии. В 276 году с гор спустились аланы и также опустошили все побережье Колхиды. Что конкретно выпало на долю греков в Абхазии в этот период, остается только догадываться.
Много подробностей сообщает о Колхиде и, в частности, об Абхазии Прокопий Кесарийский (529 г. н.э.). Он рассказывает об обострении отношений между Юстинианом Великим и персидским царем Хосроем из-за Колхиды. В Колхиду в 550 году вторглось под начальством полководца Хориана большое персидское войско. Юстиниан поспешил заключить мир с персами, по которому Абхазия осталась в руках императора.
В это время в Абхазии стало распространяться христианство. Ко времени Юстиниана относят постройку Пицундского, Драндского и Моквского храмов и многих церквей (по другим сообщениям Пицундский храм существовал уже до Юстиниана).
В царствование Юстиниана II абасги помогли Византии против персов. Император Византии Ираклий в 620 году, покорив Абхазию, назначил ей правителей: наследственность их продолжалась до конца VII века. Абхазцы, притесняемые этими правителями, восстали и изгнали их. И хотя Византии после продолжительной борьбы с абхазами удалось овладеть ею, но в виду противостояния с персами, ей пришлось согласиться на некоторую независимость Абхазии.
В 756 году абхазцы выбрали себе царя Леона I, который объявил независимость и явился родоначальником царей, правивших Абхазией до 985 года. Среди этих царей наиболее значительными были сам Леон I, построивший г. Кутаиси и его крепости и покоривший всю Мингрелию (Эгриси грузинских источников) до р Чорохи (по другим данным, это произошло только при Леоне II); Феодосий I построил в Имеретии м. Хони и в его правление учреждена самостоятельная абхазская кафедра католикосов, располагавшихся в Пицунде (в 787 году на Никейском соборе присутствовал и пицундский епископ); Георгий III вел упорную борьбу с иверийскими царями; Леон II, погребенный в построенном им Моквском монастыре, недалеко от г. Очамчира.
В начале VII века н.э. на Аравийском полуострове [5] сложилось могущественное государство - Арабский Халифат. В середине VII века н.э. Халифат начал походы в Закавказье и захватил практически всю его территорию. Кроме гнета халифата Закавказье постоянно испытывало набеги хазар, а Халифат вел на ее территории войны с хазарами за власть в этих местах.
К IX в. н.э. в результате отчаянных восстаний народов Закавказья Халифат ослабил тиски своей власти. Восточная Грузия (Иверия) стала обладать некоторой долей самостоятельности, но распалась на несколько феодальных княжеств - царств. То же самое наблюдалось в Колхиде.
Большую роль в объединении Грузии сыграло Абхазское царство. Удельная система, вызвавшая появление множества феодальных княжеств во всем Закавказье, ослабила царскую власть, как в Абхазии, так и в Иверии. Последний царь Абхазского царства, которое включало в себя кроме Абхазии Лазику (Мингрелию) и Имеретию, Феодосий II был слепым и бездетным. Еще при жизни он назначил своим преемником своего племянника, который еще в малолетстве был выбран на иверийский (т.е. фактически, картлийский) престол под именем Баграта III из династии Багратидов (царствовал в 980-1014 годах). В его лице соединились венцы трех царств Абхазии, Имеретии и Иверии (Грузии) причем все цари грузинские вплоть до сына известной царицы Тамары Георгия Лаша именовались не иначе, как "царями Абхазии и Иверии".
После смерти Баграта III снова начались феодальные распри и страна разделилась на несколько княжеств. В середине XI века появилась новая опасность - турки-сельджуки. Сельджуки приняли ислам еще до прихода в Закавказье. В 1048 году начались походы сельджуков в Закавказье. В течении нескольких десятков лет они разорили и завоевали все Закавказье. Царь Картли Георгий II заключил с ними мирный договор, и, хотя платил большую дань, сохранял некоторую автономию.
Расцвет Абхазо-Иверийского царства начался при царе Давиде IV Строителе (годы царствования 1089-1125). Тем временем прекратило свое существование единое сельджукское государство, что облегчило труды Давида. Поскольку в настоящее время Давид Строитель считается образцовым носителем грузинского духа, со всеми вытекающими из этого последствиями, то мы остановимся на особе этого царя и времени его правления более подробно.
Следует, во-первых, отметить, что если не считать удачливости, то Давид был типичным представителем картлийской феодальной знати, и все сказанное о нем характерно для всех деятелей тех веков. Происхождение обнаруживает в нем, как и в большинстве грузинских князей очень мало, так сказать, "картвельской" крови. Давид принадлежал к роду Багратидов. Уже в V веке н.э. сложилась легенда [48], (с.416) о происхождении Багратидов от некоего Багарата (потомка еврейских царей колена Соломона), прямой предок которого был уведен вавилонским царем Навуходоносором после разрушения Иерусалима в Вавилонию, а затем перешел на службу к армянским царям, получив от них владения и право возлагать корону на царей Армении. Эта легенда (разумеется, дискуссионная) позже в измененном виде попала в Грузию. Грузинская ветвь Багратидов берет начало с патрикия Армении Ашота Багратуни. О своем "библейском" происхождении Давид, конечно, знал и гордился этим, как и прямым происхождением от абхазских царей [54] (его трижды прабабкой была дочь абхазского царя Георгия - Гурандухт). Как и многие грузинские цари, Давид был родственником византийских императоров и армянских царей - его бабкой была гречанка Елена, а прабабкой - армянка Мариам. По некоторым данным, матерью Давида была гречанка Мария. Давид имел несколько жен, и среди них ни одной грузинки, как, впрочем, и большинство его предков не были грузинами по крови.
В деле усиления центральной власти [33] основополагающее значение имели военные реформы Давида. С целью создания постоянного царского войска, независимого от грузинских князей, он решил переселить в Картли кипчаков (половцев), представителей тюркских племен, занимавших в это время все южно-русские степи и Северный Кавказ. Незадолго до этого киевский князь Владимир Мономах оттеснил одно из половецких племен на Северный Кавказ. Давид пригласил это племя переселиться в Картли. Для усиления политических связей он взял в жены половецкую княжну. В 1118 году сорок пять тысяч кипчакских семейств по Дарьяльскому ущелью перешли в Картли, фактически окуппировав этот регион. Исходя из того, что средняя семья содержала в прошлом не менее пяти-шести членов, в Картли поселилось не менее 45000х5(или 6)=225000 (или 280 000) человек половцев. Каково было население Восточной Грузии в то время установить нелегко. (Для более позднего времени "внутренние" источники приводят порой фантастические цифры. Так в [55] (с.21) утверждается, что "ко второй половине XIII столетия грузинское население составляло пять миллионов человек". По-видимому, эта цифра базируется на результатах переписи в 1254 году населения подвластных татаро-монголам земель Закавказья. [33] (с.97-98): "в результате этой переписи было установлено, что Грузия должна была выставлять 90000 воинов в год из расчета один воин от девяти пудзе" (крестьянского надела, двора). Тогда, если считать, что семья насчитывала шесть человек, то население Грузии оценивается в 90000 х 9 х 6= 4.860.000 человек. Ни в одной стране мира соответствующего размера в то время не было количества населения, даже близкого к этой цифре. Правда, в источнике нигде не сказано, что подразумевается под территорией Грузии и под грузинским населением. (По переписи 1989 года Советская Грузия, включающая в себя восточную, западную и южную Грузии вместе с Абхазией, прожив сравнительно благополучно под российским покровительством около 150 лет, едва насчитывала 5 миллионов населения).
Имея конницу в сорок тысяч копий и мечей, Давид сумел не только расправиться с соперниками в Грузии, но и начать завоевательные походы. Согласно [33] в Дидгорском сражении (1121г.), в котором Давид IV окончательно сбросил иго турок-сельджуков, участвовало сорок тысяч грузин, пятнадцать тысяч кипчаков, пять тысяч осетин и около тысячи западноевропейских рыцарей, в том числе двести франков. (Каков был национальный состав "грузин", здесь не расшифровывается, но известно, что немалую часть его составляли армяне, абхазы и другие народы Кавказа и Закавказья).
(Пример Давида IV и его эпохи особенно наглядно показывают искусственность тезисов о "национальном духе", "чистоте нации" и т.п. измышлениях "внутренних" историков. Несмотря на подложность многих фактов и цифр, доказать преимущества одного народа над другим даже на примерах эпохи расцвета оказывается совершенно не возможно).
В 1122 году его войска отвоевали у сельджуков Тбилиси, куда и была перенесена столица. Установив союз с армянскими князьями, Давид освободил и большую часть Армении, в результате чего Грузия и Армения объединились под одним скипетром.
Из преемников Давида IV наиболее известна его правнучка царица Тамара (1184-1213 г.г.), которая еще более укрепила царскую власть и сделала новые территориальные приобретения в Азербайджане. Расцвет Иверии продолжался некоторое время и при сыне Тамары Георгии Лаша. Но при дочери Тамары, Русудан, центробежные тенденции снова взяли вверх, и Грузия начала распадаться на княжества и царства. Поэтому она не смогла оказать значительного сопротивления войскам монголов, а затем Тимура, в конце XIV века разоривших все Закавказье и Северный Кавказ. С этих пор Грузия распалась на независимые княжества.
С этого времени волны кочевников одна за другой прокатываются по Закавказью, а с XVI века оно становится ареной борьбы между Ираном и Османской империей (т.е. будущей Турцией). Разорительная война между этими государствами длилась несколько десятилетий и завершилась в 1639 году миром, по которому под власть шаха переходили Армения, Восточная Грузия и Азербайджан, а Западная Армения и Западная Грузия (всюду имеются в виду примерные территории) оказались под властью османского султана. Цари Картли и Кахети для утверждения их на престоле должны были принимать мусульманство. С тех пор возникло стремление опереться на помощь единоверной России, которая давно преодолела феодальную раздробленность и была сильным централизованным государством.
На протяжении XVI - начала XVIII в.в. Восточные и Западные княжества на территории Грузии неоднократно обращались к русскому правительству с просьбами либо взять их под свой протекторат, либо прислать войско для помощи в войне. Но Россия вела в это время войны за упрочение своих позиций в Европе и не могла помочь.
Во второй половине XVIII века снова началась борьба между царями Грузии за объединение. В 1762 году умер царь Картли Теймураз II, и кахетинский царь Ираклий II объявил себя царем обоих царств. Точно также поступил и царь Имеретии Соломон I, объявивший себя царем Западной Грузии. Но в рамках последней сохраняла существенный суверенитет и Мингрелия (Мингрельское княжество с владетельными князьями Дадиани во главе) и Абхазия (Абхазское княжество, во главе которого стояли владетельные князья Чачба-Шервашидзе). Между Мингрелией и Абхазией шла постоянная борьба. Положение осложнялось еще и претензиями османов, которые с XV века время от времени захватывали здесь части территории. В это же время часть абхазцев перешла в мусульманство, хотя в полном объеме никогда не соблюдала каноны этой религии (впрочем, как и требования христианства). Из Абхазии и Мингрелии вывозили множество рабов, причем источниками их служили войны между этими княжествами и просто похищения людей.
С именем Ираклия II (1720-1798 г.г.), просвещенного монарха, много сделавшего для развития Грузии [5], связано установление более тесных контактов с Россией. Самым главным итогом сближения Грузии к России явилось заключение им 24 июня 1783 года Георгиевского трактата (в крепости Георгиевской на Северном Кавказе). Согласно договору царь Картли и Кахети признавал над собой власть России, отвергая тем самым владычество Ирана. Обе стороны обязывались оказывать военную помощь в случае нападения на одну из сторон третьей стороны. За Картлийсно-Кахетинским царством сохранялось право внешних сношений. Россия обязывалась не вмешиваться в его внутренние дела. Сепаратный пунктом договора царь Ираклий обязывался поддерживать дружбу с царем Имерети.
Грузинские националисты сегодня настаивают на том, что Георгиевский трактат признавал полный суверенитет Грузии, и Россия не имела никакого права в дальнейшем присоединять ее к империи. Но человек, знакомый с феодальным правом, прочитав этот трактат (не договор, а именно трактат), не усомнится, что он составлен между сюзереном и вассалом, и как таковой сюзерен (т.е. Российский император) имел полное право решить в дальнейшем судьбу своего вассала. В противном случае этот трактат следует рассматривать как абсурд международного права: Российская империя должна была нести всю тяжесть защиты Грузии, не имея при этом существенных выгод. Отмена трактата произошла под давлением последующих событий и с согласия грузинских царей.
В наказание за подписание Георгиевского трактата шах Ага Мохаммед-хан в 1795 году разрушил Тбилиси и опустошил часть территории. Русские войска не успели помочь.
В начале 1798 года Ираклий II умер, и на престол вступил слабовольный Георгий XII. При нем снова начались феодальные распри, причем претенденты часто опирались на силы султана и шаха. В таких условиях Георгий XII обратился (1800г.) к императору Павлу I с нотой, в которой соглашался на ограниченную автономию Картлийско-Кахетинского царства и передавал решение вопросов внешней и внутренней политики в компетенцию российского императора. Царское правительство колебалось принять окончательное решение, так как выгоды от присоединения Картлийско-Кахетинского царства для России оставались сомнительными. Только обострение отношений России с Персией и Турцией обнаружили некоторую выгоду присоединения Восточной Грузии (сказались также вмешательство Турции и Ирана в отношениях России с Северным Кавказом).
Георгий XII умер в 1800 году, а еще до этого погиб Павел I. Вхождение Восточной Грузии в состав России произошло уже при императоре Александре I. По манифесту Александра I от 12 сентября 1801 г. автономия ликвидировалась, грузинская царствующая династия Багратидов лишилась престола и переехала в Россию; управление Картлией и Кахетией переходило к царскому наместнику. В Восточной Грузии вводилась царская администрация. В 1803-1804 годах на тех же условиях в состав России вошли и княжества Западной Грузии: Мингрелия, Гурия и Имеретия.
Одной из причин полного присоединения этих земель к России явилась полная неспособность самостоятельного управления страной государственными органами самой Грузии. Как это можно наблюдать и сегодня, все здесь хотели управлять, и никто не хотел подчиняться. Характерно замечание одного русского офицера-географа (И.Бларамберг. Вспоминания. Наука, М., 1978. стр.37): "(январь 1835 года) Много прекрасных часов провел я в Тифлисе и его окрестностях во время девятинедельного пребывания там. Тогда в столице Грузии было много образованных молодых людей из лучших семей: Чекалов, Шувалов, Ревуцкий, граф Опперман, Потоцкий и другие, имена которых я забыл. Многие погибли на войне, еще больше унес дурной климат. Еще во время моего пребывания там одно из кладбищ города называлось "кладбищем коллежских асессоров" (чинов 8-го класса). Так как в первое десятилетие после присоединения Грузинского царства здесь ощущался недостаток в гражданских служащих, правительство посылало в Тифлис и Грузию молодых чиновников с повышением в звании, и, поскольку тогда трудно было повыситься в звании без экзаменов и перейти из 9-го в 8-ой класс, многие чиновники 9-го класса сами просили направить их в Грузию, чтобы добиться звания 8-го класса. Многие из них погибли здесь от климата, а также от лихорадки и других болезней. Вот почему вышеуказанное кладбище и получило столь странное название".
Позже всех присоединилась к России Абхазия. 17 февраля 1810 года был подписан манифест о присоединении Абхазии к России, а в июне того же года в крепости г. Сухума (Сухум-кале) разместился русский гарнизон. Но до 1866 года в Абхазии сохранялась некоторая автономия с князем во главе. Вместе с тем, многие абхазские племена не смирились с подчинением православной России и противодействовали ее политике. Под давлением царского правительства многие абхазские и адыгейские (черкесские) племена стали переселяться в Турцию (т.н. мохаджиры). Особенно было обширным переселение после восстания абхазов 1864 года. В результате обезлюдели - почти полностью - центральная часть Абхазии и - существенно - ее южная часть. Для упрочения своих позиций царское правительство поощрило колонизацию этих мест с севера, но не препятствовало и колонизации с юга, из Западной Грузии. Именно колонисты с юга (мегрелы, имеретинцы, рачинцы) обосновались здесь наиболее устойчиво, а затем изменили здесь этнографическую ситуацию. В то же время занимать пустующие земли царское правительство предложило и трапезундским грекам, немалое число которых переселилось сюда именно в это время. С этого времени с административных карт начали исчезать наименования государств Абхазия, Мингрелия, Картли, Кахети и т.д. Здесь прекратилась борьба за власть, и все территории Закавказья стали существовать как единый организм.
Такое состояние имело место до 1917 года, т.е. до Великой Октябрьской Социалистической революции. Но об этой части истории греков и народов причерноморского побережья подробнее мы поговорим позже. А сейчас вернемся к нашим грекам, т.е. к Диоскуриаде.
Как мы видели, согласно "внешней" истории Грузии греки играли значительную роль в этногенезе кавказских народов и в становлении их культуры, особенно в Колхиде. Ограничиваться только рамками Диоскуриады - это значит сужать историческую ретроспективу. Поэтому, уделяя значительное внимание именно Диоскуриаде, мы будем иметь в виду греков Колхиды вообще.
РАЗДЕЛ 6. ИСТОРИЧЕСКИЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА О ГРЕКАХ В КОЛХИДЕ
Колхида, или лучше Колхидская низменность, как мы говорили, была населена множеством племен. По данным VI-IV вв. до н.э. установить их этническую принадлежность не всегда представляется возможным. С II века до н.э. сведения становятся более подробными. Но даже во времена Страбона на рубеже новой эры не все племена могут быть идентифицированы и соотнесены с предками существующих или известных исторических народов.
Во времена Геродота в Колхиде по побережью располагались следующие племена (с севера на юг, от Таманского полуострова до Трапезунда): синды, керкеты, зихи, (на территории Краснодарского края); на территории Абхазии: гениохи, абасги, кораксы, колхи - от р. Фасиса (Риони) до р. Акампсис (Чорохи) (т.е. примерно до Батуми); далее - макроны и по Ксенофонту еще какие-то колхи (в районе Трапезунда). За Трапезундом - скифины, моссинойки, тибарены, халибы (до реки Ирис). На участке от Батуми до Трапезунда в горах проживали мосхи, таохи, саспиры. Точные границы размещения этих племен неизвестны, но большинство из них позже вошло в состав населения Понтийского царства, а затем Трапезундской империи.
Приведем некоторые данные об этих племенах, содержащихся в трудах Геродота, Ксенофонта и Страбона.
Геродот (кн. I, гл. 103-105): "Отсюда (из Скифии - АВТ.) Сесострис (египетский фараон - АВТ.) повернул назад к югу, и когда подошел к реке Фасису, то оставил там часть своего войска... Ведь колхи, по-видимому, египтяне: я это понял сам еще прежде, чем услышал от других. Заинтересовавшись этим, я стал распрашивать как в Колхиде, так и в Египте. Колхи сохранили более ясные воспоминания о египтянах, чем египтяне о колхах. Впрочем, египтяне говорили мне, что, по их мнению, колхи ведут свое происхождение от воинов Сесострисова войска. Сам я пришел к такому же выводу, потому что они темнокожие с курчавыми волосами. Впрочем, это еще ничего не доказывает. Ведь есть и другие народы такого же вида. Гораздо более зато основательны следующие доводы. Только три народа на земле искони подвергают себя обрезанию: колхи, египтяне и эфиопы. А сирийцы, живущие на реках Фермодонте и Парфений, и их соседи - макроны, говорят, что лишь недавно переняли этот обычай у египтян. Финикийцы же и сирийцы, что в Палестине, сами признают, что заимствовали этот обычай у египтян.
Назову еще одну черту сходства колхов с египтянами. Только они да египтяне изготовляют полотно одинаковым способом. Так же и весь образ жизни, и язык у них похожи..."
О походах египетских царей в Скифию и в Закавказье ничего не известно. Поэтому, если принять версию Геродота о египетском происхождении колхов, то следует найти какие-то другие объяснения появлению египтян в Причерноморье. В истории таких сведений не сохранилось. Предположения могут быть следующими: I. Один из хеттских царей, захватил в плен египтян и поселил их на южном побережье Черного моря, откуда они перешли далее к Фасису. Но здесь слишком много неувязок. Во-первых, не известно, владели ли хетты побережьем, которое занимали каски. Во-вторых, в хеттских архивах нет сведений о таком пленении и о практике переселения народов. Ранее я сделал предположение о том, не мог ли Тиглатпаласар оставить своих воинов здесь во время победоносного похода? "За" говорят три факта: а) южное (по отношению к Колхиде) происхождение колхов, их смуглость и курчавость; б) их язык по сведению Геродота был похож на семитский язык египтян, а значит и на язык ассирийцев; вряд ли Геродот ошибся бы в этом, если бы колхи говорили на гортанном картвельском (например, мегрельском) языке, существенно отличающемся от семитских; в) обрезание нигде не упомянуто как обычай жителей Закавказья, вместе с тем - это обычай не только египтян, но и многих других семитских племен. в том числе ассирийцев.
Еще одно предположение мне кажется возможным, хотя у него имеется больше "против", чем "за": хатто-хурритское происхождение колхов, ибо вся Малая Азия была в древности населена этими племенами. В частности, на севере Малой Азии жили хаттские (по языку) племена касков, а среди них племя апешлайцев - названия которые мы встречали на восточном побережье Черного моря в начале средневековья: "касоги" (т.е. адыги, черкесы), и даже намного раньше "апсилы" (т.е. одно из абхазских племен). Языки этой группы, судя по современному абхазскому языку, действительно по звучанию напоминают семитские (в частности, арабский) (хотя по содержанию не имеют с ними ничего общего). Смуглость и курчавость волос тоже можно объяснить южным происхождением - но уже с большей натяжкой, ибо хатто-хурриты вряд ли были настолько же смуглы, как египтяне. Об обрезании у хатто-хурритов тоже сведений не сохранилось. Таким образом, эта гипотеза нуждается в дополнительных фактах.
Некоторое косвенное подтверждение родству колхов с хатто-хурритами мы находим у Геродота в описании вооружения племен (кн. 7, 79): "У колхов на головах были деревянные шлемы; они носили маленькие щиты из сырой кожи, короткие копья и, кроме того, еще кинжалы... Алародии же и саспиры выступали в поход, вооруженными как колхи". Об алародиях-урартийцах известно совершенно определенно, что они были хурритами. Возможно, сходство с вооружением колхов отражало их давнее родство.
О племенах зихов, абасгов, кораксов из литературных источников более поздних времен известно, что они принадлежали к абхазо-адыгской группе языков. По всей видимости, к ней же относились т. н. ахейцы и гениохи (возницы), хотя по свидетельству древних в них текла греческая кровь. Вот какие сведения дает об этом Страбон (Кн. VI, гл. II, 12): "После Синдской области и Горгиппии... следует побережье ахейцев, зигов и гениохов... Эти народности живут морским разбоем... Как говорят, эту Ахею заселили фтиохийские ахейцы из войска Ясона, а лаконцы поселились в Гениохии... Управляют ими так называемые "скептухи" ("жезлоносцы" - авт.), а эти последние сами подвластны тиранам и царям. Так, например, у гениохов было 4 царя в то время, когда Митридат Евпатор… шел через их землю" (в Боспор - АВТ.). Насколько достоверны эти сведения, до сих пор не установлено, хотя традиция относить происхождение этих племен восточного побережья Черного моря к грекам была устойчивой на всем протяжении античного времени.
Глава 1. Диоскуриада
1. Греческое время
В этой же книге впервые Страбон описывает и Диоскуриаду (Кн.XI, гл. II, 14-19): "Сначала побережье (Черного моря - АВТ.)... тянется на восток и обращено к югу, но от Батов оно понемногу делает поворот и затем обращается к западу, оканчиваясь у Питиунта и Диоскуриады... За Диоскуриадой следуют остальное побережье Колхиды и прилегающее к ней после значительного изгиба побережье Трапезунда...
...Эта же Диоскуриада является началом перешейка между Каспийским морем и Понтом и общим торговым центром для жителей, живущих выше, и соседних народностей. Во всяком случае, в этот город собирается семьдесят народностей (согласно другим, которые вовсе не заботятся о действительности, даже 300). Все они говорят на разных языках, так как живут врозь и замкнуто в силу своей гордости и дикости. Большинство их - это сарматы, но все они кавказцы. Таковы мои сведения о Диоскуриаде".
"Что касается остальной Колхиды, то большая часть ее расположена на море. Через Колхиду протекает Фасис - большая река, берущая начало в Армении... Фасис судоходен до Сарапан - крепости, в которой может поместиться население целого города. Отсюда сухим путем по проезжей дороге доходят до Кира (т.е. реки Куры - АВТ.) в четыре дня. На реке Фасис лежит одноименный город - торговый центр колхов... Страна замечательна не только своими плодами, но и всем необходимым для кораблестроения. Она производит много леса и справляет его по рекам. Жители выделывают много льняного полотна, пеньки, добывают воск и смолу. Льняные ткани местного производства пользуются даже широкой известностью... В стране мосхов над вышеупомянутыми реками (Фасисом, Главком и Гиппом - АВТ.) находятся основанное Фриксом святилище Левкофеи и оракул Фрикса (по греческим мифам Фрикс, предводитель греческой дружины, побывал в Колхиде еще раньше Ясона - АВТ.)... Страна мосхов, в которой находится святилище, делится на три части: одна часть - под властью колхов, другая - иберийцев, а третьей владеют армяне. В Иберии есть также городок (городок Фрикса) - современная Идесса, хорошо укрепленный пункт на границе Колхиды. Около Диоскуриады протекает река Харес".
"К числу народностей, которые сходятся в Диоскуриаду, принадлежат и фтирофаги ("вшееды" - АВТ.), получившие это имя от своей нечистоплотности и грязи. Поблизости живут и соаны, которые ничуть не уступают им в смысле неопрятности, но превосходят могуществом, и, быть может, они почти что самые воинственные и сильные из всех. Во всяком случае, они господствуют над всеми народностями вокруг них, занимая вершины Кавказа, возвышающиеся над Диоскуриадой... В их стране, как передают, горные потоки приносят золото, и варвары ловят его решетами и косматыми шкурами. Отсюда, говорят, и возник миф о золотом руне... Прочие народности, живущие около Кавказа, занимают скудные и незначительные пространства земли; напротив, албанские (имеется ввиду кавказские албанцы - АВТ.) и иберийские племена, которые занимают большую часть вышеупомянутого перешейка, можно, пожалуй, также назвать кавказскими племенами. Они владеют плодородной землей и могут развить хорошее хозяйство".
Отождествление соанов и фтирофагов с известными позже народами наталкивается на трудности. С одной стороны, судя по месторасположению, эти племена относятся к абхазским, так как и исторически и археологически другие племена вокруг Диоскуриады не зафиксированы. Но названия и некоторые более поздние данные указывают на то, что возможно, соаны - это сваны, а фтирофаги - мегрелы. И те, и другие относятся к картвельским племенам и по всем данным располагались южнее реки Ингури в горах, т.е. довольно далеко от Диоскуриады.
Интересно упоминание Страбона о том, что "все они (окрестные жители диоскуриады - Авт.) сарматы". Хотя, вероятно, по языку и антропологически большинство жители Кавказа не были сарматами, в сведениях Страбона нашел отражение тот факт, что почти все народы Кавказа долгое время находились под господством и сильным культурным влиянием скифо-сарматов. Было ли во времена Страбона это влияние значительным, или здесь Страбон излагает факты прошедшего времени, сказать трудно.
Упоминание Страбона о 70 языках тоже, по-видимому, не является большим преувеличением, потому что до сих пор разнообразие языков народов, населяющих местности по обе стороны Большого кавказского хребта, поражает воображение. Думается, в древности оно было еще значительнее.
Что мы знаем о Диоскуриаде сегодня? Довольно мало, потому что раскопки этого города производились лишь эпизодически и в весьма скромных размерах. Систематические археологические раскопки города затруднены, ибо в настоящее время часть древней территории Диоскуриады, по-видимому, поглощена морем, а другая занята современным постройками. Подробная сводка имеющихся сведений о Диоскуриаде и последующих городах, существовавших на ее месте, содержатся в [52] Перечисляя наиболее проверенные данные, мы будем опираться на эту книгу.
Диоскуриада, как и ее потомок - современный г. Сухум, располагалась на берегах довольно обширной Сухумской бухты (см. рис.; взят из [52]). С запада ее прикрывает Сухумский мыс, сложенный наносами реки Гумисты. В бухту впадает несколько небольших речек - более полноводных в древности и обмелевших в настоящее время. Беслетка (абх. Басла, Баслата), Келасури (предположительно от греч. "Клисура" - "ущелье"), Сухумка. С юга ее замыкает кодорский мыс, образованный наносами р. Кодор - крупнейшей реки Абхазии (по упоминаниям древних, римские и византийские суда могли подниматься по ней почти до крепости Цибилиум, совр. Цебельда, расположенной высоко в горах; теперь это трудно сделать даже на небольшой лодке). Берега сухумской бухты между этими мысами представляют собой небольшую низменность в 1 - 2 км шириной на север и восток от моря, где ограничены горами.
На запад вдоль берега простирается примерно на 10 км до местности, называемой Нижняя Эшера (по односменному поселку). Говоря о локализации города, мы должны помнить, что древние города часто достигали поры расцвета не на том месте, где были основаны. Более того, иногда город переносили и начинали строить заново. Поэтому привязка древних городов должна производиться не только географически, но и во времени.
Археологические находки V-I вв. до н.э. указывает на то, что в это время город был локализован в районе западнее реки Беслетки полосой вдоль берега шириной 200-500 м, длиной 1-1,5 км, примерно до конца Сухумской крепости. Существующие ныне остатки крепости почти целиком принадлежат времени турецкого господства. Но они скрывают под собой остатки византийской и, возможно, более ранней эллинистической крепостей. С учетом того, что по мнение большинства исследователей море за прошедшие тысячелетия поглотило около 100 м берега, следует считать, что ширина города на 50-100 м больше той, что очерчена археологическими находками.
Древнегреческие источники рассказывают о том, что Диоскуриада находилась в земле гениохов. Аристотель упоминает, что расположенный гораздо южней (в районе нынешнего Поти) древнегреческий полис Фасис располагался в том же этническом окружении. Топонимы, связанные с гениохами, были широко распространены в античную эпоху по Западному Кавказу от нынешнего сочинского района до верховьев Куры и Аракса. Сопоставляя ряд топонимических, лингвистических, литературных, археологических данных, приходится сделать вывод, что вплоть до VI-V вв. до н.э. побережье Черного моря было насыщено хаттским этническим элементом. Дальнейшая ассимиляция хаттов (касков, гениохов, апешлейцев?) западно-грузинскими племенами привели к исчезновению этого этноса на юге. Процесс ассимиляции продолжается и в современную эпоху. Например, некогда населенный абхазами Гальский район Абхазии (Самурзакань) за последние 100 лет почти полностью "омегрелился". Известно, что в ассимиляции того времени большую роль здесь сыграло не насилие: постепенное просачивание мегрелов на эту территорию привело к отмиранию абхазского языка (возможно, в этом сыграла роль его сложность по сравнению с мегрельским), увеличению частоты смешанных браков. Здесь очень велико число фамилий, бывших некогда абхазскими. Аналогичное явление сейчас обнаруживается и в другом южном районе - Очамчирском, меньше - в других районах Абхазии.
В вопросах идентификации и распространения гениохов, как этноса хаттского языкового семейства мы сталкиваемся с бурным и резким сопротивлением "внутренних" историков Грузии. К сожалению, при этом полностью игнорируется профессиональный подход, выработанный поколениями историков на протяжении вот уже 150 лет. Рассуждения "внутренних историков" застыли на уровне 200-300 летней давности, когда доказательствами служили народная этимология, мифы и былины.
В данном случае, игнорируя все реалистичные литературные источники и, более того, очевидные данные археологии, "внутренние" историки исходят из мифа о "Золотом руне" и безапелляционно утверждают, что еще в VII в. до н.э. вся Колхида была населена западно-картвельскими племенами, объединенными под эгидой "Колхского царства". Для такого утверждения оказалось достаточным упоминание в мифе о "Золотом руне" о басилевсе Аэте и его царстве ("басилии"), хотя известно, что древние греки называли так и царя Персии, и любого племенного вождя, каким, очевидно, и был Аэт (точнее, его прототип).
Раскопки показывают, что население Колхиды находилось в то время на стадии общинно-родового строя и только начинало переходить к племенному делению с выделением вождей и жрецов. Приход греков сюда резко подтолкнул развитие цивилизации в этих местах, ибо греческое культурное влияние проникло далеко за пределы экономической зоны греческих городов-государств. Древнегреческая расписная посуда того времени обнаружена по обе стороны от Главного Кавказского хребта. Раскопки поселений аборигенов обнаружили все возрастающее с VI в. до н.э. культурное влияние со стороны греков, которое, в общем, можно назвать эллиннизацией.
Образцы продукции греческих и местных мастеров разного времени можно видеть в книге [52] и в других источниках.
Время расцвета Диоскуриады приходится на вторую половину IV-III вв. до н.э. Судя по имеющимся данным, город расширялся в то время как вглубь материка, так и вдоль берега. Сельскохозяйственная территория полиса, т.е. собственно границы государства Диоскуриада, охватывали пространство от современного пос. Новый Афон до пос. Гульрипш (рис. 10), т.е. примерно 30 км вдоль берега, и 3-5 км вглубь территории (принято и центральный город и сам полис называть одним именем; например, под Афинами или Спартой понимали как собственно города, так и государства, границы которых были значительно шире границ города). Описание находок, занимающих в книге [52] много страниц, мы опустим, приведя только фотографию характерной древнегреческой стелы (см. рис.).
Суммируя результаты археологических исследований можно сказать, что Диоскуриада в пору своего расцвета, т.е. на протяжении примерно 200-250 лет представляла собой традиционный полис, город-государство, как мы его видим в собственно Греции и в других местах (Афины, Спарта, Фивы, Херсонес, Пантикапей, Трапезунт и пр.). Греки здесь производили многочисленные ремесленные изделия, занимались выращиванием скота, сеяли зерно, делали вино, торговали как с другими древнегреческими городами (в частности, с Афинами, Пергамом, Хиосом, Косом, Фасисом, Синопой и мн. др.), так и с местными племенами. Для нужд торговли в Диоскуриаде чеканилась собственная монета.
Если до II в. до н.э. Диоскуриада упоминалась в источниках разве только как крайняя восточная точка распространения греческого мира, то с этого времени Диоскуриада начала играть некоторую, пусть незначительную, но все же роль в политической жизни древнего мира. II в. до н.э. - это начало экспансии Рима, захвата новых территорий и, прежде всего, территорий эллинистических государств на востоке. Здесь, на Черном море и в Малой Азии ему пытается противостоять Понтийское царство (об истории которого мы рассказывали в соответствующем разделе). Понтийский царь Митридат VI Евпатор, претендующий на гегемонию в этом районе, собирает силы, чтобы отразить Рим. По-видимому, с этой целью он становится покровителем древнегреческих государств на побережью Черного моря. О его помощи крымским государствам мы уже говорили. Примерно в то же время, в конце II в. до н.э., возникает угроза разрушения Диоскуриады и др. городов Восточного Причерноморья. Возможно, здесь тоже не обошлось без скифского давления, но, скорое всего, имела место активизация местных племен. Согласно источникам, Митридату пришлось "войной подчинить Колхиду". По-видимому, древнегреческие государства, в том числе и Диоскуриада, здесь также поддержали Митридата. Существуют и данные, по которым Диоскуриада (возможно, в благодарность за помощь Митридату) получила автономию и право чеканки монет с митридатовыми символами.
Но сообщению Страбона (XI, 2, 18) в начальный период господства Понта в Колхиде (до 80-х годов I в. до н.э.) здесь правил наместник Митридата. Судя по возросшей роли Диоскуриады в это время, возможно, наместник располагался именно в Диоскуриаде. Но военные расходы Митридата возрастали в связи с подготовкой к войне с Римом. Наблюдающийся некоторый упадок городов Колхиды в это время свидетельствует о жесткой налоговой политике Митридата. Следствием этого, по-видимому, стало антимитридатовское восстание в Колхиде, происшедшее примерно в конце первой войны с Римом (около 85 г. до н.э.). Силой и дипломатией Митридату удалось усмирить Колхиду, и она являлась впоследствии главной его опорой, особенно при ведении морских войн.
Как мы говорили, война с Римом окончилась поражением Митридата. В 71 г. до н.э. пала столица Понта Амис, а в 70 г. - Синопа. Клеохар - наместник Митридата в Синопе - успел вывезти сокровища Митридата в Колхиду, возможно даже именно в Диоскуриаду, поскольку позже сам Митридат, отступая со своим трехтысячным отрядом, остановился именно в Диоскуриаде, где провел зиму 66-65 гг. до н.э.
В результате поражения Митридата все древнегреческие государства Черного моря подпали под власть Рима. В период правления римского наместника Аристарха Колхидского (63-48 гг. до н.э.) Диоскуриада сохраняла свое значение крупного торгового центра. Но с конца I в. до н.э. наблюдается резкое сокращение сельскохозяйственной округи. Существуют серьезные основания подозревать, что в это время начался период варваризации Диоскуриады в связи с переселением сюда аборигенного населения. Имеются свидетельства нападения окрестных племен на греческие поселения (например, на эшерское городище), взятые и разрушенные силой. Подверглась ли такому нападению Диоскуриада, мы не знаем.
2. Римское владычество. Себастополис
После поражения Митридата еще некоторое время власть римлян здесь колебалась. Но в 49 г. до н.э. Цезарь нанес решительное поражение сыну Митридата Фарнаку. Колхиду по указанию Цезаря привел к покорности Митридат Пергамский, а спустя 10 лет римляне возродили Понтийское царство во главе со своим ставленником, Полемоном I. Колхида вошла в его состав около 14 г до н.э. и находилась в таком положении до 63 г. н.э.
Видимо, вскоре после подчинения Колхиды римлянами город Диоскуриада был переименован ими в Себастополис. Предположительно это произошло в 20-х годах I в. н.э., поскольку именно в это время многие колонии были переименованы однотипно в честь нового титула императора Рима Августа-Себаста ("великого" или "священного"). В связи с чем Диоскуриада удостоилась такой почести, не известно.
После установления владычества римлян в Колхиде появляются римские гарнизоны. В Сухуме раскопаны остатки римских укреплений третьей четверти I в. н.э. Но вполне вероятно, что римский гарнизон появился здесь значительно раньше и пользовался укреплениями Диоскуриады, располагавшимися рядом.
В 63 г. н.э. по указанию Нерона Понтийское царство было ликвидировано и образована римская провинция Полемонов Понт, который затем вошел в состав провинции Каппадокия. В 70-72 гг. при императоре Веспасиане сюда было дополнительно введено 2 римских легиона с целью создания оборонительного полка. В это же время создается цепь приморских укреплений - Понтийский Лимес. Одним из опорных пунктов его стал Себастополис, упоминание о котором встречаются в нескольких источниках. По-видимому, здесь именно в это время была выстроена римская крепость, в которой был расположен гарнизон (обычно 200-300 легионеров). Укрепление имело форму квадрата со сторонами примерно 80 м и площадью около 1 га.
В 137 г. н.э. в Севастополисе с инспекционной целью побывал правитель Каппадокии Флавий Арриан, который оставил несколько строк об этом в своем Перипле (описании) Понта Эвксинского. По-видимому, свидетельством этой поездки является фрагмент известняковой плиты с остатками надписи, посвященной Арриану.
Раскопки крепости дали довольно богатый материал (обломки керамики и стеклянных сосудов, различных бронзовых и костяных изделий, монет, металлические шлаки и т.п.), который характеризует быт римских легионеров. Разумеется, наряду с укреплением существовал и сам город, продолжавший жить своей жизнью. В это время (II - начало III в. н.э.), как свидетельствуют многочисленные находки трапезундских монет, укрепляется связь Себастополиса с Трапезундом и другими приморскими, городами Понта (Синопа, Амис и пр.).
В 256-276 гг. Колхида и южное побережье Понта подверглись опустошительным набегам готов. Были взяты штурмом Питиунт (расположенный примерно в 70 км северо-западнее Себастополиса по побережью), Трапезунд и многие другие менее укрепленные поселения. Известно, что Фасис готы не смогли взять. Нет также следов пожара и разрушений внутри крепости Себастополиса, хотя, несомненно, готы не обошли его стороной.
После образования византийской империи (330 г. н.э.) внимание к Себастополису не только не ослабевает, но и возрастает. Римский (византийский) гарнизон находился в Себастополисе до 40-х годов VI в. н.э. Себастополис является в это время крупным военным, ремесленным и культурным центром. Крепость была окружена мощными стенами с башнями, на которых стояли метательные орудия, перед стенами шел ров, наполненный водой. Да селение крепость снабжалось водой с помощью колодцев и керамических водопроводов, один из которых шел, по-видимому, со стороны нынешнего сухумского ботанического сада.
Вызывает вопрос судьба греков, населявших Диоскуриаду. Несмотря на несомненную варваризацию, перерыва в преемственности не наблюдается. Население Себастополиса говорило, в основном, на греческом языке, о чем свидетельствуют целые надписи и фрагменты, граффити на сосудах и обломках значительная часть населения была грамотна - в культурных слоях часто встречаются стили - костяные палочки для письма по воску.
От VI в. н.э. сохранились последние значительные сведения о Себастополисе, как о греко-византийском опорном пункте в Колхиде. Прокопий Кесарийский, известный византийский историк середины VI в. н.э. упоминает о Себастопололисе в нескольких местах своих трудов, посвященных в основном времени Юстиниана I (527 – 565): "... приморской же частью... владели римляне ... они выстроили два приморских укрепления, Севастополь и Питиунт, находящихся друг от друга на расстоянии двух дней пути, и с самого начала держали здесь военный гарнизон. В прежнее время... легионы римских войск занимали все местечки по побережью от Трапезунда до страны санигов; теперь же у них оставались только эти два укрепления, в которых еще в мое время стояли гарнизоны" ("Война с готами", VIII, 4, 4).
Но при Юстиниане происходят внешнеполитические изменения, которые снижают стратегическое значение этих укреплений. Дело в том, что в 523 г. самый опасный противник Византии - Сасанидский Иран - окончательно овладевает Иберией, что дает ему возможность через центральную Колхиду и Лазику выйти на побережье в пределы византийской территории. Себастополис и Питиунт не могли рассматриваться как серьезная опора для сдерживания большой сухопутной армии, и поэтому Юстиниан перебрасывает имевшиеся там силы в Юго-Восточное Причерноморье. Прокопий Кесарийский так описывает события: "Персидский царь Хосрой... очень хотел послать сюда персидское войско с тем, чтобы, оно захватило эти укрепления и само заняло их своим гарнизоном. Когда об этом заблаговременно узнали римские солдаты, то, предупреждая врагов, они сожгли дома, до самого основания разрушили стены и, без малейшего промедления, сев на суда и переправившись на противолежащий материк, ушли в город Трапезунд. Правда, они причинили ущерб Римской Империи разрушением этих крепостей, но этим же они доставили ей и большую пользу, потому что враг не смогли завладеть этой страной" ("Война с готами, VIII, 4, 60). Это событие относится к 542 г. Через 13 лет византийцы возвратились в Себастополис. О судьбе последнего мы снова узнаем от Прокопия Кесарийского ("О постройках", 111, 7) "Ныне же император Юстиниан этот Севастополис, который был прежде только крепостью, заново весь перестроил, окружил его такими стенами и укреплениями, что стал неприступным, украсил его улицами и другими постройками; таким обозом, и по красоте, и по величине он сделал его теперь одним из самых замечательных городов". Правда, подтвердить это раскопками пока не удалось из-за недостаточности площади обследованной территории города.
Последнее упоминание о Себастополисе относится к началу XI в. н.э. и содержатся в описании епархии Константинопольского патриарха, где говорится, что "кафедра архиепископа Абасгии есть город Севастополис". К этому времени. город, по-видимому, входил в сферу влияния абхазского царства, что археологически характеризуется значительным присутствием местного этнического элемента.
3. От Цхума к Сухум-кале
В дальнейшем город на берегах нынешней сухумской бухты выплывает под названием Цхум в трудах грузинского историка XI века Джуаншера, причем упоминается о разорении этого города в 737-738 гг. арабским полководцем Мурваном-ибн-Мухаммедом. Конечно, это не означает, что уже с этого времени он стал называться Цхумом. Скорей всего новое название он получил после того, как по завещанию царя Абхазского царства Феодосия Слепого страна перешла под управление царя Картли. После объединения грузинских царств Давидом Строителем Цхум, по-видимому, стал одним из крупнейших приморских городов Грузинского царства, а также одной из летних царских резиденций. Именно к XII-XIII в.в. относятся последующие упоминания о Цхуме. От XIII в. дошло сообщение, о том, что царица Тамара летом иногда отдыхала в Цхуме. Об этимологии этого названия и о том, где именно располагался центр этого города (а он мог быть сдвинут относительно первоначального ядра города) - известно мало. Имеющиеся сведения показывают, что Цхум располагался на противоположном от Диоскуриады левом берегу реки Беслетки. Он имел, в основном, деревянные дома, имел пристань неподалеку от Беслетки и там же площадь. Местность здесь образует довольно ровную долину, которая на юге замыкается невысокими горами, на одной из вершин которой находятся развалины замка, называемого ныне замком Баграта. По-видимому, в моменты опасности здесь скрывались правители этих мест - цхумские эриставы Шервашидзе-Чачба.
Но в XIV в. Цхум перестает быть центром эриставства. Стольным городом становится Бедиа. Новый поворот в истории города связан с появлением здесь генуэзской фактории. В результате Цхум очень скоро становится крупным торговым центром генуэзской торговли. Генуэзцы возвратили городу его название, но в новом поздневизантийском звучании - Севастополис, под которым он затем фигурирует в источниках на протяжении примерно 200 лет (на генуэзских картах это название варьируется: Севастополе, Сканосколполи, Сан-Себастьян, Севаст).
Каким образом генуэзцы получили право на основание фактории, нам не известно. Известно только, что право преимущественной торговли на Черном море они получили еще во времена, когда Византия контролировала, торговлю всего побережья Черного моря. Со стороны слабеющей Византии это было значительной уступкой. Именно генуэзская торговля привела к падению византийской торговли в этом районе и существенному снижения поступлений в казну империи. Возможно, в архивах Генуи хранятся более подробные сведения о Севастополисе того времени, но известные документы создают мозаичную картину.
Древнейшее сообщение о присутствии в Севастополисе генуэзского консула относится к 1354 г., но образование фактории относится к более раннему времени; во всяком случае, как явствует из письма католического епископа Петра, отправленного из Севастополиса в Геную, уже в 1330 г. в Севастополисе существовала католическая община. Количество самих итальянцев в городе вряд ли превышало 100-150 человек при общей численности населения в 2000-2500 человек, нет сомнения, что среди торговцев в городе проживали и греки (об этом есть отдельные упоминания), но их количество, по-видимому, было невелико и, вероятно, меньше армян, которые в это время проживали повсеместно от Трапезунда до Херсонеса. Это свидетельствует о значительной ассимиляции греков к этому времени в среде местного населения.
Генуэзские купцы скупали у жителей лес (особенно, самшит), мед, воск, звериные шкуры и т.п... Взамен они продавали оружие, лошадей, продукцию западноевропейских ремесленников, предметы роскоши и т.п. Одним из важнейших экспортных товаров были рабы, которых местные феодалы и их дружинники добывали во время набегов на соседей, а генуэзцы везли их на рынки Золотой Орды и другие невольничьи рынки Средиземноморья.
В ХУ веке Севастополис становится важнейшем портом всего Восточного Причерноморья. Главным административным лицо здесь до середины XV в. являлся генуэзский консул. Особые права, как мы помним, генуэзцы имели и в городах Трапезундской империи. Торговому господству генуэзцев пришел конец только с завоеванием Византии турками.
С этого времени значение города падает. Он подвергается нападениям и постепенно превращается в небольшой поселок. К этому времени относится установление в этом районе и во всей Абхазии суверенитета абхазских князей во главе с Шервашидзе - Чачба. Но постепенно возрастает здесь турецкое влияние. Место итальянских купцов занимают турецкие и другие местные купцы. Предметы торговли остаются прежними: роль рабов, особенно женского пола, в экспорте даже возрастает, поскольку турецкая империя была очень емким покупателем этого рода товара, а кавказские девушки - черкешенки, абхазки, мегрелки и грузинки - славились своей красотой.
У турков город получает название Сухум-кале. Связь названия со средневековым названием Цхум легко прослеживается. Хотя с турецких времен название толкуется как Су - вода, Кум - песок, нельзя отвергнуть и возможность возникновения имени Сухум самостоятельно в турецкой среде, поскольку туркам должно было бы стать известным генуэзское название - Севастополис, а не средневековое - Цхум. Приставка "Кале" обозначает крепость: турки в 1724 г. восстановили и перестроили византийскую крепость, разместив здесь свой гарнизон. Но, судя по воспоминаниям современников, власть турков в Абхазии распространялась только на побережье, не затрагивая внутренних горных районов. Присутствие турков однако сказалось в религиозной области. Часть абхазцев, одними из первых принявших христианство, перешла в магометанство, часть сохранила, приверженность христианству. До сих пор и та, и другая части абхазцев сохраняет устойчивую связь с языческими верованиями предков.
В середине XVIII века в Сухум-Кале жило около 3000 человек. По-видимому, среди них были и греческие купцы, но вряд ли существовала греческая община, своим происхождением связанная хотя бы с Византией.
В конце XVIII века крепость была отобрана у турков абхазцами, и владетельный князь Абхазии перенес сюда свою резиденцию. В 1805 г. владетельный князь Абхазии Келешбей Шервашидзе-Чачба решает по примеру картлийского и мегрельского царей присоединить свою страну к России. Но это удалось сделать только через 5 лет. 17 февраля 1810 г. был подписан манифест о присоединении Абхазии к России, а в июне того же года в Сухумской крепости разместился русский гарнизон. С этого времени город получает название просто Сухум (без современной грузинской гласной "и"). Позже на территории Абхазии и Западной части современной Грузии была образована Кутаисская губерния, не имеющая никаких национальных образований.
Примерно с этого времени царское правительство стало привлекать на эти территории и понтийских греков, селившихся как в Сухуме, так и в других городах Абхазии, в горных районах были организованы многочисленные деревни с греческим населением. Об этом мы подробно говорим в своем месте, а здесь остановимся на дальнейшей трансформации имени города.
После Октябрьской революции 1917 г. в Росcии были восстановлены национальные государства в довольно произвольных границах. С 1921 года возникла ССР Абхазия и Грузинская ССР, как независимые республики в составе СССР. В 1935 г. самостоятельность Абхазии была ликвидирована, и она была введена в состав Грузинской ССР в качестве автономной республики. К этому времени относится последнее переименование города на берегу Сухумской бухты - он получает огрузиненное название "Сухуми", сохраняющееся до сего дня.
Глава 2. ...и другие запрещенные города
Как мы говорили, полис Диоскуриада был одним из многих древнегреческих полисов, возникших в VI-V веках до н.э. на восточном побережье Черного моря, и отнюдь не самым большим, судя по находкам древних предметов.
Гораздо больше находок греческих древностей имеется из мест греческих поселений на территории центральной и южной Колхиды. Но проблема отождествления этих поселений с известными из истории греческими городами здесь становится почти неразрешимой из-за позиции "внутренних" историков, в руках которых находятся раскопки этих поселений. Достаточно сказать, что в их публикациях почти никогда не упоминаются греческие названия раскапываемых поселений, даже если они известны; никогда не делается попытка отождествления их. Напротив, всячески подчеркивается как бы случайность появления здесь греческих древностей, якобы завезенных для удовлетворения потребностей местного (колхского) населения. Всячески подчеркивается также независимость развития местной культуры, которая, по мнению "внутренних" историков, по уровню развития нисколько не уступала древнегреческой.
Для иллюстрации хочется привести несколько выдержек из отчетов этих исследователей (вместе с тем, это позволит в какой-то степени обрисовать ареал и глубину взаимодействия греков с местным населением).
1. Е.Г.Григолашвили, Д.Д Качарава. Керамика Колхиды VI-IV в.в. до н.э. [11] (с.77-80):
"...Следует отметить, что колхидская керамика успешно соперничала с всемирно признанной греческой керамикой того времени... В Колхиде (по сравнению с другими районами античного мира - АВТ.) ее количество минимально"...
(Это заключение сделано на том основании, что количество серой и черной колхской бытовой керамики как будто намного превышает число находок расписной поливной греческой посуды. С этой точки зрения, очевидно, и китайские фарфоровые вазы ни в какое сравнение не идут с керамическими горшками для выращивания цветов. В то же время можно ли считать количество древнегреческих изделий минимальным, если практически нет крупных селений (даже глубоко в горах), где в раскопках не была бы найдена греческая керамика).
2. Т.К.Микеладзе. Некоторые итоги раскопок поселений ХI-V вв. до н.э. в районе устья р. Риони (Фасиса) - [11] (с. 12-23):
"...На левом берегу р. Риони, на окраине с. Сакорхно, в местечке Симагре, в пятнадцати километрах от современного устья реки... был обнаружен соименный местечку холм (под которым были обнаружены три культурных слоя - АВТ.)...Поселение возникло, по-видимому, к концу первой половины VI века до н.э. и продолжало существовать в первой половине V века до н.э. Поселение возникло, видимо, как пригородная усадьба (имеется в виду как пригородная усадьбы горожан г. Фасиса в устье Риони-Фасиса - АВТ.). Об эллинизированности жителей поселения Симагре не может быть и речи".
Почему так важно последнее (хотя "на поселении Симагре засвидетельствованы две большие группы греческой привозной керамики VI в. до н.э. и другие греческие изделия)? Вполне возможно, что так оно и есть, но все перечисленные факты противоречат этому. Поселение возникло вскоре после основания Фасиса (VI век до н.э.). На нем найдена керамика (в том числе фасисская) того же времени. Все это свидетельствует о том, что поселение создавалось для обслуживания Фасиса, а значит должно было быть связано с ним тесными культурными узами. Единственная возможность преодолеть это противоречие - утверждать, что Фасис был не греческим, а колхским городом, на чем настаивают многие "внутренние" историки. Вместе с тем, поиски и раскопки Фасиса тормозятся, чтобы не обнаружить нежелательных аргументов, подкрепляющих противоположную точку зрения.
3. В.А.Толордава. Погребение с черепичным перекрытием из Даблагоми [11] (с.48-54):
"В процессе изучения Ванского городища назрела необходимость... исследования окружающих древний город территорий... с. Даблагоми, расположенного в 10-12 км к северо-западу от Вани, на левом берегу р. Риони (Фасис)... Особого внимания заслуживает богатое погребение с черепичным (черепица из г. Синопа - АВТ.) перекрытием (III в. до н.э.)... Погребальный инвентарь... довольно разнообразен" (по описанию, в основном, древнегреческие изделия - АВТ.).
Вместе с тем, утверждается, что центр этого района - город на месте Ванского городища (как теперь известно - древнегреческий Суриум) не является греческим. Совершенно непонятно, как в этом случае можно объяснить, что вся периферия города наполнена греческими древностями. Пожалуй, единственными отчетами, отличающимися следованием логике и источникам, были публикации о ходе раскопок поселения и могильников в Пичвнари. Выдержки из одного из них мы приводим:
4. А.Ю.Кахидзе. Раскопки могильника Пичвнари. [11] (с.4-12):
"Среди памятников Восточного Причерноморья античного времени особое внимание привлекает городище Пичвнари. Оно находится в десяти километрах севернее г. Кобулети (юг Колхиды - АВТ.).
На территории городища Пичвнари открыты культурные слои доантичной, классической, эллинистической и раннефеодальной эпох. Прослеживаются жилые и культовые места, ремесленные участки, открыт довольно обширный могильник. Отдельно располагались колхские могильники раннего античного времени, греческий некрополь V-IV вв. до н.э. и погребения эллинизированного населения конца IV-II вв. до н.э.... Чисто греческий могильник в Восточном Причерноморье найден впервые, поэтому научное его значение очень велико.
... Научную ценность археологических памятников Пичвнарского греческого могильника V века до н.э. нельзя недооценить. Находки красноречиво доказывают, что Пичвнари в классическую эпоху был важным центром античного мира".
Находки в Пичвнари (кстати, нигде не сделана попытка назвать настоящее имя этого поселения) особенно четко решают вопрос о соотношении местной и греческой культур, о местной государственности, поскольку здесь имеется классический для греческих колоний (особенно Северочерноморских) пример сосуществования греческого и местного населения со всеми материальными следами этого: домами, инвентарем, посудой, оружием, могильниками и т. п.
В качестве примера распространенности греческого влияния в Грузии приведем еще отрывки из отчета по раскопкам в местах, удаленных на сотни километров от побережья и находящихся в непосредственной близости от древней столицы Иберийского царства III века до н.э. Мцхеты. Правда, и здесь снова слышны утверждения о самобытности, уникальности и пр., но материальные находки, к счастью, невозможно трансформировать так, как этого хотелось бы "внутренним" историкам.
5. Ю.М. Гагошидзе. Городище Самадло. - [11] (с.83-86):
"Городище Самадло находится в 15 км западнее г. Мцхета, на правом берегу р. Куры... В 1912 году инвентарь (из древних погребений - АВТ.) - золотые серьги, бляшки, подвески от ожерелий, штампованные бляхи с изображением женского лица, миниатюрные маски Сатира и мн. др. - всего около 500 предметов - в разное время попал в музеи... Эти материалы хорошо датируют погребение из Самадло первой четвертью III века до н.э...
Кровли (домов - АВТ.) были черепичные (производства г. Синопа - АВТ.)... Широкое распространение черепицы - важное свидетельство тесных связей древней Грузии с греческим Западом. Во внутренние районы Иберии проникал и импорт из эллинистической Малой Азии. Об этим свидетельствуют находки в Самадло чернолаковых унивентариев и блюд последней четверти IV - первой четверти III века до н.». Определенные черты греческого влияния носят и ювелирные изделия из Самадло. Обнаружена разнообразная глиняная посуда... Самадлойские пифосы и кратеры не имеют прямых аналогий за пределами Грузии...
Открытие существования самобытной высокоразвитой школы вазописи (III век до н.э. - АВТ.) было несколько неожиданным для Грузии... Однако не может быть и речи о прямом заимствовании расписной керамики грузинскими мастерами и тем более об ее импорте в Грузию, настолько самобытны как стиль, так и сюжеты грузинских росписей (по виду росписей - это именно древнегреческий стиль - АВТ.).
Отметим, что все вышеприведенные отчеты опубликованы в 1974 году задолго до начала перестройки (1985 г.). Нынешние отчеты стали еще более "внутренними", так как не подвергаются критике "внешних" историков.
Глава 3. "Внутренние" проблемы "внешней" истории.
Попробуем более подробно расшифровать те проблемы, которые указанны ранее в предисловии и послесловии к книге [24] и которые касаются не только греков, но и всех народов Закавказья.
Вопрос первый. Почему так настойчиво "внутренние" историки пытаются внушить всем (особенно своему народу), что колонизация греками побережья началось не ранее V века до н.э.?
Оказывается, что в этом случае, постулируя существование в Колхиде с VII века до н.э. Колхидского царства, можно доказывать, что все памятники, оставленные греками, на самом деле принадлежат колхам. Если греки появились здесь после создания могучей цивилизации, то они не могли ничего внести на эти территории, а сами подпадали под влияние колхской культуры. (Понятно, что постулируется тождество колхов с грузинами, точнее, с западными картвельскими племенами: лазами и мегрелами).
Единственное "слабое" место этой "теории" - отсутствие следов Колхидского царства. Выдавать же древнегреческие памятники за колхские можно только на "внутреннем" рынке. "Внешние" историки прекрасно могут идентифицировать памятники древнегреческой культуры и для них не составляет труда доказать ионийское присутствие в городах Колхиды, начиная по крайней мере с VI века до н.э.
К сожалению, "внутренние" историки идут даже на уничтожение и сокрытие вещественных доказательств того, что им не по душе. Диоскуриаде, вероятно, повезло в том, что она расположена не в грузинских областях, а именно в Абхазии, которая пытается хоть каким-то способом отстоять свою независимость и позволяет своим ученым некоторые "вольности" (разведочные раскопки в Очамчире (Гюэносе), Сухуме (Диоскуриада), Пицунде (Питиунт) и др. местах Абхазии проводятся в основном абхазскими учеными).
В этой связи обзор материалов по Диоскуриаде, опубликованный Ю.Н.Вороновым в книге "Диоскуриада - Себастополис - Цхум", является ударом по всей этой теории.
Во-первых, здесь показано, что полис Диоскуриада возник на, фактически, незаселенной территории. Те же поселки, что обнаружены в окрестностях Диоскуриады (в основном, в горной местности, но и несколько мест на побережье), отличались догосударственным обликом. Более того, они принадлежали не предкам картвельских племен, а предкам абхазских племен, так как здесь уверено прослеживается культурная преемственность с более поздним населением Абхазии.
Во-вторых, обнаружена керамика VI века до н.э., свидетельствующая именно о такой дате основания города, как о том свидетельствуют и письмениые источники. Более того, подтверждена достоверность их свидетельств и для более позднего времени (например, обнаружена надпись легата Арриана, который описал посещение Диоскуриады).
В-третьих, обнаружена, хотя и фрагментарно, хора (сельскохозяйственная округа) Диоскуриады, причем на солидном расстоянии от нее (до 10-20 км). А надо сказать, одним из доказательств подчиненного положения греков в Колхидском царстве "внутренние" историки выдвинули утверждение об отсутствии хоры у колхидских греческих городов: она де не могла возникнуть у "чужеземцев" в развитом государстве. По мнению этих историков, грекам здесь разрешалось только заниматься торговлей, да и то в ограниченных размерах.
В-четвертых, Воронов показал, что с появлением и развитием Диоскуриады росло и число аборигенных поселений вокруг нее, как вокруг экономического и культурного центра. Этого не могло бы быть, если бы аборигенное население стояло на том же уровне развития, что и греки.
Подводя итоги, можно сказать, что в Колхиде мы видим совершенно те же этапы и черты развития полисов, которые хорошо прослежены в Крыму, например, в Херсонесе. Другими словами, никакого своеобразия в развитии полисов в Колхиде не наблюдается.
К сожалению, таких же доказательств собрать по Фасису (милетской колонии в устье р. Риони-Фасиса) на сегодняшний день не возможно. Раскопки Фасиса и его хоры систематически не проводятся, а найденные памятники либо утаиваются, либо трактуются так, чтобы доказать гипотезу о Колхидском царстве.
Более подробно об этом рассказывает упоминаемый Ю.Н.Вороновым российский историк В.П.Яйленко в книге, посвященной практике греческой колонизации. Свои мысли о "внутренней" истории Колхиды Яйленко также вынес в приложение к своей книге под названием "Спорные вопросы греческой колонизации Колхиды". Я приведу обширные выдержки из этого приложения с целью обрисовать положение в этой области.
(Начало цитаты): "...К симпозиуму (по проблемам греческой колонизации 4-11 мая 1977 г. в Цхалтубо - АВТ.) была выпущена книга О.Д.Лордкипанидзе "К проблеме греческой колонизации Восточного Причерноморья" (Тбилиси, 1977 г.). Содержание ее вкратце таково... Автор указывает на различие мнений о характере греческой колонизации Колхиды. Традиционная точка зрения заключается в том, что колхидские колонии были типичными греческими полисами (А.И.Болтунова), однако этот тезис, по мнению О.Д.Лордкипанидзе, "не находит буквально никаких подтверждений ни в письменных источниках, ни в археологических материалах" (с.10). Археологические же исследования двух последних десятилетии говорят о высоком уровне социально-экономического и культурного развития Колхиды, что заставляет думать о значительной роли местного населения в возникновении и развитии здешних приморских городов... По Г.А.Меликишвили греческие города не только не оказали никакого влияния на политическую жизнь Колхиды, но и сами подпали под влияние крупного местного политического образования и были его значительными торговыми центрами...
Согласно М.П.Инадзе, при основании Фасиса и Диоскуриады "имело место перенесение сюда греческих норм городской организации, однако влияние высокоразвитой местной среды помешало дальнейшему развитию греческой самостоятельной замкнутой общины... Важную роль играл местный элемент... Как считает сам О.Д.Лордкипанидзе (и с ним согласен Т.К.Микеладзе), греческие поселения в Колхиде представляли собой эмпории (т.е. торговые фактории - АВТ.), основанные при крупных местных поселениях городского типа.
По сути дела содержание книги даже не соответствует ее заголовку: основное внимание уделено не столько греческой колонизация, сколько характеристике колхидской материальной культуры. К сожалению, собранный автором обильный материал сильно обесценивается существенным методическим недостатком: буквально с первых страниц книги обнаруживается ее заданность - анализ письменных, археологических, нумизматических и топонимических данных сознательно направлен на доказательство тезиса о невозможности возникновения в Колхиде VI-V вв. до н.э. самостоятельных греческих полисов ввиду очень высокого уровня развития колхидского общества, который допускал лишь основание здесь фактории.
Рассмотрим под этим углом аргументацию автора. (Далее идет критический разбор основных посылок О.Д.Лордккпанидзе. Мы приведем лишь некоторые заключения В.П.Яйленко - АВТ.)... Когда будет доказано, что в Колхиде VI века до н.э. существовала высокоразвитая городская цивилизация, сопоставимая по уровню с ближневосточной, лишь тогда будут веские основания говорить о невозможности образования здесь греческих полисов. Поскольку же каких-либо перспектив в этом отношении не наблюдается, можно смело утверждать, что в Колхиде отсутствовал основной фактор, который мог бы решительно повлиять на политическую форму устройства греческих колоний". (Добавлю, что "внутренние" историки, не найдя колхских городов, нашли "разумный" выход - они объявили колхскими древнегреческие города - АВТ.)...
"Таким образом, анализ аргументации и основных положений работы О.Д.Лордкипанидзе показывает, что утверждавшийся в ней тезис о невозможности основания греческих полисов в Колхиде VI века до н.э. не состоятелен практически ни в одном компоненте. Концепция О.Д.Лорднипанидзе не только не соответствует уже накопленным фактам, но и в силу своего антиисторического характера делает бесперспективным направление археологических исследований в прибрежной Колхиде". (Кончаем цитирование).
В.П.Яйленко призывает исходить из фактического материала и заняться раскопками Фасиса, Диоскуриады, Гюэноса и других полисов Колхиды, сопровождая их полной и достоверной интерпретацией. Последнее, к сожалению, бывает нечасто. Особенно вопиющая дезинформация идет с раскопок упомянутого Ю.Н.Вороновым античного города вблизи современного города Вани в среднем течении Фасиса-Риони.
В публикациях о раскопках (см., напр., [11-12]) даже нет попыток отождествить этот город с каким-либо древнегреческим центром. Заданным является тезис о том, что этот город является храмовым комплексом колхов, называемым греками Левкотеей, обслуживающим население многочисленных колхских городов и поселений. Проиллюстрируем, как строятся здесь доказательства.
Забегая вперед, отметим, что в этой книжечке нет гипотез, предположений, сомнений; все излагаемое, является, по мнению автора несомненной истиной. Уже предисловие построено так, чтобы у читателя не возникло сомнения в дальнейшем рассказе. Начинается она с воспоминания о древнегреческом мифе, об аргонавтах: одном из "Самых прославленных мифов Эллады", вдохновившем мастеров античного искусства. Звучит это начало так, как будто именно колхи вдохновили греков на создание шедевров античного искусства. Далее следует такой абзац: "Первое упоминание племени колхов и их страны исследователи находят в надписи ассирийского завоевателя Тиглатпаласара I... Страны Наири от Тумме до стран Дайаэни, Химуа, Пантери и Хабхи (Килхи) я завоевал" (перевод Г.А.Меликишвили). Несколько позже урартийские и ассирийские источники будут часто упоминать о царстве колхов Кулха, ведшем кровопролитные войны против государства Урарту. А Геродот, описывая политическую ситуацию Передней Азии первой половины VI в. до н.э., наряду с могущественными монархиями Мидии и Ирана назовет и Колхиду".
Проанализируем сведения, предлагаемые нам. Во-первых, О.Д.Лордкипанидзе говорит об "исследователях", хотя никто из "внешних" историков не поддерживает чтение Г.А.Меликишвили и, как мы отмечали в своем месте, читают соответствующее название страны не Хабха, а Хапха, страны, ничего общего не имеющей с "Кулха", "Колха". Далее, никто из "внешних" историков не находит урартских и ассирийских источников, упоминающих именно о царстве колхов, разве что просто о колхах. Нетрудно также установить, раскрыв книгу Геродота, что нигде он не упоминает о могуществе колхов и, тем более, не ставит их в один ряд с Мидией и Ираном. Он действительно говорит (кн. 1,2) о "царе колхов", но, во-первых, это делает в связи с мифом о похищении Медеи, а во-вторых, царями - "василевсами" - в Древней Греции называли любого вождя племени и именно так это название употребляется Геродотом во многих случаях.
О колхах в связи с Ираном (Персией) речь вдет на страницах геродотовской "Истории" в таком контексте, что цитирование может поставить О.Д.Лордкипанидзе в неудобное положение: (кн. VII, 97): "Но есть еще народности, которые не платят дани (персам), а доставляют дань. Это эфиопы... Оба эти эфиопские племени доставляют в дар царю каждые три года два хеника самородного золота, двести стволов эбенового дерева, пять эфиопских мальчиков и двадцать больших слоновых клыков. Даже колхи и их соседи до Кавказского хребта (до сих пор ведь простирается персидская держава, области же к северу от Кавказа уже не подчинены персам) налагают на себя подати в виде добровольных даров. Так вот, эти народы еще и поныне посылают царю по сто мальчиков и сто девочек...". В другом месте, которое мы цитировали (VII, 79) перечисляются малые племена, участвующие в персидском походе на Элладу; здесь колхи перечисляются наряду с явно небольшим племенами мосхов, моссиников, маров, тибаренов, макронов, которые населяли юго-восток черноморского побережья (о том, что это малые племена, никак государственно не организованные, свидетельствует Ксенофонт, как очевидец и участник похода через их земли). Отметим для тех, кто не читал "Историю" Геродота, что все научные издания этой и всех подобных книг с давних пор снабжены подробнейшими указателем, и отыскать все места в книге, в которых упоминается о колхах и Колхиде, не представляет труда для любого читателя, не говоря о профессиональном историке.
Вот еще цитата из предисловия, служащая, как и первая, обоснованием существования Колхского царства: "Исследователям открывается высокоразвитая культура эпохи бронзы III-II тыс. до н.э., подготовившая расцвет блестящей и самобытной колхидской культуры античной эпохи". О терминах "блестящая и самобытная" мы поговорим позже. Здесь же снова отметим явную, так оказать, "неточность" в информации. Как мы отмечали, и в этом не сомневается никто из "внешних" историков, культуры триалетская и куро-араксская распространились в Закавказье из Передней Азии и не имели здесь предшественников. Даже не желая этого, приходится признавать несомненный факт. Вот выдержка из обзора [13] (c.226):
"К.Н.Пицхалаури (Тб) в докладе "Генезис материальной культуры в эпоху бронзы - раннего железа на Кавказе" (предлагает такую модель развития): до III тыс. до н.э. уровень Кавказа и Ближнего Востока был примерно одинаков, а затем Кавказ начинает отставать. Этот процесс сопровождался (в Центральном Закавказье) резкой сменой ряда признаков культуры, что свидетельствует, по мнению докладчика, о вторжении "инородных масс". Но этот период - вторая половина III тыс. - первая половина II тыс. до н.э. (т.е. время появления майкопской, беденской, триалетской культур) приходится процесс почти полной замены основного типа хозяйственной деятельности... земледелия на скотоводство... С середины II тыс. до н.э. проникновение "народных масс" прекращается, и начинает складываться "кавказская цивилизация".
Оставим на совести Пицхалаури деление народов в III-II тысячелетиях до н.э. на "инородные" и "коренные" - это отзвук тезиса о том, что так называемый грузинский народ существует на данной территории по крайней мере с каменного века в неизменном виде, но согласиться с тем, что пришествие майкопской, беденской и триалетской культур означало падение культуры Закавказья, не возможно. (Ведь о них О.Д.Лордкипанидзе говорит как о "высокоразвитой культуре", ибо других таких в Закавказье не было).
Ну, а теперь перейдем к содержанию книги О.Д.Лордкипанидзе, иллюстрирующей "блестящую и самобытную" колхидскую культуру античной эпохи". Было бы бессмысленно рассматривать ее, страницу за страницей, ибо она удивительно однородна по идеологии. На 70 страницах довольно подробно описываются найденные в процессе раскопок культурные ценности: стены города, храмов, надписи на камнях, монеты, погребальные дары - перстни, ожерелья, сосуды и т.п., статуи и терракотовые статуэтки, маски театрального типа и многое другое. Все это, судя по изображениям, исключительно древнегреческого типа (некоторые изделия, возможно, из стран Ближнего Востока). Имеется местного происхождения только невзрачная колхская керамика, предназначенная для бытовых нужд, но в небольшом числе по сравнению с основной массой находок. Древнегреческие изделия здесь действительно являются образцами "блестящей культуры античной эпохи", но попытка приписать их происхождение развитию колхской культуры, да еще "самобытной" - это верх нелепости.
Сам О.Д.Лордкипанидзе не осмеливается признать их негреческое происхождение, но насилуя факты, повторяет на каждой странице о принадлежности их колхам, о величии древнегрузинской культуры, отраженного в этих образцах и т.д., и т.п. Даже отождествив этот город со святилищем Левкотеи - кстати, по описанию Страбона греческого святилища, расположенного южнее на границе с мосхами - Лордкипанидзе О.Д. пишет (с.75): "Несомненно, под Левкотеей здесь подразумевалось местное божество, которое грекам напоминало свою "белую богиню". Можно подумать, что мы имеем дело с некоторым психозом и, к сожалению, массовым, иначе такие попытки толкования истории не понятны. К сожалению, под влиянием "идей" О.Д.Лордкипанидзе и ему подобных находятся многие исследователи Грузии. Но начался этот психоз даже ранее 30-х годов, о которых Ю.Н. Воронов вспоминает как о переходном моменте в изучении истории Грузии грузинскими же учеными. И здесь нельзя не вспомнить об одной "западне", в которую посадили сами себя грузинские ученые.
Началась эта "история", пожалуй, с языковедов. Особенно большой вклад в нее сделал, можно сказать, "печально знаменитый" академик Н.Я.Марр. Он, кажется, начал свой творческий путь в Тбилиси и первое время поддерживал местные тенденции в науке. Но на определенном этапе развития он разошелся со своими единомышленниками и учениками в Грузии. Я подробно пишу об этом, потому что все это является характеристикой эпохи, является конкретной историей.
Представим слово самому Н.Я.Марру [14] (с.1): "В среде учеников, пошедших было на то, чтобы составить предисловие к настоящему сборнику, произошел диалектический процесс. Произошел внутренний раскол. Диалектический процесс начался давно. Первое распадение, это отход мнимых и действительных учеников - националистов с Кавказа. Яфетическое языкознание и национализм в изжитом буржуазном или феодальном восприятии, это две антитезы. Яфетическая теория пошла вперед облегченно и, как нам кажется, с большим успехом. Струя интереса к яфетической теории из национальной, вернее националистически настроенной среды стала переливаться в более широкий круг кавказоведов, за пределами грузиноведения и арменистики..."
Так что же такое "яфетическая теория" или "яфетическое языкознание"? В настоящее время, модернизируя обстоятельства, пишут, что это принцип моноцентризма языков, т.е. предположение о том, что большинство языков (по крайней мере языки Старого Света, не считая востока Азии) происходят из одного единственного языка. Н.Я.Марр назвал его условно "яфетическим" (по имени библейского персонажа), а теперь его называют "ностратическим" (от итал. "ностра" "наш, нашенский язык"). На самом деле яфетическая теория началась с утверждения, что кавказские языки, точнее картвельские (и в некоторой степени урартский - отсюда интерес к этой теории и армянских националистов) являются пережитком постулируемого яфетического языка, родственника семитического праязыка. Для доказательства своего тезиса Марр с огромным и присущим ему редким энтузиазмом и упорством стал искать доказательства родства картвельских языков с семитическими и прочими языками Передней Азии и Ближнего Востока. Родственными с картвельскими в его схеме оказались также и языки Северного Кавказа (абхазо-адыгские, нахско-дагестанские и пр.) И надо сказать, долгое время это родство признавалось многими учеными, в том числе, большинством грузинских ученых, причем, (и это именно важно) из этого родства делался вывод, что земли, принадлежащие этим племенам, тоже грузинские.
По мере развития теории значение яфетического языка и яфетидов все возрастало, пока не оказалось, что подавляющее большинство цивилизованных народов древности и современности (исключая разве что Китай) происходят из яфетического корня. Более того, теория Марра позволяла "обосновать" происхождение всех цивилизаций Малой Азии и Ближнего Востока. Это было время, когда, как говорится, Марра носили на руках. Но, видимо, в конце концов, Марр понял, что из его теории нельзя извлечь таких далеко идущих следствий, не идя на сделку с совестью. Вот тогда произошло расхождение Марра с учеными Грузии и Армении в результате, как считает Марр, судя по его высказываниям, "диалектического процесса" (видимо, он имеет в виду марксистско-ленинскую диалектику). Не смягчало положения высказывания Марра о низкой подготовке национальных ученых. После этого имя Марра "забылось" в трудах грузинских историков "национального" направления, хотя все их "находки" базируются на первичных гипотезах и доказательствах Марра. (Забегая вперед, следует сказать, что большая часть построений Марра на сегодняшний день отвергнута, точнее, не нашла подтверждений, но моноцентристская концепция языкового развития в ограниченном виде была возрождена в трудах Педерсена, Иллича-Свитыча и др. и продолжает развиваться).
Первая работа Марра "яфетического" цикла относится к 1888 г. и написана на грузинском языке [14] (с.1). Здесь делается заявка на обоснование родства языков картвельской группы с семитическими языками. Для нас, пожалуй, интересен факт, изложенный здесь, что картвелистика начиналась с доказательства родства грузинского, мегрельского, лазского и сванского языков. Таким образом, удаленность этих языков друг от друга настолько велика, что требовались доказательства этого родства. Тем не менее "внутренние" историки говорят о едином грузинском народе.
Уже во второй статье [14] этого цикла (1908 г.) Марр выдвигает гипотезу о родстве картвельских с эламским и урартским языками. В примечании I он говорит о "бесспорной" принадлежности малоазийских племен тибаренов, тубалов, мосхов, спиров (саспиров) к картвелам. Это интересно именно потому, это наперекор всем фактам это родство отстаивается внутренними историками до сих пор.
Характерно название следующего доклада сборника (с.31) "Яфетический Кавказ и третий этнический элемент в создании средиземноморской культуры" (1920 г.), Здесь интересно упоминание Марра о том, что в "дояфетический" период его деятельности он, вслед за М.М. Ковалевским, К.А. Иностранцевым и учеником Марра И.А. Джаваховым показал сугубо иранское происхождение грузинского пантеона (языческих) богов и их названий и доказал "полную" несостоятельность начальной "сказочной" части грузинских летописных сведений о родной грузинской этнической религии..." "Научный аппарат, вся научная техника была на нашей стороне, на стороне тех, кто утверждал положение об иранском происхождении явлений социального порядка в жизни народов Кавказа, об иранской основе их верований и эпических сказании, равно всей соответственной терминологии". Яфетическая теория по Марру доказала, что все эти явления доиранского происхождения. Но пожалуй, имеет смысл верить именно раннему Марру, ибо яфетическая теория оказалась на поверку фикцией, а вот иранское влияние со времен киммерийцев и скифов в настоящее время представляется бесспорным и существенным. Очевидно и более позднее иранское влияние со стороны Персии, под управлением которой Иверия находилась долгое время. Как видим, яфетическая теория помогла грузинским историкам выработать взгляд, согласно которому Грузия с незапамятных времен имела "блестящую и самобытную" культуру.
Вообще, знакомство с этой и другими статьями Марра производит странное впечатление: кажется, что он высказывает все мыслимые и немыслимые предположения, не затрудняя себя серьезными доказательствами и сомнениями, чтобы хоть в чем-то оказаться правым. Удивительным образом похожи на статьи Марра "шедевры" внутренних историков. Я бы назвал это религиозностью. Выбирая себе тот или иной символ веры, "исследователь", не считаясь ни с чем, ведет пропаганду своего учения. (В частности статья "Яфетиды" Марра именно такая религиозная пропаганда своего символа веры, послужившая импульсом для многих исследований "внутренних" историков (с. 88): "...Средиземноморский народ первые достижения, само начало культуры - изобретение огня в своих сказках связывает с Кавказом, яфетическим, судя по названиям, Кавказом, металлургия, медь, бронза, железо и т.д. присваивается опять-таки изобретательному яфетическому Кавказу…"
Идеи Марра продолжают прямо или косвенно использовать современные ученые Грузии. В несколько измененном виде "яфетическая" идеология просматривается в теории происхождения и распространения индоевропейских племен и языков, развиваемой академиками Т.В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Ивановым. Игнорируя генетические закономерности расообразования, (доминантность "южных" признаков над "северными"), не обращая внимания на археологические находки последних десятилетий (открытие Карпато-Дунайского ареала развития европейской предцивилизации V-IV тыс. до н.э. и преемственность с ней южной балканской - эгейской цивилизации), письменные и легендарные сведения всех европейских народов (о приходе их на юг с севера), палеоантропологические исследования (скажем, ахейские и дорийские костяки ничем не отличаются от останков человека трипольской культуры, но отличаются от малоазийских останков того же времени), игнорируя существование хурритского субстрата на армянском нагорье и мн. др. указанные авторы помещают предков индоевропейцев на армянском нагорье вблизи с обширнейшим ареалом распространения картвельских народов, занимающих все Закавказье (см. карту из [2]).
В свою очередь "теория" Гамкрелидзе послужила основой вновь вернуться к теории Марра о происхождении всех цивилизаций земли из одного источника - от предков картвелов [53]. Правда, существует еще один народ, претендующий на роль отца всех цивилизаций - турки [50], (с. 32). Теории панкартвелизма и пантюркизма даже вступают в конкуренцию, ибо избирая одни и те же аргументы, приводят к разным выводам почти на одной и той же территории.
В настоящее время яфетическая теория Марра представляет собой сплошную мистику, настолько далеки ее предположения от истины. Однако идеи ее были живы до недавнего времени в утверждении родства хеттских и иберийских языков. Процитируем одного из первых критиков этой концепции С.С. Какабадзе (Тбилиси) [15] (с.65): "Теория о так называемых "хетто-иберийских" языках за последние 20 лет стала популярной среди грузинских кавказоведов, хотя эта концепция всегда излагалась лишь общими декларативными фразами и никакими доказательствами не подкреплялась. О генетическом родстве кавказских языков с шумерским, хеттским, хурритским, урартским и др. говорил, например, А.С. Чикобава в 1939 г. Чикобава просто заявляет, что "ныне общепризнанным считается мнение, согласно которому иберийско-кавказские языки представляют собой... пережиток некогда многочисленной семьи языков, имевших распространение не только на Кавказе, но и к югу от Кавказа". Подробной точки зрения в последнее время придерживался Г.А.Меликишвили)".
(с.66): "Отправной точкой для этой теории послужили, главным образом, взгляды главы Тбилисской школы историков и языковедов И.А. Двавахишвили (не И.А.Джавахов ли это - ученик и сотрудник Марра? - АВТ.), а также гипотетические соображения ряда ученых (Н.Я.Марра, А.Тромбетти, Д. Дирра и др.).
И.А. Двавахишвили еще в 1908-13 г.г. писал, что малоазийские племена - мушки, табалы и кашки являются грузинами, шумеры родствены грузинам, а прародиной последних являются Халдея (Урарту), так как по его словам, жившие в долине Тигра кардухи античных писателей, а также грузины и халды (урарту) - один народ. (И.А.Джавахдшвили. История грузинского народа - Тбилиси, 1908г.).
В 1920-1930 г.г. новые исследования потребовали коренного изменения этой схемы. Но И.А. Джавахишвили ... пришел к еще более невероятным выводам о родстве грузинских и скифо-сарматских племен и о том, что тубал-табалы и мосох-мушки не могли быть индоевропейцами... Прародину грузин (он) предлагал искать в Африке. (Как видим, Джавахишвили не явлется здесь оригинальным в своих гипотезах, а следует по стопам Марра Н.Я. - АВТ.). В действительности же скифо-сарматский язык уже определен как индоевропейский, и поэтому (скифы) не могли быть родственны грузинам. (Тубалы и мушки) все-таки, очевидно, индоевропейцы..., нет и в Африке никаких следов грузин и др. названных народов...
И.Д. Джавахишвили предков кавказских народов искал среди культурных народов Передней Азии... Результатом явилась теория о “хеттско-иберийских" языках, вдохновителями которой в Грузии были академик О.Н.Джанашия и проф. А.С.Чикобава".
(Далее С.С.Какабадзе подверг уничтожающей критике эту теорию наряду с националистическими претензиями ее апологетов - Авт.).
Теперь перейдем к той "западне", которую устроили себе "внутренние" историки Грузии. Поскольку грузинский язык, как оказалось, не имеет ничего общего ни с индоевропейским хеттским, ни с хатто-хурритским и урартским, доказать родство грузинского с абхазо-адыгскими не удавалось, несмотря даже на марровскую методологию. Но обнаружилась связь северо-кавказских (абхазо-адыгских, в частности) языков с хатто-хурритскими. Поскольку в то время абхазский считался родственником картвельских языков, то грузинские ученые поддержали идею родства абхазского с хаттским, тем самым, через абхазов выходя к культуре Передней Азии. Когда же обнаружилось, что ничего общего между абхазо-адыгскими и картвельскими языками нет (только обширный заимствованный лексический фонд в грузинском языке) было поздно, ибо грузины помогли абхазо-адыгам отыскать своих далеких предков в Малой Азии, а сами оказались вне всякого родства.
Теперь я должен заметить, что впадаю в примитивизм, свойственный "внутренним" историкам Грузии, когда говорю о родстве только по языковому признаку. Картвельские языки действительно не имеют ничего общего с хатто-хурритскими и имеют весьма отдаленное родство с индоевропейскими языками. Но грузинский народ является, также как и абхазо-адыгские и другие народы Закавказья, и культурными, и генетическими наследниками хатто-хурритов, скифо-сарматов, греков, тюрок, персов и других племен, внесших вклад (кто больше, кто меньше - нелегко и определить) в сложение культуры и нации, называемой по языку грузинской. "Внутренние" историки обкрадывают сами себя, делая упор на не самом основном элементе, определяющем народ - на языке.
Картвельский язык по всем данным, язык какого-то незначительного горского племени, волею случая был передан смеси народов скифского, хурритского, греческого, тюркского, иранского и многих других. Если судить по языку, то грузины; не являются наследниками никакой развитой древней культуры, ибо все такие культуры, прошедшие черед этот район, принадлежали носителям других языков. Но если судить по генам, грузины именно наследники (правда не единственные) и хатто-хурритов, и скифо-сарматов, и греков, и персов, и тюрок. Почему же не гордиться таким славным происхождением, а ставить себя в столь незавидное положение народа, без корней?
Избрав другой путь для удовлетворения своего тщеславия, грузинские историки раз за разом попадают впросак. "Внутренние" историки пытаются доказать, что все эти культуры, коль они существовали на территории современной Грузии, принадлежат картвельским племенам. При современном уровне знаний о генезисе культур надежды убедить в этом ученый мир являются, мягко говоря, наивностью.
РАЗДЕЛ 7. НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ЖИЗНИ ПОНТИЙСКИХ ГРЕКОВ В СОВЕТСКОМ СОЮЗЕ
Этот период - обширная и страшная глава в жизни не только понтийских греков, но и всех народов на территории бывшей Российской империи, получившей после 1917 года название Союза Советских Социалистических Республик (или кратко - Советского Союза). Как я уже говорил, цель данной книги шире, чем показ судеб именно понтийских греков. Не затронув истории всей страны, истории соседних с греками народов, не возможно понять удивительные перипетии жизни самих понтийских греков. Более того, через призму их судеб я попытаюсь рассказать об удивительном феномене XX века - Советском Союзе. Создание и существование этого государства содержит в себе еще немало частных загадок. Изучение места в истории человеческих обществ, занимаемого Советским Союзом, ведется давно, но в основном учеными вне Союза. Советскими учеными с начала перестройки открыто много белых пятен в его истории. Таким образом, картина довольно быстро проясняется, но до конца, пожалуй, еще далеко.
Неоднократно высказывалась концепция, и она имеет на сегодняшний день наибольшее число сторонников, что Советский Союз - это феномен именно XX века. Наивно оспаривать мысль, что история имеет свою пространственную и временную определенность: Советский Союз существовал в XX веке и не может (уже по этой причине) существовать раньше или позже. Речь идет, конечно, не об этом. Историки пытаются показать, что такая система порождена какими-то новыми взаимоотношениями и возможностями человека и сообщества людей, возникшими именно к XX веку. С легкой руки, кажется, Орруэла был введен термин "тоталитаризм", "тоталитарная система". Не отрицая новые и изощренные возможности, которые появились в XX веке (в основном благодаря развитию техники, но не человека) и которые позволили довести тоталитаризм до логического конца, можно утверждать, что тоталитаризм не качественное своеобразие Советской системы, а количественная характеристика подобных обществ. Можно показать на исторических примерах, что общества, подобные советскому, возникают на Земле закономерно, различаясь только степенью тоталитарности и продолжают возникать в наше время, только не в столь грандиозных масштабах.
Такие общества действительно можно называть тоталитарными, но следует распространить этот термин и на все древние общества, построенные по той же схеме. Для них характерны полное сращивание светской (которая, чаще всего, отождествлялась и с военной) и духовной власти, полная регламентация экономических и социальных сторон жизни всех жителей государства, включая часто, как это ни странно, в существенной мере, и правящий слой. Как показывает история, пропорции между объемами светской и духовной власти в таких государствах могут быть самыми различными. Мы имеем тоталитарный Древний Египет с его всеобъемлющей религиозной и военной властью фараонов, но также имеем тоталитарную империю Чингисхана, в которой ставка делалась, в основном, не на религию, а на военизированную организацию общества.
Можно утверждать, что к тоталитаризму стремились правящие силы почти всех государств древности и немалого числа современных, но в силу разных причин, не всем это удавалось в полной мере. Существующий анализ тоталитарных систем, как мне кажется, грешит отсутствием естественнонаучного базиса. Что я имею в виду?
Сколько бы ни утверждали, что науки, изучающие человека и человеческие сообщества, являются гуманитарными и должны (и как будто имеют) свой "гуманитарный" базис, все труднее становится скрывать, что человек является таким же биологическим объектом природы, как и любое другое животное, и подчиняется всем законам природы, как любой естественный ее объект. Обособление гуманитарных наук было вызвано в свое время не только особенностями объекта исследования, а главным образом религиозным антропоцентризмом. В каждой религии человек - это создание бога и предел его творческих возможностей. Попытки "унизить" человека, поставить его в один ряд с животными и просто считать закономерным объектом творения природы, огнем и мечом искоренялись из сознания общества.
В ХIХ-ХХ веках был найден компромисс между естественнонаучным подходом и религиозным: науки о человеке были обособлены в раздел гуманитарных наук и постулировалось, что здесь действуют не общеприродные, а некоторые "гуманитарные" закономерности. Но при этом возникло противоречие. Если мы исходим из того, что в природе нет ничего кроме природы, а человек только отдельное ее творение, то невозможно не признать, что и в человеческом обществе действуют известные законы природы: закон сохранения энергии, закон возрастания энтропии сложных систем, законы Дарвина существования биологических систем - изменчивость, борьба за существование и естественный отбор. Невозможно ни отменить эти законы, ни заменить их какими-либо другими. Ни "жизненная сила среды" по Вернадскому, ни "пассионарность" общества по Гумилеву, ни т. п. гуманитарные понятия не могут отменить таких характеристик существования человека и общества как энергия и энтропия, случайная изменчивость, борьба за существование, отбор и возникших на их основе инстинктов.
Разве не затраченной работой измеряется стоимость денег (сейчас по общественному договору, а ранее в буквальной смысле слова); разве не являются они, согласно этому, эквивалентом потенциальной энергии и спусковым крючком потока энергии действия?
Когда мы анализируем причины войн, сор, убийств и др. непатологических насилий, то зачем отрицать, что это есть борьба за энергию, а, в конечном счете, за существование. Если в нормальном обществе погибает гораздо больше пьяниц и наркоманов, а проститутки и гомосексуалисты оставляют незначительное потомство, то почему не видеть в этом выщепления дефектных генов. Несомненно, существуют особенности в существовании человеческого общества, но они не отменяют и не ограничивают законов природы, а только накладывают на них коррективы. В подавляющем большинстве случаев это связано с религиозностью, в широком смысле этого слова, и психологическими привычками (моральными законами). Но и то, и другое позволительно обществу только до тех пор, пока это не противоречит законам природы. (Например, у многих первобытных племен существовал обычай уничтожения старых людей и причиной этого был недостаток продуктов питания. То же самое и по той же причине наблюдалось в различных обществах и в более позднее время - в средневековой Японии, например, но сейчас кажется дикостью).
Более того, ученые уже стали задумываться над вопросом влияния взаимодействия надстройки и базиса на историю существования человека. На большом количестве примеров можно показать, что религиозность, идеологические ограничения, психологические привычки (моральные законы) в том случае, когда они противоречат естественным законам, приводят общество к гибели. Разрушение большинства государств древности связана именно с этим противоречием. Восстания и революции в большой мере также обязаны этому противоречию. Именно благодаря такому ходу событий сама "надстройка" подвергается такому же изменению и отбору в процессе борьбы, как и всякая другая характеристика человека и общества.
О естественнонаучном анализе воздействия на общество идеологий (в частности, марксистской) и пойдет речь далее. Черноморские греки не избегли этого воздействия: значительная их часть - молодые и малообеспеченные люди - верили в марксизм и, по крайней мере, в душе поддерживали его. Судьба понтийских греков, уготованная им марксизмом, будет объектом нашего внимания в последующих главах.
Глава 1. Древний феномен XX века.
Как известно, Советский Союз явился государством, основанным на новой общественной идеологии, т.е. наборе идей, регламентирующих организацию общества, называемом марксизмом-ленинизмом, или коммунизмом (хотя "коммунизм" - более древний термин, используемый прежде в более узком значении).
Но понять особенности существования этого государства (в частности, его тоталитаризм) невозможно, если не понять, что марксистско-ленинская идеология является новой религией весьма своеобразного типа. К сожалению, значительная часть граждан нашей и других стран весьма делека от такого понимания этой идеологии, и в этом кроется одна из причин сохранения светлых надежд на осуществление ее идеалов (если их в действительности можно считать светлыми в отношении практики осуществления). Даже часть ученых склонна считать основные тезисы идеологии марксизма-ленинизма научно обоснованными. Причина этого в следующем.
Как ни странно, каждая религия не довольствуется тем, что содержит символы веры, в которые ее поклонники должны верить, не рассуждая (в этом весь смысл веры). Рано или поздно она пытается оформится как всякая научная теория. По-видимому, в этом кроется и внутренняя потребность (убедится в своей правоте) и внешняя (доказать, что в эту религию следует верить, хотя такая постановка вопроса довольно абсурдна, именно с точки зрения религии). Наука появилась позже религии - окончательное оформление ее структуры с признанием наивысшим критерием опыта произошло лишь в ХУП веке (Френсис Бекон). Но не трудно убедиться, что религии содержат в себе все элементы научной теории. Действительно научная теория состоит из: 1. группы основных постулатов, 2. описания опытов, которые подтверждают их справедливость, и из 3. множества следствий (теорем), сделанных из постулатов уже чисто логическим путем.
Не трудно видеть, что и всякая законченная идеология имеет все три компонента научной теории: определенные постулаты об устройстве мира и общества; доказательства верности их на многочисленных примерах, которые для нас сейчас выглядят сказочно ложными; и многочисленные толкования основных тезисов, т.е. выводы из них.
Научная теория отличается от религии только одним элементом: проверка научных постулатов опытным путем должна быть доступна человеку в любом месте, в любое время (инвариантность относительно времени и пространства), также как и проверка следствий из них. Правильность же постулатов религии доказывается различными чудесными явлениями, которые никогда не повторяются и не могут быть проверены.
Марксистско-ленинское учение оформлялось в XIX веке. В то время в Европе было бы уже совершенно не реально попытаться строить религию на тех же основаниях, что и, скажем, христианство или мусульманство. Более того, можно не сомневаться в том, что создатели этой религии - Маркс и Энгельс - были убеждены в том, что разработали именно научную теорию. Оба они посвятили много труда тому, чтобы доказать и теоретически и посредством опытных фактов постулаты своей теории. Так большая часть "Капитала" Маркса представляет собой доказательство одного из основных постулатов марксизма-ленинизма экономического характера (возникновение прибавочной стоимости и неправильности ее присвоения). Философские труды Маркса и Энгельса доказывали этические и социальные постулаты. И хотя впоследствии никто никогда не проверял этих доказательств, многие верили и верят до сих пор, что они научно обоснованы. Этому способствовали идеи и практическая деятельность Ленина. Последний, хотя ничего не добавил к марксизму, но своим толкованием его идей и, главное, практическим применением их, создал новое идейное течение - "большевизм", которое было признано самым правоверным марксизмом и получило название марксизм-ленинизм. Задумываться стали лишь после того, как эти идеи привели к катастрофе в России и в других странах.
Как и всякую религию, ни критиковать, ни разоблачать марксизм-ленинизм ранее, до его крушения, не имело смысла. Но на данном этапе уже, пожалуй, необходимо изложить это учение в таком виде, в каком оно действительно существует - в форме религии. Систему постулатов этой религия можно выбрать в следующем виде (неполнота системы в данном случае не меняет дела):
1. Человечество органически делится на угнетателей и угнетаемых, богатых и бедных (на разных исторических этапах эти пары составлялись из разных категории людей: рабовладельцев и рабов, феодалов и крепостных, буржуа и рабочих).
2. Вся история человечества была историей борьбы эксплуататоров и эксплуатируемых.
3. Неизбежным окончанием этой борьбы является победа бедных над богатыми на конечном этапе развития капитализма, когда бедные представлены рабочими (пролетариями), а богатые - буржуазией (т.е. всеми теми, кто использует наемный труд).
4. Наиболее справедливым состоянием общества является коммунизм, когда в обществе нет ни бедных, ни богатых, а все потребности человека удовлетворяются полностью.
5. Установление коммунизма возможно только после победы пролетариата над буржуазией, которая в случае сопротивления должна быть истреблена.
6. Угнетение осуществляется за счет эксплуатации угнетаемых, под которой понимается присвоение результата их труда за вычетом доли на содержание организма.
7. Коммунизм осуществляется путем отмены частной собственности на средства производства и установления государственной собственности.
8. Существуют две истины - одна буржуазная, другая - пролетарская, и вторая единственно правильная.
9. Исповедующие первые восемь постулатов называются коммунистами и должны руководить остальными людьми в борьбе за коммунизм.
В этих постулатах изначально заложено много неясностей, но именно это и делает любую религию гибкой. Речь шла о теории, обосновывающей борьбу за власть неимущих против имущих. Кто из первых стал бы искать противоречия в такой теории. Противники теории принадлежали, конечно, к буржуазии (во всяком случае, их немедленно объявляли таковыми), и тогда вступал в силу седьмой постулат.
Особенно сильным пунктом этой религии является ссылка на ее научность. Дело в том, что первые пять постулатов рассматриваются здесь как следствие "научной" теории - "исторического материализма"; два постулата 6-й и 7-й в теории марксизма являются следствием другой "научной" теории, так называемой, "политической экономии"; 8-й и 9-й постулаты есть заключение "научного коммунизма".
Научность этих теорий как бы обосновывала истинность их выводов. Кто стал бы изучать огромные тома "Капитала", где Маркс с цифрами в руках доказывает, что буржуа-капиталисты присваивают прибавочную стоимость, произведенную рабочими, уверенно считая, что вся она должна принадлежать рабочему. А ведь здесь он допускает ошибку, сводящую на нет все построение теории марксизма. Остановимся на ней подробнее, как на примере применения естественнонаучного анализа к исследованию религии.
Во-первых, не было нужды в проработке такого огромного числа статистических данных, которые произвел Маркс, чтобы доказать, что в работе рабочего возникает прибавочная стоимость, так же впрочем, как и при работе крестьянина. Если анализ производить в терминах энергии, являющейся в конечном счете мерилом всякого труда и всякой стоимости, то мы должны исходить из закона сохранения энергии. Человек в принципе не может произвести больше энергии (стоимости), чем сам потребляет, иначе мы вступаем в противоречие с законом сохранения энергии. Тем не менее, мы знаем из опыта, что дополнительная продукция все же производится. Откуда она возникает? Разумеется не от рабочего, а от какого-то третьего тела, обладающего энергией. Этот источник известен: энергия солнца, воплощенная в энергию воды, ветра, угля, нефти, газа и т.п. сред. Рабочий лишь управляет машинами, которые переводят эту энергию в другую форму. В автоматизированном производстве, рабочий несколько раз нажимает кнопку (а скоро будет отдавать приказы голосом). Почему он должен быть владельцем всей произведенной продукции? Более логично будет заключить, что прибавочная стоимость (энергия) должна принадлежать тому, кому принадлежит первоначальная энергия и машины для ее "переработки" в товар. С развитием цивилизации все большее количество энергии внешних источников расходуется в расчете на одного человека. Это не означает, что работающий способен за счет своего труда (энергии) многократно повысить прибавочную стоимость, иначе оказывается, что он обладает почти неисчерпаемым запасом энергии. Поэтому абсурдно объявлять его собственником всей прибавочной стоимости.
Еще нагляднее это видно в поле: наемный работник (батрак), вырастив пшеницу, затратил определенную энергию и должен поглотить определенное количество зерна; но прирост зерна (энергии поля) в конечном итоге зависит от энергии третьего тела - солнца. При хорошей погоде зерна уродится больше, при плохой - меньше, но ни в том, ни в другом случае работник к этому не причастен: всю прибавочную стоимость произвело солнце. И принадлежать она должна, если не солнцу, то, скорее владельцу участка и орудий труда, позволивших эту энергию освоить.
Удивительным образом это понял писатель, но не поняли философы. Я имею в виду абхазского писателя (теперь уже известного во всем мире) Фазиля Искандера, в одном из своих рассказов описавшего мудрого крестьянина, у которого наблюдалась одна странность: после получения урожая он отделял часть, нужную ему для пропитания, а остальное зерно закапывал на поле, говоря, что отдает солнцу то, что ему принадлежит. Комментируя действия своего героя, Искандер иронично замечает, что этот чудаковатый крестьянин в проблеме распределения прибавочной стоимости оказался мудрее Маркса.
Не трудно показать абсурдность и других постулатов марксизма: о делении общества на 2 класса, об извечной борьбе классов и др. В процессе взаимодействия сложных систем наименее вероятным является состояние "всё" или "ничего", т.е. когда часть системы обладает определенным признаком в полной мере, а другая не обладает им вовсе. Не было в истории человечества (и не могло быть) момента, когда одна часть его была богачами, эксплуататорами, а другая неимущими эксплуатируемыми. Распределение свойств в сложных системах является обязательно плавным (монотонным). Между крайними свойствами существует огромное количество переходных типов. Между патрициями и рабами в Древнем Риме находилась на социальной лестнице масса людей промежуточного состояния. Аналогичное состояние мы имеем в любом другом обществе. Иначе это противоречило бы законам природы и тут же привело бы к таким катаклизмам, что общество типа "все или ничего" не смогло бы просуществовать и самый краткий срок.
Маркс почти прав в том, что история человечества есть история борьбы людей между собой, но никакого исторического подтверждения не находит утверждение о том, что это была борьба классов угнетенных и угнетателей. Люди, партии, классы, государства борются между собой за власть и деньги, но выделить среди них угнетателей и угнетенных чрезвычайно сложно. В дарвиновской теорий борьбы за существование нет места таким понятиям. Нужно было серьезно травмировать историю, чтобы доказать этот постулат. Он ущербен уже из-за невозможности разделить общество на классы эксплуататоров и эксплуатируемых. На 99 процентов вся борьба в истории сводилась к грабительским войнам, причем победители и побежденные зачастую впоследствии менялись местами.
Я привожу этот анализ не потому, что надеюсь таким путем затормозить распространение марксизма-ленинизма (это, в какой-то мере, уже произошло в ходе естественного развития обществ). Любой анализ со 100% доказательствами абсурдности этого учения, произведенный прежде экономического крушения этой идеологии, не привел бы ни к какому результату. История показывает, что политическими средствами религию уничтожить невозможно. Корни популярности религии в экономическом положении общества. Это доказывается уже тем, что эта "теория" была воплощена совсем не там, где она должна была быть воплощена в соответствии с предсказаниями Маркса - в странах развитого-переразвитого капитализма, а в отсталой стране - полуфеодальной России. И все потому, что здесь были для восприятия и развития этой религии наиболее благоприятные экономические условия. Более того, можно быть уверенным, что в любом бедном обществе, где люди продолжают страдать, эта "теоретизированная" религия найдет себе массовых адептов.
Я только потому останавливаюсь на доказательстве ненаучности марксизма, чтобы правильно истолковать минувшие события и во многом солидарен с Г.Уэллсом [47] в его оценке причин победы марксизма в России и хочу остановиться на этом подробнее.
Когда сейчас расцвечивают всеми цветами радуги современный капитализм (и он, возможно, в какой-то мере этого заслуживает), совершенно забывают о том, что это не тот капитализм, который существовал в XIX и первой половине XX века, когда создавалось учение Маркса (а тем более, раннее). Между первым и последним такое же расстояние как между Англией Генриха VIII и современной Англией: та и другая называются королевствами, но в правовом отношении между ними нет ничего общего. Не учитывая этого, легко впасть в такую крайность, когда утверждают, что революция в России совершенно случайна и совершена насильственным путем вопреки воле народа кучкой заговорщиков. Как во всяком реальном повороте истории, здесь есть, конечно, множество случайностей, есть также элемент заговора как элемент подготовки. Но, несомненно, в имевшем место развитии событии есть много и закономерного (не по Марксу закономерного, а подготовленного самим развитием общества).
Вот что писал Г.Уэллс [47]: "По версии наиболее безумной части английской прессы, (большевики) - это участники некоего загадочного расистского заговора, агенты тайного общества, в котором перемешались самым диким образом евреи, иезуиты, франк-массоны и немцы. На самом же деле нет ничего менее загадочного, чем идеи, методы и цели большевиков, и их организация меньше всего походит на тайное общество... Самые простые человеческие реакции мы объясняем деятельностью каких-то заговорщиков".
Дело в том, что на начальной стадии капитализм был действительно чудовищно жесток, намного более жесток, чем даже рабовладельческий строй. Хозяин раба, чтобы не потерять свою собственность, все же кое-как, но кормил его (я даже не буду вспоминать о том, что в Древней Греции рабы служили учителями и полицейскими, а в Древнем Риме некоторые рабы и многие вольноотпущенники были богаче свободных римлян). При колоссальном предложении рабочих рук на начальной стадии капитализма, капиталист, не задумываясь, обрекал на голод множество народа, а те, кто работал, завидовал мертвым. Трудно обосновать справедливость такого положения вещей (мне кажется, просто не возможно), и это не могло не порождать яростной ненависти рабочих к владетелям капитала.
И дело даже не в капитализме. В России в 1917 году не было никакого капитализма - это была чисто аграрная полуфеодальная страна с начальными элементами капитализма. Нет сомнения в том, что в российском крестьянстве веками накапливалась ненависть к своим господам, которая, несмотря на реформу 1861 года, освободившую крестьян от крепостной независимости (но без земли) сохранилась и до 1917 года. Любая несправедливость одной части народа над другой способствует накоплению ненависти (агрессии), которая при определенном стечении обстоятельств может прорваться наружу. Зачастую это ни к чему хорошему не приводит, но ведь это редко видно заранее. И потом, много ли найдется людей, живущих в такой безысходной ярости, которые не захотят воспользоваться возможностью разрядить ее? Разве не раздаются сейчас голоса, что коммунистов за совершенные злодеяния нужно покарать? Но ведь это такие же требования, которые коммунисты выдвигали в отношении капиталистов! И это естественная реакция человека на боль. Учение Маркса служило символом веры и сплачивало тех, кто жаждал перевернуть обстоятельства. И их вовсе не интересовало, правильно ли в корне это учение или это всего лишь очередная мессианская идея.
Не могу не привести еще одну цитату из Уэллса (с.41): "Маркс для марксистов - лишь знамя и символ веры, и мы сейчас имеем дело не с Марксом, а с марксистами. Мало кто из них прочитал весь Капитал... Они считают Маркса своим пророком, потому что знают, что Маркс писал о классовой войне, непримиримой войне эксплуатируемых против эксплуататоров, что он предсказал торжество эксплуатируемых, всемирную диктатуру вождей освобожденных рабочих (диктатуру пролетариата) и венчающий её коммунистический золотой век. Во всем мире это учение и пророчество с исключительной силой захватывают молодых людей, в особенности энергичных и впечатлительных, которые не смогли получить достаточного образования, не имеют средств и обречены нашей экономической системой на безнадежное наемное рабство.
...Не нужно никакой подрывной пропаганды, чтобы взбунтовать их... Именно... негодование молодости, жизненных сил, не нашедших применения, а не какие-то экономические теории, вдохновляет и объединяет марксистское движение во всем мире. Дело не в том, что Маркс был безгранично мудр, а в том, что наш экономический строй не разумен, эгоистичен... Коммунисты сформулировали эти бунтарские настроения в нескольких ходких призывах и лозунгах... Они внушили этим людям, что некая таинственная группа злодеев, именуемая капиталистами, вступила в заговор против счастья всего человечества... Коммунистическая пропаганда сплотила всех озлобленных и обездоленных во всемирную организацию бунта и надежды, хотя при ближайшем рассмотрении эта надежда оказывалась весьма расплывчатой... и вот, когда произошла катастрофа в России, где не осталось других сил, которые могли бы бескорыстно сплотиться для всеобщего блага, из Америки и Западной Европы вернулось много эмигрантов, энергичных, полных энтузиазма, еще молодых людей. Эти молодые люди и составляют движущую силу большевизма. Многие из них евреи, но очень мало кто из них настроен националистически. Они арестовали большую часть сионистских лидеров и запретили преподавание древнееврейского языка как реакционного... Некоторые из самых видных большевиков, с которыми я встречался, были вовсе не евреи, а светловолосые северяне".
Взрослые люди не менее, чем дети, всегда ищут и ждут ответа на вопрос "кто же в этой истории хороший, а кто плохой" или "в чем заключается справедливость". Как трудно бывает ответить на этот вопрос, когда "хорошими" должны быть не "наши", а "плохими" - "наши". Может быть самым большим завоеванием человечества является все более выкристаллизовывающееся понятие всеобщего и полного равенства в законе, согласно которому плох только тот, кто не выполняет общественный договор, т.е. закон. В свете этого можно утверждать, что рабовладелец ничем не хуже и не лучше раба, кочевник татаро-монгол ничуть не хуже и не лучше земледельца, которого он покорял и насиловал. Ибо тогда это было в порядке вещей: раб завладев имуществом хозяина становился рабовладельцем, земледельцы грабили, если могли, кочевников и других земледельцев, когда находили для этого силы. Так же и рабочий, став капиталистом, угнетал других людей, не задумываясь над тем, справедливо ли это.
Поэтому, объясняя истоки коммунистических движений, я вовсе не склонен увлекать читателя в сторону оправдания капитализма или коммунизма. И капиталисты, и коммунисты, и все мы прочие одинаково хороши и плохи. Здесь, очевидно, нужен другой критерий, по которому следует сверять правильность или ошибочность решений. По-моему, этот критерий должен базироваться на законах природы. В природе движение вперед, то историческое развитие прогрессивно, которое обеспечивает обществу возрастание энергии на единицу популяции и которое увеличивает здоровье и численность популяции в процессе борьбы за существование. Именно это следует считать за "хорошо". А мерить "хорошо" или "плохо" тем злом, которое психически накапливается в организме, бессмысленно и приводит к несуразности.
Как во всякой религии, в марксизме с самого начала появились "ереси", т.е. отклонения от "чистого" марксизма, проповедуемого определенной группой жестких ортодоксов. Это, конечно, всегда являлось следствием борьбы за власть в церковной иерархии, но преподносилось как борьба за чистоту веры. Так было в иудействе, христианстве, мусульманстве. Не могло быть иначе в марксизме-ленинизме. Борьба чаще всего кончалась уничтожением ересей и воцарением жестких последователей пророка. В данном случае ими оказались большевики во главе с Лениным, а затем Сталиным, уничтожившим всех остальных претендентов на власть в коммунистической церкви. Поскольку уничтожение ненормальной части общества биологически оздоровляет все общество, в целом эта борьба скорпионов в банке не может не быть оценена как положительный результат с точки зрения дарвиновской теории.
К сожалению, марксизм не ограничился этими жертвами. Эта религия выдвинула совершенно исключительный постулат, позволяющий, якобы, достичь марксистского рая. Все существующие на земле религии условием награждения последователей считали уплату дани и подчинение постулатам веры. В экономическую деятельность верующих церковь вмешивалась только посредством размера дани. Процесс производства продукта её не интересовал. Марксистско-ленинская церковь (т.е. учреждение, управляющее делами "веры", в данном случае ЦК КПСС) была единственной, которая регламентировала экономическую деятельность людей и решительно начала ею руководить.
Один из постулатов марксизма требует уничтожения частной собственности и установления государственной (якобы общественной) собственности. Но борьба за существование является борьбой именно за частную собственность, которую она олицетворяет. Уничтожение частной собственности ликвидирует и борьбу за существование, а значит прекращает поступательное прогрессивное движение общества. Насмешка истории заключается в том, что уничтожение частной собственности марксизм объявил условием движения к коммунистическому раю, тогда как это на самом деле есть условие застоя.
Регрессом отозвалось претворение этого постулата в жизнь еще и потому, что опять сопровождалось уничтожением "богатых", т.е. имеющих частную собственность и не желающих с ней расстаться.
Глава 2. Вожди и массы
Огромную роль во всех этих перипетиях имела деятельность руководителей коммунистов и характер их личности. Религия не может быть демократичной, ибо зиждится на вере в пророков и святых. И если мы видим некоторую демократичность в отношениях между апостолами, то ни о какой демократии в собственном понимании этого слова ("власть народа") речи не было ни в иудействе, ни в христианстве, ни мусульманстве, а в марксизме совершенно откровенно говорилось о необходимости диктатуры пролетариата в лице ее вождей. Это настолько противоречит данным истории, согласно которым диктатура избранных лиц никогда не приводила к демократии, что поразительно, как этот тезис не вызвал у марксистов законного сомнения. Такое могло случиться только в среде фанатиков или лиц без всяких принципов. Вот почему постоянно возникает вопрос кем они были - эти марксисты - фанатиками, глупцами или мерзавцами? От решения этого вопроса зависит, куда отнести по этической шкале ценностей деятелей революции.
Решения этой проблемы предлагаются самые разнообразные, и я не уверен что на данном этапе можно поставить все точки на "и"; несмотря на раскрытие многих архивных документов, гораздо большее число их остается недоступными и неизвестными. Поэтому я перескажу некоторые оценки деятелей революции, которые на данном этапе могут расцениваться не более, чем мнения.
Среди обывателей и националистически настроенных российских ученых распространено мнение, что революция была следствием "жидо-масонского" заговора, направленного на захват власти в России евреями. Аргументами к такому тезису служат некоторые реальные факты, довольно односторонне истолкованные. Во-первых, евреи и масоны обвиняются в развале Российской империи. Фактами здесь служатъ, например, признание некоторых деятелей правительства и связанных с ними лиц в том, что в этих кругах действовали масонские ложи с весьма неопределенными задачами (об этом, например, рассказали Кускова и Берберова). Но совершенно определенно эти масоны не действовали в направлении порабощения России. Тесных связей масонов с евреями тоже не обнаруживается. Другое мнение, что террор против российского правительства осуществлялся в основном социал-революционерами (эсерами), среди которых было много евреев (убийство царя, Столыпина, Витте и др.), также ни о чем не говорит: во-первых эти евреи были гражданами России, причем весьма униженными в своем положении и, разумеется, имели право ненавидеть правительство России, осуществляющее такую политику; во-вторых, среди их лозунгов не было никогда лозунгов подавления народов России - борьба шла за смену строя; в-третьих, предшественниками эсэров на этом пути были, так называемые, народники, в подавляющем большинстве не евреи (так брат Ленина Александр, приговоренный за покушение на царя к смертной казни, был потомственным дворянином). Факт влияния на царя Николая II через Распутина какого-то еврейского сообщества, о котором подробно рассказал секретарь Распутина, еврей по национальности, осуществлявший поручения этого сообщества, грешит неопределенностями. Кроме того, разве не в русском обществе выросло недовольство правительством и самим царем, и разве не справедлива была эта критика (вспомним декабристов и их окружение - Пушкина, Чаадаева и др. - среди которых не было ни одного еврея)? Что, если бы, например, всю эту революцию осуществили русские староверы под лозунгом возвращения к порядкам допетровской Руси (коммунистами она была отброшена примерно на тот же уровень социального развития); кого пришлось бы винить в этом крестовом походе? Был ли "жидо-массонским" заговором переворот (тоже называемый революцией), осуществленный ортодоксальными мусульманами во главе с Хомейни в Иране?
Еще менее, чем эсеры могут быть обвинены в международном или внутреннем заговоре большевики (правоверные марксисты по сравнению с эсерами). Во-первых, они вели непримиримую борьбу с эсерами, сионистами и с любыми другими группировками, претендующими на власть (при Сталине они были уничтожены физически). Во-вторых, большевики с первых дней завоевания власти оказались в международной изоляции и сами пренебрегли всеми связями с "капиталистами" и никогда не заигрывали с сионистами. В огромной степени миф о "жидо-масонском" заговоре рушится, если обратить внимание на тот факт, что евреи, занимая часто ответственные посты в репрессивном аппарате партии (ЧК, НКВД, ГПУ и пр.), способствовали уничтожению огромной массы евреев-партийцев, обвиненных коммунистами-большевиками в часто несуществующих грехах.
Нет сомнения, что интернационализм коммунистов был совершенно неподдельным. Это не заслуга их, не какое-то положительное качество, а следствие того, что коммунизм - интернациональная религия. Она объединила всех неимущих, всех тех, кто претендовал на большее, но вряд ли был способен по разным причинам получить власть и деньги при сохранении существующих порядков. Как теперь становится понятно, у большинства претензии были непомерно велики, но нельзя не согласиться и с тем, что в то время претензии очень значительной части имущих и обладающих властью в России на сохранение своих преимуществ, на право сохранения этих преимуществ были также чрезмерно велики. Сейчас в Советском Союзе, в России идет повальная идеализация всего дореволюционного. Но истина все же заключается в том, что в России того времени ни дворянство, ни интеллигенция, ни правительство, ни сама хозяйственно-политическая система перед революцией уже далеко не соответствовали общественному сознанию. Все понимали несправедливость существования дворянства, владеющего огромными богатствами и уже не выполняющими охранительных и нормализующих функций в государстве; крестьяне понимали несправедливость освобождения их без земли; интеллигенция понимала несправедливость властвования правительства, совершенно неумного, негибкого и недальновидного; буржуа не имели рычагов власти для ускорения развития промышленности. Как раз в наилучшем положении находились рабочие ("пролетарии"): они еще не подвергались той эксплуатации, которая приходит в начале буржуазного правления. Поэтому попытка представить эту революцию пролетарской наталкивается на непреодолимый барьер фактов. Эта революция была интеллигентско-солдатско-крестъянской (солдатами были те же крестьяне, только почувствовавшие силу винтовки в своих руках).
Представлениям о "жидо-масонском" заговоре противоречат и факты разнородности участников революции и их требований (желаний). Кроме евреев в ней участвовали, и очень деятельно, представители всех прибалтийских народов (включая финнов), закавказских народов, в меньшей степени украинцев, много поляков Польши и Белоруссии. Их намерения стали ясны после победы революции: многие из них надеялись на освобождение своих стран из под власти России согласно пресловутому праву наций на самоопределение. Не могу точно сказать как, но Ленин действительно позволил многим из них отделиться: Польше, Финляндии, трем прибалтийским народам, народам Закавказья. Почему не были отпущены на волю Украина и Белоруссия, почему Закавказье было взято назад - сейчас говорят об оккупации, а как было дело в действительности, пока не ясно.
Представители большинства не русских народов действительно хотели освободиться от власти империи. Часть из них стремилась именно к краху империи, чтобы восстановить свою независимость. Часть жаждала трансформации империи, чтобы создать новую правящую элиту. Большевики относились к последнему разряду, и национальность здесь не играла никакой роли.
Так кто же они были, эти большевики - глупцы, фанатики или мерзавцы? Ответ, по-моему, должен быть таков: они были религиозными людьми! А это означает, что все эти качества в них присутствовали одновременно: и невежеством (вперемежку с глупость), и фанатизм, и неприятие общечеловеческой нравственности, а только религиозной этики своей религии. Несомненно, в каждом из них эти качества присутствовали в самых разных сочетаниях; встречались и такие, в которых имелось только одно из этих качеств, но таких в высшем эшелоне власти, по-моему, было меньшинство.
Тем, кто захочет возразить мне, отстаивая убеждение, что многие из них (особенно Сталин и иже с ним) были просто мерзавцами, хочу напомнить, что коммунистическая религия сама отменила общечеловеческие ценности буржуазного, так сказать, типа. Поэтому то, что для нас является несомненной мерзостью, для правоверных марксистов, в том числе и Ленина и Сталина, мерзостью не было, напротив было правоверностью. Уничтожая тысячи людей, Ленин и Сталин вряд ли испытывал хоть какие-то муки совести или сомнения, ибо он, таким образом, освобождал народ от тех, кого он считал мерзавцами, и вел его к светлому будущему коммунизма. Даже, если Сталин вошел в партийную борьбу только ради личных целей (в чем почти не приходится сомневаться), то принятие коммунистического "крещения" позволяло ему (как и многим другим) перестать быть преступником; наоборот давало возможность чувствовать себя комфортно мессией, "осчастливливателем" человечества. Как в таком случае мог психологически не срастись самый заматерелый индивидуализм с ойкуменистской идеей, его поддерживающей и направляющей. Могли ли возникнуть у Ленина, Сталина, Троцкого и прочих главных иерархов Союза мысли об ужасе содеянного, если именно этого требовала идеология коммунизма. Кто был Сталин и иже с ним, как не пролетарии - бездомный, неимущий и не имеющий власти человек. Как не ему Маркс поручил взять власть в свои руки и "научно" обосновал необходимость, закономерность и даже обязательность этого.
Так кто же виноват в происшедшей катастрофе? Закономерно задать тогда вопрос: кто виноват в захвате власти Мухамедом и распространении этой религии. Кто виноват в разрушении древнегреческой цивилизации, в крестовых походах, кострах инквизиции, истреблении индейцев, диктате "великого понтифика" над Европой, стоившем огромной крови и слез и замедления прогресса на тысячу лет; кто виноват во многом другом, что делалось от имени религии и под ее руководством на Земле от века. Мы просто не хотим вспоминать, чего стоила человечеству каждая из религий.
Боюсь, что стоила гораздо больше (относительно соответствующей численности и возможностей), чем коммунистическая. Ужасы последней у нас перед глазами, а все остальное уже забылось. Мы даже заигрываем с религией прежних времен, ибо она уже лишилась когтей и зубов. (Впрочем, если речь идет о мусульманстве, то по мнению ученых она закономерно сейчас проходит этап фундаментализма, который христианство прошло 500-600 лет назад). Мы говорим о претензии коммунизма на распространение во всем мире, как исключительном качестве агрессивности марксизма. Мы забыли, что ни одна религия не распространялась мирными проповедями, как то нам рассказывают христианские и мусульманские легенды. И христианство, и мусульманство распространялось огнем и мечом. Поздние (восточные) римские императоры, признав в христианстве своего помощника, насильно окрестили языческие народы и разрушили языческий мир. Русь приняла крещение под мечами дружины Владимира ("Красного солнышка" в церковных святцах), перетопивших противников новой религии в водах Днепра и Волхова. Мухамед привел Медину к покорности мечом, а халифы то же самое проделали с народами Ближнего Востока, Магриба и пр.
Религия - эта наша мрачная дань нашей глупости и невежеству, нашему страху и беспомощности, нашей алчности и лени; и как никуда не деться нам от наших инстинктов, так и не учитывать религию в нашей истории невозможно. Наши инстинкты, и только они виноваты в очередной общечеловеческой катастрофе, называемой коммунистической революцией.
Можно ли было предотвратить эту катастрофу? В какой-то мере, да. Ведь не обязательно коммунисты должны были захватить власть именно в России, стране, столь богатой природными ресурсами. Это могло произойти, скажем в Германии, где такая попытка была и провалилась. Тогда коммунизм не продержался бы так долго и не распространился бы так широко. Еще меньший ущерб был бы, если бы коммунисты захватили власть в какой-нибудь бедной азиатской, африканской или латино-американской стране. Но, пожалуй, тогда эта религия еще дольше тлела бы на земном шаре, вспыхивая то там, то здесь среди беднейших стран. Но уверенно утверждать, что, не будь октябрьского переворота, марксизм бы не распространился по земному шару, нет оснований.
Типы марксистов, которые проходят перед нами благодаря воспоминаниям очевидцев, подтверждают сказанное. Вот некоторые из них (у меня не было цели специально собирать негативные высказывания о них; то, что я предлагаю, это характеристики, данные умными и достаточно независимыми людьми, немарксистами).
Вот мнение о К. Марксе его современника А. Герцена ("Былое и думы" - М., ХЛ, 1967, кн.1,2,3).
(т. 2, с. 259): "Уличные грубости... немец принимает… с хохотом, отвечает таким же ругательством, перебранка продолжается, и он остается очень доволен... Это обращение не ограничивается улицей - стоит только посмотреть на полемику Маркса, Гейнцена и компании... Глаз наш не привык видеть в печати такие выражения, такие обвинения, ничего не пощажено, ни личная честь, ни семейные дела, ни поверенные тайны".
(т. З, с. 114-117): "Каждый русский, встречает то озлобленное удивление немцев, которое не так давно находили от них же наши ученые, желавшие сделаться профессорами русских же университетов... Маркс, очень хорошо знавший Бакунина, который чуть не сложил свою голову за немцев под топором саксонского палача, выдал его за русского шпиона... Через год после моего приезда в Лондон Марксова партия еще раз возвратилась на гнусную клевету против Бакунина, тогда погребенного в Алексеевском равелине...
В Англии, в этом стародавнем отечестве поврежденных - одно из самых оригинальных мест между ними занимает Давид Уркуард, человек с талантом и энергией... Человек, думавший и открыто говоривший, что от Гизо и Дерби до Эспартеро, Кобдена и Маццини - все русские агенты, - был клад для шайки непризнанных немецких государственных людей, окруживших - неузнанного гения первой величины - Маркса. Они из своего неудачного патриотизма и страшных притязаний сделали какую-то высшую школу клеветы и заподозривания всех людей, выступавших на сцену с большим успехам, чем они сами. Им недоставало честного имени. Уркуард его дал".
Вот высказывания о Марксе Герберта Уэллса из указанной раньше брошюры.
(с. 39-41): "Я буду говорить о Марксе без лицемерного почтения. Я всегда считал его скучнейшей личностью. Его обширный незаконченный труд "Капитал", это нагромождение утомительных фолиантов, в которых он, трактуя о таких нереальных понятиях, как "буржуазия" и "пролетариат", постоянно уходит от основной темы и пускается в побочные рассуждения, кажется мне апофеозом претенциозного педантизма. Но до моей последней поездки в Россию я не испытывал активной враждебности к Марксу. Я просто избегал читать его труды, и, встречая марксистов, быстро отделывался от них, спрашивая: " Из кого же состоит пролетариат?". Никто не мог мне ответить: этого не знает ни один марксист".
А вот некоторые штрихи к портретам руководителей Советской России, набросанные английским дипломатом Локкартом, находившимся в России в 1919-1921 гг.
(Роберт Брюс Локкарт. "Мемуары британского агента" - Журнал "Эхо планеты", No 40-41, 1-12 октября 1990 г., с. 34-42):
"(Троцкий) производит впечатление человека, который, борясь за Россию, с готовностью отдаст свою жизнь, если свидетелем этой жертвы станет достаточно большая аудитория…. Робинс (один из сотрудников английского посольства в России - АВТ.) принялся превозносить Троцкого, заявив, что лидер красных "хоть и четырежды сукин сын, но самый мудрый еврей после Христа"...
"(Ротштейн) - (будущий министр иностранных дел Советского Союза - АВТ.) напоминал какого-то очень понятливого сверчка, чьи прыжки в области диалектики столь же поражали нас, сколь и забавляли его самого".
"Чичерин, происходивший из хорошей русской семьи, которая задолго до революции потратила свое состояние ради его социалистических убеждений, был человеком исключительно высокой культуры. Его верность своей партии была непоколебима, ко всем, кто был вне ее рядов, он относился с исключительным недоверием... Он никогда не принимал решении без согласования их с Лениным".
"В его (Ленина) внешности ничто не говорило даже о малейшем сходстве с неким сверхчеловеком. При первом взгляде он, пожалуй, походил на провинциального бакалейщика, а не на вождя рабочих. И в то же время в его суровых глазах что-то приковывало ваше внимание; этот вопрошающий, слегка высокомерный и насмешливый взгляд говорил о безграничной уверенности в себе и о сознании собственной правоты. Позднее я еще больше оценил его интеллектуальные возможности, а в тот момент меня более всего поразили его колоссальная воля, безжалостная решимость и отсутствие каких-либо эмоций. Он был полнейшей противоположностью Троцкого, который, сделавшись странно молчаливым, присутствовал при нашей беседе.
Если Троцкий был весь темперамент, индивидуалист и актер, на тщеславии которого я даже мог играть с определенным успехом, то Ленин казался беспристрастным и полностью лишенным низменных человеческих качеств. Его тщеславие выдерживало любое испытание лестью. Единственное, к чему можно было апеллировать в его характере - это большое чувство юмора.
Троцкий был хорошим организатором и человеком огромной храбрости. Но внутренне он так же не был способен противостоять Ленину, как блоха слону...
В своих взглядах на мировую революцию Ленин признавал любые средства и был бескомпромиссен. В его кодексе политической этики цель оправдывала использование любого оружия. В то же время он мог быть поразительно откровенным..."
Самым страшным оружием марксизма была (будем надеяться, что была, а не есть) допустимость любых средств в достижении цели и оправдание этой допустимости существованием двух истин - пролетарской и буржуазной. Умение найти обоснование "пролетарской истины" называется марксистско-ленинской диалектикой. Любое убийство, любой грабеж могли быть оправданы и оправдывались, если это отвечало пролетарской истине. (Впрочем, то же самое оправдывала и любая другая религия, если это соответствовало ее "истинам").
Не слишком интересными, но важными для истории являются портреты тех, кто осуществлял боевые операции партии: боевиков. Важными, потому что многие из последних стали впоследствии руководителями Советского Союза.
Об этой деятельности своих руководителей (вождей) народ большей части Союза до 1985 года даже возможно не подозревал. Только в Закавказье об этом втихомолку во время и после Хрущева судачили старики. Ибо именно здесь была кузница боевиков-коммунистов (боевики эсеров проходили подготовку в Европе). Я надеюсь, что со временем появится полное исследование (правильнее говорить о "расследовании") деятельности боевиков и значении их деятельности для дела революции. Отрывочные сведения, появляющиеся о них в литературе, явно недостаточны. Но для. того, чтобы восполнить пробелы, нужны архивные документы.
Когда речь идет о производстве материальных благ, то всякий знает, что для этого нужны деньги, которые затем воплощаются в производство и товар. Когда же разговор заходит об идейных движениях, молчаливо подразумевается, что они производятся на голом энтузиазме, и, если есть какие-то расходы, то они никакой роли в достижении результата не имеют.
Это глубочайшее заблуждение. Движения средств в этих областях человеческих взаимоотношений огромны, а их значение первостепенно. Мы забываем, что без энергии нет никакого движения, а энергия социальных движений - это деньги. Конечно, психические качества общества играют чрезвычайно важную роль, но ведь и они серьезно зависят от экономического базиса. Не берусь судить, что важнее. Я отнюдь не сторонник марксистского тезиса о том:, что развитие общества определяет только экономический базис. Как раз появление коммунистических государств доказало, что развитие человеческого общества существенно связано с идеологией, но здесь речь идет о том, что "войны и революции без денег не делаются". Поэтому, раскрыв, откуда брались деньги на Октябрьскую революцию и как они расходовались, мы многое можем уточнить в истории этой революции реально.
То, что пока известно из публикаций в широкой печати, следующее. Деньги поступали в партийную кассу по четырем основным каналам: (не могу оценить их по значимости, поэтому порядок перечисления ничего не отражает): 1. вклад "верующими" своего состояния в дело революции при жизни и после смерти (Энгельс содержал семью Маркса и субсидировал некоторые его начинания; русские помещики и купцы - Чичерин, Морозов, Шмидт и др. отдали партии почти все свое состояние); 2. субсидии заинтересованных в революции правительств, организаций, частных лиц; 3. деньги от ограбления "буржуев" боевиками; 4. плата за публикации, гонорары.
Если доходы по первой и второй статьям не скрывались и даже афишировалась, то третья статья доходов упоминалась редко, а о второй не было никаких сведений (о ней и сейчас минимум сведений документального характера).
Нас будут интересовать только боевики. Во-первых, потому что они действовали в Закавказье очень активно и о них сохранились до сих пор устные предания (в том числе у греков). Во-вторых, большинство из них было местного происхождения (армяне, грузины, абхазы, азербайджанцы, местные русские) и их характеры, способы мышления и действия были воспитаны здесь на месте, и хорошо известны всем, в том числе и понтийским грекам. В-третьих, что самое главное, из них после Ленина формировались руководители партии и государства (Сталин-Джугашвили, Орджоникидзе, Берия и многие другие).
О боевике по кличке "Камо" написаны книги и сняты фильмы, как о марксистском Робин Гуде. На самом деле это был безжалостный авантюрист, которому, по-видимому, было все равно кому служить.
Некоторые данные о боевиках в Грузии и Абхазии содержаться в книге [30] (с.47-53); приведу краткие выдержки из нее, которые совпадают с тем, что мне рассказывали старожилы.
"Летом 1905 года после II съезда РСДРП (ленинской коммунистической партии России, в которую, разумеется, входили деятели и Закавказья - АВТ.) остро встал вопрос о боевой работе, организации особых групп. В Абхазии первые такие группы были созданы в сентябре-октябре под руководством Л. Готошия, Б. Захарова, П. Эмухвари, С.Орджоникидзе. Они организовывали террористические акты против представителей военно-полицейской службы, экспроприировали деньги и ценности у государства, буржуазии и помещиков.
В октябре 1905 года группа Готошия совершила налет на драндский монастырь, убила настоятеля и изъяла большие ценности. На экспроприированные средства революционеры вооружались, издавали газеты, содержали подпольные типографии, устраивали конференции, съезды.
Так, в ночь на 20 сентября 1906 года особая боевая группа экспроприировала на пароходе "Цесаревич Георгий" близ Сухума около 20 тысяч рублей. Боевики остановили судно у мыса Кодор. Группа захвата состояла из 25 человек... Подробности "экса" через несколько дней рассказал капитан... "Два субъекта направили на меня стволы револьверов. - Мы революционеры с головы до ног, - обратился ко мне один из них, - мы не разбойники. Для целей революции нам нужны средства, но мы берем только казенные деньги...". Есть сведения, в частности, воспоминания очевидцев, что возглавил этот, один из крупнейших в России "эксов", Сталин.
Спустя десять дней после (этой - АВТ.) экспроприации В.И.Ленин 30 сентября 1906 года опубликовал известную статью "Партизанская война", в которой говорилось: "Конфискуемые средства частью идут в партию, частью специально на вооружение и подготовку восстания, частью на содержание лиц, ведущих характеризуемую нами борьбу" (хладнокровность Ленина можно понять только, если помнить о его глубокой марксистской "религиозности" - АВТ.).
"Не случаен и тот факт, что Кодорская операция была проведена накануне Первой (Таммерфорсской) конференции военных и боевых организаций РСДРП (Финляндия, 1906 г.), внимательно рассмотрена об "эксах", считая их неотъемлемой частью боевой работы партии большевиков".
В Закавказье немало людей помнило о "подвигах" большевиков, знали их или видели их в той или иной ситуации. Эти люди не имели никакого отношения к политике и поэтому уцелели во время уничтожения Сталиным и Берия своих товарищей и соучастников. Даже не имея намерения собрать эти сведения (да и вряд ли кто в то время стал бы отвечать на профессиональные расспросы) я слышал немало рассказов об эпизодах с участием будущих исторических лиц. Многие из этих сообщений сомнительны, ибо основаны на слухах; другие вполне достоверны, но искажен смысл происшествия, и т.п. Но, к сожалению, документальных свидетельств почти не сохранилось, а те, которые сохранились (например, подборка документов о политической деятельности Сталина в Закавказье, фигурирующая в историческом "шедевре" Берия) является искажением и подлогом фактов, не намного достовернее устных рассказов. Поэтому было бы все же важно для истории собрать все эти устные предания.
Мне, например, рассказывали, что Сталин с другими боевиками ограбил пассажиров поезда, шедшего через Азербайджан. Также рассказывали, что одно время Сталин вместе с каким-то жителем Сухума содержал "духан" (нечто вроде трактира), который служил, во-первых, для пополнения средств партии, а во-вторых, в качестве конспиративной квартиры.
Приходилось слышать и другие рассказы, которым, также как и приведенным выше, можно и верить, и не верить. Наиболее интересным из них я считаю рассказ одного грека, бывшего жителя Батума. Рассказ несколько сказочный, но в самом событии мне не было основания сомневаться. Бабушка этого человека рассказывала ему, что однажды, еще до революции, какой-то человек забежал к ним во двор и попросил укрыть его от полиции, которая гналась за ним. Она завела его в кухню, комнату с маленьким окном, выходящим на задний двор. На вопрос о том, кто он, этот человек отвечал: "Пока никто, но увидишь, бабушка, я еще падишахом буду". Был он невысокого роста и рябой. Когда полиция начала искать его, он скрылся через окно. У нее сохранилось впечатление живости, энергичности этого человека. Впоследствии, когда эта старуха увидела портрет Сталина, она уверяла, что это был он.
Эта женщина, конечно, могла ошибиться в идентификации личности подпольщика. Но был ли это Сталин или кто-то другой из них, характерен настрой мысли, который, можно быть уверенным, был у многих закавказских подпольщиков и, несомненно, у Сталина. Об этом свидетельствует менталитет здешнего местного общества. Не поняв этого, не зная особенности здешней этики, невозможно понять многое, что творилось в Кремле со дня прихода туда Сталина (более того, не зная этого, трудно понять, что делается сегодня в Грузии, стремящейся, якобы, к независимости).
Еще одно хотелось бы добавить к оценке марксизма, коммунистов, Сталина и его последователей. Часто можно слышать, что он был просто бандитом, атаманом таких же подонков как он сам, чуть ли не вором в законе, и т.п. Если говорить о поведенческом аспекте наших героев, в этом, пожалуй, есть доля правды, но история сыграла с нами удивительную "шутку": она создала такую религию, в которой, люди подобного сорта могли считать себя не только морально чистыми, но и образцом человеческого материала. Что бы Маркс не понимал под термином "пролетариат", в среде российских коммунистов он соответствовал термину "неимущий", "нищий", чуть ли не люмпен-пролетариат. Во имя якобы благих целей марксизм проповедовал кровавую борьбу, разбой, насилие над сторонниками не марксистских взглядов (их всех объявляли буржуями и пособниками буржуев). Какие бы блага не сулил марксизм всему народу (точнее всей его пролетарской части), несомненным условием этого провозглашалась диктатура вождей пролетариата. Но диктатура это и есть "падишахство". (Особенно она обрела этот смысл после "доказательства" Лениным необходимости устранения любых фракций (ересей) коммунизма и строгой ориентация на демократический централизм). Если считать, что марксизм - закон (а для коммунистов это несомненно факт), то коммунисты, в соответствии с обычной, некоммунистической моралью, являются никем иными, как бандитами в законе (без всяких кавычек, совершенно определенно), но в законе неестественном, не природном.
Они себя мерили совершенно другими критериями, чем нормальные люди. Они жили в других координатах, в другом измерении, в пространстве "бандитской" марксистско-ленинской морали, в которой бандиты выглядят святыми, а нормальные люди - никчемными отщепенцами, подонками.
Иногда человечество не хочет признавать законов природы; подчиняясь своим инстинктам, оно раз в тысячелетие начинает искать легкие обходные пути к достижению счастья. Каждый раз это кончается крахом, но сколько горя на Земле сопровождает этот поиск.
Глава 3. Понтийские греки и революция
По-видимому, в разных регионах отношение понтийских греков к революции и взаимоотношение с революционной властью были разными. Никаких сведений об участии азовских греков в революции я не имею. Могу только предположить, что массовым это участие быть не могло, поскольку большая часть азовских греков принадлежала к крестьянам. Но наверно, как и другие крестьяне, они немало потерпели от революционеров и их соперников в процессе гражданской войны, которая особенной ярости достигала как раз в тех местах. Впрочем, что примечательного могло отложить в жизни маленькой общины это безумие - право же не знаю. Язык не поворачивается хвалить тех, кто участвовал в уничтожении себе подобных ради уродливой идеи диктатуры пролетариата. Перечислять убитых - тоже не похоже на историю. История революции, грустная история. Революция ничего не привнесла в жизнь людей нового; она только нарушила пусть жестокий, но, тем не менее, закономерный ход событий. Вот об этом разрушении мы и будем здесь писать, чтобы вызвать у людей отпор проповедникам религиозного счастья.
О "разрушениях" в жизни кавказских понтийских греков мне известно гораздо больше, но их судьба мало, чем отличалась от судеб многих других народов или групп народов Советского Союза. У каждого была своя мера трагичности, и мерить ее терминами "больше" - "меньше" просто не этично. Скажу даже больше, употребляя слово "счастье" в этом контексте как относительную меру боли: греки оказались счастливее, чем миллионы русских и украинцев, умерших в Поволжье и на Украине от голода, счастливее миллионов расстрелянных донских и кубанских казаков и многих других - ведь греки, в большинстве своем, все-таки остались в живых.
1917 год для греков Закавказья прошел без особых потрясений. Связано это было с двумя факторами. Во-первых, революция сюда еще не докатилась. Во-вторых, основная масса руководителей большевиков Закавказья боролась за власть в России. В Грузии же были сильны позиции меньшевиков, социал-демократов, как и большевики, но не признающих диктатуру пролетариата, а считающих, что революция может ограничиться только свержением самодержавия. И ни в чем нельзя было бы упрекнуть меньшевиков Закавказья (Грузия, Армении, Азербайджана), если бы не их ярый национализм, доходящий до оголтелого шовинизма.
Сами греки принимали в революционном движении незначительное участие, поскольку многие из них сами были мелкими собственниками и крестьянами. Кроме того, существовал некоторый языковый барьер, а также некоторая этническая обособленность от остального населения, ибо греки, в основной своей части, считались подданными Греции.
Но большая часть греков, особенно деревенских (составлявших основную их массу), были бедны и уже по этой причине, несомненно, сочувствовали марксизму. Об этом я могу судить по их воспоминаниям. Зажиточные греки, обычно и более образованные, лучше разбирались в ситуации и, судя по всему, критически оценивали обещания марксистов. Но сопротивления марксистскому движению они не оказывали. Часть из них разорилась; некоторые сохранили средства, но и те, и другие в большинстве своем эмигрировали в Грецию.
В это время основные закавказские страны - Грузия, Армения и Азейрбайджан - объединились в одну Закавказскаую республику. Благодаря национализму и отсутствию "главных" большевиков, меньшевики Закавказья сумели при поддержке Временного правительства России занять на выборах большинство мест в Закавказском парламенте (Совете) хотя часть кресел все же досталась большевикам. В 1918 году, пользуясь своим большинством, меньшевики сумели почти полностью вытеснить большевиков из Советов различного уровня и подавили все их легальные организации. В феврале 1918 года был созван Закавказский сейм из представителей пробуржуазных партий (их всех большевики именовали "меньшевиками" и "контрреволюционерами"). Закавказский сейм не принял участия в известных Брестских мирных переговорах с Германией, в дальнейшем не признал Брестского договора и попытался сам заключить с Турцией, входившей с Германией в союз, сепаратный мирный договор. Но турки не пошли на это и, вторгшись в Грузию, заняли Батум, Озургети и грозили Тбилиси. Тем не менее, Закавказский сейм отделил Закавказье (т.е. три республики) от Советской России и объявил здесь независимую Федеративную республику Закавказья. Но под влиянием внутренних экономических и национальных противоречий эта федерация распалась через 35 дней после этого с образованием отдельных государств Грузии, Армении и Азербайджана.
26 мая 1918 года "меньшевики" объявили Грузию независимой республикой. К власти здесь пришло, по терминологии большевиков, буржуазно-националистическое правительство. Трудно сказать, в каком смысле оно было буржуазным, но его национализм действительно проявился очень скоро в непризнании прав соседних народов в частности, Абхазии и Юго-Осетии. Правительство это было признано Германией (28 мая) и Турцией. По мирному договору [33] с Турцией от 4 июня 1918 года к ней отходили Аджария, Ахалкалакский район и часть Ахалцихского. Для противодействия России правительство Грузии пригласило германские войска. Но в ноябре 1918 года в Германии произошла буржуазная революция и в декабре 1918 года германские войска покинули Грузию. Вместо них были приглашены английские войска Антанты. Разрыв связей с Россией сказался на снабжении Грузии. В некоторых районах доходило до голода.
После завершения гражданской войны в России Советское правительство направило свои войска в Закавказье якобы на помощь народу, возглавляемому большевиками. Подробности этой акции, которую Грузия сейчас называет оккупацией со стороны России, недостаточно известны. Но сомневаться в неправомерности действия Советского правительства не приходится. Правда, говорить об оккупации именно Россией, не правомерно, ибо войска подчинялись коммунистическому, а не русскому правительству, и включали в себя наряду с русскими лиц самой разной национальности.
Греки не принимали участия во всех этих войнах и революциях, их до поры до времени никто не трогал. Сохранился моментальный снимок - воспоминание о приходе в Абхазию в 1921 году советских войск. Одну из квартир в нашем доме занимал известный здесь меньшевик Арабелидзе. Советские войска двигались из Краснодарской области, со стороны Сочи, и когда они заняли пос. Гудауты, в Сухуме об этом стало известно. Арабелидзе спешно уехал в Грузию, оставив в квартире всю мебель. Вошедшие в город военные части расположились в свободных квартирах; в том числе в квартире Арабелидзе расположилась рота солдат во главе с офицером. Одеты все были в военную форму. (Офицер почему-то был с женой и с маленькой дочкой и расположился в отдельной комнате). Солдаты были молоды (лет 20-25), но вели себя корректно. Для отопления жгли мебель, оставленную Арабелидзе. В подвальном помещении военные устроили небольшой склад продуктов. Сюда постоянно привозили свежеиспеченный хлеб, и здесь хранились банки консервов - фасоль с мясом заграничного производства. В это время в Абхазии было голодно. Офицер и солдаты иногда угощали продуктами своих соседей. Недели через 2-3 военные ушли дальше в Грузию.
Установление Советской власти не сопровождалось никакими эксцессами по отношению к грекам и к другому населению. Но по рассказам, преследования меньшевиков продолжались довольно долго. Некоторым приходилось скрываться в горах; некоторые уходили в Турцию или уезжали в другие страны. Насколько мне удалось установить случаи экспроприации имущества у богатых имели место (часть помещиков-дворян также ушла за границу), но как будто не столь кровавые, как в России. Грузии, и в частности, грекам здесь повезло в том, что в 1921 году, вскоре после установления Советской власти, была объявлена новая экономическая политика (НЭП). Была разрешена мелкая и средняя предпринимательская деятельность на достаточно выгодных условиях. Продолжали функционировать те же магазины и мелкие предприятия, открывались новые. В это время заметное влияние приобрели на побережье Грузии греки, в довольно большом числе переехавшие в 1915-1918 гг. в Грузию (точнее, тогда еще в Российскую империю) из Понта. Но по воспоминаниям стариков, национальный состав побережья был очень разнообразен: здесь жили греки, армяне, мегрелы, грузины, абхазы, черкесы, турки, персы, русские, даже эстонцы, немцы, болгары, молдаване (в Абхазии) и другие в меньшем числе. Особых национальных проблем не было, ибо в то время основой статуса человека были деньги, капитал - естественный и, пожалуй, единственный в своем роде эквивалент трудоспособности человека. Со времени революции по мере претворения в жизнь пресловутого лозунга "права наций на самоопределение", национальный состав начал меняться в зависимости от того, какая нация на данной территории начинала "самоопределяться".
Примером того, как можно, казалось бы, из правильных побуждений, привести людей к несчастыю, является марксистско-ленинский лозунг "права наций на самоопределение". Здесь, как и во многих других случаях, марксизм поменял местами общее и частное. Несомненно, что люди должны иметь право объединяться, определяясь по признаку нации, также как и по любому другому. Но это не должно означать, что национальные права могут быть выше любых других прав человека, или, в общем, выше его гражданских прав, ибо права нации это только частный случай гражданских прав. Если эти права провозглашаются основными, то все остальные гражданские права становятся второстепенными, подчиненными. Другими словами, право наций на самоопределение подразумевает скрытый национализм. При том невежестве, который был характерен для пролетариев-коммунистов, этот лозунг иначе, как правомерность получения преимуществ одной нации над другой, и не мог пониматься, тогда как государство, в котором людям должны быть обеспечены все возможности для свободного развития, должно быть основано на "праве граждан (а не наций) на самоопределение".
Надо сказать, национализм (как любая другая доктрина "веры") не мог себя откровенно проявить в государстве с другим господствующим символом веры, в данном случае, в коммунистическом. Коммунисты не позволяли этого до той поры, пока были сильны. Но идея "права наций на самоопределение" позволяла осуществлять национализм скрытым путем. Началось все с политических органов управления высшего эшелона власти, затем стало опускаться все ниже, пока не дошло до должностей заведующих всех типов. Одновременно происходила "национальная" оккупация и экономически влиятельных должностей: начиная с министров и кончая заведующими магазинами, складами, лавками, бензоколонками и пр.
С 1918 года по 1937 год в органах управления нижнего эшелона политической власти в Закавказье и особенно экономики было немало специалистов разных национальностей: русских, армян, греков и пр. Сказывался недостаток в собственных профессиональных кадрах. Следует отметить, что, согласно ленинизму и его практике, управление государством не рассматривалось как профессия с соответствующими ее атрибутами - образованием и опытом. Министры назначалась в первую очередь по их партийной благонадежности ("кухарка должна уметь управлять государством" - это установка воинствующего невежества). Но обойтись без профессионалов-исполнителей они не могли. В дальнейшем был брошен лозунг подготовки национальный кадров. Ущербность лозунга - подготовка по национальному признаку, а не по деловым качествам - понятна с первого взгляда, но еще более ущербна была подготовка этих кадров, не имеющих хорошей школьной базы. (Тем не менее, были и среди них толковые люди, хотя основная масса имела весьма средний образовательный ценз).
В результате осуществления всех этих мероприятий доля ненациональных кадров снижалась, пока не застыла на минимуме. В дальнейшем я еще вернусь к истории этого вопроса, а сейчас расскажем о дальнейшей судьбе греков.
Немало сведений об этом содержится в книге Н.Н. Иоаниди [24] (с.28, 33, 35). Они касаются греков Абхазии, но характерны для всей Грузии. Приведем выдержки из этой книги:
(с.28): "Окончание I мировой войны, территориальные приобретения Греции и ее участие в военной интервенции против Советской России, постоянно увеличивающаяся нестабильность Грузинской демократической республики, а также хозяйственная разруха вызвали волну выезда (греков), тем более, что некоторые аспекты национальной политики Грузии, особенно языковые, способствовали этому. Так, например, из 150 служащих комиссариата Абхазии и подведомственных ему учреждении греков было только 2 - сортировщик табака и кладовщик. Ряд документов содержит сведения об эмиграции греков. Так, протокол ревизионной комиссии Народного совета Абхазии говорит об эмиграции греков в 1919-1920 гг. и организованном Министерством Демократической Республики Грузии вселении на их место грузин, сванов и мегрелов, что вызвало недовольство представителей абхазского населения в Совете. Подтверждают массовую эмиграцию и документы Сухумской городской управы о закрытии греческой школы в с. Яштух. 1 марта 1920 года земельная управа Гумистинского уезда фиксирует массовый выезд греческого и армянского населения в Грецию и Турцию... Отсутствие конкретных сведений не позволяет с достаточной достоверностью определить причины массового выезда. Предположительно можно считать, что, в основном, судя по определению "беженцы" (в официальных документах - АВТ.), выезжали лица, переселившиеся в Абхазию в 1915-1917 гг." (Массовый выезд греков характерен в это время не только для Абхазии, но и для Аджарии - АВТ.).
Напуганные революцией, начали уезжать и богатые местные греки. Их количество сейчас трудно установить, но по свидетельству старожилов, уехала основная масса состоятельных греков Грузии.
Массовый выезд греков из Грузии имел место и в 1924 году, когда по согласованному решению Советского правительства и Греции в Сухум и Батум прибыли греческие пароходы специально для вывоза греческих семей.
По расчетам Н.Н. Иоаниди [24] (с.36) "общее число греков выехавших из Абхазии с 1923 г. до мая 1937 года - около 9 тысяч человек". По-видимому, не меньшее число их выехало за тот же период из Аджарии. НЭП продолжался до 1930 года. С 1929 года, как и предлагал Ленин в свое время (я имею в виду не год, а метод, см. его "Последние письма"), Советское правительство сочло подходящим полностью ликвидировать мелкую и среднюю буржуазию методом наращивания налогов. Был введен налог на доходы, близкий к 100%. Те, кто попытался продолжать работу в таких условиях, быстро разорился, остальные просто закрывали магазины, лавки, мелкие предприятия (пекарни, мельницы и т.п.), часто разоряясь полностью, если все деньги оказывались вложенными в дело. О продаже речь не шла, ибо не находилось покупателей. Затем частная собственность под разными предлогами или без них была экспроприирована.
Среди греков, конечно, резко возросло число желающих выехать. Но уже начала работать сталинская репрессивная машина по уничтожению "буржуев", которую нельзя было утолить таким естественным способом. Количество выезжающих возросло по сравнению с предыдущим периодом, но было не сравнимо с числом желающих.
В это же время началась коллективизация крестьянских хозяйств. К желанию греков выехать по причинам экономического характера прибавлялось постоянное давление властей, о чем документально рассказывает Н.Н.Иоаниди [24]. Количество выехавших за период с 1930 по 1937 год установить не удалось. С 1936 года по 1938 год правительство начало подталкивать к эмиграции бывших предпринимателей. Им выдавали греческие паспорта с косой красной чертой, означавшей обязательность выезда к определенному сроку. Уезжали в основном разоренные люди без должных средств для начала жизни в Греции. Многие из них умерли в голодные годы второй мировой войны (в Афинах погибло от голода до 44 тысяч человек).
Глава 4. Начало коммунистического пути.
С 1927 года начинается новый этап в жизни понтийских греков в Советском Союзе. Репрессиям подверглись многие главы семейств, как в городах, так и в деревнях. Так в Сухуме одними из первых были репрессированы члены церковного совета греческой церкви в связи с экспроприацией церковного имущества (Спаниди, Печалиди, Франгулиди и др.); судила печально известная "тройка"; все были приговорены к лагерям в районе Магадана, но до места живыми добрались лишь единицы. В это же время было репрессировано множество греков по всему побережью. Часть отправляли в лагеря, часть с семьями на поселение в Сибирь и Казахстан. Ялта, Анапа, Туапсе, Новороссийск, Сухум, Батум и другие города и села Крыма, Краснодарского края, Ставропольского края, Грузии "посылали" своих граждан на каторгу. Некоторые успевали скрыться от ареста; часть из них даже сумела добраться до греческого посольства в Москве, получить визу и уехать; другие скрывались до тех пор, пока не был выполнен план по поставкам "смертников" в лагеря. В Грузии проводилась политика замещения греков (особенно в Абхазии и Аджарии) мегрелами, сванами и грузинами. Поэтому сравнительно многим позволяли уезжать в Грецию. Видимо, еще и потому, что многие греки были иностранно-поданными, репрессии не были сплошными, и многим удалось все же получить разрешение на выезд. В первую очередь стремились уехать семьи ранее репрессированных из-за опасности применения дальнейших мер. Уезжали также все сколько-нибудь зажиточные горожане и крестьяне.
Удивительны пути господни, но даже "шахтинское" дело не обошло греков стороной. Так, мне известна семья Грамматикопуло, жившая в г. Шахты, где глава семьи работал на обслуживании железной дороги. В 1937 году в связи с громким "шахтинским" делом осудили отца и двоих сыновей (младший был очень талантлив, писал стихи и романы). Отца расстреляли, а сыновей отправили в лагеря (в Валасницу). Там оба погибли.
В эти годы немалое число греков попало в лагеря. Некоторые благодаря стечению обстоятельств и крепкому здоровью пережили заключение и вернулись. Хотя в последнее время было опубликовано огромное число мемуарной и художественной литературы об этих страшных годах, не лишним будет и свидетельство греков. Я приведу рассказ одного из них. - М.Ф.Н.
Греки в лагерях
М.Ф.Н. жил в то время с родителями, братом и сестрами в г. Батуме. Родители переселились туда из Турции в 1915-1916 гг.. Жили довольно бедно, политикой не занимались и в нее не вмешивались, хотя, конечно, имели какое-то мировоззрение и как-то оценивали происходящие события.
В 1957 году в октябре М.Ф.Н. окончил в Батуме вечерний техникум и стал механиком по портовым машинам. Вместе с одним местным армянином получил направление в Таганрогский порт. В том же году они приехали в Таганрог, сняли частную комнату и приступили к работе. М.Ф.Н было в ту пору 20 лет.
Как и большинство его сверстников (это очень характерно и хочу обратить на это внимание) М.Ф.Н. полностью верил в идеи коммунизма, был уверен, что трудности, переживаемые страной и людьми, временные и, когда они будут преодолены, наступит счастливая жизнь. Не раз он вступал в спор со взрослыми, умудренными опытом родственниками, скептически относящихся к обещаниям коммунистов. Хотя в 1935-36 гг. уже происходили аресты среди соседей и дальних родственников, М.Ф.Н. и его товарищи верили, что наказывают действительно по заслугам, именно, так сказать, "врагов народа".
В начале 1938 года М.Ф.Н. получил из дома известие об аресте старшего брата. Хотя М.Ф.Н. прекрасно знал, что брат никогда не участвовал ни в каких политических движениях, тем не менее, даже у него шевельнулось подозрение в том, что брат занимался "недозволенной" деятельностью. В феврале 1938 года М.Ф.Н. поехал на неделю домой повидать родственников и узнать, в чем же дело. В Батуме он узнал, что идут массовые аресты и уже забрали многих греков, в том числе и часть его родственников. Сначала забирали тех, кто был в прошлом побогаче (по настоящему богатых среди греков, практически, и не было, поскольку большинство не так давно перебрались из Турции почти "в чем мать родила"). Затем стали забирать подряд, независимо от подданства, но в первую очередь все же иностранно-поданных (Семья М.Ф.Н. была греко-поданной). Мать уговаривала М.Ф.Н. не возвращаться в Таганрог, а куда-нибудь уехать (в частности, в Сухум, к родственникам) и переждать. Так некоторые и сделали и действительно спаслись, так как массовые аресты кончились в 1939 году, а бежавших не разыскивали, словно был выполнен какой-то план.
Но М.Ф.Н., во-первых, не чувствовал за собой никакой вины, а во-вторых, за три дня до отъезда сдал свой паспорт (иностранно-поданным полагалось каждый год возобновлять свой паспорт) а хотел получить его назад.
Вернувшись в марте в Таганрог, М.Ф.Н. зашел в паспортный стол. У паспортистки при его появлении вырвалась фраза: "А Вы еще здесь?!". У М.Ф.Н. шевельнулось подозрение, но все же он не решился на какие либо действия. На следующий день к нему на работу пришли двое сотрудников МВД и предложили М.Ф.Н. возвратиться на квартиру. На квартире произвели обыск, ничего не обнаружили, но велели взять нужные вещи (М.Ф.Н. взял только одеяло) и отвели в комендатуру. Это случилось 23 марта 1938 года.
В подвале комендатуры находились тюремные камеры предварительного заключения. В одну из них отвели М.Ф.Н. Камера размером 12-14 кв.м. имела одну дверь и одно маленькое оконце под потолком, затянутое решеткой. По периметру стояли скамейки, и несколько мест было в центре камеры. Когда М.Ф.Н. привели, в камере было около 20 человек, а в дальнейшем бывало и до 28. Возле входа стояла так называемая "параша" - бочонок с крышкой, для оправления естественных потребностей узниками. "Старики", т.е. старожилы камеры сидели подальше от параши; вновь прибывающие располагались вблизи нее. Лежать было невозможно, можно было только немного вытянуть ноги (В парашу ходили и "по-болъшому" и "по-маленькому" на глазах у всех).
Когда М.Ф.Н. ввели, кто-то спросил о причине заключения. Но М.Ф.Н., подозревая в сидевших провокаторов, ничего определенного не отвечал. В дальнейшем он понял, что все они такие же, как он, невинные люди и стал более доверчив.
Кормили следующим образом: утром давали кусочек черного хлеба такого качества, что вновь прибывшие не могли его есть; чуть позже приносили "баланду", т.е. жидкий суп из сечки пшеницы или другой крупы. Вечером также выдавалась баланда. Один раз в день давали в качестве чая горячую воду и два кусочка сахара. Голод был так велик, что этот несъедобный хлеб поглощался, не дожидаясь баланды. В камере находился один, объявивший голодовку и принимавший только горячую воду и сахар. Он был похож на скелет, обтянутый кожей. Как потом узнал М.Ф.Н., это был один из начальников КВЖД (Китайской восточной железной дороги, частью проходившей по территории Китая через Харбин до Порт-Артура). Большинство сотрудников этой ветки было осуждено в 1937 году "за связь с иностранными державами" и погибло затем в лагерях.
Упомянутый человек был приговорен к смертной казни и находился в тюрьме уже около года. Голодовку он начал в знак протеста, но, разумеется, ничего не добился. Заключенные уступили ему место под окошком, где было больше воздуха. Через некоторое время его унесли, и дальнейшая его судьба осталась неизвестной, но скорее всего он погиб.
Сосед по камере посоветовал М.Ф.Н. подписать сразу все предъявленные обвинения, объяснив, что все равно власти добьются своего и осудят. Но в тот момент М.Ф.Н. не понял, что это действительно был совет благожелателя.
На третий день М.Ф.Н. отвели к прокурору, который предъявил ему обвинение из трех пунктов: во-первых, его обвинили в том, что он завербован иностранной разведкой через некоего Папандопуло из Ростова, который организовал сеть враждебной агентуры; во-вторых, в том, что М.Ф.Н. было поручено в начале войны взорвать все механизмы порта; в-третьих, его обвинили в том, что он завербовал еще одного грека - сторожа в порту (М.Ф.Н. близко этого человека даже не знал; говорили, что он не совсем нормален).
М.Ф.Н. отказался подписывать эту галиматью. Тогда его отвели в карцер. Карцер представлял собой комнату со специальным устройством. Когда М.Ф.Н. ввели туда, вдоль стен карцера уже сидело человек 8, причем М.Ф.Н. поразило то, что все они были почти голые и сидели на своих вещах. Оказалось, что три стены карцера постоянно подогревались, в комнатке стояла страшная жара и иначе, чем в голом виде, находиться там было не возможно. Для того, чтобы сделать обстановку еще более невыносимой, баланду подавали разогретой до кипятка.
Многие не выдерживали сразу и через несколько часов стучали в дверь. Их забирали и снова вели в прокуратуру. М.Ф.Н. выдержал 3 дня. Когда его снова привели к прокурору, он пытался доказывать, что обвинения представляют собой глупость. Тогда прокурор пригрозил отправить его снова в карцер, что практически, обрекло бы его на смерть. Дело в том, что как вновь прибывший М.Ф.Н. сидел в карцере возле двери и, когда она открывалась, резко охлаждался. В результате этого (а может быть, и дополнительно сказалась какая-то тюремная инфекция) вся голова и грудь М.Ф.Н. покрылись гнойными волдырями, что дополняло мучения. М.Ф.Н. понял, что лучше подписать обвинение, чем погибнуть от этих пыток.
После этого его отвели в прежнюю камеру в комендатуре. Дня через два болезнь развилась. Один из гнойников между пальцами левой руки развился и заражение пошло вверх по руке. Она страшно болела, а главное могло произойти общее заражение. М.Ф.Н. несколько раз стучал в дверь и просил отвести его к врачу, но ему грубо отказывали. Когда положение стало крайне серьезным, "старики" посоветовали стучать в дверь, не взирая на угрозы охраны. Это подействовало, и когда все угрозы не возымели действия, М.Ф.Н. отвели к врачу. Тот вскрыл гнойник, вытекло много гноя, так что рука стала как бы вдвое тоньше, но заражение прекратилось.
Примечательно, что допросы заключенных и другая "работа" с ними производилась в ночное время, начиная с 12 часов ночи и до утра. Большинство сотрудников НКВД были к этому времени в нетрезвом состоянии. (Еще до того, как М.Ф.Н. попал в тюрьму, он и другие жители Таганрога заметили, что днем все рестораны города были полны работниками НКВД, МВД и других подобных служб).
В этой подвальной камере комендатуры в г. Таганроге М.Ф.Н. просидел до конца апреля. Затем на закрытых машинах типа тех, в которых возят хлеб и другие продукты, поскольку специальных "черных воронов" не хватало, М.Ф.Н. в числе многих других заключенных был переведен в тюрьму г. Ростова-на-Дону. Это была большая пятиэтажная тюрьма, в которой содержалось большое количество заключенных. Здесь два раза в день заключенных выводили из камеры оправиться и умыться на своем этаже, а в остальном условия содержания были прежними. Но осужденных было столько, что их, видимо, не вмещали центральные тюрьмы. Поэтому многих, в том числе М.Ф.Н., переправили на баржах в тюрьму поселка Константиновка. Когда вывозили из ростовской тюрьмы, заключенные боялись, что их везут на расстрел, и облегченно вздохнули, очутившись в трюмах барж, из которых можно было через люк видеть кусочек неба.
В константиновской тюрьме заключенным объявили приговор. М.Ф.Н. получил 10 лет лагерей. Но отправка в лагеря состоялась только через полгода в ноябре (то ли репрессивная машина не справлялась с огромным людским потоком, ею же созданным, то ли ждали зимы, чтобы она довершила жестокость людей - сейчас трудно установить).
В ноябре заключенных поместили где-то под Ростовом в "столыпинские" вагоны. Они предназначались специально для заключенных и представляли собой нечто вроде купированных вагонов, с тем "небольшим" отличием, что все купе были ограждены решетками и имели два уровня, которые не сообщались между собой. По коридору ходили стражники. Куда и каким путем повезут, заключенным, разумеется, не сообщалось. Случайно, из разговоров или мельком что-то высмотрев, когда выводили, они узнавали, где находятся.
Везли 20 дней через Москву, Пермь до Соликамска. Здесь располагался распределительный лагерь, куда первоначально стекались все заключенные. Как слышал М.Ф.Н, через этот лагерь в то время прошло около ста двадцати тысяч человек. Прибывшие заключенные размещались в длинных и вместительных брезентовых палатках. В торцах палатки были входы, и тут располагались печки-буржуйки. В этих местах было теплее всего. Испарения поднимались к потолку палатки, оседали на стенках и образовывали слой льда. Заключенные располагались на двухъярусных нарах.
Заключенные делились на "бытовиков" и "политических". "Бытовики" - это осужденные воры, бандиты, хулиганы и т.п. - были полными хозяевами в палатках, терроризируя "политических". (Как неоднократно отмечалось в литературе, согласно коммунистической идеологии, воры и бандиты были по классовой сущности близки пролетариям; коммунисты к ним относились как к союзникам в деле уничтожения всех непролетарских элементов - "политических" заключенных). Политические осуждались по статье 58 и на бланке заключенного ставили аббревиатуру "КРД" (контрреволюционная деятельность) с различными уточнениями. "Бытовики" отнимали у политических теплые вещи, деньги и прочее, что им нравилось. Располагались они около печек, пили водку, играли в карты. Надзиратели не вмешивались; наблюдали только за тем, чтобы не было побегов. При разбивке заключенных на подразделения, старшими ставили "бытовиков". "Бытовики" составляли процентов десять от общего числа заключенных, но "политические" не имели никакой возможности защищаться. Может быть, поэтому убийств было сравнительно не много.
Как слышал М.Ф.Н., лагеря, подобные Соликамскому, располагались еще в Ныробе и в Усолье. В Ныробе располагалась администрация лагерей. В этих лагерях формировались "команды" - отряды по 500-600 человек, которые пешком шли к месту работы - на лесоповал и лесосплав.
М.Ф.Н. в составе "команды" примерно в 600 человек в январе отправили на Черную. Это место располагалось примерно в 200 километрах от Соликамска. Морозы в это время доходили до 30-40°С. По дороге изможденные люди бросали все, что взяли из дома, даже одеяла, не в силах нести. Ватное одеяло, которое М.Ф.Н. взял из Таганрога, отобрали в лагере: кто-то выдернул его из-под головы и унес, а когда М.Ф.Н. хотел было возвратить одеяло, ему дали по физиономии. Но М.Ф.Н. был в теплой куртке; отморозил только пальцы на одной ноге.
Еще будучи в заключении в Таганроге, М.Ф.Н познакомился с одним греком - Михайлиди, который хотя не знал греческого языка, но сочувственно отнесся к нему, Михайлиди обладал громким голосом и умел завоевать доверие. Его сделали каким-то начальником в команде, а он в свою очередь рекомендовал М.Ф.Н. на бригадирскую должность. Более высокой была должность "десятника", но на эту должность назначались только "бытовики" (Впоследствии, когда обнаружилась неграмотность и нежелание "бытовиков" работать, стали назначать "десятниками" и "политических"; тогда и М.Ф.Н. стал "десятником").
На Черной поставили лагерь, разбили людей на бригады по 3-4 человека. Место было пустынное. Деревья спиливали поперечными и лучковым пилами, сучья обрубали топорами. Затем деревья распиливали на кряжи и выкатывали их к дороге, откуда другие команды лошадьми вывозили их к реке. Все это приходилось делать зачастую по пояс в снегу. Но, к счастью, выдали ватники (ватные куртки) и стеганные ватные штаны. Питание здесь было несколько лучше, чем в тюрьме и лагере: давали вместо 400 г уже 600 граммов хлеба, а при перевыполнении - даже 800 граммов. Кроме того, наряду с баландой давали кашу. Но всего этого было явно недостаточно для той работы, что выполняли заключенные. Норма выработки была от четырех до восьми кубометров распиленного леса в зависимости от сорта дерева. Официально рабочий день должен был длиться 10 часов, но заставляли работать, не считаясь с этими установками. Обычно работали все светлое время суток: зимой, с 10 утра до 4-5 вечера, а летом с 6 утра до 8 вечера (в этой зоне летом продолжительность ночи - всего 2-3 часа - с 12 ночи до 2-3 ночи, но лето короткое). Вырубки находились в 4-6 км от лагеря. Поэтому вставали рано, чтобы засветло добраться, а возвращались в сумерках и темноте.
Место вырубки помечалось или ограничивалось веревками. Выход за пределы участка карался смертью без предупреждения. То же самое следовало, если заключенный на марше выходил из шеренги ("шаг в сторону, стреляю без предупреждения" - объявлялось охранниками). Иногда для того, чтобы доказать свою необходимость, охранники провоцировали заключенных нарушить запрет и безжалостно их расстреливали "при попытке к бегству".
В этих условиях при таком питании почти невозможно было выполнить задаваемую норму, особенно людям, ослабленным заключением, или немолодым и мало физически подготовленным. Умирали каждый день десятками. Особенно интеллигентные люди. Хоронили всех уже летом в общих могилах. М.Ф.Н. выжил только благодаря молодости и хорошему здоровью, (ему было 21 год).
Особенно высокая смертность была среди интеллигенции, а в лагере встречались и доктора, и профессора. Многие умирали от болезней, часть становилась "доходягами", как называли дистрофиков, и погибала более медленно, но так же неизбежно. Никаких мыслей, кроме как о еде, у этих людей уже не было, работать они не могли. Раз за разом они подходили с котелком за кашей, но организм уже не принимал пищи, даже, если, сжалившись, им давали вторую порцию. От малейшего толчка "доходяга" падал и при этом раздавался звук, как от падения мешка, наполненного костями.
Зимой все страдали от цинги; лечили их отваром хвои. Утром, уходя на работу, заключенные обязаны были выпить кружку отвара из бочки. Даже угроза цинги не всегда пересиливала отвращение к этому напитку.
Чтобы как-то смягчить трудности, делали приписки. При замере диаметра бревен (по нему определялся объем древесины) завышали показания на 2-3 см. Контролирующими тоже чаще всего были заключенные, и многие из них закрывали на это глаза. Некоторые, чтобы выслужиться, сообщали о приписках надзирателям. Следовало наказание. В марте за приписки М.Ф.Н. наказали (посадили в карцер), но в связи с каким-то срочным приказом отправили его на лесосплав. Здесь оказались условия легче и, пожалуй, это явилось для него спасением. К марту месяцу из 600 человек "команды" осталось 200-220 человек, остальные умерли. (В основном, интеллигенты). На лесосплав направили отсюда 30-40 человек и примерно по столько же - из других лагерей.
М.Ф.Н. отправили на реку Язьву в Усть-Язьву, т.е. в лагерь, находящийся в устье Язьвы, при впадении ее в реку Вишеру. Здесь уже стояли палатки и бараки. Это перемещение памятно для М.Ф.Н, еще и тем, что здесь впервые со дня отправки из тюрьмы, он смог выкупаться в бане. Одежда кишела вшами и другими насекомым. Спасались от них, встряхивая ее над печкой, но через 2-3 дня их количество восстанавливалось. Здесь же, в лагере на лесосплаве, одежду "прожгли", т.е. нагрели до высокой температуры в специальной печи и уничтожили гнид и вшей (одежда после этого имела желтый цвет).
Лед вскрывался в мае. До мая бригады выкалывали бревна, которые не успели сплавить в предыдущая сплав, из льда, собирали по берегам, свозили в определенное место и складировали. После ледохода начинали вязать плоты. Командам выдали сапоги с теплой ватной подкладкой, но ноги часто были мокрыми. Затем плоты сплавлялась катерами в специальные пункты.
Кроме заключенных на лесосплаве на лесоповале работали вольнонаемные - из сосланных на поселения семей кулаков (которые находились в примерно таком же положении, как греки, высланные в Казахстан (об этом периоде я расскажу далее - Авт.), но в несравненно более суровых условиях). Здесь были их селения. Сельским хозяйством они занимались мало, то ли из-за суровости климата, то ли из-за каких-то запретов. Местные жители - обрусевшее пермяки (их называли "чалдонами") и русские все же занимались сельским хозяйством.
На лесосплаве среди вольнонаемных были и женщины, но на сравнительно легких работах. Позже в окрестностях мужского лагеря разбили женский. Женщины частью были "бытовые", частью "политические", но очень многие были осуждены за различные административные провинности: например, за опоздания на работу или за прогул осуждали на срок до 5 лет (сейчас в это трудно поверить, но дорога в коммунистический рай протаптывалась именно таким образом). Хотя лагеря сторожили, но полностью помешать встречам мужчин и женщин не удавалось (или скорее этому не придавалось политической окраски).
До войны (т.е. до 1941 года) к политическим относились как к людям, которые должны умереть. С начала войны положение существенно изменилось. Всех мужчин "бытовиков" забрали в штрафные батальоны и отправили на передовую, как пушечное мясо (Рассказывали мне уже другие люди, побывавшие на войне: позади штрафных рот ставили пулеметы и отступающих расстреливали; говорили, что "знаменитый" подвиг Александра Матросова, закрывшего телом амбразуру, тоже был совершен под дулом пулемета). Из-за этого и из-за необходимости снабжать войну повысилась потребность в рабочих руках. В какой-то мере война спасла немало "политических". (Как известно, это касается также и инженерно-технических работников, отозванных из лагерей в, так называемые, "шараги" - лагерные КБ и заводы). "Политических" стали лучше кормить и одевать. Первоначально усилили охрану, боясь каких-то эксцессов, но потом успокоились и вернули ее в прежнюю норму. Стали более человечно обращаться.
К 1944 году М.Ф.Н. стал мастером. У них составилась умелая команда, которую натравляли в различные места для организации производства. В 1944 году после освобождения Сталинграда к заключенным приехал начальник лагеря и попросил работать с полной отдачей для поставки стройматериалов в Сталинград. В награду обещал похлопотать о досрочном освобождении отличившихся. Заключенные не очень верили обещаниям начальства, ибо часто, почти без причины, заключенным добавляли срок.
Но в какой-то мере начальник лагеря слово свое сдержал. За хорошую работу М.Ф.Н. и еще восемнадцати заключенным в 1945 году объявили, что на два года уменьшают срок. В 1946 году 23 марта вышел срок заключения (8 лет) М.Ф.Н., но распоряжения об освобождении не пришло. М.Ф.Н. начал работать вольнонаемным и получал зарплату 500-600 тогдашних рублей. Вольнонаемным позволялось покупать промышленные товары, но основные деньги уходили на еду. Распоряжение пришло в ноябре, но с ограничением местожительства и надзором. М.Ф.Н. выехал в Сухум, где жила его сестра (остальные родственники еще в 1939-40 гг. уехали в Грецию). Когда в 1949 году греков высылали в Казахстан, единственный, кто не слишком досадовал за это на свою судьбу, был М.Ф.Н.: с высылкой он обретал права наравне со всеми греками. Но об этом периоде жизни понтийских греков речь будет впереди.
Рассказ о лагерной жизни будет неполным, если не отметить характерную черту быта заключенных: здесь никто никому не открывал своих мыслей. Система доносительства уничтожала в корне всякую возможность доверия между людьми, а значит всякую возможность сплочения. На вопрос, были ли у М.Ф.Н. друзья в лагере, был ответ, что такое было невозможно. За малейшее лишнее слово могли увеличить срок заключения, а то и вовсе расстрелять. В лучшем случае люди симпатизировали друг другу, в чем-то помогали, но не более. Среди заключенных были люди самых различных национальностей, образования, происхождения. Из тех, с кем пришлось М.Ф.Н. работать, он запомнил одного еврея - Исхака Шульмана, бывшего комсомольского работника с Украины, турка из Гагр, который приходил однажды к М.Ф.Н. после возвращения из Казахстана; в Казахстане М.Ф.Н. случайно встретил одного казаха, бывшего с ним в лагере, тот пригласил его к себе домой (М.Ф.Н. поразила тогда страшная бедность казахов).
Здесь остается только заметить, что все сведения, рассказанные М.Ф.Н., полностью согласуются со всеми другими источниками. Многие подробности не имело смысла описывать, потому что они скрупулезно зафиксированы А. Солженицыным, В. Шаламовым и другими гражданами страны, случайно оставшимися в живых во время этой "классовой" битвы, или точнее бойни, устроенной "сознательным авангардом пролетариата". Во времена Хрущева они были реабилитированы, но то, что они потеряли, никто не пытался ничем компенсировать.
Глава 5. Предопределенность
Нет сомнения, что весь этот ужас был предопределен требованиями марксистско-ленинской религии. Те, кто пытается сегодня доказывать, что коммунисты-большевики допустили извращение марксистских доктрин под влиянием личности Сталина, измышляют откровенную ложь. Несомненно, личностные качества Сталина внесли свой вклад, но и они влились в русло потребностей этой религии. Предпримем небольшое исследование в попытке разделить "марксистско-ленинское" и "сталинское" в той катастрофе, которая продолжалась 70 лет и еще не кончилась до сих пор.
Раскрыв первую программу коммунистической партии - Манифест коммунистической партии, созданный Марксом и Энгельсом еще в 1847 году, мы найдем почти весь перечень приведенных раннее постулатов марксизма и следующих из них мер по завоеванию власти пролетариатом, (см. также комментарии к манифесту в многочисленных предисловиях Энгельса к нему). Подробно представлять это руководство по захвату власти пролетариатом представляется неблагодарной задачей. Приведем лишь некоторые цитаты.
"У пролетариев нет ничего своего, что надо было бы им охранять, они должны разрушить все, что до сих пор охраняло и обеспечивало частную собственность".
"Коммунисты... являются самой решительной, всегда побуждающей к движению вперед частью рабочих партий всех стран, а в теоретическом отношении у них перед остальной массой пролетариата преимущество в понимании условие, хода и общих результатов пролетарского движения... Коммунисты могут выразить свою теорию одним положением: уничтожение частной собственности."
"Первым шагом в рабочей революции является превращение пролетариата в господствующий класс, завоевание демократии" (такое вот понимание демократии - АВТ.).
"В наиболее передовых странах могут быть почти повсеместно применены следующие меры (для упрочения своей власти):
1. Экспроприация земельной собственности и обращение земельной ренты на покрытие государственных расходов.
2. Высокий прогрессивный налог.
3. Отмена права наследования.
4. Конфискация имущества всех эмигрантов и мятежников.
5. Централизация кредита в руках государства посредством национализации банка с государственным капиталом и с исключительной монополией.
6. Централизация всего транспорта в руках государства.
7. Одинаковая обязательность труда для всех, учреждение промышленных армий, в особенности для земледелия.
8. Общественное и бесплатное воспитание детей, и т.п."
"Коммунисты повсюду поддерживают всякое революционное движение, направленное против существующего общественного политического строя... Коммунисты считают презренным делом скрывать свои взгляды и намерения. Они открыто заявляют, что их цели могут быть достигнуты лишь путем насильственного ниспровержения всего существующего общественного строя. Пусть господствующие классы содрогаются перед Коммунистической революцией. Пролетариям нечего терять в ней, кроме своих цепей. Приобретут же они весь мир".
Это только малая толика призывов к издевательству одной части населения над другой. С поразительной последовательностью и отмеченной Уэллсом откровенностью следовал Ленин указаниям пророков коммунизма, находя новые пути в быстрейшем достижении целей. Им и его гвардией (этот военный термин постоянно использовался в сталинскую эпоху в сочетании "ленинская гвардия"), в которую входили Троцкий, Зиновьев, Свердлов, Сталин, Дзержинским, и многие другие "верные ленинцы" за годы революции с 1917 по 1921 года была уничтожена с ужасной жестокостью часть населения, которая по терминологии Маркса не является народом, так как не является пролетариатом. Были уничтожены: вся царская семья и родня со многими приближенными (хотя оправдать можно только расстрел самого царя); большая часть белых офицеров, не ушедших в белую армию; большая часть казачества; большая часть духовенства и немалое число простого народа для устрашения других. Не следует сюда относить сотни тысяч погибших в гражданской войне, ибо здесь борьба шла на равных, но и война поглотила немало идеологических жертв. Именно Лениным были санкционированы все виды экспроприации ценностей. Именно им была санкционировано создание первых "трудовых армий" и лагерей. Именно им крестьянство было объявлено мелкобуржуазной стихией, которую пролетариат должен организовать в коллективном духе ("организовывал" уже Сталин - вспомним требование манифеста "учреждения промышленных армий, в особенности для земледелия").
Все эти действия Ленина соответствовали истинному марксизму; Сталин в этом был только его верным учеником без всяких кавычек. Не нужно на "бедного" Сталина возлагать вину за эту верность; если винить, то всех коммунистов вместе, начиная с Маркса.
Но, тем не менее, отличие между Сталиным и Лениным в одном имеется разительное: Ленин был по происхождению интеллигентом, потомственным дворянином; Сталин - потомственный пролетарий. Потрясающая нелогичность марксизма обнаружилась в том, что пролетарскую революцию делали отнюдь не пролетарии: Ленин, Троцкий, Зиновьев, Бухарин, Чичерин и большинство других руководителей; истинные пролетарии служили им боевиками, пропагандистами, связными и т.п. подсобными деятелями. Разве не "высшая справедливость" и закономерность пролетарской революции заключалась в том, что пролетарии - Сталин, Ворошилов, Орджоникидзе, Берия и др. уничтожили непролетарских лидеров и взяли власть в свои руки в "пролетарском" государстве?!
Если ко всему прочему добавить, что Ленину не было необходимости бороться за власть и уничтожать соратников, ибо среди них он пользовался непререкаемым авторитетом, то мы с позиций правоверного марксизма просто обязаны "оправдать" Сталина в уничтожения непролетарских соперников.
Итак, с позиций марксизма Сталин является не менее последовательным марксистом, чем Ленин. Некоторые "пролетарские" особенности его действий, конечно, тоже наложили свой отпечаток на ход истории, но, несомненно, оставались в рамках марксизма.
Нет сомнения, что весь этот ужас был предопределен требованиями марксистско-ленинской религии. Те, кто пытается сегодня доказывать, что коммунисты-большевики допустили извращение марксистских доктрин под влиянием личности Сталина, измышляют откровенную ложь. Несомненно, личностные качества Сталина внесли свой вклад, но и они влились в русло потребностей этой религии. Предпримем небольшое исследование в попытке разделить "марксистско-ленинское" и "сталинское" в той катастрофе, которая продолжалась 70 лет и еще не кончилась до сих пор.
Раскрыв первую программу коммунистической партии - Манифест коммунистической партии, созданный Марксом и Энгельсом еще в 1847 году, мы найдем почти весь перечень приведенных раннее постулатов марксизма и следующих из них мер по завоеванию власти пролетариатом, (см. также комментарии к манифесту в многочисленных предисловиях Энгельса к нему). Подробно представлять это руководство по захвату власти пролетариатом представляется неблагодарной задачей. Приведем лишь некоторые цитаты.
"У пролетариев нет ничего своего, что надо было бы им охранять, они должны разрушить все, что до сих пор охраняло и обеспечивало частную собственность".
"Коммунисты... являются самой решительной, всегда побуждающей к движению вперед частью рабочих партий всех стран, а в теоретическом отношении у них перед остальной массой пролетариата преимущество в понимании условие, хода и общих результатов пролетарского движения... Коммунисты могут выразить свою теорию одним положением: уничтожение частной собственности."
"Первым шагом в рабочей революции является превращение пролетариата в господствующий класс, завоевание демократии" (такое вот понимание демократии - АВТ.).
"В наиболее передовых странах могут быть почти повсеместно применены следующие меры (для упрочения своей власти):
1. Экспроприация земельной собственности и обращение земельной ренты на покрытие государственных расходов.
2. Высокий прогрессивный налог.
3. Отмена права наследования.
4. Конфискация имущества всех эмигрантов и мятежников.
5. Централизация кредита в руках государства посредством национализации банка с государственным капиталом и с исключительной монополией.
6. Централизация всего транспорта в руках государства.
7. Одинаковая обязательность труда для всех, учреждение промышленных армий, в особенности для земледелия.
8. Общественное и бесплатное воспитание детей, и т.п."
"Коммунисты повсюду поддерживают всякое революционное движение, направленное против существующего общественного политического строя... Коммунисты считают презренным делом скрывать свои взгляды и намерения. Они открыто заявляют, что их цели могут быть достигнуты лишь путем насильственного ниспровержения всего существующего общественного строя. Пусть господствующие классы содрогаются перед Коммунистической революцией. Пролетариям нечего терять в ней, кроме своих цепей. Приобретут же они весь мир".
Это только малая толика призывов к издевательству одной части населения над другой. С поразительной последовательностью и отмеченной Уэллсом откровенностью следовал Ленин указаниям пророков коммунизма, находя новые пути в быстрейшем достижении целей. Им и его гвардией (этот военный термин постоянно использовался в сталинскую эпоху в сочетании "ленинская гвардия"), в которую входили Троцкий, Зиновьев, Свердлов, Сталин, Дзержинским, и многие другие "верные ленинцы" за годы революции с 1917 по 1921 года была уничтожена с ужасной жестокостью часть населения, которая по терминологии Маркса не является народом, так как не является пролетариатом. Были уничтожены: вся царская семья и родня со многими приближенными (хотя оправдать можно только расстрел самого царя); большая часть белых офицеров, не ушедших в белую армию; большая часть казачества; большая часть духовенства и немалое число простого народа для устрашения других. Не следует сюда относить сотни тысяч погибших в гражданской войне, ибо здесь борьба шла на равных, но и война поглотила немало идеологических жертв. Именно Лениным были санкционированы все виды экспроприации ценностей. Именно им была санкционировано создание первых "трудовых армий" и лагерей. Именно им крестьянство было объявлено мелкобуржуазной стихией, которую пролетариат должен организовать в коллективном духе ("организовывал" уже Сталин - вспомним требование манифеста "учреждения промышленных армий, в особенности для земледелия").
Все эти действия Ленина соответствовали истинному марксизму; Сталин в этом был только его верным учеником без всяких кавычек. Не нужно на "бедного" Сталина возлагать вину за эту верность; если винить, то всех коммунистов вместе, начиная с Маркса.
Но, тем не менее, отличие между Сталиным и Лениным в одном имеется разительное: Ленин был по происхождению интеллигентом, потомственным дворянином; Сталин - потомственный пролетарий. Потрясающая нелогичность марксизма обнаружилась в том, что пролетарскую революцию делали отнюдь не пролетарии: Ленин, Троцкий, Зиновьев, Бухарин, Чичерин и большинство других руководителей; истинные пролетарии служили им боевиками, пропагандистами, связными и т.п. подсобными деятелями. Разве не "высшая справедливость" и закономерность пролетарской революции заключалась в том, что пролетарии - Сталин, Ворошилов, Орджоникидзе, Берия и др. уничтожили непролетарских лидеров и взяли власть в свои руки в "пролетарском" государстве?!
Если ко всему прочему добавить, что Ленину не было необходимости бороться за власть и уничтожать соратников, ибо среди них он пользовался непререкаемым авторитетом, то мы с позиций правоверного марксизма просто обязаны "оправдать" Сталина в уничтожения непролетарских соперников.
Итак, с позиций марксизма Сталин является не менее последовательным марксистом, чем Ленин. Некоторые "пролетарские" особенности его действий, конечно, тоже наложили свой отпечаток на ход истории, но, несомненно, оставались в рамках марксизма.
Глава 6. Переселение
1. Предпосылки
Так кратко, безобидным словом - "переселение" называют понтийские греки их ссылку в восточные районы Советского Союза в 1949 году. И раньше высылали греков в Сибирь (в 1936-39 гг.), когда шла борьба с городской и сельской буржуазией (я говорю именно о ссылке, а не заключении в тюрьмы и лагеря). Но то, что случилось в 1949 году с греками, а еще раньше - в 1944 году с крымскими татарами, а еще раньше в 1941 году с поволжскими немцами (около 1 миллиона человек) и другими народами Советского Союза, в истории имело место только во времена ассирийских и персидских царей (три тысячелетия назад). Или позднее во времена господства монголо-татар, а затек турок.
Документов, указывающих причины и цели переселения народов Советского Союза, либо не сохранилось, либо они все еще находятся в закрытых архивах. Судя по многим признакам, таких документов просто нет, а переселения совершалась, в основном, по устному распоряжению главы правительства в результате устного же обмена мнением. Слишком малы и бесправны были все эти народы, чтобы с ними нужно было считаться и разрабатывать документальное прикрытие своих поступков. Дело в том, что не было обнародовано ни одного документа, в котором юридически обосновывалась бы правомерность переселения этих народов; единственно были пущены в ход совершенно определенные слухи, с тем, чтобы остальное населеление не сомневалось в правомерности таких действий правительства.
Можно поставить возрос о том, почему правительство в других случаях так настойчиво добивалось юридического обвинения лиц, которых в таком огромном количестве уничтожало или ссылало в лагеря (как известно, у всех них обязательно "выбивалось" признание вины; практически никто не был осужден без этого, и этот факт является одной из загадок сталинского режима: зачем нужно было производить такой гигантский "труд", чтобы направить человека под расстрел или в лагеря, в то время как жизнь человеческая находилась полностью в руках коммунистического аппарата насилия; разве нельзя было вынести приговор по доносу - ведь все равно дело сводилось к этому после получения подписи заключенного под пунктами обвинения. Возможно, это делалось для оправдания себя перед западной интеллигенцией, которая свято верила во все эти обвинения. И почему в случае ссылки одновременно огромного числа людей, правительство сочло такое осуждение излишним? Может быть потому, что юридическая практика не знает возможности обвинения одновременно целого народа. Кому в таком случае предъявлять обвинение? Как доказывать связь между совершенно незнакомыми людьми, живущими на расстоянии десятков и сотен километров друг от друга? Или была опасность, что коллективное обвинение целого народа в суде будет свидетельствовать о недовольстве больших масс населения существующим строем? Но разве такие пустяки остановили коммунистическое правительство, когда пришлось пропустить миллионы людей через жернова НКВД? Видимо, момент был таков, что это было излишне, а главное, по-видимому, были другие цели; во всяком случае, не уничтожение этих народов было целью переселения, ибо в противном случае это было бы сделано. Ну, а коли так, то какая цель была у Сталина, Берия и иже с ними?
Поскольку документов нет, опереться можно только на историческое моделирование. Зададим себе вопрос: зачем, с какой целью переселяли народы подвластных стран ассирийские цари царей, персидские падишахи, татаро-монгольские хаканы, турецкие султаны? И почему только на Востоке мы имеем образцы такой политики?
Согласно историческим сведениям можно выделить следующие причины и цели восточных владык: политические и, в частности, военные, экономические, личные. Политические цели заключались в ослаблении противников своей власти. Народ переселялся на другое место, терял корни, уверенность, связи с дружественными народами. На новом месте, в окружении зачастую совершенно чуждых племен, он первое время мог думать только о борьбе за выживание. Выселение служило наглядным уроком другим племенам, решившим сопротивляться.
Военные цели переселения заключались в ослаблении сопротивления в бывших местах расселения и в усилении определенных местностей, особенно пограничных, потерявших жителей в результате войн, эпидемий и пр.
Экономические цели переселения народов заключались в подъеме хозяйства на новой территории. Иногда переселяли только всех ремесленников или земледельцев, остальных оставляя на прежней территории.
Огромную роль в действиях восточных владык играли также и личные цели или скорее мотивы, иногда просто капризы. Немало восточных сказок обыгрывают сюжет, в котором поступки владыки связаны с тем, с какой ноги он встал с постели. Несомненно, эти капризы всегда играли огромную роль при дворах и европейских владык, но на востоке этот произвол дожил до наших дней и приобрел в глазах народа даже некоторую обыденность Западные путешественники средневековья сталкивались с этим и в России и удивлялись отсутствию каких-либо правовых гарантий в жизни поданных. Это не могло не сказаться и на моральном состоянии самих подданных; "я так хочу, и трава не расти", говорил подвыпивший купец или простой крестьянин и встречал понимание. К сожалению, это одна из норм, которая положена славянофилами в обоснование "загадочности" русской души (см., например, произведение Лескова и др.). Причину появления такой нормы можно вздеть в господстве права силы в противоположность юридическому праву. Тут нет никакого феномена "Востока": то же право силы до поры до времени господствовало и в Европе. Но беда Востока в том, что он отстает от Запада в своем развитии на 200-400 лет (разные страны, конечно, по-разному).
В Грузии до сих пор бытует объяснение своих поступков, выражаемое словами "хошь имею". Это служит обоснованием любого поступка, не укладывающегося в правовые рамки. На вопрос, почему ты сделал это (сжег пачку денег, ударил кого-то и т.п.), может последовать ответ: "хошь имею", и это понятно всем. Здесь полностью оправдывается человек, пользующийся государственной властью в личных целях, и считается, что только для этого эта власть или должность нужна. Каким было моральное состояние общества до революции, не трудно догадаться. Приход к власти именно человека восточного воспитания - Сталина - не является случайностью, напротив - это закономерность, последовательное проявление марксизма.
Последнее столетие до революции Россия шла к конституционному (юридическому) правлению, и право силы неуклонно отступало из верхних эшелонов власти, но сохранилось в какой-то мере в крестьянстве в качестве оправдательного аргумента тех или иных действий. Более отсталые страны империи, например, Кавказа и Закавказья, Центральной Азии - морально вообще не были готовы к конституционному правлению. По представлениям большей части народов этих стран в мире правит только сила, грубая военная и физическая сила, и такое положение, по их представлениям, правильно. Это не голословное утверждение: мне доводилось слышать об этом от узбеков, грузин, чеченцев, причем, не "забитых" крестьян и пастухов, а представителей интеллигенции этих народов (может быть, не лучшей, но и не худшей). Это было, разумеется, после разоблачения Сталина и его сообщников; эти люди знали обо всех несправедливостях, которые они сами же испытали, но с уважением говорили о силе власти, о том, что с народом иначе невозможно сладить, и т.д., и т. п. С чеченцами я говорил об этом в г. Грозном (в 1972 году) уже после их возвращения на родину из ссылки в Казахстан: они готовы были оправдать свое выселение, отдавая все право силе. "Да, Сталин поступил с нами несправедливо, - говорили мои собеседники, - но он был настоящий мужчина, вождь, которого можно уважать".
Коммунистическая религия проповедовала, что власть в государстве должна принадлежать беднейшим, тем кто в данный момент вовсе не имеет власти; они имеют право взять эту власть и держать ее силой. Революция прервала ход империи к конституционному правлению и провозгласила диктатуру беднейших.
Но не в этом только заключался перерыв в развитии: к власти пришли люди с другими нормами морали и права. Здесь совершенно четко совпали правовые и моральные нормы религии с одной стороны и морали того сорта людей, которым она предрекала власть, с другой. "Восточная", по своему правовому и моральному облику религия отдала власть "востоку". Может быть не случайно эта религия не смогла победить в Германии, хотя коммунистическая революция началась именно там (об этом многие не знают). Здесь могут возразить мне следующее: через некоторое время (с 1933 года) в Германии тоже была установлена власть, опирающаяся на силу и на религиозные доктрины национализма.
Да, это почти справедливое замечание. Но, во-первых, я беру слова "восток" и "восточное" в кавычки, подчеркивая здесь не какую-то расовую или континентальную предрешенностъ всей истории Востока: Восток ничем не хуже Запада, он только запаздывает - и в этом его беда, а не вина. Вот примеры обратного. В Монголии со времен установления ламаизма (одной из ветвей будизма), т.е. последние 500 лет - не только не было культа силы, а напротив, исчезла всякая воинственность. В Китае даоцзыанство, конфуцианство, будизм создали совершенно особый моральный климат, отрицающий насилие (правда из-за постоянной перенаселенности жизнь человеческая не имела здесь той цены, что на Западе). Япония сейчас являет миру образец демократизма, причем, основная масса народа действительно привержена конституционному правлению. Таким образом, дело совершенно не в том, что "запад есть запад, а восток есть восток". Во-вторых, советская пропаганда ухитрялась искажать события истории до неузнаваемости, и многие люди совершенно уверены, что Гитлер захватил в Германии власть силой, незаконно. На самом деле Гитлер был выбран согласно демократическим канонам: немцы конституционным путем отдали свои голоса программе национал-социалистической рабочей партии Германии (так полностью именовалась, как ни странно, нацистская партия) и выбрали Гитлера канцлером Германии. Основная патология фашистской доктрины - уничтожение коммунистов, евреев, цыган, славян никак не связано с культом силы, а является идеологической установкой. Пресловутый немецкий "орднунг" - "порядок" есть скорее крайнее требование конституционности, чем проявление пережитков права силы.
Другой вопрос, который может возникнуть; откуда в религии, созданной в центре Европы, могли проявиться "восточные" черты: бескомпромиссность, жестокость, требование диктатуры, фанатизм и т. п., т.е. опора на силу, а не право. "Вину" за это некоторые авторы возлагают на евреев, создателей этой религии, утверждая, что целью их было чуть ли не покорение Германии и России и порабощение их народов. С точки зрения истории винить в этом евреев можно только в таком же смысле, как винить Колумба, отплывшего за сокровищами Индии, в том, что его открытие Америки привело к истреблению индейцев. Ставить знак равенства между евреями-националистами и евреями-коммунистами может только человек, ни во что не ставящей исторические факты, которые свидетельствуют, что между ними шла постоянная бескомпромиссная борьба. Уж если и была у евреев цель в коммунистическом движении, то цель вполне оправданная - уничтожение своего бесправия. И именно этим бесправием можно объяснить "восточные" черты коммунизма: бесправный, угнетенный морально на протяжении веков народ, конечно, жаждал быстрого, эффективного способа избавления, допускал диктатуру в достижении этого. Не учитывая этого, трудно понять, как побывав в Гулаге, старые евреи-коммунисты продолжали верить в коммунизм и организовывали после переселения в Израиль в палестинской пустыне коммуны-кибуцы.
Но вернемся к причинам и целям переселения греков. Политические причины придется здесь исключить начисто, ибо греки не участвовали даже на йоту в политических делах государства. Тот факт, что выслали почти всех иностранно-поданных ни о чем не говорит, особенно в свете того, что одновременно выслали немалую часть и советско-подданных греков.
Остаются причины экономические и личные. Судя по фактам, были и те, и другие, но какие в первую очередь, не совсем понятно. Если бы выслали греков только из Грузии, Абхазии и Аджарии, то здесь можно было бы без сомнения считать основной целью захват этих территорий, проводимый из центра правящими грузинами (эта цель, несомненно, существовала). Но тогда почему выслали почти всех греков и с побережья Краснодарского края и Крыма, где не было причин опасаться вытеснения русских с этих территорий? Здесь остается предположить также и другую цель: экономическое освоение Казахстана и Сибири. Но ведь и в России на побережье рук не хватало, и тоже необходимо было после войны отстраивать города и налаживать производство.
Так что же - может быть, действовали какие-то личные интересы? Но какие интересы Сталина могли касаться греков Крыма и Краснодара? Или просто они "имели хошь"?
Есть еще одна причина, на мой взгляд, лучше всего объясняющая причины выселение этих народов - идеологическая (так сказать, религиозная). Все переселенные народы по разным причинам не были "правоверными" верующими в коммунизм. Или лучше сказать, не были тем материалом, из которого легко можно было сделать верующих. От таких народов, следуя доктрине марксизма, либо следовало избавиться, либо их следовало перевоспитать. (Аналогичное явление выселения масс населения с целью перевоспитания мы могли наблюдать в маоистском Китае, что быть может, подтверждает наше предположение). А все остальные причины были при этом дополнительными.
Трудно однозначно ответить на эти вопросы, ибо никаких документов или хотя бы воспоминаний по этому вопросу бывших правительственных чиновников до сих пор не опубликовано. Поэтому мы просто расскажем об этой трагической странице в жизни понтийских греков, а потом, быть может, вернемся к этому вопросу.
2. Осуществление
Рассказы о переселении рисуют однотипную картину. Поэтому собирать какую-то статистику в данном случае не имеет смысла. Чтобы в обобщении не стерлись какие-то интересные детали, я приведу два конкретных рассказа. Первым закономерно будет предложить рассказ о своей жизни М.Ф.Н., побывавшем после ссылки в лагеря еще и в ссылке в Казахстан. Вот этот рассказ.
Первый рассказ о выселении
После заключения в лагере с М.Ф.Н. взяли подписку об ограничении местожительства. Ему было запрещено жить в примерно 200 городах Советского Союза, в том числе в каких-либо административных центрах и в пограничных городах, в частности, расположенных на побережье Черного моря. М.Ф.Н. уговорил какую-то семью в г. Хашури, у которой сын тоже был в заключении в лагерях, прописать его с тем условием, что он там жить не будет. (Прописываться в Хашури, расположенном вдали от берега маленьком городке, не возбранялось). Быть не прописанным по определенному адресу в Советском Союзе было преступлением до 1985 года. Не знаю, отменен ли сейчас этот закон, но к его исполнению с этих пор не относятся так строго. А прежде могли осудить на заключение в лагеря, так же как и за то, что человек не работает более 2-3 месяцев. Во все это трудно поверить. Коммунисты на Западе, в частности, в Греции (об этом рассказывали посетившие Грецию до 1985 года мои родственники и знакомые) не верили в рассказы советских людей, а тем более в изобличения диссидентов, считая это антикоммунистической буржуазной пропагандой, но теперь, кажется, правда доходит до рассудка некоторых из этих "благодетелей простого народа".
Учась до заключения в техникуме на вечернем отделении, М.Ф.Н. одновременно работал плотником на верфи. Навыки эти он не потерял, работая с дерево и на лесосплаве, и потому занялся плотницким ремеслом. В 1947 году он нелегально работал в Батуми, а затем в 1948 году перебрался в Сухум. Здесь он сдельно (т.е. по договорной цене) стал строить и ремонтировать баркасы в местном рыбколхозе (зарплату выдавали на имена его товарищей). Жил без местной прописки в постоянном стразе, что вышлют и накажут.
В начале 1949 года уже появились разговоры о выселении греков. В анкетах греков один из пунктов был оформлен так, что свидетельствовал об их неблагонадежности. Поэтому у греков не было сомнения, что выселение может произойти, как это имело место со многими другими народами. Греки узнали о выселении от друзей и родственников, работавших в МВД и др. министерствах за несколько месяцев до его осуществления. Под давлением ряда обстоятельств и сведений, греки были убеждены, что это делается под влиянием Тбилиси, и основной целью является заселение этих мест грузинским населением.
К этому времени отношение к грекам со стороны правительственных органов, уже со времен устранения Н. Лакоба ставшее неприязненным, еще более обострилось. Греков увольняли со сколь-нибудь значимых должностей, старались не принимать на государственную работу. К несчастью, слух о выселении почти не доходил до деревенских жителей, а это была основная масса греческих жителей Грузии. Они оказались совершенно не подготовленными к ссылке. Городские греки заранее начали (задешево) продавать крупные вещи (мебель и пр.), которую явно нельзя было взять в дорогу. Деньги, вырученные от продажи вещей, существенно помогли им начать жизнь в ссылке. Крестьяне почти ничего не успели продать, и им пришлось оставить все, как было: дворы, постройки, скотину и пр. Все это было потом либо безвозмездно, либо за условную цену передано грузинам. Если кто накануне продал скотину, то за очень низкую цену (10-15 руб. за корову, стоившую тысячу рублей).
В Сухуме широко известно, что на этом несказанно разбогатели несколько человек, которые собрали или задешево выкупили этот скот и затем реализовали его через торговую государственную сеть. В Сухуме им был известный впоследствии миллионер Муджа Цулая, бывший картежник и человек сомнительного поведения. После возвращения греков из ссылки, в отличие от многих других, относился к ним хорошо, как бы памятуя, кому обязан он своим "возвышением". Были такие же люди и в Батуме и еще в других местах. (Как рассказывали, такие миллионеры часто съезжались в каком-либо месте, например в доме Муджа Цулая, и играли в карты на огромные суммы, приобретенные без всякого труда. Об этом мне рассказывали очевидцы - соседи Муджи).
Почти за месяц до выселения городские греки уже были готовы: некоторые даже увязали узлы с постелью, упаковали посуду и пр. Характерно, что большинство выселяемых владело хорошими квартирами, которые тут же были заселены грузинами. Те, кто жил бедно, в большинстве своем не выселялся.
М.Ф.Н. перед самым выселением жил у сестры и так, вместе с ее семьей был отправлен в ссылку, которую официально называли "спецпереселением". Хотя в списках он не значился, поскольку не был здесь прописан и жил до этого на квартире, но попросил включить его в перечень, чтобы не ехать в ссылку из Хашури одному.
Выселение началось в ночь с 13 на 14 июня. Организовано оно было очень четко и прекрасно спланировано. Спокойному ходу "операции" помогла абсолютная безропотность греков. Террор, царящий в стране, настолько запугал людей, что никто из греков не решился даже спросить, на каком основании производится выселение. Каждый боялся, что за лишнее слово будет еще более сурово наказан. Операцию эту проводили исключительно русские войска (МВД или другие - греки не умели разбираться в этом), присланные из России. Ночью к дому подошла грузовая машина с двумя солдатами и офицером. В дом вошли офицер с одим солдатом и двумя свидетелями (понятыми), которые были из местных комсомольских активистов и коммунистов. Один солдат остался в машине. Офицер объявил о том, что по решению правительства семья выселяется на вечное поселение (куда, не сказал). Греки ответили, что готовы. Офицер удивился этому, но ему объяснили, что слухи о выселении давно распространились по городу. Поскольку никто не сопротивлялся, офицер и прочие вели себя корректно, без грубостей. Посадили на машину всю семью (четверо взрослых, двое стариков, двое детей - мальчика 6-ти лет и девочку 2-х лет). Обыск не делали, только офицер предложат сдать оружие, если оно имеется.
Под утро, когда были собраны почти все греки города, повезли вдоль городского побережья в село Нижние Эшеры, где до сих пор располагается грузовой железнодорожный узел. На путях уже стояли вагоны – двух- и четырехосные (называемые в рассказах "пульмановскими"), предназначенные для перевозки скота. Здесь людей оставили сидеть на машинах часа 3-4; вероятно, дожидались, когда подъедут все. Прибыл конвой с собаками. Затем машины начали подводить к вагонам и загружать в них греков. Вагоны заранее уже были кое-как подготовлены для перевозки людей; в них располагались двухэтажные нары (но не всем их хватало, и в некоторых вагонах люди спали, постелив свою постель прямо на полу). В вагонах размещали разное количество людей, примерно 50-60 человек в каждом. Особой тесноты не было; люди расстелили свои матрацы и одеяла на нарах, лежали и сидели на них.
Сколько эшелонов было отправлено, сведений у очевидцев не сохранилось. Из Сухума, согласно воспоминаниям было оправлено, по крайней мере, 2 (один из них затем разгружался в Келесском, а другой в Пахтаральском районе Южного Казахстана). Деревенских жителей высылали уже зимой. Точных сведений о сроках и количестве отправленных эшелонов с деревенскими жителями у городских жителей не сохранилось. Известно только, что часть деревенских жителей по каким-то причинам (может быть, из-за дальности поселения) не была выслана единовременно. Впоследствии их заставили выехать самостоятельно, причем, что самое интересное, в тех же вагонах, но за плату, которую вносили сами переселяемые (вероятно, это было уже местное проявление инициативы).
Кстати, после высылки греков были высланы и часть семей армян - не только из Абхазии, но и из Грузии, где в ряде местностей и городов (например, в Тбилиси) они составляли основное население. Были высланы также и грузины, побывавшие в немецком плену. Всех их отправляли на Алтай и в Сибирь. (Грузины, в большинстве своем, скоро сбежали с мест поселения и вернулись безнаказанно в Грузию).
После загрузки двери вагона задвинули и заперли на щеколды (двери в этих вагонах движутся на роликах вдоль стенок вагона). Окон в этих вагонах нет, имеется одна форточка под потолком. В июне в Сухуме бывает очень жарко. И взрослые, и дети стали задыхаться от жары. Взрослые начали стучать и кричать во всех вагонах. Тогда только приоткрыли двери вагонов, но всюду расставили конвоиров. В дальнейшем ехали с открытыми дверьми. Конвойные располагались в отдельных вагонах такого же типа, но как они были устроены внутри, М.Ф.Н. не видел. На остановках сразу устанавливали конвой у вагонов. В поезде было 13-15 вагонов. Ехали с длительными остановками. Состав обычно стоял в тупиках. Несколько раз в день выдавали баланду, но мало кто ее брал, и то ради того, чтобы поесть жидкого. В основном пользовались запасенными продуктами.
Все были предупреждены, что за побег будут осуждены на срок в 25 лет. Из поездов, кажется, никто не убегал, но были случаи побега с мест поселения. Эти люди были осуждены и отбывали срок в лагерях до "хрущевской оттепели". В начале выселения многие, особенно крестьяне думали, что греков отправят в Грецию. Даже выходили, танцевали и пели под кемендже (понтийскую лиру, род скрипки). Потом плакали, когда поняли, что ошиблись. М.Ф.Н. знал одного, который, узнав о том, что поезд направляется в глубь страны, скончался от нервного расстройства.
Ехали 10 дней. Уже через несколько дней стало понятно, что везут на восток. Большинство поездов имели конечным пунктом Южный Казахстан. Почему правительство выбрало для поселения греков именно эти места, остается до сих пор загадкой. Выгрузка греков производилась в нескольких местах. Поезд, в котором ехал М.Ф.Н. был разгружен недалеко от районного центра - маленького поселка Абай-Базар, где располагалась комендатура. Выгрузили прямо в поле. Здесь же зачитали им приказ, подписанный Молотовым, о выселении на спецпоселения и потребовали подписать. Некоторые подписали, другие отказались.
Тут же прибыли какие-то представители из окрестных колхозов, председатели колхозов и другие начальствующие лица, в основном казахи, стали предлагать поехать работать в их колхозы. Почему-то богатые колхозы ("миллионеры") располагались довольно далеко от Абай-Базара. Они забирали нужное им количество семей и уезжали. Оставшиеся и не желавшие ехать в колхозы городские жители пошли в Абай-Базар. Семья сестры М.Ф.Н. отправилась в ближний колхоз имени Димитрова, расположенный в 2-3 километрах от Абай Базара, а М.Ф.Н. остался в самом поселке, поскольку здесь строили какой-то склад и требовался плотник. Его взяли на строительство, но работа была организована плохо и за нее не платили денег. Семьям в Абай-Базаре и в колхозах дали землянки: домики, сложенные из сырцового кирпича с саманными крышами, покрытыми слоем глины, и с глиняным полом. Местные жители казахи всегда жили в таких землянках. По прибытии в Абай-Базар в паспортах греков ставили штамп: "Выселен на постоянное место жительства".
В это время комендатура начала собирать сведения о специалистах, которые могли бы пригодиться для строительства областного центра - г. Чимкента. (Характерно, что одними из первых были отобраны футболисты; как оказалось МВД и другие организации соревновались в том, чья команда лучше и старались отобрать себе лучших игроков. С этих пор в Чимкенте была довольно сильная команда "Динамо", составленная первоначально, в основном, из греков). Часть специалистов под конвоем отправили в Чимкент для предложения своих услуг. Поехали геодезисты, строители, механики и др. специалисты с высшим специальным образованием. Один из них для строительства Дома Советов предложил набрать среди греков рабочих-специалистов. Ему разрешили произвести набор среди прибывших в Абай-Базар. Среди них приехал в Чимкент и М.Ф.Н. Жизнь у всех постепенно начала налаживаться, хотя было очень нелегко начинать с нуля.
Грекам помогло то, что в Южный Казахстан были брошены правительством немалые средства для создания крупной промышленности, и трудолюбивые греческие руки сразу нашли себе место приложения. Чимкент в настоящее время крупнейший промышленный центр Средней Азии и большая часть его объектов строилась при деятельном участии греков (химфармзавод, свинцовый завод, текстильный комбинат, гидролизный завод, нефтеперерабатывающий завод и множество более мелких предприятий, жилые массивы и отдельные культурные комплексы).
Где бы греки ни проживали, они состояли на строгом учете. Сначала два раза в месяц, а затем раз в месяц каждый совершеннолетний грек должен был посетить комендатуру и зарегистрироваться. У каждого был номер, и его вызывали не по фамилии, а по номеру. Для поездки в другой город требовалось особое разрешение. Только примерно в 1954 году, через год после смерти Сталина, начались послабления. Объявили, что не надо отмечаться. Но полная отмена ссылки была объявлена только в 1955 году, когда в газете "Правда" появилось постановление за подписью Маленкова о том, что сосланные восстанавливаются правах. Документально это свелось к замене паспортов на чистые, без штампов. Сначала поменяли паспорта учащимся, студентам и педагогам. В 1956 году выдали чистые паспорта и остальным.
Но возвращение в родные места еще долгие годы было затруднено тем, что права на собственность не были восстановлены. Только часть городских жителей получили свои дома обратно, в большинстве случаев не полностью. Из сельских жителей свое имущество не получил почти никто. Дело в том, что одновременно с высылкой греков, из Мегрелии и Грузии в оставленные деревни были завезены крестьяне (часто насильственно против их воли снятые со своих мест; часть из них даже убежала обратно) и поселены в домах ссыльных. Правительство Грузии всеми силами воспротивилось возвращению сельских греков, чтобы не нарушать благоприятную для грузин демографическую ситуацию. Поэтому основная часть сельских греков так и осталась в Казахстане. Вернувшиеся же завели здесь новые хозяйства или стали городскими жителями. "Повезло" только тем, кто жил "ссо рашия" (в горах), т.е. чьи деревни располагались в такой глухомани, куда мегрелы и грузины не согласились поехать. Небольшая часть жителей вернулась в эти деревни (Манея, Пешкардаш и др.), а некоторые из этих деревень остались незаселенными до сего времени.
С 1956 года началась реабилитация осужденных в сталинское время людей. М.Ф.Н. подал заявление с просьбой о реабилитации в МВД г. Таганрога. В 1957 году он получил соответствующую справку, которую я привожу полностью.
ВОЕННЫЙ ТРИБУНАЛ
СЕВЕРО-КАВКАЗСКОГО ВОЕННОГО ОКРУГА
10 января 1957 г
No 2.9-57
г. Ростов-на-Дону
СПРАВКА
Дело по обвинению М.Ф.Н., 1917 года рождения, уроженца города Батуми, пересмотрено Военным Трибуналом Северо-Кавказского военного округа 8 января 1957 года.
Постановление Особого Совещания от 28 сентября 1938 года в отношении М.Ф.Н. отменено и дело в силу ст. 4, п. 5 УПК РСФСР за отсутствием состава преступления прекращено - М. Ф. Н. полностью реабилитирован.
ЗАМ. ПРЕДСЕДАТЕЛЯ ВОЕННОГО ТРИБУНАЛА СКВО
ПОЛКОВНИК ЮСТИЦИИ
/подпись/ /БАТРАКОВ/
/печать/
В конце пятидесятых годов М.Ф.Н. вместе с семьей (в Чимкенте он женился и уже имел двоих детей) вернулся в Сухум. Никаких извинений; никаких льгот за незаслуженное оскорбление, за подорванное здоровье ни он, ни один другой осужденный после реабилитации не получил, хотя его трудовая книжка полна благодарностей за хорошую работу, и он является "Ветераном коммунистического труда" (специальное отличие за хороший труд, сопровождавшееся определенными льготами).
Является ли история борьбой классов или жизнью отдельных людей - над этим следует серьезно задуматься тем, кто продолжает верить в исторический материализм Маркса.
Второй рассказ о выселении
Хочу привести еще один рассказ о переселении, на этот раз рассказ женщины К.О.А. В силу женской эмоциональности некоторые подробности в нем выделены рельефнее, чем в передаче мужчины. Кроме того, здесь присутствуют и иные обстоятельства, хорошо характеризующие то время.
С 1945 по 1946 год греки жили как обычно. Ежегодно подавали иностранные паспорта на перерегистрацию. Работали, служили, пахали землю, выращивали скот, растили детей. После войны поползли какие-то слухи о переселении греков. Может быть, кто-то выдавал желаемое за действительное, но для греков в этом не было ничего удивительного, ибо вытеснение их из Грузии началось уже давно. К тому же был недавний образец: в годы войны из Сухума выслали эстонцев, немцев и татар (как я уже говорил, в Абхазии были эстонские и немецкие колонии). Эти слухи усилились к 1949 году, но определенно о выселении стало известно за несколько недель до назначенного срока (через знакомых, имевших родственников в городском МВД). Городские греки были подготовлены, а деревенские оставались в неведении.
Выселение началось в ночь на 14 июня 1949 года. Заранее были подготовлены адреса и списки высылаемых. Для выселения прибыл из Москвы полк МВД, состоящий только из русских и украинцев. В 2 часа ночи город заняли студебеккеры, оставшиеся в Союзе с дней войны, и другие грузовые машины. Дома дрожали от гула. На балконы и прямо на улицы высыпали жители города. Каждая машина приезжала за отдельной семьей, причем, в списках были указаны все подробности о составе семьи и т.п. Заходил офицер и двое понятых из местных, отмечали в бланках тех, кого забирали, и сажали их в машину. Позволяли брать все необходимое (К.О.А., например, взяла постельное белье, швейную машинку, корыто для купания сына, которому в дороге исполнилось 10 лет и т.п.). Тут же предлагали подписать бумагу, по которой владелец дома соглашался передать помещение горсовету с тем, чтобы после его продажи горсовет выслал ему деньги. Некоторые от страха согласились, другие - отказались).
Люди, соседи и незнакомые, как всегда, вели себя по-разному. Некоторые соседи, в т.ч. и советско-поданные греки, которых не высылали, радовались выселению, надеясь получить дополнительную жилплощадь. А один из понятых, молодой грузин, плакал. (Если кто-нибудь заметит, что такие подробности не историчны, я отвечу ему, что чаще всего причины и движущие силы исторических событий заключаются в обычных поступках отдельных людей. А вся история коммунизма - это серия проявлений самых низменных инстинктов не только масс, но, прежде всего, отдельных людей, которых не трудно перечислить по именам. Как показывают публикующиеся сейчас документы, вовсе не борьба за справедливость лежала в основе революции, а борьба за власть, за претворение в жизнь своих, иногда низменных и преступных, желаний).
Рядом с квартирой К.О.А. располагалась квартира семьи брата. Он был женат, имел ребенка, но не состоял в официальном браке с женой, также как многие другие подобные пары. Дело в том, что он был иностранно-поданным (имел паспорт Греческого Королевства), а жена - советско-поданной, и чтобы ей не пришлось страдать с ребенком в случае непредсказуемых событий, брак не был оформлен, а ребенок являлся якобы незаконнорожденным и числился на фамилии матери; я упоминаю об этом, чтобы были понятны последующие события, характеризующие как нельзя лучше события). За семьей брата К.О.А. пришла другая машина. В списках значилась и его жена, хотя она, в принципе, не должна была подвергнуться высылке, поскольку не была даже прописана в городе Сухум (училась в институте в Ростовской области и приехала в Сухум на каникулы), к тому же была советско-поданной; к тому же по документам не имела к этой семье никакого отношения. Окружающие это знали, но, вероятно, кто-то из местных донес о ее связи с высылаемым и о ее пребывании в Сухуме и ее включили в список.
Самое трагичное заключилось в другом. Трехлетний сын брата К.О.А. в это время болел брюшным тифом и находился в инфекционной больнице (расположенной как раз на пути следования грузовиков с переселенцами в село Нижние Эшеры, где их поджидали эшелоны). Его жена Ел. пришла вечером домой, чтобы собрать и проводить мужа. Сын остался в больнице на попечении другой молодой гречанки - Кс. Ор-ди, которая находилась там с больной маленькой дочкой. Когда брата К.О.А. забирали, К.О.А. крикнула его жене, чтобы та возвращалась в больницу, и она успела уйти. Но поскольку она была в списках, пришлось признаться, что она находится в больнице.
Машины отправились в путь почти одновременно со всего города примерно в 10 часов утра. Машина с братом К.О.А. остановилась у больницы (несколько машин за ней тоже остановились и ждали). Один офицер пошел в палату за Ел., а другой - за Кс. Врач запретила забирать больных детей. Офицер увели взрослых, предложив переправить детей потом. В это время пришла сестра Ел. и, узнав о случившемся, забрала племянника домой (ее сестер с матерью не высылали, потому, что они были советско-поданными, а возможно, также потому, что уже не владели недвижимым имуществом). Ел. стала доказывать, что она не подлежит выселению. Офицер проверил ее паспорт и увидел, что она действительно права. На счастье, он оказался человеком дисциплинированным и, взяв паспорт, поехал в город проверять.
Кс. же не могла надеяться ни на кого, так как мужа ее уже отвезли в Эшеры, а других родственников рядом не было. Ребенка она решила не оставлять. Её вывели с ребенком в больничном халатике, без денег, без вещей. На счастье мимо ехала машина, в которой везли ее отца. Она закричала, пытаясь объяснить свое положение, и он в ужасе выхватил из-за пазухи пачку денег и бросил Кс. Деньги разлетелись, но присутствующие собрали все и отдали Кс.
Офицер приехал и сказал Ел., что действительно вышла ошибка, и она может быть свободна. Часов в 11-12 машины с К.О.А. и ее братом и другие прибыли в Эшеры. В вагоны начали грузить только часам к 4-5 вечера. В вагоне размещалось несколько семей, в том числе Кс. с дочкой. Часов в 5-6 эшелон тронулся в путь. Русские уехали в Москву, а эшелон сопровождали различные местные кадры (из Грузии, Армении и пр.).
Двери задвинули и закрыли на засов. Воздух поступал только через форточку. Брат К.О.А. в этот же день заболел и у него поднялась температура. На второй день в вагоне стало так жарко, что люди задыхались; брату К.О.А. стало очень плохо. Один из греков свесился через форточку и открыл дверь, чтобы поступал воздух. На остановке пришел конвоир и угрожал карами, если не закроют. Но люди подняли скандал и конвоиры с большим сожалением дверь оставили открытой.
Городские знали, что выселяют куда-то на восток - либо в Сибирь, либо на Алтай, куда до этого уже выслали некоторые армянские семьи (например из села Азанда и из Сухума). Среди деревенских греков прошел слух, что их везут в Грецию. Они так обрадовались, что на остановке вышли и пели и танцевали под кемендже.
Деревенских быстро распределили по колхозам, а городских долго возили по Казахстану по придорожным колхозам, но никто не хотел их брать, поскольку и они не проявляли желания работать в поле. По пути следования умерло мало греков. Много их, особенно детей, умерло от болезней и недоедания уже в колхозах.
Наконец эшелон разгрузили в городке Великая Алексеевка, а оттуда распределили по колхозам. Брата К.О.А. отправили в больницу, а ее саму в колхоз "Красный Октябрь" Пахтаральского района. Участковый милиционер потребовал, чтобы греки подписали документ, согласно которому они добровольно согласились поехать работать в колхозы. (Зачем это нужно было НКВД, тоже загадка). Некоторые подписывали, некоторые отказывались. Благодаря чуду и заботам К.О.А. ее брат выздоровел и переехал в "Красный Октябрь". К тому времени бывшим городским грекам разрешили переезжать в города, где ощущалась нехватка специалистов и рабочих рук. Брат К.О.А. был инженером-строителем и вместе с сестрой переехал в Чимкент. Греки дали подписку о невыезде и каждый месяц являлись на проверку. Местные жители русские и украинцы даже из бывших раскулаченных, сначала относились к грекам враждебно, называли их "фашистами", пока греки не пожаловались в комендатуру. После этого явные случаи оскорбления не повторялись.
Затем жизнь греков стала налаживаться. Через два месяца приехала жена брата К.О.А. с сыном. Он сам стал работать на строительстве текстильного комбината и был там одним из ведущих производителей работ. За это строительство получил благодарность от премьер-министра Косыгина. Затем строил первое сборное железобетонное сооружение в г. Чимкенте - гидролизный завод и ряд других предприятий. Получил хорошую квартиру на окраине Чимкента, правда, без всяких удобств, но тогда они были вообще редки. Туалеты и водозаборные колонки располагались на улице, о ваннах никто не мечтал - посещали общественные городские бани.
Через 5-6 месяцев после смерти Сталина с греков сняли ограничение о невыезде, но полные права вернули позже. День смерти Сталина мне лично запомнился одним эпизодом. Мне тогда уже исполнилось семь лет, и я ходил последний год (перед школой) в детский сад. Характерно, что я как и многие греческие дети не очень хорошо представлял себе, кем был Сталин и даже Ленин. В греческих семьях при детях категорически исключались разговоры на политические темы. Среди греков можно было найти тех, кто преклонялся перед Лениным, но о Сталине и Берии жившие в Грузии греки знали не понаслышке, знали местные обычаи и основанное на них поведение местных грузинских властей. Поэтому мало кто из греков старшего поколения верил во все эти формулы пропаганды "о великом вожде", "великом учителе", "вершителе побед" и т.д. Задолго до того, как был "разоблачен" Берия, задолго до XХ съезда многие греки могли перечислить все "подвиги" этих "вождей" и назвать им истинную цену. Но именно поэтому греки старались вообще не упоминать их имен, особенно при детях. В Сухуме было известно немало случаев, когда за невинное слово ребенка, услышанное доносчиком, расстреливали всю семью. Именно поэтому смерть Сталина не могла и не произвела на меня никакого впечатления. Более того, я запомнил тот день именно из-за того, что не понял, почему эта смерть была с такой трагичностью воспринята некоторыми окружающими. В частности, моя воспитательница детского сада, приятная, простая русская женщина, услышав сообщение о смерти Сталина, вышла из комнаты в сад и плакала и была очень растеряна; когда мы, дети, спросили ее, почему она плачет, и жались к ее ногам, она сказала, что умер Сталин. Я не мог понять, что в этом трагичного для нее и почему она плачет. И именно это недоумение навсегда осталось в памяти.
Радости родителей по этому поводу я совершенно не запомнил, хотя, как они потом говорили, это был один из самых радостных дней их жизни. (Каким же должен быть человек, если тысячи людей радовались его смерти). Но при мне этой радости никто не выказал.
3. Греки и другие
История переселения наверно будет неполной, если не упомянуть о быте греков и местных жителей, об их взаимоотношениях, о радостях и горестях той жизни, которая для большинства понтийских греков уже стала историей.
Греки встретили в Казахстане представителей самых разных народов, попавших сюда по разным причинам. Кроме казахов здесь в это время жили татары (и крымские, и другие), русские, украинцы, карачаевцы, чеченцы и ингуши, мордва и в меньшем числе другие народы (корейцы, узбеки, таджики и пр.).
В Южном Казахстане казахи составляли основное сельское население, в которое были вкраплены русские и украинцы, а затем вошли в их число и греки. Казахи уже ко времени прибытия греков были организованы в колхозы. Сопротивление их сельской "буржуазии"- басмачей было давно жестоко подавлено и осуществлена сплошная коллективизация. В колхозах выращивали в основном хлопок, бахчевые культуры (арбузы и дыни, кстати, самые замечательные по вкусу, которые я знаю); у колхозников были сады и огороды. Славились прекрасные казахстанские яблоки (одно яблоко сорта "апорт" весило порой до килограмма). Разводили, в основном, овец, верблюдов и коней. Свиней и крупный рогатый скот держали русские и украинцы. Система полива полей здесь арычная, так как дождей в Казахстане выпадает очень мало. Климат сухой, резко континентальный: летом жарко - до 30°С в тени, а зимой - до 20°С мороза. Распределением воды ведали старики - аксакалы, открывая и закрывая перемычки на отводах, питающих поля.
Казахи оставили по себе у греков хорошее впечатление. Относились к грекам с пониманием, без вражды. Даже сотрудники МВД - казахи - относились к ним благожелательно. Ни в городах, ни в сельской местности со стороны казахов не было никакого разбоя или насилия. Например, К.О.А., в то время молодая женщина, могла ходить без страха к брату в больницу, расположенную в нескольких километрах от места ее жительства. Казахи с уважением здоровались и никогда не сказали или попытались сделать что-нибудь оскорбительное. Запомнился разговор, который однажды состоялся между ней и одним аксакалом, достойный того, чтобы быть запечатленным в истории (казахи в большинстве своем умели говорить по-русски, хотя и с характерным акцентом и неправильностями). Аксакал спросил ее, не из ссыльных ли она греков, а когда получил утвердительный ответ, заметил сочувственно: "Сукин сын, этот Сталин; курица не успеет яйцо снести, а он уже знает и требует, чтобы сдали, а царь Николай не знал даже, сколько у меня овец и лошадей".
Казахи, в основном, были бедны, жили в глинобитных землянках, спали на полу, точнее, на устроенном из земли возвышении, устланном войлоком и коврами, если они были. Были чистоплотны в той мере, в какой позволяла их бедность и скудность жизни. У многих не было смены одежды, мало посуды. В домах, разумеется, не было ни водопровода, ни канализации; питьевую воду брали из тех же арыков, из которых поливали поля; было много мух. Но, будучи мусульманами, соблюдали личную гигиену (особенно женщины) и в этом смысле отличались в лучшую сторону даже от местных русских. Одевались однообразно и скудно: женщины носили шаровары до щиколоток, а поверх надевали платье в виде балахона, перехваченного на груди; правда, ткани различались массой расцветок и были по-восточному ярки. Мужчины носили брюки, рубашки, телогрейки и штаны на вате; костюмы и пальто почти отсутствовали. С прибытием греков положение довольно быстро и существенно изменилось. Среди греков немало было отличных портных и сапожников. Очень скоро они обшивали города и поселки, в которых обжились, и шили вполне модную одежду и обувь европейского типа. Сами казахи не скрывали и до сих пор не скрывают, что греки оказали на них благотворное влияние (но, правда, теперь они уже ничего не имеют против, чтобы греки покинули "их", т.е. казахов, родину, ибо им уже тесно в ней; об этих тенденциях я знаю не понаслышке и вернусь к этому вопросу в свое время).
Религиозный фанатизм ни тогда, ни сегодня в казахах не замечался. В парандже ходили только глубокие старухи. Женщины пользовались допустимой свободой (казахи мне сами впоследствии говорили, что у них - кочевников - женщина всегда пользовалась большей свободой, чем у оседлых жителей, например, у узбеков). В городах число казахов в то время было не велико. Часть из них жила в своих районах, часто огороженных по восточному обычаю "дувалами" - глинобитными стенами В городе Чимкенте была очень небольшая прослойка интеллигентных казахских семей. В городах были казахские школы, но многие казахские дети учились и в русских школах, и в первую очередь это касалось детей из интеллигентных семей. (Со мной учился сын бывшего министра просвещения по фамилии Задин (возможно, от таджикского Заде); это была высококультурная семья с добрым семейным климатом). Требования Корана соблюдались в основном только стариками и пожилыми казахами. В среде молодых никакой религиозности не было. Единственный обряд, который довольно строго соблюдался, это - "обрезание". Он обычно сопровождался семейным праздником. В сельских семьях дарили мальчику жеребенка и другие подарки, играли на бубне и пели.
В характере у казахов, по-видимому, не проявлялась потребность спорить; наверно, поэтому на них произвела впечатление национальная греческая черта (пожалуй, единственная, дошедшая до наших дней характерная черта древних греков) - любовь к спору. Как они говорили мне позже, у казахов родилось даже нечто вроде пословицы: "если увидишь круг спорящих людей, загляни в центр и найдешь там грека". Среди казахов до сих пор сохранились некоторые пережитки родовых отношений. Это приводит к случаям, которые для самих казахов вполне серьезны, но со стороны выглядят курьезно. Я говорю о спорах, которые между ними возникают по поводу претензий родов на главенство, выяснения принадлежности того или иного казаха к тому или иному жузу (роду, племени; их было три на территории Казахстана и, как водится, они чаще воевали друг с другом, чем с общими врагами), перечислению обид, имевших место сотни лет назад. К сожалению, как и многие другие тюркские народы, казахи плохо переносят прием спиртных напитков в том смысле, что легко утрачивают контроль над собой. В связи с этим проявляется характерная черта их поведения в пьяном виде (об этом мне говорили многие греки, и я сам имел возможность наблюдать это неоднократно): даже если в компании среди представителей других народов находятся только два казаха, то взаимные споры, упреки и драки случаются исключительно между казахами.
Покинув Казахстан в 1959 году в возрасте 12 лет я не мог предполагать, что здесь зреют свои национально-политические проблемы. И многое в них, типичное не только для казахов, но и для других малых народов Советского Союза, осталось бы мне, быть может, не совсем понятным, если бы жизнь вновь на довольно длительный срок не столкнула меня и с казахами, и с представителями других наций в тот момент, когда в них только начали созревать силы для постановки своих требований, в чем-то справедливых, в другом - идущих в разрез с общечеловеческими ценностями. Но об этом мы поговорим в своем месте, а сейчас продолжим рассказ о других народах, с которыми судьба столкнула греков в Средней Азии.
Много было в Казахстане в то время украинцев. Они не были в ссылке, но их приход сюда тоже был вызван действиями "вождей" коммунизма. Большинство из них были беженцами. Сейчас это слово бродит по страницам советских газет в связи с упоминанием о людях, покинувших свои родные места из-за националистических погромов. Причины, вынудившие украинцев бежать с Украины, были иными, но тоже античеловеческими. Большинство из этих беженцев в прошлом были "кулаками", т.е. зажиточными крестьянами и бежали от раскулачивания. Точнее бежали во время раскулачивания от смерти в лагерях или от голода. Что это были за люди? Среди них встречались и злые, жадные натуры, потерявшие веру в справедливость, и презирающие пролетариат ("голытьбу", как они говорили). Другие были добрыми соседями, всегда приходящими на помощь, Но и те, и другие были исключительно трудолюбивы и умелы. У них в Казахстане были прекрасные сады и огороды, среди них были хорошие кузнецы и коневоды. Характерно, что на вопрос, не хотят ли они вернуться на Родину, большинство отвечали отрицательно. Поясняли это тем, что так трудиться, как они трудились до раскулачивания, они уже не смогут ни физически, ни морально. Из их рассказов выяснилось, что достаток доставался им таким неимоверным трудом, что только откровенная зависть могла покуситься на их достояние. Бывало, по неделям не выходили с поля, если оно не было рядом с домом, и только для того, чтобы помыться в бане, посещали дом. Живя в Казахстане в достатке, они уже не хотели ничего сверх него, лишь бы их не трогали. Не потому ли так трудно пробудить сейчас в Союзе крестьянина вступить на этот каторжный самостоятельный путь.
Некоторые воспоминания сохранились у греков о чеченцах. Последние не отличались особым трудолюбием, были задиристы, вороваты и жестоки. Но как рассказывали грекам украинцы, жившие в селах, казахи с ними тоже расправлялись очень жестоко. Пойманного на воровстве чеченца, по их словам, казахи не отправляли в милицию, а ударяли несколько раз задом о землю, после чего человек умирал через 2-3 дня, наверно, от внутренних разрывов и кровоизлияния. С греками в городе у чеченцев тоже были стычки, особенно на танцплощадках и в клубах. Но, то ли греков было в городе больше, то ли они были не менее мужественны, у чеченцев быстро исчезла охота задираться, и в городах жилось довольно спокойно. (Вообще случаев разбоя, грабежей, нападений было немного). Чеченцы не стремились учиться в школах и редко поступали в институты. Но, как мне рассказывали многие греки, среди них встречалось немало хороших, добрых людей, способных прийти на помощь в трудную минуту. И, пожалуй, те неприглядные черты, о которых упоминалось выше, следует объяснять пережитками родового строя, а не закоренелым неприятием ценностей цивилизации.
Карачаевцы, раньше вошедшие в контакт с европейской цивилизацией, уже во многом отличались от чеченцев. Были более цивилизованы, стремились учиться.
Русские, как и везде, были какие-то неприкаянные, неустроенные внешне и внутренне: вчерашние победители могучего врага, замученные и униженные своим правительством, они постоянно метались между завистью и жертвенностью, злобой и добротой. Поэтому греки относились к ним, в общем, с недоверием, как к людям, которые вдруг могут подвести.
Быт
Греческий быт был таким же неприхотливым, как и у представителей других народов Казахстана и ничем от него не отличался. Работали, обычно, все трудоспособные члены семьи. Если были дедушки и бабушки, они тоже что-то производили (вязали носки, шили, делали простую мебель, ремонтировали обувь и т.д., и т.п.). Зарабатывали обычно столько, что хватало только на скромное существование. После смерти Сталина жизнь начала неуклонно улучшаться, так что в 60-х-70-х годах греки стали жить по советским меркам зажиточно, но я рассказываю о первых 5-ти - 6-ти годах после переселения.
Дети до 7 лет в большинстве своем ходили в детские сады (разумеется, государственные; частных учреждений в Советском Союзе не существовало). С семи лет все дети обязаны были посещать среднюю школу. Можно было после 7-го класса оставить школу и поступить в 2-3-х летнее специальное учебное заведение для получения какой-либо специальности. Но большинство детей кончали 10 классов, а затем уже получали специальность или поступали в институты. Школы были только на русском и (реже) казахском языках. В институтах казахских отделений не было, они появились позже, когда выросла национальная интеллигенция.
И школы, и институты были укомплектованы хорошими кадрами - специалистами, в военные годы эвакуированными из Украины и России. Некоторые из них бежали оттуда еще во времена голода и репрессий. Например, открытый во время войны Чимкентский технологический институт, был укомплектован кадрами Ленинградского технологического института (теперь имени Ленсовета). Впоследствии многие из них вернулись домой, и уровень преподавания упал. (В настоящее время основные кадры здесь - национальные, и это серьезно сказывается на уровне образованности местной интеллигенции).
Это была послевоенная пора. Полуразрушенная страна только начинала восстанавливаться. Промышленных товаров было мало, но тканей - в достаточном количестве и довольно разнообразных. Фирменной мебели было недостаточно; поэтому заказывали у местных мастеров. После освобождения от ограничений, ездили за крупными покупками в центральные города, даже в Москву. Каждая покупка в семье была событием и доставляла много радости, поскольку на это приходилось долго копить деньги.
Быт и развлечения были простыми. Для молодежи имелись клубы с танцплощадками. Дома редко кто имел радио или проигрыватель грампластинок, но это восполнялось собственной игрой на баяне, гитаре и пением. Взаимоотношения людей отличались добротой, взаимопомощью и взаимопониманием. Взрослые собирались по праздникам, пели, танцевали, играли в карты. Иногда ездили за город на пикники. Телевизоров еще не было, но посещение кинотеатров было обычным явлением. В каждом районе были небольшие кинотеатры с билетами вполне доступной цены; на детские фильмы цена была особенно низка.
Излюбленным духовным занятием и взрослых и детей было чтение книг. И во времена Сталина, а еще больше после его смерти издавалось много детской и взрослой литературы. И отдельные сборники, и собрания сочинений всех классиков - советских и зарубежных. В каждой школе и в каждом районе города были библиотеки, в которых можно было брать книги на дом. Позже можно было выписывать книги из Москвы и Ленинграда, в том числе и букинистическую литературу.
На окраинах города жители обычно заводили огороды, где выращивали овощи, кукурузу, подсолнечник; разбивали сады; держали птицу - кур и уток и др. Некоторые для развлечения разводили голубей.
Питание было ограниченным, но никто не голодал и никто не придавал особого значения изысканности стола. Тем не менее, по праздникам женщины умудрялись накрывать очень вкусные и разнообразные столы. Основные продукты питания покупали в (государственных) магазинах. Черного хлеба было вдосталь, но за белым стояли в очереди. Сахара также было достаточно, и хлеб, посыпанный сахаром, был распространенным детским лакомством. Со сливочным маслом были трудности. На первых порах продавали, в основном, только соленое масло, которое меньше портится в жарком климате, причем давали по 0,5-1 кг на одного человека, но и за ним приходилось стоять в очередях. На рынке тогда еще продавалось чудесное сливочное масло домашнего приготовления (твердое, как сыр), но оно было сравнительно дорого и его редко покупали. Мяса было достаточно, особенно баранины. Овощи, фрукты и прочая зелень покупались на рынке. Все это было очень хорошего качества и в изобилии. Прекрасные яблоки, арбузы, дыни, клубника, виноград, изюм, урюк (сушеный абрикос) и многое другое. Везде росли шелковица и, так называемая, джуда, сладкие ягоды которых служили лакомством для детей. В пору воспевания кукурузы и дети, и взрослые любили есть вареную и жаренную на костре кукурузу. Распространенным лакомством были семечки подсолнечника, сушеная дыня и тому подобные сухофрукты.
Дети пользовались полной свободой передвижения. Поскольку не было бандитизма, наркотиков и пр., родители безбоязненно разрешали детям уходить на весь день на речку или куда-то еще играть в футбол и в разнообразные дворовые игры: бабки, лямку, чижик и т.п. Летом лазали по деревьям, собирая шелковицу и джуду. Зимой катались на санках и коньках (часто самодельных). Дети, как во все времена, коллекционировали разнообразные предметы: марки, монеты, фантики, перья для письма (они в то время были самые разнообразные). У некоторых были велосипеды (у взрослых даже немецкие трофейные). Частных машин почти не было.
Вспоминая то время, наши родители всегда отмечали, что жизнь тогда отличалась умением искренне радоваться самым простым вещам, удивительным моральным климатом дружелюбия и взаимопомощи, которые почему-то начали исчезать по мере обретения свободы и благосостояния. Об этой поре бытия греков и других жителей Союза мы поговорим во второй книге "Истории".
Литература
1. История Древнего Востока. Зарождение древнейших классовых обществ и первые очаги рабовладельческой цивилизации. Часть I. Месопотамия. Под ред. И.М. Дьяконова. - М.: Наука, 1983.
2. Т. Гамкрелидзе Т.В., Иванов Вяч. Вс. Индоевропейцы: праязык и прародина. - Наука и человечество. Международный ежегодник. М.: Знание, 1989.
3. То же, что 1. Часть 2.
4. Мартынов А.И. Археология СССР. - М.: Высшая школа, 1982.
5. Павленко Н.И., Кобрин В.Б., Федоров В.А. История СССР с древнейших времен до 1981 г. - М.: Просвещение, 1989.
6. История древнего мира. Упадок древних обществ. Под ред. И.М.Дьяконова и др. - М.: Наука, 1989.
7. Воронов Ю.Н., Бгажба О.Х. Главная крепость Апсилии. - Сухуми: Алашара, 1989.
8. Мачавариани К.Д. Описательный путеводитель по городу Сухуму и Сухумскому округу. - Сухум, 1913.
9.
10. Яйленко В.П. Греческая колонизация VII-III в.до н.э. М.: Наука, 1982.
11. Краткие сообщения института археологии АН СССР No 151. Античные памятники Колхиды и Иберии. - М.: Наука, 1977.
12. Лордкипанидзе О.Д.. Город-храм Колхиды. (История археологических раскопок в Вани).- М.: Наука, 1978.
13. Обзор докладов "Советско-африканского симпозиума по археологии. Тбилиси-Сигнахи, 1988г." - Вестник Древней Истории, 1990, №2, с.225.
14. Марр Н.Я. По этапам развития яфетической теории. Сборник статей Н.Я.Марра. - М.-Л: Изд. НИИ Этнических и Национальных Культур народов Востока СССР, III, 1926.
15. Какабадзе С.С. О так называемых "хеттско-иберийских" языках. - "Вопросы языкознания", 1955, 14, с.65.
16. История Кавказа и причерноморских степей - М.: Наука, 1987.
17. Языки мира и мир языка. - "Знание-сила", 1985, No 7, с.9.
18. Антропология и геногеография. Сб. ст. - М.: Наука, 1974.
19. Карпов С.П. Трапезундская империя и западноевропейские государства в ХIII-ХV вв. - М.: МТУ, 1981.
20. Ксенофонт. Анабасис. Перевод, статья и примечания М.И.Максимовой. - М.-Л.: изд. АН СССР, 1951.
21. Панарет Михаил. Трапезундская хроника. Изд. А.Хаханов, М., 1905.
22. Клавихо Рюи Гонзалес, де. Дневник путешествия ко двору Тимура в Самарканд в 1403-1406 г.г. - СОРЯС, т.28, Спб., 1881.
23. Эвлия Челеби. Книга путешествия. Вып. З - М.: Наука, 1983.
24. Иоаниди Н.Н. Греки в Абхазии. - Сухуми, Алашара, 1990.
25. Шуф (Борей), Владимир. На востоке. Записки корреспондента о греко-турецкой войне. - С-Петербург, экономическая типо-литография, 1897.
26. Еремеев Д.Е. На стыке Азии и Европы. Очерки о Турции и турках. - М.: Наука, 1980.
27. История нашего времени (Современная культура и её проблемы). Под ред. профессоров М.М.Ковалевского и К.А.Тимирязева. Вып.13. - Издание Т-ва "Бр. А. и И.Гранат и К°", 1913.
28. Шеменков К.А. Греция: проблемы современной истории. - М.: Мысль, 1987.
29. Познаньска К. Старая и новая Турция. - М.: Наука, 1974.
30. Лакоба С.З. Очерки политической истории Абхазии. - Сухуми, Алашара, 1990.
31. Безобразов П.В. Трапезунт, его святыни и древности. - Пг., 1916.
32. Пападопуло-Керамевс, А. Сборник источников по истории Трепезунской империи. - Спб., 1987.
33. Бердзенишвили Н.А., Дондуа В.Д. и др. История Грузии. Учебник для старших классов средней школы. Изд. четвертое. - Тбилиси: Ганатлеба, 1967.
34. Якобсон. Крым в средние века. - М.: Наука, 1973.
35. Каратанасис Афинасиос. Духовная жизнь греков в России в XIX в. - "Балканские исследования", М.: Наука, 1989, вып. 11, с.5.
З6. Арш Г.Л. Греческая эмиграция в России в конце ХVIII - начале XIX в.в. // Советская этнография, 1909, №3, с.85-96.
37. Сумароков П.И. Досуг крымского судьи, или второе путешествие в Тавриду. - Спб., Имп. тип., 1803-1805 гг. Ч.1, 1803г., 226 с.; ч.2, 1805г., 244 с., илл., карты.
38. Мурзакевич Н.Н. Поездка в Крым в 1836 г. - ЖМЖ1, 1837, ч.13, ИЗ, 625-691, с илл., карт.
39. Соколов И.И. Мариупольские греки // Тр. ин-та славяноведения АН СССР. 1932, III, с.287-317.
40. Серафимов С. Крымские христиане (греки) на северных берегах Азовского моря. Екатеринослав, Тип. братства св. Владимира, 1901.
41. Иванова Ю.В. Греческие этнические группы в СССР. // Рассы и народы. 1988, вып.18, с.206-220.
42. Николаева Э.Я., Воронов Ю.Н., Бгажба О.Х. Материалы по археологии Цебельды / Итоги исследования Цибилиума в 1978-1982 гг. Сухуми, 1985. // Советская Археология, 1989, III, с. 273.
43. Зайковская Т.В. Традиционные верования и представления греков Аджарии (античные истоки образов св.Илии и св. Георгия. // Сов. Этнография, 1989, №2, с.105.
44. Ευσταυιαδη Σ. Τα τραγουδια του Ποντιακου λαου. Θεσσαλονικη, 1981.
45. Волкова Н.Г. У греков Грузии. // Полевые исследования Ин-та этнографии 1974 г. - М.: 1975.
46. Аклаев А.Р. Этноязыковая ситуация и особенности этнического самосознания грузинских греков (по материалам исследования в Цалкинском районе). // Советская этнография, 1988, №5, с. 60.
47. Уэллс, Герберт. Россия во мгле.
48. Константин Багрянородный. Об управлении империей. - М.: Наука, 1991.
49. Αγαθονικιδη Θεοφ/ Τραγικα γεγονοτα στις επαρχιες Γκιολια. Ποντιακη Εστια, 1988, τευχος 73, σ. 132-135.
50. Васильев А. Мост через Босфор. - М.: Молодая Гвардия, 1989.
51. Периханян А. Г. К вопросу происхождения армянской письменности. - Переднеазиатскнй сборник, вып. II, М, 1966, с. 103.
52. Воронов Ю.Н. Диоскуриада - Себастополис - Цхум. - М.: Наука, 1980
53. Сичинава В. Новая триада. Мнения, гипотезы. - Газета "Советская Абхазия", 25 мая 1991.
54. Воронов Ю. Уроки Давида Строителя. - Газета "Сухумский вестник", №3 /12/, апрель 1991 г., г. Сухуми.
55. Карбелашвили Л. А. Экономическая география Грузинской СССР. Учебник для VIII класса. - Тбилиси: Ганатлеба, 1971.
56. Фадеев А. Убыхи в освободительном движении на Западном Кавказе. - Исторический сборник, вып. 4, М.-Л.: Изд. АН СССР, 1935, с. 135-182.
57. География Российской империи. Курс средних учебных заведений (Составили А.Баранов и Н. Горелов). 6-ое изд. - С-Петербург. Изд. Д .Д. Полубояринова , 1892.
58. Мровели Леонти. Жизнь картлийских царей. Извлечение сведений об абхазах, народах Северного Кавказа и Дагестана. - М.: Наука, 1979.
ЧАСТЬ II. КОНЕЦ ПУТИ
Введение. Возвращение в никуда, или безродные пришельцы
Говоря о «возвращении» я не столько имею в виду переезд греков из Казахстана и других мест ссылки в родные места, сколько их возвращение к нормальной жизни. К ней при Хрущеве возвращалась вся страна и вместе с ней - греки. В родные места из них возвратились не более половины. Большая часть крестьян осталась; в третий раз начинать все с нуля решились не многие, тем более, что для сельских жителей оказался проблематичным возврат недвижимого имущества и земли. Кроме того, возникло немалое число браков греков или гречанок с представителями местного населения - казахов, корейцев, русских, татар и др. Городским жителям вернуться было легче, поэтому основная часть городских греков вернулась в родные города. (Переселение и процесс возвращения советских греков в родные места может моделировать неоднократные переселения и возвращения древних греков в родные полисы, о которых часто упоминают древнегреческие историки).
Возвращение заключалось в медленном избавлении от страха, настолько медленном, что это еще долго накладывало отпечаток на общение и поведение людей. Этапами этого избавления были расстрел Берия, затем доклад Хрущева на XX съезде КПСС, реабилитация невинно осужденных. Первым признаком «возвращения» было появление политических анекдотов. Разговоры стали более откровенными, хотя подозрительность сохранялась до времен Горбачева.
Что греки нашли в родных местах, как сложилась их дальнейшая судьба и почему с началом перестройки так много греков решили покинуть ее и переселиться на родину своих сверхдалеких предков? Этим вопросам я и хочу посвятить вторую часть книги.
Итак, во-первых, что они нашли на «родине» (подразумевая здесь под «родиной» места проживания греков до выселения)?
Греки возвращались не в одно какое-то место; возвращались, в основном, туда, откуда были высланы: в Крым и Приазовье, в Краснодарский и Ставропольский края, в Грузию (в частности, в Абхазию, Аджарию и т.д.. У тех, кто возвращался в Россию, особых проблем, отличных от проблем живущего там населения, практически не было, если не считать, что жизнь нужно было начинать заново. У тех, кто возвращался на Украину и в Грузию, наряду с этими обнаружились проблемы, связанные с пресловутым правом наций на самоопределение или, проще говоря, с обыкновенным национализмом, который, однако, до начала перестройки (примерно с 1985 года) не проявлял себя столь откровенно, когда грекам прямо стали говорить, что они не имеют никакого права жить на земле, на которой их предки существовали столетиями.
Предпосылки к нынешнему положению греков существовали уже в Российской империи. Перелистаем учебник по географии Российской империи за 1892 год [57]. Здесь мы найдем перечисление всех земель (губерний и уездов) империи с описанием занятий населения и его краткой характеристикой. Упомянуты и греки, но именно упомянуты: имеется две-три фразы, указывающие на то, что греки живут в Крыму и Приазовье, и на Кавказе. Гораздо больше внимания уделено цыганам, упомянуты другие еще менее многочисленные народы, но о греках - почти ничего.
Отношение к ним такое, как будто они являются случайными или временными представителями другого государства на территории империи. Допустим, что так можно было бы отнестись к грекам Кавказского побережья, памятуя о том, что они переселились на эту территорию в XIX веке. Но о приазовских греках достоверно было известно, что они, пожалуй, являются самыми древними жителями империи. Так почему же существовало такое игнорирование их политических прав? Ни в коем случае не хочу сказать, что греки в чем-то были ущемлены по сравнению с другими нациями - нет никаких объективных данных, подтверждающих это. Но факт остается фактом: нынешнее отношение к грекам как к «пришельцам», вероятно, бытовало еще во времена Российской империи. Причина этого, по-видимому, в том, что существует метрополия, к которой греки тяготеют - Греция. В глазах большей части населения России, а потом Союза черноморские греки - это часть греков Греции, не имеющая никаких прав на территории, ими занимаемые. Возможно, что сами греки «виноваты» в этом, потому что никогда не поднимали этого вопроса. Но, в принципе, в Российской империи он был бы неправомочен и именно потому, что империя - это, по определению, конгломерат наций, сплоченных единой властью, в котором политические права принадлежат не нациям, государствам или другим частям, а центральному правительству.
Такое положение было нарушено революцией: в силу права наций на самоопределение у некоторых наций на данной территории появилось больше прав, чем у других. Вот тогда-то сыграло роковую роль для существования греков России отсутствие признания их как самостоятельного народа.
С началом Перестройки национализм «коренных» наций еще более закрепил это положение и предоставил грекам на выбор только две возможности: либо отъезд в Грецию, либо ассимиляцию. Разговоры, которые ведут (1990) некоторые лидеры греческих обществ о возможности получения хоть какой-нибудь экстерриториальности, являются лишь политическим развлечением (не всегда безопасным).
Каково нынешнее (1991 г) положение греков в местах их расселения? Повсеместно его можно охарактеризовать следующим образом: моральное вытеснение, различное по интенсивности в зависимости от местных условий.
Что я под этим подразумеваю? Греки нигде не подвергаются насильственному выселению, депортации, но им постоянно внушают разными способами и с разной настойчивостью, что они люди не первого сорта, что они посторонние, случайные жители, не имеющие права претендовать на те же права, что и «коренное» население. Сила воздействия наиболее велика в Грузии, где поощряется правительством Гамсахурдия и интеллигенцией; меньше в Казахстане, где правительство Назарбаева по определенной причине заняло резко антинационалистическую позицию; намного меньше в Краснодаре и Ставрополье, где ранее его почти не было и только за последнее время выросло подозрение ко всем «черным» (т.е. южанам) и потому достается и грекам; и совсем мало в остальной части России.
Лучше всего известна мне ситуация в Грузии и, надо сказать, она наиболее ярко отражает положение греков (и других «некоренных» народов), а также характеризует период времени, называемый Перестройкой. Именно поэтому я основное внимание уделю судьбе греков Грузии.
РАЗДЕЛ 1. ОТ РАВНОПРАВИЯ К ВТОРОСОРТНОСТИ: ДО И ПОСЛЕ 1937 ГОДА
Мы погрешим против истины, если скажем, что греки немедленно после Октябрьской революции были выделены в особую группу преследуемых. Трагические последствия коммунистического правления (лагеря, ссылки и т.п.) о которых мы говорили в Части 1, испытали не только греки. Специфически «греческие» несчастия начались после 1936 года и основное из них – осознание своей второсортности.
Как мы говорили, после революции началось очищение страны от людей, чуждых «пролетарскому» сознанию. Разумеется, досталось здесь и грекам, но в этом не было греческой направленности (или какой-либо иной). Жертвами идеологии стали все народы.
После 1922 года, когда Лениным была объявлена НЭП (новая экономическая политика), страна, а с нею и греки, вздохнули свободнее и не только в экономическом плане. Надо сказать, ленинское правительство действительно фанатично следовало марксистской идеологии. Наряду с очевидными жестокостями, освященными этой теорией (правильнее сказать, религией), последняя требовала и равноправия национальностей, в особенности, если дело касалось малых, а значит, согласно этой теории, «угнетенных» народов. Греки, по-видимому, попали в разряд последних. Им позволили создавать свою национальную культуру, и, вероятно, на это были отпущены некоторые средства. Эти 10-15 лет, примерно с 1922 по 1936 год были буквально взрывом самосознания и культуры российских греков в местах компактного их проживания: на Украине, на Северном Кавказе, в Абхазии и Грузии. Пожалуй, эта тема заслуживает специального исследования, и у меня в настоящее время нет достаточного документального материала для описания этого периода во всей полноте. Остановлюсь на этом в общих чертах.
Повсеместно были созданы либо возобновлены греческие школы царского периода с различной продолжительностью обучения. В некоторых городах (например, в Сухуме, Батуме) были открыты педагогические техникумы для подготовки преподавательского состава греческих школ. При этом возникла дискуссия о том, на каком именно языке производить обучение: на местных диалектах или на димотике или кафаревусе (народном и письменном языках собственно Греции). Сторонники последних пытались доказать бедность лексики черноморских диалектов. Тут же появились труды, обнаруживающие довольно богатую основу и полноту, например, понтийского языка, по крайней мере, по сравнению с димотикой. Тем не менее, преподавание началось с использованием димотики, но на основе специфической грамматики. Своеобразием советской грамматической школы греческого языка явилась отмена дублирующих букв и дифтонгов. Были напечатаны учебники, использующие новые грамматические правила.
Был даже организован автономный греческий район в Краснодарском районе. Были возобновлены или созданы типографии во всех районах компактного проживания греков: В Мариуполе, Ростове, Краснодаре, станице Крымской (около г. Геленджик), Сухуме и в других местах. Издавались книги, газеты и журналы как на обычном алфавите, так и на сокращенном. В Мариуполе издавался журнал «Пионер», в Ростове – газета «Коммунист», в Сухуме – газеты «Красный табаковод» и «Пионер». Часть изданий осуществлялась на черноморских диалектах – на мариупольском и трапезундском (понтийском).
Были созданы театры – в Краснодаре, Сухуме и других местах. Можно сказать, сказочным образом, именно в это время появились замечательные поэты, музыканты, драматурги и писатели (артист и драматург Федор-Аполон Канониди, создавший на понтийском языке произведения высокого общечеловеческого уровня; замечательный режиссер, в последствии Засл. Артист СССР Одиссей Димитриади, и мн. др.).
Конец этого расцвета был внезапен и скор. В 1937 году началась борьба с буржуазным влиянием Запада. Грекам инкриминировали (именно потому, что они пытались наладить нормальную национальную жизнь) разжигание национализма, создание националистических организаций, связи с Западом (т.е. с Грецией). Здесь-то и проявилось отношение к грекам, как к пришельцам, как к гражданам другой страны (часть трапезундских греков действительно имели с царского времени греческие паспорта). Те же самые подозрения и гонения пали и на другие народы, не имеющие своей территории в Советском Союзе, например, на турок (месхетинцев), курдов, немцев и др., которые столетиями жили на этой земле. В течение короткого времени были закрыты все национальные учебные заведения, преподавание переведено на русский язык (в селах Грузии – на грузинский). Закрыты школы, театры, церкви, клубы, типографии, и т. п. Арестованы многие руководители этих учреждений, а затем начались аресты и простых граждан. В последнем, разумеется, греки были не единственными, и греческое происхождение явилось скорее удобным поводом, чем причиной репрессий.
Пожалуй, именно 1937 год явился началом осознания греками себя гражданами второго сорта. Чтобы понять всю силу психологического удара, следует отметить, что коренное изменение положения греков (особенно в Грузии) произошло на памяти одного поколения, начиная с 1936 года и кончая примерно 1956 годом – годом разоблачения Сталина Хрущевым. С этого времени положение начало исправляться – быстрее для греков России, медленнее для греков Грузии, но уже никогда не дано было грекам чувствовать себя равноправными членами государства. Больше ни одного слова не было напечатано по-гречески (речь идет о греках России, ибо для греков Греции с целью пропаганды печатались в России множество книг, газет и журналов). Только в конце семидесятых годов разрешили иметь считанное число любительских театральных трупп, которые без финансирования со стороны государства (частного театра в СССР не могло быть) не смогли существовать и быстро захирели. О некотором подъеме самосознания черноморских греков с началом Перестройки, я уже говорил. Но, к сожалению, сама Перестройка пока не привела ни к чему.
С 1937 года не прекращалась насильственная ассимиляция греков. Множество из них было записано русскими, украинцами, грузинами и только теперь мы можем открыто вспомнить об их происхождении. Среди них: Паша Ангелина – первая женщина – стахановка; начальник первой полярной станции Папанин Иван Дмитриевич; теоретик войны и командующий фронтом Триандафилов; один из самых знаменитых военачальников СССР Жуков по отцу был греком. О греческом происхождении всемирно известных летчиков Коккинаки никогда не упоминалось. Только недавно мы могли прочитать о том, что испытатель первого советского реактивного самолета, герой Советского Союза Бахчиванджи, был греком. Для получения высшей награды СССР - Золотой звезды Героя СССР – одному из лучших разведчиков этой войны Фисатиди предложили изменить национальность на русскую (он так и умер, не приняв предложения, в г. Кентау Казахской ССР, куда был сослан в 1949 г.). Мэр Москвы профессор экономики Гавриил Попов, историк профессор Трапезников (Герасимиди) и многие другие вынуждены были скрывать свое греческое происхождение, чтобы достичь высокого положения.
То же самое наблюдалось и в Грузии. Насильственной ассимиляции подвергались, конечно, не только греки (в гораздо большей степени, например, армяне, поскольку они составляли большинство населения Тбилиси и насчитывали несколько сотен тысяч человек); в этом смысле греки представляют собой просто конкретный исторический пример.
РАЗДЕЛ 2. ИСТОРИЧЕСКИЕ ПАРАЛЛЕЛИ
Глава 1. «Варвары» и «греки»
Историческая ситуация в Грузии (имея в виду историю греков) наиболее ярко моделирует процессы исторического взаимодействия этносов, живущих на одной территории. Наблюдение за изменениями в психологии, в поведении, в быту, в традициях греков, за время жизни на территории Грузии, позволяет промоделировать некоторые процессы, которые имели место во времена древних греков и которые в силу отсутствия материальных свидетельств остаются для нас не до конца понятными. Замечательно, что здесь повторились условия и имеются те же последствия, что зафиксированы источниками для древности. Я говорю о варваризации и ассимиляции греков северного и восточного Причерноморья, происходивших в древности (см. Часть 1).
Как не раз подчеркивалось в литературе, слову «варвары» в классическое время греки не придавали того уничижительного оттенка, который оно приобрело позже. Варваром назывался всякий негрек – человек чуждый греческому языку и традициям. В этом же смысле я употребляю этот термин и здесь. Греки Черного моря (жители Грузии или, тем более, России) никаким превосходством не обладали по отношению к своим соседям по территории. Речь здесь может идти не о культурном превосходстве, а о том наборе отличий, который делает народ народом: по языку, религии, антропологическому облику, обычаям, поведению и пр. Задача ставится следующим образом: на одной территории живут два народа: А и Б, обладающих каждый своим набором характерных черт. Спрашивается, как изменяется этот набор с течением времени в зависимости от численного состава, подчиненности и пр. Волей случая народ А является Черноморскими греками, а посему народ Б традиционно приходится называть «варварским». Для разных групп греков Черного моря ими явились татары, русские, казахи и пр.
Для греков Грузии на протяжении последних 100-150 лет «варварами» явились представители коренного населения Грузии, которых мы условно называем картвелами (абхазов и другие некартвельские племена по известным причинам не могли оказать влияния на греков). Поэтому традициям, облику, поведению, нравам картвелов мы посвятим довольно значительное внимание, поскольку многое из этого вошло в быт и сознание греков Грузии, знаменуя собой их «варваризацию». (Отметим, что у понтийских греков до сих пор прослеживаются следы турецкой «варваризации», оставшиеся с того времени, когда они проживали на территории Турции. Судя по всему, еще более существенной «варваризации» подверглись мариупольские греки со стороны украинцев и русских, поскольку время их соприкосновения с последними лет на 150 больше).
Глава 2. Этнографическая среда обитания греков Грузии
1. До и после 1937 года
Как жили греки до 1937 года, я частично говорил в Части 1. Греки сохраняли свой язык, религиозные и бытовые традиции, в основном, перенесенные из Понта. Пожалуй, единственным существенным изменением было то, что «койне» этого района – турецкий язык был заменен на русский, но большинство греков старого поколения владело и турецким, многие армянским, грузинским или мегрельским. Интересно, что немалое число армян, мегрелов и грузин – жителей соседних с греческими сел - владели понтийским (ромейским) языком. Это свидетельствует о том влиянии, которое имели здесь греки до 1937 года. Практически, они входили в экономическую и культурную элиту Грузии.
Как показывает история, для «варваризации» и ассимиляции основными факторами являются экономико-правовое положение групп населения разной национальности и соотношение их численностей. Этот вывод подтверждается и в случае с греками Черного моря.
Что представляло собой картвельское население Грузии до и после 1937 года? Как мы говорили, оно состоит из трех картвельских племен, говорящих на разных языках одной семьи языков: грузин, мегрелов и сванов, каждое из которых подразделяется на ряд племен. В прошлом грузины (в основном, карты и кахетинцы) выступали как завоеватели остальных племен, отчего эта территория и получила в христианское время название Георгия - Грузия (по имени святого покровителя Грузии). Между этими племенами существуют серьезные отличия не только в языке, но и в антропологическом типе, обычаях и традициях. Жителям Абхазии было хорошо известно, что презрение грузин к мегрелам доходило до того, что браки с ними считались позорными. Это презрение сохранились до сих пор. Вместе с тем, неявно сохранилось и отношение мегрелов к грузинам, как к своим завоевателям.
Что представляли собой эти племена до 1937 года, мы можем узнать из многих источников. Но, чтобы быть краткими, приведем характеристику картвельских народов, данную во времена молодости Сталина и Берия учебником географии (География Российской империи, 6-е изд-е. С-Пб., издание Полубояринова, 1892. См. приложения, стр. 18):
«Народы Грузинского племени. Картвельское или грузинское племя разделяется на несколько народов, из которых главные: грузины, имеретины, мингрельцы и лазы. Грузины живут в середине Кавказа между Дагестаном и Сурамским хребтом, имеретины населяют верхнюю долину Риона, мингрельцы – низовья Риона, а лазы – западную окраину Малого Кавказа.
Грузины по наружности принадлежат к числу самых красивых народов земного шара; они высокого роста и крепкого сложения, имеют нежный и чистый цвет лица, роскошные волосы и большие глаза. Грузины добросердечны, ласковы и в высшей степени гостеприимны. Замечательна их страсть к танцам и песням…
Имеретины и мингрельцы по наружности и характеру мало отличаются от грузин. Главные отличительные черты мингрельцев, населяющих щедро наделенную природой землю – лень и, вследствие этого, крайняя бедность. Обыкновенную одежду мингрельца составляет рубашка в лохмотьях, подвязанная ремнём. И лоскут сукна на голове вместо шапки, подвязанный к подбородку тесёмкой. Жилища мингрельцев более похожи на шалаши, чем на дома.
Лазы по наружности и характеру также похожи на грузин. Они отличаются трудолюбием, поля их хорошо возделываются, а жилища удобны и содержаться в чистоте. У лазов развиты отхожие промыслы… Лазы исповедуют магометанскую веру, но многие из них были прежде христианами».
По воспоминаниям стариков описание, данное в географии, являлось на начало ХХ века вполне точным (если исключить красоту: никто из местных не считал, что средние картвелы отличаются особенной красотой; вероятно, в географии, как и во многих других источниках, речь шла о дворянах, а не о простых горцах и крестьянах). Характерными чертами мегрелов были лень и сопутствующая этому бедность. Грузины отличались большим трудолюбием и соответственно жили лучше, но также очень бедно. В культурном плане все зависело от близости и величины городов: жители городов и близлежащих к ним селений были более культурны и жили лучше; те, кто жил в горах, сохраняли родовые отношения и сильно отличались в культурном отношении от жителей городов. (Кстати, это отвечает выводам историков, сделанным на основе археологических раскопок в Абхазии и в Крыму, относительно уровня жизни древних народов, живших около древнегреческих полисов). Носителями культуры в городах были русские и связанные с ними жители других национальностей. Высшее образование получали, в основном, в России или в странах Запада. Известно немалое число прекрасных ученых, военных и политических деятелей, картвелов по происхождению, верой и правдой служивших России и человечеству. Большое количество российских дворянских (в частности, княжеских) фамилий имеют картвельское происхождение. Академик (князь) И.Р.Тарханов (Тарханишвили) (1846-1908) – выдающийся русский физиолог, потомок знаменитого Георгия Саакадзе; генерал Багратион – один из известнейших героев войны 1812 года, потомок царского рода; князь Александр Чавчавадзе – известный поэт; замечательные женщины – княгиня Нина Чавчавадзе – жена Грибоедова и ее сестры, княгиня Е.Д. Орбелиани – жена Барятинского – ставшие предметом воспевания поэтов; десятки других замечательных имен, вплоть до настоящего времени, которыми с полным правом может гордиться грузинский народ.
Представление о состоянии общества в то время в Абхазии может дать «Описательный путеводитель по Абхазии и Сухумскому округу» 1913 года, составленный К.Д.Мачавариани. Примечательно, что автор – картвел по национальности – совершенно без всякой предвзятости относится к некартвельским жителям Абхазии, что почти невозможно представить себе, если бы такой путеводитель был создан через 50-60 лет.
Один перечень фамилий граждан города Сухума, занимавших определенное место в структуре городского общества, дает возможность видеть равноправное положение жителей: (стр. 46) Юристы: В.Б.Ярин, Д.В.Захаров, Б.К.Захаров, В.М.Тер-Степанов, Д.И.Лукианов; (стр.47) инженеры: Модрах (городской архитектор), Островидов, Штокмар, Какубава, Бамэ, Бам; техники: Щегловский, Петров; землемеры: Бегич, Филипов, Винберг; владельцы типографий: Каландарашвили и Мгеладзе, Шейнберг, Козловский; фотографы: Пименидис, Ефкарпиди; магазины: книжный – Н.Д.Гогиджановой, часов – Минкова, готовых платьев – Г.Хлебникова, музыкально-инструментальные – Бувайло, Рухадзе и Табидзе, посудный – Качарава, мануфактурные – Иосифиди, Акиняна, Еркомайшвили; гастрономические: братья Гогричидзе, Зографопуло, Качарава; мебельные: Пичилиди, Германоса, железо-скобяной – Текмичева, склады кахетинских вин – князя Джандиери, Магланелидзе; склады строительных материалов- С.И.Дундуа, Ямандопуло, Текмичева, Топурия и др.; список врачей (стр.56-58) насчитывал 28 пунктов: 1. Агапьев, 3. Барский, 6. Захарова, 9. Кошко, 12. Марецкий, 14 и 15. Мачавариани А.Д. и Р.Д., 18. Нарышкин, 19. Пашалиди, 23. Руссо, 27. Кикалейшвили, 28. Григолия. Зубных врачей насчитывалось 11. Фельдшеров и акушерок – 7 и 9 соответственно, 4 аптеки (все это в городе населением около 20 тыс. жителей. Как видим, здесь на равных представлены представители всех национальностей: русские, поляки, немцы, евреи, грузины и мегрелы, армяне греки, абхазы и др.. Существовало множество дач, принадлежавших, в основном, представителям интеллигенции и знати всех национальностей: Остроумова, Генерал -Лейтенанта Герарди, Братьев Гогричидзе, Шаншиевой, Юркевича, Андреевского, Мелания, Ломакина, Томара и многих других (здесь по-видимому, Герарди – французского происхождения, Гогричидзе – грузин, Мелания – или мегрел или абхазец, Томара – обрусевшая дворянская фамилия из Константинополя, остальные русские и поляки). Список этот насчитывает несколько десятков фамилий; среди них даже фамилия Вел. Князя Алексея Михайловича, которому принадлежала дача с великолепным парком (сохранившимся до сих пор под названием «Дендрарий»).
Возвращаясь к нашим грекам можно отметить, что они были распределены по Абхазии неравномерно. Основная часть их располагалась на Гумистинском участке, что соответствует участку от реки Гумиста до реки Кодор. Вот данные по населению этого участка на 1913 год (стр. 150): «Во всем участке 19 809 душ обоего поля.
Из них:
- Греков 5659
- Мингрельцев 4761
- Армян 2792
- Русских 2128
- Абхазцев 1848
- Эстонцев 1017
- Немцев 600
- Турок 283
- Сванетцев 213
- Болгар 213
- Молдаван 211
- Латышей 84».
В других частях Абхазии греков было совсем мало. Присутствие эстонцев, немцев, молдаван, латышей объясняется тем, что после «добровольного» выселения абхазцев в 1866 г. в Турцию (особенно много из Сухумского округа – из Дальского ущелья, Цебельды и др. мест) царское правительство заселяло эти места переселенцами из различных мест. Поселению греков, армян и мегрелов царское правительство не препятствовало, но и не поощряло его. Во времена Берия большинство из этих народов были выселены, и их села заняты картвелами также, как и греческие. На остальных участках Абхазии, как свидетельствуют данные «Путеводителя», абхазцев в 1913 году было подавляющее большинство.
Что мы видим после 1937 года?
2. «Варвары». Картвельский быт и характер
Каковы они теперь, картвелы? Как изменились за последние 100 лет с того времени, когда была издана цитируемые выше география и путеводитель?
Мы рассмотрим некоторые обычаи, которые в определённой мере были восприняты ромеями-понтийцами и стали характеристикой их «варваризации».
1) «Сисситии»
Если говорить об основной массе картвелов, основной их пищей в давние времена была просяная, а позже - кукурузная каша – мамалыга – с острой приправой из фасоли и другой зелени. Мясо из-за его дороговизны встречалось на их столе довольно редко, как впрочем у всех земледельческих племен. Основная возможность поесть мясо предоставлялась на свадьбах, похоронах и других торжествах общественного типа. Организация этих мероприятий напоминает древнегреческие сисситии (хотя нет оснований считать, что между ними существует историческая связь; скорее всего, такого рода мероприятия возникали параллельно во многих обществах из-за сходных условий жизни и по необходимости.) Что я имею в виду?
Все участвующие в этих мероприятиях вносили свой вклад либо деньгами, либо продуктами или товарами в виде даров, предназначенных для компенсации расходов той семьи, в которой состоялось это мероприятие. На стол подавалось довольно много мяса в виде варенной говядины или телятины, жаренных кур, поросят и т.п. редких на обычном столе яств. В принципе, расходы каждого участника этих совместных трапез за год позволяли бы, я думаю, потреблять то же самое количество мяса, что на этих мероприятиях. Ведь, в конце концов, ничто из ничего не рождается, и это мясо должно было оплачиваться деньгами всех, кто принимает в трапезах участие. В чем же смысл таких обычаев, которые характерны для многих народов? По-видимому, необходимость таких общественных трапез (если исключить важный аспект духовного общения), как возможности потребления мясной пищи, появилась в процессе отбора из других возможных типов поведения. Например, можно объяснить такой обычай тем, что в тёплом климате мясо должно быть съедено как можно быстрее; хранить его практически невозможно. Зарезав теленка, отдельная семья не успеет съесть его полностью до того, как мясо испортится. Поедая его совместно всем сообществом, человек избавляется от проблемы хранения и не теряет ценный продукт. (Мне кажется, что обычай жертвоприношения животных, например, в Древней Греции, также можно отчасти объяснить невозможностью хранения мяса в жарком климате, иначе трудно объяснить, почему богам оставляли только несъедобные части). Мое мнение подтверждается наличием строгого учёта взноса каждого в общий стол. При сборе средств составляется список, в котором указывается взнос каждого члена торжества. Раньше, когда грамотность была уделом немногих, взносы фиксировались устно. Ныне составляется письменный перечень. Этот список вручается семье-устроителю торжества. По неписаной традиции эта семья обязана при случае (т.е. на свадьбах, похоронах и т.п.) подарить, внести, а по существу возвратить каждой семье или человеку, фигурирующему в списке, не менее того взноса, что значится в списке. В противном случае его ожидает презрение и ограничение участия в последующих мероприятиях.
Можно подозревать, что другой причиной появления этого обычая было кредитование. Сбор средств является своеобразным беспроцентным долгосрочным кредитование семьи, понёсшей расходы, так как сбор часто превышает в несколько раз расходы.
Сегодня, хотя обычай уже перерос условия своего возникновения (имеются холодильники, магазины, рынки и пр.) он продолжает существовать в силу новых обстоятельств. Во-первых, обычай поддерживается тщеславием: каждая семья хочет доказать и показать свои возможности, и даже бедные семьи пускаются в обременительные расходы, чтобы доказать свою состоятельность. Но если бы здесь не было материальной заинтересованности, по-видимому, одни только «духовные» потребности не смогли бы удержать этот обычай от забвения. Сбор средств представляет ныне осознанную цель таких мероприятий, на которые стараются пригласить побольше состоятельных людей (разумеется, бедным это бывает сделать труднее). В годы перестройки аппетиты пришлось поубавить из-за общего обнищания, а в 70-е годы эти мероприятия собирали от 100 до 500 человек. Средний взнос составлял около 30 рублей, а расходы на одного человека не превышали 10-15 рублей. Таким образом, сумма «кредита» составляла от 1000 до 15000 руб. (при средней зарплате 120-150 руб. в месяц). На эти деньги семья приобретала мебель, автомобиль и т.п., а затем постепенно в течении многих лет «выплачивала» долг, посещая мероприятия своих заимодавцев. Тем не менее, для бедных семей, не имеющих возможности пригласить много богатых участников, организация этих торжеств стала очень обременительной.
До сего дня совместные застольные мероприятия происходят по традиционным канонам, хотя уже не таким строгим, как раньше. 20-30 лет назад за картвельским столом женщины и мужчины располагались отдельно. Не знаю, было ли это влияние патриархата или влияние турков. Такое сохранилось в настоящее время только в деревне; в городе женщины могут сидеть за столом наряду с мужчинами, но если мероприятие затягивается за ночь, то за столом остаются только мужчины, ибо женщины почти не потребляют спиртных напитков.
Обычная продолжительность мероприятия – 5-6 часов, но иногда оно затягивается с вечера до утра. Существует традиционный сценарий мероприятия, хотя на новичка он производит впечатление импровизации. Побывав за таким застольем два-три раза, начинаешь понимать, что все здесь подчинено определенному ритуалу, даже очередность, набор и содержание тостов, которыми стала так знаменита Грузия. Для некартвела, особенно если он не любитель спиртных напитков, такие мероприятия быстро становятся скучными, ибо не несут никакого разнообразия и духовного развлечения.
Ритуал в основных чертах следующий. Избирается тамада, т.е. человек, ведущий стол, организатор ритуала совместной трапезы. Обычно им становится умудренный в этом человек, хорошо знающий основную часть сотрапезников, умеющий пить много, не пьянея, с хорошей дикцией и знающий содержание традиционных тостов. Первый тост обычно посвящен причине мероприятия (свадьбе, похоронам, 40-ка дням, дню рождения, крестинам и т.д.) Тут даются лестные характеристики и наилучшие разнообразные пожелания предмету внимания. Далее предлагается высказаться по этому поводу гостям. Гости встают, иногда подходят к предмету своего восхваления или к его родственникам, и выражают свои наилучшие пожелания. В этом случае можно сказать «присоединяюсь к сказанному», если человек не находится в близких отношениях с предметом; в противном случае, пожелания более пространны. Тамада может передать продолжение тоста кому-нибудь (это называется «алаверды», от турецкого «аллах верды») и тот добавляет новые штрихи к нарисованной картине. Затем чередуются тосты за ближайших и более отдаленных родственников, друзей, соседей, сослуживцев и пр.. Ни о какой искренности здесь говорить не приходится: вся процедура – просто обязательный ритуал.
Если мероприятие собрало столько людей, что их не охватить одному тамаде, выбирают дополнительных тамад. Если мероприятие посвящено счастливому событию, то застолье сопровождается совместными песнопениями и танцами (в основном, народными). Прежде в 60х-70х годах можно было услышать образцы картвельского народного хорового пения, удивительные по своей гармонии и естественной спетости участников. Сейчас в городе это большая редкость. То же самое относится к исполнению народных танцев. Правда, и при печальных обстоятельствах особой грусти за трапезой не чувствуется: народная мудрость умеряет страсти, но, разумеется, песни и танцы в таком случае не приняты.
Если до сих пор мы могли наблюдать в совместных трапезах картвелов черты сисситий древних греков, то дальнейшее является чисто местной традицией: речь идет о соревновании в винопитии. (Но следует отметить, что и греческие сисситии сопровождались часто каким-либо видом соревнования). Не могу утверждать, что обычай этот распространен по всей Грузии (в Аджарии, например, в основном мусульманское население, и не думаю, что там злоупотребляют спиртными напитками (распространен этот обычай и среди абхазов). Сейчас этот обычай сохранился, в основном, среди сельского населения.
Это соревнование заключается в том, кто больше выпьет вина и сможет сохранить возможность самостоятельно передвигаться. Но оно имеет одно ограничение, делающее его серьезным испытанием: тот, кто в него вступает, не должен выходить из-за стола, чтобы справить естественную нужду. Можно предполагать, что это ограничение возникло тогда, когда обнаружилось, что находится немало людей, способных пить вино, не приходя в невменяемое состояние, сутками напролет. (Речь идет, конечно, только о естественном вине, поскольку принятие большого количества более крепких напитков привело бы к отравлению организма). Принятие вина совершается, разумеется, в ходе общего застолья, а не как-то специально. Но за тем, кто принимает участие в соревновании, ведется строгое наблюдение: он не должен пропустить ни одного тоста, причем обязан выпить столько же, сколько и другие участники соревнования. Соревнующиеся обычно пьют только белое вино и, как правило, одного какого-то сорта, ибо красное вызывает более быстрое наступление позыва. К концу остается обычно небольшая группа соревнующихся. Тот, кто, чувствует себя надежно, может потребовать рог, вместимость которого доходит от 0,5 до 1 литра. В этом случае остальные участники должны также выпить рог. Те, кто осуществил это, обязаны перевернуть рог и показать, что он пуст. Такая ударная доза обычно выбивает остальных участников. Мне рассказывали и о подлогах. С целью уменьшить вместимость рога в него незаметно вставляли огурец, а потом, после опорожнения, столь же незаметно удаляли. Шиком для победителя было после всего этого сесть на лошадь и выпить еще один рог, а лишь затем отправиться восвояси. (Примечание 2000 года: некоторые подробности о застольных обычаях грузин я обнаружил в книге А. Дюма «Кавказ» (глава 47 «Грузия и грузины», изд. Мерани, Тбилиси, 1988 г.), который побывал в Грузии в 1859 году. Как видно, в то время все обстояло примерно также, как сейчас) .
Я так подробно остановился на описании «сисситий» картвелов по двум причинам: во-первых, обычай сисситий (как общая трапеза с обязательным взносом каждого члена) интересен сам по себе и характерен для многих народов древности. Во-вторых, этот обычай после 1937 года постепенно был заимствован ромеями (понтийскими греками) – больше городскими, меньше деревенскими - и стал также частью их жизни, особенно в эпоху Брежнева. Конечно, «сисситии» греков-понтийцев во многом отличались от картвельских и больше напоминали обычное традиционное застолье. Прежде всего, почти отсутствовала соревновательная часть. Разумеется, не существовало дискриминации женщин, если не считать, что женщины не должны были пить спиртные напитки наравне с мужчинами. Но также собирали деньги или подарки, и составляли списки одаривающих. Также произносили тосты, причем руководителем стола – тамадой – нередко выбирался картвел. Но отсутствовала органичность этого обычая: греков не покидало ощущение искусственности всего произносимого. Ассортимент яств был, в основном, тоже местного типа, почти ничего именно из понтийской кухни. В городе греки говорили, в основном, по-русски, в деревнях – на ромейском (понтийском). Поэтому в городе за столом, если и пели, то русские песни. Танцевали, в основном, современные танцы, но также народные греческие и картвельские.
(Примечание 2000 года: Обычай «сисситий» после эмиграции 1986-1995 годов был перенесен понтийцами Грузии в Грецию. Празднования свадеб, дней рождения и т. п. собирают (в 2000 году) от 100 до 500 человек при всей бедности переселенцев и вызывают сильное раздражение местных греков, для которых такое растранжиривание средств просто немыслимо. Но, именно бедность заставляет переселенцев поддерживать этот обычай, хотя и тщеславие, и желание развлечься также остаются существенными причинами).
2) «Полис» и «хора»
Благодаря индустриализации страны, как и в других странах, городское население Грузии резко возросло за годы Советской власти. (В Абхазии, как мы говорили в первой части, количество картвелов резко возросло после 1949 года благодаря заселению оставленных греческих деревень картвелами – в основном, мегрелами). Во многих городах Грузии до революции большинство населения составляли некартвелы, а армяне (например, в Тбилиси), персы, турки, русские, греки и др.. Такое положение было связано, разумеется, не с какими-либо формами угнетения картвелов в своей стране, а с различием в навыках и трудоспособности. Некартвелы лучше были подготовлены к торговой деятельности, ремесленному производству, административной и другой «городской» работе.
Взаимосвязь города и деревни остается довольно тесной. Большинство городских жителей – картвелов только недавно переселилось в город и сохраняет многие сельские привычки и обычаи. Так питание среднего жителя города сохраняет сельскую диету. Мамалыга с сыром сулугуни и различными подливками остается основной пищей и городских жителей, хотя постепенно в рационе все большее место занимает хлеб, мясо и другие традиционные для русского города продукты. Надо сказать, что расходы на питание выросли менее значительно, чем другие. Это ограничение связано с огромными расходами картвелов на удовлетворение своего тщеславия. Стремление приобрести модную одежду, обувь, мебель и т. п., которые стоят очень недешево, является всепоглощающей страстью картвела. Если добавить к этому большую тягу мужчин к ресторанам и увеселительным мероприятиям, то понятно, что самый полнокровный бюджет выдержит это с напряжением. (Подчеркнем еще раз, что выше речь шла о среднем жителе, а не об экономической элите). Выдерживать такую экономическую нагрузку помогает связь горожан с деревней. Речь не об обычной рыночной связи. Подавляющее большинство городских картвелов имеет родственников в селах, откуда они родом, или даже сохраняют там долю в имуществе. Возник определенный симбиоз между ними: городские помогают приобретать промышленные товары и «обменивают» их на сельскохозяйственные продукты – кукурузную муку, сыр, фасоль и т. п.. Этот обмен не имеет форму меновой торговли, а основан на взаимном одаривании продуктами и услугами. Те семьи, связь которых с деревней нарушилась, постепенно переходят на обычную городскую пищу: хлеб, мясо, сыр и брынза, макароны и т. п., ибо рыночная стоимость традиционной кухни в настоящее время намного выше обычной городской. (До 1985 года были характерны следующие цены (за кг): кукурузная мука – 1 рубль, фасоль – 3 рубля, сыр-сулугуни – 10 рублей, орехи(составная часть многих подливок) – 6-10 руб. ; но: хлеб – 25 коп., макароны – 50 коп., рис – 88 коп., сыр голландский – 3 руб., мясо – 1,5-2,50 руб. и т. д. при средней зарплате 150 руб.). (Надо сказать, что такой симбиоз между жителями города и деревни наблюдается в аналогичных условиях и в других странах).
Внезапно свалившийся на картвелов достаток привел к некоторым новым явлениям и традициям, достигшим особого расцвета в 70-е годы. Поскольку богатство сопровождалось улучшением питания, появилось большое число тучных мужчин с огромными животами. (Это характерно и для большинства стран мира; а вот другое, может быть, является своеобразием только Грузии). Хотя это доставляло массу неудобств и сопровождалось расстройством здоровья их владельцев, никто из них не торопился ликвидировать этот «достаток». Наоборот, животом стали гордится, как признаком высокого имущественного положения его носителя. Те, кто в силу строения своего тела не обладал большим животом, стали выделять его искусственно, спуская ремень под брюшину и подтягивая его так, чтобы выпятился живот. Это явление затронуло не только картвелов, но стало характерным для местных греков, русских, армян и др. некартвелов, как попытка подняться на более высокую экономическую ступень.
3) Тщеславие – страсть к доминированию
Тщеславие и обычно связанная с этим жажда власти являются характернейшими народными чертами характера картвелов. И можно было бы считать ее недавним приобретением, если бы не свидетельства армянских историков еще 10-11 веков. (Например, в «Истории Армении» Киракоса Гандзакеци, М., Наука, 1976 г. мы читаем (стр. 196): «… когда князья притесняли и обижали бедных и на эти поборы покупали драгоценные одежды и одевались, ели и пили и чрезмерно кичились, как обычно делают это тщеславные грузины, бог дал им возможность сойти с высот своих и познать меру слабости своей». Другой армянский историк Григор Акнерци (там же, стр. 303) так описывает эти события: «Несколько князей по грузинскому обыкновению стали пустословить и хвастать….Они … нашли, что легко могут победить татар…») И я бы не стал на этом останавливаться, если бы очень многое в поведении картвелов, а среди них Сталина и Берия, но также современных политических деятелей Грузии, не объяснялось именно этими чертами характера. У Сталина не было «параноической» жажды власти, как пытаются объяснить некоторые исследователи; у него был обычный грузинский характер.
Удовлетворением тщеславия проникнута вся жизнь картвелов; буквально все стороны их поведения. Стремление чем-то выделиться постоянно угнетает их. Одним из способов повысить свой статус в глазах других является приобретение модной одежды, мебели, электронной аппаратуры и т. п.. Хотя эти устремления в данном случае несколько гипертрофированы, эту «манию» можно наблюдать и у многих других народов, находящихся на соответствующей ступени развития. Некоторые другие черты характера наблюдаются гораздо реже.
Стремлению выделиться во что бы то ни стало подчинены походка женщин (особенно молодых) и походка и жесты мужчин. Об этом можно было бы написать целую книгу: до того удивительны и разнообразны и те, и другие. Иной раз кажется, что они соревнуются между собой в мере неестественности.
4) Демонстрация силы
Разнообразие походок очень велико, как мужских, так и женских. Мужская походка призвана показать, во-первых, силу и превосходство; независимость и отпор, во-вторых. Общая характерная особенность – замедленность и расслабленность движения конечностей, но ни в коем случае не характеризующие их владельца как слабого и безвольного человека; напротив, вы видите полное пренебрежение ко всему; как бы уверенность в своем преимуществе (хотя на деле это часто совсем не так). Никогда вы не увидите картвела быстро бегущим: он перемещается только едва-едва торопясь, причем, и в этом случае бег ничуть не напоминает движений спортсмена: руки и ноги либо мало согнуты, либо движутся по каким-то неестественным траекториям, подчеркивая, что их хозяин делает одолжение тому, к кому он бежит.
Жесты мужчин – это отдельная глава в описании поведения мужской части населения Грузии. Жесты картвелов имеют мало общего, например, с прославленными жестами итальянцев. Для последних жесты в основном, несут семантическую нагрузку, т. е. являются знаками, дополняющими язык. Жесты картвелов никакой смысловой нагрузки не несут; только эмоциональную. Это способ доказать свою индивидуальность, независимость, поставить себя выше окружающих, усилить свое достоинство, подавить и показать свою властность, силу. Другими словами, это чистая демонстрация силы по К. Лоренцу. Характернейшая черта этих жестов – опять-таки неестественность, долженствующая усилить индивидуальность того, кто ими пользуется. Другая неизменная черта – картвел никогда не сделает быстрый жест и вообще быстрое движение, чтобы это не уронило его достоинства. Движения пальцев, рук, ног, головы, туловища всегда замедлены, преисполнены важности, веса. Описать эти жесты и вообще поведение картвела словесно весьма сложно. Некоторое, но далеко неполное представление о поведении картвелов можно составить по грузинским фильмам (кстати, часто тонким и поставленным на высоком художественном уровне).
Когда в поведении и жестах Сталина пытаются найти элементы театральности, которые он якобы отрабатывал специально, ошибаются существенно в одном: они - поведение и жесты - не осознанные; они впитаны, так сказать, с молоком матери еще в детские и юношеские годы, они – демонстрация силы точно такая же, как это описано у бойцовых рыбок, собак и павианов. На среднего европейца это производит серьезное впечатление благодаря скрытым механизмам инстинкта (тем более, быть может, что европеец уже утратил тонкости такого поведения). Вот почему, по моему мнению, так много в воровской среде России «воров в законе» грузинского происхождения: российским ворам внушает большое уважение их умение поставить себя выше окружающих, заставить себя бояться не силой, а поведением.
5) Брачное поведение
Другой цели подчинено поведение девушек. Погоня за модными престижными вещами является чуть ли не смыслом всей их жизни, особенно в молодости. Например, в жертву моде приносится даже демонстративное пуританство. Никакие правила скромности (весьма жесткие до сих пор) не смогли сдержать картвелок, когда в моду в 60-х годах вошли мини-юбки. Если учесть, что длинные стройные ноги встречаются здесь нечасто, то можно понять на какие жертвы ради тщеславия приходилось идти здешним женщинам.
Отдельно стоит также остановиться и на походке женщин. Можно было бы в общем назвать ее «манерной», если бы отношение к этому было менее серьезным. Разнообразие походок очень велико. Достаточно сказать, что встречается походка, характерная для пассарелы, хотя при этом нет сомнения в сексуальной сдержанности этих девушек (хотя скромными их все же назвать нельзя, ибо их разговоры между собой включают в себя сальные анекдоты и замечания, которые могут смутить и мужчину). Разгадка столь странного поведения – стремление любым способом обратить на себя внимание. Его вполне можно назвать брачным поведением: и богатство одежды, и походка служат способом привлечения женихов. В большинстве случае после выхода замуж поведение несколько упрощается.
Заключение брака носит также отпечаток родовых отношений – я говорю об обычае похищения. Как этот обычай функционировал прежде, я точно не знаю, но сегодня во многом он носит декоративный характер. До сих пор случаются насильственные похищения, т.е. похищения, когда девушка не хочет вступать в брак с данным партнером. Развитие событий в этом случае имеет два варианта, первый, наиболее вероятный, когда обесчещенная девушка остается у похитителя из-за страха, что в дальнейшем не сможет выйти замуж из-за потери девственности; второй заканчивается возвращением девушки силой и подачей в суд, если она обесчещена. Обычно же девушка согласна, когда ее похищают или, в худшем случае, колеблется. В этом случае после похищения просто начинается совместная жизнь. Государственная регистрация брака осуществляется потом, иногда даже через несколько месяцев. После похищения, если условия позволяют, устраивают свадьбу. Но иногда похищение устраивают именно для того, чтобы не делать свадьбы (если жених беден).
Характерно, что если после похищения мужчина усомнился в сексуальной скромности девушки, то он ее прогоняет, и это не влечет по отношению к нему никаких претензий. Такое положение привело к своеобразному явлению в жизни картвельского городского общества. Часть девушек, не способных полностью сдержать своих сексуальных инстинктов, занимается всякого рода сексуальными играми, не приводящими к ликвидации девственности. В том случае, если все же последняя нарушена, перед свадьбой прибегают к услугам хирурга, восстанавливающего девственную плеву. Но все-таки случаев сексуальной несдержанности наблюдается немного, ибо очень велика жажда выйти замуж. Такая потребность объясняется тем, что в традиционном картвельском обществе женщине без семьи уготована трудная и бесмысленная жизнь. (Единственное исключение здесь – город Тбилиси. Сами грузины называют его похвально «Кавказским Парижем» из-за строгого следования модам и поведению, в том числе и сексуальному, Парижа и Запада вообще. Достаточно сказать, что мужья вполне терпимо относятся к наличию у жены любовника, поскольку это соответствует моде).
Как нетрудно предположить, тщеславие и демонстрация силы мужчин, брачное поведение женщин не могли не затронуть греков и другое местное некартвельское население. Все эти особенности поведения стали характерны и для них, но, конечно, не столь ярко выражено. У поколений, выросших среди других «варваров» (например, в Средней Азии после ссылки) подобных черт поведения не наблюдалось.
(Примечание 2000 года: переехав в Грецию, «картвельские» греки перенесли с собой описанные следы «варваризации». Их походка и жесты сохраняют особенности картвелизации; их тщеславие доходит иногда до того, что они разоряются, пытаясь поддержать свой высокий статус, который они имели в Грузии.)
3. Отношение к «грекам»
Каково отношение картвелов к некартвелам (т. е. к «грекам»)? Для современного состояния этого отношения определяющими явились два фактора. Первый из них – пережиток родовой и общинной крестьянской морали, в котором резко разграничивается «наш», т.е. принадлежащий к общине, и «не наш» – не входящий в общину. Эта мораль допускает воровство и насилие с таким же правом, как любые другие действия, ведущие к цели цивилизованно, но с условием, что при воровстве вас не поймали, а насилие кончилось вашей победой. Хотя городская цивилизация смягчила эти нравы за годы Советской власти, но, тем не менее, они продолжают оставаться основой «деловых» отношений в обществе.
Второй фактор – изменение статуса картвелов в Грузии после установления Советской власти. До этого картвелы в Российской империи, фактически, были равными среди равных: никто не имел здесь никаких национальных преимуществ, даже русские. Выделение республик после Октябрьской революции не как гражданской общности, а как национальной территории, т. е. признание преимущественных прав определенной нации по сравнению с другими привело к резкому изменению статуса картвелов в Грузии по отношению к тем же русским, а тем более к грекам, армянам, персам и т. д.., и даже к жителям национальных областей – абхазам, аджарцам и осетинам. Картвелы сначала приобрели административно-политическую власть над некартвельским населением, а затем, опираясь на нее, - экономическую. Механизм приобретения последней я опишу подробнее впоследствии. Здесь же познакомимся с последствиями, к которым привело такое положение. (Кстати, почти то же самое можно наблюдать и в других национальных республиках Советского Союза, но в других формах, в соответствии с национальными особенностями каждого народа).
Общая характеристика отношения картвелов ко всем некартвелам – презрение. На чем оно основано? На силе власти и денег, в первую очередь, и на уверенности в национальном превосходстве, мысль о котором насаждалась грузинской интеллигенцией (учителями и преподавателями в особенности, но также и большинством писателей и ученых) на протяжении долгих лет.
Картвел может сделать или сказать некартвелу неприятные вещи, и последнему приходится молчать, чтобы не быть ущемленным физически, нравственно и экономически. Конкретных проявлений презрения чрезвычайно много. Например, в качестве похвалы греку могут сказать: «Ты – хороший человек, жаль только, что ты берзени?» («берзени» означает на грузинском «грек»). В случае недовольства могли безнаказанно избить. Такое же отношение было и к другим. Известная французская артистка Марина Влади (жена русского поэта В. Высоцкого) в своей книге «Полеты во сне и наяву» возмущенно рассказывает о презрительном, как к своему слуге, отношении грузина, у которого они остановились, к соседу-армянину. К сожалению, это не исключительный случай.
Существует почти повсеместное презрение и пренебрежение к русским, особенно не местным. Здесь сказалось очень существенно различие в морали и воспитании. Честность и порядочность русских, их до некоторой степени наивное доверие к словам, вступили в противоречие с общинно-родовой моралью картвелов. К сожалению, сказалась еще в этих взаимоотношениях традиционная русская склонность к крепким напиткам. Местные русские, как и другие некартвелы, прекрасно зная местные особенности, редко попадают впросак.
Неоднократно приходилось слышать от картвелов, как они напоили «ивана» (собирательное презрительное наименование всех русских) до бесчувствия так, что он валялся под столом. Здесь сказывалось к тому же неведение русских мужчин об истинных целях картвелов. Уступая чрезвычайно настойчивым просьбам картвелов поддержать тосты (выпить за маму, папу, дедушку, бабушку, виноградный куст, за «великого» Сталина, и т.п.), русские принимали эту игру за чистую монету и действительно напивались до бесчувствия, что неизменно вызывало в картвелах гордость за то, как они сумели унизить человека.
Хуже того, были случаи, когда напаивали до бесчувствия мужа и жену, а затем, фактически, насиловали женщину, не способную осознать, что с ней делают. О таких случая приходилось слушать, как о замечательном достижении, и у меня нет сомнения в их достоверности. Картвельские женщины в силу патриархальных традиций редко участвуют в застольях и еще реже пьют крепкие напитки. Поэтому участие русских женщин в этом всегда воспринималось, как распущенность, и добавляло презрения в суждения о них.
В 60-х годах мне приходилось наблюдать и слышать о других случаях отношения к русским женщинам. Случалось, что картвел приглашал девушку на прогулку на лодке по морю, а удалившись на большое расстояние, требовал отдаться, угрожая выбросить ее за борт. Если девушка умела хорошо плавать, то возвращалась вплавь. В противном случае от страха покорялась. Особым «шиком» было заставить девушку грести назад самой. Причем рассказы о таких «подвигах» встречали в среде картвелов полное одобрение. Если девушка приняла приглашение в ресторан, то картвел считал, что она обязана расплатиться с ним за это в другой форме. В случае отказа, дело доходило до избиения. Многие русские женщины отказались от поездок в Грузию на отдых в связи с тем, что приставания на улице доходили до грубости и в действиях, и в словах.
К настоящему времени (1991) Россия более-менее познакомилась с «обычаями» картвелов, а сами они несколько цивилизовались. Поэтому случаи прямого насилия становятся все реже.
Характерным было отношение картвелов (в частности, мегрелов) к абхазам. Действиями Берия эта нация, аборигены Абхазии, была поставлена на грань исчезновения. Воспользовавшись бессилием абхазов, так сказать, гордясь своей «силой», картвелы насаждали об абхазах мнение, что они глупы, примитивны и им следует (как и русским) покориться грузинскому умению управлять. В некоторой степени они преуспели, и местное население, в том числе, к сожалению, и греки (хотя и не все), не видя образцов, склонялось к мысли, что абхазы действительно интеллектуально примитивны. И тем большей неожиданностью для всех явилась сила ума и духа возрождающейся абхазской интеллигенции после завоевания некоторой доли свободы в 1978 году (когда произошло, так называемое, «абхазское восстание» и абхазы получили по распоряжению Москвы некоторую долю реальной автономии) и особенно с 1986 года (начало Перестройки и свободы слова). Достаточно сказать, что за все это время (до 1991 г.) со стороны абхазцев не появилось ни одного печатного слова, в котором можно было бы наблюдать отход от общечеловеческих ценностей, чего нельзя сказать о публикациях картвелов.
Об умении картвелов управлять все получили наглядное представление по состоянию, к которому они привели свою страну всего за два года (1990-1991) самостоятельной жизни после отделения Грузии от России: к гражданской войне и полуголодному существованию. (Примечание 2000 года: за эти годы - 1991-2000 – Грузия потеряла Абхазию и в некоторой степени Юго-Осетию; Аджария сегодня, практически, является самостоятельным государством. Положение в хозяйстве – катастрофическое и было бы совсем плохое, если бы Россия не продолжала поставлять, фактически, в долг ей нефть и газ. Наблюдается огромный отток населения в ту же презираемую Россию и в другие страны зарубежья, в частности, в большом количестве в Грецию; при этом картвелы не стесняются подделывать паспорта, чтобы стать «греками». Грузия постепенно превращается из индустриальной страны в аграрную).
Несмотря на такое отношение, следует сказать, что картвелы в общем случае не сумели внушить уважения к себе. Только в больших городах, в частности, в Тбилиси многие греки духовно ассимилировали с грузинами, поддакивали им и выражали те же мысли, а главное, перешли в общении на грузинский язык (хотя все еще не забыли русского и понтийского). У греков Абхазии еще свежо было в памяти положение до 1937 года; было слишком очевидна необоснованность поползновения картвелов, особенно мегрелов, на превосходство. Мало кто из греков владел грузинским языком. В разговорах между собой некартвелы довольно часто высмеивали картвелов (в частности, мегрелов), называли их «животными», «зверями», а когда хотели выразить пренебрежение к умственным способностям кого-то, говорили, что он похож на мегрела. Но думается, что если бы численное и прочее превосходство картвелов в Абхазии стало таким же, как например в Тбилиси, то ассимиляция быстро оказала бы свое действие.
Интерес представляет самооценка картвелов. Как я имел случай убедиться, грузины Тбилиси действительно верили в свое превосходство над другими, в частности, над греками, армянами, но и над русскими, и относились к ним свысока. Другой была самооценка картвелов Абхазии. Разумеется, большинство из них также было о себе достаточно высокого мнения. Но, поскольку жители некартвельского происхождения не давали оснований и не хотели признавать их превосходство, видимо, это заставляло их более критически смотреть на себя. Мне несколько раз пришлось столкнуться с раздвоенностью духа некоторых молодых людей. В среде своих товарищей они старались выглядеть развязными, уверенными в себе, со всеми атрибутами, описанными выше. И было совершенно неожиданно, когда, оказавшись на расстоянии от них, эти ребята с некоторой обидой в голосе доказывали, что не все картвелы таковы и не следует ко всем относиться с насмешкой. Случай в молодости заставил меня взглянуть на все это другими глазами. Один из наших товарищей – грузин по происхождению (и кстати, отпрыск какой-то боковой ветви князей Церетели) - не выделялся ничем особенным и вел как будто жизнь обычного картвела (единственно, что его существенно выделяло – отсутствие агрессивности и какая-то внутренняя сдержанность). И только несчастный случай вдруг обнаружил огромный и богатый внутренний мир этого человека. После какой-то драки, происшедшей в его присутствии и в которой он, практически участия не принимал, у него проявилась некоторая форма психического расстройства (опять-таки совершенно неагрессивная). Одной из ее особенностей была отрешенность от реального мира, буйная и, надо сказать, незаурядная фантазия, вызываемая различными внешними побудителями. Но главное, что на нас произвело потрясающее впечатление и что мы совершенно не могли предположить: в этом состоянии он стал нам зачитывать отрывки из стихов Гарсия Лорки, Шекспира, Шелли и других известных поэтов, проявляя знакомство с классикой, каким не могли похвастать многие из нас. Все это духовное богатство он прежде скрывал от нас, боясь показаться смешным своим картвельским друзьям. Можно только предполагать, сколько же людских жизней было испорчено из-за того, что не было возможности вырваться из болота заурядности. Кстати, он никогда не проявлял национализма и ровно относился ко всем в нашей разнонациональной компании. (Примечание 2000 года: Через много лет, будучи уже очень больным, но каким-то седьмым чувством узнав о моем отъезде за границу, он пришел именно в день отъезда ко мне домой проститься и пожелать мне доброго пути, искренне жалея, что вряд нам ли придется встретиться в будущем. Я вспомнил о той высокой характеристике, которую давали этому народу многие путешественники и искренне пожалел о свершившихся переменах).
Раздел 3. Коммунистическое процветание. Парадоксы истории
Интересен вопрос о возникновении чувства превосходства одного народа над другим. Для ответа на него мы снова будем пользоваться примером Грузии, как наиболее ярко выраженным образцом этого явления. Но, подчеркну в очередной раз, что все, что мы здесь видим, характерно абсолютно для всех народов Союза и мира, оказавшихся волею истории в подобном положении. Грузины (также, как, например, немцы при Гитлере) оказались просто жертвами исторических обстоятельств, ибо ничего хорошего это чувство им не принесло.
Поскольку бытие определяет сознание, а основой бытия является экономика (эти марксистские положения с некоторыми поправками вполне правильны), то, прежде всего, обратимся к экономическому развитию народов СССР и среди них греков.
Надо сказать, что материальная сторона жизни большинства нероссийских народов бывшей империи (народов Кавказа, Закавказья, Средней и Центральной Азии, но также и всех прибалтийских республик, исключая, быть может, Латвию) за годы Советской власти улучшилась, в некоторых случаях существенно (что бы не говорили представители этих народов и зарубежные аналитики; достаточно сравнить данные). Было бы это улучшение более весомо в случае, если бы эти народы развивались независимо? Ответить на этот вопрос однозначно трудно. Даже для Эстонии и Литвы, бывшими сугубо аграрными странами до Советского вмешательства, это сомнительно; для остальных перечисленных республик – это маловероятно. Почему? Это станет понятно из дальнейшего.
РАЗДЕЛ 3. КОММУНИСТИЧЕСКОЕ ПРОЦВЕТАНИЕ. ПАРАДОКСЫ ИСТОРИИ
Глава 1. Большой скачок и большое падение
Пожалуй, ни один народ не совершил такой разительный скачок из крайней нищеты к, можно сказать, расточительному богатству, как Грузия. Ее пример особенно поучителен на фоне обнищания жителей самой богатой и сильной республики в составе СССР – России. Это является и парадоксом, и закономерностью марксизма и его практического воплощения в Советском Союзе.
Греки в начале ХХ века застали картвелов примерно на том экономическом уровне, о котором говорит «География Российской Империи». В настоящее время только рассказы напоминают об этом (Примечание 2000 года: здесь речь идет о до перестроечном времени. В настоящее время уровень жизни населения Грузии резко понизился и близок к дореволюционному). Уровню жизни картвелов могли бы позавидовать жители многих капиталистических стран, даже европейских (Греции, Португалии, Испании), не говоря, например, о латиноамериканских странах Южной Америки. Городские картвелы сейчас (1991) считают ниже своего достоинства одеть одежду советского производства – находит спрос только заграничная одежда и обувь, причем очень известных фирм, доставаемая по баснословным ценам по сравнению с государственными, всякими незаконными путями. Жилища картвелов отнюдь не напоминают те халупы, в которых они жили до революции. Каменные и бетонные особняки, двух и трехэтажные, со множеством комнат с паркетными полами, кухнями, ваннами обставленными зарубежными мебельными и санитарными гарнитурами, с гаражами и т.д. – это довольно обычное явление, хотя, конечно, существует немало картвелов живущих попроще. По количеству личных автомобилей Грузия занимает одно из первых мест в Союзе (кажется, второе место после Литвы). Траты картвелов на роскошные гостиницы, рестораны и женщин известны на весь Союз.
Каким образом мог за какие-то 40 лет (примерно с 1949 года) народ, никогда не отличавшийся трудолюбием, земля, не имеющая никаких природных богатств, кроме хорошего климата и некоторых минералов в ограниченном количестве, породить такой огромный скачок? С таким взлетом в Советском Союзе сопоставим разве что только размер падения уровня жизни России, особенно ее сельских районов. В 60-70-х годах в центральной России (Воронежская и соседние области, обладающие многометровыми черноземами, полноводными реками и хорошим климатом) можно было наблюдать покосившиеся домишки под соломенной крышей, ребятишек, сошедших с некрасовских страниц, и замученных жизнью, спившихся крестьян. Может быть, существует связь между взлетом одних и падением других? (Ведь по закону сохранения материи - ничто из ничего не рождается).
Анализ экономики и политических реальностей показывает, что между этими явлениями существует именно взаимно-однозначная связь. Этот вывих развития (или, лучше сказать, антиэволюция) был подготовлен и проведен в жизнь марксизмом.
1. Механизмы обогащения
Любопытна работа механизма обогащения народов, находившихся на более низком уровне социального и экономического развития, чем Россия. Почему те народы, которые имели сырье и энергетические ресурсы, были более дисциплинированны и лучше подготовлены к трудовой деятельности, жили гораздо хуже тех, кто не обладал этими преимуществами?
Как известно, главным своеобразием коммунистической (или, что то же самое, социалистической) экономики было почти полное отсутствие частной собственности на средства производства и отсутствие свободы предпринимательства. В частном владении (и то с определенными ограничениями) могли находиться только дома, личное имущество и приусадебные сельскохозяйственные участки (порядка нескольких сот квадратных метров). Существовал частный рынок со свободными ценами только для продуктов (овощей, фруктов, молока, мяса, меда, цветов и т.п.), произведенных на этих участках. Все остальные продукты и товары продавались в государственных магазинах по твердым ценам, назначаемых правительственными органами. Хотя Советский Союз был разбит в административно-территориальном отношении на национальные республики, автономные области, края, районы и т.п., цены на всей огромной его территории почти не отличались. Кроме того, цены на сырье и энергоносители были искусственно занижены, чтобы не ставить республики, не обладающие ими, в неравноправное положение, поскольку основным поставщиком энергии и сырья являлась Россия. Еще одной особенностью экономики было волевое (т.е. правительственное), мало согласованное со спросом и предложением назначение зарплаты. Преимущественными правами в этом смысле пользовались рабочие, поскольку коммунистическое государство – это государство пролетариев (неимущих, не имеющих средств производства), основной массой которых были рабочие (средняя зарплата порядка 200 руб.). Ниже оплачивался инженерно-технический персонал и преподаватели (порядка 120-150 руб.), затем сфера обслуживания (100-120 руб.) и хуже всех – крестьяне (повсеместно объединенные в кооперативные, точнее коллективные хозяйства – колхозы) (менее 100 руб.). Хорошо оплачивались профессиональные военные (до 300-400 руб.) и персонал военных производств (200-300 руб.). Но, в общем, уровень зарплаты всех категорий трудящихся был низок по сравнению с ценами в том смысле, что не позволял сделать значительных накоплений.
Как это не парадоксально, зарплата управляющего аппарата (или аппаратов, ибо в каждой республике и пр. административных единицах был свой аппарат), а также коммунистической элиты была относительно низка (несмотря на почти диктаторские полномочия): в среднем 500-600 руб.. (стоимость среднего автомобиля, для примера – 5000-6000 руб.). Это объяснялось попыткой соблюсти коммунистическое равноправие. Но существовала система бесплатного обеспечения этого аппарата, которая в 2-3 раза увеличивала уровень обеспечения.
Все основные категории трудящихся жили от зарплаты до зарплаты, имея возможность отложить очень незначительные суммы. Для покупки мебели в таких условиях требовалось откладывать деньги 5-6 лет, автомобиля – 10-15 лет, и т.д., да и то в случае, если в семье работали и муж, и жена. Надо отметить, что в большинстве случаев в России, на Украине и Белоруссии, составлявших костяк Советского Союза, семья не могла существовать, если жена не работала.
И, тем не менее, существенная часть жителей Союза жили лучше, чем им позволяла зарплата. Особенно это касалось жителей национальных образований, и особенно начиная со времени правления Брежнева. В самой России в среднем уровень жизни был наиболее низкий по сравнению с другими республиками, несмотря на все ее несметные богатства.
Если говорить о греках, то уровень их жизни определялся тем местом, в котором они жили: скудно, как все россияне, в России; лучше – на Северном Кавказе; примерно также в Приазовье; лучше в Казахстане; еще лучше – в Грузии.
Чем определялось повышение уровня жизни населения Союза по сравнению с тем, что позволяли законные средства? Если говорить кратко, то одним – воровством государственной собственности, присвоением материальных средств, благ и денег незаконным путем. И те – отдельные личности и целые народы – кто умел лучше это делать, не будучи пойман, жили лучше других. Подробности этого процесса, в котором в определенной степени участвовали и греки, мы рассмотрим на следующих страницах. Отметим, что не следует предъявлять обвинение коммунистической системе в наличии такого явления; из газетных сообщений мы можем понять, что капиталистический запад имеет те же проблемы. Нас здесь интересует парадокс обнищания «метрополии» по сравнению со своими «колониями». Ведь, согласитесь, такого не было на земном шаре никогда. (Примечание 2000 года: у советских людей имелось сомнение в правдивости передачи данных коммунистической печатью. Но, прожив здесь на Западе 10 лет, я мог бы написать целую книгу о способах разворовывания государственной собственности при капитализме. Они оказались намного изощреннее коммунистических).
Каналы притока средств
Основной идеей экономического развития социалистических стран, вне зависимости от их истории, местоположения, наличия или отсутствия сырья, в общем, вне зависимости от их реальных экономических возможностей, была ленинская идея индустриализации. Что под этим подразумевалось? – Создание базиса тяжелой и легкой промышленности преимущественно по сравнению со всеми остальными отраслями экономики. Целью индустриализации объявлялось создание независимой от Запада структуры промышленности, опираясь на которую можно было бы отразить агрессию со стороны капитализма. Под давлением этой идеологии, страны, не имеющие никаких предпосылок для тотальной индустриализации, строили металлургические заводы и станкостроительные предприятия. Абсолютно не учитывалась готовность населения к переходу на новый уровень развития. Поэтому в жертву идее были брошены огромные средства. Аграрные по природе страны Болгария, Румыния, Венгрия, Польша, Куба, Монголия, ряд совершенно отсталых стран Африки и Азии были «индустриализированы» уже после Второй Мировой войны. Теперь после распада социалистической системы наглядными стали результаты торжества идеи индустриализации. В подавляющем большинстве случаев предприятия тяжелой индустрии в этих странах не могут существовать вне искусственно созданного распределения ресурсов внутри социалистической системы.
Той же экономической политике следовало правительство Союза все 70 лет Советской власти относительно малоразвитых стран внутри Союза. Этот «альтруизм» не вызывал бы никакого возражения, если бы он не опирался на ограбление одних в угоду другим.
В период перестройки лидеры почти всех союзных республик (может быть за исключением среднеазиатских) – и особенно это касается Грузии – утверждают, что Россия осуществляла оккупацию этих народов и что не будь этого, уровень развития их был бы намного выше. В качестве примера ссылаются на страны Западной Европы и Северной Америки, забывая , что они прошли огромный путь развития до того, как стали богаты (вспомним также, что богатство Америки зиждется во многом на рабском труде многих поколений негров). Почему не выбирают для сравнения страны Азии, Африки и Южной Америки, которые по начальному положению ближе к окраинным республикам Союза, не понятно.
Опишем (хотя, вероятно, это и скучно будет читать) каналы поступления средств в эти страны. Снова обратимся к примеру Грузии.
Материальные средства поступали по трем основным каналам.
1) Строительство и эксплуатация предприятий Всесоюзного значения. Такие предприятия строились на средства Союзного бюджета. Часто они были нерентабельны и требовали дополнительных средств. К таким предприятиям в Грузии относились Руставский металлургический завод, Зестафонский завод ферросплавов, Потийский судостроительный завод, Кутаисский автомобильный завод, военные предприятия, научные и исследовательские предприятия закрытого типа (например, в Абхазии к ним относились морская станция «Атолл» для испытания эхолокационной аппаратуры, институт ядерных, а позднее электронных исследований «Синоп» и пр.), многочисленные санатории и дома отдыха для профсоюзов и военных. Огромные средства вкладывались для развития сельского хозяйства субтропического направления (табаководство, цитрусоводство, чаеводство и т.п.). Приток денежных и материальных средств на строительство и поддержку этих предприятий намного превышал стоимость производимых товаров и услуг, отправляемых в другие республики. Причем, следует отметить, что качество производимой продукции в случае Грузии (а также среднеазиатских республик) было ниже качества аналогичной продукции, выпускаемой на предприятиях других республик, и, конечно, еще ниже, чем западной продукции.
2) Второй источник поступления средств существовал за счет разницы в цене продуктов, поставляемых в Грузию по государственным поставкам, и тех, которые вывозились из Грузии (а также Азербайджана, Армении, Узбекистана) на частные рынки остальных Союзных республик (в основном, в крупные города – Москву, Ленинград, Киев, Минск и т.д.). Дело в том, что основные виды продовольствия (зерно, масло – сливочное и растительное, сыры, колбасы и т.п.) поступали в Грузию по неизменным и очень низким по сравнению с частным рынком государственным ценам. Разумеется, из Грузии также вывозилась разнообразная сельскохозяйственная продукция (цитрусовые, табак, чай, цветы, фрукты, вина и т.п.) и тоже по довольно низким ценам. Но эти товары, в основном, были низкого качества, ибо товары высокого качества либо припрятывались (если они производились в колхозах), либо не сдавались в государственную заготовительную сеть (если они производились на приусадебных участках, которые в Грузии имели все крестьяне в достаточном количестве). Эти то припрятанные продукты потом вывозились на частные рынки крупных городов и продавались по ценам в 5-10 раз дороже заготовительных. За сезон в таком случае можно было заработать до 10-20 тыс. рублей - сумму очень большую для Союза. При этом важную роль играло отсутствие конкуренции – западная продукция такого типа (да и другого тоже) поступала в Союз в очень ограниченном количестве.
Почему так же не поступали жители России, Украины и Белоруссии? Разумеется, они привозили свою продукцию на свои внутренние рынки. Но те виды продукции, которые они производили (молоко, масло, сыры, колбасы, картошка, лук и т.п.), поступали в другие республики в достаточном количестве по государственным каналам и вывозить их не имело смысла – они не представляли собой конкурентоспособный товар. Кроме того, обнаружилась серьезная разница в психологии и моральном состоянии населения между жителями Союзных республик и жителями России, Украины и Белоруссии. Вытравливание рыночных отношений в этих республиках шло параллельно с уничтожением человеческого материала. В Грузии и в большинстве других нероссийских республик не было такого террора крестьянского населения и рыночная психология не была разрушена столь основательно.
3) Третий источник средств – различные незаконные комбинации с сырьем при производстве товаров и сооружений. Здесь существовали настолько разнообразные и многочисленные способы «делать деньги», что их описанию пришлось бы посвятить отдельную книгу. Поэтому остановлюсь только на отдельных примерах. (Опять таки подчеркну, что подобное происходило и в других республиках, о чем много написано в годы Перестройки, но менее всего в России в силу отмеченных особенностей развития).
В Грузии существовали многочисленные подпольные цеха (чаще всего при действующих государственных предприятиях) для производства всякой всячины: начиная от полиэтиленовых сумочек, кончая трикотажем, обувью, бижутерией и т.п.. Дополнительное сырье для этого добывалось посредством личных контактов с поставщиками из России (посредством очень некрупных взяток, подарков и услуг – часто достаточно было несколько бутылок водки или коньяка). Дополнительная продукция сбывалась как по законным государственным каналам, так и через конкретные магазины в России , имеющие от этого свою долю прибыли.
Еще пример: строительство плотины Ингургэс (на реке Ингури между Абхазией и Грузией). Строительство осуществлялось со значительным вкладом общесоюзного бюджета. На строительство было завезено определенное количество цемента (скажем, условно 1 млн. т цемента) и арматуры (пусть 100 тыс. т). Местные строители «экономно» расходуя материалы утаили, скажем, 10000 т. цемента и 1000 т. арматуры. Эти количества были проданы тайком местным жителям. Всем жителям Абхазии и Мингрелии известно, что за годы строительства ГЭС большинство жителей окрестных сел и городов перебрались в новые бетонные благоустроенные особняки. Есть опасение, что плотина рухнет и принесет многочисленные бедствия, но пока бог миловал. (К сожалению, в Армении подобный способ действия привел к трагедии: во время землетрясения в Ленинакане большинство зданий рухнуло до основания, обнажив арматуру, как если бы в бетоне вовсе не было цемента. Как писали специалисты, трагедия разыгралась бы в гораздо меньших масштабах, если бы не были бы разворованы цемент и арматура, которые должны были быть использованы при строительстве. Вместо одного дома согласно проекту строились полтора. Но это пример использования собственного республиканского бюджета). (Примечание 2000 года: в защиту грузин и прочих должен отметить, что абсолютно то же самое наблюдается в капиталистических странах).
Немалый приток денег в Грузию и другие республики существовал в качестве выплат военнослужащим тех войсковых подразделений, которые базировались на их территории и действительно защищали их целостность (это видно теперь со всей очевидностью).
Справедливо было бы включить в этот перечень поставки энергетических носителей, стоимость которых была очень низка. Учитывая, что современное хозяйство не способно существовать без топлива, можно сказать, что уровень существования этих республик поддерживался Россией искусственно. (Примечание 2000 года: современное кризисное состояние республик, включая даже Украину, объясняется, в основном, дороговизной топлива, которое реализуется теперь Россией по международным ценам. Большинство из них задолжали России за топливо такие суммы, изъятие которых приведет к голоду в этих республиках).
Но будем справедливы: не все республики имели положительное сальдо в экономическом взаимодействии с Россией. Положительное сальдо, кроме Грузии, имели несомненно все три прибалтийские республики, и практически по тем же самым причинам, что и Грузия. С каким бы презрением прибалтийцы не относились к грузинам (которых еще недавно они называли, вслед за русскими, «чернож-пыми», а теперь, в пору противостояния с Россией, именуют братьями), они в рамках Союза вели такую же незаслуженную по объему своего обмена с Россией жизнь, как и Грузия. Несомненно положительное сальдо имела также Армения, не обладающая никакими ресурсами, кроме трудовых. Аналогичное положение было у Киргизии и Таджикистана. Возможно, одна только республика имела в прошлом (до начала 60-х годов) отрицательное сальдо во взаимоотношениях с Россией: это – Азербайджан. Азербайджанская нефть – легкая, высокого качества в больших количествах и без слишком высоких затрат добывалась примерно до этой поры в относительно большом количестве (6%-7% от Всесоюзного потребления) и могла бы обеспечить безбедное существование Азербайджану и без помощи России. (Правда, вел бы ли Азербайджан в этом случае независимое существование, никто не может сказать). Следует отметить, что пользовались этой нефтью не только Россия, но и все Закавказские и др. республики.
Нулевым сальдо я бы оценил отношения с Россией Казахстана. Казахстан, несомненно, много дал, но и много получил от России. Примерно также складывались отношения с Украиной, Белоруссией и Туркменистаном.
Сальдо Узбекистана я бы тоже оценил как нулевое, но уже исходя из другого рассчета: Узбекистан ничего особенного не дал России, но ничего особенного не получил. Пожалуй аналогично можно оценить положение Молдавии.
Все эти рассуждения касаются только экономики. Если же говорить о социальных отношениях, то среднеазиатские и закавказские народы должны быть благодарны России за свое нормальное развитие (я имею в виду жизнь основного, простого населения этих стран, а не баев Средней Азии и «князей» Закавказья), не говоря о том, что под вопросом могла оказаться их самостоятельность и вообще существование.
(Примечание 2000 года: оценка самостоятельного существования этих республик показывает, что мой «анализ» в достаточной мере правилен).
Ни в коем случае я не хочу убедить, что Россия все это делала из благородных побуждений. Причиной тому были сложившиеся исторические условия. Но объективность требует считать Россию не насильником, а жертвой сложившихся обстоятельств, жертвой в гораздо большей степени, чем все другие советские республики (если вообще их можно в этих условиях считать жертвами).
Перераспределение средств
Как везде и всегда вслед за накоплением средств возникали механизмы их перераспределения - механизмы «сбора дани».
Как известно, «сбор дани» осуществляется группами населения, имеющими для этого силовые функции. Если в накоплении средств не играли особой роли национальные различия, то перераспределение средств было уже резко поляризовано. Вывозили цитрусовые и фрукты, цветы и ранние овощи в Россию представители всех национальностей. То же самое в отношении пошива обуви, трикотажа и пр. вещей. То же самое имело место в отношении накопления «туристических» денег. На данном этапе все зависит от количества и качества работы, и национальность слабо помогает там, где нет привычки к труду. Далее все зависит от наличия власти.
В каждой Советской республике, кроме России, существовали два фактора власти: принадлежность к КПСС и национальность. В самой России второй фактор почти не действовал; критика Лениным великорусского шовинизма привела к тому, что отвергались всякие проявления русского национального самосознания. Благодаря тезису права наций на самоопределение, понятому как преимущественное право нации осуществлять властные функции на территории, объявленной принадлежащей ей, коммунистический и национальный фактор здесь не противоречили, а даже подкрепляли друг друга. Основные политические и экономические органы управления в республиках были укомплектованы национальными партийными кадрами. (Существовал надзор в лице второго секретаря партии республики – ставленника Москвы, но он касался только проверки верности линии Москвы в глобальных вопросах). Коммунистические руководители республик, в основном, сами назначали членов более низких эшелонов власти, а через них шло назначение на любые другие должности, в том числе хозяйственного списка. Претенденты в подавляющем числе случаев должны были быть членами КПСС, чтобы сохранялись рычаги давления и круговая порука. В связи с этим вступление в ряды КПСС стало не всем доступно и, наконец, стало продаваться за деньги (в 70-х годах «цена партбилета», т.е. возможность войти в ряды КПСС в Средней Азии и Закавказье составляла 2000-3000 рублей).
Если на политические и экономические руководящие посты назначались представители «основной» нации (в Грузии – картвелы, в Казахстане – казахи и т.д.), то среди хозяйственников низшего ранга могли быть представители и других национальностей. Здесь многое зависело от того, кто сколько предлагал денег за эту должность. Продавались или отдавались «своим» людям должности директоров, начальников различных учреждений, заведующих магазинами, складами и т.д.. Те, в свою очередь, продавали места более низкого уровня и т.д.. Конечно, если место не могло приносить дохода, его не только не продавали, но и могли вручить действительно компетентному человеку, но такие места были редки. Очень дорогими считались места заведующих магазинами, складами, автобазами, заправочными станциями, приемщиков цитрусовых и фруктов, места руководителей и простых членов ОБХСС и прочих проверяющих органов (ГАИ, фининспектора и т.д., и т.п.).
Вся эта система составляла обычную систему сбора дани, какая существовала в любом средневековом государстве, с тем лишь отличием, что в последних правители совершенно честно (без иронии) объявляли гражданам, что они обязаны платить им дань, потому что слабые должны платить сильным, и это одобрено богом.
Правомерность сбора дани и сама система сбора нигде в окраинных республиках не воспринималась, как нечто ненормальное. Здесь почти откровенно обсуждалось, сколько стоит то или иное место, сколько дохода (незаконного) можно получить, занимая определенную должность.
Участие греков
Как и в качестве кого участвовали греки в экономической системе СССР? Все, что выше было сказано о возможностях обогащения, относилось и к грекам. Всюду они являлись частью той системы, в которой им приходилось жить, и их существование не отличалось никакой национальной особенностью, за исключением одной – трудолюбия. Как бы ни относились к грекам в национальном плане, всюду за ними закрепилось мнение, характеризующее их как трудолюбивый народ. По уровню образованности и трудоспособности они не уступали никому, в том числе, жителям Грузии и Казахстана, где греки проживали в значительном числе.
Что мы видим в отношении общественного и экономического положения греков в этих республиках? По конституции они, разумеется, обладали теми же правами, что и остальное население. Но на деле греки редко занимали высокие должности, и почти никогда правительственные. Тем не менее, некоторое число доходных должностей им позволялось занимать, если «дань», получаемая от них была достаточно высока. В целом в экономическом плане греки жили неплохо (разумеется, для среднего уровня Союза). Многие имели свои дома, имели и автомашины (что в Союзе было почти роскошью), нормально питались (т.е. на их столе в достаточном количестве была разнообразная пища, включая мясную) и пользовались другими обычными для граждан Союза благами.
РАЗДЕЛ 5. ПРЕДПОСЫЛКИ ПЕРЕСТРОЕЧНЫХ БУРЬ
Как историку мне «повезло» наблюдать ростки национализма задолго до 1986 года в широкой среде представителей интеллигенции различных национальностей. В течении трех лет с 1975 по 1978 я жил в аспирантском общежитии Ленинграда и общался с представителями многих нацменьшинств: казахами, армянами, азербайджанцами, узбеками, бурятами и др., к которым приходили друзья из других вузов. Разумеется, бок о бок с нами жили также и русские. Поскольку Россия постоянно заботилась о повышении уровня образованности окраин, в Ленинграде было много учащихся из разных республик и областей, как студентов, так и аспирантов. Они поддерживали друг с другом связи, ходили друг к другу в гости, хотя вряд ли можно назвать это землячествами, поскольку никакой структуры в этом не было.
Поскольку аспиранты – это интеллектуальная элита нации, уровень этой элиты характеризует духовное состояние нации в целом. Мне очень жаль, что картина не выглядит светлой, но я ничуть не сгущаю краски; здесь никто ни в чем не виноват – эту картину создал марксизм-ленинизм. О том, что я ничего не преувеличиваю, свидетельствуют многочисленные публикации о том же самом, появившиеся с началом Перестройки.
Хотя аспирантура является курсами подготовки научных кадров в различных областях науки, не более, чем один из десяти аспирантов ставил своей целью повышение научной квалификации с тем, чтобы затем заниматься развитием науки. Основная их цель была – получить соответствующий диплом, который давал в то время определенные материальные выгоды: например, повышение зарплаты примерно вдвое, а также возможность занятия более высоких званий в научно-исследовательских и учебных заведениях: старшего научного сотрудника, доцента и т.п. с соответствующим окладом.
Во-вторых, большинство аспирантов, в том числе и русских, обладало довольно низким уровнем подготовки: у кого больше, у кого меньше, но знания обнаруживались редко в объеме обычного института. Некоторые не очень хорошо владели знаниями в объеме школьной программы. И самое парадоксальное, что в своей жизни я встречал немало представителей различных национальностей, прекрасно образованных, трудолюбивых и вносящих вклад в развитие науки, которые чуть ли не с отвращением говорили о поступлении в аспирантуру. Но как раз влияние на общество таких людей было ничтожно. Зато те, кто заканчивал аспирантуру, становились, в основном, наставниками молодежи.
Еще одна характерная черта – многие из нацменов попадали в аспирантуру «по знакомству», т.е. у одних были высокопоставленные партийные родственники, у других родственники занимали какое-то положение в научной или вузовской иерархии и помогали своим протеже. Немаловажным фактором поступления в аспирантуру были налаженные связи с преподавателями (профессорами) кафедр, на которых проходила научная работа. Часто канал поступления функционировал через преподавателей-нацменов (часто весьма способным людям), которым удалось закрепиться на той или иной кафедре.
Чем меньшими знаниями обладал аспирант, тем больше денег ему приходилось расходовать на получение диплома. Женщины нередко расплачивались собой. Я близко знал двоих аспирантов, знания которых были на уровне школьных, и, тем не менее, они успешно защитили диссертации, стали кандидатами наук и, самое главное, после окончания аспирантуры стали преподавателями вузов.
Впрочем, это введение необходимо только для того, чтобы оценить интеллектуальный уровень тех, кто увлекался идеями национального превосходства. В разговорах высказывалось много мелких замечаний, в которых сквозило недовольство своим национальным положением, но были и крупные претензии с элементами обоснований. С началом Перестройки все это выплеснулось на страницы газет и прочих печатных изданий, еще более откровенно звучит с митинговых трибун, и, самое страшное, эти обоснования стали основанием для уничтожения одних людей другими. Тогда это мне казалось невинными заблуждениями национальной интеллигенции. Вот некоторые услышанные тогда претензии, конечно, не в дословной передаче, но совершенно точно по смыслу.
Казахи:
1. Да, мы были отсталыми; спасибо русским за то, что помогли нам стать на ноги. Что же теперь, нам всегда молиться на них? Пора им понять, что мы уже выросли и хотим жить самостоятельно.
Как будто сказано разумно. Но тот, кто это говорил, был механиком по специальности и писал диссертацию по волновым передачам. Как мне говорили специалисты, он имел весьма смутное представление о дифференциальном и интегральном исчислениях, о теории упругости и т.п. вещах. Он успешно «защитился» с помощью специалистов, знания которых он покупал своими деньгами и знакомствами, а затем в Казахстане стал доцентом и заведующим кафедрой, поскольку имел родственника среди партийных боссов. Он не сомневался в том, что «вырос».
Парадокс заключается в том, что в Казахстане, как и в других республиках имеются прекрасные ученые и другие деятели культуры, но они не имеют никакой возможности пробиться, так как не имеют влиятельных родственников.
1. У нас столько богатств, что мы и без русских прекрасно проживем.
Я уже говорил, что действительно Казахстан обладает богатыми природными ресурсами. Но для их разработки необходимо вложить огромные средства и иметь подготовленные кадры. Аналогичные примеры в других странах показывают, что вряд ли бы удалось казахам самим наладить хозяйство, если учесть, что до установления Советской власти они были кочевниками-скотоводами. В лучшем случае, они превратились бы в чью-то экономическую колонию.
2. Где это видано, чтобы половина населения государства была не коренной национальности!
Это действительно так: в Казахстане вдвое больше русских и жителей других национальностей, чем казахов. Оставим в стороне вопрос о выделении территории (как известно, при проведении границ коммунистические правители отдали казахам территории, права на которые вряд могут быть ими обоснованы). Но спросим, чьими руками построены в Казахстане сотни огромных предприятий? Могли ли кочевники-скотоводы построить огромные нефтеперерабатывающие предприятия, заводы удобрений, текстильные фабрики, и сотни других заводов, наконец, космодром Байконур, обработать и засеять плодородные целинные земли?
К тому же вопрос, вынесенный в заголовок, звучал бы актуально, если бы русские и другие в какой-то мере ущемляли права казахов. Но к 80-м годам национальные кадры казахов заняли большинство руководящих кресел. Аналогичную претензию, но в более мягкой форме я слышал и в отношении присутствия в Казахстане греков: «Все строительство в руках греков». Хотя это и было преувеличением, но греки действительно много построили и продолжали строить в Казахстане. Произошло это по одной простой причине: когда их туда насильственно переселили, в Казахстане не было строителей-казахов и греки нужны были именно для этого. И в настоящее время не существует такого количества национальных специалистов, чтобы заменить греков и других строителей. Тем не менее, с 1986 года претензии к грекам высказывались откровенно. Это также послужило причиной массового выезда греков из Казахстана в Грецию.
3. Неоднократно пришлось слышать намеки о великом прошлом казахов.
Обоснованием этого, были войны с пограничными народами, победы (насколько я знаю, сомнительные), в частности, над узбеками, к которым, как я понял, казахи, киргизы и таджики испытывают неприязнь. Казахи утверждали, что кара-калпаки являются, фактически, казахами и их территория незаконно присоединена к Узбекистану; что узбеки, чтобы заполучить большую территорию, часть таджиков на своей территории записали узбеками. Сколько здесь правды, сколько слухов – не знаю.
В подтверждение древности и величия казахов они предлагали почитать книги казахского поэта и филолога Олджаса Сулейменова (стихи его мне давно нравились, но я не подозревал о других приложениях его способностей). Одна из статей касалась анализа перевода «Слова о полку Игореве». Как доказывал Сулейменов, часть строк этого произведения написана на тюркском языке, что по его мнению, свидетельствует о большом влиянии тюрков на становлении русской литературы. Здесь обнаруживаются две нелепости, понятные даже неспециалисту в истории. Во-первых, оказалось, что сгруппированные «по-тюркски» строфы можно перевести только, если пользоваться различными диалектами тюркского языка. Во-вторых, говоря о тюрках, Сулейменов подразумевал как бы один народ, хотя на самом деле тюркские племена отличаются друг от друга не меньше, чем народы индоевропейского языка.
Вместе с тем, никакой русский историк не станет отрицать определенного культурного влияния тюрков на русских (несколько тюркских племен вошло в состав русской нации; большое количество слов тюркского происхождения имеется в русском языке; немалое число дворянских фамилий происходят от татарских мурз – князей), но это было задолго до оформления казахской нации, да и те тюрки были на более низкой ступени цивилизации чем, русские.
Не менее далекими от науки были доказательства родства тюрков (а значит и казахов?!) с шумерами, основанные на сравнении языков тюркского и шумерского. Этому вопросу была посвящена другая книга (кажется, диссертация) О.Сулейменова. На раннем этапе развития шумерологии (в конце прошлого и начале этого века) действительно были попытки связать язык шумеров с алтайскими языками, в том числе, с тюркскими. Дело в том, что и алтайские языки (в которые входит тюркский), и шумерский принадлежат по строению к агглютативными языкам. Но подробное исследование показало, что связи между ними нет, как, впрочем, не удалось установить связь шумерского с каким-либо другим семейством языков. (Положение затрудняется еще и тем, что до сего времени многие шумерские слова (точнее иероглифы) читаются лишь приблизительно, хотя смысл их известен). Разумеется, ничего странного и невозможного не было бы, если бы шумерский оказался бы, в конечном итоге, родственным алтайским языкам. Но это ни в коей мере не могло быть свидетельством родства казахов с шумерами. Казахи, как нация, оформились не ранее, чем 400-500 лет назад, в то время как шумерская цивилизация была создана 3 тыс. лет назад. Об уровне диссертации можно судить по тому, что сравнение языков производится в нарушение основополагающих законов сравнительного языкознания, в большинстве случаев на основании близкого звучания слов шумерского и казахского. К сожалению, национализм питается именно невежеством.
Армяне:
Армяне были из разных мест и в зависимости от этого их отношение к национальным проблемам было различным. Несколько человек из них было из центральных городов – Еревана, Ленинакана и др.. Один происходил из какой-то деревни, другой – из Баку (Азербайджан). Агрессивный национализм проявлял только «деревенский». «Городские», хотя и благосклонно относились к высказываниям первого, но не поддерживали его крайних требований, и сами национализма не проявляли. «Азербайджанский» же армянин проявлял крайнюю степень недовольства любыми проявлениями национализма, вплоть до ссор (в конце концов, он даже перестал посещать «армянских» армян). Дело в том, что армянский национализм был нацелен против турок, к которым армяне причисляют и азербайджанцев, и почти не касался других национальностей. В чем он выражался?
«Деревенский» армянин полушутя-полусерьезно подсчитывал, сколько турок и азербайджан должен уничтожить каждый армянин, чтобы отвоевать армянские земли. Причем, армянскими оказывались почти все земли Малой Азии от озера Ван до Киликии. Самое парадоксальное заключалось в том, что, по словам этого человека, этому его и других его одноклассников учил школьный учитель. От этого же учителя исходило и другое рассуждение, слышанное мной от его ученика: о том, что де зря армяне восприняли от греков «мягкую» христианскую религию, ибо в ней кроется причина поражений армян в войнах с персами и турками. По его мнению, если бы армяне стали мусульманами, то сумели бы дать отпор всем захватчикам и сохранили бы свои земли. Видимо учителю и ученикам не приходило даже в голову, что в этом случае армяне, при своей малочисленности, скорее всего поголовно превратились бы в турок и персов; они не хотели видеть, что христиане никогда не уступали мусульманам в жестокости и воинской доблести и что дело было не в мягкости религии, а в жестокости исторических обстоятельств, в которые попали армяне.
Слушая выпады против турок и азербайджан, армянин из Баку возмущался крайней безответственностью этих речей: «Из-за вашей болтовни на наши головы валятся беды». Я тогда не подозревал, насколько все это серьезно. Только события в Баку и Сумгаите (изгнание армян), а затем война в Карабахе показали, что все это было подготовлено за школьными партами. Уже позже в 90-м году я слышал, как азербейджанские армяне, изгнанные со своей родины, проклинали своих собратьев из Армении за их фанатизм и во всем обвиняли только их.
Кстати, мне неоднократно приходилось беседовать с одним аспирантом из Азербайджана (по его утверждению он происходил от талышских князей). Ни разу я не слышал от него никаких выпадов против представителей других наций. Единственное проявление национализма можно было усмотреть в том, что он утверждал, что азербайджанцы не потомки тюрок, а персов. Но в этом он был почти прав. Антропологические исследования показали, что тип азербайджанцев мало изменился после завоевания их тюрками и близок персидскому, хотя они только частично являются потомками персов. Интересно, что, как показывают исследования, генетическая основа азербайджанцев близка к урартам, которые одновременно являются и одними из предков армян.
Многие проявления армянского национализма были скорее наивны, чем опасны. Приходилось слышать, что знаки армянского письма лучше всех других алфавитов приспособлены для чтения; что в ООН решается вопрос о том, чтобы признать армянский язык международным наряду с английским и французским; что армянские надгробные памятники хачкары являются образцом замечательного самобытного искусства (хотя искусствоведам известно, что они являются явно подражательными христианскими памятниками с арабским влиянием); что армянские цари Багратиды происходят прямиком от библейского царя Давида, и т.д., и т.п.. Во всем этом было поразительно именно то, что народ древней культуры не находил в себе силы критически взглянуть на свою историю.
Другие.
В этом смысле более простительно было слышать от более молодых народов о своем превосходстве над другими. Я уже не помню о каких родовых обычаях толковали буряты, но оказывалось, что этим обычаям не грех было бы поучится у них русским, которые не чтут родственных связей, и т.д., и т.п..
Узбеки категорически утверждали, что то положение, в которое ставит женщину мусульманство, наиболее прогрессивно (жена аспиранта-узбека называла его только на «Вы» и все их взаимоотношения указывали на то, что мужчина в семье – повелитель). И только после 1986 года появились публикации о страшной забитости узбекских женщин.
Самое удивительное, что общаясь между собой и доказывая друг другу превосходство своей нации, их представителям не приходило в голову, что если каждая из наций – лучшая из всех, то либо это абсурд, либо все они равны и нет основания вообще говорить о преимуществах.
Русские
Наиболее индифферентны по отношению к национальным проблемам были русские аспиранты. Их контингент в общежитии отражал только периферийную часть молодой русской интеллигенции. С одной стороны, чувствовалось некоторое презрительно-покровительственное отношение к нацменам, как к «братьям своим меньшим», но с другой никаких национальных претензий не выдвигалось (вполне возможно, что для некоторых из них мы все были «чернож-пыми», но в лицо этого слышать не приходилось). Здесь наблюдалась такая же страсть к спиртным напиткам, как и у менее образованных их соплеменников, а в качестве символа веры, заменяющего национализм и христианство, присутствовало поклонение «великому Сталину». Не знаю, насколько поколебали годы перестройки веру в заслуги «гения всех времен и народов», но до 1986 года большинство не только простого русского народа, но и немалая часть молодой русской интеллигенции не признавало хрущевскую критику Сталина. (Примечание 2000 года: справедливости ради отметим, что до сих пор немалое число левых – и не только – на Западе поклоняются не только Ленину, что еще можно понять, но не в меньшей степени Сталину и Мао-цзэ Дуну). Почитание Сталина включает в себя и веру в Сталина, как религиозный символ надежды и спасения, и гордость собой за те великие дела, которые народ совершил под руководством Сталина. (Кстати, Горбачев, по-видимому, во многом проигрывает в глазах народа, не взывая к его (народа) величию; национальные лидеры и Ельцин в их числе строят свою популярность и на этом). Русский народ, так же как и большинство других народов Союза (и не только Союза) не понимает плюрализма, не признает многообразия интересов и вытекающего из этого многообразия мнений. Коммунизм и Сталин приучили его мыслить только в двух крайних терминах родового общества: «плохо» – «хорошо», «черное» – «белое», «враг» – «друг». Такого же образа мыслей и действий народ требует от правительства сегодня и злится, если Горбачев пытается действовать путем поиска компромисса. Национальные лидеры: Ельцин, Ландсбергис, Гамсахурдия и некоторые др. действуют по-сталински примитивно, но этим они ближе и понятнее народу и народ «за них» против Горбачева. Трагедия России не только в том, что ее экономика, построенная «по Марксу», не выдерживает конкуренции с капитализмом, но и в том, что к 1986 году Россия пришла с искусственными мышлением и моралью, существенно отличными от западных.
РАЗДЕЛ 6. НАЧАЛЬНЫЕ ОЦЕНКИ ПЕРЕСТРОЙКИ (1986–1991)
Что принесли стране и грекам годы Перестройки?
Перестройка знаменовала собой начало огромных перемен в мире. (Примечание 2000 года: только теперь мы начинаем осознавать глобальность этих перемен и их значение для развития всего человечества). Ее история требует отдельного исследования. Этот раздел будет посвящен не последовательному изложению хода перестройки, а общим ее моментам, в частности, тем, которые отразились на жизни советских греков.
Глава 1. Незакономерные закономерности. От Брежнева к Горбачеву
Одна из особенностей Перестройки – она была совершена «сверху» правительством, и не кем иным, как самим генсеком, полновластным хозяином страны. Думается, начиная Перестройку, Горбачев не мог не задумываться над своим местом в послеперестроечном государстве. Поскольку речь шла об установлении демократии и плюрализма, он не мог не понимать, что существует вероятность его смены на посту главы правительства. Тогда это единственный случай в мировой практике, когда абсолютный властитель сознательно шел на такую опасность. Почему он сделал этот шаг? Может быть, мы не узнаем никогда истинный ответ на этот вопрос. Но, пожалуй, странности начались до этого.
Резким рубежом изменения нашей государственности и внешней политики, получившим название Перестройки и связанное целиком с именем Горбачева, явился апрель 1986 года. Но тем не менее, существовал период подготовки к перестройке, который ныне либо игнорируется, либо идеализируется. Это период правления Ю.В. Андропова. К сожалению полновесный исторический анализ этого периода и этой личности все еще отсутствует, хотя уже напечатано немало воспоминаний об этом времени.
Для нас Ю.Андропов интересен еще и тем, что есть несомненные данные о том, что в нем, как и в Жукове, текла греческая кровь. Но если о греческом происхождении Жукова знали многие еще задолго до перестройки, а в Перестроечные годы появились воспоминания одной из редакторов его мемуаров (в одном из литературных журналов), в которых об этом сказано прямо, то сведения об Андропове у меня только косвенные. Еще до того, как Андропов стал генсеком один мой родственник рассказывал мне, что отдыхал в санатории с человеком, который назвался двоюродным братом Андропова и сообщил, что по отцу последний был греком. К сожалению, об истории семьи Андропова мне ничего не известно. Но на греческое происхождение указывают также типичные для северокавказских греков черты его лица и фамилия.
Разумеется, придавать какой-то особый смысл греческому происхождению Андропова или Жукова не следует. Тем более, что, несомненно, они называли себя русскими и чувствовали себя русскими. Но почему бы не гордиться тем, что в узловых моментах истории Союза (и России: вспомним, хотя бы Владимира Мономаха, мать которого была византийской принцессой) принимали деятельное участие греческие гены.
Но перейдем к пересказу тех сведений о доперестроечном периоде и об Андропове, в частности, рисующих картину предперестроечных движений. В этой картине не без странностей, понять которые пока не просто. Речь идет вовсе не о том, что Андропов и его деятельность имеют крайние оценки, что понятно при резком противостоянии коммунистов и антикоммунистов. Но, кроме того, мы здесь наблюдаем отклонение от некоторых закономерностей развития коммунизма.
С одной стороны все, кто его близко знал по работе, признавали незаурядный ум и политическую одаренность Андропова, интеллигентность в обращении с людьми. Хотя Андропов не получил высшего образования, он заметно выделялся среди тогдашних руководящих деятелей, даже обладавших научными званиями и титулами (широтой знаний; писал неплохие стихи и т.д.). Как отмечают, в нравственном отношении он обладал, как бы двумя лицами: в повседневной жизни он выделялся личным бескорыстием: не курил, почти не пил, но не выставлял это, как преимущества, и т.д.; но в политической борьбе был гибок, жесток, несколько консервативен. Ему приписывали разработку плана подавления венгерского восстания 1968 года, когда он был послом в Венгрии; борьбу с диссидентством и многое другое того же типа. С другой стороны, очевидно его понимание необходимости перемен и стремление к ним.
В свете этого, не совсем понятно, как такого человека, мало вписывающегося в когорту тогдашних руководителей, допустили к кормилу власти. Как ни коротко оказалось пребывание Андропова на посту генсека, как ни скромны масштабы того, что он успел сделать, это было, по крайней мере, начало какого-то поворота, попытка начать исправление накопившихся несуразиц.
Можно ли было надеяться на изменение положения вещей в достаточной мере? Мне кажется, что Андропов не пошел бы на такой слом системы, на который пошел Горбачев. Горбачев нехотя, но все же согласился с частной собственностью, как альтернативой государственной. Вряд ли Андропов сумел бы переломить себя в этом вопросе. Горбачев прогрессивно решает международные вопросы как во взаимоотношениях с капиталистическими, так и со странами бывшего соцсодружества. Пожалуй, здесь следовало ожидать от Андропова тех же решений (уже при нем впервые были названы цифры наших вооружений, превышающие западные, и намечены пути к установлению баланса сил), но вряд ли Андропов пошел бы на слом соцсодружества. Сомнительно также, что он пошел бы далеко в предоставлении внутренних свобод, поскольку, как об этом свидетельствуют многие, испытывал некоторое недоверие к интеллигенции. Другими словами, если Горбачев только оглядывается назад в прошлое, боясь быстро идти вперед, то, мне кажется, Андропов был одной ногой в дне вчерашнем и лишь пытался другой вступить в день завтрашний. (Это не попытка сравнить этих двух деятелей Союза - для этого еще не пришло время, а просто констатация фактов). (Примечание 2000 года: развитие событий показало, что Андропов был прав в своей осторожности; выпустив джина из бутылки, Горбачев не смог с ним справиться).
Тогда возникает вопрос: почему он больше покровительствовал Горбачеву, а не кому-то более жесткому, как, например, Романову, секретарю Ленинградской области?
Итак, начиная с 1982 года страна самими руководителями была нацелена на 1986 год. Другими словами, появление Горбачева можно считать вполне закономерным. Другой вопрос, какие цели поставил перед собой Горбачев и правильный ли путь выбрал для их осуществления?
О первом можно судить по тому, как соответствуют они требованиям интеллигенции и желаниям народа; о втором – по реальному ходу событий. Попытаемся сделать оценку всех этих сторон нашей действительности.
Глава 2. Движение. Куда?
Отношение к Перестройке отражается прежде всего на отношении к ее творцу Горбачеву. Мнение интеллигенции разделилось: большая часть ее оценивает деятельность Горбачева отрицательно, поскольку он движется к слому коммунизма слишком, по их мнению, медленно; небольшая часть, умея анализировать ход событий, если и понимает его ошибки, оценивает его действия положительно. Простой народ за редким исключением оценивает перестроечные результаты действий Горбачева резко негативно: коммунисты – за то, что он пошел на слом коммунистической системы, остальные – потому, что Перестройка пока привела только к понижению уровня жизни, потере средств к существованию и к многим другим отрицательным явлениям. Разумеется, в средствах массовой информации слышны только голоса интеллигенции, а простой народ уже «переваривает» заключения, к которым пришли интеллигенты.
Ситуация здесь создалась весьма странная. Начиная с хрущевского периода, когда появилась возможность выражать свою мысль, не боясь тут же попасть в лагеря, интеллигенция всеми возможными средствами критиковала все и вся в Союзе, мечтая о полном уничтожении коммунистического правления и вхождении в капиталистический мир. «Запад» и капитализм считались во всем без исключения примером. Критика со стороны коммунистов многих сторон капитализма воспринималась как подлая ложь и пропаганда. Америка казалась исключительно свободной страной с самым справедливым устройством. Правда о капитализме, заключенная в книгах известных западных писателей – Эмиль Золя, Бальзака, Хемингуэя, Джека Лондона, Чарльза Диккенса и сотен других (беру первых пришедших на ум), считались устаревшими. Предполагалось, что перевод хозяйства на капиталистический путь развития (приватизация, причем максимально полная, конкуренция, биржи, свободный рынок труда и пр. особенности капитализма) автоматически, подчеркну – автоматически, поскольку действуют автоматические законы конкуренции – приведут, грубо говоря, на следующий же день, к такому же уровню жизни, как в самых развитых странах Запада (при этом не учитывалось, что при том же капитализме и демократии живут многие страны Латинской Америки, Африки и Азии, но большая часть населения этих стран прозябает в нищете). У большей части интеллигенции существует какая-то зашоренность, отсутствие способности анализа реального положения дел. Особенно это касается интеллигенции национальных республик, поскольку потенциалы этих республик не столь высоки, чтобы надеяться на быстрый взлет экономики.
Подспудно во всех рассуждениях интеллигенции (не знаю насколько это искренне) присутствует мысль, что если бы дали волю людям, в частности, этой же интеллигенции, то они бы устроили все очень логично и быстро. Может быть, именно поэтому сейчас появились совершенно абстрактные программы, обещающие за считанные годы, а то и месяцы полное преобразование Союза.
Самое неприятное, что, когда чуть ли не с самого начала Перестройки обнаружилось, что никто не способен действовать не только логично и разумно, но даже достаточно порядочно, и что основой поведения людей остаются все те же инстинкты, которые действовали и тысячи лет до этого, всю вину постарались взвалить на Горбачева, сделав его козлом отпущения собственного непонимания исторической правды. В этом отношении простые люди оказались, по крайней мере, честнее и логичнее. Они просто считают, что хороший руководитель должен заранее предвидеть последствия своих действий, а коль скоро они привели к гибельным результатам, то виноват руководитель.
Сначала появилось утверждение, что Горбачев пошел на переустройство государства не потому, что искренне хотел улучшения положения, а потому, что иначе его ожидал в ближайшем будущем развал государства и потеря правления. Но кто и что могло вынудить человека, обладающего абсолютной властью в полувоенной стране к перевороту, если он сам этого не хотел. Даже сам ход развала экономики противоречит этому: действительно, страна, агонизируя в перестроечных муках, разрушаемая всеми, уже пять лет выдерживает разруху. Так сколько десятилетий она могла идти до такого состояния при прежней жесткой военной системе во главе с абсолютным властителем – генеральным секретарем? Судя по предыдущим темпам падения, страна могла продержаться по крайней мере 20-30 лет даже без всяких изменений. Но разве трудно было провести кое-какие трансформации, чтобы продлить агонию еще на 20-30 лет? Ведь такой ход событий уже был опробован и не где-нибудь, а именно в Союзе: это – НЭП (новая экономическая политика). Трудно подозревать, что Горбачев, Яковлев и иже с ними не понимали этого (т.е. возможности с грехом пополам продержаться еще 30-40 лет) и пошли на радикальные изменения? Если и можно упрекать сейчас Горбачева, то именно в том, что он пошел на слом, а не на постепенную эволюцию.
Судя по его выступлениям с трибуны и в печати, начиная перестройку, Горбачев еще не был убежден в полной непригодности социализма для построения нормального государства, конкурентоспособного с капиталистическими государствами Запада. Он предлагал подумать над возможностью трансформации социализма. Но, несмотря на неконкретность постановки проблем в этой области, Горбачев признал безоговорочно основной тезис демократии: вопрос государственного устройства должен решать сам народ путем политических споров, борьбы партий. И надо отдать ему должное, что основным результатом Перестройки, в который Горбачев вложил огромные силы, был слом однопартийной системы. Его критиковали за то, что он не распустил коммунистическую партию, но именно это было бы недемократично. Главное, что был ликвидирован шестой пункт Конституции СССР, в котором КПСС провозглашалась единственной руководящей партией страны. Были разрешены на равных с КПСС основаниях действия всех партий. Провозглашена полная свобода слова, причем Горбачев ни разу не попытался наложить цензуру, несмотря на несправедливую критику его политики и явные перегибы в освещении событий во многих отношениях. Было налажено демократическое функционирование парламентской системы и не вина Горбачева, что человеческий материал, пришедший на смену коммунистам, не отличался от последних в лучшую сторону.
На фоне этих фактов странно звучат обвинения в адрес Горбачева сегодня (1991 год) в том, что он снова хочет привести страну к монопольной власти КПСС. Не логичнее ли поискать разумную причину попытки Горбачева снова опереться на КПСС, чем подозревать его в явной ненормальности: разрушать 4 года то, что у него не было желания разрушить. Анализ событий показывает, что эта попытка была вынуждена и, пожалуй, оправдана. В политику пришло такое количество темных и грязных сил, что под угрозу встали все завоевания Перестройки и существование самого государства. При этом интеллигенция оказалась способна к тотальной критике всего и вся, но совершенно не способна к цивилизованной партийной жизни. Десятилетиями интеллигенция требовала от правителей то, что, наконец, Горбачев стал претворять в жизнь, но никакой помощи и даже поддержки (за редким исключения) у этой интеллигенции он не нашел и продолжает свои преобразования почти в одиночку.
Движение к провозглашенным Горбачевым в 1986 году целям началось довольно бурно, но скоро выявилось, что быстрота движения по разным направлениям отнюдь не одинакова. Преобразования должны были коснуться всех основных сфер жизни государства: политического устройства страны; армии и оборонной промышленности; экономических основ ведения хозяйства; социальных и национальных отношений народов страны, внешней политики, и т.д.. Если каждую из этих сфер обозначить какой-нибудь шахматной фигурой и представить ее движение ходами на шахматной доске, то наглядно можно представить как во времени развивались события, иногда поддерживая, а иногда и тормозя движение друг друга.
До самого конца войны в Персидском заливе пешка внешней политики двигалась прямо вперед, потому что ей некто не препятствовал внутри страны, а на международной арене все поддерживали ее движение вперед. Ход и результаты войны (а лучше сказать, испытание современного оружия) в Персидском заливе привели Западный мир, особенно администрацию СЩА к убеждению о большом превосходстве военного могущества Запада над Советским Союзом на фоне глубокой слабости разваливающейся экономики. Запад заговорил с Союзом путем скрытых ультиматумов, и фигура внешней политики стала топтаться на месте.
Стремительным поначалу было движение фигуры армии и оборонной промышленности. Причиной опять-таки было то, что никто не мешал Горбачеву ее двигать. Во-первых, армия традиционно была в стороне от политики, а, во-вторых, она была насквозь подчинена коммунистическому руководству и не сопротивлялась курсу КПСС на перестройку. Афганская война была объявлена ошибкой; войска были выведены. Военное вмешательство в Анголе, Мозамбике, Эфиопии, Йемене стало сворачиваться. Военная помощь дружественным странам стала сокращаться, а из стран социалистического содружества (Варшавского договора) стали выводиться войска. В средствах информации были поставлены под сомнение нравственность многих действий армии. Более того, стали обвинять армию в репрессивном характере ее действий, хотя с 1986 по 1991 год, практически, не было ни одного случая самостоятельного вмешательства армии в политические процессы внутри государства. Более того, можно утверждать, что во время национальных волнений армия первой не применяла оружие. Критика армии носила демагогический характер и во многом была несправедлива. В результате в 1990 в армии произошла вспышка недовольства. По-видимому, ее поддержали капитаны оборонной промышленности, ибо попытка конверсии последней, связанная с разоружением, не дала результатов, а только ухудшила состояние производства. Армия потребовала от Горбачева и страны, чтобы считались с ее правами и интересами. Фигура не остановилась, но существенно замедлила ход, одновременно притормозив ход фигуры внешней политики.
Фигура политического переустройства страны с самого начала двигалась медленно, но благодаря политическому искусству Горбачева, хотя и зигзагами, но все-таки двигалась вперед. Сопротивление обнаружилось со всех сторон. Разумеется, противодействие оказывала консервативная часть компартии. Но как ни странно, именно с КПСС Горбачев справлялся легче всего, во-первых, благодаря званию Генерального Секретаря КПСС, а, во-вторых, вследствие широчайшей критики ее идеологии и методов правления, разрешенной и поощренной Горбачевым скорее всего именно с целью ослабить сопротивление консерваторов. Как показал XXIII съезд КПСС, эту борьбу он выиграл блестяще. Но сам же породил другое сопротивление, с которым до сих пор не может совладать. На критике КПСС и системы выросли и укрепились так называемые «демократические» партии и группы. Почему я беру их в кавычки и пользуюсь эпитетом «так называемые» легко понять, если учесть, что в конгломерат этих партий и групп (не только в России, но и в республиках, областях, краях и т.д.) входят партии и тоталитарного, и националистического направления, такие, как «Память», группа Нины Андреевы (точнее, ее мужа - преподавателя марксистской философии), литовская партия «Саюдис», десятки партий с националистическими лозунгами на Украине, в Молдавии, Грузии и т.д.. Пожалуй, единственной партией, которая хоть как-то соблюдает демократическое поведение является «Демократическая партия России» (если не ошибаюсь в названии) под руководством Травкина.
Благодаря этим популистским партиям и группам, борющимся за власть отнюдь не парламентским путем, сопротивление продвижению фигуры внутреннего переустройства сильно возросло. Поскольку все группы и партии предлагают свои программы, а по существу – лозунги действий, политическое (а также и экономическое) переустройство страны идет чрезвычайно медленно.
Фигура экономики с самого начала почти не двигалась вперед, а металась почти на месте. Разумеется, я не говорю об уровне жизнеобеспечения – он просто падал. Под фигурой экономики я подразумеваю движение от коммунистической экономики к капиталистической (может быть, с большим государственным сектором, но с признанием частной собственности на средства производства и землю и прочими атрибутами капиталистического производства). Надо сказать, что к 1990 году уровень потребления упал не столь значительно, как это можно было бы судить по прилавкам магазинов и по ценам на рынке. Скорее возросли трудности добывания продуктов питания и предметов ширпотреба. Уровень несомненно упал, но не надо забывать, что талоны на мясо и некоторые другие продукты были введены уже в 1980 году (Например, талоны на 1 кг мяса и 0,5 кг варенной колбасы в месяц по ценам госмагазинов; остальное можно было покупать на рынке по намного более высоким ценам), а вокруг Москвы и Ленинграда тогда же возникла зона пустых прилавков. Такие промышленные города, как Ярославль, Ростов, Владимир и др. отряжали отряды для закупки продовольствия в Москву. Все это забыто на фоне нынешних трудностей и во всем виной стал Горбачев.
Правильнее говорить об ускорении падения уровня жизни после начала перестройки. Это, очевидно, связано с хаосом в экономике, который возник не по чьей-то целенаправленной деятельности, а от отсутствия последней, когда все части итегрированного производства начали действовать произвольно, сами по себе. И в этом Горбачев «виноват» только косвенно: к этому привело объявление независимости и суверенитета отдельных частей целого, которые как раз Горбачев всеми силами пытался избежать. Большой вклад в дело автономизации внесли политические лидеры республик. Ельцин набирал популярность, разъезжая по России и предлагая брать суверенитета, кто сколько сможет. Ландсбергис, Гамсахурдия и десятки им подобных рвались «освободить» свои народы от власти Москвы и Горбачева, не задумываясь ни на минуту об экономических жертвах, которые придется заплатить в этом случае населению этих республик, краев и областей. Горбачев занял совершенно разумную позицию, предлагая сделать «развод» цивилизованно, согласованно и в течении некоторого буферного времени. Был даже принят закон о 5-ти летнем сроке выхода из состава Союза. Но национальные лидеры рвались к власти и их не удовлетворяли даже дни задержки, не говоря уже о годах.
Хозяйственные руководители России и республик, судя по их выступлениям, уверены, что можно вывести страну из экономического кризиса даже сейчас, если не будет политического влияния на экономические дела. Поэтому вряд ли справедливо обвинять Горбачева в сознательной медлительности на этом пути. Эта медлительность вынужденная, связанная с огромным числом факторов в гигантской стране и хаосом в экономике, спровоцированным популистскими лидерами в борьбе за власть.
И все же фигура экономических преобразований движется вперед. Самое большое достижение в этой области в том, что население приходит к пониманию необходимости капиталистического пути развития и начинает, пусть примитивно, обучаться частно-собственническим способам мышления и ведения хозяйства.
Фигура социальных и национальных отношений – единственная, которая резко отступила. Во многом за то, что произошло в этом секторе, ответственен, по-видимому, сам Горбачев. Судя по всему, он не понимал всю серьезность национальных проблем в Союзе, как ее не понимали многие другие политики и теоретики. Никто, особенно в России, не предполагал наличие такого потенциала национализма в республиках. Почему это произошло, почему вездесущий КГБ не докладывал об этом руководителям – сказать трудно. Скорее всего, это связано с идеологической установкой коммунистической философии на отмирание национальных противоречий при построении коммунизма.
Думается, что с самого начала Горбачев должен был всеми разумными средствами сдержать развитие националистических движений. Конечно, не избежать бы ему тогда проклятий и упреков не только со стороны националистических лидеров, но со стороны немалой части той же российской интеллигенции, которая сейчас упрекает его в безволии. Более того, попытки Горбачева сдержать при помощи милиции и армии убийства, грабежи и насилие (например, в Азербайджане), вызывают бурю негодования со стороны столь человеколюбивой интеллигенции и претензии к Горбачеву, к армии и к милиции.
Этот краткий, даже кратчайший обзор хода Перестройки не затрагивает многих сторон этого удивительного периода жизни Союза и всего мира. Об этом, конечно, будут еще писать подробно, опираясь на документальные свидетельства, а не на голословные заявления. Характерная особенность обстановки в мире и внутри Союза в настоящее время такова, что личные и партийные интересы не позволяют людям, даже искренним, разглядеть истину, а о заинтересованных и говорить не приходится.
РАЗДЕЛ 7. НАЧАЛО КОНЦА: ПЕРЕСЕЛЕНИЕ НА РОДИНУ СВЕРХДАЛЕКИХ ПРЕДКОВ
С самого начала либерализации политики Союза часть греков поспешила подать документы на выезд в Грецию. Эта часть составляла небольшой процент от общего числа греков, и включала, в основном, только понтийских (трапезундских) греков (мариупольские греки почти не эмигрировали). Причины, заставлявшие этих людей покидать родину, были самые разные: духовные, патриотические, но и материальные. Многие из них с давнего времени мечтали о выезде и спешили воспользоваться случаем, пока он был.
Вторая волна была порождена действием нескольких причин. Во-первых, свободный туристический обмен привел к осознанию того факта, что уровень жизни в Греции намного выше, чем в Союзе того времени, и что даже простая неквалифицированная работа может обезопасить семью от нужды. Во-вторых, повсеместно произошел скачок национализма, в том числе в Грузии, Казахстане и Узбекистане, где проживала основная масса понтийских греков. Грекам прямо заявляли: «Уезжайте в свою Грецию, наша страна – только для нас». Это не могло не заставить призадуматься всех оставшихся греков над тем, на каких правах они живут в Союзе и что их ждет в дальнейшем. В-третьих, сказалось неверие в социализм и боязнь повторения прошлых несчастий. Вторая волна была намного многочисленнее первой и насчитывала десятки тысяч людей.
Третья волна связана, по-видимому, с объявлением многими республиками суверенитета, а также угрозой принятия закона о гражданстве, в котором не предусматривалось места «инородцам», «пришельцам», «некоренным нациям» (терминология наших дней). Эта угроза вынудила и тех греков, которые надеялись остаться и дождаться перемен к лучшему, задуматься над будущим своим и своих детей. Ненасильственная медленная ассимиляция редко кого страшит. Но объявленная недвусмысленно ассимиляторская политика, да еще подкрепленная перспективой долго еще считаться людьми второго сорта, вынуждает людей к решительным действиям. Кроме того, сказывается, так сказать, эффект одиночества: уезжают родственники, друзья, исчезает тот круг людей, который составляет твое общество; для того, чтобы не потерять себя в такой ситуации немалое число греков также решилось на выезд.
Впрочем, деление эмиграции на волны довольно условно. Важно, что основой всей эмиграции явилось осознание бесперспективности в социальном и экономическом плане продолжать считать себя гражданами этого государства; желание, наконец, раз и навсегда решить вопросы существования своего и своих детей, обрести человеческое достоинство.
Как происходила и происходит эмиграция? По существу однотипно, как в 1986 году, так и в 1991. Различие количественное: стало намного труднее эмигрировать как в плане оформления документов, так и в экономическом плане.
Характерная черта эмиграции из Советского Союза (не только греческой, но и намного более многочисленных немецкой, еврейской, и других) – отсутствие законов, гарантирующих эмигрантам вывоз заработанных ими средств к жизни. Поэтому государство произвольно накладывает ограничения на их вывоз и только «доброй волей» правительства можно объяснить, что оно до сих пор еще позволяет вывозить грекам кое-какие средства к существованию. Впрочем, этот вывоз осуществляется своеобразным способом.
Поскольку советские деньги не являются конвертируемой валютой, то их вывоз не имеет никакого смысла. На иностранную валюту советские банки их не обменивают (тем не менее, вывоз советских денег запрещен). Советское правительство «благосклонно» разрешило обменять советские рубли только на 150 долларов на человека (в 1991 году – не более 100 долларов на человека). Интересен еще один факт: гражданам, отправляющимся за границу во временную поездку, можно обменять на доллары вдвое большую сумму, чем уезжающим навсегда. Тем не менее, условно существовал обменный курс: в 1985 году 1 доллар «стоил» 0,63 рубля, в 1987 – 6,3 рубля, в 1989 – 10-12 рублей, до августа 1991 – 27 рублей. Таким образом, за 6 лет «курс» доллара возрос в 42,8 раз. На «черном» рынке курс был еще выше.
Но, разумеется, каждая семья имела имущества на гораздо большую сумму, накопленную за 20 – 30 лет жизни и работы: до 20-30 тысяч рублей на деньги 1985 года (позже из-за инфляции эта сумма выросла примерно в 10 раз). Государство нашло своеобразный выход: было позволено вывозить в Грецию купленные на эти деньги товары. Там для обращения их снова в деньги приходится заниматься торговлей. Так подавляющее большинство понтийских греков волею судьбы превратились в мелких уличных торговцев. Но условия вывоза и торговли по обе стороны границы, т.е. в Союзе и Греции неуклонно ужесточаются: в СССР вводится запрет на вывоз все новых видов товара, а в Греции сокращается список товаров, необлагаемых налогом. Часто за взятки надзирающие органы закрывают глаза на нарушения, но каково чувствовать себя постоянно нарушающими закон, зная, что в действительности ты ни в чем не виноват.
В настоящее время положение усугубляется еще и тем, что в Советском Союзе из-за развала хозяйства товаров практически нет или они продаются по новому курсу в 27 раз дороже. В Греции же из-за наличия собственного рынка, разумеется, продажная цена очень низка (за товар стоимостью в 1 рубль можно получить примерно 100 драхм (1991), а главное непрерывно падает из-за насыщения рынка. В результате такой торговли человек, продавший в СССР двухэтажный дом, может купить себе в Греции довольно скромную квартиру.
К экономическим проблемам эмиграции следует еще добавить, что люди, проработавшие в Союзе 30-40 лет и находящиеся уже на пенсии (т.е. неспособные нормально конкурировать с молодыми), не получают в Греции от Советского Союза пенсии, даже пересчитанной по нынешнему курсу (что при средней пенсии в 80-100 рублей составило бы не более 5-ти долларов). Объяснений на этот счет правительство Союза не давало; как бы продолжает действовать прежнее коммунистическое правило: кто не желает жить в коммунистическом государстве, тот враг народа и государства и не заслуживает никаких забот.
Трагедия со счастливым концом?
Итак, кончается последний этап в жизни понтийских греков… Они медленно, но неуклонно исчезают как своеобразный народ, превращаясь из понтийских просто в греков. Разве не фантастична одиссея этого народа: через 2,5 тысячи лет возвратиться на родину своих сверхдалеких предков. Мир был молод, когда они отправились в свое далекое путешествие по векам и странам. Их бросало по волнам времени столь нещадно, что удивления достойно, как они еще добрались до нашего времени. Много своей крови они подарили окружающим племенам, много произведений ума и рук передали этим своим потомкам, не признающим своих предков. Но, да будут и они счастливы!
Сухум, 1991
______________________________________________
(Опубликовано: Александр Франгуланди. "Греки-понтийцы: дорога длиной в 2,5 тысячи лет". - Сухум: 1991.)
(Перепечатывается с сайта: http://www.abkhaziya.org/.)
