Главная » Алфавитный каталог авторов » А » Очерки истории народов Северного Кавказа в средние века Ч. I (VI-VIII вв.)

З. В. Анчабадзе

Очерки истории народов Северного Кавказа в средние века

Ч. I (VI-VIII вв.)

Тбилиси, 1982

Содержание

• Предисловие
• Гунны на Сев. Кавказе
• Болгары на Сев. Кавказе
• Хазары на Сев. Кавказе
• Народы Дагестана в VI—VIII вв.
• Вайнахи в VI-VIII вв.
• Аланы (овсы) в VI—VIIII вв.
• Адыги в VI—VIII вв.
• Генезис феодализма в Грузии и северокавказские «варвары»

В V-VI столетиях на территории Северного Кавказа, преимущественно в его степной полосе, большую роль играли племенные союзы тюркского происхождения, которые в византийских и некоторых других источниках того времени фигурируют под названиями, большей частью, гуннов-утигуров и гуннов-савиров. Прокопий Кесарийский сообщает, что «за сапинами (санигами-садзами?) осели многие племена гуннов».

291

Гунны занимали, по-видимому, северо-западную часть степей нынешнего Краснодарского края и бассейн среднего и нижнего течения Кубани, непосредственно соседствуя с адыгскими племенами. О появлении их в этом секторе Агафий Схоласт повествует: «Народ гуннов некогда обитал вокруг той части Меотидского озера, которая обращена к востоку, и жил севернее реки Танаиса, как и другие варварские народы, которые обитали в Азии за Имейской горой (Урал?). Все они назывались гуннами или скифами. По племенам же в отдельности одни из них назывались кутригурами, другие утигурами, некоторые ультизурами, прочие вуругундами. Спустя много столетий они перешли в Европу... перешли каким-то образом Меотидское озеро, которое раньше считалось непроходимым, и, распространившись на чужой территории, причиняли ее обитателям величайшие бедствия своими неожиданными нападениями».
Появление гуннских кочевых племён в степях Восточной Европы не привело к созданию здесь новой обширной империи. Кочевники остались разрозненными, представляли собой отдельные племена и локальные небольшие и малоустойчивые объединения. Самое значительное из таких объединений в степях Предкавказья в VI в. было создано савирами, которые проживали юго-восточнее утигуров и котригуров, ближе к горам.
Гунны-савиры, по Прокопию, проживали «у Кавказского хребта». Он пишет далее: «Племя это очень многочисленное, разделенное, как полагается, на множество самостоятельных колен».
Характернейшей чертой гуннов, и в том числе савиров, была их готовность стать военными наемниками. Такими же услугами охотно пользовались «великие державы» того времени - Византия, Иран и др. Тот же Прокопий пишет по этому поводу: «Их (савиров) начальники издревле вели дружбу одни - с римским императором, другие - с персидским царем. Из этих властителей каждый обычно посылал своим союзникам известную сумму золота, но не каждый год, а по мере надобности». То же самое пишет о савирах и Агафий: «Этот народ, и величайший и многочисленный, весьма жаден и до войны и до грабежа, любит проживать вне дома на чужой земле, всегда ищет чужого, ради одной только выгоды и надежды на добычу, присоединя-

292

ясь в качестве участника войны и опасности то к одному, то к другому и превращаясь из друга во врага. Ибо часто они вступают в битву в союзе то с персами, то с римлянами, когда те воюют между собой, и продают свое наемное содействие то тем, то другим». Эти сообщения Прокопия и Агафия свидетельствуют, что гунны-савиры находились еще на стадии «варварского строя», для которого война и военное наемничество с целью грабежа и обогащения являются очень характерным явлением.
В этой связи необходимо отметить специфическую «однобокость» развития савиров - только в сторону военного искусства. В частности, они умели сооружать замечательные осадные орудия, подробно описанные Прокопием. Умели строить и оборонительные сооружения.
Гунны-савиры были хорошо известны народам Закавказья, в частности, грузинам и абхазам. Во время Большой войны в Лазике они не раз побывали в Западной Грузии, воюя то на стороне византийцев, то на стороне иранцев. Иногда же они заключали военные союзы непосредственно с грузинскими или абхазскими правителями. По словам М.Артамонова, участие савир в борьбе между Ираном и Византией «особенно ярко обрисовано» в войне из-за Лазики (особенно в самый ее разгар - в 550 - 556 гг.). Так, царь лазов Губаз, узнав, что Хосрой хочет заселить Лазику иранскими колонистами, заключил союз с аланами и непосредственными соседями савирами. За триста фунтов золота они согласились не только защищать вместе с лазами Колхиду, но и опустошить Вост. Грузию, находящуюся во власти Ирана и служившую базой для вторжения в Лазику. Эти деньги Губаз обещал аланам и савирам от имени Византии, но с выплатой их получилась задержка, вследствие чего аланы перешли на сторону персов и в армии последних оказалось также 12 тыс. союзных савир.
Когда Юстиниан прислал деньги для савир, то за получением их к византийцам, осаждавшим Петру, где укрепились персы, пришли три савирских вождя, которые построили римлянам легкие переносные тараны, решившие судьбу Петры в пользу византийцев.

293

Командующий персидскими войсками Мерверой не доверял явившимся к нему другим савирам и, опасаясь измены, оставил при себе только 4 тыс. чел., а остальных богато одарил и отправил домой. С оставшимися савирами персы осадили Археополис, применяя здесь те же машины, что савиры построили римлянам под Истрой, но на сей раз удача не сопутствовала противникам Византии.
В течение той же войны, в 555 г. двухтысячный отряд тяжеловооруженных савир оказался на стороне Византии. Отрядом командовали три гуннских военачальника. В дальнейшем савиры опять выступали то на стороне Ирана, то на стороне Византии. Но больше - на стороне Ирана, с которым они непосредственно соседили. А с Византией непосредственных границ не имели, да и аланы часто не пропускали их к ним. (Ар.т.)
Определенные связи с гуннскими племенами поддерживали и абхазы, которые считались ближайшими соседями северокавказских гуннов. Об этих связях свидетельствует хотя бы тот факт, что после восстания абазгов против Византии в 555 г. правитель Восточной Абазгии Опсит «удалился к жившим поблизости гуннам, в пределы Кавказского хребта». Этот факт говорит во-первых, о том, что Опсит среди тех гуннов, к которым он бежал, имел верных союзников, а это несомненно указывает на давнишние и тесные связи с ним.


БОЛГАРЫ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ

В первой половине I тыс. до н. э. в степях Предкавказья, наряду с другими тюркоязычными племенам, обосновался крупный этнический массив, вошедший в историю под названием болгаров. В отличие от многих своих сородичей болгары рано перешли от кочевого образа жизни к оседлому, земледельческому (Алекс.-I, с. 17).
Письменные источники отмечают болгар в Предкавказье уже с первых веков н. э. У армянского историка V в. Мовсеса Хоренаци сохранилось сведение сирийского автора III в. Мар Абаса Катины, по которому болгары якобы уже во II в. до н. э. появились в Закавказье, придя туда из Сев. Кавказа. Ссылаясь

294

на указанного автора, Хоренаци пишет, что болгары жили «на северной равнине у подошвы великой Кавказской горы, в долинах, в глубоких продольных ущельях, начинающихся с южной горы до устьев великой равнины», т. е. занимали предгорья Северного Кавказа.
По поводу самого факта появления болгар в Закавказье, в частности, в Армении, М. Хоренаци, ссылаясь на того же Катину, пишет, что это будто бы произошло в царствование армянского царя Аршака1 (131 - 118 г. до н. э.) - «возникли смуты в цепи Кавказской горы в земле булгаров, из которых многие, отделившись в нашу землю (Армению) и на долгое время поселились на юге от Коха, в плодоносных и хлебородных местах» (там же).
По поводу этого интересного сообщения необходимо сказать следующее. Явно не заслуживает доверия сообщение Катины о том, что болгары якобы уже во второй половине II в. до н. э. проживали на Сев. Кавказе, и даже в его предгорьях, и совершали походы в Закавказье. Здесь события либо контаминированы, либо М.А.Катина смешивает позднейших болгар скорее всего со скифами.
О болгарах, как обитателях Северного Кавказа, пишет анонимный автор середины IV в. Хронограф (на греч. яз.).
В VI в. сведения о болгарах увеличиваются. Их хорошо знает готский историк Иордан, который помещает их « над Понтом», т. е. где-то к северу или северо-востоку от Черного моря.
Подробнее сведения о болгарах содержатся в «хронике» сирийского автора VI в. Захария Митиленского. По свидетельству этого источника болгары («бургар») обитали в Предкавказье, к западу от «Каспийских ворот» - в данном случае имеется в виду Дарьялский проход, а не Дербентский - имели свою территорию, даже города.
В середине VI в. болгары столкнулись с аварами - кочевыми племенами, пришедшими из Центральной Азии. В борьбе с аварами болгары потерпели поражение и частью были истреблены, частью увлечены на запад, а частью оттеснены в горы Кавказа - (см. там же, с. 17).

295

Перед вторжением тюркютов болгарские племена были объединены в два племенных союза, которые известны под названием утигуров и котригуров. С аварами в Панонию (будущую Венгрию) ушли кутригуры, а утигуры остались под властью тюркютов.
В начале VII в. на исторической арене появляется большое племя гуннугундуров, которое, как предполагают, родственно ранее известным оногурам - так называли болгаров, которые жили к востоку от Азовского моря, между Доном и Кубанью.
В 30-х годах VII в. выдвинулся вождь анагуров Кубрат, который объединил все болгарские племена, проживавшие к востоку от Азовского моря и к северу от Кубани. Созданное им объединенное царство получило название Великой Болгарии. Таким образом, кавказские болгары были окончательно освобождены от власти тюркютского каганата.
Кубрат в молодости находился при византийском дворе (возможно, в качестве заложника), там принял христианство. Впоследствии он последовательно осуществлял византийскую политику. Это следует объяснить, конечно, тем, что в своей борьбе за объединение Кавказской Болгарии Кубрат нуждался в поддержке такого могущественного государства, каким была Византийская империя.
Правление Кубрата продолжалось до 40-х гг. VII в. В течение всего этого времени он сохранял преданность Византии, которая, в свою очередь, сама заботилась о расширении своего политического влияния на Кавказе.
Ценные сведения о великой Болгарии имеются у византийского писателя начала IX в. Феофана Исповедника, использовавшего более ранние источники. В своей «Хронике» он пишет: «На восточных берегах Меотийского озера за Фанагорией... живут многие народы. За тем озером, выше Куфиса (Кубань), в котором ловят болгарскую рыбу куист, находится древняя Великая Болгария и живут соплеменные болгарам котраги» (стр.262).
По мнению М.Артамонова и некоторых других авторов, Великая Болгария включала в себя не только кавказских болгар, но и северо-черноморских кутригур (стр. 166). Возможно, что это было так, но основную территориальную базу и политиче-

296

ский центр Великой Болгарии составлял именно регион Северо- Западного Кавказа.
Феофан приводит далее болгарскую легенду, по которой у Кубрата было три сына - Батбай (старший), Котраг и Аспарух (младший). Имя второго - Котрага - Артамонов считает домыслом «византийского» книжника» и высказывает предположение, что это не собственное имя, а племенное название «котригуры» или «котраги» (с. 166). Однако это не довод для отрицания историчности второго сына Кубрата, основавшего впоследствии Болгарское царство на Каме.
После смерти Кубрата между братьями, как видно, начались междуусобицы, которые привели к ослаблению Великой Болгарии и постепенному падению ее политической роли на Кавказе. Этим воспользовались соседние хазары, которые освободились от тюркютской зависимости примерно в то же время, что и болгары и выступали соперниками последних в борьбе за гегемонию на Кавказе и в Подонье-Приазовье. Примерно в 60-х гг. VII в. болгары потерпели окончательное поражение в борьбе с хазарами и были вынуждены окончательно уступить им гегемонию. Та часть болгар, которой предводительствовал младший сын Кубрата Аспарух, ушла в степи Северного Причерноморья на Дунай, где покорила местных славян и на их этнической базе образовала новое царство под названием Болгария. Другая часть под руководством среднего сына Кубрата Котрага ушла на север, где в бассейне Волги, на р. Кама, основала государство камских болгар, а третья часть болгар, как видно, наиболее многочисленная, во главе со страшим сыном Кубрата Батбаем осталась на Кавказе, но признала над собой верховного Хазарского каганата и в дальнейшем фигурировала в источниках под названием «черных болгар», т. е. зависимых (в данном случае от Хазарии). По всей вероятности Батбай остался на «родине» по праву первородства, а младшие братья были вынуждены покинуть родные земли и искать себе удачи на чужбине.
Важные сведения о болгарах содержатся в так называемом «Новом списке армянской географии», составленном ни ранее конца VII в. и приписываемом известному армянскому ученому Анания Ширакаци. В этой географии при описании северо-кавказского региона «Сарматий» говорится следующее: «В

297

Сарматии лежат горы Кераунские и Гиппийские, которые выпускают из себя пять рек, впадающих в Меотийское озеро. Из Кавказа текут две реки: Валданис, текущая с горы Кракс, которая начинается у Кавказа и тянется на северо-запад между Мео- тидоя и Понтом. Другая река Псевхрос - рукав Кубана - отделяет Боспор от тех мест, которые имеются по названиям рек: Купи-Еулгар, Дучи-Булгар, Отхондор-Булкар-пришельцы, Чдар-Болкар. Эти названия «чужды Птоломею. «Под названием рек, «чуждых Птоломею» армянский ученый XIX в. Патканов усматривал местные наименования, хотя интерпретация данного места у разных авторов различная, нередко характерная взаимоисключающими противоречиями. Так, например, Алексеева считает, что название «купи-болгар» означает «кубанские - болгары», а названия других племен якобы «генетически связаны с названием «балкарцы» (с. 18). Однако по данному вопросу сказать что-либо определенное, выходящее за рамки шатких гипотез, нет оснований. По мнению же Артамонова под «отхон-дор-булкар-пришельцами» подразумеваются болгары Аспаруха, переселившиеся на Дунай.
В данном случае исторические судьбы древних болгар, в особенности кавказских болгар, представляют для нас интерес в связи с проблемой происхождения карачайцев и балкарцев. По мнению ряда ученых, болгары являются одним из тюркоязычных предков названных выше горских народов Кавказа, один из которых - балкарцы - сохранил даже древнее наименование «болгаров». Алексеева, например, пишет, что « в конце VII в. часть приазовских болгар была оттеснена хазарами в горные районы Северного Кавказа. Таким образом, судя по письменным источникам, в массовом количестве на территории Карачаево-Черкесии и Кабардино-Балкарии они могли появиться где-то на рубеже VII - VIII вв. Отдельные же группы болгар проникли в горы уже с середины VI в., потесненные туда аварами» (с. 19).
Таким образом, в VIII в. было известно четыре группы болгар: на Дунае, на Волге, в Поднье-Приазовье и на Северном Кавказе. Алексеева рассматривает кратко археологические памятники (поселения, могильники и др.), связанные с каждой из этих групп, и приходит к выводу об их единстве. Особенно под-

298

робно она останавливается на северокавказских и пишет по этому поводу: «Археологические исследования последних лет, проведенные в Карачаево-Черкесии и в смежных с ней районах Кисловодска, а также в Кабардино-Балкарии, открыли ряд поселений и могильников, которые мы с полной уверенностью можем сопоставлять ...с памятниками Подонья-Приазовья, Средней Волги и Дуная и, следовательно, считать их болгарскими» (с.21).
Для болгарских археологических памятников были характерны следующие черты. В отличие, например, от своих соседей алан, которые хоронили своих покойников в катакомбах, болгары хоронили покойников в узких и длинных грунтовых ямах; весьма характерной была болгарская керамика, антропологические остатки характеризуются брахикефалией и небольшой монголойдной примесью и т.д.
Окончательный вывод автора гласит: таким образом, в конце VII в. болгары проникли в Карачаево-Черкесию (Джегутинско-Джеганасский район и правобережье Кубани) и в Кисловодский район, а также на территорию Балкарии. Балкарские археологические памятники этих районов относятся к концу VII-IX вв. и показывают, что болгары жили здесь вместе с другими северокавказскими племенами (с. 28-29).


ХАЗАРЫ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ

По своему этническому происхождению хазары принадлежат к древнетюркским племенам, на что указывают как византийские, так и арабские авторы. Их этноним производят от тюркской основы «каз» - «кочевать». По языку они ближе всего были к болгарам. Так, например, ал-Истахри и ибн-Хаукаль определенно заявляют: «язык хазар подобен языку болгар». Из современных тюркских языков хазарский наиболее близок к чувашскому, т.е. принадлежал к западной (огузско-печенежской) группе тюркских языков.
«Хазары», упоминаемые в сочинениях М. Хоренаци и М. Каганкатваци, по справедливому заключению М.Артамонова, не отражают реальной действительности и привнесены автора-

299

ми, жившими тогда, когда хазары и каганы действительно существовали (с.116). Более реальными следует признать сообщения арабских писателей (Балазори, Ибн ал-Асир и др.) о вторжениях хазар в Закавказье в первой трети VI в.
Вначале, как видно, хазары локализовались на Северо- Восточном Кавказе, точнее в Северном Дагестане, где они были известны также под названием акациров (хотя и не все считают правомерным увязывать акацир с хазарам). Здесь они входили в савирский племенной союз и вместе с гуннами-савирами совершали походы в Закавказье через Дербенто-чорский проход. Но затем, после того как савиры частично переселились в Закавказье, а частично были потрепаны аварами, хазары заняли в союзе господствующее положение, а савиры сами оказались в числе подвластного им населения (там же, с. 128).
Однако не успели хазары освободиться от власти савир, как попали под власть тюркютов, создавших сильное государство. Между тем в составе Тюркютской державы хазары постепенно выдвинулись и заняли головное место среди местного населения восточной части Азово-Каспийского междуморья, постепенно распространяя на них свое господство и свое имя.
В самом конце VI в. тюркюты и хазары вошли в коалицию с Византией против Ирана. По сообщению грузинской летописи посредником в этом союзе был грузинский владетель Гуарам, который и сам вместе с приглашенными им аланами выступал против персов. После этого о хазарах ничего не было слышно в течение 35 лет. Однако в 20-х гг. VII в. византийский император Ираклий заключает военный союз с «хазарами», которые во главе с Дкебу-каганом (ябгу-каган) вторглись в Закавказье и, в частности, в Грузию, осадили Тбилиси, разоряли Западную Грузию (по сведениям Феофана Хронографа, те же факты содержатся и в «Истории» М.Каганкатваци), - подробнее об этом в параграфе, посвященном грузино-хазарским отношениям.
Тюркуты способствовали консолидации хазар, выделив их, в частности, в самостоятельную административную единицу вместе с родственными им племенами - барсилами, беленджерами, семендерами и др. С распадением Западнотюркутского

300

каганата хазарское объединение получило полную самостоятельность (с. 651).
Однако в середине VIII в. у хазар появился могущественный соперник в лице Великой Болгарии, в борьбе с которой должен был окончательно решиться вопрос о гегемонии на Северном Кавказе. Оба союза - и болгарский, и хазарский - были, как выше отмечалось, родственными образованиями, оба были осколками некогда могущественной Тюркютской империи и возглавлялись династиями тюркютского происхождения.
Итак, вопрос о гегемонии пришлось решать на поле боя. Впоследствии хазарский царь Иосиф в письме к своему испан-скому корреспонденту писал: «В стране, в которой я живу, жили прежде в-н-нт-р’ы и наши предки, хазары, воевали с ними. В-н-нт-р'ы ... не могли устоять перед хазарами, оставили страну и бежали.., а хазары заняли их страну до настоящего дня» (КОк, 92).
Под «фигурирующими здесь в-н-нт-р’ами имеются в виду те же болгары, которые, например, в греческих источниках выступают под именем гуннугундуров или оногуров. Ниболыную активность в борьбе с хазарами, как видно, проявил хан Аспарух, а брат его Батбай покорился хазарам. Что касается орды Аспаруха, около 660 г. преследуемая хазарами, она появилась на Дунае, где, как известно, и осела.
В 40-х гг. VII в. в Закавказье утвердились арабские захватчики, которые в конце 40 - начале 50 гг. попытались проникнуть через Дербентский проход и на Северный Кавказ. Были совершены два похода в Дагестан, подчиненный хазарам, но они окончились неудачно. Таким образом, вновь созданное хазарское государство сразу же столкнулось на своих южных границах с новым могущественным противником, а арабы поняли, что к северу от Кавказского хребта им не так легко будет осуществить свои завоевания. Между тем сами стали готовиться к грабительским походам в Закавказье. Застрельщиком в этом деле было подчиненное хазарам «Царство гуннов», расположенное в Северном Дагестане (Арт.,180).
Около 662 г. хазары вторглись через Дербент в Албанию, но были отражены ее владетелем Джуаншером, который считал себя вассалом Византии. Через два года «гунны» повторили по-

301

ход, но уже с более удачным исходом: прорвались до Аракса, захватили много скота и пленных. Джуаншер был вынужден заключить с ними соглашение, женился на дочери гуннского вождя и вернул себе значительную часть взятой гуннами добычи.
Саверо-дагестанское царство «гуннов» арабский писатель Ибн Хордадбех (IX в.) называет Сувар, или Савир. По-видимому, это было одно из подразделений болгар, ранее известное под именем савиры (Гунны-савиры Прокопия). Савиры были тесно связаны с другим болгарским племенем барсилов, локализуемом примерно в тех же местах. Возможно, что «царство гуннов» представляло собой государственное образование обоих названных племён, находящееся, естественно, в вассальной зависимости от хазар, но пользовалось значительной автономией, вплоть до права самостоятельно вести войны. Такими льготами, видимо, пользовались и другие «племена», входившие в Хазарскую державу, которая, по словам Артамонова, «складывалась в виде обширной федерации племен, сохранявших в неприкосновенности свою внутреннюю организацию и даже значительную часть внешнеполитической самостоятельности в пределах подчинения верховной власти хазарского кагана» (с. 189).
У нас нет прямых указаний о социально-экономическом строе Хазарии, но по мнению Артамонова, он «во многом сохранял еще старые патриархальные черты» (там же). По- видимому, общественная структура Хазарии представляла собой разновидность раннеклассовых отношений, в частности, той ее разновидности, которая была характерна для кочевых обществ: ведь хазары еще долгое время оставались кочевниками, кочуя главным образом на территории Азово-Каспийского междуморья.
После победоносного завершения войны с болгарами хазары могли уже более активно взяться, во-первых, за укрепление внутреннего единства своего государства, а, во-вторых, за дальнейшее развитие своей экспансии, в частности, в сторону Закавказья.
К 684 г. относится одно из наиболее опустошительных нашествий хазар на Закавказье. В данном случае хазары вос-

302

пользовались внутренними неурядицами в халифате и опустошили здесь ряд областей, захватили громадную добычу и много пленных. В сражениях с ними пали правитель Армении Григор Мамиконян и многие вельможи Албании и Грузии.
После данного нашествия долгое время не было других вторжений. Видимо, установление мирного соглашения между Византией и арабами усилило их позиции в Закавказье. По этому соглашению арабы и византийцы поделили между собой господство над народами Закавказья: они оказались в двойном подданстве, доходы с них подлежали дележу пополам, а албанцам, кроме того приходилось платить дань и хазарам. По свидетельству М. Каганкатваци, правитель Албании «князь Вараз-Трдат (преемник Джуаншера) платил подать трем народам: хазарам, таджикам (т.е. арабам) и ромеям».
Однако в конце VII в. Византия впала в продолжительную анархию, чем воспользовались арабы и прочно и надолго закрепили свое господство в Закавказье. Тогда же они сильно укрепили дербентский проход, чтобы закрыть доступ сюда и хазарам.
В начале VIII в. Византия вышла из анархического состояния и заключила союз с Хазарией, которая к тому времени становилась одним из самых могущественных политических образований Восточной Европы. Это был «прочный, долговременный союз... против общего врага - арабов - и о разделе сфер влияния в Закавказье. Это было главное, в чем обе стороны были заинтересованы в одинаковой степени» (с. 201).
С этого времени начинаются длительные войны хазаров с арабами. В 711/12 гг. хазары вторглись в Албанию и подвергли ее опустошению. В ответ известный арабский полководец Мас- лама вновь захватил Дербент и вторгся в Северный Дагестан, дойдя до г. Тарку. Но когда против него выступили главные силы хазар, он, не решившись сразиться с ними, через горный Дагестан ушел в Иверию, оставив врагу все свое имущество и даже гарем.
Отразив Масламу, хазары не замедлили вновь вторгнуться в Албанию. В это время арабы осаждали Константинополю, но диверсии хазар в Закавказье заставили их снять осаду столицы Византийской империи. Все это заставило арабов подготовить серьезное наступление против хазар. В 20-х гг. VIII в. они

303

вторглись в Дагестан под командованием Джарраха и одержали крупную победу над правителем гуннского «царства», которому едва удалось с горсткой своих сторонников скрыться в Семендере. Джаррах хотел продолжить поход до Семендера, но получив известие, что хазары подготовили крупные силы, а в тылу против него объединяются покоренные им племена (очевидно, дагестанские), поспешил вернуться назад и расположился на зимние квартиры в Шаке.
В 725/726 г. правителем «Армении» (Закавказья) вместо Джарраха был вновь назначен Маслама, который, как мы знаем, имел уже раньше большие заслуги в борьбе с хазарами. Его личность вообще считалась в халифате легендарной. «Назначение его в Закавказье свидетельствовало о большом значении, которое придавалось событиям в этой стране, в особенности на фронте войны с хазарами» (там же, с. 209).
Однако на сей раз счастье оказалось не на стороне Масламы. Он совершил несколько походов против хазар, но особенных выгод они ему не принесли. Хазары, в свою очередь, участили свои набеги на Закавказье. В 729/730 г. халиф вновь отозвал Масламу и опять поручил управлять Закавказьем Джарраху, который участил также набеги арабов на Хазарию.
В ответ на непрестанные атаки арабов хазары в 730/731 г. организовали крупный поход в Закавказье. Они вначале вторглись в Закавказский Азербайджан и подвергли его страшному опустошению, а затем проникли и в Иранский Азербайджан, захватили Ардебиль, который был полностью разорен и разграблен. Затем они разорили Тавриз и другие крупные города региона.
Успехи хазаров пока были весьма велики. Даже сам Джарах погиб в борьбе с ними, а гарем его попал к хазарам. На смену Джарраху был прислан Сайд ибн Амр ал-Харагаи, который до этого тоже не раз боролся против хазар. Он собрал остатки войск Джарраха, присоединил их к своему 30-тысячному отряду и стал один за другим уничтожать отряды хазар, которые разбрелись по разным местам Азербайджана с целью грабежа.
Затем в Закавказье прибыл Маслама, снова назначенный туда наместником. Сайд занимал эту должность временно (до приезда Маслами).

304

Маслама усилил борьбу с хазарами, организовав несколько новых походов против них. Вместе с тем он закрепил Дербент и поселил здесь колонию сирийцев из 25 тысчя человек поручив им охрану крепости.
Чтобы обеспечить полную победу над хазарами вновь назначенный наместник Закавказья Мерван ибн Мухаммед потре-бовал от халифа 120-тысячную армию, пока же стал усмирять отложившихся от арабов народы Закавказья, Так, в 735 г. он обрушился на Грузию и подверг ее страшному разорению, за что и получил призвание «Кру». Затем он совершил поход в Аланию, где арабы захватили три крепости. Только в 737 г. , после осно-вательной подготовки, Мерван приступил к осуществлению своей основной задачи - к завоеванию Хазарии, предварительно распустив слух, что он якобы готовится к походу не против хазар, а против алан.
По данным арабских источников (Галадзори, ибн ал-Асир и др.) Мерван собрал 150-тысячное войско, которое, правда, состояло не только из арабов, но и из представителей народов Закавказья. Атаковать хазар он решил сразу двумя путями - через Дербент и через Дарьял. Сам он своими силами направился через Дарьял (видимо, у него действительно была задача - покорить Аланию), а другая армия под командованием Язида направилась через Дербент. Обе армии должны были соединиться в Семендере, что и было с успехом осуществлено. Узнав об этом, каган, не ожидавший арабского вторжения, оставил свою столицу ал-Бейд, в низовьях Волги, и ушел в Заволжье собирать войска для отпора.
Разгадав замысел кагана, Мерван быстро дошел до хазарской столицы, но не стал ее осаждать. Он стал преследовать отступающего кагана по правому берегу Волги, и вступил в пределы земли буртасов, которых разорил и увел 20 тыс. чел. в плен (буртасы находились в вассальной зависимости от хазар). Затем Мерван неожиданно перешел Волгу и напал на хазарский лагерь. 10 тыс. хазар пали, 7 тыс. было взято в плен, а остальные разбежались. Командующий хазарским войском Хазар-тархан еще накануне, увлекшись охотой, угодил в плен к арабам.
Узнав о гибели своего войска, каган отправил к Мервану посла с просьбой о мире. Мерван потребовал за это принять ис-

305

лам, и каган был вынужден согласиться. С 40 тыс. пленных Мерван возвратился в Закавказье. Так закончился «быстрый рейд», как назвали поход Мервана в Хазарию арабы.
Однако военная победа арабов над хазарами и принятие последними мусульманства отнюдь не означала, что Хазария полностью покорилась. Для этого необходимо было оставить там сильную армию, чего уже арабы сделать не могли. Артамонов, Данлоп и др. считают, что если бы арабам удалось омусульманить Хазарию, тогда бы «история Восточной Европы сложилась бы совсем иначе, чем мы ее знаем» (с. 224). Тогда бы, мол, весь Восток Европы оказался бы омусульманенным, и был бы оторван от западноевропейской цивилизации. «Роль Хазарии в таком именно направлении совершенно бесспорна и обеспечивает за ней всемирно- историческое значение» (с. 224).
На наш взгляд, здесь несколько преувеличена историческая роль Хазарии. Во-первых, задержка арабов в Закавказье это не только заслуга хазар (и не столько), но народов Закавказья и Сев. Кавказа. А кроме того, распространение ислама в более поздние времена на территории Сев. Кавказа и Поволжья (Золотая Орда, затем Казанское Астраханское ханства) все равно произошло, но это отнюдь не привело к омусульманиванию всей Восточной Европы.
Во второй половине VIII в. между хазарами и арабами установились более или менее мирные взаимоотношения, во всяком случае ни та, ни другая сторона не ставила перед собой столь больших задач, как в начале того века. Хазары должны были примиряться с окончательной утратой Закавказья, а арабы убедились в том, что покорение хазар недостижимо.
Тесные политические связи хазары имели с Византией. Одной из главных причин, толкающих их в объятия друг друга, была борьба против арабов, которые одинаково угрожали обеим сторонам полным завоеванием. Как уже отмечалось выше, в 717/178 г., когда столица Византии Константинополь была окружена арабами с суши и моря, она была спасена тем, что силы арабов были отвлечены хазарами. Поэтому ради союза с хазарами византийцы даже поступились своими интересами в Крыму. Император Лев Исавр женил своего сына Константина (Ко-

306

пронима) на дочери кагана, сын которого вошел в историю под именем Льва IV Хазара. Сама хазарская царевна носила имя Чичек, что значит «цветок», после крещения ее назвали Ирина (сестра Чичек была матерью первого абхазского царя Леона II).
Сближение хазар с Византией, конечно, никак не устраивало арабов. Маслам, а затем Мерван, совершая походы, преследовали цель разгромить хазар и таким образом лишить Византию ее союзника.
В самом конце VIII в. произошло крупное столкновение хазар с арабами, во время которого каган подверг Восточное Закавказье страшному разорению. Поводом для вторжения послужила загадочная смерть хазарской царевны, которую везли в жены арабскому наместнику Закавказья.
Таким образом, Хазария по-прежнему составляла собой серьезную противодействующую силу халифата, которому приходилось делать большие затраты, чтобы сохранить свои завоевания в Закавказье. Особенно ценна была военная помощь хазар для Византии. Благодаря хазарам Византии удалось не только устоять перед арабами, но нанести им ряд чувствительных ударов (там же, с. 251).
Одним из самых характерных моментов в истории Хазарии VIII в. был постепенный переход степного кочевого населения к оседлости и связанному с ней земледелию. Дело в том, что многие районы степного Предкавказья в античное (и в более раннее время) отличались широким развитием земледелия, но в связи с бурными событиями IV - VII вв. земледелие здесь было почти полностью сметено. Сохранялось оно лишь в предгорной зоне. Однако после этого, как свидетельствуют археологические материалы, в ряде районов Азово-Каспийского междуморья, вдоль степного течения р. Кубани появляются оседлые земледельческие поселения. Возникает ряд новых городских центров. В этой связи надо сказать несколько слов о столичном городе Хазарии.
Вначале столицей хазарского государства, по сведениям арабских источников, был город Семендер, точное местоположение которого еще не установлено, но он находился у подошвы Кавказских гор в непосредственной близости к Сериру, т. е. по-видимому, сев. Дагестана, возможно, в его южной зоне. Од-

307
 
нако затем, не раньше 20-х гг. VIII в., в связи с постоянной экспансией арабов, столица была перенесена на нижнюю Волгу, в Ал-Бейда, впоследствии переименованный в Итиль, по названию реки. Был в Хазарии большой город Геленджер, который некоторые авторы отождествляют с Тарки, но, видимо, это разные города, поскольку в некоторых источниках они упоминаются вместе.

*  *  *

Ниже будет кратко рассмотрен вопрос о грузино-хазарских взаимоотношениях, в частности, по данным грузинских источников.
Прежде всего рассмотрим сведения о хазарах, содержащиеся в сочинении Джуаншера Джуаншериани «Жизнь Вахтанга Горгасала». Отметим в первую очередь, что эти сведения значительно беднее, чем сведения, содержащиеся в сочинении Леонтия Мровели. На первый взгляд такое деление кажется странным: в историческом сочинении, в котором трактуются события V-VIII вв., как раз будто бы и место рассказам о хазаро-грузинских (или шире - хазаро-закавказских) взаимоотношениях. Но тем не менее, за исключением нескольких по существу не очень значительных эпизодов, Джуаншер нам почти ничего не сообщает о хазарах, их стране и взаимоотношениях с Грузией и Закавказьем. Рассмотрим, однако, содержащиеся в нем интересующие нас сведения.
Первое упоминание о хазарах содержатся в рассказе Джуаншера о походе Вахтанга Горгосала против алано-осов. По сообщению нашего историка, Вахтанг якобы организовал этот поход, будучи еще 16-летним юношей, т.е. где-то в середине VI в. В Осетию он вторгся через Дарьялское ущелье. Осетины призвали на помощь хазар. Противники встретились у выхода Осетинской Арагви (Терек) в степи. В течении недели стояли друг против друга войска грузин и осетин с «наемными отрядами хазар » не решаясь вступить в бой. Затем вышел вперед хазарский богатырь по имени Тархан и стал вы-зывать на единоборство богатыря противной стороны. В ответ

308

на этот вызов Вахтанг приказал одному богатырю-персу по имени Фареман-Фарух, который состоял в первом персидском отряде, вступить в бой с хазарским богатырем Тарханом. Единоборство закончилось победой хазар. Тогда якобы Вахтанг сам решил вступить в бой с Тарханом и в упорной борьбе победил его.
Приведенный рассказ содержит, на наш взгляд, следующие реальные данные. Во-первых, хазары фигурируют здесь не в качестве сюзеренов алано-осов, как это уже имело место не позднее середины второй половины VIII в., а выступают в качестве самостоятельного вспомогательного отряда наемников «ниджади», приглашенного осетинскими правителями и находящегося у них на службе. Положение этого отряда в составе осетинских войск ничем не отличается от положения «персидского наемного отряда», который состоял в войсках Вахтанга. Такое положение соответствовало раннему периоду хазаро-осетинских взаимоотношений, когда хазары и аланы представляли собой раздельные политические силы на Сев. Кавказе. Такое положение целиком может быть отнесено к VI столетию (а может быть, и к более раннему времени), когда хазары, по свидетельству, например, византийских источников, часто выступали в качестве военной наемной силы у различных политических образований. Сам же Джуаншер датирует это событие не позднее середины V в. (напомним, что, по Джуаншеру, Вахтангу было тогда всего 16 лет).
Как бы то ни было, приведенный сюжет не содержит ничего такого, что могло бы противоречить реальным историческим обстоятельствам. В период борьбы Грузинского государства за овладение и контроль за Дарьялским путем естественно у него должны быть столкновения с алано-осами, обитавшими в этом секторе, а те призвали на помощь военные отряды хазар, для которых, как отмечалось, военное наемничество являлось тогда весьма характерным явлением.
Далее в этом рассказе обращает на себя внимание и следующий момент. Перед началом общего сражения происходит единоборство между богатырями обеих сторон. Со стороны противников Вахтанга в единоборство, как мы видели выше,

309

вступает хазар по имени Тархан (кстати, это весьма характерное имя для хазарской антропонимики). А такая практика, как известно, была типична для тюркской военной организации в раннее средневековье и в этом отношении тюрки-хазары, как видно, не составляли исключения - этот эпизод, насколько нам известно, является первым фактом такого рода, из сохранившихся в исторических источниках.
Кроме того в сочинении Джуаншера имеются определенные указания на хазаро-византийские и хазаро-персидские взаимоотношения. Историк рассказывает, что однажды против Вахтанга выступили персы, и он отправил к византийскому императору посла с просьбой о помощи, но тот в это время находился в походе против хазар. «Когда пришли послы царя Вахтанга (в Константинополь), кесарь ушел (уже) в страну хазар, откуда не успел бы придти в Картли».
События эти, по словам историка, происходили в царствование персидского царя Хосро, т. е. в VI в. и, следовательно, значительно позднее царствования Вахтанга, но здесь для нас не столь важно соблюдение хронологии описываемых событий, сколь самый характер этих событий.
Византийцы, продолжает Джуаншер, узнав об активности персов, решили покончить с ними миром: «(решили) заключить мир между кейсарем и Хосро, потому что боялись греки - чтобы не вторглись персы в Грецию, т. к. все войска греческие находились в Хазарии».
Эти события - борьба византийцев против «Хазарии» могли иметь место в конце VI в., когда происходила упорная борьба между Византией и Западно-Тюркютским каганатом, в состав которого входили (а затем стали его непосредственными преемниками) хазары. Война эта велась тогда главным образом из-за Крымского полуострова. Именно в этот период царствовал в Персии и Хосро II, которого, очевидно, имеет в виду грузинская летопись.
Как сообщает далее Джуаншер, ведя борьбу против Византии, хазары обращаются за помощью к сасанидскому Ирану. Об этом якобы поведал Вахтангу сам шах Хосро, который хотел его привлечь на свою сторону. В ответ на сообщение Вахтанга, что он добивается мира между персами и византийцами, Хосро

310

сказал, что византийцы - враги его и пользуются любой возможностью, чтобы навредить ему; он добавил, что у него уже давно находится хазарский посланник, который ждет от него определенного ответа. Затем автор рассказывает, что Вахтангу наконец удалось примирить персов и ромеев ценой взаимных территориальных уступок и тогда, мол, Хосро вызвал к себе хазарского посланника и отказал ему в помощи, т. к. уже достиг своей цели.
Здесь перед нами встает сложный переалет внешнеполи-тических отношений на Кавказе. С одной стороны - Иран, с другой - Византия, с третьей - Тюркютский («Хазарский») каганат и между ними - маленькая Грузия. Здесь, следовательно, мы имеем одно из ценных подтверждений того, что хазарский вопрос играл весьма важную роль в ирано-византийских взаимоотношениях того времени, а Грузии приходилось лавировать между этими тремя крупными силами, интересы которых в значительной части переплетались в Закавказье.
В сочинении Джуаншера есть также рассказ о взятии Тбилиси Джибу-каганом, но он целиком заимствован из «Обращения Картли» и поэтому данный эпизод будет рассмотрен в соот-ветствующем месте.
Самым ранним грузинским источников, в котором содержатся сведения о хазарах, является летопись «Мокцевай Картлисай» («Обращение Картли»), написанная неизвестным автором между VII и IX вв. В этой летописи читаем: «Тогда пришел через Грузию Ираклий, царь греческий, и начальник крепости из Калы тифлисской обозвал царя Ираклия козлом, на что Ираклий ответил: «если это слово относится ко мне, то я воздам тебе по заслугам» и, топнув ногой, взял книгу Даниила и прочел следующее место: «пришел козел запада и сокрушит восточного овна». И, оставив эристава Джибу для ведения осады (Тбилиси), сам отправился в Багдад воевать с царем Хуасро». А Джибу этот по прошествии немногих дней взял Калу, пленил упомянутого начальника крепости, наполнил его рот драханами и, сняв с него живого кожу, отправил вслед за царем в Гардабан, в дом Вараз-Григола» (правитель Албании, союзник императора Ираклия).

311

В «Истории агван» М. Каганкатваци этот эпизод рассказывается несколько иначе: Джибу взял Тбилиси не сразу же после отъезда Ираклия, а спустя определенное время, - во время вторичного нападения хазар на Тбилиси.
М. Артамонов считает, что большего доверия заслуживают сведения Каганкатваци (с. 61), однако нам кажутся более правдивыми сведения «Мокцевай Картлисай», и вот почему. Ведь император Ираклий, появившись у стен Тбилиси не прекратил похода, а двинулся дальше, сначала в Албанию, а оттуда намеревался отправиться в собственно Персию. Сомнительно, чтобы в таких условиях он оставил бы не осажденной такую твердыню, какой была Тбилисская крепость. Правильнее считать, что после ухода Ираклия осада Тбилиси продолжалась и вскоре завершилась взятием города. Если бы осада Тбилиси не увенчалась успехом, то авторитет Ираклия, в частности в Албании, был бы сильно подорван.
Следующим в хронологическом порядке излагаемых событий, относящихся в данном случае к 80-м гг. VIII в., является «Мученичество Або Тбилели» Иоанэ Сабанисдзе. Как известно, эрисмтавр Картли Нерсе, после освобождения из багдадской тюрьмы, где он провел три года, заблаговременно укрыв свою семью в Абхазии, с 300 всадниками бежал через Дарьял к хазарскому Кагану. Хотя в житии об этом прямо не говорится, но можно считать, что в Хазарию его вела надежда получить помощь в борьбе против арабов, но надежда эта не оправдалась; как видно, каган отказался оказать Нерсе военную помощь.
В житии сообщаются некоторые, правда, скупые сведения о Хазарии. Иоанэ сообщает, что хазары народ грубый, звероподобный и кровожадный, без религии, но почитающий единого бога-творца. Между тем в Хазарии много городов, в которых жители свободно исповедуют христианскую религию.
Вскоре арабы простили Нерсе и разрешили вернуться на родину. Артамонов полагает, что у арабов были серьезные основания для такой терпимости (с.248). Она заключалась скорее всего в том разочаровании относительно помощи со стороны хазар, которое пережил Нерсе и которое де-

312

лало его не только не опасным, а, наоборот, полезным арабам. В лице Нерсе арабы получили живое свидетельство тщетности надежд на вмешательство хазар в дела Закавказья. Что причина терпимости заключалась именно в этом доказывают дальнейшие события. Когда во второй половине 80-х гг. хазары опять стали угрожать арабам, то мусульманские власти казнили Або, и хотя о судьбе Нерсе в житии ничего не сообщается, но едва ли и он избежал кары со стороны арабов.
Возможно не совсем дело было так, как представляет Артамонов, но не исключена в той или, иной степени и такая возможность. Арабские власти расправились с Або, чтобы показать твердость в отношений хазар и ориентирующихся на них жителей Закавказья.
Интересный эпизод из истории грузино-хазарских от-ношений во второй половине VIII в. сохранился в грузинской летописи XI в. «Матиане Картлисай». Приведем его полностью.
«По преставлении святого мученика Арчила остались у него сыновья Иован и Джуаншер. Отправился Иован в Эгриси и забрал с собой мать и двух сестер. А Джуаншер с двумя (другими) сестрами остался в стране Картлийской и Кахетской. Сестра же младшая его была прекрасна ликом, и слухи о красоте ее дошли до царя Хазарского Хакана; прислал он гонцов, дабы просить Шушан себе в жены, взамен обещав пособить в борьбе с сарацинами. И когда посол Хакана подступил (к Картли), Джуаншер поведал обо всем своему брату и матери. Однако они не поддались и ответили: «Уж коли нам невмоготу, то лучше удалиться в Грецию и обратиться к христианам, нежели позволить язычнику опохабить дитя наше». И Шушан гневно порицала Хазарского царя.
Спустя три года после этого снарядил хакан спасалара своего Блучана; прошел он дорогу Лекетскую (очевидно, через Кодорский перевал) и вступил в Кахети; осадил крепость, в которой пребывали Джуаншер и сестра его Шушан и через немного дней овладел (крепостью) и увел их в плен; сокрушил город Тбилиси, полонил Картли и всю эту страну.
И когда они ступали по дороге Дариалана, Шушан молвила однажды своему брату: «Лучше мне помереть, дабы

313

господь сопричастил меня святой матери, нежели быть посрамленной язычником». И тут же выщербила из перстня своего драгоценный камень, высосала скрытое под ним смертное зелье и тотчас пала мертвой.
Затем прибыл Блучан к хакану и представил ему Джуаншера; поведал также о кончине сестры его Шушан. И разгневался хакан, что не принесли ему тела усопшей, узреть которое он желал. Схватили Блучана, накинули ему на шею аркан, отдали двум всадникам на растерзание и оторвали ему голову немилосердно. По истечении семи лет Хакан отправил Джуаншера в собственную страну, одарив его обильно...
Этот отрывок весьма содержателен с исторической точки зрения: здесь не только яркий конкретный факт, представляющий, в частности, очень интересный материал для широкого художественного полотна, но и картина типичных форм взаимоотношений Хазарского царства с подчиненными странами.
В той же летописи сохранился и другой весьма важный факт, относящийся к истории взаимоотношений хазар с Абхазским княжеством. Это сообщение связано с фактом оказания хазарами помощи абхазскому князю в деле высвобождения его от византийской зависимости и провозглашения царем. По этому поводу в летописи читаем: «Когда же ослабли греки отложился от них эристав абхазский по имени Леон, племянник эри- става Леона, которому была дана в наследство Абхазия. Сей второй Леон был сыном дочери царя хазаров и с их помощью отложился он (Леон) от греков, присвоил Абхазию с Эгриси до Ляхи и нарекся царем абхазов».
Данное сообщение интересно во многих отношениях. Во-первых, отсюда мы узнаем, что мать Леона II была по национальной принадлежности хазаркой, дочерью самого хакана. Как известно, хазарские цари и крупные вельможи женились на девушках из рода правителей покоренных народов, а дочерей хакана, как правило отдавали замуж за себе равных, например, за византийских императоров и престолонаследников. Так что выдача хазарской царевны за абхазского князя, отца Леона II, говорит о том большом значении, которое придавали правящие круги Хазарии Абхазскому княжеству.

314

Таким образом, мы видели, что грузинские источники сохранили весьма ценные сведения по истории грузино-хазарских взаимоотношений, а также по истории самих хазар.

*  *  *

Есть необходимость сказать также несколько слов о религиозных верованиях хазар и конфессиональном положении многоплеменного населения Хазарского царства.
До конца VIII в. хазары исповедовали древнетюркские верования; еще в 80-х гг., когда пирал свое сочинение Иоанэ Сабанисдзе хазары считались язычниками, хотя и верили в общего бога-творца. Этот бог, конечно, ничего общего не имел с библейским богом, а представлял собой древнетюркское верховное божество языческого пантеона.
Однако к тому времени хазарское общество достигло уже той ступени, идеология господствующего класса, которого требовала более высших форм религиозного мировоззрения. Соседние государства - Халифат и Византия, - хотели навязать хазарам каждая свою религию.
Таким образом, перед хазарами стояла дилемма - либо христианство, либо - ислам, а хазары выбрали третью религию - иудаизм, который, с одной стороны, обеспечивал им вхождение в состав средневековых цивилизаций, а с другой - самостоятельное положение между борющимися между собой христианами и мусульманами (см. Арт.- с. 264).
Иудаизм они, видимо, восприняли от евреев, живших на Кавказе, в частности, в Дагестане, издавна, еще до арабского нашествия. Кроме того, надо отметить, что иудаизм восприняло не все население Хазарии, а только ее верхушка: каган, бек и высшая знать царства, а различные слои населения исповедовали различные религии: христианство (в VIII в. в Хазарии было даже несколько епископов, которые подчинялись Готскому (в Крыму) архиепископу (митрополиту), ислам, распространенный главным образом в городах; собственно хазарские рядовые массы и другие тюркоязычные племена каганата по-прежнему преклонялись языческим божествам.

315

Причинами полирелигиозности населения Хазарии были, прежде всего, его многонациональность, а затем полное отсутствие прозелитизма у иудейства: эта религия была однонациональной, и исходя из идеи богоизбранности еврейского народа, не впускала в свое лоно никого «посторонних». Этим, в частности, и объясняется толерантность правящих кругов Хазарского каганата.


НАРОДЫ ДАГЕСТАНА В VI-VIII ВЕКАХ

Территория современного Дагестана в рассматриваемое время в политическом отношении не представляла собой единого целого. Южная приморская часть Дагестана, которая прежде входила в состав Албанского царства, примерно с середины V в. составляла часть Иранского государства, хотя и пользовалась некоторой внутренней автономией. В нагорной и северной части Дагестана возникло несколько местных политических образований, которые явились результатом развившихся здесь раннеклассовых отношений. Наиболее крупными из них были: Дербент, Лакз, Табасаран, Серир, Зирихгеран, Кайтаг (Хайдак), Гумик, «царство гуннов» и др. Более четко территориальный и этнический облик указанных политических образований вырисовывается к VII в. В рамках этих образований в течение раннего средневековья и складываются в основном непосредственные этнические предки современных народностей Дагестана.
Дербент представлял собой очень важный стратегический и экономический пункт, расположенный в месте подступа восточных отрогов Главного Кавказского хребта к Каспийскому морю - единственное в данном регионе место, где можно было пройти с юга на Северный Кавказ и с севера в Закавказье и на Ближний Восток. Неудивительно поэтому, что каждое крупное государство, соседствующее с данным регионом, всегда стремилось овладеть данным пунктом. Не случайно, что само слово «Дербенд» в буквальном переводе с персидского языка означает «узел ворот». Уже в начале нашей эры в Дербенте существовали какие-то укрепления, а впоследствии по приказанию иранских шахов грандиозные оборонительные сооружения.

316

В 60-х гг. V в. Дербент перешел под власть Ирана и здесь было создано военное наместничество, главной задачей которого было не допускать в Азербайджан полчища северных завоевателей. Вместе с тем Дербент становится важным торгово-экономическим центром.
Раннесредневековые армянские авторы Чога или Чор (Джора) некоторые местные дагестанские народы до сих пор называют Дербент, именем, сходным с древнеармянским названием города - Чуруль (по-лакски) и Чулли (по-даргински). Вначале, видимо, Чо- гом назывался город, расположенный к югу от Дербента, а затем это название было перенесено на самый Дербент.
Табасаран впервые упоминается в источниках IV-V вв. М. Хоренаци и др. Табасаранцы проживали к северо-западу от Дербента в бассейне р. Рубас. Правитель области носил титул табасаран-шах. В силу своего географического положения Табасаран не раз попадал в зависимость от феодальных правителей Дербента, табасаранские отряды не раз вводили в состав воинских соединений, защищающих город.
Серир был расположен в нагорном Дагестане, который в сирийской хронике VI в. Захария Метиленского фигурирует под названием Бат-Даду (дидойцев?). В арабских источниках Нагорный Дагестан называется Сериром, что по-арабски означает «трон». Название якобы происходит от легенды, по которой последний шах сасанидской династии прислал на хранение в горы Дагестана свой трон. Другая этимология выводит это название от иранского «сер», что означает «гора». Следовательно, «Серир» означает ни что иное, как «Страна гор». Впоследствии, видимо, иранское «сер» было заменено тюркским «даг» («гора») и образовалось «Дагестан» (с добавлением иранского «стан» - «страна», «область»).
Первоначально территория Серира соответствовала приблизительно территории позднейшей Аварии, но впоследствии она расширилась (после VIII в.), охватив почти весь нагорный Дагестан. Таким образом, территория нынешнего Дагестана примерно с середины VII в. делилась на три основные части: Серир, Дербент, «гунское царство» хазаров.
В исторических источниках рассматриваемого периода на территории Дагестана фигурирует еще одна политическая еди-

317

ница - Хайтаг. Иногда она фиксируется и под другим названием - Джидан. По обоснованному мнению В. Минорского, это одно и то же политическое образование. Расположено оно было к северо-западу от Дербента. В данном случае мы, несомненно, имеем дело с даргинской этнополитической общностью, которая, как известно, впоследствии была известна под названием Кара-Кайтаг. Правитель Хайдака носил титул «салифан».
В Южном Дагестане было расположено политическое образование Лакз. Это, конечно, лезгинская этнополитическая общность, занимавшая именно ее историческую территорию, т. е. земли в бассейне р. Самура и южнее его. Последняя часть Лакза, ныне называемая Мушкур, представляла территорию бывшего Маската, фигурирующую в одной сирийской хронике VI в. под названием Базгун.
Следующая политическая единица, упоминаемая в источниках того времени, это Зирихгеран, что в переводе с персидского означает «кольчужники». В данном случае, несомненно, имеется в виду аул Кубачи (что в переводе с тюркского тоже означает «кольчужники»), являвшийся тогда центром относительно крупного территориально-политического образования.
Следует, наконец, упомянуть объединение Гумик, расположенное там, где ныне проживают лакцы. Название, видимо, произошло от имени центрального поселения лакцев - Кумух. Самоназвание этнической общности «лак» легло в основу грузинского наименования населения нагорного Дагестана - «леки».
Помимо перечисленных относительно крупных этнополитических образований раннесредневекового Дагестана на его территории располагались и более мелкие единицы, локализация которых порой не поддается точной локализации, ввиду скудости источников.
Как выше уже отмечалось, на территории Сев. Дагестана (к северу от Сулака) в VI в. образовалось государство, которое в источниках фигурирует под названием «царства гуннов», хотя его этническую основу составляли местные племена. По данным сирийской хроники VI в. в состав этого государства входило до 13 племен, в которых гунны, как верхушечный слой, растворились полностью. Вошедшие в
 
318

его состав кочевые группы под влиянием местного земледельческого населения постепенно стали переходить к оседлости.
По данным «Армянской географии» VII в., в государстве гуннов находились три крупных города: Варачан, Семендер и Чурганс, из которых столицей считался Варачан; Мовсес Каганкатваци называет его «великолепным городом». Археологи локализуют его в местности Урцеки, где сохранились развалины большого раннесредневекового города.
В середине VII в., территориальным центром Хазарского государства был северодагестанский регион; здесь находилась первоначальная столица Хазарии - город Семендер, локализация которого не подается точному определению (некоторые считают, что он тождественен Тарки). В 50- х гг. VIII в. из-за опасности со стороны арабов государственная столица была перенесена в Итиль (на Волгу), но Семендер не потерял своего значения как важный экономический и стратегический центр.
Этот период является одним из сложнейших и тяжелейших в истории народов Дагестана. Он находился как бы между молотом и наковальней, т. е. между хазарами и арабами, которые начиная со второй половины VII в. постоянно воевали друг с другом.

*   *  *

Рассматриваемый период (вторая половина первого тысячелетия н.э.) является временем постепенного зарождения и развития раннефеодальных отношений, которые шли на смену раннеклассовым и патриархально-общинным отношениям. Это являлось, прежде всего результатом дальнейшего развития производительных сил и прежде всего земледелия и скотоводства. Широкое распространение получило искусственное орошение полей, а в горной зоне террасное земледелие.
В скотоводстве особенное развитие получило разведение мелкого рогатого скота. Широкое развитие в Дагестане того периода получило садоводство, как в сельской местности, так и пригородах.

319

Характерной чертой того времени была многочисленность населения Дагестана, о чем свидетельствует множество архео-логических остатков как в горной, так и плоскостной зонах Дагестана.
Особенный подъем наблюдался в ремесле. Высокого уровня достигают гончарное, ювелирное, ткацкое, кузнечное и другие ремесла. Дагестанские полотна широко экспортировались в зарубежные страны. Дальнейшее развитие ремесленного производства нашло свое выражение в формировании локальных вариантов раннесредневековой культуры Дагестана - предгорной, горной и северной (присулакской). Ремесленное производство получило развитие главным образом в городах, но в этот период складываются и сельские ремесленные центры, имевшие порой не только локальное, но и более широкое значение.
Дагестан принимал также участие в международной торговле того времени. Правда, в V-VI вв. территория Дагестана стояла еще в стороне от отважных международных путей, но затем, с их перемещением, он втянулся в так называемую «арабскую» торговлю, проводившуюся через Каспийское море. В торговлю были втянуты не только приморские, но и внутренние районы Дагестана. На рубеже V-VI вв., а эпизодически и еще раньше, через Дагестан на территорию Восточного Закавказья начинают систематически вторгаться гуннские племена. Определенная часть населения Дагестана в той или иной форме оказалась втянутой в эту войну. Чтобы задержать продвижение гуннов, сасанидские правители в районе Дербента стремились создавать мощные укрепления, которые позволяли с небольшим гарнизоном задерживать многочисленные полчища «варваров». Строительство дорогостоящих оборонительных сооружений на Каспийском побережье осуществлялось главным образом силами местного населения и на их средства.
При Хосрое Ануширване была проведена перепись местного населения, и введена новая система обложения, которая привела к усилению налогового бремени. В своей захватнической политике иранские власти опирались на местные феодальные верхи. По этому поводу Баладзори писал: «И выбрал Ануширван царей и предоставил каждому из них шахство над от-

320

дельной областью» и затем перечислены следующие «области» Дагестана - Серир, Филан, Табасаран, Лакз, Маскат, Эирихгеран и др.
Тем не менее местные этнополитические образования продолжали вести борьбу против Ануширвана и других иранских шахов. Нередко эта борьба велась совместно с народами Закавказья. Много сведений об этой совместной борьбе сохра-нилось в грузинских и армянских источниках. Так, например, в «Картлис цховреба» есть сообщение о том, как грузины, армяне, овсы, леки и хазары совместно выступили против Х.Ануширвана и даже проникли в Иран. Там же сообщается, что грузинский правитель Гурам (вторая половина VI в.) «приглашает овсов, дурдзуков и дидойцев и идет против персов».
После падения сасанидского Ирана под натиском арабов эти последние утверждаются в Восточном Закавказье и начинают оттуда наступление против Дагестана. Захватив Дербент, арабы тем самым прибрали к своим рукам важный торговый путь, прилегавший по Каспийскому побережью Дагестана. Из-за него между арабами и хазарами развернулась длительная и ожесточенная борьба, которая в значительной части протекала на территории Дагестана и местным политическим образованиям приходилось лавировать между обоими захватчиками.
По сообщению Баладзори, в середине VII в. арабский военачальник Салман наложил дань на Маскат, Дербент, Лакз и Табасаран, но вскоре правители этих областей отказались от выплаты дани. Так, например, жители Дербента с помощью хазар разгромили 4-тысячный арабский гарнизон и освободились от власти арабов в 653 г. Однако в 685 - 686 г. Дербент был вновь захвачен арабами.
Начало VIII в. характеризуется усилением арабской экспансии, продолжавшейся около ста лет. В течение этого времени наиболее крупные вторжения арабов в Дагестан связаны с именами военачальников Джерраха, Масламы и Мервана, о которых говорилось выше, в связи с хазаро-арабскими взаимоотношениями.
Обосновавшись в Дербенте, арабы стали стремиться к утверждению и во внутреннем Дагестане. Так, согласно историче-ской хронике «Дербент-наме» арабы разорили Кайтаг, жители

321

которого не хотели принимать ислам. Силой оружия были покорены лаки, принудили принять ислам табасаранцев. Затем покорен был Серир. Наконец, все жители Дагестана были обложены данью.
Однако дагестанцы систематически восставали против арабов, стремясь сбросить с себя их иго, и захватчикам неоднократно приходилось устраивать карательные экспедиции, с целью восстановления своего господства. Так, Мерван ибн Мухаммед в 732 - 739 гг. совершил не менее шести вторжений в горы Дагестана, восстанавливая там арабское господство, всякий раз заново. Лишь в 739 г. Мервану удалось заключить выгодные договоры с правителями Серира, Тымана, Зирихгерана, Кайтага, Табасарана, Лакза, Филана и обязать их платить ежегодные подати.
Как уже отмечалось, в VIII в. политическая и экономическая экспансия арабов в Дагестане все время усиливается. Во второй половине VIII в. арабские власти провели денежную реформу, по которой были изъяты из обращения все византийские, хазарские и местные денежные единицы и введена единая арабская денежная система. Это, с одной стороны, укрепило господство «арабов, а с другой - способствовало расширению торгово-экономических связей. В таких условиях систематически возрастало значение Дербента. Уже в начале VIII в. здесь чаканилась местная арабская монета. Кто владел Дербентом, тот контролировал волжско- каспийский торговый путь.
С середины VIII в., с утверждением в халифате династии Аббасидов (заменивших Омейядов), налоговое бремя и нацио-нальный гнет еще более усилились, что, естественно, вызывало возрастание сопротивления местного населения. Усиливается борьба и в Дагестане. В ответ арабы предпринимают ряд ис-ключительных мер, чтобы укрепить свое положение там и, в частности, в Дербенте.
Налоговая система арабов, как известно, состояла из двух элементов - харадж и джизья. Харадж составляли в основном продовольственные подати. Так, например, Мерван ибн Мухаммед наложил на дагестанские политические образования следующий харадж: Серир - 100 мер зерна. Туман - 20 тыс.

322

мер, Зирихгеран - 10 тыс. Хамзин - 30 тыс., Лакз - 25 тыс. Одним из важнейших «товаров», который интересовал арабских захватчиков, были рабы. Так, Джаррах обязал вносить ежегодную подать - от Серира 150 юношей и 500 девушек, от Тумана - 50 юношей и 150 девушек, от Зирихгерана - 50 юношей и т.д.
Джизья являлась подушной податью и взыскивалась с немусульман деньгами. Освобождались от джизьи только женщины, дети и старики, т. е. те, «с которыми нельзя сражаться», а также священнослужители и монахи. Одной из форм утверждения арабского владычества было распространение ислама, вначале в городах - в Дербенте, Семендере, а затем и в сельских местностях. В первую очередь ислам принимали представители господствующего класса и правители местных этнополитических образований. Основная же масса населения придерживалась традиционных верований. Сообщения ряда местных исторических хроник о том, что якобы уже в VIII в. ислам утвердился во всем Дагестане, не соответствует исторической действительности.
Исторические источники сохранили интересные сведения о взаимоотношениях народов Дагестана с соседними народами Кавказа. Так, тесные связи имели они с соседним Ширваном, во главе которого стояли ширваншахи («царь льва»). Уже первый ширваншах присоединил к своим владениям Дербент. Но в середине VII в. Ширван подпал под власть арабов, а Дербент стал резиденцию арабского наместника.


Глубокие корни имеют и взаимоотношения народов Дагестана с Арменией. Албанская церковь находилась под влиянием армянской монофизитской церкви. Армянские католикосы засылали своих проповедников в Дербент еще с IV в., но попытки насадить христианство в Дербенте не увенчались успехом, хотя этому способствовали иранские власти, которые поддерживали монофизитов в противовес Византии. В середине VI в. армянский епископ Чога был вынужден перенести свою резиденцию в Партав.
Весьма тесный характер носили дагестано-грузинские связи. В «Картлис цховреба», например, сохранились сведения о совместной борьбе грузин и дагестанцев против персидских и

323

арабских захватчиков. Существовали и интенсивные торгово- экономические связи, а также культурные взаимоотношения.
Из Грузии в нагорном Дагестане распространялось христианство. В этой связи интересен тот факт, что почти во всех дагестанских языках слово «крест» обозначается армяно- грузинским словом «хач» - «хати».
Происходили также этнические взаимопроникновения. Об этом свидетельствует, например, то обстоятельство, что в ряде аулов имеются роды - тухумы древнего происхождения «гергилал» - «грузинский».
Между Грузией и Дагестаном, как отмечалось, существовали тесные экономические взаимосвязи, которые осуществлялись через многочисленные горные перевалы, главным образом, через Кодорский. Однако в этом отношении имел значение и Дербентский проход, хотя непосредственно он связывал Дагестан с Восточным Закавказьем. Грузия экспортировала в соседние области, в том числе и в Дагестан, шелк, шерсть, одежду, керамические изделия, зерно, соль и другие товары. Из Дагестана в Грузию поступали произведения ремесленников - предметы быта, орудия труда, вооружение, украшения и другие изделия.
Тесные связи в рассматриваемую эпоху Дагестан поддерживал с Хазарским каганатом. Последний всегда стремился подчинить своей власти дагестанские политические образования. Но они искусно лавировали сначала между хазарами и иранцами, а затем между хазарами и арабами. В результате в целом им удавалось сохранить свою независимость, хотя иной раз и приходилось платить дань хазарам. В «Картлис цховреба» по этому поводу читаем: «...хазары, став могущественными, стали воевать против племен Лек и Кавказ, с их правителем Дурдзуком, сыном Тирета..., который платил дань царю хазар». В последующие времена дагестанцы освободились от хазарской зависимости, то вступая с ними в союз, то воюя против них. Местная хроника «Ахтынаме» тоже сообщает, что хазары в течение 10 лет осаждали Ахты, но так и не смогли взять его, потерпев поражение от объединенных войск «эмиров Тарсы, Ру- тула, Джиныха и Руфука».

324

Но нередко, как отмечалось, народы Дагестана выступали в союзе с хазарами, в частности, в борьбе с иранскими и особенно арабскими захватчиками. В так называемых арабохазарских войнах, как правило, дагестанцы выступали на стороне хазаров, так как это больше соответствовало их интересам. Хазары, как известно, отличались веротерпимостью и вели обширную торговлю, в которую были втянуты и народы Дагестана.
Большие политические и культурно-экономические контакты народы Дагестана поддерживали с аланами, проживавшими по соседству с ними. На территории аланской культуры впоследствии сложились национальные культуры осетин, кабардинцев, карачаевцев, балкарцев, ингушей, чеченцев (Ист. Даг.,1, с. 171). В данном случае, конечно, выражение «аланская культура» надо понимать в собирательном смысле, а не как этническая культура одних только аланов.
К рассматриваемому периоду относится и зарождение спорадических связей между народами Дагестана и древними славянами. Самое раннее известие о славянах (саклабах) относится к VII в. (речь идет о появлении их на Востоке). Это короткое упоминание о наружности славян в «Книге песен». Рано появляются они и на Северном Кавказе. Так, например, славянские поселения стали возникать в торговых городах Хазарии.
Торговые связи славян с Востоком с конца VIII в. начинают принимать более или менее регулярный характер, осуществляясь главным образом по волжско-каспийскому торговому пути, т.е. через Дагестан. Дальнейшее расширение русско- дагестанских контактов происходит в последующую эпоху.


ВАЙНАХИ

Предки вайнахов издавна проживали по верхнему и среднему течению Терека (вайнахское название, засвидетельствованное в грузинских источниках - Ломеки) и к востоку от него. В центральной части Главного Кавказского хребта жили цанары и двалы - предположительно тоже вайнахского происхождения.

325

К востоку от цанаров на центрально-кавказском высокогорье проживали горские племена, которые в древнегрузинских источниках фигурируют под названием дурдзуков. Основным ареалом их расселения были предгорные и горные районы нынешней Чечено-Ингушетии. По мнению А. Генко, под дурдзуками надо разуметь предков нынешних ингушей, но по более обоснованному утверждению Е.И. Крупнова, этот этноним представляет предков всех нахских народностей (стр. 27). В анонимной армянской Географии VII в. приводится только один этноним, который может быть сопоставлен с вайнахами - нахчаматьяны. В нем, по предположению некоторых исследователей, заключается древний этноним нахской общности - на-хчо-мохк - земля Нахчо (легендарный предок вайнахов).
Источники сообщают весьма скудные сведения о вайнахах в рассматриваемое время, имеется, иапример, указание Леонтия Мровели о том, что дурдзуки платили дань хазарам. Правда, это сообщение контаминировано, в частности, что увязывается с событиями, которые происходили до нашей эры, но ничего нереального в нем нет и скорее всего оно связано с подлинными хазарами и поэтому хронологически должно быть отнесено примерно к VII в. Из этого сообщения следует, что до образования Хазарской державы область расселения нахских (дурдзукских) племен в Предкавказье была значительно шире, но затем, под давлением хазар, они были вынуждены поддаться в горы и поселиться в «узких скалистых ущельях».
Леонти Мровели неоднократно упоминает дурдзуков, которые вместе с осами (аланами), дидойцами и леками (дагестанцами) принимают активное участие в различных событиях, происходивших в Закавказье. Правда, и эти события контаминированы, но и о них смело можно сказать то же самое, что и о хазаро-нахских взаимотношениях.
По некоторым данным грузинских («Обращение Картли») и арабских (Баладзори, Ибн ал-Факих) источников, предки вайнахов на определенном этапе поддерживали политические связи с Ираном. В частности, после того, как на Северный Кавказ вторглись авары и тюркюты. Есть основание полагать, что Хос-

326

рой Ануширван проводил какие-то фортификационные работы в горном Дагестане и Чечено-Ингушетии.
Очень тесные связи вайнахи поддерживали и с соседними аланами. По справедливому утверждению А. Гадло, борьба с арабами за горные проходы Центрального Кавказа была делом общим для алан, дурдзуков и других этнических групп данного региона.
О тесных культурных контактах предков вайнахов с аланами свидетельствуют и определенные археологические материалы. Из них следует, что западная часть вайнахов в некотором смысле входила в ареал раннесредневековой «аланской» культуры.


АЛАНЫ В VI-VIII вв.

В европейских источниках сведения об аланах появляются в I в. н. ., когда они распространяются в степях Восточной Европы и, подчинив местное сарматское население, предпринимают походы в Закавказье. Аланы, как и сарматы, состояли из ряда самостоятельных племен и принадлежали к ираноязычной группе индоевропейцев. С аланами связаны захоронения в подземных камерах-катакомбах. Особенно часто они встречаются в бассейнах Терека и Кубани, где, по-видимому, находились зимовья алан, кочевавших в степях Предкавказья.
Около середины IV в. алан стали теснить гунны. По сообщению Аммиана Марцеллина (кон. IV в.), примерно в 370 г. гунны сломили сопротивление алан, «многих перебили и ограбили, а остальных присоединили к себе». Тот же писатель дает подробное описание гуннов и аланов, из которого явствует, что и те и другие представляли собой кочевые скотоводческие племена, сохранявшие сильные пережитки родоплеменных отношений.
Уже в первой половине V в. аланы заселяли не только степные районы Предкавказья, но и горную зону — от Западного Кавказа до «Каспийских ворот» (в данном случае Дарьялский пр.). Во всяком случае, в VI в. они, бесспорно, локализуются там (Прокопий и др.). В дальнейшем территория

327

расселения кавказских алан подразделяется на две зоны - Западная Алания (непосредственно граничила с Абхазией и Зап. Грузией) и Восточная Алания (граничила с Восточной Грузией).
Аланы поддерживали тесные связи - экономические и политические — с Грузией, в частности, в годы ирановизантийской войны в VI в., причем, если гунны, как правило, выступали на стороне Ирана, то аланы - на стороне Грузии и Византии.
В середине VI в. в степи Азово-Каспийского междуморья вторглись авары, где они столкнулись с осевшими здесь гуннскими племенами. Авары нашли себе друзей в лице северо- кавказских алан, оттесненных гуннскими племенами в горы и нуждавшихся в союзниками со своими опасными противниками. Через аланского вождя Сарозия авары установили контакт с византийским военачальником в Лазике и в 558 г. отправили свое посольство в Константинополь, добиваясь союза с Византией.
В 70-х гг. VI в. упомянутый выше аланский правитель Саросий в союзе с абазгами и лазами участвовал в борьбе против персов в Армении, на стороне Византии.
Во второй половине VI в. в северо-кавказских степях утвердились тюркюты. С ними у алан сложились вначале враждебные отношения, но затем они заключают с ними союзнические отношения, особенно с их преемниками хазарами, так как они должны были вести совместную борьбу с арабами, появившимися здесь с середины VII в.
Как можно судить на основании весьма скудных источников, Алания до середины VII в. сохраняла полную независимость. По сведениям анонимной армянской географии, приписываемой ныне Анании Ширакаци, Алания VII в. представляла собой две крупные и относительно самостоятельные общности, на базе которых впоследствии сложились этнические ветви осетинской народности - дигорская и иронская. Западная Алания была населена аш-тигорамми, а восточная — собственно аланами (алан - алон - ирон).
В середине VII в. восточные аланы впервые столкнулись с арабами, которые в лице Хабиба-ибн-Масламы заключили до-

328

говор с «жителями ал-Лана», наложив на них харадж. Аланы, однако, опираясь, видимо, на старые связи с Византией, вскоре порвали отношения с арабами. Под 662/623 г. Ибн ал-Асир говорит о походе арабов на алан и «румов», который привел к поражению союзников, по несмотря на поражение, аланы продолжали оказывать арабам сопротивление, и Византия по-прежнему рассчитывала на них в своей борьбе против арабов в Закавказье.
Единственное западное известие об Алании, связанное с событиями рубежа VII—VIII вв., сохранилось у Феофана Хронографа. Это рассказ о том, как в Алании пребывал спафарий Лев, будущий византийский император Лев VIII Исавр.
В этот период абазги и лазы отложились от Византии. Чтобы отплатить им за «измену», византийское правительство решило использовать для этой цели аланов. Оно направили к ним Льва Исавра, который слыл искусным дипломатом, с поручением инспирировать алан на опустошительные вторжения в Лазику, и, главным образом, в Абазгию. Феофан пишет по этому поводу: «Юстиниан послал (Льва Исавра) в Аланию; он дал ему огромную сумму денег и повелел натравить аланов на абазгов». Лев Исавр прибыл в Лазику и через Апсилию сумел пробраться к аланам. Однако взятые с собой деньги он на всякий случай припрятал в Фазисе (Поти). Тем не менее аланы поверили Льву, «приняли его с большой почестью... вторглись в Абазгию и опустошили эту страну».
Правящие круги Абазгии решили заполучить Льва Исавра из Алании и направили туда с этой целью послов, которые заявили аланам, что Исавр обманывает их, и что византийский император направил его к ним с единственной целью погубить его, т.к. видел в нем своего соперника. Послы предложили аланам выдать им Исавра, пообещав за это им три тысячи золотых монет. Но аланы не поверили им и ответили, что из-за денег они не изменят Византии. Тогда абазги вновь отправили послов к аланам и предложили им на сей раз 6 тысяч монет. И аланские правители не устояли перед таким искушением и ответили абаз- гам, что они принимают их предложение. Но затем они не решились порвать с Византией и сообщили Исавру, что лишь при-

329

творно согласились с предложением абазгов, дабы получить возможность произвести разведку на территории Абазгии, пообещав по пути напасть на абазгов и освободить его, что им удалось удачно осуществить.
Вслед за этим аланы (очевидно, по наущению Исавра) совершили новое вторжение в абхазские «клисуры» и увели с собой много пленных.
Спустя некоторое время письмо правителю Абазгии прислал византийский император, который просил спасти Исавра и доставить его невредимым в Византию. За исполнение этого приказа, — писал он, — «я прощу вам все ваши ошибки». Под «ошибками» абазгов Юстиниан, надо полагать, имел в виду их отпадение от Византии и переход на сторону арабов.
Как сообщает Феофан, абазги «с радостью услышали (это предложение императора)». Однако, несомненно, эта «радость» была вызвана не желанием восстановить прежнее господство Византии, а использовать ее в борьбе против арабских захватчиков, которые за весьма короткий срок показали, что они никак не смогут сойти за силу, способную помочь народам Зап. Грузии избавиться от иноземных захватчиков, ведь, наоборот, арабы проявили себя намного хуже византийских поработителей.
Чтобы исполнить повеление императора, абазги снова отправляют послов к аланам с предложением выдать им Льва Исавра для отправки его в Византию. Но Исавр не доверял абазгам и наотрез отказался возвращаться в Византию «абхазским путем». Лишь спустя некоторое время Льву Исавру удалось выбраться из Абхазии с помощью апсилов, восставших против арабов.
Как мы видели все приключения Льва Исавра происходили по соседству с Абазгией и Апсилией. Это говорит о том, что в данном случае речь шла о Западной Алании. По свидетельству Феофана, между аланами и абазгами существовали постоянные торговые связи и движения купцов.
В начале VIII в. хазары совершили, видимо, набег в горные области Центрального Кавказа. В частности, Ибн ал-Асир сообщает, что в 721-722 гт. хазары напали на алан, после чего они напали на арабов. Спустя год арабский полководец ал- Джаррах ответил на это походом вглубь аланской территории.

330

Как видно, Джаррах прошел не только горную Аланию, но и ему удалось выйти в степную Аланию, где, по свидетельству источника, он «захватил большую добычу».
Следующий поход в Аланию был совершен полководцем Масламой в 727-728 г. (ал-Якуби). Он проходил на фоне борьбы с хазарами и племенами нагорного Дагестана. Ал-Якуби пишет, что Маслама совершил «поход против турок, захватил у них ворота Аллан и столкнулся с каганом». Очевидна, хазары усилили свой натиск на алан и захватили Дарьял, который являлся важнейшей дорогой вглубь северокавказской степи.
В 736-737 гг. под предводительством Мервана ибн Мухаммеда арабы вновь проникли на землю хазар «со стороны аланских гор». Путь Мервана прошел вдоль Кавказского хребта в сторону Каспия до Семендера. Таким образом, арабские войска вновь обрушились на территорию восточной предгорной Алании. Поход арабов привел к разрушению «городов и замков» страны и к переселению жителей в горы.
Несмотря на некоторые успехи, арабские войска не смогли закрепиться на Северном Кавказе, что являлось результатом освободительной борьбы местного населения против иноземных поработителей. Арабы, сообщает, ал-Баладзори, «завоевали Баб-Аллан и разместили там гарнизон». Против них выступило местное племя санаров, которых поддерживали аланы, и другие соседние племена.
Северокавказская политика арабов, по мнению А.Гадло, главной своей целью ставила подчинение или, во всяком случае, нейтрализацию Хазарского каганата. Не случайно Рададзори, рассказывая о деятельности арабского наместника Закавказья Ясида ибн У сайда в одном ряду помещает три события - завоевание Баб-Аллана, поражение санаров и попытку Язида пород-ниться с «царем хазар» (60 - нач.70 гг.).
Арабские источники дают основание считать, что с усилением арабо-хазарских войн в первой половине VIII в. активизировались и объединительные силы степного Предзакавказья и горных областей Кавказа. Систематические вторжения арабов, а затем и политика массовых переселений и перемещений больших групп населения, которая проводилась ими, угрожала самой этнической целостности горских обществ. В этих усло-

331

виях, естественно возникло тяготение к той единственной силе, которая в данном регионе могла активно противостоять арабам. Такой силой было Хазарское государство, (с. 169 - 170), которое в VIII в. достигло вершины своего могущества.
На территории современной Балкарии и Карачая сохранилось много следов пребывания там аланского населения в рассматриваемый период. Прежде всего об этом свидетельствуют археологические памятники, в частности, остатки катакомбных захоронений. Однако наряду с последними обнаруживаются более древние захоронения, синхронные с ними. Это говорит о том, что в Зап. Адании проживали не только собственно аланы, проникшие туда, видимо, после гуннского нашествия в IV в., но и остатки аборигенных племен, восходящие еще ко временам Кобанской культуры. Кроме того, как выше уже отмечалось, в тот же период здесь обитали и племена тюркского (болгарского) происхождения.
Однако собственно алан здесь было не так много, и поэтому позднее они были ассимилированы тюркоязычным населением, как видно, кипчакского происхождения. Между тем современный карачаево-балкарский язык сохранил много элементов аланского языка, в частности, около трехсот слов-корней, вошедших в этот язык не позднее - из осетинского а, как доказано специалистами, еще в средние века.
Иная картина сложилась в центрально-горном Предкавказье, здесь алан было больше (или местных элементов меньше) и поэтому этническим победителем вышел алано-осский элемент. Подробнее этот вопрос будет рассмотрен в следующем разделе.


АДЫГИ в VI-VIII вв.

На исторической родине адыгов - Северо-Западном Кавказе - в античную эпоху предки адыгских племен были известны под собирательным названием меотских племен. Примерно те же места они занимали и в средние века. Упоминание о меотах, синдах, зихах, керкетах мы встречаем и у раннесредневековых авторов.

332

Так, Аммиан Марцеллин (кон. IV в.) пишет: «Вокруг этих крайних и отдаленных болот (меотийеких) живет много народов, отличающихся разнообразием языков и всего строя жизни - яксаматы, меоты, язиги, роксаланы, аланы, меланхлены, гелоны и агафирсы». Автор V в. Исихий Александрийский в своем «Лексиконе» пишет: «Керкеты народ синдский». Об этом же народе Аноним V в. замечает: «керкеты народ справедливый, добрый и весьма опытный в мореходстве». Этот же автор упо-минает синдов, зихов и др. - «От Гермонасы до Синдской гавани живет народ, называемый синдами... Эти синды варвары, но нравами кротки... Река Ахунт отделяет зихов от санихов... Итак, от Старой Ахеи до Старой Лазики и затем до реки Ахсунта прежде жили народы, носившие имена - иниохи, кораксы, колики, меланхлены, махелоны, колхи и лазы, а ныне живут зихи. От гавани Пагры до Старой Ахеи прежде жили так называемые ахэйцы, а теперь живут зихи... От Синдской гавани до гавани Пагры прежде жили народы, называвшиеся керкеты или ториты, а ныне живут эвдусианы».
По Стефану Византийскому (около 500 г.) «синды живут на юге Меотийского озера. Некоторые также говорят, что синдский народ есть отторгнутая ветвь меотийского племени».
Наконец, автор VI в. Прокопий Кесарийский отмечает, что «за пределами абазгов до Кавказского хребта живут брухи (убыхи?), находясь между абазгами и аланами. По берегу же Понта Евксинского утвердились зехи (зихи) ... За ними племя сагидов».
Из приведенных авторов наиболее определенные сведения о расселении древних племен на западном и, в частности, северо-западном Кавказе дает Аноним V в. (Алекс., Матер., 222). Сиды жили от Гермонасы до Синдской гавани, т. е. от ст.Таманской до Анапы. От Синдской гавани до Пагры, т. е. от Анапдо Геленджика, где прежде обитали керкеты, появился загадочный народ евдусиане. От гавани Пагры до реки Ахеун, т. е. от Геленджика до р. Псезуапе (или Шахэ) жили зихи. Территория их расселения, по сравнению с древним периодом, несколько расширилась на юг, очевидно, за счет более мелких племен, обитавших здесь прежде.

333

Восточными соседями зихов и других адыгских племен были аланы, занимавшие в то время территорию Центрального Кавказа, восточнее Зеленчуков и верхней Кубани, что и было отмечено Прокопием из Кесарии.
Таким образом, как отмечено выше, потомки синдо-меотских племен в VI в. населяли примерно ту же территорию, как в предыдущий период - побережье Черного моря от Тамани до Туапсе и Северо-Западный Кавказ до берегов Кубани.
Сведения о политической истории адыгских племен в средневековый период (до X в.) в источниках почти не сохранились. Глухие упоминания о столкновениях древних адыгов с гуннами, аварами и хазарами сохранились в адыгских исторических преданиях и песнях, которые приводит Ш.Б. Ногмов в своей книге «История адыгейского народа». Так, в одной из песен упоминается борьба адыгов с Аттилой. О борьбе адыгских племен, в связи с событиями второй половины V в., с грузинами упоминается в сочинении Джуаншера «Жизнь царя Вахтанга Горгасала». В нем рассказывается, как Вахтанг через Дарьялский проход вступил на Северный Кавказ в борьбе против осов, на стороне которых выступали и зихи. Он захватил в плен много зихов, которых затем обменивал на пленных грузин.
В V-VII вв. часть адыгских племен, населявших Причерноморье, в первую очередь зихи, были включены в сферу влияния Византийской империи. В частности, Византия стремилась насадить среди зихов христианство и подчинить их своему религиозному влиянию. Между адыгами и зихами существовали также торгово-экономические взаимоотношения. Согласно некоторым источникам, даже цари зихов иногда назначались византийскими императорами. В прежние времена, пишет Прокопий, римский (византийский) император ставил над ними (зихами) царя». Во времена же Прокопия, как видно, практики назначения зихских царей византийскими императорами уже не существовало. О том, что западно-кавказские цари и правители назначались византийскими императорами, сообщается и в грузинских летописях.
В VI веке зихи принимают христианство в качестве официальной религии, причем решающую роль в этом сыг-

334

рала тогда Византия; столетием раньше, по сообщению Джуаншера, среди оссов и адыгов христианство насаждал и Вахтанг Горгасал. В VI в. на территории Северо-Западного Кавказа было четыре епархии - Фанагорийская, Метрахская (Таматархская), Зихопольская (на мысе Кодой?) и Никопсийская (ныне Ново-Михаиловское). В 20-х гг. VI в. Фанагорийский и Зихийский (Дамиан) участвовали в вселенских соборах.
Византия и Грузия стремились насадить христианство среди адыгов, чтобы укрепить там свое политическое влияние. В первой половине VII в. Грузии удалось достичь значительного успеха в этом направлении. Согласно сообщению грузинской летописи, VII Вселенский собор, проходивший в годы правления грузинского царя Адарнасе (613 - 639 гг.) подчинил Осетию и Черкесию Милетскому патриаршему престолу. В церковном подчинении Грузии оставались адыги и при преемнике Адарнасе Стефанозе (639 - 663 гг.).
Однако здесь, несомненно, речь идет не о приморских адыгах, которые в церковном отношении были подчинены Византии, а об оссах и зихах, живших в Центральном и Западном Предкавказье.
Адыгские исторические предания сохранили память о военных столкновениях с аварами. В упомянутой выше книге Г. Ногмова содержатся сведения о борьбе адыгов во главе с князем Лавристаном против аварского правителя Гайкана, который подверг адыгские земли страшному разорению.
Приведенные выше сведения из политической жизни адыгов свидетельствуют, что таких сведений по рассматриваемому периоду сохранилось очень мало. Зато кое-что по социально-политической истории адыгов можно почерпнугь из археологических материалов. В Закубанье известны городища IV - IX вв., принадлежащие, несомненно, адыгам (Алнкс. там же, с. 228- 229), есть также и могильники. Однако в целом материальная культура адыгов того времени в археологических памятниках представлена слабо. Тем не менее кое-что все-таки можно сказать об их экономике и социальном строе.
Прежде всего, можно считать установленным, что адыги тогда были оседлыми земледельцами. В поселениях обнаруже-

335

ны земледельческие орудия (серпы, мотыги, зернотерки), кости домашних животных (свиньи, овцы, коровы, лошади), а также наконечники охотничьих стрел, рыболовные крючки и т.п. Все это указывает на то, что адыги того периода занимались земледелием, скотоводством, охотой и рыболовством. Кроме того, обнаруженные в поселениях и могильниках ремесленные изделия различного вида свидетельствуют о широком развитии ремесленного производства - металлообрабатывающего, гончарного и др.
Большое место в экономической жизни адыгов занимала торговля с Крымом, славянским Поднепровьем, народами Кавказа (аланами, грузинами, абазгами и др.), а также с Византией и Ираном. На археологических объектах обнаружено много предметов явно привозных, попавших к адыгам в результате торгового обмена. Обнаружены также византийские и арабские монеты, хотя и в небольшом количестве. Дальнейшее археологическое изучение адыгских памятников того периода даст, несомненно, много новых материалов.
О социальном строе адыгов в VII - VIII вв. сведений почти не имеется. Как отмечали Аноним V в. и Прокопий, были у них «цари», которые иногда назначались, о чем выше говорилось, византийскими императорами. По мнению Алексеевой, это были, «очевидно, племенные вожди, являющиеся одновременно и предводителями в военных походах» (с. 229). Однако, видимо, это были не обычные родоплеменные вожди, а наследственные династы раннеклассовых народностей, о чем можно судить еще по данным Арриана.
Характерной чертой того времени было военное наемничество. Источники того времени сообщают, что византийские, грузинские, персидские и другие правители нанимали к себе на военную службу отряды из Северного Кавказа. Среди наемников фигурируют гунны, алано-оссы, а также зихи (джики грузинских летописей).
За военную службу наемники получали плату золотом и серебром, а также часть военной добычи. По мнению Алексеевой, этим и объясняется сравнительное богатство кавказских могильников IV-IX вв. (особенно V-VII вв.).

336

Однако наряду с богатыми захоронениями в одном и том же могильнике встречаются синхронные им бедные захоронения, что свидетельствует об имущественном расслоении адыгского общества на богатых и бедных. Тем не менее утверждение Алексеевой, что все были свободные и рабов не было (в частности, потому, что в даже самых бедных мужских погребениях находилось оружие) и что в IV-1X вв. «адыгские племена все еще переживали период военной демократии», по нашему мнению, не может быть принято. Как отмечалось выше, адыги рассматриваемого периода представляли собой раннеклассовое общество, в котором наряду с другими укладами был и примитивно-рабовладельческий, но рабами в таком обществе могли быть только иноплеменники, которых на местном родо-племенном кладбище не хоронили, почему и погребения их в могильниках не встречаются.
В источниках последующего времени содержатся уже более подробные сведения об адыгах-зихах.


ГЕНЕЗИС ФЕОДАЛИЗМА В ГРУЗИИ И СЕВЕРО-КАВКАЗСКИЕ «ВАРВАРЫ»

Как известно, западноевропейское феодальное общество возникло в результате сложного социального синтеза - соединения двух предшествовавших ему форм общественной организации: с одной стороны, рабовладельческого строя Римской империи, с другой - «варварского» по существу еще доклассового или раннеклассового строя кельтов, германцев, славян и других племен, живших к северу от империи. Процесс взаимодействия этих двух факторов был настолько интенсивным, что он отно-сительно быстро привел к образованию феодального способа производства в тех странах Западной Европы, где в свое время рабовладельческие отношения достигли высокого уровня развития (Италия, Южн. Франция, Восточная Испания и др.).
Известно, с другой стороны, что степень этого синтеза в. Восточной Римской империи (будущая Византия) была значи-тельно менее выраженной. Здесь этот процесс более яркое во-

337

площение получил лишь в некоторых балканских провинциях, расположенных к северу от Греции. Что касается последней, а также основной части Малой Азии, т. е областей, составивших территориальную основу Византийской империи, то здесь влияние «варварского» строя в целом оказалось гораздо менее значительным, чем на Западе, и поэтому процесс утверждения феодализма и изживания рабовладельческого строя затянулся на целый ряд столетий.
В сравнении с отмеченными процессами в Западной и Восточной Римских империях процесс феодализации в Грузии имел свои особенности. Прежде всего, рабовладельческий строй здесь не достиг того уровня, на каком он стоял на Западе, и до конца оставался на ранней, патриархально-рабовладельческой стадии развития в центре и раннеклассового уровня на окраинах. Патриархально-территориальная община в равнинной и особенно в горной Грузии прочно сохраняла свои позиции. Таким образом, наряду с ведущим, примитивнорабовладельческим укладом, сохранялись (не только в горах, но и на равнине) сильные пережитки патриархально-общинных отношений. Поэтому развитие феодализма, здесь шло по двум линиям: с одной стороны, разложение рабовладельческого уклада и постепенная трансформация его в феодальный, а, с другой стороны, разложение патриархально-общинного уклада и развитие его в том же направлении - в феодальный способ производства. Иначе говоря, здесь мы сталкиваемся е тем же синтезом, т. е. с соединением двух предшествующих феодализму форм общественной организации (доклассового и рабовладельческого), но с той существенной особенностью, что этот синтез протекал внутри грузинского патриархально-рабовладельческого общества, а не в результате взаимодействия внутреннего (рабовладельческого) и внешнего (патриархального), как это было на Западе. В последнем случае, как мы знаем, это взаимодействие осуществлялось в форме резких столкновений между римским рабовладельческим миром и кельто-германо-славянскими «варварскими» племенами, что приводило не только к сокрушительной ликвидации античной социальной системы и массо-

338

вым людским жертвам, но и к разрушению многих культурных ценностей, созданных античной цивилизацией.
В Грузии же процесс феодализации, в силу отмеченного выше внутреннего синтеза, в условиях которого он протекал, происходил, во-первых, сравнительно «мирным» путем (в отличие от Западной Римской империи), и, во-вторых, осуществился относительно быстрыми темпами (в отличие от Восточной Римской империи).
Однако значит ли все это, что Грузия на заключительных этапах рабовладельческого периода и начальных стадиях раннего феодализма вовсе не знала столкновения с внешним «варварским» миром, который, несомненно сыграл определенную роль в развитии феодализма в Грузии, а в некоторых районах страны, я бы сказал, весьма важную роль. На эту сторону процесса феодализации Грузии еще никто не обратил достаточного внимания, а ее, несомненно, нельзя сбрасывать со счетов при исследовании проблемы генезиса грузинского феодализма.
Прежде чем перейти к изложению конкретного материала, следует указать на следующие два момента: во-первых, роль внешнего фактора в формировании грузинского феодализма ни в какое сравнение не может идти с ролью такового в Западной Европе. Здесь он сыграл роль определенного катализатора, если можно так выразиться, ускорителя процесса, основе которого, повторяю, лежал лишь внутренний синтез доклассового и рабовладельческого укладов. Во-вторых, поскольку этот фактор сыграл все-таки определенную роль в феодализации страны он потребует, несомненно, самого пристального внимания.
До сих пор в нашей историографии, когда речь шла о процессе феодализации Грузии, главным образом указывалось на роль санидской Персии в этом процессе. В частности, уже давно отмечалось то обстоятельство, что молодой формирующийся класс грузинских феодалов использовал персидских захватчиков, чтобы окончательно ликвидировать рабовладельческую государственную власть и установить феодальную форму политического порядка. Это обстоятельство, как известно, имело весьма важные последствия в процессе утверждения феодального способа производства в раннесредневековой Грузии.

339

Однако другую сторону этого процесса, а именно - роль северокавказских «варваров» в процессе феодализации Грузии еще никто не исследовал так, как того заслуживает это явление. Поэтому считаем нужным, в общем плане грузино-северокавказских взаимоотношений, специально остановиться на этом вопросе.
Как известно, взаимоотношения с Северным Кавказом еще в дофеодальную эпоху занимали важное место в исторической жизни Грузии. На рубеже нашей эры северокавказский вопрос получил даже широкое международное значение. Так, он играет существенную роль в грузино-римских отношениях I в. до н. э. и I в. н. э.. Академик С.Д. Джанашиа по этому поводу указывал: «Роль Иберии для Рима увеличивало то обстоятельство, что на ее территории были «расположены те значительные перевальные пути с Северного Кавказа на юг (Дарьялское ущелье и др.), через которые Иберия всегда могла нанять кочевые северокавказские племена (в данный период аланов) и использовать их по своему усмотрению для военных надобностей» (т. 1, с. 184-185). Именно поэтому римское правительство всегда добивалось от Иберии охраны этих перевальных путей, чтобы оградить свои восточные владения от набегов со стороны северокавказских «варваров».
Интересные сведения об использовании северокавказских племен в своих политических целях грузинскими правящими кругами приводит Леонти Мровели в рассказе о борьбе картлийских царей Азорка и Армазела (сыновей Фарсмана) против Армянского царства «с целью (восстановления) границ Картли (захваченных армянским царем Иарвандом)»: «Тогда убил Сумбат Бавратиан Иарванда, царя армян, и посадил царем брата Иарванда, имя которого Арташан. Тогда эти цари картлийские Азорк и Армазел привели овсов и леков (по эту сторону Кавказских гор) - царей овсов двух братьев витязей, по имени Базук и Амбазук, с войском овсетским. И они привели с собой печенегов и джиков. И пришел царь леков и привел с собой дурдзуков и дидойцов... Тогда Сумбат Бавратиан призвал войско армянское, и быстро собрались армяне и стали (их) преследовать...». Далее рассказывается подробно о борьбе между картлийцами, армянами и северокавказцами.

340

Эта цитата приведена для иллюстрации того факта, что еще задолго до окончательной победы феодализма в Грузии «северные родичи», как их называет Л. Мровели (т. е. народы и племена Северного Кавказа), принимали самое активное участие в политической жизни грузинского народа. Предки нынешних осетин, вайнахов и дагестанских народностей участвовали во многих войнах Иберийского царства как с соседними государственными образованиями Закавказья, так и с иноземными интервентами. Грузинские цари, разумеется, не только стремились использовать наемную военную силу в борьбе с внешними противниками, но и, несомненно, опирались на нее в борьбе за утверждение и укрепление своего социального господства. Подобных фактов из источников можно привести немало, но и этого достаточно для подтверждения выдвинутого положения.
Правящие круги грузинского общества широко пользовались поддержкой своих северокавказских соседей и в последующее время. В V - VI вв., когда в социальном развитии Грузии происходили решающие сдвиги, т. е. когда на смену раннеклассовым и рабовладельческим отношениям приходил феодальный строй, участие народностей Северного Кавказа в социально-политической жизни Грузии еще более активизируется, причем это относится как к Восточной, так и к Западной Грузии. Касаясь последней, в частности, напомним, что по сообщению Л. Мровели, еще картлийский царь Парнаваз одну из своих сестер отдал в жены правителю Эгриси Куджи, а другую выдал замуж за овсского царя. Так что дети «царя овсов» и правителя мегрелов были уже близкими родственниками.
В этой связи большой интерес представляет рассказ Л. Мровели о конфликте между алано-осами и картлийским царем Амазаспом (182 - 186 гг.). Леонти рассказывает, что овсы вторглись в Картли по «двалетской дороге» и вышли к ущелью Лиахви, готовясь напасть на Мцхета, ибо Дарьялский проход, как видно был укреплен Амазаспом. Однако военное счастье не улыбнулось овсам: Амазасп в союзе с армянами разбил их и затем сам вторгся на территорию Осетии - «пленил Овсети и вернулся победителем».

341

Спустя некоторое время против Амазаспа восстали его эриставы, которые, как видно, были недовольны его централизаторскими устремлениями. По словам Мровели, от Амазаспа отложились эриставы Одзрхе, Клардаети и Цунды. Они обратились за помощью к овсам, а те «с радостью отправились, поскольку кровником их был Амазасп. Перешли они (горы) по дороге Такверской и пришли к эриставам (через) Эгриси». Если данное сообщение Л. Мровели соответствует действительности, то становится очевидным, что в этом случае осетины приняли участие в той внутренней междоусобице, которая произошла между царем и его эри- ставами. Последние, несомненно, представляли децентрали- заторские силы в Картлийском государстве и являлись зародышем будущего класса феодалов.
Характерно, что осетины (в данном случае нас не интересует цель, которой они руководствовались, на этот раз пришли через Такверские ворота, расположенные к западу от Двалетских, и направились в Мегрелию, где соединились с мегрельским ополчением и совместно с ним пошли в Картли. Леонти пишет: «Овсы и мегры перешли через Малую гору (Сурамский хребет?) и соединились с отложившимися эриставами».
С помощью мегрелов и осетин восставшие эриставы нанесли поражение царю Амазаспу. Овсы же, по-видимому, сумели добиться своей главной цели - осуществить освобождение перевальных путей от царских войск.
Комментируя изложенные выше события, Г. Тогошвили пишет: «Таким образом, осетины были использованы грузинами не только в борьбе против внешних врагов, но они бывали нередко участниками внутренней (классовой и внутриклассовой) борьбы, которая происходила в грузинском обществе» (с. 83).
Развивая это положение, мы должны отметить, что вспомогательные силы из Северного Кавказа (осетины и другие народности) были, несомненно, использованы также и зарождающимся классом феодалов против рабовладельческой царской власти. Одним из проявлений этого факта было, конечно, и восстание эриставов против Амазаспа. В еще большей степени северокавказские силы должны были быть использованы в последующее время, в момент решающих схваток между старыми и

342

новыми социальными группами. Эти силы, таким образом, играли объективно-прогрессивную роль в процессе генезиса феодальных отношений в Грузии. В частности, они играли большую роль в период решительного натиска феодалов на царскую власть во второй половине V в., в годы правления Вахтанга Г оргасала.
Еще в пору малолетства Вахтанга, по сообщению Джуаншера, «перешли (через горы) бесчисленные войска овсетские и пленили Картли от Куры до Хунани, и разорили поля, а города-крепости не взяли, кроме Ксани. Только город Ксани захватили и пленили и взяли (с собой) сестру Вахтанга Мирандухт, девочку трех лет... Прошли через двери Дербентские, потому что Дербентский путь сочли более благоприятным и возвратились в Овсетию победителями».
Стоит ли подчеркивать, что такие вторжения не могли не использовать в своих интересах молодые феодальные элементы. Набеги ослабляли центральную власть и давали возможность представителям зарождающегося класса феодалов укреплять свои не только социально-политические, но и экономические позиции. Как известно, феодальная экономика в целом, и особенно на ранних стадиях своего развития, отличается хозяйственной раздробленностью, которая в тех условиях стала наиболее удобной формой прогрессивного хозяйствования. Поэтому военные набеги северокавказских полчищ, подобные описанному выше не могли серьезно подорвать экономику страны, поскольку в ту эпоху ее основу составляли натуральнохозяйственные отношения.
Однако если бы дали этой внешней силе полное раздолье, она могла нанести зарождающемуся феодализму немалый вред. Ее можно было использовать лишь в рамках, необходимых и полезных классу феодалов. Поэтому последний, несомненно, поддерживал те мероприятия, которые царская власть во главе с Вахтангом предпринимала для упорядочения грузиносеверокавказских взаимоотношений.
По сообщению Джуаншера, Вахтанг собрал огромное войско, с которым прошел через Дарьяльские ворота, и на реке Терек разбил такое же многочисленное осетинское войско. В

343

борьбе «овсы были побеждены и бежал лагерь их», грузины захватили множество пленников.
После этого осетины и картвелы окончательно примирились. По данным вставки к летописи Джуаншера, Вахтанг «покорил овсов и кипчаков, и создал (укрепил) двери овсетские, которые назвал Дариаланом. И построил там башни высокие и защитниками в них посадил живущих по соседству с теми местами горцев. После этого не смели выступить овсы и кипчаки кроме как по повелению царя картвелов».
Утверждение твердого контроля Грузии над перевальными путями, соединявшими обе стороны Кавказа, означало, что отныне она установила свое политическое влияние над населением соседних областей Северного Кавказа. Это означало использование северокавказских сил в дальнейшем в интересах Грузии.
Однако вскоре после этих событий власть рабовладельческих царей была упразднена персидскими захватчиками, при которых феодальные отношения окончательно восторжествовали. В новых условиях изменяют свой характер и грузиносеверокавказские взаимоотношения, т. е. принимают черты, присущие политически раздробленной феодальной страны.
Картину, аналогичную Восточной Грузии рассматриваемой эпохи, мы имеем и в Западной Грузии. Например, в VI столетии, в годы Большой войны в Лазике, мы часто встречаем здесь наемников из Северного Кавказа. В происходящей борьбе принимали участие в качестве наемников главным образом алано-овсы и гунны, как об этом говорилось в соответствующих разделах. Царь Губаз, например, нанимал аланов и других, и с их помощью укреплял свои позиции. По сообщению Прокопия Кесарийского, Губаз «втянул в союз аланов и сабиров, которые не только должны были... защищать для лазов их страну, но и так разорять Иберию, чтобы отныне персы не могли бы туда прибывать». Агафий Схоласт также сообщает, что царь Губаз использовал в борьбе против Византии «живущих за горами Кавказа варваров».
В таких условиях вряд ли приходится сомневаться, что северокавказские «варвары» были использованы местными феодалами для утверждения своего социально-политического

344

строя. В тех исторических условиях освобождение Западной Грузии от византийского господства означало в то же время и окончательное торжество феодализма. Вспомним, что образование самого феодального крупного в период средневековья государства в Западной Грузии - Абхазского царства - произошло при прямой поддержке хазар, которых использовал Леон II.
На втором этапе раннефеодальных отношений (IX - X вв.) характер взаимоотношений Грузии с Северным Кавказом принимает новые черты, о чем подробнее речь будет идти в следующей главе.


ОСНОВНЫЕ ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА

Источники

Агафий. О царствовании Юстиниана. М. - Л., 1958.
Армянская география VII в., приписываемая Моисею Хоренскому, СПб, 1877.
Баладзори. Книга завоевания стран. Баку, 1927.
Ибн ал-Асир. Из Полного свода истории. Баку, 1940.
Каганкатваци М. История агван. СПб, 1861.
Картлис цховреба («Жизнь Грузии»), т.1, Тб., 1955 (на груз. яз.).
Караулов Н.А.. Сведения арабских географов IX - X вв. о Кавказе, Армении и Азербайджане, вв. XXIX, XXXI, XXXII, XXXVIII. Тбилиси, 1901 - 1908.
Коковцев П.К. Еврейско-хазарская переписка в X в., Ленинград, 1932.
Кулаковский Ю. Аланы по сведениям классических и византийских писателей. Киев, 1899.
Менандр. Продолжение Истории Агафия. СПб, 1860.
Пигулевская И.В. Сирийские источники по истории народов СССР. М.-Л., 1941.
Прокопий из Кесари. Война римлян с персами. СПб, 1880.
Его же. Война с готами. Москва, 1950.

345

Сабанисдзе И. Мученичество Або Тбилели. Изд. К. Кекелидзе. Тбилиси, 1956.
Хоренаци М. История Армении. Москва, 1893.

Литература

Алексеева Е.Л. Древняя и средневековая история Карачаево-Черкесии. Москва, 1971.
Ее же. Карачаевцы и балкарцы - древний народ Кавказа. Черкесск, 1963.
Ее же. Материалы к древней и средневековой истории адыгов (черкесов). Труды Черкесского НИИ, вып.2. Черкесск, 1954.
Анчабадзе З.В. Из истории средневековой Абхазии (VI - VII вв.). Сухуми, 1959.
Его же. Очерк этнической истории абхазского народа. Сухуми, 1976.
Артамонов М.И. История хазар. Ленинград, 1962.
Бернштам А.И. Очерк истории гуннов. Ленинград, 1956.
Буниатов З.М. Азербайджан в VII- IX вв. Баку, 1965.
Ванеев З.Н. Средневековая Алания. Сталинир, 1959.
Волкова Н.Г. Этнонимы и племенные названия Сев. Кавказа. Москва, 1973.
Гаглойти Ю.С. Аланы и вопросы этногенеза осетин. Тби-лиси, 1966.
Гадло А.В. Этническая история Северного Кавказа. IV - X вв. Ленинград, 1979.
Гамрекели В. Тбилиси, 1961.
История Дагестана, т. I, Москва, 1967.
История Кабардино-Балкарской АССР. т. I, Москва, 1967.
История Кабарды. Москва, 1957.
История Чечено-Ингушетии. Грозный, 1968.
Крупнов Е.И. Средневековая Ингушетия. Москва, 1971.
Кудрявцев А. «Длинные станы» на Восточном Кавказе. Вопросы истории. 1979, № И.
Лавров Л.И. Адыги в раннее средневековье. Сб. статей по истории Кабарды, вып.4, Нальчик, 1955.

346

Минорский В.Ф. История Ширвана и Дербента. Москва, 1963.
О происхождении балкарцев и карачаевцев. Материалы. Нальчик, 1960.
Очерки истории балкарского народа с древнейших времен до 1917 г. Нальчик, 1961.
Очерки истории Карачаево-Черкесии. Черкесск, 1967. Очерки истории СССР III - IX вв.. Москва, 1958. Происхождение осетинского народа. Материалы научной сессии, посвященной проблеме этногенеза осетин. Орджоникидзе, 1967.
Тревер К.В. Очерки по истории и культуре Кавказской Албании. М.-Л., 1959.

________________________

Из домашнего архива. Публикуется впервые.
________________________
 
(Печатается по изданию: З. В. Анчабадзе. Избранные труды (в двух томах). Том II. - Сухум, 2011. - Стр. 291-347.)

(OCR - Абхазская интернет-библиотека.)