А. Татырба
Статьи:
В современном абхазском языке, несмотря на многочисленные внесенные за последние 90 лет «исправления», сохранилось немало слов, связанных с исламской цивилизацией – арабских, персидских и тюркских по происхождению. Многие из них широко употребляются и по сей день, хотя некоторая часть этих слов и изменила свое прямое первоначальное значение. Некоторые слова практически вышли из употребления и сохранились только в народной памяти, иногда их можно услышать только от пожилых людей. В абхазском языке имеется значительное количество слов, имеющих непосредственную связь с обрядами и положениями Ислама, его историей, что свидетельствует только о самоопределении абхазов как мусульман.
В абхазском языке Всевышний в настоящее время традиционно именуется Анцва Ду, что не противоречит канонам Ислама, если вкладывать в него смысл Единого, не рождавшегося и не бывшего рожденным Бога, посылавшего людям пророков и посланников, последний из которых Мухаммад (да благословит его Аллах и приветствует). Анцва по своему значению соответствует персидскому «Худай», тюркскому «Тенри», славянскому «Бог», часто употребляемым мусульманами Евразии. Слово Аллах, прекраснейшее из имен Всевышнего, в настоящее время употребляется не часто, его применяют, как правило, пожилые абхазы. Возможно, уже в советский период в этом сыграл роль, ставший традиционным для мусульман Абхазии, обычай сокрытия веры. Как пример – описание в полевом дневнике Галины Старовойтовой, проводившей здесь этнографическую экспедицию: «Называет мысленно бога "Аллах". Анцва – по-абхазски» (О 60-летней жительнице поселка Хабью Нюре Канжолия, 1981 г.). Красноречивое свидетельство о широком использовании в народе слова «Аллах» еще до основной волны хиджры приводит в своих «Воспоминаниях кавказского офицера» русский военный шпион Ф.Торнау. Он побывал в Абхазии в 1835 г. и так описывает абхазов, сопровождавших его в сложном переходе через горы во время бури: «Я не испытывал прежде опасности быть в подобном лесу во время бури… Мои абхазцы раскрыли мне глаза. С криком: Аллах! Аллах! они бросились к ближайшей скале…».
Имя Аллаха (Бога) можно услышать в считающихся традиционными для абхазов формулах: перед любым хорошим делом говорится «Псымиллах» (от арабского БисмильЛляh «С именем Аллаха»), а в знак одобрения, чтобы не сглазить, «МашьАллах» – (от арабского Ма ша Аллаh – «Так пожелал Аллах»). В абхазском языке часто используется и восклицание «Йа Рабби!» (от арабского «О, Господь!»). Упоминанием Аллаха является и абхазское выражение «Аферым», означающее «браво» (от фарси афарин, упрощенное от Афаридегяр – Всевышний). Традиционное абхазское приветствие «Асалам» (от арабского Салям) буквально означает «мир», является однокоренным со словом «Ислам» и упрощением от мусульманского приветствия «Ассаляму алейкум». Производное от него асалам шеку – письмо (буквально «письменное приветствие»).
Широко применяется в современном абхазском и многими воспринимается как исконно местное, слово «апааимбар», происходящее от фарси «пайгамбар» и означающее «приносящий весть», т.е. пророк, посланник. Этот термин и по сей день широко распространен среди персо- и тюркоязычных народов, им обычно называют пророка Мухаммада (да благословит его Всевышний Бог) или иногда других пророков Аллаха с добавлением его имени (например, Муса пайгамбар, Иса пайгамбар). «Апааимбар» является типичным примером искажения первоначального смысла и в настоящее время среди абхазов означает ангела, некое абстрактное высшее существо, иногда просто почтенного пожилого человека. Хотя в абхазском слово ангел звучит как «амаалыкь» (от арабского «маляк»), так же часто используемое в значении младенец.
Напрямую связано с Исламом и абхазское адин, означающее на арабском языке (дин) религию и многократно упоминаемое в Священном Кур’ане. Примечательно то, что и в современном абхазском языке кроме «дин», других обозначений религии, даже применительно к христианству или древним верованиям абхазов, нет! Другое слово в абхазском языке амилат (от арабского миллят) в священном Кур'ане означает вероисповедание, в современный период стало употребляться в значении национальности, нации. Само по себе использование этих слов свидетельствует о некогда произошедшем религиозном самоопределении абхазов, как мусульман.
Понятия «рай» и «ад» в абхазском языке имеют традиционное для Ислама обозначение, которое без труда узнает мусульманин в любой стране мира: джанат (от арабского джанна, джаннат – рай) и джахным (от арабск. джаханнам – ад). Существуют и другие слова, связанные с жизнью и смертью: мир, окружающий нас, адунеи (от арабского дунья – мир), мир, в который мы попадем после смерти, «загробный» мир, ахарат (от арабского ахира, ахират). Существующее в абхазском языке слово аджьал (от арабского аджаль) – конец существования в этом мире, смерть; об умершем говорят «иаджьал ааит», т.е. «пришел его аджаль».
Абхазами и по сей день используются связанные с концом света слова, такие как ахырзаман (от арабского ахыр заман – «последнее время», т.е. конец света), акаимет (от арабского кийама, кийамат – Воскрешение, Судный день; в современном абхазском – нечто ужасное). Аума акаимет (от арабского йаум-аль-кийама), обозначающее катастрофу, ужас в буквальном переводе означает «Судный день». Напоминает мусульманам о предстоящем Суде Всевышнего и слово ахасаб (от арабского хисаб), т.е. расчет: «йаум-аль-хисаб» (день расчета, т.е. день когда человек будет рассчитан за благие и дурные деяния) – синоним Судного дня.
В абхазском языке сохранилось немало слов, связанных с мусульманской обрядностью. Так, например мечеть на абхазском звучит как аджьаама (от арабск. джами’ – соборная мечеть, где совершается пятничная молитва); имам, совершающий религиозные обряды – ахуаджа (от фарси хваджа, ходжа – хозяин, господин), от этого же слова (из татарского худжа) происходит русское «хозяин». Словом ауаста (от фарси устад, усто – человек, хорошо владеющий своим делом, мастер) сейчас называют в широком смысле мастеров, ремесленников, но раньше им часто называли религиозных наставников, учителей, что сохранилось в других языках.
Один из самых строго соблюдавшихся абхазами столпов Ислама – пост в священный месяц Рамадан, отразился в традиционном абхазском слове аурычра (от турецкого оруч – пост, из курдского родж – день), а праздник окончания поста (по-арабски ‘Ид-аль-Фитр, по-тюркски Ураза-байрам) – Аурычра атцра. Другой важнейший праздник Курбан-байрам (по-арабски ‘Ид-аль-Адха) в абхазской традиции называется Бирам (от тюркского байрам – праздник), сейчас его чаще называют Курбанныхуа. Слово акурбан (от арабского къурбан – жертва, жертвоприношение, и карибун – близкий, то, что приближает к довольству Аллаха) также широко известно в Абхазии и по сей день.
Заключаемый по правилам Ислама брачный обряд по-абхазски именуется анкьах (от арабского никах), с ним связаны такие производные термины как анкьах-уакьыл (от арабского никах – брак, уакиль – представитель) – букв. «представитель на никахе», и анькахшеку – «запись о браке», т.е. брачное свидетельство.
Слова, связанные с похоронным обрядом также заставляют нас вспомнить об их исламском происхождении. Так, существующее в нынешнем значении в Абхазии слово аджанаазы (от арабского джаназа) и означающее крытое место для временного пребывания умершего во дворе дома, на самом деле обозначает похоронный обряд у мусульман. Даже уже при советском режиме, по приводимым описаниям (Г.Смыр, 1972), именуемый аджанаазы обряд выполнялся в абхазских селениях. И хотя из-за естественного ухода поколения знавших религию ахуаджа обряд аджанаазы перестал совершаться, его название приобрело другое значение, хоть и связанное с первоначальным. Акяфын (от арабского кафан – кусок ткани, в который заворачивают покойного, саван) и атоубыт (от арабского табут, «деревянный ящик» – открытый гроб, используемый для похорон, перемещения, абхазами-мусульманами) также слова арабского (исламского) происхождения.
В настоящее время в Абхазии не часто услышишь многие слова, связанные с исламской обрядностью, например такие как аламаз (от фарси намаз – молитва) – пятикратная молитва (по-арабски салят), выполняемая мусульманином; аптес (от турецкого абдест – омовение водой, из фарси «аб» - вода, «даст» - рука) – ритуальное малое омовение перед молитвой; акыблы (от арабского кибла) – направление для совершение молитвы в сторону Каабы. Почти забытыми оказались понятия Акьааба – Кааба, священная мечеть в Мекке; ахаджра (от арабского хадж) – хадж-паломничество в Мекку; азкьир (от арабского зикр) – поминание Аллаха вслух или про себя, одно из названий Священного Кур'ана, молитвы; ахатма (от арабского хатм) – буквально «печать», т.е. то, чем заканчивают важное дело, например прозвание пророка Мухаммада «хатм-уль-анбийя» в Священном Кур’ане – «печать пророков». Так принято называть полное прочтение Священного Кур'ана в значении «начать и закончить», иногда просто длительное чтение сур Кур'ана; асунатра (от арабского сунна, суннат) – обрезание по сунне, в широком смысле – сунна пророка Мухаммада; афитра садака (от арабского фитр садака) – милостыня, раздаваемая в конце месяца Рамадан. Но несмотря на все это и сейчас иногда можно услышать например от абхаза, просто собирающегося искупаться в море фразу «аптес аасхуап», т.е. «возьму абдест».
В абхазском языке сохранилось и применяется понятие адоуха (от арабского ду'а) в значении духовное, но буквально означающее молитву-обращение к Богу. Слово акьтап (от арабского китаб – книга), которое является одним из названий Священного Кур'ана, в настоящее время используется в основном пожилыми людьми, в повседневном языке оно вытеснено другим словом ашеку. Среди слов можно обнаружить и имена Аллаха из числа 99, упомянутых в Священном Кур’ане, например ахак (от арабского хак) – истина, аныуры (от арабского нур – свет) – в современном языке свет лица, ахакьым (от арабского хаким – мудрый; также прозвание праведника-мудреца Лукмана) – в современном языке лекарь, врач, которым раньше обычно был ахуаджа. Словом атоуба (от арабского тауба – покаяние, раскаяние) в современном абхазском языке именуется клятва, так называется одна из сур Священого Кур'ана, которую часто читают мусульмане.
Понятие ашахат (от арабского шахид), в широком смысле означающее свидетеля, среди мусульман используется в отношении человека засвидетельствовавшего свою веру, погибшего во имя религии Всевышнего Аллаха и возвышения Его слов. Борьба за свободу и веру сохранилась в абхазских песнях и преданиях в виде слова казаут (от тюркского газават из арабского газва – военный поход, сражение).
По сей день в Абхазии употребляется термин амаалыкь (от арабского маляк) – ангел, нередко в значении новорожденного, младенца, т.е. буквально «подобного ангелу» (другое слово означающее младенца – асаби, также арабского происхождения саби).
Одно из самых показательных и по сей день в абхазском языке слов, связанных с Исламом, это ахалал (от арабского халяль – разрешенное мусульманам) в нынешнем значении означает доброе, хорошее. В противоположность ему ставится ахарам (от арабского харам – запретное) запретное, греховное, жадность. Производным от него словом является амцхарам (буквально ложь-грех). Термин агунаха, обозначающий грех, происходит от фарси гунах с тем же значением.
Абхазский язык содержит понятия, связанные с нравственностью и благими поступками мусульманина и воздаянием Всевышнего Аллаха: асабап (от арабского сауаб) – благое, богоугодное дело; ахаир (от арабского хайр) – благо, милость; баракьат (от арабского барака, баракат) – благодать; аразра (от фарси рази из арабского ради) – довольство, согласие, применяется в словосочетании «да будет доволен им Аллах» к сподвижникам пророка Мухаммада (да благословит егоВсевышний Бог)и великим праведникам религии, например 'Али (радиАллаху анху); анамыс, вар. аламыс (от арабского намус) – совесть. Понятие судьба, то, что суждено Всевышним, отражается в слове насып (от арабского насиб). С существованием человека в этом мире связаны такие термины, как аразкъы (от арабского ризк – пропитание, которое дает Всевышнийматериальное благо однокоренное с именем Аллаха ар-Раззак, т.е. «дающий пропитание»), амал (от арабского маль) имущество, материальная собственность.
Часто употребляемым в Абхазии словом амхаджырра (от арабского мухаджир – совершивший переселение) называют вынужденное переселение-хиджру абхазов в Турцию и арабские страны в XIX в. Оно так названо по аналогии с хиджрой пророка Мухаммада (да благословит его Всевышний Бог) и сподвижников (мухаджиров) из Мекки в Медину, спасавшихся от преследования за свою веру со стороны соплеменников-язычников. Ко временам раннего Ислама относит нас и термин ахабар (от арабского хабар – весть, послание), который является синонимом хадиса, т.е. предание, переданное от пророка Мухаммада, да благословит его Всевышний Бог.
Совсем недавно, еще в памяти сегодняшних стариков, порицаемым термином в абхазском языке являлся гьаур иманцыз (от турецкого гяур из арабского кяфир, неверный; от тюркского имансыз, буквально «без веры»), означающий не неверующего. Словом азлымдырра (от арабского зульм – тирания, несправедливость, преследование, в т.ч. и религии; залим – тиран) называют несправедливость; абхазское адышьман – враг, происходит от фарси душман.
Аджныш (от арабского джин) в Абхазии обозначает джиннов, духов, которые как люди имеют право на выбор между добром и злом, но большинство из них вредит людям, их предводитель – шаитан (от арабского шайтан – сатана), цель которого увести человека от всего благого.
В абхазском языке имеется большое количество арабских, фарси и тюркских по происхождению слов, связанных с обычной жизнью и бытом. Многие из них (например, аджика) воспринимаются как чисто абхазские, об их происхождении мало кто задумывается. Приведем некоторые из них:
аб (от арабского аб) – отец
(Это, мягко говоря, спорно. Вот что пишет по этому поводу блогер misha_jergenia: "Считать слово "Аб" заимствованием из арабского неверно, так как: 1) такие слова практически не заимствуются, 2) судя по абазинскому варианту "Аба" и абх. множеств. числу этого слова "Абацэа", в первоначальном виде оно звучало "Аба"". Источник: http://islam-abkhazia.livejournal.com. - Прим. ред. сайта.)
аиатым (от арабского йатим) – сирота
азаиф (от фарси за’иф из арабского да’иф) – худой
атуджар (от турецкого-фарси туджар из арабского мн.ч. таджир – торговец) – бизнесмен
аджармыкьа (от арабского аджир – вознаграждение, плата) – рынок. Однокоренное с предыдущим словом «туджар».
амааны (от арабского ма’на) – значение, смысл, суть.
азарар (от арабского зарар) – убыток
атеслым (от арабского таслим) – покорность
акьар (от турецкого кар из фарси) – прибыль, доход
ахарджь (от арабского харадж) – расход
азин (от арабского изн) – разрешение, право
ахайуан (от арабского хайуан) – животное
асакара (от арабского сахра – поляна, луг, пустыня) – альпийский луг
азанджыр (от арабского зинджир) – цепь
апенджыр (от фарси панджаре) – окно
акалам (от арабского калям) – перо, ручка
асаат (от арабского са'ат) – часы
ащырщаф (от турецкого чаршаф – простынь, покрывало-хиджаб для женщины) – простынь
аджоухар (от арабского джаухар – жемчужина, драгоценный камень) – узор
сахтан (от арабского сахтиан – выделанная кожа, сафьян) – кожа. Русское слово «сафьян» также происходит от этого.
абамба (от фарси панбе – хлопок) – вата
ашьамака (от арабского шамга) – свеча
асапан (от арабского сабун) – мыло
асаан (от арабского сахн) – тарелка
афырджан (от арабского финджан - чашка) – рюмка
шамсиа (от арабского шамс-солнце, шамси-зонт от солнца) – зонт
алаф (от турецкого ляф – слово, выражение, болтовня) – шутка
ахаилуа (от фарси хальуа) – сладость
арахана (от арабского райхан – изначально блаженство, позже базилик) – базилик
аджика (от тюркского аджи – острое, жгучее, горькое) – специя, соль
азет (от арабского зайтун – оливки, оливковое масло) – масло
адбкьан (от арабского дуккан) – магазин
абахча (от тюркского бахча) – сад
Справедливости ради хочется привести рассуждения сторонника отсутствия связи между исламской цивилизацией и абхазским народом, взятые из форума на интернет-сайте abhazia.com. (орфография сохранена): «Частенько, притягивая "за уши", удобные формулы, мы стремимся отыскать простые решения сложных задач, при этом, ещё дальше уходя от истины. Например, слово "аджьал", которое Вы, приписываете к "арабизмам", у абхазов означает "приход судьбы", как некоего божественного образа, но не "смерть", которая понимается как "потеря души" ("апсра"). Фантазируя на эту тему, можно предположить, что "аджьал" - чисто абхазское слово, состоящее из двух частей: "аджь" ("дуб") (по видимости, по мнению автора слов, слова «джанат» и «джахным» также связаны с дубом – авт.), и "ал" ("ольха"), издревле считающиеся у абхазов священными деревьями, на которых, в старину хоронили умерших, привязывая их обёрнутые в шкуры останки, высоко над землёй, как это, в своё время, делали южно-американские индейцы. Может быть, упомяная "аджьал", абхазы имеют ввиду, что пришло время "повисеть" на ольхе или дубе. Не даром же, русские говорят - "дал дуба", подразумевая, что кто-то "откинул копыта"». Подобные псевдопатриотические рассуждения лишены элементарной научной основы (как раз об этом и напрашивается выражение «притянуто за уши»). Автор слов, сознательно искажая значение термина, даже не берет во внимание существование понятия «аджаль» именно в значении «смерть» во всех языках мусульманских народов на Кавказе от Дагестана до Аджарии и от Адыгеи до Азербайджана, не говоря о народах Поволжско-Уральского региона и Средней Азии. От людей вообще не склонных к рассуждениям, но отрицающих принадлежность абхазов к исламской цивилизации на вопрос откуда в абхазском языке так много арабских и персидских слов, можно услышать ответы фразами вроде «это они (арабы, персы турки – авт.) у нас взяли эти слова!». Однако подобными утверждениями они только обрекают себя на посмешище.
Приведенный краткий анализ используемых в абхазском языке лексем, еще раз подтвердил о распространении Ислама среди абхазов, о неразрывной связи между историей, духом народа и Истиной религией Всевышнего - Ислам.
______________________________
Константинопольский патриарх Михаил констатирует: "Абхазия совсем отложилась от христианства". В XVI в. абхазские владетельные князья Абхазии официально признают власть первого халифа из династии Османов Селима I и становятся его вассалами...
Северокавказский и тюрко-кипчакский источники
Еще один источник призыва к Исламу в Абхазии - северокавказский и тесно связанный с ним тюрко-кипчакский, как и арабский, малоизучены, несмотря на значительно более позднее время. Связанные кровными узами и аталычеством с адыгскими племенами, абазинами, убыхами и другими народами Северного Кавказа, уже ставшими мусульманами, абхазы быстро приобщались к Исламу от своих собратьев. В наибольшей степени северокавказские мусульмане сыграли ведущую роль в распространении религии в горных обществах Аибга, Ахчипсоу, Псху, Дал, Цебельда, а также в приморской Джигетии-Садзны. Во времена движения мюридов Накшбандийя на Западном Кавказе под руководством наиба имама Шамиля в Черкесии и Абхазии Магомед-Эмина и связанных с ним убыхов, адыгских племен и садзов, борьба за свободу и независимость с царскими войсками еще более расположила абхазский народ к Исламу, который явился сплачивающим и противопоставляющим захватчикам-иноверцам фактором. Среди близких соратников Магомед-Эмина называют знаменитого дальского князя-повстанца Эшсоу Маршания, он был хорошо знаком с Хасаном Маан, неоднократно бывал в Сухуме и даже принял здесь из рук Омара-паши грамоту султана об утверждении имама Шамиля в звании мушира (маршала).
Известен тот факт, что рядом с имамом Шамилем и его предшественником имамом Гамзатом была целая группа абхазов, отличавшихся героизмом и глубокой преданностью идеалам Ислама, что говорит об осознании абхазами себя как неотъемлемой части мусульманской кавказской общности. Джигриц Палба и Махты Цкуя из с. Джирхва, Хура Лоуа из с. Звандрипш, Дамей Хашиг из с. Хуап, Хаки Ажиба из с. Мгудзырхва прославились в рядах мюридов имама, как одни из самых стойких и способных. Среди мюридов Шамиля был и некий представитель княжеского сословия Абхазии, "чуть ли не брат владетеля", который "помогал возмущать горцев и учить их регулярству".
Тюрко-кипчакский путь распространения ислама изучен еще меньше, он неразрывно связан с северокавказским и, в свою очередь, также сильно повлиял на мусульман Северного Кавказа. К нему имеют отношения крымские татары, ногайцы, карачаевцы, балкарцы. О его влиянии свидетельствует, например, антропонимия абхазов. Очень часто в абхазских, как и адыгских, именах встречались тюрко-кипчакские заимствования, не встречающиеся среди тюрок-огузов, т.е. турок (например, компоненты имен Мырза, Булат, Кьери или Гьери, Батыр, имена Татыркан, Карабатыр, Биберд, Озбакъ и т.д.). Среди абхазов и адыгов достаточно часто встречалось имя Батыршак (варианты Батыршьак, Падирша от тюрко-фарси Батыр Шаh, т.е. "богатырь-повелитель"). Под именем "мулла Батырша" был известен Абдулла Галеев - вождь татаро-башкирского восстания (1755г.) против насильственного крещения, павший мучеником за веру. Среди мусульман Поволжья и Урала мулла Батырша стал легендой, примером стойкости в вере и самопожертвования. Примечательно, что других имен с окончанием "-шах" у абхазов не встречается, по всей видимости именно с этим человеком связано распространение имени Батыршак на Западном Кавказе.
О связи абхазов и "татар" (тюрок-кипчаков) свидетельствует С.Броневский в своем описании Кавказа начала XIX в.: "Господствование татар в Тавриде и на Кубани имело влияние на участь абхазов, наипаче на жителей Северной Абхазии сопредельной с черкесами, которые доселе употребляют татарский язык". Известно, что абхазские ахуаджа обучались религии в медресе Крыма и Карачая. Уже в 1835 г. архимандрита Антон Дадиани жалуется экзарху Грузии: "Многие из крещенных, были обращены в магометанство приезжавшими из разных мест татарами (вероятно, крымскими или ногайцами - авт.)".
По мнению западных исследователей, основная роль в распространении ислама в XVII в. среди близкородственных абхазам абазин из племенной группы тапанта принадлежит ногайцам. Есть свидетельства о близком общении абхазов Мдавеи и ногайцев. Согласно воспоминаниям русского военного шпиона Ф.Торнау ногайский князь, ведущий род от Чингиз-хана, Тембулат Карамурзин (хороший знакомый абхазского владетельного князя Хасанбея Чачба) провел свое детство в качестве воспитанника князя Сафарбея Маршания по закону аталычества в западноабхазском селении Ахчипсоу. Когда он снова прибыл туда, то встретил там жителей, горячо приветствовавших его и "провожавших его толпой по всему селению". Ф.Торнау описывает это так: "Радость их при виде Карамурзина объяснялась обыкновением, по которому у горцев жители целого селения, общества и даже страны считают себя аталыками воспитывавшегося между ними ребенка знатной фамилии. Таким образом, медовеевцы называли себя аталыками Карамурзина". О контактах между абхазами и ногайцами говорит и широкое распространение в Апсны имени Навеи (Ногай).
Турецкий источник
Наиболее освещенный в истории источник распространения Ислама в Абхазии - турецкий. Однако еще до прихода к власти династии Османов уже как минимум с XIII в. абхазы входят в контакт с турками-сельджуками. Принявшие Ислам по примеру своего вождя Сельджука в 980 г. тюрко-огузские племена с X-XI вв. становятся в Малой Азии основными проводниками власти халифа. В благодарность за службу халиф награждает внука Сельджука Тогрула титулом светского правителя - султана. Но в ХIII в. на Кавказ и в Малую Азию, а затем и на Ближний Восток вторгаются орды уже разоривших Центральную Азию свирепых монголов. Захваченное монголами Грузинское царство, которым правила дочь царицы Тамары Русудан, после непродолжительного сопротивления оказалось в числе сторонников жестоких варваров, в большинстве своем единоверцев-христиан (несторианского толка), и выставило свои войска в составе монгольской армии. В тот период абхазы, делающие попытку освободиться от власти грузин, встречают союзников в лице мусульман турок-сельджуков. Абхазское ополчение переходит на службу к сельджукскому султану Рума Гияс-ад-дину Кейхосрову II, а владетель Апсны князь Дардын (Дар-ад-дин) Чачба (Шервашидзе) назначается главнокомандующим сельджукской армии. Однако битва при Кесе-даге в 1243 г. с монголо-грузинской армией Байчжу-нойона была проиграна: князь Чачба был убит в начале битвы, что вызвало замешательство среди превосходивших по численности турок, никогда не сталкивавшихся с совершенно незнакомой тактикой боя и столь жестоким и хладнокровным противником.
Абхазы играли выдающуюся роль в жизни султанского двора, администрации и особенно в армии Османской империи. Целый ряд турецких султанов был женат на абхазках. Например, абхазка Фюл-Дане была женой султана Мехмета III (1566-1603гг.) и матерью султана Мустафы I (1591-1639гг.). И у самого последнего, 36-го султана Османской империи, Мехмеда VI-го Вахидеддина (1861 – 1926гг.), первая и четвертая жены были абхазками из родов Марщан и Чыхчаа.
Основной период знакомства абхазов с Исламом, османский, начинается после середины XV в., во времена правления султана Мехмеда II Фатиха, когда в 1462-1464 гг. султанат закрепляется в прибрежной части Абхазии. Тогда же в отстроенной заново турками крепости Сухум-Кале появляется официальный представитель султана. Уже в это время константинопольский патриарх Михаил констатирует: "Абхазия совсем отложилась от христианства". В XVI в. абхазские владетельные князья Абхазии официально признают власть первого халифа из династии Османов Селима I и становятся его вассалами, в 1578 г. флаг Абхазского княжества приобретает мусульманскую символику. О распространении Ислама уже в тот период говорит найденная в Абхазии могильная плита ахуаджа ду Мехмеда, сына Насуха, которая датируется 1598 г.
В XVII веке в Сухуме строятся две большие деревянные мечети, что подтверждает в своей монографии "Новейшие географические и исторические известия о Кавказе" начала XIX в. С.М.Броневский, посвященной Кавказу: "В городе (Сухуме) и предместье заключается более тысячи домов, две мечети и один фонтан". Это приводит и к тому, что в 1659 г. окончательно потерявший паству православный католикос Абхазии Захарий бежит из резиденции в Пицунде к себе на историческую родину в Грузию, в Гелати (как известно, все католикосы по национальности были грузинами). В 70-х гг. XVIII в. власть абхазских владетелей, носившая до того исключительно локальный характер, приобретает официальный статус в османском государстве. Владетель Леван (Мухаммадбей) Чачба становится пашой Абхазии, получив при этом во владение крепость Сухум-кале. Турецкий гарнизон при этом покидает Абхазию, войска владетеля уже официально считаются османскими формированиями.
Первыми мусульманами во времена Османской Турции стали абхазы-представители высших сословий, т.е. князья и дворяне. Значительная часть из них, особенно члены владетельного дома, экономически и политически тесно были связаны с Турцией. В Стамбул, Трабзон, Батум и другие города для обучения основам мусульманского вероучения и права, турецкого и арабского языков отправлялись наследники владетельных князей (ах) Чачба (Шервашидзе), дети абхазских князей (атауад), дворян (аамста) и сословия ашнакума. Постепенно после ашнакума Ислам проникает в среду крестьянских сословий: анхаю, амацуразку, ахоую, ахашвала. О том, что абхазы и адыги стали в большинстве своем мусульманами говорит и отношение к ним, как к единоверцам, со стороны османского государства на законодательном шариатском уровне. А.Пейсонель, описавший состояние торговли на черкесо-абхазском берегу Черного моря в середине XVIII в., отмечает что "христианам и евреям, какой бы национальности они не были, запрещено покупать рабов черкесов и абхазов, потому что они считаются магометанами".
Русские источники свидетельствуют о распространении Ислама в Абхазии в то время многочисленными заключениями: "все коренное население впало в магометанство", "магометанство далеко пустило корни в народную душу абхазцев", "почти все население (Абхазии - сост.), расположенное в сплошном порядке, принадлежит к исламизму", "с XV в. и особенно с половины XVII в. христианство поглощается исламом" и т.п. Все это свидетельствует о распространении Ислама среди абхазов еще до начала хиджры (мухаджирства) в османские земли.
Необходимо отметить, что присоединение Абхазии к территории Османского султаната было, по сути, распространением власти мусульманского правителя, а позже и законного представителя Аллаха и пророка Мухаммада (да благословит его Аллах и приветствует) - халифа. Ни о каком-либо насильственном принуждении в принятии религии (как в Российской империи или средневековой Европе) не могло быть и речи - в Священном Къуране Всевышний Аллах сказал: "Нет принуждения в религии" (Аль-Бакара, 256). При этом принятие ислама, несомненно, поощрялось, однако при этом османское государство практически не вмешивалось во внутреннюю жизнь абхазского народа - не изменялось даже административное устройство княжества, сохранялась власть владетелей, что не опровергается даже совершенно не симпатизирующими Турции историками.
Основную роль в этом на себя взяли шейхи и их мюриды (абхаз. ахуаджа, т.е. ходжа), бескорыстно распространявшие религию Аллаха. Эти преданные Аллаху и пророку (да благословит его Аллах и приветствует) верные проповедники Ислама жили среди простых абхазов, объясняли им принципы религии, читали Священный Къуран и своей искренней верой и праведностью призывали людей к поклонению. Нередко в русских источниках можно встретить мнение, что ахуаджа по-национальности были только турками, но в реальности в большинстве своем это были абхазы, в детстве или юности увезенные в османскую армию, прошедшие военное и религиозное воспитание. Привитая им любовь к религии и тоска по родной земле заставляли их возвратиться в Апсны, чтобы вести праведное дело призыва к Исламу. Об этом свидетельствуют хотя бы различные списки мулл, составленные царскими контролирующими органами, а также другие источники - большинство приводимых фамилий чисто абхазского происхождения (Бутба, Авидзба, Смыр, Тания, Базба, Тария, Малия, Сагария, Шоуа и т.д.). Часть ахуаджа действительно была этническими турками, которые селились в абхазских селениях, женились на абхазках, усваивали местный язык и обычаи, т.е. во втором-третьем поколении становились абхазами.
XIX в. ознаменовался массовой хиджрой-переселением, ставшей трагедией для абхазо-адыгской общности Западного Кавказа, однако это еще более утвердило в Исламе народные массы. Именно абхазские мухаджиры Кавказской добровольческой армии стали основной силой при попытке вернуть Абхазию в мусульманское государство в 1877 г. В это же время по личному приказу халифа Абдульхамида II, известного своей приверженностью идеалам Ислама, сюда доставляется несколько тысяч экземпляров Къурана.
Переселившиеся в Турцию мухаджиры "не порвали связи с оставшимися на родине абхазцами, но старались и их обратить в ислам, и в этом имели успех". Попавшие в религиозную среду в османском государстве, многие абхазы возвратились на родину и стали служить делу распространения ислама в Апсны вплоть до 1917 г. Так, Ч.Бутба, возвратившийся из Турции в 1908 г., добивается от имени общины мусульман официального разрешения на открытие в селениях мечетей и назначения мулл (ахуаджа).
________________________________
Мечеть с абхазского «аджьаама» от арабского "джами", т.е. мечеть для пятничной молитвы
Иногда можно встретить мнение о том, что в Абхазии никогда не было мечетей, однако это является заблуждением. Об этом говорит хотя бы само наличие в абхазском языке самого слова «аджьаама» (от арабского джами', т.е. мечеть для пятничной молитвы). Известно, что уже в XVII в. в Сухуме уже были две большие деревянные мечети.
С. М. Броневский в своих «Новейших географические и исторические известия о Кавказе» (начала XIX в.) констатирует: «В городе (Сухуме) и предместье заключается более тысячи домов,… две мечети и один фонтан». Турецкий путешественник, абхаз по матери Эвлия Челеби, побывавший в «стране Абаза» в 1635 г. повествует: «Среди них есть абаза, приехавшие из Топхане, из Стамбула и из Египта. У них много мечетей и много мусульман с семьями и домочадцами». Мнение о том, что сюда ходили лишь турки не может соответствовать реальности – мусульмане (тем более турки – потомки многих народов, включая абхазов и адыгов) никогда не были приверженцами идей своей «исключительности» и, несомненно, абхазы посещали их также. Однако во времена самодержавия такие прецеденты были (разумеется, не по вине турок) – например, в 1868 г. царская администрация категорически запрещает посещать абхазам единственную официально разрешенную мечеть в Очамчире (важный факт – в 1877 г. во времена высадки абхазских мухаджиров и временного устранения царской власти в Абхазии русская диверсионная группа совершает поступок, ставший «предметом гордости» – убивает муэдзина Очамчирской мечети, призывавшего людей на молитву). В тот период открытие новых мечетей, как и все, что связано с Исламом, становится запретным.
Вот как показано автором в «Путеводителе по городу Сухуму и Сухумскому округу с историко-этнографическим очерком» (1913) отношение к постройке мечетей у царской администрации: «Генерал Гейман (в то время начальник Сухумского военного отдела – авт.) гнал в шею всех одиночных просителей, которые, под влиянием пропагандистов, обращались к нему за разрешением о постройке мечетей. К сожалению, после Геймана наша администрация и духовная власть стали либеральнее и давай писать разрешения о возведении таких мечетей…».
И все же во многих абхазских селениях и городах легально и нелегально в разное время существовали аджьаама, в которых по пятницам имам читал хутбу и мусульмане совершали джум'а-намаз. Первые абхазские аджьаама, появившиеся в селениях еще до времен хиджры представляли собой небольшие деревянные строения, внутри которых находился михраб. Имам-ахуаджа возле михраба произносил хутбу-проповедь, собравшиеся вокруг на молитву люди слушали его прямо на поляне рядом с мечетью. После этого выполнялся коллективный джума-намаз, читались ду'а, выполнялся коллективный зикр.
Мечеть-джами' – постоянное строение, где по пятницам совершается джум'а-намаз, читается проповедь. Тип строения, его размеры, наличие минарета имеют второстепенное значение (тем более, во времена преследования мусульман со стороны властей), так например и у мечети пророка Мухаммада (САВ) в Медине не было минарета. Иногда мечетями являлись обычные жилые дома, а некоторые князья и дворяне выстраивали фамильные мечети, как, например, Кац Маан в Гудауте в середине XIX в.
О том, что в Абхазии хорошо знали о мечетях говорят миссионерские документы: верующие абхазы «…когда им приходится бывать в Батуме, посещают мечеть». К началу XX в., особенно после революции 1905 г., мусульмане начинают добиваться с относительным успехом постройки полноценных, разрешенных властью мечетей. Известный православный миссионер в Абхазии епископ Андрей в статье о Ново - Афонском монастыре (1913) упоминает
«…построение огромной мечети в приморском селении Очемчиры». Здесь же он с негодованием пишет: «Ко мне, православному епископу, в селениях Ачандары, Абгархук, Дурипш, жители обратились, видя меня в первый раз, с просьбой о постройке мечети? В селении Ацы мечеть уже начата постройкой».
В те же годы (1912-1913) в отчетах «Общество восстановления православного христианства на Кавказе» читаем: «Мусульманская пропаганда в последнее время особенно усилилась в Кодорском и Гудаутском участках… Поселяне Абгархук (Гудаутского участка), построили мечеть и настойчиво домогаются разрешения на открытие в ней совершения богослужения. Почти то же замечается в селе Гуп Акуцо (Кодорского участка)».
Буквально до 1917 г. постоянно выражали свои требования администрации о постройке полноценных мечетей и жители сел окрестностей Сухума (Эшера, Гума, Акапа, Абжаква и т.д.). Доподлинно известно, что в разное время в селениях и обществах Абгархук, Аацы, Куланурхва, Ачандара, Звандрипш, Анухва, Акапа, Гума, Эшера, Амзара, Гуп, Члоу, Джгерда, Отап, Цхенцкар, селениях Дала и др., в Гудауте, Очамчире и Сухуме существовали легальные и нелегальные мечети-«аджьаама» различной архитектуры.
В первой четверти XX в. в Абхазии действовало более 60 мечетей. Во многих селениях Абжуйской и Гумской Абхазии до 1918 г. при мечетях полулегально действовали начальные мусульманские частные школы, а в Бзыбской области они существовали даже до 1927 г. Абсолютно все мечети были уничтожены во времена вторжения грузинских меньшевиков, либо советской властью.
ОТНОСИТЕЛЬНОЕ УЛУЧШЕНИЕ ПОЛОЖЕНИЯ АБХАЗСКИХ МУСУЛЬМАН В НАЧАЛЕ XX ВЕКА
В Абхазии никогда не прекращали существования преследуемые властями, но уважаемые в народе и продолжающие (хоть и тайно) свое священное дело призыва к исламу - абхазские муллы - ахуаджа. Еще в 1888 г. в одном только Гудаутском участке ахуаджа, по сведениям официальных структур, было 6 человек. При том во многих абхазских селах число «неофициальных» мулл - ходжей намного превышало число священников. Например, к концу XIX в. в селах Члоу, Джгерда, Аацы и Звандрипш было соответственно 12, 7, 5, 8 мулл и только по одному православному священнику.
Назначенный обществом восстановления православного христианства на Кавказе миссионер Е. Маминаишвили в 1896 г., также видел много мулл в селах Гудаутского участка. Такое положение отражено в отчетах «Общества восстановления православного христианства на Кавказе» за 80-е гг. XIX в., в числе основных причин, которые объясняют слабое воздействие церкви на абхазов: «влияние самозванных мулл..., не менее вредное влияние омусульманившихся абхазцев, эмигрировавших в Турцию и вновь возвратившихся на родину». К. Ф. Ган в 1902 г. в статье «Поездка в Мингрелию, Самурзакань и Абхазию» (Кавказский вестник, №5, 1902) пишет: «абхазцы- приняли ислам и фанатически преданы этой религии».
Еще одним фактором, сближавшим простой народ и проповедников ислама был язык. Большинство ахуаджа были этническими абхазами, хоть и прожившими значительную часть своей жизни в Османской Турции, и потому свободно использовали абхазский язык в проповедях. Ходжи турецкого происхождения также владели абхазским. Большую» роль играл и турецкий язык, имевший очень широкое хождение среди населения вплоть до установления Советской власти и даже после него. Службы же в православных храмах Абхазии продолжались вестись на грузинском языке - чуждом и непонятном абхазам. Кроме того, большинство ахуаджа выполняли функцию лекарей, используя в практике как лечение молитвами, так знания в народной медицине (отсюда абхазское слово обозначающее врача «ахакьым», от арабского хаким - мудрец). По выражению К .Мачавариани «они же (муллы) являлись и врачами, и судьями, и советниками, - словом, изучали дух народа и действовали сообразно этому»
В 1905 г. первая революция вынудила напуганную народным возмущением имперскую власть пойти на некоторые уступки, в том числе и мусульманскому населению России. По новому манифесту мусульманам разрешалось сооружение молитвенных домов, открытие школ - мектебов и медресе, был установлен порядок избрания «лиц магометанского духовенства» и даже допускался переход из православия в ислам.
«Реализацию» этих прав для абхазских мусульман и «веротерпимость» официального православия характеризуют высказывания некоторых представителей церкви в своих рапортах руководству: «между абхазцами есть лица, имеющие некоторые преимущества перед другими и заранее зная содержания манифеста неправильно поняли, выпустив из виду, конечно, умышленно, что они вероотступники, на которых настоящая монаршая милость не распространяется... Слово «веротерпимость» при соблюдении магометанских молитвословий, для них, как вероотступников, ни в коем случае не имеет никакого отношения» (священник Ачандарского прихода Симон Нодия), «я сначала разъяснял им манифест и сказал, что подачею прошения по сему предмету они не то что достигнут цели, но заслужат большое наказание» (псаломщик Дурипшского прихода Константин Шеклашвили). Власть и церковь в очередной раз решительно отказывались признавать право на религиозное самоопределение «виновного» народа.
И хотя с изданием манифеста для абхазов - мусульман ситуация принципиально не изменилась, тем не менее именно этот период характеризуется усилением их религиозного самосознания. Способствовало этому усиление притока абхазов, возвращающихся из вынужденной эмиграции. Так, усилиями Ч. Бутба, вернувшегося на родину из Османской Турции в 1908 г., появляется значительным подъем в состоянии абхазов, исповедующих ислам. Он от имени общины мусульман добивается официального разрешения на открытие в селениях мечетей и назначения мулл. В 1914 г. епископ Сергий пишет, что «...в Гудаутском участке назначено (по видимости, с разрешения власти) восемь мулл», хотя в одном из документов еще за 1912 г. сообщалось, что в одном только Аацы «...имеется 8 никем (из имперской администрации) не признанных мулл и они имеют сильное влияние и хозяйничают так как им хочется», здесь же указываются их фамилии - Бутба, Авидзба, Базба и т. д. Уже в 1915 г. во всем Сухумском округе «в данное время ... живут занимающиеся пропагандой ислама и требоисполнением абхазы-лжемуллы 44 души» (из них в Гудаутском участке - 26, Гумистинском - 7 и Кодорском - 11 человек). Абхазские муллы-ахуаджа получали религиозное образование в медресе Аджарии, еще совсем недавно бывшей частью Турции, а также в медресе Крыма и Карачая. В 1905 г. в «Требованиях жителей Сухумского округа наместнику на Кавказе» значится пункт о необходимости в учебных заведениях округа организации изучения «...для абхазцев - мусульман - арабского (языка)».
Отчеты «Общества восстановления православного христианства на Кавказе» за этот период свидетельствуют о расширения исламского призыва среди абхазов - христиан: «Магометан - некрещенных и отступников можно встретить в каждом абхазском селении. Гнездом ислама в Абхазии считаются два больших села: Аапы - в Гудаутском участке и Джгерда в Кодорском. Кроме того, магометане - абхазцы живут в селениях: Ачандара, Дурипш, Куланурхва, Чилоу, Эшера, Звандрипш, Атара, Гун и некоторых других общинах» (1910), «...случаи перехода абхазцев - христиан из православия участились» (1911-1912). Им вторит «Отчет по противомусульманской миссии в Сухмском отдельном округе за время с 1915 г.»: «значительное большинство абхазов престали посещать православные храмы (т.е. приняли ислам)». Руководитель противомусульманской миссии Н. Ладария признавал, что «...во многих абхазских селах преобладают отступники от православия». Е. Вейденбаум в 1908 г. писал: «Большинство абхазов считают себя мусульманами...». Известный христианский проповедник в Поволжье, профессор Казанской Духовной Академии М. Машанов в своем докладе «Современное состояние татар - мухаммедан и их отношение к другим инородцам» на миссионерском съезде в 1910 г. приводит такую информацию: «Почти с такою силою шла пропаганда этой религии (ислама) и среди племен населяющих Кавказ. Так, по словам «Черноморского Вестника», в Гудаутском участке Сухумского округа, мусульманство сильно укореняется. Хотя в каждом приходе с давних пор находятся православные священники, но деятельность их весьма ограничена, так как против них стоит целая масса фанатических мулл, беспрестанно занимающихся религиозной пропагандой. В каждом приходе найдется лже-мулла, да не один, а 2-3, а потому очевидно, что одному приходскому священнику преодолеть нескольких мулл не под силу. Не довольствуясь борьбой с деятельностью православных священников в области обращения мусульман ко святому крещению, муллы принимают меры к совращению самих православных, в чем успешно достигают цели. Муллы, занимающиеся пропагандой - преимущественно турки, приезжие из Турции, хотя и кроме них имеются муллы абхазцы, но первые становятся предводителями других. Встречаются турки, выдающие себя за плотника или чернорабочего, а между тем занимающиеся религиозною пропагандой. Затем многие, «торгующие» турки, помимо своей торговли, занимаются и распространением мусульманства. Эта пропаганда ислама на Кавказе за последнее время так усилилась, что по газетным сведениям, в виду массового перехода абхазцев сухумской епархии в мусульманство, совет общества восстановления православного христианства на Кавказе возбуждает перед Синодом ходатайство об открытии в епархии духовно-учебного заведения на средства казны...».
Во многих селениях (Абгархук, Аацы, Звандрипш, Анухва, Акапа, Гума, Эшера, Куланурхва, Члоу, Джгерда, Амзара, Гуп, Отап и т.д.) постоянно либо какой-то период времени действовали неофициальные мечети, обычно представляющие собой небольшие деревянные строения без минарета; при их отсутствии люди для молитвы собирались в жилых домах или на полянах. К началу XX в. мусульмане начинают добиваться, пусть и с относительным успехом, постройки полноценных, разрешенных властью мечетей. В 1913 г. известный православный миссионер в Абхазии епископ Андрей в статье о Ново-Афонском монастыре упоминает «...построение огромной мечети в приморском селении Очемчиры» (как известно, уже в XIX в. здесь существовала мечеть). Здесь же он с негодованием пишет: «Ко мне, православному епископу, в селениях Ачандары, Абгархук, Дурипш, жители обратились, видя меня в первый раз, с просьбой о постройке мечети? В селении Ацы мечеть уже начата постройкой». В те же годы (1912-1913) в отчете упомянутого общества читаем: «Мусульманская пропаганда в последнее время особенно усилилась в Кодорском и Гудаутском участках... Поселяне Абгархук (Гудаутского участка), забывшие христианскую веру своих отцов, построили мечеть и настойчиво домогаются разрешения на открытие в ней совершения богослужения. Почти то же замечается в селе Гун Акуцо (Кодорского участка)». Буквально до 1917 г. постоянно выражали свои требования администрации о постройке разрешенных властями полноценных мечетей и жители сел окрестностей Сухума (Эшера, Гума, Акапа, Абжаква и т.д.)
Известно, что к 1917 г. существовали официальные мечети, кроме упомянутых, в Сухуме, Гудауте, Члоу, Джгерде, Цхенцкаре, Отапе и т.д. (все мечети впоследствии уничтожены), по некоторым данным всего в первой четверти XX в. в Абхазии существовало более 60 легальных и полулегальных мечетей. Во многих селениях Абжуйской и Гумской Абхазии до 1918 г. при мечетях действовали начальные мусульманские частные школы, а в Бзыбекой области они существовали даже до 1927 г.
Существовавшее положение характеризует журнал «Сотрудник Закавказской миссии» за 1912 г.: «большая часть Сухумского округа, особенно Гудаутского участка, если не официально, то скрыто продолжает оставаться мусульманами, а другая часть населения к религиозным вопросам и ко всему христианству - глубоко индифферентна». Подобное усиление влияния ислама не могло не встревожить деятелей церкви. В 1913 г. создается «Окружная противомусульманская миссия», руководимая епископом, абхазом по национальности, Н. Ладария (позже его сменил Н. Патейпа).
Деятельность мулл тщательно контролируется, анализируется, регулярно составляются их списки. Церковью составлялись и списки «зараженных мусульманством» сел, представляющих собой географию большей части Абхазии: Лдзаа, Бзыбь, Калдахвара, Блабурхва, Мугудзырхва, Бармыш, Отхара, Джирхва, Хуап, Звандрипш, Дурипш, Ачандара, Аацы, Абгархук, Бжилиу, Арсаул, Куланурхва, Гвандра, Эшера, Мерхеул, Атара, Джгерда, Члоу, Гуп, Ткварчал, Цхенцкар, Моква, Кутол, Маркула, Тамыш и т.д. Однако революция 1917 г. и ее последствия приводят к утере завоеванных мусульманами позиций, наступает - смутное время.
___________________________________
Вот что пишет о насаждении православия в Абхазии переводчик Библии на абхазский Симон Басария, идейный христианин, которого невозможно обвинить в любви к мусульманам
Симон Басария (цитаты):
Говоря о религии абхазов, о свободе их совести, нельзя без возмущения, без содрогания сердца вспомнить все те ужасы, какие перенес этот «виновный» народ от правительственного насаждения здесь государственной религии. Мы называем ее государственной, а не христианской, т. к. все насильственные способы духовных, военных и гражданских властей в деле насаждения в Абхазии православия явно противоречили тому, чему учил Величайший гуманист - Иисус Христос…. Православные священники, поддержанные военными и гражданскими властями нашли наилучшим способом обращения абхазов в свое учение - насильственное крещение. Для достижения этого варварского способа насаждения великого учения, государственная власть стала назначать премии священникам, а именно: за известное количество крещеных абхазов священник получал серебряную медаль, которая давала право, на семь десятин земельной награды, а помимо этого каждый священник Абхазии получал в собственность 30 десятин, а то и больше. Кроме всего этого правительство давало возможность обзавестись священникам домашними животными, вовсе не беспокоясь за судьбу их, т. к. по закону абхазы обязаны были заплатить стоимость пропавшей скотины священнику.
Известнo, что такие священники, ставленники властей, были не в почете у населения, а потому и не могло быть речи о вознаграждении их средствами населения, и здесь власти были озабочены судьбой духовников: им, как всем чиновникам, ежемесячно выплачивалось жалованье. Уважаемый автор, один из честнейших бытописателей абхазов - К. Д. Мачавариани, сын известного миссионера Абхазии - протоиерея Д. Мачавариани - пишет: «с назначением генерала Геймана в качестве начальника сухумского округа началось в Абхазии обращение туземцев в православие»: далee уважаемый автор «сожалеет», что «после Геймана наша администрация и духовная власть стали либеральнее»...
Что же делали генерал Гейман и сухумский епископ? Они снаряжают экспедицию, состоящую из казачьего отряда, священников и гражданских чинов в абхазские села. Там казачья цепь окружала абхазов, и начиналось насильственное крещение, причем с обеих сторон предварительно пускалось в ход оружие; вновь обращенные в православные через час с проклятиями в адрес властей духовных и военных бежали к реке обмывать святое миро.
Такая «крещенская» экспедиция в особенности отличалась в селах Джгерда и Чилоу. Все крещеные таким образом с этих пор считались христианами, а потому запрещено было абхазке - христианке выходить замуж за абхаза - мусульманина и наоборот, так как такие браки бывали, то по доносам священников начальство присылало конную стражу, которая и разводила супругов, предварительно предложив одной, нехристианской стороне принять христианство.
Ужасы такого религиозного гонения касались всех сторон жизни абхазов, например: некрещеного мальчика нельзя было определить в учебное заведение без метрики о рождении и крещении. Вот почему Ново - Афонский монастырь, ведя бюллетень вновь обращенных абхазов в православие, имеет такую запись от 13/IX-26/IX 1880 г. «мальчик из абхазов Казилбек Лакербай окрещен из мусульманства в православную веру с наименованием Роман», или «мальчик из Абхазии Таши мусульманин, принял святое крещение». Причем родители, обращая детей в православие с целью определить их в Сухумскую горскую школу, сами оставались мусульманами.
В той же Ново - Афонской регистрации значится: «Миссионерскими трудами епископа Геннадия и его сподвижников в 1888 г., по благодати Божией, с 18 по 29 июня - 1918 абхазов были присоединены к православию». Конечно, это было в период экзекуционных способов насаждения христианства, когда «по благодати» ген. Геймана и епископа Геннадия казачья кавалерия присоединяла к православию мусульман - абхазов. Если мусульманина - абхаза хоронили без обрядов христианских, то его власти откапывали и требовали совершить новые похороны с участием православного священника. За регулярное непосещение церкви абхазы по доносу священника приводились в церковь военной силой. Здесь уместно упомянуть о той анекдотической очереди посещения церкви, которая устанавливалась по соглашению со священниками между горцами, чтобы церковь не пустела.
Такое гонение на религию сильно роняло христианскую веру, даже среди тех абхазов, которые вели христианскую линию испокон веков. Насколько власти были циничны в выборе средств для обращения абхазов в христианство, это видно из следующего чудовищного факта, который мы приводим со слов честного до верности передачи фактов из жизни кавказских народов, в частности абхазов, автора книги «Руководство к познанию Кавказа».
Он пишет (1847 г.): «Правительство одобряет объединение абхазов с солдатами гарнизона», т. е. с теми, которые стояли лагерем для подавления бесконечных восстаний абхазов. Автор продолжает: «если бы к тому присоединить награду и дать русским более свободы в занятиях, то нет сомнения, что гарнизон, переженясь на Абхазках, был, и началом поселения и христианства; внимательный надзор за выбором невест с душевными качествами, должны быть попечением начальства как и дальнейшее смотрение за христианской их нравственностью. Абхазия того стоит. Эта страна есть одна из самых лучших, стран в мире по приморью я другие удобствам». Комментарии здесь излишни.
«Способ насаждения христианства и дальнейший надзор за христианской нравственностью», наконец «выбор абхазок» – невест – все это дело начальства. Конечно, мы знаем, что начальству не удалась ни одной «абхазски» выдать за солдата, но такие сумасбродные эксперименты бывали и они вызывали бунты: абхазов вынуждали вырезать начальников и неповинных «женихов»…
_____________________________________
Конец XIX в. Окончание русско-кавказской войны. Сотни тысяч убитых, массовое вынужденное переселение (махаджирство) народов Северного Кавказа, большей части абхазо-адыгского народа. События XIX в.? связанные с массовым исходом коренного населения Кавказа? до сих пор не получили должного, объективного исторического анализа и мировой оценки. Мы должны знать и помнить нашу историю, какой бы тяжелой и горькой она не была. Это нужно не мертвым, это нужно живым, дабы не повторились трагические события прошлого в нашем с вами будущем. Далее вкратце опишем события тех далеких лет.
Освободительное движение на Западном Кавказе, как на побережье, так и в горной части, продолжалось и после Крымской войны и пленения имама Шамиля в 1859 г. Например, в 1861 г. царское командование принимает карательные меры против горцев в верховьях р. Бзыбь (аул Псху). Наместник Кавказа великий кн. Михаил в письме «О необходимости упразднения Абхазского княжества и заселения его казаками» свидетельствует о сопротивлении народных масс захватчикам: «В экспедицию, предпринятую в 1861 году в общество Псху, ….колонна наша имела против себя втрое больше абхазцев, чем горцев (т.е. абхазов-псхувцев)…», что говорит о резко негативном настрое не только жителей горных районов, но и абхазов долин и предгорий. Об этом также свидетельствует и выступление Т. Лапинского в Лондоне. Он прибыл туда в конце 1862 г. во главе абхазо-адыгской депутации. Депутацию принял премьер-министр Англии лорд Пальмерсон. С краткой речью перед ним выступил Лапинский. «Абхазцы представляют собою, в настоящую минуту, единственное племя, - говорит он, - которое продолжает оказывать на Кавказе могущественное сопротивление России. Но и оно изнемогло под тяжестью неравной борьбы и продержится в таких условиях много-много еще три года, а потом пойдет неизбежно по следам других племен кавказских: двинется в Турцию…»
Разгром армии Омар-паши, поражение имама Шамиля в русско-кавказской войне вызвали новую волну махаджирства в 1959 г. Зажатые царскими войсками со стороны Черноморского побережья и гор горцы еще в течение пяти лет продолжали неравную борьбу с царизмом. В июне 1861 г. недалеко от Сочи убыхи, абадзехи, приморские абхазы-джигеты, представители западноабхазских горных обществ Ахчипсоу, Аибга, Чужгуча собирают меджлис "Великое и свободное заседание". В долине р. Псахе (близ Сочи) выстраивается здание меджлиса, мечеть, здание суда. Здесь обсуждались дальнейшие совместные действия, было восстановлено правление с советом из 15 улемов (мусульманских ученых старейшин), представляющих различные общества во главе с Хаджи Берзегом Керантухом. Сюда также вошли Карабатыр Заноко (сын Сефербея Заноко), Исмаил Баракай-ипа Дзиапш, Биш Хасан Эфенде, Ибрагим Ага. Подчиняемая территория была разделена на 12 округов, в каждом из которых назначен муфтий.
Вице-адмирал Серебряков характеризует религиозную ситуацию к середине XIX в. так: «Абхазское племя … составляет собственно владение абхазское, под наследственным управлением владетельного дома князей Шервашидзе и независимые от владетеля и между собою отдельные области: Самурзакань, Цебельду, Псху, Ахчипсоу и джигетов. В первом и Самурзакани часть народонаселения исповедует христианскую веру, в прочих все жители – мухаммедане. Если принять в соображение, что в Абхазском племени князья и дворяне управляют народом на правах наследственных властей и что между первыми есть весьма сильные фамилии князей Маршания и Анчабадзе…, то последование мухаммеданскому учению всем господствующим классом жителей, за исключением князей Шервашидзе, составляет обстоятельство, неблагоприятное для христианства…».
«Великое и свободное заседание» вновь объявило призыв к борьбе против интервентов, каждые 100 дворов обязались выставлять по 5 всадников для формирования войска. Однако через год десант генерала Колюбакина в ходе карательной операции нападает на меджлис, его здания сжигаются.
Вскоре, в мае 1864 г. царская Россия одерживает полную победу над горцами и завершает Кавказскую войну победным парадом своих войск в урочище Губаадвы (Красная Поляна). В подавлении последних очагов сопротивления на Кавказе принимали участие и грузинские ополчения, которые вместе с русскими войсками отмечали 21 мая 1864 г. победу на Красной Поляне. В июне того же года самодержавие упраздняет Абхазское княжество и вводит временное, т. н. «военно-народное управление». Абхазия переименована в Сухумский военный отдел. Горцы-мусульмане оказались в тяжелейшем положении. Царские власти с целью колонизации Причерноморья требовали от них покинуть родные земли. Началась очередная волна махаджирства абхазов, убыхов и адыгов. Полностью выселились в Турцию убыхи (до 45 тыс. чел.); абхазы были выселены в количестве до 74 тыс., включая джигетов (20 тыс.). Одно только общество Псху в верховьях р. Бзыбь покинуло в 1864 г. до 5 тыс. человек.
В 1866 г. в Абхазии, уже после смерти владетеля Михаила, происходит народное восстание (часто называемое «Лыхненским») с попыткой восстановления княжеской власти. Однако это восстание потерпело крах. Жестокая и кровавая расправа над восставшими вызывает очередную волну махаджирства абхазов в Османский султанат. В телеграмме от 8 ноября 1866 г. генералу Карцову от наместника значилось: «Высочайше разрешено высылать в Турцию мусульман из Абхазии и Цебельды, пользуясь всяким удобным случаем. Приступить немедленно к исполнению». Только с апреля по июнь 1867 года махаджирами стали почти 20 тыс. человек. Абхазское население полностью покинуло Дальское ущелье и Цебельду.
С 29 на 30 апреля 1877 г., во время русско-турецкой войны на Балканах в Бзыбской Абхазии высаживается османский десант, руководимый турецкими военачальниками Шевкет-пашой и адмиралом Фазли-пашой. Османские формирования, фактически состоявшие из махаджиров-ополченцев, были с ожиданием встречены большинством абхазов. Вот что говорит об этом аноним-описатель истории Ново-Афонского Симоно-Кананитского монастыря: «Абхазцы уже были близки к возмущению и потому собраны в Гудауте большою массою, около 10000 человек…»
Вскоре отряды, состоящие из абхазов и абхазских махаджиров, в числе руководителей которых были Озбак и Камлат Маан, Эдырбей Цанба, Хирипс Маршан, Рашид Гечба, при поддержке турецких кораблей берут Сухум, а царские войска поспешно ретируются в направлении Мингрелии.
После этого русские войска вновь предпринимают активные попытки к утверждению в Абхазии. Абхазские и турецкие формирования под давлением имперской армии теряют позиции, в ходе сражений Эдырбей Цанба погибает, Хирипс Маршан попадает в плен. 20 августа османские формирования покидают абхазский берег. Вместе с этим начинается последняя, самая массовая волна махаджирства абхазов в Турцию (до 100 тыс.), принявшая еще более трагический характер.
Прошло 146 лет с тех трагических дней мая 1864 г. Нет сегодня царской России, как нет и государства СССР. Российская федерация провозгласила себя правовым государством. Хочется верить, что уроки прошлого помогут сделать правильные выводы и в будущем избежать трагических ошибок.
Государственный флаг республики Абхазия: полоса зеленая – ислам, полоса белая – христианство, а открытая ладонь – мирное сосуществование в рамках одного государства.
Очень важно понимать, что у абхазов, потомков махаджиров, нет другой исторической родины, кроме территории современной Республики Абхазия, и наша общая обязанность содействовать всем желающим обрести родину невинно изгнанных предков.
______________________________________
