Мадина Зухба
Статьи:
К ПРОБЛЕМЕ ВОЗВРАЩЕНИЯ ГРУЗИНСКИХ БЕЖЕНЦЕВ (ВЗГЛЯД ИЗ АБХАЗИИ)
Аннотация:
В статье, посвященной проблеме возвращения грузинских беженцев на территорию Республики Абхазия, автор анализирует некоторые ее историко-правовые и политические аспекты. Обобщая данные и официальную позицию МИД РА по проблеме грузинских беженцев, покинувших территорию Республики Абхазия после грузино-абхазского конфликта 1992–1993 гг., автор предлагает формирование новых механизмов и форматов для гармонизации процесса возвращения грузинских беженцев в независимое государство – Республику Абхазия.
Ключевые слова: грузино-абхазский конфликт, грузинские беженцы, верификация беженцев, механизмы возвращения.
Zukhba Madina Ivanovna post-graduate student of chair of new, newest history and international relationships, Kuban State University
madinazukhba@mail.ru
TOWARDS THE PROBLEM OF REPATRIATION OF GEORGIAN REFUGEES (VIEW FROM ABKHAZIA)
The summary:
In the article, dedicated to the problem of repatriation of the Georgian refugees to the territory of Abkhazia, the author analyzes some historical, legal and political aspects of this problem. Summarizing the data and the official position of the Ministry of Foreign Affairs of the Republic of Abkhazia on the problem of Georgian refugees, who left the territory of the Republic of Abkhazia after the Georgian-and-Abkhazian conflict in 1992–1993, the author suggests creating the new mechanisms and formats for the repatriation of Georgian refugees to the independent state – the Republic of Abkhazia.
Keywords: Georgian-and-Abkhazian conflict, Georgian refugees, verification of refugees, repatriation mechanisms.
Проблема возвращения грузинских беженцев, вынужденных покинуть территорию Абхазии в результате грузино-абхазского конфликта 1992–1993 гг., носит амбивалентный характер – политический и гуманитарный для всех участников процесса урегулирования. В силу неурегулированности грузино-абхазского конфликта, оказывающего непосредственное влияние на безопасность в Кавказском регионе, исследование данной проблемы представляется весьма актуальным. Проблемность ситуации заключается в диаметрально противоположных позициях сторон по рассматриваемой проблеме: Грузия настаивает на территориальной целостности и массовом возвращении беженцев на территорию Абхазии. Абхазия отстаивает право абхазского народа на самоопределение, а также считает возможным решение проблемы беженцев с учетом международного опыта и местной специфики.
С целью решения проблемы беженцев, абхазская сторона, исходя из положения Четырехстороннего соглашения о добровольном возвращении беженцев и перемещенных лиц от 4 апреля 1994 г., а также решения президента Абхазии В.Г. Ардзинба, в марте 1999 г. в одностороннем порядке инициировала процесс возвращения беженцев в Гальский район Абхазии. В том же году была создана Комиссия по Гальскому району, которая занималась решением вопросов, связанных с социально-экономической реабилитацией района и созданием условий для организованного и безопасного возвращения беженцев. По словам возглавлявшего Комиссию тогдашнего первого вице-премьера Абхазии К. Озган, грузинская сторона не была заинтересована в возвращении беженцев и использовала их в качестве инструмента давления на абхазское руководство. «В ход шли запугивания, у людей отбирали паспорта, угрожали лишить их гуманитарной помощи, предоставляемой международными гуманитарными организациями. Во время очередной встречи членов правительственной комиссии с местным населением в Гальском районе прогремел взрыв, в результате которого несколько человек, в том числе и члены комиссии, получили ранения различной степени тяжести. Эти действия были направлены на то, чтобы посеять страх среди добровольно вернувшегося в свои дома местного населения, а также для того, чтобы продемонстрировать мировому сообществу якобы неспособность руководства Абхазии навести порядок в проблемном регионе. Когда стало очевидно, что грузинская сторона не собирается способствовать возвращению беженцев, а лишь мешает этому процессу, работа правительственной комиссии была приостановлена» [1]. По данным абхазской стороны, на территорию Республики Абхазии, преимущественно в Гальский район все же вернулось более 60 тысяч людей. Проживание этнических грузин на территории Абхазии не ограничивается лишь Гальским районом. По данным Управления государственной статистики Республики Абхазия, к 1 января 2008 г. в остальных городах Абхазии проживает 13 329 грузин. В том числе в Гагрском районе проживает 1 138 грузин; в г. Сухум – 1 821, в Гудаутском районе – 669, в Сухумском районе – 208, в Гулрыпшском районе – 729; в Очамчирском – 1 970 и в Ткварчальском – 6 794 человек [2, c. 24].
На протяжении шестнадцати послевоенных лет документом, определявшим правовые гарантии обеспечения безопасности между сторонами, являлось Московское соглашение о прекращении огня и разъединении сил от 14 мая 1994 г. Однако 26 августа 2008 г. после признания Российской Федерацией независимости Республики Абхазия руководство Грузии заявило о своем выходе из Московского соглашения. По словам Сергея Шамба, являвшегося к тому времени главой МИД Абхазии, после выхода Грузии из Московского соглашения у Абхазии нет никаких обязательств по возвращению беженцев на свою территорию [3].
Правовые аспекты статуса грузинских беженцев сегодня требуют четкой регламентации.
Абхазская сторона, разграничивая понятия «беженцы» и «внутренне перемещенные лица» (ВПЛ – официальная терминология, используемая грузинской стороной), под понятием «беженцы» признает грузинское население, покинувшее территорию Абхазии в период боевых действий 1992–1993 гг. и после. Данная категория лиц находится на сопредельной с Республикой Абхазия территории другого государства – Республики Грузия. Под категорию ВПЛ, в свою очередь, попадают люди, которые вынуждены были покинуть места обычного проживания в связи с войной и разрушениями домов в пределах Абхазии [4]. В свою очередь, некоторые абхазские исследователи, отмечают, что категория «беженцы» или «внутренне перемещенные лица» вообще не может быть применена к лицам грузинской национальности, покинувшим территорию Абхазии в ходе грузино-абхазского конфликта. В частности, как отмечает Т.М. Шамба, этнические грузины, вернувшиеся на свою историческую родину – Грузию, являются не «беженцами» и не «вынужденными переселенцами», а «репатриантами» [5, c. 207–209]. Термин «репатрианты» применим ко многим картвельским субэтносам, в том числе и мингрелам, которых во второй половине XIX в. активно начали заселять на опустевшие после Кавказской войны и махаджирства абхазские земли. Переселению предшествовала активная пропаганда грузинской периодики [6, с. 34–52]. Таким образом, уже в начале 80-х гг. XIX в. мегрелами были заняты бывшие абхазские села: Абжаква, Мерхеул, Пшап, Акапа, Гумиста, Келасур, Багажвяшта, Мачара, Гульрипш, Багбаран, Бабушара, Уарча, Наа и др. Политика насильственной миграции грузинского населения на территорию Абхазии продолжилась и в советский период по программе Абхазпереселенстрой, санкционированной руководством Грузии. В связи с этим возникает вопрос правомочности претензий грузинских беженцев на исконную принадлежность к Абхазии и возвращение на всю ее территорию.
Абхазская сторона строго разграничивает категорию лиц, являющихся беженцами – жертвами войны и военными преступниками, не подпадающих под определение «беженцы» и автоматически лишающихся предоставляемой беженцам международной защиты. Так, по словам министра иностранных дел РА Максима Гвинджия, абхазская сторона обладает достоверной информацией о том, что среди тех, кто желает вернуться в Абхазию, существует категория лиц, совершивших преступления против народа Абхазии во время войны 1992–1993 гг. [7].
Получается, что большое количество людей, которые покинули территорию Абхазии, не могут являться или носить статус беженцев и требовать возвращения на ту территорию, где они принимали участие в военных действиях. Кроме того, по словам М. Гвинджия, как минимум треть беженцев из Абхазии в поисках лучшей жизни и заработка выехала за пределы своей исторической родины – Грузии. Многие из обосновавшихся за рубежом беженцев приобрели гражданство страны своего нынешнего проживания. Получение двойного гражданства не предусматривается законодательством Грузии, более того, в соответствии со ст. 10 Закона Грузии о беженцах, статус беженца прекращается в случае, если: а) лицо приобрело гражданство Грузии или другой страны; б) лицо добровольно воспользовалось защитой страны, территорию которой вынужденно покинуло; в) лицо покинуло пределы Грузии на постоянное место жительство [8].
Следовательно, количество людей, подпадающих под категорию «беженцев» и имеющих легальное право на возвращение в Абхазию из Грузии, намного меньше, чем это заявляет грузинская сторона. Таким образом, можно предположить, что предпринимаемые Грузией шаги по решению проблемы беженцев вызваны не столько стремлением к социальной интеграции и натурализации этой категории граждан в соответствии со ст. 34 Конвенции о статусе беженцев, сколько с решением вопроса восстановления территориальной целостности.
Вместе с тем, исходя из существующей международной практики, включая практику УВКБ, известны следующие предварительные условия возвращения беженцев: 1) решение проблемы безопасности; 2) добровольная репатриация; 3) содействие интеграции и ассимиляции беженцев в стране первого убежища или в стране их расселения.
В условиях политической неурегулированности – уклонения Грузии от подписания Договора о неприменении силы и таким образом пребывания в состоянии «ни войны, ни мира», физическая безопасность беженцев, равно как и всего населения Абхазии, может быть под угрозой. Внутренняя безопасность беженцев, их реинтеграция в абхазское общество во многом зависят от грузинских настроений по отношению к абхазам и наоборот. Государственные структуры, отвечающие за предоставление внутренней безопасности беженцам, вряд ли смогут изменить личное отношение абхазского населения к беженцам, вызванное отсутствием мер доверия, психологического неприятия абхазами факта возможного сосуществования. Если официальная позиция сторон известна и должным образом изучена, то мнение гражданского населения Абхазии малоисследованно и не проанализировано. Между тем любые решения на официальном уровне должны учитывать отношение населения к ключевым вопросам урегулирования, поскольку именно представления простого населения о возможности и условиях сосуществования и совместного проживания определяют степень жизнеспособности того или иного решения. Кроме того, чтобы реализовать план возвращения беженцев, необходимо разработать программу социальной реабилитации и интеграции беженцев, решить вопрос демографического дисбаланса, вернуть уехавших из Абхазии евреев, греков, армян, русских и представителей абхазской диаспоры – махаджиров (абхазских беженцев XIX столетия), проживающих за рубежом и желающих вернуться на свою историческую родину.
Процесс возвращения грузинских беженцев сегодня многими рассматривается как массовое добровольное решение – желание последних. Вместе с тем неизвестно, какая часть беженцев не желает возвращаться на территорию Абхазии, все еще испытывая чувство вины и моральной ответственности, опасения, страха преследования, вызванного отсутствием необходимых условий для безопасного и достойного возвращения. В свою очередь, принудительная репатриация нарушает, как нормы международного гуманитарного права, так и противоречит внутреннему законодательству Грузии (речь идет о принципе «non-refoulment» или институте невысылки, зафиксированном во многих международных документах, среди которых, помимо ст. 33 Конвенции о беженцах 1951 г., можно выделить документы, принятые под эгидой ООН.
«Принцип невысылки» оговаривается и в ст. 8 Закона Грузии о беженцах: «Не допускается до прекращения обстоятельств, приведенных в пункте первом настоящего Закона, возвращение беженца против его воли в страну его постоянного проживания или гражданства» [9]). По сути, призванная помочь беженцам миграционная политика, усилия специальных международных организаций по делам беженцев могут стать депортацией и насильственным перемещением.
Обобщая вышеизложенный материал и исходя из основных принципов международного гуманитарного права, новых сложившихся реалий, а именно – признания независимого статуса Республики Абхазия Российской Федерацией, Венесуэлой, Никарагуа, Республикой Науру, следует отметить, что процедура возвращения/невозвращения (принцип невысылки ст. 33. Конвенции о статусе беженцев) беженцев в независимое государство – Республику Абхазия требует формирование новых механизмов и форматов. Среди таких механизмов, на наш взгляд, необходимо выделить следующие:
1) создание гарантий безопасности конфликтующими сторонами – выход Грузии из базового Московского Соглашения, определявшего условия мирного процесса, создает правовой вакуум в обеспечении мира и стабильности между сторонами. В условиях отсутствия Договора о неприменении силы, учитывающего интересы обеих конфликтующих сторон, не может быть гарантировано достойное и безопасное возвращение грузинских беженцев;
2) до создания механизмов безопасности осуществление при поддержке УВКБ процесса регистрации, верификации и профилизации грузинских беженцев в целях формирования информационной базы данных лиц:
a) уже вернувшихся на территорию Абхазии;
б) не подпадающих под определение «беженцы»;
в) нежелательных для возвращения в Абхазию (военных преступников);
г) готовых и желающих вернуться в суверенное государство – Республику Абхазия;
д) желающих натурализоваться на территории Грузии;
3) в целях содействия добровольного возвращения предоставление беженцам объективной информации о существующих условиях в стране прежнего проживания (Республики Абхазия);
4) создание условий для интеграции и социальной адаптации на территории государства нынешнего пребывания (Республики Грузия) беженцев, не желающих вернуться в места их прежнего проживания;
5) всеобъемлющий независимый анализ мнения населения Абхазии по вопросу возвращения грузинских беженцев;
6) равноправное участие сторон во всех политических процессах, на которых обсуждается данная проблема.
Ссылки:
1. Интервью автора с председателем Совета старейшин Абхазии Озган К.К. (04.07.2010).
2. Абхазия в цифрах за 2008 год. Сухум, 2009.
3. Для возвращения беженцев в Абхазию нужна правовая база.
URL: http://news.km.ru/dlya_vozvrashheniya_bezhenczev_v
4.Интервью автора с начальником международного отдела МИД РА Агрба Л.А. (12.10.2010).
5. Шамба Т.М, Непрошин А.Ю. Абхазия: Правовые основы государственности и суверенитета. М., 2005.
6. Этническая «революция» в Абхазии. Сборник документов. Сухум, 1995.
7. Интервью автора с министром иностранных дел Республики Абхазия Гвинджия М.Х. (08.10. 2010).
8. Закон Грузии о беженцах.
URL: http://reflaw.narod.ru/HTMLs/lows/georgia/ref_geor.htm.
9. Там же.
References (transliterated):
1. Author's interview with the chairman of the Council of Elders of Abkhazia Ozgan K.K. (07.04.2010).
2. Abhaziya v tsifrah za 2008 god. Suhum, 2009.
3. Dlya vozvrashcheniya bezhentsev v Abhaziyu nuzhna pravovaya baza.
URL: http://news.km.ru/dlya_vozvrashheniya_bezhenczev_v
4. Author's interview with the head of International Department of Ministry of Foreign Affairs Agrba L.A. (12.10.2010).
5. Shamba T.M, Neproshin A.Y. Abhaziya: Pravovye osnovy gosudarstvennosti i suvereniteta. M., 2005.
6. Etnicheskaya «revolyutsiya» v Abhazii. Collection of documents. Suhum, 1995.
7. Author's interview with Minister of Foreign Affairs of the Republic of Abkhazia Gvindzhia M.H. (08.10. 2010).
8. Zakon Gruzii o bezhentsah. URL:http://reflaw.narod.ru/HTMLs/lows/georgia/ref_geor.htm.
9. Ibid.
(Материал взят с сайта: http://www.teoria-practica.ru.)
_____________________________________________
К ПРОБЛЕМЕ ПОЛИТИЧЕСКОГО СТАТУСА АБХАЗИИ В 1917-1921 ГГ.
Аннотация:
В статье, посвященной проблеме политического статуса Абхазии в 1917–1921 гг., автор анализирует некоторые ее историко-правовые и политические аспекты. Обобщая позиции грузинских и абхазских историков по данному вопросу, а также анализируя документальные источники по исследуемой проблеме, автор определяет основные проблемы национального самоопределения абхазского народа в рассматриваемый период.
Ключевые слова:
национальное самоопределение, абхазская государственность, Абхазский народный совет, Горская республика, меньшевистская оккупация.
Zukhba Madina Ivanovna post-graduate student of chair of new, newest history and international relationships, Kuban State University
madinazukhba@mail.ru
TOWARDS THE PROBLEM OF POLITICAL STATUS OF ABKHAZIA IN 1917–1921
The summary:
In the article on the issue of political status of Abkhazia in 1917–1921, the author analyzes some of its historical, legal and political aspects. Summing up the positions of Georgian and Abkhazian historians on the subject, at the same time analyzing documentary sources on the researched problem, the author identifies the main issues of national self-determination of Abkhaz people in the period under review.
Keywords:
national self-determination, the Abkhaz statehood, the Abkhaz People’s Council, Mountain Republic, Menshevik occupation.
Одним из наиболее «проблемных» этапов процесса государственного строительства в Абхазии является период с 1917-го по 1921 гг. Данный период характеризуется попыткой национального самоопределения абхазского народа с последующим процессом построения государственности по нескольким ориентациям и направлениям: 1) северо-кавказская горская ориентация: Абхазия – самостоятельный субъект в составе Горской Республики; 2) политическая интеграция с Грузией: Абхазия – автономная единица в составе Грузии; 3) независимая Абхазия – политический курс, получивший поддержку среди махаджиров, представителей абхазской диаспоры в Турции; 4) пророссийское направление или большевистский курс, наметившийся после Октябрьской революции в России: Абхазия – Советская Социалистическая Республика (1921 г.).
Данному историческому отрезку, являющемуся острой политической проблемой не только прошлого, но и настоящего, посвящено немало исследований как грузинских, так и абхазских историков, ведущих острую полемику по вопросу политического статуса Абхазии в этот период. Активно высказывающиеся по данной проблеме грузинские историки А. Ментешашвили, Л. Тоидзе, Д. Гамахария, А. Сургуладзе [1] и др. отстаивают тезис об исторической принадлежности Абхазии Грузии как в досоветский, так и в советский периоды. Противоположного подхода придерживаются абхазские историки Б.Е. Сагария, С.З. Лакоба, Т.М. Шамба [2]. Особую ценность при изучении данного вопроса составляют публикации очевидцев и свидетелей рассматриваемого исторического периода. Так, книга Н. Воробьева «О неосновательности притязаний грузин на Сухумский округ (Абхазию)» [3], вышедшая в свет в период оккупации Абхазии войсками Грузинской демократической Республики (июнь 1918–1921 гг.), отражает политику Грузии и России по отношению к Абхазии в рассматриваемый период. Исследуемый период, наложивший глубокий отпечаток на дальнейшую историю взаимоотношений абхазского и грузинского народов, представляется актуальным для изучения.
Февральская революция, ознаменовавшая распад Российской империи в 1917 г., изменила политическую обстановку как в Закавказье в целом, так и в Абхазии в частности. Этот период и для Грузии, и для Абхазии стал процессом образования независимых государств. Встав на путь построения независимого государства, Абхазия в мае 1917 г. вступила в «Союз объединенных горцев Кавказа». 20 октября 1917 г. Абхазия стала самостоятельным членом «Юго-Восточного Союза казачьих войск, Горцев Кавказа и Вольных народов степей». В данном союзе Абхазия обладала правом вступать в договоры с другими государствами в качестве субъекта международного права. Интересно, что Грузия никакой связи с данным союзом не имела. Союзный договор Юго-Восточного Союза казачьих войск, Горцев Кавказа и Вольных народов степей в ст. 5 гарантировал «полную самостоятельность и независимость членов Союза в отношении их внутренней жизни» [4, с. 50–53].
Октябрьская революция не изменила государственный статус Абхазия. 8 ноября 1917 г.
съездом абхазского народа был создан легитимный орган государственной власти суверенной Абхазии – Абхазский парламент, вошедший в историю в качестве Абхазского Народного Совета. Были приняты Декларация и Конституция АНС. Декларация АНС провозглашала «свободу национального самоопределения», работа по которой возлагалась на Абхазский Народный Совет. Конституция провозглашала АНС «представителем и выразителем воли Абхазского народа в сношениях с правительственными и административными учреждениями и общественнополитическими организациями», на него возлагались задачи по «защите национальных и культурно-экономических интересов и политических прав Абхазского народа», «поддержанию и укреплению связи Абхазского народа с Союзом Горцев Кавказа и проведение в жизнь политических лозунгов, постановлений и мероприятий Центрального Комитета Союза» [5, с. 79–83].
Анализ двух этих документов позволяет сделать следующие выводы: Абхазия видела свое политическое настоящее и будущее в качестве независимого государства, не связанного с Грузией; первый АНС подтвердил преемственность внешнеполитического курса Абхазии, имевшего «горскую ориентацию» и направленного на укрепление связей с «Юго-Восточным Союзом казачьих войск, Горцев Кавказа и Вольных народов степей».
Данный период характеризуется активизацией деятельности грузинских меньшевиков на территории Абхазии. Первые контакты Грузии с Абхазией как с равноправным государством относятся к 9 февраля 1918 г., когда в Грузии между АНС и НСГ было заключено соглашение «по вопросу об установлении взаимоотношений между Грузией и Абхазией», состоявшего из трех пунктов: «1) Воссоздать единую нераздельную Абхазию в пределах от реки Ингур до реки Мзымта, в состав которой войдут собственно Абхазия и Самурзакань, или что тоже нынешний Сухумский округ; 2) форма будущего политического устройства единой Абхазии должна быть выработана с принципом национального самоопределения на Учредительном Собрании Абхазии, созванном на демократических началах; 3) в случае, если Абхазия или Грузия пожелают вступить с другими национальностями или государствами в политические договорные отношения, то взаимно обязываются иметь предварительные между собою по этому поводу переговоры» [6, с. 26–27].
Некоторые грузинские историки, ссылаясь на текст данного соглашения, утверждают, что он свидетельствует о предоставлении Абхазии широкой автономии в составе Грузии. Данное мнение противоречит самому тексту соглашения, в котором ничего не говорится об автономии, напротив, подтверждается независимость Абхазии с четко установленными политическими границами в пределах от реки Мзымта до р. Ингур. Кроме того, являясь членом СОГК, Абхазия не могла быть одновременно автономией не существовавшего к тому времени грузинского государства – как известно, независимость Грузии была провозглашена 26 мая 1918 г. [7, с. 336–338] после ликвидации образованной 9 апреля 1918 г. Закавказской демократической Республики, членом которой, наряду с Арменией и Азербайджаном, являлась и Грузия. Примечательно и то, что к моменту провозглашения Акта о независимости Грузии, не зафиксировавшего точные границы ГДР, Абхазия, являвшаяся самостоятельным государством – независимость ее была провозглашена в рамках Горской республики 11 мая 1917 г., находилась вне пределов территории Грузии [8].
Подтверждением независимого курса, может служить пункт 2 данного соглашения, в котором очевидно позиционирование Абхазии в качестве суверенного государства.
Несмотря на вышеперечисленные исторические факты суверенности Абхазии, последняя определялась Грузией составной ее частью. Этим и объясняется политическая деятельность грузинского правительства, усилия которого в тот период были направлены на закрепление отношений между Грузией и Абхазией. Примечателен и тот факт, что часть депутатов второго АНС, составляли лица, выступавшие за политическую интеграцию с Грузией (В. Шервашидзе, Эмухвари, Какуба). Реализация данного направления была начата после ввода войск грузинских меньшевиков на территорию Абхазии и ее аннексии в июне 1918 г. Грузинские историки при этом отрицают факт «оккупации» Абхазии, ссылаясь на 4 пункт Договора между АНС и НСГ в редакции от 8 июня 1918 г., в котором отмечается, что «для скорейшего установления революционного порядка и организации твердой власти и (выделено нами. – З.М.) в помощь Абхазскому Народному Совету, в его распоряжение Правительство Грузии посылает отряд Красной Гвардии» [9, с.16]. Тут стоит отметить, что абхазская сторона, в свою очередь, ссылается на тот же Договор, но в редакции от 11 июня 1918 г., состоявший из 8 пунктов [10, с. 8–10]. Сравнивая пункт 4 договора от 8 июня 1918 г. с пунктом 6 договора от 11 июня 1918 г. находим следующее – «для скорейшего установления революционного порядка и организации твердой власти в помощь Абхазскому Народному Совету и в его распоряжение впредь до минования надобности (выделено нами. – З.М.) Грузинская Демократическая Республика посылает отряд Красной Гвардии» [11, с. 8–10].
По справедливому замечанию абхазских историков, ведущих научную полемику с грузинскими коллегами в отношении двух вариантов Договора, содержание договора в редакции от 8 июня 1918 г. представляло собой «политический подлог» и «предательство интересов Абхазии» [12, с. 95]. Кроме того, с юридической точки зрения его вряд ли можно считать правомерным, поскольку разработанный АНС вариант межгосударственного договора с Грузией был утвержден абхазским парламентом лишь 10 июня, а подписание, в свою очередь, было намечено на 11 июня. Необходимость существования договора в редакции от 8 июня 1918 г. диктовалось, по всей видимости, возможностью двоякой интерпретации отдельных пунктов, способствовавших превращению его в будущем в легитимный, юридически обязывающий инструмент при определении политического статуса Абхазии. В исторической и политической среде и Абхазии, и Грузии до сих пор не существует однозначной позиции по спорным вопросам обоих вариантов данного Договора. Важно то, что согласно и пункту 6 Договора от 11 июня, и пункту 4 Договора от 8 июня, в Абхазию под предлогом борьбы с большевиками и защиты от Турции были направлены отряды грузинской армии во главе с генералом Мазниевым (Мазниашвили), что, в конечном итоге, привело к фактической оккупации Абхазии грузинскими меньшевиками.
Незаконная оккупация, разгон АНС, имевший место дважды, аресты абхазской оппозиционной депутации, активное вмешательство грузинского правительства во внутренние дела Абхазии – формирование Народного Совета Абхазии на условиях грузинского большинства, являлись не только нелегитимным, но и подрывали государственные устои Абхазии, тормозили процесс демократических преобразований, лишали права на самостоятельное развитие и самоопределение абхазский народ. Так, в условиях военного и политического давления со стороны грузинского правительства в нарушение Договора от 8 июня 1918 г. был разработан «Акт об автономии Абхазии» от 20 марта 1919 г., который ввиду острых политических противоречий между правительством Грузии и НСА так и не был воплощен в жизнь. Ввиду разногласий не были одобрены и три различных проекта Конституции Абхазии. Абхазская депутация справедливо опасалась, что вслед за автономией может последовать полное слияние Абхазии с Грузией [13, с. 351–355] Только в дни свержения правительства Грузинской республики Учредительное собрание 21 февраля 1921 г. наряду с Конституцией Грузии утвердило «Положение об автономии Абхазии». Однако в силу своей запоздалости оно так и не вступило в силу. Таким образом, окончательные взаимоотношения между Грузией и Абхазией юридически оформлены не были и в связи с этим не обязательны для сторон.
С установлением Советской власти в Абхазии 4 марта 1921 г. 31 марта была декларирована независимость абхазского государства в форме ССР Абхазии. 21 мая 1921 г. Ревком ССР Грузии издал декларацию «О независимой Социалистической республике Абхазии», признав де-юре независимость Абхазии, что означало воплощение права абхазского народа на самоопределение. Таким образом, провозглашение независимости Абхазии подтвердило территориальную целостность абхазского государства, его суверенитет в пределах собственных исторических границ и их неприкосновенность, то есть воплотило в жизнь тезис о политическом самоопределении.
Ссылки:
1. Ментешашвили А.М. Из истории взаимоотношений грузинского, абхазского и осетинского народов (1918–1921 гг.). Тбилиси, 1990 ; Тоизде Л. К вопросу о политическом статусе Абхазии (страницы истории 1921–1931).
URL: http://www.georgianweb.com/history/rus/abkhazia.html ; Гамахария Д., Чания Б. Оккупация Абхазии: мифы и реальность? // Свободная Грузия. 1991. 27, 30 апр., 1–3 мая; Ментешашвили А., Сургуладзе А. Только факты и документы // Литературная Грузия. 1989. № 11.
2. Сагария Б.Е. Национально-государственное строительство в Абхазии, 1921–1931. Сухуми, 1970 ; Лакоба С. Ответ историкам из Тбилиси (документы и факты). Сухум, 2001 ; Очерки политической истории Абхазии. Сухум, 1990 ; Абхазия. После двух оккупаций. Гагра, 1994 ; К вопросу о Кавказской конфедерации. Абхазия и Грузия: вместе или врозь; интервью автора с С. Лакоба (март 2011 г.) ; Шамба Т.М., Непрошин А.Ю. Правовые основы государственности и суверенитета. М., 2004.
3. Воробьев. Н. О неосновательности притязаний Грузии на Сухумский округ (Абхазию). Ростов н/Д, 1919.
4. Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана (1917–1918 гг.), Горская республика (1918–1920 гг). Документы и материалы. Махачкала, 1994.
5. Конституция Абхазского народного совета, принятая на съезде Абхазского народа 8 ноября 1917 года. Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана (1917–1918 гг.), Горская республика (1918–1920 гг.). Документы и материалы. Махачкала, 1994.
6. Абхазия – документы и материалы (1917–1921 гг.) состав. Р.Х. Гожба, Сухум, 2009.
7. Акт независимости Грузии. Документы и материалы по внешней политике Закавказья и Грузии. Тифлис, 1919.
8. Интервью автора с к.и.н. С. Лакоба (май 2011).
9. Ментешашвили. А.М. Из истории взаимоотношений грузинского, абхазского и осетинского народов (1918–1921 гг.). Тбилиси, 1990.
10. Договор, заключенный между Абхазией и Грузией от 11 июня 1918 года // Документы и материалы Абхазского народного совета 1918–1919 гг. состав. Ходжа Р. Сухум, 1999.
11. Договор, заключенный между Абхазией и Грузией от 11 июня 1918 года // Документы и материалы Абхазского народного совета 1918–1919 гг. состав. Ходжа Р. Сухум, 1999.
12. Шамба Т.М., Непрошин А.Ю. Правовые основы государственности и суверенитета. М., 2004.
13. Заявление делегации группы 14 – депутатов Народного Совета Абхазии Маргания И.Н, Алания Д. И., Тарнава М.И., Цагурия М.К. правительству Грузинской Демократической Республике. Абхазия – документы и материалы (1917–1921 гг.) / сост. Гожба Р.Х.. Сухум, 2009.
References (transliterated):
1. Menteshashvili A.M. Iz istorii vzaimootnosheniy gruzinskogo, abhazskogo i osetinskogo narodov (1918–1921 gg.). Tbilisi, 1990 ; Toizde L. K voprosu o politicheskom statuse Abhazii (stranitsy istorii 1921–1931). URL: http://www.georgianweb.com/history/rus/abkhazia.html ; Gamahariya D., Chaniya B. Okkupatsiya Abhazii: mify i realnost? // Svobodnaya Gruziya. 1991. 27, 30 apr., 1–3 maya ; Menteshashvili A., Surguladze A. Tolko fakty i dokumenty // Literaturnaya Gruziya. 1989. № 11.
2. Sagariya B.E. Natsionalno-gosudarstvennoe stroitelstvo v Abhazii, 1921–1931. Suhumi, 1970 ; Lakoba S. Otvet istorikam iz Tbilisi (dokumenty i fakty). Suhum, 2001 ; Ocherki politicheskoy istorii Abhazii. Suhum, 1990 ; Abhaziya. Posle dvuh okkupatsiy. Gagra, 1994 ; K voprosu o Kavkazskoy konfederatsii. Abhaziya i Gruziya: vmeste ili vroz; intervyu avtora s S. Lakoba (mart 2011 g.) ; Shamba T.M., Neproshin A.YU. Pravovye osnovy gosudarstvennosti i suvereniteta. M., 2004.
3. Vorobev. N. O neosnovatelnosti prityazaniy Gruzii na Suhumskiy okrug (Abhaziyu). Rostov n/D, 1919.
4. Soyuz obedinennyh gortsev Severnogo Kavkaza i Dagestana (1917–1918 gg.), Gorskaya respublika (1918–1920 gg). Dokumenty i materialy. Mahachkala, 1994.
5. Konstitutsiya Abhazskogo narodnogo soveta, prinyataya na sezde Abhazskogo naroda 8 noyabrya 1917 goda. Soyuz obedinennyh gortsev Severnogo Kavkaza i Dagestana (1917–1918 gg.), Gorskaya respublika (1918–1920 gg.). Dokumenty i materialy. Mahachkala, 1994.
6. Abhaziya – dokumenty i materialy (1917–1921 gg.) sostav. R.H. Gozhba, Suhum, 2009.
7. Akt nezavisimosti Gruzii. Dokumenty i materialy po vneshney politike Zakavkazya i Gruzii. Tiflis, 1919.
8. Intervyu avtora s k.i.n. S. Lakoba (may 2011).
9. Menteshashvili. A.M. Iz istorii vzaimootnosheniy gruzinskogo, abhazskogo i osetinskogo narodov (1918–1921 gg.). Tbilisi, 1990.
10. Dogovor, zaklyuchenniy mezhdu Abhaziey i Gruziey ot 11 iyunya 1918 goda // Dokumenty i materialy Abhazskogo narodnogo soveta 1918–1919 gg. sostav. Hodzha R. Suhum, 1999.
11. Dogovor, zaklyuchenniy mezhdu Abhaziey i Gruziey ot 11 iyunya 1918 goda // Dokumenty i materialy Abhazskogo narodnogo soveta 1918–1919 gg. sostav. Hodzha R. Suhum, 1999.
12. Shamba T.M., Neproshin A.YU. Pravovye osnovy gosudarstvennosti i suvereniteta. M., 2004.
13. Zayavlenie delegatsii gruppy 14 – deputatov Narodnogo Soveta Abhazii Marganiya I.N, Alaniya D. I., Tarnava M.I., Tsaguriya M.K. pravitelstvu Gruzinskoy Demokraticheskoy Respublike. Abhaziya – dokumenty i materialy (1917–1921 gg.) / sost. Gozhba R.H.. Suhum, 2009.
(Материал взят с сайта: http://www.teoria-practica.ru.)
______________________________________________
