Главная » Алфавитный каталог авторов » С » Руинная Абхазия

В. И. Стражев

Руинная Абхазия

Еще в 1879 году, в подготовительных работах к V-му Археологическому съезду в Тифлисе, намечалось составление археологической карты Абхазии, производство подробного исследования и составление подробного описания развалин в Келасури, собирание местных преданий, связанных с остатками древних сооружении в Абхазии - башен, крепостей и пр. Тогда же археолог В.И.Чернявский в "Записке о памятниках Западного Закавказья, исследование которых наиболее настоятельна" писал: "Настоящая минута, когда Сухум совершенно разрушен, исключительно удобна для беспрепятственного производства раскопок. Поэтому теперь особенно важно произвести исследование тех остатков Диоскурии-Севастополя, которые еще закрыты в оставшуюся часть наносного Сухумскою берега".

В одном из заседаний предварительного комитета того же съезда было, между прочим, доложено о существовании в Сухуме, до русско-турецкой войны 1876-1877 г. г., при местной горской школе, небольшого археологического музея, вывезенного (после объявлсния войны), "по слухам", в Кутаис.

Прошло 45 лет. "Бывший Сухумский Музей" не только не вернулся на свое законное местожительство, но и пропал без вести, и до сих пор не имеет преемника. Ни систематического обследования и собирания абхазских древностей, ни раскопок с научной целью (кроме очень немногих и незначительных), ни детального изучения наиболее важных и чрезвычайно ценных памятников зодчества в крае, ни должной охраны старины все еще не было и нет. Многочисленные случайные находки бесследно расходились по неведомым рукам, старина вымирала и вымирает... А между тем руинное богатство Абхазии, еще почти не тронутое лопатой археолога, сулит много. Эпохи праисторическая, до-эллинская, древне-эллинская, римская, византийская, генуэзская, турецкая отслоились, в той или иной степени явственности, на восточном побережьи Черного моря; но в то время, как на побережьи северном, в раскопках, главным образом, Ольвии, Херсонеса н Керчи, уже взята такая значительная историко-археологическая жатва, на берегах Пицунды и Диоскурии еще не собрано почти ничего. Древности Абхазии еще не вышли из потемок. Нет даже точной локализации целого ряда исторических имен; на путанном предании на бездоказательных догадках, на противоречивости мало проверенных литературных источников держится местная топонимика. Надо надеяться, что первый съезд деятелей краеведения Черноморского побережья и Западного Кавказа, бывший в Сухуме в сентябре 1924 года, стимулировал достаточно работу по историко-археологическому изучению Абхазии. В ряде резолюций секции истории, археологии и этнографии дана предварительная, хотя и неполная, программа первоочередных работ. Так, секция признала необходимым "начать раскопки в Абхазии с ассигнованием потребленных сумм", приступить к "обследованию всех памятников старины Кубано-Черноморской области", и, в частности, к "детальному обследованию" храмов Моквинского, Ведийского, Лыхненского и Пицундского, к составлению "Corpus inscriptiorum Абхазии на всех языках", к собиранию в Сухуме, при одной из библиотек, "специального книжного Фонда по Абхазии" и, наконец, к "сбору материалов для составления в самом непродолжительном времени археологической карты Абхазии".

Есть полное основание думать, что энергично действующее молодое Абхазское Научное Общество, в Сухуме, и рождающийся в его недрах Абхазский Исследовательский Институт, а также и возникшая только что при Наркомпросб ССР Абхазии постоянная "Комиссия по охране памятников искусства, старины и природы" найдут достаточно сил и средств заложить прочное основание давно необходимому собиранию и изучению абхазских древностей при содействии научно заинтересованных исследовательских учреждений-центральных и общекавказских.

Предлагаемый ниже обзор, весьма неполный, старинных памятников Абхазии, сделанный, главным образом, по литературных данным, при горькой скудости их на месте, есть не более как опыт черновой подготовительной работы, историко-литературный эскиз к подготовляемой архедлогической карте Абхазии.

В районе Гагр, на прибрежной полосе широкого залива, от р. Сандрипш до р. Бзыби, в области джигетов, прежней Зихии, отмечаем развалины трех храмов, датировка которых не установлена. Предположительно: эпоха VIII века.

1. Храм на р. Сандрипш, или-правильнее -Цандрипш (иначе -Хошупсе), у шоссе, па самом берегу реки, к местности ровной и сухой, удобной для поселения, близ теперешнего селения Пиленково. Здесь предполагается Ahrazia-Auogaxia итальянских карт ХIII-ХIV вв., сведения о которой имеются у д'Асколи в его сочинении "Описание Черного моря и Татарии" (1634 г.). Храм, к счастью, не реставрирован. Южная стена и алтарь, свод которого искусно сложен, сохранились хорошо. Западная и северная стены сильно разрушены. Храм-трехнефный. Длина его около 7 сажень, ширина-около 4. Прекрасно сохранились окна в алтаре. Внутри было найдено много черепичного боя, а также звуковых сосудов, заделывавшихся в стены для усиления звука. Сложен храм из грубо-тесанного камня, добытого из Гагринского хребта.

2. Небольшой храм на левом берегу р. Бегерепсты, в 350 саж. от берега моря. Своды храма обвалились; алтарь разрушен огромным буком, выросшим из него. На площадке близ храма и выше, на горе, можно предполагать бывшее обширное поселение.

3. Храм в Гаграх реставрирован в 1902 г. О храме находим беглое упоминание у Дюбуа4): в его же "атласе" есть снимок, дающий нам "подлинник" храмовых развалин эпохи 30-х годов прошлого века. 3аметка, посвященная Гагринскому храму у Бакрадзе, очень скупа и незначительна (заполнена, главным образом, цитатой из Дюбуа). Время построения Бакрадзе считает "неизвестным". М. Селезнев полагает, что храм построен одновременно с Пицундским. Дюбуа высказывается неопределенно: "C'esi c.e qu'oii pent voir do plus brut, de plus simple en fail d'uglise des premiers (eraps).

4. Гагры-укрепление, "ворота в Абхазию", сохранились в виде остатков стен, относимых к эпохе Митридата VI Авиатора (123-05 до Р. X). Эти степы, по описанию Дюбуа, были двойными, тянувшимися от моря до горы и разделенными друг от друга коридором; у моря коридор приводил к низким массивным четыреугольным башням; башни вплотную примыкали к степам, служа жильем и выступая в обе стороны, к югу и северу, для отражении подступа врага.

Свидетельство Арриана на месте Гагринского укрепления устанавливает - Нитику, называющуюся будто бы ранее (по безымянному автору Перипла V-го века) - Триглитом. Эти предполагаемые имена ничего однако нам не разъясняют. Бала-даг Шардена и Дербенд карт XVIII в. и Клапрота (карты 1814 г.)-только новые (позднейшие, турецкие) названия. И возобновил ли в Гаграх Митридат укрепление, бывшее ранее, или соорудил новое вопрос, конечно, открытый. Любопытно сопоставление (Дьячкова-Тарасова) абхазского предания о существовании в Гаграх "железных ворот" со свидетельством Галицко-волынской летописи о том, как Мономах "изгнал Отрока во обезы за железные врата". Несомненным остается тождество Гагр с Chacari, Cacari и пр.- гаванью, отмеченной на итальянских картах, начиная с XIII в. Нелишне также указать на замечание того же Дьячкова-Тарасова (посетил Гагры в 1901 году): "По дороге к Гагрипшу белели там и сям среди множества Фруктовых деревьев каменные кучи, остатки древнего поселения". Автор склонен считать эти развалины византийскими.

Судьба Гагринских древностей, полная неясностей и загадок, должна, несомненно, привлечь к себе особое внимание. Напомним еще указание В. И. Чернявским о существовании под древним Гагринским укреплением "громадного подземелья", о "корридорах, идущих под Гаграми в разные стороны", со следами заваленных дверей.

5. Храм и "дворец" у селения Алахадзы. В 14-ти верстах от Гагр к югу (и в 8-мп от Пицунды), близ сел. Алахадзы у реки того же имени, в 2,5 верстах от моря, находятся развалины большого храма и большого здания ("дворца"). Развалины эти называются Апшеаха, а вся местность, составляющая часть Калдахварской общины, по Уваровой, носит название Ахашныха. На месте этих развалин Дьячков-Тарасов предполагает средневековый итальянский порт-Santa Sophia. Это было "поселение-Фактория с храмом в честь св. Софии". Описание (краткое) храма и "дворца" сделано Уваровой.

Отметим из ЭТОГО описания: "Церковь эта больших размеров. в три корабля, с тройною полукруглою алтарною частью, построена из рядов греческих широких плиток и дикаря, связанных между собою толстою прослойкой извести с мелкими гальками. Внутри алтаря и на внешней южной стене сохранились следы облицовки, состоящей из толстых прямолинейных и продолговатых плит. Церковь разрушена почти до основании и вся завалена наносной землей и голышами; очистка ее ничего не дала нам нового, из чего заключаем, что она была, разрушена и разгромлена, а не завалилась сама, как некоторые другие. Параллельно с южной стороной храма, в 8,5 аршинах от него, расположено здание, растянувшееся довольно далеко и служившее, вероятно, жилым помещением для духовенства или дворцом, как того желают местные жители".

6. Крепостной храм на р. Бзыби описан той же Уваровой. Он-в нескольких верстах от Алахадзинского, в той же Калдахварской общине, "на самом краю утеса, в том месте, где р. Бзыбь вырывается из тесного ущелья". Расположен он среди развалин крепостных стен, сложен "весьма изящно из хорошего тесаного, крупного известкового материала". Стены совершенно целы; обрушились только своды. которые лежат внутри церкви огромными глыбами". Длина. храма от западной стоны до задней стены алтари -18 аршин, 12 вершков. Все здание покоится на фундаменте, выходящем из под здания тремя высокими, крупными ступенями. Против западной стены храма-четыреугольная башня; немного выше, к северу-вторая, более крупных размеров: к востоку, на откосе,-третья, "которая, невидимому, и соединялась стеной с крепостью, расположенной на нижней площадке, ныне совершенно уничтоженной в верхних своих частях, но отлично сложенной и капитальной в своих нижних устоях, доведенных до равнины и соединенных поперечными стенами с верхним укреплением". Никаких выводов из своего, чисто внешнего, описания Уварова не делает, кроме скупого замечания, что это Бзыбское крепостное укрепление с большим храмом "не могло не играть значительной роли в истории этой местности".

7. Пещерный монастырь в скале, из-под-которой вытекает река Мчиш, рукав Бзыби, между сел. Отхары и Блабурхва. А. II. Введенский, в своем "замечании" на "записку" В. И. Чернявского, сообщает: "По моему указанию, в мае месяце настоящего года (1879) был поверхностно осмотрен нижний ярус келий. По свидетельству абхазца Маджара Шервашидзе, вошедшего в эти постройки с помощью веревочной лестницы, снабженной на концах крючьями, нижний ярус состоит из двадцати двух келий, имеющих каждая не более двух аршин в ширину и трех в длину. В одной из этих келий найдены: серебряная ложка, два глиняных черепка и три металлических прутика. В одной из келий нижнего этажа есть внутренний полу разрушившийся каменный вход в верхний этаж. К этому В.И. Чернявский добавляет: "В висящие над страшною бездною келью Мцышского древнего монастыря, как показывал один из провожавших в 1878 году меня и геолога Пренделя абхазцев-крестьян,-есть тайный ход снизу от верховья реки по лестнице, прибитой к скале"8). До сих пор "монастырь" остается неисследованным, благодаря исключительной трудности подступа к нему.

8. Хасанта - выше, верстах в 15-ти, крепостного храма на Бзыби, в ущельи той же реки. Уварова замечает: "среди неприступных гор расположены древние постройки, известные под названием Хасанты, которые посетил и описал Н. В. Никитин.

9. Пицунда. Древнейшее упоминание о "Большом Питиусе", в 360 стадиях от Диоскурии, находим у Страбона. Питиус-Питиунт-Пицунда упоминается у Плиния, Арриана, Амициана Марцеллина, Зозима, Прокопия Кесарийского и некоторых других древних авторов. На средневековых картах мы имеем-Fezonda или Peconda, в "Картлус-Цховреба" -Бичвинта. Для истории Пицунды названные источники дают чрезвычайно мало. После срытия стен Питиунта византийцами в середине VI века, при нашествии в Абхазию Хосроя, Пицунда-город у древних авторов больше не упоминается. Предположение, что в истории дальнейшей, после VI-го века, Пицунда, восстановленная в пределах VI-IX в.в., по неизвестной нам причине стала именоваться Сотирополем или Сотириуполем, остается недоказанным. И у нас нет еще ответа, когда же именно некогда "в высшей степени богатый город Питиус" исчез с лица земли. Едва ли можно сомневаться, что лишь археологическое обследование местности (широко и планомерно организованные раскопки) смогут пролить свет и раскрыть нам судьбу Пицунды, до сих нор привлекавшей к себе внимание, почти исключительно, знаменитым храмом, сохранившимся до наших дней (в реставрация 60-х годов прошлого века) и сыгравшем столь значительную роль в церковной истории Абхазии и всей Западной Грузии, как резиденции абхазского католикоса.

О следах древнего города, пока, мы имеем следующие данные. Изучая геологическое строение Пицундского мыса и ущелья картину образования нынешней Ппцундской равнины, по которой "блуждало устье Бзыби", новейший исследователь, А. А. Ростовцев, при сопоставлении своих наблюдений с историческими свидетельствами, приходит к следующему выводу: "древний Питиунт, по-видимому, располагался на островах дельты Бзыби, на подобие, напр., нынешнего Петрограда".) И еще: "До начало V в главное русло Бзыби проходило, невидимому, гораздо ближе к подножью теперешнего Пицундского хребта, направляясь в Пицундскую бухту и захватывая в пределах своего течения озера Никит н Анышхцара. Там, где теперь стоит деревня Лдзаа или, вернее, в том месте, где впадает в море маленькая речка Цара, и было старое устье реки Бзыби. Но затем русло это стало отступать на север, и Бзыбь в VI-м веке, вероятно, изливалась d море приблизительно в том месте, где она изливается и теперь у2) Относительно же следов города цитируемый автор сообщает: "развалины старинных построек встречаются кругом монастыря, почти по всей Пицундской долине, не пск-лючая н того места, которое теперь занято сосною и которое еще в VI веко оыло занято, вероятно, жилыми постройками, базарами, складами товаров и т. п.. так как Питнуит был торговым городом. Но этого мало: можно с уверенностью ска-.ипь, чю наиболее интенсивная жизнь сосредоточивалась именно на том месте, где теперь находится Пнцундск. сосновая роща",:|) т. о. на тон возвышенной береговой дюне, где н сейчас отмечаются развалины особого укрепления, в версте от моря, на высоком бугре, на участке монастырского сада., "По н па самом берегу".- продолжает автор-"в пределах рощи, имеется также несколько развалин, которые составляют руины старого Питиунта". Руин этих Дюбуа не осматривал ("je n'ai pas eu le bonheur de voir ces mines"), но мы однако находим у него сообщение об обширной окружности древнего Питиуса, об остатках башен, следах улиц и площадей, а также многих зданиях с многочисленными надписями-турецкими, арабскими, латинскими и греческими. Можно не сомневаться, что раскопки в районе Пицунды сулят заманчивые результаты.

Что касается Пицундского храма, которому посвящена довольно обширная литература, то, оставляя в, стороне весь описательный материал, можно здесь отметить лишь все еще неустановленное и неокончательное решение вопроса о датировке нынешнего храма. Во всяком случае утверждения большинства прежних исследователей (Дюбуа, Бакрадзе, Мурзакевнча, Бруна, Уваровой и многих других), приписывавших сооружение храма Юстиниану Великому, существенно поколеблены. В работе своей "Где был построен ими. Юстинианом храм для Абазгов?". Ю. Кулаковский пришел к заключению, что первоначально "в течение более трех веков, Абазги имели свой духовный центр не в Питиунте или в Пицунде, как звучало это имя в средние века, а в Севастополе, т. е. нынешнем Сухуми", где и был сооружен Юстинианом храм во имя Богородицы, в Пицунде же храм был посвящен во имя св. Софии. Кроме того анализ архитектурных Форм привел некоторых исследователей к заключению, что нынешний Пицундский храм "относится ко времени установки византийского канона", т.е. к эпохе не ранее Х-го века. Развивая эти положения и подводя итог прежним работам, Л.M. Меликсет-Беков резюмирует свою работу, посвященную Пицунде, следующими положениями: "Мы выяснили, что: 1) Прокопий абсолютно не указывает того места, где был построен Юстинианом Великим храм для абазгов во имя Богородицы; 2) храм этот, судя по имеющимся довольно веским данным, был построен в Севастополе (ныне Сухуме), а не в Пицунде, как то ошибочно принято думать; 3) если даже допустить мысль, что храм этот был сооружен Юстинианом в Питиунте (Пицунде-Бичвинте), то он не мог избежать всеобщего разрушения при том же Юстиниане и 4) современный Пицундский храм, который не имеет никакого отношения к Юстиниану Великому, ЕСТЬ произведение не ранее X века Но при всем том мы совершенно далеки от намерения отрицать существование христианского храма в Пицунде до X века... Очень может быть, что храм в Пицунде был посвящен Христу Спасителю, и от этого город стал называться Сотирополь, в буквальном переводе Спасителеград... Словом,-что современный Пицундский храм построен на месте древнего ныне не существующего храма."

Выводы эти, разумеется, далеко не окончательны. И здесь - решающее значение за детальным обследованием и раскопками на месте. Из литературы о Пицундском храме характера описательного, в заключении, отметим: 1) Jacob Reineggs. Allgomoino bistorir.he-topographiche Bescbreibung des Kaukasus. 1796, П t. 2) Dubois. Voyage, 1. I, p.p. 221 - 24Я. 3) Brosset. Voyage avchcol., V[Jl Rapp., p.p. 127-144. 4) Муравьев. Грузия и Армения, ч 111 стр. 297 - 315. 5) Дм. Бакрадзе. Кавказ в древн. памяти, христианства, в "Зап. Общ. Люб. Кавказск. Арх ", кн. I, стр. 121 - 122. 6) И.Мурзакевич. Древний Пицундский православный храм на восточн. берегу Черного моря в "Зап. Им. Одесск. Общ. Ист. и Древн ", т. X. 7) Мих. Селезнев. Руков. к познанию Кавказа, кн. П стр. 192-196. 8) Арх. Леонид. Абхазия и ее христианские древности. М. 1887 г. Изд. 2-е, стр. 30- 41. 9) Иером. Е. Пицундский древний храм. Гагры. 1914, стр. 1-24. (Компиляция).

10. Небольшой храм в селении Ряпш или Цера, к нескольких верстах от Пицунды, в чаще густого леса, сложенный из голышей и плит местного конгломерата отмечем Уваровой.

11. Храм в урочище Амбара-у берега моря, верстах в 5-ти от реки Мчиш. Краткое описание его сделано арх. Леонидом. К книге приложен фотографический снимок. Из названного описания отметим: храм построен из дикого камня, форма-базиличная; с юга и запада-портики с 3-ми арками в каждом; есть лестница, ведущая наверх в геликон; освещается 12-ю окнами, которые расположены на одной высоте с гениконом в западной части. К северу от храма заметны развалины какого то здания.

12. Развалины "монастыря" Иологу близ реки Пшандры бегло указаны у Дюбуа. Подробнее они описаны Уваровой, определяющей точнее местоположение и характер развалин. "В некотором расстоянии от впадении роки Хипсты (Белой) и приблизительно сто шагов от р. Пшандры, в местности, называемой Эплага, на самом берегу находим церковь и при ней остатки жилого помещения. От помещения осталось так мало, что трудно решить что-либо о его прежнем назначении. Церковь сохранилась гораздо лучше". Дюбуа сообщает, что "монастырь" пострадал от землетрясения, бывшего здесь в 1833 году.

13. Развалины старого плитового укрепления на реке Гудавте, т.-е. на месте нынешних Гудаут. отмечены М. Селезневым.

14. Лыхненский храм-один из примечательных археологических памятников Абхазии. О нем находим несколько строк у Дюбуа, затем у Броссе и Бакрадзе и наконец, более подробно, с рядом фототипических снимков, у Уваровой. Последняя считает храм "редким образчиком византийского искусства X и XI века". Сходство но плану и некоторым архитектурным особенностям сближает его с храмом Пицундским. Стены покрыты росписью, сохранившейся всего лучше в алтаре. На южной арке геникона читается Фресковая грузинская надпись хуцури, снятая и переведенная Броссе, о появлении кометы в 1066 году. "Не менее, если не более, интересна другая надпись":-пишет Д. Бакрадзе-"она состоит из так называемого алфавита, мхедрули. Надпись эта не разбирается, и потому трудно сказать что-нибудь об ее содержании, хотя, нет сомнения, она должна быть современна первой надписи. Во всяком случае на нее должно быть обращено особое внимание, это первая ко времени надпись алфавитом мхедрули". Снимок с этой надписи приложен к статье того же Дм. Бакрадзе "Грузинская палеография", при чем автор замечает: "она (надпись) читается не вся, но без особого труда разбирается то место ее, которое говорит о "царствующем благочестивом царе Куропалате Георгие". Это, полагаю, .Георгий I, сын Баграта IV. умерший в 1027 г.". Еще достопримечательность храма: гробница с греческой надписью владетеля Абхазии Сефер-бея, умершего в 1821 году. Храм в Лыхнах заслуживает, несомненно, более детального обследования и изучения-можно еще добавить: и охранения. Недостаток света, и отсутствие вентиляции сказались на порче во многих местах фресковой живописи, полного воспроизведения которого мы не имеем.

15. В 200 шагах от храма-развалины дворца Шервашидзе у края знаменитой в истории Бзыбской Абхазии поляны. Дворец разрушен по приказанию русских властей после восстания в Лыхнах в 1866 году. С развалинами дворца связаны местные предания о подземных ходах и пр.

Известно, что при последних владетельных князьях Абхазии Лыхны именовались Суук-су, а но мингрельски-Зуфу или Зупу. Но последнее название в мингрельской традиции, повидимому, приурочивалось не к резиденции Шервашидзе, а ко всей области их владения. Так, в письме владетельницы Мингрелии, на имя графа Гудовича, от 8 нюня 1808 г.. читаем: "В Абхазии есть, во-первых, великая патриаршая церковь Бичвинтская в Зуфу, во-вторых, придворная церковь и, в третьих, в, Зуфу же, Дарандская, которая и поныне .стоит нерушимая в его, Сафир-бея. владении". Ясно, что здесь под именем Зуфу разумеется вся область от Бзыби до Кодера.

16. Крепость Абуха-в Абгархукскоп общине, в 1,5 вер. от сел. Баклановка, верстах в 6 от моря. Сохранилась башня и овальные стены. В местном предании крепость именуется турецкой. По близости, при впадении р. Мцарки в р. Апсту (Баклановку)-развалины "дворца Шервашидзе". Кажется, эта местность не обследовалась никем.

17. Древности в районе р. Псыртсхи, где ныне - Новый Афон, представляют интерес значительный. Сюда приурочивается ряд исторических имен, но точное выяснение Фактов-впереди. В описании находящегося здесь храма Симона Кананита, у Уваровой, читаем: "Местность, среди которой расположен храм Симона Кананита, известна с весьма древних времен: здесь греки основались еще до Р. X. и построили город Анакопию; позднее, по преданию, во II в. по Р.X. при императоре Трояне, появились Римляне, заняли высоты и укрепились настолько основательно, что значительные развалины этого укрепления сохранились до нашего времени под названием "Нагорной крепости". В половине VI в., Апакопии становится резиденцией греческих архонтов, которые позднее, в 786 г., сделались независимыми и приняли титул абхазских царей. С конца Х-го до первой половины XI в., в эпоху Абхазо-Имеретинских царей, Анакопия, переименованная в Никопсию, принуждена была делить с Кутаисом честь именоваться резиденцией; с 1130 г., т.е. со времени освобождения Тифлиса от арабов и перенесения в этот город столицы грузинского царства, Никопсия становится крайним пунктом грузинских владений на западе. В XIII в. появляются Генуэзцы, устраивают повсеместно своп торговые конторы и, привлеченные удобствами, представляемыми Никопсией. закладывают крепость при самом впадении Прыртсхи в море, где и держатся до начала XVII. ст., когда турки завладевают Черноморским побережьем." Такова вкратце история местности в изложении Уваровой. Добавим, что Дюбуа, отметивший кроме развалин "Нагорной крепости" (на так называемой теперь Иверской горе) "легко" распознал здесь "знаменитое ущелье" и крепость Трахею", взятие которой византийцами описано у Прокопия. Бакрадзе, в краткой заметке своей, видимо и не сомневается, что именно здесь "знаменитое ущелье", а на гребне утеса-"остатки замка Трахеи".

В результате своего исследования Уварова заключает: храм Симона Канонита "в малом виде весьма похож на Пицундский храм": постройку его можно отнести к эпохе между VI и VIII в. - греческими архонтами: нагорную крепость; можно скорей приписать Византийцам времен Комненов", т. е. XII-му веку: остатками генуэзских построек следует признать "остатки стен и двух круглых башен, сложенных из голышей на извести, которые служат ныне одна монастырским сараем, другая гостиницей и расположена у самого устья реки, в нескольких шагах от моря.

Ценной работой по изучению местных древностей является исследование В.В. Латышева, посвященное "греческим надписям из Ново-Афонского монастыря." Из общих историко-географических замечаний автора отметим следующие. Он соглашается с доводами арх Леонида, что приурочивать к Анакопийской крепости (Георгий Кедрин называет ее абхазской крепостью) Трахею Прокопия нет достаточных оснований. Отождествление Анакопии с Никопсией, а также р. Апсары с р. Псыртсхой он считает неправильным, полагал, что "новые ученые, повидимому, совершенно правильно отождествляют реку Никопсию с нынешнею Негоисухо", где и находился "зихийский город" Никопсия. "Напротив, приурочение к нашей крепости названия Анакопии или Анакуфы, по-видимому, должно считаться вполне основательным, так как средневековые итальянские карты именно в этой местности показывают небольшую береговую речку с именем nicoffa, nicofia (некоторые- с очевидно искаженным именем nicola), в котором нельзя не видеть отзвука византийского влияния".

Что же касается разбора надписей, то здесь выводы исследователя таковы Одна из надписей "представляет собою документ несомненного существования в данной местности христианства с греческими или, по крайней мере, говорившими и писавшими по гречески пресвитерами в 30-х годах X века по Р. X., в царствование Константина Багрянородного." Две другие надписи, обследованные В. Б. Латышевым, позволяют автору сделать лишь то заключение, что в крепости, в 104G г., по повелению Константина Мономаха, было ремонтировано пли вновь построено какое-то здание и воздвигнута церковь, "которой раньше в самой крепости, может быть, вовсе не было." И, наконец, четвертая надпись кратко сообщает об освящении храма святого Феодора при архиепископе Михаиле"

В Нагорной крепости сохранились: 1) крепостная четырехугольная башня, на западной оконечности гребня горы, из дикого камня, с рядами римских тонких кирпичей в нижних частях; 2) стена, опоясывающая гребень горы от запада к востоку и сложенная из массивных, гладко обделанных камней, с выдающимися из нее и расположенными на равных друг от друга расстояниях бастионами; 3) вторая башня, на вершине горы, обращенная монахами в часовню; 4) там же-развалины жилого здания,-"замка", - с "цистерной" во дворе, и крепостная церковь, с примыкающей к пей усыпальницей; 5) круглая башня, без крыши, не имеющая ни дверей ни окон,

на обрыве утеса, в восточной части, с предполагаемым под земным ходом к реке.

Изложенных данных слишком мало однако, чтобы судьба Псыртсхинских древностей стала для нас ясной. Приведем еще следующее место из "Географии" царевича Вахушта: ,,К западу от Цхома находятся Апакопия и ее река... На восток от реки. на. берегу,-город Анакопия, построенный греками... Это был прекрасный город, находившийся на самом берегу. Позднее Багратиды еще увеличили его. Ныне видны от него 40 колонн, подымающихся над водой, ибо он теперь разрушен; он служит границой между Одиши и Абхазией."

Отсюда можно сделать заключение, что в сокрушении следов "прекрасного города" принимало участие и море, чему не мало доказательств на всем побережье Абхазии. Думается однако, что сотрудниками, в деле этого сокрушения, у моря были и строители Ново-АФОНСКОГО монастыря. Куда, напр., девался тот "замок характерной постройки, окруженный пятиугольной стеной", бывшее помещение милиционного поста на берегу Псыртсхи, о которой сообщал В. П. Чернявский? Точно известно, что стены, примыкавшие к "генуэским башням", вошли в состав монастырских построек". Монахи Нового Афона, несомненно, не были археологами, и новый монастырь, перелицевавший всю местность, стал могилой могил.

18. Развалины храма на высоком холме, близ Нового Афона, в бывшем Абхазском селении Анухва, опустевшем после-турецкой войны 1876-77 г. г., кажется, обследованы не были. Найденные там, весьма интересные, каменные плиты, воспроизведенные в книге И.Н. "Абхазия и в ней Ново-АФОНСКПЙ Симоно-Канонитский монастырь", М, 1898 г.) не были, кажется, предметом изучения. В ближайшем будущем предполагается передача их в Музей Абх. Научн. Общества.

19. Храм па Гумисте верстах в 4-х от берега моря, в окрестностях сел. Эшеры, "среди лесистой местности, называемой Абгырзыхъ, отметил еще Дюбуа. В его время стены храма были в хорошей сохранности, а внутри находилось множество жертвенных приношений, т. к. храм пользовался у туземного населении большим и особым почетом.

20. Развалины Старого Сухума бегло упоминаемые Дюбуа, Селезневым и др.. описаны В. Сизовым. Наблюдения и выводы исследователя сводится к следующему: "Старый Сухум представляет в настоящее время три стены от бывшей квадратной крепости, четвертая же стена, западная, вследствие надмытия обрывистого берега давно упала в море. Стены у основания имеют ширину в 1,5 арш. и постепенно делаются тоньше кверху. Кладка стен плохая - из булыжника-кругляка, снизанного плохого известью, которая легко отламывается от давления обыкновенной тростью... Наслоение почвы (внутри крепости) носит ясные следы пожара: и этом пожарище много черепков, торчащих в разрезе земли па глубине даже около аршина. Черенки по имеют ни малейшего характера древности, точно также как и найденные там гвозди и куски расплавленных огнем оконных стекол, а также п турецкая глиняная трубка. Ширина этой крепости доходит до 100 метров, а длина до 130; лежит она вообще в плоской местности, с востока болотистой и покрытой густым лесом. С запада она примыкает к крутому, но не высокому берегу моря. Построение этой крепости, несомненно, может принадлежать только туркал, которые этой постройкой, вероятно, и начали свое владычество в этих местах и только позднее переселились в новый Сухум, т.е. в древнюю Сухумскую крепость, находившуюся в развалинах, быть может, от времен римлян.

21. Развалины замка на р. Гумисте. О них имеем следующую заметку Б. И. Чернявского: "У выхода ущелья Гумиста, в начале приморской котловины лежат на левом склоне (верст 7 прямою тропкою от Сухума) прекрасные развалины древнего замка, заросшие роскошною растительностью. Я был там в 1872 году.

22. Сухум-Цхом-Севастополь-Диоскурия. До наших дней вопрос об псторпч. преемственности этих городов остается темным. Диоскурия, кажется, ждет своего Шлимана. Излагая историю знаменитой эллинской колонии, которая была "метрополией некоей республики, начинавшейся от Кодора и простиравшейся за Ингур", могущественной и цветущей, еще во времена Страбона бывшей в полном блеске своей славы, Дюбуа с полной убежденностью определяет местонахождение Диоскурии - при устье Кодора, в небольшой бухте за Искурийским мысом, где впадает в море речка Скурча или Мармара, т.е. верстах приблизительно в 25-ти от нынешнего Сухума к югу. Отмечая, что от Диоскурии сохранилось только имя, что после множества переворотов далее то место, где она находилась, стало почти гадательный, Дюбуа говорит о поисках Диоскурии Шарденом (1672 г.), де ла-Мортре (1712 г.) и Роттье (1817 г.) у Искурийского мыса и заключает: "Enfin 1onblie do се grand nom devient tel quo (jauiba. le voyagenr lo plus moderne dans ces cont-rees, ne salt deja plus on sont ces mines, et qn'il les coni'ond avec Soukoum Kale'). И для Дюбуа несомненно, что именно у р. Скурчи Мармара лежала Диоскурия: "C'est la qu'on voit (lex vuines considerables, cachees sous de magnifiques forets'') И. Брун по данным литературным и В.И. Чернявский на основании своих разведок на месте пришли к заключению, что Диоскурия-на дне Сухумской бухты. Подкреплением их вывода являются, до известной степени, раскопки в Сухуме и поиски В. Сизова в устье р. Скурчи-Мармары. Последние не увенчались успехом: В. Сизов в названной местности не нашел никаких следов Диоскурии-,,никаких развален", тем более "considerables". "Возможно предположить здесь", замечает он: "только какую-нибудь генуэзскую факторию или портовое местечко для вывоза отсюда "леса". И общее заключение русского археолога (против утверждения Дюбуа) следующее: "Сравнивая по карте великолепную бухту Сухума с ничтожной Скурчей нельзя не согласиться с мнением другого путешественника, кавалера Гамоа, который в описании своего путешествия на.стр. 75, том I, говорит: "La simple inspection de la cote, depnis Anapa jusqu'a Batonm. suffit pour indiquor Soukonm-Kalo ooimne la veritable position do la fameuse Dioscurias, qni portait aussi le nom de Sevastopol". Где же была Диоскурия? Разведки и раскопки в Сухуме В. П. Чернявского и В. Сизова дали следующие результаты:

Предполагая, что наибольший интерес может представить "разрытие широкого бугра у бывшего провиантского магазина и прилежащих к нему мест", В. И. Чернявский, в своей "Записке о памяти. Зап. Зак.", сообщает: "Самое происхождение этого бугра, повидимому, объясняется зарытыми в него до верхнего края высокими стенами и башней. Из подмытой морем части бугра выдаются во всю ширину его (сажен до 2-х) эти массивные стены греческой постройки. Одна из стен этой крепости повалилась и лежит в виде массивной пристани. Другая часть стены выдается из воды па несколько футов. Совершенно соответственно каждой стене, зарытой в береговом бугре, продолжаются в море параллельно лежащие остатки тех же стен. Я проследил их на 30-40 саж от берега, где но вершине сохранившихся остатков можно ходить, т. к. они высоко поднимаются со дна моря. Здесь o же по соседству с бугром, под фундаментом бывшей таможни, обнаружен был при ее постройке квадратный пол из огромных греческих черепиц. Далее В. И. Чернявский указывает, что против названной бывшей таможни "лежат также остатки древних стен, частью зарытые еще в наносный берег, а частью в море. Против стен нынешней ,,турецкой крепости" им же прослежены в море до значительной глубины также остатки древних стен и, между прочим. ()двойная башня с иззубренными волнами верхами стен, но которым однако лее можно ходить, оставаясь большею частью но пояс в воде". Другая огромная башня-против устья Беслетки, на расстоянии 200 саж. от берега-была давно и хорошо известна местным рыбакам. В добавление к этому В И. Чернявский указывает на целый промысел "добывания древних монет и вещей" (главным образом, турками), существовавший в Сухуме. "Желающий брал билет от полиции с платою за него, кажется, о х рублей, без права однако тревожить цельный берег. После каждого сильного волнения моря, когда приводило в движение весь прибрежный щебень и песок, а также отмывалась часть берега, -целые толпы людей бродили по берегу и рылись руками в песке. Находились в изобилии ценные предметы. Здесь же, лет 8 тому назад, двое рабочих нашли золотую царскую корону). Дополнительно В.И. Чернявский сообщает о своих находках (летом 1878 г) кухонных остатков в почве Сухумской набережной, между крепостью и Ольгинской улицей, против бывших таможни и провиантского магазина (множество полуистлевших человеческих костей, кости лошади, быка, кабана; кусок цветного стеклянного сосуда прекрасной работы; во множестве куски кувшинов к других глиняных изделий, большею частью весьма массивной грубой работы и пр.). Найденное было отправлено в комитет московской антропологической выставки, в декабре 1878 г. Равным образом и в кладке стен Сухумской крепости было найдено много древней массивной черепицы (обыкновенной греческой, огромной четырехугольной и круглой) и обломков кувшинов.

В. Сизов производил раскопки в Сухуме летом 1886 года, в двух местах: на бывшей Ольгинской улице и на территории нынешних казарм. Добытый им здесь археологический материал, подробно описанный и фототипически воспроизведенный, а равно внимательное обследование местности к югу от р. Беслетки с находящимся здесь так наз. "Замком Баграта" привели в итоге к чрезвычайно интересным заключениям и предположениям, полную убедителььность которых, по признанию самого В.Сизова, должны обосновать однако "будущие исследователи" и "дальнейшие раскопки". "Греко - римский Диоскурий (позднее Севастополь)" резюмирует В. Сизов - "находился на северном побережье Сухумской бухты, на расстоянии, приблизительно, от сохранившейся древней крепости (т.н. турецкой) до Ольгинской улицы и, вероятно, еще далее к востоку. Судя по большому количеству найденных фрагментов от греческих сосудов на небольшом, сравнительно, пространстве, можно думать, что население этого места было значетльное и давно поселившееся, при том чисто греческое, по крайней мере, следова варварского стиля в этих фрагментах мною не замечено. В средние века эта местность находилась в полном запустении до самого появления здесь турок или абхазских владетелей. Этим только запустением и можно объяснить образование наносного толстого слоя земли над слоем, хранящим следы античной жизни". "Что же касается до местности, лежащей на юг от Сухума, по другую, левую, сторону Беслаты и близко ее устья, где произведены были мои раскопки у казарм, то местность эта, включая сюда и замок Баграта и ближние, искусственно выровненные террасы гор, принадлежит средневековому христианскому Сухуму, бывшему культурным и административным центром грузинского, а позднее мингрельского владычества в этом крае: от соответствует Цхуму грузинских летописей и Акуа - абхазцев .

Доводы и выводы В.Сизова, не лишенные серьезных оснований, не побеждают однако ряда сомнений. Весьма существенно, что в то время, как раскопки на бывш. Ольгинской улице дали на глубине арина под сплошным бескультурным слоем фрагменты "безусловно греческого характера" и "все найденное носитцельный характер классической древности", находки по ту сторону Беслетки, у казарм, попадавшиеся уже на вершок от поверхности и весьма разнообразного состава, при впечатлении исследователя "о какот-то разгроме и насильственном уничтожении когда-то цветущей здесь жизни", носят, главным образом, печать грузинской культуры . И датируются В.Сизовым эпохой XIII - XV вв. Но, разумеется, этого еще недостаточно, чтобы на территории казарм обосновать грузинский Цхом, а у "турецкой" крепости - Диоскурию. Разведки в почве Сухума, произведенные В. Сизовым, были во всяком случае очень незначительны и для топографии древних больших поселений рашающего значения иметь, думается, не могут .Аргументы В. Сизова на карту Фердуче Анконского (1497 г.), изданную Дюбуа, где "Porto menogrello" значится направо от р. Кодора и налево от реки Беслаты, может быть неубедительной: указание карты легко отнесется к устью Келассури, местности, несомненно любопытной по многим признакам. Приведем из "Летописи Грузии" Николая Дадиани, участника событий в Абхазии начала прошлого века, следующее место из рассказа его о наступлении отряда кн. Горчакова на Сухум-Аку в 1821 году: "В ту ночь мы простояли на берегу реки Мачари. Но как только наступило утро, мы выступили. Мы прибыли в Тубун, т.е. в Цхом, совершенно сожгли и опустошили город и окрестные его деревни, а равно и дворец Шарвашилзевых; оттуда прибыли в крепость Аку, где отдыхали в протяжении 4 или 5 дней . Аку у Ник. Дадиани - Сухумская "турецкая" крепость; сожженный и опустошенный вместе с окрестными деревнями и дворцом город Цхом ни в коем случае не район левого берега Беслетки с "замком Баграта": слишком близко. "Твердое убеждение" В. Сизова в тожественности замка Баграта с Цхомом Вахушты и реки Цхом с рекой Беслатой несколько колеблется противоречием слов гурзинского географа ( "Цхом" лежит "на берегах" реки) впечатлению нашего археолога, что "самой неприступной стороной замок обращен к северо-востоку, т.е. к Сухуму, к реке Беслате и к горам, образующим ущелье этой реки: казалось, как будто с этих сторон замок ждал нападения", и что река эта "представляет сама собой стратегическую чертудля поселений в окрестности замка. Ожидать, стало быть, следов Цхома на правом берегу Беслетки - по В.Сизову - не приходится,по Вахушту же - необходимо. Кроме того, и сам В.Сизов на правом берегу, в осмотренных им погребениях признал наличие грузинского населения. Гризунское же название - Самато - имела и нынешняя "гора Чернявского". В итоге, в нашем представлении призраки и древне-грузинского Цхома, разрушавшегося не однажды, от Мурвана Глухого в VIII века (по свидетельству Картлис Цховреба) до кн. Горчакова в XIX в. ( по свидетельству кн. Дадиани) и античной Диоскурии (топографическая связь которой с римско-византийским Севастолем едва ли может считаться установленной) продолжает скитаться по берегам Сухумской бухты.

Что же касается, в частности, Сухумской крепости, то Дюбуа приписывал ее постройку туркам и датировал XVI веком. В. Сизов предполагает лишь турецкую перестройку крепости античной. "Вглядываясь внимательно в кладку нижних частей стен крепости, можно притти к твердому убеждению, что эти части принадлежат не туркам, а древним грекам или римлянам, в чем в особенности убеждает характер цемента, смешанного с кирпичем, а также и куски кирпича древнего типа, вложенные в кладку. Кроме того, саженях в 10 от берега находятся в море части древних стен, и кладка их совершенно сходна с кладкой нижней части крепостных стен.

23. Развалины небольшого храма у горы Бырцх, в бывшем абхазском поселении в 2-х верстах от Сухума, отмечены В.И. Чернявским и кратко описаны Уваровой.

24.Такие же развалины храма, еще меньших размеров и почти круглого, на холме "Яштохо", на речке того же имени, притоке р. Гнилушки, названу Уваровой. Повидимому, об этом же храме писал Чернявский: "Не доходя : аул Барц, на самом гребне водораздела р. Баслы и ручья Хаке-псы (Сухумка) - лежит в густой чаще : храм, полуразрушившийся и греческой постройки.

25. Довольно подробно описаны Дюбуа развалины небольшого храма, на нынешнем Сухумском кладбище, под именем Охваме (что по абхазски значит церковь), окруженного оградой. Теперь храм заново перестроен, и сохранилась лишь ограда.

26. Развалины древнего грузинского монастыря, в ущельи, за названным кладбищем, упомянуты В. Сизовым.

27. Не вполне ясно мимолетное указание В.И. Чернявского о "древних замках, лежащих сзади Сухума на 3-х вершинах. На одной из этих вершин, а именно на горе "Трапеция", легко прослеживаются и сейчас сильно сглаженные многочисленные фундаменты. Самый поверхностный осмотр большой, гладко выровненной площади на "Трапеции" убеждает в застроенности этого места, господствующего над равниной, занятой центральной частью нынешнего города Сухума.

28. Чернявским же указаны по течению Беслетки "два древних замка", на высокой террасе глубокого ущелья, в 5-ти верстах от Сухума, близ замечательного моста, обычно называемого теперь "Венецианским". "Один из замков 2-х этажный, разделенный внутри на несколько комнат. Оба скрыты в страшной заросли, увитой колючими лианами. На другой стороне речки Баслы, под самою почти рекою, вполне сохранились 2 участка прекрасной дороги, высеченной в известковой скале. Дорога эта вела, очевидно, вдоль теснины в следующую котловину; но на дальнейшем протяжении, по-видимому, теперь засыпана. В своем описании этого места Уварова сообщает о развалинах трехэтажного дворца и храма, ставя в связь с ними и мост через Беслетку, который она именует, как "так называемый Генуэзский", замечая от себя, что мост этот "по изяществу кладки может принадлежать скорее греческим мастерам".

29. Келассурская стена. Вдоль левого берега р. Келассури, спускаясь по северо-западному склону ближайшей горы, перерезывая Драндское шоссе и оканчиваясь у моря большой полуразрушенной башней, тянется этот фрагмент "Великой Абхазской стены". Дюбуа полагает, что именно о ней впервые упоминает Птоломей и о ней говорит Стефан Византийский, называя ее "стеной Кораксиенов. В изложении Дюбуа постройка этой стены отнесена к очень глубокой древности. Диоскурийская республика оградилась этой стеной от набегов воинственных соседей-горцев, сванов и кораксиенов (цебельдинцев), опоясав ряд своих городов по побережьб от Келассури до Ингура, уходя в глубь страны, захватив обширное пространство предгорий, протянувшись на 160 верст. На известных расстояниях стена была укреплена башнями. Уварова, видимо, склоняется к предположению Дюбуа, вопреки преданию о построении стены Юстинианом "для защиты якобы Абхазии от набегов соседних горских племен". Сама исследовательница не проследила точно сохранившихся остатков и направления стены, сообщая лишь следующее: "насколько нам приходилось проверять направление : стены, она, по всему вероятию, огибает гору Адагуа, спускается к р. Кодору, огибает далее горы Кеч, Амгару, хребет Пенав, спускается до Мокви, Бедии, Окума, Атангела и берегом р. спускается до самого моря. Об остатках стены в 8-ми верстах от устья Келассури, в районе греческого селения Александровского есть указания В.И. Чернявского и А.Н. Дьячкова-Тарасова. Смысл обоих указаний, что сохранившиеся здесь остатки стены были разобраны новоселами-греками для постройки домов (судьба очень многих памятников Абхазии!). Еще часть стены указана В. Гарцкия в его описании путешествия в знаменитую пещеру Чилоу. "Недалеко от пещеры встречается старинная каменная стена, спускающаяся с гор в долину полукругом. В состав стены входят также старинные четырехугольные башни из дикого камня; они находятся на незначительном расстоянии друг от друга. Надо думать, что археолог Н.В. Никитин и В. Сизов усматривали в Калассурской стене не фрагмент "великой стены", а отдельное береговое сооружение. Последний из них пишет: "судя по башне близ моря, стена эта обращена фасом своим к Мингрелии или Грузии, что именно и указывает на пограничный , оборонительный характер этой стены для византийских владений". Этим предположением вопрос о Келассурской стене крайне затемняется. Где же действительно ее фас? И кого она защищает: византийцев от мингрельского юго-востока или диоскурийцев от варварского северо-запада? Странно для первого предположения лишь то, что стена, подымающаяся от моря по северо-западному склону горы, должна защищать подошву горы от вершины.

Отметим в заключение, что на маленькой карте, приложенной к статье И.Лихачева "Чиловская пещера и легенда об Абласкире - Прометее", имеется обозначение "великой стены" от устья Келассури до Бедии, совпадающее с тем направлением ее, о котором говорит Уварова.

30. Команы - в 12-ти верстах от Сухума, близ сел. Михайловского, при слиянии Гумисты и ее притока Гумы. История открытия здесь греческим археологом К. Врисисом развалин большого храма и "города Коман", где будто бы скончался и временно был погребен Иоанн Златоуст, рассказана арх. Леонидом. Об археологических изысканиях здесь другими исследователями сведений, кажется, нет.

31. Девять башен на правом берегу р. Маджары близ выхода ее из ущелья, у селения Мерхеулы, отчемечены Уваровой, по мнению которой группа этих башен составляет нечто общее с "великой стеной".

32. Дранды. "Дранда" должна быть произведением глубокой древности - говорит Дм. Бакрадзе в своей краткой заметке. "Когда был построен Драндский храм - неизвестно" - сообщает А.М. Павлианов, производивший обследование храма и давший его подробное описание. Выводы в итоге его обследования сводятся к следующему: 1)

Храм, очевидно, византийского происхождения; 2) Позднейшие перестройки значительно изменили его первоначальный вид; 3) в его крестовом плане "легко узнать древнейшую систему центрального купольного храма, хотя и осложненную угловыми пристройками, но еще не вполне слившуюся с базиличным планом и потому отличную от церквей XI-XII в; 4) возможно предположение, что он выстроен не позднее X века.

Один из древнейших памятников византийского зодчества на Кавказе, Драндский храм, где была резиденция епископа, "Драндиеля", ведавшего областью между Кодором и Анакопией, претерпел многое. Исчез его древний мраморный иконостас, уничтожилась покрывавшая его стены роспись, пропали даже бывшие в нем мраморные гробницы. В полуразрушенном состоянии храм был местом загона скота. Лишь в 1868 году последовало, по предписанию начальника Пицундского округа, запрещение пастухам загонять в храм баранты. Ревставрированный в 1871 году, храм весьма пострадал в русско-турецкую войну. Новая реставрация храма относится к 1886 году. С начала 80-х годов в Драндах был учрежден монастырь. Резные плиты из Дранд воспроизведены фототипией в работе Уваровой (таб. XII)

33. Небольшой храм, в 2-х верстах от Дранд на берегу Малого Кодора, реставрирован в 1892 году. Той же участи подверглись в 1899 году развалины древнего храма в 8 верстах от Дранд. Оба названные храма датируются еп. Агафодором XIII-XIV вв.

34. Развалины маленького храма отмечены В. Сизовым в густом лесу на берегу реки Скурчи в поисках его в этой местности Диоскурии.

35. Прибрежный замок или башня Сатамаша - на южном берегу той же бухты. О Сатамаша сообщают некоторые сведения В.И. Чернявский и А.Н. введенский. Последний указывает на попытку (в 1875 году) производства здесь раскопок; не давшую существенных результатов.

Цебельда представляет особый интерес как по богатству своих памятников, так и по исторической судьбе своей. Замкнутый горный край, соседка Сванетии, она в своих отношениях к побережью в разные эпохи, с одной стороны, и к Северному Кавказу, с которым связывали ее перевалы через Главный хребет, с другой, играла, несомненно, роль своеобразную. Ее никем не писанная история - в земле, в руинных остатках, очень мало обследованных. Непокорные воинственные "цебельдинцы" и "дальцы", так упорно боровшиеся за свою независимость, в 60-х годах XIX века поголовно покинули свою родину, и теперь, за отсутствием "этнографического матириала", только камни могут отчасти рассказать нам о прошлом Цебельды - страны "Караксов", как думает Дюбуа.

Некоторые памятники (храмы) описаны или только указаны Уваровой.

36. Храм к северо-востоку от села Ольгинского, на лесистом холме, в бывшем владении Рейнгарда. Описание храма и, в частности, найденных при раскопке резных известковых плит значительных размеров Уварова делает довольно подробно, при чем "пошиб фигур" на плитах определяется ею как "скорее восточный, чем византийский".

37. В двух верстах от этого храма, в бывшем имении Вороновых, на небольшом холме, другой, сильно разрушенный храм. Здесь было найдено еще большее количество резных камней такой же техники и характера, как и в Ольгинском храме. Описание этих плит (с воспроизведением фототипиями в тексте) также уже сделано Уваровой.

38. Лучше сохранился и дал наибольшее количество разнообразных находок храм близ села Полтавского на горе Ахыш. Исследовательница уделила описанию много страниц, отметив, что храм обнесен каменной оградой, примыкающей с запада к маленькому четыреугольному зданию, со следами двери и лестницы, и что за оградой имеются следы построек.

39. Здесь же, у подошвы горы Чижауш, "заметны пещеры в несколько этажей, с галлереями, пилястром и отверстиями, входы к которым настолько осыпались и выветрились, что пробраться к ним невозможно". По соседству же с храмом, по словам Уваровой, - поселяне не раз нападали на надгробные надписи, на надписи на старых деревьях и на храмики меньших размеров (может быть, и не христианские), без алтаря, наполненные приношениями, в виде звериных рогов и стрел. Таким образом, оправдывается предание, называвшее это место Отгилкэ, или священною горою древних абхазцев.

40-47. Та же исследовательница лишь называет (по указаниям местных жителей) еще несколько храмов, того же района: 2 храма на горе Апьянча; 3 храма на реке Келассури, из которых один стоит на скалистом берегу реки; небольшой храм у сел. Георгиевского, в 4-х верстах от Ольгинского; храм около Богатского моста и монастырь в 6 верстах за мостом, в местности Джгерды.

48. По сообщению в Абхазское научное общество, в 1923 году, в 1,5 верстах от усадьбы бывшего имения Вороновых, на небольшом холме были найдены местным крестьянином несколько могильных плит при "чудесных" обстоятельствах. Сейчас на месте находки сооружена небольшая "новенькая" церковь.

49. В версте от той же усадьбы, к западу от горы Апьянча, нами была осмотрена небольшая гора - крепость, с трех сторон естественно неприступная, а с четвертой, юго-восточной, защищавшаяся по пологому подъему рядом сооружений-башен. Одна из башен в нижней части прекрасно сохранила древнюю кладку из массивных хорошо обтесанных плит, скрепленных известью. Вершина горы - ровная обширная площадка со следами древних фундаментов. При беглом осмотре нам удалось собрать много глиняных черепков с характерными орнаментами - такого же типа, как на фрагментах глиняной посуды, найденных В. Сизовым в Сухуме на месте нынешних казарм и воспроизведенных в его работе на фототипиях NN VII и VIII. Найдено было также несколько каменных небольшого размера ядер.

50. В урочище Айцера В.И. Чернявским указан "красивый замок, среди квадратного двора и прилежащий к нему более древний фундамент византийского храма с каменною гробницею, нарта Сосруко.

51. Крепость при слиянии рек Чхалты и Кодора - не обследована, кажется, никем. Связанную с ней легенду рассказывает К.Д. Мачавариани в очерке "Семь дней в горах Абхазии".

52. Спускаясь вновь на побережье, отмечаем в пределах средней, "абживской" Абхазии развалины маленького греческого храма у сел. Киндги, указанного В.И. Чернявским. Храм находится на холме, откуда во все стороны открывается широкий горизонт.

53. Близ сел. Адзюбжа, в Мармале-абагю, развалины небольшого храма указаны А.М. Павлиновым. По его предположению, церковь "не может быть выстроена ранее XIII века.

54. Им же указаны "развалины" (близ сел. Джгерды), "которые рассмотреть весьма трудно, так как они совершенно заросли кустарником, вьющимися растениями и даже значительным лесом". Кладку стен А.М. Павлинов определяет как "греко-византийскую XI-XII века", из булыги, продолженной плиткой кирпича.

55. Больших размеров гробницы, окруженные глубокой канавой, в сел. Лабры указаны в "Путеводителе" К.Д. Мачавариани. Здесь же, в Лабрах, в 1923 году при земляных работах было найдено несколько медных (или бронзовых) топоров (должны быть переданы в музей Абхазского научного общества).

56. Развалины башни в сел. Аквасках указаны А.М. Павлиновым.

57. Развалины храма и башни в сел. Меркулы указаны им же.

58. Развалины храма, сходного с находящимся у сел. Адзюбжа, со следами росписи стен, стертых надписей, со сложенными в стены глиняными голосниками, им же указаны в сел. Джиголи.

59. Развалины большого храма в местности Лашкендер в нескольких верстах от сел. Ткварчелы.

60. Близ сел. Тамыш, в болотистых частях соседнего Кындыгского леса, у берега моря, в местности, называемой Ола-гуана, предполагаются остатки древнего города Гуэнос, называемого уже Скалаксом Карианденским (на карте Ламберти означено - Tguanas) близ устья р. Мокви-Меркулы. Исследований здесь, кажется, не производил никто, несмотря на исключительных археологический интерес этого региона.

61. В 4-х верстах от Очемчир и 2 верстах от моря находится Илорский храм, в низкой болотистой местности, у сел. Илори. "Во времена господства греческих колоний на Черном море Илори был городом. Остатки его указывают в 6 верстах от Илорской церкви, влево от устья р. Маркулы, на берегу моря. Ограда церкви, выведенная из булыжного камня, возобновлена владетелем Абхазии Михаилом Шервашидзе. В ней старых зданий нет: Церковь небольшая, без купола, тоже из булыжника; архитектурой она напоминает Хонскую церковь св. Георгия в Имеретии: Иконостас в ней деревянный, весь заставленный старыми образцами с надписями". Храм весь замечетелен "богатством своих образцов, крестов и вообще церковных принадлежностей". Древнейшие надвиси на обазах - эпохи XV и XVI веков; длинные позднейшие надписи почти все относятся ко времени Левана II или Великого (1611 - 1656 гг), с подробными сведениями об Имеретии XVII века. "В них рассказаны разные случаи из частной жизни отца Левана, Манучара, и самого Левана; перечислены победы его над имеретинским царем и над вледетелями Абхазии и Гурии; указаны опустошение им Имеретии, сожжение Кутаиса и пр. Леван Великий победы эти относит к покровительству св. Георгия Илорского и потому подносит ему в дар образа и кресты, окованные золотом и серебром.

Описания и снимки сосудов, икон и крестов, с текстами надписей, даны А.М. Павлиновым.

Напомним еще, что церковь в сел. Илори была знаменита во всей Западной Грузии ежегодно совершавшимся "чудом" - таинственным появлением жертвенного быка в церковной ограде в ночь под храмовой праздник св. Георгия. Весьма интересен рассказ об этом "чуде" у аб. Ламберти в его "Описании Колхиды".

62. "Величественный памятник прошлого" (Бакрадзе), один из "наиболее обширных и сложных храмов не только в Абхазии, но и вообще Кавказа" (Павлинов), храм в Мокви, верстах в 20 от Очемчир, находится на ровной возвышенной площади по левому берегу р. Мокви. В 1848 г. его осматривал акад. М. Броссе. "Обширные размеры корпуса церкви, опутанные сетью ползучих растений, его кровля, превращенная в воздушный сад, его прекрасный купол, удлиненный высокими стволами деревьев, все это приводит зрителя в удивление. Внутри - стрелою уходящие столбы из превосходно вытесанного камня, 5 кораблей, помост весь устланный белым мрамором без пятен, осколки цветного стекла, остатки карнизов с замечательною резьбою свидетельствуют о большом великолепии и об искусстве, достигшем высокой степени совершенства. Прекрасная галерея окружает главный корабль до столбов купола; кирпич употреблен во всем здании в одних лишь сводах между столбами. К сожалению, паперти обрушились, в окнах выбиты стекла, помост покрыт на полфута сором; к сугубому сожалению, нигде не заметно никакой надписи. Вне храма большая колокольня в роде зарзмской, вправо руины помещения епископа, влево маленький придел, обвалившийся и опутанный растительностью, таковы постройки, составляющие обширную и крепкую ограду Моквинской церкви". В 50-х годах храм был обновлен владетелем Абхазии Михаилом Шервашидзе, утратив облик, очерченный М. Броссе.

В 1659 г. бывший в Абхазии диакон Досифей ( в свите патриарха Иерусалимского Паисия), сам впоследствии паатриарх Иерусалимский, посетил Москви. В его "Путешествии" есть такое сообщение: "Мы вышли из порта Контози (Гагры?), 8 июля и, прибыв в Мингрелию, бросили якорь в порте Курса (Скурча?), где была древняя Диоскурия: Спустя два дня явился к нам Мокфель, епископ епархии Мокфельской: Он проводил нас в монастырь, где имел свое местопребывание. Монастырь сей построен между двух рек, которые соединяются позади его. Между произведениями греческих живописцев, писавших стены монастыря, находится следующая надпись: "Это рисовал живописец в царствование императора Алексея Комнена и Давида царя абхазского, некто Николай, грузинского дворянского происхождения, который ушел в Иерусалим, и жил там, как монах, в монастыре св. Креста, принадлежавшем католикосам Иверии". К нашему удивлению, этот живописец Николай оказывается в числе проживающих в Мокви и провожающих патриарха Паисия с его свитой во дворец Дадиана. Досифей характеризует его, как "умного и ловкого" человека, странствователя по Европе и четь было не ставшего Иерусалимским патриархом. Что-нибудь из двух: или в нашем распоряжении злополучно искаженный текст Досифея ( у Михаила Селезнева в его "Руководстве к познанию Кавказа", книга I, СПб, 1847 г., стр. 30-31) или заключения М. Броссе, Дм. Бакрадзе и А.М. Павлинова, не дающих ссылки на источник, построены на недоразумении в смысле отнесения росписи храма к царствованию Алексея Коменена (1080-1118) и Давида Возобновителя (1089-1125). Недоумения своего разрешить, за отсутствием точного текста Досифея, не можем. От росписи же храма теперь не сохранилось "никаких признаков"; в 1841 году, по словам М. Селезнева, живопись была "чуть видна".

Строителем Моквинского храма - грузинская летопись называет Леона III, построившего также знаменитый Кумудский храм, в нынешнем ахалкалакском уезде. Стало быть построение храма должно быть отнесено к X веку. Архитектурный анализ храма привел А.М. Павлинова к таким выводам: план храма отличается необычайной сложностью; по общей фигуре и конструкции его обнаруживается византийское происхождение; в плане есть сходство с св. Софией в Киеве и Новгороде, постройками XI века; "такого рода планы выработаны в X-XI веках и являются весьма характерными для этого времени".

"Масса памятников седой старины, разбросанных по всему Самурзаканскому участку", как говорит И.Д. Мачавариани в своем "Путеводителе", по-видимому, остается необследованной и за ничтожным исключением не отмечена в наших литературных источниках.

63. Известным и крупнейшим памятником Самурзакани является храм в Бедиа, на одном из притоков реки Окум (река Оходж), в 15 верстах от местечка Окум. Постройку его, согласно свидетельству "Картлис Цховреба", приписывают абхазо-картлийскому царю Баграту III (980-1008 гг), в этом же храме и погребенному. Постройка Бедийского храма именно Багратом удостоверяется также грузинской надписью на массивной золотой чаше, которую в 1865 г. Дм. Бакрадзе видел в числе других редкостей в ризнице Илорской церкви. Надпись следующая: "Святая Матерь Божия, будь ходатайницею перед Сыном твоим за абхазского царя Баграта и матерь его царицу Гурандухту, пожертвовавших сию чашу, украсивших сей алтарь и построивших сию святую церковь". Бедиа служила местопребыванием эриставов, именовавшихся сначала бединами, потом бедиан-дадианами; здесь же была кафедра епископа. Неизвестно, когда Бедиа была оставлена. В 1640 г. ее посетил русский посланник толмач Ельчин. Еще в 1810 году в храме была возобновлена служба - доказательство, что храм был еще в целости. Бакрадзе застал его уже в состоянии разрушения. А.М. Павлинов (в 1888 г.), давший подробное его описание, сообщает: "В настоящее время Бедийский храм находится в полуразрушенном положении, как видно на табл. XIV, но он все-таки настолько сохранился, ч то по оставшимся частям возможно сделать полное представление о его первоначальном виде. Храм оброс густо зеленью, своды его большею частью обвалились, часть главы и купола находятся на весу и едва держится". Как в самом храме, так и на развалинах (колокольни с воротами и большого помещения со сводами и столбами) Броссе прочел несколько грузинских надписей, имеющих значение, с упоминанием имен грузинских царей и епископов-бедиелей.

Отметим из описания А.М. Павлинова: "План Бедийской церкви имеет расположение византийского храма X века, но при более внимательном его обследовании находим в нем некоторые особенности, что позволяет нам считать его за особый вид византийского типа". "Внутреннее устройство храма также разнится от византийского". "Имея план, фасад и разрез, получаем полное представление о Бедийском храме, который следует отнести к памятникам чисто грузинской архитектуры". "По всей вероятности вся церковь прежде была расписана".

64. Дихагузба - около селения Дихазурги, на правом берегу р. Ингура, верстах в 20 от моря. Отмечая местность, известную под этим названием, как "крайне интересную в археологическом отношении", Н.М. Альбов пишет: Дихагузба "лежит на северо-восточном склоне г. Сатанжи, которая сама по себе представляет много интересного. На вершине этой горы находится высокая старая башня, видная издалека, а внизу, у подошвы горы, на берегу р. Ингура, также находятся какие-то развалины. В районе этой местности сыздавна, при распашке земли, делают находки разных вещей, преимущественно оружия. Я имел случай видеть несколько таких находок. Это суть: медный (или бронзовый) топор, наконечник копья и женская застежка (фибула).

Рассказывая об Аттангело (Сатандже) и о постройке здесь в 1832 году русского укрепления, Дюбуа передают следующий эпизод. Когда рыли траншеи, то нашли несколько монет и других предметов. Между прочим был найден резной драгоценный камень. Рабочие мингрельцы заспорили о находке, и тогда Дадиан приказал разбить камень на куски и раздать их спорщикам, совершив таким образом свой "суд Соломона".

65. Им же отмечены здесь "значительные остатки" древнего храма, больших размеров, напоминающего Пицундский.

В.И. Чернявский делает указание: "Имя генуэзской крепости Santa-Angela живет еще в Самурзакандском названии селения Сатанджа.

66. "Остатки седой старины" в селении Гумуриши указаны у К.Д. Мачавариани.

67. Развалины на горе вблизи сел. Саберио, на берегу р. Ингура.

68. Направляясь в Бедию от Очемчир, а оттуда, через Окум, по направлению к Зугдиди, А.М. Павлинов кратчайше отмечает: "По дороге осмотрены небольшие замковые развалины в Ахузе и Амзере, в Кечь-Ноха, в Речи-Гальской и в общине Побчел (в лесу) - развалины церкви с колокольней. На р. Гализе, близ Побчел, видели другую церковь, посвященную св. Онуфрию. Она недавно реставирована. Кроме вышеупомянутых развалин, сохранились следы церквей в Хуада, в Чубулурхе и других местах". "По дороге (от Окума) встречались незначительные развалины, между прочим близ поста на горах расположены друг против друга, развалины четырех башен" - быть может, входящих в систему укреплений великой абхазской стены.

Заканчивая наш - повторяем: крайне неполный - обзор руинного богатства Абхазии, вспоминая замечание В.И. Чернявского, что "развалин, замков и храмов рассеяно в этом крае, в каждой существующей или бывшей недавно общине, столько, что потребовалась бы целая книга для одного их перечисления", оговоримся, что мы совсем не включили в этот обзор многочисленных пещер, известных тому же В.И. Чернявскому и обследованных в окрестностях Сухума (правда, с целью ознакомления с их фауной) К.А. Сатуниным, многочисленных следов древней разработки руд и пользования минеральными источниками, городищ - Цуци-Гвара на горных высотах, о которых рассказывает Н.М. Альбов, им же отмеченных жертвенниках "ахчаквакыхун", что значит место, где лежат стрелы, древних абхазских святилищах (как, например, гора Дудрипш или пещера Оггин, о которой сообщает Рейнеггс) и многих других остатках "седой старины".

(Сухум, 1925.)

(Перепечатывается с сайта: http://www.kolhida.ru.)