Иван Аверкиев. С северо-восточного прибрежья Черного моря

Иван Аверкиев

С северо-восточного прибрежья Черного моря

I

Земли по юго-западным склонам Главного Кавказского хребта, вдоль северо-восточного прибрежья Черного моря, для нас, русских, - весьма малоизвестны. Выселенные горцы, занимавшие полосу земли между прибрежьем и Главным хребтом - племена джигетов, убыхов, шапсугов и далее в горах обществ: Аибго, Псху, Ахчипсху и Кучба - оставили весьма мало таких сведений, из которых можно было бы почерпнуть научные данные: географические, исторические, геологические. С другой стороны, русские, находившиеся в плену у горцев, люди большей частью малоразвитые, также не могли сообщить достаточно данных о местах своего временного пребывания. Наследство наше составляет страна, богатая растительностью и вообще производительностью почвы, - страна, прорезанная в различных направлениях хребтами гор, составляющими побочные ветви Главного Кавказского хребта, с глубокими ущельями, скрывающими ложа рек, из которых многие высыхают в жаркое время и ни одной нет судоходной на большом расстоянии, хотя в устья некоторых могли заходить небольшие турецкие кочермы. Ни дорог, ни сооружений, способствующих развитию торговых отношений и устройству привычной нам жизни, мы не наследовали в местах, оставленных горцами. Жившие по преимуществу в саклях, стены которых были турлучные, и редко в деревянных домах, горцы не оставили и этих памятников своего недавнего пребывания: они сожжены частью самими выселившимися, большей частью русскими, чтобы не оставлять прибежищ для скрывавшихся в горах горцев. Остались памятники надгробные, очень немногие из них каменные, вероятно, сложенные руками русских пленных; но и эти памятники по большей части без надписей и составляют мертвое свидетельство о бывших жителях; оставшиеся же не тронутыми огнем немногие деревянные памятники лишь на недолгое время сохранят память о племенах, оставивших свои земли, - об их заботах относительно путников. Эти памятники, разбросанные в разных местах, устраивались по преимуществу не в дальнем расстоянии от тропинок, строились с навесом и скамейками, а недалеко от них вбивался кол для привязи коня; под крышей памятника путник, застигнутый темнотой или ненастьем, находил себе приют. При этом воспоминание обращается к гордому и мужественному, здоровому и крепкому племени убыхов, управляющемуся выборными старшинами, образовавшемуся из выходцев из разных мест, - племени, часть которого, по свидетельству лиц, имевших с ним сношения, - некрасовцы, чем можно объяснить некоторое сходство языка убыхов с русским, причем многие названия предметов - скамейка, уголь и др. - остались без изменения. Пришлось смириться перед силой обстоятельств некогда гордым обитателям северо-восточного прибрежья. Приводим письмо одного из выходцев в Турцию, Смела Абича, к одному из джигетских князей, раньше общего переселения занимавшего место в Абхазии и живущего здесь. Письмо писано по-турецки и по просьбе было переведено.
Так, Смел Абич пишет: «Скажите всем встречным и знавшим меня о моей погибели; не поезжайте! Наказание Божие продолжается над нами, и жертв искупления еще много будет принесено, ты знаешь, как много уже принесли мы жертв. Бог восстал на нас. Бог отступился от нас, послал на нас голод, затем болезнь...». В 1864 году действительно был дурной урожай кукурузы, главной пищи горцев, а потому в зиму 1865 года чувствовался недостаток в хлебе; в то время появилась сильная оспа. Дальше в письме Смела Абича следует перечень князей и семейств их, погибших после переселения в Турцию, число большое, но мы не видели необходимости перечислить их. Должно полагать, что слова письма «не поезжайте!», есть ответ на желание некоторых переселиться в Турцию...

II

К юго-востоку от русских поселений и постов на юго-западных склонах Кавказского хребта до Черного моря живет племя абхазское. В исторической жизни народов Европы в последние три столетия это племя не принимало никакого участия и имело столкновения только с двумя народами: с турками и русскими. Ввиду совершающихся в Абхазии событий считаем нелишним познакомить читателей с жизнью абхазского племени. Кроме жителей собственно Абхазии к этому племени относится население Цебельды и Самурзакани; до выселения в 1864 году горцев, живших на юго-западных склонах Кавказского хребта, на верховьях реки Мзымта и реки Бзыбь, были общества Аибго, Псху, Ахчипсху и Кучба, принадлежавшие также абхазскому племени, которое населяло частью и северные склоны Кавказского хребта - общества Башилбай, Шегирей, Баракай, Баг и др. В предлагаемой статье мы по преимуществу обратим внимание на жизнь собственно Абхазии; при этом считаем нелишним в кратком очерке припомнить читателям исторические события, приведшие к тому положению дел, при котором Абхазии предстоит теперь сделаться вполне русской областью. Для нас весьма важно познакомиться с бытовой стороной жизни абхазцев и со степенью их развития, а также с географическими и климатическими условиями, под влиянием которых совершалась и будет продолжаться жизнь этого племени; обратим внимание на силы земли: какое они имели влияние на жизнь, и обратно - какое влияние имело племя на силы окружающей природы и на производительность почвы, то есть как оно устроилось в экономии земли и воды, которыми располагало.
В конце XVI столетия турки прочно утвердились в Закавказском крае, подчинив себе Гурию, Имеретию, Мингрелию и Абхазию, а также более номинально, чем фактически, завладели всем северо-восточным прибрежьем Черного моря; но, несмотря на то что турки и построили крепости в Поти, Сухуме и Геленджике, горцы не признавали зависимости своей от Турции. Абхазия, на которую турки имели большее политическое влияние, чем на другие места северо-восточного прибрежья, представляла страну, раздираемую внутренними междоусобиями, к которым присоединяется еще целый ряд восстаний против власти турок. А в XVIII столетии Россия получает большое влияние на дела Закавказского края; в 1771 году русские войска впервые появились в Мингрелии и взяли Кутаис и, наконец, положение дел в Закавказье привело к тому, что к России присоединились: Грузия в 1801 году, Мингрелия в 1803 году, Имеретия в 1804 году и в 1810 году подданство России приняла Гурия. Вследствие этого ряда событий русские владения пришли в соприкосновение с Абхазией. Проследим за историческими событиями, сопровождавшими начавшееся влияние России на Абхазию. Князь Келешбей Шервашидзе, утвержденный турецким правительством в звании владетеля Абхазии вместо сухумского владетельного паши, вследствие вышедших несогласий с Портой впервые обратился к России, прося покровительства, но по проискам турок был убит старшим сыном своим, Аслан-беем, против которого младшие сыновья Келеш-бея - Сефер-бей, Ботал-бей и Гассан-бей - вооружили всю Абхазию. Аслан-бей бежал в Турцию, а Сефер-бей принял владение Абхазией ив 1810 году отдался под покровительство России. Русские войска в 1810 году вытеснили турок из Сухума и заняли крепость небольшим гарнизоном; тем и ограничивалось действие русских в Абхазии, которая оставалась вполне во власти Сефер-бея по делам внутреннего управления.
По смерти Сефер-бея в 1821 году владетелем Абхазии признан был старший сын его - Дмитрий, человек хорошо образованный и преданный вполне интересам России. По проискам турок и сыновей Келеш-бея, Аслан-бея и Гассан-бея, возобновились волнения в Абхазии и потребовали вмешательства русских войск для утверждения владетелем Абхазии Дмитрия, который вскоре умер, не оставив наследников. Мы не имеем точных исторических сведений об обстоятельствах, сопровождавших смерть преданного интересам России Дмитрия; молва сохранила о нем добрую память, и до сих пор в Абхазии смерть этого человека принимается близко к сердцу всеми, расположенными к России. После смерти Дмитрия вновь вспыхнувшее восстание потребовало опять вмешательства русских войск к утверждению во владении Абхазией брата Дмитрия - Михаила, носившего между абхазцами имя Гамид-бей. Последний был владетелем с 1824 года, когда умер Дмитрий (1), до 1864 года, времени утверждения русского управления в Абхазии. В 1829 году, по Андрианопольскому миру, Турция уступила России все северо-восточное прибрежье Черного моря с землями до Кубани; но только с выселением в 1864 году горцев, населявших уступленную область, Россия вполне утверждается в этом крае. В интересах обеспечения влияния России на Абхазию и другие горские племена северо-восточного прибрежья Черного моря в 1830 году наши войска заняли Бомборы, Пицунду и Гагры, а в 1831 году - Геленджик. Это положило начало основанию ряда небольших укреплений на северо-восточном берегу Черного моря, или Черноморской береговой линии, существовавшей до начала Восточной войны (Крымская война 1853-1856 годов. - Изд.).
Мы представили краткий исторический очерк состояния северо-восточного прибрежья Черного моря за последнее время и по преимуществу обратили внимание на историю Абхазии, так как с населением ее предстоит столкновение русскому племени, а другие народы прибрежья удалились со сцены прямого соприкосновения с русской жизнью, оставив почти непочатыми богатства мест своей прежней оседлости.
Из краткого обзора внешних исторических событий жизни Абхазии мы видим, что страна была подвержена смутам и беспорядкам, находясь в управлении турок, кроме того, другие горские племена и общества делали постоянные набеги, разоряли и грабили жителей; внутренняя вражда и междоусобия отдельных княжеских и дворянских родов и семейств еще более усиливали анархическое состояние этой страны. Исторически сложившиеся формы быта Абхазии, представляющие интересный образец политического и общественного строя жизни, в себе самих заключали условия, приводившие к постоянным междоусобиям, родовым и семейным.
Влияние местности, влияние географического положения страны и климатических условий вполне отразились в жизни Абхазии... С начала настоящего столетия Абхазия, как мы сказали, вступила под покровительство России, но оставалась при своих... средствах к развитию, вследствие того, что в период нахождения Абхазии под покро-вительством России, до 1864 года, то есть до времени сложения владетельной
власти князем Михаилом Шервашидзе и введения русского управления, влияние наше на Абхазию было исключительно политическое и частью военное, но не касалось гражданского быта.
Обратимся к политическому строю жизни Абхазии, сложившемуся в древние времена и неизменно существовавшему до последнего времени - до введения русского управления.
Во главе народного управления находился владетель, называвшийся у абхазцев «ах», власть которого была наследственна в роде князей Шервашидзе. Первые исторические известия об этой фамилии относятся к XII столетию, ко временам царицы Тамары. В бытность в Абхазии неоднократно приходилось слышать рассказы о происхождении владетельной фамилии. Мнения народа о том, какой из существующих княжеских фамилий принадлежат владетельные права, несогласны: смотря по тому, кто к какой фамилии привержен, той и приписывает исключительное право на этот титул, ссылаясь, что он принадлежал предкам ее. Вот один из подобных рассказов.
Древняя владетельная фамилия была из рода князей Анчабадзе. Лет за 150 до настоящего времени она состояла из трех братьев. Старший был настоящий владетель и имел двух сыновей и дочь... Два младших брата владетеля, желая получить по наследству право на власть владетельную, убили сыновей старшего брата, за что последний изгнал их из страны. Один из изгнанников пошел в Джигетию, другой же образовал шайку и поселился в Самурзакани; а владение Абхазией перешло в род Шервашидзе. При этом один из рассказывавших эту историю добавил: «Книга, заключающая исторические сведения об Абхазии, хранится в Абхазии у князя Анчабадзе...»
Передаваемые изустно сказания даже о событиях последнего времени представляют часто полнейшее извращение фактов, так же точно, как и сказание о книге, не подтверждающееся более точными данными.
По смерти Келеш-бея русское правительство получило политическое влияние на выбор владетелей и также поддерживало военной силой законных наследников. Власть владетеля была довольно ограниченная, особенно по отношению к князьям и дворянам, которые давали ему установленные обычаем ежегодные подарки не в знак признания его власти, а только для выражения гостеприимства почетному гостю, когда он приезжал в дом. Отношения владетеля к князьям и дворянам были более личные, чем [обусловленные] характером зависимости последних от первого. На обязанности владетеля лежала забота о безопасности страны, а князья и дворяне обязаны были для защиты края в случае необходимости выставлять милицию. Владетель, как и другие князья и дворяне, жил доходами со своих земель, имея крепостных людей. Кроме дохода с имений владетель пользовался частью пошлины с вывозимых из Абхазии товаров. Последние состояли по преимуществу из букового и орехового дерева, меда, воска и кукурузы. По предположению одного из бывших управляющих владельческими имениями, доходы владетеля простирались от 50 до 60 тысяч рублей серебром в год.
Владетель имел право назначать суд, когда к нему обращались за этим тяжущиеся. Владетель назначал суд по следующим делам: наследственным, семейным, по заключению взаимных условий и по делам о воровстве, грабежах, убийствах и кровомщении. Народ, впрочем, редко обращался к третейскому суду, а по большей части следовал закону: око за око, зуб за зуб; за воровство платилось воровством, за кровь мстилось кровью; месть эта называлась канла, она переходила из рода в род, причем в делах мщения принимали участие не только родственники убитого, но и воспитанники, если убитый был из дома воспитателя, и обратно - воспитатели мстили за своих воспитанников; так что вражда иногда принимала большие размеры, и по необходимости приходилось обращаться к суду, который присуждал виновных к плате «кровавой пени». Когда тяжущиеся обращались к владетелю за решением дела судом, то он назначал судей или старшин, называемых бакаульцы. С оказавшихся по суду виновными в пользу владетеля взыскивался штраф, величина которого зависела от рода преступления, подлежавшего разбору суда; бакаульцы также получали определенную плату с виновной стороны; величина этой платы определялась на том же основании, как и штраф в пользу владетеля. Кроме штрафа и платы бакаульцам, с виновного в воровстве взыскивалась сумма, равная тройной цене украденного: две части шли в пользу истца, а третья в пользу бакаульцев. Большое взыскание за воровство влекло за собой обыкновенно новое преступление, чтобы удовлетворить требованию суда. Дорогой суд владетеля большей частью заставлял тяжущихся прибегать к полюбовному окончанию дела или к мести. В первом случае тяжущиеся представляли друг другу поручителей в исполнении взаимных обязательств.
Если решению суда предстояло дело о ссоре или драке, то судьи до разбора дела взыскивали с обеих тяжущихся сторон штраф в пользу владетеля: по 5 коров и по 5 рублей серебром, затем уже производили суд и приговаривали виновного к уплате определенной суммы обиженному.
В важных случаях тяжущиеся для решения дела обращались к суду народному; для чего каждая из тяжущихся сторон выбирала судей из лиц, пользующихся уважением в народе, называемых русскими старшинами; от выбранных судей зависело назначение места и времени суда, на что, впрочем, необходимо было и согласие владетеля.
Для решения важных дел суд собирался в местах, считающихся у абхазцев священными. Перед собравшимся народом судьи давали присягу в том, что будут судить по совести и не отступая от народного обычая. Дело обсуждалось публично, причем выслушивали показания тяжущихся и свидетелей: затем для взаимного соглашения и постановления решения судьи удалялись для тайного совещания; по возвращении судей к народу и до объявления решения приговора с тяжущихся бралась присяга и поручительство в исполнении ими приговора суда. По обычаю народному, не принято допускать к присяге свидетелей, вследствие того что свидетель не отвечает даже за ложную присягу, которая могла случаться очень часто, притом в народе доказатели пользуются дурной славой; часто случалось, что даже в важных делах судящиеся не выдавали свидетелей и участников, боясь получить в народе имя доказателя, и через это проигрывали большие спорные дела. В большинстве случаев суд производился на основании собрания народных постановлений и правил, передаваемых устно от одного поколения к другому; такой суд, производящийся по народным преданиям, носит название адат. В тех случаях судебного разбирательства, которые не подходят под существующие постановления адата, старики и уважаемые в народе люди, знающие хорошо народные обычаи, постановляют свое решение, соответственное прежним по подобным делам решениям, бывшим на их памяти или известным по преданиям. Вследствие низменности и застоя форм внешней общественной жизни, сложившихся в самые отдаленные времена, мусульманство не пустило глубоких корней в Абхазии, а потому и к духовному суду - шариату, основанному на Коране, весьма редко обращались, и то по преимуществу члены низших сословий, так как, по шариату, все правоверные равны пред Кораном, и пеня, взыскиваемая за преступление, одинакова, из какого бы сословия виновный ни происходил, например: пеня за смерть князя и дворянина налагается такая же, как и за смерть крестьянина; между тем, по адату, личность князя и дворянина считалась неприкосновенной, и в прежнее время за кровь князя убийца из зависимого сословия осуждался на смерть, а вместе с ним той же казни подвергался и весь род его. С течением времени смягчились постановления по адату, и смертная казнь убийцы заменена пеней, но за смерть князя и дворянина назначалась несравненно большая пеня, чем за смерть члена зависимого сословия.
Поэтому члены низших сословий искали суда по шариату, а члены независимых сословий - по адату. В преступлениях неважных допускался суд по шариату, для которого нет необходимости в приискании посредников - решение же постановляется муллой.
В последнее время смертной казни не существовало в Абхазии. Перед судом князья и дворяне отвечали за преступление только своей собственностью, крестьяне подлежали такой же ответственности, но, за недостатком средств для уплаты пени, отвечали личной свободой; даже за отцеубийство, считавшееся важнейшим преступлением, виновный только отдавался в руки владетеля и подвергался изгнанию из страны.
Решение дела судом обыкновенно влекло за собой, как мы уже сказали, определенное по адату взыскание с виновной стороны в пользу обиженной, причем платилось: за убийство князя - 30 мальчиков, лошадь с седлом и полное вооружение горца; за убийство дворянина - 16 мальчиков, лошадь с седлом и полное вооружение горца; за убийство вольного жителя - 2 мальчика, ружье и шашка. Рост мальчика, идущего в уплату, должен удовлетворять определенной адатом мере: мерой роста служила длина ладони, причем определенному числу ладоней получателя должен был удовлетворять рост мальчика, идущего в уплату пени. Вместо мальчиков допускалось делать уплату определенным количеством скота.
Дела о долгах были весьма сложны и запутаны, если долг был не денежный, а занята какая-нибудь вещь или предмет, что весьма часто случалось при малом обращении денег в стране. Если кто задолжал другому корову, то через год обязан был возвратить корову с теленком, через два года - две тельные коровы, через три года - две коровы и двух телят и т. п.: долг вырастал до огромных размеров. При займе денег обыкновенно платилось по 5 процентов в месяц...

III

Основание политического строя жизни абхазского племени составлял союз родовой (2), фамильный, под опекой которого члены союза находили защиту и покровительство против насилия посторонних, и месть за оскорбление или убийство одного из членов союза переходила в обязанность всех, составляющих родовой союз; поэтому так часто канла - месть за кровь - принимала огромные размеры. Родовым союзом в некоторой мере обеспечивалось спокойствие и безопасность отдельных лиц, так как в делах одного члена союза принимали участие и другие члены. Некоторые явления жизни абхазцев свидетельствуют о стремлении к расширению влияния родовых союзов и к взаимному их сближению, чтобы через общность интересов достигнуть возможной безопасности и спокойствия в стране. К таким явлениям жизни относятся усыновление и отдача детей на воспитание из одной фамилии в другую. В случаях ссор и несогласий виновный, по решению суда в знак примирения, усыновлял обиженного или его сына. Существуют две формы усыновления: одна состоит в том, что обиженный призывается в дом нанесшего ему оскорбление и при свидетелях три раза целует грудь жены или матери хозяина дома, затем отпускается с подарками, считаясь усыновленным; по другой форме усыновления - сын обиженного живет от одного года до трех лет в доме ответчика и затем с подарками возвращается в дом отца. В обоих случаях ценность подарка определяется на основании существующего обычая, народным судом. У абхазцев, как и у других горских народов, населявших северо-восточное прибрежье Черного моря, дети не живут под кровлей родительского дома, а до 14-летнего возраста воспитываются в чужом доме и нередко отдаются на воспитание даже в другое племя. В сословиях князей, дворян и вольных жителей этот порядок воспитания - явление общее. Естественно, что между воспитываемым и воспитывающими установляется взаимная привязанность, и народный обычай, считая такое чувство необходимой основой отношений этих лиц, возлагает на обязанность воспитанника и воспитателя взаимно мстить за оскорбления, нанесенные членам родовых союзов, к которым они и принадлежат. Таким образом, идея об общности интересов жизни, мира и согласия, составляющая основание родового союза, через усыновление и воспитание членов других союзов более и более распространялась.
Родовые союзы составляли собственно члены двух свободных сословий: князья и дворяне; зависимые же от них сословия обязаны были защищать своих князей или дворян и мстить за них врагам. Князья и дворяне, покровительствуя зависимым от них людям, по обычаю народному, обязаны были требовать удовлетворения от родового союза, из которого происходит обидевший подвластного им человека. В тяжбах и ссорах членов зависимых сословий князь или дворянин был прямым посредником.
Родовые союзы не объемлют всех интересов народной жизни, и между жителями данной местности или урочища, хотя и принадлежавшими к разным родовым союзам, по делам хозяйственным или в интересе взаимного обеспечения собственности и спокойствия из условий самой жизни возникали взаимные обязательства. По делам местного интереса жители отдельных урочищ созывались на местные собрания, для решения же важных дел, касающихся интересов всей страны, выбирались депутаты, но не от отдельных фамилий или родовых союзов, а от каждой местности или урочища. Выбор судей также вносил в страну взаимную зависимость жителей, основанную не на союзе родовом, а на началах уважения к лицам, пользующимся доброй славой и знающим законы страны, что служило также средством сближения отдельных родовых союзов.
Народные собрания, как и народный суд, происходили на местах, считающихся священными; русские называют такие места присяга. У джигетов таким местом собрания был небольшой холм, называющийся Чугурха-наха, находящийся близ реки Чугур, верстах в 15 от Гагр. Холм этот недалеко от берега моря окружен с трех сторон возвышенностями с крутыми склонами. На холме росло дерево, около которого валялись обломки оружия; дерево это было увешано лоскутками разных материй, а из ствола его торчали вбитые гвозди, все это - жертвы во имя успеха набега. Народные собрания прежде собирались также в оградах древних монастырей, которых развалины сохранились до настоящего времени. Подобные постройки уважались у абхазцев, как и у других горцев, и места их считались священными.
Во главе родовых союзов стояли князья (тавад) и дворяне (амиста), те и другие имели одинаковые права над зависимыми от них сословиями. Они владели крестьянами, обязаны были собираться вместе с крестьянами для защиты края и, как уже сказано, за преступления отвечали перед судом только своей собственностью. Достоинство княжеское или дворянское было исключительно наследственно, и никто из низших сословий не мог получить права на титул князя или дворянина. Владетель никого не имел права возвышать в эти звания, но за услуги, оказанные ему собственными крестьянами или выходцами из других племен, владетель возвышал их в достоинство своих телохранителей, называвшихся у абхазцев ашнахмуа или просто шинакма. Сословие это пользовалось правом владения землей и крестьянами; члены его были избавлены от податей, но на обязанности их лежало охранение личности и дома владетеля; по обычаю народному, шинакма имели право жениться на дворянках. В политическом строе жизни абхазцев сословие шинакма представляет как бы зародыш среднего сословия, хотя образование его совершенно иное, чем среднего, промышленного и торгового сословия в государствах Европы.
В Абхазии существует три вида зависимых сословий: вольные жители; крестьяне, живущие своим хозяйством, и агруа, или рабы.
Владение землей было наследственно исключительно в родах независимых сословий, а потому всякий выходец из других племен или житель Абхазии, желавший заняться хозяйством или искавший защиты от насилия и притеснения, поступал в зависимые земельные отношения к лицам независимых сословий, и таким образом составилось особое сословие вольных жителей. Члены этого сословия за землю, находящуюся в их пользовании, обязывались определенной платой и работой. Плата была различная, но у большинства владетелей вольный житель обязан был летом принести ягненка, а зимой - барана или что может, соответственной, впрочем, ценности; с семейства вольного жителя также бралось от 5 до 8 мер кукурузы. У большинства земледельцев вольные жители работой обязаны были только три дня в году: весной семейство вольного жителя в один день обязано было вспахать своим скотом и сохой и засеять определенную часть земли землевладельца; затем летом вольный житель отрабатывал еще два дня: один - во время прополки сорных трав и подбивки кукурузы, а другой - во время уборки хлеба. При выездах землевладельца из имения вольный житель обязан был конвоировать его. При выходе замуж женщины из семейства вольного жителя отец ее или брат обязан был сделать землевладельцу подарок, обыкновенно дарилась корова, за что землевладелец одаривал семейство, приносящее подарок. В случае смерти члена этого сословия и неимения наследников мужского пола землевладелец наследовал имущество умершего, выделяя часть ценности его женщинам из семейства этого последнего.
У некоторых князей и дворян вольные жители отбывали довольно большие повинности, например: семейство вольного жителя обязано было обработать определенное количество земли, убрать хлеб и доставить в дом землевладельца; вместо работы допускалась уплата кукурузой; а ежегодная плата не ограничивалась ягненком и бараном - вольный житель обязан был дать корову да определенное количество мер вина.
Дворовые крестьяне, анхае, живущие своим хозяйством, обязаны были работать на помещика определенное число дней в неделю, обыкновенно три или четыре дня. Из достатков своих крестьянин должен был часть отдать помещику, например половину дневного удоя молока своих коров или коз, а также обязан был пасти и беречь стада помещика. Кроме того, у некоторых помещиков на обязанности крестьян лежало прокормление в зимнее время лошадей, а иногда и части стад помещика. Женщины, находившиеся в семействе крестьянина, обязаны были ходить в дом помещика на работы. Дочери крестьянина до замужества постоянно находились в доме помещика и большей частью поступали в приданое при выходе замуж княжеских или дворянских дочерей. Если же дочь крестьянина выходила замуж, то за нее с жениха брался выкуп, или калыж, от 10 до 20 коров, смотря по достоинствам девушки как работницы и по наружным ее качествам. При женитьбе крестьянина часть калыма уплачивалась помещиком. У большинства помещиков холостые крестьяне не состояли в обя-зательных к ним отношениях. За притеснения или за обиды крестьянин имел право требовать своего владельца на суд, и в случае справедливости показаний освобождался от обязательных отношений, а для защиты себя от мщения помещика он искал покровительства у другого владельца, вступая к нему в те же отношения и обязательства, в каких был к прежнему.
Члены третьего зависимого сословия, крестьяне, не имевшие права владения собственностью и называемые агрус обязаны были постоянно работать на помещика, составляя полную его собственность. Сама жизнь раба, существовавшего без всяких прав, личных имущественных, ничем не была обеспечена: владелец мог убить агруа, продать детей его, разлучить мужа и жену. До введения русского управления в Абхазии встречалось довольно много арапов с совершенно смуглым лицом, большинство их было рабами и теперь перепродано обратно в Турцию.
Рабами имели право владеть как князья и дворяне, так равно и члены других сословий: шинакма, вольные жители и крестьяне, владевшие собственностью.
Помещики имели право продавать крестьян и отдавать их за долги, причем крестьянин ценился обыкновено в 50 коров. Дворовые крестьяне имели право выкупаться, но выкуп был так велик, что не очень многие могли воспользоваться этим правом, при большом семействе стоимость выкупа доходила до 100 коров. У некоторых князей и дворян в число их доходов входила часть добычи от воровства зависимых жителей; между тем, если воровство случалось в доме самого помещика или в стаде его и даже в доме, где воспитывалось дитя его, то с виновного взыскивалось 15 коров и даже более, сверх возврата украденного.
Со времени введения русского управления в Абхазии во многом изменился строй жизни народной как в деле суда, так и в деле сословных отношений. Русское управление в короткий срок, со времени учреждения его, оказало огромнейшее влияние на жизнь Абхазии. Сущность этого влияния определятся введением в народную жизнь власти охранительной и исполнительной. Мы не имеем данных, чтобы вполне определить все, что сделано со времени введения русского управления в Абхазии, это может составить особую статью; в очерки же наши вносим мы наиболее важные обстоятельства, замеченные во время краткого пребывания в Абхазии по введении русского управления.
Суд в Абхазии основан по-прежнему на началах народного суда: все обвинения доказываются присягой подсудимого или того, чье дело поступило на рассмотрение народного суда; по соображению выборных судей и важности разбираемого дела к присяге приводятся и более или менее соприкосновенные к делу. Наказание за воровство изменилось: с одной стороны, установлен иной размер взыскания, а с другой - в случае повторения этого преступления имеет место вмешательство административной власти, которая за воровство, совершенное вторично, не только требует возвращения украденного, но и подвергает виновного аресту, а за третье воровство преступник судится по русским законам.
За убийство вообще виновный судится по русским законам.
Поземельные споры решаются на основании показаний стариков и лиц, пользующихся уважением в народе, причем показания должны быть утверж-дены присягой. Законным процентом по долгам признаются 4 процента в год. Отменой огромной платы, следовавшей с подсудимых в пользу владетеля и судей, равно и больших штрафов, введением за убийство суда по русским законам во многом изменен строй жизни абхазцев, чему также много способствовало ограничение власти князей и дворян по отношению к подвластным им крестьянам.
Введение русского управления в Абхазии имело влияние и на сословные отношения. Уничтожено право помещиков продавать детей рабов и вообще разлучать членов их семейств. Переход крестьян в сословие вольных жителей значительно облегчился; выкуп уменьшился до 20 или 25 коров; притом если несвободный крестьянин попал в это сословие из сословия вольных жителей, то ему предоставлено право доказать в народном суде свое происхождение из вольного сословия, а если суд признает доказательства основательными, то, по удовлетворении во всем должном помещика, крестьянин становится свободным.

IV

Жизнь семейная абхазцев, жизнь у домашнего очага и ведение хозяйства представляют много интересного. Глава семейства, отец, пользуется большой властью; он полнейший, неограниченный властелин в доме - гордый и деспотичный; по народному обычаю, отец не должен ласкать детей; ласка считается выражением слабости характера. В некоторых случаях отец имел право жизни и смерти над женой и детьми; и если злоупотребления родительской властью отца бывали редки, то это должно отнести к тому, что, во-первых, дети в семействах князей, дворян и вольных жителей не воспитывались в доме родительском, а потому столкновения отца и детей были редки; во-вторых, к тому гордому удалению отца от детей, которое так заметно в семействах абхазцев. Наружное уважение со стороны младших должно высказываться в каждом действии по отношению к отцу, к старшему брату и ко всем старшим летами; сын, даже став семьянином, не имеет права садиться в присутствии отца; младший обязан всегда уступать лучшее место старшему в почетном углу дома и пред очагом, а в толпе пропускать его вперед.
Большинство абхазцев - магометане, но они редко пользуются правом иметь несколько жен, а ограничиваются одной и наибольшее - двумя женами, причем вторая поступает в дом не иначе как с согласия первой, которая и остается главной хозяйкой (3).
Народный обычай подвергает женщину полнейшей зависимости от мужа, и она не пользуется ни уважением в семействе, ни правом голоса в более или менее важных делах, касающихся семейной жизни. Женщина, вышедшая замуж, родственниками своими защищена только от произвола мужа в делах развода, который допускается не иначе как по обоюдному согласию. Подвергая женщину самой деспотической зависимости от мужчины (4), так что в случае замеченной неверности со стороны жены муж имел право убить ее, не отвечая за убийство перед судом, общество весьма снисходительно относилось ко всем уклонениям мужчины от выработанной формы семейной жизни и брачных отношений, и если дело по этому предмету доходило до народного суда, то и тогда мужчина подвергался только очистительной присяге, между тем как женщина, по народному обычаю, в случаях нарушений условий семейной жизни, по суду изгонялась из дома мужа к своим родственникам. Человек, бывший причиной нарушения женщиной супружеской верности, обыкновенно преследовался мужем, как за кровное оскорбление, и закон не ставил мужу в преступление убийство любовника. В первый день замужества женщина получает подарок, называемый мекях, который в случае развода, при недоказанной неверности жены, остается при ней.
Платимый мужем мекях яснее всего выражает взгляд абхазов и других горцев на брачный союз, в основании которого была покупка женщин; последние же, со своей стороны, все достоинство свое основывали на большей или меньшей покупной цене. От этой привычной купли и происходило то равнодушие и даже циничное довольство, с которым невольницы отдавались в руки покупателей, чтобы быть снова перепроданными в гаремы турецкие, где им определялась довольно высокая цена. Трудно было бы ожидать более выработанных человеческих условий жизни для женщины в обществе, в основе которого было право сильного. Впрочем, должно отдать справедливость тишине домашней жизни абхазцев и горцев, выселившихся с северо-восточного берега Черного моря: со стороны мужа, как вполне сознающего свою силу, было снисхождение к слабому; из сознания собственного достоинства муж никогда не прибегал к побоям и ругательствам; «с домашними сценами» не была знакома семейная жизнь горцев прибрежья, а в случаях серьезных несогласий прибегали к разводу.
Вот один из примеров, который показывает, что в случаях больших семейных несогласий дело решалось без всяких насилий со стороны мужа.
В одном из укреплений, занятом русскими войсками, из ближнего аула пришла абазинка, прося помощи и влияния воинского начальника, чтобы он заставил ее мужа переменить поведение, нарушающее законы семейной жизни. На вопрос, не делает ли муж насилий, не бьет ли ее, женщина с удивлением посмотрела на присутствующих и ответила отрицательно; между тем по справкам оказалось, что муж ее, действительно, был дурной человек, занимался воровством, а не делами семейными и хозяйственными; общество селения, где жила женщина, помирило ее с мужем.
На всем северо-восточном прибрежье Черного моря до последнего времени шла торговля женщинами, и нет сомнения, что турки вывозом молодых девушек в течение продолжительного периода вла-дычества в Абхазии и на всем северо-восточном берегу Черного моря много способствовали упадку цивилизации, более или менее унаследованной в этих местах от греческих и генуэзских колоний. Вывоз женщин прямо способствовал обновлению турецкого племени.
Гиббон говорит: «Торг людьми произвел, кажется, то, что азиатские народы стали красивее; турки, потомки гуннов, которые были так некрасивы, от сношения с Кавказом теперь очень красивый народ».
Расчет вел к продаже наиболее красивых девушек; все же не имеющие хорошей цены оставались на родине, а потому так некрасивы вообще абхазцы, происходящие из нижних сословий, и даже лица некоторых дворянских фамилий, из семейства которых девушки продавались в Турцию. Совсем другое представляли жители горных абхазских обществ, а также убыхи, не торговавшие женщинами, как абхазцы и джигеты; красивые женщины тут встречались довольно часто; так, например, дочери аибгского князя Толопаря Мар- шани были замечательные красавицы. В обществах, где не было торговли женщинами, в самих женщинах не проявлялось рабское унижение, а на
против - они были даже воодушевлены геройством; так, при занятии Аибги две девушки вышли с ружьями на плечах, готовые защищать свое пепелище. Вы-рождение прежнего типа низших сословий в Абхазии, вследствие продажи женщин, приводило некоторых путешественников к предположениям, что князья и дворяне в Абхазии не одного с народом происхождения, так как они отличаются от зависимых жителей крепким, здоровым и красивым телосложением.
Замужняя женщина у абхазцев ведет затворническую жизнь, но этому обычаю следуют не очень строго, даже в домах князей, наиболее придерживающихся форм магометанской религии; женщинам же низших сословий и нет возможности вести такую жизнь, вследствие обязанностей, налагаемых крепостной зависимостью от помещика, исполнение которых часто соединено с необходимостью оставлять дом. Женщины редко следуют восточному обычаю закрывать лицо и носить покрывало; а если женщина встречается с мужчиной, даже с русским, то она только показывает желание закрыться руками или платком, но не исполняет этого. Незамужние женщины ходят с открытым лицом. По обычаю абхазцев, существовавшему, впрочем, и у других горцев северо-восточного прибрежья Черного моря, по смерти мужа жена переходит к брату мужа, если на то существует обоюдное согласие; так было, например в семействе князей Инал-ипа. Имение князей Инал-ипа, считающихся первыми князьями абхазскими после фамилии владетельной, занимает великолепнейшую местность между реками Бзыбь и Мечища, но большинство аулов здесь разорены и сожжены Солохой Чичаго, убившим своего брата, мужа вдовы Инал-ипа. До сих пор абхазцы указывают дуб, стоящий на возвышенности в урочище Багрыпш, из-за которого, по их словам, «брат убил брата»; они называют дуб «Эль». В семействе Инал-ипа остался третий брат - Тито, который, по обычаю, должен был взять в жены вдову, бывшую за двумя старшими братьями, известную в Абхазии своей красотой, сохранившейся до сих пор, но год тому назад еще не было выражено согласие с обеих сторон на брак, а потому не можем сказать, вышла ли вдова Инал-ипа за третьего брата. Приведенный пример подтверждает принятый в Абхазии обычай перехода жены по смерти одного брата к другому (5).
В домашней жизни на обязанности женщин лежит забота о хозяйстве в доме, но случается видеть их работающими и в поле. Интересно распределение работ и занятий между членами семейства...
Но местами земля так плодородна, что без больших усилий один рабочий может прокормить человек 15, а потому так много времени остается для усовершенствования себя в наездничестве, на разъезды по другим аулам и вообще на праздное препровождение времени. Всякий случай - поминки, празднества - привлекают огромное число зрителей. Представляем описание поминок у абхазцев, совершение которых берет несколько дней. По народному обычаю, жена, чтоб не потерять уважения в народе, должна оплакивать смерть мужа с выражением страшного отчаяния и самоистязаниями. Она является перед посторонними с воплями и криками, босая, с раскрытой грудью, с распущенными волосами, причем руки, лицо и грудь исцарапаны до крови. За похоронами следуют поминки, на которые собирается обыкновенно мног: народа, и все живут несколько дней за счет родственников умершего, а потс- му, как бы для покрытия этих издержек, каждый из присутствующих обязан сделать вдове посильный подарок. Поминки оканчиваются обыкновек:-:: скачкой на приз, в которой принимают прямое участие мальчики от 12 дс 14 лет. Расстояние, на которое скачет очень велико; иногда оно простирается от 30 до 40 верст по страшно пересеченной местности.
Одну из хороших сторон общественной жизни абхазцев составляет забота о бедных, причем таких нищих, каких мы привыкли видеть в других местах, там нет; бедные всегда получают коллективное пособие; например, оставшейся без средств к жизни вдове другие жители аула всегда помогут посеятъ и убрать хлеб, чтобы обеспечить ее существование.
По существовавшим у абхазцев законам о наследии женщины не участвовали в доле при дележе имения: оно переходило в наследство к сыновьям или родственникам мужского пола. Дочери умершего получали до замужества пропитание от братьев или родственников покойного, которым досталось имение, причем наследовавшие обязывались дать по состоянию умершего приданое при выходе их замуж.
Раздельность частных хозяйств, вследствие влияния местности, и богатая жатва, доставляющая возможность легко добывать пропитание, а также избыток свободного времени развили у мужского населения Абхазии стремление к бродячей жизни; мужчина не засиживается дома, а беспрестанно переезжает от одного родственника или знакомого к другому. Эти частые переезды развивали у абхазцев потребность во взаимном гостеприимстве; во имя гостеприимства и друг (дост) и недруг находили защиту и безопасность под крышей дома хозяина, к которому приехали, причем для почетного гостя жертвовались последняя скотина, последняя горсть гомми и кукурузы. Для приема гостей в более богатых саклях имеется особое кунацкое помещение, состоящее из отдельной комнаты, в которую вход обыкновенно со двора; против двери в земле сделано углубление, в котором разводится огонь; дым от горящих дров идет в трубу, плетенную из сучьев и обмазанную внутри глиной, смешанной с навозом. В стене, противоположной дверям, проделывается окно, обыкновенно запертое ставнями, его назначение - дать возможность по временам следить из кунацкой за тем, что делается во дворе, а свет в кунацкую проходит через растворенную дверь. Угол комнаты наискось от входа, ближе к которому проделывается окно, считается почетным; по стенам кунацкой вбиваются гвозди для вешания оружия. В более богатых кунацких на полу разостланы ковры и тюфяки, на которых разложены подушки; для омовения, по магометанскому обычаю, имеются таз и кувшин, а для совершения молитвы - маленький коврик. Кушанье у абхазцев подается на низеньких столиках и представляет большое разнообразие азиатской кухни. Хозяин обыкновенно не садится за стол в присутствии гостей. Некоторые из князей и дворян имеют очень удовлетворительные постройки дома, но большинство населения живет в турлучных (плетенных из сучьев) саклях; постройка такой сакли стоит одной коровы.
Помещикам, имеющим большое количество мелкого скота, приходится иногда нанимать пастухов или отарщиков. Вот пример тех условий, которые заключаются между хозяином отары и пастухом. Пастух нанимается на несколько лет и в первые два года получает плату по барану, на третий же год половину всего приплода во время исполнения обязанности отарщика. При этом основании найма достигается хороший уход за «барантой», ибо интерес сохранения скотины в хорошем состоянии общий для нанимателя и нанимаемого. Если издохнет баран или овца, то отарщик обязан принести хозяину отары шкуру; если волк унесет барана или овцу, то пастух старается отыскать рога, чтобы тем доказать свою рачительность в уходе за отарой, и тогда он считается свободным от ответственности, так как пропажа признается не зависевшей от его воли...
В последнее время пребывания горцев на северо-восточном прибрежье Черного моря у них начало проявляться сознание слабости их общественной организации и необходимости обновить строй жизни введением управления, более упорядочивающего гражданский порядок и племенное единство. Таким объединяющим и устроительным началом между выселившимися горцами прибрежья явился мюридизм, последо-ватели которого признавали необходи-мость организованной охранительной и исполнительной власти, с распорядителем во главе, или наибом, каким у абадзехов был Магомед-Амин, посланный Шамилем. Окончательное покорение Кавказа прекратило политическое развитие и даже существование черкесского племени на северо-восточном берегу Черного моря; в жизнь же абхазского племени внесено русскими в 1864 году более или менее организованное управление, обеспечивающее гражданское развитие страны.

V

Насколько позволили имевшиеся под рукой данные, мы представили очерки бытовой жизни абхазцев, касаясь по возможности и жизни других горских племен, оставивших земли по юго-западным склонам Кавказского хребта и переселившихся в Турцию.
Теперь обратимся к вопросу, как устроились абхазцы в экономии земли и воды, которыми они располагают. К сожалению, для решения этого вопроса мы имеем весьма мало сведений статистических, географических, кли-матических о богатстве почвы и о рас-тительности. Результаты топографической съемки, бывшей в 1864 и 1865 годах для частей Западного Кавказа, могут дать более или менее точное понятие
о виде местности, о количестве земли, удобной для хлебопашества, о количестве лесов и других угодий, но перед нами нет результатов этой съемки. Недра земли не исследованы, о характере и степени плодородности земли также невозможно, по недостатку опытов и наблюдений, сказать достаточно полно и определенно; но насколько возможно, насколько имеем данных, постараемся хоть приблизительно разрешить поставленный нами вопрос.
По имеющимся статистическим сведениям за 1865 год, народонаселение Абхазии вместе с Цебельдой простирается до 79 190 душ обоего пола. Это народонаселение по округам распределяется так:

Округа                               Дворов                 Душ обоего пола

Сухумский                         2 826                       16 475
Бзыбский                           3 726                        20 090
Абживский                        5 049                        32 182

Приставство
Цебельда                            1 436                        1 044

Всего                                  13 037                      79 190

Все это народонаселение занимает пространство между Главным хребтом и берегом Черного моря, от реки Дзы-Акуара (река Гагрыпш, как называют русские, протекает близ укрепления Гагры) до реки Ингур.
Главный хребет Кавказских гор, направляясь от Эльбруса к северо-запад; вдоль берега Черного моря, крутыми террасами параллельных хребтов спускается к северо-восточному берег Черного моря, образуя неширокие долины между параллельными хребтами и узкое равнинное пространство предгорий со стороны моря; местами отдельные хребты гор круто обрывают ся в море; так высокий хребет гор, пересекающий реку Бзыбь, идет к Гаграм и на пространстве между Гаграми и рекой Хошупсе упирается в самый берег так, что проезд от Гагр к мысу Адлер на этом пространстве сопряжен с большими трудностями, а во время морского прибоя совершенно невозможен во многих местах. Хребет этих гор, наиболее возвышающихся на всем прибрежье, носит название Гагрских гор и обращал внимание моряков, как примета скорого приближения к Гаграм, которые при движении судов из Новороссийска к Сухуму, до выселения горцев с северо-восточного берега Черного моря, представляли первый пункт стоянки. Часть этого хребта, от реки Бзыбь до Гагр, абхазцы называют Ахохшера, или горы Голубей. Продолжающийся от реки Бзыбь до Сухума и далее хребет этот представляет мало удобных проходов; через него против селения Лыхны (по-турецки Соук-Су) прошли в 1864 году жители Кучбы с князем своим Бзигяузом. Другой перевал из общества Кучба был прямо на Бомборскую равнину, но он чрезвычайно труднопроходим.
Между хребтом этих гор и берегом моря образуется равнина, пересеченная местами небольшими ветвями гор, как, например, ветвь, отделяющая урочище Багрыпш, находящееся близ реки Мечища, от Пицундской равнины. Горные реки при устьях своих образуют наносные равнины, выдающиеся в море в виде мысов; так, например, реки Бзыбь и Мзымта образуют по выходе из гор большие болотистые равнины, покрытые непроходимыми лесами дуба, ясеня, чинара, ольхи, ореха, каштана, черешни, шелковичного дерева и других, которые перевиты виноградными лозами и колючкой, так что образуют непроходимую чащу. Небольшие ручьи и речки скрывают ложе свое в этой непроходимой чаще лесов. Они текут в низменных берегах и, разливаясь, образуют почти сплошное пространство болот на местности под лесом. Из рек, берущих начало свое на юго-западных склонах Кавказского хребта и наиболее достойных внимания по своей величине, упомянем Мзымту, Бзыбь и Кодор. Первая из них по выходе из гор течет по болотистой равнине, оканчивающейся Адлерским мысом. Река Бзыбь отличается быстротой изменяемости уровня и скоростью течения, так что при переправах через нее гибнет ежегодно много людей, а потому горцы называют ее бешеной рекой. С большой быстротой в полноводье выносит она в море огромные деревья, иногда в два обхвата и более, и на несколько миль от берега заметна муть от выносимых рекой в море песка и ила, а на поверхности воды далеко в море видны плавающие огромные карчи (6). При устье реки Бзыбь собираются огромнейшие стада бакланов и рыболовов, а в море, в параллели с устьем реки Бзыбь, держатся большие стада дельфинов. Река Кодор не представляет такой быстроты течения, как Бзыбь, и в нижних частях ее находится большая равнина, оканчивающаяся Кодорским мысом. Большую часть года переправа через эти реки возможна вброд, хотя и сопряжена с довольно большими трудностями.
К низменным местностям Абхазии вполне можно отнести следующие слова Либиха: «Если местность состоит из твердых скалистых пластов, покрытых нетолстым слоем почвы, на которой растет растительность с густой листвой, то просачивающаяся через такой слой вода будет приносить местностям, лежащим ниже, много минеральных веществ, служащих пищей растениям, потому что нетолстым слой почвы не может задержать их в большом количестве. Частицы такой почвы, увлекаемой дождевыми потоками и уносимой ими в долины и низменности, образуют тут почву, степень плодородия которой может быть весьма различна; она изменяется с их химическим составом, от которого зависит способность почвы извлекать те вещества, которые служат пищей для растений; но во всяком случае такая почва, образовавшаяся из вынесенного ила, будет насыщена теми минеральными, питательными для растений веществами, которые содержались в воде, из которой этот ил отсел» (Либих. Химия в приложении к земледелию. С. 78).
Богатство разнообразия геогностического строения Кавказского хребта обусловливает силу и разнохарактерность растительности низменных мест северо-восточного прибрежья Черного моря, и если тучная и производительная почва Закубанского края, при обилии великолепных лесов, представляет в травяной растительности такое разнообразие, что все такие растения умеренно-холодного пояса имеют здесь своих представителей, причем иногда колос пшеницы дает от 80 до 90 зерен, то каковы же должны быть разнообразие и сила растительности прибрежья при большем и более равномерно рас-пределенном по временам года количестве тепла и влажности! Замеченное выше разнообразие лесов низменных мест, причем деревья образуют непроходимую чашу, давая множеству чужеядных (7) растений обильнейший и разнохарактерный материал для выработки питательных соков, служит нагляднейшим доказательством той степени плодородия почвы, которой мы не привыкли видеть в других местностях России. Здесь рядом с сосной растут маслины, шелковичное дерево и другие растения теплого климата. Сосна растет не только на Пицундском мысе, но и в некоторых других прибрежных местах: верстах в 15 от укрепления Гагр, по дороге в Адлер; от ущелья реки Бегребшта до ущелья реки Хошупсе, у самого берега по склонам гор она растет на довольно большом пространстве; так, «бог знает какими судьбами», поселилась сосна на Пицундском мысу, как говорит доктор Торопов в сочинении «Опыт медицинской географии Кавказа». Местами, при обилии тепла и влажности, деревья, разрастаясь до огромных размеров, представляют ствол, источенный небольшими червячками; при обилии соков лес трудно высушивается, и даже в изделиях из этого леса заводятся не-большие червячки, портящие их; звук, производимый работой этих маленьких насекомых, такой же, как от сверления буравом, а результаты работы их - весьма мелкие стружки.
Разводимые на низменных местах овощи и корнеплодные растения доходят до огромных размеров, впрочем, в ущерб их вкусу. Здесь, в низменных местах, нет лугов, а все пространство, не поросшее лесом, покрыто папоротником, а местами ромашкой и колючкой Знание, приложенное к обработке этой местности, без сомнения, приведет хорошим результатам, и возможно бу дет иметь хорошие овощи и прекрасные луга; но с меньшими усилиями, с меньшими тратами средств и времени почва низменных мест может быть занять великолепными садами, хлопчатником, шелковицей, а также другими растениями теплого климата, могущими расти при средних годовых температурах от 7,9 (Темрюк) до 11,6° (Редут-Кале) и при средних температурах (в тех же пределах) зимой от 2,9 до 5° и летом дп 18,5°. По некоторым, очень немногим наблюдениям можно судить о тех видоизменениях в организме животных, которые производятся влиянием низменных мест, если последние не возделаны и не осушены. Домашняя птица скора дохнет, причем заметно большое видоизменение внутренних органов: размеров, цвета и состава их. Представляем одно наблюдение, сделанное в низменных болотистых местах близ селения Гудаут. У абхазцев, принесших кур из аулов, расположенных на возвышенных местах, было куплено 53 штуки, из которых 17 издохло по прошествии месяца. Распотрошив их, нашли, что печень и селезенка увеличены до 1,5 раза, а у некоторых и до двух раз; легкие и сердце были также увеличены, хотя и не в таких размерах, как предыдущие органы; цвет всех этих органов был темно-багровый; при раздавливании кусков этих органов между пальцами они представлялись крупитчатыми, не имели той упругости, как у зарезанных здоровых кур; последние два качества внутренних органов зарезанных больных кур возбудили удивление и побудили к наблюдениям. Из 36 зарезанных кур у 12 оказались также в большей или меньшей степени указанные видоизменения внутренних органов, и только
2 курицы из 53 зарезанных в продолжение месяца со времени покупки были здоровы. Куры получали корм в изобилии; больные ели достаточно и только за несколько часов до издыхания начинали опускать крылья, затем садились к вечеру на жерди, на которых наутро обыкновенно находили их издохшими.
Вскрытие умерших людей в Сухуме показывает подобные же видоизменения во внутренних органах. Но нет сомнения в том, что приложение знаний к направлению производительности почвы на пользу человека, осушение местности и уничтожение распространенного почти по всему прибрежью папоротника приведут к самым благоприятным результатам; тому пример города Сухум, Гагры, Пицунда, где с вырубкой лесов и с обработкой почвы значительно уменьшилась болезненность, а Гагры считаются даже здоровым местом жительства. Точно так же несколько лет тому назад князь Дзяпш-ипа занял под аул местность недалеко от Сухума, за рекой Гумиста, которая прежде была покрыта частью болотистым лесом, частью же папоротником; в первые годы новое поселение терпело много от болезней, теперь же, с вырубкой лесов и уничтожением папоротника, местность эта весьма здорова, и кругом на месте бывшего папоротника - отличные луга и поля, и князь Дзяпш-ипа в большом количестве мог сбывать сено в Сухум. Папоротник представляет растение с длинным стволом, вершина которого одета большими листьями. Папоротники быстро разрастаются, и так как они растут очень густо, то листья их переплетаются и образуют сплошной навес, не пропускающий солнечных лучей; таким образом почва остается постоянно влажной, а от этого остатки прошлогодних папоротников гниют, заражая воздух. Абхазцы для посевов выжигают папоротник в продолжение двух лет, кроме того, как средство избавиться от этого растения советуют скашивать молодой папоротник, повторяя эту операцию весной три или четыре года кряду. Одна из побудительных причин к скашиванию молодого папоротника может быть та, что, вымоченный в растворе из поваренной соли, он считается у абхазцев отличнейшим кормом для скота, особенно для лошадей, и только недостаток соли стесняет их употребление его для сказанной цели. Почва, бывшая под папоротником, после нескольких весенних скашиваний может быть обращена в отличные луга. Заметим еще, что папоротник - растение, весьма богатое содержанием поташа.
Склоны гор, обращенные к морю, внизу покрыты частыми кустарниками и деревьями; с поднятием в гору деревья увеличиваются в объеме; вершины же гор покрыты густыми лесами дерев огромных размеров, по преимуществу ореха, чинара, дуба и ольхи.
В ущельях и по склонам гор, их образующих, растет в большом количестве буксовое дерево и лавр, сохраняющие круглый год зелень. Буксовое дерево, растущее в низменных местах, имеет в разрезе цвет желтоватый, но, поднимаясь выше по склонам, находим, что этот цвет изменяется в молочный.
До выселения горцев с северо-восточного прибрежья Черного моря нерасчетливая, без всяких хозяйственных соображений вырубка буксового и орехового дерева, по преимуществу турецкими лесопромышленниками, доходила до огромных размеров, а потому в наследие нам досталась страна со значительно расстроенным хозяйством. Турецкими лесопромышленниками по ущельям далеко в горы вырублено буксовое дерево; не говоря об ущелье реки Бзыбь, по которой на каюках сплавляли буксовое дерево и нагружались большие кочермы, даже в диком Гагрском ущелье вырубка производилась в довольно больших размерах, так что в 1863 году была нагружена буксовым деревом кочерма, вмещающая его до 19 тонн пудов. Кроме буксового и орехового дерева с северо-восточного берега Черного моря вывозился и строевой лес. На реке Бегребшта турецкими лесопромышленниками был устроен пильный завод, откуда по преимуществу сосновый лес в досках отправляли в Турцию. Джигеты и другие горцы до выселения своего рассказывали об этом пильном заводе, как о чуде; в действительности же, техническая часть завода оказывается очень неудовлетворительной: приемник и приводы были устроены весьма дурно и грубо.
В лесах низменных встречается множество сваленных деревьев, засоряющих леса. Это происходит оттого, что абхазцы не делают достаточных запасов для мелкого скота на зиму: запасы ограничиваются обыкновенно небольшим количеством челы (кукурузной соломы) для кормления крупного скота: мелкий же скот после летней пастьбы в горах осенью сгоняется в леса низменных мест; здесь он зимой и весной питается молодыми ветками колючки: отарщики же кормят скот молодыми ветками и почками ясеня, дуба, карагача, граба и других деревьев, для чего срубают дерево, если оно нетолсто, или же влезают на дерево и обкарчивают его. Срубленные деревья и большие ветви остаются гнить на месте.
Почва и климат Абхазии представляют условия для произрастания в диком состоянии персиков, абрикосов, гранатов, айвы, фигового и других плодовых деревьев. Из полевых растений абхазцы сеют кукурузу, гоми, фасоль, ячмень и пшеницу; разводят на небольших плантациях табак и хлопчатник, последний - в очень небольшом количестве, вследствие распространенного мнения, что с разведением этого растения в стране будет постоянная засуха; впрочем, близ селения Илори хлопчатник разводится в довольно большом количестве и очень удачно.
Урожай посевов гоми и кукурузы бывает обыкновенно большой и доходит для гоми до 1600, а для кукурузы - до 1200 зерен; даже один из старожилов уверял, что он очень часто видел урожай кукурузы до 1500 зерен и более.
Многие абхазцы, даже фанатически предубежденные против русских, все-таки выражали желание остаться на своих местах и не переселяться в Турцию, говоря: «Как несчастны горцы, оставившие благодатную землю, подобной которой не найти нигде». Итак, даже фанатизм побеждался интересом сохранения за собой плодоносной земли (8).
Возделывание земли под посевы производится самыми простыми орудиями, очень часто просто заступом, местами же употребляется род сохи с деревянным лемехом; для чего вырубают дерево с изогнутым пеньком, пенек заостряют клином, а к длинному концу приделывают приспособление из веревок для тяги, и таким орудием с помощью буйволов бороздят землю. В урочище Багрыпш и частью в других местах близ реки Мечища употребляют следующий способ пахания земли. Занимают под пашню пространство земли, покрытое папоротником, и выжигают его; довольно тонкий слой наносной земли, удобренный золой папоротника, делается очень рыхлым, затем берут несколько сучьев с ветками до одного дюйма толщиной, заостряют толстые концы сучьев и связывают их один с другим в ряд; заостренными концами бороздят землю и сеют хлеб, потом, оборотив сучья так, чтобы они ветвями касались земли, заволакивают маленькие борозды вспаханной земли.
Запасов хлеба на зиму абхазцы делают очень немного и помещают их для хранения в небольших амбарах, или, вернее, клетушках, величиной до одной кубической сажени, сплетенных из сучьев и поставленных на четырех столбах, до сажени высотой; последнее необходимо для предохранения запасов от истребления крысами и мышами.
В Абхазии, особенно в прибрежных местах, встречается очень много дикорастущего винограда; довольно хорошие сорта его находятся на реке Псырста (9) и в селении Лыхны (Соук-Су); до оставления же Береговой линии во время Восточной войны считалось очень хорошим бомборское вино, получавшееся из сортов винограда, рассаженных русскими близ укрепления Бомбо- ры. При удовлетворительной выделке из абхазского винограда получается вино довольно хорошего качества, но с трудом может быть сохранено до следующего года - до времени цветения винограда. Некоторые из жителей города Сухума скупали у абхазцев виноград, рассортировывали его и получали очень удовлетворительное вино.
Абхазцы содержат немного домашнего скота, собственно, исключительно для удовлетворения хозяйственных нужд и не для подспорья сельскому хозяйству. Земля здесь не требует удобрения. Скот абхазский очень мелок; порода лошадей довольно плохая и малосильная. За малочисленностью скота в Абхазии, для небольшого Сухумского гарнизона скот пригоняли из Мингрелии. В Абхазии на 2 или 3 дыма приходится одна лошадь, и на каждый дым по одному буйволу и 2 или 3 коровы.
При домашних хозяйствах абхазцы держат птиц, по преимуществу кур, но мало-помалу распространяется также разведение индеек, гусей и уток.
Пчеловодство развито довольно слабо, несмотря на большое требование меду и воску, как для потребности войск, расположенных в Абхазии, и для лазаретов, а также для вывоза за границу и в Россию; при большом требовании продукты пчеловодства стоят в хорошей цене. В аулах, виденных мной, средним числом на саклю приходилось от 3 до 5 колод. Ульи делаются из выдолбленных обрубков до 10 дюймов в диаметре и располагаются обыкновенно горизонтально. Из опытов разведения пчел в Гаграх можно вывести заключение о выгодности этого промысла: через год из одного улья, бывало, получалось пять, а каждая колода давала 10 фунтов меду и до 30 фунтов воску.
Выгодность занятия этим промыслом и возможность довести его до цветущего состояния в землях по юго-западным склонам Кавказского хребта доказывается отличным состоянием его в одном из выселенных в 1864 году горных обществ Кучба, где, по свидетельству абхазцев, было до 50 дворов и до 20 тысяч ульев; и если последняя цифра и преувеличена, то все-таки должно полагать, что в обществе Кучба действительно разведение пчел было развито, иначе оно не обращало бы большого внимания абхазцев, с которыми приходилось говорить о жителях Кучбы. В Сухуме пчеловодству много препятствует одна порода птиц, истребляющая пчел, а также небольшие насекомые, заводящиеся в самих ульях.
В очень небольшом числе аулов, по преимуществу Абживского округа, разводят шелковичных червей; опыт разведения этого насекомого был сделан в укреплении Пицунда. Личинки были привезены из Кутаиса, и вышедшие шелковичные черви дали большие коконы, нить нетонкую и мягкую. Тутовое дерево в низменных местах растет очень хорошо. В селении Илори жители занимаются разведением шелковичных червей в более значительных размерах, чем в других аулах, но почти исключительно для собственного, домашнего употребления, так что вообще эта отрасль хозяйства не доходит до более или менее видных промышленных размеров. Интересно было бы проследить, до каких мест по прибрежью, от Сухума в сторону Гагр и Адлера, может расти в диком состоянии тутовое дерево, но должно полагать, что оно может быть разводимо даже близ Новороссийска; так как разность средних годовых и по временам года температур для Сухума и Новороссийска невелика и едва доходит до 2°.
Дичи в Абхазии очень много, так что трудно уберегать от птиц и небольшие поля; абхазцы не охотятся на дичь, так как порох и свинец достаются им с трудом. В начале августа бывает перелет перепелов, которые весь месяц держатся на полях прибрежных мест; от большого количества диких голубей, водящихся по склонам гор, пересекавших реку Бзыбь и идущих к Гаграм, сами горы получили название Ахохшера. означающее, по-русски, голубь.
В абхазских лесах водятся в большом количестве дикие кабаны, медведи, волки, шакалы, лисицы, куницы, дикие козы и серны. Дикие кабаны иногда целыми стадами нападают на поля, засеянные просом, и истребляют целые посевы; впрочем, абхазцы очень удачно охотятся на них и мясо убитых доставляют в Сухум и в другие пункты Абхазии, населенные русскими. Из диких зверей попадаются также барсы, так часто беспокоящие воем своим жителей укреплений Пицунда и Гагры. В недавнее время куниц было очень много, а теперь они порядочно истреблены; прежде шкура куницы стоила от одного до двух рублей, смотря по достоинству, теперь же цена возвысилась до 3 рублей 50 копеек и даже до 4 рублей. С выселением в 1864 году горцев с северо-восточного прибрежья Черного моря из оставленных мест перешло в населенные пункты множество волков и шакалов, искавших себе здесь добычу.

* * *

От набросанных нами самых отрывочных очерков природы, окружающей
абхазцев, и от сообщенных сведений о том, как они устроились в экономии земли, перейдем к водной экономии Черного моря, близ абхазских берегов, значение которых важно не только исключительно для Абхазии, но и для всего Западного Кавказа. До сих пор рыбный промысел близ абхазских берегов находится в руках турок, приезжающих в населенные береговые пункты на время лова сельдей и дельфинов. Привести точные цифры ежегодного улова рыбы у берегов Абхазии трудно за неимением положительных данных, а потому и представляем такие факты, которые до некоторой степени могут охарактеризовать богатства Черного моря рыбой. В городе Сухуме турки ловят в большом количестве сельдей, и жителями делаются довольно большие запасы их.
О количестве улова можно отчасти судить из следующего. В Сухуме случается, что рыболовы на небольшой лодке одной наметкой в одно утро налавливают до семи пудов сельди; в укреплении Гагры в феврале 1865 года тремя рабочими на небольшой лодке двумя наметками было наловлено сельдей столько, что ими была нагружена кочерма, вмещающая до 700 пудов просоленных сельдей, а кроме того, часть улова была распродана жителям укрепления Гагры. Употребляемые для ловли сельдей и кефали, также в большом количестве водящейся у берегов Абхазии, наметки состоят из круглой сетки, до сажени в диаметре, по окружности которой привешено много небольших свинцовых грузиков. Для накидывания этой сетки на плывущую рыбу она свертывается таким образом, чтобы, брошенная, могла снова развернуться на воздухе в круг; с помощью привешенных грузиков круглая сетка равномерно опускается в воду; в сетке продета веревка таким образом, что она затягивает ее при вытаскивании из воды. Подобными наметками ловят рыбу с лодок и с берегов, когда рыба подходит для метания икры или гонима большими стадами бакланов; при этом случается, что кефаль в большом количестве выскакивает на самый берег. Для ловли камбалы солдаты прибрежных мест, занятых русскими, расставляют прямоугольные сети, у которых по одной из длинных сторон привешены грузы, а по соответствующей другой - деревянные поплавки; в этих сетях камбала запутывается спинными иглами, а также чешуей. По-добными сетями вылавливается иногда в один постав столько камбалы, что ее хватает на борщ целой роте, штук до 10 и более. В сети для ловли камбалы попадаются иногда и дельфины, водящиеся в огромном количестве у берегов Абхазии. Более тридцати небольших турецких кочерм ежегодно приходят в укрепление Пицунда для ловли дельфинов, жиром которых нагружаются кочермы.
Турки для охоты за дельфинами на небольших лодочках выезжают из Пицунды в открытое море на высоту Пицундского мыса и устья реки Бзыбь, куда эти животные обыкновенно приходят в большом количестве, целыми стадами. В хорошую погоду дельфины держатся почти на поверхности воды, причем когда они плывут, то по временам выскакивают из воды и, описав в воздухе небольшую дугу, снова затем погружаются в воду. Пользуясь этими привычками дельфинов, турки бьют их из ружей дробью, причем достаточно одной попавшей дробинки, чтобы убить дельфина. Убитый дельфин очень недолгое время держится на поверхности воды, и в это время ловцы стараются подъехать к убитому, чтобы успеть втащить его в лодку до погружения ко дну. Иногда охотятся на них и другим способом: длинной сетью охватывают пространство, где проходит стадо дельфинов, и с небольших лодок баграми бьют остановленных сетью.
Результат летнего убоя дельфинов в укреплении Пицунда составляет не менее 3 тысяч пудов жира, причем на месте пуд жира продается не менее как за 3 рубля серебром.
Близ берегов Абхазии водится множество нырков (порода птиц), шкурки которых с хорошим пухом очень красивы и имеют большой сбыт в Турцию, где их выделывают и употребляют для подбивки теплой одежды и для обшивок.
В реках Абхазии водятся в большом количестве форель и лось-форель, так что лов рыбы в хозяйствах, прилежащих к рекам и речкам, может давать хорошие доходы.
В небольших озерах близ укрепления Пицунда водятся в огромном количестве карпы, называемые здесь сазанами.
Влияние пересеченной местности отразилось и в сложении абхазцев - они великолепные ходоки и отличные стрелки, но в наездничестве уступают другим горцам. Одежда их сходна с черкесской, но черкеска короче; башлык они не обвязывают около шапки, как делали другие горцы, но оставляют концы распущенными.
Абхазцы постоянно бывают в вооружении, причем ружье в бурочном чехле висит на ремне через плечо; откинув левой рукой чехол с приклада, горец ловко правой рукой вынимает ружье из чехла. В местах лесистых абхазцы ходят с цалдами, то есть с небольшими топорами, надетыми на длинную рукоятку, которыми они расчищают тропинки в лесах, заросших колючкой.
Сложение абхазцев по преимуществу костистое, рост средний; в резких чертах лица проглядывает веселость, в общем, быстрота движений; они незнакомы по конструкции и образу жизни с буйволиным спокойствием. У большинства цвет лица и всего тела смуглый - от солнца и дымных саклей. Волосы на голове жестки, редки и обыкновенно спутаны. Большинство бреет волосы на голове... Для нас, русских, заметно однообразие в физиономиях абхазцев, особенно принадлежащих к низшим сословиям; то же заметно и в самом складе их тела: в росте и в степени полноты рук и ног. Однообразие в жизни и деятельности абхазцев отражается и на домашнем скоте: овцы по преимуществу с шерстью черного цвета, очень редко с серой и еще реже с белой шерстью. Впрочем, влияние чуждых племен отразилось частью и на абхазцах; между ними даже встречаются лица чисто славянского типа...
Далеко не полную картину богатства природы Абхазии представили мы в своих очерках; но силы земли, богатство производительности почвы и свойства ее далеко не исследованы. Все береговое пространство земли представляет полную возможность развития здесь до цветущего состояния виноделия, разведения шелковичных червей и хлопчатника. В «Опыте медицинской географии Кавказа» (С. 318-323) доктор Торопов прекрасно охарактеризовал силу растительности и ее разнообразие во всем Западном Закавказье и в прибрежье Черного моря, представляющее флору большей части Европы и Азии. Дюбуа де Монпере в своем сочинении «Voyage autor du Caucase ches les Trherkesses et les Abkhases, тг. Colchide etc» выражает удивление насчет растительности Закавказья, особенно западных его частей. Гекстгаузен и другие путешественники и исследователи также сознавали силу н богатство растительности этих местностей. «Растительная сила здесь по всему берегу, по южную сторону Кавказского хребта, так велика, что трудно определить, до каких размеров достигнет тут современная культура, когда этой силой овладеет вполне человек. Можно только сказать одно, что теперь недалеко то время, когда край этот опять станет для грядущих поколений прежней Колхидой, и притом опять с золотым руном» (Торопов. С. 322).
Горы и горные долины богаты лесом и лугами, представляющими возможность разведения обширных стад овец, баранов и коз. Богатства низменностей и горных мест, собранные на небольшом пространстве, составляют залог развития торговли, для взаимного обмена разнообразных местных произведений. Недалеко же за хребтом находятся плодородные предгорья Кавказа и расстилаются производительнейшие степи, Кубанские и Ставропольские; хлебное богатство этих мест составляет новый элемент для торговли с жителями прибрежья, где многие промыслы, как, например, рыбный, развитие шелковичных червей и хлопчатника, виноделие и другие, имеют все данные для развития. При благоприятных обстоятельствах прибрежье может сделаться широким торговым путем Европы с Кавказом. Производительность северо-восточного прибрежья Черного моря может идти вместе рука об руку с производительностью Южного берега Крыма, и если этот берег пользуется славой прекрасного и богатого края, то нельзя отнять того же значения и у северо-восточного прибрежья; необходимо только участие испытующего ума и знаний, чтобы разумно направить производительные силы природы на пользу и богатство человека.
Еще до P. X. берега Черного моря, занятые греками, представляли ряд цветущих колоний; до сих пор здесь сохранились следы довольно высокой степени цивилизации греков; многие из сооружений, относимых к началу VI века, сохранились и до сих пор, как, например, Драндская церковь и Пицундский храм; другие же сооружения, как, например: небольшая церковь на высо-тах близ берега, на половине баркасного пути из Гудаут в Пицунду, Гагрская церковь, церковь недалеко от мыса Адлерский, а также небольшая церковь при выходе из гор реки Бзыбь и монастырь над каскадом реки Мечища, - лежат теперь в развалинах. Близ реки Псырста, на возвышенностях, сохранились следы водопровода с одной горы на другую, водопровод в укреплении Пицунда уцелел вполне до настоящего времени и снабжает жителей укрепления хорошей водой. Описание развалин и следов, оставшихся со времен греческих колоний, может составить отдельную статью; в предлагаемых же очерках скажем об одной замечательной постройке, должно полагать, монастыре, находящемся под каскадом реки Мечища. Мечища, по предположениям, составляет рукав реки Бзыбь и, пробиваясь под горами, с шумом ниспадает каскадом по скалам. Над каскадом, саженях в 50 или 60, горы образуют впадину; здесь же находится монастырь, передняя стена которого, составляя как бы продолжение склонов гор, имеет три яруса окон и в уровень с нижним ярусом их небольшую дверь. К сожалению, пробраться вовнутрь этой постройки не было никакой возможности, так как площадка между основанием стены и обрывом так узка, что с трудом можно проходить здесь, держась за ветви; установить же бревно одним концом в землю площадки, а другим упереть в косяк двери, чтобы пролезть по бревну, не было никакой возможности, хотя основание двери находится от площадки в расстоянии менее одной сажени.
Недалеко от входа в ущелье реки Бзыбь и упомянутых развалин древней церкви, по рассказам абхазцев, существует довольно большая пещера; в ней находится камень с высеченным углублением в виде чаши, из которой течет вода. Абхазцы называют этот источник воды Ахалыч-дза (камень-вода).
В Средние века генуэзцы исследовали места греческих колоний и вели торговлю с внутренней Азией и с горскими жителями, сохранившими до выселения память о генуэзцах, называемых игеноах, которые снабжали их хорошим оружием, переходившим из рода в род и сохранившимся частью до настоящего времени. Абхазцы приписывают генуэзцам постройку через реку Бзыбь в ущелье моста, который они называют «Владетель». По рассказам абхазцев, мост этот переброшен с одной стороны ущелья на другую на высоте от земли на ружейный выстрел (300 саженей) и имеет длины семь саженей. По этому мосту, по свидетельству абхазцев, был главный переход горцев чрез реку Бзыбь. После цветущего состояния северо-восточного прибрежья Черного моря во времена греческих и генуэзских колоний в XVI столетии наступает упадок развившейся здесь цивилизации, приведшей к тому состоянию, в котором русские застали этот край с выселением горцев, тот край, где, по выражению Форстера, «была колыбель юного человечества, где люди, не осужденные на рабство, наслаждались правами свободных существ, где не платили они трудом и истощением за право жизни».

VI

Из предыдущих очерков жизни как русских на северо-восточном прибрежье Черного моря, так и абхазцев видим, что, предоставленные собственным средствам, ни русский, ни абхазский элементы не имеют возможности преодолеть местных - топографических и климатических - условий, чтобы создать на прибрежье жизнь, соответственную тому большому значению, которое имеет северо-восточный берег Черного моря для развития культуры как на юго-западных склонах Кавказского хребта, так и в соприкасающихся в интересах торговли и цивилизации местностях, лежащих на северных склонах Кавказа и на его предгорьях, - Кубанской области и Ставропольской губернии. Разрешение существенно важного вопроса в развитии всего Западного Кавказа сводится к проведению здесь хороших дорог в главных направлениях. Эти главные направления дорог определяются следующими условиями:
1. Необходимо в интересах торговли и развития промышленности соединение дорогой через хребет богатых хлебом и производительностью почвы северных предгорий и склонов Кавказа, с одним из прибрежных пунктов северо- восточного берега Черного моря. Этот путь удовлетворит потребности сношения закавказских колонизаторов с русскими областями на северных склонах и предгорьях Кавказа и будет мирным путем споспешествовать (10) к лучшему устройству взаимных сношении русских с туземцами и к взаимной племенной зыработке столкнувшихся историческим путем народностей.
2. В интересах новых поселенцев, переваливших через хребет Кавказских гор, в интересах этих начатков земского движения русского племени в Закавказье необходим хороший путь вдоль северо-восточного прибрежья Черного моря из коренных русских областей и необходимо продолжение берегового земского пути в направлении к одному из более важных торговых и административных пунктов Закавказского храя. Этим путем в прямое соприкосновение с русской жизнью и с русским земледелием будет поставлено население Абхазии и Цебельды, Сванетии, Мингрелии и т. д. Эти пути по справед-ливости могут быть названы земскими путями движения русской народности; Военно-Грузинская же дорога составляет до сих пор путь административный и военный, но в значении ее нет элемента жизненного, земского, которым бы соприкасалась русская жизнь с Закавказьем; этим путем не перешло в Закавказье даже русское землевладение или, вернее, влияние его слабо. Нормальный путь движения русской народности с северо-запада, где уже русское землевладение перевалило через Кавказский хребет, ведет к тому естественному столкновению народностей, при котором не физическая сила и инстинкт, а разум и знания организуют новые колонии, где при прочности их существования вырабатываются истинно человеческие отношения между встретившимися племенами и путем слияния аборигенов с колонизаторами улучшается раса, так как хорошие качества одного племени переходят в кровь следующего поколения. Рядом с уже существующим широким и богатым торговым путем - Черным морем, по северным берегам которого уже развилась до заметной степени русская цивилизация, проведение нового пути в Закавказье с северо-запада получает огромное значение для колонизаторского влияния России.
Что касается до пункта северо-восточного берега Черного моря как главного центра всех трех направлений дорог Западного Кавказа, то выбор его определяется главным образом теми условиями, чтобы он был по возможности в середине протяжения всего берега и имел хорошую бухту для устройства удобного порта. Таким условием наиболее удовлетворяет город Сухум. В этом мнении сходится большинство русских и иностранных моряков, плававших вдоль восточных берегов Черного моря. Подробное описание Сухумской бухты с проектом порта помещено в № 4 «Морского сборника» 1864 года, в статье г-на Шаврова. Защищенная по своему положению от господствующих ветров, Сухумская бухта с принятием некоторых предохранительных мер для безопасности стоянки судов, например с положением постоянных якорей и с устройством хорошей пристани, может временно удовлетворять большим ком-мерческим предприятиям. Сухумская бухта, никогда не замерзая, отличается глубиной: дно мелкое, от берега круто понижается, так что к существующей небольшой деревянной пристани, выдающейся в море не более как на 3 сажени, могут приставать небольшие коммерческие пароходы. В настоящее время существование города Сухума как в торговом, так и в промышленном отношениях обусловливается пребыванием здесь нескольких батальонов войск, потребности же абхазцев весьма невелики, так что для них нет необходимости в торговых центрах. Во время турецкого владычества на прибрежье Сухум был довольно большим городом, имел до шести тысяч жителей и назывался у турков вторым Истамбулом. Нет сомнения, что Сухуму, с проложением от него хороших дорог, предстоит хорошая будущность большого торгового центра... Ожидания проложения дороги из Сухума через Кавказский хребет существуют давно. Так, автор «Статистического описания Кутаисской губернии» говорит: «С улучшением превосходного от природы рейда, с проложением удобных путей сообщения вовнутрь Кавказского края и в особенности, если осуществится предположение провести через горы прямое сообщение с Пятигорском, - Сухум со временем, по всей вероятности, достигнет весьма важного торгового значения» (С. 287).
Мысль о проведении дороги из Сухума через Главный хребет существовала еще в то время, когда владетелем Абхазии был Дмитрий, готовый, по преданиям, всеми средствами споспешествовать русским в этом важном предприятии, возбуждавшем фанатизм многих в Абхазии.
Насколько имеется данных, представим выгоды предполагаемых трех главных направлений дорог Западного Кавказа.
Не имея фактов для решения вопроса, возможно ли инициативой и средствами торговых людей и капиталистов Кубанской области и Ставропольской губернии провести дорогу через западную часть Кавказского хребта, мы склоняемся к сознанию необходимости инициативы правительства в этом деле, весьма важном в политическом, стратегическом, земском, торговом и промышленном отношениях. Разработка дороги из Сухума к верховьям реки Бзыбь в 1864 году соединенными отрядами, Псхувским и Ахчипсхувским, а также проложение в 1862 и 1863 годах тропы на Марух составляют первые приступы к разрешению вопроса о соединении города Сухума с богатыми предгорьями Кавказа. Предположения 1864 года о проложении дороги из Сухума через Кавказский хребет не могли вполне осуществиться вследствие скорого снятия рабочих отрядов войск, часть которых перешла на работы полотна Закавказской железной дороги, от Поти до Тифлиса. Как Поти составляет порт для сношения Закавказского края с Западной Европой, так точно и город Сухум может быть портом для сношения русских областей Северного Кавказа с Западной Европой, через что и русское племя получит возможность воспользоваться выгодами этих сношений. Сознавая важное значение Закавказской железной дороги, мы к этому сознанию присоединяем мысль и убеждение, что и русскому племени необходимо воспользоваться существенным пособием для своего культурного развития путем торговым и промышленным. Народ русский влиянием историческим более подготовлен к развитию цивилизации и требует меньших затрат сил и труда для поднятия уровня ее до степени самостоятельного развития торговли и промышленности, чем народонаселение Закавказского края, развитие которого поставлено в прямую зависимость от состояния цивилизации России. Влияние России на Закавказский край и на прилежащие части Азии будет тем сильнее, чем более будет предоставлено русскому элементу средств к саморазвитию. Жизненное столкновение русской народности путем через западную часть Кавказского хребта с жителями Абхазии и Цебельды и последовательно с другими племенами Закавказского края, расположенными по возрастающим степеням их политического значения, первоначально приведет к прочному и скорому утверждению русской жизни в богатом крае северо-восточного прибрежья Черного моря, и затем она распространится и далее в Закавказье. При том сильном племенном влиянии, которое может иметь Россия, пользуясь Черным морем и богатым краем, Западным Кавказом, абхазское племя вряд ли сохранит настоящие формы более двух поколений.
Сравнительно исторические доказа-тельства такого предположения находим в истории столкновения русских с татарами. Кастрен, путешествуя по Сибири, около Красноярска видел деревню ясачных. Жители здесь не знают другого языка, кроме русского, но выдают себя за потомков качинских татар, и один из стариков говорил, что отец его был совершенным татарином. Таких исторических примеров много, они подтверждают тот естественный закон племенной борьбы, по которому народности воспринимают друг от друга лучшие формы жизни и взаимно совершенствуются, если само столкновение народностей следует разумным мирным путем; и плакаться на этот закон движения национальностей нельзя, как невозможно восставать против законов природы и жизни людских обществ.
Увеличение влияния России на Абхазию в последнее время видно из сообщенного «Северной Почтой» и перепечатанного в № 78 «Кавказа» известия о принятии христианства дальским князем Алмахситом Маршани и абхазским князем Соулахом Инал-ипа; но, предоставленная лишь военному и административному влиянию, Абхазия долгое время будет требовать излишних расходов для поддержания военного управления страной и даже, быть может, экстренных издержек сил и средств на обладание северо-восточным прибрежьем Черного моря. Все сказанное определит политическое значение дороги через западную часть Кавказского хребта, предоставляющей русскому племени возможность наивыгоднейшего земского влияния на северо-восточное прибрежье Черного моря и далее на весь Закавказский край. В стратегическом отношении западный путь через Кавказский хребет дает возможность наступательных движений наших войск со стороны Абхазии, при военных действиях в Закавказском крае, и предоставляет выгоды сохранения влияния России на прибрежье даже в случае оставления занятых в настоящее время береговых пунктов. Определить с надлежащей точностью, цифрами, значение западного пути через Кавказский хребет в торговом отношении весьма трудно. Можно только сказать, что богатства естественной производительности Закубанского края, а также и самого хребта гор, при благоприятном выборе порта, дадут возможность обильного сбыта сырых произведений за границу при относительно небольшом фрахте на город Сухум сравнительно с другими портами Черного и Азовского морей; притом город Сухум, при исполнении предположений о проведении дороги через западную часть Казказского хребта, может иметь свой торговый район по преимуществу в Малой Азии. Среднее расстояние для провоза хлебных продуктов со стороны северных склонов Кавказского хребта едва превысит 250 или 300 верст, что обусловливает невысокую отпускную цену произведений земли при обилии и дешевизне их в этих местах. С развитием торговли, при богатстве сырых материалов, на Северном Кавказе легко может возникнуть обрабатывающая, мануфактурная промышленность; между тем как при отсутствии сбыта для сырых продуктов и удобных путей сообщений всякий род такой промышленности осужден на полный застой, и дальше культуры земледельческой народонаселение не может идти; притом само земледелие останется при грубых способах обработки, так как земледельцам нет интереса в приложении улучшений, когда почва и так с избытком вознаграждает труды, а цены на продукты земледелия за отсутствием сбыта стоят низко.

VII

Из Сухума проходят две тропы через Кавказский хребет: одна идет через реку Гумиста и перевал Доу к верховьям реки Бзыбь и далее на перевал Абхырц и другая тропа - через укрепление Цебельдинское на перевал к реке Марух, впадающей в реку Зеленчук. По этим двум направлениям разрабатывались дороги к перевалам, но оценить выгоды того и другого направления в настоящее время трудно, так как в этой оценке весьма важное значение имеют топографические условия, хорошо не исследованные.
Береговой путь от Тамани или другого пункта, лежащего на бepeгy Черного или Азовского морей, продолженный из Сухума, есть путь для движения русской колонизации в Закавказском крае вдоль берегов Черного моря; этот путь составит продолжение разрабатываемой Военно-Сухумской дороги из Кутаиса. Окончание Военно-Сухумской дороги с нетерпением ожидается, так как кроме военного значения дорога эта имеет и больше торговое значение, особенно до окончания постройки Закавказской железной дороги. Постройка лишь временного порта в Поти сохраняет значение такого пункта, как Сухум, расположенного при удобной бухте. Ряд дорог, проложенных как к Поти, так и к Сухуму, в дальнейшем определит значение обоих при полной возможности совместного их существования, так как торговые районы их различны.
Топографические условия местности вдоль северо-восточного прибрежья Черного моря, почти на всем протяжении пути из Новороссийска в город Сухум, не представляют сравнительно с другими направлениями больших трудностей для проложения дороги, таких, для преодоления которых пришлось бы жертвовать большими капиталами: даже и вдоль хребта Гагрских гор, наиболее возвышенных на прибрежье, разработка дороги не представит больших затруднений, что можно заключить также на основании опыта проложения тропы из укрепления Гагры к устью реки Хошупсе в 1864 году по прибрежным возвышенностям.
Из Сухума в нескольких направлениях разрабатывались дороги: на Кутаис, на Марух через укрепление Цебельдинское и к верховьям реки Бзыбь. Наблюдение за ходом разработки этих дорог приводит к убеждению в необходимости исполнения следующих условий при разработке дорог войсками: 1) после трассировки в избранном направлении настойчивое следование в дальнейших работах тому же направлению: 2) положение прочного начала делу от избранного пункта и затем постепенное продвижение разработки вперед; 3) безотлагательное шоссирование проделанного участка и непередвижение рабочих вперед ранее исполнения начистс работ в прежнем участке; 4) постройка, каменных мостов и 5) назначение заведующего работами в виде комиссара, обязанного в определенные сроки давать публичный отчет о ходе работ как это делается при постройке правительством железных дорог в России причем мы встречаем в периодических изданиях обстоятельные отчеты о ходе постройки их. Неисполнение этих условий влечет за собой обыкновенно полную неудачу самого предприятия, на что можно привести много примеров. К сожалению, в настоящее время нам нет возможности входить в подробный разбор причин, приведших к категорическому определению условий для возможности удачи в таком важном предприятии, как постройка дороги на Кавказе.
Обратимся к соображениям касательно суммы, потребной для проложения каждой версты дороги в направлении от Сухума к верховьям реки Бзыбь. Мы не имеем точных данных, чтобы составить вполне верную смету для каждой версты дороги, но, руководствуясь Высочайше утвержденным урочным положением и фактами, собранными на месте, представляем приблизительный расчет стоимости каждой версты дороги, причем принятый профиль, выведенный из измерений, сделанных на наиболее крутых местах, по которым проходит разрабатываемая в 1864 году дорога к верховьям реки Бзыбь. Из 20 измеренных профилей, при 21 футе ширины дороги, средний вышел 171,5 квадратного фута, следовательно, выемка на версту будет
171,5 • 500,7 = 600 250 кубических футов. При девятичасовой работе в день и при успехе работы (10 кубических футов в час) выходит: 150 человек произведут выемку земли на протяжении версты дороги, до следующего профиля, в 45 дней: 600 250 : 150 : 9 : 10 = = 44,46 дня - принимаем 45 дней (150 принято как число рабочих, которое может выставить рота).
Для шоссирования дороги придется пользоваться известняком и гравием, находящимися по всему пути. Толщину засыпки щебня принимаем 3/4 фута, которого на одну версту потребуется 3/4х 21 х 3500 = 55 125 кубических футов, или около 160 кубических саженей. Для получения 160 кубических саженей щебня потребно 145 кубических саженей крупного камня, для разбивки которого в щебень 150 человекам необходимо 11 дней, а для развозки и рассыпки 2 дня. Итак, для разработки версты дороги одной ротой потребно 58 дней; в расчетах дальнейших примем 60 дней.
Так как при рабочих, выставляемых ротой, находятся нижние чины, не принимающие прямого участия в работе, то, включая и их в расчет при вычислении ценности полотна дороги, принимаем в роте 200 человек. Полагая на каждого из участвующих в работе нижних чинов роты по 10 копеек в рабочий день сверх получаемого содержания, получилось, что за каждую проделанную версту дороги роте следует 200 х 60 х 10 = 1200 рублей серебром. Полагая еще за каждую версту, разработанную ротой, трем офицерам, состоящим при ней, 150 рублей, инженеру, заведующему работами, по 50 рублей от версты, находим, что стоимость версты полотна дороги равняется 1400 рублям серебром. При каждой роте необходимо иметь транспорт из двух пар лошадей с повозками, на содержание первых и на ремонт последних во время разработки версты дороги можно положить 100 рублей, тогда стоимость версты будет 1500 рублей серебром. Работа каменных мостов также не потребует больших сумм. Стоимость каменной кладки рассчитываем по следующим данным. Турки и греки, занимающиеся каменной кладкой в городе Сухуме, от погонной сажени стены, высотой две сажени и толщиной в 1 аршин, берут 13 рублей серебром, с доставкой на место кладки необходимых материалов, причем каменоломня находится версты за две от города и везти потребные материалы приходится по очень дурной дороге, так что повозка может сделать в день только два и, много, три конца.
Сделаем приблизительный расчет стоимости каменных работ моста с 10 пролетами, в 2,5 каждый, по длине моста в 30 саженей, при ширине 3 сажени, при толщине 1 аршин, при высоте устоев 2 сажени и толщиной их 1,5 аршина. Стоимость устоев, число которых будет 11, выйдет: 1 х З х 1,5 х 13 = 643 рубля 50 копеек. Стоимость полотна будет 30 х 1,5 х 13 = 585. Итого стоимость моста выходит 1228 рублей 50 копеек серебром.
Турки и греки при постройке домов в городе Сухуме употребляют для кладки стен нетесаный камень, пользуясь очень хорошей известью; но, принимая в расчет, что постройка мостов должна быть из тесаного камня, удвоим выделенную ценность мостов, получим 2457 рублей; эта сумма не может много разниться от настоящей, потребной на постройку мостов через реки Гумиста и Бзыбь, через которые проходит дорога, так как если мы и приняли довольно дешевую оценку моста в 30 саженей, то все-таки при потребных в действительности мостах на означенных реках, не превышающих ширину и 25 саженей, выведенная цифра стоимости каждого в 2457 рублей будет довольно верно выражать действительную цену их и скорее превысит ее, чем будет менее настоящей. От города Сухума до верховьев реки Бзыбь - до 50 верст; разла-гая стоимость двух мостов через реки Гумиста и Бзыбь, равную 2457 х 2 = = 4914 рублям серебром на каждую версту дороги, получим 4914 : 50 = 98 рублей 28 копеек - принимаем 100 рублей. Кроме этого, придется строить небольшие мосты на канавах, по которым могла бы направляться вода, стекающая с воз-вышенностей; полагая по два моста на версту, длиной до 1 сажени и шириной в 3 сажени, при высоте устоев в 1 сажень, найдем, что цена каждого из них до 50 рублей, а оба обойдутся в 100 рублей серебром. Итак, общая цена версты дороги будет 1500 + 100 + 100 = 1700 рублей. Так как местами при разработке дороги придется взрывать скалы, то допускаем удвоенную цену стоимости версты дороги, то есть до 3400 рублей серебром; тогда общая ценность всей дороги из Сухума до верховьев реки Бзыбь выйдет 170 тысяч рублей серебром.
С постройкой дороги из Сухума к верховьям Бзыби исключительно воз-можно заселение прекрасных равнин, которые были заняты горскими обще-ствами Псху и Ахчипсху, и в полное обладание России перейдут местности, которые не входили во владение ни греков, ни генуэзцев. Защищенные самой природой, эти места доставляют возможность в случае необходимости временного оставления Абхазии и наших немногочисленных войск, здесь расположенных, сосредоточиться на прекрасных равнинах верховьев реки Бзыбь и сохранить влияние России на Абхазию.
Работы дороги из Сухума до реки Бзыбь вследствие климатических условий местности, по которой проходит дорога, могут производиться круглый год и, полагая всего рабочих дней в году 240, находим, что каждая рота рабочего отряда может в год проработать четыре версты: 240 : 60 = 4, а для окончания в один год дороги из Сухума до верховьев Бзыби потребно не более 12 рот рабочих, или три батальона, имеющих штаб-квартиры в городе Сухуме, за исключением стрелковых рот, и необходима одна рота саперов. Для обзаведения хорошим инструментом необходим предварительный расход до 500 рублей на каждую роту; предоставляя ротам самим произвести закупку потребного инструмента, можно поручиться, что они, находясь под контролем заведующего работами, приобретут хороший инструмент в Одессе.
Прочно утвердившись на верховьях реки Бзыбь с заселением местностей, оставленных обществами Псху и Ахчипхсу, будет исполнена часть задачи прочного утверждения русских в Абхазии и будет положено хорошее начало для развития жизни в местностях по юго-западным склонам Кавказского хребта и на богатом северо-восточном прибрежье Черного моря. С прочным утверждением в Псху возможна дальнейшая разработка дороги на перевал через Главный хребет. Мысль о проло- жении земского торгового и промышленного пути через западную часть Кавказа, вероятно, найдет полное сочувствие в жителях местностей северных склонов Кавказа, и окажутся средства для весьма выгодного экономического предприятия - одновременного про- ложения дороги из Сухума к перевалу Абхырц и навстречу дороги из Ставрополя или Пятигорска к Сухуму.
_____________________
1 Дмитрий умер в конце 1822 года, а Михаил был назначен владетелем по указу 14 февраля 1823 года, но фактически вступил в свои права в 1824 году. См: Эсадзе С. К 40-летию уничтожения автономии Абхазии // Тифлисский листок. 1904; Абхазия и абхазы в российской периодике... Кн. 1. С. 225-253. - Изд.
2 Под термином "род" следует подразумевать фамилию или же патронимию. - Сост.
3 Полевые этнографические материалы свидетельствуют о том, что у абхазов привод второй жены допускался лишь в исключительных случаях, в частности, если первая жена оставалась бездетной и имелось согласие первой жены и ее родственников. - Сост.
4 Автор, говоря о бесправном положении женщины и деспотическом управлении семьей ее главой, ошибается: традиционная действительность говорит об обратном. - Сост.
5 Речь идет о пережитках левирата, характерных в XIX веке для многих народов Кавказа. - Сост.
6 Корягт. - Изд.
7 Паразитриующие растения. - Изд.
8 Горцы Кавказа были депортированы в результате колониальной политики царизма, а религиозный фанатизм был выдуман идеологами самодержавия в целях оправдания фактов массового выселения народов. - Сост.
9 Псирцха. - Сост.
10 Способствовать. - Изд.

(Опубликовано: Кавказ. 1866. № 70, 72, 74, 76, 77, 80, 81)

(Печатается по изданиям: Абхазия и абхазы в российской периодике... / Сост. P. X. Агуажба и Т. А. Ачугба. Кн. 1. С. 276-323; Абхазия - Страна души. Том 1. Нальчик, 2011. С. 246-277.)

Об авторе

Главная » Алфавитный каталог авторов » А » С северо-восточного прибрежья Черного моря

Иван Аверкиев

С северо-восточного прибрежья Черного моря