Алексей Эмухвари
Избранные статьи:
Самурзаканские поверья
Долгое время самурзаканцы находились в заблуждении, думая, что всякий кузнец (т.е. ремесленник) может распоряжаться жизнью и смертью человека. Каждый самурзаканец, при нанесении ему кем-либо обиды, приходил к какому-нибудь кузнецу и просил напустить на его врага такие чары, которые причинили бы ему долговременную болезнь, а если можно, то и смерть. Если после колдовства обидчик заболевал чем-нибудь, то это немедленно приписывалось не действию природы или карам божьим, а наущению чар на него каким-нибудь кузнецом по просьбе врага. Больной же, чтобы убедиться в действительности чар, в свою очередь отправлялся к ворожее.
Последняя приносила обыкновенно 41 зерно лобия (фасоли) и начинала гадать; при этом она много говорила и в своей болтовне искусно выпытывала от пришедшего на кого он имел подозрение. Ворожея, между прочим брала 41 зерно лобии и говорила: «41 зерно лобии! Не погуби этого бедного человека поналрасну! Укажи нам причину болезни его!» Сказав это, она бросала зерна на стол и, пристально глядя на них, называла виновником болезни того именно человека, на которого проситель имел подозрение. При прощании же уговаривала больного помириться с могущественным кузнецом и принести в пользу его наковальни известное.количество денег.
Такое суеверие укоренилось между самурзаканцами по следующему поводу.
Раз заболел один крестьянин горячкой и находясь в бессознательном состоянии, начал бредить: «Ох! Как губят людей эти проклятые кузнецы своими чертовскими наковальнями! Помогите мне и не убивайте меня от рук кузнеца Похвала; я его недавно обидел и он меня проклял за это своею наковальнею и теперь хочет убить; помогите, помогите...»
Словам больного родные удивились и пригласили ворожею, чтобы убедиться правду ли говорит больной. Ворожея подтвердила. «Чем ему помочь?» - спросили родные. «Помиритесь с этим кузнецом, - ответила ворожея - дайте ему сорок пять рублей; и пользу же его наковальни пожертвуйте двух белых овец, одного белого бычка и 2-х пестрых козлов. Если исполните это, я наверно скажу, что больной выздоровеет». Простодушные люда поверили ее словам и действительно, спустя несколько времени исполнилось предсказание ворожеи. С этого времени самурзаканцы усвоили повсеместно это дикое суеверие.
Теперь я скажу несколько слов о том, как проклинали самурзаканцы друг друга и каким образом совершались жертвоприношение. Для этого необходимо описать один случай, не лишенный в свою очередь интереса.
Был один кузнец, по имени Пэпу, человек высокого роста и стройного телосложения. Черты его лица были так привлекательны, что все сверстники завидовали Пэпу. В 18... году он засватал одну девицу, которая также отличалась особенною красотою. Через два месяца после обручения Пэпу заболел и пролежав три месяца лишился употребления ног. Невеста, узнав о несчастии, постигшем жениха, вышла замуж за односельца крестьянина, не испросивши даже согласия родных. Несчастному Пэпу сказали о поступке его невесты. «Правда, - ответил он ,-мне нельзя было жениться после такого несчастия и сам я хотел освободить ее от данного слова, но так как девушка вышла замуж без моего ведома, то проклинаю ее.» Пэпу для этой цели приготовил свечку; сидя около своей наковальни и держа свечку вертикально, он начал проклинать невесту следующими словами: «Наковальня! Ты всемогуща, видишь, как обидела девушка твоего несчастного слугу, пожалей меня бедного! Если спишь, проснись, а если нет, побей ее молотком.» Потом он взял одной рукою за нижний конец свечки, а другою за верхний и поворачивая им в воздухе, говорил: «Так крути ей шею до тех пор, пока она не заплатит мне 200 рублей, а наковальне не пожертвует 20 руб., одного белого быка и двух белых овец». В заключении Пэпу зажег еще свечку и держа ее немного наклоннее против прежнего положения, продолжал: «Вот так заставь плакать ее, как свеча плачет от огня». Этим не кончилось однако заклинание: Пэпу каждое воскресенье возобновлял к наковальне свою просьбу
Бывшая невеста Пэпу приготовляла обед и стоя около очага, упала в обморок, при чем сильно обожгла руку; очнувшись же стала кричать. На крик ее сбежались все соседи, в числе их и я. В комнате мы увидели страшное зрелище; вся правая рука бедной женщины была покрыта пузырями, происшедшими ог обжога. Бедная страдалица металась от боли, обливаясь слезами. Соседи, собравшиеся на крик, говорили между собою: «Не дай бог никому иметь врагом кузнеца! Потому что видите, как губит молодую женщину Пэпу со своею наковальнею.» Услышав эти слова, деверь этой женщины схватип ружье с целью застрелить Пэпу, но соседи усмирили его, «Ты нисколько не поможешь больной, - сказали они, - лучше ищи другое средство, а то пожалуй он вас всех проклянет» «Ну, хорошо, какое это средство?» - спросил деверь их. «Как какое средство! Приведи ворожею и она скажет,» - ответили соседи. Призванная деверем ворожея сказала ему, чтобы он исполнил все, сказанное Пэпу во время проклинания. По совету ворожеи, все родные больной женщины должны были просить прощения у Пэпу. Хвастливый Пэпу обрадовался этому случаю и назначил им срок, не позже которого они должны придти для принесения даров.
И вот разнесся слух по всей Самурзакани о кузнеце Пэпу и его наковальне; никто из знахарей не осмелился пенть бывшую невесту кузнеца, пока она не помирилась с Пэпу и не принесла жертву его наковальне. Полагали даже, что наковальня разгневается и на того, кто будет соболезновать женщине и проч. и проч. На 4-й день после несчастий, родные бопьной приготовили все необходимые вещи и взяли больную к Пэпу. Пэпу пригласил по этому торжественному случаю всех жителей своей деревни. Я случайно попап в чиспо приглашенных и был свидетелем этого комического обряда, т.е. жертвоприношения. Мы увидели следующую картину: Близ наковальни, окруженной народом, были привязаны белый бык и две белых овцьг Сам Пэпу сидел с одной стороны наковальни, а больная с завязанною рукою с другой. Спустя несколько времени, Пэпу произнес громким голосом следующие слова: - «Господа! Послушайте меня. Вы хорошо знаете какое несчастие случилось со мною и кто этому причиной. Но видите, в каком состоянии изменница. Такое несчастие причинено ей наковальней по просьбе моей. Сегодня она принесла жертву наковальне и хочет помириться со мною. Она очень обидела меня и я хотел лишить ее жизни, но теперь прощаю ей.» Потом говорящий снял шапку и обретясь к наковальне, приподняв руки немного кверху, громким гаетасом произнес: «Наковальня, ты исполнила мою просьбу. Я очень благодарю за такое усердие оказанное тобою мне. Теперь же я. прощаю преступление и прошу, чтобы и ты простила несчастной. Если согласна ты на это, заставь белого быка стряхнуться.» Сказав это, он приказал вылить воды на слюну быка. Его приказание исполнили, но бык не зашевелился. «Может быть ты не желаешь простить ей? - сказал Пэпу, опять обратясь к наковальне, - Прости, прости несчастной! Ты уже довольно наказала ее. Этого наказания довольно, прошу тебя, прости ей!» Во все время комедии этой народ стоял- без шатток и с удивлением слушал Пэпу. Потом Пэпу приказал другой раз налить на спину быка воды. Один из стоявших тут взял стакан воды и налил на то место, которое уже было смочено. Бык на этот раз удовлетворил желание Пэпу, что удивило весь народ и заставило убедиться в чудесной силе наковальни. «Простила ей, простила ей!» - говорили самурзаканцы. Пэпу приказал зарезать белого быка и обеих овец. Скоро обед был готов. Пэпу потребовал сердце и печень зарезанного быка и стакан вина. Ему подали требуемое в чашке. Приказав больной стать пред наковальней на колени и держа чашу, Пэпу начал шептать. Долга он шептал, а потом приказал больной встать. «С сегодняшнего дня ты свободна! -произнес шарлатан торжественно. После этого подали обед. Приступая к обеду, каждый из присутствующих суеверов молился наковальне. Пообедавши, все поодиночке прикладывались к наковальне, а затем толпы народа разошлись по домам.
В 1867 году, 24 июня, местный священник объявил самурзаканцам, чтобы никто из них не смел приносить более жертвы наковальне, доказывая, что все это вздор и пустяки. Но скоро приказание духовного отца было нарушено одним крестьянином. Об этом немедленно донесли священнику, который тотчас потребовал крестьянина и ворожею, гадавшую ему. Виновные скоро явились. «Подите, дети, сюда! - сказал священник им. Как хорошо вы исполняете приказание духовного отца. Ты зачем просил ее отгадать причину болезни твоего брата?» - обратился он к крестоянину. Тот долго молчал, понуря голову, и наконец шепнул? - «Что же делать, батюшка, ведь больной может умереть, если не позаботиться о нем.» А ворожея, на спрос, как она осмелилась обманывать, ответила бойко: «Нет, я вовсе не обманула. Эта сила дана мне самим богом». Услышав такой ответ, священник хотел передать кощунствующую в руки полиции, но ворожея, видя это, начапа кричать: - «Батюшка, не погуби меня? Я ей богу ничего не знала и не знаю. Правда, я его обманула как других, хотя он мой дядя, потому что он, мне за это заплатил два горшка лобии, а теперь даю честное слово вперед не обманывать никого». Не смотря на такое обещание с ее стороны, священник, о целью повлиять на зрителей, приказал отвести ворожею к гражданскому начальству, что и было исполнено.
Нельзя не сказать несколько слов о благодетельном влиянии сего последнего случая на самурзаканцев.
Кузнецы до того времени пользовались большим почетом и жили очень богато, потому что большинство самурзаканцев отдавало сыновей своих на воспитание к кузнецам, делая им большие за то подарки, дабы впоследствии дети-ученики сами сделайтесь кузнецами и обогатились бы, чрез что число кузнецов умножилось и с увеличением его беднел народ, но, благодаря почтенному священнику, в настоящее время число кузнецов уменьшается заметно, и нынешнее поколение кузнецов не пользуется прежними благами и живет беднее других.
Опубликовано: Газ. «Кавказ», 1873, №5.
(Печатается по изданию: Абхазия и абхазы в российской периодике.../ Сост. Р. Агуажба, Т. Ачугба. Кн. 2. С. 427-431.)
К характеристике абхазцев
Насколько предки абхазцев считали священным честно относиться друг к другу, характеризует предание об абхазском князе Хасан-бее и кабардинском дворянине Заурбеке. Хасан-бей и Заурбек были почти одних лет и одного роста и вообще так походили друг на друга, что если бы их одеть в одинаковую одежду, то их трудно было бы отличать. Оба они славились своим удальством, один в Абхазии, а другой в Кабарде, и оба много слышали один про другого. Понятно, что при таких условиях им сильно хотелось познакомиться, но этому мешали различные обстоятельства. Хасан-бей говорил по-кабардински и часто бывал в Кабарде, а Заурбек владел абхазским языком и нередко наезжал в Абхазию, но знакомства между ними все не завязывалось.
Наконец, Заурбек надумал поехать к Хасан-бею одному, без проводников, и испытать, действительноли он таков, как про него говорят. Приезжает ночью и потихоньку стучит в дверь Хасан-бея, желая застать его врасплох. На стук выходит Хасан-бей в одном белье, с пистолетом в руках. Приезжий здоровается с хозяином по- абхазски: «Хулабзия!» (добрая ночь!). Хозяин отвечает: «Бзяла ваабейт!», т.е. «счастлив видеть тебя!» Так как Заурбеку хотелось застать Хасан-бея врасплох, не дать ему возможности исполнить его просьбы и тем поколебать его славу удальца, то он и говорит ему: «Я Заурбек. Приехал я к тебе по срочному делу и непременно в эту же ночь должен вернуться домой. Если можешь похити мне мальчика или девушку и с этой добычею отпусти. За это я отблагодарю тебя когда и чем хочешь!» Хасан-бей очень обрадовался его приезду и ответил, что готов исполнить его приказание, но желал бы, чтобы гость провел у него несколько дней. Заурбек на это не соглашается и просит, чтобы не терять времени, сейчас же ехать на его лошади, в его костюме и с его ружьем. Хасан-бей, чтобы не идти против желания гостя и в точности исполнить его просьбу, приглашает войти в дом и отдохнуть, а сам отправляется в соседнее село.
Заурбек, оставшийся в одном белье, входит в слабо освещенную комнату, подходит к постели хозяина и, ничего не подозревая, ложится на нее. Оказывается, что на постели у стены лежала не замеченная гостем хозяйка дома. Думая, что пришел муж, она полусонным голосом спрашивает его: «С кем это ты говорил?» Озадаченный такою неожиданностью Заурбек, не желая, чтобы она узнала его, отвечает шепотом: «Был гость и уехал». Она спрашивает: «Какой гость?» Заурбек шепотом же говорит: «Я не узнал его и он уехал». Зная, что муж не отпустил бы гостя, не узнав его, еще больше заинтересовалась узнать, что за таинственный посетитель приезжал к ее мужу и, подвинувшись ближе, начинает настойчиво расспрашивать о приезжавшем. Видя, что она совсем придвинулась к нему, Заурбек ласково просит оставить его в покое и отодвигает ее мизинцем. Но женское любопытство от этого разгорается еще больше, жена Хасан-бея подвигается все ближе и настойчиво повторяет свою просьбу. Заурбек опять отодвигает ее мизинцем, вынимает из ножен шашку хозяина и кладет ее острием вверх между собою и женою Хасан-бея. Та увидев такой странный, небывалый поступок мужа, умолкает и отодвигается к стенке.
Через несколько времени наступает конец странному положению Заурбека: послышался стук в двери. Вложив шашку в ножны, он вышел в сени и встретил хозяина с красавицею, которую тот похитил в подарок ему. Одевшись и вооружившись, Заурбек прощается с хозяином дома, подходит к одному из столбов балкона, прикладывает к нему мизинец и говорит: «Брат Хасан-бей! Этот мизинец согрешил против тебя и я его отрубаю» и с этими словами действительно кинжалом отрубает мизинец, считая, что согрешил, дотраги-ваясь им к телу жены Хасан-бея в постели. Хасан-бей, не зная в чем дело, сильно удивился и, вбежав в комнату, бросил кусок бурки в огонь, останавливает пеплом кровь и перевязывает рану. Взяв полученный подарок, Заурбек просит хозяина непременно приехать к нему в Кабарду.
Убрав аккуратно отрубленный мизинец, Хасан-бей входит в спальную в том же виде, в каком вышел из нее, т.е. в одном белье. Улегшись на постель, он говорит жене, которая лежала прижавшись к стене: «Что же ты отворачиваешься?» Та молчит. Через некоторое время он повторяет вопрос, но опять не получает ответа. Он начинает ласкать ее и жена со слезами говорит ему: «Верно я уж недостойна тебя! Что ж положи опять между нами обнаженную шашку, тогда тебе не придется даже мизинцем отталкивать меня!» Эти слова объяснили Хасан-бею, почему Заурбек отрубил себе мизинец. Чтобы помириться с женой, он говорит: «Забудь все это. Ведь я мужчина, у меня много забот. Я даже не заметил, как все это случилось». После долгих уговориваний, ему, наконец, удалось убедить жену.
На следующий год Хасан-бей отправился в Кабарду в гости к Заурбеку. Он взял с собой проводников и 6 самых лучших лошадей из своего табуна в подарок другу. Заурбек встретил его как самого дорогого, желанного гостя, созвал всех почетных князей и дворян своего общества и других знакомых и устроил раскошный пир, продолжавшийся несколько дней. В честь гостя устраивались джигитовки, танцы, стрельба на всем скаку, словом, делалось все возможное для его развлечения.
На седьмой день по приезде Хасан-бея в соседнем ауле были устроены скачки по случаю какого-то праздника. На скачки был приглашен и Заурбек со всеми бывшими у него гостями, в том числе и с Хасан-беем. На скачках его встретили с большим почетом, тем более, что в числе гостей было много его знакомых. Там в толпе женщин и девушек Хасан-бей заметил одну девицу, которая ему так понравилась, что он решил просить Заурбека похитить ее. Эта мысль так заняла его, что Заурбек заметил его задумчивость и, отозвав его в сторону, спросил, не скучно ли ему здесь. Хасан-бей отвечает: «Напротив, мне очень приятны новые знакомые и скачка так интересна, но я увидел одну девушку и мне так захотелось похитить ее с твоею помощью, что если это не сбудется, я не вернусь живым домой!» И он так подробно описал ту, которою были заняты его мысли, что Заурбек сейчас же догадался, о ком идет речь. Но он сказал ему: «Это легко сделать, но не стоит того, потому, что это без-нравственная тварь». Однако, видя, что дурные отзывы не оказывают на гостя никакого влияния, Заурбек из ложного стыда соглашается исполнить желание своего гостя, только просит повременить немного.
Дело в том, что эта девушка была невеста Заурбека. Тем не менее, чтобы не огорчить гостя, он призывает одного из своих друзей, молодого человека и просит его передать девушке от его имени: «Ты сосватана мною с согласия твоих родителей, назначен даже срок, когда я должен взять тебя, но я не могу дотерпеть до срока.
Если ты, действительно, считаешь себя моею невестою, то ты не откажешь мне в моей просьбе. Не бойся поступить против воли родителей, выходи за меня сегодня же. Я приеду к тебе один с оседланной лошадью, и ты выходи к воротам вашего дома и мы уедем, а потом я постараюсь примириться с твоими родителями. Отвечай да или нет и знай, что в случае отказа ты никогда не будешь моей женою».
Девушка сначала удивилась такому странному требованию, но, сильно любя Заурбека и зная его твердый характер, ответила посланному: «Я его невеста и, если он находит лучшим взять меня до срока, то я повинуюсь его приказанию, но пусть он хорошенько подумает. Быть может этот поступок уронит меня в глазах родителей, а его в глазах общества. Все зависит от него: я в точности выполню все, что он прикажет». Ответ невесты смутил было Заурбека, но ложный стыд взял верх и он решился передать невесту своему гостю. Вызвав Хасан-бея, он сказал ему, что если они желают осуществить задуманное, то надо сейчас же под каким-нибудь предлогом попрощаться со всеми и уехать домой. На дороге, в лесу, верстах в 15 от дома Заурбека Хасан-бей должен ожидать его с девушкою, которую тот оставит ему после нескольких выстрелов.
Обрадовавший Хасан-бей, посидев немного среди публики, обратился к Заурбеку и присутствующим князьям и дворянам и сказал: «Простите меня, но я сию же минуту должен ехать домой по важному, нетерпящему отлагательств делу». Видя, что он действительно собрался уехать, ему стали предлагать подарки, но он отказывается от всего и уезжает.
Тем временем, поздно ночью Заурбек подъехал с заводною лошадью к дому своей невесты и взяв ее с собой, молча направился к своему дому. В условленном месте раздались несколько ружейных выстрелов. Заурбек быстро удаляется, оставив невесту во власти Хасан-бея. Последний довольный и добычею и верностью своего друга, продолжает путь двое суток без остановки, опасаясь, что родители похищенной преследуют его. Только на третий день утром он остановился у одного родника, разостлал под деревом бурку и посадил на нее все время рыдающую девушку. Умывшись сам, Хасан-бей предложил умыться и ей, но она продолжала горько плакать. Хасан-бей, утешая ее, сказал между прочим, что неужели он не достоин быть ее мужем. На это несчастная отвечала ему: «Не о том я плачу, что попалась в руки недостойного человека, а о том, что как ошиблась в человеке, который сопровождал меня». «Чем ошиблась?» - спросил Хасан-бей. «Тем, что испугавшись ваших выстрелов, он оказался трусливее бабы». «А ты знаешь, кто он был?» После долгого колебания она созналась, что это был ее жених и рассказала Хасан-бею всю историю.
Сильно удивленный Хасан-бей собирает своих проводников и публично объявляет девушку своею сестрою. Приехав домой, он знакомит ее с женою и просит обращаться с нею как можно лучше. Через месяц Хасан-бей посылает к Заурбеку посланца и просит приехать к нему на свадьбу. Заурбек спрашивает у посланца, какая у них свадьба. Тот отвечает, что Хасан-бей привез откуда-то невесту и теперь женится на ней. Хасан-бей послал приглашение также всем родным и знакомым, но он их звал на свадьбу сестры.
В назначенный день свадьбы собрались все приглашенные родственники и знакомые Хасан-бея, а несколько позже приехал и Заурбек с проводниками и восемью заводскими лошадьми в подарок хозяину. И Хасан-бей и его гости радостно встретили дорогого гостя. Начался свадебный пир. К рассвету поднимается хозяин со стаканом свежего кипяченного виноградного сока и говорит: «Господа! Вы осчастливили своим посещением меня и мой дом и я прошу вас выслушать меня». Воцарилась полная тишина. «Я вполне счастлив, видя вас всех у себя, но особенно я дорожу дальним гостем, который, по обычаю края, и ваш гость. Мы так уважаем друг друга, что если я скажу: умри за меня, он умрет с охотою - то же сделаю и я. Вы все знаете, что у меня не было родной сестры, а я приобрел себе сестру, по обычаю нашей страны в лице одной девицы, которую я и моя семья уважаем больше родной. Будучи уверен, что он примет всякое мое предложенье, я хочу выдать за него мою сестру и все полученные мною подарки отдаю сестре в приданое. Прошу всех, кто любит меня, поехать со мною и с сестрою в Кабарду. Теперь, пью за здоровье молодых. Дай Бог им всю жизнь быть счастливыми». Когда он поднес стакан к губам, все, за исключением, Заурбека, сделали залп из пистолетов. Заурбек, пока говорил хозяин, все время волновался, опасаясь, что он расскажет, какие услуги они оказывали друг другу, но догадавшись, в чем дело, он выбежал из комнаты, так как по местному обычаю зятю нельзя присутствовать на своем свадебном пиру. Свадьба продолжалась до рассвета. Заурбек, простившись во дворе с хозяином, отправился в ту же ночь домой, чтобы приготовиться к встрече гостей. По приезде Хасан-бея с невестою, была отпразднована богатая свадьба, продолжавшаяся 15 дней.
Свидетель этой истории перешел в православие и поступил в монастырь. Он скончался в Бедии, Самурзаканского участка в 1877 году.
В настоящее время, к сожалению, в Абхазии уже не встречаются больше примеры такого самоотвержения, какие проявлялись в старину.
Опубликовано: Газ. « Черноморский вестник». 1898. №№ 132, 135.
(Печатается по изданию: Абхазия и абхазы в российской периодике.../ Сост. Р. Агуажба, Т. Ачугба. Кн. 2. С. 492-497.)
Абхазцы и их потребности
В настоящее время абхазцы имеют право ожидать лучшего и есть надежда, что в скором времени они не будут отставать от своих старших братьев - русских, а туземные полуинтеллигенты не будут иметь возможности говорить о них с пренебрежением: «Абхазцы народ дикий, о котором не стоит хлопотать». Интересно, чтобы ответил такой полуинтеллигент, если бы его спросили, какой народ был развитым в первобытном состоянии?
Русское правительство принимает в расчет те исторические об-стоятельства, под влиянием которых сложилась жизнь каждой из народностей, управляемых им, и желает, чтобы все они, сохраняя свой язык и свою веру, составляли одно нераздельное целое, одинаково беззаветно преданное Престолу и Отечеству, чтобы в силу этого между ними существовали единение и братство. Правительство одинаково заботится и о коренных русских и грузинах и об якутах и проч., и потому те, кому приходится так или иначе стать руководителями той или другой народности, обязаны употребить все свои силы на то, чтобы, по возможности, экономически, нравственно и умственно поднять эту народность, а не ограничиваться презрительными отзывами о ней. Это не честно и ни к чему хорошему не приведет. Раз человек стал руководителем народности, то обязан служить этой народности и служить не номинально, а действительно, радея о ее пользах и нуждах действительных, а не изобретенных досужею фантазиею или своекорыстными побуждениями. Прежде всего надо приноровьтся к той или иной другой народности, понять ее и внушить ей доверие к себе и тогда можно стать действительным руководителем народности.
Многие из читателей, конечно, имеют смутное понятие об абхазцах, этом маленьком народе, живущем в дебрях Сухумского округа. Для них я скажу, что абхазцы способны, гостеприимны, услужливы, подвижны, сметливы, самолюбивы, строго почитают родство по закону и по обычаю, любят единение, трезвы и решительны. Ласкою и приветом абхазца можно убедить в чем угодно и он все исполнит, но к тем, кто не умеет обращаться с ним, относится очень недоверчиво. Абхазец любит оценивать человека по своему соображению и при этом отличается мстительностью. Перечисленные качества показывают, что абхазцы вовсе не дурной народ и что оказывать на него влияние не очень трудно. Но в этом то и заключается опасность даже для самих абхазцев, ибо влияние влиянию рознь. Поэтому-то было бы в высшей степени важно, чтобы влияние получили представители правительства, а не какие-нибудь питомцы кутаисской бульварной академии. Этим я вовсе не хочу сказать, чтобы наша администрация была неудовлетворительна и не выполняла своего назначения. Напротив того, большинство ее представителей с любовью относятся к абхазцам и пользуются их доверием.
В Абхазии еще недавно были сильно развиты воровство и грабежи; это объясняется тем, что в старину и то и другое считалось не преступлением, а проявлением молодчества, и остатки этого понятия сохранились до сих пор. Но в настоящее время и воровство и грабежи, благодаря заботам администрации, сильно уменьшились; теперь житель какой-нибудь общины Кодорского или Самурзаканского участка, не найдя своего быка или своей лошади, не боится уже, что его обокрали, а уверен, что она заблудилась сама, и, действительно, рано или поздно находит пропажу. Конечно, жители обоих участков рады этому, припоминая, что было лет пять тому назад. Я часто бываю в Кодорском и Самурзаканском участках, где у меня есть имения; посещая кодорцев и самурзаканцев, я заметил, что каждый из моих хозяев первый тост провозглашает обыкновенно за здоровье начальника этого участка.
Мое убеждение таково, что будущность нашего народа, т.е. его счастие и несчастие в значительной степени зависит от ближайшей администрации; если между администратором и управляемым им населением будут существовать взаимное понимание и доверие, то население будет иметь в нем своего ходатая, защитника и охранителя от всяких вредных влияний. Но плохо той части населения, которая не имеет тесной связи с управляющими ею лицами.
Дело народного образования в Абхазии идет довольно успешно. Почти в каждой общине Сухумского округа имеется школа, или министерское одно или двухклассное нормальное училище, или цер- ковно-приходское (тоже одно - или двухклассное), или школа грамоты. Не могу, однако, не указать на некоторые недочеты в этом важном деле. Так, некоторые учителя церковно-приходских школ, которым вверено первоначальное обучение абхазских детей, не вполне подготовлены к этому делу и есть основания опасаться, что вместо пользы они не принесли вреда; ведь если ребенок получит в самом начале о чем-нибудь превратное понятие, то потом исправить это очень трудно. Чтобы кто-нибудь не принял этого замечания на свой счет, я приведу в примере самого себя: учителям было очень трудно исправить мой выговор потому, что первый мой учитель не сумел объяснить мне, какая разница в выговоре между звуками Ы и И, между Ъ и Ь, и не обращал внимания на правильную постановку ударений. В 1886 г. из Окумского училища я поступил в Александровскую учительскую школу в Тифлисе, где всем учителям и директору, покойному Захарову, было множество хлопот с моим выговором; сколько они не бились над тем, чтобы я правильно произносил фразы: «Красным полымем заря вспыхнула» и «Действительно было это», заставляя повторять их каждый день, но у меня неизменно выходила одна и та же тарабарщина: «Красним полимем заря спих-нула» и «Действительно било это». Происходило это вовсе не от того, что я не мог правильно произносить русские буквы; если преподаватель вполне подготовлен к званию учителя, и занимаясь по правилам педагогики, то легко выучить детей, особенно абхазских, говорить по-русски совершенно правильно. Подобную небрежность учителей еще можно было терпеть в мои времена, тридцать лет тому назад, когда еще не был выработан метод обучения, но теперь, когда существует разумный способ обучения грамоты, виноват только учитель, если ученик будет неправильно говорить. И так, число школ в Абхазии достаточно велико и для получения желательных результатов требуется только энергия и добросовестное отношение к делу со стороны учителей.
Читатель, может быть, спросит, что делается с учениками абхазцами по окончании курса в названных школах? Я, право, не знаю, какой ответ дать на этот вопрос. В Сухуме у нас есть двухклассная горская школа, но в ней проходится то же самое, что и в нормальном двухклассном училище, а бедность родителей не позволяет продолжать учение в находящихся в других городах городских училищах, прогимназиях, гимназиях. Правда, в Сухуме есть женская прогимназия, в которой обучаются и абхазские девочки, но одной женской прогимназии на весь Сухумский округ недостаточно, нужна по крайней мере еще мужская прогимназия, в которой окончившие курс в начальных школах дети местных жителей (а их несколько десятков тысяч) могли бы приобрести более полные познания, а, быть может, получить доступ и к высшему образованию.
Знаю, что на это потребуются значительные средства, но если явится инициатива, то найдутся и средства для столь благого дела. Вот какие источники могут дать средства для открытия прогимназии: у нас имеется 80.000 руб., оставленных князьями и дворянами Сухумского округа после освобождения крестьян на образование их же детей; 20.000 руб., пожертвованных кн. Чавчавадзе в пользу самурзаканцев в последнюю русско-турецкую войну; к этим суммам, без всякого сомнения, прибавятся пожертвования жителей Сухума и тех русских, которые приобрели недвижимые имущества в округе; затем можно обложить небольшой подымной податью всех жителей Сухумского округа; наконец, само правительство, всегда отзывчивое на все полезное, не оставит и это важное дело без своей поддержки. Если бы и этих источников оказалось недостаточно для открытия в Сухуме прогимназии, то можно было бы уступить ей здание горской школы, что, конечно, значительно сократит расходы.
Я уверен, что инициатор этого полезного во всех отношениях дела не встретит препятствий со стороны высшего правительства, которое всегда идет навстречу подобным благим начинаниям на пользу народа.
Опубликовано: Газ. «Черноморский вестник». 1898, №№154, 155.
(Печатается по изданию: Абхазия и абхазы в российской периодике.../ Сост. Р. Агуажба, Т. Ачугба. Кн. 2. С. 497-500.)
Письмо к редактору
В печати в последнее время стали появляться статьи, в которых стараются выставить абхазцев в самом неблагоприятном для них свете. Их обвиняют в грабежах и убийствах, - но эти печальные явления свойственны абхазцам не более, чем прочим кавказским туземцам; их обвиняют в лжесвидетельстве, в нарушении данной присяги - и это грех, общий всему туземному населению, а у абхазцев нарушение присяги в значительной степени объясняется тем, что абхазцу приходится присягать на незнакомом ему грузинском языке, так что он даже и не знает, какую клятву он дает. При этом надо заметить, что абхазцы еще так недавно были магометанами.
Что касается самурзаканцев, то они составляют часть абхазского племени и отличаются от настоящих абхазцев тем, что у них христианство всегда твердо хранилось, тогда как абхазцы в XIV веке с падением византийского влияния и с переходом во власть турок перешли в магометанство, как и остальные кавказские горцы. Только в одном абхазском селении, в Илори, православие всегда сохранялось, и то благодаря тому, что жившие по соседству самурзаканцы мешали турецким проповедникам обратить илорцев в мусульманство.
Самурзаканцы живут между реками Ингуром и Охуром, из которых первая служит границею со стороны Мингрелии, а вторая со стороны Абхазии. Все самурзаканцы говорят как по-абхазски, так и по-мингрельски. Население Самурзакани довольно многочисленно. Самурзакань сама отдалась в подданство России и в ней никогда не было бунтов, напротив того, самурзаканцы принимали деятельное участие в покорении горцев, и в последней русско-турецкой войне многие из них были награждаемы орденами, некоторые получают пенсии. В Окумском окружном управлении хранится знамя, пожалованное императором Николаем первым, и грамота его же. Привожу текст этой грамоты:
«Божией милостию, Мы, Николай Первый, Император и Самодержец Всероссийский, Царь Польский, Великий Князь Финляндский и прочая, и прочая, и прочая. Нашему любезно верному Самурзаканскому племени. Присущее вам примерное мужество, оказанное ополчением вашим в 1840 году, в отряде против горцев при водворении спокойствия в Дале, обратили на вас особенную Монаршескую нашу милость; в ознаменование благоволения Нашего, жалуя вам при сем препровождаемое знамя, повелеваем употреблять его на службу Нам и Государству Нашему с верностью и усердием. Пребываем Императорскою Нашею милостью неизменным Николай. 12 июля 1840 г.».
В том же участковом управлении находится и турецкое, испачканное кровью знамя. История этого знамени такова: покойный дядя мой Бату Эмухвари во время последней русско-турецкой войны, начальствуя своей сотней самурзаканцев, имел около местечка Очемчиры стычку с турками. Во время схватки дядя убил знаменосца и овладел знаменем, несмотря на то, что турки старались не допустить этого; при этом дядя был ранен в ногу. Несмотря на рану, дядя тотчас же доставил отбитое знамя генералу Алхазову, командовавшему отрядом. Принимая знамя, Алхазов сказал дяде: «Самурзаканцы всегда доказывали свои преданность и верность русскому Царю и ныне доказали это на моих глазах, о чем я должен свидетельствовать всюду, где это будет следовать. За короткое время моей службы у вас, я убедился в вашей верности и советую хранить и это знамя с тем, которое пожаловано вам Императором Николаем 1 в 1840 году - наградою, редко встречающуюся у других туземцев».
Думаю, что самурзаканцы стоят вне сомнений в преданности престолу и отечеству и вовсе не заслуживают тех нападок, которые на них сыпятся.
Опубликовано: Газ. « Черноморский вестник». 1898, №173.
(Печатается по изданию: Абхазия и абхазы в российской периодике.../ Сост. Р. Агуажба, Т. Ачугба. Кн. 2. С. 500-502.)
Вести Черноморья. Из Абхазии
(От нашего корреспондента)
Недавно, в моквинском приходе сухумской епархии обнаружено, что один из прихожан совращает своих односельчан в мусульманство. Оказалось, что он в церковных книгах значится окрещенным, но продолжал по-прежнему жить мусульманином, совращая и других в мусульманство. Таких примеров у нас в Абхазии, к сожалению, немало. Не только абхазцы-мусульмане остаются до сего времени в своей вере, но даже и окрещенные не исполняют никаких христианских обрядов; они редко посещают церковные службы. Единственным утешением остается то, что абхазцы не забывают до сих пор двух праздников - Рождества Христова и Пасхи, в силу оставшихся преданий о них, как между православными, так и между мусульманами; между абхазцами встречаются даже и язычники, верующие в громовержца-Бога «Аф» и произносящие клятву у наковальни и т.п.
Чем можно объяснить такое индифферентное отношение абхазцев к религии? Более 40-50 лет, как у нас работают миссии, а желаемого результата нет. Это объясняется тем, что абхазец и до сих пор не слышит Христова учения на родном языке. Как видно из отчетов общества восстановления православия на Кавказе, православие распространялось между абхазцами епископом имеретинским Гавриилом, который передавал христианские догматы через переводчиков. Услышав учение на понятном им языке, они стали охотно целымии обществами принимать православие. Не окрещенные абхазцы, не слыша после этого проповеди на родном языке, частью снова омусульманились, а частью оставались ни тем, ни другим; посещая церковь, они слышали только грузинскую речь и, ничего не поняв, уходили домой.
Неужели православное русское духовенство, столь близко к сердцу принимающее духовные нужды инородцев, живущих в обширной России, не отзовется и не придет на помощь к абхазцам, остающимся в тьме невежества? Правда, будущее молодое поколение Абхазии может быть вынесет из русской школы истину, но до тех пор немало десятков тысяч душ погибнет, что весьма прискорбно. Мы слышали на днях, что в сухумской епархиальной канцелярии получен приказ от Святейшего Синода о порядках совершения богослужения в приходах Сухумской епархии:
«В приходах с абхазским населением богослужение должно совершаться на церковно-славянском языке за неимением богослужебных книг на абхазском языке, причем молитвы, переведенные по абхазский, должны читаться на сем языке».
Желательно было бы принять меры к переводу богослужебных книг на абхазский язык, тем более, что имеется в канцелярии Сухумской епархии приказ от Святейшего Синода на прошение, поданное абхазцем-дворянином Гублия, перевести богослужение на абхазский язык. Сухумское епархиальное начальство приступило было к этому делу: составило комиссию и тем закончилось все. Не могу указать причины остановки столь важного для целого края дела. Весьма желательно продолжать начатое дело - перевод богослужебных книг на абхазский язык.
Апсуа*
(* Апсуа - псевдоним Эмухвари (Эмхаа) A.M. - Прим.составителей.)
Опубликовано: Газ. « Черноморский вестник». 1898, №256.
(Печатается по изданию: Абхазия и абхазы в российской периодике.../ Сост. Р. Агуажба, Т. Ачугба. Кн. 2. С. 518-519.)
--------------------------------------
(Сканирование, вычитка - Абхазская интернет-библиотека.)
