Главная » Алфавитный каталог авторов » С » Труды по языкознанию

С. А. Старостин

Труды по языкознанию

— Москва: Языки славянских культур, 2007.

(Классики отечественной филологии)

— 928 с. Тираж 800.

В данном издании трудов Сергея Анатольевича Старостина (1953—2005) собрано большинство работ, написанных им единолично или в соавторстве с начала 70-х гг. и вплоть до его кончины. Как правило, это статьи по конкретным разделам сравнительно-исторического языкознания (индоевропеистика, кавказоведение, синология, алтаистика) и макрокомпаративистике (теории дальнего родства языков), занимавшей привилегированное положение в круге интересов автора. Однако не последнее место среди них занимают и работы по общей теории и методологии компаративистики, а также по компьютерной лингвистике и автоматической обработке текста.
Работы расположены в хронологическом порядке, что дает возможность проследить беспрецедентную в мировой лингвистической традиции эволюцию научных интересов автора — от детального исследования исторической фонетики целого ряда семей мелкого уровня до глобальных этимологических изысканий на материале колоссальных языковых макросемей.

ИЗ СОДЕРЖАНИЯ (статьи по кавказоведению)

• Реконструкция праабхазоадыгской системы согласных     44
• Реконструкция пралезгинских именных косвенных основ на гласный  50
• Общая афразийско-севернокавказская культурная лексика (А. Ю. Милитарев, С. А. Старостин)     256
• Гипотеза о генетических связях сино-тибетских языков с енисейскими и севернокавказскими языками     265
• Sino-Tibetan and Austro-Thai (И. И. Пейрос, С. А. Старостин)  283
• Культурная лексика в общесевернокавказском словарном фонде     289
• Индоевропейско-севернокавказские изоглоссы     312
• Хуррито-урартские и восточнокавказские языки (И. М. Дьяконов, С. А. Старостин)     359
• Nostratic and Sino-Caucasian     448
• Распределение изоглосс в севернокавказских языках     497
• Проблема генетического родства и классификации кавказских языков с точки зрения базисной лексики     529
• Word-final resonants in Sino-Caucasian        633
• A Review of V. A. Chirikba's "Common West Caucasian" 682

Скачать книгу "Труды по языкознанию" в формате PDF (9,11 Мб)

 

Вяч. Вс. Иванов

О статьях С. А. Старостина (фрагменты)

4. Севернокавказская семья языков и ее ближайшие родственники (хуррито-урартский)

Начало занятий Старостина севернокавказскими языками относится к его студенческим годам. На незадолго до того созданном Отделении структурной и прикладной лингвистики (ОСИПЛ) МГУ, на котором Старостин учится в начале 1970-х годов, в программу обучения студентов была введена летняя практика, заключавшаяся в участии в экспедициях с целью изучения языков нашей страны. Те из нас, кто (как пишущий эти строки) при составлении и обсуждении планов Отделения настаивал на этой стороне его предстоявшей работы, могут находить удовлетворение в том, что тем самым они содействовали формированию будущих специалистов по языкам России такого масштаба, как Старостин и его товарищи по экспедициям. Каждое лето Старостин участвовал в поездках групп студентов в Дагестан, языки которого он начал один за другим изучать. Позже он говорил на шести языках, входящих в восточную группу севернокавказских, которые изучал в этих летних дагестанских студенческих экспедициях; абхазский — седьмой язык этой же семьи, относившийся к западной ее группе, стал для него разговорным после значительно более поздней летней поездки в Абхазию. Из совсем до него не тронутых тем описания севернокавказских языков Старостин много занимался тонами, которые в некоторых из них зафиксировал; эти данные он использовал (со своими соавторами по работе об индоевропейском акценте) для типологического сопоставления с индоевропейским. Во время предварительного обсуждения севернокавказской части этих тонологических наблюдений и гипотез (которые мы приняли далеко не сразу) в нашем Секторе структурной типологии Института славяноведения, куда Старостин стал часто наведываться, меня поразила одна подробность. Старостин пожаловался, что на исследование одного диалекта у него было очень мало времени — скажем, три дня (боюсь переврать, но что-то в этом роде). Я удивился. Из разговора выяснилось, что время на изучение языка у него отмеривается в очень сокращенных сроках. Теперь я думаю: нет ли какого-то механизма внутри нас, который лучше нашего сознания знает реальные уже отмеренные сроки жизни и старается в них уложиться (конечно, при наличии соответствующих способностей)? Старостин за свою жизнь успел очень много (к сожалению, лишь небольшую часть задуманного).
Похоже, что какой-то опережающий механизм экономии времени в нем работал.
При преобладающей установке на исследование развития языка Старостин занялся главным образом сравнительно-исторической фонетикой, морфонологией, морфологией и лексикологией отдельных подгрупп внутри восточнокавказской (в частности, пралезгинским) и западнокавказской ветвей севернокавказского. Из включенных в предлагаемый сборник морфологических статей можно отметить особенно интересную работу о восточнокавказских падежах, которые до того привлекали внимание таких лингвистов, как Ельмслев.
Вместе с С. Л. Николаевым Старостин приступил к построению систем фонем для праязыков отдельных подгрупп и всей севернокавказской семьи в целом. Основы ее сравнительного изучения были заложены в период между двумя мировыми войнами великим русским лингвистом князем Николаем Сергеевичем Трубецким, занимавшимся этими языками на Кавказе в начале века. Перед эмиграцией князь Трубецкой оставил рукописи своих работ по сравнению этих языков в библиотеке университета Ростова-на-Дону (по свидетельству Е. А. Бокарева, эти материалы там хранились до начала Второй мировой войны, когда, как он мне говорил, он их видел; дальнейшая их судьба неизвестна — а библиотека во время войны была в основном сохранена: поиск рукописей следовало бы продолжить). Оказавшись за пределами России, князь Трубецкой восстановил (пользуясь своей удивительной памятью) тексты и слова этих языков и те соотношения между ними, которые он открыл и записал в тех позднее исчезнувших рукописях, которые он не смог взять с собой, покидая Россию. Статьи князя Трубецкого были опубликованы во французских и немецких научных изданиях и получили признание мировой науки. Ближе к нашему времени более полная картина фонологической системы была построена и детали сравнения были уточнены в обширном этимологическом словаре севернокавказских языков Николаева и Старостина. Старостин написал подробный современный комментарий к русским переводам всех этих статей князя Трубецкого, доведя реконструкцию до уровня теперешних знаний. Оказалось, что севернокавказская семья состоит из двух давно и далеко отошедших друг от друга ветвей — западной (убыхско-абхазо-адыгской) и восточной (включающей чечено-ингушские, или вайнахские, языки и несколько подгрупп многочисленных языков Дагестана). В статье об изоглоссах в севернокавказских языках Старостин, пользуясь компьютерными подсчетами, рельефно показывает это различие и общую картину соотношения подгрупп по лексическим данным.
Родство всех севернокавказских языков давно (до Первой мировой войны) предполагал благодаря своей исключительной лингвистической интуиции и Марр, хотя он был далек от строгого доказательства этого (поэтому Старостин к его работам относился отрицательно). Марр ошибочно считал (как потом повторивший его ошибку грузинский историк Джавахишвили и целый ряд лингвистов, принявших это неверное предположение о наличии одной «иберийско-кавказской» семьи, якобы включавшей все основные языки Кавказа), что в ту же («яфетическую», по Марру, «иберийско-кавказскую», в более поздней терминологии) семью входит и грузинский с близко ему родственными другими картвельскими. Это не так: многие слова, общие для этих языков, объясняются заимствованиями, структура же и базисные словари севернокавказских языков и картвельских совершенно различны (об этом идет речь в нескольких статьях, включенных в нашу книгу). Иллич-Свитыч показал, что картвельские языки входят вместе с индоевропейскими, уральскими, алтайскими, дравидийскими в ностратическую семью языков, а, согласно С. А. Старостину, севернокавказские языки принадлежат вместе с енисейскими и тибето-китайскими к сино-кавказской макросемье языков, о которой речь пойдет ниже; в таком случае картвельские отличались от севернокавказских языков в уже очень удаленное от нас время. Тем не менее догма единства этих семей языков Кавказа была принята многими специалистами и в советское время препятствовала развитию направления, выбранного Старостиным; в частности, это задержало и публикацию словаря Николаева и Старостина.
В отличие от Марра (и нескольких других, предугадавших похожие выводы, например, Тромбетти и Боуда) Старостин пользовался выверенной методикой сравнительного языкознания и тщательно проследил детали преобразования исходной (весьма сложной по его и Николаева реконструкции) исходной фонологической системы в каждой из подгрупп и их составных частей; в отличие от князя Трубецкого, работавшего с небольшим словарем, он и Николаев собрали очень большое количество (больше двух тысяч) общесевернокавказских слов. Продолжают высказываться сомнения по поводу деталей реконструкции (в частности, числа фонем реконструированного Николаевым и Старостиным севернокавказского праязыка, значительно превышающего все ранее известные параметры), но менялись и уточнялись и реконструкции Старостина. Для понимания развития его взглядов и того, как он защищал их, представляет интерес включенная в эту книгу подробная рецензия на книгу В. А. Чирикба о реконструкции северозападнокавказского (убыхско-абхазо-адыгского).
После завершения работы над сравнительным словарем севернокавказских языков оказалось возможным выделить те слои лексики, которые представляют особый интерес для смежных наук. В этом отношении ценный материал содержится в статье о севернокавказской культурной лексике, включенной в настоящее издание. К происхождению этих слов в контексте связей с другими семьями Старостин говорит в нескольких других работах. Статья о словах (преимущественно культурного характера), общих для севернокавказского и индоевропейского, представляет интерес как для доказательства наличия контактов между носителями этих языков, так и для выяснения их исторического соотношения в ту раннюю эпохй, когда делались эти заимствования. На основании анализа их фонетических особенностей Старостин делал вывод (как мне представляется, спорный) о том, что направление заимствования шло из северокавказского в индоевропейский. В ранней работе о лексике, общей для севернокавказского и афразийского, написанной вместе с А. Ю. Милитаревым, предполагаются разные пути проникновения заимствований в каждую из сопоставляемых групп языков.
Большое значение для проверки работы всей системы, построенной для северокавказской реконструкции, имело исследование, проведенное С. А. Старостиным совместно с замечательным специалистом по Древнему Востоку И. М. Дьяконовым, с целью доказательства высказанной последним в предшествовавших его работах идеи родства восточной подгруппы севернокавказских языков с хуррито- урартским. Кроме статьи на русском языке, вошедшей в предлагаемый сборник, соавторы более подробно изложили результаты своих исследований в книге на английском языке. Определение происхождения языка хурритов (и урартов, говоривших на продолжении одного их хурритских диалектов в первой половине I тыс. до н. э. на территории исторической Армении) представляет огромный интерес не только для изучения севернокавказских языков, но и для выяснения ранних этапов истории нескольких соседних народов, на которых (как на хеттов) хурритская культура в определенный период имела существенное влияние. В то время когда писались совместные работы Дьяконова и Старостина, относительно ясным для исследователей был поздний этап развития хурритского языка, отраженный в письме хурритского царя государства Митанни (в верховьях Евфрата и Сев. Сирии), найденном в египетском архиве Эль Амарны (вторая половина II тыс. до н. э.). Многочисленные хурритские тексты из архива хеттской столицы Хаттусаса (Богаз-Кёй или теперь деревня Богаз-Кале в центре Турции) в большой степени оставались непонятными. Положение решительно стало меняться с середины 80-х годов после находки в Богаз-Кале обширного двуязычного текста на старохурритском языке (первая половина II тыс. до н. э.) с хеттским переводом большинства частей. Старостин принимает деятельное участие в исследовании текста и многих слов, прояснившихся благодаря этой билингве, и печатает две вошедшие в настоящий сборник статьи серии новых хурритских этимологий (с частичными исправлениями некоторых ранее предложенных). Я после этого пробовал заняться некоторыми из новых возможных сопоставлений и рассказал о них Старостину во время одного из его наездов в Лос-Анджелес. Оказалось, что он напечатал только часть возможных сравнений, но у него в голове были и другие возможные сближения. Новые находки подтвердили верность общего вывода предшествующих публикаций Дьяконова и Старостина о принадлежности хурритского к восточнокавказским языкам. С археологической точки зрения непрерывное развитие древнехурритской культуры прослеживается по меньшей мере с середины (если не с начала) III тыс. до н. э. благодаря недавним открытиям экспедиции Джорджио Буччеллати, раскопавшего раннюю хурритскую столицу и культовый центр в Уркеше (Сев. Сирия на границе с Турцией). Поэтому ранняя предыстория народов, говоривших некогда на северовосточнокавказских языках, начинает выглядеть по-другому.
Согласно перепечатываемым в этой книге тезисам совместной работы В. Э. Орла и С. А. Старостина, к этой же восточной группе севернокавказских языков относился и этрусский язык, над определением происхождения которого бились несколько ученых на протяжении ряда поколений. Первым догадку о близости грамматики этрусского языка к тем языкам, которые мы теперь называем севернокавказскими, высказал больше 100 лет назад знаменитый датский лингвист В. Томсен. Но хотя позднее накапливались предположения, идущие в этом направлении, до работы Старостина и Орла немногие ученые шли по этому пути. Можно в этом случае сомневаться в восточнокавказском характере языка (граматические формы имени имеют наиболее яркие параллели в абхазо-адыгском, т. е. западно-кавказском) и в отдельных этимологиях, но в целом исследование представляется шагом вперед (такие слова, как этрусское название «года» avil, повторяющееся во множестве эпитафий, получили бесспорную севернокавказскую этимологию). Пока слишком мало этрусских слов имеет достоверно установленные значения. Поэтому окончательная проверка гипотезы (важной для истории культуры Рима, столько заимствовавшего у этрусков) еще впереди.
Старостин положительно отнесся к работам (в частности, автора этой статьи), где предположен севернокавказский характер хаттского языка — священного языка Хеттского царства, сохранявшегося в некоторых обрядах, но восходящего, в конце концов, к разговорному языку, вышедшему из употребления после III тыс. до н. э. В этом случае он считал возможным и наличие особой (хаттской) подгруппы, близкой к западнокавказской. В начале моих занятий этой проблемой Старостин пригласил меня на семинар рассказать предложенные мной сравнения хаттского с севернокавказским. По ходу моего рассказа он многое в моих сравнениях уточнял. Когда я все изложил в подробной статье, он тщательно ее проработал, добавив целый ряд возможных объяснений. Богатство идей, которые каждый из нас от него получал, поразительно.
Вероятное родство севернокавказского с хуррито-урартским, этрусским и хаттским, как и выявленные Старостиным культурные термины, общие у севернокавказского с индоевропейским и афразийским, меняют наши представления о времени и месте рапространения того праязыка, который мы по традиции называем севернокавказским, хотя все близко родственные ему древние языки раположены к югу и юго-западу от Кавказа. Но еще более неожиданны результаты сравнения севернокавказского с далеко от него отстоящими языками.

6. Праенисейский и сино-кавказский

На достаточно раннем этапе исследования, с одной стороны, севернокавказского, с другой — тибето-китайского, Старостин обнаружил значительное число совпадений между праязыками этих двух семей. Идея сино-кавказского родства, им тогда высказанная, вызвала недоумение многих серьезных лингвистов, в частности, С. Яхонтова, синологические и лексикостатистические работы которого производили на молодого Старостина сильное впечатление. Но удалось обнаружить группу языков, географическое положение которых при предположении их связи с сино-кавказским представлялось как облегчение задачи. Некоторые из лингвистов, с которыми мы все считались, как С. Яхонтов, находили одновременно очень заманчивой и
фантастической идею севернокавказско-тибето-китайского родства. Во время одного из наших со Старостиным совместных обсуждений возможных объяснений (в историческом и географическом планах, вызывавших недоумение не только у Яхонтова) возникло предположение о необходимости проверки высказанной задолго до того идеи о родстве обеих семей внутри этой макросемьи с енисейским. Старостин начинает в своем ускоренном темпе заниматься сравнительной фонетикой енисейских языков. Мы с В. Н. Топоровым слушаем и обсуждаем первые его доклады на семинаре. Вскоре написаны первые его работы по енисейскому.
Старостин приступает к реконструкции праенисейского как к отдельной задаче. Реконструкция праязыка макросемьи (в данном случае севернокавказско-енисейско-сино-тибетской) должна основываться на сравнении предварительно отдельно реконструированных праязыков. Этим была мотивирована проведенная Старостиным реконструкция праенисейского на основе сравнения кетского и югского (только что перед тем вышедшим из употребления, но подробно исследованным Г. К. Вернером) с коттским, известным (как и кетский XIX в.) по описанию М. Кастрена, и с мертвыми енисейскими языками по записям XVIII в. Работа, с которой можно познакомиться по статьям, вошедшим в этот сборник, сделала возможным включение енисейских материалов в реконструкцию сино-кавказской макросемьи.
Восстановление этой макросемьи представляется крупнейшим научным достижением Старостина. На этом исключительно трудном материале было продемонстрировано, как можно чисто лингвистическими средствами доказать единство макросемьи, связи между отдельными частями которой были разорваны так давно, что дополнительных данных, облегчающих воссоздание их внешней истории, не сохранилось. Вместе с тем реконструкция сино-кавказского праязыка сделала возможным воссоздание предыстории каждого из праязыков, на которые распался прасино-кавказский. В этом отношении замечательна статья о происхождении долгих гласных в сино-тибетском. В ней благодаря сопоставлению прасевернокавказского с пратибето-китайским показано, как в последнем возникает преобладание моно-силлабических структур. Один из важнейших вопросов сравнительной фонетики рассмотрен в статье о происхождении сонорных в конце слова в сино-тибетском.
После того, как Старостину удалось реконструировать прасино-тибетский, перед ним возник вопрос: возможно ли сравнение друг с другом таких макросемей, как прасино-тибетская, праностратическая, праафразийская? Утвердительный ответ, который сформулировал Старостин, означал возможность дальнейшего углубления хронологии достижимой реконструкции. Для трех названных макросемей праязыки, достаточно основательно проработанные, уже построены. По мере того, как будут достраиваться праязыки для других макросемей, может решаться вопрос о том, сопоставимы ли друг с другом все праязыки макросемей, во всяком случае, те, на которых говорили наши предки, по одной из вероятных гипотез, принятых в молекулярной биологии, вышедшие из Африки (вопрос о том, могли ли в Африке сохраниться, в частности в койсанских языках с их особыми щелкающими звуками, остатки языков другого типа, относится к тем, решение которых зависит от возможностей реконструкции общего источника для всех языков за пределами Африки). Старостин понимал необходимость последовательного решения этих задач и не преувеличивал скорость, с которой современная наука в состоянии их решить.