Об авторе
Грэйт (Щукина, Сушкова) Ольга Васильевна
Родилась 24 мая 1961 года в городе Златоусте. Отец – Щукин Василий Федорович (инженер-конструктор). Мама – Щукина Мария Дмитриевна (экономист). Окончила филологический факультет Липецкого государственного педагогического института. Училась на экономическом факультете Воронежского государственного университета (диплом специалиста по маркетингу). Стажировалась в Японии. Окончила курсы сценаристов при Союзе писателей России (Санкт-Петербург), класс Анны Ганшиной. С 1993 года занимаюсь предпринимательской деятельностью в сфере негосударственного образования. С 2011 года – литературная деятельность.
Соч.: "Ловушка для Адама, или Добро пожаловать в Рай!" ИД ПАРИЖ. Санкт-Петербург. 2011; "Ника". Повесть. Рассказы. ИД ПАРИЖ. Санкт-Петербург. 2013.
(Источник текста и фото: http://olgagreat.com.) |
|
|
|
|
Ольга Грэйт
Абхазские хроники:
БИБЛИОТЕКА
Иду по стрелке. Небольшая церковь, обшитая слева и справа ветхими щитами. Синяя краска облупилась и обнажила влажную фанеру.
Трафаретная гуашная надпись над левым входом в храм – «Библиотека».
Здесь. Очень интересно… Вхожу под свод. И правда – библиотека. Ряды стеллажей. А между ними, в конце прохода – икона.
Старый довоенный стол. Над ним на альбомном листе трафаретная же надпись черной тушью «... Сим-сим Цита Леонтьевна».
За столом милая женщина лет шестидесяти – заведующая Ново-афонской библиотекой – сама Цита Сим-сим.
Так это храм или библиотека?
«В правом приделе – церковь, там службы ведутся, а в левом – городская библиотека. Храм Покрова Пресвятой Богородицы впервые освятили в октябре 1876 г., с него и началось строительство Ново-Афонского монастыря, – рассказывает Цита Леонтьевна. – Во время турецкой войны 1877-78 гг. его сожгли. Братия заново выстроила церковь всего за четыре месяца и вновь освятила его в феврале 1879-го. Здесь находилась перенесенная из Старого Афона чудотворная икона Божией Матери "Избавительница". Здесь же хранились частицы Древа Животворящего Креста, камня гроба Господня и семь частиц мощей святых, среди которых были мощи святого великомученика Пантелеймона, праведного Иосифа Обручника, святителей Митрофана Воронежского и Тихона Задонского. К великому сожалению, все они были утрачены после закрытия монастыря в 1924 г. В советское время в монастыре была молодежная турбаза, а в нашей церкви – кинотеатр. Сейчас вот библиотека».
Цита Леонтьевна с гордостью показывает книги. Здесь есть все – и классика, и современники, и абхазские народные сказки, история Абхазии (фото, собрание научных статей, очерки…) А в вашу библиотеку может любой записаться, даже отдыхающие? Конечно! Будем рады. Приходите. Рассказываю ей о встрече с Гиви Смыром.
«О! – Восклицает Цита Леонтьевна! – Он гордость нашей страны! – И снимает с полки новую книгу – Он из нашего рода, мы тоже Смыры. Вот книга о лучших людях этого рода. Писатели, художники, герои войны… Вот, посмотрите, три страницы про нашего Гиви, и две про нас с сестрой.
Цита достает бутылку красного вина, усаживает меня за небольшой столик в углу, я вам сейчас все расскажу.
Какой любовью светятся ее глаза, какой гордостью за свой народ, свою страну. Так и тянет настроить камеру или хотя бы нажать кнопку на диктофоне. Но не шевелюсь. Боюсь спугнуть момент как стрекозу или бабочку. Все это волшебно. Здесь хочется быть.
Цита уже наливает чай.
– Скажите, а кто-нибудь из ваших знакомых комнаты сдает? Приехала на день, но так не хочется уезжать. Так много необыкновенного. Я бы осталась еще на пару дней.
– Поедемте сегодня к нам. Мы вечером свечку ставим.
– Свечку?
– Да. Сейчас Рамадан. Каждый четверг поминаем родных. Мы живем вдвоем с сестрой. Сегодня будем поминать нашего брата. Он, бедненький, рано умер, он был писателем. Сценарии писал. Поедемте. Мы вам о нем расскажем много интересного. Посмотрите деревню нашу, его Бельведер. Так он свой кабинет называл. Что, едем?
– Конечно, едем. Спасибо.
ЛУЧИ ДАЛЕКОГО СОЛНЦА
По мусульманской традиции каждый четверг месяца Рамадан зажигают свечу, поминают близких.
Мы едем в небольшой поселок. Дорога в гору. На ней вольно пасутся чьи-то коровы. Лошадь заглядывает через забор во двор Циты и Светы. Две незамужние сестры всю жизнь живут вместе. Когда-то их брат, получив гонорар за сценарий к спектаклю, построил этот дом для сестер, а из оставшихся блоков соорудил во дворе кабинет. Четыре стены на ножках. Одна комната. В центре стол, на нем бокалы для гостей, вино, коньяк. На стенах – стеллажи. Русская классика, писатели Кавказа, редчайшие книги итальянских и американских кинематографистов. Книги о театре. Афиша – открытие театрального сезона Сухумского драматического театра 1981-82гг.
Цита приглашает в дом. Сейчас быстро все приготовим и свечку зажжем. Жарим пирожки с сыром, режем салат, готовим халву. Я помогаю, переворачиваю шипящие на сковородке пирожки. Рядом сковорода с халвой, помешиваю и ее, довожу до золотистости. Пробуем. Готово.
В семь вечера на час зажигаем свечку. Сестры рассказывают о родителях, о детстве, и, конечно, о брате. «Это он нам дом построил. Добрым, интеллигентным человеком был, в армии служил в Свердловске, там начал писать, в увольнениях шел в книжный и скупал все книги о кино и театре. Привез домой громадную библиотеку. Потом в театральный поступил в Сухуми. Там и работал. А мы жили с отцом и мачехой. Потом сюда переехали…» Рядом с нами примостилась кошка. Во дворе собака, щенок, петух и две курицы. Огород с овощами, сад с гранатовыми деревьями, фейхоа… Пение птиц. Покой. Хорошо.
Мы наполовину мусульмане, наполовину – христиане, – говорит Цита.
– Разве так бывает?
– А как иначе? Мама была православной, отец мусульманин.
– Правда, а как же иначе…
– Соблюдаем понемногу и те законы и эти… Расскажите нам о своих, давайте и ваших родных и любимых помянем…
Я говорю, и за этим столом как будто людей прибывает. Всем хорошо.
– У нас, когда поминают, говорят «Царство небесное! Вечная память!», а у вас?
– И у нас, – отвечает Света, – Царство небесное! Вечная память! Царство небесное, вечный покой…
ГИВИ СМЫР
УТРО
Июль. Огромная полная луна, а рядом в предрассветном небе – отблеск пролетающего самолета. Какого же он цвета? Светящийся изнутри абрикос.
Он медленно летит над эвкалиптами. Облака дымкой выплывают из междурядья горных хребтов и растекаются по зыбкому небу. Небо мерцает и дразнит, играет. И еще не понятно, каким будет этот новый день. А потом солнце выкатывается из-за гор, краски проявляются и набирают силу, светятся отблесками золотого и персикового.
Ах! Абхазские персики! Ничего нет лучше! Огромные, истекающие медовым нектаром. А солнце уже поднимается. Вот оно! Занимает свое место на небе по праву – торжественно и легко. Это его пространство, его мир. И юный цвет струится и катится по благословенной земле. С деревьев на кустарник, в цветочный палисадник. Листья бананового дерева уже сочатся молодым зеленым, насыщенным травным, а пальмы – брызжут глубоким изумрудом.
Море – бирюза и сапфир, а над ним – взбитый в облака парящий розовый коктейль. Белокрылые чайки. Это их небо. Это их солнце. Это их мир.
Это мой мир. Мой новый день!
Я рассыпаюсь на молекулы, они летят в небо, смешиваются с лучами солнца и, зарядившись светом, вновь собираются в привычную форму. Это я. Это жизнь. Начинаю понимать – Я живу. Я – есть Жизнь.
ДРЕВО АДАМ
Поднимаюсь по каменистой улочке Нового Афона. Как давно я здесь не была! Выше, еще выше. Огромный золотой петух с ярко алым хвостом сидит на склоненной до земли ветке дерева. Ах! Сказка! Выхватываю камеру, настраиваю штатив, прицеливаюсь…
«Что это там вас так заинтересовало, уважаемая» – слышу я приятный баритон откуда-то сверху. На высокой веранде частного дома стоит мужчина. Вглядывается, улыбается мне.
«Природа!» – банально односложно отвечаю я.
«Поднимайтесь сюда! Я вам покажу природу!»
«Спасибо», – с улыбкой говорю я и иду дальше.
Огромная бирюзовая стрекоза садится на ветку, а за ней – панорама Афона.
Быстрее, быстрее, уровень, фокус на стрекозу.
«Можно поинтересоваться, что это вы здесь делаете? Землемерные работы?»
«Что вы! – Успокаиваю я подошедшего мужчину, – просто любительская съемка».
«А что это вы так неуважительно отнеслись к моему соседу?»
«Почему неуважительно?»
«Он вас к себе пригласил, а вы отказались. Он очень уважаемый человек, – продолжает мужчина со значением, и говорит без акцента, – известный художник, скульптор…»
Я молчу.
«Генеральный директор Новоафонской пещеры, – продолжает он, – и мой добрый сосед. Меня зовут Слава. Зря вы с ним так. У нас его очень ценят, уважают».
«Спасибо, а вы давно здесь живете? Подскажите, я так к келье Симона пройду?»
«Пойдемте, я вас провожу».
Мы опять возвращаемся к дому художника. Он стоит на высокой веранде и улыбается нам.
«Привет, Гиви! – говорит Слава, – смотри, кто к нам забрел».
«Да она трусиха!» – смеется Гиви. – Отказалась в дом подняться.
«Я уже передумала, – кричу я, – вам сделали блестящую рекомендацию».
«Поднимайтесь», – просто говорит Гиви.
Я уже иду. Навстречу мне выходит красивый юноша лет семнадцати.
«Это мой сын, – с гордостью представляет его Гиви. – Старший. В гости приехал».
Мы здороваемся. Высыпают детишки помельче. «Это тоже мои», – улыбаясь говорит Гиви, здесь, со мной живут».
На веранде второго этажа от пола до потолка – полотна маслом.
Я уже созерцаю. Обнаженные парень и девушка, взявшись за руки, на фоне одинокого дерева.
«Дерево жизни?» – спрашиваю я.
Он смотрит на меня с удивлением и чем-то похожим на уважение.
«Древо Адам», – говорит он.
«Что это значит?»
«То же самое, что древо жизни, но в Абхазии говорят Древо Адам».
Я достаю «Ловушку для Адама…»
«А это моя книжка». Наблюдаю его реакцию.
«Ловушка для Адама, или Добро пожаловать в Рай» – вслух читает он.
Разглядывает мою фотографию на обложке. Сверяет с оригиналом. Почтительно склоняет голову.
«Интересно, – медленно тянет он, – нас волнует одна тема, очень хотелось бы почитать».
«К сожалению, не могу подарить, пока не могу. Обещала вашей библиотеке. Сегодня им занесу. А уже в следующий раз – вам».
«Буду ждать, – говорит Гиви, – вы в пещере уже были?»
«Два раза», – отвечаю я.
«Жаль, но если еще раз пойдете, спросите там меня. Вам кофе или вина?».
«А как вас спросить? Я фамилию вашу не знаю».
– Скажите просто Гиви…
– Гиви художник?
– Да. Меня найдут.
– И все же ваша фамилия?
– Смыр. Не запомните?
– Гиви Смыр. Запомню.
НОВО-АФОНСКИЙ МОНАСТЫРЬ
Конец весны.
Поднимаюсь на Ново-Афонскую гору. Нереально яркие краски. Солнце слепит глаза. Хочется плакать.
Симоно–Кананитский монастырь. Чистенькая в белой вязаной панамке пожилая женщина на паперти, тетя Тоня, объясняет, как можно остаться. «Вон у входа в храм – брат Олег, у него спроси, он поможет. Иди, иди милая, помолись и утешишься, – провожает меня тетя Тоня взглядом, – Бог тебе в помощь!»
Брат Олег, послушник, облаченный в черную рясу, предлагает мне ночлег. Поживите у нас недельку, сестрица, побудьте, отдохните душой. Завтра престольный праздник. Игуменья Иоанна из Сочи приедет. Я вас рядом поселю. Поговорите с ней. Вы в храм пока зайдите, помолитесь, а я за ключами пока схожу».
Захожу в храм святого Пантелеймона. Покой обнимает. Поднимаю глаза. Глаза святых – из них льется живой свет. Это глаза тех, кого я люблю, но они уже где-то далеко, где-то рядом с Богом. Тот же сильный взгляд, то же тепло. Старые фрески осыпаются, крошатся как сухие листья, но сила… сила остается. Боже! Как долго здесь копилась эта сила. Она живет здесь и заполняет мир любовью.
И вот уже слезы…
(Перепечатывается с сайта: http://olgagreat.com.)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
