Абхазская интернет-библиотека Apsnyteka

Андрей Волос

(Источник фото: http://economy-best.ru/literatura/7386/index.html)

Об авторе

Волос Андрей Германович
(род. 1955, Сталинабад)
Русский писатель.

Андрей Волос

Абхазия

В Алахадзе* (* правильно: АлахадзЫ.) мы приехали... не знаю, почему мы приехали в Алахадзе. Вообще, никому не известно, как это все подчас происходит. В общем, сели — и поехали.

И приехали в Алахадзе.

Слава был очень умный молодой человек. Мы с ним работали вместе. Кроме того, он изучал философию.

Жарило октябрьское солнце, с моря дул холодный ветер, а мы лежали на грязной гальке, и Слава использовал свой шкодливый ум, чтобы подначивать меня на новые знакомства. Я знакомиться не очень хотел, но он то и дело поворачивал разговор таким образом, что мне приходилось вставать и вновь идти испытывать судьбу, пытаясь отрекомендоваться очередным двум девушкам.

Солнце проникало под кожу и будоражило кровь, и вид у меня был, должно быть, шаловатый. То ли по этой причине, то ли просто потому, что все они были грузинками и желали встретить на жизненном пути соплеменника, девушки знакомиться категорически не хотели. Предложение перекинуться в картишки наполняло их красивые глаза неизбывным ужасом.

Ближе к вечеру мы собрали вещички и пошли домой.

Мы снимали одну из комнат большого двухэтажного дома. Дом принадлежал пожилому усатому армянину. Оказалось, что каждое утро начинается совершенно одинаково.

Без чего-то семь муж дочери хозяина заводил под нашим окном нещадно трещавший мотороллер.

Следом за ним выбегала его жена — собственно, дочка хозяина, — и ровно до без двадцати минут восемь они дико орали друг на друга. Орали по-армянски, я ничего не понимал, да и они, похоже, плохо себя понимали.

Не знаю, на что они списывали расход бензина.

Потом он уезжал, она шла досыпать или готовить баклажаны.

Через час выходил хозяин и целый день гулял по участку, меланхолично рассматривая свою мушмулу.

Однако вечером первого дня мы еще не знали утреннего распорядка. Не знали и того, что в нашем положении лучше всего лежать, стеная и с отвращением размазывая друг по другу простоквашу. Так мы провели последующие двое суток. А этим вечером Слава предложил идти на танцы.

Честно сказать, я засомневался. Слово “танцы” вообще никогда не вызывало во мне энтузиазма. А уж танцы в абхазской деревне и вовсе представились довольно сомнительным предприятием.

Однако Слава сообщил, что он уже все пронюхал — сегодня танцы происходят в санатории “Кодори”, принадлежащем МВД ГрузССР. То есть там будут одни менты, что обещает совершенную безопасность.

Информация про то, что там будут одни менты, тоже не вызвала во мне радости. Я сослался на погоду — к вечеру ветер с моря стал очень холодным.

У него и на это нашелся ответ. Он полез в сумку и протянул мне свитер.

Это был синий свитер с красной полосой на груди. Полоса шла чуть наискось, придавая одеянию специфический военно-спортивный характер.

Кроме того, свитер был мне несколько маловат. Поэтому, когда я, уступая настоятельным просьбам товарища, все-таки в него облачился, из зеркала на меня ошалело вытаращился почти совсем готовый “бэтмен”. Или человек-паук. Для завершения образа недоставало только черной маски.

Естественно, оказалось, что Слава наврал: в “Кодори” сегодня танцев не было. Слава заметил, что можно прошвырнуться до городской площадки. Я спросил у него, как площадка может называться городской, если расположена в пусть и разлапистом, но все же селе, и есть ли у него опыт посещения танцев на подобных площадках.

У меня самого он был, и довольно печальный.

Слава выразил сомнение в том, что мой опыт можно применять к законам нового времени.

Я только пожал плечами. Должно быть, уже начинали сказываться последствия солнечного ожога: чувство самосохранения перестало играть свою столь важную для любого организма роль.

Однако, увидев в натуре то, что называлось городской площадкой, Слава несколько присмирел.

Танцы пока не начались, и оставалось неясным, как они могли бы осуществиться в будущем.

На полукруглой эстраде стояли двое. Первый держал электрогитару. Показав второму какой-то сложный “квадрат”, он передавал инструмент напарнику, и тот пытался повторить.

— Да не так же! — говорил первый, добавив кое-что непечатное. Динамики разносили его голос далеко по округе. — Вот смотри!

И снова воспроизводил этот чертов “квадрат”.

Метрах в двадцати от эстрады стояла скамья. Каменно прижавшись друг к другу, на ней сидели две девушки. Их отчаянный вид показывал, что скамью они считают своим последним убежищем и никому не удастся оторвать их от нее даже подъемным краном.

Пространство так называемой площадки плавно перетекало в парк. Парк рассекали три рукава большого ручья. Через каждый из них был перекинут легкий металлический мостик с кружевными проволочно-арматурными перильцами.

По аллеям между водными артериями прохаживались какие-то тени.

— Вот козел! — говорил человек, показывавший “квадрат”. — Дай сюда!

Мы встали на одном из мостиков и оперлись спинами о перила.

— Похоже, танцев не будет, — вяло сказал я. — Десятый час.

— Да-а-а, — отозвался Слава, разглядывая эстраду. — Не близка им Терпсихора.

Умничал он совершенно напрасно. Лучше бы посмотрел в другую сторону, чтобы, как и я, увидеть группу из пяти человек, неспешно всходившую на наш мостик.

Железо ахнуло под ногами, и Слава повернул голову.

— Ну что? — заинтересованно спросил первый. — Наших девок пришли кадрить?

Они уже обступили нас, исключив всякую возможность преждевременного, на их взгляд, расставания. За спиной шумела вода.

— Где ты тут девок-то видишь? — равнодушно спросил я.

Должно быть, я и в самом деле сильно обгорел. Немного лихорадило. Происходящее меня интересовало, но особой его остроты я не чувствовал.

— Вы откуда? — спросил самый старший — лет тридцати. Здоровущий такой крестьянин с бычьей шеей и мощными руками. И похоже, самый разумный. Лидер.

— Да что там разбираться, — бурчал между тем еще один, длинный. — Мочить давай.

По тому, как вибрировали под моей спиной перильца, я понял, что Славу колотит крупной дрожью. И подумал, что на его месте я бы снял очки.

— Из “Кодори”, — беззаботно сказал я.

— Я же говорю: надо мочить, — снова буркнул длинный.

— А! Менты, значит, — зловеще уточнил первый.

— Мы-то? — рассеянно переспросил я. — Да как сказать... Ну, в каком-то смысле...

— Блин! — с досадой говорил в микрофон человек, показывавший “квадрат”. — Дай сюда! Дурень!

Честно сказать, я понимал тщетность своих усилий. В таких ситуациях люди с миром не расходятся. Ибо сказано: “Не обнажай в тавернах!” Пока есть силы терпеть, не обнажай. Но уж если обнажил, деваться некуда: надо мочить.

Было понятно, что старший и разумный не напрасно медлит. Не хотелось ему с нами вязаться. Очень не хотелось. С одной стороны, ничего плохого мы не делали. С другой — из “Кодори”. Менты не менты, а все равно в “Кодори” люди просто так не попадают...

Ему нужна была соломинка. За которую он мог бы схватиться, чтобы как-то вырулить из этого положения.

И я протянул ему эту соломинку.

— Погодите, мужики, а что за фигня у вас тут в магазине? — спросил я, и с каждым словом мой голос набирал обвинительный пафос. — Это что же такое — в Абхазии нет вина?! Я, конечно, приехал не для того, чтобы пить водку. Но ведь и водки нету!

Пружина слетела с боевого взвода. Они расслабились и дружно загомонили. Правда, длинный еще что-то ворчал, но его не слушали. Он вообще был довольно тупой, этот длинный.

— А! — обрадованно сказал старший. — А что же ты хочешь? Перестройка! Борьба с пьянством!

— Разве пить сухое абхазское вино — это пьянство? — усомнился я.

— Что ты с ними, с дураками, сделаешь! — Он с горечью махнул рукой. — Ведь свои мозги не вставишь! Сколько виноградников порубили!..

— Только в Гагре можно купить, — добавил кто-то и сплюнул. — Но это утром надо ехать...

Я пожал плечами:

— Утром лучше на море...

— А вы откуда? — спросил старший.

— Из Москвы, — ответил я, правильно поняв изменившийся смысл вопроса.

— О! С Москвы!.. С самой Москвы? — уточнил он.

— Ну да, с самой, — кивнул я.

— Слушай, — обрадовался он. — А ты Сашу Козлова знаешь?

Я ненадолго задумался.

— Нет, — с сожалением вздохнул я. — Не знаю.

— А я с ним служил, — сообщил он.

— Ну да, — сказал я. — Понятно. Нет, не встречал...

— В Гагру — это надо часам к восьми, — протянул другой.

— Да ладно, в какую Гагру! — оборвал его старший. — Пошли!

И вопросительно посмотрел на меня — мол, ты идешь, нет?

— Куда? — спросил я.

— Пошли, пошли! — поторопил он. — Увидишь.

Мы со Славой переглянулись.

— Я не пойду, — выговорил Слава.

Это ему не без труда далось.

— Я тебе не пойду! — пригрозил я. — Пошли!

И мы пошли, погружаясь вслед за ними в черные дебри засыпающего поселка.

И все было хорошо. Я почувствовал только один укол неудовольствия: когда кто-то спросил, почему я так странно одеваюсь.

Вернулись часа в три.

Нас проводили до самого дома.

Долго прощались у ворот.

Про “Кодори” никто не вспоминал.

Они повернули назад. Метров через тридцать нестройно затянули невнятную песню.

Слава пошатывался, а на лестнице вообще то и дело спотыкался. Мне приходилось его поддерживать. Это было не так просто. Потому что в одной руке у меня была авоська с чачей — штук шесть поллитровок, а в другой — пятилитровая бутыль с красным вином.

Но белое нес Слава, и я боялся, что он уронит порученную ему трехлитровую банку.


(Опубликовано: "Новый Мир". 2006, № 7. Рассказ вошел в сборник А. Волоса: "Алфавита. Книга соответствий". М., 2007.)

(Перепечатывается с сайта: http://magazines.russ.ru/.)

Некоммерческое распространение материалов приветствуется; при перепечатке и цитировании текстов указывайте, пожалуйста, источник:
Абхазская интернет-библиотека, с гиперссылкой.

© Дизайн и оформление сайта – Алексей&Галина (Apsnyteka)

Яндекс.Метрика