Главная » Алфавитный каталог авторов » Б » Рассказы о литературном институте (глава из книги)

Александр Белокопытов

Рассказы о литературном институте

(фрагмент главы из книги)

КАВКАЗ

Когда началась война между Грузией и Абхазией, то грузины на абхазов жестко поперли, как гитлеровцы жали, что мы думали: все, не выдержит маленькая Абхазия… Но абхазы ничего, не прогнулись, отстояли свободу и независимость. Грузия хотела ее под своим крылом оставить, но Абхазия наотрез отказалась, сказала, что у самой крылья есть. Не захотела к Грузии примыкать, лучше — к России.

Вячеслав Ананьев во время этих событий знаменитое стихотворение написал из двух строк: «Нази, Нази! Опять вертолеты летят…» И правильно. Что бодягу-то разводить? Все умное и глубокое всегда можно в двух словах выразить. Как китайцы или японцы — напишут всего три строчки, а все остальные потом несколько столетий разгадывают: что они сказать-то хотели? И все никак разгадать не могут, зубы пообломают и так и умирают ничего не добившись… Конечно, обидно, зря жизнь прожили.

Так и Вячеслав Ананьев разродился стихотвореньем, не хуже японца с китайцем. Стихотворение «Абхазия» называется, тем военным событиям посвящено. А он за Абхазию сердцем переживает. Хорошо ее знает, особенно Пицунду. Он там два раза в Доме творчества отдыхал по бесплатной путевке от Литфонда. Наградили за хорошую учебу. Отдохнул там, куда с добром, попил вина абхазского — вдоволь, всласть… Как живой обратно в Москву выбрался сам не знает… Тоже — загадка. И Абхазия — загадка. Конечно, жалко ее Грузии отдавать, пусть она лучше с Россией остается. Россия ей — друг.

А вообще, проблема эта — дележа и захвата территорий — трудная, и зачастую трудно решить: чью сторону принять? Вот мы в Литинституте — и с грузинами, и с абхазами учились, и тех, и других хорошо знали. Грузины славные ребята, с нами на одном курсе рука об руку шли… Грузинки все сплошь красавицы и все — из княжеского рода. А грузин — он один был грузинчик молодой, семнадцати лет, тоже — князь, князек молодой, не дорос еще маленько до князя.

Разве ж можно о них тогда подумать было, что они такое вытворять начнут? Абхазию под себя загребать, а сами под Турцию и Америку полезут… Да ни за что!

И абхазов знали. Не так хорошо, как грузин, но одного очень хорошо знали — Аслана Зантария. Он нам другом был, почти братом стал. Поэтом ушел из института, и скоро война началась. Он для нас воплощением всей Абхазии был — честный, благородный и мужественный. Вот с ним мы и общались. Нам других абхазов можно было и не знать. Нам в нем Абхазии с избытком хватало.

Аслан у нас на первом курсе в колхозе командиром отряда был. Там мы его и узнали как надо, и зауважали, а он к нам соответственно отнесся. Он уже на третий курс института перевалил, все хорошо знал: и колхозные будни и литинститутскую жизнь при свете дня, и ночные бдения в общежитии. Так что лишним трудом нас в колхозе не баловал, чтоб, не дай Бог, не перетрудились и на учебу сил хватило. Понимал, что мы, как люди творческие, не только работать любим, но и отдыхать. Вот так и работали, не перетруждаясь, и отдыхали на славу, и все с выдумкой, с фантазией.

А работа — глупая была: картошку из-под комбайна собирать. А как ты ее, бедную, соберешь, когда дождь день и ночь хлещет, а трактора всю пашню перемесили? Много в болоте-то можно насобирать? То-то и оно. Найдешь одну, две, да и та вся исковерканная.

Кому такая картошка нужна? А начальство колхозное приедет посмотреть. «Ничего, — говорит, — добрая картошка, на спирт пойдет, мы из нее спиртягу выгоним». Ну на спирт так на спирт, нам-то что?

А курс у нас хороший был, дружный. Парни все, костяк основной, люди взрослые, сложившиеся, лет по двадцать пять каждому, уже мужики давно, а самым взрослым Володя из Астрахани был, он так совсем уже матерым учиться поступил. «А раз так, — сказали ему, — тогда ты и будь комиссаром отряда», политруком, значит. А тогда без политрука — нельзя было, чтоб все у нас по политической части нормально было. Он и стал комиссаром. Ничего комиссарил, никого к стенке не ставил, не расстреливал… И винцо не переводилось, и девчонки все красивые были — с ума сойти!

Так что они вдвоем нами и руководили, а мы все — заместителями были… А работать, получалось, некому было! Ну да ничего, сами колхозники работали тоже не бей лежачего, а нам зачем хлестаться? Еще нахлещемся за жизнь, все — впереди.

Однажды на поле я спас Аслана. Говорю это без всякого хвастовства, как факт. Ехали мы в тракторной тележке, подбирали корзины с картошкой, cсыпали в кузов, разговаривали о чем-то, смеялись…

Тележку трактор тащил — «Беларусь», пыхтел, елозил по грязи… Аслан на бортике сидел, курил, спиной к трактору… Вдруг трактор резко тормознул на яме и так же резко дернул вперед, поехал… Аслан, как сидел на бортике — так и повалился спиной, полетел по инерции вниз головой между трактором и телегой, под самые колеса… Я — рядом стоял, успел поймать его за пояс, за ремень… И держу крепко! У Аслана только ноги вверх торчат, так и едем…

Сколько проехали — не знаю, но пока докричались до водителя, пока он тормознул, пока вытащили командира — ладони у меня мокрые стали, а у Аслана лицо побелело… Конечно, не очень-то приятно вверх ногами над колесами висеть. А не схвати я его вовремя — неизвестно, чем бы это закончилось, если бы до смерти не задавило, то покалечило бы точно. Мы по этому поводу ни слова не сказали друг другу и дальше поехали, как ни в чем не бывало… Все и без слов ясно. После этого стал я ему другом, а он — мне.

После окончания первого курса Аслан настойчиво приглашал нас с Володей к себе в гости, в Сухуми. И мы действительно собирались… А планов в то время много разных было, и радужных в том числе. Хотели и по Золотому кольцу России проехать, и на Русском севере побывать, и, конечно, в Абхазию и Грузию съездить, раз приглашают. Но поездка к Аслану, увы, не состоялась. И другие задуманные поездки тоже не сложились. Увы. Человек всегда задумывает одно, а на деле получается другое. После первого курса мы с Володей поехали в творческую командировку на Алтай. Володя, чтобы поглядеть, я — чтоб добраться до дома, не было денег на билет. А так мне выдали командировочные… С горем пополам, но хватило.

А после второго курса мы с Володей опять хотели посетить Абхазию и Грузию, но… в итоге поехали к нему на Волгу, под Астрахань… А потом Аслан повздорил с кем-то, пошел на принцип и бросил институт, уехал домой… А скоро началась между Грузией и Абхазией война… Аслан Зантария сражался за свою родину с грузинами. Командовал отрядом бойцов. А потом нам сказали, что он погиб. Вертолет, в котором он летел со своей группой и родным братом, сбили грузинские боевики. Мы искренне переживали. Погиб, как герой, за освобождение родины. Хорошая смерть. Краше и придумать нельзя. Аслану Зантария — память и слава.

(Опубликовано: Белокопытов А. Кураж и невезуха: рассказы. – М.: Голос-Пресс, 2003.)


(Перепечатывается с сайта: http://thelib.ru/.)