Главная » Алфавитный каталог авторов » М » Клухорский перевал

А. К. фон Мекк

Клухорский перевал

Читано в заседании Общества 2 апр. 1902 г.

Клухорский перевал — один из невысоких перевалов через главный Кавказский хребет. Высшая точка Военно-Грузинской дороги через Крестовый перевал находится на высоте 2.379 м. над уровнем моря. Другой перевал, через который ведет шоссейная дорога, так называемая Военно-Осетинская дорога, а именно Мамисонский перевал, находится на высоте 2.825 м., а высшая точка Военно-Сухумской тропы на Клухор имеет отметку в 2.816 м. Несмотря, однако, на свою сравнительно небольшую высоту, Клухор даже летом покрыт снегом, ибо самый перевал представляет собою лишь узкий проход в главном хребте и окружен со всех сторон довольно высокими снеговыми горами. Другие ближайшие перевалы западной части главного хребта Марухский и Нахарский — оба выше Клухора. Первый находится на высоте 3.500 м, а второй — 2.867 м, и проход через них ведет по ледникам и фирновым полям.

Клухорский перевал соединяет Кубанскую область с Сухумом на Черном море и, несомненно, был известен еще в древности, и им пользовались для торговых целей. В глубокой древности на месте нынешнего Сухума стоял город Дюскурия. (Абхазия и в ней Ново-Афонский Симоно-Кананитский монастырь. Составил И. Н. Москва, 1899 г., стр. 127 и след.)

Об нем упоминает римский писатель Помпоний Мела и приписывает его основание Кастору и Поллуксу, спутникам Язона.

Дюскурия много раз бывала разрушена, но благодаря своему выгодному географическому положению вновь выстраивалась и служила важным торговым пунктом для византийцев. По-видимому, император Юстиниан построил здесь крепость, и с тех пор город получил название (зачернено). Ко времени владычества византийцев над восточным побережьем Черного моря и относится распространение христианства в этой местности, и в течение многих веков абхазцы исповедовали православие, но после покорения их страны турками в 16-м веке стали переходить в магометанство. Как известно, после завоевания Константинополя турками почти прекратились торговые сношения итальянцев и греков с Черным морем, и надо думать, что на многие века Клухор потерял всякое значение как торговый путь. Но в прежнее время он, несомненно, служил путем сообщения северных кавказских племен с морем. В настоящее время через Клухор проложена военная тропа, так называемая Военно-Сухумская дорога, которая соединяет Баталпашинск с Сухумом.

Вернувшись в Кисловодск в конце августа 1901 г. из другой поездки, я стал готовиться к поездке в Сухум. Отправил палатку и другие лишние вещи в Москву и оставил только самые необходимые предметы и запас консервов на неделю. Наем лошадей и проводника представил некоторое затруднение, ибо редкий проводник в Кисловодске знает дорогу. Пришлось поэтому пригласить проводником Николая Михайлова Полторацкого, а лошадей взять у И.С. Григорьева, кисловодского содержателя верховых лошадей, который также поехал с нами, и, кроме того, моим спутником был художник С.

В день нашего отъезда, 28-го августа 1901 года, шел дождь. Привязав к седлу свои пожитки, плотно завернувшись в бурки, мы тронулись в путь в 8 ч. 35 м. утра. Нам предстояло сделать в этот день длинный переход. Выехав из Кисловодска, мы повернули на запад, переехали в брод р. Бугуслан, потом долиною р. Подкумка, мимо Рым — горы в с. Тамбеево. Проехав это село, мы воспользовались временным прекращением дождя, чтобы сделать привал. В час дня двинулись вперед; вскоре опять пошел дождь. Дорога медленно поднимается в гору на водораздел бассейнов Терека и Кубани. Местность, чрезвычайно однообразная, представляет собою волнистую степь, которая в этот холодный дождливый день была удивительно скучна. На водоразделе нам повстречался один турист, ехавший в Кисловодск; спустя несколько часов послышался лай собак, и из темноты выплыл какой-то всадник, оказавшийся местным землевладельцем. Потом все ехали и ехали; стало темнеть, и мы нетерпеливо стали искать глазами огоньки села Маринского, где хотели переночевать. Наконец подъехали к какой-то балке, спустились в нее, потом опять поднялись, потом опять спустились и, наконец, увидели в темноте сакли, съехали по крутой тропе к ручью и, въехав на его левый берег, подъехали к волостному правлению. Но и здесь еще не скоро удалось проникнуть в канцелярию, ибо старшина был на покосе. Устроившись, как можно было, на деревянных скамьях, посушив немного наше платье, закусив и выпив чаю, мы легли на сырые бурки и заснули крепким сном, ибо проехали в этот день около 65-ти верст.

На следующий день мы встали рано, но все наши надежды на покупку какой-нибудь провизии не осуществились, ибо, как оказалось, все мужское население было на покосе и бедные лошади только и пощипали травку на дворе волостного правления. Когда мы выехали, то был туман. Путь наш лежал по долине р. Мары, правого притока Кубани. Это довольно узкая долина, около 20 верст длины, берега ее поросли лиственным лесом, везде живописно разбросаны сакли, а у быстро бегущей реки Мары устроены водяные мельницы, поля засеяны кукурузой, видна жизнь и некоторое довольство, и долинка эта произвела на меня очень приятное впечатление после пустынного плоскогорья, какое мы проезжали накануне.

Дневку мы устроили на хорошенькой полянке, на правом берегу Мары. Полянка с одной стороны окаймлена скалами, а с другой — круто спускается к речке. Несколько больших камней, свалившихся с горы, красивые дубы на поляне и интересный памятник посредине поляны придают ей своеобразную поэзию, а чудный вид, который открывается на горы в долине р. Кубани, покрытые прозрачной фиолетовой дымкой, и собственная рамка поляны из густого лиственного леса, растущего на всех склонах долины Мары, листва которого носила уже следы наступающей осени, переливаясь всеми тонами зеленого и желтого цветов, делали полянку необыкновенно живописной, и мы с удовольствием отдохнули на ней, позавтракали и погрелись на солнце, которое радовало нас своим светом и теплом после грустного и скучного предыдущего дня.

За поляной дорога поднимается и идет по крутому правому берегу Мары, высоко (сажен 20) над речкой. Потом проходит по кукурузным полям и верстах в 3-х от поляны проходит у скалы, в которой имеются небольшие углубления. Сохраняется предание, что во времена покорения Кавказа эти углубления служили русским защитой против нападения. И сейчас еще видна стенка, возведенная перед пещерами для укрытия от неприятельского нападения. Это укрепленное место находится как раз при соединении долины Мары с долиной Кубани и, очевидно, имело стратегическое значение. Но, слава Богу, теперь здесь царствует мир и тишина: площадка перед пещерами засеяна кукурузой, вблизи пасутся коровы, и лишь народные предания хранят рассказы о былых временах.

При въезде в долину Кубани путешественники, направляющиеся на Клухорский перевал, могут сократить свой путь, направившись влево к Хумаринскому укреплению, где через Кубань есть так называемый «каменный» мост. Мы же предполагали отдохнуть в Осетинском селении и потому повернули направо. Долина Кубани здесь довольно широкая, да и сама Кубань не узкая река, ибо здесь она принимает свой левый многоводный приток Теберду. Медленно подвигаясь вперед, вдоль р. Кубани, мы с интересом следили за сплавом леса. Лес этот валится на верховьях Кубани и Теберды и сплавляется в Баталпашинск и далее, в Екатеринодар. Сплавом занимаются преимущественно русские рабочие. У самого осетинского селения есть деревянный мост через Кубань. Переехав его, мы завернули в постоялый двор. В этот день мы сделали всего 25 верст, употребив на это со всеми остановками 7 часов.

Местное население верховьев Теберды и Кубани — карачаевцы, но в Георгиевском селении живут переселенные сюда осетины, почему и селение чаще называется Осетинским. Селение небогатое, хотя довольно большое, несколько хороших домишек встречаются на главной площади, где стоит православная церковь. Здесь, перед древними царскими вратами, священник служил вечерню, церковь была пуста, солнце стояло еще высоко на небе, вдали, высоко на горе, виднелся Георгиевский монастырь, где стоит церковь, построенная в XI веке. Остаток дня и ночь мы провели в Осетинском, а на следующий день мы наняли за 8 руб. дроги с парою лошадей довезти нас и наш багаж до Клухорской казармы, а проводники наши поехали верхом. Следующие два дня мы попеременно то сидели на дрогах, то шли пешком, то ехали верхом. Тронулись в путь в 7 ч. утра. Отъехав несколько верст от Осетинского аула, мы переехали по мосту реку Теберду недалеко от ее впадения в Кубань. Здесь открывается красивый вид на обе долины. Слева — долина Кубани, а направо — долина Теберды, и при их слиянии стоит Хумаришское укрепление. Наш путь лежал по Теберде, и, въехав в долину, мы как-то сразу попали в горы. Оба склона покрыты смешанными лесами, кое-где виднеются скалы, а к югу открываются более высокие горы. В этом месте левый берег принадлежит осетинам, а правый — карачаевцам, вплоть до перевала. За рекой же Муху левый берег — казенный.

Дорога не шоссирована, но настолько хороша, что мы без большого труда подвигались вперед. Через ручьи сделаны деревянные мостики. По Теберде их всего 91 мостик, в некоторых местах вместо мостов сделаны водосливы.

Полтора часа после отъезда из Осетинского аула дорога высоко поднимается, и открывается красивый вид над речкой. Вдали виднелся снег на горах, на левом берегу Теберды уютно прислонился к горе хуторок. Сама Теберда широко разлилась по долине, образуя своими рукавами острова, поросшие лесом. Слева в Теберду впадает ручей Джингирик из довольно широкой долины, которая тянется к северо-западу. Дальше дорога вьется все вдоль Теберды, переходит через несколько мостов и, наконец, на 68-й версте подходит к Сентинскому аулу, у которого дорога пересекает Теберду по красивому железному мосту. Воды в реке было довольно много, и выше и ниже моста она широко разлилась, затопив все дно долины. Наш возница выражал неудовольствие на гонщиков леса, утверждая, что бревна наносят много вреда мельницам по Теберде и что сплавляемый лес, застревая, производит наводнение, очевидцами которого мы были у Сентинскаго аула.

Переехав через мост, мы поднялись на горку, где расположена обитель Спасо-Преображенского женского монастыря, при древнем Сентинском храме, построенном в XI веке. Монастырь этот основан лишь несколько лет тому назад (в 1897 году), и сестры деятельно работают над возведением построек и водворением культуры в этом отдаленном от цивилизации месте. Мы очень любезно были приняты настоятельницей, которая поручила одной из сестер сопровождать нас к старому храму, расположенному еще на 100 сажен выше монастыря. Сентинский храм, несомненно, построен в период времени с IX по XII век, в эпоху расцвета религиозной и общественной жизни Грузинского царства, когда в этой местности был построен целый ряд церквей и часовен. (Георгиевский (Хумаринский) храм, Зеленчукские храмы и другие. См. А. К. Дьячков-Тарасов. Сентинский храм и его фрески. Екатеринадар. 1899. Издание кубанского областного статистического комитета). Он в настоящее время реставрирован: иконостас сделан новый, купол закрыт крышей, и остановлено дальнейшее разрушение этого образчика византийского зодчества. С 1897 г. здесь основан женский монастырь, на попечение которого и отдан Сентинский храм. С площадки Сентинского храма вид на долину Теберды очень красив.

Воспользовавшись гостеприимством настоятельницы и осмотрев храм, мы во втором часу дня выехали дальше, по левому берегу Теберды. Через несколько верст начинается хороший лес, а над верхушками деревьев выглядывают снеговые горы. Против Тебердинского аула, большого карачаевского селения, в 12 верстах от Сентов, дорога пересекает р. Агур. Налево от нас, через Теберду, мост в аул, и тут же виднеются еще устои старого моста. Нам не было надобности переезжать этого моста, ибо наш путь продолжался по левому берегу Теберды.

Тебердинский аул удобно расположен для экскурсирования в Карачае. Отсюда, помимо Клухора, можно через Мухинский перевал попасть в долину р. Аксаута на западе, а через Эпчикский перевал — в Даут и далее в Учкулан и Хурзук на востоке, к верховьям Кубани. В особенности к западу от Теберды, на много десятков верст, нет никаких селений, а потому Тебердинский аул послужит для многих путешественников исходным пунктом для исследований местных гор, тем более, что здесь можно достать лошадей, и мне называли некоего Хаджи Султана Баучорова как опытного проводника. Верст шесть за Тебердинским аулом открывается долина Таралы-Кол, через которую лежит путь на Эпчик -Су и в Даут. Версты две дальше дорога пересекает реку Муху, где открывается вид на причудливую скалистую вершину (на правом берегу Теберды), получившую у местных русских название Чертов замок.

За рекой Муху тянется красивый казенный лесок, который разбит на участки для постройки дач. Через каких-нибудь 15 минут мы въезжаем на смоляной завод А.П. Утекова, на 93 версте от Баталпашинска, где нас любезно приняла хозяйка дома, за что я считаю долгом принести ей нашу глубокую благодарность.  Здесь мы переночевали и на следующее утро выехали не особенно рано. Усадьба. г. Утекова расположена в лесу. С балкона дома открывается хороший вид на горы и на ущелье Джимагат, где бьет несколько минеральных источников. Погода была великолепная, дорога шла лесом, в прогалинах открывались виды на снеговые горы, и путь представлял много красоты. Две версты за усадьбой г. Утекова стоит хутор г. Кондратьева. За ней дорога огибает красивое озеро Гель-Тала, на берегу которого построена дача Кузовлева. Это очень поэтичное местечко: прозрачная вода озера так и манит к себе своей прохладой, вековой лес густо порос по долине и по склонам гор, и стройные деревья отражаются в зеркальной поверхности озера, а вечно белые макушки главного хребта спокойно глядят с высоты своего величия. Сочетание вечных снегов, диких неприступных скал с богатою северною растительностью, тихое, изумрудное озеро придают этому месту несказанную прелесть.

Но кроме этих дач здесь находится еще усадьба И. Крымшамхалова и разбросано несколько саклей. Это, так сказать, последнее населенное место на северной стороне Клухора.

Дорога вверх по Теберде представляет много интересных видов. Переехав через деревянный мост, мы вскоре попадаем в густой лес, река скрывается от взоров путешественника, а над верхушками деревьев высятся снеговые вершины к западу от Клухора. Затем дорога все идет по правому берегу Теберды и приближается к горам. Верст за 15 от завода г. Утекова долина начинает несколько расширяться к тому месту, где сливаются две реки, образующие Теберду. Одна течет с ю.ю.з. и на 5-тиверстной карте не имела названия, а другая течет с юго-востока и на 5-тиверстной карте носит название Теберды, а верхнее ее течение выше притока Буульгена называлось Кюльхара. На новой одноверстной карте эти названия изменены. Юго-западный приток назван Аманауз, а юго-восточный — Ганачхир, и на карте, конечно, правильно нанесено, что один из ручьев, образующих этот поток, вытекает из так называемого Тебердинского озера, чего не было видно на 5-тиверстной карте. Наш путь лежал вверх по течению Ганачхира. Если проникнуть в долину Аманауза, то открывается вид на гору Белалан-Кая (3.923 м) и вдали ледник и горы Сафриджу (3.785 м). Река Аманауз принимает с левой стороны несколько притоков, из коих два названы на карте: это — Хутуй и Алибек, а с правой стороны —приток Домбай-ульген, который вытекает из снеговой горы Домбай-ульген, около которой имеется перевал в долину р. Птыш ; сведений об этом перевале я не имею.

Поток Домбай-ульген течет по очень узкому ущелью. По склонам долины растет хороший хвойный лес; и здесь производятся рубки леса.

Сама гора Домбай-ульген на одноверстной карте представлена в виде двуглавой вершины с абсолютной высотой в 4.041 м и 4.038 м, а перевал помечен отметкою в 3.007 м. При впадении потока Али-бека в Аманауз открывается вид на ледник и гору Сафриджу.

Свернув из долины Теберды налево, на юго-запад, в долину Ганачхира, дорога начинает подниматься и, делая несколько зигзагов, вступает в узкое ущелье р. Ганачхира. Ущелье это довольно мрачное, склоны его поднимаются очень круто, и левый склон густо порос хвойным лесом, но длина ущелья невелика - с полверсты. Затем долина расширяется, и дорога тянется по довольно ровной поляне, которая вся усеяна большими камнями, обвалившимися с соседних склонов. Левый берег и тут весь покрыт лесом, тогда как правый склон значительно более обнажен. На 115-й версте от Баталпашинска (70-я от Осетинского) находится небольшое озеро Туманлы, а на заднем фоне пейзажа открываются Клухорские горы. Поляна, на которой находится Туманлы-Гель, не лишена интереса. Большинство деревьев на правом берегу Ганачхира, где находится озеро, растет криво, что, конечно, объясняется тяжестью зимнего снега, тогда как противоположный склон имеет более густую растительность. Склоны долины состоят из осыпей. Само озеро Туманлы очень невелико и расположено у подножья горы. Берега его, очень плоские, невысоки, и вода легко просачивается, так что сырость замечается во многих местах, и потому в этом месте дорога несколько приподнята и сделана маленькая насыпь. На этой поляне летом пасут овец,  здесь построено несколько кошей.

Недалеко от Туманлы-Геля дорога вступает в лес, пересекает ручей Кичи Муручу и понемногу поднимается вверх. Наступал вечер, когда мы ехали по этому месту, горы скрылись за деревьями, стало холоднее, стала сказываться усталость. Нам казалось, что мы должны быть совсем близко от перевала, а между тем проезжали версту за верстой, время тянулось очень долго, но наконец и нашему ожиданию наступил конец, и мы как -то сразу подъехали к Клухорской казарме. Каково было наше удивление, когда мы на дверях прочли объявление, что для ночлега требуется разрешение начальника дистанции. Несмотря, однако, на это объявление, мы расположились в казарме на ночлег, ибо больше негде было провести ночь.

Клухорская казарма на северной стороне перевала расположена очень живописно: на узкой площадке, на правом крутом берегу речки, и в том месте, где тропа начинает извиваться длинными зигзагами, постепенно поднимаясь к перевалу. Самого перевала не видно из казармы, ибо вид на него заграждается небольшим холмом на западной стороне перевала. Но зато красив вид на запад. По ту сторону долины величаво возвышаются снеговые горы и даже на некоторых острых скалистых вершинах видны снеговые пятна, и чувствуется, что вы находитесь у подножия главного хребта. Но и без этой чудной панорамы близость вечных снегов давала себя чувствовать, и холод скоро загнал нас в дом.

На следующий день предстоял трудный переход через перевал, и потому мы встали пораньше и выехали в 6 ч. 30 м. утра. Горы были окутаны туманом; солнце хотя встало, но не согревало нас своими лучами. Ночью был мороз и шел снег, так что все окружающие горы и склоны были покрыты снегом. Чтобы сократить путь, мы не стали ехать по дороге, которая здесь извивается длинной лентой, а поехали по дну котловины, которая образуется склонами сходящихся гор и замыкается каменной грядой, которая образует западный берег Клухорского озера. Доехав почти до этой скалы, по которой красиво спадает водопадом исток ручья Гапачхира, мы стали подниматься напрямик по очень крутому склону. Туман к этому времени рассеялся, солнце пригревало склон, и все снеговые пятна начали подтаивать, размочив и без того не особенно твердый грунт, и это значительно затруднило нам подъем, тем более, что пришлось вести лошадей под уздцы.

Поднявшись около 200 метров, мы вышли на дорогу и уже не покидали ее. Отсюда сразу открылся вид на Тебердинское озеро. С западной стороны озеро подпирается вышеупомянутой грядой, с трех же других сторон берега его высоко поднимаются над уровнем воды. Тропа, приблизившись к западному концу озера, огибает его с севера и затем делает почти полукруг с восточной и южной стороны. На южном берегу озера до самой воды спускается фирновое поле. Самый перевал находится на юго-восточной стороне озера. С восточного берега озера открывается красивый вид на само озеро и близлежащие горы. Наши проводники, конечно, не знали названий гор, но, судя по одноверстной карте, здесь должны быть видны горы Хокель, Чотча и высшая точка всей группы — двуглавая вершина Домбай-ульген, а другие горы этого хребта к западу от Клухора, а именно горы Птыш, Белалан-Кая и Эрцог, а также гора Нахар на востоке и с полдюжины других безымянных вершин — с Клухора не видны.

Чудный солнечный день, яркость красок и резкость очертаний гор придавали всему пейзажу такой привлекательный вид, что хотелось присесть и вволю наслаждаться впечатлениями величавой природы. Но дальний путь, какой предстояло нам еще сделать в этот день, и низкая температура побудили нас двигаться вперед. На вершине перевала мы были в 9 ч. 30 м., т.е. через 3 часа после выхода из казармы. Мой карманный барометр показывал 550,5 мм, температуру же воздуха, к сожалению, не пришлось измерить, ибо я забыл свой термометр в Осетинском ауле. Вершина перевала не представляет ничего особенно интересного. Это неширокий проход между горами, из коих западный склон более полог, чем восточный, который круто поднимается в этом месте на много сотен метров над перевалом. Сняв фотографии с окружающей местности, мы двинулись дальше. Горизонтальная линия тропы на перевале вряд ли имеет более 30-40 саж. длины, и, загнув немного на юго-восток, дорога начинает спускаться, а взору вашему открывается вид на долину р. Клыча. Сильное впечатление производит на зрителя такой вид: с своего высокого места можно, как на рельефной карте, следить за изгибами тропы, как она еле заметно вьется по восточному склону долины, спускаясь все ниже и ниже, пока не пропадает в первых встречающихся кустарниках; чуть заметная серебристая ленточка глубоко в долине изображает речку Клыч, которая течет с севера на юг вплоть до высокого так называемого Клычского хребта на юге, водораздела между Клычем и Гвандрой, и, встретив неожиданное препятствие поворачивает на юго-запад; вблизи перевала, на востоке, грациозно спадает широкой волной могучий ледник, окаймленный целой грядой высоких белоснежных стражников, а несколько ниже, по долине, с западной стороны, глубоким ущельем стекает другой ледник, хотя менее красивый, но более длинный и огражденный не столь высокими, но тоже снежными вершинами. С своего высокого поста путешественник обозревает всю долину Клыча, которая по прямой линии имеет около 7 верст длины, от Клухора до поворота реки на юго-запад; склоны ее состоят из сланцевых осыпей, по которым стекает много тающей воды, и вследствие завалов и размывов осыпи тропа в этом месте в очень плохом состоянии. (На одноверстной карте та речка, которая вытекает с Клухорскаго перевала, названа Клухором). Не менее величествен вид на Клычский хребет, который целиком виден с Клухора и над которым выделяются три снеговые вершины. Мы особенно любовались ими во время привала, который сделали отъехав верст десять от перевала. Был полдень. На юге стали подниматься из долин прозрачные водяные пары, то окутывая горы легкой, как кисея, пеленой, то расстилаясь над вершинами длинными струйками, и белоснежные макушки то пропадали, то появлялись в рамке сероватого тумана, резко выделяя свои очертания на темно-голубом небе. Солнце грело нас своими отвесными лучами, кое-где вблизи нашей остановки росла трава, а каменная стенка загона свидетельствовала, что летом пастухи пригоняют сюда овец. Бросив последний взгляд на окружающую панораму, мы сели верхом и тронулись дальше по тропе, которая некоторое время, до конца верхней долины Клыча идет довольно высоко над ложем ручья. Дойдя до склона Клычского хребта, она поворачивает на юго-запад. Здесь ответвляется путь на Нахарский перевал. Тропа быстро спускается ниже и входит в кустарники. По склону течет много ручьев, многие из них проточили себе узкие ущелья в шифере, некоторые падают отвесно, образуя небольшие водопады. Очень скоро тропинка делает опять ряд зигзагов и вступает в ущелье р. Клыча, все покрытое лесом. Направо виднеется ущелье с остатком зимнего снега. Весною ручьи очень скоро прокладывают себе путь под снегом, который долго еще продолжает заполнять узкие ущелья снеговым сводом. Постепенно этот свод подтаивает, проваливается, но нередко, до поздней осени остается небольшой мостик, напоминая этим, что зимою все ущелье завалено снегом.

Недалеко от этого места в Клыч впадает ручей, в верховьях которого виден снег на горах, а несколько ниже Клыч образует могучий скачок по каменистому уступу. Он проточил себе узкое ложе в камне и спрыгивает одной сплошной широкой струей на несколько сажен вниз. Клыч в этом месте - уже довольно многоводный ручей, и потому водопад его производит сильное впечатление. Но не менее красивы все ручьи, спадающие со склонов долины. Их здесь очень много, большинство течет по склону, прыгая по камням, производя то мелодичное журчание, которое бывает так приятно для слуха весной, когда после долгой суровой и многоснежной зимы наступает у нас оттепель и распутица. Многие из этих ручьев образуют красивые водопады. Один из них падает со скалы прямой лентой длиною, может быть, сажен в десять, другой же, падая с очень большой высоты, образует три уступа, которые ярко выделяются своей серебристой белизной на темном фоне пихтового леса. Обилие воды способствует быстрому росту леса. Ель, сосна, пихта, бук, клен достигают громадных размеров, папоротники заполняют все свободные места под тенью вековых деревьев, плющ обвивает стройные стволы, кружится вокруг кустарников или кокетливо лепится по скалам, жадно цепляясь за каждый выступ скалы, или печально свешивается в пространство, ища точки опоры для дальнейшего роста. Тропа почти все время идет лесом, проходит мимо дорожной будки, потом выходит в долину реки Гвандры, где превращается, хотя и ненадолго, в широкую дорогу, и, наконец, переходит мост через Клыч и подходит к Клычской казарме, где мы остановились на ночлег. Приехали мы еще сравнительно рано (в 5 ч. 35 мин.), поэтому и легли рано спать, а на следующее утро наши проводники угостили нас превосходной форелью, которую в течение не более часа наловили в Клыче. Верстах в четырех от казармы стоит столб с надписью о существовании моста через р. Гвандру. Через него ведет тропа в долину р. Секена. Еще с версту дальше, слева, впадает р. Секен, и мы въезжаем в долину реки Кодора, по которой будем ехать вплоть до впадения в нее р. Джин-амтхель. Путь по Кодору до бывшего укрепления Чхалты, при впадении реки того же имени, ведет все время лесом, преимущественно буковым, хотя выше, по склонам долины, растет все хвойный лес. Здесь тропа хороша, ибо проложена по твердому грунту, через ручьи сделаны каменные трубы или деревянные мостики, во многих же местах сделаны только водосливы. Лес мешает видеть горы, но зато красивые виды открываются на полянах, которые по характеру своему напоминают Тироль. Встречаются поля, засеянные кукурузой, на других полянках много диких груш. Долина то расширяется, то суживается, тропа тогда прилепляется к скале, иногда очень высоко над рекой, потом опускается ниже, выходит на поляны, и хотя в общем идет все время к низу, но уклон ее мало заметен. Отъехав около 16 верст от казармы, мы проезжаем мимо приюта Драндского монастыря. Несколько дальше с высокого берега виден жалкий мостик через Кодор, и на дороге стоит столб с надписью «По мосту ходить строго воспрещается». Думаю, что без надобности никто и не пожелает идти по этому воздушному сооружению, а по необходимости — и не по такому мосту зашагаешь. К полдню мы проехали по железному мосту через реку Чхалту и подъехали к конторе г. Максимова, который по договору с казной имеет право в течение 15 лет рубить лес по Кодору и его притокам и сплавляет лес вниз, где недалеко от моря имеет лесопильный завод. На левом берегу Кодора возвышается небольшой холм, на котором стояло прежде укрепление, остатки которого видны еще и теперь. В конторе мы очень любезно были приняты управляющим г. Максимова, г. Н. В. Захаровым, который пригласил нас к обеду, и в оживленных разговорах мы не заметили, как прошло два часа времени. За Чхалтой долина мало изменяется, те же поляны, тот же лес, и к вечеру мы приехали в Лату, где переночевали в другой конторе г. Максимова. Вечер и утро до восхода солнца здесь очень сыры, и хотя говорят, что лихорадок нет, но рабочие абхазцы, страдавшие раньше малярией, и здесь иногда делаются жертвой этой неотвязчивой болезни.

На следующий день мы выехали пораньше (в 6 ч. 7 м.), чтобы успеть попасть к часу дня в Ольгинское, откуда хотели взять дилижанс до Сухума. Спустя 2 часа по выезде из Латы мы подъехали к так называемому Багадскому посту, где есть мост через Кодор. Красоту этого места составляет громадная скала, почти отвесно падающая к руслу Кодора, по которой высечена тропа высоко над водой. В тот светлый солнечный день, когда мы проезжали мимо Багадской скалы, она вся блестела на солнце, переливаясь разными тонами, то светло-желтым, то нежно-розоватым, а быстрый Кодор, встретив препятствие, все подтачивает основание скалы. За Багадской скалой тропа вступает опять в лес, заворачивает на север, в долину р. Джин-амтхель; мы переезжаем ее вброд и поднимаемся на правый ее берег, где проложено шоссе через Цебельдинское в Ольгинское и оттуда к морю. Здесь сразу выезжаешь в более населенную местность. На дороге рабочие исправляют шоссе, встречаются караваны с вьюками, арбы с волами, вдали виднеются усадьбы. Проехав Цебельдинское, шоссе несколько поднимается на водораздел двух притоков Кодора, и в небольшой просвет между холмами взору утомленного путника представляется широкая гладь безбрежного моря. Из Ольгинского мы воспользовались отходившим дилижансом и по красивой дороге, под палящими лучами южного солнца, через 0,5 часа приехали в Сухум. Так кончилась наша поездка через Клухорский перевал, который по красоте своей может поспорить с самыми знаменитыми альпийскими перевалами.
 
Практические указания

Лошадей мы нанимали у И. С. Григорьева в Кисловодске с платою по 3 р. в сутки, с его кормом, считая и обратный путь в 6 дней, т.е. всего уплатили за 13 дней. Мы имели с собой запас консервов, так что при выезде из Кисловодска взяли лишь свежего хлеба один пуд, которого хватило нам до Клухора. За дроги с парой лошадей от Осетинского до Клухорской казармы заплатили восемь рублей. Ниже мы помещаем маршрут с некоторыми замечаниями, причем следует упомянуть, что отметки высот сделаны в метрах по одноверстной карте Кавказского топографического отдела, а барометрические отметки — по карманному барометру без введения каких-либо поправок, так что научной цены они не имеют.

Примечание. Цифры, помещенные в скобках рядом с цифрами расстояний от Кисловодска, означают расстояние от Баталпашинска. Цифра в скобках, в отметках барометра в Сентинском монастыре, означает отметку у древнего храма, а цифра без скобок у самого монастыря, который находится на 200 м ниже древнего храма.

(Перепечатывается с сайта: http://geolmarshrut.ru/.)