Главная » Алфавитный каталог авторов » К » Путешествие по России и в кавказские земли

Карл Кох

Путешествие по России и в кавказские земли [в 1836, 1837 И 1838 гг.]

REISE DURCH RUSSLAND NACH DEM KAUKASISCHEN ISTHMUS IN DEN JAHREN 1836, 1837 UND 1838

...В обязанность народных собраний входит регламентировать внутренние дела, и поэтому они являются единственными отправителями правосудия. Они разбирают все споры между отдельными черкесами, и каждый должен подчиняться их решению.

В то время, когда Скафи — генуэзец — жил семь лет у западных черкесов, такие народные собрания еще не имели веса, и отдельные черкесы, заявив об этом заранее, могли не подчиняться приговору. Тогда судили и рядили кланы, к которым принадлежали обе стороны. Таким образом, снова вызывалась вражда, длившаяся в течение столетий, о которой говорят более ранние путешественники.

Теперь, когда всем этим кланам угрожает общая опасность от нападения русских, черкесы, наконец, поняли, как вредит подобная вражда общему благу, и любой спор, по крайней мере у западных черкесов, улаживается по решению народного собрания. Оно разбирает также все уголовные дела и только оно одно устанавливает меру наказания. [586] Убийство и нарушение супружеской верности являются единственными преступлениями, наказания за которые передаются в те семьи, в которых они были совершены. Если мы рассмотрим теперь по порядку отдельные случаи, подлежащие расследованию на подобных собраниях, и начнем при этом с самых важных, например, с убийства, то мы увидим, что эти дела рассматриваются настолько по совести, насколько это возможно только у нас.

На западном Кавказе наказывает убийцу только собрание, в то время как на востоке мстит за убийство семья убитого.

Присяжные садятся вокруг места суда и, ознакомившись с обстоятельствами дела, после того, как один из председателей сделал доклад, они требуют от народного собрания сообщить то, что до сих пор не было известно. Как только они приходят к соглашению по поводу того, было ли убийство преднамеренным или смерть произошла от случайного стечения обстоятельств, назначается мера наказания. В первом случае убийца должен заплатить штраф в размере стоимости двухсот быков, другой скотины или рабами, так как одному человеку очень редко удается заплатить такую значительную сумму, то его семья и клан, к которому он принадлежит, обязаны пополнить недостающую сумму из своих средств. Клан еще прежде решает между собой, принимают ли они на себя платеж за преступника или нет. Если же в последнем случае преступник не в состоянии заплатить цену крови, то он или передается семье убитого, или его бросают в море. В первом случае семье убитого предоставляется возможность сделать с преступником все, что она хочет, и его или убивают, или продают как раба. В некоторых западных областях наказывает преступника клан, к которому он принадлежит. Если же убийство произошло не по вине убийцы, то он должен заплатить только половину цены крови. Также снижается эта цена (число быков), если убитыми были женщина или девушка. Обычно в этом случае платят только половину цены; в некоторых западных областях убийство князя или дворянина наказывается страже. Так, например, у абадзехов цена за убитого члена общины равна одиннадцати рабам, а за дворянина — тридцати рабам. Если же убитый был раб, то убийца должен заплатить его стоимость. Однако такие случаи, когда кто-то убивает женщину или раба, являются очень редкими.

Так же как клан, к которому принадлежит убийца, участвует в выплате цены крови, так и клан, к которому принадлежал убитый, имеет право на часть цены крови. Как правило, они получают обычно при этом две трети или три четверти суммы, а остальное достается семье убитого. Чаще всего в таких и в других случаях кланы выступают вместе перед судом собрания, и совет старейшин разбирает эти дела. Апелляция возможна к собранию, состоящему по крайней мере из 10 кланов. [587]

Однако собрание может рассматриваться неправомочным, если на нем присутствуют не все старейшины из участвующих в нем кланов. Белл рассказывает случай, когда один вор, схваченный в третий раз, был приговорен к смерти таким неправомочным собранием, и приговор был вскоре приведен в исполнение. Родственники казненного рассматривали это если не как убийство, то как грубое оскорбление, которое привело к новой вражде и ожесточению.

После убийства убийца подвергается кровной мести, и близкие родственники убитого обязаны отомстить убийце, то есть смыть кровь убитого кровью убийцы. По этой причине убийца прячется до тех пор, пока не выплачена цена крови. С ее выплатой прекращается всякое преследование. Но черкесы при убийстве одного из своих соплеменников неохотно подчиняются решению собрания и часто не хотят никоим образом принять цену крови. Чувство уважения к родственнику стоит выше, и как ни противоестественным считает Аяр, что после выплаты цены крови можно жить с убийцей даже своего собственного сына в одном городе, то я также слышал от черкесов, что кровь смывается только кровью.

На востоке кровная месть, еще даже господствующая во многих европейских странах, несмотря на христианство, процветает еще в полной мере, и примеры этому такие же ужасающие, как те, о которых нам рассказывает Малькольм в своей «Персидской истории» и которые находят место также и здесь.

Недостаточно еще того, что убийце в самое короткое время предстоит смерть от рук родственников убитого, но самый близкий родственник убитого обязан смыть кровь убитого другой кровью, и если убивают убийцу, то его убийца снова подвергается кровной мести. Ничто не может спасти его от этого; а его убийца, в свою очередь, снова подвергается кровной мести. Все это происходит таким образом, и до тех пор, пока семья убийцы не покинет свою землю и не поселится где-либо вдали от своих мест. Но даже и туда часто достигает кинжал родственника, осуществляющего кровную месть. Тот, кто не смыл кровь своего близкого родственника кровью, подвергается презрению, и он непременно подвергнется исключению из клана. Не редко таким образом погибают целые семьи, и вражда длится в течение столетий.

Белл рассказывает интересный пример, когда один безумный убил мальчика, и этот случай подлежал рассмотрению народного собрания. Оно приговорило клан, к которому принадлежал безумный, к полному штрафу, так как клан должен был охранять своего безумного члена.

Но не только убийство так строго преследуется, также повреждения и ранения какого-либо важного органа подвергаются наказанию. При этом точно исследуется необходимость [588] раненого органа, и в зависимости от этого определяется размер штрафа. Так, например, черкес, который в споре с другим черкесом повредил тому правую руку так, что тот не смог больше ею владеть, подвергся наказанию в пятьдесят быков, которые должны были пойти тому раненому, так как он не был больше в состоянии прокормить себя. Удар саблей в грудь или в лицо оценивается в зависимости от степени опасности в шесть — десять быков. Повреждение пальца левой руки наказывается выплатой штрафа в размере стоимости двух быков. Если же ранена женщина, то штраф значительно снижается.

Наряду с трусостью и убийством одним из самых больших преступлений считается нарушение супружеской верности. Несмотря на то, что при большой свободе женщин у черкесов легче бывает нарушить супружескую верность, случаи эти встречаются, однако, редко. Чистота нравов и большое уважение, царящее в семейной жизни, защищают в большинстве случаев от подобных проступков. Нарушитель супружеской верности находится полностью в руках обманутого мужа, так что муж имеет полное право убить его, если он застигает его на месте преступления. Обычно муж настигает преступника и ведет с ним переговоры, так что это дело не поступает на рассмотрение народного собрания. Если же он убивает нарушителя супружеской верности, то он тем не менее подвергается кровной мести, однако цена крови при этом значительно ниже; по крайней мере, у западных черкесов за это полагается штраф в размере стоимости сорока — шестидесяти быков. Нарушительница же супружеской верности находится целиком во власти мужа, и он может делать с ней, что хочет. Если он ее убивает, то не находится никого, кто отомстил бы за ее пролитую кровь. Однако по Тэбу де Мариньи за нее также мстят ее ближайшие родственники: или отец, или старший брат. Иногда муж отрезает преступной жене нос или уши, выбривает ей волосы на голове, обрезает рукава ее одежды и в таком виде отправляет ее обратно к родителям. Однако этот стыд должен быть отомщен кровью несмотря на то, что нарушительница супружеской верности подчас бывает убита или продана своими родителями. Поэтому это происходит, как правильно говорит де Мариньи, чрезвычайно редко. В большинстве случаев муж сам наказывает свою жену в кругу семьи и берет на себя вину за то, что он мало оказывал ей внимания. Как правило, нарушитель супружеской верности выплачивает штраф в размере стоимости двадцати пяти быков. Такую же сумму должен заплатить мужчина, соблазнивший девушку. Даже простое возвращение преступной жены в дом ее родителей с требованием выплаты калыма или даже без этого рассматривается как позор, и нередко вызывает большую и длительную вражду, о чем свидетельствует интересный пример, приведенный Беллом из жизни северных черкесов. [589]

Угон людей отдельными племенами теперь больше не встречается, и только редко бывают угнаны рабы. Похищение девушки не разрешается, даже если какая-нибудь из них сама была на это согласна. По решению собрания полагается ее возвращение и, кроме того, штраф стоимостью от десяти до пятнадцати быков.

Воровство относится к обычным преступлениям и наказывается только тогда, когда вор застигнут на месте преступления. Однако как у лакедемонийцев, молодой человек приобретает добрую славу, если он много украл. Как свидетельствует Мариньи, девушка презирает юношу, который не увел ни одной коровы. Однако воровство не разрешается ни в семье, ни внутри клана; и тот, кто позволил себе это, наказывается самым жестоким образом. Вор должен возместить хозяину стоимость украденной вещи в девятикратном размере. При каждой следующей попытке воровства наказание увеличивается и, будучи пойманным в третий раз, вор должен заплатить штраф в размере двухсот быков, или же его убивают. Поэтому внутри клана царит полное доверие, и здесь совершенно неизвестен обычай запирать дом. Однако смелые молодые люди охотно проскальзывают на территорию другого клана и пытаются овладеть там одной или несколькими головами скота. Если им это удается, и их не накрывают на месте преступления, то они спешат вернуться в свою семью и в свой клан, где их встречают с триумфом.

Известие об их славе передается из уст в уста в зависимости от степени опасности предпринятого. Ни в коем случае не выдается грабитель, который уже находится в безопасности. Сторож же украденного скота привлекается к ответственности. Кланы, которые находятся между собой в дружбе, часто не терпят воровства друг у друга и наказывают за него также штрафом в девятикратном размере. Тот, кто украдет что-либо у чужого клана или у чужого племени и будет застигнут на месте преступления, должен будет раньше возместить стоимость украденного только в двойном размере. Однако там, где хотят избежать любого повода к ссорам, в особенности на западе, даже и такое воровство наказывается строже, расследуется присяжными, и наказание за него выносит народное собрание. При этом допрашивают свидетелей, которые часто должны подтвердить правдивость своих высказываний клятвой; а преступнику разрешается защищать себя перед служителями закона, которые его схватывают и доставляют для рассмотрения дела.

Так как лошади ценятся выше всего, то именно их воруют чаще всего, и ночью, когда они пасутся на свободе, часто появляются воры из отдаленных местностей и уводят их. Белл был много раз свидетелем подобных случаев воровства; также и я [590] часто вспоминаю, как мне давали совет — лучше охранять моих лошадей ночью.

Споры также выносятся на решение народного собрания, они случаются часто и являются более запутанными, чем это можно было бы себе представить у такого необразованного народа. Поводом для них является в первую очередь земля, и так как вся страна является собственностью народа, а не одного какого-либо лица, то каждый имеет право поселиться там, где он хочет. При этом руководствуются обычно привычкой. Но это не может полностью устранить споры о владении землей. Обычно каждая семья обрабатывает столько земли, сколько ей нужно, и эту землю никто не может считать спорной. Пока она обрабатывается, фактически хозяин тот, кто ее обрабатывает. Так как земледелие у черкесов служит только удовлетворению их собственных потребностей, то часть земли, которой не пользуются, остается свободной. Черкесы обычно чередуют, обработку отдельных участков земли и используют участок земли в течение такого времени, пока он является плодородным. Как только этот участок истощается, черкесы выкорчевывают лес на другом участке и обрабатывают его. Этот участок остается у определенной семьи, пока она его обрабатывает. В течение последнего времени, когда русские овладели плодороднейшими землями на морском побережье, многие черкесские семьи спаслись бегством в горы и поселились там среди других семей. Поэтому плодородная земля стала более редкой, и в результате этого возникли споры из-за земли. Необходимо, чтобы для решения этих споров созывалось народное собрание и решало этот вопрос. А в общем-то здесь поступают по принципу — кто приходит первым, тому и принадлежит земля.

Если кто-либо случайно нанес кому-нибудь ущерб, он должен его возместить. Мариньи рассказывает два интересных примера, которые позволяют бросить взгляд на способности черкесов. Один князь увидел на своем поле козу и велел одному из своих слуг прогнать ее. Этот слуга схватил камень и, бросив его в козу, разбил ей ногу. Боясь наказания, он взял платок и перевязал козе ногу; коза же, мучимая болью, убежала домой и искала облегчения вблизи разложенного костра. Ее повязка загорелась и, подгоняемая еще более сильной болью, коза побежала через поле, на котором уже созрел урожай, и подожгла его. Владелец этого поля обратился к народному собранию, и князь должен был возместить нанесенный ущерб. Еще интереснее второй пример, и даже если он стал известным благодаря труду Ноймана, то я все же позволю себе снова рассказать об этом. Два черкеса, владели сообща одним акром земли, на котором росло дерево. Один из них ободрал половину коры с дерева, вероятно, для того, чтобы сделать его сухим, и через некоторое время он покинул это место, [591] предоставив пашню в распоряжение другого. Дерево за это время засохло, и новый владелец разложил под ним костер, чтобы затем повалить его. Один из соседей хотел зажечь свою, трубку и в то время, как он подходил к дереву, дерево упало и убило его. Родственники убитого потребовали от владельца дерева уплаты цены крови, считая его виновником смерти.

Все это дело было вынесено на обсуждение народного собрания. Владелец же земли заявил, что не он должен возместить нанесенный ущерб, а тот, по чьей вине дерево засохло, так как с него была содрана кора; и действительно, он был освобожден от возмещения ущерба.

Кроме того, народным собранием рассматриваются еще такие случаи, которые во всех цивилизованных государствах Европы не являются наказуемыми, а именно: обязанности по отношению к старикам и обязанности гостеприимства. В то время как у нас, к сожалению, государство очень редко берет под защиту стариков, и они полностью зависят от молодого поколения, у черкесов старики пользуются всеобщим почтением. Тот, кто оскорбил старика или пожилую женщину, подвергается не только всеобщему презрению, но его поступок обсуждается народным собранием, и он несет за это кару, в зависимости от величины проступка. Почтение по отношению к старшим так глубоко прижилось у черкесов, что этот обычаи редко ими нарушается. Если входит старик или пожилая женщина, то все более молодые встают, и никто не имеет права сесть раньше, чем сядут старики. Седая борода является почетным знаком отличия старика и вызывает повсюду любовь и уважение.

Гостеприимство нигде не распространено больше, чем у свободных жителей Кавказа, и каждый чужеземец, которому однажды удалось найти себе здесь друга, может совершенно спокойно ехать через самые опасные места. Если жизни чужеземца кто-то угрожает, то его гостеприимный хозяин защищает его, и каждая обида, нанесенная чужеземцу, воспринимается им как своя собственная. Он заботится об удобствах своего гостя, радостно принимает его в своем доме, предоставляя ему при этом самое лучшее место. Хозяин старается исполнить каждое желание своего гостя, и в течение того времени, пока он гостит в доме, каждый член семьи старается быть веселым, чтобы порадовать сердце гостя. Как только тот уезжает из тех мест, на которые распространяется влияние хозяина, хозяин передает его другому черкесу, который там имеет влияние, и тот становится таким же гостеприимным хозяином.

Гостеприимство высоко почитается во всей Передней и Средней Азии, и для обозначения понятия дружбы в этом плане почти повсюду служит слово «кунак». Восточные черкесы употребляют в этом случае название «хаче», в то время как западные черкесы употребляют в этом случае слово «бизим». [592]

Все богатые семьи имеют, как правило, особое строение для гостя — гостевой дом, в котором он может без всяких помех жить, как он хочет. Этот дом украшают обычно самые лучшие ковры, которые есть у этой семьи. Если же у семьи нет специального дома для гостей, то хозяин вынужден при посещении гостя переселить куда-либо в свою семью: на свежий воздух или в дом к соседям. Как только гость входит в дом, особенно если он не черкес, то вся семья встает и никто не имеет права сесть, пока гость не займет в доме почетного места и не даст разрешения сесть словом «тис». И если поэтому, например, черкесский посланник, прибывший к генералу Раевскому, сказал ему «садись», то он имел на это основание. Женщины, как правило, обычно при этом удаляются. Распространен обычай снять и отдать оружие в знак дружеского доверия. Только кинжал оставляют при себе, как необходимый инструмент. Для приема гостя готовится специальная еда, в которой каждый может принять участие, но хозяин и его ближайшие родственники могут есть только то, что им предложит гость. Остатки еды принадлежат семье хозяина. После еды изыскивают то, что может доставить радость гостю, и дочери князя Индар Оку Пшад прилагали все силы, чтобы порадовать Тэбу де Мариньи перед его отъездом. Они танцевали и музицировали, чтобы доставить ему удовольствие.

Когда Интериано находился у черкесов, гостеприимство было распространено еще более, и гость мог себе позволить по отношению к дочерям хозяина такие вещи, которые каждому другому были строго запрещены. Также доминиканец Жан де Люкка и Де ла Мотрей сообщают, что черкесы принимали каждого чужеземца в течение трех дней. Сыновья и дочери хозяина обслуживали гостя, сняв головные уборы, и мыли ему ноги. Так же как хозяин должен выполнять свои обязанности по отношению к гостю, то и гость должен выполнить их по отношению к хозяину, и он не может уехать раньше, чем получит на это разрешение хозяина.

До тех пор, пока гостеприимство не было нарушено убийством или нарушением супружеской верности, можно быть в нем уверенным. Чтобы предоставить гостю еще больше права, жена хозяина дает ему свою грудь, которой кормился каждый из ее детей; если же он возьмет ее в рот, то он усыновляется таким образом и принимает все права настоящих детей. Клан, к которому принадлежит хозяин, принимает гостя с этого момента полноправным членом, и если он подвергается преследованиям, и хозяин не в состоянии его защитить, то его защищает клан.

Прекрасный пример гостеприимства описывает также Мариньи Индар-Оку — гостеприимный хозяин Скафи и других — при неудаче, постигшей русских при переговорах, сам защищал их, когда один из них, Мудров, похитил девушку, и ее [593] родители, угрожая, требовали у чужеземцев выдачи преступника и кары за содеянное преступление. «Как! — воскликнул возмущенный Индар-Оку на специально по этому случаю [созванном] народном собрании, где требовали выдачи чужеземцев, — как вы можете требовать от меня предательства и как вы можете предполагать во мне постыдную трусость забыть обязанности кунака. Я никогда и нигде не потерплю, чтобы одному из моих гостей когда-либо было нанесено малейшее оскорбление».

Кто же отважится приехать в Черкесию без кунака, тот становится собственностью того, кто первым его встретит, и только определенный выкуп может спасти его от плена.

Поэтому русские дезертиры каждый раз поступают в рабство. Если же чужеземцу, прежде чем он схвачен, удается попасть в какой-либо дом и даже в дом своего преследователя, то с того момента, когда он переступает его порог, он находится под защитой семьи, которой принадлежит дом. Даже его собственный враг должен в своем доме сказать ему «добро пожаловать» и защищать его от внешнего нападения. Черкесы уважают круг семьи, и никто не отважится похитить чужеземца из дома. Того, кто предал бы гостя, постигло бы всеобщее презрение. В этом случае его исключили бы из клана, к которому он принадлежит, и это было бы самым наименьшим наказанием. Прежде же такого человека подводили к краю пропасти и сталкивали в нее.

Главой семьи является отец, и он правит в ней по своему усмотрению, как он только хочет. Только один он и затем выросшие дети мужского пола являются естественными защитниками дома, то есть женщин и рабов, которые не имеют права носить оружие.

Но женщины у черкесов не отделены так от мужчин, как это принято на Востоке, и они принимают участие во всех празднествах и прочих увеселениях. Только народные собрания закрыты для них. Если в семье есть старшие сыновья, то они женятся и остаются в своей семье, пока жив отец, авторитет которого остается в силе, как прежде. Только после смерти главы семьи, семья разделяется, но и то не всегда, так как часто члены семьи признают над собой главенство старшего брата. Но, как правило, младшие сыновья покидают в этом случае отчий дом и основывают затем, по-своему усмотрению, новый очаг.

Жилища различны в зависимости от богатства и величины семьи, а также местности. Самые бедные имеют, как правило, один дом, и в его единственном помещении живет также и скотина, которой они владеют. Подобный дом только в малой степени защищает от ветра и дождя. На западе дома строятся большей частью наподобие мазанок, и если он должен долго служить, то в четыре угла вбивают в землю четыре толстых [594] кола и пространство между ними закладывают хворостом, обмазанным глиной. Чтобы укрепить созданные таким образом стены, употребляются планки, и если стену делают выше, то берут более высокие планки. Крыши напоминают, как правило, наши соломенные крыши и делаются они таким же образом. Часто же при постройке дома не утруждают себя обмазыванием плетенки глиной. Для строительства дома используют стволы деревьев и кладут их друг на друга, только немного обтесав. Промежутки между ними заполняют мхом. Этот тип дома напоминает те дома, которые я видел в Мингрелии, а в Европе — в Швейцарии и в России. Крыша, поднятая обычно в правом углу, делается из досок.

В Большой и Малой Абазе, а также в Большой и Малой Кабарде избегают строить дома из дерева; их обычно прислоняют к горам или частично выкапывают жилища в земле. Стены обычно делают из необтесанных камней и когда стены достигают высоты от семи до десяти футов, то делают крышу из двух балок, которые кладутся на противоположные стены и переплетаются ветками. Кроме того сверху это обмазывается глинистой массой. Вследствие этого крыша делается плоской, и весной и осенью вся семья проводит на ней вечера. Можно, однако, легко увидеть, что этот тип дома так же мало защищает от ветра и непогоды, как и описанные выше. Еще до начала настоящего ливня крыша промокает. Если такие дома частично находятся в земле, то они называются у русских землянки, а у грузин — сакли.

Как правило, при строительстве дома не стараются даже изменить натуральный цвет земли и только на западе красят стены белой, а также (по Беллю) светло-зеленой краской. Кроме двери и дымохода обычно не делают никаких других отверстий, и подобие окна (шамавупш), представляющее из себя четырехугольную дыру, закрывающуюся ставней, является одной из редчайших вещей. Напротив двери находится высокое полукруглое устройство, над которым устраивается подобие дымохода. Когда идет дождь, то вода беспрепятственно проникает через верхнее отверстие в комнату. Пол в комнате в большинстве случаев сохраняется в своем натуральном виде и только у богатых покрывается коврами. В таком черкесском: доме нет мебели в собственном смысле этого слова, так как справа от очага устраивается возвышение для сна хозяина дома, а возвышение слева от двери служит для сна людям низшего сословия и рабам. Место для сна хозяина покрывается, как правило, коврами и подушками, и только равные по положению черкесы могут занимать это место. Самым лучшим украшением в доме является оружие, которое обычно развешивается в большом порядке и чистоте на деревянных гвоздях.

Богатые люди устраиваются удобнее и кроме своего собственного помещения имеют также помещение для скота. [595]

Если семья большая, то в дальнейшем строят больший дом, в котором все члены семьи могут быть вместе, один для женщин, один для рабов и так далее. В центре обычно стоит такой семейный дом, реже дом для гостей, а вокруг него находятся уже другие дома, от трех до десяти и даже больше.

На востоке, где строят каменные дома, обычно строят такие, отдельные домики один около другого и таким образом получается дом, состоящий из многих комнат. Рабы и прочая прислуга живут обычно отдельно. Нойман ошибается, когда он полагает, что гостевой дом всегда стоит посередине и является самым красивым зданием, так как, как правило, он является более или менее запущенным, потому что гости приезжают редко. Как раз Белл, которому больше всего можно верить, нередко жалуется на плохие дома для гостей.

На западе, где около домов есть сады, часто огражденные для защиты от нападения палисадами, дома находятся большей частью на значительном расстоянии друг от друга и спрятаны, по крайней мере, на берегу моря за деревьями.

Таким образом, здесь нет собственно деревень, и во всей Черкесии не может быть и речи о городах. Селения, как правило, называются по названию долины, где они расположены, и для более точного обозначения говорят о верхней, средней и нижней части «куадж» («вадж» у Белля) — обычное название такой деревни, и обычно, если деревню называют по имени долины или реки, то и жителей деревни называют так же. Этот обычай господствует во всей западной Черкесии. Так, например, «ардокважали» называют жителей долины Ардо, у начала которой находится мыс Адлер. «Шемикваджи» — это жители долины Шеми. У бжедухов, хаттукоев и кемурквехов вместо слова «квадж» употребляется слово «квайдч» или «квехе» и поэтому «хаттуквехами» обозначают жителей долины Хатту. Кабардинцы используют для обозначения деревни слово «чела» или татарское «аул». Деревни кабардинцев существенным образом отличаются от других тем, что отдельные дома построены один возле другого и имеют общий вид настоящей деревни. Кабардинцы называют меньшие деревни или жилища для семьи татарским словом «кабак». У абазинцев также имеется для обозначения деревни особое слово «тзутак».

Если же мы от описания жилищ семей обратимся к описанию этих семей, то мы уже видели, что глава семьи, а там где он умер, старший брат является неограниченным господином и может обращаться с другими членами семьи по своему усмотрению. Дети, воспитанные им, остаются на всю жизнь его собственностью, и он может по своему усмотрению продать или убить их. Однако, несмотря на этот варварский обычай, их никогда не убивают, а продают довольно редко и, как правило, только девушек. Но не жадность обычно толкает на то, чтобы продать собственную дочь в гарем какого-либо богатого [596] турка или даже в сераль в Константинополь; к этому его принуждает собственная бедность, а благодаря продаже дочери он может обеспечить более приличную жизнь. Девушка обычно не противится никогда воле отца, если только у нее прежде не было какого-либо прочного чувства к кому-нибудь, и радостно отдает себя во власть купца, который оказывает ей большие почести. Тщеславие стать полновластной повелительницей в гареме побуждает часто девушку самой просить отца о продаже в гарем. Нередко случается так, что такая девушка через много лет возвращается на родину, нагруженная богатствами, и охотно рассказывает о радостях, испытанных ею, и о чести, которая ей была оказана.

Муж, как и у нас, распоряжается внешними делами семьи, а жена ведет хозяйство, при этом ей помогают дети и рабы. Отношение жены к мужу не является таким подчиненным, как всюду на Востоке, и так как здесь имеется только одна жена, то она всегда оказывает большое влияние на мужа. Муж не имеет права ее пи убить, пи продать и даже, если он без обоснованной причины отсылает ее назад к родителям, он не только не может потребовать обратно выплаченного им калыма, но навлекает па себя вражду и ненависть родителей. Бить он ее может, но должен при этом соблюдать осторожность, так как если он повредит какой-либо важный орган, то он подвергается штрафу, о котором уже была речь. Наибольшее влияние жена имеет тогда, если у нее много детей. До рождения первого ребенка и даже еще после этого, ее рассматривают как девушку, и она покрылась бы краской стыда, если бы кто-нибудь сделал бы только намек на ее полновластного господина. Но и он сам избегает своей молодой жены и посещает ее только ночью, когда темнота скрывает его посещение. Днем молодых супругов нельзя увидеть вместе, и жена спасается бегством, если она случайно оказывается вместе с мужем в присутствии других людей. Несмотря на это, она не стесняется, если ее посещает другой, даже молодой мужчина. Мариньи рассказывает интересный пример, когда он навещал жену Ногая, сына пшадского князя Индар-Оку. Когда она узнала о приезде своего мужа, то она выпрыгнула через окно. Эта боязнь вынести внутреннюю жизнь семьи на суд общественности простирается и на всех чужеземцев; и поскольку молодые супруги избегают один другого, то и не распространен обычай спрашивать жену или мужа об их семье. Вежливость, по причине которой спрашивают обычно о здоровье жены и детей, рассматривается в Черкесии, как и вообще на Востоке, не только как невежливость, но и даже как грубое оскорбление. Следствием этого проступка может быть строгая кара.

Когда женщина в первый раз с уверенностью может сказать, что она станет матерью, она этим очень гордится, так как с рождением первого ребенка она переходит в сословие [597] женщин. Однако она обычно стыдится последствий этого состояния, которые становятся все более и более видны, и избегает веселых игр и песен сестер. В то время она отдаляется и от своего супруга и мечтает о том времени, когда она станет матерью. Муж в душе не менее ее гордится этим ее состоянием, но на это время избегает жены и нередко покидает дом на некоторое время, когда подходит время родов. Часто только спустя несколько недель после разрешения от бремени своей жены он снова возвращается в свой дом и, покраснев, приветствует жену и ребенка

Только когда дети вырастают и особенно, если в семье имеются сыновья, отец имеет честь рассматриваться в качестве главы семьи, и в это время он может быть избран старейшиной или присяжным. Жене теперь не нужно избегать общества «ужа, и она охотно появляется в кругу своих уже выросших детей.

Если мы пронаблюдаем историю жизни обитателей Черкесии с того дня, когда они увидят свет и до того момента, когда их призывает к себе бог, то мы увидим, что все то благородное, чем отличается черкес, сопровождает его до глубокой старости.

Если даже материнские чувства, любовь в полную силу охватывают женщину при рождении ребенка, то с, внешней стороны не проявляется при этом событии никакой радости, а отец, как мы уже видели выше, нередко даже при этом отсутствует.

Мать, как правило, кормит ребенка грудью до того времени, пока он самостоятельно сможет передвигаться. Если родители исповедуют магометанскую религию, то в это время происходит обрезание, и мулла, совершающий этот обряд по правилам Корана, получает за это в вознаграждение в зависимости от богатства семьи лошадь или козу. В некоторых местностях ребенок после рождения лежит непокрытый ничем, в течение 24 часов на свежем воздухе, и только после этого его моют. В дальнейшем мать не растит ребенка, а его будущий воспитатель еще раньше заботится о кормилице, и на третий день мать должна передать ребенка чужим людям. Обычаи предоставлять воспитание детей до совершеннолетия другим людям существуют здесь и, вообще на Востоке, по крайней мере у всех тюркских народов, и даже там, где когда-либо правили тюркские князья. Обозначением для такого воспитателя является слово «аталык». Чем вызван этот кажущийся варварским обычай, убивающий всякую семейную жизнь, остается для нас пока неизвестным, так как у восточных народов аталыки упоминаются в течение долгого времени. Может быть, воинственные тюрки не хотели, чтобы молодые мужчины отвлекались воспитанием своих детей от служения на благо отечества, и они не должны были быть связаны узами любви к своим детям, если [598] объявлялась война против другого народа. Сына, принадлежащего отечеству, нужно было воспитывать достойным этого отечества, и вследствие этого его лишали материнской любви, под влиянием которой он мог бы легко размягчиться. Воспитатель отдает своего воспитанника обратно отцу только тогда, когда он полностью приобретает свою мужскую силу и только тогда в первый раз отец появляется публично вместе со своим сыном. Может быть, этому способствовало то обстоятельство, что прелесть матери, не кормившей своего ребенка, не пропадала так рано, и воинственные мужчины, когда они возвращались после битвы и набегов на вражескую землю, могли быть достойно встречены своими цветущими женами.

Из-за того,- что дети отрывались от семьи, нарушалась семейная жизнь, но благодаря длительной молодости женщин, воины больше были к ним привязаны. Нежное внимание, имеющее место не только у настоящих тюрков, но и также у всех тюркских племен и потому также у черкесов, отчего, например, молодые супруги видятся только тайно, усиливает любовь обоих и привязывает их крепче друг к другу.

Воспитатель, или аталык, большей частью выбирается родителями из более низкого сословия и находится поэтому по отношению к семье своего воспитанника, который у черкесов называется «пкур» или «пшур», в определенных дружеских отношениях. Прежде, когда сословия более строго отделялись одни от другого, честь быть воспитателем считалась более высокой, и на Востоке еще теперь воспитатель имеет больший пег. Воспитатель имеет мало преимуществ, но это состояние является весьма нечетным. Он должен обо всем заботиться для своего воспитанника. Он должен обеспечить пропитание кормилице с младенцем и одевать их. Он должен научить своего выросшего воспитанника обращению с оружием, которое он ему должен дать, и должен научить воспитанника также ездить верхом, обеспечив его при этом лошадью. Потребности воспитанника с годами растут, и когда он в состоянии натянуть тяжелый лук, стрелять из ружья и умело ездить верхом, то воспитатель в первый раз ведет его на битву, но и здесь он должен беспокоиться о благополучии своего воспитанника. Единственное, что он при этом получает, это большая часть добычи. И все это воспитатель делает ради чести породниться с княжеским или дворянским домом и, может быть, за получение дворянского титула. Чтобы стать для воспитанника всем, он жертвует своей семьей, и в то время как воспитанник бывает хорошо одетым и прекрасно вооруженным, собственные дети воспитателя голодают и бегают в лохмотьях.

Еще до рождения ребенка в княжеской семье, еще до того, как становится известным, будет ли это мальчик, между членами общины возникает спор, так как каждый из них хочет иметь честь быть воспитателем. Нередко дело доходит до [599] открытой вражды, которую отец еще не родившегося ребенка не прекращает, пока он не найдет среди всех самого храброго. В прежние времена бывало, что дети похищались такими воспитателями, вступавшими заранее в соглашение с кормилицей, а может быть, даже и с матерью. Семь свидетелей, которые присутствовали при этом похищении, должны были впоследствии клятвенно подтвердить подлинность родовой принадлежности ребенка.

Как правило, при передаче ребенка воспитателю именно воспитатель, а не отец, устраивает праздник, на который приглашаются близкие и дальние родственники и знакомые.

В течение всего периода воспитания родители не только ничего не знают о своем ребенке, но если бы они и хотели справиться о нем, то это рассматривалось бы как недостойное поведение. Воспитатель держит при себе воспитанника до тех пор, пока он не вступит полностью в свою мужскую силу. Тогда он извещает об этом родителей и просит у них разрешения вернуть им сына. Родители назначают ему время, готовят ему подарки, соответственно своему богатству, и устраивают большой праздник, куда приглашают всех родных и знакомых. Белл был свидетелем подобной церемонии передачи сына родителям. И я позволю себе сообщить здесь, что он об этом рассказывает, и кое-что еще добавить к этому.

Воспитателем был Алиби, из племени абазинцев, пользовавшийся большим уважением, а воспитанником — сын одной знатной семьи абадзехов. Все родные воспитателя получили от него приглашение; и мужчины, и женщины в количестве около сорока человек приехали к абадзехам, где их ждал отец воспитанника. Каждый из гостей был одет наилучшим образом и имел при себе самое лучшее оружие. Мужчины были на лошадях, а женщины приехали в двухколесных арбах, о которых я раньше рассказывал. Эти арбы были выложены самыми лучшими коврами и из них был сделан род крыши, чтобы защитить нежных женщин и девушек от жгучих лучей августовского солнца. Так как обычай повелевает привозить подарки и принимать их, то каждый приготовил подарки для вручения. Мужчины выбрали лошадей и оружие, а женщины — кольца, цепи, платки и другие вещи. Смелая молодежь ехала во главе процессии на лошадях, а арбы, в которые были запряжены быки, украшенные соответственно случаю, заключали процессию. В середине находился воспитатель со своим воспитанником, оба разодетые и разукрашенные, на гордых конях. В качестве последнего подарка воспитателя своему воспитаннику служил белый иноходец с драгоценной упряжью, которого вел слуга. Воспитанник был одет в обычную верхнюю одежду черкесов, под которой у него была шелковая нижняя одежда, и на нем были довольно узкие шаровары. Круглая шапка, отделанная мехом, покрывала бритую голову. Красивые красные [600] туфли свидетельствовали о княжеском происхождении его. Черкеска походит на европейский сюртук и отличается главным образом отсутствием воротника. Сшита она бывает большей частью из шерсти голубого или фиолетового цвета, а для повседневной носки — естественного грязно-желтого или серого цвета. Серебряные галуны украшают низ ее, а часто и спину. Она отличается также тем, что по обеим сторонам груди вшиты патронташи, каждый из которых содержит от восьми до десяти деревянных или металлических патронов. Нижняя ее часть — из щелка или из ситца, преимущественно одноцветная: синего, белого или красного цвета, так же украшенная золотыми галунами. Для большего великолепия галуны украшаются вышивкой. Рукава выпущены наружу наподобие манжет. Она делается на вате, которая подшивается определенным образом шелком или ситцем. И если на ней появляется дырка, то она не рвется дальше. По этой причине, возможно, черкесы и другие кавказцы носят такую нижнюю одежду до тех пор, пока она не разорвется полностью или не истлеет. У кабардинцев она только немного короче, чем верхняя, а у восточных черкесов — наоборот, длиннее.

Дюбуа и Нойман полностью путают эти оба вида одежды так, что первый считает нижнюю ее часть рубахой, а второй называет ее многоцветным нижним жилетом, который надевают вместо рубахи. Он считает также черкеску разновидностью шерстяной куртки. Собственно рубашка существует, по крайней мере у богатых, и носит название у черкесов — «янах», а у абазинцев — «азех». Обе черкески — верхняя и нижняя — перехвачены в талии пояском из черной кожи с серебряными украшениями. Шаровары шьются из шерсти и плотно охватывают ноги. Райнеггс и де Мариньи называют их широкими, что, конечно, может быть у черкесов, которые имели много дела с турками и даже носили тюрбан. Эти шаровары, чаще всего, синего цвета и внизу перехватывают ступни ног красными проймами. Серебряные галуны нашиваются сбоку, а также внизу. Так как тонкая шерсть стоит (у черкесов дорого, то шаровары, в той части, в которой они бывают прикрыты полами черкески, делают из хлопчатобумажной ткани. Чтобы не испортить их во время верховой езды, сверху одевают какие-нибудь похуже или надевают на ноги шерстяные или кожаные чулки, плотно прикрепляющиеся под икрами и над коленями.

Шапка — красного цвета, покрывает верхнюю заднюю часть головы, и от верхней части вниз прикрепляются золотые или серебряные галуны. Она бывает отделана широкой полоской меха черного, реже белого цвета; на западе Черкесии вместо нее носят также тюрбан. Туфли — красного цвета у князей, желтые — у дворян и из простой кожи у простых черкесов — шьются точно по ноге, со швом посередине и не имеют подошвы. Они только сзади немного вырезаны. [601] При плохой погоде черкесы носят также три вида одежды, а именно: своеобразный плащ, капюшон от дождя и специальную обувь.

Плащ, или накидка, выделывается из войлока и часто бывает твердым, с торчащими крыльями и тем лучше защищает от ветра и дождя. Его накидывают сверху так, чтобы он защищал от ветра. Черкесы называют его «джако», татары — «яманшах», а армяне — «япинджих», ка всем Кавказе же и в Грузии он носит название «бурка». Капюшон от дождя (у турок и на всем Востоке именуется «башлык») имеет заостренную форму, напоминающую сахарную голову, с двумя длинными концами. Во время дождя эти концы обматываются вокруг шеи и защищают от струй воды. Этот башлык делается из грубой самодельной шерсти естественного цвета, и никак его нельзя сравнивать с фригийским колпаком, как это делает Дюбуа. Также нельзя согласиться с тем, что он распространен только у заков, абихов и абхазцев, или имеется в обиходе преимущественно у них, поскольку главным образом носят его именно на севере Кавказа.

Специальная обувь отличается от нашей только тем, что она проще, хотя и изготавливается в течение долгого времени.

Завершает одежду черкесов оружие, которое он частично снимает, когда спит или входит в чужой дом. Оно украшает и дом, и его владельца. В нем одном часто заключается все богатство черкеса, и на него он обращает самое большое внимание. На блестящем железе всегда заряженного ружья не должно быть ни одного ржавого пятна и на острой отшлифованной шашке не должно быть ни одной зазубрины. Ружье существенно отличается от нашего узким небольшим прикладом и длинным тяжелым стволом. Чтобы защитить его от внешнего воздействия, оно носится в меховом футляре, который вешается через плечо. Сабля только немного скривлена на конце и этим значительно отличается от турецкой. Ее рукоятка проста, и рука, которая держит ее, ничем не защищена. Ножны делаются из черненой красной кожи, и сабля вешается на ремне через правое плечо.

К малым видам оружия относятся: пистолет, кинжал и охотничий нож, который отличается от кинжала весьма незначительно.

Кроме этого у черкеса к поясу бывает привешена серебряная оружейная сумка для кресала, кремня и отвертки, коробка для жира смазывать пули; кожаный кисет для табака привешивается с передней стороны, а короткая, обычно деревянная трубка, наоборот, сзади, рядом с пистолетом.

В прежние времена, когда огнестрельное оружие еще не было повсюду распространено, а употреблялся лук со стрелами, то носили также панцирь, пока он не стал мешать при современных методах ведения войны. Весь панцирь состоит из [602] панцирной рубашки, искусно изготовленной из множества колец, из большого и малого шлема, из железных налокотников и перчаток.

Вероятно, будет уместно, прежде чем перейти к описанию праздника, дать краткое описание женской одежды, тем более, что она вообще сильно отличается от одежды, принятой на Востоке. Имеются также различия в одежде на востоке и западе. Верхняя одежда из шерсти, отделанная мехом и галунами, носится до колен, в то время как нижнее платье или кафтан бывает длиной до щиколоток; он шьется, так же как длинные шаровары, из шелковой или хлопчатобумажной материи. Голову покрывает головной убор на вате, к которому спереди прикреплена диадема, к ней прикрепляется и от нее назад идет красиво вышитое муслиновое покрывало. На западе Черкесии верхнее платье длиннее нижнего и волочится по земле. Спереди оно вырезано, и нижнее платье, достигающее до колен, позволяет видеть шаровары. Вместо головного убора с диадемой женщины носят также другой вид головного убора, похожий на мужской, но отличающийся от мужского тем, что он отделывается не мехом, а серебряными галунами. Грудь девушки бывает повсюду стянута кожаным корсетом, который она носит с десяти лет, так что этим полностью препятствуется развитие груди. Этот корсет носится до свадьбы, когда только жениху разрешается разрезать его острием своего кинжала. Как правило, девушки носят сверху корсета и нижнего платья еще другое платье, обычно красное или синее. До замужества девушки ходят с непокрытой головой, но с того дня, когда они принадлежат определенному мужчине, они могут появляться только закутанными в большой хлопчатобумажный платок.

В то время, как волосы на голове мужчин почти всегда выбриты, за исключением одной пряди волос на макушке, женщины и девушки ухаживают за волосами и, как правило, они заплетаются в большое количество косичек, лежащих на спине. Мужчины или совсем не бреют бороду или носят только усы.

После этого отступления вернемся к описанию торжественной церемонии. Она медленно двигалась вперед в указанном выше порядке. Вдруг вблизи деревни она подверглась нападению ее жителей. Но вместо настоящего оружия у нападающих в руках были прутья и длинные палки, которыми они немилосердно били лошадей и людей. Белл рассказывает дальше, что мужчины, находившиеся в составе процессии, еще заранее запаслись подобным оружием, и таким образом вскоре завязалась рукопашная битва, в ходе которой отступали то нападавшие, то защищавшиеся. В конце концов последним удалось пробить себе дорогу через ущелье, однако нападающие преследовали их вплоть до места назначения. [603] Ружейные залпы известили полных ожидания родителей о приближении их долгожданного сына, поспешившего вместе со своим воспитателем к родительскому дому. Прочее общество, к которому присоединились недавние нападавшие, расположилось в доме для гостей.

Радость в родительском доме велика, и поэтому ничего не жалеют, чтобы торжественно отпраздновать встречу и официальное признание сына. Родители княжеского происхождения приглашают свою родню и клан, к которому они принадлежали, и поэтому нередко бывает, что по такому поводу съезжаются от трехсот до пятисот человек.

В этом случае всегда недостает жилья и, кроме непосредственных знатных участников праздника, каждый ищет себе место для ночлега. При таком большом количестве людей каждый предоставлен сам себе и должен сам, в зависимости от своих потребностей, отыскать себе место, где он может получить еду и питье; так как хозяину нелегко одному обеспечить едой пятьсот человек в течение трех дней, то обычно каждый, особенно из родных и братства, привозят с собой кто козу, кто овцу, кто быка, чтобы снабдить ими общую кухню. На данном празднике сам воспитатель Алиби привез десять голов рогатого скота и тринадцать овец для общего пользования.

День прибытия, особенно если гости приехали издалека, становится днем отдыха, и каждый наслаждается бездельем, чтобы подготовиться для следующих дней торжества. Воспитанник со своим воспитателем уединяются в родительском доме, и обычно взаимные сердечные излияния длятся до поздней ночи. С этого дня воспитатель имеет право беспрепятственно входить во внутренние покои княжеского дома и, рассматривается как почетный член семьи. Между ним и другими членами семьи скоро возникают такие доверительные взаимоотношения, как будто бы они всегда были вместе и с давних пор жили вместе. На следующее утро князь выходит вместе со своим взрослым сыном и приветствует, как галантный черкес, сначала женщин и девушек, которые не только получают в свое распоряжение отдельные от мужчин дома, но и находятся обычно в удаленных местах для того, чтобы избежать встреч с мужчинами. Затем он обращается к прочим гостям, приветствуя их по очереди. По обычаю каждый гость вручает хозяину подарок, который может состоять по желанию из лошади, седла, кинжала и тому подобное. Передача подарков происходит или в то время, когда хозяин приветствует гостей, или чаще, когда хозяин с сыном располагается в каком-либо подходящем месте на воздухе. Каждый гость по очереди подходит к хозяину и передает ему подарок, называя его обычно на цветистом языке «незначительным». Слуги принимают все это и несут или везут подарки в определенное место, где это все выставляется для всеобщего обозрения и восхищения. Часто происходит так, [604] что отдельные члены обеих партии взаимно одаривают друг друга. И так проходит большая часть дня. Молодежь же в это время стремится провести время по-своему. И так как женщины, по крайней мере молодые девушки, ходят с непокрытой головой и не отделяются таким образом от молодых мужчин, то вскоре наступает громкое веселье. Пожилые люди находятся с хозяином и принимают участие в его трапезе. Женщины, отделенные от мужчин, едят также вместе, но обычно только то, что остается от мужчин. Увеселения молодежи состоят примерно в том же, но сопровождаются кроме того музыкой, танцами и играми.

Вероятно, будет уместным, если я использую эту возможность и опишу по порядку музицирование, танцы и игры, распространенные у черкесов. Поэтому сначала о музыке и пении.

Несмотря на низкую степень культуры черкесов, в их обычаях так много рыцарского и прекрасного, что это трудно себе представить. О рыцарском духе, воодушевляющем их, я уже имел возможность говорить, а также о том, как он напоминает то время, когда у нас в Европе, а больше всего на юге Франции, царили храбрость и мужество; что касается состояния музыки у черкесов, то оно в еще большей степени позволяет сделать подобное сравнение. Так же как рыцари тех времен не только умели обращаться с мечом, но, вернувшись домой после кровавого побоища, так же хорошо могли играть на струнах лиры и умели увеселять общество, то и храбрые черкесы так же хорошо владеют музыкой пения и, подобно трубадурам, странствуют, находя всюду дружеский прием. Не обходится ни одного праздника или пира, на которых известные певцы не показывали бы свое искусство к радости присутствующих. Пение высоко ценится, и исполняются, как правило, воинственные и любовные песни; при этом воспеваются то прекрасное прошлое, то настоящее. Певец часто выступает как импровизатор и поэтому может воспеть все, что ему предлагают. Слава певца ценится так же высоко, как и воина, и является особенно высокой, если эти качества соединены в одном лице. При исполнении известных песен внимание всего общества привлекается больше тем, что отдельные слова или стихи декламируются. Инструменты, сопровождающие пение, так же просты, как само пение, и состоят из виолины, пастушеской дудки, подобия малого барабана и других. Виолина состоит из плоской, чисто обработанной доски в форме наших старых скрипок, на которую натянуты два или три конских волоса. Скрипач сидит на полу и, играя, жестикулирует. Музыка черкесов вряд ли понравилась бы в образованной Европе из-за своей монотонности, однако она широко распространена у ногайцев и калмыков. Ее настрой — героический или меланхолический, и этим она близка казацкой музыке, о которой я выше подробно рассказывал. [605]

Было бы интересно сообщить отдельные образцы черкесских песен, хотя чрезвычайно трудно записать их. Мариньи и Белл привели интересные примеры, и так как записи первого уже известны, благодаря Нойману и другим, а произведения Белля малоизвестны в Германии, то я предпочитаю привести примеры из книги последнего.

(Далее приводятся 2 текста песен: военный — 1 страница — и восхваляющий князя Чугуи — 1 страница — взятых из книги Белля).

Терпсихора является у черкесов, по крайней мере у мужчин, не столь прелестной и грациозной, они передвигаются по кругу и отличаются при этом громадными прыжками и неестественными движениями ног, так что их танцы напоминают вакханалию. Поэтому содержание танца сильно отличается от наших танцев, и в то время как танец у нас вызывает всеобщее веселье, у черкесов он дает выход дикой радости. Когда исчерпаны все нюансы пения, то при все более возрастающем возбуждении, еще более усиливающемся напитками, возникает потребность в чем-то другом. Часть молодежи образует круг, бьет в ладоши, и один из них прыгает в середину круга под аккомпанемент описанных выше инструментов, дикого пения и все более громких аплодисментов и старается показать свое искусство громадными прыжками и другим образом. То он кружится по кругу с множеством пируэтов, то прыгает в высоту, расставив ноги в разные стороны, то переносит всю тяжесть своего тела на пятки и садится на корточки, как в казацких танцах. Потом он снова вспрыгивает, бегает по кругу, исполняя трудные па, и становится тем более диким и быстрым, чем больше публика выражает свою радость. Вконец измученный, спрыгивает он со сцены и присоединяется к зрителям, хлопая вместе с ними в ладоши. Затем выступает новый танцор, пока и он, утомившись, не уступает своего места другому. После того, как беснуются юноши, появляются также и девушки и исполняют содержательную пантомиму. Черкесские танцевальные пируэты господствуют и здесь, однако их искусство меньше находит отражение в движениях ног. Пантомимы исполняются в основном руками, и их движения бывают плавными. Темные волосы, свежие щеки, маленький красный рот, блестящие глаза, прекрасная стройная фигура — все это усиливает их врожденную грацию, и когда неистовство достигает своей кульминации, то только один танец самой лучшей исполнительницы в состоянии усмирить дикую радость и грубость юношей.

Белл рассказывает еще об одном танце, когда каждый танцор берет под руку свою партнершу и двигается с ней то вперед, то назад.

В то время, как часть молодежи занимается танцами, [606] другая проводит время в иных забавах. Игры часто переходят в драки, и нередко льется кровь.

Часть времени занимает стрельба и несмотря на дороговизну пороха, юноши никогда не экономят его в торжественных случаях.

Обычно на праздниках подобного рода выступают также комедианты, и им разрешается многое, подобно нашим арлекинам. Иногда комедиант исполняет импровизацию, и все общество вынуждено декламировать определенные строфы.

Вскоре внимание публики переключается на всадника, который, держа в руке знамя, призывает все общество участвовать в состязании. Все юноши бросаются на лошадях вслед за знаменосцем. Ловким всадникам, наконец, удается догнать его и схватить знамя. Число состязающихся все увеличивается. Знамя переходит из рук в руки; борьба продолжается до тех пор, пока от знамени не останется ни клочка, и схвативший его видит, что в его руках находится только древко. Состязания заканчиваются всеобщим смехом.

Второй день празднеств, как правило, бывает еще более шумным, и иногда случается, что радость внезапно прерывается каким-либо несчастным случаем. При этом необузданном веселье нередки нанесения телесных повреждений или даже смерть. Тогда клан потерпевшего требует возмещения ущерба, а радость таким образом превращается в ненависть и взаимную вражду. Праздник прекращается, и чтобы не нанести ущерба гостеприимству, каждый спешит домой. Как раз такой случай произошел на празднике передачи воспитанника, который я описывал, и я опишу его конец, дополнив его другими рассказами о Кавказе.

Третий день праздника посвящен отдыху. Хозяин стремится в этот день порадовать своих гостей. Торжества открывает бешеная скачка на лошадях. Выбираются судьи, которые решают вопрос о присуждении призов и распределении их.

Обычно это лошадь, оружие или бык, а могут быть также призами и рабы. Героя дня все хвалят, девушки теснятся к нему, и какой-либо певец импровизирует в его честь песню.

Далее следует вручение подарков со стороны хозяина, и каждый из гостей с нетерпением ждет момента, когда хозяин обратится к нему. Воспитатель получает самые богатые подарки и его возводят в дворянский титул. Таким образом, он становится родственником княжеского дома и рассматривается отныне как полноправный его -член. Его воспитанник испытывает по отношению к нему высокое почтение, и его любовь к воспитателю часто больше, чем к собственным родителям. Затем наступает очередь родных воспитателя, и даже самый ничтожный из них почувствовал бы себя оскорбленным, если бы ему не перепал хоть какой-нибудь небольшой подарок. Родственники воспитанника не получают ничего, и, наоборот, обязаны [607] сами проявить гостеприимство и щедрость по отношению к воспитателю и его родным.

Само собой разумеется, что при распределении таких больших даров невозможно удовлетворить всех. Но в случае, если хозяин проявил жадность или просто скупость, рассматривающиеся у черкесов как большой порок, все же никто не выскажет открыто свое недовольство, а будет вести себя так, как будто бы он полностью удовлетворен. Но, конечно, следствием этого будет последующее неодобрение или даже презрение. В противном же случае похвала щедрому хозяину переходит из уст в уста, и его щедрость обсуждается в течение нескольких месяцев.

За этим следует большой пир, который и венчает праздник. Как правило, в домах не хватает места, чтобы посадить всех гостей. Для пира выбирается поэтому удобное место на свежем воздухе, и слуги пешком и даже на лошадях обносят столы блюдами с кушаньями. Женщины не имеют права принимать в этом участия, но их принимают обычно в специально оборудованном для этого доме, где они едят отдельно от мужчин. Всеобщая веселость усиливается всевозможными напитками. Пир продолжается вплоть до ночи, пока не будет съедено все, что может предложить богатая кухня хозяина.

Здесь мне предоставляется удобная возможность описать кушанья и напитки черкесов.

Вообще черкесы — трезвенники и удовлетворяются в своей семье малым. Если же они утром едут на охоту, ,и должны поздно вернуться, тогда они берут с собой мешочек с мукой и медом и воду, и это является их пищей. Черкесы едят только тогда, когда они голодны и, как правило, два раза в день. Только в тех местностях, куда проникло учение Магомета, привыкли к тому, чтобы есть в часы, отведенные для этого этим учением, а именно: после захода солнца, и в этой трапезе принимает участие вся семья. Обычно едой является просяная каша, которая здесь, а также в Мингрелии называется «гоми» и которую едят вместо хлеба. Его приготовление очень простое. Просо растирают, сыплют в котел, смешивают с водой и варят на среднем огне до тех пор, пока масса не загустеет, а затем кушанье накладывается каждому рукой или большой деревянной ложкой. Должно пройти много времени, прежде чем привыкнешь к этому кушанью; что касается меня, то я в течение многих недель получал вместо хлеба только «гоми». Согласно описаниям Клапрота, этот вид хлеба называется «хатлама», если для его приготовления берется очищенное просо; если же оно при этом перемолото и при готовности хлеб нарезается небольшими кусками толщиной в палец, то он называется «метшага». Только в некоторых местностях, где сеют пшеницу, пекут другой вид хлеба, состоящий из небольших круглых лепешек, печеных в золе. Обычно этот хлеб пекут из [608] турецкой пшеницы. Этот хлеб обычно нравится даже новичку, однако его можно есть только в свежем виде. Уже на другой день он становится твердым, а на третий день его может переварить только желудок черкеса. Кроме этих видов хлеба черкесы особенно любят молоко, особенно кислое, которое на Кавказе смешивается с водой и известно под именем «айран». Черкесы же едят его в чистом виде, и оно называется у них «яурт». Во время путешествий черкесы используют смесь муки и меда, которую они называют «гомил».

Это все что они едят, если не требуется специальных кушаний для приема гостя. В этом случае они умеют искусно готовить кушанья, чего нельзя ожидать при их простоте нравов. Хозяйка дома и старшие дочери пекут хлеб в золе или готовят «гоми», сыновья же доставляют скотину, предназначенную для еды, забивают ее и готовят ее в присутствии гостей, поджаривая лучшие куски на вертеле, все же остальное варится в большом котле. Жаркое на вертеле известно по всему Кавказу под названием «шишлик». Для этого кушанья особенно предпочитают баранину, а если черкесы не магометане, то они используют для этого свинину, так как они предпочитают эти виды мяса говядине, а особенно мясу буйвола.

В это время в котле кипит вода, и так как черкесы любят пикантные кушанья, то там варятся различные травы, плоды и пряности, в особенности испанский и кавказский перец, лук, чеснок, тмин, майоран и др. Каким бы крепким ни был этот бульон, черкесы его не ценят и обычно выливают. Но зато они умеют приготовлять особый соус с перцем и луком.

Мясные блюда являются любимой пищей черкесов, но они умеют готовить другие блюда, как, например, мясные колобки, пилав, рагу и так далее. Кроме этого, женщины приготовляют всевозможные молочные кушанья, сладости и печенья. Особенно вкусными я находил пирожки размером с хлебец, начиненные яйцами, луком и сыром, может быть, еще и потому, что они были похожи на излюбленные в Тюрингии пирожки с луком и салом. Клапрот называет их «халива». Деликатесными блюдами являются также «хинкаль» и «ширалдама». Мед они используют и для соуса к мясу и называют его «фаутго».

Напитки для гостей не просты. Кислое молоко я уже упоминал выше. Мед, разведенный водой, называется «фауус». Смешанный с просяной мукой и в перебродившем виде он называется у черкесов «суат», а у татарских племен — «буза» или «бозе». Так как большинство черкесов исповедуют магометанскую религию, то вина они не пьют, но приготовляют зато очень вкусный напиток из виноградного сока.

Чай и даже кофе неизвестны у черкесов, и когда Белл был приглашен своим хозяином к чаю, то оказалось, что вся посуда и чай были похищены с одного русского корабля. Я же удивляюсь тому, как черкесы сумели приготовить чай. [609]

Каждый имеет право принять участие в таком пире, и если уж такой пир устраивают в честь гостя, то на него собираются все мужчины из округи. При этом было бы нарушением гостеприимства, если бы даже последнему нищему отказали в приеме. Прекрасным обычаем черкесов является то, что каждый делится тем, что он ест, с любым голодным, которого он увидит во время трапезы.

Черкесы не знают потребности в различных столовых приборах, которые у нас делают такой прием гостей очень дорогим удовольствием. Обычно они располагаются на земле и то, что им подается в плоских деревянных мисках или на простых дощечках, поедается ими с таким же аппетитом, как и у нас, с той лишь разницей, что они берут еду непосредственно пальцами, обходясь без принятых для этой цели у нас приборов из благородных металлов. Во всяком случае, они не употребляют во время еды ни ножей, ни вилок, а ложки они используют либо для накладывания кушаний, либо вовсе их не употребляют. Кушанья обычно подаются на маленьких столиках. Перед этим слуга приносит воду для омовения рук и рта, для вытирания служит при этом длинный кусок хлопчатобумажной материи, который подают для всего общества. Понятно, почему черкесы не едят супы. Видимо, к этому их вынуждает недостаток ложек, а чтобы насладиться соусом, они крошат туда хлеб, и эту довольно густую массу едят руками. Все эти обычаи обусловлены тем, что Магомет запрещает им пользоваться вилками и ножами.

После того, как все съедено, снова подается вода для омовения рук и лица.

Вероятно, будет интересным описать здесь кушанья, которые подавались европейцам на подобных двух пирах на западе Черкесии. Мариньи был 4 мая 1818 г. на подобном пиру у упомянутого уже выше князя Индар-Оку. Кушанья подавались на восьми различных столиках, уставленных разнообразными мисками. На первом столике были различные сладости и молочные кушанья, на втором — определенный сорт паштета, просяная каша в твердом виде служила вместо хлеба. На остальных столиках были соленое мясо, пилав, яйца и т. д. В конце пира, как и вначале подавалась вода.

Белл рассказывает, что в начале своего путешествия его угощали у Зубеша 26 апреля 1837 г. Сперва подавали сладкие пироги и молоко, а затем в большой деревянной миске принесли пастообразное кушанье, в середине которого стоял деревянный сосуд с соусом из молока, орехов и испанского перца. На том же деревянном блюде лежала вареная баранина. Затем подавались миски с виноградным сиропом и водой и, наконец, был подан мясной бульон с бобами. Сначала ел гость — турок и его слуга, а затем отец семьи, сыновья же доедали то, что осталось. [610]

После того, как я описал жизнь мальчика от его рождения до совершеннолетия и привел при этом подробности домашней жизни черкесов, необходимо также остановиться на воспитании девочек. При ее рождении обычно имеют место описанные выше обычаи, но только в богатых семьях, и то редко, ее передают в руки воспитательницы. Но даже и в этом случае она не покидает родительский дом на столь долгий срок, а возвращается в него десяти — двенадцати лет. При этом устраиваются небольшие празднества. Обычно девочка с раннего возраста знакомится с различными видами женских работ: часто уже на седьмом году она умеет делать галуны, вязать кружева и даже шить платья. Для сохранения стройности фигуры верхняя часть ее тела бывает затянута в упомянутый выше корсет. Вследствие этого замедляется развитие груди, так как развитая грудь является по черкесским обычаям неприличной для молодой девушки, поэтому грудь остается обычно плоской вплоть до рождения первого ребенка, а затем развивается нормально и приобретает ту красивую форму, которая свойственна молодым черкесским женщинам. Обувь также очень, плотно облегает ноги. Скудная сама по себе пища черкесов является еще более скудной у девушек, чтобы таким образом не допустить сильное развитие тела. Благодаря этому черкесская девушка имеет, как правило, красивую фигуру, которой с особой гордостью любуется каждая черкесская мать.

Если женщины у горных азиатских народов пользуются относительно большей свободой, то и черкесские девушки, даже достигнув зрелости, не исключаются из общественной жизни. Обычно девушка воспитывается вместе со своими братьями и так же ловко, как и они, умеет управлять лошадью и стреляет из лука. Оба путешественника по Черкесии — Мариньи и Белл — часто рассказывают нам, что их навещали молодые девушки. Молодые княжны из рода Индар-Оку делали все возможное, чтобы как можно дольше задержать своих гостей. Белля часто навещали незнакомые девушки, одаривая его при этом фруктами и сладостями. Если девушки вообще обычно подчиняются воле отца или старшего брата, то нередко также они проявляют в замужестве самостоятельность и отказывают тем, кто им не мил. На севере Черкесии известна девушка по имени Дисепли. Она прославилась по всему Кавказу не только благодаря: своей; красоте и любезности, но также и уму и ловкости. И еще несколько лет тому назад ни один юноша не мог похвалиться ее благосклонностью. Ее вышивки и галуны продавались по высокой цене. Ее бедная семья со временем получила столько подарков, что стала богатой. Своим поведением и умением: себя вести она пленяла любого чужестранца, и тот, кто пользовался хотя бы небольшой ее благосклонностью, уже был счастлив. Со своими родными и юношами клана она так порядочно себя вела и так умела с ними ладить, что им [611] разрешалось шутить с ней. Однако один единственный поцелуй рассматривался бы как большое неприличие.

Эта большая свобода девушек и общительная жизнь молодых людей является причиной того, что браки черкесов непохожи на браки у других восточных народов. Так же как женщина самостоятельна в выборе мужа, так же и молодым людям, по крайней мере молча, разрешается иметь свой голос при выборе будущей супруги. Отец или старший брат, как правило, предоставляют сыну, а часто и дочери выбор супруга. Юноше делает честь, когда он меньше принимает во внимание в таком случае богатство и красоту, а больше — обходительность и ум.

Дисепли, о которой я рассказывал выше, вовсе не была красивой, по словам Белля, и все же многие богатые юноши просили ее руки, но она отказывала им вопреки желанию родителей. Даже рабыни часто сопротивляются своему господину в выборе супруга. Доказательством этому служит пример, приведенный Беллем: одна красивая рабыня должна была выйти замуж за раба ногайского племени. Так как она не выполнила этот приказ, то она была соответственно наказана. Несмотря на это, она продолжала сопротивляться, и так как ее господни все же хотел принудить ее к этому браку, то она с горя повесилась на дереве. Ее брат, озлобленный бессердечным отношением господина, стремился смыть кровь сестры смертью ее убийцы; к счастью, рана нанесенная им господину сестры, не была смертельной. В связи с этим я хочу сказать, что Скафи неправ, когда он утверждает, что у черкесов в их языке нет слова «любовь». Уже высказывания Мариньи противоречат этому: в своем собрании черкесских слов он приводит это обозначение. Черкесское «зедшиаз» (я люблю) содержит гораздо больше теплоты, чем немецкое, французское или английское «я люблю».

Наряду с любезностью девушки, большое влияние при выборе молодого человека оказывает положение и власть семьи или клана. При этом решающим голосом пользуется и воспитатель. Нелегко, и это происходит только на западе, соглашается он с тем, что его воспитанник собирается жениться на девушке из низшего сословия. В этом случае, чтобы избежать больших неприятностей, он открывает его склонность родителям, но они редко имеют возможность отговорить его от этого. Иногда случается и так, что единственная дочь видного князя передает свой титул мужу, стоящему ниже ее на сословной лестнице.

Так же как мужчина восхищается прекрасными качествами своей возлюбленной и отдает им предпочтение перед красотой и богатством, то и девушка прежде всего ценит в своем возлюбленном смелость, мужество и рыцарскую натуру. Мужчина, который никогда не был в бою и не участвовал в набегах, [612] напрасно будет добиваться благосклонности черкесской девушки. Невеста с радостью смотрит, как ее жених идет участвовать в кровавом побоище, и с нетерпением ждет его возвращения, когда ей, возможно, достанется часть добычи.

Неестественный обычай женить детей до достижения ими зрелости не встречается у черкесов, зато бывают случаи, когда молодые люди вступают в брак только на тридцатом году жизни. Обычно же молодые люди вступают в брак в возрасте от двадцати до двадцати четырех лет. Также этой причиной можно объяснить, почему черкесский народ, несмотря на чужеземное вмешательство, сохранил в течение тысячелетия свой облик.

Этому, далее, способствовало в немалой степени то, что у черкесов не распространены браки между родственниками. Молодому человеку не разрешается жениться даже на девушке из того же клана, так как все члены этого клана рассматриваются как родственники.

Так же как и у нас, молодой черкес поклоняется девушке, которую любит, и не упускает никакой возможности выразить ей свое внимание. Возлюбленная его сердца так же, как в образованной Европе, старается показать себя неприступной и так же хорошо умеет привязать к себе своего поклонника притворным равнодушием и следующими за ним небольшими знаками внимания. Как только он думает или даже может сказать с уверенностью, что она его любит, он стремится завладеть ею. Вместо того, чтобы получить вместе с женой определенную сумму денег, как это нередко бывает у нас, черкесы, и вообще восточные народы должны заплатить за свою возлюбленную ее родителям определенную цену, а именно: цену невесты (калым). Поэтому сначала посылают хорошего друга или бывшего воспитателя к родителям невесты, чтобы узнать их волю или тотчас же с ними, переговорить. Родители же, как правило, умеют использовать возможность, и такая цена назначается в зависимости от богатств молодого человека, а также любезности и красоты дочери. После долгих переговоров обычно заключается сделка. Но часто жених бывает не в состоянии заплатить калым, в этом случае он созывает к себе своих друзей и родных и взывает к их доброте и щедрости. На этом собрании он объявляет о своем желании жениться. Каждый из собравшихся стремится предоставить в распоряжение своего друга то, что ему не хватает, и через несколько дней он уже бывает в состоянии заплатить калым, о чем он сообщает родителям своей возлюбленной. Часто и родители разрешают своему будущему зятю постепенно выплатить калым по частям.

Как только радостная весть сообщается всем родным, они созываются на большой праздник, в котором принимает участие стар и млад. Однако до этих пор у жениха еще нет прав на свою невесту, которая более чем когда-либо разыгрывает неприступность. Как правило, оба главных действующих лица совсем не [613] принимают участия во всеобщих увеселениях молодежи. Нет необходимости подробно описывать их, так как они происходят так же, как и при возвращении воспитанника, о чем я уже упоминал. Большей частью праздник длится только один день и заканчивается праздничным пиром.

Невеста редко остается у родителей; ее берут к себе кто-либо из родственников родителей или жениха. В некоторых местностях не разрешается предоставлять ей комнату во время ее обручения. Сестры или кузины жениха обязаны заботиться об ее развлечениях и подсластить ей ее состояние всевозможными сладостями и лакомствами. Во все это время невеста не имеет права много говорить, а сестры ее жениха обязаны вести беседу во время многочисленных посещений гостей. Она сама обычно сидит неподвижно на ковре и смотрит прямо перед собой.

Жених не имеет права видеть ее днем и еще менее в присутствии третьего лица, вследствие чего он вынужден прибегнуть к чужой помощи, чтобы достигнуть своей цели. Но ему при этом помогают его сестры или кто-либо из хороших друзей. По отношению к семье, в которой находится его невеста, он бывает в высшей степени предупредительным, старается завоевать ее благосклонность всевозможными лакомствами и подарками, и ночью, когда все сладко спят, тогда только появляется он в комнате своей возлюбленной.

С этого момента он считается обрученным, а в очень бедных семьях сразу и женатым. Время между обручением и женитьбой точно не определено, но обычно не бывает длительным, если нет особых препятствий. Обычно ждут только четырнадцать дней, четыре недели или, по крайней мере, четыре месяца, и таким же образом, как праздновалось обручение, празднуется свадьба. Так же, как и тогда, когда сами обрученные не участвовали в празднике, то и в этот раз сей праздник является лишь церемонией, которая превращает жениха и невесту в мужа и жену, и, наоборот, оба они не играют никакой роли в празднике, который был созван в их честь; считается даже неприличным, когда один из брачущихся появляется перед людьми. В то время, как молодежь веселится на свадьбе, невеста возвращается в свои покои, а жених прячется, ожидая с нетерпением темной ночи. Как только начинает смеркаться, близкие друзья удаляются и разыскивают жениха, чтобы помочь ему при похищении невесты..Обычай похищать невесту существует у многих азиатских, в особенности кавказских, народов и не требует, по-моему, дальнейших объяснений. Спокойно и медленно заговорщики проникают в покой невесты, выбирая для ее похищения момент, когда остальная молодежь особенно шумно веселится. Жених хватает невесту, сажает ее на своего коня и в то время, как его друзья удерживают родных невесты, которые якобы противятся этому, он быстро мчится, уходя от преследователей. Таким образом, заключается брак, и молодой человек привозит свою возлюбленную [614] уже в качестве своей жены в отведенную ей комнату в его доме. Теперь он имеет право снять корсет, который до этого времени был на ней надет, и тотчас хватается за острый кинжал, чтобы освободить прекрасное тело от его безобразной оболочки.

На следующий день появляется отец и спрашивает своего зятя; он ли похитил его дочь. Тот это спокойно подтверждает и второй раз происходят переговоры в отношении калыма. Наступает момент, когда в зависимости от контракта, надо полностью или частично платить калым. Он редко выплачивается деньгами, так как они неизвестны во многих местах, но, как правило, выплачивается оружием, скотом или рабами. Раньше было принято у князей и богатых дворян иметь при себе кольчугу, налокотники и прочее; теперь же калым платят главным образом лошадьми. Сумма калыма довольно значительна, и в то время, как в Германии дочери доставляют отцу много забот, в Черкесии, если они хоть немного красивы и любезны, могут увеличить благосостояние своей семьи.

Со времени выплаты калыма жена становится собственностью мужа, и отец ее не имеет права требовать ее возвращения. Я уже упоминал, что черкесам свойственна чистота обычаев, и поэтому неудивительно, если муж, обнаружив в брачную ночь, что его жена потеряла невинность раньше, он тотчас же отправляет ее обратно к родителям. Только в этом случае они обязаны вернуть весь калым. Непорядочная дочь часто не признается отцом равной с другими детьми, и, как правило, ее вскоре продают.

Нередко бывают разводы. Тогда муж просто отсылает свою жену обратно к родителям. Однако калым не может быть в этом случае востребован обратно. Но подобное обращение с женой вызывает к мужу вражду, и его клан старается заставить его взять жену обратно. В течение первого года родители обязаны вернуть жену по требованию мужа, позднее же зависит от них, удовлетворят ли они требование мужа; а в некоторых местностях они имеют право вторично потребовать выплату калыма. Однако эти отношения различны в различных областях.

То, что у черкесов случается похищение женщин и девушек, не может не броситься в глаза. Однако они происходят, как правило, в тех случаях, когда, как и у нас, отец не дает согласия на брак, вследствие неравенства сословного положения, а молодые люди сами приходят к соглашению. Если же похититель увозит похищенную без ее согласия и его клан поддерживает его в этом, то нередко происходят длительные споры и возникает вражда, причем интересы родины и опасность для общества отступают на задний план. Когда русские в 1837 году захватили Адлеру то между двумя кланами из-за такого похищения возникло целое побоище, при котором пятнадцать человек были либо убиты, либо тяжело ранены. Напрасными были предписания народного собрания; все снова и снова возникали драки, [615] при которых два или три были убиты, а многие ранены. Подобное похищение было далее причиной того, что прекратили свое существование ярмарки, возникшие на Черкесском побережье возле Геленджика и Пшады. Один из агентов Скафи — Мудров, грек по рождению, похитил с помощью Ногая, одного из сыновей Индар-Оку, дочь дворянина. Так как он отказывался вернуть ее, а могущественный Индар-Оку защищал от оскорблений своих гостей, русских, то это стало причиной вражды между черкесами и недоверия по отношению к Индар-Оку, о чем до сих пор еще не забыто. Об этом подробно рассказывает Мариньи, на описание путешествий которого я уже ссылался выше.

Я уже рассказывал о занятиях отдельных членов семьи, и мне остается только рассказать об этом более подробно. Торговля и промышленность никогда не процветали в Черкесии и не процветают теперь. Любимыми занятиями черкесов, как и тысячу лет назад, является охота и война. В непроходимых лесах, особенно на севере, имеется множество диких зверей, и это дает черкесам возможность проявить свое мужество и ловкость. Но он охотится только за тем, что ему приносит пользу: шакалы, медведи. В Черкесии мало волков, но зато много лисиц. Любимым охотничьим зверем является кабан. Охота бывает опасной, и охотники получают часто опасные повреждения и даже умирают от ран.

Черкесия богата дичью и, к сожалению, об этом не так много известно, чтобы дать подробное описание. Водоплавающая птица в большом числе населяет эту страну, особенно богата она фазанами, без особых усилий их можно ловить с помощью силков и ловушек. Для черкесов же они слишком незначительны, чтобы стрелять в них из ружья. В этой стране распространены также куропатки и дикие голуби, однако, несмотря на то, что водоплавающая птица распространена там в большом количестве (утки, гуси), она не находит там применения.

О войне я уже писал выше. Черкес, в особенности с тех пор, как кабардинцы водворились в Крыму, привык господствовать, и набеги на чужую землю стали постепенно религиозным убеждением. В течение тысячелетий черкесы делали набеги в долинах и на море, и, по уверениям Дюбуа де Монпере, листригоны, упоминаемые у Гомера, — черкесы. Именно черкесы не позволили царю Митридату продвинуться по их земле в Фанагорию, главный город Босфорского царства, и именно черкесы были виновниками частых набегов в Грузии. Вероятно, из черкесов возникли, как я уже говорил выше, как днепровские, так и донские казаки; и так же черкесы отличались разбойными нападениями в то время, как Шарден путешествовал из Крыма в Мингрелию. И, наконец, снова черкесы отваживаются сейчас противопоставить себя русскому войску и смело защищают каждую пядь своей земли. Русские приносят большие жертвы, чтобы усмирить такой незначительный народ, как черкесы. [616]

Захваченные люди продавались черкесами большей частью в Константинополь, где особенно высоко ценились дочери соседних кавказских народов. Только благодаря большим усилиям и значительным жертвам русских положен конец разбойничьей жизни черкесов. Все места, откуда они уводили захваченных людей, оккупированы русскими; и если все же черкесы совершают набеги, то они вынуждены сохранять пленных и, по крайней мере, предлагать их для обмена на пленных черкесов.

Разбойничьи набеги на море сейчас для них также невозможны благодаря тому, что русские захватили побережье, и их корабли постоянно крейсируют вдоль побережья, но еще пятнадцать лет тому назад Хасан-бек, брат тюркского генерала, уже упомянутый нами, был одним из самых смелых морских разбойников, в то время как на севере простой черкес Дисси Дунахай совершал бесстыдные набеги на суше. В первую очередь черкесы пользовались маленькими плоскими суднами, которые могли вместить от шестидесяти до семидесяти человек, и с большим искусством они плавали под парусами на этих легких и опасных галерах в открытое море, чтобы совершать нападения на торговые судна или грабить на чужом побережье. Когда их преследовали, они как можно быстрее гребли к берегу и попадали в какую-нибудь небольшую речонку, где их более нельзя было преследовать. Суда лее команда прятала в густых лесах.

Мариньи подробно описывает их галеры; и я коснусь этого описания. Они плоски, не имеют никакого киля, и их обшивка прикрепляется гвоздями и деревянными колышками. На передней части обычно прикрепляется какая-нибудь фигура, изображающая голову зверя. Черкесы уверяют, что это голова козы. Весла короткие, но прикреплены на длинных уключинах. На судне имеется руль и четырехугольный парус.

Если мы обратимся теперь к описаниям домашней жизни, то в первую очередь стоит описать земледелие и скотоводство. Земледелие распространено в той мере, в какой оно необходимо для собственного потребления. Излюбленным видом злаков является просо, из которого приготовляется большинство напитков и кушаний. Всем другим сортам проса предпочитается Panicum italicum L.. Однако возделываются также и другие сорта проса (Panicum miliaceum L.), которые отличаются высокой урожайностью. Наряду с этим черкесы сеют турецкую пшеницу (или кукурузу). Согласно Беллю, пшеница сеется редко, зато чаще рожь, гречиха и овес. Что касается меня, то я нигде не видел, чтобы возделывали рожь, и ржаной хлеб я получал только из казармы, куда этот вид злаков присылали, из России.

В Кабарде, в той части Черкесии, которую я объездил, рожь была совершенно неизвестна; и мне сказали, что ее нет нигде на Кавказе. Причина заключается в особой любви к белому хлебу, и мои переводчики только с большим [617] отвращением ели ржаной хлеб, к которому я привык на родине. Вполне возможно, что Белл, который слабо разбирался в экономике Черкесии, спутал рожь и пшеницу. Однако я не могу с уверенностью сказать, что рожь не возделывается на Кавказе, потому что я ее не видел, может быть она там и есть. Также я не видел на Кавказе овса, и он, мне кажется, там и не нужен, так как лошади питаются ячменем. Этот сорт ячменя используют только в высоких горах, и из него пекут хлеб.

В плодородных долинах и равнинах черкесам легко дается сельское хозяйство, так как они выбирают себе плодородный участок земли, разрыхляют его плугом или мотыгой и делают его пригодным для земледелия. Об удобрении никто не заботится. Если же почва истощается, то возделывается другой участок земли. Для этого выжигается участок леса и выкорчевываются корни. Жителям горного юга дается это не так легко, и с большим трудом они используют неплодородную каменистую землю и получают с нее убогие плоды. Урожай, как правило, зависит от судьбы, и если кусок земли обрабатывается в первый раз, то необходимо в первую очередь выполоть многочисленные сорняки. Жатва происходит в разных областях в разное время, на севере раньше, чем па юге. В это время земледельцы оказывают друг другу взаимопомощь. Общая работа вызывает веселье, и кто проходит мимо, нередко участвует в работе.

Так же как и у нас, в Черкесии имеется обычаи, что каждого, кто идет через поле, где собирают урожай, связывают соломенным жгутом, и он должен откупиться каким-либо подарком (по описаниям Белля).

Амбаров у черкесов нет, и для хранения зерна устраивают так называемые скирды. Способ молотьбы различен в разных местностях и отличается от нашего, но похож на описанный в Библии.

Так как у черкесов хлеб пекут редко, то мельницы для приготовления муки употребляют также редко, и поэтому они находятся в примитивном состоянии. Как правило, просо толкут в ступке. Если же его хотят очистить, то используют два чурбана из твердого дерева. Чтобы сделать муку, используют вид мельничных камней и вращают их руками. Только изредка можно видеть маленькие простые мельницы с горизонтальными колесами.

Такое же внимание уделяется огородничеству и садоводству. Большинство сортов плодов с зернами и косточковых плодов произрастает в диком виде, стоит их немного возделать, и можно получить прекрасные плоды; но если вблизи жилье и сажают плодовые деревья, то дальше их рост предоставляют на произвол судьбы. Поэтому Зубов сильно ошибается, когда он восхваляет культуру плодоводства черкесов, так как нигде нет таких плохих плодов, за исключением [618] винограда и персиков, как в странах Кавказа, настоящей родине плодов. Даже в землях Грузии плохи яблоки и груши, а в Кабарде я пробовал яблоки, едва съедобные. Сливы и вишни там вообще не любят. Несмотря на это, на восточном побережье Черного моря имеется большое богатство плодовых деревьев каждого сорта. Виноградные лозы растут в южных местностях у Черного моря диким образом и обвивают деревья. Ягоды используют в большом количестве, и для того, чтобы их собирать, идут в лес, чтобы принести столько, сколько нужно. Убыхи с давних пор приготовляют прекрасное вино, которое известно по всему западному Кавказу под именем «зана». Также и абазинцы занимаются там и тут его изготовлением. Еще более важны эти ягоды для приготовления упомянутого выше «тушага» или густого виноградного сока. Тутовые деревья встречаются часто, но их не используют вообще, по крайней мере, не культивируют. Лавровое дерево имеется в западной части Черкесии, но на него не обращают никакого внимания.. Более распространено огородничество, и как я уже говорил выше, вблизи каждого дома имеется огород. По всему Кавказу любят бобы, и во время поста замаринованные с уксусом они представляют собой почти единственное блюдо магометан.

Абадзехи больше всего возделывают эту культуру и обладают сортами с хорошим вкусом и богатым урожаем. Они большей частью напоминают наши так называемые восковые бобы. Арабских бобов я не видел нигде. Горох и чечевицу можно встретить редко, а наши сорта капусты, так же как и картофель, совершенно неизвестны. Так как все кавказцы любят травы с пикантным вкусом, то они возделывают множество сортов лука-порея как особую культуру, а также сажают испанский перец и базилик.

Еще большее внимание черкесы уделяют животноводству, и по количеству голов лошадей и быков определяется богатство каждой семьи. Встречаются часто стада, состоящие из многих сотен голов различного скота, которые принадлежат одному хозяину. Скот постоянно находится на пастбище, за исключением южных долин, и особое помещение для скота на зимнее время большей частью неизвестно. Так как скот постоянно находится на пастбище, то летом он хорошо упитан, а зимой, наоборот, тощий; в случае суровой зимы большая часть его обычно погибает.

Прежде всего любят лошадей, верных спутников черкесов на пути славы и чести. Они превосходны и дорого стоят по всему Кавказу.

Черкесы, так же как и арабы, заботятся о чистоте лошадиной породы и не терпят ни малейшего отклонения от нее. Цены на лошадей различны, но в общем отличная лошадь стоит [619] не менее двухсот рублей, а посредственные можно купить за тридцать — сорок рублей.

Наряду с лошадьми разводят также и рогатый скот и преимущественно быков, которые при всех торговых сделках представляют собой твердую монету. В то время, как у нас считают на таллеры, здесь считают на штуки быков. Несмотря на то, что их мясо, как я уже говорил выше, не любят а предпочитают баранину, однако этот скот приносит много пользы, не досаждая никакими неприятностями. В течение всего года он кормится сам, не требует никакого ухода и используется как тягловая сила. Лошадей здесь ценят слишком высоко, чтобы использовать их для этого; поэтому рогатый скот используют повсюду. Для езды используют простые арбы, о чем я уже писал. Однако в Черкесии, по крайней мере в горных ее местностях, они более или менее приспособлены к местам, по которым они должны передвигаться. Буйволов любят меньше, однако используют их в некоторых местностях так же часто. И, наконец, в хозяйстве черкесов имеются в большом количестве овцы и козы. Первые больше, чем наши, и обычно черные. Они выделяются запасами жира, который находится в хвосте, и делают таким образом хвост особым деликатесом всех восточных народов. В заключение я должен упомянуть больших собак, которые служат в большинстве семей для защиты открытых жилищ, и мирному чужеземцу, приближающемуся к ним, они скалят зубы.

К сельскохозяйственным занятиям черкесов относится также пчеловодство.

Если уж сельское хозяйство и животноводство преимущественно лежат на плечах женщин, то тем более это относится к домашнему хозяйству. Женщины отличаются большой искусностью в изготовлении всевозможных рукоделий. Кроме того, из уст в уста передаются похвалы мужественным женщинам, отличившимся также при набегах на вражеские поселения и прославившимся угоном быков и так далее. Женщины искусно изготовляют из овечьего пуха и коровьей шерсти особый вид ткани, похожей на нашу фланель, из которой они затем шьют мужскую одежду. Особенно искусны они в изготовлении галунов. Их искусство проявляется также в вышивании и изготовлении ковров. Прекрасно изготовляют они также бурки. Для мужчин они часто делают ножны для сабель и кинжалов, а также чехлы для ружей.

Мужчины, если они не вынуждены работать, лежат обычно вытянувшись на своих бурках или сидят, скрестив ноги, на коврах, дымя своими трубками. Только немногие из них занимаются более серьезными вещами, например, изготовлением пороха или кузнечным ремеслом. Кроме обычных железных изделий, как гвозди, крючки, ножи и так далее, они [620] изготовляют также превосходные ружейные стволы и другие изделия.

Кроме металлических изделий, мужчины изготовляют также всевозможные катаные изделия. К сожалению, они не искусны в дублении кожи.

При таком малом развитии промышленности торговля развита незначительно, тем более, что русские заняли нее побережье и из-за этого торговля вовсе прекратилась. С другими народами Кавказа она также развита незначительно. Я уже имел раньше возможность упомянуть о том, что деньги у черкесов малоизвестны.

Еще недавно главным предметом торговля на Кавказском побережье и в глубине страны были рабыни. С давних пор черкесские женщины прославились на всем Востоке своей красотой. Гаремы султана и турецких богачей полны черкесскими женщинами, и многие из них имеют большое влияние на своей новой родине.

Только немногие из этих рабынь являются представительницами черкесов, так как черкесы редко продают своих дочерей. Зато они занимаются продажен девушек соседних пародов, особенно русских, абазов, грузин и других.

Но черкесские женщины имеют преимущество перед другими рабынями в том, что они на своей родине получили более естественное и свободное воспитание. Цена черкесской, женщины зависит от ее красоты и от других обстоятельств и составляет часто от шести до восьми тысяч пиастров, что иногда понижается до нескольких сотен.

Теперь, когда русские, в основном, положили конец торговле рабами, возросла торговля мехами; и большая часть так называемых астраханских овец происходит от черкесских. Кроме того ведется торговля волчьими, лисьими и куньими мехами, причем каждый вид доходит ежегодно до ста тысяч. На Кавказе же они дешевы, и каждую штуку можно купить за несколько грошей. Медвежьи шкуры продаются реже; они исчисляются тысячами штук, так как медвежья охота опасна и не особенно выгодна. Шкуры коз, оленей и так далее, которые у нас используются для изготовления перчаток, здесь, за исключением волоса и пуха, почти не используются. Немалое распространение имеет торговля оленьими и другими рогами с турками и русскими.

Особенно много лошадей и рогатого скота продается в Крым, где они или обрабатываются, или перепродаются дальше.

Из своих собственных изделий черкесы продают свою фланелеобразную ткань (чекмен) или целыми рулонами, или в сшитом виде (куртки и брюки, а также и бурки). Высоко ленятся их ружья, а также серебряные изделия.

При той простоте, в которой живут черкесы, ввоз товаров является незначительным и ограничивается преимущественно [621] хлопчатобумажными, шерстяными и шелковыми тканями. С тех пор, как побережье захвачено русскими, черкесы почти не получают ни оружия, ни табака.

Необходимым товаром для ввоза является также соль, и в этом смысле черкесы полностью зависят от русских.

Большая простота и умеренность, характерные для черкесов, стали причиной того, что у них мало распространены болезни, и нередки случаи, когда черкесы живут до 100 и более лет. Так как среди них нет врачей, то врачеванием занимаются преимущественно лица духовного звания и старые женщины. Основные болезни: лихорадка, чесотка, воспаление легких, болезни печени и другие болезни. Чума бывает у черкесов редко, но зато свирепствует с такой силой, что от нее умирает половина жителей. Лихорадка распространена по всему Кавказу. Оспа также бывает там часто и приносит большие опустошения, так как больные, как правило, бывают брошены на произвол судьбы; поэтому очень редки случаи, когда такие больные выздоравливают.

Так как черкесы верят в то, что болезни приносят злые духи, то они стараются их выгнать. Особенно большое значение они придают тому, чтобы больной не спал ночью, так как в это время злые духи особенно опасны. Поэтому все родные и друзья приходят в дом, шумят и даже затевают воинственные игры, чтобы не дать больному уснуть. Белл часто говорит о том, как трудно ему было во время его медицинской практики удалить разбушевавшихся гостей, особенно когда речь шла об излечении раненого.

Нередко и врач руководствуется при лечении больных всевозможными предрассудками. Что касается магометан, то главным средством врачевания они считают Коран.

Если же не помогают больше никакие средства, и смерть неизбежна, тогда все прекращают шум, и каждый обращает взор на умирающего. С того момента, как его душа покидает тело, поднимается страшный шум. Женщины, особенно близкие покойного, и прежде всею, вдова и дочери, вцепляются себе в волосы и немилосердно рвут их. Они расцарапывают себе лицо и другие части тела. Каждый старается по-своему выразить глубокую печаль. И мужчины хватают свои кнуты и бьют себя. Часто при этом некоторые бегают как безумные, бьются головой и в конце концов падают обливаясь кровью.

Как только первая боль проходит, все родственники собираются и совещаются по поводу отдания мертвому почестей, при этом подробности зависят от вида смерти и сословного положения покойного. Наибольшие почести воздаются воину, погибшему на поле брани. С меньшей торжественностью хоронят умерших от ран. Если же черкес умирает в глубокой старости, то ему отдаются большие почести, чем в случае смерти [622] людей в расцвете лет. Женщин, девушек и рабов хоронят с меньшей торжественностью.

Погибшего на поле боя хоронят только через много дней, так как для торжественной церемонии должна быть проведена соответствующая подготовка; в случае же смерти девушки или раба их хоронят через несколько часов после смерти.

Для проведения торжественной церемонии все женщины и девушки клана тотчас же собираются вместе и начинают готовиться к общему застолью. Если же семья умершего бедна, то все необходимое приносят другие члены клана.

Члены семьи покойного не заняты ничем, кроме как его оплакиванием. Покойника, если он погиб в бою, кладут посреди жилища на циновку; если же он умер дома от ран или от болезни, то его сначала омывают, а потом надевают на него самую лучшую одежду. Если же одежда плохая, то за счет клана делается новая. Остальную принадлежавшую покойнику одежду кладут на подушку сбоку от покойника. Его оружие развешивается или в комнате, или перед дверью.

Вдова стоит в ногах покойного, неотрывно глядя на своего любимого супруга, издавая время от времени стоны и вытирая слезы большим белым платком. Дочери сидят по обеим сторонам покойника, неподвижно глядя перед собой. Остальная часть помещения заполнена рыдающими и всхлипывающими родственницами покойного. Мужчины находятся снаружи дома, у входа; в зависимости от степени родства и от возраста они входят один за другим во внутренние покои, издавая крик боли, который сейчас же подхватывается и повторяется женщинами; держа руки на лбу со сплетенными пальцами, мужчины падают на колени перед вышеупомянутой подушкой и склоняют голову до земли. В этом положении они остаются до тех пор, пока дочери умершего не подхватывают их под руки и не помогают им подняться. Таким образом они дают понять, что глубокая скорбь уже выражена. Если же входит старик, то он не выражает вслух свою скорбь, а лишь говорит: «На все божья воля», что и служит успокоением для семьи.

В это время молодые люди роют могилу, делая ее, как правило, длиннее и шире тела покойника. Если он магометанин, то его кладут головой на юг в направлении Мекки.

Обычно на третий день вечером покойника выносят несколько молодых людей. Духовное лицо становится во главе процессии, читая отрывки из Корана; за ним следуют присутствующие в зависимости от степени родства. Над могилой палят из ружей, и самый храбрый из присутствующих вынимает из ножен шашку покойника и несколько раз взмахивает ею, над ним. Любимую лошадь покойного трижды проводят вокруг могилы и часто в качестве жертвоприношения или в память об этом дне отрезают ей ухо. Как только все церемонии [623] заканчиваются, покойника опускают в могилу. Приносят большое количество земли, чтобы сделать могильный холм как можно выше. В изголовье кладут камень. Раньше у черкесов были могильные плиты, и Белл в свое время неоднократно имел возможность видеть их. Пять больших и плоских камней примерно в пять футов высоты ставятся один на другой, и самый большой, пятый, камень, длиною часто в девять футов и шириной в пять футов, закрывает отверстие сверху. В одном из камней с передней стороны имеется круглое отверстие величиной с голову ребенка.

На могиле забивают большое количество овец и одного или нескольких быков, и это мясо служит для большого пира, а частично его раздают беднякам. Небольшое количество мяса приготавливается и кладется на могилу, чтобы каждый, кто случайно пройдет или поедет мимо и помолится за упокой души умершего, мог также попробовать этой еды.

Райнеггс утверждает, что у кабардинцев существует обычай приносить жертвоприношение на могиле, для чего убивают рабов и пленников. Однако приношение человеческих жертв не характерно для Кавказа, и никто из более ранних, а также современных путешественников не упоминает об этом варварстве.

Поскольку все присутствующие принимают участие в организации торжества, то они имеют право и на часть наследства и в первую очередь могут получить те вещи, которые они в свое время дарили покойному.

То что лежит на подушке, обычно раздается. Однако оружие, лошадь и постель покойного остаются в семье покойного и должны находиться в течение полугода или года на том же самом месте. Оружие время от времени вынимается и чистится, затем снова кладется на прежнее место. Лошадь не должна в это время покидать стойло, и ее хорошо кормят. Вдова и дочери в течение первых четырнадцати дней или четырех недель, вплоть до большого пира, не имеют права покидать жилище, чтобы всегда быть на месте, если явится какой-нибудь дальний родственник для выражения своего соболезнования.

В зависимости от богатства семьи покойного через какое-то время после погребения устраиваются большие поминки, на которые приглашаются все члены клана и родственники. У богатых такие торжества происходят несколько раз в течение года, а у более бедных устраиваются один раз через полгода или год. Подобные поминки организуют на свежем воздухе при любой погоде непосредственно вблизи от могилы. Обычно собирается от трехсот до пятисот человек. В зависимости от достатка, на могиле снова забивается скот, и это мясо служит для приготовления кушаний для пиршества. Женщины сидят в отдалении от мужчин, как правило, на возвышенном месте. Каждый, чужестранец, случайно проезжающий в это [624] время мимо, обязан принять участие в пиршестве, иначе в случае отказа он наносит оскорбление покойному.

Торжества заканчиваются скачками на лошадях и соревнованиями, нередко превращающимися в кровавые побоища. Весь клан следит за тем, чтобы принять гостей с честью, особенно чужеземцев, и не жалеют ничего, чтобы праздник был как можно более блестящим. В качестве награды победителю предназначаются оружие, одежда и лошади. Спенсер с большой поэтичностью описал подобный праздник. Согласно его описаниям, поминки начинаются трехкратной пальбой из ружей и пистолетов. Четверо или шестеро ближайших родственников обходят трижды вокруг могилы, держа на поводу копя, и надрезают себе ухо, чтобы несколько капель крови упало на могилу, приговаривая при этом: «Это принадлежит тебе».

Подобные праздники повторяются в течение нескольких лет, и поэтому не удивительно, что семьи умерших нередко разоряются. Зачастую разоряются целые кланы.

Кто умер дома от болезни, тот не может рассчитывать на подобные почести; его тело после смерти моют и затем заворачивают в чехол из белой хлопчатобумажной материн. В течение короткого времени его показывают в таком виде родственникам и соседям и часто хоронят в тот же день. На могиле также забивают скот в качестве жертвоприношения, однако в меньшем количестве.

На степень скорби вдовы и детей о покойном, как нам кажется, влияет в большей мере не то, насколько они его любили, а то, какой смертью он умер. Так, например, вдова и дети, закутанные в черные одежды, гораздо дольше скорбят о нем, если он погиб от рук врага. Вдова не пропускает ни одного дня, чтобы не посетить могилу, громко выражая свою скорбь, бичуя себя и вырывая свои волосы. Белл несколько раз видел выдернутые волосы глубоко скорбящей вдовы, обмотанные вокруг могильного камня.

После того, как я описал общественную и семейную жизнь черкесов, мне еще только остается уделить внимание описанию религии и религиозных обрядов. Однако весьма нелегко описать религиозные отправления народа, ведущего замкнутую жизнь в труднодоступных горах.

Основой всех религиозных взглядов черкесов является вера в высшее существо.

Когда в кубанские области пришли племена из Индии, они принесли с собой свою культуру, вместе с тем свои религиозные взгляды, а именно: веру, наряду с богом, в существа, которые хоть и были по своему происхождению людьми, сумели приблизиться к божествам. Впоследствии на морском побережье Черкесии появились греки, и они принесли с собой веру в своих богов. Когда же в начале нашего летосчисления из [625] Палестины пришла новая вера, то она нашла плодородную почву для своего распространения в южной части Кавказа и на восточном побережье Черного моря. В этих местах возникла превосходная церковь. Хотя арабы-фанатики и пытались распространить свою религиозную веру на Кавказе, все же христианская религия оставалась господствующей в Черкесии. Распространению христианской религии способствовало русское княжество Тьмутаракань, а позднее — господство грузин по всему Кавказу, особенно в период правления царицы Тамары. Татаро-монголам, стремившимся огнем и мечом внедрить на Кавказе ислам, не удалось склонить черкесов в свою веру. В настоящее время среди черкесов распространена христианская религия, смешанная с различными языческими верованиями.

Белл вместе с тем уверяет, что среди черкесов, особенно проживающих в долинах от Ваджа до Зутша, господствует магометанство.

Вера в единого бога, в неотвратимость судьбы и в недолгую жизнь на этом свете составляет основу религии черкесов. Благодаря выполнению различных обязанностей, а также уважению к старости, мужеству, гостеприимству и им подобным качествам черкесы ведут добродетельную жизнь и стараются проявить себя в этом направлении, чтобы получить право на блаженство после смерти. Чтобы заслужить милость, божью, черкесы стремятся помогать бедным и выполнять заповеди божий.

Для служения богу и его святым существуют определенные дни. Религиозные праздники длятся по-разному и начинаются приношением жертвы, обычно состоящей из различных кусков мяса скотины. Собственно духовные лица обычно при этом не присутствуют, и их место занимают старейшины с незапятнанной репутацией и образом жизни. Так как верующие впоследствии сами съедают жертвенное мясо, то эти пожертвования бывают многочисленными, и каждая семья вносит свою лепту. Место, где приносятся пожертвования, считается святым. Обычно это происходит в тенистой роще.

Если при этом присутствует духовное лицо, то оно шествует во главе процессии с непокрытой головой. По прибытии на место оно зажигает факел и благословляет пожертвования. После вышеописанной церемонии начинается собственно праздник, в котором участвуют все присутствующие, и каждый из них веселится на свой лад. При этом проводятся игры, танцы, скачки и устраивается застолье. Кушанья и напитки для пиршества приготовляются за день до этого, и духовное лицо их благословляет.

Большинство праздников или уходят своими корнями в доисторические времена и являются поэтому обрядами языческого происхождения; или же они оказались введенными лишь с началом проникновения христианской религии; или же они [626] видоизменились на христианский лад в процессе смешения религиозных верований.

Магометанский характер они носят лишь на севере, где ислам постепенно стал господствующим верованием, но и там христианские и языческие тем не менее тоже празднуются. Как правило, происхождение самого праздника бывает уже никому не известным, и его празднуют потому, что так повелось от дедов и прадедов. Если же мы исследуем это явление более внимательно, то можно найти соответствующее объяснение. Среди праздников христианского происхождения следует прежде всего указать на поклонение кресту.

Все те места, где имеется изображение креста, считаются святыми. Большей частью это руины церквей. В предшествующие времена был распространен обычаи выносить крест из разрушенных церквей и вешать его на большое дерево в какой-нибудь роще. С этих пор этому кресту поклонялись молодые воины, идущие в бой, и старейшины перед проведением народного собрания; двое любящих клялись здесь друг другу в своих чувствах; преступники, которым грозила кровная месть, находили здесь убежище, и никто им не мог здесь сделать ничего дурного; отец, сын которого был близок к смерти, приходил в эту святую рощу молить о спасении жизни сына и приносил в жертву свое оружие и так далее. Уважение перед святостью креста настолько широко распространено, что поэтому достаточно сделать из двух деревяшек крест, и поставить его, чтобы быть вполне уверенным, что с этого места никто ничего не унесет.

В определенные дни, большей частью шесть раз в год, в первое воскресенье февраля, апреля, июня, августа, октября и декабря повсюду распространено поклонение кресту, и все верующие идут в святую рощу молиться. Подобные церемонии описывают Белл, Дюбуа де Монпере и де ля Мотрен.

Черкесы не знают, что обозначает «крест», но они ему поклоняются, так как это делали их предки. Тюркские магометане напрасно пытались уничтожить обряд поклонения кресту у черкесов.

В тех областях, где господствует ислам, постепенно начинают все меньше поклоняться кресту; и бывали случаи, когда отдельные черкесы требовали уничтожить крест, но они встречали при этом у остального населения сильное сопротивление.

Другой праздник также христианского происхождения — почитание Марии — божьей матери — сильно распространен у черкесов. Мария называется у черкесов Мариам или Мэриам, и этот праздник, носящий название «Мэрем» или «Мэрейм», празднуется обычно в начале октября. Жертвоприношения состоят не из скота, а из различных мучных и медовых кушаний, преимущественно из пирогов, начиненных сыром (халива). В то время, как все это приносится в дар святой Марии, весь [627] народ молится о здоровье, плодородии и счастье. Этот праздник особенно любит молодежь; после жертвоприношения молодежь собирается и движется длинными рядами с пением и криками, переходя от дома к дому, требуя угощения. Вечером все собираются в открытом месте и предаются веселью до поздней ночи.

Третьим праздником христианского происхождения является освящение детей, вероятно, заменяющее крещение. Освящение ребенка заключается в том, что воспитатель или отец с обнаженной головой приводит сына на святое место, где висит крест, приближается к нему и приносит в жертву богу животное, подготовленное к закланию духовным лицом. Оно же кладет обе руки на голову ребенка, стоящего на коленях, и просит у бога его благополучия.

Четвертым праздником является пасха. Так же как и у людей, принадлежащих к греческой и католической церкви, у черкесов распространен обычай соблюдать перед пасхой строгий пост. Сама пасха празднуется в роще, освященной крестом, и сопровождается жертвоприношениями. После этого следует всеобщее веселье с тем различием, что в нем играют большую роль крашеные яйца. Каждая семья красит множество яиц по числу членов семьи и одаривает друг друга. Юноши часто вешают такое крашеное яйцо на шест и соревнуются в стрельбе. При этом тот, кто сумел попасть в него из ружья, получает определенный приз.

Как и у других христианских народов, у черкесов воскресенье является днем отдыха и радости. На Востоке оно называется поэтому «божьим днем».

Черкесы празднуют еще четыре праздника языческого происхождения, посвященные различным божествам и духам; это праздники богов грома, огня, ветра, воды и лесов. Нет сомнения в том, что эти божества первоначально были определенными святыми, которых впоследствии спутали с некими духами или богами.

Особенно почитается из этих полубогов бог грома, которого иногда путают с богом огня, похожим по названию. Первого называют Тишблей или Шиблей, а второго — Тлипсей, Тлибс или Тлепс. Вероятно, что этот праздник отмечается несколько раз в году. Большое количество людей собирается в этот день в святой роще, где заранее строится хижина. Жертвоприношение приносится на святом месте внутри хижины и состоит большей частью из козы, убитой громом. Духовные лица молятся богу грома и просят охранить их от его гнева. Весь народ принимает участие в молитве, после чего козья голова вешается на длинный шест. На этом кончается собственно этот праздник и начинается обычное веселье.

Праздник бога огня Тлепса проводится весной и является [628] одновременно праздником бога кузницы. Земледельцы рассматривают его как своего покровителя, так как он дает им плуг и мотыгу. Поэтому известные кузнецы, кующие оружие, заменяют духовных лиц на религиозных праздниках. Народ снова собирается и приносит жертвоприношения, состоящие из мучных кушаний и напитков. Одновременно оружие и сельскохозяйственные инструменты окропляются святым напитком.

Бог воды и ветра называется Сеозерес. Считается, что он раньше был известным человеком, много путешествовавшим и отличавшимся мудростью и добродетелями. Ему удалось собрать разрозненные ранее племена и распространить скотоводство, поэтому его особенно почитают пастухи. Во время своих путешествий он приобрел определенные знания, благодаря которым подчинил себе ветры и воды. Символом его служит сухое грушевое дерево, которое и почитается. Этот праздник проводится в конце весны; в горах жгут костры, приносят сухое грушевое дерево и втыкают его в землю. По числу присутствующих зажигаются огни. В жертву богу приносится несколько коз. Бога просят о том, чтобы в течение трех дней праздника не было ни дождя, ни ветра. После этого все предаются веселью.

Бог леса Мелитша рассматривается одновременно как бог пчел, и на этом празднике приносятся в жертву кушанья и напитки, приготовленные из меда.

Путешественники также имеют своего покровителя Зектша, которому они перед путешествием приносят в жертву козу или овцу.

Праздники и обряды магометанского происхождения бывают только на севере Черкесии, особенно у кабардинских черкесов и у черкесов, живущих к югу от Кубани, но и они обычно смешиваются с праздниками, описанными выше. Духовные лица обычно не умеют даже прочесть Коран. Их обязанности выполняют лезгинцы или татары западного побережья Каспийского моря. Они выполняют все церковные обряды и получают за это, как правило: один процент меда, десять процентов зерна, по одной скотине из тридцати голов рогатого скота и по одной козе или овце из сорока штук.

Преимущественно празднуются два главных праздника — Рамадан и Бейрам, и во время празднования последнего существует обычай посещать друг друга.

_______________________________

(Пер. А. И. Петрова)
Текст воспроизведен по изданию: Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов XIII-XIX вв. Эльбрус. Нальчик. 1974

© текст - Гарданов В. К., Петров А. И. 1974
© сетевая версия - Thietmar. 2010
© OCR - Анцокъо. 2010
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Эльбрус. 1974

(Источник: http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/kavkaz.html.)