Вера Лукницкая
Перед тобой земля
(фрагменты)
...В следующем, 1928-м, году он уже не просто прогуливался по горам, а пешком прошел Сванетию, Дигорию, Абхазию. И хотя компания составилась литературная - все изощрялись в остроумии, розыгрышах, шутках, - для него это было пробой сил, разбегом к будущим серьезным путешествиям.
ИЗ ДНЕВНИКА ЛУКНИЦКОГО
17.06.1928
Я уезжаю на Кавказ вместе с Николаем Тихоновым, его женой и В. Кавериным. По Кавказу пешком или на мажарах в Теберду, там пробудем недели две, затем пойдем по Военно-Сухумской дороге. Пробудем некоторое время на побережье, может быть, побываем в Батуме и Тифлисе и приедем в Новороссийск. Лично мне хочется из Новороссийска проехать морем в Одессу...
ИЗ ПИСЕМ РОДИТЕЛЯМ
11.07.1928
... Мы выходим в Сухум на рассвете. Компания наша увеличилась. Кроме меня, Тихонова с женой, Лопыревой с проводником, Каверина прибавился родственник Тихонова. Нас сейчас семь человек, но в Сухуме, вероятно уже разъедемся в разные стороны.
22.07.1928
... Дни бегут со страшной быстротой. Дорогу от Теберды до Сухума мы прошли за 5 дней, сделав 160 верст. Шли весело. Путешествие было прекрасным, только стоило очень дорого. Оказывается, дорога почти всюду разрушена и нужен опытный проводник, хорошо знающий горные тропы. Вьюк был на ослах, потом на лошадях.
Пишу это письмо на берегу перед отправлением шхуны. Каверин скис и в конце пути ехал верхом шагом. В последний день скисла и жена Тихонова ехала на линейке. Я, Тихонов и еще двое (компания разрослась до десяти человек) шли пешком до самого Сухума. Мы буквально "завоевали" море и первое купание приняли, как заслуженную награду. В Сухуме нет хлеба. Выдают его по одному фунту жителям, и приезжие только к обеду в столовых получают его. Едят здесь кукурузные чуреки.
К Сухуму я остался без копейки и задолжал Тихонову и Каверину. Все путешествие стоило неимоверно дорого, во-первых, вообще из-за дороговизны, во-вторых, потому что проводники и вьюки в общей сложности обошлись мне больше чем в сорок рублей, и, в-третьих, потому что Тихоновы и Каверин привыкли жить в культурных условиях, а я вынужден был жить с ними (все расходы делились на равные доли).
Из Сухума Тихоновы, Каверин и барышня уехали в Новый Афон, оттуда в Хосту, а я решил с ними не ехать, опасаясь новых расходов не по средствам. Я остался в Сухуме и на следующий день после их отъезда, 21 июля, "вступил" на борт мингрельской парусной шхуны "Астрапи", куда меня чернорабочим устроил капитан порта. Три дня я провел в море, ходили за грузом дров на юг.
24-го на рассвете "Астрапи" вернулась в Сухум, и тот же день на шхуне "Сергей Преображенский" я отправился в Батум, куда прибыл вчера утром. Пока шхуна стояла в порту, был на Зеленом Мысе. К вечеру вернулся, ночевал на шхуне и сегодня на той же шхуне ухожу в Сухум, и дальше - в Пицунду и Гагры. В Гаграх распрощаюсь со шхуной, доберусь до Хосты и если Тихоновы еще там, то задержусь на несколько дней.
ИЗ ДНЕВНИКА ЛУКНИЦКОГО
31.07.1928, Туапсе
...Из Батума вышел на парусном моторном судне "Сергей Преображенский" в Сухум. Там работал на разгрузке, затем отправился в Гагры, с заходом в Пицунду - чудесное место с сосновым лесом. В Гагры пришел вечером и, выйдя на берег, увидел Тихоновых и ту девушку, которая шла вместе с нами по Военно-Сухумской дороге. Встреча была неожиданной и тем более приятной. Весь вечер пробыли вместе. Ночевать отправился к Тихоновым.
ИЗ ПИСЕМ РОДИТЕЛЯМ
17.08.1929
...Уехал в Сухум, чтоб оттуда совершить перелет на самолете в Баку. В Сухуме я сразу же взял билет на аэроплан на 11-е или 12-е и ждал места в самолете - место очень трудно получить, т. к. самолеты летят в Сочи переполненными. Надо приходить на аэродром к посадке, т. е. в 5 час. утра и только тогда, когда самолет подходит, выясняется, есть место или нет. Телеграф в Сочи работает отвратительно. Чтоб не таскаться из города на аэродром, я поселился, с разрешения начальствующих лиц, на самом аэродроме вернее, на деревянной трибуне ипподрома. Спал под открытым небом.
12-го утром пришел переполненный самолет "К-217". "К" - значит "Калинин": 5-местные кабины, очень быстроходные аппараты, но несколько медленно берущие подъем. Из Кутаиси было сообщение, что там ураган и что Сурамский перевал закрыт туманом. Поэтому "К-217" остался в Сухуме ждать хорошей погоды. Два пассажира вышли в Сухуме, осталось одно свободное место (через перевал "К-217" берет максимум 4, а не 5 человек, за счет груза бензина). Часов в 11 - сообщение, что перевал открылся, и мы решили лететь, не снижаясь в Кутаиси, - прямо до Тифлиса.
...Уселся в кабину на переднее место, спиной к движению, заложил вату в уши, и мы поскакали по полю, плавно отделились, забрали подъем над морем, сделали вираж и пошли к Кутаиси. Сухум исчез через несколько минут...
ЛУКНИЦКИЙ — ПУНИНУ
14.09.1927
Дорогой Николагасаки!
Получил письмо Ваше - радовался много. Уж очень бедовал, что нарядная и красивая. В том, что "нарядная", еще нет греха, а вот попросили бы, чтоб подождала быть красивой до... ну, хоть до моего возвращения. И завидовал Мануйлову - эдакий сорванец - и о Нулине и об Онегине!.. Но попридержите, пожалуйста, попридержите, а то худо мне теперь будет. Я и то уж по духанам пошел... Вот сейчас слева - музыка, конечно, абхазская, охает в бубнах, извивается на смычках, лепетом ходит по бандурам, сверху - полная луна осела в пальмовый белый цвет; справа - плющ, и за ним гуторит гортанная, непонятная абхазская речь; внизу. У ног моих, - зверь... лежит, скрестив передние лапы, и глядит на меня умильно, видно, и он кахетинского хочет. Впереди - море, как жидкая медь; качаются пузатые черные шхуны, и от них на слабом ветерке прилетает клохочущая греческая ругань. На горизонте собираются тучи и медленно-медленно пожирают трепетное звездное небо. Ночь душная, тяжелая, разлилась вокруг, как черное молоко. И электрические лампочки совсем разъярились, побелели от жара...
Сегодня был в Синопе. Тропики забрались сюда и совсем расхозяйничались: какая-нибудь пальмовая, сплетенная с бамбуковой роща, даже солнце не хочет к себе пускать. Стоит темная, как первородный грех. Влажно в ней, чуть страшно, и кажется, за каждым стволом обезьяны попрятались. Да и вправду есть здесь обезьяны. Видел их, за руку здоровался: здесь большой обезьяний питомник с профессором Тоболкиным во главе... Вот он, Сухум какой!.. Отсюда уеду либо пароходом, либо на шхуне "Алешка Чепаридзе". Управделами Предсовнаркома Абхазии обещал организовать поездку.
А забавен же сам Предсовнаркома Абхазии т. Нестор Лакоба. Простота здесь необычайная: заходи к нему в Совнарком или на дом всякий, кто захочет, никаких формальностей не надо. Запросто. А вечером если увидишь его в духане - подсаживайся, пей турецкий кофе, разговаривай о чем хочешь и сколько хочешь. Очень мне это нравится...
Оленю ручки целуйте, скажите, что... "Но ты сказал, и я буду покорен"... и не обижайте Оленя, знаю, все вы такие, погонщики... Самозабвенно
П. Лукницкий.
Ленинград: Лениздат, 1988
