Главная » Алфавитный каталог авторов » Р » Статьи

Г. А. Рыбинский

Статьи об Абхазии:

• Абхазские письма
• Скотокрадство в Абхазии и Самурзакани
• Народные меры против воровства скота

АБХАЗСКИЕ ПИСЬМА
(Извлечения)

I

До 4-го мая жители Сухумского побережья испытывали неприятные, так часто повторяющиеся дожди, температура воздуха была низка и мешала вегетации растений. Такую позднюю весну не помнят старожилы. У нас только теперь засветило и пригрело, как следует, солнце, только теперь виноградные почки распустились и превратились в красивые просвечивающиеся, ажурные нежные листки, все зазеленело; пахарь тоже взялся за плуг, и началась разработка земли под кукурузу. «Поздняя, небывало поздняя весна» - говорит с грустью сельчанин. «От недостатка подножного корма скотинка наша страшно дохнет!» И, действительно, от бескормицы на крупном скоте сказался «ящур». Буйволы, голодая, превратились в скелеты, так что и ветру нехитро их свалить. В конце апреля я наблюдал тощих буйволов на полях, пощипывающих жалкую траву, они слонялись как тени и, конечно, при распухании языка и горла (ящур), сваливались как подкошенные, с них сдирали шкуру, а тощее мясо их бросалось на съедение шакалов. До того дошло, что в Сухуме нельзя было достать во время дождей и слякоти за большие деньги пару буйволов для перевозки извести из завода, отстоящего на 4 версты от города, - настолько обессилел несчастный рабочий скот. Из окрестных деревень абхазцев и даже поселенцев-колонистов доносятся самые неутешительные слухи; в Гудаутском участке подохло от ящура почти половина наличного рабочего скота у сельчан. Какими средствами они будут справляться с полевыми работами за эту весну - является загадкой. Такой же почти падеж скота от бескормицы замечается и в западной половине Кодорского участка. Но ни абхазец, ни мингрелец, ни русский пахарь не унывают. В России есть места, где пахари в десять раз плоше.
Здешние землепашцы надеются, что хороший урожай, который не изменял им никогда, их выручит. Да и нельзя унывать по здешним местам. Только сухумские горожане да приезжие сюда больные являются ненавистниками дождей, - сельчанин же здешний, завернувшись в бурку и башлык, относится к ливню преравнодушно, - разве только что лишний раз сплюнет. Но весна теперь уже взяла силу и дохнула теплом на наши горы. Из чреватой земли густой щетиной растет вперегонку подножный корм для скотинки, - он оживает, охорашивается. Ко всем прелестям роскошных и грандиозных гор, прихотливо окаймляющих Сухум со стороны суши, пробивалась молодая изумрудная зелень листвы: наше море поуспокоилось и будто очарованное не колыхнется, точно прислушивается, как могуче дышит здесь весна. Торжественней всех справляет этот праздник лягушачья порода; в тихие ночи они чертовски надоедают своим сладострастным кваканьем, но эта неприятность стушевывается, и забываешь о квакушках, наблюдая в темноте танец здешних светляков крупного электрического света, с горошину величиной; они тоже справляют свою весну.
Этими комфортабельнейшими прелестями любуется в Сухуме всякий заезжий бедняк, будь он даже архибеднейший человек на свете и с пустым даже желудком. Не напрасно сюда усиленно тянется в Ново-Афонский монастырь тысячными толпами серый, молящийся «российский» люд, доброхотно жертвуя свои достатки монахам на созидание Божьих храмов, где некогда проходили со своей христианской проповедью Андрей Первозванный и св. Пантелеймон. В Новом Афоне новые постройки монастырей растут и принимают все более и более грандиозные размеры. Только 1/4 намеченных работ выполнена, и уже новая обитель поражает невольно взоры своей эффективной красотой. Монахи здесь вырастят в своем роде абхазо-русскую Альгамбру(1). Какая масса богомольцев, стариков, старух и молодух стремится сюда со своими сбережениями помолиться. Из Нового Афона они часто пешком проходят мимо Сухума, в более скромный по размерам Дрантовский монастырь.(2) Мне довелось наблюдать их на этом пути. Идут богомольцы и, умильно поглядывая по сторонам, усердно крестятся, точно на пригорках, скалах и в глубоком море они видят самого Бога. «Боже ты мой, как здесь хорошо, одним словом, рай да и только», - шепчут паломники. Еще бы! Можно ли сравнить буднично плоскую, единообразную равнину их суровой родины с прихотливыми красотами, какими наделен абхазский счастливый уголок, уголок, который находится пока в черном теле, в зарослях, требующих расчистки, и ожидающих, когда же, наконец, молодое поколение абхазцев вырастет, поймет требования времени и начнет свою работу культурного характера. Школ, ради Бога, школ дайте нашей детворе, говорят абхазцы, но только школ настоящих, полезных, с сельскохозяйственными сведениями! Только с помощью их 50-ти тысячный абхазский народ оторвется от своих традиций, изолирующих их от прогрессирующего безустанно во всем человечества... Дайте нам школ, твердят они постоянно, если не желаете, чтобы абхазцы так же вымерли, как и краснокожие индейцы в Америке! Эта мольба не требует лучших аргументаций; необходимо дать им не только школы, но и врачебную помощь, которой у них в деревнях нет; если искренно желать, чтобы с высоконравственными традициями абхазский народ крепко прирос к государственному организму России и не испытывал таких опасных экспериментов над собою, какую судьба проделала над ними в прошлую турецкую войну.
Теперь сообщу, насколько Сухум прогрессирует в улучшении своих окрестных, роскошных дач - в этом залог его счастливого будущего в качестве нового русского курорта на кавказском берегу. Кавказский берег, по нашему мнению, в будущем, несомненно, перещеголяет крымский. Цены покупаемых дач, на которых пока что еще не появилось ни одного дворца, и деньги платятся исключительно только за одну землю и выращенную на ней роскошную растительность, - цены эти очень внушительны. Многим известно, например, что сад «Синоп» великого князя Александра Михайловича куплен у полковника Введенского (оставившего в этом по себе добрую память) за 60 тысяч рублей; дача эта имеет всего 12 десятин. Другая дача - Маланьи, тоже таких же размеров, продана в прошлом году за 33 тысячи Н.Н.Смитскому(3) - богатому помещику и лесопромышленнику из-под Москвы. Г. Смитской приобрел от генеральши Колобовой за 8 тысяч рядом лежащий участок, расположенный по крутому скату горы. Он истратил 10 тысяч рублей на устройство дорог и парка, состоящего исключительно из хвойных и вечнозеленых пород деревьев. Можно предвидеть, что в будущем сад Смитского будет одним из первых, потому что он не жалеет на это никаких расходов.
Сад Татаринова известен уже многим из заезжающей публики. Можно прибавить, что в нем за последнее время произошли значительные перемены. Сад Татаринова обогащается ежегодно все новыми и новыми редкостными видами растений. По отношению к Сухуму и к его побережью этот сад служит для акклиматизации у нас тропических растений. Для садовода-любителя здесь есть, что наблюдать и чему поучиться. Сам г. Татаринов, в кожаной рабочей куртке, только и живет своим садом, вечно возится над своими растениями, забывая обо всем остальном в мире.
Следует сказать, что и сад «Синоп» великого князя Александра Михайловича, после того как Введенский передал его в заведование садовника-немца Бреннера, намного улучшился, именно в следующем. Была расчищена излишняя густота насаждений в парке. Цветы, некстати торчавшие в нем, были пересажены в питомник, лишние ординарные виды деревьев, заслоняющие собой самые лучшие и редкостные экземпляры, были уничтожены, а поэтому парк принял в действительности должную физиономию роскошного парка. Просторно красуются и ласкают взгляд наблюдателя такие чудные и рослые породы, как, например: Abies Pinsaro, Cupressus Lawsoniana, Holly indiana, Abies nordmanina и другие красавицы. Помещение на случай приезда великого князя вновь отремонтировано и ждет дорогого для Сухума гостя. За последнюю выставку акклиматизации растений в Москве садовнику сада «Синоп» Бреннеру за высланные экземпляры чайных кустов растений присуждена золотая большая медаль.
Нельзя не отметить того успеха, какой имеет в Сухуме сад Ноева, созданный им чисто с коммерческой целью, дающей ему в настоящее время огромные барыши. «Климатические условия Сухума, - как заявляет Ноев в «Вестнике садоводства, пчеловодства и огородничества» в книжке за апрель месяц 1893 года, - весьма способствуют росту и акклиматизации растений». С устройством берегового сухумо-новороссийского шоссе создается важная промышленность в Сухумском округе (садоводство и огородничество), которая удовлетворит необходимые требования и, несомненно, избавит садоводов русских городов, тратящих большие суммы на выписку из-за границы луковиц и др. растений, от излишних затрат, зависимости и произвола иностранных садоводов. За все это Русь платила иностранцам втридорога. Ноев очень богатый и один из крупнейших садоводов в Москве. Он пробовал культивировать все эти дорогие заграничные растения в Москве, одни из них удались, другие за суровостью климата не удались. Тогда Ноев купил в Сухуме небольшую дачку в 2,5 десятины и здесь его попытки имели блестящий успех.
За три года работ Ф.Ф. Ноев имеет на сухумской своей плантации до 800 тыс. голландских и римских луковиц гиацинтов и преблаго- получно пересылает их в Москву и другие города. Нельзя не приветствовать усилий Ноева; все наши дачевладельцы, - а их у нас много - желая увеличить доходность своих садов, начинают ему подражать, и, должно признать, сады их больше и больше охорашиваются.
Было бы желательно, чтобы местные власти и будущая городская дума выработали постановления, обязательные для всех дачевладельцев и горожан, в силу которых те из них, которые приобрели здесь участки чисто со спекулятивною целью выждать время и выгодно их перепродать, содержали бы их так, как того требуют санитарные предосторожности. По вине этих господ никак город не может избавиться от развалин, какие оставили после своего посещения турки в Сухуме: дачные участки в руках спекулянтов зарастают ко-лючкою и папоротником, задерживающем влагу, что создает возможность малярийных заболеваний в городе. Эти господа, отдав свои участки под опеку полиции, воображают, что антисанитарное положение их садов и ненужные развалины город должен терпеть и в будущем!..

V

В прошлом году г. Сухуму не посчастливилось от нападок со стороны журналистов столичной печати гг. Ремизова и Розова.
Сухумцы негодуют особенно на г. Ремизова, сотрудника «Русской мысли» за его не совсем лестный отзыв об их уголке и вот уже более полугода как истые патриоты города все собираются написать опровержение. Они никак не могут простить Ремизову злоупотреблений печатным словом, так как в его отзыве они видят преднамеренное желание уронить значение их города, как одной из лучших климатических станций для слабогрудых в России.
«Город Сухум, - говорят они, - не зазывает и не рекламирует себя, потому что он не может предложить приезжим больным тех удобств и увеселений, какие обыкновенно имеются на заграничных курортах. Приезжают и живут здесь подолгу только те из больных, которые успели оценить наш уголок по его действительным достоинствам, а поэтому г. Ремизов негодует на Сухум совершенно напрасно. Ему было угодно приехать к нам в самое неблагоприятное дождливое время. Дожди не вредят слабогрудым, но на г. Ремизова, страдающего нервами, они произвели самое удручающее впечатле-ние. На его несчастье дожди продолжались целую неделю, прогулки были невозможны, комната его оказалась сырой, прислуга пришлась не по вкусу. Все это привело к тому, что обозлившийся совсем г. Ремизов немедленно уехал в Крым, выругавшись по адресу не только Сухума, но и Ялты и бахчисарайского фонтана». Должно признать, что горожане Сухума говорят правду. Г. Ремизов хотя и талантливый переводчик иностранной беллетристики, но слишком уж оказался «бесцеремонным» для Сухума. Заметка его остро написана, читается с приятностью и способна повлиять на «негодующую и страждущую» публику, ищущую спасительных эликсиров и уголков для себя на зиму. Как и всякий возникающий курорт, Сухум имеет массу своих сторонников, к которым принадлежит и известный московский врач Остроумов, необходимо только, чтобы ему была оказана должная поддержка, но гг. Ремизовы способны портить все, что создается доброго и полезного на наших окраинах и чему пресса должна бы всеми силами содействовать.
Г. Ремизов забыл, должно быть, что климат Ниццы и др. курортов Средиземного моря ничем не лучше Сухума и что посетители их тоже испытывают продолжительные по полумесяцу дожди, но с той только разницей, что благодаря прекрасным гостиницам, роскошному «казино», театру, три раза в день играющему оркестру, блестяще отсвечивающим всеми огнями бульварам, магазинам, с ума сводящей рулетки и прочим аксессуарам, дожди там не тягостны и не заметны. Если бы не сложилось так, что Сухум пребывает все по старому и в черном теле, то, вероятно, и больная раздражительность Ремизова была бы удовлетворена. Нужно сожалеть, что редакция «Русской мысли» допустила на страницы своего журнала заметку, явно направленную к ущербу нашего уголка, к тому, чтобы затормозить его культурный рост.
Мы глубоко убеждены, что если бы пожелали бы оценить и утилизировать роскошные уголки Кавказа, то Сухум не оставался бы в таком неприглядном виде. Русское золото на сотни тысяч вывозится нашим beamond-ом по заграничным курортам, непроизводительно там проживается, переходит в карман разным иностранцам. Не лучше бы было устроить так, чтобы хотя часть этих тысяч проживалась бы у себя дома, у нас на Кавказе, и русское золото, как из прорванного мешка, не сочилось бы за границу. Разве здесь нет гор очаровательнее швейцарских Альп, разве нет приморских пунктов, имеющих даже некоторые преимущества перед курортами Средиземного моря? Сухум зимой, например, имеет среднюю температуру такую же, как Ницца, Менток и др. прославленные места, и воздух здесь мягче и легче, чем в Крыму и южной Европе, где в летнее бездождие земля перестает родить и трескается от зноя. Однако же из самых важных преимуществ Сухума та, что здесь нет комаров, которые ужасно тиранят наезжую публику на курортах южной Франции.
Повторяю, что не появляйся только на нашем горизонте таких господ, как Ремизов и Розов, и г. Сухум и все его побережье, за обладание которым дрались все народы древности, будет вскоре совсем неузнаваем.
Очень неприятен вид «заброшенности», в котором пребывает так долго одно из грандиознейших побережий в мире, но подъем его к культурному преуспеянию требует в настоящее время слишком непосильных затрат со стороны государства. Требуются многомиллионные затраты на устройство целой системы шоссейных дорог, без осуществления которых этому побережью никогда не стряхнуть с себя своей одичалости. Должно искренне радоваться и тому уже, что в прошлом году было отпущено генералу Анненкову почти три миллиона на постройку сухумо-новороссийского шоссе; этот факт уже показывает, что правительство употребляет возможные усилия для оживления наших окраин, и, очевидно, не постоит и за другими жертвами.
Нам остается сказать несколько слов о статье г. Розова, появившейся в сентябрьской книжке «Вестника Европы» за прошлый год. Розов, как и Ремизов, оказал тоже очень плохую услугу нашему побережью. Насколько доводы Ремизова голословны и бьют на «краснобайство», настолько статья Розова обставлена автором научно-статистическими выкладками, подкупающими невольно доверие публики, незнакомой с истинным положением нашего побережья. На жителей же Сухума статьи обоих авторов произвели недоброе впечатление.
Г. Розов жил некоторое время среди колонистов Сухумского и Батумского округов и с разрешения начальства составлял кое-какие для себя статистические таблицы. В одно и то же время он занялся писанием разных прошений поселенцам и в конце концов скомпрометировал себя тем, что за все сие брал с крестьян деньги, эксплуатировал и ссорил разношерстных колонистов между собой. Донос одного из сельских старшин повел к тому, что Розов был выдворен путем полиции из Сухума. Что же касается статистических данных, цитируемых Розовым о бедности поселенцев на нашем побережье Черного моря, то нельзя не признать, что они верны, но все его выводы и объяснения причин, вызвавших неудачу колонизации, не совсем верны, и, что хуже всего в его поступке, это то, что сделано это с умыслом. Всю захудалость, большой процент смертности и вымирания он объясняет одной малярийностью местности совсем уж ложно, потому что указываемые им русские поселки за последнее время совсем оправились и прекрасно начинают устраиваться, а истинных причин и виновников бедствий, перенесенных переселенцами, не указывает. Вот и выходит по смыслу его статьи, что для переселенцев из внутренней России побережье Черного моря - мертвая полоса, что им здесь нет места, что для них удобнее селиться в Восточной Сибири, на северном полюсе... Вот логика г. Розова.
Нас глубоко удивило, что этим материалом и этой логикой воспользовалась одна из местных газет. Мы нашли во всем этом столько неправды и подтасовки истины, что не можем уже молчать об этом. В таких вопросах лучше вести дело начистоту, даже самая невинная тенденциозная ложь приводит часто к очень грустным недоразумениям и разладу там, где его не должно стать. Колонизация нашего побережья, ее прошлое и настоящее в своем месте будет предметом наших очерков, а теперь обратимся снова к г. Розову.
Статья его была прочитана крестьянами поселка Смекаловка близ Батума и произвела на них самое удручающее впечатление. После же того, как этим материалом воспользовалась одна из местных газет, деревня уже не стерпела и отправила своих ходоков в редакцию с заявлением, что она цитирует совсем уже ложно статистический материал Розова, что захудалость их деревни должна быть объяснена совсем иными причинами и пр., и пр. По отношению к Розову мужики раскаиваются, что были когда-то радушны с ним, угощали его, как доброго гостя.
Даже Молчанов, этот вездесущий корреспондент, и тот заслужил в Сухуме больше почета и уважения. Молчанов, по словам сухумцев, в своих корреспонденциях сделал серьезную попытку осветить должным образом условия их жизни и указал причины некоторых безобразных явлений на нашем побережье.
Однако нельзя простить г. Молчанову его петушиную заносчивость по отношению к туземцам, манеру третировать их свысока и игнорирование добрых сторон их жизни, достойной всяческого уважения.

VI

Мы полагаем, что доводы нашей предыдущей статьи о счастливых условиях Сухума для возникновения здесь блестящего курорта никто не станет отрицать, если он только добросовестно изучил положение городка. Заезжие туристы-иностранцы, авторитетные в этом деле, приходили в восторг от очаровательного местоположения Сухума и его климатических преимуществ.
"Очистите только ваш берег от накопившегося мусора, результата векового хозяйничанья турок, и вы обнаружите жемчужину высокой цены", - говорили они. Посмотрим, однако, что представляет из себя в настоящее время Сухум и что горожане должны сделать для подъема его значения, как климатической станции, для увеличения его торговых и промышленных операций.
В настоящий момент более всего интересует обывателей Сухума вопрос о введении в нем городского общественного управления. Горожане ходатайствовали и теперь вполне уверены, что их ходатайство будет уважено властями, и ждут только окончательной санкции по этому вопросу из С.Петербурга.
Состав Сухумского городского управления будет заключаться из трех лиц: головы, его помощника и секретаря, в распоряжении которого будут находиться два писца. Выбор этих лиц должен быть произведен настолько удачно, чтобы их небольшой состав мог вполне соответствовать величине будущей управы. О синекуре(4) и прочих прелестях не может быть и речи, если Сухум не хочет повторить ошибок города Поти. К чести обывателей Сухума выборы гласных решено произвести возможно осмотрительно; даже и теперь принимаются меры, чтобы в число их не попали лица с дурным прошлым, с сомнительной репутацией, с претензией эксплуатировать общественное доверие.
Для тех, кто не был в Сухуме, он покажется небольшим, с одноэтажными, в большинстве просторно раскинутыми среди зелени чистенькими домиками. Беленькие как снег и довольно удобные для жизни, они совсем не бьют на эффект. Широкие, хорошо шоссированные улицы все же не закончены, ожидают устройства подходящих тротуаров.
Со стороны моря физиономия Сухума хотя и прелестна, но не вызывает и сотой доли тех красот, которыми он может щегольнуть в будущем. Собор несравненно лучше батумского и потийского, но построен не на месте, и за другими зданиями совсем не виден с моря. Городской приморский бульвар совсем миниатюрен, плохо декорирован подходящей растительностью и на днях только обнесен довольно красивой оградой по инициативе нынешнего начальника округа. Полковник Браккер предлагает горожанам бульвар во всю длину городской набережной. Бульвар отрежет дом начальника округа от моря, соединится с приморской площадью, на которой все время сиротливо торчит захудалое здание казначейства и растет «свистун-чертополох», и дойдет посредством мостика чрез реку Беслетку до здания казарм.
Приморская площадь, которую пересечет бульвар, достаточно просторна для устройства театра - кургауза(5). Военный оркестр местного полка с каждым днем преуспевает, а поэтому все благоустройство и красота города будут зависеть всецело от разумной распорядительности и эстетических особенностей его городских заправил. Очень важно, чтобы эстетика этих господ действительно соответствовала задачам города.
И теперь в Сухуме вы все можете найти, но только не будьте особенно требовательны. Есть аптека, аптекарский склад, прекрасный военный лазарет, с моря кажущийся одним из лучших и красивейших зданий, прекрасный детский сад, в котором город в будущем устроит разные игры, гигантские шаги, в миниатюре, на манер Одессы. Есть и ботанический сад, теперь уже совсем не ботанический и не прекрасный, потому что в нем слишком скоропалительно вырубили большие деревья, дававшие публике во время исключительного зноя необходимую тень для прогулок. На срубленном месте торчат крохотные «кипарисы», первоначальному росту которых не мешали бы погибшие от топора довольно ценные деревья.
Городу во что бы то ни стало должно вернуть этот сад в свою собственность, потому что прежде он принадлежал ему, и только года три тому назад был передан бывшим начальником округа в распоряжение министерства государственных имуществ.
8 десятин земли этого сада, примыкающие почти к самому центру города, на возвышенной и самой здоровой местности - драгоценны для горожан. Этот сад может послужить в будущем прекрасным местом хотя бы, например, для гимназии и гимназии незаурядной, а имеющей свое исключительное, специальное значение.
Обыватели Сухума должны памятовать, что раз явилась инициатива построить гимназию в Ялте с целью дать в ней приют и возможность учиться слабогрудым детям всей России (при гимназии возможно иметь обширный дом, приспособленный прекрасно для общежития учеников), то такая же идея может быть еще успешнее применена к Сухуму.
Министерство государственных имуществ, в распоряжении которого находится оспариваемый городом сад, может быть само откажется от преследования неблагодарной цели конкурировать, и так неудачно, в акклиматизации растений в Сухуме с такими любителями и знатоками этого дела как сенатор Татаринов и др., и возьмется за созидание в Сухуме чего-нибудь целесообразного. Тогда горожане отступятся от своих прав на оспариваемый так называемый «Ботанический сад».
Есть в Сухуме и магазины, но невзрачные и по ценам и по своей внешности; им следовало бы во многом измениться на манер батумских. Тут же вы встретите кое-что и похуже этого - длинный ряд грязных духанов, расположенных частью на одной из самых видных улиц, частью лицом к приморскому бульвару. Их следовало бы много и много пообчистить, чтобы не шокировали и они всех и вся пьяной, неопрятной и грубо бушующей толпой. И, в особенности, следовало избавить от всего этого бульвар, показную часть города, против которого производится высадка пассажиров с парохода. Этой частью каждый приморский город старается щегольнуть за исключением только Сухума. В прошлом здесь некому было об этом позаботиться, а поэтому на приморском бульваре, на месте, где должны были вырасти если не дворцы, то возможно щегольские, двух и трехэтажные гостиницы, с блестящими внизу магазинами и удобными тротуарами, мы видим духаны, под кличкой «коммерческая кофейня», притом разных оборванцев или, что безобразнее и опаснее всего, - «лесные склады» досок, бревен, одним словом, всего того, что и некрасиво и в одно прекрасное утро может превратить эту часть города в ужасный факел. Нужно слышать грохот, какой поднимают часто эксплуататоры и продавцы всего этого горючего материала, когда его подвозят на арбах возчики. По ночам они точно по уговору пугают этим обывателя. Грохот сбрасываемых деревянных клепок может разбудить даже и мертвых.
Запрещение и уничтожение всех этих безобразий, а также и торговля на набережной рыбой, разложение которой угощает «некоторыми запахами» (и что может преблагополучно быть переведено на более соответствующее место в городе) поведет к тому, что сухумский бульвар во всю предполагаемую длину застроится прекрасными зданиями, гостиницами, магазинами, тротуарами. Наезжая публика оплатит все эти затраты. Владельцы здешних духанов и пустопорожних мест, не имея уже возможности жить этими «прелестями», поищут себе необходимые капиталы на постройку более соответствующих для бульвара зданий, а в крайности продадут свои места другим, более состоятельным лицам, от чего много выиграют.
Как и всякий город, претендующий на курорт, Сухум должен «урегулировать» цены стоимости жизни в гостиницах и эксплуатировать такие доходные статьи, как «кургауз», морские купальни и серно-щелочные ванны. Серный источник, который еще не исследован, находится в 4-х верстах от города, целебность его для известных болезней неоспоримо привлечет много больных. Хорошо устроенные морские купальни и ванны произведут эффект, так как морская вода в Сухуме обладает несравненно большим процентом щелочей, чем в других местах на Черном море. Сухумские зимы, позволяющие в пору «крещенских морозов» щеголять здесь по-летнему и цвести розам во всей своей прелести будут магнитом не для одних только больных, лишь бы увеселения «кургауза» - музыка, театр, концерты соответствовали и несколько избалованному вкусу.
Состав жителей города следующий:

Коренное население:
а) мужского пола    612
б) женского пола    311

Пришлое население:
а) мужского пола    1842
б) женского пола    720
Всего:                     3485

Пользоваться правом избирательного голоса в гласные думы будут только 253 обывателя. Они разделяются по происхождению так:

Мингрельцев      103
Русских                69
Греков                  42
Армян                    9
Имеретин              7
Поляков                6
Грузин                   5
Немцев                 2
Евреев                   1
Абхазцев только    7

Я намеренно сообщаю эту таблицу: она лучше всего рекомендует, какие характерные особенности преобладают среди жителей Сухума, и что от него поэтому можно ожидать.
Греки живут здесь замкнутой, малообщительной жизнью и поглощены всецело личными интересами.
Мингрельцы очень общительный и милый в обращении народ, но только в деле наживы «пальца в рот им не клади»... В последнем они, как и армяне в Тифлисе, не терпят соперников. Законным или незаконным путем они добиваются цели обогащения - их это мало занимает. Эксплуатация абхазцев, их земель, ценной пальмы и других земельных пород может служить лучшей иллюстрацией деятельности торговцев-мингрельцев, но только для этого нужно знать всю грандиозность этих «афер».
Но все эти эстетические особенности не могут искупить «каверзной» натуры мингрельца, способного к измышлению разных «афер»: нужны специальные законы, как и против злостного ростовщичества, чтобы защитить простодушных, доверчивых абхазцев-самурзаканцев от самой бессовестной эксплуатации. Теперь уже несколько поздно; мингрельцы-«дельцы» уже все взяли, что можно было взять безнаказанно от абхазцев, но все же нужно оберегать и остальное их достояние, чтобы не создать обезземеленных абхазских дворян, а насколько опасен «дворянский пролетариат» - это уже известно на практике.
Характеризовать остальные элементы сухумского общества считаю излишним, они слишком общеизвестны.
Главное занятие здешних жителей - торговля и промыслы, и вся механика этих операций сводится на обмен разного фабричного брака, привозимого из Одессы, на произведения абхазских полей - кукурузы. Бакалейных лавок здесь - 9, мануфактурных - 12, мелочных - 32, рейнсковых погребов - 20, кофеен, трактиров и духанов, которые занимают самую аристократическую часть города - около 40, и это на 470 зданий города!
Денежные средства города, его доходные статьи заключаются в следующем.
За исключением 234 десятин земли, занятых под «санитарными» участками, 300 десятин, находящихся под поселением вольных матросов, 50 десятин переданных в пользование «горской школы», у города остается 3.458 десятин, отдаваемых в аренду частным лицам. Кроме того он имеет:

Неприкосновенного капитала с %                           161 р. 30 к.
Запасного капитала                                                 6678 р. 43 к.
Накопившихся на них %%                                       1435 р. 45 к.
Оставшиеся от вознаграждения жителей
г. Сухума, за имущественные потери
во время минувшей войны                                      1592 р. 85 к.
На них %                                                                 224 р. 82 к.
1/2 коп. сбора с привозимых
и вывозимых товаров                                             5015 р. 62 к.
Итого:                                                                     15168 р. 46 к.

За городом числится долга
Сухум. Собору                                                        5883 р. 95 к.
Текущие средства города:
По городской росписи на 1893 г. исчислено:
Доходов                                                                22317 р. 20 к.
Расходов                                                               21497 р. 89 к.
Расход, исчисленный на содержание
полицейского управления в                                   4735 р.
Принять полностью на счет казны и эта льгота
для города, ради возможностей применить в
Сухуме новое городское общественное
управление, будет распространена на шесть лет.
На будущее городовое общественное управление
в Сухуме, исчислен расход в следующем размере:
Городскому голове                                                 1500 р.
Его помощнику                                                       900 р.
Секретарю                                                              900 р.
2 писцам                                                                 660 р.
2 рассыльным                                                         360 р.
Канцелярские расходы                                           240 р.
На наем помещения для городской думы,
отопление и освещение                                         500 р.
________________________
Итого:                                                                     4610 р.

(Господа потийцы, обратите на эту смету свое внимание и поучайтесь, как должно экономничать, чтобы, расходуясь по средствам, не прозакладывать и не запродать, как сделали вы, участь города - разным проходимцам).
Три месяца тому назад, вычислив все указанные нами ресурсы г. Сухума, начальник округа просил ходатайства губернатора о введении в Сухуме нового городового общественного управления, так как окружное присутствие, после всестороннего обсуждения этого вопроса, признало вполне возможным внести его в полном объеме.

VII

Так как будущая сила и рост древней «Диоскурии» (Сухум) зависит от культурных успехов его округа, то взглянем теперь на мертвое богатство Сухумского округа, на нашу Швейцарию, на причины застоя ее производительных сил; посмотрим, что нами сделано за прошлые и настоящие годы ее оживления.
Сухумский округ занимает площадь 7.269 квадратных верст. По климатическим, почвенным и топографическим особенностям он делится на две части: на нагорную - малокультурную, и низменную - доступную для самой высокой культуры.
Первая из них - горная полоса - занимает несравненно большую площадь, чем вторая, и расположена на южных отрогах Главного Кавказского хребта, опускающихся гигантскими складками к Черному морю, сплошь покрытых курчавым лесом, с умеренным климатом. Хотя эти высоты официально признаны малокультурными, но плуг пахаря найдет здесь много мест, которые прекрасно вознаградят его труд. Вся нагорная полоса принадлежит казне. Самая высокая часть этой полосы - 7 тысяч футов над уровнем моря - пред-ставляет границу лесов и начало альпийских лугов. Какое изобилие здесь пастбищ, какие грандиозные виды, озера, кишмя кишащие рыбой, даже не нанесенные на карту, какие пахучие травы для мелкого скота, который пасется здесь в летние месяцы. И этим богатым промыслом завладели многие мингрельцы, и здесь, на такой высоте, абхазцы уже оттиснуты ими вниз на юго-запад. Ниже альпийских лугов идут леса. Лес этот представляет непролазную в большинстве чащу, даже и на кручах гор. Плети колючего шиповника вертикально струнами натянуты до 7 сажень высоты, целой сетью уснащают громадные деревья, превращая их кудрявую листву в какой-то при-чудливой формы колтун. Есть места, куда еще не ступала нога человеческая. Гигантские сосны, буки, глядя на которые шапка валится, вековые дубы, каштаны, широковетвистый волошский орех, густая как щетина кавказская пальма и др. породы как залежалый товар - все это от времени валится, гниет и в иных местах вместе с застоявшейся влагой порождает мириады микроорганизмов, способных заразить человека злокачественной лихорадкой.
Горные речки, полные форели, с быстротою курьерского поезда несутся к морю. Есть удальцы, которые и теперь, даже при совершенной неприспособленности их для сплава рискуют, с головокружительной быстротой, на маленьком челноке доплыть до моря.
Вся эта горная полоса с альпийскими лугами и поросшая гигантским и очень ценным лесом принадлежит, повторяю, казне и нужно сожалеть, что для правильной эксплуатации этих лесных богатств (мачтовый и поделочный лес) пока ничего еще не сделано. Нет удобных дорог в те центры леса, которые назначены к эксплуатации и колонизации, нет просек, не расчищены для сплава горные речки, хотя все это с лихвою окупило бы затраты казны, конечно, только при надлежащем контроле со стороны правительства.
Вот что нам известно из официальных источников о доходности этих казенных земель три года тому назад в момент передачи их из военно-народного управления в распоряжение министерства государственных имуществ.
Более полумиллиона десятин чрезвычайно ценного леса не давало и не дает по настоящее время никакого дохода. 145 тысяч десятин прекраснейших пастбищ приносило только 700 рублей дохода в год.
После передачи этих земель министерству государственных имуществ, несмотря на отсутствие правильной эксплуатации, доход, как нам сообщали, сразу поднялся. Нам известно, что министерство государственных имуществ уже разрабатывает намеченные нами насущные вопросы для этой полосы Сухумского округа и может быть в скором будущем и выполнит хотя бы часть своих задач.
А теперь скажем несколько слов о культурной населенной полосе Сухумского округа, которая занимает всю низменную часть абхазского побережья Черного моря от р. Ингур до г. Гагры. Это полоса довольно узка и только в Самурзаканском участке достигает ширины 25 верст, в Гаграх она постепенно суживается и заканчивается клином. Полоса эта изборождена поперек массой горных речек, тоже быстрых во время таяния снегов. В период же усиленных дождей эти речки вздуваются и, разливаясь очень широко, пробивают нередко для себя новые русла, благодаря чему исчезает много по-севных полей.
Перемена русла, например, реки Кодора в своем устье в последний год разорила многих помещиков и крестьян. Пустая сравнительно затрата на укрепление в некоторых местах берегов этих речек могла бы предотвратить разрушающее действие их во время половодья, но абхазцы, к несчастью, не обладают необходимыми знаниями, запасом денег, а главное, - у них нет необходимого единения, а без инициативы местного начальства они бессильны приступить к этого рода общественным работам. Такие же общественные работы должны быть предприняты администрацией и для оздоровления местности.
Каждая горная речка при впадении в море ведет с ним ожесточенную борьбу. Волны моря забрасывают устье песком и гравием, образуя так называемые «бары». Маленькие речушки, не будучи в состоянии пробить для себя русла чрез них, разливаются и застаивают у самого моря массу воды, представляющую из себя гниющие болота, поросшие лесом, кустарником и папоротником. Вот эти-то болота и есть настоящие очаги лихорадок. В таких антисанитарных условиях находятся: с. Гудава, Репи, Илори, Очемчиры, Бамборская поляна и Пицунда. Улучшения санитарных условий в этих пунктах путем правильного дренажа местности необходимо выполнить возможно скорей.
Средняя температура низменного абхазского побережья почти та же, что и в Сухуме, но жизнь не везде так здорова как в этом пункте. Благодаря разливу горных рек эта полоса представляет повсюду богатую аллювиальную довольно рыхлую почву, доступную самой высокой культуре. Но здесь поражают внимание наблюдателя те же недостатки в путях сообщения, как и в нагорной полосе, для сбыта сельскохозяйственных продуктов. Нет шоссированных дорог, и обыкновенные дороги на глинистой почве по причине проливных дождей совсем почти не допускают доставку продуктов к морским пристаням. Благодаря этому производительность этой чреватой почвы не приносит и десятой доли того, что может она дать сельскому хозяину при ведении интенсивного хозяйства. Традиционные способы обработки почвы эпохи золотого руна практикуются и доныне: колонизация свободных земель среди абхазцев не заставила аборигенов страны взяться за ум и на легальной почве мирно конкурировать с пришельцами (этому помогут разве только сельскохо-зяйственные школы), напротив, неудачная колонизация вызвала ненависть к «новшеству» и к колонистам, отчего избавится разве только будущее поколение абхазцев. И вот как результат этого мы видим, что 21 тысяча десятин самой почти чреватой почвы, что занимают колонисты в округе, ничем почти существенно отрадным не отличается от абхазской культуры земли: все та же кукуруза выручает их во всем, пропитывает и служит на уплату налогов, да еще есть табак, которым здесь занимаются только колонисты из малоазиатских армян и греков. Те из администраторов, которые предполагали, что эти малоазиатские табаководы явятся учителями своего дела для абхазцев и русских, глубоко ошиблись: перенимать искусство культивировать это «чертово зелье» никто от них не хочет, да и не может конкурировать с такого рода учителями, как эти малооб-щительные выходцы, превратившие табаководство в округе в свою исключительную монополию. В продолжении целого десятилетия они хищнически истощают табаком почву нашего побережья и доведут ее до полной негодности под посевы других культур.
Нужно видеть как алчно налетели на наше побережье целые тучи этих непрошенных представителей хищнического хозяйства, как они спешат высосать плодородную почву и превратить ее в пустырь, как сильно им в этом помогают греческие представители различных табачных фабрик, давая им по 50, по 100 р. вперед неимущим на аренду земли и первоначальные обзаведения, выгадывая из этого для себя львиные барыши. «Куйте железо, пока горячо!», - говорят они своим землякам. Когда эта земелька истощится, тогда уезжают на далекую родину с полными карманами богатства, которое при иных условиях служило бы постоянным довольством для абхазской страны и их будущего поколения.
Мы не настолько наивны, чтобы верить словам этих малоазиатских выходцев, что они культивируют заросли, «новь», и этим увеличивают количество обработанной земли в округе. В высшей степени эгоистические наклонности, обособленная жизнь этих людей, их нравы, обычаи и даже отвратительный способ облекать себя в разноцветное лохмотье - положительно чуждо, антипатично и отталкивающим образом действует и на абхазцев и на русских.
Нам известно, что министерство государственных имуществ уже заметило вредный характер такой эксплуатации земли и сделало свои распоряжения в Сухумском и Черноморском округах. Но, как видит читатель, эти распоряжения мало действуют.
Среди колонии «греков» нет ни одного такого, в котором не было бы до 30 семейств турецких подданных.
Насколько эти малоазиатские выходцы чужды общегосударственным интересам, можно судить уже из того, что облагодетельствованные из них колонисты, которым дали в собственность по 30 десятин земли на душу, наживаясь, куда-то улетучиваются, замещая на свои места земляков, а поэтому, несмотря на десятилетнюю и более давность существования этих колоний, ни один из них не говорит ни на русском и ни на одном из местных наречий.
Мингрельцы, как элемент колонизации в Абхазии, тоже носят в себе отрицательные свойства. Все средства отучить абхазцев от традиционного порока - «воровства рабочего скота» - по нашему мнению, безуспешны только потому, что поселенцы из мингрельцев практикуют «воровство» еще в больших размерах и еще менее исправимы, чем абхазцы. Подбавляя такую закваску среди абхазцев, мы создаем сами заколдованный круг для администрации, поставленную этим в совершенную невозможность успешно бороться с порочными членами абхазских общин, способных довести мирного землепашца путем воровства до окончательного обнищания.
Кроме того, мингрельцы систематично, с ловкостью только им присущею, захватывают у абхазцев путем разных «каверз» земли в свои элегантные ручки и, говоря фигурально, «засасывают» абхазцев.
Торжествующие мингрельские духанщики и торгаши, начиная с Очемчир, Сухума, Гудауты и кончая Гаграми, - являются повсеместно на побережье монополистами торговли, передовым авангардом поступательного движения Мингрелии, засасывающей в настоящее время, незаметным образом для поверхностного наблюдателя, абхазцев в свою многогрешную утробу, но это засасывание абхазцев производится ими вежливо, галантно и даже с приятностью. Князья и дворяне Мингрелии женятся на абхазских княжнах и ни в каком случае не отказываются от их приданного - земель в Абхазии. Такого приращения земель путем браков, суровые абхазцы проделать не могут, и если получат приданное за женой из Мингрелии, то чаще всего не землей, а чем-нибудь другим. В галантности общения, так нравящейся женщинам, абхазцы конкурировать с мингрельцами не могут, хотя и их вежливость могла бы послужить для россиян образцом, достойным подражания.
Самым могучим орудием для засасывания абхазцев мингрельцами служит традиционное презрение абхазцев к торгашеству и антипатия их к городской жизни. В Сухуме, в Поти, в Очемчирах и Гудаутах нет до настоящего времени ни одного дома, принадлежащего абхазцу: они предпочитают жить хуторской жизнью вдали от греха и соблазна современной цивилизации. Мингрельцы после войны этим пользуются в самых широких размерах; они заполонили собою все вышеуказанные городские поселения, чуть ли не каждый открыл там лавочку, духан или склад для кукурузы, и скупают ее у абхазцев (страдающих, к слову сказать, хроническим безденежьем) в обмен на товары их дешевой лавчонки, всевозможного галантерейного и мануфактурного брака, доставленного из Одессы. Торгаши властно диктуют цены на кукурузу, единственный продукт земли, доставляемый абхазским селянином на рынок. Последний и не подозревает, что чумазый, в образе приятного во всех отношениях торговца- мингрельца и неприятного армянина, уже давно как «домовой» хозяйничает у него в закромах и на пашне. А между тем, до последней войны Колупаевы и Разуваевы обеих этих народностей не осмели-вались и носа показать на абхазское побережье.
Торгаш-мингрелец, как только он пускается во все нелегкие своего изворотливого и изобретательного на всевозможные каверзы ума, в образе «чумазого» страшнее и зловреднее всех наших Тит Титычей, но симпатичнее «Ахметки», фигурирующего в «Хаджи-Мурате». Насколько абхазцы поддаются влиянию мингрельцев, лучшей иллюстрацией служит та часть Абхазии, которая теперь носит название «Самурзакань». Эта часть граничит по р. Ингуру с Мингрелией и подвергалась все время ее воздействию. Вот что вышло из этого. Абхазцы Самурзакани не говорят уже на своем родном языке, не говорят ни по-грузински, ни по-русски, а по-мингрельски, на языке, который не имеет письменности, своей печатной азбуки. Нравы там тоже подверглись сильному изменению и дурно отозвались на сословных отношениях дворян к крестьянам. Последним туго, очень туго пришлось оттого, что абхазские князья и дворяне Кодорского ущелья и Самурзакани стали усваивать высокомерное обращение, какое практикует искони дворянство Мингрелии к своим крестьянам.
Хуже же всего, что абхазское дворянство старается забыть, что оно принадлежит к горским племенам, и стало выдавать привилегированные аграрные преимущества мингрельских дворян за свои. Будущее поколение крестьянства Абхазии не скажет им за это спасибо.
Чтобы понять, насколько грандиозно обезземеливание дворян, нужно знать, что из 50 тысяч десятин, отмежеванных самурзакан- ским дворянам в Гумистинском участке, в руки мингрельских дельцов перешло не менее трех четвертей.
Всмотритесь в историческое прошлое несчастной маленькой Абхазии, на ту роковую роль, которую играла в ее злосчастной судьбе коварно - интригующая Мингрелия, и тогда вы выясните себе, кто и в какой степени был истинным виновником всех пережитых абхазцами бедствий.
Но мы бессильны открыть таинственную завесу прошлых событий на нашем побережье, а поэтому постараемся ограничиться задачей более скромной.
Читатель должен знать, что несмотря на сходство обычаев, обрядностей, нравы Мингрелии и Абхазии, по существу, очень различны: каждая их этих народностей имеет свои догматы нравственности. Абхазцу присущи добродетели и недостатки горцев, и если эти добродетели за последнее время изменили свои высокие качества, то только благодаря воздействию мингрельцев, которые после турецкой войны запрудили Абхазию своими духанами и просвещали их вдоволь и беспрепятственно теми доктринами мудрости, которые должна знать «наивная муха», находящаяся поблизости «паука» и его ловко раскинутой паутины.
Только некоторые единичные личности из абхазцев поняли вкус этой науки, и сами стали практиковать ее, но, к сожалению, не на своих учителях (до этого еще никто не додумался), а на своем же брате - абхазце. Но таких «калеченных, порочных» абхазцев, повторяю, только одна горсточка, да и та не обладает той неумолимой устойчивостью к запутавшейся в его тенетах жертве, какою отличается мингрелец.
Мне совсем недавно пришлось наблюдать случай, как один из абхазцев, в сеточку которого попалась слишком доверчивая жертва, положительно переполошился, когда некоторые из влиятельных князей обратились к его великодушию и благородству. Абхазец был из дворян. Он немедленно разорвал контракт, хотя и лишался при этом 200 десятин очень ценной, при самом море, земли.
Мингрелец при каждой удачно совершенной каверзе радуется ей как дитя и «бахвалится» этим среди односельцев, точно совершил подвиг, рекомендующий его высокий ум, силу, достойную удивления и подражания. И, действительно, в производстве каверз мингрельцы соперничают друг с другом. В таких подвигах хитрость и ум мингрельца поразительные. Измышляя ловкую проделку, он над ней изощряет все свои интеллектуальные силы, - лишь бы она вышла почище, чем подвиг соседа. Каверзное бахвальство и все свои фокусы они применяют не только в деле коммерции, в промышленности, но и во всем.
Иностранцы боятся их коварства и открещиваются от них в тех случаях, когда это возможно. Даже рабочая и крестьянская сила заражена этой нравственной порчей, а поэтому применять ко всему этому принцип «Laissez faire laisser passer»(6) даже уже никак нельзя, - необходимы соответствующие меры и узаконения, потому что в этом случае не играет роль таинственное свойство человека передавать потомству свой тип, - а просто «умственный разврат», если позволят нам так выразиться. Благодаря этой напускной порче, в Гурии сложилась поговорка: «Ты поступил как мингрелец!».
Эти противообщественные инстинкты разорили многих дворян в самой Мингрелии (многие из них поплатились всем своим достоянием), подорвали успешность дела лесопромышленника Сибиряко- ва, были косвенной причиной банкротства нескольких французских и бельгийских кампаний по эксплуатации леса, и являются основной причиной, почему богатая Колхида чужда теперь частных предприятий русских и иностранных капиталистов, которые могли бы обеспечить государству задачу оживить, заселить и культивировать потийские трясины и болотистые заросли.
Хуже всего пришлось той ничтожной части колонизации абхазского побережья, которая составилась из русских переселенцев внутренних губерний, пережитые невзгоды которых так извратил «самоназванный путешественник» Розов.
Нужно знать, что население Сухумского округа равняется 77 тыс. душ. В число их входит 63.822 души абхазцев. На долю колонистов приходится цифра 5.313 душ, и занимают они, как нами было уже сказано, 21 тыс. десятин земли. Из этого числа разношерстной колонизации русских, по преимуществу хохлов, всего только 800 душ, а поэтому за наделением их 10 десятин на дым, вся оставшаяся земля, отмежеванная от провинившихся в последнюю войну абхазцев, перешла в собственность: греков (2.192 души), мингрельцев (1.472 души), армян (698 души) немцев и эстов (875 душ).
Тифлисской газете должно быть неизвестно, что в силу высочайшего указа «Абжаквинская дача» в 40 тысяч десятин, лежащая рядом с Сухумом, была предназначена исключительно для поселения безземельных крестьян из внутренних губерний, а между тем вся эта дача роздана мингрельцам, грекам, армянам, немцам и одному лишь «российскому безземельному пахарю» не далось из нее ни клочка.
Оказывается, значит, что вопреки «причитаниям» этой газеты, русских выходцев, как она обманывает исстрадавшегося, полузамученного известным «мыканием» мужика-переселенца, на сухумском побережье меньше всего, и факты доказывают, что их наделы меньше по величине, хуже по качеству и находятся не в таких здоровых местах, как земли других колонистов. Для грека и армянина все невзгоды выкупаются табаком и поддержкой своих капиталистов; эти «богатеи» могут все купить и подкупить.
Мингрельцев абхазские конокрады своим воровством не разоряют, они сами способны других обидеть, немцы и эсты имеют преимущества жить в двух верстах от Сухума, сбывая самым выгодным образом продукты своего хозяйства, значит одному русскому «мужичонке», как бедному Макару, и здесь тошнее всего пришлось. Одна только деревня Владимировка сносно живет, а остальные деревушки: Бакланка, Черниговка, Полтавская страдают и оттого, что их усадьбы поместили в самых нездоровых, лихорадочных низинах и ущельях, страдают и от бездорожья, и от беспомощности в борьбе со скотокрадством мингрельцев и абхазцев. Кроме того, их страшно тяготят казенные долги: за 37 семействами селения Полтавского числится, например, казенного долга за ссуду в первые годы переселения мукой - до 4 тыс. рублей, за шесть лет пребывания в своей горной трущобе, при глинистой, совсем малоплодородной почве, малярийности ущелья, разоряемые скотокрадами, медведями и кабанами - любителями их посевов, и соседями - греческими колонистами с. Ольгинского (получившими до 30 десятин надела), все время ухитрявшихся с помощью разных каверз пользоваться 150 десятинами их лучшей земли, и в довершении всего вырубивших на их участках для своих надобностей лучший строевой лес (оставляя свой про запас) - селение Полтавское никогда при таких условиях и не оправится. Может ли эта деревня с 37 обнищавшими донельзя семьями уплатить 4 тыс. рублей ссуды? Во всей этой деревне имеется всего 3 лошади, и те принадлежат кулаку этой несчастной деревушки. В довершение всего, этому кулаку (Вороной) удалось, вместе с другой силой, которая совсем уже не по плечу крестьянину, завладеть в свою выгоду той помощью, которую пожелал оказать «полтавцам» бывший начальник края князь Дундуков-Корсаков, приказавший дозволить «полтавцам» вырубить и продать 9 тыс. пудов пальмы из отведенного в их пользование леса. «Эта пальма», как выразился начальник края, «предназначалась на уплату их долга казне за ссуду мукой». Случилось же так, что вместо 9 тыс. пудов в их лесу вырубили 70 тысяч пудов (пуд пальмы продавался в Сухуме по 1 р. 20 к.) и из всего этого богатства, уплывшего в Англию, на долю «полтавцев» не досталось ни одного рубля в уплату их долга, в чем даже сама казна была заинтересована.
В другой раз в своих очерках я более обстоятельно охарактеризую колонизацию нашего побережья, а теперь очередь ответить местной газете, затронувшей этот печальный вопрос тенденциозным криком: «Довольно!»
Наше мнение, что на свободные земли в Абхазии из чувства справедливости могут претендовать только абхазцы, но никак не протежируемые «газетой» мингрельцы, которые в пору независимости Абхазии не смели и ноги поставить чрез пограничную между ними р. Ингур.
Поселять же среди абхазцев ради общегосударственных и культурных целей следует только таких пахарей-колонистов, которые могут быть всего менее вредными для экономического благосостояния абхазцев в будущем.
Самой настоящей миссией России среди абхазцев может быть только та, которая стремится изменить их быт, нравы, привычки, наклонности в таком направлении, чтобы они соответствовали в будущем наибольшей сумме социального и индивидуального счастья, т.е. в стремлении сделать абхазца физически более сильным, нравственно более совершенным и умственно более развитым...

IX

Месяц тому назад, во время проезда через Сухум комиссии, назначенной для осмотра шоссейных работ генерала Анненкова между Новороссийском и Новым Афоном, благодаря любезности заведующих технической частью этих работ, военного инженера, штабс- капитана Гофмана, сопровождавшего комиссию, является возможным сообщить для интересующихся следующие сведения о положении и количестве выполненных работ на этом, пока еще не оконченном шоссе. Свои сообщения я начну с участков, расположенных от Нового Афона к Новороссийску.
От Нового Афона до Белой речки - 24 версты. Местечко Гудауты находится среди этих двух пунктов. Земляные работы, искусственные сооружения (мосты, трубы, лотки и пр.) и шоссировка на всем этом пространстве закончена, за исключением только второй укатки шоссе железным катком. Откосы на плавучем грунте надолго обеспечены от сплывов. Моста нет только через реку Бакланку, переправа чрез нее производится на пароме.
От р.Бзыби до Гагр - 20 верст; земляные и мостовые работы и заготовка щебня вполне закончены. Рассыпан щебень только на 9 верстах. Мосты имеют устои по преимуществу каменные. Трубы, за исключением десяти, каменные и бетонные.
От Гагр до реки Хошупсе - 15 верст. На этом пространстве произведены крупные и дорого стоившие работы, которые обошлись приблизительно около 400 тысяч рублей. Высота откосов скальной выемки доходила до 25 сажень. Необходимо было устроить на большом протяжении подпорные трубы. На дороговизну и трудность работ влияла также и глубина оврагов, благодаря которым нужно было давать большую величину отверстиям мостов, не ставя промежуточных быков. На этом участке все работы закончены.
От Хошупсе до Сочи - 48 верст. Земляные работы выполнены полностью, мостовые же сооружения закончены только начиная с р. Хошупсе до р. Кудепсты - 24 версты и от р.Агуры до Сочи - 12 верст. На остальном пространстве, кроме мелких мостов, находятся в работе 4 больших моста чрез реки: Хоста, Кудепста, Мацеста и Хошупсе. Через реку Мацесту мост строится на каменных опорах, а чрез р. Хошупсе - деревянный, с отверстием в 35 сажень; последний в половине ноября будет окончен. Не будет только мостов чрез две большие реки: Мзымта и Псоу; на первой из них имеется паром, на второй его нет, но предполагается поставить. Щебень заготовлен на пространстве 34 верст, но рассыпка его еще не начата. Для остальных 14 верст производится подвоз камня для щебня.
Имеющееся шоссе от Сочи до Туапсе построено несколько лет тому назад инженерами путей сообщения и находится далеко не в законченном виде; мостов нет, прошоссирована была только третья часть дороги, да и то во время дождей представляет очень плачевное зрелище.
Дальнейшие шоссейные работы генерала Анненкова находятся между посадом Туапсе и Новороссийском.
От п. Туапсе до с. Джубгы - 80 верст. Земляные работы все выполнены. На двух перевалах были произведены очень крупные скальные работы пространством до 28 верст. Производство скальных выемок представляло большие затруднения и расходы, вследствие сплошного скалистого строения грунта, хотя не требовали затрат на производство подпорных стенок, какие сделаны в Гаграх, но обошлось здесь дороже первых. Мостовые сооружения на протяжении 65 верст закончены, а на остальном 15-верстовом расстоянии находятся в работе. К числу незаконченных работ должно отнести мосты чрез три больших реки: Ту, Ничепсуго и Тенгинка. Не будут сделаны мосты только чрез две реки: Небуг и Огай; взамен мостов будет улучшена переправа чрез них вброд, для чего на дне реки, в местах брода, будут укреплены деревянные лотки, обеспечивающие русла рек от подмыва. Щебень заготовлен на 40 верстах, но не рассыпан; на десяти местах производится подвозка камня и его разбивка на щебень, а на остальном тридцативерстном пространстве шоссировка не требуется, потому что дорога проходит по скалистому грунту.
От Джубги до Новороссийска - 120 верст. Производство шоссейных работ на этом пространстве не входило в первоначальную задачу генерала Анненкова, которому было отпущено два миллиона рублей только на устройство шоссе от с. Джубгы до Туапсе и от посада Сочи до Нового Афона. Но, чтобы облегчить положение работ для «голодающих», явившихся на Черноморское побережье в плохой одежонке, наполовину без обуви и в положении сильнейшего изнурения, генерал нашел нужным с особого разрешения начать шоссейные работы также и с Новороссийска к Джубге. Работы на этом расстоянии были произведены на следующих участках:
1) По обе стороны д. Вуланки, на протяжении 6-ти верст сделаны все работы по устройству полотна, искусственных сооружений и шоссировки.
2) Спуск с Пшадского перевала и участок в д. Пшад - 5,5 верст. На этом пространстве произведены очень крупные земляные работы, построены все мосты и трубы, на 4 верстах заготовлен щебень, и половина его уже рассыпана, на остальные же полторы версты ведется заготовка камня и щебня для шоссировки.
3) На Михайловском перевале, на протяжении 7 верст, закончены тоже очень крупные земляные работы; все мосты на расстоянии 5- ти верст построены на каменных устоях, за исключением 4-х, построенных на деревянных устоях; каменные и цементированные трубы тоже все закончены. На остальных 2-х верстах производится постройка мостов и укладка цементированных труб. К шоссировке на Михайловском перевале только недавно приступили, сделана заготовка щебня на 2-х верстах, на остальном пространстве производится подвозка камня для битья на щебень.
На Пшадском и Михайловском перевалах приняты необходимые меры для обеспечения сплыва откосов глинистого грунта.
Преимущество нового пути, сделанного генералом Анненковым чрез Михайловский перевал над старым, местами только шоссированным, заключается, как объясняет штабс-капитан Гофман, в том, что высшая точка новой дороги на перевале находится на 30 с лишком сажень ниже высшей точки прежней дороги. Кроме того, при подъеме на перевал и спуске с него старая дорога делает такие частые спуски и подъемы, увеличивающие длину и неудобства пути, что окрестные жители зимой и осенью во время дождей принуждены были при провозе груза в Новороссийск брать его с собою не более 10 пудов.
На следующих 2 1/2 верстах, находящихся непосредственно за Михайловским перевалом к Новороссийску, шоссейных работ не производилось, а поэтому для проезда служит прежняя узенькая и грязная грунтовая дорога. В интересах окрестного населения было бы желательно, чтобы генерал Анненков разработал под шоссе и этот небольшой участок.
От только что упомянутого грязного участка до Геленджика - 15 верст. На этом пространстве земляные работы и искусственные сооружения покончены. Мосты все на каменных устоях с железными балками, за исключением двух, которые построены на деревянных устоях. Трубы каменные или цементированные. На 6 верстах щебень заготовлен и на одной из этих верст он рассыпан и укатан. Для дальнейшей шоссировки этого участка производится ломка и вывозка камня.
От Геленджика до Новороссийска - 38 верст. Шоссейные работы на этом пространстве все закончены, за исключением трех верст около Новороссийска, на которых, вследствие порчи, вызванной движением подвод с камнем для цементного завода, производится добавочная шоссировка и укатка шоссе. Все мосты сделаны на каменных устоях с железными балками, трубы тоже все каменные или цементированные.
Нам остается добавить, что если исключить из 120-тиверстного расстояния между Новороссийском и Джубгой 71 1/2 версту шоссированных участков, разрабатываемых генералом Анненковым, то остается значительный промежуток 48 1/2 версты, по которому приходится проезжать то долиной, то по наезженной целине, то по грунтовой дороге, разработанной местной администрацией. На этой грунтовой дороге (местами на ней имеются мосты, местами реки приходится проезжать вброд) по долине и на холмистых местах проезд удобен, но зато очень затруднителен по руслу рек...
За текущий год в печати не появлялось сведений о положении работ по постройке сухумо-новороссийского шоссе, за исключением разве коротенькой заметки, помещенной в одной из кавказских газет, в которой отрицается существование каких бы то ни было шоссейных работ генерала Анненкова на нашем побережье. «Шоссейные работы генерала Анненкова, - говорит корреспондент, - один миф!..».
Мы не беремся объяснить, чем руководствовался автор корреспонденции, изобретая фразу, лишенную всякого смысла, но грустно за результаты подобных сообщений: ком бесцельно брошенной грязи не только не поможет делу скорейшего окончания шоссе, в котором так сильно заинтересованы Сухумский и Черноморский округа, но, подрывая в обществе без достаточных оснований доверие к производителям работ, оскорбляя, а потому расхолаживая их добрые намерения, вызывает только нежелательные осложнения самого дела.
Теперь достоверно известно, что громадной длины шоссейные работы на нашем побережье поглотили не только первоначально ассигнованные 2 миллиона, но и новые 700 тысяч рублей, позаимствованных генералом Анненковым из сумм, предназначенных на другие общественные работы в России, так что даже в начале нынешнего лета шоссейные работы на нашем побережье, за недостатком денег, были сокращены в сильной степени. За последнее время работало не более 200 человек каменщиков и плотников и небольшое число мелких подрядчиков, заготовлявших для шоссировки камень и щебень. Штаты служебного персонала очень сокращены. Первое сокращение было сделано в марте, второе - в июне месяце. На работах остаются теперь заведывающий вторым участком, 4 производителя работ и в помощь им даны 2 техника. Взамен заве- дывающего технической частью работ военного инженера полковника Васильева, назначен штабс-капитан Гофман. Расход на весь этот персонал зимой (работы не будут производиться вплоть до апреля месяца) не превзойдет полторы тысячи рублей в месяц. Персонал служащих в канцелярии по хозяйственной части тоже уменьшен.
Нужно сожалеть о чрезвычайном сокращении работ за нынешнюю весну и лето; погода, благодаря отсутствию дождей, чрезвычайно им благоприятствовала и, нужно полагать, что, не существуй недостатка в деньгах, шоссе к предстоящей зиме было бы совсем окончено. Создавшаяся проволочка в окончании шоссе представляет здешним ливням во время зимы разрушить многое из того, что сделано по земляным работам и шоссировке в нынешнее лето. Все это, конечно, вызовет новые, совсем лишние, непроизводительные расходы со стороны казны.
В заключение нам остается сказать, что, критикуя работу генерала Анненкова на нашем побережье, должно помнить, что он начал у нас сразу два дела: за два миллиона он обязался построить сухумо- новороссийское шоссе и вместе с тем прокормить целую зиму, в качестве рабочих, до 20 тысяч голодающих - босого, полунагого люда, для спасения которого от голодного и сыпного тифа ему пришлось на те же деньги содержать большой штат дорогостоящей врачебной помощи «Красного Креста». Существует мнение, что эти непроизводительные затраты за голодающих обошлись ему очень и очень дорого.
Повторяю, нельзя не сожалеть, что денежные затруднения затормозили окончание сухумо-новороссийского шоссе, от существования которого и вспомогательных к нему ветвей зависит, возможно, быстрое заселение кавказского берега Черного моря, разработка под пашню его диких колючих зарослей (в своем роде, джунглей Индии), культурный подъем, оздоровление и богатство этого очаровательного уголка России.

X

По поводу неурожая в Кутаисской губернии

Тревожные сведения, появившиеся почти во всех кавказских газетах о неурожае, какой постиг многие местности Закавказья, в том числе и Кутаисскую губернию, общий голос раздававшихся требований возможно тщательнее и скорее изучить грозящее бедствие, побудили и меня, совершая свои поездки по Сухумскому округу, обратить исключительное внимание на степень неурожайности кукурузы - единственного продукта, на котором зиждется благосостояние жителей нашего побережья. В Самурзакани, во время уборки кукурузы, я пробыл в различных местах почти две недели, оттуда проехал в Кодорский и Гумистинский участки, побывал также и в Гудаутском участке. Путем личных наблюдений и тщательного опроса жителей я пришел к следующему утешительному выводу. В Самурзаканском, Кодорском участках урожай кукурузы получился выше среднего, и только в Гудаутском участке он является ниже среднего. Табак в Сухумском округе повсюду дал прекрасные сборы (в количественном и качественном отношениях), но, к сожалению, выгодами от этого продукта пользуются одни только греки- колонисты. Погода повсеместно благоприятствовала уборке кукурузы, табаку, винограда и только картофельные посевы и других овощей не удались, благодаря злейшему врагу наших хозяев - «медведке». Виноградарство у нас находится в зачаточном развитии и служит только для местного потребления, но обещает большие успехи; при надлежащем уходе французские сорта дают и у нас хорошее столовое вино, продающееся на месте по 60 к. бутылка, а в Москве и по рублю.
Итоги урожайности в Сухумском округе я называю утешительными, потому что в предпоследних своих сообщениях департаменту земледелия и сельской промышленности 10-го сентября о видах на урожай в Сухумском округе мне пришлось передавать совсем противоположные факты: «Наше побережье, - писал я, - испытывает небывалое отсутствие дождей, подпочвенной влаги уже недостает, рост приостановился, стебель в нижних частях окончательно одеревенел, все признаки, благодаря засухе, грозят неурожаем, и многие из хозяев решаются уже косить посевы кукурузы на корм скота...». Как видит читатель, надежды на урожай совсем печальные, но, к счастью, на другой же день по отсылке корреспонденции, эти мрачные предположения исчезли: разверзлись, наконец, хляби небесные, полил благодательный дождь и, благодаря нему, посевы кукурузы совсем оправились. Сельчане-хлебопашцы вздохнули полной грудью, чувствуя, что страшная тяжесть совсем неожиданно упала с их плеч, а Сухумский округ блестящим образом поддержал свою репутацию исключительных выгод для земледелия.
Оказывается, что сообщения от 10-го сентября других корреспондентов Кутаисской губернии были еще безотраднее и, как только департамент констатировал эти печальные виды на урожай в Закавказье, поднялась та тревога и в обществе и в газетах, о которой я говорил в начале своей статьи. «Кавказ» в одной из своих передовиц, цитируя сведения корреспондентов департамента и газеты «Иверия», между прочим, указывал, что «Кутаисской губернии в нынешнем году предстоит испытать недостаток в продовольствии». Этот грозный вывод теперь, когда урожайность окончательно определилась, не имеет уже прежнего общего значения.
Пострадала от полного неурожая в Кутаисской губернии только Имеретия; Абхазия же и Мингрелия, благодаря дождям, избежали этой участи. Но так как только эти две последние провинции Западного Закавказья за прежние годы давали тот громадный избыток кукурузы, которая потом экспортировалась миллионами пудов за границу, то «недостаток в продовольствии для жителей Кутаисской губернии» не может уже случиться.
Этими доводами мы совсем не желаем умалить несчастья, постигшего Имеретию, где жители действительно испытывают в настоящее время не только полный неурожай, но даже и виноград, который за прежние годы был единственным и существенным подспорьем незначительных доходностей их хозяйства.
Сельчане Имеретии могут себя утешить только тем обстоятельством, что им не предстоит испытать тех ужасов голода, которые выпали недавно на долю крестьян внутренних губерний России, и необычайного подъема цен у них на кукурузу нельзя ожидать уже никак. В Мингрелии (в Зугдидском и Сенакском уездах) урожай нынешнего года более чем хорош, а в Самурзакане, как мы уже говорили, он выше среднего, а потому избыток кукурузы, без сомнения, по дешевой цене пойдет в Имеретию. Если принять во внимание статистические данные об урожайности за целое десятилетие, опубликованные бывшим кутаисским военным губернатором генералом Гросманом, если верно исчисление в урожайные годы 1882 - 1883 годах, что сбор кукурузы в Кутаисской губернии доходил до 45-48 миллионов пудов, а в годы средней урожайности до 25 миллионов пудов, то исключив из последней цифры 15 миллионов пудов кукурузы на внутреннее потребление и на обсеменение полей населения губернии, остается для пострадавших местностей Закавказья очень почтенная цифра.
Ко всему сказанному должно добавить, что прекрасный урожай хлебов в России и таможенные затруднения с Германией дают возможность скупщикам приобретать хлеб дешево в Ростове для отсылки в пострадавшие от неурожая местности Закавказья. За недостатком сбыта крестьяне и казаки Северного Кавказа продают пуд ржи по 25-30 копеек. Приняв в расчет, что от Ростова до Поти фрахт пароходных обществ не превышает 5 копеек на пуд муки, можно быть вполне уверенным, что цены на хлеб в Имеретии за эту зиму должны быть самые небольшие, если только скупщики не войдут в стачку и искусственными мерами не поднимут цен. Но против таких проделок должна быть настороже и администрация и само общество.
19-го ноября в Поти прибыл уже из Ростова пароход русского общества «Трувор», нагруженный 147 тыс. пудов муки, предназначенной для местностей, пострадавших от неурожая в Эриванской губернии; говорят, что благодаря «гешефтмахерству» скупщиков цена на пуд муки в некоторых местах Эриванской губернии доходит до 1 р.60 коп. Было бы целесообразно для городских заправил г. Эривани выслать немедленно в Ростов своих специальных скупщиков. Только этим путем можно повлиять решающим образом на понижение цен и облегчить тяжелое положение пострадавших селян.
В заключение мы находим нужным прибавить, что сведения об урожайности Кутаисской губернии нами были посланы в редакцию «Кавказа» в начале ноября месяца, и хотя я сам видел, как почтовый чиновник в Новом Афоне положил мое письмо в общий пакет, предназначенный в Тифлис, тем не менее, к моему крайнему огорчению, оно не дошло до редакции.

XI

Историко-археологический музей Сухумского округа

В конце минувшего месяца начальник Сухумского округа полковник Бракер ходатайствовал пред надлежащей властью о разрешении учредить в нашем городе историко-археологический музей Сухумского округа. Нужно надеяться, что это ходатайство будет уважено. Кроме остатков древности, имеющих значение в археологическом отношении, в музее будут находиться коллекции: нумизматическая, энтомологическая, образцы древесных пород и минера-логических богатств Абхазии и Самурзакани, а также и образцы местных произведений страны и фотографические снимки наиболее достопримечательных и живописнейших местностей округа, вообще все то, что может интересовать желающих ознакомиться с краем и способно дать им представление о нем во всех отношениях.
Музей будет состоять в ведении начальника Сухумского округа, причем для заведования им предполагается избрать одного из интеллигентных лиц, постоянно проживающего в г. Сухуме, известного своим знанием местной археологии и могущего быть полезным для целей нового учреждения. Избранное на эту должность лицо будет выполнять свои обязанности без всякого вознаграждения.
Кроме начальника округа, заведующего музеем, почетных попечителей, обязанность сотрудничества в этом деле будет лежать также на участковых начальниках и полицмейстере гор. Сухума.
На обязанности почетных попечителей и, главным образом, заведующего музеем будет лежать забота по приисканию и пополнению музея предметами древности и коллекциями, собирание объяснительных сведений, могущих иметь значение в археологическом, историческом и этнографическом отношениях. Почетные попечители Музея в собраниях своих под председательством начальника округа могут избирать почетными членами всех лиц, оказавших более или менее значительные услуги музею своими исследованиями, безвозмездным пополнением коллекций, денежными взносами на их приобретение и, вообще, оказавших услуги по устройству и расширению музея.
Роль главного почетного покровителя историко-археологичес- кого музея Сухумского округа, несомненно, будет принадлежать кутаисскому военному губернатору.
Составление подробного устава и правил музея в данное время, до устройства и окончательного развития этого начинания, признается преждевременным. Приступить к устройству музея решено
только по одобрении и утверждении ходатайства об этом пред подлежащим начальством.
Временно, впредь до изыскания средств на наем помещения для музея, собираемые коллекции предполагается хранить в одной из комнат квартиры начальника округа, которая будет доступна для всех посетителей.
Нам остается только выразить благие пожелания инициаторам и учредителям этого прекрасного и полезного дела. Сухум и его округ в историко-археологическом отношении богаты памятниками величайшей древности, о некоторых из них много уже говорилось, но есть и такие, которые могут быть найдены только путем тщательных исследований и раскопок.
Существенную пользу местный музей может уже оказать тем, что будет беречь все ценные в историко-археологическом отношении находки от поползновений наезжих «венских евреев», промышленников, настоящих хищников по части скупки за бесценок таких находок древности, которые потом продаются ими за границей с громадными барышами и которые в этом случае являются для нас навсегда потерянными. Где, в чьих руках, в каких музеях хранятся ценные археологические находки, принадлежащие нашему побере-жью, и в чем они заключаются, для Сухума, более всего заинтересованного в этом, неизвестно.
С археологической целью побережье наше посещалось многими туристами и учеными, но серьезных изысканий и раскопок пока не производилось в нашем округе.
Для возникающего музея в Сухуме чрезвычайно важно сыскать поддержку и руководительство по собиранию и классификации коллекций ученых членов московского археологического общества, соединиться с ними для общей заботы в такой форме, чтобы исто- рико-археологический музей Сухумского округа являлся бы отделением центрального московского императорского археологического общества. Тогда, нет сомнения, многие из археологических находок, которые собрала у нас графиня Уварова и другие ученые исследова-тели, будут перенесены в местный отдел, потому что в настоящее время начинает преобладать мнение о некоторых преимуществах местных музеев над центральными...

XIII

О постройке шоссейного пути между Сухумом и Зугдидами

Без шума начато у нас очень важное дорожное сооружение для жителей Сухумского округа - соединение г. Сухума удобным шоссейным путем с Зугдидами. Дорога эта очень важна для жителей округа в экономическом отношении, потому что связывает его с остальным Закавказьем, так как от Зугдид до станции Ново-Сенаки железной дороги уже, как известно, имеется прекрасно устроенное шоссе. Устройство шоссе всецело поручено начальнику Сухумского округа, полковнику Браккеру, опытному в этом деле, потому что за время его пребывания в качестве начальника округа в Нальчике он уже руководил постройкой таких сооружений.
По просьбе полковника Браккера, для заведования технической частью постройки сухумо-зугдидского шоссе к нему был откомандирован саперный офицер, штабс-капитан князь Гурамов с несколькими нижними чинами в качестве инструкторов.
Постройку шоссе решено было выполнить подрядным способом, для чего своевременно были оповещены все желающие взяться за дело. Для надзора за подрядчиками и для контроля правильного расходования денежных сумм, выдаваемых им на текущие работы, была организована из выборных лиц от населения сельская строительная комиссия из дворян и крестьян Самурзаканского и Кодорского участков.
В этой комиссии участвуют по три человека от каждого общества. Деньги уплачиваются подрядчикам по мере исполнения ими известной части работ и тогда только, если комиссия найдет эти работы безукоризненно выполненными.
Нельзя не приветствовать такой именно характер организации работ, потому что при таких условиях невозможны злоупотребления, да и среди населения, на средства которого строится это шоссе, является полная уверенность, что при таком порядке шоссе непременно будет закончено и что с него не потребуют лишних денег.
Населению Кодорского и Самурзаканского участков тяжело было выполнить эту дорожную повинность, особенно крестьянам, не обладающим особым достатком, и хозяйство которых не ведется еще на рациональных началах. Повторяю, как ни тяжела была эта повинность, но крестьяне уже внесли по 9-ти рублей с дыма. Деньги эти уже сданы в сберегательную кассу сухумского казначейства: 44 тысячи рублей доставил туда начальник Самурзаканского участка и
30 тысяч - начальник Кодорского участка... Осталось довзыскать на обоих участках на постройку шоссе не более 15 тысяч рублей, но и эти деньги будут внесены к концу года.
На торги для постройки этого шоссе явилось до 20-ти человек из Зугдид, Новороссийска, Батума и Сухума. Подряд этот остался за следующими лицами:
1) 30 верст в Кодорском участке, где предстоят земельные работы полотна и шоссировка, взялся выполнить Яйя Абасопуло (опытный и знающий это дело подрядчик) за 1.630 рублей за версту. В число его работ входит очистка от леса полотна дороги, проведение боковых канав (глубиною 1 арш., шириною 1 сажень). Ширина полотна - 4 сажени, ширина шоссировки - 2 сажени, толщина шоссейной брони - 6-7 дюймов.
2) 40 верст шоссе в Самурзаканском участке (здесь полотно дороги уже давно существует, придется только подновить боковые канавы и произвести шоссировку) взялся выполнить житель сел. Чебуресхинджи, дворянин-абхазец Кваджа Экиртава за 1.264 рубля за версту. Торги производились в местечке Очемчирах в присутствии начальника округа, обоих начальников участков и сельской контрольной комиссии.
В настоящий момент, по собранным мною сведениям, за полгода работ в Кодорском участке 15 верст полотна дороги с боковыми канавами и 3 версты успел уже зашоссировать, и броня шоссировки настолько уже окрепла, что позволяет провоз по ней самых тяжелых грузов. В Самурзаканском участке работы идут не так успешно; на 9-ти верстах прежнее полотно, с грехом пополам, восстановлено, прошоссировано, но без укатки одна только верста.
В заключение нам остается заявить, что начальник округа и начальники участков сделали в этом деле много такого, за что селения Самурзакани и Кодорского участка должны быть надолго им признательны.
Нам остается добавить еще кое-что по адресу дворянства этих участков. Оно привлекается к отбыванию этой повинности в форме заготовки материалов для искусственных сооружений на этом шоссе и доставки леса на постройку мостов. Всех мостов, больших и маленьких, от 3 до 6 сажен, предстоит выстроить до 156. Самые же капитальные 4 моста чрез большие реки будут построены на земские суммы. Нужно пожелать, чтобы имущие не задерживали ассигнование этих сумм, потому что работы по искусственным со-оружениям могут вестись даже и во время зимы; работам этим не помешают дожди. Нужно надеяться, что дворянство Самурзакани и Кодорского участка, ввиду тех жертв, какие понесло крестьянство на дорожные сооружения, столь необходимые для поднятия экономического благосостояния всего населения, выполнят свою роль достойным образом. О более справедливой раскладке повинности, какая легла на их долю, они могут сами заботиться; местная администрация считает себя не вправе вмешиваться в такие вопросы, которые зависят от их общего соглашения...

XVIII

Путевые очерки Клухорского перевала Главного Кавказского хребта. Положение разрабатываемой тебердино-кодорской тропы, признанной имеющей первостепенную государственную важность. Значение этого пути для богомольцев и скотопромышленников Кубанской области. Цебельда и Дальское ущелье.

Месяца два тому назад я пообещал поделиться с читателями своими впечатлениями о Клухорском перевале, но путешествие это наделило меня такой жестокой простудой, слабая грудь вынесла такие передряги, что если я и делаю какие-то сообщения об этом, то только по милости врача Ашаровского, ухитрившегося законопатить разными снадобьями прорехи моих легких.
Случилось так, что начальнику Сухумского округа полковнику Браккеру заблагорассудилось пригласить и меня совершить, как он говорил, «интересную экскурсию» в горы, в малоизвестную местность подчиненного ему района, служащую для порочных абхазцев и карачаевцев-скотокрадов главным путем, через который проводятся ворованные лошади; абхазцы, выгоняя свой скот на летние горные пастбища, меняют в этих изолированных местах целые табуны краденых лошадей на таких же у вороватых карачаевцев Кубанской области. Полковник Браккер имел в виду свидеться с начальником Баталпашинского отдела и совместно с ним выработать необходимые меры для прекращения скотокрадства в той и другой местности.
Участниками экскурсии были: известный чуть ли не всему Кавказу полковник Г.К. Гватуа, поручик драгунского северского полка М.А. Кобиев, начальник Гумистинского участка г. Свистун, когда мы растянулись гуськом по лепящейся в скале тропе, то вместе с всадниками милиции нас оказалось до 17-ти человек. Подвигались мы весело. Горный воздух вызвал прекрасный аппетит: заведовал провиантским путевым магазином г. Свистун, а поэтому наши желудки не были в обиде. Как хорошо дышалось, какое могучее имеют влияние горы на возбуждение в человеке жизнерадостного чувства; даже лихорадка полковника Браккера, пожелтевшего и поражающего слабостью своего организма, на третий день совсем исчезла, выдохлась и заменилась здоровым румянцем.
Мы находим необходимым охарактеризовать нынешнее положение тебердино-кодорской тропы, начиная от Сухума, вплоть до Клухора и далее.
От Сухума вы едете по берегу моря, по шоссе, которое направляется в сел Дранды; на седьмой версте вы сворачиваете под прямым углом в горы и едете почти вплоть до греческого сел. Ольгинского тоже по прекрасному шоссе на протяжении 22 верст по ущелью, которое вас непременно очарует. Но от водопада Барьял с. Ольгинского до Цебельды уже нет дороги, т.е. хотя она и есть, но она во время дождей на пространстве 15 верст положительно недоступна ни конному, ни пешему. Богатство климатических и почвенных условий Цебельды, благодаря такому положению дороги, недоступно для земледельца. Необходимо во что бы то ни стало продолжить шоссе вплоть до pp. Амткел-Ачадара и Амткел-Джампал, потому что за бродом через эти реки по дороге в Дальское ущелье грунт земли иной, не боится дождей и идет по сплошным залежам известняка, местами с прослойками из мергеля. Подъезжая к Богадскому мосту, заслужившему печальную известность отступлением русского отряда генерала Кравченко во время последней войны с турками, дорога лепится в известковой скале, на пространстве одной очень грозной и опасной версты. На этом расстоянии для дороги сделана выемка, как раз посредине совершенно отвесной скалы, на целую версту возвышающейся и как бы висящей над впадением реки Амткела в Кодор. При нашем проезде, в хорошую погоду, самые опасные 100 сажень дороги были по распоряжению инженера очищены, но когда я возвращался один с проводником и после только что выпавшего дождя, я понял все ужасы, какие она представляет; вверху и внизу тропы скала поднимается и опускается гигантской белой печью. Посмотришь вверх, страшно становится; громадные, висящие над вами глыбы известняка (его здесь называют трескун, после дождя он трескается и срывается с кручи) готовы ежеминутно сорваться и упасть на вашу голову с высоты 100 саж. Посмотришь вниз, голова кружится. После дождя я нашел тропу загроможденной громадными кусками камня, свалившегося сверху.
Когда я решился двинуться вперед, проводник подскочил ко мне и в страхе шептал, что необходимо проехать скорее и возможно осторожнее, без шума это пространство, и не разговаривать громко. Отсюда был виден, как на ладони, Богадский мост. Две глыбы известняка с обеих сторон сдавили р. Кодор. В этом месте он шумел и бился как бешеный: грохот его был слышен на 20 верст в окружности. Богатырями выглядели эти две скалы, они были соединены ви-сячим мостом длиною в 10 сажень. Но это был уже не тот качающийся от ветра мост из виноградной лозы, чрез который переправлялись войска генерала Кравченко и тысячная толпа измученных донельзя поселенцев, следовавших по его пятам, а несколько иначе перестроенный помещиком князем Г. Анчабадзе. Ему понадобился этот мост для прогона скота на летние горные пастбища. На месте моста из виноградной лозы были уложены 4 бревна с перилами. Громадные 4 дерева, растущие над самым обрывом этих двух скал к р. Кодору, и тут сослужили пользу; с вершины их к середине моста прикреплены какие-то деревянные крючья, поддерживающие прочность и устойчивость моста. Лесничий фон-Дервиз сообщил мне, что уже ассигнована некоторая сумма денег на постройку на этом месте железного моста. Мы посоветуем с своей стороны пощадить и не рубить 4 дерева, сослуживших такую историческую роль в прошлом, но кажется, что теперешний мост решено убрать. Как прогоняют по этому узенькому, зыблющему мосту скот - для меня положительно непонятно. Стоя на средине его, страшно глядеть вниз: высота 10 сажень отделяет вас от бешеной несущейся воды Кодора. Внизу он ревет и гложет скалы, как лютый зверь, запертый в клетке, а Дальское ущелье, освещенное солнцем, эта чудная панорама горной природы, подернутая синеватой думкой, как добрая мать, ласково смотрит на свое сердитое детище.
Но наша компания опередила меня, нужно было торопиться на своей «полукляче» догнать начальство.
До урочища Латы склон ущелья, по которому мы ехали, начинает делаться все положе и положе и, наконец, отбрасывает от себя к реке неширокие плоскогорья. Грунт из скалистого (известкового) переходит в глинистый или щебенистый, который и удерживается не только до Лат, но и в живописной цветущей долине, имеющей ширину не менее 150-200 сажень и в длины три с небольшим версты. Почва плоскогорья представляет аллювиальный слой, вынос растительной земли с гор. Среди долины у реки стоят еще прекрасно со-хранившиеся кирпичные стены казармы помещавшегося в ней в былые времена 21-го линейного батальона. Железная крыша казармы была снята инженером Далем для устройства дорожной караулки, построенной тут же рядом. Это дивное плоскогорье площадью 200 десятин принадлежит сухумскому епископу, и было предназначено для его летней резиденции. Но ни один из епископов здесь не только не жил, но и не посещал его. Все эти покинутые фруктовые сады абхазцев, удалившихся лет 15 тому назад в Турцию, остаются в забросе, земля не пашется, роскошным здоровым горным климатом никто не пользуется. Сторож угостил нас роскошным молоком и душистым медом. Отправившись далее, мы встречали часто такие поляны, немного поменьше, образуемые Дальским ущельем, громадные скалы которого сплошь покрыты щеткой нетронутого пока очень ценного леса. Вплоть до реки Чхалты местность состоит из перемежающихся между собою крутых откосов гор с полянами.
Грунт дороги каменистый и скалистый из трахита. Тропа до Чхалты сносная, ее можно легко разработать под колесный путь, потому что разработка трахита может быть произведена без помощи пороха - ломами и железными клиньями. Долина при впадении р.Чхалты в Кодор лежит на 1.500 футов над уровнем моря.
Едущий рядом со мной абхазец-миллиционер запел такую грустную, захватывающую за сердце песню, повторяя часто слово «Латы», что я невольно спросил его, о чем он поет. «Эта песня, - сказал он со слезами на глазах, - была сложена абхазцами, удалявшимися в Турцию. 5 тысяч душ Дальского ущелья оплакивали свой родной уголок, каждое деревце, выращенное ими».
Абхазцы Дальского ущелья - эмигранты - славились в бывшие времена необычайной воинственностью и грабежом, они были грозой не только для врагов, но и для владетельного князя Абхазии. Это была отчаянная вольница, их недоступное ущелье было в своем роде Запорожье для Абхазии. Для мирного преуспеяния страны нужно было ими пожертвовать.
Какая масса медведей и диких кабанов развелась в этом прекрасном, необитаемом в настоящее время Дальском ущельи! Какие дивные охоты могли бы здесь быть устраиваемы! Одинокие дорожные сторожа рассказывали мне, что стоит только в лунную ночь отойти сажен сто, чтобы встретиться лицом к лицу с мохнатым мишкой. До полутора десятка шкур этого зверя каждый из них продает в Сухуме. Ружья у них плохие и часто недостает зарядов.
Сторожка Чхалта, где мы нашли хороший ночлег, представляет узенькую полосу долины; р. Кодор образует в этом месте высокий полуостров, на вершине которого стоят развалины храма или бывшей древней крепости, сплошь укутанной деревьями и лианами. Я был сильно измучен и не мог туда пробраться. Сторож наловил нам удочкой прекрасной форели, но мы предпочли зарезанного барана, припасенного г. Свистуном.
От сторожки Чхалты мы повернули под прямым углом по руслу реки того же названия. За нами гремел камнями дико несущийся Кодор. Вся местность этого нового ущелья состоит из широких полян, покрытых покинутыми фруктовыми деревьями абхазцев. Мы обогнули поляны по вновь разработанной инженером Дикманом полутропе. Грунт этой дороги, - тот же легко разрабатываемый тра-хит, укрепляемый на косогорах корнями деревьев.
Пробираясь по чересчур уже вьющейся тропе г. Дикмана, вынырнув, так сказать, из мелких зарослей, пред нами сразу открылся дивный горный ландшафт, который навсегда сохранится в моей памяти. Мы находимся у мостика через реку Клыч, у хорошенького домика с железной крышей. В ней живет одинокий сторож и то только не больше полугода за летние месяцы. В другое время двор, двери и ставни наглухо забиваются. И это происходит в очаровательной местности, с почвою чрезвычайно пригодной для культуры; у моста чрез реку Клыч дорога лежит, по измерению инженера князя Бебутова, на высоте 2830 футов над уровнем моря, окружающая
растительность здесь роскошная, лес исключительно уже хвойный. Мы все без исключения не могли отвести глаз от грандиозной представившейся нам панорамы. Полковник Г.К.Гватуа, имеющий в Абастумане собственную дачу, заявил, что ничего подобного по красоте горной природы не видел на всем Кавказе, что Абастуман уступает в этом Клычу. Полковник Бракер В.А. подтвердил то же самое. Долины Абастумана обладают минеральными водами, несколько шире и его красивые дачи подкупают глаз. Клыч есть, бесспорно, заброшенная жемчужина для летних климатических станций на Кавказе. С правой и левой сторон узкой долины громоздятся пологие, а в некоторых местах полуотвесные скалы, покрытые хвоей, деревьями бука и пихтового тридцатисаженного леса. У вершин скал, меняющих постепенно свои очаровательные краски, темная зелень пихты как бы обрезана ножницами и переходит в веселый цвет горных пастбищ, увенчанных голым, блестящим на солнце гранитом. Сколько должна пролететь пуля, чтобы добраться до вершины напирающей на нас крутой горы, спросил я спутников? Версты две, а то и более, отвечали они, мечтательно любуясь красотой Клыча. Природа гор оказала действие, глаза у путников сверкали юношеским блеском, все были проникнуты восторженностью молодости. Неугомонный полковник Гватуа появился среди нас с мокрыми волосами, обтирая раскрасневшееся лицо полотенцем. Оказывается, он уже успел выкупаться в р.Клыче, бурлившей рядом с нами настоящим каскадом. Цвет воды был совсем молочный; мелкие пузырьки воздуха не успели еще выделиться; вода горного потока была холодна, как лед; десятки водопадов, которые грохотали в ущелье и которые рисовались на наших глазах тонкими ниспадающими нитями длиной в целую версту, вспенивали так воду Клыча, что мне чудилось, что я нахожусь в сказочной стране молочных рек, недоставало только кисельных берегов. «Вот она, где находится сухумская Швейцария, вот наши Альпы», - заговорили некоторые из нас, но пробудившийся будничный аппетит желудков спутников взял верх над их эстетическими восторгами, и мы с прожорливостью дикарей истребляли остальную половину барана г. Свистуна До перевала оставалось проехать 30 верст, но и об этом пути есть что сказать.
Перехожу к описанию самого перевала, потому что он то и служит ключом для общения Сухумского округа с Кубанской областью.
Достигли мы вершины Клухорского перевала Главного Кавказского хребта сравнительно очень скоро. Об этом можно судить уже из того, что проезд наш из Сухума вплоть до истоков реки Теберды Кубанской области (уже за перевалом) с ночевками и дневными передышками занял ровно 3,5 суток. Наше шествие сравнительно было медленное, мы не переменили в пути лошадей и все же на передвижение употребили только 27 часов (164 версты в гористой местности), на ночлеги и передышки употребили 43 часа. Исходя из сказанного, можно с уверенностью сказать, что на переменных лошадях, верхом, можно совершить этот путь в 2,5 суток, а на перекладных (существует вместо тропы в этом месте колесная дорога) от Сухума вплоть до ст. железной дороги Невиномысской можно будет проехать в 1,5 суток.
Чтобы теперешнюю довольно плохо устроенную тропу превратить в хорошую колесную дорогу, по словам инженеров, потребуется затрата около 1,5 миллионов рублей, а чтобы читатель не ужасался этой цифры, мы вынуждены вам напомнить, что река Терек на военно-грузинской дороге, подтачивая и разрушая все хитроумные скрепы этого шоссе, в иные годы вызывает ремонт до полумиллиона рублей.
Следует обратить внимание, что на постройку тебердино-кодор- ской тропы затрачено небольшими суммами в продолжение целого десятилетия всего только полмиллиона рублей, на 70 верстах она вырублена зигзагами в скалах.
Со стороны Сухумского округа эта тропа доведена инженером Далем (умер два года назад) вплоть до вершины перевала. Со стороны Северного Кавказа инженер Суходольский довел тропу тоже до вершины и для того, чтобы соединить эти две капитальные работы нескольких лет, для последнего остается разработать тропу на протяжении только одной версты. Но эта верста - одна сплошная скальная работа и требует затраты около 20 тыс. рублей. Инженер Суходольский наметил происхождение ее, по нашему мнению, чрез-вычайно удачно. Она пройдет над ледником и озером, лежащими на самом перевале. Богомольцы и все путники, и перегоняемый ими скот принуждены до настоящего времени переходить перевал не иначе как только чрез этот опасный и для многих роковой ледник и озеро, потому что другого обходного пути, кроме намеченного, но не разработанного инженером Суходольским, нет. На катастрофах перевала, которые находятся в зависимости от затраты 20 тыс. рублей, мы временно и остановимся.
Перед нами ледник и озеро, и это на 9600 ф. над уровнем моря. Ледник и озеро по размерам невелики, и первый из них с виду совсем не страшен, походит на глыбу тающего снега и вызывает чувство беспечности и доверия. Озеро - тихое, покойное, чисто голубого цвета. Но почему проводники и абхазцы послезали с лошадей и держа их в поводу, с тревогой вступили на ледник, держась по следам друг друга, делая на льду чересчур уж хитрые зигзаги? Потом мне только стало известно, что они обходили трещины ледника, замаскированные снегом.
«Сойдите с лошади и двигайтесь непременно следом за мною», - кричал мой переводчик Ладария. Не подозревая опасности и видя, что все мои спутники уже благополучно переправились на другую сторону ледника, я легкомысленнейшим образом решился сидеть в седле: на мне были одеты абхазские чувяки, галоши были в Сухуме и не хотелось промочить ноги. Я предоставил свою участь инстинкту лошади и не раскаялся в этом. Трещины в некоторых местах были такой ширины, что не только человек, но и лошадь свободно бы провалилась бы в нее и, как потом мне сообщили, лететь пришлось бы очень долго; рабочие инженера Суходольского на досуге хотели достать дно ледника, но, конечно, не добились этого, хотя и привязывали к ведру сорокасаженную веревку. Можно с уверенностью сказать, что озеро и ледник страшной глубины и образовались на месте кратера потухшей сопки.
Ледник, подъемы к нему и спуски, при его теперешнем положении, - ужасная западня для людей и скота. Богомольцы целыми партиями переходят чрез него летом и нередко гибнут! Верную цифру жертв нельзя определить, потому что регистрацией движения богомольцев из Кубанской области никто не занимается. Вот что мне рассказали инженер Суходольский и его помощники об исчезновении без следа, несмотря на все розыски полиции, партии бого-мольцев в 18 человек. Это случилось лет 6 тому назад. Эта партия богомольцев направлялась на поклонение в Новоафонский монастырь. Инженер и его рабочие уверены, что все эти несчастные погибли, переходя ледник, потому что в тот самый момент, когда они, по расчету рабочих, должны были вступить на ледник, перевал заволокло непроницаемым туманом. В такие моменты в двух шагах ничего не видно. Богомольцы не хотели сделать 25 верст обратного пути, а холод заставил их рискнуть перейти ледник, проводника надежного у них не было и вот, дойдя до роковой замаскированной трещины, они один за другим попадали в ужасную ледяную могилу, не успев даже и вскрикнуть.
Богомольцы идут этой тропой по два, три человека, а иной раз и поодиночке; ледник не говорит о своих жертвах, покойники тоже не являются докладывать о своей участи. Большинство русских паломников, идя на поклонение святым местам, считают себя застрахованными от всяких несчастных случайностей. «Бог поможет», - шепчут в трудные минуты его посинелые губы и переносят стужу и голод как испытания, ниспосланные от Бога, и уверенно шагают над головокружительными кручами, пропастями, разве только лишний раз перекрестятся. На тебердино-кодорской тропе полиция находила трупы этих бедняков и по вскрытии желудки их оказывались наполненными разными «акридами»: корой, сырыми грибами... Остановить этот поток паломничества не только трудно, но даже совсем нельзя, как религиозное движение, но помочь им можно и даже должно, тем более, что с устройством шоссе на этом пути не только устранятся эти грустные случайности, но даже завоюются и важные экономические выгоды Кубанской области и Сухумского округа.
Мы рассматривали клухорский ледник как могилу людей, а теперь посмотрим, как гибнет здесь перегоняемый из Карачая в Сухум крупный скот.
Неудобство тропы для перегона скота, десятипроцентная и более потеря его в пути, не останавливают скотопромышленников. Вот что мне рассказывал А. Гвазава о гибели его гурта на леднике перевала.
Дело было в сентябре месяце, пять лет тому назад, когда клухор- ская тропа не была пресечена ни с одной стороны подъема на перевал. Закупив для Сухума у карачаевцев полтораста быков и коров, наняв в качестве погонщиков 6 человек карачаевцев, привычных к этому; утром чуть свет Гвазава и его гурт уже взбирались по абхазской тропе к перевалу. Вместе с карачаевцами проводников, было 9 человек. Во время подъема стояла хорошая погода, погонщики радовались этому, хотя и приходилось напрягать неимоверные усилия, чтобы одолеть 25 верст страшных круч (на одной из которых лучший бык сорвался и полетел в пропасть), но все же надеялись, что засветло переберутся чрез опасный перевальный ледник и на той стороне будут уже в совершенной безопасности. Но предположения их не сбылись; до перевала добрались только к вечеру. Скот и люди были измучены донельзя; приходилось карабкаться по снежным завалам, быки поминутно скользили, падали, проваливались. На перевале наступила ночь и к ужасу людей поднялась страшная вьюга, они испытывали леденящий холод. Скот сбился в кучу, как-то съежился и все усилия проводников прогнать его чрез роковой ледник, пока еще было кое-как видно, оставались тщетными. Завывание вьюги, порывы вихря и холод, превративший бороды людей в сплошной комок льда, вызвали панику среди карачаевцев, решившихся бросить Гвазава и его скот на произвол судьбы. Чтобы удержать их от этого, он выдал им все деньги, которые следовало за перегон скота и с плачем обещал подарить каждому из них по 10 рублей на другой стороне перевала; ему грозило полное разорение, с потерей гурта он нес убытка 6 тысяч рублей, в которых заключалось его достояние. Проводники сделали новую попытку прорваться чрез ледник, но быки точно замерзли, движение их приводило Гвазаву в отчаяние: приходилось чуть ли не каждого тащить за рога. Но на полпути ледника закрутился такой могучий вихрь, что все застлалось пред их глазами; ни быков, ни самих себя погонщики уже не стали различать. Карачаевцы и люди Гвазавы, охваченные чувством самосохранения, сбежали, на леднике остались только два человека и мычащий от ужаса скот. Оставить гурт на гибель и тоже бежать без оглядки, с риском в темноте свернуть себе шею, Гвазава не решился, и, как помешанный, силился выполнить один, чего не могли сделать 9 человек. Точно сочувствуя его отчаянию, скот начал двигаться к леднику. Впереди товарищ Гвазавы бил палкою по снегу, проверяя расположение трещин льда, но на пути такого сумасшедшего шествия один из быков заупрямился, точно на него нашел столбняк и остановил других. Гвазава сделал отчаянную попытку обойти задние ряды, чтобы добраться до упрямца, но это чуть не окончилось его гибелью. В горячке страшного напряжения он совершенно забыл о трещинах льда и, сделав один неосторожный шаг, провалился в одну из них, но, к счастью, благодаря шесту, который инстинктивно не выпускал из рук, повис над ледяной пропастью. Шест лег поперек трещины. У несчастливца хватило еще сил выкарабкаться из нее, но он весь дрожал от ужаса и, забыв от страха все на свете, бросился бежать за карачаевцами и не запомнил даже, при каких условиях был спасен карачаевцами.
На другой день Гвазава, совсем потерянный, с робостью взглянул по направлению к перевалу; в полуверсте от него слонялась из стороны в сторону несчастная его скотинка... из 150 штук он насчитал только 30, которые по его следам спустились с перевала. Поднимаясь с карачаевцами снова наверх, они все время натыкались на жертвы катастрофы: в одной куче видна была сплошная масса мяса, в другой лежал бык еще живой, с поломанными ногами и т.д. Гвазава был разорен...
Иные из читателей, прочитав мой рассказ о несчастливце- скотопромышленнике, пожмут плечами и скажут, пожалуй: «Умилительно, очень умилительно!». Таким господам я должен указать на значение развития скотопромышленности для нашего края и Кубанской области.
В настоящее время казачество Кубани высылает свой гуленый скот на продажу во внутренние губернии России; гурты, предназначенные за границу, в Черноморский, Сухумский и Батумский округа, направляются по железной дороге в Новороссийск и провоз его и накладные его обходятся очень дорого, поэтому и цены на мясо на нашем побережье стоят в продолжении года почти на одном уровне от 10 до 12-ти копеек за фунт. Большая половина приобретаемого на мясо скота в Сухуме все же доставляется не иначе как чрез Клухор- ский перевал, несмотря на все его неудобства. Русский скот долин не мог бы совершить путь чрез горы, он тяжел и неповоротлив. Скот горцев-карачаевцев по величине и качеству не уступит первому, горные пастбища приучают его к исключительной гимнастике, а поэтому он соответствует вполне для прогона чрез горы в Сухум; он смело балансирует на кручах гор, ловко проходит по узеньким карнизам над горными пропастями. Вот именно на такие свойства карачаевского скота надеяться сухумские мясоторговцы Гвазава и Туркия, пускаясь на рискованные предприятия доставки его к нам через Клухор. Несмотря на то, что в дороге чрез горы они теряют всегда не менее 30-40 голов, все же находят выгоднее для себя дос-тавлять гурты этим путем, чем покупать их в Новороссийске. Эти господа, спрошенные мною, в одни голос заявили, что существуй тебердино-кодорская тропа всегда в исправности, существуй обходная тропа мимо злополучного ледника, хотя бы даже в продолжении 6-ти месяцев лета, они могли бы продавать мясо в Абхазии, в Мингрелии и Имеретии по 5 коп. за фунт, т.е. установившаяся цена на мясо у нас с 10 копеек сразу упала бы на 5 копеек за фунт.
Из всего сказанного выходит, что миллионное население Западного Закавказья переплачивает 5 копеек при каждом потребляемом фунте мяса. Трудно определить, во сколько раз при улучшении перевального пути могло бы увеличиться скотоводство в Карачае, при том громадном обилии горных пастбищ, какими располагает этот край. В настоящее время заведывание ремонтом тебердино- кодорской тропы перешло к вновь назначенному инженеру г. Дик- ману, человеку еще молодому, энергичному и честно относящемуся к своим обязанностям. Есть надежда, что он много сделает, лишь бы поддержало его начинания и не скупилось на расходы высшее начальство.
Дальнейший путь до перевала самый трудный и проезжать его пришлось, совершая громадный подъем по бесконечным зигзагам тропы инженера Даля по правому склону ущелья Клыча. На 38-ми верстном расстоянии подняться пришлось почти на 7 тысяч футов, по склону сплошь скалистому и часто переходящему в отвесную скалу. Два года работа Даля после его смерти не ремонтировалась, места сухой кладки во многих местах осели или обрушились, оставляя для проезда над ужасающими отвесными кручами тропу шириной не более одного аршина; лошадь и всадник в таких случаях прижимаются к скале, трясясь всеми фибрами боязливого сердца. Сорвавшись с тропы, кувыркаться пришлось бы в воздухе целую версту. Осевшие подпорные стены сухой кладки казались настоящей западней, необходимо было лавировать так, чтобы лошадь не становилась на подозрительные места. За полгода до нашего проезда сухумский архитектор, приглашенный инженерами в качестве эксперта для осмотра скальных работ тропы г. Даля, не мог вынести головокружения, и с полпути подъема в ущелье Клыча принужден был вернуться обратно в Сухум.
Проехав мост чрез р. Клыч, наша весело настроенная компания очутилась в хвойном лесу гигантских деревьев: пихта, сосна и бук как бы соперничали в росте. В промежутках между деревьями мы встретили массу заросли лавровишни (Prunus Laurocerasus). В начале подъема лавровишня имела совсем зрелые, черные плоды, шесть верст далее плоды были уже совсем зеленые. Наблюдения встречающихся пород кустарниковых растений отвлекались алчными взорами на совсем спелую малину; каждый торопился на ходу сорвать ее, царапая свои руки о колючки шиповника. Каким дивным парком выглядел хвойный лес, какую массу кислорода вдыхали наши легкие, сколько удобств здесь для развития дачной жизни! Но, к сожалению, должно сознаться, что все эти блага доступны будут русскому человеку только с расширением тропы, по которой мы ехали гуськом, в заправскую колесную и безопасную дорогу. Когда наступит такое счастливое время для Сухумской Швейцарии, трудно предрешить. А между тем шоссе чрез Клухорский перевал было излюбленным проектом бывшего начальника Кавказского края Дундукова-Корсакова, он прекрасно понимал все выгоды этой дороги из Кубанской области в Сухумский округ. Об этом много писал и более обстоятельно, чем я, известный для Абхазии радетель ее интересов Ю.П. Проценко и др. На мою долю приходится небольшим очерком напомнить о забытом проекте князя Дундукова-Корсакова, и я не могу не предпослать упрека инженерам путей сообщения на Кавказе, что они почти преднамеренно игнорируют начатое дело бывшим главнокомандующим, поддерживая интересы военно- грузинской дороги в ущерб Клухору.
Самой характерной и чарующей особенностью ущелья Клыча являются множество водопадов, игру которых с световыми лучами солнца лучше всего наблюдать на полпути к перевалу, с того места, где пихтовый лес точно обрезается ножницами и переходит в горные пастбища. Прислонившись к скале, вы видите с правой стороны зигзаги тропы, гигантской змеей сползающей на перевал Клухора, с левой - широкие ворота скал ущелья Клыча, открывающих чудесный вид Дальского ущелья, сплошь покрытого щеткой хвойного леса, подернутого дымкой нежно-голубой испарины. Прямо против нас, с вершин громадных скал противоположной стороны Клыча, со скрытых ледников, низвергается ряд водопадов, длиной с версту, тонкой прозрачно прерывающейся в своем воздушном полете струей. Внизу, где овцы и лошади кажутся букашками, все соединившиеся водопады образуют могучий, грохочущий каскад, который
дает начало р. Клычу. От низвергающейся пены каскадом поднимается к небу водяная пыль и брызги, а лучи солнца, играя в них, создают радугу самых ярких цветов.
На все чудеса этого уголка я загляделся до того, что мои более благоразумные спутники далеко опередили меня и скрылись из вида. Стараясь их нагнать, бедная моя лошаденка выбивалась из сил, и когда я их настиг, то пришлось выслушивать от моих спутников такие комплименты, о которых я благоразумно умалчиваю; нетерпеливые спутники ожидали меня добрых полчаса и, что всего хуже, меня отделяла от них первая снежная залежь в крутом овраге с отвесными краями. Тропа Даля была, очевидно, сорвана в этом месте, сползла вместе с землей. Нужно было соскочить с лошади и как-нибудь пешком соединиться с товарищами. Я был в туземных чустах и поэтому начал рыться в мешочках, отыскивая галоши, но их, оказалось, забыли мне уложить. В злобе я уже не слышал ни своих, ни чужих возгласов и, держа лошадь на аркане, спрыгнул с обрыва на первую скользкую площадку и потащил за собою лошадь; горская лошадь частью на животе, частью на хвосте сползла ко мне и сумела не придавить мою тщедушную особу.
В чустах, все равно, что на босу ногу, я перебежал первый снежный завал и с мокрыми до колен ногами вскарабкался с лошадью на другую сторону обрыва. Мне аплодировали. Но таких снежных завалов мне пришлось преодолеть целых 8, чусты мои совершенно раскисли и сваливались с ног. Но злоключений, как моих, так и спутников, пока мы добрались до ночлега, было слишком много, чтобы на них останавливаться. Скажу только, что я со своей измученной лошаденкой был оставлен товарищами, десять самых опасных верст подъема мне пришлось волочить свою лошаденку буквально в поводу; вся в поту, она шаталась и едва передвигала ноги от усталости и только к самому концу подъема ко мне подоспела помощь. Но и на долю спутников выпало немало огорчений и испытаний; для сокращения пути они выбрали более прямую абхазскую тропу, но она оказалась вся усыпана скальными глыбами, свалившимися при ломке порохом тропы инженера Даля. Полковник Браккер едва не был раздавлен одной из них. Карабкаясь на кручу пешком, он уцепился рукой за громадный неустойчивый, едва державшийся камень, который от такого бесцеремонного прикосновения покатился в кручу и, к счастью, только отшвырнул полковника в сторону. Он отделался небольшим ушибом.
В шести верстах от перевала ночлег наш был совсем нерадостным. Здесь мы застали на работах комиссию из трех инженеров и чиновника контрольной палаты, производивших оценку полуразрушенных снежными завалами работ покойного инженера Даля. Они любезно предложили нам в распоряжение одну из своих палаток. Согревшись водкой и вином, спать всем пришлось все же на голой земле, прикрытой рогожей. Укутавшись в бурку, уложив голову на седельную подушку, весь мокрый (дорогой меня окатил водопад), дрожа от холода, я утешал себя мыслью, что и гг. полковники лежат со мной рядом в таком же положении.
Проснувшись утром, я был удивлен, что monsieur le colonel Гватуа с мокрыми волосами, посмеиваясь, стоит предо мною и утирается полотенцем; оказывается, что он уже успел искупаться чуть ли не в самом леднике. Конечно, его веселость заразила и меня, тем более, что я, к удивлению, почувствовал себя совсем здоровым, таково уже верно свойство гор.
Напившись чаю и распрощавшись с любезными инженерами, мы направились в дальнейший путь, и вскоре взобрались на перевал. В ознаменование этого события многие из нас не удержались, чтобы не написать краской на одной из громадных каменных глыб своих инициалов. На камне, впрочем, было много таких надписей: лет 10 тому назад, сидя на нем, выпил бокал шампанского генерал Комаров, бывший начальник горского управления на Кавказе. Он принадлежал к сторонникам проведения чрез Клухор перевального шоссе и осматривал лично этот путь по поручению бывшего на-чальника Кавказского края князя Дундукова-Корсакова.
Другая сторона тропы Клухорского перевала со стороны Кубанской области представляет те же бесконечные, надоедливые зигзаги. С перевала, с гигантской скалы, вы уже видите, как на ладони, станцию предстоящей остановки, приютившуюся у истоков р. Теберды. Она разместилась счастливым гнездышком среди пихтового леса в виде нескольких бараков рабочих инженера Суходольского. Как прелестно выглядела эта станция, сколько поэзии создавали окружающие ее громады скал, ледники которых питали р. Теберду, берущую из них начало массою рукавов. Чтобы добраться до этой станции, нам пришлось сделать 25 верст. Зигзагов тропы на спуске ровно 14 и, благодаря ремонту, содержатся они в исправности. На тропе г. Суходольского можно было ехать уже попарно и хотя существовали и здесь «незаконные» так сказать, подпорные стенки сухой кладки, но они были более солиднее выполнены. Работы инженера Суходольского выполнены удачнее; зигзаги его тропы избежали снежных завалов.
Совершив этот спуск в продолжении 5 часов, на трясучей кляче, вперив жадно взоры в гнездышко домиков, обещающих отдых, в душе я свирепствовал ужасно и совсем неделикатно посматривал уже на все прелести окружающей горной природы. Оглянувшись на 14 бесконечных зигзагов тропы, снизу выглядевших вытянутыми нитями, измученный, в бессильной злобе я показал им кулак и послал им проклятие. Усталость была так сильна, что если бы мне предстояло повторить ту же гимнастику спуска снова, то я предпочел бы скатиться с перевала лучше кубарем.
Нас встретил десятник г. Суходольского, одна из самых симпатичных физиономий, какие я встречал на Руси, где имеется так много Иванов, а он был не только Иван, но даже Иван Иванович. До того времени, пока не появился сам г. Суходольский, он за нами ухаживал, как отец родной. От радушия простака, отставного фельдфебеля, пахнуло на нас Русью, далекой родиной.
После небольшого отдмха на Теберде я расстался со всеми спутниками и вернулся по прежней дороге обратно в Сухум.
От истоков Теберды начальник Сухумского округа вместе со своими спутниками поехал в Баталпашинск уже в экипаже и на лошадях г. Суходольского и, по их словам, поездка их обставлена была прекрасно. Северный Кавказ встретил их роскошным хвойным лесом: громадные сосны в виде парка и здесь обрамливали дорогу и вволю было спелой малины и здесь им пришлось проехать сначала по скальным выемкам, над пропастями и кручами, но их везла уже пара сытых лошадей быстрой рысью и они были далеки от опасений кувыркнуться в пропасть. Такая езда им настолько понравилась, что их пессимизм перешел прямо в оптимизм; они категорически решили, что Клухорская тропа не должна де служить только для прогулки медведей, волков и рыскающих шакалов, но и для российской почты, возимой хотя бы и не на разудалой тройке, а парой лошадей в дышле. Как рассуждал в это время полковник Браккер, - того не знаю, но мне известно, что по прибытии в Баталопашинск он условился с местной администрацией поставить у истоков Теберды и у перевала на Псху казачьи постоянные посты для противодействия хищничеству скотокрадов, обмена ворованных лошадей с карачаевцами. Со своей стороны полковник Браккер обещал поставить, где следует, посты из всадников земской стражи со стороны Сухумского округа. Нет сомнений, что один из этих постов будет находиться у моста на р. Клыч. Распространяться об этой мере, мы находим преждевременным; будущее покажет, насколько все это целесообразно.
В заключение мы имеем добавить, что месяца полтора тому назад Драндскому монастырю отвели по две десятины казенной земли на Чхалтах и Клыче для устройства двух скитов в этой изолированной местности, по которой происходит постоянное передвижение богомольцев в Сухумский округ. Если монахи внимательно отнесутся к нуждам богомольцев, то, вероятно, воздвигнут в этих живописнейших пунктах подходящие постройки, в которых будут искать приюта не только паломники, но и все измученные дорогой путники и путешественники, и они не останутся в накладе от этих посещений. Побывав в Драндском монастыре и повидавшись с его настоя-телем отцом Саввой, мне пришлось убедиться, что он не имел ровно никакого преставления о красотах ущелья Клыча, и после моих разъяснений обещал горячо взяться за устройство в указанных двух пунктах возможно лучших сооружений...

XXI

По школьному вопросу

Появившееся вчера в местных газетах оповещение, что сухумская горская школа преобразуется в сельскохозяйственно-ремесленную для жителей Сухумского округа является радостной и долго ожидаемой весточкой. Только правильная организация школьного дела для подрастающего молодого поколения абхазцев может предотвратить резкую ломку нравов и традиций, отказаться от которых предстоит абхазцам в силу требований времени и ради успешной борьбы за свое существование с более культурными пришельцами, в руки которых отходит самое дорогое достояние этого народа - поземельная собственность.
Кроме предстоящего преобразования сухумской горской школы, предстоят в составе ее преподавателей значительные перемены. Бывший смотритель школы Ф.П. Богданов назначен инспектором народных училищ Тифлисской губернии. Временным заместителем его в настоящий момент является окончивший ставропольскую гимназию коллежский асессор Д.Г. Аджамов, около двух десятков лет, послуживший своему народу в скромной роли учителя сухумской школы. Среди абхазцев и пришлого населения Сухумского округа г. Аджамов заслужил полное уважение и безупречную репутацию. Назначение г. Аджамова на должность смотрителя сухумской горской школы мы искренне приветствуем потому, что г. Аджамов пользуется полным доверием всего населения абхазцев, благонадежен, и сумел вызвать любовь и уважение со стороны своих товарищей учителей. Он был переведен из Сухума и теперь состоит учителем в Озургетском городском училище. Чем скорее будут сосредо-точены в Абхазии в качестве учителей лучшие силы из абхазцев, - тем скорее будет упрочено влияние школ на этот народ, продолжающий жить своими патриархальными нравами. Насколько игнорируются эти силы, мы укажем на тот факт, что 4 ученика абхазца, закончившие свое образование в тифлисской школе садоводства, до настоящего времени (1,5 года) остаются жить без мест, без дела, живут впроголодь в Сухуме и в других местах, и все ходатайства которых о том, чтобы их приурочили к полезному делу перевоспитания их народа остаются гласом, вопиющим в пустыне. Очень было бы желательно дать им педагогические знания (что совсем напрасно игнорирует тифлисская школа садоводства) и в звании народных учителей разместить их по Абхазии...

XXIV

Предварительный осмотр местности для проведения перевальной железной дороги от Сухума на ст. Невинномысскую Владикавказской железной дороги.

Накануне Нового года в Сухум прибыл от общества Владикавказской железной дороги Н.А. Тиханов, известный по своим железнодорожным изысканиям в Закаспийской области и в других местностях, с поручением от этого общества произвести предварительный осмотр местности вокруг г. Сухума, по рекам Кодору, Клычу и Клухорскому перевалу; такой же осмотр должен быть произведен им и по другую сторону перевала, начиная от истоков реки Теберды к Баталпашинску до ст. Невинномысской владикавказской железной дороги. Осмотр этот производится для ознакомления, возможна ли постройка в этих местах перевальной чрез Главный хребет гор линии железной дороги от ст. Невинномысская на Сухум. Общество владикавказской железной дороги, очевидно, очень интересуется возможностью исполнения этого проекта.
Да простит читатель за то уклонение, какое я считаю необходимым сделать, чтобы ознакомить его, как встретили эту мысль сухумские обыватели.
Новый год в общественном собрании в Сухуме публика встречала скудно, чокалась вяло, почти молча, без добрых пожеланий. Я был очевидцем того контраста, который произошел с кислыми физиономиями обывателей, когда один из присутствующих оповестил их о приезде г. Тиханова. Высоко поднял этот господин бокал и пожелал, чтобы предварительные изыскания г. Тиханова дали добрые результаты для Сухума, чтобы намеченный перевальный железнодорожный путь оказался выполнимым, чтобы новый год оказался более милостивым к нашим богатейшим по климату, почве и красоте окружающей природы местам, десятки лет находящимся в забросе, вне культурного роста, чтобы с помощью этой железной дороги создалась связующая артерия всей мощи русского государства с Закавказьем, чтобы она являлась проводником на наше побережье залежавшихся капиталов московских толстосумов, чтобы к нам явился свободный приток русского лучшего люда, способного колонизировать побережье, сделать из Сухума жемчужину в русской короне...
Энтузиазм, искренняя радость охватили, точно вихрь, сухумцев. Речи полились из уст молчаливых, бокалы чуть не разбивались от дружеского чоканья, в воображении горожан рисовалось светлое будущее их городка.
Пока обыватели гор. Сухума справляли свои святки, г. Тиханов успел благополучно совершить поездку по рекам Кодору и Клычу, достиг Клухорского перевала, того места, где начинается постройка тоннеля, долженствующего пробуравить Кавказский хребет до истоков реки Теберды. Ясная, теплая погода благоприятствовала работам г. Тиханова. По пути, кроме необходимых измерений и наблюдений, он сделал много фотографических снимков.
По возвращении с перевала он любезно согласился сообщить мне некоторые факты своих наблюдений. Он выехал из Сухума в Новороссийск 15-го января, чтобы оттуда направиться в Баталпашинск, подойти и ознакомиться с северною частью Клухорского перевала.
На беспокойный вопрос для сухумцев, насколько предварительный осмотр местности благоприятствует постройке перевальной железной дороги к Сухуму, г. Тиханов ответил мне, что «им не замечено особенных препятствий для осуществления этой идеи». По его словам, линию железной дороги предпочтительно было бы провести из Сухума по берегу моря к селению Дранды до устья реки Кодора, откуда вести ее вверх по этой реке в Дальское ущелье; у древней крепости Чхалты она должна будет повернуть в чрезвычайно живописное ущелье реки Клыча и подойти к Клухорскому перевалу на высоте 5 тысяч футов над уровнем моря. Отсюда трудна разработка железнодорожного пути только на пространстве 7 верст, далее идет уже ровная местность вплоть до Батапашинска и ст. Невинномысской. Линия от ст. Невинномысской до перевала благоприятнее для разработки, чем с другой стороны перевала к Сухуму. По словам г. Тиханова, так называемая тебердино-кодорская тропа может оказать большую помощь для подвоза строительных материалов при постройке перевальной железной дороги. Эту тропу интересно было бы сохранить для местного движения и в будущем.
Значение вышеозначенной перевальной железной дороги на Сухум имеет громадное значение не только для нашего побережья, но и для всего Поволжья. Как известно, вопрос о соединении Царицына с ст. Тихорецкой владикавказской железной дороги - решенный вопрос, чрез года два-три постройка этой дороги уже будет закончена. Грузы всего Поволжья направятся к Новороссийску. Но порт в Новороссийске и без того переполнен грузами хлеба Кубанской области, он уже теперь представляет препятствия для свободного экспорта производительности южной России. Хотя новороссийский порт не замерзает, но значение ужасающей стихийной силы его бора - холодного ветра, вырывающегося из ущелья, настолько велико, что он приводит в трепет самых смелых моряков. Из памяти моряков и горожан Новороссийска не могло исчезнуть воспоминание ужасного события, когда на глазах собравшейся на берегу публики потонул у самого берега пароход и команда, бывшая на нем. Благодаря бору и брызгам волн, пароход в полчаса покрылся таким толстым слоем льда, не поддававшегося топорам команды матросов, что под давлением его пошел ко дну. Бора в Новороссийске заставляет часто пароходы миновать этот порт.
Страх подвергнуться такой участи, проходя мимо Керчи и Новороссийска, всегда преследует во время известного периода моряков.
Повторяем, постоянное переполнение грузами новороссийского порта и его бора настолько значущий факт для южной России, что необходимость искать другой порт на Черном море для вывоза приволжских грузов очевиден для всех и примирит с мыслью устройства перевальной железной дороги на Сухум и устройства в нем порта даже самых заклятых врагов этого проекта. Такой удобной и спокойной бухты, как сухумская, кроме Севастополя, на Черном море нет. Интересны сведения г. Тиханова, собранные им в Ново-Афонском монастыре. Из собранных данных о богомольцах, являющихся в монастырь со всех мест России, получился вывод, что в среднем на каждый день в году Ново-Афонский монастырь дает приют двумстам русских паломников. Такой грандиозный приток молящихся гарантирует железную дорогу в будущем, что для одних только паломников из простонародья потребуется не только один, но может быть и два поезда в сутки. Нет сомнения, что и культурный люд России при известных удобствах сообщения облюбует Сухум, как климатическую станцию во время зимы, а красоты побережья будут вызывать охоту у многих россиян возможно чаще посещать наш теплый жизнерадостный уголок.
Перевальная железная дорога от ст. Невинномысской до Сухума, по словам г. Тиханова, будет не длиннее 300 верст, с уклоном не более 0,025. Длина тоннеля будет около 15-ти верст. Считая, что стоимость разработки одной версты тоннеля не превзойдет одного миллиона, тоннель обойдется в 13-14 миллионов рублей. Расход по постройке полотна дороги, мостов и других сооружений, судя по соображениям г. Тиханова, будет стоить не дороже 50 тысяч рублей верста. В общем соединение Сухума с ст. Невинномысской железнодорожным путем потребует не более 30-ти миллионов рублей. Прорытие тоннеля потребует не менее 10 лет работ, но для предпринимателей выгодно было бы, пока будет строиться тоннель, создать чрез Клухорский перевал так называемую зубчатую железную дорогу, наподобие тех, которые применяются в швейцарских Альпах. С помощью зубчатой железной дороги сообщение между Сухумом и ст. Невинномысской могло бы начаться через три года с момента возникновения работ.
Устройство порта в Сухуме вызовет расход, не превышающий 4 миллионов рублей. Ради санитарного оздоровления Сухума необходимо, чтобы порт для стоянки и нагрузки судов был вычерпан в местности, лежащей сейчас же за крепостью, на пространстве одной квадратной версты, чуть не ниже уровня моря и заливаемой рекою Гнилушкою. Цвет воды этой речушки, благодаря разложению в ней органических веществ, бурый, точно настой кофе. Исчезновение болота, разработанного под порт, повело бы к совершенному исчезновению лихорадок в Сухуме.
В заключение могу сообщить, что добрые результаты наблюдений г. Тиханова, нет сомнения, поведут за собой, в начале предстоящей весны, присылку в Сухум от общества владикавказской железной дороги партии инженеров для подробных изысканий предполагаемого железнодорожного пути от ст. Невинномысской на Сухум.

Примечания:*

* Примечание 2 принадлежит Р. Агуажба и Т. Ачугба, остальные - М. и В. Котляровым.

1. Альгамбра - мавританская крепость-дворец в Испании. 
2. Имеется в виду Драндский монастырь.
3. Николай Николаевич Смецкой.
4. Синекура - букв.: без заботы (лат.); хорошо оплачиваемая должность, не требующая особого труда.  
5. Кургауз (уст. Курхауз) - то же, что и Курзал, то есть помещение для культурно-развлекательных мероприятий.
6. Принцип невмешательства; букв.: "Не вмешивайтесь, дайте дорогу"; имеется в виду экономическая свобода, честная конкуренция.   

(Опубликовано: Газета "Кавказ". 1893 г., №№  131, 175, 180, 184, 186, 187, 317, 322, 326, 329. 1894 г., №№ 12, 16, 26. 1895 г., №№ 22, 65.)

(Печатается по изданию: Абхазия и абхазы в российской периодике.../ Сост. Р. Агуажба, Т. Ачугба. Кн. 2. С. 352-407, 422-426.)

СКОТОКРАДСТВО В АБХАЗИИ И САМУРЗАКАНИ

Скотокрадство нигде так не развито, как в Абхазии и Самурзакани. Здесь воруют у земледельцев не одних только лошадей, как это делается в Мингрелии и Имеретии, но и рабочий скот - буйволов и быков, - вот почему здешний крестьянин, абхазец и русский колонист, страдает от воровства несравненно более чем сельчанин в остальных частях Кутаисской губернии.
Одной из причин такого явления служит бытовая особенность крестьянина-абхазца. Последний, с пропажей у него скота, не идет на заработки, как это делает русский поселенец или мингрелец, если является нужда в деньгах на приобретение вновь скота. Абхазец считает за позор и унижение продавать свой труд другому, он считает естественным только работать на самого себя, на своей земле, а если помогает в работе помещику, так только в виде одолжения, не иначе как даром. Эти добрые нравы эксплуатируются некоторыми дворянами и усложняют донельзя меры по прекращению воровства. Обворованный абхазец-крестьянин, отказываясь идти в батраки, в силу уже необходимости вынужден воровством пополнять убыль в своем хозяйстве, и поэтому-то происходит поголовное хищничество, ведущее к очень печальным последствиям. Земледелие в их общинах имеет самые незначительные размеры, да и скотоводство тоже не в авантаже.
Нам известно, что в одной Самурзакани, с населением в 40 тысяч душ, на 7 тысяч дымов крестьянского сословия приходится 1400 дымов дворян. При таком громадном проценте привилегированного сословия, убежденного, что для него позорно взяться за сельский физический труд, - лишних ртов в Самурзакани оказалось бы слишком уж много, но, к счастью, часть князей и дворян отрешилась от положения трутня в обществе и, подвернув фалды своей воинственной «чохи», работает как «заправские пахари». В труде они слились с крестьянством, а поэтому смело смотрят в глаза своей будущности, не боясь нужды. Их окружает и будет окружать полное довольство и уважение соседей. Но эти лучшие дворяне, пионеры переро-ждения Абхазии для более счастливого существования, являются слишком слабыми, чтобы повлиять без постороннего содействия на остальную большую часть дворянства, которая до сих пор не может примириться с мыслью, что освобождение крестьян из крепостной зависимости выбило их раз и навсегда из привилегированной колеи барства, что прошли те времена, когда они являлись необходимой и полезной опекой над пахарем-крестьянином. Они всеми силами стараются отстоять былые прерогативы своей власти, цепляться за них, как утопающий за соломинку, и только крайняя нужда приневоливает их непременно взяться за плуг.
Некоторые из этих упорных крепостников, не находя ни казенной, ни частной службы, все-таки силятся избежать труда пахаря, считая его позорным и ожидая, что какой-нибудь ловкий фокус выручит их. Наемные рабочие у здешних дворян - только пришлый народ из Мингрелии, их немного, они дорого берут, а абхазский и самурзаканский крестьянин, как мы выше сказали, работает на дворянина не иначе, как только даром, в силу традиционного уважения к своему бывшему патрону. И эта особенность здешнего пахаря эксплуатируется довольно бесцеремонно. «С миру по нитке, голому рубаха», так и для абхазского барина крестьяне даром, вот уже 20 лет после их освобождения, работают в поте лица, и все же этот барин никак не может стать твердо на ноги, а ходит по-прежнему на крестьянских костылях.
Между крестьянами порочный дворянин ловко пользуется для своих целей молочною роднёю, которая пойдет в огонь и воду по его требованию. Порочный дворянин может заставить ее совершать даже преступление, ибо молочный брат подчиняется ему как загипнотизированный, лишенный личной воли человек. К счастью, преступность, вытекающая из этих причин, большею частью практикуется только на воровстве скота. Но во всяком случае все это составляет громадную и опасную силу в руках порочной части дворянства и путем ее она держит в хаотическом состоянии всю Абхазию, а в Гудаутском участке земледельческий труд благодаря именно этому совсем почти невозможен.
Крестьянин иногда против своей воли попадает в кабалу к порочному дворянину; замечая, что какой-либо крестьянин из его доброхотных ленников перестает ему оказывать помощь в работе и не несет приношений, дворянин делает ему внушение. Если же крестьянин, несмотря на это, ответит отказом, говоря, что давать ему подарки и работать на него не за что, то порочный дворянин приступает к темным операциям, которые кончаются тем, что у крестьянина, несмотря на всю его бдительность, исчезает рабочий скот или ло-шадь. Зная, чьи это проделки, крестьянин идет к своему патрону с приношениями - в виде барашка, индюка и пр. и умоляет его помочь в беде, разыскать пропавшую скотину. Бедняк осознает, что если он не покорится и будет упорно отстаивать свою независимость, то его ожидает полное разорение, а поэтому униженно выслушивает всяческую ругань. После надлежащего нагоняя дворянин умилостивляется, обещает оказать ему помощь в отыскании пропавшей скотины, и, действительно, через несколько дней она появляется у крестьянина. Такого субъекта не смущает то обстоятельство, что его проделки разгаданы, и он по-прежнему гордо носит голову.
Должно иметь в виду, что податный класс в Сухумском округе находится в исключительно невыгодном положении по отношению к дворянам: крестьянская реформа хотя и освободила его от крепостной зависимости, но не обособила в самостоятельную сословную единицу, способную отстаивать свои исключительные интересы крестьянина-землевладельца. В противном случае успехи земледелия в Сухумском округе имели бы совсем другие результаты. Крестьянское самоуправление здесь не имеет того сословного характера, который законодатель применил бы в России из опасения, чтобы прежняя зависимость крестьян не удержалась, облекшись в иную какую-нибудь другую некрасивую форму; здесь, наоборот, дворяне участвуют на крестьянских общинных сходах, участвуют при выборе старшин, судей и, пользуясь силою обычая и традиций старины, глубоко вкоренившихся в нравах простого народа, решают дело схода так, как им благоугодно, и что всего хуже, так, как порешит старейший из дворян по летам - «мохуцебули»(1). Хорошо, если этот «старейший» не будет придерживаться личных интересов или интересов партии. Нам известно, что вредная сторона вмешательства дворян в дела крестьянских сходов преобладает, потому что лучшие из молодых князей и дворян, которых коснулось влияние школьного образования, любящие земледельческий труд наравне с крестьянством, лишены возможности влиять на решения сходов и парализовать вредное влияние «стариков». Народный обычай запрещает противоречить «старикам». Между тем, некоторые «старики» не могут быть беспристрастными уже в силу своего убеждения, что с уничтожением воровства скота крестьяне заживут самостоятельно, независимою от дворян жизнью, будут богаче их, потому что не нуждаются подобно им в найме рабочих рук.
После всего сказанного о бытовых особенностях абхазцев, читателю легче будет ориентироваться в пригодностях тех или других мер для искоренения воровства скота в Сухумском округе. Нужно сказать, что в прошлом году здесь были сделаны всевозможные эксперименты в этом направлении, но односторонняя постановка их, т.е. стремление уничтожить порок хищничества путем только репрессалий - запугивания и высылки скотокрадов однообщественниками из места родины, не употребляя в то же время никаких усилий для устранения основных бытовых причин недуга, привело к тому, что воровство скота не только не уменьшилось, но практикуется еще в больших размерах.
Временный успех подобных мер в Зугдидах и в Гудаутах, где удалось, благодаря смелым и энергичным действиям отдельных лиц, озадачить порочных членов общества, заставить их хотя бы на время прекратить свое гнусное ремесло - не есть желательный результат, так как спустя некоторое время после репрессалий, стало еще хуже: освобожденный из железных тисков привилегированный инициатор воровства постарался наверстать потерянное и привел условия земледельческого труда еще в более безотрадное положение. Не то бы случилось, если бы одновременно с карательными мерами практиковалась система перевоспитания Абхазии и Мингрелии, действуя более всего на подрастающее дворянство путем хорошо поставленных сельскохозяйственных школ, способных вызвать у него любовь к земледельческому труду. Увеличивая сумму его специальных знаний для производительного труда - мы как бы страхуем его будущее благосостояние, изменяем у него вкусы, нравы, ставим дворянство на подобающую ему высоту.
Но до того времени, пока не удастся перевоспитать «землевладельцев», пока они будут по-старому спекулировать воровством скота и конокрадством, нам необходимо устранить его вредное влияние на низшее сословие, необходимо, чтоб он лишился пособников с этой стороны. Для этого нужно возможно строже изолировать крестьян-землевладельцев в независимые самоуправляющиеся общины и запретить дворянам вмешиваться в дела крестьянских сходов.
Защиту правильного функционирования сельского самоуправления должно возложить, как это делается в Мингрелии и Имеретии, на мировых посредников. Такая постановка вопроса облегчит роль полиции, позволит ей сконцентрировать все свои силы на прямые ее обязанности, на поимку воров и разбойников.
При таком всестороннем воздействии на предрассудки дворян и на возрождение независимости крестьян, оба эти сословия в недалеком будущем не только перестанут прикрывать воров в своей среде и импонировать им, как это делается теперь, но постараются и уничтожить такого рода паразитов. В Мингрелии воруют в настоящее время только лошадей и успеху земледелия это не мешает. Этот утешительный факт мы должны всецело приписать независимому положению крестьянина, его самоуправлению и самодеятельности. Конокрадство там тоже исчезнет, если Абхазия и Самурзакань перестанут быть поставщиком и менялой этого рода товара.

Примечание:

1. Мохуцебули - слово грузинское и означает «старик», «старейший». На абхазском языке «старейший» именуется «атахмада». (Прим. сост.)

(Опубликовано: Новое обозрение, 1892, № 3042.)

(Печатается по изданию: Абхазия и абхазы в российской периодике.../ Сост. Р. Агуажба, Т. Ачугба. Кн. 2. С. 308-312.)

НАРОДНЫЕ МЕРЫ ПРОТИВ ВОРОВСТВА СКОТА

Читателям «Нового обозрения», вероятно, порядком надоело читать ежедневно сообщения из Сухумского округа и зугдидского уезда о случаях поранений и убийств, которые большей частью возникают при столкновении жителей из-за воровства скота.
Причины скотокрадства, этого бича Абхазии и Самурзакани, нами уже были разобраны в № 3042 «Нового обозрения», причем мы старались избегнуть шаблонных и совершенно несправедливых обвинений местного населения в поголовной порочности.
Здесь же мы считаем нелишним познакомить читателя с теми мерами, которые принимаются на месте против упомянутого зла, и высказать о них свое мнение. Эти меры имеют интерес не только для Сухумского округа, но и для всех тех многочисленных уголков нашего края, в которых скотокрадство пустило глубокие корни.
Сущность нового приема борьбы с воровством, какой практикуется в виде опыта вот уже пятый месяц в Самурзакани и Кодорском участке, заключается в том, что сельским общинам предоставляется право самим справляться с порочными членами, промышляющими воровством. С этой целью каждая община выбирает двух дворян, в руках которых сосредоточена распорядительная власть. В помощь им выбирается несколько крестьян. На обязанности их всех лежит обнаруживать и карать проворовавшихся. Они составляют списки воров, взыскивают с обнаруженного вора стоимость украденного и штрафуют еще на 50 рублей, причем половина штрафа поступает в их пользу, в виде вознаграждения за труды. Если же вор не будет обнаружен, то стоимость покражи взыскивается со всех воров, записанных в списки.
Мероприятия эти, как сказано выше, практикуются лишь в виде опыта; губернатор отказался их санкционировать до приезда в Сухум вновь назначенного начальника округа.
Необходимо заметить, что такое недоверчивое отношение к изложенным мерам имеет свои основания. Дело в том, что в этих мероприятиях уже сказались отрицательные стороны: они заключаются в том, что положение дворян вовсе не таково, чтоб им можно было доверить участь мер, направленных к благополучию земледельческого класса.
Вся распорядительная часть этих мероприятий принадлежит дворянству, крестьянин же, более всех заинтересованный в правильном функционировании этих мер, является бессловесной силой, неспособной даже протестовать на случай злоупотребления в этом деле. В прошлой статье мы очертили значение «абхазского порочного дворянина», указали на его способность втираться во всякое общественное дело и портить его, и на бессилие лучшей части дво-рянства парализовать его вредное влияние. Нужно быть очень осторожным, прозорливым, чтобы не попасть впросак и не оказать покровительства волку в овчарне: все это может привести к серьезным злоупотреблениям и значительному обеднению низшего земледельческого класса. В Кодорском, например, участке дворяне-распорядители стали употреблять следующее средство против воров. Чтобы вынудить общину выдать воров, устанавливается самая форменная экзекуция. В общину, где произошло воровство хотя бы и самой негодной лошаденки, собиралась толпа гонителей воровства, выборные других общин, не менее 100 человек, и устраивали для себя в течение пяти дней не только сидение, но и кормление. За это время убивалось для насыщения этой толпы не менее пяти быков, кроме того подавались и другие пищевые продукты. Обиднее всего, что эта экзекуция в большинстве не достигала цели, вора не находили, а поэтому пропажу распределяли на записанных в общинные списки воров, хотя они и не были причастны в содеянном воровстве. Таким образом, на последних ложились не только стоимость покражи, но и вся тяжесть экзекуции. Это несказанно ожесточает и разоряет порочный элемент общины, который бросает дом и скитается невесть по каким местам.
Вот некоторые подробности о таких взысканиях. Саберийская община Самурзаканского участка взыскала уже по 9 рублей с каждого порочного члена общины, а их 90 человек, записанных в списки воров.
В общине Чебурксхинжской того же участка, на 400 домов записано 32 человека в список порочных членов. С них взыскано по 16 рублей с каждого. Но так как деньги эти они не внесли, то у них отняли у кого быка, а у кого и буйвола, так что вместо 16 рублей взыскано с иного - 60 рублей.
Распорядители Кодорского участка обнаружили при составлении списков наличного скота в общинах, что более 400 быков и буйволов должны быть отняты от владельцев, так как их владельцы не могут доказать путем расписок, что этот скот принадлежит им. Как только практикуемые меры против воровства будут утверждены, то быки и буйволы, о которых мы только что сказали, отберутся у крестьян в пользу распорядителей и участников означенных мер.
Нам неизвестно, как часто производились экзекуции в Кодорском участке, но в одной Гупской общине она была повторена три раза. Воровство от всего этого немного уменьшилось, а в устах распорядителей так оно почти что прекратилось.
Одна из самых важных причин, подрывающих значение рассматриваемых нами мер против воровства заключается в том, что распорядители обнаруживают лишь четвертую часть покраж, в остальных же случаях взыскивают уворованное с записанных в списки порочных членов общины. Такой простой способ удовлетворения потерпевших мог бы и без их помощи практиковать даже один начальник участка и, пожалуй, еще с большим успехом.
Из всего вышесказанного не можем не вывести следующего заключения:
1). Желательно, чтобы в обнаружении воров и в борьбе с ними не предоставлялось преобладающего значения дворянству. По проектируемым мерам, правда, дворяне выбираются общиной, но последнюю не следовало бы стеснять обязательством выбирать непременно дворянина. От преступлений преимущественно страдает мирный, земледельческий элемент населения; этому именно элементу, крестьянству, и необходимо предоставить главную заботу об охране своего спокойствия и имущества.
2). Раз крестьяне будут распоряжаться мерами прекращения у себя воровства, то они, естественно, будут более щадить крестьянское хозяйство и не обременять его излишними расходами на экзекуции.
3). Взыскивание с одних порочных лиц за преступления других не только противоречит самым элементарным требованиям уголовного права, по которому каждый отвечает только за содеянное им преступление, но и всякому понятию о справедливости. Несправедливое взыскание и разорение еще более могут озлобить преступника и толкнуть его на новое преступление.
Нельзя не пожелать, чтобы все эти соображения имелись в виду при рассмотрении в Кутаисе вышеупомянутых мер, практикуемых теперь в Сухумском округе, только в виде опыта.

(Опубликовано: Новое обозрение, 1892, № 3048.)

(Печатается по изданию: Абхазия и абхазы в российской периодике.../ Сост. Р. Агуажба, Т. Ачугба. Кн. 2. С. 312-315.)

(OCR - Абхазская интернет-библиотека.)