Главная » Алфавитный каталог авторов » И » Абхазы (глава из книги "Народы Кавказа")

Ш. Д. Инал-Ипа

Абхазы

(глава из книги "Народы Кавказа")

Абхазы (самоназвание — апсуа) — коренное население Абхазской Автономной Советской Социалистической Республики, входящей в состав Грузинской ССР. Язык абхазов, принадлежащий к адыго-абхазской группе кавказской языковой семьи, в настоящее время представлен двумя диалектами — бзыбским на севере, в основном в Гудаутском районе, и абжуйским на юге, главным образом в Очамчирском районе. Кроме того, к абхазскому очень близок язык абазин. По языку, равно как и по культуре, абхазы близко родственны северокавказским адыгам; в то же время в результате многовекового соседства и общения с соседним грузинским населением абхазы приобрели ряд антропологических и культурных черт, сближающих их с грузинским народом.

371

 Численность абхазов в пределах Абхазии, в середине XIX в. достигавшая, по подсчетам некоторых авторов, 128 800 человек (12), в последней трети этого века сократилась в результате переселения части абхазов в Турцию. В настоящее время в СССР насчитывается 74 тыс. абхазов, из них в Абхазской АССР до 68 тыс. Около 3 тыс. абхазов во время переселения осели в соседней Аджарии. За пределами СССР абхазы проживают главным образом в странах Ближнего Востока (преимущественно в Турции, а также
---------------------------------------
12 Ф. Торнау. Воспоминания кавказского офицера, 1835 г., ч. I. М., 1864, стр. 114.

372

в Сирии и ОАР, Ираке, Иордании и др.), где они, как и выходцы с Северного Кавказа, известны под собирательным названием «черкесы».
Абхазия — небольшая (площадь около 8700 кв. км), по преимуществу горная страна. Ее естественную северо-восточную границу составляет Главный Кавказский хребет, на северо-западе территория республики ограничена р. Псоу, на западе и юго-западе — Черным морем, на юге и юго-востоке — р. Ингури. Низменная часть республики расположена вдоль побережья Черного моря (на юго-востоке в пределы Абхазии заходит Колхидская низменность).
Реки Абхазии принадлежат к бассейну Черного моря. Самые крупные из них — Бзыбь и Кодор. Горные озера (Рица, Амткел и др.) невелики, но очень живописны. На юге вдоль побережья протянулась полоса болот, часть которых в настоящее время осушена. Климатические условия меняются по мере повышения рельефа от влажного субтропического климата на низменностях и в предгорьях до горных вершин, покрытых вечным снегом (на высоте более 3000 м над уровнем моря).
Значительная часть Абхазии покрыта лесами и кустарниками. Из ценных пород здесь растут бук, дуб, каштан, самшит, тисс. Культивируются пальмы, эвкалипты. В верхних зонах раскинулись альпийские и субальпийские луга.
Животный мир представлен медведем, рысью, лесной куницей; встречаются кабаны, туры, косули. В море, реках и озерах водятся различные виды рыб.
Из полезных ископаемых наиболее значительны залежи каменного угля (в районе Ткварчели и др.); имеются также минеральные источники и строительные материалы.
Общая численность населения республики, по переписи 1959 г., составляет 404,7 тыс. человек; численность городского населения — 149,7 тыс., из них 64,7 тыс. живет в столице Абхазии г. Сухуми.

373

Кроме абхазов, в республике живут грузины, русские, армяне, греки и др. Население Абхазии сосредоточено в прибрежных районах и отчасти в предгорьях, по мере удаления в горы плотность его падает.
В пределах Абхазской АССР основная масса абхазов живет в Очамчирском и Гудаутском районах, а также в городах Сухуми, Гудауте, Очамчире, Ткварчели и Гагра. На территории Аджарской АССР абхазы проживают в сел. Гонио Батумского района, сел. Бобоквати Кобулетского района, сел. Ангиси Батумского района и в г. Батуми. Аджарские абхазы сохраняют родной язык и другие национальные особенности.

ОСНОВНЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ СВЕДЕНИЯ

Появление человека на территории Абхазии относится к раннему палеолиту. Открытая в 1934 г. близ Сухуми Яштухская стоянка является одной из древнейших раннепалеолитических стоянок в СССР. Ярко представлен в Абхазии и новокаменный век (неолитическое селище Кистрик близ г. Гудаута и др.).
Возможно, что самым ранним свидетельством о древних абхазских племенах является надпись ассирийского царя Тиглатпаласара I (XI в. до н. э.), в которой впервые упоминается племя «абешла», обитавшее в Малой Азии, причем этноним «абешла» фигурирует как вариант или синоним термина «кашка», издавна сближаемого с позднейшим названием родственного абхазам племени адыгов. Некоторые исследователи полагают, что древнеассирийскому «абешла», по-видимому, соответствует «абсилы» («абшилы») античных авторов, которые являются одним из основных компонентов образования абхазской народности.
Данные античных авторов позволяют восстановить основные этапы этнической истории древнейшего населения Абхазии. Сопоставление этих данных показывает, что к концу I тысячелетия до н. э. историческое развитие населявших Абхазию племен привело к образованию двух крупных племенных союзов — абазгов на севере и апсилов на юге, по р. Коракс (современный Кодори) (13).
Этноним «апсилы» сохранился, до настоящего времени в самоназвании абхазов—«апсуа»; к наименованию «абазги» восходит грузинское «апхази» и образованное от него русское «абхазы».
С середины I тысячелетия до н. э. древнеабхазские племена входили в состав Колхидского царства. В VI—V вв. до н. э. на территории Абхазии возникли греческие колонии — полисы Питиунт (современная Пицунда), Диоскурия (на месте нынешнего Сухуми) и Гиенн (близ Очамчирского порта), сыгравшие большую роль в социально-экономической и культурной жизни местного населения, находившегося в этот период на стадии разложения первобытнообщиного строя.
Влияние развитых рабовладельческих полисов ускоряло рост производительных сил, способствовало развитию торговли, стимулировало процесс классообразования. Местные племена, занимавшиеся скотоводством, земледелием, охотой и рыболовством, продавали меха, скот, шерсть, шкуры, хлеб, лен, мед, воск, лес, рыбу, получая взамен различные заморские товары: ткани, оружие, предметы роскоши. Однако главным предметом вывоза были рабы, что свидетельствует о развитии межплеменных войн и формировании классов и государства.
С середины II в. до н. э. античные города-государства Причерноморья вступают в полосу экономического и социально-политического кризиса и к IV в. н. э. приходят в полный упадок. Внешняя и внутренняя торговля
--------------------------------------
13 Поэтому у более ранних греческих авторов апсилы известны под названием кораксов.

374

резко сократилась, хозяйственная жизнь натурализовалась, городское население значительно уменьшилось. Во внутренних областях страны население все еще жило общинно-родовым строем, в прибрежных же районах начали развиваться раннефеодальные отношения.
Наряду с общинным землевладением стала возникать феодальная собственность на землю, углубилось социальное расслоение. Известно, в частности, что персы во время своего вторжения в земли абасгов взяли у них в качестве заложников 60 мальчиков «из числа самых знатных» (14).
В IV—VI вв. Абхазия, представляя собой «царство» во главе с «царями» из местной знати, входила в состав западногрузинского Лазского государства, в свою очередь попавшего в вассальную зависимость от Византии. Византийское государство способствовало распространению в Абхазии христианства, в 523 г. объявленного официальной религией страны.
На протяжении VI—VIII вв. население Абхазии вело напряженную борьбу с византийскими, персидскими, а затем арабскими завоевателями. Эта борьба, равно как и продолжавшееся в среде абхазских племен развитие феодальных отношений, ускорила процесс консолидации апсилов и абасгов в единую абхазскую народность. Главенствующую роль в этом процессе играли абазги: со второй половины VIII в. апсилы почти не упоминаются в документах. Консолидации абхазской народности в составе абхазского раннефеодального государства способствовала и внешнеполитическая обстановка VIII в. Хотя после изгнания абхазами захватчиков-арабов в стране вновь утвердилась Византия, внутренние трудности поставили последнюю перед необходимостью разрешить абхазам самим выбирать себе правителя. Во второй половине VIII в. она утвердила князя Леона I правителем территории от р. Келасури почти до Таманского полуострова. В конце века, при преемнике Леона I выдающемся государственном

-------------------------------------
14  Прокопий из Кесарии. Война с готами. М., 1950, стр. 400.

375

деятеле Леоне II, Абхазия окончательно освободилась от византийской зависимости и объединилась с Западной Грузией в составе единого царства, называвшегося Абхазским.
В IX—X вв. Абхазское царство достигает своего наивысшего развития. Однако к концу X в. вследствие феодальных распрей главенство в Грузии переходит к грузинским (тао-кларджетским) Багратионам. С 978 г. Абхазия надолго входит в состав объединенного грузинского государства.
В XIV—XV вв. оформляется княжество Собедиано. Вместе с западно-грузинскими областями Гурией и Мегрелией в состав этого княжества вошла и Абхазия, главным образом ее юго-восточная часть. Однако княжество Собедиано скоро приходит в упадок и распадается на свои составные части. Выделившись из него, Абхазия вновь становится независимым княжеством, правители которого — владетельные князья Шервашидзе (Чачба) — приобретают значительный вес в политических делах Западной Грузии и всего побережья Кавказа.
К XV в. феодальные отношения в Абхазии значительно развились. Усилилась эксплуатация крестьянства, в котором наряду с еще многочисленным слоем свободных общинников (анхаю) появились различные категории феодально-зависимых людей. Класс феодалов составляли владетельные князья (ах) с их дворянами (аамста) и церковные феодалы — высшие служители христианской церкви и монастыри.
Весь период IX—XV вв. Абхазия жила единой культурной жизнью с грузинскими землями. В Абхазии распространилась грузинская письменность, грузинский язык, который вытеснил распространенный до этого времени греческий и сделался языком государственного делопроизводства и богослужения. В то же время на кавказском побережье Черного моря значительное распространение получил абхазский разговорный язык. Культурному сближению абхазов и грузин способствовала общая религия — христианство. О высоком развитии абхазской духовной культуры этого времени свидетельствует ряд памятников церковного и гражданского зодчества: храмы Бедийский (X—XI вв.), Лыхненский (X—XI вв.), Пицундский (XII в.) и Келасурский (XIII—XIV вв.), анакопийская цитадель (VI—XIII вв.), каменный мост через р. Басла (недалеко от Сухуми) и др.
С конца XV в. для Абхазии начался мрачный период трехсотлетнего господства султанской Турции. Еще в 1451 г. турецкий флот высадил на побережье большой десант, подвергший Абхазию разорению. В 1578 г. турки обосновались в Сухуми и, восстановив сухумскую крепость под названием Сухум-кале, превратили ее в один из опорных пунктов своей экспансии на Кавказе.
Турецкая агрессия повлекла за собой самые тяжелые последствия: замедлился рост производительных сил, сократилась торговля и в то же время широко развилась работорговля, захирели города. Насильственное внедрение ислама и ассимиляторская политика турок приостановили развитие абхазской национальной культуры.
Абхазский народ мужественно боролся против гнета турецких поработителей. В 1757 г. абхазы, выступая бок о бок с грузинами, приняли деятельное участие в разгроме турок в битве при сел. Хресиле около Кутаиси. Крупные аититурецкие восстания абхазского народа вспыхивали в 1725 и 1728 гг. Особенно крупным было восстание 1771 г., когда вскоре после разгрома турок грузинскими войсками при Аспиндзе абхазским повстанцам удалось временно занять сухумскую крепость и изгнать оттуда вражеский гарнизон. Однако конец турецкому владычеству был положен лишь в начале XIX в. благодаря присоединению Абхазии к России.
Уже задолго до официального присоединения отдельные абхазские правители пытались ориентироваться на Россию. Так, в 1770 г. самурзакан

376

ский владетель Леван Шервашидзе искал  покровительства великой северной державы. Но понадобилось еще несколько десятилетий для того, чтобы подобные шаги смогли увенчаться успехом. Включению страны в состав России (1810 г.)  предшествовала острая внутренняя борьба и кровопролитные военные столкновения с султанской Турцией, не желавшей выпускать Абхазию из своих рук.
Абхазия вошла в состав Российской империи вначале в качестве полусамостоятельного в делах внутреннего управления владетельного княжества. Это княжество включало территорию так называемой Большой Абхазии, подразделявшуюся на Бзыбь (приблизительно современный Гудаутский район), Гума (Сухумский район), Абжуа (Очамчирский район) и Самурзакано (Гальский район). За пределами княжества остались Малая Абхазия (земли между реками Бзыбь и Мзимта, населенные садзами (джигетами), аибга, ахчипсойцами и другими абхазскими обществами) и Горная Абхазия (общества Псху в верховьях Бзыби, Цабал или Цебельда и Дал в ущелье р. Кодора). Однако в 1864 г., когда Кавказская война была окончена и русский царизм твердой ногой обосновался на Кавказе, княжество было упразднено. В Абхазии, переименованной в Сухумский военный отдел, было введено русское управление.
Абхазский народ, обессиленный в многовековой неравной борьбе против многочисленных иноземных завоевателей, благодаря присоединению к России избавился от постоянного страха перед нашествием захватчиков, от ужасов работорговли и религиозного гнета. Абхазия стала втягиваться в социально-экономическую и культурную жизнь России, постепенно преодолевать состояние патриархально-феодальной отсталости, законсервированной столетиями турецкого гнета. Правда, это прогрессивное развитие, приобщение к более передовым формам хозяйства и культуры протекало в тяжелых условиях самодержавного режима. Абхазский народ вел упорную борьбу против колониального режима, переплетавшуюся с антифеодальным крестьянским движением.
Крупнейшее восстание вспыхнуло в 1866 г. в сел. Лыхны (бывшей резиденции владетелей) в период подготовки крестьянской реформы, проведенной в Абхазии в 1871 г. Как и повсюду, реформа вылилась в ограбление крестьян в пользу помещиков. Вплоть до 1912 г. абхазские крестьяне, формально объявленные «свободными поселенцами», оставались

377

на положении временнообязанных по отношению к своим бывшим владельцам.
Трагическим событием в жизни абхазского народа явилось так называемое махаджирство — массовое выселение в Турцию под влиянием главным образом провокационных действий турецких агентов, в качестве которых выступало немало местных князей и дворян. Выселение происходило несколькими этапами и, по далеко не полным официальным данным, охватило более 30 тыс. абхазов, оказавшихся за рубежом в чрезвычайно тяжелых условий. Не легко жилось и оставшемуся на родине абхазскому населению, которое было объявлено «виновным» в нелояльности к царизму; эта так называемая «виновность» была официально снята с него лишь в 1907 г.
Борьба абхазского народа против местных угнетателей и колониального режима царизма нарастала вместе с развитием революционного движения русского, грузинского и других народов царской России. Эта борьба приняла особенно широкий размах в период буржуазно-демократической революции 1905—1907 гг. Революционные выступления 1905 г. в Абхазии проходили под руководством большевистских организаций во главе с выдающимся борцом за дело трудящихся Серго Орджоникидзе.
После победы Великой Октябрьской социалистической революции в России трудящиеся Абхазии, как и всей Грузии, еще три года продолжали страдать от буржуазно-помещичьего гнета и диктатуры меньшевиков, опиравшихся на штыки иностранных интервентов. С конца 1917 г. в Гудаутском районе успешно действовала крестьянская революционная дружина «Кераз» («Взаимопомощь»), возглавляемая Н. А. Лакоба. Для руководства борьбой трудящихся за Советскую власть был создан революционный комитет Абхазии под преседательством Е. Эшба. В 1918 г. во всей Абхазии, за исключением Абжуйского района, была установлена и сорок с лишним дней продержалась Советская власть, потопленная в крови меньшевистскими войсками. Однако меньшевистский террор не мог предотвратить краха обанкротившейся антинародной политики буржуазно-националистического правительства.
В феврале 1921 г. волею трудящихся родилась новая, социалистическая Грузия. Через несколько дней, 4 марта, произошла окончательная победа Советской власти в Абхазии. В истории абхазского народа наступила новая эра — эра социального раскрепощения и национального возрождения. В феврале 1922 г. состоялся I съезд Советов Абхазии, на котором было оформлено образование Советской Социалистической Республики Абхазии и принят «Союзный договор с Грузией, определявший условия вхождения Абхазской республики в Грузинскую ССР. В 1930 г. Абхазская ССР была преобразована в Абхазскую Автономную Советскую Социалистическую Республику, а 1 августа 1937 г. была принята ныне действующая Конституция Абхазской АССР.
Вслед за установлением в Абхазии Советской власти была проведена национализация промышленности и всех помещичьих и монастырских земель; нуждавшиеся крестьяне бесплатно получили помещичью и монастырскую землю.
Важнейшим фактором социалистического развития Абхазии была индустриализация. В годы пятилеток в республике был построен и вступил в строй ряд предприятий легкой и пищевой промышленности. Развернулось промышленное строительство в районе Ткварчельского каменноугольного бассейна и строительство Черноморской железной дороги с ее Ткварчельской веткой. В 1937 г. продукция государственной промышленности Абхазии (без продукции Ткварчелугля) возросла по сравнению с дореволюционным уровнем в 225 раз.
Сплошная коллективизация сельского хозяйства и ликвидация на ее основе последнего эксплуататорского класса — кулачества — была осуще-
 
378

ставлена в Абхазии в основном в течение первой половины 30-х годов. Большую роль в победе и укреплении колхозной системы сыграли машинно-тракторные станции, через которые советское государство все шире снабжало деревню передовой машинной техникой.
Во время Великой Отечественной войны абхазский народ вместе со всеми народами СССР мужественно отстаивал социалистическую родину.
В послевоенный период идет дальнейшее развитие народного хозяйства республики. Объем валовой продукции промышленности республики увеличился в 1956 г. более чем в 3,5 раза по сравнению с 1940 г., а электроэнергии — в 5 с лишним раз.
Значительно возросла механизация и электрификация сельского хозяйства, расширилось производство ряда сельскохозяйственных культур и в первую очередь технических. Так, например, сбор зеленого чайного листа увеличился с 6,5 тыс. тонн в 1940 г. до 24,81 тыс. тонн в 1961 г. Заготовка табака за это же время возросла с 4739 до 7287 тонн. Серьезные успехи достигнуты и в развитии животноводства, особенно за последние годы. Огромное значение в деле ускорения темпов перехода к коммунизму имели исторические решения XX, XXI и XXII съездов КПСС и пленумов ее Центрального Комитета, осветившие пути к дальнейшему коренному подъему сельского хозяйства, промышленности и культуры.
Вместе с социалистической реконструкцией народного хозяйства в Абхазии совершилась величайшая культурная революция. Еще в первые годы Советской власти была в основном ликвидирована неграмотность населения, создана сеть общеобразовательных школ и введено всеобщее обучение на родном языке, затем было открыто несколько средних специальных учебных заведений и педагогический институт. Республика покрылась сетью разнообразных культурно-просветительных учреждений. Если до революции в Абхазии работало всего три библиотеки, то теперь здесь имеется 283 библиотеки, 220 клубов и домов культуры, около 146 киноустановок. Абхазское государственное издательство ежегодно выпускает большое количество книг и брошюр на абхазском, грузинском и русском языках, издаются три областные газеты, выходят литературно-художественный и общественно-политический журнал «Алашара» и детский журнал «Амцабэ». Неуклонному подъему культуры способствует своей работой ряд научно-исследовательских учреждений и творческих организаций:

379

Абхазский институт языка, литературы и истории им. Д. И. Гулиа АН Грузинской ССР, Абхазский государственный музей, Дом народного творчества, Союз писателей, Союз художников и др. Под водительством Коммунистической партии Абхазия, которая еще так недавно пребывала в состоянии глубокой отсталости, далеко шагнула вперед. В настоящее время она является передовой социалистической республикой, страной цветущей национальной культуры.

ХОЗЯЙСТВО И МАТЕРИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА

Хозяйство.

В условиях патриархально-феодальных отношений и длительного гнета отсталой султанской Турции хозяйство Абхазии веками развивалось чрезвычайно медленно. Оживление в экономической жизни произошло лишь после присоединения к России. В это время в Абхазии, издавна страдавшей из-за отсутствия путей сообщения, проводится ряд новых дорог, налаживается регулярное морское сообщение с Сухуми, развивается городская жизнь, предпринимаются попытки создать кое-какие производственно-строительные предприятия. Растет торговля, причем в товарно-денежные отношения втягивается коренное население (ввозились главным образом хлопчатобумажные изделия, соль и некоторые предметы вооружения, вывозились самшит, ореховое дерево, кукуруза, кожи, воск и мед, позднее табак). Все эти процессы, поначалу слабые, становятся более интенсивными во второй половине XIX в., особенно в пореформенный период, когда в России начинается быстрое развитие капитализма. Тем не менее экономика Абхазии не смогла приобрести промышленной спецификации и край остался аграрно-сырьевым придатком центральных губерний России.
Главными земледельческими культурами дореволюционной Абхазии были зерновые (просо, кукуруза, пшеница, ячмень) и виноград, а из технических — табак, хлопок, лен и конопля. Среди зерновых ведущую роль в хозяйстве некогда играло просо, но в XIX в. его стала вытеснять проникшая в Абхазию в конце XVIII в. культура кукурузы. Из проса, а затем кукурузы приготовлялся «абхазский хлеб» — круто сваренная каша абыста. Главное место в товарном земледелии дореволюционной Абхазии занимал табак (в 1912 г. на долю Сухумского округа пришлось 400 тыс. пудов табаку из 1231 тыс. пудов, собранных по всему Кавказу), следующее место — кукуруза, частично вывозившаяся за пределы страны.
Земледелие имеет в Абхазии давнишние традиции. Раскопанный под Сухуми лемех говорит о том, что уже с IV—III вв. до н. э. местное население занималось пашенным земледелием. По данным Г. С. Читая, в Абхазии XIX—XX вв. существовало три вида пахотных орудий: орудие с резаком и ручкой, приделанной сверху к изогнутому дышлу; орудие с ручкой-стойкой, укрепленной в подошве нижним концом, а другим концом привязанной к дышлу; орудие с ручкой-стойкой, прикрепленной специальной перекладиной к кривой части дышла. Все эти разновидности близки к широко распространенному на Кавказе основному типу пахотного орудия с изогнутым дышлом, вставленным в подошву. Г. С. Читая считает, что первые две разновидности являются общими для мегрело-абхазской этнической среды, а третья, пока что известная только у абхазов, восходит к сумерийскому пахотному орудию IV тысячелетия до н. э., состоявшему из подошвы, изогнутого составного дышла и рукоятки (15).
------------------------------
15  Г. Читая. К вопросу о происхождении абхазских пахотных орудий. «Сообщения АН Грузинской ССР», т. II, № 3. Тбилиси, 1944, стр. 293, 298.

380

Соха по-абхазски — ацвматва (ацэматэа), что первоначально, по-видимому, означало «орудие быка»; лемех называется ацэиха («железо быка»), подошва сохи — ацэшьхуа («ступня быка»). Эта терминология показывает, что первым тягловым животным абхазов был бык, а буйволы стали использоваться позднее. Соха с железным лемехом, железный топор и род легкого топора с загнутым лезвием на длинной ручке для расчистки густых зарослей леса способствовали освоению земель и развитию подсечно-переложной системы земледелия, господствовавшей в стране в продолжение долгих веков.
В качестве бороны употребляли простую плетенку с положенным на ней грузом, которую волокли быки или буйволы. Для прополки служили железные мотыги разных форм; долгое время в употреблении были также и деревянные мотыги, изготовлявшиеся из самшита. Урожай убирали серпами и ножами; случалось, что колосья рвали руками.
Для обмолота проса употребляли неглубокую деревянную, иногда каменную, ступу высотою до 1 м. Молотили обычно несколько женщин сразу, по очереди ударяя особыми деревянными молотками акалапут. Кукурузу молотили в объемистых овальных плетеных корзинах на четырех ножках, ударяя теми же акалакутами.
Размол зерна некогда производился на плоском камне, на котором рукой растирали зерна с помощью другого круглого камня. Такие примитивные зернотерки, появившиеся еще в кистрикскую неолитическую эпоху (IV тысячелетие до н. э.), до сих пор сохраняются в Абхазии в качестве орудия для растирания соли и перца. Дальнейшее развитие этого орудия привело к появлению ручной мельницы (анапыла-лу).
Ручная мельница стояла где-нибудь в углу дома, кухни или другого подсобного строения. Она состояла из двух горизонтальных жерновов — верхнего подвижного и нижнего неподвижного. Женщина, работавшая на ручной мельнице, придавала жернову вращательное движение посредством вставленной в него палки. Ручная мельница считалась священной

381

принадлежностью хозяйства. Существует специальная «Песнь жернова», которую женщины исполняли во время работы на ручной мельнице, обращаясь к мельнице как к божеству женского пола по имени Саунау.
В земледельческих работах принимали участие как мужчины, так и женщины. Так, например, при выращивании проса мужчины дважды вспахивали землю, в начале мая сеяли вразброс зерно и бороновали посев, через две-три недели женщины производили первую прополку, повторяя ее еще через две недели. В конце августа — начале сентября женщины собирали урожай, связывая его в небольшие снопы, которые сушили на специальных козлах, а затем молотили.
К глубокой древности восходит в Абхазии культура винограда. Об этом свидетельствуют находимые при раскопках глиняные сосуды для хранения  вина, в которых в ряде случаев обнаруживаются следы вина или виноградные косточки.
Авторы XVII, XVIII и XIX вв. рассказывают, что на всей территории Абхазии в обилии произрастал виноград, из которого местные жители  делали много хорошего вина. Виноградарство и виноделие были особенно развиты в Бзыбской Абхазии. Еще в 1836 г. в сел. Бамбора близ Гудаута были  построены два винодельческих  завода.
Для Абхазии было характерно обилие местных сортов винограда. Общее количество названий (в преобладающем большинстве абхазских), включая синонимы, достигало 60; позднее число сортов значительно сократилось, чему способствовало внедрение в конце XIX в. более урожайного сорта изабелла. Этот сорт в основном вытеснил местные сорта, которые за сравнительно короткое время потеряли практическое значение или исчезли совсем.
За виноградником ухаживали мужчины. Виноградные саженцы сажали у деревьев, разбросанных в беспорядке по усадьбе, а нередко и за ее пределами. Лозы свободно вились по ветвям высоких деревьев. Торнау, описывая дорогу из Бамборы до Лыхны, отмечает, что она была «уставленной тополями, шелковичными и ореховыми деревьями, повитыми до самой вершины необыкновенно толстыми лозами, составляющими одно из главных богатств абхазских поселян» (16).
Сбор винограда начинался в сентябре и продолжался. несколько месяцев; при хорошем урожае уборка затягивалась вплоть до нового года и даже при посредственном заканчивалась не раньше первой половины декабря. Для уборки использовался несложный инвентарь: плетеная конусообразная корзина, которую сборщик наполнял виноградом и спускал с
----------------------------------
16 Ф. Торнау. Указ. соч., стр. 37.

382

дерева на веревке, и другая также плетеная корзина цилиндрической формы, в которой виноград доставлялся на давильню или на место хранения. Давильни имелись нескольких типов. Наиболее примитивный способ состоял в том, что делали яму в земле, обкладывали ее глиной, обжигали, а затем наполняли виноградом и топтали его ногами. Дальнейшим усовершенствованием этого процесса было употребление объемистого (до сотни и больше ведер) длинного корыта из цельного ствола дерева. Наконец в более позднее время в употребление вошел винтовой пресс, получивший распространение, однако, только в Бзыбской Абхазии. Вино было одним из важных предметов торговли. Оно являлось также одним из главных видов оброка, собиравшегося с крестьян в пользу князей. Наконец, велика была роль вина в домашнем и религиозном быту абхазов. Без него считалось невозможным принимать гостей, устраивать свадьбы, поминки по умершим, жертвоприношения. Почти у каждого крестьянина был зарыт один, а то и несколько неприкосновенных кувшинов вина, предназначенных для отправления религиозного культа в честь таких святилищ, как Илорское, Инал-куба, Дыдрыпшское, Аацинское, Лдзаавское и др. В Абхазии выращивались и разнообразные плодовые деревья. Здесь произрастали яблоки, груши, сливы, персики, абрикосы, грецкие и фундуковые орехи, инжир, вишня и другие плоды. Некоторые породы плодовых деревьев завозились из других стран. Абхазы издавна разводили разные огородные культуры; позднее они научились у русских разводить капусту, картофель и другие овощи. Технические культуры — хлопок, лен, коноплю — выращивали почти в каждом хозяйстве, чему немало способствовали остатки натуральной замкнутости абхазской деревни. Из волокон этих растений выделывали разные ткани для одежды, постельных принадлежностей, полотенец и прочего, а также веревки и канаты. Археологические раскопки на территории Абхазии обнаружили многочисленные костные остатки домашних животных, а также их скульптурные изображения. Исследования показали, что уже на рубеже нашей эры и даже раньше в Абхазии было широко развито скотоводство. Разные авторы характеризуют скотоводство как важнейшую отрасль народного хозяйства Абхазии. Скот продолжал выступать как одно из важнейших мерил ценностей: в списке «абхазских единиц ценностей», приводимом Череповым (1866 г.), животные занимают первое и определяющее место. Крупный рогатый скот (коровы, быки, буйволы) разводились главным образом на равнине, мелкий (овцы, козы) — в предгорных зонах и ущельях. До принятия ислама важное значение имело свиноводство. Разводили также лошадей, мулов, ослов. Лошади, как и мулы, использовались для верховой езды и лишь изредка для перевозки грузов. Последние перевозили главным образом на ослах, хорошо карабкающихся по отвесным кручам. Тягловой силой, наряду с быками, служили буйволы. В Абхазии, важнейшую кормовую базу которой составляют летние альпийские пастбища, широкое развитие получила исторически сложившаяся горно-отгонная (эйлажная) форма скотоводства. Скот в основном находился на подножном корму, стойловое содержание практиковалось мало. Часть весны и все лето скот выпасали высоко в горах. Лишь в середине осени пастухи спускались с ним вниз и пасли его на жнивье, которое после уборки урожая разгораживали для беспрепятственного выпаса стад всей общины. Это время называлось «временем, когда освобождают то, что было огорожено» (хкаарашътын). Зимой и ранней весной скот выпасали в предгорных и прибрежных лесах, богатых кормовой (растительностью. Здесь устраивали зимовники и весенние стоянки, строили ночные загоны, овчарни, помещение для коз на высоких сваях и отдельные загоны для молодняка.

383

Еще в XIX в. важной формой хозяйственной деятельности абхазов была охота. Одним из видов охоты как индивидуальной, так и групповой была охота с помощью ловушек и западней, называвшаяся абназара. Практиковались облавная охота с собаками, называвшаяся «выводом собак», и индивидуальная охота с ловчими соколами или ястребами. В прибрежных частях страны, особенно в Бзыбской Абхазии, большое развитие получила сезонная ястребиная охота на перепелов. Наибольшее распространение имела индивидуальная летняя охота с огнестрельным оружием. Так охотились на диких высокогорных животных — туров, диких коз, косулей, серн и др. Пастухи на летних пастбищах выделяли лучших охотников, которые систематически отправлялись охотиться на труднодоступные горные вершины. Добыча шла в общий котел, самим охотникам доставались только шкуры и рога, служившие почетным украшением домов. Вообще же при групповой охоте добыча всегда делилась поровну между всеми ее участниками. В охотничьем быту горцев Абхазии сохранились железные подковы для лазания по скалам, о которых в свое время писал еще Страбон. Такая подкова состоит из двух железных пластинок, изогнутых и склепанных концами. На концах имеются ушки, в которые продеты кольца для ремней, при помощи которых привязывают подкову к подошве. С наружной стороны каждая подкова имеет три четырехгранных шипа. В большом ходу среди охотников, особенно в нагорной Абхазии, были лыжи. Абхазские лыжи прикреплялись к округлой деревянной раме, переплетенной крест-накрест ремнями, к которым в свою очередь крепилась нога. Абхазия — приморский край со множеством рек, и жители ее с давних пор занимались рыбной ловлей. Уже в кистрикских неолитических памятниках найдены рыболовные грузила; немало грузил и крючков для ловли рыбы встречается в раскопках более поздних эпох. Правда, в новое время среди абхазов возникло предубеждение против рыбной пищи, которую, как правило, не подают на стол гостям. Ламберти в середине XVII в. отмечал, что абхазы «рыбы не едят, хотя могли бы ловить в реках и море» (17). Это не совсем точно, рыболовство сократилось, но не прекратилось совсем: в начале XIX в. прибрежные абхазы активно занимались морским и речным рыболовством. В горных реках ловили лососей, которых по местному обычаю жарили кусками на вертеле; в море сетями вылавливали дельфинов, из которых вытапливали жир, продававшийся туркам и грекам. Торнау в 1835 г. следующим образом описал любопытный метод ловли дельфинов: «Абхазы выезжают на самых маленьких каюках, выдолбленных из дерева, охватывают довольно большое водное пространство длинной сетью, имеющей футов шесть ширины, с поплавками наверху и с тяжестью внизу, заставляющими ее принять в воде вертикальное положение. Два или три каюка выезжают внутрь охваченного сетью пространства, и ловцы начинают бить баграми находящихся в нем дельфинов» (18). В Абхазии во все времена было широко развито пчеловодство, в древности составляющее едва ли не важнейшую статью экспортной торговли. Ксенофонт, отступавший в 400 г. до н. э. со своей армией через юго-восточное побережье Черного моря, отмечал, что в этих местах «было много ульев» (19). Многочисленные путешественники в XVII—XIX вв. отмечали высокое качество и изобилие абхазского меда. Последнее обстоятельство в значительной мере объясняется прекрасными качествами абхазских пчел,
----------------------------------
17 А. Ламберти. Описание Колхиды, называемой теперь Мингрелией. «Сб. материалов для описания местностей и племен Кавказа», вып. 43, Тифлис, 1913, стр. 189.
18 Ф. Торнау. Указ. соч., стр. 61. 19 В. В. Латышев. Известия древних писателей о Скифии и Кавказе. «Вестник древней истории», 1947, № 2, стр. 311.

384

отличающихся высокой продуктивностью и исключительно длинным хоботком, позволяющим извлекать из цветка нектар и при относительно глубоком его залегании. Пчеловодство на протяжении веков оставалось неизменным. Пчел содержали в почти первобытных дуплянках. Ульи представляли собой расколотые пополам и выдолбленные в форме продолговатого корыта стволы деревьев, которые ставили в саду, под открытым небом, на четырех деревянных ножках и накрывали сверху другими такими же корытами. Для влета и вылета пчел делали небольшие отверстия; в случае дождя ульи накрывали древесной корой. Мед собирали иногда по нескольку раз в году; для этого пчел выкуривали, зажигая под ульями трут. Мед употребляли в пищу отдельным блюдом или как приправу к кислому молоку, к тесту, с медом пили воду и пр. Он использовался также как целебное средство. Воском натирали нитки и веревки для придания им эластичности и прочности. Из него же делались свечи, употреблявшиеся для религиозных обрядов. Наряду с пчеловодством абхазы широко занимались бортничеством, извлекая мед диких пчел из дупел деревьев и трещин скал. Если в лесу бортник обнаруживал гнездящийся на дереве рой пчел, он делал на стволе дерева зарубки или подвешивал под ним крючок в знак того, что пчелы уже имеют владельца. Часто пойманные рои диких пчел в корзине или просто в бурке переносили в ульи. В условиях господства, а затем сохранения многочисленных остатков замкнутого натурального хозяйства в Абхазии имели большое значение различные домашние и полудомашние промыслы: деревообработка, ткачество, шорный промысел, гончарство, металлообработка. Почти каждый абхазский крестьянин умел вырезать из дерева домашнюю утварь, порою украшенную художественным орнаментом. Вырезали миски, кружки, ложки, пастушьи фляги, своеобразные папки для хранения женского рукоделия и т. п. Другим старинным домашним промыслом было ткачество. Его сырьевую базу составляли продукты животноводства (овечья шерсть) и земледелия (лен, конопля, хлопок). Главными орудиями прядения и ткачества было веретено с пряслицем (адырдха), римис, бердо, челнок со шпулькой, навой, станок, или «место тканья» (асырты). Ткачеством, а также производством войлочных изделий занимались женщдны. После присоединения Абхазии к России, и особенно во второй половине XIX в., с широким ввозом фабричных тканей, местное ткацкое ремесло постепенно приходит в упадок. Аналогична судьба абхазского гончарства, некогда весьма развитого, но в XIX в. также пришедшего в состояние почти полной деградации. Более устойчивой оказалась металлообработка. В прошлом в каждой общине имелись кузнецы, передававшие из поколения в поколение свои профессиональные знания и навыки. Существовали целые роды потомственных кузнецов и золотых и серебряных дел мастеров, какими являлись, например, фамилии Хиба (от «ахьи» — золотых дел мастер), Жиба (от «ажьи» — кузнец), Ардзинба (от «аразны» — серебро) и др. Основными орудиями кузнечного производства были три инструмента, называемые по-абхазски «три руки» (х-на-пык): наковальня, молот и щипцы или клещи. Абхазские кузнецы выделывали ножи, лемеха, различного вида топоры, серпы, шила, а также оружие — кинжалы и даже кремневые ружья. Знали абхазы и производство пороха. Его приготовляли из травы (ахаршъыл) и трехлетнего сухого овечьего навоза, смешанного с углем и серой. Для этого навоз кипятили в котле, снимали образующуюся пенистую массу, добавляя фундуковый угольный порошок с серой и все это тщательно растирали на терках, получая легко воспламеняющееся вещество. Промышленность дореволюционной Абхазии характеризовалась мелкими кустарными и полукустарными предприятиями (мельницы, хлебо-

385
 
пекарни, чувячные, кирпичные заводы и т. п.). Стоимость годовой продукции более чем 350 таких предприятий равнялась всего 120 тыс. руб., а число рабочих — 785. Они снабжали местный рынок лишь теми товарами, которые не завозились из России. Несмотря на наличие больших запасов ископаемых, почти совсем не была развита горнодобывающая промышленность; разработка серебро-свинцовых руд на горе Дзыгпра и попытки добычи каменного угля в Бзыбском ущелье были ничтожны и носили кустарный характер. С 90-х годов производились разведки богатого Ткварчельского угольного месторождения, но дальше этого, несмотря на создание в 1903 г. акционерного общества Ткварчельских каменноугольных копей, дело не пошло. Никакого развития не получила и табачная промышленность, хотя Абхазию справедливо называли табачным полем Закавказья. Табачный синдикат, захвативший перед первой мировой войной абхазский табачный рынок, препятствовал созданию здесь конкурирующих предприятий. Большего развития в связи с ростом городского населения и буржуазно-аристократическим курортным строительством достигли лесная промышленность и промышленность строительных материалов. Всего имелось восемь лесопильных предприятий, на которых работало 259 рабочих. Электрификация страны была в зачаточном состоянии. Только в Сухуми, Н. Афоне и Гаграх имелись небольшие электростанции. В целом дореволюционная Абхазия оставалась отсталой в экономическом отношении страной с примитивным сельским хозяйством и только еще зарождавшимся промышленным производством. Глубочайшие изменения в хозяйственной жизни абхазского народа произошли в советскую эпоху, когда в сравнительно короткий исторический срок в стране возникли передовое социалистическое хозяйство и развитая многоотраслевая индустрия. За годы Советской власти в Абхазии созданы десятки крупных колхозов и совхозов, в которых с каждым годом выращиваются все более высокие урожаи высокоценных технических и других культур с применением машинной техники и передовых методов труда. Выросла материально-техническая база земледелия, создающая условия для его дальнейшего крутого подъема. Музейной редкостью стала примитивная абхазская соха, которая еще в 20-х годах была основным пахотным орудием. Теперь в сельском хозяйстве Абхазии широко применяются усовершенствованные плуги, сеялки, культиваторы, аппараты для механизированного сбора чайного листа. В 1960 г. на полях республики работало 380 тракторов. Только в колхозах имеется свыше 600 автомашин. Вскоре колхозники Абхазии получат новые сельскохозяйственные машины: уже внедряются в производство чаеподрезочная и табаконизальная машины, новый культиватор для междурядной и междукустовой обработки винограда; на Кутаисском автозаводе начато производство нового малогабаритного и маломощного колесного трактора «Риони», пригодного для использования в горном земледелии, в таких трудоемких отраслях сельского хозяйства, как виноградарство, цитрусоводство, чаеводство и т. п. Большое внимание уделяется мелиоративным работам. Осушительные работы проведены в юго-восточной части Гальского района (Ингуро-Хумушкурский массив), а также в Очамчирском и Гагринском районах (Атарское плато, Киндгская и Гатриноко-Пицундская низменности). Большую часть земель Абхазии занимают леса, заросли кустарников, залежи, малопродуктивные выгоны и т. п. Для освоения новых земель в целях производства чая, цитрусовых и других культур, а также расширения кормовой базы, создана Очамчирская межрайонная машинно-мелиоративная станция и в ближайшее время предполагается создание второй такой же станции в Сухумском районе. Намечены большие работы по

386

дальнейшему осушению Колхидской низменности, куда входит и часть юго-восточной Абхазии. Важное значение для поднятия урожайности имеют лесозащитные насаждения. В настоящее время в Гальском районе созданы три государственные лесозащитные полосы. Важнейшей отраслью народного хозяйства Абхазии стало субтропическое земледелие, характеризуемое высоким развитием ряда ценнейших культур. Так, Абхазия является одним из самых важных табаководческих районов Советского Союза. Высокосортные ароматные абхазские табаки, славящиеся далеко за пределами Абхазии, идут на фабрики Москвы, Ленинграда, Тбилиси, Баку, Киева, Одессы, Ташкента, Минска, Волгограда и многих других городов СССР. Одним из наиболее ярких показателей развития сельского хозяйства республики является создание и развитие чайного хозяйства. Если в 1921 г. площадь чайных насаждений Абхазии не превышала 0,4 га, то в 1960 г. она составляла 9 809 га. Передовые колхозы Абхазии, такие, например, как сельхозартель им. В. И. Ленина Гальского района, собирают до 5 тыс. кг зеленого чайного листа с гектара. Среди других вновь внедренных технических культур имеются китайский тунг, семена которого дают масло для изготовления высококачественных лаков, эвкалипт, пробковый дуб, бамбук, камфарный и благородный лавры, эвкоммия, маслина, фейхоа, эфиромасличные субтропические растения (лимонный эвкалипт, базилик, казанлыкская роза, жасмин, пачули, лаванда и особенно розовая герань, масло которой широко применяется в парфюмерии). Важную хозяйственную роль играет виноградарство и садоводство. За последнее время наряду с сортом винограда изабелла распространился грузинский сорт цолжкаури. В плодоводстве большое место заняли цитрусовые. В 1961 г. площади под цитрусовыми насаждениями (мандарины, лимоны, апельсины, грейпфруты и др.) достигли 2300 га. Разведение цитрусовых, так же как табака, чая и других ценных культур, является

387

важным источником повышения материального благосостояния трудящихся деревни. Основной зерновой культурой края по-прежнему остается кукуруза. Она занимает видное место в сельскохозяйственном производстве республики, а в некоторых районах даже получила дальнейшее распространение. Выращивание кукурузы играет немалую роль в развитии животноводческого хозяйства республики, расширении кормовой базы и повышении продуктивности молочного скота. Победа колхозного строя в огромной степени способствовала улучшению методов животноводства, повышению породности скота, расширению состава стада. В частности, в современной Абхазии все большее распространение получает разведение свиней, почти исчезнувшее в связи с распространением ислама в годы турецкого владычества. Поголовье свиней по сравнению с 1917 г. увеличилось с 39,4 тыс. до 50,6 тыс. голов. Возросло по сравнению с дореволюционным уровнем и поголовье рогатого скота. Введено стойлоовое содержание зимой крупного рогатого скота. Во многих колхозах имеются животноводческие фермы, заготовляется страховой запас корма (силос, чага, сено). Серьезное внимание уделяется разведению птицы, для чего создаются специальные птицеводческие фермы. На новой основе развивается традиционное для Абхазии пчеловодство. Пчелиные семьи переведены из примитивных дуплянок в хорошие ульи, применяются передовые методы пчеловодства, позволяющие получать высокие сборы меда и воска. Вблизи Сухуми создан крупный пчелопитомник, поставляющий пчелиных маток абхазской породы всему Советскому Союзу. Следует подчеркнуть ту огромную роль, которую играют в развитии сельского хозяйства Абхазии совхозы, большинство которых представляет собой крупные и хорошо налаженные хозяйства. Таковы в Гальском районе Ачигварский и Сидский чайные и Кохорский цитрусовый совхозы, в Очамчирском — Моквский чайный и Тамышский эфиромасличный совхозы, в Сухумском — цитрусовый совхоз «Ильич», плодово-овощной «Диоскурия», Эшерский цитрусовый учхоз и совхоз «Питомник», занимающийся выращиванием саженцов, в Гудаутском — цитрусовый совхоз «Псырдзха» и Бамборский виноградарный совхоз, в Гагринском — цитрусовый, животноводческий и крупный Пицундский овощно-животноводческий совхозы. Кроме того, в Абхазии есть совхоз лекарственных растений и цветоводческий питомник Моссовета близ Нового Афона. Из традиционных промыслов по-прежнему наибольшее значение имеет охота. Охотники Абхазии объединены в союз и охотообщества, через которые они снабжаются на льготных условиях оружием, боеприпасами, а также специальным охотничьим снаряжением. Систематически устраиваются выставки охотничьих собак, слеты охотников-промысловиков. Около 30% пушнины, добываемой в Грузии, приходится на долю охотников Абхазии. Как и раньше, основным промысловым зверем является абхазская куница. Кроме того, охотники Абхазии промышляют барсука, выдру, крота, нутрию, лисицу, рысь и уничтожают опасных хищников — шакалов, волков и др. Практикуется сезонная охота, при которой используются обученные соколы и ястребы. Дореволюционные ремесла, отражавшие низкое развитие экономики, давно потеряли свое значение и почти полностью отошли в прошлое. Ткачество, которым многие женщины занимались еще в 20 — начале 30-х годов, сейчас оставлено почти всеми. Более или менее сохраняются столярное и кузнечное ремесла, а также плетение различных форм корзин, употребляемых для сбора винограда, кукурузы и пр. Выросшая в Абхазии за годы Советской власти промышленность сосредоточена главным образом в городах Сухуми и Ткварчели. Производимая

388

здесь продукция в значительной своей части расходится по всему Союзу. Наиболее крупными предприятиями обрабатывающей промышленности являются Сухумский кожевенно-обувной комбинат им. Орджоникидзе, консервный завод, кондитерская фабрика, молочный, пивоваренный, винные, винно-водочный и хлебные заводы, Сухумский завод безалкогольных напитков, Сухумский мясокомбинат, Гудаутский гвоздильный завод, ряд кирпичных заводов, Сухумская табачная фабрика и несколько табачно-ферментационньгх заводов. Кроме того, в Абхазии имеется 11 чайных фабрик, несколько предприятий для сортировки и упаковки цитрусовых плодов, заводы, изготовляющие душистые масла для парфюмерной промышленности. На мебельных фабриках Кодорского лесокомбината изготовляется мебель, производятся пиломатериалы, фанера, паркет и другие изделия из дерева. Полукустарная в прошлом деревообрабатывающая промышленность республики полностью механизирована; за годы Советской власти ее продукция выросла в 36 раз. В советскую эпоху по прямому указанию В. И. Ленина началась широкая разработка Ткварчельского месторождения каменного угля. В настоящее время молодой горняцкий г. Ткварчели, превратившийся за последнюю четверть века в крупный индустриальный и энергетический центр республики, является основным поставщиком коксующихся углей для такого мощного промышленного предприятия, как Руставский металлургический завод. На ткварчельском угле, добыча которого растет из года в год, работает крупнейшая в Грузии Ткварчельская ГРЭС. За годы Советской власти в Абхазии более чем в 120 раз возросли выработка и потребление электроэнергии. Кроме Ткварчельской ГРЭС созданы Сухумская и Багнарская гидроэлектростанции и более десятка сельских гидроэлектростанций, позволивших механизировать ряд трудоемких

389

процессов колхозного производства и улучшить бытовые условия колхозников. Полностью электрифицирован абхазский участок Закавказской железной дороги.

Пути и средства сообщения
 
До присоединения к России Абхазия страдала от бездорожья. Древние дороги были запущены, население пользовалось неблагоустроенными проселочными дорогами и узкими пешеходными и вьючными тропами, а также береговой линией в качестве пути сообщения с Сухуми и другими прибрежными пунктами. Густые леса затрудняли и делали небезопасным сообщение между отдельными частями страны. Во время разливов многочисленных рек
сообщение часто прорывалось, так как не было прочных мостов. Абхазы строили главным образом временные пешеходные мосты — однодеревки и висячие мосты из жердей, досок, виноградных лоз и веревок, смело перекидывавшиеся через теснины рек и ущелий. В этих условиях исключительно большое значение имел верховой и вьючный транспорт. Гужевой транспорт был представлен небольшой абхазской арбой на двух цельных или составленных из двух кусков дерева колесах. Запрягали в нее волов. Для дальних перевозок такая арба была мало приспособлена. В историческом прошлом абхазов большое значение имели море и -мореходство. По сообщениям античных авторов, предки абхазов гениохи были страшными для греческих купцов морскими пиратами, искусно плававшими вдоль кавказских берегов в узких и легких ладьях, вмещавших 25—30 человек. Возвращаясь в родные места, где у них не было подходящих стоянок для судов, они взваливали свои ладьи на плечи и уносили в леса(20). Абхазы продолжали хранить мореходное искусство предков. В XVIII в. Вахушти писал, что абхазы «по морям ходят на судах..., в которые они садятся по сто, по двести и по триста человек, и нападают в
---------------------------------------
20   В.В. Латышев. Указ. соч. ВДИ, 1947, № 4, стр. 213, 214, 246.

390

пути на суда османлисов и лазовчан и чаще всего у побережья Мегрелии и Гурии. В боях (на суше) абхазы слабы и быстро уступают, но на море — стойки и могущественны» (21). Глубокие старики рассказывают, что в молодости они были свидетелями того, как абхазы вводили свои лодки в устье р. Мчиш, плыли по ней вверх и прятали их в лесу. Местность близ сел. Мгудзирхва в бассейне этой реки до сих пор известна под названием «Места скрывания лодок» (Ашхуацвахырта). Эти лодки вмещали уже только 10—15 человек, на них пускались в море, при помощи абордажных крюков задерживая неприятельские суда и вступая с ними в бой. Но в целом в XIX в. абхазское мореходство приходило в упадок, а во второй половине этого века было окончательно вытеснено развитием парового судоходства. После присоединения Абхазии к России состояние путей сообщения улучшилось. В 1840 г. была проведена дорога Зугдиди-Илори, в 1863 г. — Сухуми-Поти, в 1892 г. закончено строительство магистральной черноморской дороги. С 1845 г. было установлено морское сообщение Сухуми с Очамчире, Гаграми, Н. Афоном и некоторыми другими портами Черноморского побережья. В начале XX в. началось строительство Черноморской железной дороги, которая должна была соединить Абхазию с Грузией, Северным Кавказом и Россией. Однако до революции, несмотря на большой шум, поднятый вокруг этого предприятия, дорога так и не была достроена. Радикальные изменения в развитии путей сообщения и транспорта произошли только с установлением в Абхазии Советской власти. В настоящее время республика связана с городами Грузии и всего Советского Союза железнодорожными, морскими, воздушными и автомобильными путями. Во всех районах Абхазии резко расширилась сеть асфальтированных дорог, по которым совершают регулярные рейсы многоместные автобусы. По абхазскому побережью на протяжении 190 км проходит Закавказская железная дорога, построена железнодорожная ветка от ст. Очамчире через Квезань до горной Акармары — центра Ткварчельского бассейна. По Черному морю курсируют комфортабельные дизель-электроходы и теплоходы, между Сухуми и другими абхазскими городами и прибрежными пунктами осуществляется регулярное сообщение на катерах. Каждый день на сухумском аэродроме в Бабушера приземляются многоместные пассажирские самолеты; осуществляется воздушное сообщение с различными районами республики.

Поселения и жилища

Абхазские сельские общины (акыта), состоявшие из  нескольких поселков (ацута, ахабла), занимали обширную площадь — иногда по нескольку десятков квадратных километров. Разбросанность составляла и поныне составляет характерную черту абхазских поселений, которые представляют не сплошное селение, а систему хуторов и отдельных усадеб, стоящих изолированно посреди своих участков. Усадебный характер абхазских поселений отмечали многие авторы. По Броневскому, абхазы «в больших деревнях не живут, но рассеяны по горам и косогорам малыми усадьбами по два и по три двора» (22). Торнау писал, что в абхазских селениях «дома раскиданы на большом пространстве небольшими группами, по числу отдельных семейств» (23). Усадьба была огорожена плетнем, бревенчатым забором, частоколом, а иногда также и канавой. В нагорных районах были передки ограды из булыжника без известкового раствора. Внутренние изгороди делили
-----------------------------
21 Цит. по кн.: Н.Я. Марр. О языке и истории абхазов. М.— Л., 1938, стр. 143.
22 С. Броневский. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе. М, 1823, стр. 325. 23 Ф. Торнау. Указ. соч., стр. 83.

391

усадьбу на несколько частей, каждая из которых была предназначена для определенных хозяйственных потребностей. Количество таких частей определялось размерами хозяйства. Обычно выделялись основной двор с жилыми и подсобными постройками, «женский огород», приусадебная пашня, скотный двор, пасека и др. У князей и дворян перед домом нередко были двойные дворы — внутренний и внешний; иногда перегородка между внешним и внутренним дворами убиралась и получалась одна большая площадь. Таков был двор перед домом абхазского,владетеля, известный теперь как Лыхненская площадь. В жаркое время года во дворе обедали, принимали гостей. Двор служил местом многолюдных собраний во время свадеб, похорон, поминок. Здесь же нередко паслись и некоторые домашние животные — телята, овцы, птица. Абхазское сельское жилище прошло долгий путь развития от примитивной хижины до современных крестьянских домов почти что городского типа. В прошлом преобладали деревянные постройки — плетеные, бревенчатые, дощатые. По конструкции их можно разделить на два органически связанных между собою вида: круглые или полукруглые строения с конической крышей и четырехугольные постройки с четырехскатной крышей (последний тип допускал значительные вариации). Обычные схемы планов — круглое и четырехугольное здание без колонн; основная схема конструкции — вертикальная стена и горизонтальное перекрытие с круглой и четырехскатной кровлей. В целом же абхазские жилища подразделяются на три основных типа. Это, во-первых, круглая или полукруглая плетеная хижина («акуацв»), укрепленная подпорками, с конусообразной крышей из папоротника, соломы или камыша — древняя форма, восходящая к первобытному шалашу. Второй тип — четырехугольная плетеная постройка (амасар-тдзы) с четырехскатной соломенной крышей; к этому типу относится удлиненный (аган-уны), или «абхазский», дом, бывший некогда коллективным жилищем большой семьи. Наконец, третий тип — усовершенствованный дощатый дом (акуаскъа) на столбах вместо фундамента с четырехскатной покрытой дранью крышей, с открытой верандой. Строительство таких домов расширилось с 1830-х годов, когда на р. Мциш была установлена лесопилка, приводившаяся в движение водой. Дома князей и дворян отличались от крестьянских материалом, планировкой, размерами. Но двухэтажных домов и здесь было немного. Анухвинский дворянин С. Мканба «слыл очень богатым человеком» от того, что его семейство проживало в рубленом деревянном жилище «в два этажа, с окнами, затянутыми пузырем, между которыми кое-где проглядывало небольшое стеклышко, добытое от русских» (24). Жилища крупных феодалов вередко представляли собой башнеобразные дома-крепости, занимавшие выгодные стратегические позиции и укрепленные палисадом. Крестьяне в своей массе жили в круглых, полукруглых или четырехугольных однокамерных постройках с открытым крыльцом, плетеных из прутьев рододендрона или орешника; позднее некоторые хозяева переднюю и заднюю стены стали делать из тонких досок, оставляя баковые стены плетенными. Плетенные стены обмазывались глиной, перемешанной с рубленой соломой. Дверей было две — одна против другой. Около стены возле «нижних», т. е. задних, дверей в земляном полу делалось полукруглое или четырехугольное углубление для очага, над которым подвешивалась плетеная и обмазанная глиной дымовая труба. Свет проникал через щели и двери, растворенные настежь летом и зимой. В одной из боковых стен делалось небольшое отверстие, плотно запираемое ставней; оно служило для наблюдения за тем, что происходит во дворе. ---------------------------------
24   Ф. Торнау. Указ. соч., стр. 80.

392

Состоятельные люди имели два строения: «большое» для приема гостей (асас-ааирта) и «малое» для семьи; зачастую сюда добавлялось и третье — домик для новобрачных (амхара). В далеком прошлом «большой дом» представлял собой небольшую одноэтажную постройку, но уже в XIX в. стали появляться двухэтажные «большие дома», причем нижний этаж (иногда каменный) использовался под жилье или для хозяйственных надобностей: здесь хранились чаны, винные бочки, инвентарь, продукты и прочее, а иногда содержалась верховая лошадь. Убранство гостевого помещения составляли ковры, тюфяки, подушки для спанья, таз и кувшин для умывания, молитвенный коврик; по стенам висели бурки, башлыки, седла, оружие. В нескольких метрах от «большого дома» строился «малый», считавшийся подсобным помещением для обслуживания нужд гостевого дома. Отсюда его условное название «кухня» («амацурта» — «место
 
393

обслуживания»). Некогда это было круглое плетеное строение, но затем «малый дом» превратился в четырехугольную постройку с четырехскатной крышей. Пол здесь был земляной, потолка не было, посреди находился очаг (обычно без дымохода), дым от которого расходился по всему помещению. Хотя этот дом и назывался скромно «местом обслуживания», фактически он являлся основным жилищем, где готовили и принимали пищу и спали старшие члены семьи, в то время как молодые пары пребывали в своих амхара. О важном хозяйственном значении «малого дома» говорит его внутренняя обстановка. Вдоль боковой стены шли нары, покрытые ковром, кожей или циновкой, в углу высокой грудой лежали тюфяки, на противоположной стороне почти во всю длину стены ставилась скамья. Здесь же подле очага находилась кухонная утварь: надочажные цепи и крюки для подвешивания котлов, лопата и палка-мешалка для размешивания абысты, корзины, глиняные и медные кувшины, деревянная цилиндрическая посуда для кислого молока, подойники, сита, деревянные тарелки, роговые или самшитовые ложки на длинных ручках и т. д. В развитии абхазского жилища в советскую эпоху разительно сказалось социалистическое преобразование колхозной деревни, ее резко возросшее благосостояние и интенсивное выравнивание условий сельского и городского быта. В настоящее время в Абхазии сохраняется усадебный характер поселений, но площадь усадьбы используется гораздо рациональнее, чем раньше. Обширный двор перед домом в последнее время несколько сокращен, так как расширена площадь под виноградниками, плодовыми деревьями, огородом, которые имеются почти на каждом приусадебном участке. Усадьба часто огорожена теперь живой изгородью. Наиболее разительные перемены наблюдаются в устройстве жилищ. Строительный материал, архитектура, размеры и планировка жилищ, назначение помещений, соотношение их частей, внутренняя обстановка и убранство, — во всем этом за последние два-три десятилетия произошли

394

коренные изменения, которые служат ярким показателем зажиточной и культурной жизни абхазских колхозников. Вместо прутьев орешника, камыша да глины, в прошлом являвшихся почти единственными строительными материалами для всей массы крестьянской бедноты, колхозники ныне широко пользуются пиломатериалами, кирпичом, камнем, цементом, известью, оцинкованным железом, шифером, стеклом и другими современными строительными материалами. Почти полностью исчезли примитивные плетеные хижины апуацв, а также и несколько более усовершенствованные· четырехугольные апацха (последние еще можно кое-где встретить в качестве «кухни»). В западных районах республики исчезает и старый тип многокамерного деревянного «большого дома», имевшегося прежде у одних лишь богатых людей: его все более вытесняет двухэтажное фундаментальное кирпичное или каменное жилище городского типа. Так, например, в одном только сел. Дурипш за последние годы построены и строятся десятки домов такого типа. Жилища большинства колхозников Абхазии продолжают составляться из двух домов: «кухни» — амацурта и «большого дома». В качестве примера опишем жилище колхозника А. Ардзинба из сел. Дурипш. Его «кухня» представляет собой большую вытянутую в длину постройку, стоящую на низком фундаменте. Деревянные стены оштукатурены и побелены. Крыша деревянная, из драни. Дом площадью 154 кв. м разбит на ряд отдельных сообщающихся между собой помещений, каждое из которых имеет особое назначение. В небольшой передней с балконом, куда попадают через маленькую дверцу непосредственно со двора, висят умывальник, полотенце, рядом — туалетное мыло. Главные входные двери ведут в обширную столовую. Пол здесь земляной, у задней стены большая плита, в правом углу — длинный стол. Дверь слева ведет в одну из спален, где стоят кровати и стол и также выложена плита, но меньших размеров. Эта комната, имеющая самостоятельный выход во двор через дверь в наружной стене, сообщается с другой комнатой, меблировка которой состоит из кровати, стола, зеркала с туалетными принадлежностями, книжной

395
 
этажерки и пр. Дверь выходит на балкон. В обеих последних комнатах пол деревянный. В каждом из этих трех основных отделений по два небольших застекленных окна с занавесками. С задней стороны во всю длину дома сделана более низкая пристройка. Эта пристройка делится на две неравные части; в одной из них прилажена к стене полка с повседневной посудой и хранятся различные домашние вещи и продукты; в другой устроен традиционный очаг, которым еще продолжают пользоваться в летнее время. Современный «большой дом» — строение почти городского типа. Обыкновенно это двухэтажное деревянное, кирпичное или каменное здание, нижний этаж которого образуется высоким, до 2—3 м, каменным фундаментом. Нижний этаж используется для хозяйственных надобностей или как жилое помещение;
часто он заменяет собой описанную выше «кухню» и в этом случае новый «большой дом» совмещает в себе оба традиционных строения. В верхний этаж ведет каменная или деревянная лестница, обычно устраиваемая посредине фасадной стороны. Поднявшись наверх, попадают в просторную, во всю длину дома, переднюю с резным деревянным балконом. Если не у двух, то у одной стены этой передней, исполняющей в летний период роль гостиной, устроена тахта. Здесь же, на передней стене, вывешены рога и шкуры зверей, убитых хозяином на охоте., Из передней входят в такой же просторный зал. В описываемом доме А. Ардзинба меблировка зала состоит из комода, шифоньерки, четырех кроватей и большого раздвижного стола со стульями. Это и есть собственно гостиная. Здесь принимают почетных гостей, угощают их и укладывают спать. Кроме передней и зала во втором этаже «большого дома» бывает еще одна-три комнаты, меблированные аналогичным образом. На характер жилища абхазских колхозников продолжают оказывать влияние традиции гостеприимства. «Большой дом» часто еще служит, главным образом, для приема гостей; количество кроватей и постельных принадлежностей всегда значительно превышает количество живущих в доме людей. Во внутреннем убранстве современного абхазского жилища фабричная утварь зачастую сочетается с предметами традиционного быта. Особенно широко сохраняются самодельные аппликации и вышивки. Во всех селениях, а местами чуть ли не в каждом доме на стенах висят полотна с вышитым на нем черными или красными нитками изображением оленя, привязанного цепочкой к дереву. Вообще олень является одним из излюбленных сюжетов творчества абхазских рукодельниц.

396

Пища

Коренные изменения в хозяйственной жизни абхазского народа, его возросшее материальное благосостояние, тесное культурное общение с соседями, создание в республике разнообразной пищевой промышленности — все это в значительной мере отразилось на пищевом режиме абхазов, обогатило их своеобразную национальную кухню. В современной Абхазии роль главного хлебного продукта по-прежнему играет абыста, остающаяся традиционным блюдом в среде не только сельского, но большой части городского населения. Но наряду с ней, особенно в городах, все больше входит в употребление и печеный хлеб. В быт абхазской семьи, наряду с излюбленными национальными блюдами и напитками — вареной фасолью, абыстой с сыром ашвха, вареным и жареным мясом, сациви (курятина в ореховом соусе), яичницей или вареными яйцами, с подливками из барбариса, алычи или помидоров, всевозможными овощными солениями, виноградным вином и т. д., вошли картофель, различные кондитерские изделия, чай. В городах и рабочих поселках, в частности на предприятиях Ткварчелугля, в абхазских семьях нередко готовят такие русские и украинские блюда, как щи, борщ, котлеты, каши. В абхазских приморских городах и селениях заметное место в рационе абхазских семей вновь начинает занимать рыба. С другой стороны, некоторые элементы абхазской кухни, как, например, аджика (острая приправа из соли, красного перца и других местных пряностей), получают распространение среди неабхазского населения и даже за пределами Абхазии.

Одежда

Староабхазский костюм ярко отразил в себе сословное и имущественное неравенство абхазов. По одежде сразу можно было определить социальную принадлежность человека. Знать и богачи носили добротные черкески, перетянутые богатыми серебряными поясами, дорогие бурки, папахи и башлыки с позументами; они разъезжали верхом, вооруженные пистолетами, кинжалами и саблями с серебряной насечкой. Крестьяне носили домотканые черкески, войлочные шапки, у пояса простые ножи, и кинжалы. Полный комплект мужской крестьянской одежды включал нижнюю рубаху и кальсоны (последние получили распространение сравнительно недавно), грубошерстные, суконные или хлопчатобумажные штаны, короткую грубошерстную рабочую рубаху, бешмет, короткую черкеску, бурку, войлочную шапку, башлык, сыромятные кожаные чувяки, кожаные или шерстяные ноговицы с подвязками и кожаный пояс. Наиболее характерным элементом мужской одежды считалась черкеска. Несколько десятков лет назад она была традиционным одеянием не только сельских, но и городских жителей. Однако князья и дворяне считали ношение настоящей черкески своей привилегией и преследовали крестьян, которые позволяли себе вместо короткого полукафтана без газырей носить красивую черкеску и главное появляться в ней в общественных местах. Наиболее спесивые феодалы доходили до того, что публично срывали у крестьян газыри на груди или обрезали у них полы черкески. Черкеска, являвшаяся принадлежностью многих народов Кавказа, отличалась у абхазов некоторыми локальными особенностями. Так, говоря, что в одежде абхазы «совершенно сходны» с черкесами, Торнау в то же время отмечал, что «кафтан с патронами на груди... они носят гораздо короче черкесов» (25). Однако эта особенность, по-видимому, недавнего происхождения: в старину абхазская черкеска доходила почти до щиколоток, рт лишь со временем ее стали укорачивать. Старинной принадлежностью крестьянского мужского костюма был островерхий войлочный головной убор, напоминающий скифские «островер-
-------------------------------------
25 Ф. Торнау. Указ. соч., стр. 61.

397

хие шапки», упоминающиеся в древнеперсидских надписях. Своей формой он, возможно, обязан обычаю отращивать на макушке густую прядь волос наподобие запорожского чуба. В позднейшее время наиболее распространенным среди крестьян головным убором была более низкая войлочная шапка с полями. Крестьяне, жившие по соседству о Мегрелией, носили мегрело-имеретинские шапки — «круглый лоскут черного сукна, подвязанный ремнем под бороду» (26). Головным убором феодалов, наряду с папахой, была низенькая суконная шапка с меховым околышем. Широко распространенным во всех слоях населения мужским головным убором был шерстяной башлык. Е. А. Мартель писал в 1903 г.: «Главной характерной чертой абхазского костюма является ...длинный капюшон из сукна
(иногда из верблюжей шерсти) очень яркого цвета, состоящий обыкновенно из двух кусков и оканчивающийся остроконечным верхом; в условиях быстро меняющейся капризной атмосферы он служит шапкой, тюрбаном, дождевым зонтом, зонтом от солнца, шарфом и пелериной, смотря по обстоятельствам» (27). У беднейшей части населения хуже всего, пожалуй, обстояло дело с обувью. Старики, которым уже не нужно было много ходить, носили деревянные сандалии; большинство крестьянства носило грубую сыромятную обувь. Многие ходили летом босыми. Напротив, представители высшего сословия щеголяли в привозных мягких чувяках или местной обуви, изготовленной лучшими мастерами из хорошо обработанной тонкой козьей или овечьей кожи. Такая обувь обыкновенно делалась несколько меньше ноги, при надевании размачивалась в воде, натиралась внутри салом или мылом и натягивалась подобно перчаткам; при надевании ее в первый раз требовалось выждать, пока она высохнет и примет форму ноги. Женский костюм состоял из шаровар широкого покроя на вздержке и со сборками у лодыжек (апхвис еиква), длинного расширявшегося книзу «абхазского платья» (апсуа цкы) с туго затянутым высоким воротником и длинными застегивающимися у запястий рукавами и длинного ситцевого (у богатых шелкового) бешмета, застегивавшегося на груди металлическими (нередко серебряными) застежками— чапразами. Для придания фигуре стройности и уплощения груди девушки с 8—10 лет и до рождения первого ребенка постоянно носили узкий корсет «айлакь» из мягкой кожи или плотного льняного полотна с зашитыми в него рого-
-----------------------------------
26 С. Броневский. Указ. соч., стр. 325. 27 E. A. Martel. La cote d'Azure Russe (Riviere du Caucase). Paris, 1963, стр. 99.

398

выми, костяными или металлическими пластинками. У крестьянок айлакь  застегивался на роговые  пуговицы, у дворянок — на посеребренные или позолоченные застежки. Девушки носили на голове большой  четырехугольный платок (акасы),  замужние женщины добавляли к нему трехугольной формы нижний платок (акасы еицарца), туго завязывавшийся сзади. Селезнев писал об абхазках: «Одни только  княжеские фамилии занимаются собой, наряжаясь всегда в шелковые распашные платья, распускают каштановые волосы по плечам и завивают иногда в шесть косичек, а на голове носят грузинские налобники с лачакой,  простые же покрывают голову обыкновенным платком»(28). Обувью служили туфли или самодельные кожаные чувяки, а также деревянные башмачки (акап-кап, адыргун), у богатых женщин красиво Абхазки в национальной одежде (XIX в.) инкрустированные. При  верховой езде женщины привилегированных сословий надевали широкий передник, предохранявший от грязи; в жару и дождь они пользовались зонтом.
В современной Абхазии среди колхозников старшего поколения, особенно у пастухов в горах, еще сохраняются те или иные элементы традиционного мужского костюма. В первую очередь это относится к войлочным шапкам, папахам и башлыкам, ноговицам, а также к кавказскому поясу с висящим на нем большим ножом. Довольно стойко удерживаются бурка и черкеска. Черкеска для многих крестьян сохраняет значение выходного национального костюма, особенно в случаях торжественных выездов верхом на коне. Однако теперь уже отнюдь не считается, как это было еще 20—30 лет назад, недостойным мужчины появляться в общественных местах без черкески, «в короткой одежде». Сравнительно недавно в сельской местности мужчины отдавали предпочтение кавказской рубахе с широким поясом, брюкам галифе, узким азиатским сапогам. Весьма редко можно было увидеть обычную рубаху и брюки навыпуск. В настоящее время сельское население, особенно молодежь и интеллигенция, не говоря уже об абхазах горожанах, одевается по современной, более или менее общепринятой во всех республиках нашей страны городской моде; летом, как и в других южных республиках, мужчины продпочитают легкие светлые кители. Национальная женская одежда почти полностью вытеснена современным костюмом городского типа. Известную специфику составляет пред-
--------------------------------
28 М. Селезнев. Руководство к познанию Кавказа, т. II. СПб., 1847—1850, стр. 206.

399

почтение абхазками платья темной расцветки. В качестве выходного головного убора получил распространение черный шифоновый шарф. Пальто в селениях женщины стали носить лишь в последнее время, и то больше в среде сельской интеллигенции; многие предпочитают пользоваться теплыми шалями.

ОБЩЕСТВЕННЫЕ И СЕМЕЙНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

Дореволюционные общественные отношения и обычаи

 
По степени своего социально-экономического развития Абхазия в XIX в. занимала среднее положение между своими соседями — западнокавказскими горскими патриархально-феодальными обществами, с одной стороны, и феодальной Грузией, с другой. В юго-восточной части страны (Самурзакано и частично Абжуа), примыкающей к Грузия, под влиянием последней феодальные отношения были развиты сильнее, чем в западной и нагорной Абхазии, где заметнее сохранялись общинно-родовые связи. В целом для Абхазии указанного периода были характерны патриархально-феодальные отношения, при которых феодальная зависимость и классовые противоречия вуалируются сильнейшими пережитками патриархально-родового строя. Эти пережитки на протяжении веков мешали полной победе феодального строя в Абхазии, который так и не достиг здесь своего полного развития. Громадное большинство населения горных обществ составляли мелкие сельские собственники, которые находились в «патронатных» отношениях со своими правителями — князьями и дворянами. Основными классами абхазского общества XIX в. были феодальная знать и трудовое крестьянство. В сословном отношении население разделялось на четыре главные категории: рабов, крестьян, небольшую промежуточную прослойку шинакмов и дворян. Господствующий феодально-помещичий класс составляли дворяне (аамста) и князья (атауад) во главе с владетелем (ах), а также примыкавшее к ним духовенство. Власть владетеля распространялась только на внутреннюю Абхазию (Бзыбь, Гума, Абжуа, Самурзакано); так называемые «вольные» горские общества (Цебельда, Дал, Псху, Аибга, Ахчипсы, Садзен) и вся Малая Абхазия фактически были от нее независимы. Категория тавадов для Абхазии, особенно ее западной и нагорной части, является сравнительно новой. Эта категория появилась в Абхазии под влиянием феодальной Грузии; сам термин «тавад», в противоположность чисто абхазским терминам «ах» и «аамста», грузинского происхождения. Новым для Абхазии является и сословие низшего дворянства (шинакма), образованное «людьми простого состояния», возвысившимися на службе у владетельных князей. Это сословие появилось в Абхазии, по-видимому, не ранее XVIII — начала XIX в. под тем же грузинским влиянием («шинакма» по-грузински — «домашний раб»). Во главе каждого селения или общества стоял один из представителей княжеского рода, господствовавшего на данной территории. Князья правили, опираясь на силу своих дворян: абхазская поговорка гласит: «Тот не князь, кто не имеет своего дворянина». За пределами владетельного княжества князья, а иногда и дворяне единолично распоряжались в пределах подвластного им общества, не повинуясь никому. Даже во внутренней Абхазии некоторые сильные княжеские роды иногда не признавали власти владетеля, не допуская, в частности, его представителей взимать подати в находившихся под их покровительством общинах. Все это вело к феодальной анархии, усиливавшейся непрерывными столкновениями между различными феодальными фамилиями и крестьянскими обществами, кровной

400

мести и грабительскими набегами. Страдали от этого в первую очередь крестьяне, все большее количество которых вынуждено было прибегать к отношениям патроната. Вокруг князя-чшокровителя» группировались «покровительствуемые», т. е. зависимые люди. Каждый зависимый старался приобрести как можно более могущественных покровителей. Такими являлись прежде всего представители владетельской фамилии Чачба. Покровительствуемые сильной фамилией в свою очередь имели зависимых людей. Феодально-зависимое крестьянство распадалось на две категории. Подавляющее большинство составляли так называемые свободные земельные собственники анхаю. Они несли сравнительно небольшие повинности: доставляли феодалу в цраздничиые дни определенные (продукты животноводства, даром работали на него в течение нескольких дней в году в порядке традиционной «помощи» и, наконец, несли вассальную воинскую службу. Анхаю вели упорную борьбу за свои права, против все усиливавшегося, особенно в XIX в., наступления со стороны князей и дворян, старавшихся закрепостить их и полностью подчинить своей власти. В своей борьбе анхаю в известной мере опирались на пережитки общинно-родовых связей и отношений, которые в их среде еще имели значительную силу. Меньшую часть крестьянства составляли ахоую. Термин «ахоую», означающий «приготовляющий пищу», возможно, указывает на происхождение данной социальной группы из среды домашних рабов. К XIX в. категория ахоую уже представляла собой типичных крепостных крестьян, прикрепленных к земле господина, обязанных ему многочисленными барщинными и оброчными повинностями; в частности, сюда входили традиционное приготовление пищи на господском дворе и трехдневная барщина; кроме того, дети ахоую должны были жить у владельца в качестве слуг. Крепостных имели не только высшие сословия феодального общества. Состоятельные анхаю также могли владеть одной-двумя семьями ахоую. В Абхазии первой половины XIX в. сохранялось рабство. Раб назывался атвы («собственность»). Встречались даже рабы рабов, или «двойные рабы». Существовали рабы двух родов: «коренные», т. е. рожденные в крае, называвшиеся агруа, и «новые», т. е. добытые во время военных набегов. Коренного раба владелец не мог продать без разрешения владетеля, который «один имеет над ними право жизни и смерти» (29). Дочерей рабов хозяин имел право продать, подарить, выдать замуж по собственному усмотрению. Однако рабынь обыкновенно не разлучали с их мужьями. Рабы выполняли различную домашнюю работу; нередко случалось, что владелец наделял их землей и тем самым переводил в разряд крепостных крестьян. С присоединением Абхазии к России работорговля была запрещена, но в ограниченных размерах она фактически существовала до второй половины XIX в. Развитие феодальных отношений в Абхазии было тесно связано с узурпацией феодалами прав на общинные земли. Однако права владения землей долго оставались недостаточно определенными, и даже в XIX в. поземельная собственность во многом еще носила неупорядоченный характер. Сохранялся значительный фонд свободных земель, удерживались остатки общинного землевладения, купля-продажа земли почти отсутствовала. Леса считались общенародным достоянием и только после присоединения Абхазии к России князья Шервашидзе присвоили право продавать самшит из окрестностей Лыхны и Очамчире. Жаркими спорами о сословно-поземельных правах были заполнены предреформенные 60-е годы. Князья и дворяне, стремясь полностью
----------------------------
29  Ф. Торнау. Указ. соч., стр. 58—59.

401
 
захватить общинные земли, требовали, чтобы последние были признаны их частной собственностью. Крестьяне со своей стороны упорно отстаивали свои исконные поземельные права. Сухумская сословночпоземельная комиссия, которая не могла полностью игнорировать традиционные права крестьян, установила, чтобы крестьяне откупались не от поземельной зависимости, а от выполнения традиционных личных повинностей феодалам. Как отмечалось, феодальные отношения в Абхазии XIX в. переплетались с сильнейшими остатками патриархально-родового строя. Абхазская община зачастую еще выступала в форме поздней родовой общины — сравнительно широкой группы отцовских родственников, носившей название ажвла (а-жә-ла), т. е. «семя», «род». Этот реликтовый род, иногда называемый в кавказоведческой литературе фамилией, или фамильным союзом, был объединен общностью происхождения от единого предка-эпонима, имя которого носили все члены рода, обычаями экзогамии, взаимопомощи, кровной мести, гостеприимства, общим родовым культом. Каждая более или менее многочисленная фамилия подразделялась на ветви, или колена. Такая ветвь, представлявшая собой совокупность близкородственных семей (патронимию) называлась абипара («отпрыск», «ветвь» ). Абипара имела свое имя, образованное от имени предка-родоначальника, и в свою очередь давала патронимическое наименование членам группы. Последнее образовалось при помощи местоименного показателя «и» («его») и слова «па» («сын»). Так, например, фамилия Шат-и-па буквально значит «Шат-его-сын», т. е. сын Шата. Родовая солидарность оставалась одним из важных устоев общественного устройства Абхазии XIX в. Ряд авторов того времени подчеркивает большое социально-политическое значение абхазских «фамильных союзов», с которыми вынужден был считаться и на которые нередко опирался в своей политике сам владетель Абхазии. Особенно сильны были общинно-родо-вые начала общественного устройства во многих горных абхазских обществах — у таких как аибга, ахчипсоу, псху и др. Вплоть до установления русской власти безопасность и спокойствие, неприкосновенность личности и имущества, права поземельные и общественный порядок охранялись здесь «двумя началами: правом каждого свободного человека употреблять оружие и фамильными союзами, возлагающими на всех лиц, принадлежащих к одной фамилии, общую ответственность пред другими фамилиями за поведение каждого лица и обязанность оказывать взаимную защиту и мстить за смерть, оскорбление и нарушение личных прав каждого» (30). Ярким выражением родовой солидарности была кровная месть ащъаура. Внутри рода за убийство карали изгнанием. Мстили только чужеродцу. Вплоть до XIX в. действовал принцип «Око за око, зуб за зуб». Месть не знала принципа давности, ее нельзя было предать забвению, она переходила по наследству от отца к сыну. Мстили и подлежали мести в первую очередь ближайшие отцовские родственники, а затем и вся вообще родня убийцы и убитого. В исключительных случаях мстителями выступали материнские родственники и племянники по линии сестры. На женщин, как правило, закон мести не распространялся. Кровник до совершения акта мести не должен был участвовать в каких бы то ни было торжествах, появляться в обществе, заботиться о благоустройстве своей жизни, заниматься полезной деятельностью, вступать в брак и даже не мог позволить себе оплакивать убитого родственника. Закрыв голову и почти все лицо черным башлыком в знак траура, он не

--------------------------------
30 О племенах, населяющих северо-западный берег Черного моря. ЦГВИА, ф. 416, д. 7.

402

медленно уходил из дому. Бывало, что перед уходом он клялся над телом убитого, что принесет и положит на свежую могилу правую руку убийцы. В случае неизвестности убийцы подозреваемый в убийстве должен был по решению судей дать присягу в непричастности к преступлению, причем по обычаю никто из жителей Абхазии не был свободен от этой процедуры и каждому предоставлялось право вызвать другого на народный суд. В важных случаях присяга принималась с соприсяжниками в Илорской церкви св. Георгия или у Дыдрыпшского святилища (сел. Ачандара). Женщины к присяге не допускались, за них выступали их ближайшие родственники. Число соприсяжников зависело от важности обвинения и общественного положения тяжущихся и колебалось от 1 до 32. Самое большое количество соприсяжников назначалось для предотвращения кровной мести между князьями и дворянами. В тех случаях, когда кровная вражда угрожала принять слишком большие размеры, народ через своих представителей заставлял заинтересованные семейства закончить распрю примирением. «Цена крови» (ашъапса) зависела от сословной принадлежности убитого. Кровь свободного крестьянина стоила 300 руб., кровь дворянина — дороже, кровь князя — еще дороже, до 500 руб. В старину за убийство, совершенное в среде привилегированного сословия, преступник должен был платить родственникам убитого 15 душ крестьян, лучшую лошадь с седлом, саблю или шашку, ружье и пистолет. «Если он не в состоянии сие исполнить, то родственники убитого лишали его жизни и дальнейшего мщения уже не бывает...» (31). Другим путем к примирению были усыновление или взятие ребенка на воспитание (аталычество). Этим способом два различных рода заключали между собою родственный союз, внутри которого, как мы знаем, кровная месть не допускалась. Усыновленный или воспитанный с целью примирения назывался: «воспитанный за цену крови» (ашъапсаху п ха). Бывало что убийца, стремясь к примирению, похищал ребенка у потерпевшей стороны или врывался в дом убитого и насильно прикасался губами к груди одной из женщин. Месть прекращалась и в том случае, если мать, сестра или жена убийцы, проникнув незаметно в дом убитого, хватала первого попавшегося ребенка и делала вид, что кормит его грудью. В XIX в. и особенно в пореформенный период в связи с развитием товарно-денежных отношений, ростом имущественной дифференциации и ослаблением остаточных родовых связей кровная месть постепенно теряет силу почти непреложного принципа и все шире заменяется выплатой за кровь. В XVII—XVIII, а отчасти, по-видимому, и в XIX в. абхазским родовым объединениям было еще свойственно территориальное единство. Ламберти в XVII в. писал, что абхазы «собираются десять или двадцать семейств одной фамилии, выбирают какое-нибудь возвышенное место, строят здесь из соломы несколько шалашей и обводят крепким забором и глубоким рвом» (32). По словам Черепова (XIX в.), крестьяне-анхаю «живут большею частью целым родом, состоящим часто из 50 и более семейств» (33). Факт сравнительно недавнего родового расселения подтверждается и данными топонимики: среди наименований абхазских селений можно выделить большую группу названий-композитов, первая часть которых представляет родовое имя, а вторая означает «селение», «общину», «святилище», «холм», или «поселение» соответствующего рода. Однако в XIX в.
---------------------------------
31 ЦГВИА, ф. ВУА, № 301, д. 414, л. 22.
32 А. Лемберти. Указ. соч., стр. 188—189.
33 Цит. по И. Г. Антелава, Г. А. Дзидзария, А. А. Олонецкий. Из истории крестьянской реформы в Абхазии. «Исторический архив», 1949, кн. 5, стр. 407.

403

и особенно во второй его половине территориальное единство родовых объединений быстро разрушалось. Родовые связи ослабевали, члены фамильных союзов и даже патронимии рассеивались и смешивались в различных селениях, общинно-родовые отношения интенсивно вытеснялись общинно-соседскими. Этот переход от родовых связей к территориальным явственно выступает в организации народных собраний бзыбцев, абжуйцев, дальцев и т. д., продолжавших играть значительную роль в общественной жизни Абхазии XIX в. Народные собрания сохраняли древнее название «собрания родов» (ажвлар реизара), но депутаты на них выбирались уже не от фамильных и патронимических союзов, а от местностей, поселков и урочищ. Не по родовому, а в основном по территориальному принципу строились в указанный период и такие формы трудовой взаимопомощи, как агуп и кераз. Агуп представлял собой организацию крестьян-скотоводов, объединявших на время летнего выпаса скота свои стада, хозяйственный инвентарь и пищевые продукты. Выбирался глава группы, распределялись обязанности между пастухами, их помощниками, охотниками. Скот разбирали только в конце сезона летнего выпаса, узнавая животных по надрезам на ушах и тамгам. Кераз являлся организацией земледельцев, охватывавшей почти все трудоспособное мужское население данного поселка. В страду, особенно в период мотыжения, крестьяне сообща обрабатывали свои поля, чтобы своевременно закончить обработку участков каждого из членов объединения. Если во время работы керазникам попадался сиротский или вдовий участок, они по собственной инициативе обрабатывали также и его. В конце работы на его участке каждый хозяин устраивал угощение; состоятельные люди иногда даже резали для керазников быка и устраивали пир, длившийся до поздней ночи. Разновидностью кераза был обычай приглашать соседей на однодневную даровую помощь во время пахоты, мотыжения, уборки урожая и других работ. Еще одним видом взаимопомощи являлась совместная обработка земли двумя соседями, которые договаривались объединить свои силы и средства и совместно вырастить урожай. Коллектив керазников одновременно выступал и как своего рода объединение взаимозащиты. Каждый керазник вместе с орудиями труда приносил оружие и держал его во время работы под руками. Опасаясь внезапных набегов врага, керазники выставляли дозор. Постепенно наряду с функциями трудовой взаимопомощи кераз стал выполнять также и военно-судебные функции. Но ему так и не суждено было стать органом подлинного народовластия. Князья и дворяне, воспользовавшись готовой военной организацией керазников, подчинили ее своей власти и превратили в орган классовой диктатуры. Вообще в условиях феодального строя общинно-родовые и затем общинно-соседские отношения подверглись существенной феодальной трансформации. На народных собраниях и общинных сходах главенствующая роль принадлежала феодальным слоям и поддерживавшим их сельским старшинам; в состав общинных судов всегда включались князья и дворяне; феодальная дифференциация общества отчетливо оказывалась в институтах кровной мести (сословные градации в размерах платы за кровь), взаимопомощи (обязательная «помощь» крестьян феодалам при постройке домов, устройстве свадеб и поминок), гостеприимства (обязанность принимать и угощать феодала с его свитой) и т. п. Поэтому остатки общинных отношений в Абхазии XIX в. играли двойственную роль: с одной стороны, они замедляли развитие феодальных отношений и ограничивали феодальный произвол, с другой — вуалировали феодальные отношения, служили готовой традиционной оболочкой для определенных видов феодальных поборов.

404

В пореформенный период в Абхазии стали зарождаться ростки капиталистических отношений. Крестьянская реформа и рост товарности сельского хозяйства сопровождались усилением дифференциации в крестьянской среде, начавшимся обезземелением и появлением наемного труда. Так, в Абжуйском районе получила распространение система найма пастухов, называвшаяся ачнырра. В ачнырры шли сыновья бедных крестьян, не располагавших другими возможностями приобрести скот. Ачнырр обязывался пасти мелкий рогатый скот хозяина в течение 5 лет, за что в конце договорного срока получал четверть приплода, двух дойных коз, удой молока раз в неделю и комплекс одежды; сверх того ачнырр имел право засеять для себя небольшой участок, принадлежавший хозяину стада. Однако капиталистические отношения развивались в Абхазии крайне медленно и наряду с сильнейшими остатками феодализма в стране сохранялись значительные пережитки общинных, в том числе родовых, отношений. Теперь они не только по-прежнему служили для прикрытия феодально-крепостнического гнета, но и широко использовались появившейся кулацкой верхушкой для закабаления разорявшихся крестьян. В частности, абхазский кулак охотно обращался к древним институтам агупа и кераза, чтобы прикрыть ими эксплуатацию скотоводческого и земледельческого труда своих односельчан. Только Великая Октябрьская социалистическая революция и последовавшая затем ликвидация кулачества как класса, создав новые, социалистические общественные отношения, раз и навсегда уничтожила всякую возможность эксплуатации человека человеком. Вместе с феодальным и капиталистическим гнетом в Абхазии исчезли классово трансформированные пережитки родового строя и прежде всего такие вредные обычаи, как кровная месть, ставшая редкостью уже к концу 1920-х — началу 1930-х годов. По-другому сложилась судьба положительных народных традиций — родственной и соседской взаимопомощи, гостеприимства, которые, развившись на новой, социалистической основе, прочно удерживаются в общественном быту советского абхазского народа.

Семья и семейный быт

В XIX в. у абхазов преобладала малая моногамная семья. Но наряду с ней еще встречалось немало больших патриархальных семей, состоявших из двух-трех и больше поколений родственников. В семье господствовали патриархальные начала; вся семейная собственность и решающая роль в семейных делах принадлежали отцу семейства, старшему мужчине, распоряжениям которого должны были подчиняться все домочадцы. При разделе имущества самый старший и самый младший сыновья пользовались некоторыми преимуществами, причем младший сын оставался в отцовском доме и должен был содержать престарелых родителей. Положение женщины было неполноправным. Ее деятельность ограничивалась в основном кругом домашних дел. Она должна была во всем подчиняться мужу и не имела права наследования. Тем не менее женщина пользовалась определенным уважением. Дети с малолетства воспитывались в послушании и почтении к женщинам, особенно пожилым. Абхазка не была бессловесной рабой мужа, как это утверждали некоторые дореволюционные авторы. Если муж несправедливо обижал ее, она находила помощь и защиту у своих родственников. Женщина никогда не закрывала лица, являлась на сельскую сходку, и свободно принимала гостей. В брачных обычаях абхазов встречались две основные группы ограничительных запретов: по мотивам родства и по мотивам сословной принадлежности. Запреты первого типа, т. е. экзогамные, распространялись прежде всего на всех отцовских родственников, причем не допускались браки даже между представителями двух различных родов, которые по преданию считались находящимися между собой в родстве. Экзогамные
 
405

запреты распространялись и на материнский род: в недалеком прошлом нельзя было жениться на девушке, носящей фамилию не только матери, но даже девичью фамилию бабушки со стороны матери. Однако эти правила соблюдались не очень строго. Не допускались браки между молочными родственниками, причем этот запрет распространялся даже на лиц, породнившихся случайно: достаточно было какой-нибудь женщине хотя бы один раз накормить грудью ребенка из другого рода, чтобы браки между соответствующими семьями были запрещены. Кровосмесители (амахагъа) сурово наказывались. Они судились своими отцовскими родственниками, «которые и приговаривали их к пене, продаже лиц (т. е. в рабство.— Ред.), даже иногда к смертной казни, что, впрочем, бывает весьма редко» (34). В позднейшее время обычным наказанием для амахагьа было изгнание, «снятие фамилии», исключение из рода. Изгнанник должен был искать убежища где-нибудь за пределами своего селения, но и закон гостеприимства не избавлял его от всеобщего презрения. Строго соблюдались и сословные ограничения, хотя в пореформенный период имущественные расчеты иногда заставляли забывать о сословных предрассудках. В прошлом абхазам были знакомы левират и сорорат (в форме брака с сестрой умершей жены). Брак заключался главным образом путем сговора родственников жениха и невесты. Обручение происходило, как правило, без участия молодых. Старший родственник жениха в сопровождении нескольких лиц приезжал к родителям невесты с подарками (золотые или серебряные вещи, деньги, иногда лошадь). В случае согласия семья невесты посылала жениху какую-нибудь вещицу в знак того, что невеста отныне принадлежит ему. Взаимные подарки при обручении назывались «обменом за рукобитие» (анапеймдахъ). Перед отъездом представители жениха оставляли газырь с пулей и зарядом пороха и стреляли в воздух. Этот обычай, известный под названием «бросания пули» (ахкаршвра), очевидно, символизировал неизбежность мести в случае отказа родственников невесты от данного ими слова. Разновидностью брака по сговору было люлечное обручение, при котором, в знак договоренности сторон, на люльках делались нарезы, причем в изголовье лежавшей в люльке невесты клалась та же пуля с зарядом пороха. Другим способом заключения брака было умыкание (амцарса). К похищению прибегали в случае опасения получить отказ при обычном сватаний или же при нарушении стороной невесты данного жениху слова. Молодой человек, совершивший неудачное похищение, мог поплатиться жизнью; кроме того, не всякая девушка согласилась бы потом стать женой «неудачника». Обычно похищенную девушку старались спрятать у какого-нибудь влиятельного человека, причем он и вся его родня становились защитниками похитителя и прилагали все усилия к тому, чтобы добиться согласия на брак как от самой девушки, так и от ее родственников. Как правило, переговоры оканчивались примирением, так как в противном случае между двумя родами должна была разгореться кровная месть. Кроме того, в этом была заинтересована и сама похищенная, так как знала, что впоследствии редко кто согласился бы жениться на похищенной и «опозоренной» девушке. В последнее время молодые все чаще сами договаривались о браке, и в знак этого обменивались подарками. При этом они часто прибегали к помощи посредника (акягариа). В случае успеха посредник получал от жениха шкуру и голову зарезанного на свадьбе животного. Если
-------------------------------
34 ЦГИА Грузинской ССР, ф. 416, оп. 4, д. 7, л. 17.

406

предвиделся отказ со стороны родителей невесты, жених с согласия девушки похищал ее, а .посредник в этом случае являлся активным пособником похитителя. Важнейшим условием заключения брака являлась уплата родителям невесты определенного выкупа (ачма). Первая часть суммы, гарантировавшая жениху право на девушку до полного погашения выкупа, называлась аматырбага. Размер этой части определялся примерно одной лошадью или соответствующими подарками (комплект одежды для невесты и пр.), которые доставлялись стороной жениха в день сговора или несколько позднее. До полной уплаты ачмы невеста оставалась в доме родителей и жених мог только изредка ее навещать. Право свободного посещения дома родителей невесты жених получал лишь после нанесения официального визита тестю и вручения подарков. Раньше это происходило до, а в последующее время спустя некоторое время после свадьбы в доме жениха. В целях сокращения расходов указанный визит иногда приурочивали ко дню свадьбы. Состоятельные люди привозили подарки и близким родственникам невесты — братьям отца, воспитаннику, дяде по матери, а также самой матери и бабушке. Доставлялись также продукты для пира: напитки, хлебные припасы, мясо и даже соль. Ачма выплачивалась главным образом скотом, но часто в ее состав входили и другие ценности — прежде всего деньги. Размер ачмы зависел от сословной принадлежности и имущественного состояния. Черепов сообщает, что ачма в среде анхаю была меньше ачмы в среде «старых родов», т. е. князей и дворян. Обычно ачма колебалась от 3 коров и 3 руб. до 15 коров и 15 руб. Участие в уплате ачмы составляло одну из повинностей крестьян ахоую; феодал в свою очередь обязан был обратной ачмой, т. е. помощью тому из своих подвластных этой категории, который покупал себе невесту. Обратная ачма равнялась половине прямой ачмы. По словам А. Черепова, всякий, вступавший в брак с дочерью зависимого крестьянина, приводил в подарок ее патрону корову. С уплатой ачмы в пользу владельца зависимость от него девушки прекращалась. Крестьяне анхаю, получившие ачму при выходе замуж дочери, также вносили своему патрону плату под названием ахшбыр («плата за молоко»), которая обыкновенно состояла из одной коровы или 10 руб. Ахшбыр, таким образом, представлял собой особую форму крестьянской повинности, присваивавшейся феодалом под предлогом молочного родства с крестьянином. На протяжении XIX в. величина выкупа за невесту постепенно сокращалась, причем уплата женихом выкупа все чаще сопровождалась наделением невесты более или менее эквивалентным приданым (аихрацара), которое в последнее время стали давать даже раньше, чем жених доставлял ачму. Возникла поговорка: «С чем придет жених, с тем и уйдет». Бывало, что отец девушки прямо говорил жениху, что тому следует доставить в качестве ачмы, чтобы он мог наделить свою дочь соответствующим приданым. Состав приданого не был строго опеределенным. В начале XX в. приданое в богатых семьях обычно включало лошадь для жениха, дойную корову или буйволицу для невесты, иногда буйволов с арбой, надочажную цепь, медные котлы и другую кухонную утварь, платья, ковры и т. п. В редких случаях в качестве приданого фигурировала и земля. Если жених по своему общественному положению стоял выше, чем невеста, родственники последней старались снабдить ее более ценным приданым. Это было как бы платой за уравнение невесты с женихом. Между сговором и переездом невесты в дом жениха, происходившим только тогда, когда зять и тесть сполна заканчивали свои взаимные

407

материальные расчеты, проходил длительный промежуток времени. Девушка оставалась «сидеть нареченной» (дхваныдт ван) в доме своих родителей (позднее ее стали переводить в дом одного из близких жениху людей — его материнского дяди, аталыка, воспитанника, приятеля, но только не родственника со стороны отца). Некогда всё это время она считалась «не невестой, а женой даже в тех случаях, когда остается в доме своего отца... Муж в продолжении этого времени имеет право посещать свою жену, оставаться с нею наедине, но не смеет взять ее к себе»(35). Встречи устраивались где-нибудь у соседа (в отсутствие старших), но главным образом в отдельном помещении родительского дома невесты или же в особой брачной постройке амхара. Такие же постройки сооружались и в доме родителей жениха. Сразу же после сговора обрученные уединялись каждый в своей амхаре и старались не попадаться на глаза старшим. Недели через две-три устраивался «вывод из амхары» (амхаратыеара) как невесты, так и жениха, сопровождавшийся угощением «за стыд» (апхашъахъа). Обряд «вывода» обрученной из амхары и угощение по этому случаю устраивал кто-нибудь из молодых людей по выбору невесты или ее родителей. Он же сопровождал ее в дом мужа в день свадьбы как «мужчина-дружка», причем жених должен был возместить ему все его расходы. Одновременно и таким же путем происходил «вывод» обрученного из его амхары. К началу XX в. обряд вывода молодых из амхары считался ушедшим в область предания. С окончательным переходом к патрилокальному поселению супругов в основном перестали строить брачный домик в доме родителей невесты. Однако до недавнего времени сохранялись отдельные обряды, символизировавшие матрилокальное брачное поселение. Таковы дожившие до начала XX в. обряды «сажания обрученной в амхару» (в последнее время этот обряд уже не обязательно предполагал фактическое наличие у невесты своей амхары), ее временного перехода к соседям и обратного водворения в родительский дом, а также первого свидания обрученных в доме родителей девушки под специальным занавесом (вместо занавеса иногда употребляли бурку жениха). По всей вероятности, этот занавес, так же как раньше амхара, является пережитком матрилокального поселения, при котором в архаическом однокамерном помещении молодым выделялся свой угол. Роль отдельного жилища стал выполнять символический занавес, хотя местами еще в XIX в. продолжали строить амхару не только для брачных пар, но и для еще не просватанных девушек. Однако, как правило, в последнее время амхара строилась только на усадьбе родителей жениха. Еще в начале нашего века почти каждый молодой абхаз строил себе амхару, так как без этого не мог бы привести жену. Лишь в редких случаях муж сам переселялся в дом родителей жены. Этот непопулярный в народе вид брачного поселения вызывался главным образом тем, что родители единственной дочери стремились сохранить за нею право наследования имущества, которое в противном случае перешло бы к их ближайшим родичам. Когда, наконец, иногда по прошествии полутора-двух лет, наступало время перевезти невесту в дом жениха, за ней посылали многочисленную конную свиту; жених в этом предприятии не участвовал. Поезжанам приходилось преодолевать традиционное сопротивление со стороны родственников и односельчан невесты. В старину еще за несколько дней до этого невесту «сажали в амхару», а в день свадьбы укладывали в постель и заставляли громко плакать; поезжанам преграждали дорогу, медлили с выдачей невесты, всячески затрудняли обратный путь, причем эти помехи,

-------------------------------------
35 Абхазцы (Азега)..., «Об сведений о кавказских горцах», вып. VI, Тифлис, 1872. стр. 45—46.

408

не всегда шуточного характера, чинились и в друтих селениях на пути следования свадебной процессии. Шествие носило шумный и торжественный характер; подъезжая к дому жениха, всадники стреляли, джигитовали и пели «Песню привода невесты». Затем устраивался свадебный пир (ачара), перед началом или после которого приглашенные делали невесте подарки (атацабара, ахаршд). Невесту тем временем водворяли в амхару, где она безвыходно пребывала недели две-три, до исполнения обряда «ввода в большой дом» (авин-ду авагара). Специальному обряду «ввода в большой дом» подвергался и жених; до этого времени он являлся домой только ночью, тайком пробираясь в амхару, а днем прятался где-нибудь у товарищей.
Хозяйственная деятельность невесты в доме мужа начиналась обрядом «хождения за водой». В период между свадьбой и первыми родами молодая женщина на несколько месяцев отправлялась в дом своих родителей, после чего окончательно переезжала к мужу. Семейные отношения у абхазов были связаны с целой системой так называемого «избегания» во взаимоотношениях супругов как между собою, так и с родственниками каждого из них. Избегание начиналось более или менее полным скрыванием молодых от старших родственников с момента обручения и до завершения всех свадебных обрядов, а часто и позже, иногда в течение целого года после «ввода в большой дом». В дальнейшем муж и жена никогда не должны были в присутствии старших разговаривать друг с другом, называть друг друга по имени, а также называть имена свекра и свекрови, тестя и тещи. Невеста не должна была сидеть или говорить в присутствии свекра, при свекрови и других старших родственниках мужа она могла садиться и разговаривать лишь по истечении определенного длительного срока. Кроме того, она должна была оказывать им различные, иногда унизительные, знаки внимания. Весьма характерное для староабхазского семейного быта аталычество (по-абхазски «воспитание» — аадзара) сохранялось до начала XX в. Как и у других кавказских народов, семья воспитанника в сословно-классовом отношении почти всегда стояла выше семьи воспитателя. В среде феодалов почти не было людей, вскормленных молоком родной матери и воспитанных дома. Родители ребенка снабжали воспитателей люлькой и корытом для купания ребенка,, комплектом детских вещей, медным котлом, дойной коровой или буйволицей. Со второй половины и особенно с конца XIX в.

409

обычай аталычества начал быстро изживаться. Однако он не исчез полностью; к нему еще нередко прибегали как помещики, так и зарождавшееся кулачество, пытавшееся использовать древние традиции для прикрытия кабальной эксплуатации своих неимущих односельчан. В советское время в брачно-семейной жизни абхазов и прежде всего в положении абхазской женщины произошли огромные изменения. На основе предоставления женщине равных прав с мужчиной и вовлечения ее в производительный общественно полезный труд сложилась новая абхазская семья, в которой женщина занимает сейчас почетное положение. Выйдя за пределы узкого круга работы у домашнего очага, у ручной мельницы и за ткацким станком, абхазка стала большой силой в колхозе и в промышленном производстве. В сборе чайного листа и в обработке табака ее труд является преобладающим. Славные абхазские женщины отмечены высокими правительственными наградами, выдвигаются на руководящие должности, избираются в правительственные органы. Если до революции абхазские женщины были сплошь неграмотны, то сейчас многие абхазки имеют не только среднее, но и высшее образование. Особенно значителен процент женщин среди преподавателей и медицинских работников. Советское государство уделяет огромное внимание раскрепощению женского быта и заботе о матери и ребенке. Не только в городах, но и во многих колхозных селениях Абхазии имеются детские ясли, площадки, детские сады. Благодаря широкому развитию родильных домов, больниц, медицинских пунктов, консультаций редкостью стали роды в домашних условиях. Исчезли опасные стародедовские способы лечения роженицы и больных детей, резко сократилась женская и детская смертность. Многодетным и одиноким матерям государство систематически оказывает существенную материальную помощь. Значительную трансформацию претерпели брачные порядки. Прежде всего сословно-классовые и материальные расчеты перестали быть тормозом в устройстве личного счастья. Колхозное производство обеспечивает каждому работнику все необходимое для нормальной семейной жизни. Отпали сословные ограничения при вступлении в брак, исчезло оскорбительное для человеческого достоинства похищение девушек, советская действительность положила конец патриархальному деспотизму старших членов семьи, в прошлом выдававших замуж и женивших молодых людей зачастую помимо и вопреки их воле. Участие родителей в заключении брака теперь выражается главным образом только в оформлении свободно принятого женихом и невестой решения о вступлении в брак. Во многом изменился и сам свадебный обряд абхазов. В современной Абхазии соблюдаются многие традиционные свадебные обычаи, в том числе скрывание жениха и невесты, как правило не принимающих личного участия в свадебном торжестве. Но теперь уже нередки случаи отхода от этой старой традиции, равно как и от ряда других неудобных предписаний старинного свадебного обряда. В сохраняющиеся старые формы свадьбы вливается новое содержание, все более активную роль здесь играет молодежь, вносящая в них социалистическую мораль, новую, более подходящую к современным условиям обрядность. Пока еще не изжита значительная экономическая обременительность свадебных церемоний, но и здесь развитие идет в сторону постепенного отказа от чрезмерной затраты времени, труда и средств. В семейном быту абхазов успешно изживаются обычаи избегания, подчеркнутой, порой принимающей унизительные формы почтительности невесток по отношению к старшим родственникам мужа. Отдельные отрицательные традиции еще не исчезли полностью, но уже не этими ухо-

410

дящими в прошлое пережитками старого определяется новый быт социалистической абхазской семьи.

Религиозные верования

Православное христианство, заимствованное абхазами из Византии в VI в. н. э., и суннитский ислам, распространившийся среди части абхазов в годы турецкого владычества, не изгладили в сознании народа древних языческих верований. В этих верованиях, отдельные пережитки которых живы поныне, важное значение имели божества — покровители охоты, скотоводства, земледелия, ремесла,— анимизм, культ предков, а также связанные с этими культами многочисленные магические обряды. Верховным божеством абхазского языческого пантеона был Анцва — творец и покровитель всех явлений природы. Каждую трапезу абхазы начинали молитвой и возлияниями в честь этого небесного вседержателя, обращаясь к нему со словами: «Анцва, теплоту своих очей ты нам дашь!» «Ан» — по-абхазски «мать». «Анцва» — «матери». Правда, Анцва давно уж воспринимается как высшее существо мужского пола, но его имя свидетельствует о том, что в древнейших верованиях абхазов главенствовали богини-матери. Божество земли абхазы представляли в образе женщины, «царицы земли», «владычицу вод» дзызлан-дзахкуажв — также в образе женщины, обитающей в неприступном озере или роднике. Почитались духи покровители гор (ашхъа инцваху), обитающие на некоторых труднодоступных горных вершинах. Верили, что от них зависит безопасность путников в горах. Каждый путешественник, проходя мимо определенных мест в горах, должен был пожертвовать духам какую-нибудь вещь. Существовал культ деревьев и священных рощ. Так, у подошвы горы Дыдрыпш стояло большое дерево, под которым приносили очистительную присягу. Под сенью священных деревьев или в священных рощах происходили наиболее значительные народные собрания, здесь принимались важнейшие решения, совершалось правосудие, исполнялись и религиозные обряды. Во время сбора винограда сборщики подходили к дереву и молились, чтобы дух дерева предохранил их от падения. При некоторых заболеваниях также иногда молились и приносили жертвы духу дерева. Абхазы верили, что существуют божества покровители охоты Айргь и Ажвейпшаа, которых необходимо умилостивлять жертвоприношениями. Во время охоты не только сами охотники, но и их домашние обязаны были соблюдать ряд магических предписаний, придерживаться установленных правил в поведении и в разговоре. Существовал даже особый охотничий, или «лесной», язык употребление которого во время охоты якобы не позволяло животным узнать о намерениях охотников. Одним из самых почитаемых божеств являлся Айтар — бог обновления природы, размножения и скотоводства. Айтара представляли в семи лицах, семидольным. Его долями, в частности, были создатели и покровители коров (Жабран — «мать коров»),, коз (Джабран — «мать коз»), лошадей (Ачишашяна) и собак (Алышкынтыр). Жертвоприношения Айтару совершали только мужчины. Среди божеств покровителей земледелия наиболее видное место принадлежало богине плодородия Джадже. Жертвоприношение ей совершалось после сбора урожая, когда на стол ставили блюда, приготовленные из различных плодов земли и старший в семействе с обнаженной головой благодарил Джаджу за хороший урожай, а если урожай был скуден, то просил, чтобы она возместила недостаток в будущем году. Покровительницей женских ремесел, в первую очередь ткацкого ремесла, была Ерыш. Перед началом тканья женщины обращались к ней с просьбой не испортить ткани, не спутать ниток и облегчить им работу на станке, за что ей выделяли определенную долю сотканного полотна.

411
 
Особым почитанием пользовался покровитель кузнечного ремесла Шашвы. У абхазов существовал настоящий культ кузницы и железа,, имевшего, по поверьям, особую магическую силу. Невесту, когда она впервые переступала порог своего будущего дома, проводили «под железом»; в Илорской церкви молящихся пропускали через железный круг; железо употребляли как талисман, охранявший собственность от кражи: если к виноградной лозе, домашнему животному или какому-нибудь предмету был подвешен кусок железного шлака, не каждый осмеливался тронуть вещь, отданную под покровительство Шашвы. Существовали почитаемые родовые кузницы, где приносили очистительную присягу, а на новый год совершали торжественное моление под руководством старшего жреца. Такие жрецы 'имелись чуть ли не в каждой абхазской семье: родители приносили новорожденного в кузницу и клали на уголья, сложенные в углу; с этого дня ребенок именовался «учеником» и впоследствии становился жрецом, а если он к тому же учился кузнечному мастерству, то и профессиональным кузнецом. Удерживавшийся в Абхазии культ предков может быть проиллюстрирован на примере обрядов, сохранявшихся в роде Лейба (сел. Мугудзырхва Гудаутского района). Здесь в обрядах ежегодного родового моления отразились два пережиточных слоя: матриархата и патриархата. Первый слой представлен обрядом выпечки в доме одного из членов рода Лейба огромного священного молитвенного хлеба пятью специально для этого выбранными «чистыми», или «большими», женщинами, т. е. такими женщинами, которые уже не могут иметь детей. Напротив, следовавшая за этим часть родового моления носила ярко выраженный патриархальный характер. В ней участвовали только мужчины, коленопреклонно стоявшие позади старейшины-жреца, приносившего в жертву холощеного козла и выпеченный женщинами хлеб. Последним запрещалось не только участвовать в этой церемонии, но и принимать пищу от жертвоприношений. Многие другие роды также имели своего родового покровителя, которому регулярно приносили жертвы в определенных местах, чаще всего в роще или под деревом на горе. С родовым культом был связан суеверный обычай, предписывавший каждой фамилии соблюдать особые запретные дни (цасым), причем у некоторых фамилий было по два, а то и по три запретных дня на неделе. В эти дни не полагалось работать, отдавать что-либо из дому даром или за деньги, вступать в брак, хоронить и оплакивать покойников, даже умываться. Остатки языческих верований наложили специфический отпечаток на погребальные и поминальные обычаи абхазов. Абхазы всегда предавали своих покойников земле, причем, где бы ни застала человека смерть, его непременно хоронили на кладбище его родовой группы. Интересен особый обряд, которым предварялось погребение убитых молнией: их на известное время помещали на высоком помосте, вокруг которого устраивалось обрядовое хождение и пелись песни в честь божества грома и молнии — Афы. В погребальных и поминальных обрядах большое место уделялось коню покойного. Его ставили во главе похоронной процессии и в некоторых местах, перед тем как предать тело земле, обводили вокруг коня петуха, которого через несколько дней приносили в жертву умершему. До окончания поминок, т. е. в течение целого года, никто не имел права ездить на лошади умершего, которую его родственники в течение определенного времени ежедневна водили на могилу. В день поминок устраивались скачки «атарчей» (36); счи-
----------------------------------------------
36 «Атарчей» — черная попона, которой покрывались предназначенные для поминального пира животные и лошадь покойного.

412

талось хорошим предзнаменованием, если на них загоняли до смерти «осиротевшего» коня. Все эти обычаи и обряды показывают, что в прошлом у абхазов было принято вместе с умершим предавать погребению и его коня. В XIX и отчасти еще в XX в. похороны и особенно поминки у абхазов представляли собой весьма сложные и дорогостоящие церемонии, в которых участвовало великое множество народа — не только отцовские, материнские и молочные родственники умершего, но и все его многочисленные свойственники и соседи. Эти церемонии, сопровождавшиеся угощением собравшихся и раздачей призов за стрельбу в цель и скачки, могли бы разорить и самое состоятельное семейство, если бы не значительная материальная помощь, которую оказывали семье покойного ее родственники и соседи, приводившие с собой скотину, приносившие продукты и ценные вещи. Коренные изменения, происшедшие в быту и сознании абхазского народа в Советскую эпоху, привели к постепенному отмиранию религиозных верований — как христианства и ислама, так и переплетающихся с ними древнеабхазских языческих культов. Однако среди части абхазов, особенно старшего поколения, еще сохраняются остатки религиозной идеологии, в которой по-прежнему видное место занимают наиболее древние народные суеверия. Так, в частности, в отдельных семьях еще иногда соблюдаются запретные дни, приносятся мелкие умилостивительные жертвоприношения и т. п. Дальнейшее развертывание просветительной антирелигиозной работы несомненно приведет к тому, что в ближайшем будущем последние остатки религиозной идеологии окончательно отойдут в область преданий.

Народная медицина. Здравоохранение

Флора Абхазии содержит до 550 видов дикорастущих  лекарственных растений, главнейшие из которых употреблялись и частично употребляются до сих пор в народной медицине, а также за последние десятилетия вошли в фармакологию. В частности, народными средствами успешно лечат вывихи и

413

переломы костей, чесотку, укусы бешеной собаки, сибирскую язву, называемую «коровьей язвой», и другие серьезные заболевания. В народной медицине дореволюционной Абхазии наибольшее значение имели медикаменты и способы лечения, употреблявшиеся при ранениях, кровотечении, извлечении пули из раны и т. д. Например, свежую рану тотчас же покрывали теплой кожей убитого барана, внутренней поверхностью к ране; кожу наглухо зашивали. Некоторые для прекращения кровотечения засыпали рану порошком свежей человеческой крови, вытекавшей из. раны, которая тут же сушилась на сковороде. Лечением переломов, вывихов, ушибов занимались специалисты-костоправы, популярность которых нередко выходила за пределы Абхазии. Наряду с разумными эмпирическими знаниями и приемами лечения имели место такие средства, как заговоры, моления, жертвоприношения, совершаемые по указанию невежественных мулл, знахарей, прорицательниц, влияние которых среди населения в прошлом было весьма велико. Вообще народная медицина тесно переплеталась с религиозными суевериями. Болезни объяснялись гневом того или иного божества, для умилостивления которого и приносились искупительные жертвы. Квалифицированной медицинской помощью трудящееся население Абхазии стало пользоваться только после установления Советской власти. Если до революции на всю страну насчитывалось всего семь медицинских учреждений и 8 врачей, то на 1 января 1961 г. имелось всего по республике 65 больничных учреждений с 2860 больничными койками, свыше 1100 врачей, 3038 чел. среднего медицинского персонала, 149 аптек, 203 фармацевта, 84 детских сада, 57 детских яслей. Число санаториев и домов отдыха с двух в 1911 г. выросло до 30. В советское время Абхазия сделалась подлинной кузницей здоровья. На ее курортах ежегодно лечатся и отдыхают сотни тысяч трудящихся со всех концов Советского Союза.

Народное образование

За годы, прошедшие со времени установления в Абхазии Советской власти, произошли коренные изменения в области народного образования. Если, по данным официальной статистики, в 1897 г. 91,2% населения оставалось неграмотным, а в 1914/15 учебном году имелось только 156 школ, в основном начальных и неполных средних, с 7885 учащихся, то в 1960/61 учебном году в республике насчитывалось 470 общеобразовательных школ (из них 397 в сельской местности) с 72 500 учащихся. Кроме того, более 4 тыс. человек занимались в школах рабочей и сельской молодежи. В одном только Сухуми в настоящее время имеется 30 учебных заведений, в том числе педагогический и сельскохозяйственный институты, два педагогических училища, музыкальное училище, музыкальная и фельдшерская школы. Большим событием в культурной жизни Абхазии явилось открытие в Сухуми в 1959 г. университета культуры. Создано три факультета: театральный, музыкальный и изобразительный, на которые зачислено около 300 слушателей. Беспрерывно растут кадры абхазской интеллигенции. Только в 1959 г. из стен высших и средних учебных заведений Абхазии вышло 110 квалифицированных специалистов. В республике 11 научных учреждений, -выросли национальные научные кадры. Свыше 80 научных работников (из 185) имеют ученые степени докторов и кандидатов наук. Среди инженеров,, педагогов, экономистов и т. д. немало абхазок, впервые после установления Советской власти получивших широкий доступ к образованию. Если до революции очень немногим счастливцам, таким, как ныне заслуженные учителя Абхазии В. Н. Харазия и С. Д. Симония, с большим трудом удалось получить учительское образование, то уже в 1937 г. более одной трети педагогов республики составляли женщины.

414


Устное, музыкальное и драматическое народное творчество
 
Фольклор абхазского народа богат и разнообразен. Сюда входят древние трудовые и охотничьи песни, эпические сказания, предания, легенды, сказки, колыбельные, бытовые, любовные и другие песни. Особенностью устно-поэтического творчества абхазов является необычайное многообразие и обилие, по сравнению с любовно-лирическим жанром, историко-героических песен, посвященных мужеству народных героев, подвигам самоотверженных борцов за свободу и независимость своего народа. Многочисленные легенды рассказывают о первых насельниках Абхазии, карликах «ацан», которые, по одним преданиям, были предшественниками, по другим — современниками великанов нартов. Самое видное место занимают в абхазском фольклоре нартские сказания. Выдающимся произведением абхазского фольклора является сказание об «абхазском Прометее» — богоборце Абрскиле. Носителями, а зачастую и творцами народных песен, сказаний и других жанров фольклора были народные певцы, пользовавшиеся среди абхазов большим почетом и любовью. Среди наиболее талантливых из них был певец и поэт-сатирик Жана Ачба, живший в конце XIX — начале XX в. И по сей день творчество народных певцов и сказителей пользуется большой любовью народа. По-прежнему поются исторические, бытовые, трудовые песни прошлого, рассказываются сказания о героях-нартах. Наряду с этим за годы Советской власти устное народное творчество абхазов обогатилось современной тематикой. Видное место занимают песни о Коммунистической партии и ее основателе В. И. Ленине, темы труда, строительства счастливой и зажиточной колхозной жизни,

415

частушки. Много песен сложено о Великой Отечественной войне, о дружбе народов и борьбе за мир. Особенно популярны песни, посвященные героям Советского Союза В. Харазия, К. Агрба, песни «Родине», «Радуйся моя свободная страна», («Герой Махаз», «Песня о сборщицах чая», «Антица» и др. Как и прежде, для современного абхазского устно-поэтического творчества характерно единство художественного слова и музыки (мелодии). Новым является самостоятельная запись некоторыми сказителями и певцами своих произведений, что сближает их творчество с литературой.
Музыкальные инструменты, звуками которых сопровождалось исполнение народных песен, сравнительно немногочисленны. Наибольшим распространением пользовалась двухструнная скрипка (апхъарца) и свирель (ачарпын). Абхазская скрипка очень похожа на такие же скрипки соседних адыгских народов. Ее корпус имеет вид лодочки, выдолбленной из цельного куска дерева, передняя часть лодочки переходит в шейку скрипки. Сверху прикреплена деревянными гвоздиками верхняя дека с одним или несколькими отверстиями — голосниками. Внизу корпуса также имеется отверстие. Струны из конского волоса, смычок — деревянный прут, на который натянут конский волос, натертый сосновой смолой. Свирель была в ходу главным образом у пастухов. Наряду с ней употреблялась также дудка, делавшаяся из бузины или стебля какого-либо растения, а иногда из ружейного ствола. Еще одним распространенным инструментом была арфа (аюмаа) — в переводе «двуручный инструмент». Арфа у народов Кавказа встречается сравнительно редко. Корпус абхазской арфы делался из цельного куска дерева, кроме верхней деки и дощечки, составляющих переднюю и заднюю стенки. В верхней деке имелось 13 мелких отверстий-голосников. Длина арфы — 35—40 см. На арфе главным образом аккомпанировали пению исторических песен. Уже к началу текущего столетия арфа в Абхазии стала большой редкостью, а в настоящее время на ней играют только в ансамбле народной песни и танца. Вышла из широкого употребления и дудка; скрипка же и свирель поныне сохраняются в народном быту. Большой любовью абхазов пользуется также грузинский струнный инструмент ачангур. Живописны абхазские танцы — сольные и хороводные, исполняемые чаще всего под аккомпанемент специальных односложных плясовых песен и ударов в ладони. Из хороводных танцев наибольшей известностью пользуется круговой танец, в котором танцующие юноши и девушки, взявшись за руки, движутся по кругу в такт пению. Сольные танцы исполняются в центре крута поющих. Особенностью абхазского национального

416
 
танца является постепенное нарастание его темпа. Наряду с национальными танцуют грузинские народные танцы, а также широко распространенную на Кавказе лезгинку. Произведения абхазского народного песенного и танцевального искусства впервые были вынесены на сцену созданным в Абхазии известным грузинским певцом и собирателем фольклора Д. Лолуа первым абхазо-грузинским хором. В 1913—1914 гг. он успешно выступал в районах Абхазии, а также в Сочи. Однако вскоре хор прекратил свое существование из-за препятствий, чинившихся царскими чиновниками, а затем меньшевистскими властями. После установления Советской власти как в Сухуми, так и в районах Абхазии возникли хоровые кружки; начались запись и изучение абхазских народных песен и танцев. В этой области большую работу провели энтузиасты абхазской музыкальной культуры композитор-этнограф К. Ковач и педагог К. Дзидзария. В 1930 г. при Сухумском музыкальном училище был организован абхазо-грузинский ансамбль песни и пляски (одно время назывался также этнографическим хором Абхазии), первым руководителем которого являлся талантливый певец и собиратель абхазского музыкального фольклора П. Панцулая. В настоящее время Государственный ансамбль песни и танца Абхазской АССР превратился в большой профессиональный артистический коллектив. Ансамблем разработаны десятки популярных абхазских народных песен и плясок. На основе внедрения многоголосия расширяется диапазон абхазской песни, которая раньше была только одноголосной или двухголосной. В репертуаре ансамбля свыше 200 песен абхазского и грузинского народов, братских советских республик, стран народной демократии, а также больше сорока разнохарактерных танцев. Прочно вошло в быт народа самодеятельное искусство, ставшее поистине массовым. В городах и селениях, в колхозах и на предприятиях созданы творческие самодеятельные коллективы. Ежегодно проводятся районные и областные смотры художественной самодеятельности, в которых участвует не только молодежь, но и глубокие старики. В областном смотре 1959 г. приняло участие 28 самодеятельных коллективов, в составе которых выступило 813 человок. Высоким вокальным и танцевальным мастерством отличаются творческие коллективы колхоза «Победа» (сел. Агу-Бедия), им. Суворова (сел. Гвада), «Дурипш» (сел. Дурипш), ансамбли селений Сальме и Ачандара, эстрадные коллективы Драндского дома культуры и домов культуры Гудаутского и Сухумского районов. Самодеятельные художественные коллективы Абхазии с уважением и любовью относятся к искусству братских народов. В их репертуаре не только абхазские и грузинские, но и русские, армянские, осетинские, азербайджанские, эстонские и другие песни и танцы.

Изобразительное искусство

В народном прикладном искусстве абхазов издавна большое место занимала резьба по дереву. Резным орнаментом украшались дверные рамы, перила и ворота, деревянная посуда, изящные ложки из самшита и рога, трости и посохи с железными наконечниками. Орнаментировались резьбой, а также инкрустировались костью металлические изделия, золотые и серебряные украшения, изделия из рога (оружие, газыри и т. д.). Развито было вышивание нитками и галуном, ковроткачество (паласы, дорожки). В зависимости от украшаемого цредмета выбирался тип орнамента — геометрический, растительный или животный. Обычай украшать пропилочной резьбой карниз и перила веранды дома абхазы сохранили до настоящего времени. Из женских рукоделий

417

бытует вышивка (вышивают платки, скатерти, занавески, полотенца); изготовляют матерчатые настенные коврики с художественной аппликацией; при этом часто встречается животный орнамент в виде традиционного изображения оленя. В сельских местностях украшают позументом, черным шнуром, узорной строчкой различные части одежды: бурки, башлыки, ноговицы. Инкрустируются металлом железные бляшки ременного пояса, железные коробочки и кожаные сумочки, прикрепляемые иногда и сейчас к поясу в виде украшения, а когда-то служившие для хранения сала, которым смазывали оружие, пуль и пороха. Фактически только после Октябрьской революции в Абхазии стало развиваться профессиональное изобразительное искусство — живопись, графика, скульптура. Абхазские художники  получают образование в Сухумской художественной школе, Грузинской академии художеств и других специальных учебных заведениях страны.
При Сухумской художественной школе создана специальная группа, в которой занимаются рабочие, служащие, воины Советской Армии. Лучшие произведения мастеров изобразительного искусства Абхазии экспонировались на художественных выставках в Москве и  Тбилиси. Барельефы и скульптуры молодого абхазского скульптора Марины Эшба украшают один из павильонов Выставки достижений народного хозяйства СССР, варшавский «Дворец науки», новое здание театра в Севастополе. По ее эскизу отлита медаль в честь запуска первого спутника Земли. Успешно работают и абхазские художники.

Литература

До присоединения к России абхазы не имели своей письменности. Она была создана только во второй половине XIX в. русским кавказоведом П. Усларом, использовавшим для начертания звуков абхазского языка русский алфавит, дополненный несколькими недостающими буквенными начертаниями. Он же составил первую грамматику абхазского языка. Опираясь на алфавит, разработанный Усларом (1862 г.), комиссия под руководством И. Бартоломея в 1865 г. издала в Тифлисе первую книгу на абхазском языке — «Абхазский букварь». Вслед за этим вышло несколько других книг — учебных, сельскохозяйственных, богослужебных. В 1892 г. К. Мачавариани и Д. Гулиа выпустили «Абхазскую азбуку». Над развитием абхазской учебной литературы много поработали Ф. X. Эшба и А. М. Чочуа. Последний издал букварь (систематически переиздается с 1909 г.), несколько книг для чтения по родному языку и абхазо-грузино-русский самоучитель (1926 г.). В 1928 г. был введен алфавит на латинской графической основе, еще через десять лет — алфавит на основе грузинских буквенных начертаний. Наконец, в 1954 г., по желанию самого абхазского народа, был окончательно утвержден новый, ныне действующий абхазский алфавит на русской графической основе, ставший основой развития национальной культуры.

418

Первые оригинальные произведения абхазской художественной литературы появились в начале текущего столетия, хотя писатели из абхазов были и до этого времени. Так, с 60-х годов XIX в. на литературном поприще выступает сын последнего владетеля Абхазии Г. М. Шервашидзе (1846—1918 гг.), писавший на грузинском языке и примыкавший к прогрессивному крылу грузинской интеллигенции. Им создано немало проникновенных лирических стихотворений, несколько пьес и комедий, причем некоторые из них, ставившиеся в грузинских и сухумском театрах, построены на абхазском историко-бытовом материале. Основоположником абхазской литературы и создателем абхазского литературного языка является народный поэт Абхазии Д. И. Гулиа (1874—1960 гг.), которого часто называют «Ломоносовым абхазской культуры», а его творчество — «энциклопедией жизни абхазского народа». Первый национальный абхазский писатель, не имея предшественников, широко использовал в своих поэтических начинаниях устное творчество своего народа. Другим источником его поэтического творчества является грузинская и русская литература. В лучших дореволюционных поэтических произведениях Д. И. Гулиа нашли выражение демократические и национально-освободительные идеи, показано тяжелое положение абхазского народа. Однако расцвет творчества Д. И. Гулиа, как и абхазской национальной литературы в целом, наступил лишь после установления в Абхазии Советской власти. Д. И. Гулиа принадлежит ряд переводов на абхазский язык лучших памятников русской и грузинской литературы, в том числе «Слова о полку Игореве» и «Витязя в тигровой шкуре» Ш. Руставели. Другим выдающимся представителем абхазской литературы является С. Я. Чанба — создатель абхазской национальной драматургии. К 1920-м годам относится начало творчества рано умершего талантливого поэта И. Когониа, широко использовавшего мотивы народной поэзии, писателя и драматурга Д. Дарсалиа, сатирика М. Хашба, драматурга М. Лакербай. Еще более заметный рост абхазской литературы наблюдается в 1930-х годах, когда в ней происходит поворот от дореволюционной и фольклорно-бьгтовой к наиболее актуальной современной тематике. Основной ее тенденцией в это время становится изображение шветской жизни, главным образом борьбы нового со старым в абхазской деревне и героики промышленных новостроек Абхазии. Таковы, в частности, произведения поэтов Ш. Цвижба, Л. Квициния, Л. Лабахуа и первый абхазский роман на современную тематику — «К долгой жизни» И. Папаскира. В годы Великой Отечественной войны абхазские писатели создают ряд произведений, посвященных мужеству и патриотизму славных советских воинов. В современной абхазской литературе широко представлены все виды прозы, поэзия и драматургия. Большой популярностью пользуются романы И. Папаскири («Путь Химур», «У подножия Ерцаху», «Темыр»), стихи и поэмы крупнейшего из современных абхазских поэтов Б. Шинкуба, повести Г. Гулиа («Весна в Сакене», «Добрый город», «Черные гости» и др.), произведения К. Агумаа, М. Лакрба, Ал. Ласуриа, И. Тарба, Ч. и Ал. Джонуа, К. Ломиа, Ал. Гогуа, Ш. Чкадуа и др. Союз писателей Абхазии объединяет до 50 поэтов, прозаиков, драматургов и критиков, пишущих на абхазском, грузинском, армянском и русском языках. Огромное значение для развития абхазской литературы имеет влияние русской и грузинской классической и советской литератур. На абхазский язык переведены произведения Пушкина, Л. Толстого, Гоголя, Чехова, Шевченко, Горького, Маяковского, Фадеева, Серафимовича, Фурманова, Н. Островского, Руставели, Церетели, Бараташвили, Чавчавадзе, Казбеги, Киачели, Табидзе, Абашидзе и ряда других писателей. Вместе с тем

419

издание произведений абхазских писателей на грузинском, русском и других языках способствует выходу абхазской литературы на широкую читательскую арену. Только за последние годы в тбилисских и московских издательствах опубликованы произведения почти всех видных абхазских литераторов. До революции в Абхазии не было театра. Однако абхазским народным песням-импровизациям, танцам и играм не чужды элементы народного сценического искусства. В Абхазии имелись скоморохи (апьачакъ), разыгрывавшие, обычно на поминальных вечерах, веселые сцены (самакуа), исполнявшие шутовские и акробатические номера, потешавшие зрителей своими выходками. Только после установления Советской власти абхазский народ получил возможность для развития профессионального театрального искусства. Уже в 1921 г. была создана любительская абхазская театральная труппа, разъезжавшая с постановками по городам и селам Абхазии. В 1928 г. в Сухуми начал работу Абхазский драматический театр, труппа которого постепенно укреплялась. В 1930—1931 гг. была открыта абхазская драматическая студия, в 1935 г.— абхазская студия при Тбилисском драматическом театре им. Руставели. В 1939 г. выпускники этой студии вернулись в родной театр и составили его основное ядро. Недавно коллектив театра пополнился группой молодых способных актеров, окончивших Тбилисский театральный институт под руководством народного артиста СССР А. Хорава. За годы своего существования Абхазский драматический За годы своего существования Абхазский драматический театр успешно осуществил ряд постановок, национальной и классической драматургии («Гунда» — Ш. Пачалия, «Данакой» — М. Лакербай, «Отелло» — Шекспира, «Медея» — Эврипида и др.). В труппе театра работают крупные мастера сцены — народные артисты Грузинской ССР Л. Касландзия, А. Агрба, Ш. Пачалия, Р. Агрба, М. Зухба, А. Аргун-Коношок и др. При Сухумской филармонии имеется летний театр, эстрадная театральная группа и Государственный эстрадный оркестр Абхазии.

420

Литература

А.-А. Религиозные верования абхазцев. «Сб. свед. о кавказских горцах», вып. V Тифлис, 1871.
А.-А. Экономическое положение туземного населения Сухумского отдела. «Сб. свед. о кавказских горцах», вып. VI, Тифлис, 1872.
Аджинджал И. А. Жилища абхазов. Сухуми, 1957.
Аджинджал И. А., Адзинба И. Е. Материалы по изучению одежды абхазов. «Тр. Абхазского гос. краеведческого музея», вып. I, Сухуми, 1947.
Акаба Л. X. Абхазы Очамчирского района. «Кавказский этногр. сб.», I, «Тр. Ин-та этногр. АН СССР, новая серия», т. XXVI, М., 1955.
Акаба Л. X. Брак и свадебные обряды у абхазов (по материалам Очамчирского района). ТАИЯЛИ, т. 26, Сухуми, 1955.
Альбов Н. М. Этнографические наблюдения в Абхазии. «Живая старина», вып. 3. СПб., 1893.
Антелава И. Г., Дзидзария Г. А. Олонецкий А. А. Из истории крестьянской реформы в Абхазии. «Исторический архив», т. 5, М,— Л., 1950.
Антелава И. Г. Очерки по истории Абхазии XVII—XVIII вв. Сухуми, 1951.
Бгажба X. С. Очерки об абхазской литературе. Сухуми, 1940. Б ж а н и я И. К. Скотоводческое хозяйство в Абжуйской Абхазии. ТАИЯЛИ, т. 28, Сухуми, 1957.
Державин Н. Абхазия в этнографическом отношении. «Сб. материалов для описания местностей и племен Кавказа», вып. XXXVII, Тифлис, 1907.
Джанашиа М. Из религиозных верований абхазов. Христианский Восток, т. IV, вып. I, Пг., 1915.
Джанашвили М. Абхазия и абхазцы. «Зап. Кавк. отд. Русского географического об-ва», т. 16, Тифлис, 1894.
Джанашия Н. Абхазский культ и быт. Пг., 1917.
Дзидзария Г. А. Домашняя промышленность и ремесло в Абхазии в XIX в. (до крестьянской реформы 1870 г.). ТАИЯЛИ, т. 29, Сухуми, 1958.
Дзидзария Г. А. Культурные сдвиги в Абхазии в XIX в. ТАИЯЛИ, т. 28, Сухуми, 1957.
Дзидзария Г. А. Очерки истории борьбы за Советскую власть в Абхазии 1917—1918 гг. Сухуми, 1958.
Инал-Ипа Ш. Д. Абхазы. Сухуми, 1960.
Инал-Ипа Ш. Д. Воспитание ребенка по обычаю аталычества у абхазов. ТАИЯЛИ, т. 26, Сухуми, 1955.
Инал-Ипа Ш. Д. Дурипш (Опыт историко-этнографического изучения колхозного быта абхазской деревни). ТАИЯЛИ, т. 29, Сухуми, 1958.
Инал-Ипа Ш. Д. Отражение в абхазской религии и мифологии роли женщины в общественной жизни. «Сообщ. АН Груз. ССР», т. 10, № 3, Тбилиси, 1949.
Инал-Ипа Ш. Д. Очерки по истории брака и семьи у абхазов. Сухуми, 1954.
Ковач К. В. Абхазские народные песни. Сухуми, 1929.
Краевич. Очерк устройства общественно-политического быта Абхазии и Самурзакани. «Сб. свед. о кавказских горцах», вып. III, Тифлис, 1870.
Лакербай М. Очерки истории Абхазского театрального искусства. Сухуми, 1957.
Марр Н. Я. Абхазоведение и абхазы. Избранные работы, т. V, М.— Л., 1935.
Марр Н. Я. Я. Кавказоведение и абхазский язык. Пг., 1916.
Миллер А. А. Из поездки по Абхазии в 1907 г. «Материалы по этнографии России», т. I, СПб., 1910.
Очерки истории Абхазской АССР, ч. I, Сухуми, 1960.
Читая Г. С. К вопросу о происхождении абхазских пахотных орудий. «Сообщ. АН Груз. ССР», № 3-4, Тбилиси, 1941.
Чурсин Г. Ф. Материалы по этнографии Абхазии. Сухуми, 1956.
Шиллинг Е. М. В Гудаутской Абхазии. «Этнография», № 1-2, М. Л., 1926.
Экономическая история Грузии и Закавказья 1801—1920 гг. (Источники и материалы). Сельское хозяйство и аграрные отношения, т. 2. Тбилиси, 1950.


Глоссарий

Аадзара (ааӡара) — обычай аталычества
Аамста (аамсҭа) — дворянин
Абипара (абиԥара) — патронимия; букв. «сыновство по отцу»
Абыста (абысҭа) — круто сваренная каша, заменяющая хлеб
Авимаа (аҩымаа) — арфа
Авин-ду авагара (аҩынду аҩагара) — обряд ввода невесты в большой дом
Аган-уны (аган-ҩны) — в прошлом жилище большой семьи; букв. «длинный дом»
Агруа (агруа) — категория рабов
Агуп (агуԥ) — обычай трудовой взаимопомощи в горном скотоводстве Адырдха (адырдха) — веретено с пряслицем
Ажвла (ажәла) — широкая группа отцовских родственников; букв. «семя, род, порода»
Ажвлар рейзара (ажәлар реизара) — народное собрание; букв. «собрание родов»
Ажьи (ажьи) — кузнец
Аихрацара (аихрацара) — приданое невесты
Айлак (айлақь) — корсет
Акап-кап (aҟaп-ҟaп) — деревянные женские башмачки
Акасы (акасы) — головной платок
Акасы еицарца (акасы еицарца) — нижний головной платок замужних женщин
Акиагиариа (ақьаӷьариа) — посредник молодых при сговоре
Акуаскья (акускья) — дощатый дом на столбах с открытой верандой
Акуацв (ақуцә) — круглая плетеная хижина с конусообразной крышей
Акыта (ақыҭа) — сельская община
Акячакь (ақьачақь) — скоморох
Амасардзы (асамар-тӡы) — плетеная постройка с четырехскатной соломенной крышей
Аматырбага (аматырбага) — часть ачма
Амацурта (амацурҭа) — основное жилое помещение семьи; букв. «место обслуживания»
Амхара (амҳара) — помещение для новобрачных
Амхаратыгара (амҳараҭыгара) — обряд вывода невесты из амхары (см.)
Амцарсра (амҵарсра) — обычай умыкания
Анапыла-лу (анапыла-лу) — ручная мельница
Анхаю (анхаҩы) — свободный земледелец и скотовод
Aпa (aԥa) — сын
Апацха (аԥацха) — жилище старого типа
Апсуа (аԥсуа) — самоназвание абхазов
Апсуацкы (аԥсуацкы) — женское платье; букв. «абхазское женское платье»
Апхашахьа (аԥхашьаха) — угощение после амхаратыгара (см.)
Апхерца (аԥхьарца) — двуструнная скрипка
Апхвыс-еиква (аԥҳәыс еиқуа) — женские шаровары широкого покроя
Асасааирта (асасааирҭа) — помещение для приема гостей
Асырты (асырҭы) — ткацкий станок
Атацабара (аҭацабара) — подарки  невесте, даваемые приглашенными на свадьбу
Атвы (атәы) — раб; букв. «собственность»
Ауасатра (ауасаҭра) — овчарня
Ах (аҳ) — владетельный князь
Ахабла (аҳабла) — населенный пункт
Ахарш (ахаршә) — см. Атацабара
Ахкаршвара (ахкаршәра) — обычай стрельбы или бросания пули в свадебном ритуале; букв. «бросание пули»
Ахоую (аху-уҩы) — категория крестьянства; в XIX в. крепостные
Ахупха (ахуԥха) — воспитанник по обычаю аталычества
Ахшбыр (ахшбыр) — плата патрону крестьянином-анхаю (см.) при выходе замуж его дочери
Ахьи (ахьи) — мастер-ювелир, золотых дел мастер
Ацвматва (ацәматәа) — соха
Ачара (ачара) — свадебный пир
Ачарпын (аҿарпын) — свирель
Ачма (ачма) — выкуп за невесту, калым
Ачнырра (ачнырра) — система найма пастухов
Ашвха (ашәха) — соленый сыр, вареный на сыворотке, иногда копченый
Ашьапса (ашьаԥса) — обычай кровной мести; букв. «цена крови»
Ашьапсахупка (ашьаԥсахуԥха) — воспитанный или усыновленный с целью примирения; букв. «воспитанный за цену крови»
Ашьаура (ашьаура) — кровная месть
Дхваны дтван (дхәаны дтәан) — время между сговором и переездом невесты в дом жениха; букв. «сидеть нареченной»
Кераз (кераз) — обычай трудовой взаимопомощи в земледелии
Тавад (аҭуад) — князь
Хкаарашьтын (хкаарашьҭын) — время выпаса общинного стада после уборки урожая
Хнапык (х-на-пык) — основные инструменты кузнечного производства — наковальня, молоток
Шинакма (ашьнаҟума) — сословие низшего дворянства


Список иллюстраций

Дорога на Рицу в Бзыбском ущелье (фотохроника ТАСС, № 247176)   372
Ткварчели. Новые дома в поселке Джантуха (фото из материалов Ш. Д. Инал-Ипа) 373
Пицундский храм XII в. (фото из материалов Ш. Д. Инал-Ипа)  375
В сортировочном цехе Чубурисхиндской чайной фабрики (фотохроника ТАСС, № 207886) 377
Здание летнего театра Абхазской государственной филармонии в Сухуми (фотохроника ТАСС,№ 355295) 379
Сельскохозяйственные орудия (Труды Абхазского гос. музея. Сухуми, 1958, вып. II: 1—3—сохи; 4—цалда; 5—6 — мотыги 381
Терка для растирания соли с перцем (рисунок из материалов Ш. Д. Инал-Ипа) 381
Сушка табака (Кавказский этнографический сборник. «Труды ИЭ», М. 1955, вып. 1, т. XXVI, стр. 51) 387
На Ткварчельской ГРЭС (фото из материалов Ш. Д. Инал-Ипа)  389
Восьмивесельная лодка (Gamba. Vojage en Russis meridionale. Paris, 1826): 1 — вид сбоку; 2 — поперечный разрез; 3 — корма; 4 — весло 390
Старое жилище (фото МАЭ, № 121-87) 393
Старинный тип брачной хижины амхара (слева) и «большой дом» (справа). Сел. Лыхны (фото из материалов Ш. Д. Инал-Ипа) 394
Абхазская женщина в амацурте (фото из материалов Ш. Д. Инал-Ипа) 395
Обеденные столики (рисунок из материалов Ш. Д. Инал-Ипа)  396
Войлочные шапки (рисунок из материалов Ш. Д. Инал-Ипа) 398
Абхазки в национальной одежде XIX в. (фото МАЭ, № 121-88)  399
Люлька (рисунок из материалов Ш. Д. Инал-Ипа) 409
Санаторий «Гагра» (фотохроника ТАСС, № 275436) 413
Сухумская абхазская средняя школа) Н. А. Лакоба (фото из материалов Ш. Д. Инал-Ипа) 415
Старинные музыкальные инструменты (фото из материалов Ш. Д. Инал-Ипа): 1 — ахымаа; 2 — аюмаа 416
Образец резьбы по дереву (рисунок из материалов Ш. Д. Инал-Ипа)   418

-----------------------------------

(Опубликовано: Народы Кавказа. Этнографические очерки. Под общей редакцией С. Толстова. Издательство Академии наук СССР. Москва - 1962. В 2 т. Том 2. С. 372-421. Редактор статьи - Я. С. Смирнова.)

(OСR - Абхазская интернет-библиотека.)