Пётр Руденко
Mушни - короткое знакомство. 20 лет спустя
Сильнейшее влияние на моё понимание Абхазии, и, в конечном счёте, глубокую привязанность к ней, оказали за очень короткое время в основном два человека. Судьба сложилась так, что обоих, к великому сожалению, сегодня уже нет с нами.
Это был мой первый приезд в Страну Души, поводом которому послужило отмечание моей же собственной так называемой ответной свадьбы, о существовании которой мне с удовольствием пришлось узнать. Я, в качестве гордого абхазского зятя, не только начал познавать азы самобытной культуры и традиций народа, с которым меня теперь навсегда свела судьба, но и узнал в течение короткого времени много об истории Апсны, без чего на мой взгляд невозможно понять и воспринять процессы, происходящие в её обществе.
Первым из упомянутых двух человек был мой тесть Владимир (Слава) Елизбарович Шамба. Вторым человеком был Мушни Хумсаевич Хварцкия, о коротком знакомстве с которым я и хотел бы здесь рассказать. Я позволю себе называть его здесь просто Мушни, поскольку он с присущим ему юмором предложил упростить проблему запоминания тогда ещё сложных для моего непривычного уха имён, и называть его просто по имени, хотя был он на 18 лет меня старше. А коротким наше знакомство было потому, что этот мой первый приезд в Абхазию выпал на июль - август 1992 года...
Мне, не зная тогда ещё историю противоречий между Абхазией и Грузией, в атмосфере курорта и доброжелательности местного населения, трудно было поверить в такой резкий поворот событий. Помните первый культурный шок будущего студента Фазиля Искандера при поступлении в московский университет, когда ему профессор после ответа откуда он родом, задал вопрос: «А Абхазия это Аджария?»? Вот примерно на том же информационном уровне в отношении Абхазии находился тогда и я.
Мушни же в тот напряжённый предвоенный период, предвидя обострение ситуации, вёл активную подготовку к возможным военным событиям. В частности он, вместе с моим тестем, который был очень грамотным инженером-конструктором и работал в Сухумском Физико-Техническом Институте (СФТИ), вёл работу над созданием взрывчатых устройств. Правдами и неправдами доставалась засекреченная военно-техническая литература, в условиях секретности в СФТИ велись конструкторские работы. Семья моей супруги жила в посёлке Агудзера, а воинская часть, где в то предвоенное время служил Мушни, находилась прямо рядом с их домом, что способствовало их частым встречам.
Мушни знал, что ход событий в Абхазии носит необратимый характер. На вопрос, каким он видит выход из надвигающего конфликта, он сказал, что не исключает на первом этапе создание некоего Абхазо-Мегрельского государственного образования. Задумываясь об этом позже, я объясняю себе этот взгляд той ситуацией, которая царила в то время. С одной стороны, после предвоенного раскола грузинского общества в результате свержения президента Звиада Гамсахурдиа, большинство мегрельского населения как в Грузии, так и на территории Абхазии, были настроены против новых властей. Была надежда, что они по крайней мере не будут поддерживать остальную Грузию в возможном конфликте с Абхазией, а то и будут сами оказывать сопротивление для решения своих проблем. С другой стороны, исходя из положения, в котором находились тогда абхазы, не имея ни вооружения, ни армии (не считая трёх взводов внутренних войск), находясь в меньшинстве в своей же Республике, и не имея тогда ещё какой-либо поддержки со стороны России, трудно было поверить в возможность полной победы в случае вооружённого конфликта с хорошо вооружённой после распада СССР, намного превосходящей по численности населения, и имеющей серьёзную поддержку на территории самой же Абхазии Грузией. Наверное это и были причины для возможности такого предположения. Как жаль, что не удалось Мушни увидеть своими глазами Победу 1993 года, для приближения которой он отдал свою жизнь. Как жаль, что не удалось увидеть ему и окончательное освобождение территории Абхазии и последующее её признание Российской Федерацией в качестве Независимого Государства в 2008 году...
В то лето со мной в Абхазию приехали мои ближайшие родственники, в частности и мой отец. Будучи Академиком Российской Академии Наук, человеком он был глубоко эрудированным и заинтересованным. Хоть учёным он был и с техническим образованием, ему доставляло огромное удовольствие общение с Мушни, умеющим увлечённо, с большой любовью рассказывать об Абхазии. За короткий период нашего знакомства, несмотря на большую загруженность, Мушни смог выделить время и показать нам несколько мест, по которым можно было составить начальное представление о древней и насыщенной истории этого края. Первое было его родное село Эшера, где он показывал нам древние захоронения - долмены. Второе — город Новый Афон. Посещение Новоафонской пещеры он нам предоставил сделать самостоятельно, там и нечего было рассказывать об истории Абхазии. Хотя это первое посещение пещеры нам очень хорошо запомнилось. В те дни в Абхазии проходили дни абхазо-адыгской дружбы, и в одном из залов пещеры пел абхазский мужской хор - незабываемое впечатление! Во время ожидания Мушни нашёл множество собеседников среди адыгов и очень эффективно использовал время. Поход же на гору Анакопия, к Анакопийской крепости он конечно совершил с нами лично.
Его знания истории Абхазии были настолько глубоки, что он часами мог рассказывать на одну тему. Интересно, увлечённо, убедительно. Не помню также ни одного вопроса, на который он не мог бы дать исчерпывающий ответ. Приходилось каждый раз удивляться его интеллекту и эрудиции. Мушни не только знал о чём говорил, он умел убеждать. Этому человеку невозможно было не поверить, в этом была его сила.
После такого общения с Мушни-учёным, мне было поначалу совершенно непонятно, почему он не занимается делом, которое он знает как никто другой, а носит военную форму. Смеясь, он как-то в одной из наших поездок в до отказа забитом военном «уазике» даже сказал, что толком и пистолетом-то, который торчал у него сбоку в кобуре и постоянно впивался мне в бок, пользоваться не умеет. На мой же вопрос о сделанном им выборе он ответил, что уверен, что своими действиями, своим примером, убеждением может способствовать тому, чтобы народ был лучше подготовлен к грядущим испытаниям.
Я встречал Мушни к сожалению всего несколько раз, и знакомство наше длилось лишь на протяжении нескольких дней. Но не каждому доводится встретить человека, который за короткий период времени может навсегда оставить такой глубокий отпечаток. Жаль, что не осталось фотографий на память о тех днях. В оставленную моими родственниками квартиру в оказавшейся в оккупации Агудзере поселился бывший житель Гагры, которую он был вынужден покинуть после её освобождения в октябре 1992 года. С балкона шестого этажа он выбросил все личные вещи, включая свадебное платье моей супруги, а также все фотографии. Под угрозой расстрела из автомата, оставшимся соседям было запрещено что-либо поднимать.
Фотографии сгнили. Память жива...
Нюрнберг, Германия. Август, 2012.
(Благодарим Рисмага Аджинджал за присланный текст.)
