Элеонора Гилоян
О фильме "Страсти по Владиславу"
Эссе
"А вот я сухумчанин!" - папа с присущей ему гордостью вот уже в который раз произносит это волшебное предложение при знакомстве с очередным коллегой. Почему именно эта информация? Почему не имя, не должность, не место жительства, в конце концов, упоминается им в первую очередь? Почему именно "А вот я сухумчанин!"? Будучи маленькой девочкой, рожденной и прожившей последние сознательные годы в Москве, я никак не могу понять суть этого предложения. Никак не могу вникнуть в его рассказы о каком-то дяде по имени Ардзинба. Или фамилии. Я плохо разбираюсь в их абхазийском. Почему он так восхваляет этого Ардзинба? Кто он? Почему он так гордится этим городком за тридевять земель? Почему он так гордится этим летним черноморским городком, в который я езжу каждое лето? Что же в нем такого? Он так искренне любит Сухум. Он так меняется, стоит ему лишь переступить границу. Он расцветает, дышит иначе, ходит иначе, говорит иначе. Я бы хотела жить с папой и мамой в Сухуме. Папа там счастлив. А мы с мамой счастливы, когда счастлив папа. Почему на меня Сухум так не действует?
Тогда, третьеклассницей, я так и не задала папе эти кучу "ПОЧЕМУ?". Опоздала. Не успела. Папы не стало, когда я была в пятом классе. Папы не стало в его Сухуме. То ли судьба это, то ли предчувствие. Однако, хотя папа прожил больше двадцати лет в Москве, волею судеб его не стало именно в Сухуме. Его не стало 29 сентября. Ближе к полуночи. Ближе к самому счастливому дню в жизни каждого абхаза. Ближе к Дню Победы. О, как я ненавидела Абхазию. О, как я проклинала этот Сухум. Маленькая пятиклассница была уверена, что во всем виновата страна. Это она забрала у меня моего папу. Если бы он не уехал в отпуск именно туда, то все было бы хорошо. Я совершенно искренне была в этом уверена. Сколько раз, плача по отцу, я проклинала Абхазию. Боже, до чего мне сейчас стыдно за себя ту.
И вот мы с мамой переезжаем в Сухум. Так сложилась жизнь. Так продиктовали обстоятельства. Я впервые после папиной смерти еду в страну, которую так ненавижу. О, как я плакала всю неделю перед отъездом. Как я плакала в дороге. Я однозначно ненавидела эту страну. И вот сухумский вокзал встречает нас солнцем, легким ветром и почему-то приветливыми людьми. Я ненавидела их всех. Каждый из них был причастен к тому, что я - маленькая Эля - живу без папы уже год. Сухумский домик, родной район Маяка. Перед глазами почему-то возникают картины из глубоко детства. Вот мне два года, и я иду под ручку с папой в гости к дедушке. А вот мне три, я на руках у дедушки гуляю по главным улицам города. Вокруг разруха, пыль и безумная, убивающая жара. Я люблю папу. Я люблю дедушку. Значит ли это, что я люблю этот город? Нет. Не значит. Я со всей серьезностью шестиклашки отгоняю от себя все мысли, которые заставляют улыбаться и любить этот город. Я этот город ненавижу. Все, решение принято.
Прошло несколько лет. Я учусь в армянской школе, которую окончил мой отец. Я учу абхазский язык. Я уже прекрасно знаю, кто такой неведомый мне в третьем классе дядя Арздинба. Я даже прекрасно знаю, кто такой дядя Багапш. Два дяди-героя. Два дяди-президента. Два дяди-Человека! Как же я понимаю папу. Как же я хочу, чтобы именно он мне сейчас рассказывал о Владиславе Григорьевиче Ардзинба! Как же я хочу учиться у папы, а не у сотен книг по истории Абхазии, лежащих у меня на столе! Как же я люблю этот маленький городок за тридевять земель от некогда родной Москвы! Как же я горжусь тем, что мой папа - сухумчанин! Как же я вообще горжусь своим отцом. Горжусь, потому что за эти самые тридевять земель он помнил о маленьком городке. Он всем о нем рассказывал. Он помнил о Владиславе Григорьевиче. Он пытался донести до меня все величие этого человека. Я была просто очень мала. Я просто ничего не понимала. Как же мне сейчас необходим папа. Его рассказы, его познания, его Сухум, его Владислав Григорьевич. Я перечитала десятки книг. Я пересмотрела все найденные о нем фильмы. Я с каждым своим новым знакомым заводила разговор именно о Владиславе Григорьевиче. Я буквально вдыхала каждую крупинку информации. До чего же я хотела знать все.
Владислава Григорьевича не стало. Моя Родина, моя Абхазия осиротела. Чего стоит погода. Дождь не идет, нет. Даже дождь плачет. плачет с надрывом, ревет. Плачет небо. Плачет земля. Плачет народ. Единый гул плача опустился на Апсны. До чего страшно. До чего ощутима потеря. Длинной полосой в бесконечность выстроилась толпа желающих проститься с Ним. Вся трасса вплоть до Его дома была окаймлена людьми. Одной из них была я. Я стояла на трассе близ моего дома. На той самой трассе, через которую с минуты на минуту должны были повезти гроб с Ним. Боже. Не верится. Владислав Григорьевич и гроб. Мне кажется, это что-то с совершенно разных планет. Но нет. Вот едет машина, а в ней Он. Вся трасса осыпается цветами, которые влажны от слез. Я не верю в то, что прямо сейчас в свой последний путь отправился Он - Арздинба.
Я уже журналистка единственной армянской газеты Абхазии. Премьера. Одна из самых важных премьер в моей жизни. В жизни каждого абхаза. Премьера фильма "Страсти по Владиславу". Я, как и все в зале, нахожусь в безумном ожидании. Первый фильм о Нем на большом экране. Речь режиссера - Ольги Дубинской. Боже, до чего прекрасная женщина. Надо будет обязательно с ней познакомиться. Никогда не забуду ее слова: "Когда в процессе съемок у нас возникали трудности, мы вспоминали, что Владислав говорил "Мы победим" - и мы победили". И вот - фильм. Слезы от комментариев матерей погибших воинов, от боевых друзей, от военных кадров. Радость и желание летать от победы, признания, от слов Аслана Кобахия: "Мы ничем их не превосходили. Мы были сильнее только в одном. Мы знали, куда нам идти. А грузины знали, куда им бежать..." А потом Его смерть... И снова слезы.
Я за кулисами. Жму руку Ольге Дубинской. Я абсолютно не верю в происходящее. После просмотра фильма Ольга кажется мне кем-то большим, нежели просто человек. Мы улыбаемся друг другу и рисуем планы на очень "расфокусное" интервью. Я счастлива. Я знакома с Ольгой. Я видела фильм. Я лучше узнала Его. До чего я счастлива! Вот он, тот фильм, которого так не хватало мне, когда я только начинала знакомство с дядей Ардзинба. В фильме - душа, в фильме - любовь. И в самой Ольге любовь. Как же я мечтаю об этом интервью. Нет, мне вовсе не нужен очередной материал к дедлайну. Мне нужно общение с Ней. Я хочу у нее учиться. Я хочу с ней разговаривать. Мне кажется, мы можем разговаривать часами. Может, лишь кажется, но я мечтаю об этом интервью...
2 октября 2012. Я студентка одного из московских факультетов журналистики. Вдалеке от Своего Сухума. Сегодня с нами не стало Ольги Дубинской. Нашей Ольги. Нашей любви. Нашей души. Читая во всех абхазских новостных лентах информацию о смерти Ольги, я абсолютно отказывалась верить. Ведь вот, кажется, только вчера мы познакомились. Только вчера договаривались о так и не состоявшемся интервью. А сегодня ее уже нет с нами. "Сегодня ушла из жизни режиссер, журналист, большой друг Абхазии - Ольга Дубинская..." Я прочла с десяток статей, начинающихся с этого предложения. Не верилось. Не верилось, что Абхазия лишилась Своего человека. Потеря. Я так и не успела ее узнать. Я так и не успела с ней поговорить. Моя личная потеря.
7 ноября. Вечер памяти Ольги Дубинской. Актовый зал РГТЭУ. Во второй раз меня ожидает просмотр фильма "Страсти по Владиславу".
"Главное, что мы хотели донести до Вас, - это душа человека. Душа страдающего народа. Мне приятно, что сегодня Вы пришли увидеть ту правду, ради которой отдали свою жизнь люди. Правда может быть слабой, может быть сильной. Но тот, кто на ее стороне, - чист и светел" - с этих слов открыл памятный вечер Дмитрий Минченок, муж Ольги Дубинской и соавтор фильма "Страсти по Владиславу".
Первые кадры. Сердце снова предательски сжимается. Да, я могу смотреть этот фильм тысячи, миллионы раз. Я все равно буду переживать те же самые эмоции. Во мне все равно будут бушевать те же самые чувства. Фильм - он должен быть таким. Он должен быть вечным. Настолько вечным, насколько вечным является и сам Владислав. И те люди, которые работали над фильмом, - вечны. И для меня вечны особенно. Фильм "Страсти по Владиславу" в какой-то мере раскрыл мне "секрет папиной Абхазии".
Сегодня я люблю Абхазию. Сегодня я люблю Сухум. Сегодня я воистину чувствую себя сухумчанкой. Сегодня я знаю, кто такой дядя Ардзинба. Сегодня я могу вечно пересматривать "Страсти по Владиславу". Сегодня я знаю, что мой отец горд за меня.
________________________________
(Материал предоставлен автором.)
