Алексей Зеленин
Новый климатический курорт на кавказском берегу Черного моря
I. Кавказское Черноморье
Пленительные панорамы Черноморского побережья. - Разочарование туриста. - Роскошная природа Абхазии, сходство с тропическими странами. - Отсутствие птиц. - Кавказская малярия, ее распространение.
В октябре истекшего года в живописной местности, на Кавказском побережье Черного моря, у развалин старинной крепости Гагры, совершена закладка образцового санатория, который в ближайшем будущем, несомненно, разрастется в обширный климато-лечебный курорт, где больные будут находить себе чудесное исцеление.
Поразительная красота благодатных уголков Черноморского побережья Кавказа неоднократно мастерски описывалась некоторыми туристами.
«Еще с пароходной палубы, едва покинув Новороссийск, - рассказывает один известный публицист(1), - я начал понимать, что мне предстоит ознакомиться с краем удивительной красоты, свежести и оригинальности. Дрогнуло мое сердце старого, но неизменного друга природы, способного пьянеть и забываться в чудесах создания...»
Кавказское побережье Черного моря, почти сплошь поросшее густым, почти девственным лесом, сразу захватывает душу величаво-поэтическим настроением силы, простора, почти первозданной свежести творения...
Пароход бежит все дальше и дальше к югу - и одна за другой вырастают все новые, все более и более величавые картины... Мало-помалу при виде бесконечно сменяющихся красот, под массой глубоких впечатлений душа переполняется восторгом до такой степени, что язык отказывается передавать ощущения словами, взгляд растерянно перебегает с моря на берега, боясь упустить малейшую черточку волшебной панорамы, расстилающейся перед утомленным и подавленным восторгом зрителем...
Необъятный, вечно движущийся, шумно-говорливый простор моря с белеющим вдали парусом, теряющимся в этой голубой пустыне, эти берега с их величественными высотами, которые вздымаются одна над другой все выше и выше, кажется, до самого неба; угрюмые, но живописные трещины, пропасти, нагроможденные в беспорядке обломки скал, покрытые непроходимыми лесными дебрями, кое-где небольшими пятнами выделяющимися на общем темно-зеленом фоне, хмурые сосны, мощные стволы орешника, гигантский дуб, склонившийся под крутым обрывом горы, лес без конца, исчезающий из виду на неприступной выси белеющих снегами горных вершин...
Если, однако, плененный волшебной панорамой турист поближе ознакомится с привлекательной местностью, где-нибудь высадится на берег, то на первых порах ему придется сильно разочароваться в прелестях уголка, который казался таким привлекательным с палубы судна.
Начать с того, что высадка с парохода, остановившегося на рейде, производится посредством турецких шлюпок, так называемых фелюг, что при волнении моря далеко не безопасно; в лучшем случае пассажирам грозит опасность выкупаться в волнах бушующего моря, но весьма нередки случаи, когда и тонут у самого берега. Дело в том, что настоящих гаваней, со всеми приспособлениями для причаливания судов, на всем Черноморском побережье нет, за исключением лишь Новороссийска, Батума и Сочи. У всех других приморских городов и поселений, как, например, у Сухума, Туапсе и других, сколько-нибудь благоустроенных пристаней не имеется. Далее, пассажиру приходится мириться со всеми неудобствами помещения, с невозможностью удовлетворить многие, даже самые обыденные потребности и привычки культурной жизни, так как городская культура еще очень мало коснулась этих благодатных уголков, которые до сих пор очень мало изменились сравнительно с весьма отдаленными временами.
Но для истинного любителя природы в этой-то почти первобытной свежести, нетронутости края и заключается его привлекательность. Благодатный климат, роскошная, почти тропическая растительность, обилие диких зверей, бесконечные красоты пейзажей - вот что увлекает восторженного туриста, и, бродя целыми днями по диким дебрям, он легко мирится со всеми неудобствами пребывания в маленьком некультурном поселении.
Во всей Европе нет другого такого места, как Черноморское побережье Кавказа, где на сравнительно незначительном пространстве соединены столь различные представители растительности, начиная от полярных, прозябающих на границе вечных льдов в заоблачных горных высотах, и кончая, бамбуком, чайным деревом, многими видами пальм, высокими, почти древовидными папоротниками и другими представителями тропической или подтропической флоры, которые свойственны теплым низинам, приютившимся у подножия исполинского хребта Кавказа.
Дремучие леса сплошь покрывают собой все побережье, заполняют трещины и ущелья, одевают склоны гор, оставляя обнаженными лишь высокие вершины.
Самой характерной его чертой является присутствие вечнозеленых деревьев и кустарников - лавра, лавровишни, рододендрона. Высокие стволы деревьев увиты плющом или лианами, которые переплетаются между собой, образуя род узорной ткани, похожей на кружево, или толстыми, скрученными пучками перебрасываются с одного дерева на другое, довершая сходство с девственным тропическим лесом. Сами стволы деревьев почти никогда не остаются голыми и всегда обрастают плющом, колючками или папоротниками.
Высокие кустарники и густые заросли гигантских папоротников заполняют пространство между древесными стволами, которые - к тому же - перепутаны густой сетью лиан и других вьющихся растений. Поэтому на лесной почве редко встречаются цветы, но зато здесь можно часто встретить цветущие деревья и кустарники, усыпанные цветами: кавказские азалии, рододендроны, каштаны, жимолость, мушмала состав-ляют пестрое украшение здешних лесов во всякое время года, не исключая и зимы. Наконец, в южной части Кавказского побережья Черного мора произрастают даже маслины, бамбук, апельсины, чайное дерево, которое в
успехом культивируется близ Батума, Чаквы, Кутаиса. Прекрасно произрастают также гранаты, миртовые деревья, персики, абрикосы, мандарины, американские агавы, айва и другие подобные растения, свойственные теплым странам.
По мнению профессора Краснова, вся роскошная растительность Японии, Калифорнии, Австралии, Новой Зеландии и многие растения Индии и Ост-Индии свободно могут быть акклиматизированы на нашем Черноморье.
Не меньше богатства и разнообразия встречается и в животном царстве этого края. Здешние горы и цветущие долины - рай для охотника. На возвышенных душистых пастбищах альпийской зоны бродят стадами дикие козы, серны, олени, туры. Исполинский зубр, который обитает, главным образом, на более возвышенных пастбищах, в зимнее время спускается в долины. В лесах, изобилующих каштанами, дубовыми и буковыми желудями, орехами, черешней и другими плодами, большими стадами водятся дикие вепри и медведи, которые питаются здесь гораздо более плодами, чем животной пищей, и потому не отличаются кровожадностью, за исключением одного лишь вида стервятника, который наносит мирным жителям, в особенности в зимнее время, значительный урон, истребляя домашний скот. Рысь и волк, огромные стаи шакалов, барсуки, лисицы, куницы, белки, чрезвычайно кровожадные дикие кошки составляют обычных обитателей лесных дебрей Черноморского края. Могучий барс, встречающийся здесь еще изредка, составляет наследие ныне уже вымершей, доисторической фауны, судя по ископаемым остаткам, бывшей еще богаче и роскошнее современной.
Странную особенность фауны прибрежной полосы Черноморского края составляет крайняя бедность, а местами даже полное отсутствие птичьего населения.
«Что особенно поражает путешественника, - говорит профессор Торопов, - это почти совершенное отсутствие пернатых; как будто птица боится этих грандиозных лесов и непроходимых густо заросших дебрей, тоскливую тишину которых нарушает разве только песня мингрельца, или же ветер, расшевеливающий густую листву...»
Действительно, в горных местностях южного склона Главного хребта Кавказа, на высоте 3-4 и более тысяч футов, леса поражают своим безмолвием. Между тем ниже, у самого побережья, на расчищенных от леса полянах много всевозможных пташек, которые оглашают воздух своим неумолкающим чириканием. Сойки, сизоворонки, дрозды, зяблики, жаворонки, малиновки, скворцы беспрестанно порхают шумными стаями; хищный ястреб парит над ними, зорко высматривая себе добычу.
Но стоит лишь опуститься в глубокую балку или низину, густо заросшую лесом, кустарником или непроходимыми порослями папоротника - и птиц снова нет, словно они боятся запутаться здесь в густых сплетениях лиан и других вьющихся и ползучих растений.
Действительно, в этих непроходимых зарослях деревьев, кустарников, переплетенных цепкими лианами, сплоченных колючими кустами ежевики, держи-дерева (Paliurus oculeatus), смилакса и других подобных растений, образующих непроницаемую чашу, где, коварно подстерегая добычу, таится дикая кошка вверху, хищный шакал, куница, барсук, лисица - внизу, птице трудно уберечься, так как ей негде размахнуться крыльями, и она является столь же беспомощной, как в тесной клетке или тенетах ловца. Зато здесь очень много ящериц, змей, жаб, лягушек, многоножек (julus), черепах, и вообще здесь царство пресмыкающихся, но не пернатых. Мир насекомых, паукообразных, червей, мягкотелых (улиток) представляет еще более богатства и разнообразия.
Роскошна, нарядна и пленительна природа Абхазии, поражающая наблюдателя обилием всевозможных благ земных, которые рассыпаны в ней щедрой рукой Создателя. Но под обманчивой наружностью этой благодатной на первый взгляд страны человек часто встречает невидимого, но очень опасного, нередко гибельного врага.
В знойно-сырых низинах, в почве, на которой красуется роскошная растительность, укоренилась губительная зараза, известная под именем черно-морской малярии.
Еще древний Гиппократ, отец медицинской науки, сообщает, что обитатели Колхиды «от сырости климата и нездоровой воды» постоянно подвержены болезням.
Далее, сведения о нездоровости климата Черноморского побережья Кавказа и о распространенности здесь изнури-тельных лихорадок можно найти в сообщениях итальянских миссионеров, которые в Средние века распространяли в Абхазии и Мингрелии христианство, исходя из генуэзских и венецианских колоний. Также французские, немецкие и английские путешественники, посещавшие Кавказ, единогласно утверждали, что климат Черноморского побережья очень нездоров и что в низменных прибрежных долинах точно так же, как и во многих других местностях Кавказа, постоянно свирепствует малярия.
Со времени завоевания Кавказа, русские врачи и ученые очень много сделали для выяснения климата этой страны. Так, например, еще в 1864 году доктор Торопов подробно изучил этот вопрос и составил карту распространения злокачественных лихорадок на Кавказе.
Но в особенности в последнее время русское правительство энергично принялось за выяснение вопроса о нездоровости кавказского климата, и с этой целью Министерством государственных имуществ были неоднократно командированы известные специалисты, которые подвергли этот вопрос тщательному исследованию. По исследованию профессора Ф. И. Пастернацкого, распространение лихорадок на Кавказе вообще сильно преувеличено издавна сложившимся мнением, и в особенности относительно Черноморского побережья. По его мнению, здесь лихорадки встречаются только у самого моря и нигде не проникают далеко в глубь страны, как это несомненно доказано относительно многих других местностей Северного и Восточного Кавказа, в особенности на восточной его окраине, на низменном побережье Каспийского моря.
В частности, что касается Абхазии, то полоса лихорадок, как это ясно видно на карте, составленной профессором Пастернацким, очень узкой ленточкой тянется по самому берегу моря, несколько расширяясь лишь в устье долины реки Бзыбь (Пицунда), около Сухума, и в особенности расширяется в долинах рек Ингур и Рион, где лихорадки свирепствуют по всему протяжению низменных долин.
Единственный перерыв в этой лихорадочной полосе составляет сравнительно незначительная по протяжению местность около Гагринского прохода, между Адлером и рекой Бзыбь.
Малярийная зараза гнездится всегда в низменных, сырых местах и никогда не поднимается вверх. Жителям таких зараженных местностей хорошо звестно, что поднятие хотя бы на незначительную высоту, даже на несколько аршин, спасает от малярии. Поэтому кавказцы всегда строят свои жилища а возвышенностях, но никогда не селятся в низменных, болотистых местностях. Даже в тех случаях, когда по ееобходимости приходится селиться в подобной зараженной местности, они устраивают свою хижину на сваях или на высоком фундаменте, который должен хорошо проветриваться, и потому в нем оставляются большие просветы. Таков общий характер природы Абхазии, занимающей средину Черноморского побережья Кавказа, где, по инициативе Его Высочества Александра Петровича, принца Ольденбургского, устраивается санаторий.
II. Абхазия и Древняя Колхида
Гагринская теснина. - Ее история. - Колхида. - Поход аргонавтов. - Римляне, византийцы, персы, генуэзцы. - Абхазское царство. - Линия укреплений на Черноморском побережье. - Гагринское укрепление, жизнь гарнизона.
Гагры находятся на самой границе Абхазии с северной стороны. Скалистые горы своими крутыми обрывами подступили здесь к самому берегу, оставляя низменную полосу лишь в 200-300 саженей шириной. Там, где полоса эта суживается до 150 саженей подступающими близко к морскому берегу почти отвесными скалами, белеющими известковыми отложениями, образуя Гагринскую теснину, находятся развалины крепости.
У самого берега, на дне моря, открывается выход подземной реки, мощная струя которой производит огромный, шумно пенящийся водоворот.
Через ущелье, поросшее густым лесом, прокладывает себе путь быстрая, хотя и небольшая речка Жуэквара. Лес этот состоит из различных пород - бука, каштана, граба и кавказской пальмы, но особенность всей теснины составляет обилие сосны (Pinus martima), которая растет небольшими рощицами.
В настоящее время Гагры представляют лишь небольшой поселок, расположенный на развалинах бывшей крепости и старинных лазаретных построек, но отдаленное прошлое этой живописной теснины богато преданиями, и история ее руин весьма интересна.
Представляя собой единственный проход сухим путем по берегу моря, Гагринская теснина издавна служила воротами, через которые проходили все народы в своем движении с юга на север и обратно. Поэтому здесь с древнейших времен воздвигались укрепления, которые имели важное стратегическое значение, так как представляли надежную, устроенную самой природой защиту против воинственных племен, вторгавшихся время от времени в страну с юга или севера. В самые отдаленные времена греки основали на Кавказском побережье Черного моря, в стране, известной под именем Колхида, многочисленные цветущие колонии и не без упорной борьбы с туземными племенами утвердили здесь свое господство.
Сказания об этой стране встречаются в мифологии и в поэтических произведениях греков. Так, у Гомера упоминается о Колхиде, где царствует мудрый Ээт. Это баснословная страна, где находится дворец Солнца, где обитает Амур и многочисленные дочери Океана вместе с героем Персеем. Последнее имя отчасти указывает на то, что уже в легендарную эпоху персы, обитавшие значительно дальше к востоку, поддерживали сношения с этой страной.
Сношения греков с Колхидой начались еще в глубокой древности. Первое, не совсем баснословное упоминание об этой стране можно видеть в известном «походе аргонавтов» под предводительством героя Язона на корабле «Арго» за «золотым руном».
По вычислениям ученых, поход аргонавтов был совершен лет за 80 до Троянской войны, то есть приблизительно около 1350 года до P. X. Пелий, один из фессалийских князей, поручил своему племяннику Язону добыть золотое руно барана, на котором некогда спаслись Фрикс и Гелла от угрожавшего им, в виде умилостивительной жертвы, сожжения на костре. Прибыв благополучно в Колхиду, Фрикс принес в жертву богам этого барана и повесил его руно в священной роще Ареса, поместив его под бдительную охрану никогда не дремлющего дракона.
Язон собрал себе дружину из храбрейших витязей, в числе которых находился божественный певец Орфей и многие другие герои Древней Греции, и на корабле «Арго», построенном сыном Фрикса, Аргосом, отправился через Геллеспонт и Понт Эвксинский в Колхиду, куда прибыл после многих приключений. Между прочим, во Фракии аргонавтам удалось освободить от мучительниц-гарпий престарелого прорицателя Фалея, который в благодарность за это предсказал им их судьбу и дал много полезных указаний.
Наконец, цель плавания достигнута: судно вступило в устье Фазиса (река Рион) и остановилось около священной рощи Ареса, в виду исполинских Кавказских гор, белеющих вечными снегами. На следующий день, утром, Язон отправляется к царю колхидскому Ээту и требует у него золотое руно. Тот соглашается исполнить это требование, но только в том случае, если Язон сумеет выполнить заданную ему трудную работу.
При содействии волшебницы Медеи, дочери царя колхидского, герой благополучно справляется со своей задачей: запряг огнедышащих, меднокопытных быков, вспахал ими поле и посеял данные ему зубы дракона, привезенные некогда Фриксом. Из этих зубов выросли великаны, которые набросились на аргонавтов. Но Язон, по совету Медеи, подбросил им камень, из-за которого великаны вступили между собой в жестокую борьбу, причем Язон со своими товарищами легко победил их.
Несмотря на то, Ээт не пожелал добровольно отдать золотое руно, и потому пришлось прибегнуть к насилию. Медея усыпила стража-дракона, Язон удачно похитил руно и вместе со своими товарищами и Медеей, пожелавшей ему сопутствовать, ночью покинул Колхиду.
Мифологический элемент здесь, несомненно, связан с историческим, и это сказание представляет интерес в том отношении, что характеризует географические познания греков в весьма отдаленные времена.
Обратный путь аргонавтов на родину совершен был, по одним сказаниям, через Истр, то есть через Дунай, который, но мнению древних, соединял Понт с Адриатическим морем, по другим - вверх по Фазису до Персидского залива (вероятно, через Аракс, который, по мнению древних, также сливался верховьями с Фазисом и соединял таким образом Понт с океаном) и далее через Северную Африку (Ливию), где аргонавты дотащили свой корабль по суше до Средиземного моря.
Во времена Геродота в Колхиде были уже две большие греческие колонии (Эя и Фазис ) и, вероятно, несколько меньших. Впоследствии число колоний сильно увеличилось.
Что касается Гагринского прохода, то здесь была выстроена сильная крепость, впоследствии, уже во времена христианства, настолько разрослась, что даже была резиденция епископа.
До эпохи Митридата Понтийского Колхида была независима и представляла несколько мелких владений, которые управлялись наследственными князьями. Победив Митридата Понтийского, римляне завладели Колхидой, причем для поддержания своего владычества построили несколько крепостей, между прочим и в Гагринской теснинe, которая служила передовым оплотом против воинственных народов, обитавших далее к северу, а такжe и против многочисленных в то время пиратов.
Владычество римлян над Колхидой продолжалось очень долго и перешло затем к византийцам. В эпоху борьбы Византии с персами из-за Лазики (Лазистан - страна лазов ) укрепление Гагры представляло большую важность в стратегическом отношении и неоднократно подвергалось разрушению обеими воюющими сторонами, затем снова восстанавливалось. После последней неудачной попытки знаменитого Хозроя Нуширвана завоевать эту землю победа осталась за византийцами, но постепенно их обладание страной сделалось лишь номинальным, и здесь образовалось самостоятельное Абхазское царство, северной границей которого являлась крепость Гагры.
Храм, развалины которого сохранись около Гагр до настоящего времени, построен, вероятно, при византийском императоре Юстиниане Великом.
Позднее здесь завели свои колонии генуэзцы, которые владели и Гаграми. От их времен остались некоторые руины, между прочим, и в Гаграх сохранилась невысокая полуразвалившаяся башня.
Когда русские, покорив Северный и отчасти Восточный Кавказ, приступили к завоеванию Черноморского побережья, то Гагринскому проходу, благодаря важности в то время, когда еще не окончательно были покорены кубанские черкесы, его стратегического положения, снова пришлось играть довольно важную роль.
Князь Паскевич, заступивший вместо Ермолова, в своем докладе государю об укреплении Черноморского побережья обратил большое внимание на Гагринскую теснину и считал необходимым в возможно скорейшем времени построить здесь укрепление.
Проект его удостоился Высочайшего одобрения, и в 1830 году генерал-майору Гессе поручено было занять Гагринский проход и заложить здесь укрепление.
В июле 1830 года, посадив на суда в Сухуме небольшой отряд, состоявший всего из 650 человек (41-го егерского полка) с двумя орудиями, Гессе подошел к Гагринскому рейду и начал высаживаться на берег. Высадка под огнем черкесов, занявших проход и господствующие над ним высоты, была очень затруднительна, но под прикрытием имевшихся на судах орудий совершена благополучно, почти без потерь.
Заняв теснину, Гессе немедленно приступил к заложению крепости, на месте старинного укрепления, близ развалин древнего монастыря. Эти руины, а также и материалы, привезенные с собой на судах, дали возможность русским быстро возвести стены укрепления, хотя черкесы не прекращали своей блокады, прочно держались на занятых ими неприступных позициях и беспрестанно тревожили русский отряд внезапными нападениями.
В укреплении оставлен был гарнизон из трех рот линейного Черноморского батальона.
Жизнь гарнизонных солдат была до крайности неприглядная. Почти круглый год они отрезаны были от всего мира, так как с суши их окружали черкесские стрелки, зорко караулившие из своих неприступных засад; поэтому по берегу не было сообщения с другими укреплениями, расположенными далее к северу или к югу. В то же время и со стороны моря сношения с миром были затруднительны при тогдашнем состоянии судоходства на Черном море, так как Гагринский рейд совершенно открыт ветрам, суда могут подходить к берегу на расстояние 1/2 орудийного выстрела только в совершенно тихую погоду, а при малейшем волнении должны уходить в открытое море или искать более надежную пристань.
Вопреки ожиданиям, стратегическое значение Гагринского укрепления, как и всех других подобных, оказалось весьма слабым. При устройстве, по мысли Паскевича, ряда укреплений на Черноморском побережье предполагалось, что гарнизоны, помещенные в них, будут наводить страх на черкесов и держать их в повиновении на значительном расстоянии вокруг. На деле оказалось как раз наоборот: черкесы держали гарнизон крепости в постоянной блокаде. Выход за черту укрепления был всегда сопряжен с риском попасть под пулю или быть захваченным в плен. Заготовка дров или пастьба скота составляли тяжелую и опасную повинность, и для этого выходили значительными отрядами. Вследствие трудности сношений с внешним миром запасы продовольствия привозились в крепость на пароходе лишь один раз в год, и поэтому гарнизон иногда по целым месяцам питался одной солониной.
Однообразие в пище, вынужденное бездействие, постоянный страх вражеских пуль или аркана - все это очень вредно отзывалось на здоровье солдат, между которыми распространена была большая смертность, так что весь гарнизон постепенно вымирал, обыкновенно через 3-4 года, и беспрестанно должен был пополняться.
Правда, Гагры имели большое преи-мущество перед другими укреплениями Черноморского побережья в том отно-шении, что здесь не было губительной малярии, которая свирепствовала во многих других местностях страны.
В таком плачевном состоянии Гагры просуществовали долгие годы, пока русские, восстановившие из развалин это древнейшее укрепление, не разрушили его сами...
III. Гагринская крепость
Снятие береговых укреплений. - Безвыходное положение Гагринского гарнизона. - Геройский поступок греческого шкипера. - Разрушение крепости. - Магомет-Амин в Абхазии, его сдача. - «Менджлис» - черкесский парламент в Гаграх, его конец. - Размышления на гагринских развалинах.
Двадцать первого октября 1853 года последовал Высочайший манифест с войне с Турцией. Начальник Черноморской береговой линии вице-адмирал Серебряков просил главнокомандующего Кавказским корпусом генерала Воронцова усилить крейсировавший у восточных берегов Черного моря флот для защиты прибрежных укреплений. Вместе с тем он просил разрешить, в случае надобности, требовать Черноморские казачьи войска с Кубанской пограничной линии для защиты этих укреплений.
Генерал Воронцов предоставил в распоряжение Серебрякова 5 военных судов; что же касается просьбы о подкреплении казачьими войсками, то он сообщил, что ввиду волнения, охватившего всех кавказских горцев, ослабление Кубанского казачьего войска могло быть опасным.
Двадцать второго декабря соединенная англофранцузская эскадра вступила в Черное море, но Понт Эвксинский на первых же порах встретил неприятелей такой бурей, что они поспешили ретироваться, и соединенная вражеская эскадра возвратилась на стоянку в Дарданеллы.
В январе 1854 года неприятельский флот снова вступил в Черное море, и тогда все наши береговые укрепления на Кавказе, окруженные с двух сторон - с моря крейсировавшими неприятельскими судами, а с суши воинственными горцами, которые теперь сильно ободрились, - потеряли всякое стратегическое значение.
Ввиду этого решено было снять укрепления Береговой линии, оставив только те из них, которые имели наибольшее значение для удержания господства над краем. Наиболее важным в этом отношении признано было Гагринское укрепление, так как оно запирало горцам проход в Абхазию, и поэтому его решено было удерживать до последней возможности.
Немедленно приступили к снятию всех укреплений, начиная с Новотроицкого и кончая Бомборами; гарнизоны, легкие пушки, боевые припасы и прочее поспешно забирались на суда и увозились или в Новороссийск, или в Редут-Кале. Большие орудия, которые нельзя было увезти с собой, заклепывали, провиант и разного рода крепостные запасы уничтожали или взрывали на воздух вместе со стенами покидаемых укреплений.
Приходилось торопиться, так как неприятельские суда уже крейсировали вдоль берегов, и наши транспорты постоянно рисковали быть захваченными.
При упразднении укреплений Гагринское решено было удержать долее всех других. Но когда, наконец, дошла и до него очередь, то оказалось уже поздно: неприятельские суда уже блокировали весь Кавказский берег, так что посылать еще новое судно для принятия из Гагр гарнизона было слишком рискованно.
Поневоле пришлось оставить на произвол судьбы Гагринский гарнизон, который таким образом оказался в безвыходном положении, так как было бы безумием попытаться пробиться через горные трущобы, занятые горцами, и соединиться с русскими войсками. С другой стороны, нельзя было рассчитывать на приход какого-нибудь русского судна, когда вдоль всего побережья беспрестанно крейсировали неприятельские военные пароходы.
Около полутора месяцев Гагринский гарнизон находился в таком печальном положении, брошенный на произвол судьбы. Как солдаты, так и офицеры находились в самом угнетенном состо-янии, думая, что про них забыли... На деле это было не так; о Гаграх не забыли, но пока еще не было никакой возможности принять какие-нибудь меры для спасения гарнизона.
Начальник Черноморской береговой линии Серебряков употреблял величайшие старания, чтобы измыслить какое-нибудь экстраординарное средство, и обратился с горячим воззванием к частным коммерческим судам с предложением попытаться спасти гагринских пленников, обещая за это щедрое вознаграждение.
В то же время командующий войсками в Абхазии князь Шервашидзе со своей стороны нанял за дорогую цену двух греческих шкиперов и предложил им попытаться пробраться в Гагры. В случае благоприятного исхода предприятия, то есть если гарнизон Гагр будет благополучно доставлен в Редут-Кале, он обещал им уплатить 10 тысяч рублей, а если они в Гаграх уже не застанут гарнизона, то 5 тысяч рублей.
На вызов генерала Серебрякова откликнулся один бесстрашный греческий шкипер Сарандо Фотий, взявшийся без всякого вознаграждения за рискованное предприятие - спасти несчастных гагринцев.
В темную ночь Сарандо на своем судне «Иоанн» снялся с якоря и, искусно лавируя, пробрался между неприятельскими крейсерами, не будучи ими замечен. Рано утром 20 апреля офицеры и солдаты Гагринской крепости с крайним волнением увидели приближающееся судно под русским флагом, которое бросило якорь на рейде, недалеко от берега. Тотчас же началась посадка солдат, которые, в числе 600 человек, кое-как разместились на судне Сарандо. Крепостные стены были взорваны, продовольственные запасы сожжены, оружие забрано. Все это было делом лишь нескольких часов; затем «Иоанн» снова снялся с якоря и направился к северу. Продержавшись в открытом море весь день, Сарандо с наступлением ночи вторично проскользнул незамеченным среди многочисленных судов неприятельской эскадры и на рассвете 23 апреля вступил в Керченскую гавань. В тот же день не менее благополучно пробрались к Гаграм и суда, нанятые князем Шервашидзе, но нашли там уже одни опустевшие развалины.
Таков был конец Гагринской крепости, сооруженной под непрерывным огнем засевших на господствующих высотах черкесов и выдержавшей в течение 23 лет тягостную, непрерывную блокаду.
По окончании разорительной Крымской войны турки очистили Сухум и все побережье в Черкесии и Абхазии. В 1857 году русские снова вступили во владение страной, восстановили и заняли Сухум, Новороссийск, Гагры и Анапу. При этом в Гаграх устроен был лазарет, куда переводили раненых и больных из других мест Черноморского побережья, так как малярии здесь никогда не наблюдалось и вообще климат был очень здоровый.
Между тем покорение Кавказа продолжалось с неослабной энергией, но медленно подвигалось вперед.
В Абхазии главным врагом русских явился Магомет-Амин, который вначале горячо ратовал за подданство турецкому султану, но впоследствии охладел к Порте и пытался положить начало независимому Черкесскому и Абхазскому царству. Вследствие этого, когда он отправился в Константинополь для решения своего спора о правах с турецким пашой Сефир-беем, то его арестовали, как бунтовщика, и сослали в Дамаск. Однако в 1857 году Магомет-Амину удалось бежать оттуда на Кавказ, и он снова занял в Абхазии первенствующее положение.
Падение Восточного Кавказа, сдача Шамиля, окончание Крымской войны без существенной пользы для кавказских горцев, которые много ожидали от этой войны, непрерывные успехи русских в Кубанском крае и в Черкесии - все это надломило дух кавказского героя, и в 1859 году Магомет-Амин сдался русским.
Однако деятельность его не осталась бесплодной, так как объединение многочисленных горских племен уже совершилось отчасти. После Магомет-Амина влияние его разделилось между многими старшинами, которые выработали по западно-европейскому образцу конституцию для кавказских горцев и организовали «Менджлис» - «великое и свободное заседание» из 15 выборных членов.
Этот парламент поместили около Гагр, в селении Псахе. Здесь были выстроены три деревянных просторных здания: одно представляло зал для заседания, другое - кунацкую комнату, а третье - молельню.
Заседания в этом парламенте велись регулярно в течение полутора лет, пока 19 июля 1862 года русский десант не высадился здесь; после упорного, кровопролитного боя здание парламента было сожжено, а собрание прекратило существование.
«Странное чувство овладело мною, - говорит профессор Пастернацкий, - при виде Гагр и их развалин. Эта узкая прибрежная полоса не раз служила воротами для прохода воинственных полчищ народов, их передвижениях с юга на север и обратно.
Древние эллины потратили здесь большие средства и многие годы усиленного труда, чтобы создать блестящую греческую колонию. Римские легионы, наследники богатейших древнегреческих колоний, не раз тяжелой пятой попирали этот берег, оттесняя горцев в их орлиные гнезда. Римские патриции приезжали сюда в разукрашенных галерах отдыхать в свои изящные и уютные виллы. В Средние века на смену им появились генуэзцы и венецианцы, которые ввели здесь оживленную торговлю и промышленность. Южане - персы и турки - вместе с абхазцами потратили тут немало сил и народа, чтобы грудью отстоять седую старину Гагр...
Пришли русские, и страна, имевшая более чем двухтысячелетнюю древность, опустела. Каким-то смертельным холодом веет из этих серых развалин. Зловеще высятся над нами неприступные горы. Кругом ни звука, кроме глухого рокота горного потока, да грозного раската морских волн, подступающих к развалинам, как бы с намерением окончательно смыть Гагры с лица земли...
Размышляя о славном прошлом Гагр, я чувствовал себя на историческом кладбище; развалины, словно разрушенные могильные памятники, еще более способствовали этому впечатлению. Но роскошная природа кругом беспрестанно твердила нам: вы находитесь на рубеже старого и нового мира...»(2).
IV. Возрождение Колхиды
Возрождение Черноморъя, строящиеся города, американский пошиб. - Главное назначение края - питать здоровье человека. - Вопрос о Черноморско-Кавказской железной дороге. - Постановления I Всероссийского съезда деятелей климатологии, гидрологии и бальнеологии. - Трудность устройства культурных пунктов на Черноморском побережье. - Инициатива принца А. П. Ольденбургского.
Для Черноморского побережья Кавказа в последние годы действительно наступила новая эра, и в недалеком будущем край этот сделается совершенно неузнаваем. После почти тысячелетнего сна Колхида вдруг проснулась, словно по мановению волшебного жезла.
Вот что говорит г-н Захарьин относительно удивительной, метаморфозы города Сочи: «15 сентября 1900 года с торгов было продано несколько усадебных участков из Верещагинской дачи; через несколько месяцев после этого любопытно и в то же время жалко было видеть, - говорит г-н Захарьин, - как выкорчевывали многовековые дубы и чинары, росшие на месте намеченных и уже прокладываемых улиц. Дерево не подрубали под корень, а подкопав его корни со всех сторон и обвив средину дерева канатом, несколько десятков рабочих брались за концы каната и раскачивали дерево до тех пор, пока оно с грохотом, треском и как бы со стоном не валилось на землю... На шоссированных уже улицах еще лежали громаднейшие дубовые пни; везде по лесу и на строившихся дачах постукивали топоры; по улицам тянулись подводы буйволов, впряженных в местные арбы, нагруженные кирпичом, досками, балками или песком и глиной... Точно передо мною развертывалась страница романа, описывающего зарождение нового города в Америке...
Но то, что я увидел в Хосте, - продолжает г-н Захарьин в другом месте, - напоминало Америку не отчасти, а уже вполне. Представьте себе дорогу, окаймленную с обеих сторон дремучим, многовековым лесом, подходящим вплоть к самой дороге, которую поэтому никогда не освещает солнце. Лес этот состоял из гигантских дубов, буков, ясеней, кленов; здесь же красуется граб, дикая груша и пр. Весь этот лес перевит и перепутан едва проходимыми лианами, красивым плющом и ползучими колючими растениями и доходит до самого берега моря, вплоть до линии прибоя. Весь лес разделен на участки по 200 квадратных саженей и меньше; между ними прокладываются уже улицы. Кое-где в лесу стоят наскоро сколоченные деревянные бараки, в которых живут рабочие, занимающиеся выкорчевыванием многовековых лесных великанов. Кое-где слышны удары топоров, прерываемые иногда страшным гулом и треском от падения подрубленного и сраженного огромного дерева, толщиною более чем в четыре обхвата...»(3).
В площадь строящегося города врезывается маленькая бухта. На берегу ее уже стоит домик казенной архитектуры, в котором живут чины пограничной стражи, охраняющие берег от возможной контрабанды...
В благодатном климате описываемого края есть все данные для развития культуры ценных сортов фруктов, цветов, винограда, маслины, даже чая - и все это пророчит Черноморскому побережью в близком времени славную будущность.
Но самое главное и прямое назначение этого края - питать здоровье человека, излечивать его недуги и ласкать его взор роскошной природой и чудными панорамами края...
Однако все это получит надлежащее значение лишь с того времени, когда доступ в описываемый край сделается более легким, чем теперь, когда будут упорядочены пароходные сообщения этого благодатного уголка с внешним миром, а еще более, когда проведена будет приморская железная дорога, что теперь уже, по-видимому, близко к исполнению, так как вопрос об этой дороге поднят был уже около четырех лет тому назад. В 1899 году правительство отпустило 110 тысяч рублей для всестороннего исследования намеченного пути, и произведены были технические изыскания от стации Динской, Владикавказской железной дороги через Кавказский хребет до порта Туапсе и далее по берегу, до Сочи и Сухума, с ветвью от станции Божедуховская на город Майкоп. Общее протяжение линии исчислено в 424 версты (в том числе ветвь на Майкоп в 37 верст).
Однако акционерное общество, которое взялось за эту постройку, не нашло для этого достаточно средств, а государство не могло прийти на помощь, по случаю наступивших китайских смут.
Теперь предприятие это, по слухам, берет на себя общество Владикавказской железной дороги, и можно надеяться, что в ближайшем будущем начнутся уже работы по сооружению линии.
Итак, не подлежит сомнению, что Кавказское Черноморье в настоящее время начинает возрождаться после очень продолжительного упадка, хотя уже в глубокой древности здесь, несомненно, очень широко была развита культурная жизнь.
На проходившем в январе 1899 года I Всероссийском съезде деятелей по климатологии, гидрологии и бальнеологии было обращено большое внимание на климатолечебные пункты Кавказа, в особенности на Черноморское его побережье. Целый ряд докладов компетентных исследователей выяснили, что здесь должны быть основаны санатории, не только не устступающие прославленным пунктам средиземноморской Ривьеры, но во многом превосходящие их, так как природа здесь еще более величественна и роскошна.
Тогда уже в достаточной степени выяснено было, что пресловутые черноморские лихорадки распространены далеко не везде, и притом борьба с ними возможна даже и в тех местах, где
малярия укоренилась с незапамятных времен.
Вследствие этого тогда же появились ходатайства со стороны различных лиц и учреждений об отведении им из казенных дач участков в различных местах для устройства лечебниц и санаториев.
Но устройство подобного рода учреждения в совершенно диком краю, каково Черноморское побережье Кавказа, сопряжено с огромными трудностями и требует не только большой энергии лица, принимающего на себя выполнение этой задачи, но и весьма значительных материальных затрат. Поэтому до сих пор еще ни одно предприятие не приведено к желательному результату. В совершенно ином положении находится Гагринский санаторий, устраиваемый на пользу народную по инициативе прославленного деятеля принца Александра Петровича Ольденбургского.
В октябре истекшего года принц лично отправился во главе целого отряда интеллигентных работников всякого рода: инженеров, архитекторов, землемеров и т. п. - и в сопровождении огромного транспорта всевозможных материалов и припасов.
Тотчас же, по прибытии на место, закипела работа. Гагринская теснина внезапно оживилась и быстро начала преображаться...
V. Гагринский санаторий
Руины в Гаграх: крепость, церковь; загадочное подземелье, пещера. - Организация санатория, ход работы. - Сооружение водопровода. - Эксплуатация силы текучей воды для получения электрической энергии. - Устройство школы или курорта.
Выше уже было упомянуто, что в Гагринском проходе с незапамятных времен строились различными народами укрепления, возникавшие одно на развалинах другого. В настоящее время руины представляют остатки форта, двойные стены которого, отделяющиеся одна от другой длинной галереей, тянулись от подножия скалы до самого моря. Проход через эти стены представлялся в виде довольно узкого коридора, который вел в округлую массивную башню, примыкавшую к стенам. Все эти постройки возведены из нетесаного камня, добытого в соседних скалах, и покрыты тем же материалом. Вышеупомянутые башни служили для жилья гарнизона, хотя внутри крепости было еще несколько других построек. Все эти развалины имеют весьма небольшую древность, как можно судить из предыдущего.
Но в Гаграх уцелели также руины, относящиеся к седой древности. Такова вышеупомянутая генуэзская башня и развалившаяся церковь, постройку которой относят некоторые археологи к концу VI века, другие - к VIII веку.
Храм этот и построен из того же самого камня, из которого выведены и крепостные постройки; по-видимому, и кровля сделана была из того же камня. В настоящее время от церкви остался лишь главный корпус, к которому с восточной части примыкают наполовину разрушенные горы полукруглой формы, а с западной части - небольшой притвор и два наружных портика. Все это в сильно разрушенном состоянии. Виноградная лоза и различные ползучие растения гирляндами вьются по стенам, грубо сложенным из нетесаного камня. На самой макушке свода приютилось фиговое дерево, которое уже увядает от старости.
Между тем некогда эта грубо построенная церковь вмещала в себе кафедру гагрских епископов, из которых святой Ипатий почитается доныне всеми местными христианами как туземцами, так и русскими поселенцами.
Из достопримечательностей Гагринской теснины упомянем еще про громадное подземелье, которое существует под древним укреплением, по словам сухумского археолога В. И. Чернявского: «План укрепления и его положение между скалами и берегом, - говорит г-н Чернявский, - изображены у Дюбуа де Монпере в его сочинении «Voyage autour de Caucase». Но никто не упоминает о коридорах, идущих под Гаграми в разные стороны; даже в эпоху Кавказской войны ими не пользовались для отражения вторгавшихся горцев. Очевидец передавал мне, что в обе стороны замечаются двери, ведущие в комнаты, куда проникнуть ему не удалось, так как двери замкнуты. Существуют легенды, - прибавляет г-н Чернявский, - о богатствах, зарытых там, в недоступных комнатах»(4).
Довольно странно, что про это интересное подземелье, о котором с такой уверенностью докладывал уже почти четверть столетия тому назад съезду ученых-археологов г-н Чернявский, не упоминается нигде в обширной кавказской литературе близ Гагр. Есть еще одна пещера, выдолбленная в отвесной скале. Вход в нее находится на высоте около двух саженей и закрыт огромной каменной плитой, приспособленной в виде двери.
* * *
Приступая к постройкам и расчисткам в Гаграх, Его Высочество задался очень широкой целью: создать целую колонию вокруг возникающего санатория. Ввиду этого из 14 500 десятин Гагринской казенной дачи, поступившей в распоряжению Его Высочества, часть лучших участков назначена в продажу частным лицам, которые пожелают принять участие в быстром заселении этого пункта, а вырученные от этой продажи деньги пойдут на улучшение и расширение курорта.
Недавно, именно 23 января, Его Высочество принц А. П. Ольденбургский вторично отправился из Петербурга в Гагры для личных распоряжений на месте и, как уже известно читателям из ежедневных газетных бюллетеней, вскоре по приезде подвергся тяжкой болезни.
По полученным новейшим известиям, все начатые осенью работы теперь уже значительно подвинулись вперед(5). Здания для рабочих окончены точно так же, как и столовая, по образцу дешевых столовых Санкт-Петербургского общества трезвости, где за дешевую цену рабочие могут получать кушанье и чай. Кроме того, заканчивается уже постройка временного деревянного здания довольно обширной гостиницы. Особое внимание обращено на водоснабжение возникающего курорта, что имеет огромное значение на Черноморском побережье, ввиду распространения там малярии. С этою целью устраивается большой водопровод из горной речки Гагрипша, вода которой признана, на основании тщательных исследований специалистов, наиболее здоровой. Работы по сооружению этого водопровода находятся в полном ходу и уже близки к окончанию.
В таком же положении находятся работы по эксплуатации силы течения воды в быстрой горной речке; здесь устраиваются укрепления для постановки ожидаемых вскоре из-за границы турбин новейшего образца и электродвигателей. По произведенным предварительным расчетам специалистов такое применение даровой силы текучей воды даст возможность получать электрическую энергию по баснословно низкой цене.
В связи с устройством Гагринского курорта находится целый ряд мер, направленных к улучшению способов сообщения возникающего климатолечебного пункта с внешним миром.
Прежде всего обращено внимание на облегчение пользования пароходами, совершающими вдоль побережья правильные рейсы; пароходы будут теперь заходить чаще и в более удобное время, чем раньше, когда приходилось высаживаться на берег ночью со всякими неудобствами и даже с опасностью для жизни при неспокойной погоде.
Помимо того, устанавливается правильное движение автомобилей по Приморскому шоссе в северном направлении, на 70-верстном расстоянии, до города Сочи. Наконец, и вопрос о приморской железной дороге теперь уже близок к осуществлению.
По имеющимся сведениям, во вновь устраиваемой Гагринской климатической станции будет отведен особый участок для военного ведомства, которое предполагает устроить здесь госпиталь для помещения 200 нижних чинов, нуждающихся в горном целительном воздухе для поправления здоровья. По возвращении в Петербург из первой своей поездки на Кавказ Его Высочество принц А. П. Ольденбургский задался целью устроить в Гаграх особого типа учебное заведение, куда могли бы приезжать со всей России воспитанники различных учебных заведений, нуждающиеся в поправлении здоровья, и в то же время продолжать свои занятия.
Восьмого января текущего года во дворце принца состоялось многолюдное заседание членов Попечительного совета приюта принца Петра Георгиевича Ольденбургского под личным Его Высочества председательством. В числе приглашенных лиц находились: К. А. Раухфус, А. П. Тимонов, И. Ф. Чигаев и вице-директор Департамента народного просвещения П. В. Вестман.
Подвергнут был основательному об-суждению вопрос об устройстве в Гаграх среднего учебно-воспитательного заведения для детей обоего пола, нуждающихся в поправлении здоровья.
Намечена была широкая программа. Предположено организовать в отдельных небольших павильонах правильные систематические занятия как с учениками местными, так и с приезжающими с разных концов России воспитанниками гимназий, реальных училищ, кадетских корпусов и коммерческих училищ, а также и с воспитанницами женских гимназий и пансионов. Для всех приезжих воспитанников и воспитанниц учреждаются общежития. Занятия предположено вести таким образом, чтобы приезжающие воспитанники и воспитанницы проходили по возможности те самые курсы, какие в это время проходятся во временно покинутых ими учебных заведениях. Для этой цели, наряду с совместным групповым обучением, предположено вести и отдельные занятия с образующимися частными группами. Таким образом, пробыв в Гагринском санатории время, необходимое для поправления здоровья, ученик возвращается в свое учебное заведение без пробелов в своих познаниях.
Исполнение намеченного плана относительно организации школы-санатория поручено администрации приюта принца П. Г. Ольденбургского. От всех ведомств, в которых имеются средние учебные заведения, получено заявление, что, при исполнении в гагринской будущей школе установленных учебных программ, пребывание воспитанников в ней будет зачитываться в продолжение курса.
На организацию этой школы ассигновано 40 тысяч рублей.
Разработка проекта в деталях поручена директору приюта П. А. Сидорову, который и принялся уже за исполнение возложенного на него поручения. Составлена предварительная смета, изготовлены планы школьных павильонов, которые будут одноэтажные, небольшие. Открытие школы предполагается уже в начале будущего учебного года, то есть предстоящей осенью.
Итак, в самом недалеком будущем на Черноморском берегу Кавказа, который много веков оставался в диком, заброшенном состоянии, благодаря энергии принца А. П. Ольденбургского, будет находиться единственный в России курорт, который вполне может быть поставлен наряду с первоклассными заграничными курортами.
-------------------------------
1 Ф. Э. Ромер (1838-1901).
2 Пастернацкий Ф. И. Климатолечебные пункты на Черноморском побережье Кавказа. СПб., 1899. С. 49.
3 Захарьин (Якунин ) И. Н. Кавказ и его герои. СПб., 1902.
4 См.: Протоколы подготовительной комиссии V Археологического съезда в Москве. 1879.
5 Все новейшие, точные сведения об организации санатория и о ходе работ любезно сообщены нам директором приюта принца П. Г. Ольденбургского, Петром Аполлоновичем Сидоровым, который ездил в Гагры вместе с принцем.
__________________________________________________________________________
(Опубликовано: Зеленин А. В. Гагры: Новейший климатический курорт. СПб., 1902. - 32 с.)
(Печатается по изданию: Абхазия - Страна души. Нальчик, 2011. В 2 т. Т. 2. С. 105-120.)
(OCR - Абхазская интернет-библиотека.)
