Главная » Алфавитный каталог авторов » У » Избранные статьи

Петр Услар

Избранные статьи:

• Начало Христiанства въ Закавказье и на Кавказе
• О лингвистических трудах г. Каменева

Начало Христiанства въ Закавказье и на Кавказе

Около эпохи Рождества Христова, между Сиріей и Закавказьемъ, не смотря на отдаленность, существовала тесная связь моральная и политическая. И въ наше время случается закавказскимъ христіанамъ ездить на богомолье въ Іерусалимъ, но таковыя отношенія къ Іерусалиму существуютъ для целаго христіанскаго міра. Мы говоримъ объ особыхъ нитяхъ, некогда связывавшихъ Сирію съ Закавказьемъ, нитяхъ, которыя теперь уже порваны; но исторія обязана воскресить о нихъ воспомининіе, чтобы сделать яснымъ многое, что безъ того кажется сомнительнымъ или невероятнымъ въ преданіяхъ о первоначальномъ распространеніи христіанства въ Закавказье и на Кавказе.

Известно, что нынешнему разселенію евреевъ по лицу всея земли предшествовало несколько насильственныхъ выселеній изъ пределовъ Палестины целаго народа, или большей части его, азіатскими завоевателями. Таковыя выселенія, или, говоря языкомъ св. Писанія, плененія происходили неоднократно. За 735 летъ до Р. X., царь ассирийскій Тиглатъ Пилесеръ, или, какъ называетъ его библія, Фелгаффелассаръ увелъ въ пленъ Рувима и Гада и подплемени Манассіика. Летъ пятнадцать спустя, царь Салманасаръ взялъ Самарію и увлекъ жятелей къ стороне Ассиріи, т. е. на востокъ отъ Палестины. За 600 летъ до Р. X. воспосдедовало Вавилонское плененіе царемъ Навуходоносоромъ. После завоеванія Вавилоно-Ассирііскаго царства, Киръ, въ 536-мъ году, дозволилъ еврейскимъ пленникамъ, разсеяннымъ по пределамъ необъятной Персидской монархіи, возвратиться въ страну отцовъ своихъ и возобновить разрушенный храмъ Соломоновъ. Вследствіе дозволенія царскаго, еще при жизни Кира, Зоровавель собралъ до 50000 евреевъ и привелъ ихъ на родину. Летъ 80 спустя (458 г. до Р. X.), въ царствованіе преемника Ксерксова, Артаксеркса Долгорукаго, Ездра привелъ съ собою въ Палестину второй великій караванъ возвратныхъ переселенцевъ. Библія не упоминаетъ о дальнейшихъ возвращеніяхъ евреевъ въ Палестину, и нетъ повода полагать, чтобы таковыя возвращенія повторялись, по крайней мере не повторялись они въ большихъ размерахъ.

Это позволяетъ думать, что часть еврейскаго народа вовсе не возвращалась изъ плененія, а возвратилась лишь та часть, которая и во время плененія поселена было недалеко отъ Палестины. Втеченіи двухъ или трехъ вековъ, уведенные въ пленъ евреи успели сродниться съ новымъ отечествомъ. Конечно, гоненія за веру отцовъ могли бы возбудить въ нихъ желаніе, во что бы то ни стало, возвратиться въ Палестину, но династія Ахеменидовъ (отъ Кира до Дарія Кодомана) одушевлена была полною веротерпимостію; притомъ, Палестина была тоже персидская провинція.

Дальнейшая судьба еврейскаго народа въ Палестине до возобновившагося разсеянія его по лицу всея земли известна изъ библіи, но библія исключительно занимается избраннымъ народомъ Божiимь, возстановившимъ храмъ Іерусалимский, народомъ неумолимо отвергавшимъ всякую чужеземную примесь. Такъ, съ презреніемъ отвергнуты были соплеменные и соседніе самаритяне, хотя веровавшіе въ Іегову, но смутившіе чистоту крови Авраамовой браками съ иноземками. При таковомъ направленіи, весьма понятно равнодушіе палестинскихъ евреевъ въ судьбе соотчичей, оставшихся на чужбине, и молчаніе, которое хранитъ о нихъ библія.

Въ 70-мъ году после Р. X. воспоследовало взятіе Іерусалима императоромъ Титомъ и возобновилось разсеяніе народа еврейскаго. Вместе съ темъ, началось постепенное измененіе прежнихъ понятій. Возникло мненіе, что съ Зоровавелемъ и Ездрой возвратилась въ Палестину небольшая и наименее достойная часть народа еврейскаго, что десять коленъ израилевыхъ остались на востоке, въ неведомыхъ странахъ, что Ездра неверно возстановилъ ветхій заветъ и что законъ Моисеевъ, въ безукоризненной чистоте, сохранялся между этими евреями, неведомо где живущими. Это мненіе о существованіи где-то десяти коленъ израильскихъ принято было и христіанами. Въ V-мъ веке по Р. X. писалъ уже о нихъ св. Іеронимъ. И христіане и евреи питали кЪ нимъ теплое сочувствіе, хотя и проистекавшее изъ разнородныхъ побужденій. Хрястіане видели въ нихъ представителей ветхо-заветнаго закона, надъ которыми не тяготеетъ вечнымъ проклятіемъ кровь Спасителя и которые радостно примутъ весть о пришедшемъ Мессія. Начиная отъ испанскаго раввина Беніамина Тудельскаго, отыскивавшаго по Азіи въ 1173 году заблудшія колена израильскія, и до англійскаго миссіонера Вольфа, путешествовавшаго съ тою же целію около 1830 года, много было писано объ этомъ предмете и много представлено выводовъ самыхъ невероятныхъ. Открыто было, что афганцы приписываютъ себе еврейское происхожденіе; десяти Еоленамъ пріискано потомство на Малабарскомъ берегу, въ Кашемире, въ Туркестане, въ Китае, даже въ северной Америке!

Все таковые выводы темъ менее заслуживаютъ доверія, что в теченіи вековъ пленные евреи могли совершенно утратить языкъ свой, какъ позже утратили его единоплеменники ихъ въ Европе; они могли даже оставить веру предковъ и сделаться христіанами или мусульманами, такъ какъ обе религіи не противоречатъ монотеизму. Исламизмъ выставляетъ себя также въ виде дополненія и завершенія библейской истины. Но, при таковыхъ коренныхъ измененіяхъ, весьма труднымъ сделалось подметить между туземцами потомковъ евреевъ, увлеченныхъ въ пленъ вековъ за 25 тому назадъ. Местныя преданія, относясь къ столь отдаленной эпохе, весьма сомнительны. Евреи имеютъ отличительныі типъ физіономіи, сохраняющійся черезъ длинный рядъ поколенiй, но собственно нельзя даже определить, въ чемъ заключаются характеристическія черты этого типа. Впечатленіе безсознательное не можетъ быть принимаемо за историческое доказательство, при отсутствіи другихъ. Между еврейскими общинами, разсеянными по востоку, иныя разсказываютъ, что оне непричастны смерти Іисуса Христа, такъ какъ предки ихъ въ то время не находились въ Іерусалиме. Быть можетъ, разсказы эти проистекаютъ изъ желанія умилостивить местныхъ христіанъ и мусульманъ, вообще, по невежеству своему, глубоко ненавидящихъ жидовъ. Во всякомъ случае, справедливость этихъ разсказовъ ничемъ не можетъ быть доказана. Гораздо замечательнее, что въ восточной Азіи встречаются две, резко отличныя одна отъ другой, расы евреевъ: это суть белые и черные евреи. Таковое различіе заставляетъ предполагать два разновременныя разселенія, и, по мненію Буханана, черные принадлежатъ къ древнейшему, случившемуся за много вековъ до Р. X.

Если смотреть на этоть вопросъ съ строго-критической точки зренія, то, конечно, прежде всего, должно обратить вниманіе на разборъ названій странъ, въ которыя, по свидетельству библіи, уведены были царями ассирійскими и вавилонскими пленные израильтяне. Таковыя географическія названія поименованы въ библіи не разъ (Паралипоменонъ, кя. перв. V, 23, 26, Царствъ, кн. четв. XVII, 6, Авдія, 20). Мы приведемъ здесь мненія изследователей библейской и вообще древней географіи, какъ-то: Розенмюллера, Крюке, Реннеля, Евальда и другихъ, занимавшихся вопросомъ, куда уведены были пленные израильтяне.

Река Гозань естъ нынешній Кизиль-Озенъ, т. е. река Озенъ, впадающая въ южный берегъ Каспійскаго моря подле Решта. Развалины города Раги Мидійскія, где жилъ Товитовъ должникъ Гаваилъ, находятся недалеко отъ Тегераня. Гала (Алаи въ славянскомъ переводе библіи), страна Геловъ, нынешній Гилянъ, также на южномъ берегу Каспійскаго моря. Въ названіи Габоръ (Аворъ, Іоворъ) усматриваетея Иберія, хотя это сближеніе сомнительно. Еврейская форма названія самихъ евреевъ есть Еберь, весьма близко подходящая къ Иберъ, какъ въ древности называемы были грузины, хотя имъ самимъ названіе это неизвестно, разве только въ виде Имеръ. Арранъ есть древнее названіе Карабаха, нынешняго Шушинскаго уезда. Горы Гармонъ (Аермонски) суть горы Армянскія. Подъ этимъ или весьма близко подходяіцимъ къ нему именемъ, Арменія была известна на востоке въ самыя отдаленныя времена, какъ то доказывается разборомъ персеполисскихъ гвоздеобразныхъ надписей. Названіе страны Араратской въ библіи имело неопределенное и обширное значеніе страны возвышениой: upland, въ противоположность lowland, страны низменной, какова есть Месопотамія. Пределы мидскіе простирались до самой подошвы Кавказскихъ горъ, какъ то доказывается древнейшимъ сказаніемъ о Кавказе, сохранившимся для насъ въ отрывкахъ изъ Гекатея Милетскаго. Пророкъ Авдій пишетъ, что сыны израилевы разселены были до Сапарада (Сарепта, ошибочно въ славянскомъ переводе). Это названіе Сапарадъ, или, такъ-какъ евреи писали безъ гласныхъ, спрд, встречается въ гвоздеобразныхъ надписяхъ и, согласно толкованію Лассена, Вивьень-де-С. Мартеня и другихъ, означаетъ Сперъ, страну, лежащую по теченію Чороха. Названіе это сохранилось до нашего времени въ названіи турецкаго санджака Испиръ. Къ сему присовокупимъ сказаніе историка Абидена, переданшіе намъ Евсевіемъ, что царь Навуходоносоръ поселилъ пленниковъ подле правой стороны Понта Евксинскаго. Если смотреть на Понтъ Евскинскій съ юга, то правымъ берегомъ будетъ кавказскій.

Мы согласны въ томъ, что некоторыя толкованія могутъ подавать поводъ къ сомненіямъ, но темъ не менее думаемъ, что нельзя не вывести общаго заключенія, что значительная часть еврейскихъ пленниковъ была поселена въ Закавказъе, начиная оть юго-западиаго берега Каспійскаго моря до юго-восточнаго берега Чернаго.

Армянскіе и грузинскіе историки, какъ и все вообще, начинаютъ исторію свою съ сотворенія міра или съ разселенія сыновей Ноевыхъ. Ихъ сказанія объ отдаленныхъ временахъ чужды всякой критики и преисполнены грубыхъ анахронизмовъ; посему, они могутъ иметь важность только тогда, когда подтверждаютъ или поясняютъ сказанія библейскія и классичеекія, или историчеекіе выводы сравнительной филологіи. Нельзя не обратить вниманія на разсказы армянскихъ и грузинскихъ историковъ о присутствіи многочисленнаго еврейскаго народонаселенія въ Закавказье до временъ Р. X. Къ эпохе Навуходоносора относятъ они прибытіе въ Сперъ (Сапарадъ) знаменитаго еврейскаго пленника, прямаго потомка царя Давида, Шамбада, родоначальника фамиліи Багратіоновъ, которой суждено было играть первенствующую роль въ исторіи Закавказья. Разсказываютъ также, что Тигранъ II, современникъ Лукулла, неоднократно выводилъ изъ Палестины евреевъ большими толлами и селилъ ихъ въ Арменіи. Нельзя разрешить, въ какой степени справедливо таковое переселеніе Тиграномъ евреевъ въ Арменію незадолго до Р. X.; ограничимся выводомъ, что въ это время уже весьма значительное число евреевъ находилось въ Закавказье. Фавстъ Византійскій, писатель IV века по Р. X., разсказываетъ, что въ армянскомъ городе Зарехаване (Zaruana у Птоломея) считалось 5000 армянскихъ и 8000 еврейскихъ семействъ; въ городе Еруандашате 30000 еврейскихъ дымовъ, въ Нахчаване 16000 и т. д. Конечно, эти числа относятся къ ІV-му веку по Р. X., но таковая многочисленность евреевъ въ Арменіи свидетельствуетъ, что они поселилиеь тамъ издавна. Сомнітельно, чтобы они вышли изъ Іерусалима после раззоренія его Титомъ. Въ первые века по Р. X. Закавказье сделалось театромъ ожесточенныхъ религіозныхъ войнъ, и менее, чемъ какой-дибо другой край, могло оно представить убежшце евреямъ. Если и въ эту эпоху они переселялись туда, то разве только потому, что разчитывали на покровительство одноплеменниковъ, издавна уже тамъ поселившихся.

Древніі притокъ еврейскаго народонаселенія въ Заказказье и въ особенности въ Арменію, между прочимъ, доказывается множествомъ библейскихъ преданій, которыя привились къ этому краю. Такъ напр., мы знаемъ, что въ Закавказье существовали искони туземныя преданія о потопе, значительно отличествовавшія отъ библейскихъ, но, между темъ, местныя легенды окрестностей горы Масиса (Арарата) строго принаровлены къ библейскимъ сказаніямъ. Это принаровленіе воспоследовало еще до распространенія христіанства, что доказывается глубокою древнестію местныхъ названій, очевидно составленныхъ согласно библейскимъ преданіямъ о потопе, можно-бы подумать, что библія дошла до Арменіи вместе съ евангеліемъ, какъ то было почти для всехъ етранъ, обратившихся въ христіанство, но между темъ, какъ видно, библейскія преданія въ Арменіи предшествовали евангельскому ученію. Заметимъ, притомъ, что таковыя преданія не были общераспространены между армянами. Такъ, даже Моисей Хоренскій, подробно писавшій о потопе, ни слова не говоритъ о томъ, что ковчегъ остановился на горе Масисе, которая, само-собою разумеется, была ему весьма хорошо известна. Очевидно, что эти преданія занесены были евреями, поселившимися въ Арменіи еще до Р. X., и что первоначально были они въ ходу исключнтельно между ними. Часто случается, что переселенцы прививаютъ къ почве новаго отечества вынесенныя ими изъ прежняго преданія, особенно-же те, которыхъ географія мало известна. Такъ напр., разсказъ о многострадальномъ Іове, хотя и включенъ въ библію, но совершенно чуждъ библейской исторіи и библейской географіи. У армянъ есть поверіе, будто-бы Іовъ жилъ въ Арменіи, и это древнее поверіе, по видимому, также распространено было еврейскими поселенцами.

Присутствіе евреіскаго элемента на Кавказскомі перешейке ознаменовалось, между прочимъ, явленіемъ, которому не находимъ подобнаго въ целой исторіи. Правда, что оно случилось много вековъ уже после Р. X. Съ северной стороны прилегало къ Кавказу сильное царство Хазарское. Хазары, согласно всемъ изследованіямъ, были въ главной массе своей народъ финскаго происхожденія, следователъно, совершенно чуждый евреямъ, но, не смотря на то, царь хазарский и большая часть его подданныхъ приняли законъ іудеіскій. Это темъ более замечательно, что духъ прозелитизма во все времена былъ чуждъ евреямъ. Они считалн себя избраннымъ народомъ Божіимъ, не только, какъ верующіе въ истиннаго Бога, но и какъ сыны Авраамовы. Неверіемъ могли они утратить это высокое преимущество, но чужеземцы верою не пріобретали его. Обращеніе хазаровъ въ іудейство свидетельствуетъ о томъ, какъ некогда элементъ этотъ, даже пассивно, могучъ былъ въ странахъ, где теперь едва заметно его присутствіе.

Не въ виде доказательства, но въ виде второстепеннаго подтвержденія, мы припомнимъ впечатленіе, которое производятъ на каждаго путешественника физіономіи множества кавказскихъ туземцевъ. Едва-ли кто не отметилъ таковаго перваго впечатленія въ своихъ запискахъ. Оно ослабеваетъ или даже совершенно изглаживается вследствіе долговременнаго пребыванія на Кавказе, но о характере физіономіи должно судить не иначе, какъ по первому впечатленію, пока не уступитъ оно еще места разумному ознакомленію. Должна быть какая-либо причина этой примете, ни отъ кого не ускользающей. Мы знаемъ, на основаніи лингвистическихъ изследованій, что армяне и осетины принадлежатъ къ индо-европейскому племени, другія кавказскія піемена неизвестнаго происхожденія, — но нетъ на Кавказе народа симитскаго семейства, представителяни котораго въ Европе,—исторически, но не лингвистически,—служатъ евреи.

Въ настоящее время евреи живутъ небольшими общинами въ разныхъ местахъ Кавказскаго перешейка, даже въ самой глуби горъ; наибольшее число ихъ находится въ Имеретіи и въ Дагестане. Между дагестанскими евреями существуетъ преданіе, будто предки ихъ покинули Палестину еще до Р. X. Во всякомъ случае, настоящее число кавказскихъ евреевъ далеко не соответствуетъ тому, которое, по-видимому, обитало въ этихъ странахъ въ эпоху Рождества Христова. Таковое уменьшеніе нельзя объяснить ничемъ инымъ, какъ сліяніемъ еврейскаго народонаселенія съ туземнымъ. Теперь въ Дагеетане не только отдельнымъ ауламъ, но даже целымъ народамъ, преданіе приписываетъ еврейское происхожденіе, какъ напр. андійцамъ и табасаранцамъ. Лингвистическія изследованія опровергаютъ эти преданія. Мы готовы верить, что между нынешними андійцами и табасаранцами много есть евреевъ, утратившихъ веру и языкъ праотцевъ своихъ, но, во всякомъ случае, андійскій и табасаранекій языки суть самостоятельные въ семействе кавказскихъ языковъ и, конечно, созданы не евреями. Эти языки вовсе не то, что немецкій жаргонъ Саксенгаузена (предместья Франкфурта), усвоенный почти всеми евреями Средней и Восточной Европы. Изъ исторіи Моисея Хоренскаго видно, что Шапухъ (Сапоръ) II, царь персидскій, переселилъ значительное число евреевъ изъ Арменіи во-внутрь Персіи, но, вмеете съ темъ, Хоренскій разсказываетъ, что евреи, жившіе въ Артаплате и Вахаршапате (т. е.въ нынешней Эриванской губерніи), приняли еще прежде христіанскую веру. Отказавшись отъ веры отцовъ своихъ, евреи утрачиваютъ національность, о которой лишь свидетельствуетъ типъ физіономіи впродолженіи длиннаго ряда поколеній; языкъ свой обыкновенно забываютъ они очень скоро. Въ настоящее время не только на Кавказе, но даже и на целомъ земномъ шаре, нетъ более евреевъ, которыхъ-бы обыденный языкъ былъ еврейскій. Сколько мы можемъ судить изъ разсказовъ армянскихъ и грузинскихъ историковъ, кавказскіе евреи не подвергалиеь гоненіямъ за веру. Цари династіи Аршакидовъ старались склонить къ поклоненію идоламъ фамилію Багратидовъ, которая занимала первенствующее место въ армянской феодальной аристократіи. За упорство, некоторые члены фамиліи этой подверглітсь гоненіямъ и даже истязаніямъ. Багратиды вступили съ царями въ сделку: они согласились вкушать, вместе съ другими нахорарами (владетельными князьями), свиное мясо жертвъ при торжественныхъ случаяхъ. но сами не приносили жертвъ и не преклонялись передъ идолами. Отсюда видно, что гоневія которымъ иногда подвергалаеь фамилія Багратидовъ, навлекаемы были на нее высокимъ общественнымъ положеніемъ ея, и можно заключить, что остальной массе еврейскаго народонаселевія была предоставлена свобода вероисповеданія. которое сохранилось во всей чистоте до самаго времени Рождества Христова. Посему, не подлежитъ сомненію, что кавказскіе евреи поддерживали тесныя сношенія съ Палестиной, такъ-какъ Іерусалимъ и въ особенности храмъ Соломоновъ не могли утратить для нихъ своей святости. Непрерывности этихъ сношеній особенно способствовало тогдашнее политическое положеніе Западной Азіи.

Александръ Македонскій, во время похода своего въ Персію, не коснулся ни Арменіи, ни сопредельныхъ странъ, прилегающихъ къ юго-восточному углу Чернаго моря. Арменія покорилась македонскому завоевателю, какъ часть покоренной имъ Персидской монархіи; соседнія съ нею страны остались независимыми. После смерти Александра, полководцы его, прежде всего, обратили оружіе въ эту сторону и действовали успешно. Позже возникла великая Сирійская монархія, и въ эпоху полнаго могущества ея, вліяніе Селевкидовъ распространилось даже на северную сторону Кавказа. Но, вследъ за темъ, начался періодъ распаденія сирійской централизаціи, возбудившій во всехъ частяхъ кипучую политическую деятельность: рядъ войнъ, оборонительныхъ союзовъ, фамильныхъ договоровъ. Народы, жившіе отъ береговъ Каспійскаго моря до береговъ Средиземнаго, другъ другу чуждые и неизвестные, въ наше время вновь раззнакомившіеея, вошли въ теснейшее соприкосновеніе. Римляне поддерживали духъ сопротивленія сирійскому владычеству, но сь ослабленіемъ последняго сами они явились опаснейшими врагами независимости азіатскихъ народовъ. Тогда средоточіе сопротивленія отодвинулосьдалее къ востоку, основавъ свою опору на Кавказскомъ перешейке. Митридатъ Понтійскій, Тигранъ Армянскій, Аршакъ Парфянскій, водили полчища свои въ Сирію, Анатолію, даже на материкъ Греціи. Это была эпоха весьма тревожная, но известно, что таковыя эпохи особенно способствуютъ сближению народовъ, не дозволяя имъ заглохнуть въ неподвижныхъ, отдельныхъ, безплодныхъ для общечеловеческаго развитія, національностяхъ. Нельзя сомневаться въ томъ, что тогдашнее политическое броженіе Западной Азiи не дозволяло и кавказскимъ евреямъ забыть о своихъ палестинскихъ соплеменникахъ, что все происходившее въ Іерусалиме находило отголосокъ и сочувствіе вь Вахаршапате, Арташате, Бахчаване, Мцхете.

На сцене древней всемірной исторіи евреи постоянно оставались почти незамеченными. Геродотъ, писавшій о множестве народовъ, ни слова не говоритъ о іудеяхъ, не смотря на то, что говорить о Палестине и лично посетилъ страну эту. После походовъ Александра Македонскаго и впродолженіи римскихъ войнъ въ Азіи, классики узнали о существованіи іудеевъ, но постоянно говорятъ о нихъ вскользь, как. о народе незначительномъ. О іудеяхъ упоминаютъ Манетонъ, Іустинъ, Діодоръ Сицилійскій, Гекатей Абдеритскій и другіе. Александръ Полигисторъ напиалъ въ последнемъ веке до Р. X. исторію іудеевъ, которая дошла до насъ въ отрывкахъ. Думали, что еврей суть египетское племя, йзгнанное изъ Египта, какъ зараженное проказою; вследствіе этой болезни евреи чуждаются сообщества съ другими народами и питаютъ глубокую ненависть ко всему роду человеческому. Гоненія, воздвигнутыя на нихъ Антіохомъ Епифаномъ, казались вполне сообразными съ справедливостію. Антіоху VII советовали истребить евреевъ до последняго человека или, по крайней мере, принудить яхъ изменить обычаи свои. Если поставить себя на точку зренія язычниковъ, то, конечно, таковыя чуветва ненависти и отвращенія къ евреямъ понятны. Въ целомъ древнемъ міре господствовала величайшая веротерпимость; чуждыхъ боговъ народы включали вь сонмъ собственныхъ; религіозныхъ войнъ, гоненій, мы нигде не встречаемъ, кроме какъ разве въ Индіи, но Индія составляла отдельный міръ. Напротивъ, библія дышетъ чувствомъ ненависти ко всемъ неевреямъ, чувствомъ омерзенія ко всемъ богослуженіямъ, кроме служенія Іегове. Припомнимъ себе истребленія целыхъ народовъ, совершенныя евреями во время завоеванія Палестины, и мы поімемъ неумолимую ненависть, которую питали къ нимъ соседи,— ненависть, которой сочувствовали греки и римляне. Язычники знали, что законодателемъ еврейскимъ былъ некто Моисей, котораго считали за беглаго жреца египетскаго. Объ ожиданіи Мессіи не было имъ ничего известно.

Жизнь Спасителя, ученіе его, чудеса, смерть, воскресеніе, прошли незамеченно для греческо-римскаго міра. Подложность донесеній объ Іисусе преторовъ Лентула и Пилата не подлежитъ сомненію. Въ высшей степени сомнительно и предложеніе Тиверія сенату включить Іисуса въ число боговъ. Не ранее, какъ въ 45 году по Р. X., христіанское ученіе достигло Рима; при Нероне христіане подверглись уже жесточайшему гоненію. Это было явленіе безпримерное въ древнемъ міре; но язычники видели въ христіанстве одну лишь іудейскую секту. Ненависть, которую питали они къ евреямъ, обрушилась на христіанъ. Какъ бы ни велика была свобода вероисповеданія, но встречаются секты, которыя не могутъ быть терпимы ни въ одномъ благоустроенномъ обществе, какъ напр. туги въ Остъ-Индіи, или мормоны въ Северной Америке, иля напр. известная у насъ секта, которая въ недавнее время произвела столько шуму. Съ такой точки зренія и римское правительство смотрело на христіанъ. Въ Риме случились пожары, и подозренія въ поджогахъ пали на христіанъ; христіанъ обвиняли въ похишеніи детей, которыхъ кровь будто-бы пили они и мясо ели на празднике Пасхи; христіанскія всенощныя бденія сопровождались, по мненію язычниковъ, явленіями, отъ которыхъ краснелъ даже Римъ, современный Мессалине... Христіанство на западе. хотя и распространялось съ чрезвычайною быстротою, но долгое время принимаемо было за тайное общество, весьма опасное для политическаго и моральнаго порядка. Христіанъ преследовали даже императоры, отличавшіеся милосердіемъ и справедливостію; преследованіе казалось имъ тяжкою, но необходимою обязанностію.

Въ Закавказье, где издавна уже поселились въ весьма большомъ числе евреи, первоначальное распространеніе христіанства имело другой характеръ.

Ожиданiе Мессіи всегда составляло и теперь еще составляетъ краеугольный доматъ веры іудейской. Евреи не могли тотчасъ-же не уразуметь настоящаго значенія христіанства. О томъ, что произошло въ Іерусалиме, не заботились ни Римъ, ни Афины, но нетъ сомненія, что все это возбудило неизобразимое волненіе между кавказскими евреями, которые, какъ мы сказали, въ ту эпоху были въ тесной связи съ Палестиной. Въ самой Палестине народъ тысячами следовалъ за Спасителемъ и съ жадностію внималъ проповеди Его. Возстали на Іисуса одни лишь книжники, Фарисеи и Садукеи. Это были плевела, незадолго до того возросшія на почве палестинской, вследствіе соприкосновенія закона Моисеева съ эллинской философіей и противодействія таковой философіи. Но отъ этихъ плевеловъ охранены были евреи, жившіе на чужбине; мудрствованія софистовъ не смущали радости ихъ о пришедшемъ Мессіи.

Конечно, мы въ праве не верить разсказу грузинскихъ летописцевъ о томъ, какъ взволнованы были мцхетскіе евреи известіемъ о посещеніи Вифлеема царями-волхвами. Грузинскій летописецъ разсказываетъ и то, какъ некогда дошла до Грузіи свежая весть о переходе израильтянъ черезъ Черное море. Но нетъ повода сомневаться, что еще при жизни Спасителя, весть объ ученіи и чудесахъ Его достигла Мцхета, что тогда-же многіе уверовали, другіе отправились въ Іерусалимъ, чтобы лично удостовериться въ слышанномъ. Мы знаемъ, что въ 66-мъ году до Р. X., следовательно незадолго до разсеянія народа израильскаго, въ Іеруеалимъ на праздникъ опресноковъ собралось более 2,500,000 людей обоего пола. Быть можетъ, число это и преувеличено, но, по всей вероятности. весьма большое число богомольцевъ собиралось въ Іерусалимъ ежегодно и при жизни Спасителя. Можно ли думать, чтобы въ числе ихъ не было несколько пришельцевъ съ Кавказа? Суду исторіи, конечно, не подлежатъ разсказы грузинскихъ летописцевъ о чудесахъ и таинственныхъ виденіяхъ, ознаненовавшихъ появленіе христіанства въ Мцхете; для насъ достаточно заключенія, что весть о Христовомъ ученіи достигла Грузіи въ самые годъ распятія Іисуса Христа и принесена была туда очевидцами. Преданіе о священномъ хитоне пріобретаетъ такимъ- образомъ историческую достоверность.

Весьма вероятно, что темъ-же путемъ. т. е. посредствомъ еврейскаго народонаселенія, христіанство появилось впервые и въ Арменіи. Едва-ли, впрочемъ, возможно придать историческую достоверность преданію объ эдесскомъ царе Авгаре, первомъ будто-бы изъ венценосцевъ принявшемъ христіанскую веру.

Посреди множества небольшихъ владеній, возникшихъ на развалинахъ монархіи Селевкидовъ, образовалось и царство Эдесское, управлявшееся династіей Авгаровъ или Абгаровъ. Существованіе этой династіи несомненнымъ образомъ доказывается дошедшими до насъ монетами, но происхожденіе ея весьма загадочно. Армяне почитаютъ ее отраслію армянскихъ Аршакидовъ. Въ церковной исторiи говорится о царе Авгаре Черномъ, современнике Іисуса Христа, бывшемъ съ Нимъ въ переписке, получившемъ отъ Него нерукотворенное изображеніе лица Его и котораго впоследствіи крестилъ Фаддей, одинъ изъ младшихъ апостоловъ. Уже одно то обстоятельство, что мы не встречаемъ никакихъ следовъ этого преданія ранее IV века по Р. X., заставляетъ сильно сомневаться въ его справедливости. Евсевій, у котораго впервые находимъ мы разсказъ о переписке Авгара съ Спасителемъ, ни слова не говорить о нерукотворенномъ образе. Это умолчаніе почитаютъ умыш леннымъ, такъ-какъ Евсевій принадлежалъ къ секте иконоборцевъ; во всякомъ случае, оно бросаеть тень или на добросовестность историка или на достоверность преданія. Дальнейшая исторія династіи Авгаровъ весьма мало известна, но замечательно, что на монетахъ Авгаръ-Баръ-Ману, царствовавшаго между 160 и 170 гг., кресть заменяетъ прежніе знаки баалова служенія. Быть можеть, этотъ Авгаръ принялъ христіанскую веру.

Согласно церковнымъ преданіямъ, апоcтолы Андрей и Cимонъ Хананеіcкій проповедывали cлово Божіе на кавказскомъ берегу Чернаго моря; Варфоломей и Фаддей—въ Арменін. Эти преданія не подлежатъ историческому разбору, потому что, конечно, столь-же невозможно доказать, что апостолъ Андрей посетиль Абхазію, какъ и то, что онъ посетилъ Кіевъ. Мы можемъ остановиться лишь на томъ убежденіи, что уже въ первомъ веке христіанской эры много христіанъ находилось въ Грузіи и Арменіи, преимущественно-же между тамошними евреями. Въ 100 году по Р. X., папа Климентъ сосланъ былъ императоромъ Траяномъ въ Херсонъ и оттуда распространялъ христіанское ученіе между иберами (грузинами), какъ о томъ поветствуетъ почти современный писатель, св. Иреней. Съ техъ поръ уже въ церковной исторіи упоминается о церквахъ иберескихъ.

Исторически обращеніе Арменіи относится къ 800-му году, когда крещенъ былъ царь Тирвдатъ (Дердатъ) II рукою св. Григорія, сына Енака, убійцы Хозроя, отца Тиридатова. Если не принимать въ соображеніе сомнительной исторіи Авгаровъ, то армянскихъ Аршакидовъ должно считать первою изъ царственныхъ династий, принявшею христіанскую веру. Легь 15 спустя, обратилась и Грузія, при царе Миріане, первомъ изъ династіи Сассанидовъ. Таковое обращеніе приписывается уроженке іерусалимской, которая у грузинъ называетея Нина, у армянъ Нуне, а у греческихъ писателей Нонна, что значитъ по-латыни монахиня. По всей вероятности, это есть настоящее происхожденіе ея имени. Разсказываютъ, что въ Іерусалнме сохранилось преданіе о томъ, что хитонъ Господень сокрытъ въ Мцхете, и св. Нина. возгорела желаніемъ увидеть драгоценную святыню и возвестить слово Божіе въ Иберіи.

Не смотря на обращеніе царей грузинскаго и армянскаго, идолопоклонство нескоро исчезло между ихъ подданными. Христіанская ревность новообращенныхъ князей армянскихъ подвигла ихъ къ ожесточенному и кровавому преследованію идолопоклонниковъ, о чемъ подробно разсказываетъ историкъ Зенобій. Въ Грузіи, слишкомъ 200 летъ спустя после обращенія царя Миріана, сохранились еще идолы и жертвенники на горе Заденъ, въ виду столицы царской. Местныхъ средствъ къ распространенію христіанства, по-видимому, было недостаточно, и около 550 года, съ благословенія знаменитаго подвижника Симеона Столпника. въ Грузію прибыла целая миссія святыхъ мужей, известных въгрузинской церковной исторіи подъ именемъ 13 сирійскихъ отцовъ. Они почитаются основателяіни знаменитейшихъ монастырей и церквей въ крае; они довершили дело, начатое мцхетскими евреямн и св. Нино.

Бакинская, Елисаветпольская губерніи и заалазанская Кахетія въ древнія времена известны были подъ названіемъ Албанія, или, согласно армянскому выговору, Агованіи. Албанія (отъ алб. альпы) значитъ горная страна, названіе неправильное, потому-что въ составъ страны входила и низменная долина Куры. Такъ-какъ вообще названіе Албаніи было весьма-неопределенное, то нельзя обозначить собственно, где оканчивалась она къ северу. Все то, что известно было древнимъ изъ нынешняго Нагорнаго Дагестана, прячислялось также къ Албаніи. Обитатели Дагестана болышею частію носили весьма-неопределенныя наименованія, какъ-то: маскутовъ (массагетовъ, великихъ скифовъ), сарматовъ, гунновъ и т. п., совершенно также, какъ и теперь народы мало-известные нами называютея татарами, лезгинами, азіатами и т. п. Такъ какъ Арранъ входилъ также въ составъ Албаніи, то можно заключить, что евреи встречались въ Албаніи съ самыхъ отдаленныхъ временъ; арабы въ X веке по Р. X. встречали ихъ въ Дагестане почти на каждомъ шагу; теперь еще евреевъ весьма много въ Кубинскомъ уезде. Посему, можно полагать, что и христіанство въ этой стране появилось весьма рано. По преданію, первымъ проповедникомъ былъ св. Елисей (Егише), ученикъ апостола Фаддея. Елисей отправился изъ Іерусалима, заходилъ къ маскутамъ, т. е. въ Нагорный Дагестанъ, проповедывалъ въ Чога (въ Дербенте или Дербентскомъ округе. Теперь еще хайдаки называютъ Дербентъ Чоли или Чули; л соглаено армянской транскрипціи превращается въ г). Елисей воспріялъ венецъ мученическій въ долине Зергуни (въ участке Кабалинскомъ нынешняго Нухинскаго уезда). Очевидно, что св. Елиеей обратилъ въ хри-стіанство несколько отдельныхъ семействъ въ разныхъ местахъ; выраженіе Моисея Каганкатваци, что Елисей заходилъ и къ маскутамъ, не доказываетъ, что христіанство распространилось между дагестанскиии горцами. Три века спустя, когда крестился царь Тиридатъ, св. Григорій Просветитель крестилъ и агванскаго царя Урнайра. Въ епископы странъ Агваніи и Иверіи рукоположенъ былъ внукъ св. Григорія Просветителя, отрокъ Григорисъ, который утверждалъ обе страны въ хожденіи въ христіанской вере, строилъ церкви по городамъ и селамъ и рукополагалъ іереевъ. Потомъ, отправился онъ въ страну маскутовъ, т. е. въ Нагорный Дагестанъ, и предсталъ передъ царя Санесана, который слушалъ проповедь его съ радостью. Санесанъ названъ у Моисея Каганкатваци единоплеменникомъ Аршакидовъ. Замечательно, что у известнаго дагестанскаго историка, муллы Мухаммедъ-Рафи, династія аварскихъ нуцаловъ выводится также отъ Аршакидовъ. Быть можетъ, этотъ Санесанъ былъ одинъ изъ нуцаловъ. Какъ бы то ни было, но, по внушенію сатаны Санесанъ предалъ отрока Григориса смерти. После смерти Григориса христіанство заглохло въ Нагорномъ Дагестане. Но, темъ не менее, мы находимъ у Моисея Каганкатваци непрерывную роспись агованскимъ католикосамъ до самаго 998 года. Местопребываніе ихъ было перенесено въ городъ Барду (въ нынешнемъ Елисаветпольскомъ уезде), вдаль отъ Нагорнаго Дагестана. Когда произошелъ религіозный разрывъ между Грузіей и Арменіей, въ конце VI века, то агованское духовенство присоединилось къ армянскому.

Соображая отрывочныя сведенія о распространеніи христіанства въ недрахъ Кавказскихъ горъ грузинскими, армянскими и агованскими проповедниками, нельзя не придти къ убежденію, что семя Слова Божія никогда не дозревало тамъ до благословенной жатвы: всходы уничтожаемы были невзгодами. Причины объяснить не трудно. Дагестанъ отделенъ отъ Грузіи и отъ плоской части Агованіи весьма трудно проходимыми естественными рубежами; по-сему, вліяніе грузинскихъ или армянскихъ иля агованскихъ цареі никогда не могло утвердиться въ горахъ. Иногда горцы, частями, следуя различнымъ побужденіямъ, признавали власть того или другаго государя, но таковая покорность была совершевно мнимая. Горцы безъ труда изъявляли покорность, потому что не считали ея для себя обязательною, или сколько-нибудь стеснительною для своей независимости. Столь-же легко принимали они и христіанскую веру. Чтобы выставить это обстоятельство въ настоящемъ свете, мы позволимъ себе небольшое отступленіе.

Въ исторіи обыкновенно означается годъ, въ который христіанство принято было целымъ народомъ. Очевидно, что при этомъ подразумевается не более, какъ эпоха обращенія правительства къ христіанской вере. Обыкновенно, еще ранее, много христіанъ числится въ стране и, равнымъ образомъ, впродолженіи многихъ вековъ позже, не сглаживаются следы идолопоклонства. Въ верованіяхъ целаго народа не можеть произойти крутаго и внезапнаго переворота. Большею частію массы невежественныхъ язычниковъ принимаютъ христіанство, оставаясь совершенно чуждыми настоящему его значенію. По ихъ понятіямъ, каждымъ народомъ правятъ особые боги: вопросъ, чьи боги сильнее, обыкновенно разрешается въ пользу народнаго самолюбія. Принятіе язычниками христіанства заключается въ томъ, что они начинаютъ поклоняться и богу христіан, и исполняютъ охотно наружные обряды, которые установлены христіанской религіей. Но, вместе съ темъ, они вовсе не расположены прерывать вековыхъ отношеній своихъ къ прежнимъ богамъ, такъ-какъ опасаются раздражить ихъ пренебреженіемъ и, сверхъ того, привыкли къ религіознымъ обрядамъ, тесно связавшимся съ целымъ обиходомъ домашней жизни. Такъ возникаеть религія, составленная изъ нелепой смеси христіанскихъ понятій съ языческими, причемъ долгое время последнія преобладаютъ надъ первыми.

Въ этомъ состояніи необходима для народа внешняя помощь, вмешательства правительства, которое бы заботилось о распространеніи христіанскаго образованія и искореняло языческіе обычаи, само-собою разумеется, удерживаясь отъ всякаго религіознаго преследованія. Все это требуетъ много времени и труда, несравненно более, чемъ сколько нужно, чтобы окрестить языческій народъ. Католическіе миссіонеры подзывали къ себе ребенка изъ туземцевъ, чтобы умыть его, и, украдкой бормоча молитвы, совершали надъ нимъ таинство крещенія, но ведь это было не более, какъ религіозное кощунство. Теперь прошло уже слишкомъ тысячелетіе после того, какъ христіанство распространилось по Европе, а народъ все еще не забылъ домовыхъ, водяныхъ и лешихъ, которымъ некогда поклонялись древнейшіе обитатели Европы. Кто имелъ случай изучать религиозныя понятія различныхъ финскихъ племенъ, обитающихъ въ Россіи, тотъ въ состояніи проследить различныя ступени развитія христіанства между ними, и тотъ, конечно, оценилъ по достоинству выраженіе, что въ такомъ-то году такой-то народъ озарился светомъ христіанскаго ученія. Этотъ светъ является не въ виде молніи, или, если въ виде молніи, то глубокий мракъ следуетъ за мгновеннымъ блескомъ. Много ступеней между св. Августиномъ, сделавшимся христіаниномъ, потому что исчерпалъ онъ, не найдя отрады, всю эллинскую философію, и между мцхетскимъ евреемъ, ожидавшимъ Мессію и дождавшимся Его, и между дикимъ остякомь, охотно крестившимся по непониманію святости крещенія, и, не смотря на крещеніе, шаманствующимъ, молящимся и приносящимъ жертвы старымъ богам...

Древнiя верованія кавказскихъ горцевъ еще вовсе не изследованы, хотя изследованія эти возможны и въ наше время, такъ какъ значительная часть горцевъ до-сихъ-поръ язычники, не смотря на то, что некогда назывались христіанами, а теперь считаются мусульманами. Религія ихъ заключается въ поклоненіи природнымъ деятелямъ, которые осуществляются въ виде различныхъ фантастическихъ существъ, обитающихъ въ известныхъ рощахъ или на известныхъ свалахъ. Ихъ религіозныя обязанности ограничиваются темъ, что въ известныя эпохи собираются они на извеетныхъ святыхъ местахъ и тамъ приносять въ жертву быковъ и барановъ, мясо которыхъ съедается на месте-же, после чего происходитъ скачка, стрельба въ цель и т. п. Следы деятельности христіанскихъ проповедниковъ обозначались въ горахъ сооруженіемъ несколькихъ небольшихъ церквей или часовенъ въ честь разныхъ святыхъ и водруженіемъ въ иныхъ местахъ крестовъ. Все это представилось горцамъ лишь въ виде дополненій къ прежнимъ ихъ верованіямъ; церкви, часовни, кресты сделались предметами благоговенія народнаго на ряду съ рощами и скалами. Св. Георгій, св. Илья, Маріамъ и другіе святые христіанской церкви примкнули къ сонму языческихъ Сезореса, Афы и пр. и пр. Въ дни празднованія памяти христіанскихъ святыхъ, горцы собирались къ известнымъ церквамъ, приносили жертвы, делали скачки ит.п. Вместе съ темъ, въ обычай ихъ вошло соблюденіе некоторыхъ постовъ, и темъ легче, что, за исключеніемъ особыхъ случаевъ, горцы постоянно крайне-умеренны въ пище. Дальнейшимъ стеснениямъ они не подчинились; такъ напр. Супружескiй уставъ ихъ остался въ совершенномъ противоречии съ церковными положеніями. Нечего и говорить, что обычай кровомщенія сохранялся во всей силе, вопреки евангельскому ученію о кротости и прощеніи обидъ.

Какъ мы сказали выше, все это въ естественномъ порядке вещей: въ подобномъ виде христіанство появилось первоначально у всехъ новообратившихся язычниковъ. Но въ подобномъ виде оно и заглохло у горцевъ; они не дошли до сколько-нибудь яснаго пониманія евангельскаго ученія. Сколько известно, не только Священное Писаніе, не только литургія, но ни одна даже молитва не была переведена проповедниками ни на одно изъ горныхъ наречій. Во всякомъ случае, нетъ никакихъ следовъ таковыхъ переводовъ. Въ армянской исторіи повествуется, что св. Месропъ, изобретатель армянской азбуки, нашелъ ее недостаточною для суроваго агованскаго языка и потому составилъ для последняго особую азбуку. Который изъ горскихъ языковъ былъ этотъ агованскій? Было-ли что когда-либо написано на немъ? Одно лишь можно сказать утвердитедьно, что въ настоящее время не существуетъ ни одной древней надписи ни на одномъ изъ горскихъ языковъ, между темъ какъ, кроме арабскихъ и пегльвійскихъ, встречаются въ самой глуби горъ надписи грузинскія, армянскія и греческія. Нетъ сомненія, что богослуженіе въ горахъ никогда не совершалось ни на одномъ изъ туземвыхъ языковъ; посему смыслъ его всегда оставался непонятнымъ для горцевъ. Конечно, и внутри Россіи богослуженіе для инородныхъ прихожанъ совершается на славяно-церковномъ языке; но эти инородцы светскими отношеніями своими такъ тесно связаны съ русскими, что втеченіи вековъ они усвоиваютъ себе Слово Божіе на чуждомъ языке. На Кавказе не то было. Какъ мы сказали выше, вліяніе Грузіи и плоской Агованіи на горы всегда было весьма-ограниченно; большею частію даже оно уступало место ожесточенной вражде. Между-темъ, христіанство въ горахъ не имело никакой самостоятельности; при разрыве съ равниной оно лишалось всякой поддержки. Эти разрывы случались безпрестанно; мы знаемъ, что грузинскіе владетели, для наказанія горцевъ за частые грабежи, иногда даже поставляли ихъ въ непрерывное блокадное положеніе, не позволяя имъ выходить изъ ущелій. Блокадное положеніе, въ которое поставилъ Сванетію имеретинскій царь Александръ, повлекло за собою раззореніе и совершенное одичаніе страны. При такихъ условіяхъ, постоянное рукоположеніе духовенства въ горахъ сделалось невозможнымъ. Вместо прежнихъ грузинскихъ священниковъ, охранителями опустелыхъ церквей явились деканозы, т. е. духовенство туземное, нерукоположенкое, чуждое самыхъ основныхъ понятій о христіанской религіи. Теперь, въ христіанскихъ храмахъ, деканозы приносятъ жертвы, читаютъ непонятныя, какъ для нихъ самихъ, такъ и для слушателей, молитвы, совершаютъ нелепые обряды.

Какъ мы сказали выше, горцы естественными преградами, со стороны запада и юга, оторваны отъ христіанскаго народонаселенія Закавказья; къ стороне востока прилегаютъ они къ Каспійскому морю, вдоль берега котораго тянется равнина, составляющая единственное удобное сообщеніе дагестанскихъ горцевъ съ остальнымъ светомъ. Но уже въ VII веке по Р. X. она занята была арабами, которые положили тамъ начало политическому порядку на весьма-прочномъ религіозномъ основаніи. Возникшія мусульманскія правительства, по самому географическому положенію, имели на горцевъ гораздо более вліянія, чемъ грузинскіе цари, и распространили въ горахъ исламизмъ. Впрочемъ, не далее, какъ въ наше время, исламизмъ успелъ на большомъ протяженіи Кавказскихъ горъ слиться съ бытомъ народнымъ. И теперь еще, въ дикихъ ущельяхъ Галгая, Ако, народъ по-прежнему поклоняется богамъ своимъ, не сознавая между исламизмомъ и христіанствомъ другаго различія, кроме того, что одна вера запрещаетъ есть свиное мясо, а другая, не только дозволяетъ, но даже повелеваетъ.

На столь же непрочныхъ основаніяхъ, но гораздо въ более обширныхъ размерахъ, некогда распространено было христіанство на западномъ Кавказе. Известно, что уже за много вековъ до Р. X., на восточномъ берегу Чернаго моря, находились богатые греческіе города, которые поддерживали непрерывныя сношенія съ метрополіей и обладали греческимъ образованіемъ. Въ нихъ христіанство существовало еще до временъ Константина Великаго. Заслуга распространенія евангельскаго ученія на западномъ Кавказе принадлежитъ преимущественно Юстиніану, воспоминаніе о которомъ до-сихъ-поръ сохранилось въ адыгскихъ песняхъ. Греческое духовенство проникло въ недра горъ до самой Кабардинской плоскости; теперь еще существуютъ развалины христіанскихъ храмовъ въ самыхъ недоступныхъ частяхъ Кавказа, на Теберде и въ верховьяхъ Кубани. Этому благословенному началу не доставало одного великаго условія: национальной самостоятельности. Книги священнаго писанія никогда не были переведены на туземные языки; богослуженіе производилось на греческомъ; христіанство находилось въ строгой зависимости отъ Византіи, съ паденіемъ которой угасъ источникъ евангельскаго света для Кавказа. Туземцы не успели еще высвободиться изъ переходнаго состоянія отъ язычества къ христіанству; первое имело более глубокіе корни, чемъ последнее. Мнимые кавказскіе христіане были просто язычники. Приведемъ здесь показанія путешественниковъ о состояніи на западномъ Кавказе христіанства.

Генуэзецъ Интеріано, посетившій восточный берегъ Чернаго моря между 1550 и 1557 годами, пишетъ о черкесахъ: „они называютъ себя христіанами и имеютъ греческихъ священниковъ, но детей крестятъ не ранее, какъ когда минетъ имъ восемь летъ. Священники обливаютъ ихъ водою на свой ладъ, къ чему присовокупяютъ краткую молитву. Знатные люди не входятъ въ церковь до шестидесятилетняго возраста, опасаясь осквернить ее своимъ присутствіемъ, такъ-какъ все они живутъ грабежомъ. Перейдя эти лета, они перестаютъ воровать и грабить, и присутствують тогда при богослуженіи, которое въ молодости слушали не иначе, какъ сидя на коне передъ дверями церковными.

„У народа этого нетъ азбуки. Ихъ священники для богослуженія употребляютъ греческія книги, которыхъ вовсе не понимаютъ.

„Случается, что братъ убиваетъ брата и потомъ тотчасъ-же разделяетъ ложе съ вдовою. Многоженство дозволено, и все жени считаются законными."

Летъ 50 спустя, около 1637 года, Черкесію посетилъ доминиканецъ Іоаннъ Луккскій. Вотъ, что пишетъ онъ: „Черкесы говорятъ и по-черкесски и по-турецки; некоторые изъ нихъ магометане, другіе греческаго вероисповеданія. Но магометанъ более. Священникъ, который живетъ въ Терки, иногда креститъ ихъ, но мало объясняетъ имъ законъ Божій. Съ каждымъ днемъ, число турокъ (мусульманъ) возрастаетъ: отъ греческаго вероисповеданія сохранился лишь обычай носить пищу на могилы и несколько постовъ...

„Абассы неграмотны; они считаются христіанами, но но исполняютъ никакихъ христіанскихъ обрядовъ. Въ земле ихъ много встречается водруженныхъ крестовъ. Жители величайшіе мошенники...

„Они носятъ усы, но бреютъ бороду, за исключеніемъ папаровъ. Такъ называются люди, хоронящіе мертвыхъ и молящіеся за упокой души ихъ. Покойниковъ кладутъ въ колоды, которыя потомъ ставятся на четыре кола..."

Рейнеггсъ, путешествовавшій по Кавказу между 1782 и 1784 годами, разсказываетъ объ абхазцахъ: „каждый изъ нихъимеетъ особыя заблужденія, которыя называетъ своею верой. Ихъ догматы весьма разнообразны; упомяну лишь о техъ, которые наиболее распространены.

„Следуя древнему обычаю, они празднують весеннее равноденствіе, окрашивая яйца въ разныя цвета, причемъ пируютъ. Въ этотъ день и въ два следующіе, у нихъ происходятъ скачки, борьбы и другія увеселенія...

„Въ начале мая собираются въ густомъ лесу, который почитаютъ священнымъ и въ которомъ никто не смеетъ срубить дерева, что, по ихъ менію, прогневало бы Всевышняго, которому достойно и успешно молиться можно лишь въ этомъ лесу.

„Посреди леса, какъ уверяютъ, находится большой и тяжелый железный крестъ, который охраняютъ благочестивые отшельники. Никто не знаетъ, когда и кемъ онъ былъ поставленъ. Но отшельники разсказываютъ о немъ много чудеснаго и сверхестественнаго, не имеющаго никакого соотношенія къ христіанству: этимъ привлекаютъ они даянія народныя..."

После паденія Константинополя и прекращенія генуэзской торговли, черкесы вошли въ тесныя сношенія съ турецкими и крымскими мусульманами. Правда, что народъ считалъ себя независимымъ отъ султана и не платилъ ему дань, но уже въ XVII веке турки устроили несколько приморскихъ укрепленій на черкесскомъ и абхазскомъ берегахъ и содержали въ нихъ постоянные гарнизоны. Усилившись, исламизмъ прибегъ местами и къ гоненіямъ. Муллы начали теснить христіанскихъ священниковъ; многие изъ последнихъ были убиты, книги ихъ сожжены, пастырскіе жезлы расхищены и заброшены съ презреніемъ.

Не смотря на все это, исламизмъ делалъ наиболее успеховъ на сееверной и восточной окраинахъ западнаго Кавказа, где былъ театръ нашихъ военныхъ действій и где исламизмъ приспособился къ ненависти, возбудившейся къ намъ въ туземцахъ, и къ стремленію ихъ отстоять свою независимость. Никакая цель цивилизаціи не можетъ быть достигнута впродолженіи самой войны. Такъ, хирургическія операціи производятся для облегченія страданій, но последнія только усугубляются впродолженіи самой операціи. Если бы Турція, въ XVI веке, въ то время, когда находилась она на верху своего могущества, а Россія помышлять еще не могла о Кавказе, — если бы Турція предприняла тогда завоеваніе Кавказа, то, конечно, это столько же послужило-бы въ пользу языческо-христіанской религіи, какъ и ваша столетняя война послужiла въ пользу языческо-мусульманской.

По берегу Чернаго моря, куда не долетали покуда отголоски войны, народъ держался своей прежней языческой веры, т. е. политеизма, который уживается со всеми вероисповеданіями и даже охотно применяется къ каждому изъ нихъ. Въ 1818 году, г. Тэбу-де-Мариньи (Taitbout de Marigny), бывшій французскій коммерческій агентъ въ Керчи, совершилъ, въ сопровожденіи несколькихъ любознательныхъ дамъ, на небольшомъ судне, поездку къ черкесамъ, жившимъ на устье Пшата, съ целью познакомиться съ ними. Онъ оставилъ намъ весьма-любопытное описаніе своей поездки. Съ техъ поръ прошло уже слишкомъ 50 летъ, и можно говорить о деле безпристрастно. Мариньи былъ иностранецъ, но въ его поездке не было и тени политическаго коварства. Поездка предпринята была подъ вліяніемъ космополитно-филантропическихъ идей, представителемъ которыхъ въ южной Россіи былъ сначала Дюкъ-де-Ришелье, а впоследствіи времени Воронцовъ. Черкесы встретили Маринья съ отверстыми объятіями и представились ему въ виде несколько одичавшихъ христіанъ, которыхъ, при небольшихъ усиліяхъ, можно вывести на добрый путь. Мариньи не совсемъ ошибался, не смотря на идиллическія увлеченія свои. Быть можета, въ 1818 году, мирная цивилизація края составляла не одну лишь мечту. Но, въ книге судебъ, Кавказу предопределена была тяжкая, едва ли не безпримерная въ летописяхъ исторіи война.

Не смотря на эту войну, двадцать летъ спустя после Мариньи, въ 1838 г., Белль, который изъ всехъ европейцевъ наилучше успелъ ознакомиться съ внутреннимъ бытомъ черкесовъ, писалъ о нихъ следующее: „Думаю, что народонаселеніе берега, на протяженіи отъ Анапы до Гагръ, заключаетъ въ себе столько-же приверженцевъ старой веры (языческо-христіанской), сколько и мусульманской. Которая возьметъ верхъ? Это зависитъ отъ политической развязки судьбы края". Теперь судьба туземныхъ обитателей западнаго Кавказа уже доведена до окончательной развязки. Черкесы, которыхъ знали греки еще за 25 вековъ тому назадъ, уложены на кладбище народовъ, рядомъ съ лидійцами, фригійцами, гуннами и т. п., но и теперь еще язычняковъ нного на Кавказе. Если минувшая война открыла къ нимъ путь исламизму, то будемъ надеяться, что наступившій миръ откроетъ путь другому ученію, которое окончательно разгонитъ тьму язычества.

14 мая 1869 года.
П. У.

(Опубликовано: Сборник сведений о кавказских горцах. Выпуск II. Тифлис, 1869 г.)

(Перепечатывается с сайта: http://www.portal-credo.ru.)

О лингвистических трудах г. Каменева

Исследование горских языков, которое со времен Гюльденштедта, наподобие русских богатырей сиднем сидело не тридцать, а три раза тридцать лет, в последние шесть лет сделало заметные успехи. Главная деятельность сосредоточивается в Дагестане, которому по превосходству приличиствует поэтическое выражение арабов: гора языков! В этой горе скопаны уже главнейшие языки. Вопреки показанию классиков о целой сотне или даже более переводчиков, которые будто бы необходимы были римлянам в Диоскурии для объяснения с горцами, - Западный Кавказ в отношении разноязычности, вероятно, всегда уступал Восточному. Оставляя в стороне семейство грузинских языков, к которому, кроме мингрельского, по всей вероятности, принадлежит и сванетский, на западном Кавказе до окончательного покорения его существовало три языка: абхазский, убыхский и адыгский. Абхазский язык исследован не вполне, но достаточно, чтобы дать понятие о грамматическом строе его. По мнению покойного Люлье, убыхский язык не имеет решительно никаких соотношений ни с адыгским, ни даже с которым либо из кавказских языков. Люлье практически хорошо знал адыгский язык; этнографические труды его, к сожалению, весьма малочисленные, - отличаются редкою и заслуживающего полного уважения добросовестностию, но Люлье не подготовлен был к отчетливым лингвистическим исследованиям. В этом он сам мне сознавался не раз, оставив в стороне всякое самолюбие. Отзыв его об убыхском языке основан был на положительно известном ему факте, что ни адыги, ни абхазцы, ни даже какие-либо другие кавказские горцы не понимают убыхов. Но таковой факт ничего не доказывает, когда дело идет о сродстве языков. Под влиянием сильного напора языков абхазского, адыгского и турецкого, убыхский давно уже находился в состоянии агонии. Последние события нанесли ему смертельный удар. Едва ли уцелел один убых на Кавказе: дети тех, которые ушли в Турцию, не будут уже понимать языка своих предков.
Осенью 1861 года мне случилось находиться в одном из отрядов, действовавших со стороны Майкопа вверх по реке Белой. У нас в лагере проживал 15-тилетний мальчик известной убыхской фамилии Берзеков. С ним приступил я к исследованию убыхского языка. Зная, что занятия мои могут прерваться не сегодня, так завтра, - я спешил ознакомиться, хотя бы бегло с грамматическим строем языка. Действительно, занятия мои прервались на шестой день, - и именно на деепричастиях. Юный Берзек исчез из лагеря, не знаю куда. Мой грамматический очерк вышел чем-то в роде Вагнеровского человечка, которому совестно показаться на свет Божий. Но мне в то время абхазский язык был несколько известен; об адыгском я не имел никакого понятия. Но уже и то крайне немногое, что узнал я об адыгском языке, вполне убедило меня в близком родстве его с абхазским, хотя и встречаются в нем явления несходные. Будучи заклятым врагом всяких голословных показаний, из которых на Кавказе тоже можно было сложить своего рода гору мнения своего я не навязываю никому. Если кому-либо откроется непредвидимая мною возможность заняться дальнейшим исследованием убыхского языка, то я готов передать ему сделанные мною заметки, которые, быть может, облегчат для него начало труда. Медлить нельзя, потому что убыхский язык при последнем издыхании, и лингвисты будут горько сожалеть о том, что исчез он, не оставив по себе другого следа, кроме моего хилого, шестидневного грамматического очерка!
Дозволив себе выразить личное мнение о близком сродстве издыхающего убыхского языка с абхазским, я должен повторить, что отношения как абхазского, так и убыхского языка к адыгскому, остались для меня неизвестными. Случалось мне читать, будто бы абхазский язык близко родствен адыгскому, но положительных на то доказательств я нигде не находил. Просматривал я и кабардинскую грамматику Шора-бека Мурзина, но формы ее, записанные по образцу русской, остались для меня темными.
На днях, в Дербенте, посетил меня проездом г. Каменев. Мне уже прежде известен был весьма оригинальный обычай его. С каким бы народом Кавказа служебные отношения ни сводили его, он тотчас же приступал к изучению языка этого народа. Благодаря замечательной энергии своей, г. Каменев везде успевал в языкознании; несколько лет тому назад он без пособия грамматики и письменности изучил аварский язык так, что уже не нуждался в переводчике. В недавние годы он находился при абадзехах и, следуя раз принятому обыкновению, изучил их язык. Абадзехский язык составляет одно из адыгских наречий. Не знаю, осталось ли сколько-нибудь абадзехов на Кавказе, но во всяком случае их наречие должно исчезнуть в непродолжительном времени. По счастию, г. Каменев изучил это наречие не изустно, но записывал тщательно все, что слышал от туземцев. Записывал он с помощью азбуки, составленной для кабар-
динского языка. Эта азбука была предложена кабардинцам в виде опыта, но принята ими без поправок. Не могу судить о ее достоинстве; впрочем, совершенство тут есть дело относительное. О том, верно ли записал абадзехские слова г. Каменев, - могу судить еще менее. Он основывался не на собственном своем слухе, а на азбуке языка, близко родственному абадзехскому; одно это уже обусловливает значительную степень успеха. Во всяком случае заметки г. Каменева составляют весьма ценный материал, как для познания абадзехского наречия в частности, так и для понимания общего грамматического строения адыгского языка. Г. Каменев писал эти заметки собственно для себя. Метода, придуманная им для изучения языка есть самая рациональная на тот случай, когда нет никаких предварительных пособий, когда между самими туземцами нет человека, который бы в состоянии был обсуживать свой язык грамматически. Этот метод требует огромного запаса настойчивости. Г. Каменев записывал на абадзехском языке какую-нибудь простую фразу, - как напр. «дай мне кусок хлеба». Чтобы записанная фраза способствовала разъяснению языка, необходимо было разложить ее правильно на составные части. Работа может показаться весьма простою тому, кто никогда не имел серьезного дела с горскими языками. Не буду утомлять внимания читателей изложением систем горских спряжений, но замечу, что напр. фраза: «дай мне» - на многих языках вовсе не выражается двумя отдельными словами, а особою глагольною нераздельною формою, в которой различие: «дай мне», от «дай ему», «дай нам» и т.п. обозначается, иногда изменением окончания глагольной формы, иногда же изменением внутреннего ее сложения. Таковую напр. фразу, как «дай мне кусок хлеба», г. Каменев подвергал безусталому анализу: он ее кроил, перекраивал, выворачивал наизнанку и пр. пр., и всегда добивался ясного ее понимания. Полагаю, что сначала разбор одной из таковых фраз стоил ему нескольких вечеров, посвященных им лингвистическим исследованиям в виде отдыха от служебных занятий. Абадзехская грамматика, само собою разумеется, вышла у него клочками, в виде анализа 75 фраз. Тут встречается много повторений; иное надобно пояснить, другое поправить, целое же привести в порядок.
Весьма желательно, чтобы сам г. Каменев занялся этой работой; иначе труд его может пропасть безвозвратно в настоящий период быстрого исчезновения адыгских наречий.
Скажу лишь одно: просмотрев труд г. Каменева, я извлек для себя полное убеждение в родстве адыгского языка с убыхским и абхазским. Для меня явственно очертились три группы кавказских языков: западно-кавказская, восточно-кавказская и грузинская. Последняя мне наименее известна или, откровенно сказать, вовсе неизвестна. Составляет ли она звено между кавказскими группами: западною и восточною? Составляет ли она совершенно чужое семейство? Разрешение этих вопросов еще в будущем и... вероятно, выпадет не на мою делю. Ars longa et vita brevis.

Дербент, 19-го сентября 1868 г.

(Опубликовано: Газ. Кавказ, 1968 г., № 113. Воспроизводится по изданию: Абхазия и абхазы в российской периодике. Том I. Сухум, 2005. С. 384-387.)

_________________________________________________________