Алина Айба
В гостях у репатриантов
ДОМ РЕПАТРИАНТОВ
Как живется репатриантам – потомкам абхазских махаджиров XIX века, что их беспокоит, что хотели бы изменить эти люди?
В Сухуме, при повороте от улицы Эшба на Старый поселок, возвышается девятиэтажный, несколько лет назад капитально отремонтированный жилой дом. Именно туда заселили и заселяют приехавших из Турции репатриантов, чьих предков насильственно выселяли из Абхазии. Я направилась туда, чтобы пообщаться с ними.
Первой семьей, которую застала дома, была семья Фисун Баризби и Лыгуасе Захита. Фисун – абазинка, ее муж – кабардинец. Гостеприимная хозяйка сварила мне кофе, в то время как я фотографировала ее красавицу-дочку Барине. Женщина рассказала мне свою историю: "Я абазинка. Родилась и выросла в Турции. Училась в Майкопе на медика. Мой муж – кабардинец. Он всегда любил Абхазию. Он воевал за Абхазию в 1992-93 годах. Переехали мы сюда чуть больше двух лет назад. Мой муж занимается ремонтом квартир и других помещений. Я дома, с дочкой. Барине – 5 лет, мы собираемся отдать ее в садик, в первую очередь, для того, чтобы она хорошо выучила абхазский язык и в школе ей потом было легче". По словам Фисун, никаких проблем в Абхазии у семьи нет, кроме той, что связана с языком: "Я говорю по-абхазски, но не настолько хорошо, насколько хотелось бы. Мы живем в этой стране, и мы должны владеть государственным языком. Мне кажется, это касается всех народов, проживающих в Абхазии, имеющих абхазский паспорт, являющихся гражданами страны… Хотя бы понимать его – необходимо".
А потом хозяйка попросила разрешения задать мне вопрос. После моего кивка она спросила: "Как вам кажется, нас здесь любят? Хотят, чтоб мы приезжали или нет?" Я задумалась… С чем был связан этот вопрос?! Какова его предыстория?! Не притесняют ли репатриантов здесь, в Абхазии?! Не успела я изложить всю цепочку своих мыслей, как Фисун вставила: "Хоть я и люблю Турцию, очень люблю, но в Абхазии мне комфортнее. Уютнее. Я ощущаю здесь свободу. Я люблю эту страну. Когда в Турции у моей дочки спрашивают, где красивее: в Абхазии или в Турции, она не задумываясь, отвечает: "В Абхазии".
В семье Лидии и Бирола Джения двое детей. Лидия, приехав однажды из России в Абхазию, влюбилась не только в страну, но и вышла замуж за репатрианта. Из-за того, что Бирол слабо владел русским, она выучила турецкий язык, абхазский оказался сложным для нее. Но поскольку работа супруга основана на абхазо-турецком сотрудничестве, Лидия старается учить и абхазский язык. Дети, на удивление, меньше всего говорят на русском. Хорошо владеют турецким и абхазским.
Лидия очень довольна соседями, которые окружают ее: "Это очень добродушные люди. Мы дружим, часто отмечаем вместе праздники, Новый год праздновали в турецком ресторане, который находится на первом этаже нашего дома". На вопрос есть ли какие-то трудности, проблемы или пожелания у ее семьи, она ответила: "Слава Богу, все хорошо. Очень хочется, чтоб и дальше так было. Нас все очень устраивает".
Я поинтересовалась у Лидии проблемой с заграничными паспортами. Она ответила, что у нее самой российский паспорт, но проблема реально существует.
Общеизвестным является тот факт, что многие репатрианты не могут пересекать границу из-за несоответствия их турецких фамилий новым, засвидетельствованным Госкомитетом по репатриации абхазским фамилиям. На самом деле все идентификационные процессы являются важнейшими для любого физического лица в системе международного права.
И в Абхазии процедура изменения фамилий должна проходить в судебном порядке, а не по простому заверению трех свидетелей в том, что этот человек – абхаз по крови и является потомком махаджиров.
Семья Джорджчкуна Баракуа уже три года в Абхазии. Глава семьи – строитель, у них с женой две прелестные дочки. Дома чаще говорят на турецком языке, но дети знают и абхазский и русский: старшая дочка учится в абхазской школе, младшая ходит в детсад. По словам хозяина квартиры, условия, в которых они живут, – неплохие: водоснабжение, электроснабжение в порядке. Единственной трудностью, с которой пришлось столкнуться всем жителям дома на этапе поселения стал ремонт квартиры, который, как сообщил хозяин, они делали очень долго и продолжают делать до сих пор. Приходится много работать, чтоб довести все до ума. В доме много квартир, в которых уже на протяжении длительного временного отрезка ведется ремонт: "Мы не знаем, кто там хозяева и где они живут все это время. Из пятидесяти квартир заселена половина", – сообщил Джорджчкун. На пороге его квартиры меня встретил маленький племянник хозяина – красивый и озорной Энес, который живет по соседству.
Мать Энеса работает в ресторане, а отец – строитель. Ученик четвертой школы предоставил нам услуги переводчика, поправляя своего дядю.
На вопрос, легко ли мальчику жить в Абхазии, дружить с местными ребятами, Эсен ответил: "Да". Ему очень нравится Абхазия, в школе ему комфортно, в доме проживают около тридцати его сверстников, потому скучать не приходится.
Тема президентских выборов вызвала примерно одинаковую реакцию у всех опрошенных мной хозяев. Они не высказали определенных предпочтений, не называли конкретных фамилий, все сошлись примерно в одном мнении: прекрасной Абхазии нужен такой президент, который не потянет ее вниз и не оставит на том же месте, а сделает жизнь лучше, подарит детям все возможности и уравняет социальные группы в обществе.
Фото автора
(Опубликовано: "Эхо Абхазии". № 28, 16 августа 2011 г.)
_______________________________________________
ДАМАСК – "АЙТАР"
Процесс репатриации из Сирийской Арабской Республики потомков абхазских махаджиров 19 века вот уже немало месяцев находится в центре внимания нашей общественности.
На протяжении последних трех недель двумя абхазскими общественными активистами Тенгизом Агрба и Ботой Ажиба была собрана сумма в размере 40 тысяч долларов США (около 1 200 000 рублей) для оплаты переезда соотечественников из Сирии. По словам активистов, сирийские репатрианты сейчас очень нуждаются в помощи, сидят под обстрелами и ждут, чтобы их поскорее перевезли на историческую родину. Объявив сбор средств на транспортировку, Тенгиз и Бота получили широкий отклик в Абхазии не только со стороны бизнеса, но и среднего класса: "Ситуация в Сирии обостряется с каждым днем. Мы решили, что лучше, если мы не будем ни на кого надеяться, а сами организуем сбор средств. Представители бизнеса и простые люди помогли, как могли, кто напрямую – денежными средствами, а кто – косвенными ресурсами: технической и другой поддержкой. Например, директор компании "Аквафон" предоставил нам тысячу минут бесплатной связи с Сирией (а одна минута вызова в эту страну стоит 50 рублей), и это помогает нам оперативно решать вопросы, узнавать новости о положении репатриантов. Также были люди, которые просили не называть их имен, но сами звонили и привозили деньги. На данный момент мы собрали сорок тысяч долларов, еще ожидается помощь от репатриантов из Турции: они купят 27 авиабилетов. В общем, проблема нашла свой отклик, чему мы очень рады".
Активисты помогают репатриантам не только в переезде, но и в поиске работы, адаптации. Они владеют информацией о каждой семье, пожалуй, лучше, чем любой уполномоченный комитет. И сегодня со дня на день они и другие небезразличные к данной проблеме люди ожидают новую волну репатриации. Однако, по словам энтузиастов, процесс перевоза семей затягивается правительством, и это вызывает уже другую волну – возмущений и домыслов со стороны общества. На интернет-форумах и в социальных сетях можно обнаружить комментарии, описывающие определенный подтекст и в происходящем: "Представители правительства обещали привезти репатриантов на МЧСовском самолете, но слишком долго тянут. Это не игрушки, люди без домов, их надо срочно вывозить, пока они совсем не остались без средств к существованию", – пишут пользователи.
Однако, есть смысл обратить внимание на другую сторону медали и оценить всю сложность процедуры подготовки к приему абхазов из Сирии. "Есть определенные проблемы с отправкой и принятием сразу всех семей, и они объективны, но уже в ближайшее время начнется процесс возвращения группами до 20 человек. Мало людей вернуть, их необходимо достойно принять: это и жилье, и средства для проживания, и трудоустройство. Ни один из сирийских репатриантов не останется без внимания. С ранее прибывшими эти вопросы решаются довольно успешно с учетом возможностей нашей страны", – отреагировал Михаил Логуа, вице-президент Республики Абхазии.
Теперь подробнее о ранее прибывших. В мае прошлого года Абхазия приняла первую группу репатриантов из Сирии. На сегодняшний день в Абхазии проживает почти двести человек, перевезенных из Сирии. Примерно половина репатриантов проживает в Сухуме, в пансионате "Айтар", другая – в Дранде, в многоэтажном доме. На днях я гостила у первых.
"Айтар" в прошлом году стал перевалочным пунктом в процессе обустройства жизни сирийских репатриантов. Мне показалось, что не только я, но и фотокорреспондент Владимир Анатольевич Попов немного волновался перед встречей с людьми, практически вырванными из пламени войны, попавшими в новую среду и не владеющими толком ни абхазским, ни русским, ни международным английским языками.
И вот мы вошли на территорию пансионата, строения которого напомнили мне белые блочные пеналы. Во дворе не было видно никого, кроме озорных детишек, увлеченных игрой в "ловитки" и заливающихся смехом. На вопрос: "Do you speak english, children?" – они беспечно кивнули и продолжили играть. Вскоре я заметила молодую девушку в платке с ребенком на руках, поздоровалась по-английски, представилась и спросила, как ее зовут, как давно они переехали, сколько у нее детей. Девушка кратко ответила на мои вопросы и гостеприимно указала на дом, приглашая пройти. Мы последовали за ней.
В двухэтажном доме проживает 72 репатрианта. Этажи представляют собой длинные коридоры с множеством дверей, напоминающие больше не гостиницу, а арабский квартал или общежитие. Имею в виду оживленность в коридоре: кажется, жизнь здесь протекает не внутри комнат, а снаружи. Каждую минуту открываются и закрываются двери, фразы на арабском вместе с их носителями проникают в коридор, соседи улыбаются, обсуждая что-то, подростки шутят, создается впечатление, что все эти люди – одна семья, которая выросла вместе, а не сформировалась как нечто целое в результате тяжелых политических обстоятельств.
За каждой из этих дверей живет история. История Уильяма Уаджуха – одна из самых, наверное, интересных и сложных.
Уильям – единственный носитель одновременно русского, абхазского и английского языков среди репатриантов в "Айтаре" – пригласил нас с фотокорреспондентом в свою комнату. Еще до того, как хозяин стал отвечать на вопросы, его очаровательная жена начала варить нам кофе.
– Вот здесь мы и живем, – показал хозяин на довольно опрятное, отремонтированное пространство, уставленное пятью кроватями (на всех членов семьи). Помимо кроватей, в комнате стояли обогреватель, стол и стулья.
– Как вам в Абхазии? Какие впечатления?
– В целом здесь хорошо, приятный климат, но когда у тебя есть дети, приходится сложнее, думаешь уже не только о себе, потребности увеличиваются: переживаешь, справляются ли они в школе, смогу ли я купить им фрукты, молоко, одежду. Здесь вообще очень много маленьких детей, – показывает Уильям на двор.
В семье Уильяма трое детей, двое из которых инвалиды. Младшая дочь (7 лет) может слышать только с помощью специального аппарата, средний сын (10 лет) не развивается в соответствии со своим возрастом, но дети не перестают улыбаться, вместе со своими сверстниками они носятся по двору, играют друг с другом. Младшая дочь ходит в школу, средний из-за проблем со здоровьем – нет. Семья переехала из Дамаска в Сухум 4 месяца назад, но отец все еще не может найти работу. "Я пытался продавать розы, но не получилось", – делится глава семьи. Пособие по безработице не получил ни разу, однако детям пособие выплачивается исправно. Согласно принятому нововведению, безработным репатриантам обещана ежемесячная государственная поддержка в размере 10 тысяч рублей на семью и дополнительно 3 тысячи рублей – на каждого ребенка. "Я слышал, что до того, как мы приехали, пособие кому-то выплачивали, но сейчас не выплачивают" – говорит Уильям.
– Какие первоочередные нужды у вас сейчас?, – спросила я.
– Много, – печальным взглядом окинул комнату Уильям, – например, стиральная машина, она у нас здесь одна на 15 семей.
– Помогают ли вам с одеждой, продуктами?
– Да, и одежду привозят, и кормят, слава Богу, – Уильям показывает на свою одежду. На нем – спортивные штаны, майка и ветровка, на детях – легкие кофты с брючками, на супруге – длинное платье и платок, которые так ей к лицу. – Конечно, детям не всегда нравится еда, но в жизни все нравиться не может. Самое главное, в чем мы нуждаемся сейчас, – это полноценное медицинское обслуживание. Вот, посмотрите, эта женщина (Уильям показывает на беременную женщину) уже через неделю будет рожать, а к ней до сих пор пришли один или два раза. Пойдемте, она сама все расскажет, я буду переводчиком.
Полиглот подводит меня к женщине и задает ей вопрос, на который она очень оживленно отвечает, весьма отчетливо произнося абхазское слово "уцэы" ("завтра") три раза подряд. В переводе выходит так: "У меня трое маленьких детей, сейчас жду четвертого. Из-за незнания языка я не могу пойти в больницу. Приходила несколько раз в комитет, где каждый раз мне говорили "завтра". Наверное, это завтра настанет уже в роддоме".
– А пособие вы получаете? – спросила я.
– На детей да, но с опозданием.
– В какие школы ходят дети?
– В первую и в сухумский интернат, – вспомнил Уильям.
Пока наш фотокорреспондент не переставая ловил в кадр детишек, я спросила у них, остались ли у них в Сирии родственники.
– Да, все, – обреченно ответили они. – Они очень хотят приехать, но нет возможности.
– А дружная у вас была диаспора?
– Да, мы постоянно общались, встречались: черкесы, абазины, абхазы. Женились, кстати, только на своих.
На летней веранде к нашей уютной компании присоединилось несколько удивленных новым лицам молодых людей. Один из них не переставал фотографировать меня.
– А кто-нибудь из вас работает? – обратилась я к ним по-абхазски.
– Да, мы все, – робко ответили ребята.
Многим из репатриантов удалось найти работу по специальности: Тамер Унаруа живет в Абхазии уже 7 месяцев, работает в Доме мод, занимается кройкой и шитьем, платит за арендное место, немного говорит по-абхазски и по-английски; Мамед Унаруа и Саер Хаджбек занимаются техническим обслуживанием на АГТРК; Имад Арютаа и Даниель Капба работают в строительной отрасли. На вопрос, получали ли они пособие до того, как устроились на работу, парни ответили положительно. Остальные рядом стоявшие ребята оказались студентами языковых курсов АГУ.
– Вам работу искать помогали?
– Да, конечно, – ответили ребята. – И из комитета, и еще двое мужчин помогали.
– Тенгиз и Бота? – спросила я
– Да, да, – обрадовался Уильям, – Тенгиз и Бота.
– Как продвигается ваш абхазский?
– Хэычи-хэычла (потихоньку), – ответили ребята.
– Вам необходима языковая практика с местным населением, вы выбираетесь в другие районы, общаетесь со сверстниками?, – спросила я.
Тут вмешался переводчик: "Им очень нужна практика, но, чтобы выйти куда-нибудь, нужно иметь с собой какие-то средства, они ведь молодые. Общаться хотят, жениться, но пока зарабатывать очень сложно… Кстати, сейчас как раз многие находятся на уроке абхазского языка".
– Правда? А кто преподает? Как часто? Сколько человек посещает занятия? – оживилась я.
Абхазскому языку репатриантов обучает преподаватель АГУ Тамила Аршба, приезжает она в "Айтар" четыре раза в неделю, занимается с учениками в среднем по два часа. Мне очень захотелось посмотреть, как протекают занятия, и я поднялась наверх, поближе к учебному залу. Это просторный, весьма презентабельный кабинет, обставленный уютной мебелью, за окнами которого можно увидеть увлеченное лицо преподавателя и взгляды учащихся, борющихся со своей привычной горловой конституцией в надежде выговорить-таки такие невыговариваемые абхазские звуки. Не желая прерывать урок, я дождалась окончания занятия и потом подошла к преподавателю в надежде узнать, каковы успехи ее подопечных.
Та попросила подойти к нам нескольких учащихся – женщин в возрасте 30-40 лет. Кстати сказать, 90% слушателей курсов – представительницы женского пола. Тамила Аршба начала задавать ученицам вопросы на абхазском и попросила их поговорить со мной, ученицы справились с заданием довольно успешно, рассказали, как их зовут, сколько у них детей, как давно живут в Абхазии, что им нравится здесь.
После этого я попросила преподавателя оценить объективно условия жизни репатриантов, внимание, которое им уделяют, интерес, который они проявляют к абхазской истории, культуре, языку. По ее словам, первоочередные запросы здешних жителей удовлетворены, им созданы условия для существования, но как преподавателя ее расстраивает тот факт, что репатрианты до сих пор не увидели достопримечательностей Абхазии:
– Когда я показала им фотографии Нового Афона, Рицы, они пришли в такое состояние восторга, что мне стало больно, что им до сих пор не уделили внимание. Тем, кто приходит на уроки абхазского, очень интересна история Абхазии, они всегда просят рассказать больше.
– Как вы думаете, они рады гостям?
– Очень. Им всегда приятно видеть кого-то нового, чувствовать, что ими интересуются, что они не одни здесь. Они со мной делятся, – ответила Тамила Аршба.
Я поинтересовалась у репатриантов, поддерживают ли они отношения с проживающими в Дранде и местными жителями – своими однофамильцами. "С теми, кто живет в Дранде, да, они ведь раньше были здесь. Но мы не хотим туда переезжать, это очень далеко, а здесь все близко, удобно, и здесь нас кормят, приносят еду. Это важно, когда у тебя нет работы". Что касается местных жителей, однофамильцев и родственников, то, по словам репатриантов, таковых у них в гостях еще, к сожалению, не было, но они всегда очень рады гостям. "Приходите к нам еще, пожалуйста. Мы будем ждать. Можно ваш номер? Мы вам позвоним", – говорили они.
"Обязательно приду", – подумала я и в конце встречи спросила у своих собеседников, скучают ли они по Сирии, следят ли за новостями, есть ли у них телевизор.
– Да, конечно, смотрим каждый день. У нас здесь и зарубежные каналы есть, смотрим, что в Сирии происходит. Там сейчас очень сложное положение. Здесь, конечно, лучше.
Резюмируя вышесказанное, стоит отметить, что 80% из проживающих в "Айтаре" репатриантов имеют высшее образование, профессии у них разные: это и инженеры, и строители, и филологи, и электрики. 50% репатриантов работают, 20% из них нашли себе место по специальности, 30%, в частности, в силу слабого владения языком работают на стройке.
Что касается учрежденного государством пособия, то, по словам репатриантов, безработным взрослым оно выплачивается "с переменным успехом", а детям – всем без исключения. Но им помогают одеждой, продуктами. Работают преимущественно отцы семейств, женщины воспитывают детей. В среднем в семьях – трое детей, они учатся в сухумских школах, подростки изучают абхазский в университете, взрослые – не выходя из дома, с преподавателем АГУ. В большинство семей владеют английским языком, некоторые говорят по-абхазски, и несколько человек знают русский.
Жители "Айтара" интересуются историей и культурой Абхазии, с удовольствием изучают абхазский, просят у государства не мебель и технику, а внимание. Тоскуют по родным в Сирии, но возвращаться туда не хотят, надеются, что в Абхазии у них все сложится.
________________________________________________
ПЕРВЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ ОТ АБХАЗИИ
На прошлой неделе в Абхазию прибыло 149 репатриантов из Сирии – самая многочисленная группа потомков махаджиров, которая вернулась на родину предковНа прошлой неделе в Абхазию прибыло 149 репатриантов из Сирии – самая многочисленная группа потомков махаджиров, которая вернулась на родину предков.
В ночь с пятницы на субботу в Абхазию прибыло 149 репатриантов из Сирии. Это самая многочисленная группа потомков махаджиров, которая вернулась на родину предков, и, вполне возможно, 19 апреля даже станет памятной датой в республике. Организовали их приезд сотрудники абхазского МИДа, которым пришлось изрядно попотеть, обеспечивая визовую поддержку для такой большой группы людей, перелет, встречу и расселение репатриантов.
Отправляясь в воскресенье в пансионат "Айтар", ставший пристанищем для только что прибывших репатриантов, я, честно говоря, ожидала увидеть удрученные лица людей, вынужденных покинуть свою страну и оказавшихся в незнакомой обстановке. Однако открывшаяся за дверями пансионата реальность оказалась полной противоположностью моим ожиданиям. Счастливые, довольные люди эмоционально, как дети, рассказывали о том, как тепло их приняли в Абхазии. Репатриант из Сирии Уильям Уаджух, владеющий арабским, русским и абхазским языками, только и успевал переводить слова благодарности – в частности, руководству страны.
Сразу бросилось в глаза, что в этой группе большое количество пожилых людей, кстати, немного говорящих по-абхазски. На их глазах слезы радости: ведь дети многих из них приехали в Абхазию немного раньше и живут в той же гостинице "Айтар". Пожилые люди счастливы, что им удалось выжить в условиях сирийской войны и дождаться того момента, когда они приедут к своим детям и внукам.
Сначала мне показалось, что среди прибывших женщин больше, чем мужчин, однако это впечатление оказалось неверным – женщин около пятидесяти процентов. Детей в каждой семье от двух до четырех. По сравнению с предыдущей группой, здесь больше подростков (средний возраст которых 17 лет), нежели маленьких детей. Владеющих абхазским языком мало. Но некоторые представители фамилий Ашхаруа, Маршьан, Зухба, Кужба говорят по-абхазски и по-английски.
Мое появление пришлось на время обеда, когда длинная вереница людей направлялась в зал ресторана. Организация питания репатриантов, убранство зала, да и качество еды приятно удивили. Каждый из репатриантов называет фамилию и имя, получает талон и проходит к столу с самыми разнообразными блюдами: я увидела суп, говядину с картофелем, свекольный салат с черносливом, сладкие булочки, горячие и холодные напитки. На соседнем столе – обилие шоколадных батончиков и натуральных соков для детей.
За столами, накрытыми нарядными скатертями, репатрианты обедают явно с аппетитом. Я прервала их трапезу, спросив, как им обед, на что репатрианты отвечают по-русски: "Очень хорошо. Большое спасибо".
Сотрудники пансионата в восторге от прибывших: в отличие от большинства туристов, гостящих в "Айтаре", репатрианты из Сирии очень вежливы, аккуратны, чистоплотны, никогда не оставляют мусор и всегда благодарят за обед.
После окончания трапезы, незадолго до начала урока абхазского языка, мне удалось поговорить с некоторыми репатриантами, которые владеют абхазским и английским языками. Они говорят, что последние недели в Дамаске были особенно суровыми. Представитель фамилии Зухба рассказывает, как он и его семья перебегали под обстрелом от одного дома к другому, как он чудом остался жив, вынужденный перемещаться по улицам, и как на его глазах падали сраженные пулями ни в чем неповинные люди. Жизнь в сирийской столице практически парализована – цены на продукты выросли в три раза, а возможности работать нет.
На вопрос, как прошел переход российско-абхазской границы, Зухба ответил, что они и не почувствовали его вовсе, все прошло очень быстро, организованно, и сегодня они наконец в безопасности.
Не забывая о первой, ранее прибывшей группе репатриантов из Сирии, я зашла в гости к первой женщине-репатриантке, родившей ребенка в Абхазии. На второй день после родов Юсеф-Муна Чукуа уже вернулась в пансионат, чтобы не оставлять детей одних. По ее словам, медицинское обслуживание в абхазском роддоме было на высоком уровне. Женщине есть с чем сравнить, ведь у нее это уже четвертые роды. Родился мальчик, вес 3 600 г., с именем родители еще не определились – ищут красивое абхазское имя для сына.
Что касается моего переводчика Уильяма Уаджуха, то во время подготовки к приему второй группы репатриантов его и нескольких других представителей первой группы обеспечили жильем в районе сухумского рынка. Уильям и другие репатрианты очень довольны и благодарят государство.
22.04.2013
(Перепечатывается с сайта: http://www.ekhokavkaza.com/content/article/24965208.html.)
_____________________________
КАК РЕПАТРИАНТУ ВЫУЧИТЬ ЯЗЫК?
Абхазский язык нельзя назвать легким, однако желание потомков абхазских махаджиров в первую очередь учить именно язык предков, а не общеупотребительный русский, понятноАбхазский язык нельзя назвать легким, однако желание потомков абхазских махаджиров в первую очередь учить именно язык предков, а не общеупотребительный русский, понятно.
Одной из самых важных проблем интеграции приезжих иностранцев в принимающее их общество является языковой барьер. В связи с недавним прибытием в Абхазию большой группы репатриантов из Сирии проблема изучения абхазского и русского языков становится особенно актуальной.
Лишь немногие из репатриантов, вернувшихся в Абхазию, владеют абхазским языком, еще меньше знающих русский. Ясно, что общаться с другими жителями страны с помощью переводчика – не выход из ситуации, и нужно учить язык.
Абхазский язык нельзя назвать легким, однако желание потомков абхазских махаджиров в первую очередь учить именно язык предков, а не общеупотребительный русский, понятно. Сегодня для тех репатриантов, которых поселили в сухумском пансионате "Айтар", созданы две возможности изучать язык. Во-первых, к взрослым прямо в пансионат четыре раза в неделю приходит преподаватель абхазского языка из Абхазского госуниверситета (АГУ) Тамила Аршба, которая, помимо языкового обучения, рассказывает им об истории, культуре и современной ситуации в Абхазии. Во-вторых, для детей и подростков в школах и опять же в АГУ созданы специальные курсы, на которых их обучают не только абхазскому, но и русскому языку.
Сейчас в связи с прибытием в минувшую субботу большой группы потомков махаджиров к образовательным госучреждениям решила присоединиться и частная абхазская школа "Альфа", которая предложила учить детей из Сирии бесплатно. При школе есть дошкольное отделение, и администрация выразила готовность принять на обучение двадцать детей. Сегодня в школу уже приняли первого ученика по фамилии Унаруа. Рассказывает директор школы "Альфа" Фатима Даутия:
"Мы будем обучать детишек в возрасте шести-семи лет в течение одного года и посмотрим на результаты. Если нам удастся подготовить их к школе, тогда мы разработаем индивидуальный план дальнейшего обучения. Это будет коммуникативный абхазский - то, что необходимо им для ежедневного общения. Что касается продолжительности курсов, то это будет один час ежедневно на протяжении трех месяцев", – говорит Фатима Даутия.
По словам директора школы, процесс преподавания и изучения абхазского языка очень сложен, но у детей репатриантов существует большая мотивация:
"Они очень нуждаются в языке. И я надеюсь, что дети быстро усвоят материал и, может быть, скоро станут переводчиками для взрослых".
Администрация школы "Альфа" сейчас рассматривает вопрос подготовки языковых курсов для взрослых репатриантов. Однако это более сложный образовательный проект, который, как говорит Фатима Даутия, потребует поддержки Госкомитета по репатриации.
23.04.2013
(Перепечатывается с сайта: http://www.ekhokavkaza.com/content/article/24966385.html.)
_______________________________
