Главная » Алфавитный каталог авторов » Л » К вопросу о кавказской конфедерации. Абхазия и Грузия: вместе или врозь?

Станислав Лакоба

К вопросу о кавказской конфедерации. Абхазия и Грузия: вместе или врозь?

Постсоветский период, так напоминающий, а во многих случаях как бы повторяющий события 1917—1921 гг. после распада Российской империи, совершенно определенно продемонстрировал, что сложные абхазо-грузинские отношения не могут быть разрешены только на уровне Абхазии и Грузии без вовлечения в эту проблему Кавказа в целом.
В то же время сегодня очевидно, что весь Кавказ стал ареной борьбы за энергоресурсы и ожесточенных столкновений геополитических и стратегических интересов Турции и России, Ирана и западных стран. Резкое ослабление позиций России в этом ключевом регионе оказалось возможным в результате войны в Чечне и организации продолжающейся полной блокады Абхазии. Битва за нефтепровод, вернее за маршрут транспортировки каспийской нефти, не может не влиять на развитие политических процессов и невольно ставит народы Кавказа на тонкую грань войны и мира.
В нарушенном равновесии соседние страны и державы пытаются создать свои зоны ответственности, новые союзы, сообщества как регионального, так и международного характера под эгидой ООН, ОБСЕ, НАТО. Кавказ в целом или отдельные его части поочередно и одновременно на протяжении столетий был в составе Ирана, Турции и России, которые до сих пор рассматривают эти территории как традиционно им принадлежащие. Так, Турция видит значительную часть Кавказа в составе обширного тюркского государства Ту-ран. Ирану, в свою очередь, будущее некоторых кавказских стран видится в союзе с ним и некоторыми республиками Центральной Азии. Россия, хотя по-прежнему и претендует на Закавказье («Закавказье» — сугубо российский термин, возникший в результате войн России с Ираном и Турцией) главным образом из-за нефти, вынуждена действовать теперь с оглядкой на Северный Кавказ, с запозданием осознавая, что происходит на ее южном фланге.
При подобном раскладе сил и их очевидном противоречии очень сложно рассчитывать на близкое умиротворение взрывоопасного кавказского региона. Что касается будущего государственно-правовых отношений между Абхазией и Грузией, то такая перспектива, по-видимому, может быть реализована в рамках Кавказской конфедерации.
Еще незадолго до распада СССР известный советолог А. Авторханов предупреждал и советовал: «Кавказцы должны понять, что, воюя между собой,
они никогда не будут ни свободными, ни независимыми. Такой регион заслуживает в глазах внешнего мира не свободы, а перманентной оккупации со стороны сильного государства и его вооруженных сил... Я бы рекомендовал всем автономиям Кавказа соединиться в одну республику, которая у нас уже существовала под названием Горская республика... Несмотря на наше многоязычие, но ввиду нашей исторической, социально-культурной и геополитической общности, во внешнем мире нам дали одно обобщенное национальное имя — русские называли нас «горцами Кавказа», а на Западе — «черкесами». Мы никогда не знали расовой дискриминации, религиозных трений»(1).
Следует напомнить, что идея Кавказской конфедерации зародилась весной 1917 г., получив дальнейшее развитие в 1918 г. Тезис о кавказском единстве был провозглашен на I Горском съезде 1 мая 1917 г. во Владикавказе. На нем оформился Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана, который возглавили чеченец Т. Чермоев, кумык Р. Капланов, кабардинец П. Коцев, ингуш В. Джабагиев и др. Полноправным членом этого союза стал и абхазский народ. В ноябре 1917 г. было образовано Горское правительство. Интересы Абхазии в нем представлял С. Ашхацава(2).
Накануне этого знаменательного события на съезде абхазского народа в Сухуме 8 ноября 1917 г. был избран новый парламент — Абхазский народный совет (АНС) и приняты важнейшие документы: Декларация съезда абхазского народа и Конституция Абхазского народного совета. Интересно, что представитель парламента Абхазии, выступая 19 ноября 1917 г. в Тифлисе на открытии первого грузинского парламента, Национального совета Грузии, сказал: «Я счастлив, что на мою долю выпала высокая честь передать вам горячий привет от имени Абхазского народного совета. Абхазский народ, входящий в союз объединенных горцев, поздравляет прекрасную Грузию с первыми шагами по пути к национальному самоопределению... Абхазы, вошедшие в союз со своими северными братьями, уверены поэтому и в том, что в скором будущем они встретятся с благородным грузинским народом в общем союзе всех народов Кавказа. И в этом будущем союзе абхазский народ мыслит себя как равноправного члена Союза Объединенных Горцев»(3).
Однако, по словам видного деятеля северокавказской эмиграции Эмир-
Хассана, именно в тот период был допущен целый ряд ошибок, приведших к обособлению Южного Кавказа от Северного и созданию т.н. «Закавказской федерации». Эмир-Хассан отмечал: «Наметившиеся еще в первый период революции расхождения стали еще более углубляться. Пышно расцвел узкий национальный эгоизм. Умы кавказских государственных деятелей всецело были заняты устройством отдельных народов, каждый ограждал и устанавливал только свои границы, не обращая внимания на то, что делалось у соседей»(4).
Очень скоро, с ужесточением гражданской войны и образованием в марте 1918 г. Терской советской республики, положение на Северном Кавказе резко обострилось. Но состоявшийся ранее I Горский съезд все же наметил «контуры национальной идеологии», которая привела через год Северный Кавказ к провозглашению своей независимости. Из протокола первого заседания Батумской мирной конференции от 11 мая 1918 г. известно, что в ней принимали участие делегации Германии, Турции, Закавказской Республики, горцев Северного Кавказа и Дагестана(5).
В тот же день было объявлено о независимости Республики горцев Кавказа (Горская республика) и об отделении ее территории от России. В ее состав вошли: Дагестан, Чечено-Ингушетия, Осетия, Кабарда, Карачаево-Балкария, Абхазия, Адыгея. Территория республики простиралась от Черного до Каспийского морей и занимала 260 тыс. кв. км с населением почти 6,5 млн. человек(6).
Тогда же депутаты Абхазского народного совета А. Шервашидзе (Чачба), Т. Маршания, С. Басария и другие обратились к турецкому правительству и заявили на Батумской конференции, что «Абхазия не желает входить в группу закавказских народов, а относит себя к Северокавказскому объединению горцев, которое должно сконструировать особое государство под покровительством Турции»(7).
Позднее, в годы сталинских репрессий, особенно в 1937— 1941 гг., такая позиция стала поводом для уничтожения практически всей абхазской интеллигенции(8), которая сочувствовала идее Кавказской конфедерации.
Следует отметить, что территория независимой Горской республики 1918
г., получившей международное признание, совпала именно с тем общекавказским пространством, которое было охвачено в XIX в. национально-освободительной борьбой горских народов под знаменем Шамиля.
После того как Шамиль вынужден был сложить в 1859 г. оружие, убыхи, адыги и абхазы еще пять лет продолжали неравную схватку с царизмом, которая завершилась 21 мая 1864 г. парадом русских и грузинских войск на Красной Поляне, в пределах исторической Абхазии. Так была поставлена последняя точка в Кавказской войне (1817—1864 гг.).
Касаясь трагических событий тех лет, историк Ачи Султан отмечал: «Ни в одной из завоеванных областей русский империализм не произвел таких опустошений, как на Северном Кавказе. В результате долголетних завоевательных войн здесь не только исчезли с лица земли многие издревле населенные пункты, не только были изменены границы расселения отдельных автохтонных племен, разрушены культурные памятники прошлого и древняя цивилизация, но во многих случаях целые этнические единицы были подняты с насиженных мест и двинуты в неведомую даль... Особенно сильно пострадали западные провинции Кавказа: Западная Адыгея и Абхазия, население которых во второй половине ХГХ в. насильственно было принуждено к массовой эмиграции и нашло приют в пределах тогдашней Османской империи»(9).
Здесь будет уместным заметить, что 9 мая 1984 г. Конгресс США принял «Приветственное обращение к народам Северного Кавказа в связи с 66-й годовщиной декларации их независимости». В этот знаменательный день конгрессмен Роберт Рой выступил в Палате представителей по случаю годовщины провозглашения 11 мая 1918 г. Республики горцев Кавказа. В документы Конгресса была включена и «Краткая историческая справка о борьбе угнетенных народов Северного Кавказа за независимость...»(10)
После образования Горской республики распалась Закавказская Демократическая Федеративная Республика (ЗДФР) и в тот же день, 26 мая 1918 г., по ультимативному требованию Турции была провозглашена Демократическая республика Грузия (27 мая — Азербайджанская, 28 мая — Армянская).
Этот период в истории народов Кавказа получил название «кавказского мая», а в одном из воззваний по этому поводу говорилось: «В момент, когда в
России бушевала антинациональная стихия большевизма, на Кавказе восторжествовала идея здоровой национальной государственности»(11).
В день образования Грузинской республики был принят акт о ее независимости (26 мая 1918 г.), который, однако, не определял границ Грузии. Предварительные их наброски впервые были сделаны весьма заинтересованным лицом — в секретном письме в Тифлис от 28 мая 1918 г. немецким генералом фон Лоссовым, который обязывался приложить все усилия к тому, чтобы «Германия оказала Грузии помощь в деле обеспечения ее границ»(12).
Но даже фон Лоссов, союзник грузинского правительства и в то же время сторонник Кавказской конфедерации, временно и с оговоркой, чтобы исключить вмешательство своей союзницы Турции, предлагал включить в пределы Грузии (т.е. в зону влияния Германии) Сухумский округ — Абхазию. Комментируя это письмо, видный деятель Грузинской республики, юрист-международник З. Авалов (Авалишвили) писал: «Любопытна равным образом следующая оговорка, изложенная в письме: Сухумский округ (включая Гагры) составляет часть Грузии до тех пор, пока Грузия образует отдельное государство в пределах Кавказа. В случае же образования конфедерации кавказских народов (выделено мною. — С.Л.), с участием в ней Грузии, населению Сухумского округа должно быть предоставлено решение вопроса о положении его среди кавказских стран. Иными словами, население Абхазии имело бы в этом случае выбор между соединением с Грузией, вступлением в Союз горских народов или участием в Кавказской конфедерации в качестве особого государства-кантона (выделено мною. — С.Л.). Отсюда видно, какое значение придавалось плану политического объединения кавказских народов в тот самый момент, когда обстоятельства сделали необходимым расторжение Закавказского Союза»(13).
Таким образом, необходимо заметить, что на момент провозглашения 26 мая Акта о независимости Грузии Абхазия была вне пределов ее территории, так как с 11 мая 1918 г. являлась частью Республики горцев Кавказа, которая, к сожалению, просуществовала всего один год.
Нарушив договоренности с Абхазией, войска Грузинской республики при поддержке военной силы Германии уже 17—19 июня 1918 г. высадились в Сухуме и фактически оккупировали страну. Соратник А.И. Деникина генерал А.С. Лукомский писал по этому поводу: «Пользуясь поддержкою Германии, Грузия заняла, против воли населения, Абхазию и Сочинский округ...»(14).
К тому времени Абхазия оказалась в крайне тяжелом положении, так как фактически лишилась реальной поддержки со стороны Горской республики в связи с ужесточением Гражданской войны на Северном Кавказе.
Вместе с тем необходимо заметить, что правительство Горской республики осудило вторжение грузинских войск в Абхазию. Так, в июне 1918 г. МИД Республики горцев Кавказа (министр Гайдар Баммат) заявил протест правительству Грузии и главе дипломатической миссии правительства Германии на Кавказе Шуленбургу по поводу вступления немецких войск в Сухум и «нахождения грузинских банд в Абхазии»(15).
Спустя несколько месяцев, в августе 1918 г., председатель горского правительства Т. Чермоев вновь заявил протест германскому правительству в связи с оккупацией Абхазии грузинскими войсками при поддержке регулярных частей немецкой армии. В то же время он предостерегал, что народы Северного Кавказа, связанные с Грузией «единством расы и давнишними симпатиями», не должны допускать каких-либо политических осложнений в своем стремлении к «наиболее тесным союзным связям до конфедерации (выделено мною. — С.Л.) включительно». Далее в документе подчеркивалось: «Я от имени моего Правительства самым категорическим образом протестую против образа действий Грузии в Абхазии, составной части федеративной Республики Союза горцев Кавказа (выделено мною. — С.Л.), и во избежание тяжелых осложнений, могущих проистечь от указанной политики Грузинского Правительства, мое Правительство полагает необходимым немедленно вывести из Абхазии грузинские войска, чиновников и эмиссаров»(16).
Именно в этот период, в июне—августе 1918 г. Александр Шер-вашидзе, Таташ Маршания, Симон Басария и другие влиятельные абхазы обращались за помощью к абхазам-мохаджирам, проживающим в Турции, предки которых вынуждены были покинуть родину в ХК столетии в результате русско-кавказской войны.
Народ и депутаты парламента Абхазии расценили силовые действия Грузии как вооруженное вторжение в пределы Горского государства. Председатель правительства Грузинской республики Ной Жордания вспоминал, что представители Северного Кавказа предъявили тогда Грузии ультиматум:
«Абхазия наша, уходите оттуда!»(17). Турки в свою очередь тоже мечтали о Сухуме и планировали с помощью чеченцев «защитить Абхазию от грузин»(18).
В ночь на 27 июня 1918 г. абхазский вооруженный десант из Турции высадился у р. Кодор. На официальном уровне Турция в этот конфликт не вмешивалась. Десант же по сути представлял собой вооруженную силу Горской республики. Кроме того, из германских источников известно, что горское правительство в июне— августе 1918 г. по-прежнему претендовало на Абхазию и Сухумский порт. Поэтому не случайно в эти же месяцы в Абхазии происходили неоднократные высадки морского десанта абхазских мохаджиров. Однако такие устремления в корне противоречили интересам германской политики в этом регионе.
Вместе с тем правительство Горской республики продолжало считать Абхазию частью своего государства, несмотря на то что она была оккупирована Грузией. Так, по заказу Горской делегации в 1919 г. в Лозанне была отпечатана на французском языке цветная этнографическая и политическая карта Республики горцев Кавказа, предназначенная для Парижской мирной конференции. (В составе горской делегации на конференцию выехал и представитель Абхазии)(19). На этой карте не только Абхазия, но и Южная Осетия находятся в пределах Горского государства(20), а не Грузии.
Побывавший в те годы на Кавказе Карл Эрик Бехофер следующим образом охарактеризовал политику грузинского правительства: «Свободное и независимое социал-демократическое правительство государства Грузия навсегда останется в моей памяти как классический пример империалистической «малой нации». Как в вопросе о внешних территориальных захватах, так и в бюрократической тирании внутри страны. Шовинизм ее вне всяких границ»(21).
Очень точно охарактеризовал ситуацию того времени и грузинский политик 3. Авалов: «В начале 1921 г. Грузия имела в лице своего правительства и в образе Учредительного собрания простую креатуру партийной организации... Грузинская демократия 1918—1921 гг., бывшая формой диктатуры социал-демократии, т. е. марксизма правого крыла, являлась периодом
подготовительным к торжеству в Грузии диктатуры советской»(22).
С установлением на Кавказе советской власти, горское правительство в 1921 г. было вынуждено эмигрировать за границу. В 20—30-е годы представители Республики горцев Кавказа в Праге, Париже и Варшаве издавали журналы «Вольные горцы», «Горцы Кавказа», «Северный Кавказ» и др. В этот период политические эмигранты провели огромную исследовательскую работу относительно будущего национально-государственного устройства Кавказа. Они издавали массу статей, рекомендаций, книг по этой актуальной проблеме. А 14 июля 1934 г. в Брюсселе представителями национальных центров Северного Кавказа, Грузии и Азербайджана был подписан международный договор большого политического значения — Пакт Кавказской конфедерации — с сохранением места в этом пакте Армении(23).
Одновременно был создан Комитет независимости Кавказа и Совет Кавказской конфедерации, руководящий орган всей дипломатической работы.
Кавказская конфедерация должна была стать союзом государств, сохраняющих суверенное существование, но объединенных несколькими общими органами: общие таможенные границы, оборона, внешняя политика.
Пакт Кавказской конфедерации был назван «тактическо-стратегическим документом»(24).
Польский журнал «Wschod» («Восток»), выходивший в Польше, отмечал в 1934 г.: «Независимый и объединенный Кавказ перестанет быть источником военных конфликтов и станет одним из важнейших факторов всеобщего равновесия».
Видные политические деятели выступали в защиту Кавказской конфедерации, но были против «Кавказского общежития» на федеративной основе, справедливо считая ее несовершенной моделью. Так, Б. Билатти писал: «Федерация не терпит принуждения... Федеративная связь может заключаться только между величинами материально и духовно равноценными. В противном случае она рискует превратиться в ширму, под прикрытием которой сильный будет стремиться поглотить слабого. Великодержавность больших народов есть явление органическое, вытекающее из самой природы человека, и потому сожительство больших народов с малыми, даже при первоначально абсолютной добровольности такого сожительства, грозит в конце концов конфликтом. Такова
была судьба всех государств, в которых вокруг больших народов объединялись народы малые. Последние или поглощались большими народами или в конце концов общими силами разваливали государство и освобождались от уз...»(25)
Вопрос о кавказском единстве поднимался неоднократно, но открыто эта тема вновь зазвучала накануне развала СССР, когда грузино-абхазские противоречия достигли своего апогея и переросли 15—16 июля 1989 г. в столкновения. Именно на этом негативном фоне происходила стремительная консолидация народов Северного Кавказа и Абхазии. Фундамент этого движения был заложен в столице Абхазии, Сухуме, 25—26 августа 1989 г. на I съезде горских народов Кавказа, который сформировал Ассамблею горских народов Кавказа (АГНК) по аналогии с Союзом объединенных горцев 1917 г.
Важным этапом явился II съезд АГНК, проходивший 13—14 октября 1990 г. в Нальчике (Кабардино-Балкария). На нем было заявлено, что наступает период практических задач по осуществлению программы нового государственного устройства Северного Кавказа и Абхазии. Особое внимание было уделено единству народов Кавказа, по аналогии реализацией 11 мая 1918 г., когда было провозглашено независимое государство — Северо-Кавказская республика(26).
После этого съезда произошли большие события. Вслед за развалом СССР наметился распад Российской Федерации, под вопросом оказалось существование бывших «союзно-республиканских» малых империй.
Решительность чеченского народа, провозглашение независимости Чеченской республики и выборы президента в октябре 1991 г. подняли на новый уровень движение горцев Кавказа. В контексте бурных политических процессов в Чечне, в Сухуме проходил III съезд АГНК (1—2 ноября 1991 г.) В нем приняли участие полномочные представители абазинского, абхазского, аварского, адыгейского, ауховско-чеченского, даргинского, кабардинского, лакского, осетинского (Северная и Южная Осетия), черкесского, чеченского, шапсугского народов. На съезде присутствовали представители общественно-политических движений Грузии. Слить в «единый кулак» весь Кавказ призывал тогда в своем выступлении и депутат парламента Грузии(27).
По предложению депутатов АГНК трансформировалась в Конфедерацию горских народов Кавказа (КГНК), а чуть позднее, в Грозном в 1992 г., была переименована в Конфедерацию народов Кавказа (КНК)- На III съезде КГНК
было заявлено, в частности: «Вполне вероятно, что на первом этапе на всех уровнях кавказские автономные республики и области объявят себя суверенными государствами и после этого акта национального самоутверждения, по всей видимости, начнут объединяться в новый союз — Кавказскую конфедерацию, куда в качестве равноправных членов могут войти Чечня, Дагестан, Грузия, Ингушетия, Осетия, Кабарда, Карачаево-Балкария, Абхазия, Адыгея и др.»(28)
На III съезде был подписан Договор и принята Декларация о Конфедеративном союзе горских народов Кавказа. Было решено сформировать Кавказский парламент, Третейский суд, Комитет обороны, Комитет кавказских сообществ и другие структуры конфедерации, штаб-квартирой которой был определен г. Сухум.
Даже во время грузино-абхазской войны, в апреле 1993 г., на Лондонской конференции по проблемам Северного Кавказа представителями Абхазии предлагался и план Кавказской конфедерации(29).
Такой союз суверенных кавказских государств в форме конфедерации приобретает в нынешних условиях особую актуальность. Еще в 1934 г. Эмир-Хассан в статье «Конфедерация Кавказа» подчеркивал: «Кавказ может быть освобожден и может сохранить свою свободу только при условии полного единства всех кавказских народов»(30).
Сегодня совершенно очевидно, что только сами кавказцы внутри своего объединения при поддержке международного сообщества способны решить спорные вопросы и урегулировать конфликты на Северном и Южном Кавказе. Для реализации такой программы понадобятся и межкавказские миротворческие силы. Такой путь на данном этапе представляется необходимым в строительстве «Кавказского дома», и, как справедливо отметил азербайджанский исследователь Р. Алиев, в этом процессе должна доминировать «концепция межнационального примирения»(31).
Конечно, сегодня было бы утопией ставить вопрос о немедленном объединении в конфедерацию всех государств и народов Кавказа в силу различных противоречий между ними: политических, территориальных, конфессиональных, отсутствии единой объединительной идеологии(32). Вместе с тем вполне возможным представляется на данном этапе создание ядра такой конфедерации, которое могли бы составить, к примеру, три страны: Абхазия — Грузия — Чечня. К сожалению, некоторые грузинские ученые увидели в этой модели угрозу «грузиноцентризму», проблемы которого отступят на второй план, а перспективы Кавказской конфедерации для мирового сообщества могут приобрести первостепенное значение.
В дальнейшем к этому треугольнику А — Г — Ч в силу огромной популярности среди кавказских народов идеи конфедерации могут примкнуть Ингушетия, Дагестан, Осетия (Северная и Южная), Азербайджан, Нагорный Карабах, Армения, Аджария, Кабарда, Карачаево-Балкария, Черкесия, Адыгея и др. Не вертикальное, а горизонтальное построение государственно-правовых отношений между кавказскими странами в конфедеративном союзе способно решить основную проблему: вместе или врозь? Как представляется, в составе такой конфедерации не только Грузия и Абхазия, но и другие кавказские государства в системе своих взаимоотношений будут одновременно и вместе и врозь, что безусловно необходимо на данном этапе для преодоления имеющегося недоверия и строительства равноправных, доверительных отношений между народами Кавказа Вполне вероятно, что в исторической перспективе Кавказская конфедерация трансформируется в федерацию, но это произойдет мирно и безболезненно. Предлагать же сегодня федеративные отношения на Кавказе — это значит осложнять положение, прибегать к насильственным методам и принуждению, которые никогда не приведут к умиротворению и стабилизации на всем Кавказе Не может быть свободна лишь какая-то часть Кавказа. Свободным может быть только весь Кавказ.

Примечания

1. Газета «Кавказ» (Сухум). 1990. № 1.
2. См.: Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана (1917— 1918 гг.), Горская республика (1918-1920 гг.). Документы и материалы. Махачка ла, 1994. С. 4-5, 134.
3. ЦГВИА РФ. Ф. 1300, оп. 1, д. 130, л. 135 об.
4. Северный Кавказ (Варшава). 1934. №2. С. 11.
5. Документы и материалы по внешней политике Закавказья и Грузии. Тифлис, 1919. С, 312-313.
6. Ahmet Hazir Hizal. Kuzey Kafkasya. Ankara, 1961. P. 143.
7. История Абхазии. Сухум, 1991. С. 291
8. Clogg R. Documents from the KGB Archive in Sukhum. Abkhazia in the Stalin Years // Central
Asian Survey. 1995. Vol. 14. No. 1. P. 181—188.
9. Северный Кавказ. 1935. №9. С. 16.
10. US Congress Bulletin. 9th May 1984. 2nd Session. Sitting 98. Vol. 130. No. 59.
11. Северный Кавказ. 1937. №37. С. 13.
12. Авалов 3. Независимость Грузии в международной политике 1918-1921 гг. Париж, 1924; Нью-Йорк, 1982. С. 68.
13. Там же. С. 68-69.
14. См.: Архив русской революции. Берлин, 1922. Т. 3(5-6). С. 114.
15. См.: Союз объединенных горцев. С. 132.
16. Там же. С. 133-135.
17. Zhordania N. My Life. Stanford, Mass., 1968. P. 98.
18. Аветисян Г. К вопросу о «Кавказском доме» и пантюркистских устремле ниях // Этнические и региональные конфликты в Евразии: в 3-х кн.: Кн. 1. Центральная Азия и Кавказ / Общ. ред. А. Малашенко, Б. Кошштерс, Д. Тренин. М.: Издательство «Весь мир», 1997. С. 140.
19. См.: Союз объединенных горцев. С. 197.
20. Киладзе С. Единство Кавказа: попытка выхода из кризиса // Журн. «Тбилисский меридиан». 1997. № 1. С. 20-22.
21. Bechhofer СЕ. In Denikin's Russia and the Caucasus, 1919—1920. London, 1921. P. 14.
22. Авалов З. Независимость Грузии в международной политике 1918-1921 гг. Париж, 1924. С. XI-XP7.
23. Северный Кавказ. 1935. №9. С. 11.
24. Северный Кавказ. 1934. № 8. С. 26.
25. Северный Кавказ. 1934. № 8. С. 13-14.
26. Газета «Единение» (Сухум). 1991. № 1; Газета «Кавказ». 1990. № 1.
27. Газета «Абхазия». 1991. № 51. 1 выпуск. Декабрь.
28. Газета «Абхазия». 1991. ¹ 51. 2 выпуск. Декабрь.
29. См.: Central Asian Survey. 1995. Vol. 14. No. 1. P. 103.
30. Северный Кавказ. 1934. № 2. С. 12.
31. Алиев Р. «Кавказский дом»: взгляд из Азербайджана. В кн.: // Этнические и региональные конфликты в Евразии: в 3-х кн.: Кн. 1. Центральная Азия и Кавказ / Общ. ред. А. Малашенко, Б. Коппитерс, Д. Тренин. М.: Издательство «Весь мир», 1997. С. 162.
32. Там же. С. 168

(Перепечатывается с сайта: http://www.poli.ac.be.)