Главная » Алфавитный каталог авторов » И » История Абхазии » Раздел III

Раздел III

АБХАЗИЯ В НОВОЕ ВРЕМЯ

Глава I. АБХАЗИИ НОВЫЕ ЧЕРТЫ

§ 1. Особенности крестьянской реформы 1870 года

Восстание 1866 г. задержало проведение крестьянской реформы в Абхазии. Работа по ее подготовке была возобновлена Сухумской сословно-поземельной комиссией в 1867 году.
Царское правительство пришло к выводу о необходимости переустройства сословных отношений в Абхазии. Край нужно было приспособить к новым условиям жизни в империи. Новая подготовительная комиссия более детально разобралась в основах «странного строя» абхазской жизни. Император Александр II утвердил 8 ноября 1870 г. «Положение о прекращении личной зависимости и о поземельном устройстве населения в Сухумском отделе», которое было официально объявлено 19 февраля 1871 г., т. е. приурочено к 10-летию отмены крепостного права в России.
В отличие от других крестьянских реформ, где прямо говорится о «крепостной зависимости», в абхазской сказано лишь о «прекращении личной зависимости» (внеэкономической), так как все категории местного крестьянства являлись собственниками своей земли и в этом смысле не зависели от феодалов. Что касается характера «личной зависимости» в Абхазии, то она имела здесь свои особенности. Только раба — «ахашвала» владелец, к примеру, мог продать, подарить, наказать. «Зависимые» же крестьяне («ахую» и «амацуразку») лишь эпизодически, на несколько дней в году (буквально на 2-3 дня весной и осенью) теряли часть своей свободы, сохраняя при этом главные черты свободного человека — гражданские и имущественные права. Иными словами, они сохраняли за собой право на свободу переселения, право собственности на землю и недвижимость, право наследования. Феодал

200

не мог их продать, подарить, отдать под залог, не имел права бить, оскорблять и т. д. Таким образом, даже низшие категории («ахую» и «амацуразку») абхазского крестьянства нельзя считать крепостными.
Условно зависимые крестьяне отбывали отдельные повинности на основе строго определенного, выработанного веками, обычного права.
По «Положению» крестьяне должны были заплатить выкуп (от 40 до 120 руб.) феодалу за личное освобождение. Выкуп разрешалось заменить отбыванием натуральных повинностей в течение четырех лет. «Свободные поселяне» закреплялись на земле площадью от 3 до 7 десятин на семью, а князья и дворяне получали до 250 десятин. Леса и пастбища передавались казне, и за пользование ими крестьяне должны были платить. Они обязаны были также выполнять «мирские повинности»: ремонтировать дороги, строить школы, содержать церкви и др.
Крестьянская реформа лишь пошатнула традиционный ритм абхазской жизни. Необходимо иметь в виду и то, что многие пункты реформы так и остались на бумаге. В силу этого обстоятельства патриархальный облик абхазской общины мало изменился и в пореформенный период.


§2. Восстание 1877 г. и «виновное» население

Усиление национально-колониального гнета привело в 1877 г. к новому возмущению в Абхазии. Как известно, оно вспыхнуло не только здесь, но и в Дагестане, Терской области. Эти движения оказались тесно связанными с событиями русско-турецкой войны 1877—1878 годов


201

В мае 1877 г. турецкая эскадра подвергла бомбардировке Сухум, оставленный ген. Кравченко. Высадив свой десант, который состоял в основном из абхазских махаджиров, турки 13 июня атаковали позиции генерала Алхазова у Илори, однако были отброшены русскими войсками, а затем разбиты на р. Галидзге близ Очемчир. В начале августа в считанные дни полковник Шелковников с боем прошел через Гагринские теснины и Пицунду при содействии артиллерийского огня с парохода «Константин». Первым занял Сухум 20 августа 1877 г. генерал Алхазов. Семитысячный город, сожженный турецким десантом, оказался безлюдным.
Выступление абхазского населения на стороне Турции повлекло за собой более сильные, чем в 1866 году, политические репрессии. За участие в этом восстании почти все абхазское население Гудаутского и Кодорского участков было объявлено «виновным». Абхазам, за исключением некоторых представителей высших сословий, запрещалось селиться вблизи побережья, проживать в Сухуме и в опустевших «местечках» Гудаута, Очемчира. Полковник Аракин предлагал даже «сгруппировать» население, нарушив хуторской характер расселения абхазов.


§3. Абхазы в российской политической ссылке и новая волна махаджирства

Активная высылка повстанцев во внутренние губернии Российской империи происходила в 1877—1880 годах. Здесь необходимо отметить следующую деталь. «Виновными» абхазы считались уже с 1877 г., однако официально их «вина» была признана царским повелением 31 мая 1880 года.
В одном из документов вице-губернатор Рязанской губернии сообщал, что 14 мая 1878 г. принято решение «относительно высылки в губернии Европейской России за участие в бывшем в 1877 году восстании жителей Дагестанской и Терской областей и разных местностей Кавказского и Закавказского края, в количестве 1490 душ обоего пола». Далее говорилось: «Означенные горцы должны прибыть в Саратовскую губернию, в которой и будут водворены все семейные, а без семейные одиночки в числе до 450, по приказанию г. Министра внутренних дел, будут разосланы Саратовским губернатором на жительство под надзором полиции в губернии: Тульскую, Калужскую, Орловскую, Тамбовскую, Курскую, Рязанскую и Пензенскую».
Так, в Калужскую, Орловскую губернии и Западную Сибирь по распоряжению департамента полиции были высланы 32 «виновных» абхаза Кодорского участка.
Большинство же ссыльных составляли тогда дагестанцы. В отличие от абхазов и черкесов они высылались сотнями и с семьями. Только в с.

202

Медведь Новгородской губернии в 1877 г. было отправлено свыше тысячи горцев-дагестанцев. Условия их жизни были невыносимыми. К моменту возвращения на родину в живых остались 118 человек. Трагическое положение ссыльных показано в статье «Кавказские горцы в Новгородской губерний», помещенной в газете «Вечерняя почта» (1877 г.).
В северные области империи в 1877 г. была выслана и одна из групп абхазских повстанцев. Известный историк Г.А. Дзидзария упоминает, что в город Сольвычегодск Вологодской губернии царские власти выслали жителей села Дранда — Мурзакана Лакербай, Хвата Гумба, Ханашва Мукба, Чича Иванба и джгердинцев — Хирипса и Беслана Маршания, Шмафа Цыба и Хита Ашуба. В Вологодском архиве сохранились материалы о Хирипсе Маршания, который, говорится в документе, в «истекшую войну с Турцией» вместе с другими восставшими абхазами был взят в плен с «оружием в руках». Жил он под надзором полиции сначала в Сольвычегодске, а в 1879 г. — в г. Кадникове.
Вместе с ним в Сольвычегодске находились и другие политические ссыльные абхазы. Свидетельствует об этом замечательный очерк, опубликованный русским журналистом в петербургской газете «Новое время» (1878) г., издателем которой был известный публицист Д.С. Суворин.
«Несколько времени тому назад в Сольвычегодск препроводили сначала турок, — говорится в очерке, — а потом несколько абхазцев. Сольвычегодск — глухой и маленький городишка, и такие экстраординарные случаи, как присылка турок и абхазцев, оказываются здесь еще экстраординарнее, еще резче благодаря этим свойствам города. Всех живее интересовались прибывшими турками и черкесами крестьяне окрестных деревень. Многие из них ходили в город только для того, чтобы посмотреть на турка. Турки и абхазцы в свою очередь, видимо, интересовались русскими...»
Абхазы и турки, сообщал журналист, «с помощью жестов и немногих заученных слов и частично через переводчика — казанского татарина даже в политику с крестьянами пускаются». Крестьяне толпами приходили на ярмарку, чтобы взглянуть, по словам корреспондента, на их «действительно уж очень зверские» лица.
«Везде, — писал он далее, — где останавливались турки и абхазцы, крестьяне окружали их целою толпою и с таким же любопытством смотрели на них, как смотрит обыкновенно русский человек на разные зрелища, вроде пляски приученных медведей.
Попавшие в Сольвычегодск турки и абхазцы никак не могут сказать, что к ним относятся враждебно крестьяне, и таким отношением к ним здешнего крестьянина они, конечно, обязаны тому, что они в плену, в «неволе»...

203

— И что же? — спрашиваем мы крестьян... — Hикто не обижает их, когда они ходят по деревням?
— Кто же их станет изобижать? — ответили нам. — Мы теперича. боимся, чтобы они нас еще не изобидели.
— А милостыню дают?
— Все, у кого есть, подают.
— Да ведь у крестьян у самих мало теперь хлеба.
— Что ж поделаешь! Не дать нельзя, потому им надо же что-нибудь есть... А не дашь, — заметил иронически крестьянин, — то, чего даже боже упаси, и сам возьмет!
Я только подивился человеколюбию и практической сметливости русского крестьянина, — заключал журналист, — из которой следует, между прочим, тот же вывод, что милостыню нужно давать и для того, чтобы предотвратить воровство и грабеж».
Необходимо сказать и о тех абхазах, которые оказались еще дальше, в Сибири, и были причастны к возмущению 1877 года. Один из них Гвадала Анчабадзе (Ачба) из с. Члоу. Томскому губернатору предписывалось (1879 г.) водворить «этого горца в Сибири навсегда».
К этому времени здесь уже находились многие повстанцы с Кавказа. В докладе управления Тюменским приказом о ссыльных от 30 мая 1878 г. сообщалось, что «назначено выслать в Сибирь за возмущение 800 горцев из Терской и Дагестанской областей, а по избрании ими места поселения предположено выслать и их семейства, 1850 душ...»
Среди высланных были и политические из Абхазии. Так, в 1879 г. в Томской губернии «навсегда» были поселены крестьяне — «анхаю» с. Ачандара Эслам Дзгук-ипа и Абзагу Чамба, «причастные к минувшему восстанию».
Всего же в Тобольскую губернию к июню 1878 г. рыло выслано 585 кавказских повстанцев. В 1879—1880 гг. их число возросло. В Сибири принято было всех горцев — чеченцев, дагестанцев, абхазов — именовать «черкесами». Мощный приток «черкесов» в конце 70-х годов в ссылку обеспокоил власти. Тобольский окружной исправник подал рапорт следующего содержания: «В минувшем 1877 году Тюменским приказом о ссыльных были распределены в Бегишевскую и Дубровную волости черкесы, а так как в районе этих волостей находится много татарских деревень, то по мнению исправника, причисление черкесов в русские волости, между которыми разбросаны татарскне селения, признано крайне неудобным в тех видах, что ссыльные черкесы могут иметь вредное влияние в политическом отношений на магометан». Предлагалось «сделать распоряжение о перечислений черкесов в низовые волости, как более отдаленные от татарских селений, где они не будут иметь вредного влияния на население, как состоящее исключительно из христиан».
Царская администрация опасалась «черкесской смуты» даже в ссылке, боясь их союза с сибирскими татарами.

204

Репрессивная колониальная политика царизма привела к новой мощной волне насильственного переселения абхазов в Турцию. До 50 тыс. махаджиров вынуждены были в 1877 г. покинуть родину. По сообщению начальника Сухумского отдела полковника П.И. Аракина почти полностью обезлюдела центральная Абхазия от р. Кодор до р. Псырцха. «В результате махаджирства 60-70-х годов, — отмечает Г.А. Дзидзария, — почти совершенно опустели современные Адлерский, Гагрский, Сухумский и Гульрипшский районы; значительно пострадали Гудаутский (Бзыбская Абхазия) и Очемчирский (Абжуйский) районы. Аналогична была картина и в районах расселения абазин (Северный Кавказ)». Нетронутой оказалась лишь территория Самурзакани, так как ее прочно защищали русские войска.
О национальной трагедии абхазского народа поэт Виктор Стражев в стихотворении «Махаджир» (1923 г.) писал:

Завесил вечер синими чадрами
Родные берега.
Но все горят-горят прощальными кострами
Высокие снега.

Земли моей я взял и на чужбину
Священных семь горстей.
«Вот все, что я сберег, — скажу угрюмо сыну, —
От родины твоей».

Свидетели тех трагических событий, передовая интеллигенция России и Грузии близко восприняли тяжелую участь абхазского народа, который оказался на грани этнической катастрофы. О такой политике самодержавия в Абхазии с негодованием писали К. Мачавариани, И. Чавчавадзе, А. Церетели, Г. Месхи, Я. Гогебашвили, Т. Сахокия и другие.


§4. «Этническая революция» и развитие капиталистических отношений в Абхазии

До трагических событий 1877 г. Абхазия состояла почти исключительно из коренного абхазского населения. В считанные годы она превратилась в пестрый в этническом отношении край. Грузинский общественный деятель А. Джугели в газете «Дроеба» (1883) писал по этому поводу: «После последней войны (1877—1878 гг. — Ред.) было распоряжение, чтобы на местах, расположенных между реками Кодор и Псырцха, не селились абхазы. Селиться здесь разрешалось всем, кроме них».
Первые незначительные поселения греков и болгар появились в Абхазии в 1866—1867 гг., а с 1864 г., после упразднения Абхазского княжества и введения русского управления, стал нарастать поток без-

205

земельных крестьян из Мегрелии, которые оседали здесь в качестве арендаторов земли, наемных рабочих, мелких торговцев. Одним из характерных способов ведения сельского хозяйства конца XIX — нач. XX вв. был так называемый «мингрельский способ». Сущность его заключалась в том, что арендатор расплачивался с владельцем земли четвертью собранных продуктов (в основном, кукуруза), т. е. натурою. Носителями этого сельскохозяйственного производства являлись переселенцы из Мегрелии, население которой страдало хроническим безземелием. Проведенная там крестьянская реформа еще более усугубила положение крестьян. Массовое переселение безземельных крестьян из Зугдидского и Сенакского уездов сильно тревожило царское правительство, т.к. это не входило в его планы колонизации Абхазии.
Чтобы воспрепятствовать такому наплыву Александр II еще в 1872 г. утвердил особые «Правила» о причислении жителей Сухумского отдела из переселенцев неабхазского происхождения к окончательно вселившимся и временно проживающим. «Правила» явились своеобразным дополнением к «Положению» 1870 года. Они, в частности, препятствовали закреплению на абхазских землях выходцев из Западной Грузии. Претендовать на землю могли только «окончательно водворившиеся» в отдел до 1 января 1865 г., остальные же считались «временно проживающими». На основании этих «Правил» царская администрация выдворяла многих нарушителей закона на родину. Такие меры применялись и ранее. Так, в 1870 г. грузинская «Сасопло газети» («Сельская газета») сообщала, что начальник Сухумского военного отдела «изгнал из Очемчирского округа и возвратил обратно крестьян-мегрелов, которые там поселились».
«Махаджирскими» годами для Абхазии стали 1810, 1821, 1824, 1830, 1837, 1840—1841, 1855, 1864, 1867, 1877. В первой половине XIX в. в Турции проживало до 30 тыс. абхазов. «Только в результате махаджирства 60—70-х годов из Абхазии выселилось около 80 000 человек, — пишет Г.А. Дзидзария, — количество же всех махаджиров абхазско-абазинской этнической принадлежности равнялось около 135 000, а вместе с убыхами — приблизительно 180 000».
После 1877 г. на значительной территории, в самом сердце Абхазии, от р. Псырцха до р. Кодор образовался вакуум, т. к. все абхазы Гумистинского участка покинули свои земли. З.В. Анчабадзе особо отмечал: «Расселение абхазов на их этнической территории носит полосный характер. Северная (бзыбцы) и южная (абжуйцы, самурзаканцы) группы абхазского этноса, ранее связанные центральной (гумской) этнографической группой, оказались теперь оторванными друг от друга поселениями колонистов».
Процесс бурного переселения крестьян Зугдидского и Сенакского уездов в Абхазию начался после русско-турецкой войны 1877—1878 гг. и выселения абхазов-махаджиров. В результате масса крестьян Западной Грузии обосновалась в центральной части Абхазии в опустевших

206

селах Мерхеул (1879), Беслетка (1881), Акапа (1882), Келасур и Пшап (1883). Одним из тех, кто призывал заселить мегрельскими крестьянами обезлюдевшие абхазские земли, был известный грузинский общественный деятель и педагог Якоб Гогебашвили. В 1877 г. в газете «Тифлисский вестник» появилась его большая статья «Кем заселить Абхазию?»
«Нынешняя война, — писал в 1877 г. этот очевидец, — между другими многочисленными последствиями, повлекла за собой и тот результат, что один из замечательных уголков нашей окраины вдруг сделался совершенно безлюдным, будучи покинут своими жителями. Мы говорим об Абхазии и ее жителях, оставивших свою родину и переселившихся в Турцию. Переселение это, без всякого сомнения, не временное, а безвозвратное: Абхазия никогда больше не увидит своих сынов. Обстоятельство это ставит на очередь вопрос: кем заселить страну, навсегда покинутую ее обитателями?»
Гогебашвили считал, что колонизация Абхазии может быть успешной лишь в случае переселения туда десятков тысяч мегрелов из Западной Грузии, но не русских, армян, греков... «Они обнаруживают большую способность к торговым занятиям и коммерческим предприятиям, — продолжает Гогебашвили, — составляя в этом отношении исключение между всеми грузинскими племенами. Обладая в достаточной степени этим качеством, мингрельцы могут вполне воспользоваться удобствами приморского положения Абхазии для развития здесь торговой деятельности. Наконец, что касается до политической благонадежности, которая, без сомнения, будет иметься в виду при заселении этого важного приморского пункта, то ею мингрельцы, подобно всем грузинским племенам, обладают в такой степени, что не остается желать ничего большего в этом отношении. Словом, из всех наших племен и народов одни мингрельцы совмещают в себе все необходимые качества для успешной и выгодной для государства колонизации опустелой Абхазии». В заключение своей статьи он писал: «Представляя со всех этих сторон наилучших колонизаторов Абхазии, мингрельцы должны явиться первыми заместителями выселившихся абхазцев». (Тифлисский вестник, 1877, №.249).
Опустевшую Абхазию и побережье Черного моря призывал заселять грузино-мегрелами и Г. Церетели: «Расширимся пока еще есть время, пока не прибыли и не поселились чужие племена на пустых местах нашего Кавказа» (Дроеба, 1879, №27).
С процессом арендной колонизации нашего края тесно связано появление здесь армянских и греческих крестьян. В первые годы после войны развитию табаководства препятствовало безлюдие побережья, поэтому надо было найти рабочую силу, которая могла бы возделывать эту весьма доходную культуру. Табачные магнаты России, хорошо осведомленные из опыта 60—70-х гг. о высоком качестве абхазских табаков, настойчиво требовали переселить сюда опытных табаководов

207

греков и армян-беженцев из султанской Турции. В 80-е годы XIX в. их приток в Абхазию становится значительным, и, если в 1886 г. табак еще не вывозился, то уже в 1893 г. вывоз его из портов Сухума, Псырцхи (Новый Афон) и Гудаут достиг более 48 тыс. пудов. Резко возрастает и число промышленных плантаций.
Таким образом, в послевоенный период этнодемографическая ситуация в Абхазии резко изменилась. По статистическим данным 1886 г. в Сухумском округе насчитывалось около 69 тыс. человек. Из них абхазы составляли 58963 чел. (85,7%), грузины (мегрелы и лазы 3558) — 4166 чел. (6,0%), греки — 2149, армяне — 1049, русские — 971 чел. и т.д.
В Абхазии возник ряд селений — эстонских, русских, немецких, молдавских. На земли, оставленные после принудительной эмиграции абхазских крестьян, правительством направлялись переселенцы из различных губерний России. Им отводились наделы в размере от 5 до 30 десятин на дым, предоставлялись денежные пособия, различные льготы.
Бурно развивалась и дворянская колонизация. Помимо местных князей и дворан, значительные площади принадлежали русским землевладельцам. Только в Гумистинском участке, в Дальском ущелье и Цебельде крупные военные и гражданские чиновники получили более 27 тыс. десятин земли. Наиболее могущественными были имения графа Бобринского (7500 дес.), графа Толстого (1565 дес.), генерал-лейтенанта Краевича (1497 дес.), статского советника Сараджева (1000 дес.) и др. В них не только не велось «никакого правильного хозяйства», но, по словам К. Мачавариани, «многие из этих владельцев положительно незнакомы с высочайше дарованными им землями и ни разу не приезжали, чтобы воочию увидеть богатейшие свои владения». В 1894 г. Г.А. Рыбинский заметил, что «обширное имение графа Бобринского находится в полном забросе».
Крупными землевладельцами являлись также Н. Смецкой, великий князь Александр Михайлович, принц А. Ольденбургский. Большие земельные угодья получили Новоафонский, Драндский и другие православные монастыри Абхазии.
В 1895 г. начальник Сухумского округа полковник Браккер составил «Памятную записку о колонизации в Сухумском округе». Он, в частности, отмечал: «Вселение в Сухумский округ иноземного элемента, допущенное в начале ввиду особых условий неустроенного и глухого еще края, не приостановленное и до последнего времени, несмотря на то, что условия жизни в округе коренным образом изменились к лучшему, необходимо прекратить теперь же, в особенности вселение мингрельцев... Желательно сберечь возможно больший фонд свободной земли для водворения исключительно коренных русских людей».
Происходившая здесь с конца 70-х гг. XIX в. «этническая революция» резко изменила облик традиционной Абхазии. Вот, например,

208

каким стал национальный состав населения края между первой Всероссийской (1897 г.) к первой Всесоюзной (1926 г.) переписями. (См.: Лежава Г.П.).


К первой Всероссийской переписи 1897 г. численность грузинского (из 25 875 грузин мегрелы составляли 23 810 чел.), в основном мегрельского населения в Абхазии, в сравнении с 1886 г. увеличилась более чем в 6 раз. Так, рассматривая данные 1897 г. и последующих лет, З.В. Анчабадзе подчеркивал: «...Тенденция изменения национального состава населения Аохазии характеризовалась в тот период гораздо более быстрыми темпами роста неабхазского населения за счет новых пришлых элементов (например, долины Дала на рубеже ХIХ-ХХ вв. были заняты сванами, в результате чего образовалась т.н. Абхазская Сванетия). Кроме того, естественный прирост собственно абхазского населения тормозился процессом деэтнизации некоторой его части, главным образом в Самурззканском участке. Зта тенденция еще более прогрессирует в последующие годы». Уменьшение числа абхазов происходило и за счет ассимиляции — «грузинизации (мегрелизации) части абхазского населения в Самурзакано».
В советское время продолжает сокращаться численность абхазов в Гальском (Самурзаканском) районе, где еще в 1926 г. было зафиксировано почти 13 тыс. абхазов (первая Всесоюзная перепись), а в наши дни проживало лишь 627 человек абхазской национальности (по переписи 1989 г.).

209

С развитием широкой колонизации в Абхазии особенно бурно начинают развиваться капиталистические отношения в сельском хозяйстве. В начале XX в. табак в Абхазии занимал первое место среди предметов производительной деятельности. В пореформенный период побережье превращается в сырьевую колонию и рынок сбыта, втягивается в орбиту общероссийского и мирового товарного обращения.
Происходит рост дорожных коммуникаций. В 1892 г. было в основном закончено строительство шоссе Новороссийск—Сухум. Быстро развиваются торговля, связь, городская жизнь Сухума: в 1846 г. стал портовым городом, а в 1899 г. (8 тыс. жителей) на него распространилось городовое положение. Возрастает экономическое значение «местечек» Гудаута и Очемчира. Предпринимаются попытки промышленной разработки Ткварчельского угольного месторождения. Объектом усиленного приложения капитала становятся лесные богатства. В 1898г. открывается Кодорский лесозавод ростовского миллионера Максимова.
Для капиталистических отношений в Абхазии характерны были следующие особенности: 1) слабо развитая промышленность, почти полное отсутствие фабрично-заводского производства; 2) капитализм в Абхазии быстро развивался преимущественно в сельском хозяйстве, в табаководстве; 3) в крае складывался многонациональный отряд рабочего класса, среди которого преобладали наемные рабочие мелкого производства и практически не было промышленного пролетариата.
Абхазское население, в отличие от пришлого, продолжало жить патриархально-родовыми общинами, медленно втягивалось в товарно-денежные отношения и все еще стояло в стороне от капитализма.


§5. Грузинские источники о колонизации Абхазии

Колониальная политика царизма в отношении всего Северо-Западного Кавказа и Абхазии привела в XIX столетии к насильственному выселению в Турцию основной части коренных абхазо-адыгских народов. За короткий период времени (60-80-е гг.) опустевшие земли их родины при активной материальной и моральной поддержке царского правительства, были заселены представителями «надежных» народов. Так, Абхазия буквально за одно десятилетие (70-80-е гг.) из моноэтнической по своему составу превратилась в многонациональную страну. Здесь возникли компактные поселения грузин (в основном мегрелов), русских, болгар, греков, армян, молдаван, немцев, эстонцев и других. О резком изменении этнодемографической ситуации и драматических событиях в крае свидетельствуют многочисленные материалы, опубликованные и в грузинской периодической печати второй половины XIX века.

210


211

Из корреспонденции «Внутренние сведения»:
«Кутаисский военный губернатор Левашов 30 мая сего года послал начальникам Зугдидского, Сенакского и Лечхумского уездов письмо следующего содержания: «Управляющий Сухумского военного отдела сообщил, что в течение короткого времени в Очамчирскнй уезд пеpeходят мегрелы, имеющие от местных властей свидетельства для переселения в Абхазию; он пишет, что в Абхазии осталось мало свободных мест, а те, что остались, понадобятся местным безземельным жителям. В связи с этим, я написал начальникам уездов, чтобы они вернули иx своим уездным начальникам». Вместе с тем, военуправ Сухума просит обязать уездных начальников не давать мегрелам переселяться в Абхазию...»
Газ. «Дроеба», 1869, № 29.

Из корреспонденции «Внутренние сведения»:
«2 февраля, в Петербург к Наместнику на Кавказе, Великому князю явились три представителя Московской Компании (Верещагин, Тарасов и Онуфриев), пожелавшей приобрести земли на побережье Черного моря (в Абхазии). Эта компания состоит исключительно из русских и среди них есть как дворяне-земледельцы, так и лица, имеющие опыт ведения хозяйства. Компания желает занять 10 ООО дес. земли между реками Бзыбь, Мдзымта и Соче. Компания собирается на свои средства провести там дороги и помимо ведения хозяйства построить различные заводы».
Газ. «Дроеба», 1870, № 8.

Из статьи Г. Церетели «Курьер»:
«Как прекрасно побережье Черного моря, начиная от Поти и до Крыма. Теплый климат, море, объединили на этих берегах Европу и Россию с прекрасной землей Западного Кавказа. Торговли и раооты здесь чрезмерно много, только пошевели руками, но кто пошевелит... Прежнего населения — черкесов и абхазов уже нет. Обстоятельства вынудили их покинуть свою страну. Земли очень много и даже лучше, чем в некоторых наших местах... Так о чем же думает наш народ, почему до сих пор ке догадался двинуться в эту страну? Говорят, не могут бросить свою родину, свой уголок; но не может же человек все время кучиться словно мухи в одном уголке, где нельзя ступить ногой, ведь всe равно, рано или поздно, некоторым нашим людям придется покинуть свое село из-за отсутствия земли. Так не лучше ли сейчас же подготовиться, пока прибрежные страны не заняты другими и пока еще есть много мест. Если человек скажет, что ему трудно бросить свои край, то где бы он ни находился, разве Кавказ не наш край? Весь Кавказ является нашей землей, нашей страной. В Стране Кавказа, на каком бы расстоянии друг от друга мы не стояли, следует мысленно представить, что наша нога стоит на нашей земле, что мы находимся в

212

нашей стране. Поселимся ли в стране черкесов, хоть в Дагестане, везде наша Родина.
В настоящее время мы пренебрегаем переступить через могилы наших предков, но разве не хуже будет потом, после того, как опустевшие на сегодняшний день земли Черкесии займут другие племена, и у нас негде будет жить размножившемуся поколению, которому в поисках хлеба насущного придется сесть на корабли и затеряться в других странах...
Сегодня в Рача и во всей Имеретии так тесно, что непонятно куда направиться и что делать, а с другой стороны, начиная от Поти и до Крыма ко всем Кавказским горам и всему побережью Черного моря словно пиявки присосались чужеродцы: греки, татары, евреи и другие. Они постепенно займут Кавказские земли, и скоро не останется ни одного свободного клочка. Видя все это, что мы сможем предпринять? Все эти вопросы не давали мне покоя, когда я наблюдал за этим прекрасным побережьем, еще не распределенным между чужеродцами, но уже ожидающего распределения. Землю дают всем, кто просит. Сочувствующие нашей стране лица в настоящий момент должны направить сюда нуждающихся наших крестьян, у которых в своей стране нет и горсти земли. Но для этого необходимо создать общество, которое возглавит это дело. Оно должно распространять среди безземельных крестьян мнение о переселении их в Черкесию. Вместе с тем, общество должно стать посредником между переселенцами и правительством, чтобы последнее дало взаймы деньги для поселения. Кроме того, это общество должно помочь крестьянам двинуться с семьями из своей страны на поселение в богатой стране Черкесии... И наши крестьяне не будут против, только бы нашлись энергичные и деловые люди, которые смогли бы хорошо провести это большое дело».
Газ. «Дроеба» 1873, №399.

Из статьи С. Месхи «Заселение Черноморского побережья»:
«После завоевания Черкесии, Верховное Правительство из-за стратегических и других соображений посчитало полезным опустошить эти места. В Сухумском, Бичвинтском, (Пицундском. — Ред.), Гагрском и других ущельях, там, где раньше «гремела жизнь», теперь почти не встретишь следов человека. Лишь кое-где покажут вам одно-два села, в которых живут пожелтевшие и обедневшие черкесы (т.е. абхазы. — Ред.) и жльке недавно переселившиеся колонии русских; вам скажут, что это поместье Каткова и Леонтьева, это Северцова, это Мамонтова, Кравченко и подобные им фамилии..
...Если хотят заново заселить Черкесию, то следовало бы заселить такими людьми, организм которых легче переносит местную природу, которым легче жить и плодотворнее трудиться. Таковым является соседний с Черкесией народ».
Газ. «Дроеба», 1875, №63.

213

Из статьи «Увиденное и услышанное (заметки путника)»:
«...До войны Сухум был довольно-таки большой город, вокруг него проживали абхазы... По его широким и глухим улицам если пройдет путник и то больше русский солдат или мегрельский духанщик. И действительна, вся Сухумская торговля находится в руках мегрелов, играющих такую же роль в торговле на восточном побережье Черного моря, как армяне в Тифлисе...
Неудивительно, что вблизи главнейшего города Абхазии такое затишье, ибо абхазов в Абхазии нет; многие из переселившихся не вернулись, а те, кто вернулись не имеют права селиться ближе тридцати верст от Сухума...
...За поместья Сухумского отдела обрывали друг другу уши; и стар и млад, и поп и люд присвоили себе усадьбы абхазов и стали хозяевами. ... Я неспроста упомянул о «попе и люде»: и попам досталась своя доля в соответствии с рангом; в некоторых местах рядовым попам досталось до шестидесяти дгиури*, а благочинным — по сто...
Всем досталась своя доля... Князь Г. Шервашидзе в своем поместье на берегу реки Кодор в четыре ряда поселил до двухсот мегрельских дворов».
Журнал «Иверия», 1881, № 11, ст. 95-108.

Из корреспонденции И. Чичинадзе. «Поти, 9 апреля»:
«Как мы сообщали телеграммой, здесь сегодня прошли двенадцать мегрельских семей из Зугдидского уезда, которые направляются в Сухумский отдел на поселение. Так как заселение Абхазии и Черкесии опять же детьми нашей страны должно считаться одним из прекраснейших явлений нашей жизни, которое должно радовать каждого доброжелателя нашего народа, поэтому не считаю неуместным рассказать о них в двух словах...
По их рассказам... в прошлом году получили приказ, что 130 семьям просителей было разрешено переселиться. Из 130 дворов некоторые были из села Чога, другие из Курдзу, Нога и других сел. И в прошлом же году им отмерили по 15 дес. земли в трех верстах от Сухума, в селе Абжаква, ранее населенном абхазами. В эту зиму переселилось всего 60 семей. И эти, и еще оставшиеся семьдесят дворов должны скоро прибыть, так как их задержала продажа домов и скота.
...Присылайте сюда побольше рачинцев, лечхумцев, верхних имеретинцев и мегрелов с горных мест и вы увидите, что эти страны покроются еще более цветущими селами, плодами земли, скотом, чем во времена абхазов и черкесов.
-----------------------------
* 1 дгиури — примерно 0,4 га. — Ред.

214

Считаю приятной обязанностью сообщить, что те 63 человека, переселившихся из Лечхума вблизи Сочи, о которых я вам ранее сообщал, по рассказам прибывшего оттуда, очень хорошо живут. Дай Бог!»
Газ. «Шрома», 1882, № 15.

Из корресподенции Ант. Джугели (Гадагмели)
«Абхазия, 10 октября»:
«...Абхазия, как подсказывает само название местности, принадлежала и принадлежит абхазам... При этой последней войне (1877—1878 гг. — Ред.) почти полностью опустела эта страна. Пустынные места абхазов роздали всем желающим. У этой страны, как у страны завета, прославленное было имя. Каждый человек, кто краем уха слышал, что в Абхазии даром раздают землю, поднялись и пришли сюда. В течение 5—6 лет на Абхазию нахлынули греки, русские, болгары, немцы, мегрелы, имеретины, армяне и др. И управление никому не отказало».
Газ. «Дроеба», 1883, №216.

Из корресподенции Ант. Джугели «Еще раз о переселении»:
«...Сравнивая все это, можно сделать вывод, что в Абхазии человек может себя легко прокормить. Наряду с земледелием здесь имеется возможность разводить овец, коров, коз. Ко всему этому прибавьте льготы, предоставленные переселенцам. Они на двенадцать лет освобождаются от всяких налогов, а в случае болезни их бесплатно обеспечивают лекарствами и т.д.
Вся надежда на то, что некоторые благородные и авторитетные лица, проживающие в наших селах, начнут уговаривать наших людей и постепенно переселять их в Абхазию. В противном случае, потом нам придется сожалеть, но этим делу не поможешь. Если даже из Эстландии решились переселиться сюда, то разве мы, так близко живущие, не сможем решиться на это столь выгодное для нас дело?»
Газ. «Иверия», 1885, № 31.

«...Если кто из переселенцев в данное время хорошо устроился, то лучше всех в Абхазии устроились переселенцы из Рачи, Имеретии и Мегрелии. Мы часто получаем хорошие известия и продолжаем получать их сейчас. Остальные жители так и не смогли привыкнуть к климату Абхазии и приспособиться к этой земле, как рачинцы, имеретинцы и мегрелы. Это и не удивительно, так как земли Абхазии похожи на имеретино-мегрельские и народ имеет навыки обработки земли и знает особенности этой земли».
Газ. «Иверия», 1887, № 14.

Из корреспонденции Ант. Джугели
«Сухум, 8 марта (письменное сообщение)»:
«...Между Новороссийском и Сухумом должны провести дорогу. Это очень приятное сообщение. Может быть, эта богатая природой

215

страна привлечет рабочую силу. Правда, в русских газетах дается много сообщений о заселении этих мест, но слово с делом не совпадает из-за природных условий. Хоть и богата природа в этих местах, но здесь так лихорадит, что северянин, ни разу не испытавший на себе яд лихорадки, не сможет перенести эту болезнь. Факты налицо. Разве мало русских и представителей других племен, переселившихся сюда вымерло? По-моему лучше всего будет, если сюда, переселятся мегрелы и имеретинцы, знакомые с лихорадкой и находящиеся с ней в дружбе. Кроме того, они лучше всего могут приспособиться к этим горным и скалистым местам, нежели другие».
Газ. «Иверия», 1892, № 57.

Из обзора «Есть ли у нас свободные земли?»:
«Надеюсь, читатель помнит, что недавно в Москве состоялось собрание естествоведов, где г-н А.С. Хаханашвили выступил с докладом по поводу того, есть ли в Закавказье свободные земельные участки для переселения сюда крестьян из России. Автор доклада сделал вывод, что, оказывается, в Грузии отсутствуют свободные участки. Такое заявление, — как писал об этом корреспондент газеты «Неделя», — вызвало острую дискуссию. Кто-то не из наших краев отметил, что прежде, чем обратиться к данному вопросу, необходимо принять во внимание не только экономическую сторону, но и политическую. Россияне, отметил он, пролили кровь для завоевания Кавказа (будто наши не пролили ни одной капли), и будет несправедливо оставлять эту страну на съедение местным жителям... Также клевещут и о Сухумском крае, якобы там много свободных, не заселенных мест. Однако, цифры, приведенные в письме Разова, полностью отвергают данное мнение...»
Газ. «Иверия», 1894, № 67.

Из корреспонденции Н. Джанашиа «Маленькое замечание»:
«Кто не знает, в каком бедственном положении из-за отсутствия земли находятся сегодня по всей Грузии, особенно западной, наши крестьяне... Если бы сразу, с 80-х годов, после заключения мира взялись бы за это дело и, во-первых, объяснили правительству, в каком затруднительном положении находятся наши безземельные крестьяне, а, во-вторых, предоставили возможность крестьянам ознакомиться с Абхазией, то правительство, несомненно, обратило бы на них внимание, поселив здесь грузин, а не греков, пришедших сюда из-за девяти гор. Правительство нам больше пожаловало бы, так как на этой земле грузины неоднократно проливали кровь и своим мужеством прославляли знамя Великой России».
Газ, «Иверия», 1898, № 51.

216

Из статьи «Колонии Абхазии»:
«„..В течение десяти-пятнаддати лет ненаглядная и густо заселенная Абхазия опустела. Страна с прекрасными садами, огородами, виноградниками была разорена и опустошена... Над пацхами абхазов раздается душераздирающий вой шакалов. Теперь их бывшими местами обитания, их землей, обагренной потом и кровью своих предков, овладели другие...
После установления мира между Россией и Турцией первыми на эту опустевшую землю ступила нога мегрела, который осел там. Вначале местное правительство встретило их мягко и поселило в нескольких селах на свободные государственные земли, в дальнейшем бедным мегрелам, страдавшим на своей родине от безземелья, запретили селиться на государственных землях. Поэтому безземельный мегрел, беженец из Одиши, был вынужден обращаться к частному землевладельцу а там селиться.
Ниже мы постараемся рассказать читателям, как закреплялись здесь мегрелы.
Конечно, в те время отсутствовала не только аробная дорога, но даже тропа. Поэтому мегрелы были вынуждены селиться на побережье. Помимо близости моря, причиной этому послужило и то, что прибрежные земли давали хороший урожай кукурузы. Тогда, в 1880 г., для поселения мегрелов правительство выделило три деревни: Абжаква, примыкающая к Сухуму с востока, Мерхеули и Пшапи. Потом мегрелы купили село «Николаево-Анастасьевское» (по мегр. Наа)* у русских, поселенных правительством. Однако они не смогли ужиться и были вынуждены направиться на север. Затем мегрелам с большим трудом удалось закрепиться в Келасури и Акапа...»
Журнал «Моамбе», 1898, № 1, часть II, с.96-110.

Из корреспонденции «Гудаута (Абхазия)»:
«Каждый день приезжают русские капиталисты и у местных князей покупает поместья. Пока продано шесть поместий. Одно за 64.000 руб., другое за 10.600 руб., третье за 7.400 руб., четвертое за 16.000 руб., пятое за 4.000 руб. и шестое за 2.500 руб. Эти земли были проданы в течение шести месяцев. Но и сегодня много желающих купить, и если в дальнейшем так будет продолжаться, то нет сомнения, что вся Абхазия будет распродана».

Газ. «Цнобисc пурцели», 1899, № 816.
-----------------------------------
* Топоним "Наа" абхазского происхождения. Пришлые мегрелы называли данное место тем же именем.

217

§ 6. Новые административные преобразования (кон. XIX — нач. ХХ вв.)

Сухумский военный отдел просуществовал почти два десятилетия. В 1883 г. он был переименован в Сухумский военный округ и введен в состав Кутаисского военного губернаторства. Округа были переименованы в участки: Гудаутский, Гумистинский, Кодорский и Самурзаканский.
С 1903 по 1906 г. Сухумский округ подчинялся непосредственно кавказскому начальству в Тифлисе, а не Кутаисскому губернатору.
С декабря 1904 по декабрь 1917 г. Гагра и ее окрестности («Гагринская климатическая станция»), по инициативе родственника Николая II принца А.П. Ольденбургского, были выделены из состава Сухумского округа и подчинены Сочинскому округу Черноморской губернии.
Сухумский округ просуществовал с 1883 по 1919 год. В 1919 г. восстановлено название «Абхазия». Тогда же участки переименованы в уезды.


Глава II. АБХАЗИЯ В ГОДЫ ПЕРВОЙ РЕВОЛЮЦИИ В РОССИИ

§1. Зарождение социал-демократического и рабочего движения (1902—1905 гг.)

С развитием капиталистических отношений в социально-классовой структуре Абхазии произошли изменения, связанные с формированием небольшого отряда рабочего класса и распространением марксизма (кон. XIX — нач. XX вв.). Об этом свидетельствует и приезд сюда в 1894 г. одного из лидеров «Месаме даси» М.Г. Цхакая, с именем которого связано первое проникновение идей марксизма и их пропаганда в Абхазии.
С конца 90-х годов, в период нового, пролетарского этапа освободительного движения в России, в Абхазии зарождается социал-демократическое движение. Оживление революционной деятельности совпало с выходом газеты «Искра». Она регулярно поступала в Абхазию. Подшивка этой газеты сохранилась в цебельдинской «Ясочке». В течение 1900—1902 годов Сухумский городской голова М.Н. Дмитриев получал ее из самых первых рук — ленинской

218

редакции газеты. Из 51 номера «Искры» в двух содержатся материалы об Абхазии.
В 1902—1903 гт. здесь произошло окончательное слияние социал-демократического учения с рабочим движением. Протестуя против расстрела мирной демонстрации рабочих в Батуме, грузинские рабочие Кодорского лесозавода под руководством социал-демократов устроили весной 1902 г. первую в Абхазии политическую демонстрацию. В следующем году в крае прокатилась первая волна забастовочного движения (Гагра, Самурзаканский участок), носившего поначалу экономический характер. В указанный период фундамент единой социал-демократической организации ленинско-искровского направления заложил А.Г. Цулукидзе, при содействии которого летом 1903 г. оформилась Сухумская группа Батумского комитета РСДРП. В ее становлении принимал участие и высланный в Сухум московский подполыцик-искровец А.О. Либрехт (в 1901 г. арестован и проходил по делу Московского комитета РСДРП вместе с сестрой Ленина — М.И. Ульяновой, П.В. Луначарским, М.Т. Елизаровым и др. за подготовку к изданию нелегальной газеты «Рабочее слово»).
В 1904 г. трудящиеся Абхазии впервые праздновали Первомай. Тогда же среди солдат Сухумского полка стал действовать социал-демократический кружок. В феврале организовать забастовку пытались рабочие Новоафонского монастыря — крупного капиталистического хозяйства. Здесь был арестован молодой рабочий А. Друзьев, который читал стихотворение, начинающееся словами: «Отречемся от старого мира» и заключающее в себе призыв рабочего народа к восстанию». В некоторых селах (Варча, Бабушера, Эшера) имели место аграрные выступления арендаторов земли. Большую работу в Абхазии вел один из руководителей Батумского комитета РСДРП Л.И. Готошия.


§2. Революция на подъеме

Первым откликом на Кровавое воскресенье были события 12 января 1905 г. в Сухуме. Только в первые три месяца революции в Абхазии состоялись 11 забастовок, митингов, манифестаций с участием рабочих, служащих демократической интеллигенции, учащейся молодежи, которые продолжались в общей сложности почти полтора месяца. Они оказали решающее воздействие на аграрные выступления и организацию многолюдных сходов на селе. В начале марта под руководством социал-демократов состоялось первое совместное выступление рабочих и крестьян (до 10 тыс. человек). Происходили открытые вооруженные столкновения революционного народа с полицией и казаками, совершались нападения на чинов военно-полицейской администрации. В марте была предпринята попытка создать в Сухуме народный суд. Помимо социал-демократов, на первом этапе борьбы

219

выделялись и представители грузинской партии социалистов-федералистов.
Особенно остро движение протекало в Гудауте, Самурзаканском участке, Гагре и Сухуме, где происходили стачки, вооружение народа, создавались народные суды (председателем Комиссии народного суда в Сухуме был племянник Германа Лопатина — Б.Н. Захаров), стачечные и крестьянские комитеты, осуществлялась ленинская тактика «левого блока», формировались боевые красные сотни и отрады народно-революционной милиции. Почти два месяца просуществовала «Гудаутская республика». Вооруженным путем народно-демократическая власть была установлена в Самурзаканском участке (продержалась до 9 января 1906 г.).
Огромное воздействие на революционное движение оказала весть о продвижении к берегам Абхазии (23-24 июня 1905 г.) восставшего броненосца «Потемкин».
20 декабря 1905 г, в Сухуме было введено «положение об усиленной охране», a 28 февраля 1906 г. вся Абхазия объявлена в военном положении. Революция шла на спад.


§3. Акции особых боевых групп в Абхазии

Летом 1905 г. после III съезда РСДРП остро встал вопрос о боевой работе, организации боевых групп. В Абхазии первые такие группы были созданы в сентябре-октябре под руководством Л. Готошия, Б. 3ахаарова, П. Эмухвари, С. Орджоникидзе. Они организовывали террористические акты против представителей военно-полицейской службы, экспроприировали деньги и ценности у государства, буржуазии и помещиков. В октябре 1905 г. группа Готошия (в июне 1906 г. он был застрелен часовым в Сухумской тюрьме) совершила налет на Драндский монастырь, убила настоятеля и изъяла большие ценности. На экспроприированные ценности революционеры вооружались, издавали газеты, содержали подпольные типографии, устраивали конференции, съезды.
Так, в ночь на 20 сентября 1906 г. особая боевая группа экспроприировала на пароходе «Цесаревич Георгий» близ Сухума около 20 тыс. рублей. Боевики остановили судно у мыса Кодор, принудили капитана спустить шлюпки и, высадившись на берег, скрылись. Группа захвата состояла из 25 человек, в основном рабочих, которые садились на пароход, следовавший из Одессы в Батум, партиями: в Новороссийске, в Новом Афоне и Сухуме. По слухам, на корабле находилось до полумиллиона рублей, но нападавший якобы не смогли забрать все деньги, так как торопились.
Сенсационное сообщение «Санкт-Петербургского телеграфного агенства» об этой акции облетело всю Россию. Подробности операции

220

поступали в департамент полиции. Чрезвычайные меры к поимке боевиков были предприняты лишь утром 20 сентября. По тревоге был поднят сухумский полк, казаки, стражники, полиция, задействована агентурная сеть. Однако боевики с государственными деньгами как в воду канули. Подробности «экса» через несколько дней рассказал капитан «Цесаревича Георгия» М.Е. Сенькевич: «Слушать команду, — распоряжался один, по-видимому, атаман, с типичным восточным лицом и грузинским акцентом... Два субъекта направили на меня стволы револьверов. — Мы революционеры с галош до ног, — обратился ко мне один из них, — мы не разбойники. Для целей революции нам нужны средства, но мы берем только казенные деньги. Подчиняйтесь нашим приказам и дело обойдется без крови и жертв... Я повиновался... Революционеры высадились на мысе Кодор».
Есть сведения, в частности воспоминания очевидцев, что возглавил этот один из крупнейших в России «эксов» Сталин.
Спустя десять дней после экспроприации на пароходе «Цесаревич Георгий» В.И. Ленин 30 сентября 1906 г. опубликовал известную статью «Партизанская война», в которой говорилось; «Конфискуемые средства частью идут на партию, частью специально на вооружение и подготовку восстаний, частью на содержание лиц, ведущих характеризуемую нами борьбу».
Не случаен и тот факт, что Кодорская операция была проведена накануне Первой (Таммерфорсской) конференции военных и боевых организаций РСДРП (Финляндия, 1906 г.), внимательно рассмотревшей и вопрос об «эксах», считая их неотъемлемой частью боевой работы партии большевиков.


§4. В тюрьме, на каторге к в ссылке...

В 1907 г., после революции, начались громкие политические, процессы над участниками движения 1905-1906 гг. в Абхазии. Самые суровые наказания понесли революционеры, проходившие по Гагрскому делу. На различные сроки каторги (от 4 до 15 лет) с обидим сроком в 78 лет здесь была осуждены 11 человек, Четыре года каторги получил к глава «Самурзаканской республики» Платон Эмухвари (Эмхаа).
В социально-классовом отношении все осужденные на каторгу по Гагрскому делу — рабочие и лишь двое — торговцы. По Самурзаканскому — обедневший князь, учитель П. Эмухвари. Все 12 политкаторжан являлись членами РСДРП и представляли следующие нации и народности: 10 грузин (7 гурийцев, 3 мегрела), 1 русский, 1 абхаз.
По всем судебным процессам над революционерами Гагр, Самурзакани, Гудаут, Сухума проходило свыше 70 человек (без учета выслан-

221

ных административным порядком). Наиболее жестким репрессиям подверглись 46 революционеров, осужденных по 102-й и 126-й политическим статьям — на каторгу, ссылку в Сибирь, а также тюремное заключение. По национальному составу это были: 38 грузин, 3 абхаза, 3 русских, 1 еврей и 1 армянка.
Многие революционеры, осужденные в Абхазии, продолжали вести борьбу с самодержавием в крайне неблагоприятных политических и климатических условиях — в тюрьме, на каторге и в ссылке. Они принимали участие в голодовках, бунтах, побегах. Только после Февральской революции 1917 г. были освобождены И. Кухалейшвили, П. Эмухвари, М. Кигурадзе, Д. Бевделиани, И. Кигурадзе, И. Карцивадзе, В. Кавжарадзе, И. Иванюшенко, В. Конджария, М. Цхоидзе и др. Почти все они стали в советское время членами Общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев (1921-1935).
Особо следует остановиться и на таком вопросе, как биографии участников революции. Политическая каторга и ссылка являлись оборотной стороной революционного движения. В связи с этим вполне уместным будет привести краткие биографии некоторых участников событий 1905-1907 гг. в Абхазии.

Кухалейшвили Иван Михайлович, родился в 1882 г. в Ново-Сенаки Кутаисской губернии. Грузин. Учился в Астраханской духовной семинарии, в 1903—1905 гг. был членом Астраханской организации РСДРП и вел пропаганду под кличкой «Иона». После октябрьских событий 1905 г. исключен из семинарии и продолжал работу в организациях РСДРП в Сухуме, Батуме и Новороссийске. Судился дважды: в Батуме Тифлисской судебной палатой 13 ноября 1907 г. за участие в «Гагринском восстании» и в Новороссийске Кавказским военным судом 7 июня 1908 г. за вооруженное восстание в Сочи. Осужден по совокупности на 8 лет каторги, замененной ссылкой на поселение в Сибирь. Водворен в Бельскую волость Енисейской губернии, откуда в
1909 г. бежал в Париж, где жил до 1912 г., работая шофером вместе с большевиком З.Я. Литвиным-Седым, одним из руководителей Декабрьского вооруженного восстания в Москве (1905 г.), начальником штаба боевых дружин на Красной Пресне. В Париже И. Кухалейшвили сказал себе: «Ничто не потеряно, ничто не подверглось разочарованию...». В 1912 г. вернулся в Россию и в октябре был арестован в Батуме. Переведен в Красноярск, где осужден на 3 года каторги за побег с поселения. Наказание отбывал в Александровском централе Иркутской губернии в 1913—1915 гг. На поселение водворен в Якутскую область, откуда в 1916 г. бежал в Бодайбо, где и работал на приисках до 1917 г. В октябре 1917 г. участвовал в вооруженном восстании в Замоскворецком районе Москвы. Большевик. В 1925-м — назначается комиссаром милиции одного из районов столицы. Член правления Всесоюзного общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев. С 1926 г. жил и работал в Тбилиси.

222

Кигурадзе Иосиф Семенович, родился в 1883 г. в с. Ванискеди Кутаисской губернии. Грузин. Впервые приехал в Абхазию из Поти в 1902 г., стал работать в Сухумском порту. С 1903 до начала 1906 г. состоял активным членом Сухумской организации РСДРП.
Распространял нелегальную литературу, предоставлял свою комнату для нелегальных собраний, принимал деятельное участие в боевых операциях, метал бомбы. Как пропагандист и боевик неоднократно в 1905 г. выполнял задания руководителей местной социал-демократии Л. Готошия, Э. Махвиладзе и др. Избежав ареста, в 1906-1907 гг. скрывался в Гурии, где вел нелегальную работу в социал-демократических организациях. В 1908-1909 гг. трудился в Новороссийске, Армавире. По заданию революционной социал-демократии И. Кигурадзе вместе со Степой Хахановым экспроприировал из поезда Кисловодск—Пятигорск близ станции Ессентуки 11 600 казенных рублей с целью оказания помощи и организации побега политических из Тифлисской тюрьмы. Временный военный суд во Владикавказе приговорил И. Кигурадзе летом 1910 г. к смертной казни, замененной на 8 лет каторги. С 1910 по 1914 гг. сидел в Херсонской каторжной тюрьме. С 1915 г. и вплоть до амнистии в марте 1917 г. содержался в Александровском централе Иркутской губернии («Централами» называли особые тюрьмы с крайне суровым содержанием заключенных). После освобождения и до Октябрьской революции И. Кигурадзе работал на слесарном заводе в Усолье (близ Иркутска). В 1918 г. примкнул к партизанскому отряду Н. Каландаришвили, с которым ею «связывала личная дружба». И. Кигурадзе командовал кавалерийским эскадроном. В 1919 г. совершил подвиг, за который в 1921 г. командующий 5-й армией И.П. Уборевич вручил ему орден Красного Знамени. В 1920 г. вместе с Н. Каландаришвили сопровождал в Москву китайскую военную делегацию, где и состоялась первая встреча легендарных партизан Сибири и дальнего Востока с Лениным. Герой гражданской войны И. Кигурадзе находился рядом со своим прославленным командиром Нестором Каландаришвили до его гибели 6 марта 1922 г. До 1930 г. жил в Иркутске, затем в Тбилиси. В 1937 г. репрессирован.

Эмухвари Платон Бахович, родился в 1870 г. в Сухумском отделе, князь, учитель. Абхаз. Член Батумского комитета РСДРП. В 1905-1906 гг. руководитель «Самурзаканской республики». В 1908 г. в обвинительном акте Тифлисской судебной палаты в отношении П. Эмухвари отмечалось, что он «является вершителем всех дел организации и главным представителем ее». Утром 15 декабря 1905 г. он явился с ручной бомбой к начальнику участка и, «угрожая взорвать его, урядника, стражников, потребовал выдать оружие». С разоружением стражи «все управление участком окончательно и фактически перешло в руки преступной организации во главе с Эмухвари». С 15 декабря 1905 по 9 января 1906 г. он являлся главой «республики». В первый же день нового 1906 г. П. Эмухвари с вооруженными красносо-

223

тенцами и пением «Марсельезы» вошел в гальскую церковь и прервал литургию. Поставив красное знамя с надписью «Долой Николая II» у амвона, потребовал от священника не упоминать при богослужении имени царя и «отслужить панихиду по убитом поборнике народной свободы лейтенанте Шмидте». П.П. Шмидт был казней позже, по слух о его гибели привел к организации демонстраций протеста. Приговором особого присутствия Тифлисской судебной палаты от 28 апреля 1908 г. П. Эмухвари был осужден на 4 гада каторги с лишением прав состояния. Сидел в Сухумской, Кутаисской и других тюрьмах. В 1912 г. вышел из заключения с тяжелой формой туберкулеза. В 1914 г. вновь арестован, заключен в Сухумскую тюрьму, а затем в Мариупольскую. Вернулся в Абхазию после Февральской революции 1917 года. Дважды выступал на многолюдных митингах в Очемчира в связи с падением самодержавия. Умер в 1922г.

Иванюшенко Иван Куприянович, родился в 1832 г. в Лужках Смоленской губернии, сын земледельца, рабочий, окончил сельскую школу. Русский. В 1903-1905 гг. под кличками «Руссо» и «Николай» работал в организациях РСДРП в Закаспийской области и в Закавказье. После разгрома революционного движения в Гагре в 1906 г. бежал в Симферополь, где принимал активное участие в восстании, «эксах», террористических актах. Арестован в Екатеринославе. В 1906-1907 гг. сидел в Сухумской тюрьме. Весной 1907 г, совершил побег. До 1909 г. под кличками «Виктор», «Пахом» и «Федор» работал в Баку и Крыму. В 1909 г. арестован в Екатеринодаре. Вновь сидел в Сухумской тюрьме, а затем в Батумской. Осужден на 4 года каторги по Гагрскому делу за принадлежность к революционному сообществу. После суда в Сухуме заключен в Кутаисскую тюрьму, откуда зимой 1910 г. отправлен по этапу в Бутырскую тюрьму в Москве, где просидел до 1913 г., а затем был выслан в с. Знаменка Знаменской волости Верхоленского уезда Иркутской губернии. В 1915-1917 гг. жил в Усолье. В 1917-1918 гг. работая в Иркутске в Союзе городов. В 1919 г. принимал участие в восстании против Колчака. В 20-е годы жил и работал в Москве, Дагестане, Тбилиси.

Конджария Василий Зурабович, родился в 1886 г. в крестьянской семье в с. Обуджи Зугдидского уезда Кутаисской губернии. Грузин. Принимал активное участие в революционном движении в Гудауте. В декабре 1905 г. во время выгрузки оружия у с. Бамбора бил арестован вместе с С. Орджоникидзе к заключен в Сухумскую тюрьму. Освобожден на поруки в апреле 1906 года. Скрывался. Плавал матросом на пароходе «Владимир». Побывал в Турции, Египте, Индии, на Цейлоне, в Сингапуре, Китае, Японии. В октябре 1909 г. арестован в Одессе. Сидел в Севастополе, Новороссийске, Батуме. С декабря 1909 г. находился в Метехском замке в Тифлисе, потом в Кутаисской и Сухумской тюрьмах. Вместе с Л. Кигурадзе и др. приговорен к пожизненной ссылке в Сибирь. Находился в Шелаевской волости Канского уезда Енисей-

224

ской губернии. После Февральской революции вернулся в Абхазию, принимал участие в установлении здесь Советской власти. Преследовался меньшевиками. В связи с 50-летием Первой революции в России награжден орденом Ленина.

Гулуа Евстафий Тотиевич, родился в 1856 г. в м. Джумати Зугдидского уезда Кутаисской губернии. Грузин. Из крепостных крестьян. В 1905-1906 гг. активный участник революционного движения в Абхазии. В 1907 г. арестован, заключен в Сухумскую тюрьму, а в 1908 г. приговорен к пожизненной ссылке в Сибирь за провозглашение «Самурзаканской республики» и причастность к РСДРП. Наказание отбывал в дер. Куреть Косостепской волости Верхоленского уезда Иркутской губернии. В 1911 г. к нему в Сибирь приехала жена, крестьянка Кеса Тодуа с 2-летним сыном. В июле 1914 г. она настояла на побеге. Жена с ребенком ехали на повозке, а он 800 верст шел тайгой до Иркутска, где им помог купец Нико Цулукидзе. До 1917 г. скрывался. После падения самодержавия на митинге в Гали произнес речь о конце царизма. В 1917-1921 гг. трижды арестовывался грузинскими меньшевиками, находился в большевистском подполье. В 1935 г. газета «Правда» писала о нем: «Евстафий Гулуа — пионер чаеводства и цитрусоводства в Гальском районе, У него не только замечательный сад, но и замечательная биография. В революцию 1905 года Гулуа проявил себя активным революционером, за что был выслан в далекую Сибирь». Умер Е.Т. Гулуа в 1960 г. в возрасте 104 лет.


§ 5. Особенности революционного движения в Абхазии и снятие «виновности».

Статистика судебных процессов показывает, что из 46-ти осужденных революционеров только пятеро — выходцы из Абхазии. Основную массу революционеров составляли пришлые агитаторы и крестьяне-отходники из Гурии и Мегрелии, прибывшие на временную работу в различные пункты абхазского побережья. На этом факте следует ocтaновиться особо для уяснения важной особенности революции 1905—1907 гг. в нашем крае.
В связи с этим напомним, что после восстаний 1866 и 1877 гг. из Абхазии на каторгу и в ссылку, были отправлены исключительно абхазы — представители абсолютного большинства населения.
Судебные процессы над революционерами выявили особенности социально-политического развития и этнадемографические изменения, происшедшие в Абхазии я конце XIX — нач. XX вв. Напрашивается, например, и такой вопрос: принимало ли абхазское население участие в революции 1905—1907 гг.? На него можно ответить вполне определенно: абхазское крестьянство в силу рада объективных причин не выступило в своей массе против царизма. Абхазские сельские обще-

225

ства Гудаутского и Кодорского участков не откликнулись на призывы агитаторов, хотя и вооружились. Такое положение объяснялось во многом тем, что абхазы были «виновными». Народ, переживший трагедию махаджирства, оказавшийся заживо разорванным, перенесший кровопролитные восстания 1866 и 1877 гг., не мог не понимать, что над ним занесен топор самодержавия.
В случае повторного выступления в 1905 г., царизм, несомненно, беспощадно расправился бы с «виновными» абхазами. Нe случайно поэтому, что из 46 политических осужденных только трое — абхазы. Двое из них — самурзаканские князья Платон и Арзакан (Дмитрий) Эмухвари, а третий, Василий Гурджуа — из села Киндги Кодорского участка. Среди осужденных революционеров не было ни одного представителя Бзыбской Абхазии.
Другой, не менее важной причиной «молчания» абхазов в 1905 г., составлявших тогда по крайней мере половину всего населения Абхазии, было непонимание крестьянством политических задач и целей революции.
Еще в 1910 г. известный писатель и общественный деятель Г.М. Шервашидзе писал в связи с этим: «Тут вышел неожиданный казус. Каким образом абхазцы, «известные бунтаpи, вдруг сидели спокойно, когда вся Россия волновалась. Не поймешь ведь этих подлецов. Всегда проделывают то, чего никак не ждешь. А это очень просто, говорят мудрые чиновники. У них все еще продолжается феодальный строй; надо это у них вышибить, ведь смешно же в наше время иметь в государстве народ с феодальной системой быта... Ревoлюционная пропаганда здесь не имела успеха потому, что здесь не существует сословной распри».
Абхазский крестьянин, который вел натуральное хозяйство и жил в кругу патриархальных традиций, не мог воспринять марксизм — революционную идеологию рабочего класса, социал-демократические идеи и в силу этих объективных причин оказался в стороне от потока Первой революции. В отличие от других народов, склонных к товарно-денежным отношениям, абхазы не занимались торговлей, отхожими промыслами или поденной работой, считая эти занятия «позорными». Они, за редким исключением, не проживали в г. Сухуме, местечках Гудаута и Очемчира. В конце XIX — нач. ХХ вв. абхазы еще сохраняли многие черты, присущие психологии народа-воина и были лишены всего того, что втягивает в капиталистические отношения , т е. способствует разрушению сельской общины и формирует кадры рабочего класса. В 1906 г. одна из ведущих газет «Окраины России заявила: «К абхазцам еще не привился социализм, а потому с ними жить можно».
Абхазское крестьянство события русской революции 1905 г. в Абхазии воспринимало как «грузинскую» революцию и с недоверием отнеслось к тем, кто недавно занял земли их собратьев-махаджиров, а теперь выступал перед ними в роли революционных агитаторов. Го-

226

ворил об особенностях революционного движения в Сухумском округе и один из депутатов III Государственной Думы в 1909 году.
Показательно и одно из требований (пункт 7) абхазского народа, с которым в октябре 1906 г. к наместнику на Кавказе И.И. Воронцову-Дашкову обратился кандидат в депутаты во II Государственную Думу князь П.Л. Шерваишдзе. В нем говорилось: «Приостановить колонизацию Сухумского округа новым элементом, так как имеющимися свободными землями, в виду их незначительности, может быть удовлетворено только коренное население».
В целях «охранения Сухумского округа» проводники официальной политики еще накануне революции ужесточили меры «против наплыва в него мингрельцев», которые «порабощают край в экономическом отношении». Таково было мнение Кутаисского губернатора генерал-майора Гершельмана, высказанное Николаю II во «всеподданейшем отчете» за 1900 год. Вдохновители колониальной доктрины, встречая в лице переселенцев Западной Грузии барьер на пути распространения своего влияния в Абхазии, выработали для них «особые правила»: ограничивали их прописку в Сухуме, местечках Гудаута, Очемчира, а также усложнили процедуру приобретения земельной собственности. Все это вызывало крайнее раздражение переселенцев-крестьян. Поэтому не случайно основной движущей силой революции 1905-1907 гг. в Абхазии были западногрузинские переселенцы. Они владели землей на правах арендаторов в основном в Гумистинском и Самурзаканском участках, составляли большинство рабочей силы в хозяйстве Кодорского лесопильного завода Максимова, в частных садах близ Сухума, быстро заселяли места вблизи дорог, различные приморские пункты, связанные с оживленной торговлей и капиталистическими предприятиями. Именно в этих районах наиболее остро проявилось «революционное движение».
Кроме того, в самый разгар революции царское правительство вынуждено было пойти на временные уступки, передав главные административные и церковные должности в Абхазии представителям грузинской партии социалистов-федералистов. Вместо начальника Сухумского округа, Сухумского городского головы и Сухумского епископа сюда были присланы князья Л.Г. Джандиери, Н.К. Тавдгиридзе и известный грузинский церковный деятель епископ Кирион (Садзаглишвили). Однако как только революционное движение пошло на спад, а затем потерпело поражение, все они были отстранены или удалены из Абхазии.
Недоверие и напряжение, сложившееся в абхазо-грузинских отношениях в 1905-1907 гг., всеми силами пыталась использовать в своих интересах царская администрация на Кавказе, разжигавшая межнациональную рознь в духе великодержавной политики «разделяй и властвуй».

227

Прошло около трех десятилетий с того времени, как абхазский народ был признан «виновным». В мае 1906 г. в Совете Наместника на Кавказе особо отмечалось: «В течение событий последних месяцев население Абхазии, носящее название виновного, выделялось своею лояльностью по отношению к Правительству, как по сравнению с населением соседних районов, так равно и по сравнению с пришлым элементом в Абхазии». В декабре 1906 г. предложение о снятии «виновности» с абхазского народа поддержал Председатель Совета Министров царской России, министр внутренних дел П.А. Столыпин, а 27 апреля 1907 г. Николай II отменил царское повеление от 31 мая 1880 г. Спустя месяц генерал Павлов и Вейденбаум после торжественного молебна в Лыхненской церкви огласили воззвание о снятии «виновности» с абхазского населения. В нем, в частности, говорилось, что в «смутное время 1905 года... абхазцы с честью вышли из испытания».


Глава III. ПЕРЕОРИЕНТАЦИЯ ПОЛИТИКИ ЦАРИЗМА

§ 1. От «кнута» к «прянику»

С конца XIX в. царизм в отношении коренного абхазского населения начинает проводить новую политику. Он отказывается от грубой силы, столь характерной для периода 1810-1880 гг., и от политики «кнута» переходит к политике «пряника». Правительство пришло к заключению, что вместо планируемой в Абхазии русской колонизации произошло массовое грузинское заселение, представители которого быстро прибрали к рукам экономические рычаги в крае. Однако ограничительные административно-полицейские меры не принесли ожидаемых результатов.
Основную опасность своим интересам царизм усматривал в бурной деятельности грузинской церкви, пытавшейся распространить свое влияние на абхазское население (абхазские приходы и школы сплошь состояли из священников и учителей-грузин, которые вели богослужение и преподавание на непонятном грузинское языке). Вот почему решением Синода была основана Комиссия по переводу богослужебных книг на абхазский язык (1892). С этого времени формируется группа абхазских священников и учителей. В своих воспоминаниях «Несколько слов об абхазском литературе» Дмитрий Гулиа отмечал,

228

что после революционных событий 1905 г. священники и учителя абхазы, по инициативе правительства, перевели богослужебные книги с церковнославянского на абхазский язык». Деятельность этой Комиссии оживилась в 1906-1907 гг. и продолжалась до 1913 г. Активное участие в ее работе принимали К. Мачавариани, священники Д.Маргания, Н. Ладария, А. Ажиба, учителя Д. Гулиа, К. Маршания, Н. Патейпа, А. Чукбар, Ф. Эшба. Комиссия сыграла огромную роль в зарождении абхазской литературы (1912).
Первые торжественные богослужения были проведены на абхазском языке в древнем Лыхненском и Моквском соборах в 1907 г, при епископе сухумском Дмитрии. Одним из первых абхазские богослужения приветствовал известный грузинский деятель Якоб Гогебашяили. В
1907 г. он писал: «К переводу богослужебных книг на абхазский язык и совершению богослужения на этом языке некоторые корресподенты газет относятся недружелюбно. Меня это крайне удивляет... Как язык самостоятельный, он имеет неоспоримое право на свое богослужение, на свою письменность, на свою народную литературу».
Торжественные богослужения служили определенным целям правительства — провести под прикрытием церковной административную реформу в Абхазии. Как известно, Сухумская епархия входила в состав Грузинского Экзархата. Еще в 1901 г. епископ сухумский при поддержке князя Голицына представил в Синод проект о выделении его епархии в самостоятельную. При этом нужно учесть, что границы Сухумского округа были гораздо уже границ Сухумской епархии, включавшей в себя всю территорию Черноморской губернии, часть Зугдидского уезда (Пахуланский приход) и часть Кубанской области с городом Анапа. Однако русско-японская война и разразившаяся революция помешали осуществлению этого, уже решенного вопроса. Проект о выделении епархии в самостоятельную ставился неоднократно в 1907—1908, 1912—1915 гг. Очевидно, что такая самостоятельность епархии автоматически привела бы к выделению Сухумского округа, который в 1903 г. в результате административной реформы был выведен из непосредственного подчинения кутаисскому губернатору и напрямую подчинен кавказскому начальству в Тифлисе. Следующий шаг к пересмотру статуса Сухумского округа — это выделение из него в 1904 г. (по инициативе принца А.П. 0льденбургского) Гагры и ее окрестностей и присоединение данной территории к Черноморской губернии. А в 1914 г. перед наместником кавказским был поднят вопрос о преобразовании Сухумского округа в самостоятельную губернию (февраль). Первая мировая война вновь помешала осуществить эту реформу.
Не удивительно, что вслед за Февральской революцией 24-27 мая 1917 г. на съезде духовенства и выборных мирян абхазского православного населения в Сухуме был решен вопрос об автокефалии (самостоятельности) абхазской церкви. В связи с этим была издана брошюра

229

М.И. Тарнава «Краткий очерк истории Абхазской церкви» (Сухум, 1917). На съезде была принята «Резолюция Совета по вопросу об Абхазской церкви». Ее подписали председатель съезда Симон Басария, товарищ председателя священник Василий Агрба, секретари Михаил Тарнава и Самсон Чанба. В ней, в частности, приведена телеграмма Временному Грузинскому Католикосату: «Представители абхазских приходов в лице абхазского духовенства и выборных мирян всей Абхазии от имени Церкви Абхазской приветствуют многострадальную Грузинскую церковь и восстановленную ею автокефалию. Святая Грузинская Церковь в муках родила свою независимость и, по историческому праву, она достойна автокефалии. Судьба одинаково была безжалостна как для Церкви Грузинской, так и для Абхазской, а потому Абхазская церковь надеется, что Грузинская автокефальная церковь окажет свою обычную любовь восстановленной, независимой, вполне самостоятельной Абхазской церкви с пребыванием выборного от Абхазского народа Епископа с предоставлением ему всех прав главы независимой национальной Абхазской церкви со всеии необходимыми для сего учреждениями в г. Сухуме».
Съезд обратился также к Синоду и Временному Правительству. Однако автокефалия Абхазской церкви, провозглаиенная в мае 1917 года, не получила дальнейшего оформления.


§2. Возрождение абхазов

«Возрождение абхазцев» началось в 10-е годы XX столетия и усилилось в период первой мировой войны. Об этом свидетельствует знаменательная статья видного представителя абхазской интеллигенции М. Тарнава «Культурный перелом в абхазской жизни», опубликованная в 1916 году. «Надо заметить, — подчеркивал он, — что всепоглощающее военное время отразилось и на абхазской жизни, преимущественно в экономическом отношении. Оно разбудило сонных абхазцев и показало им, что вокруг них совершается явление необыкновенное, что необходимо им выйти из тяжелой конъюнктуры экономической жизни... Очнулся абхазец, протер глаза и увидел перед собой вместо прежней «тишины-спокойствия» жизни одно «движение да брожение»; увидел раньше им не замеченную борьбу за существсвание, почувствовал тяжесть и опасность наступившего момента». И далее: «Для внимательного наблюдателя нашей жизни ясно, что совершается постепенное выхождение абхазцев из состояния беспечности... и равнодушия к требованиям жизни и вступление их в число трудящихся наций. Причиной такого возрождения абхазцев является не одно лишь воздействие обстоятельств военного времени, но и другие явления, наблюдавшиеся и до войны: 1) вторжение в пределы абхазской территории пришлого торгового элемента, 2) владычество его, 3) возбуж-

230

дение им чувства соревнования в абхазцах, 4) сознание последними своей оторванности от культурного мира и 5) сознание ими своего бессилия в отправлении своей общественно-культурно-правовой жизни».
В том же году Самсон Чанба опубликовал статью под символическим названием «На пути к сознательности», в которой говорит, что абхазцы начинают «понемногу сознавать, что жить жизнью «старой старины» теперь трудно, а необходимо начинать жить иною жизнью — культурной».
В годы первой мировой войны происходит бурное развитие абхазской общественно-политической мысли. Народная интеллигенция


231

играет большую роль в пробуждении национального самосознания (1910—1917). Этому процессу способствовали в немалой степени и подвиги всадников Абхазской сотни, особенно корнета К.Ш. Лакербай. Не случайно по возвращения с фронта в 1917 г., воины-абхазы составили ядро (Василий Лакоба и др.) национально-освободительной дружины «Киараз».



Глава IV. КУЛЬТУРА АБХАЗИИ XIX — НАЧАЛА XX вв.

§ 1. Быт, нравы и обычаи

Общественный строй Абхазии первой половины XIX веха характеризовался переплетением феодальных отношений с пережитками патриархально-родового строя, а в последней четверти века стали развиваться элементы капитализма. Основными занятиями абхазов
были земледелие и скотоводство, а также охота и рыболовство. Про-

232

дукты всех отраслей хозяйства шли на личное потребление и лишь очень незначительная часть поставлялась на продажу.
В силу замкнутого характера натурального хозяйства слабо было развито ремесленное производство. Заметного развития достигли лишь кузнечное дело, производство ароб, седел, деревянных сундуков и женское рукоделие, в основном ткацкое ремесло.
В XIX веке абхазы жили уже сельскими общинами («акыта») делившимися на ряд поселков — ахабла, населенных по преимуществу однофамильцами. Часто и вся община была населена в основном членами одной фамильной группы. Такие села встречаются и в наши дни, например, село Атара Очамчирского района, населенное представителями фамилии Куцниа (Квициниа), и село Блабырхуа Гудаутского района, где преобладают представители абхазской фамилии Барцыц.
Как правило, князь и многие дворяне покровительствовали одной или нескольким общинам, населенным различными категориями крестьян. Значительную роль в оформлении личной зависимости крестьян играли широко используемые феодалами патриархально-родовые пережитки: усыновление, аталычество, взаимопомощь и др.
Вместе с тем в Абхазии в течение XIX столетия сохранялось некоторое количество общинных земель. Поземельная собственность во многом еще носила неупорядоченный характер. Почти в каждой общине имелись в том или ином количестве общие земли. Пастбища, воды, леса и целебные источники также являлись всеобщим достоянием. Все это свидетельствовало о том, что феодализм здесь носил своеобразный характер. Крепостнические отношения не успели сложиться и оформиться. Очень мало было и крупных земельных феодальных владений. Оставался значительный слой крестьян-собственников, которые составляли основную производительную силу страны. Сословная зависимость основана была на обычае и традициях.
Несмотря на то, что для абхазских фамилий было характерно наличие организационных, хозяйственных и идеологических связей, все же основным производственным коллективом в XIX в. была большая патронимическая семья или большесемейная община, численность которой доходила до ста человек. Раздел такой семьи проводился лишь при чрезмерном ее разрастании и всегда после смерти «старшего». Однако численность большой семьи уже в конце XIX в. не превышала 20—30 человек. «Старшим» в такой семье, как правило, являлся отец, распоряжавшийся всем хозяйством.
Для решения важнейших вопросов «старший» созывал семейный совет, где хотя и выслушивались мнения старших сыновей и «старшей» женщины, голос его был решающим. Пахотный участок, орудия труда, скот, сад, виноградники, подворные постройки — все это было общим достоянием всех членов большой семьи. Личную собственность членов такой семьи составляли только одежда и оружие у мужчин, а у женщин — еще и приданое. Уже в начале XX столетия большесемей-

233

ная форма почти полностью уступила место малосемейной. Однако и после раздела большой семьи дом отца оставался для всех сыновей центральным «большим домом» и служил как бы связующим звеном распавшейся, но продолжавшей жить в одном дворе большой семьи. В таком дворе отдельные супружеские пары жили в небольших домах — амхара. Фактически из большой семьи формировались, таким образом, патронимические поселения.
В первой половине XIX века абхазы подразделялись на три основные этнографические группы: абхазы, занимавшие основную территорию современной Абхазии от р. Ингури на юге и до Гагры на севере; садзы или джигеты, жившие от Гагры до р. Хоста; и абазины, проживавшие разбросанно по обоим берегам Кубани, а также верховьев рек Кумы, Маруха, Теберды и др. Область расселения собственно абхазов называлась Большой Абхазией, которая подчинялась непосредственно владетельской власти. Эти абхазы в свою очередь подразделялись на следующие группы: бзыбцы, гумцы и абжаквинцы, гульрипшцы, абжуйцы и самурзаканцы.
В горной части Абхазии проживали полузависимые от владетельской власти цабальцы, дальцы и псхувцы. Приморские садзы состояли из нескольких «обществ»: Ацанба, Гечба, Арыдба, Хамыш и др.; горские абхазы подразделялись на ахчипсуйцев, аибговцев и чужгуча. Жившие, как и сегодня, на северных склонах Кавказского хребта абазины делились на две группы: ашьхаруаа, т.е. горцы, и тапанта. Ашхарцы себя называли ашхаруаа или апсуаа, но не ашвуа, речь последних была более близка к абхазскому.
Во второй половине XIX столетия в результате колониальной войны царской России с горцами Кавказа подавляющее большинство абхазов (садзы, как и убыхи, выселились полностью) вынуждено было переселиться в султанскую Турцию. Многие потомки махаджиров до наших дней сохранили родной язык, традиционные обычаи и нравы. За рубежом, в особенности в странах Ближнего Востока, всех их называют абаза.
Корни бытовавших в XIX веке нравов и обычаев абхазов генетически были связаны с общинно-родовыми и патриархально-феодальными условиями жизни. Естественно, многие из них в значительной степени трансформировались, изменились, народ воспринимал их, перерабатывал и развивал дальше. Таким образом, на протяжении веков формировались правила и принципы общенародной традиционной культуры и быта.
Одна из таких особенностей абхазского быта в XJX веке — строгая экзогамия, то есть запрещение брака внутри рода. Она охватывала в первую очередь отцовский род в широком смысле слова. При этом экзогамные ограничения распространялись не только на более или менее близких родственников, но и на всех однофамильцев. Строго запрещалась также женитьба на девушке не только из рода матери, но и с пред-

234

ставителями рода бабушки как по отцовской, так и по материнской линиям, а также между детьми сестер всех степеней родства. Как отмечал еще во второй половине XIX в. Г.Ф. Чурсин, «в области брачных отношений абхазы и до сих пор строго придерживаются правил экзогамии: лица, принадлежащие к одной фамилии, не могут вступать в брак, хотя бы они происходили из различных районов Абхазии или один с Северного Кавказа, другой из Турции и находились в самых отдаленных степенях родства».
Механизм функционирования этого древнего обычая у абхазов имел и некоторые специфические черты. Само его нарушение воспринималось однофамильцами как самое страшное преступление. Нарушившего этот обычай однофамильцы и родственники прогоняли из своей среды, а иногда предавали смерти. Его обзывали оскорбительным словом «амахагьа», он лишался всех прав рода, с ним прекращалось всяческое общение. Преследование амахагьа продолжалось и после смерти, запрещалось хоронить его на родовом или семейном кладбище.
Наряду с экзогамией у абхазов бытовали и другие формы брачных ограничений, например, браки по мотивам искусственного родства (молочное родство, усыновление, побратимство, воспитательство). Существовал также еще один вид брачных ограничений — соседско-территориальный, который основывался на том, что браки внутри ахаблы не поощрялись, ближайшие соседи воспринимались как свои, близкие люди. К тому же проведение свадеб, похорон, поминок и т.д. входило в обязанность соседской общины безвозмездно.
Как и у других народов Кавказа, с браком и семьей у абхазов связана целая система обычаев, известных в этнографической науке под названием «избегание». Как только жених посватал свою невесту, а затем привел ее в свой дом в качестве жены, их поведение строго регламентировалось. Жених, а в последующем и молодой зять, не мог появиться перед родителями жены без головного убора. Он не имел права в их присутствии разговаривать громко, садиться и т. д. Невестка по отношению к старшим родственникам мужа была еще более ограничена. Так, она не имела права разговаривать, садиться, принимать пищу в присутствии старших братьев и дяди по отцу и матери мужа. Она никогда не произносила имя свекра, свекрови, дедов, дядей, не называла старшего деверя по имени, не смела произносить слова, в состав которых входили эти имена. Невестка долгое время не разговаривала со свекровью, которая все необходимые поручения передавала ей через дочерей или детей других невесток.
Самые сложные взаимоотношения складывались между невесткой и свекром. Она не разговаривала с ним даже тогда, когда сама уже имела женатых сыновей. Невестка должна была избегать поворачиваться спиной к свекру, другим старшим родственникам мужа. Бывало, что свекр лет десять спустя после свадьбы через младших членов семьи обращался к ней с просьбой прервать молчание. По этому поводу он со-

236

зывал соседей, устраивал пир и делал невестке подарок — платье, однако в больших семьях такие случаи были очень редки. Считалось, что снятие запрета приводило лишь к недоразумениям, ссорам. Молодые на протяжении нескольких лет не могли появиться вместе на улице, ходить на свадьбы, похороны, поминки. Перед старшими мужа, если такое и случалось, кто-нибудь из них мгновенно удалялся. Молодые родители также не имели права выражать свои чувства к детям, ласкать их в присутствии старших родственников, муж и жена не называли друг друга по имени. Кстати, по абхазскому обычаю, когда невесту приводили в дом жениха, сам жених уходил из своего дома и должен был скрываться в чужом доме. Со временем многие строгие запреты ослабевали, если не было родителей, большинство из них автоматически отпадало.
Все перечисленные запреты, существовавшие и у других народов Кавказа, хорошо известны этнографической науке. Они представляют систему обычаев, восходящих, главным образом, к эпохе перехода от матриархата к патриархату, от матрилокального к патрилокальному поселению, то есть к периоду, когда женщина, нарушив устои матриархата, стала переходить на поселение к роду мужа. Эти запреты, когда-то в равной степени падавшие как на жену, так и на мужа, в период развитого патриархата и позднее, в эпоху феодализма, всей своей тяжестью легли особенно на плечи женщины.
В первой половине XIX в. широко было распространено в Абхазии аталычество, то есть отдача детей на воспитание в чужие семьи. Обычно представители высшего сословия отдавали детей на воспитание в семьи низших сословий. Крестьяне охотно принимали детей и старательно растили и воспитывали их несколько лет, иногда до совершеннолетия, затем торжественно возвращали питомца в отчий дом. При этом между соответствующими группами с момента взятия ребенка на воспитание устанавливались тесные взаимоотношения, которые не уступали отношениям при естественном кровном родстве. С одной стороны, аталычество было в интересах привилегированных сословий, поскольку этим путем они создавали себе преданных им людей, готовых поддерживать их во всех делах. Это позволяло князьям и дворянам усиливаться экономически и политически, приобретать больший вес в обществе. Такие связи широко были использованы высшим сословием в период махаджирства. С другой стороны, для крестьян аталычество служило средством приобретения сильного покровителя, ибо оно скрепляло между двумя семьями дружеские отношения.
Обычай аталычества, этот древний институт искусственного родства, широко был распространен у многих кавказских народов, в особенности у родственных абхазам адыгов (кабардинцев, черкесов, адыгейцев, шапсугов и др.). В отношении происхождения этого обычая в этнографической науке существует мнение, что он восходит к родовому строю и группа аталыка (воспитателя) была связана с группой ма-

236

теринского рода, группой дяди по матери. Это объясняется условиями переходного от матриархата к патриархату периода. Ребенок принадлежал еще к роду матери и воспитывался дядей по матери. На этом этапе родового строя, несмотря на переход женщины в группу мужа, дети ее еще не принадлежали отцовскому роду, а связывались с родом матери. Конечно, в XIX веке этот порядок претерпел глубокие изменения, он принял обусловленные феодальными отношениями пережиточные формы, а в конце того же столетия крестьяне стали все более отказываться от обычая аталычества, в начале XX века этот обычай становится редкостью.
Одним из пережитков родового строя у абхазов XIX в. была кровная месть. Всякое оскорбление, насилие, увечье, а тем более убийство, должны были быть отомщены во чтобы то ни стало соответствующим образом, если до акта мести не происходило примирение кровных врагов. Враждебные отношения чаще всего возникали на почве присвоения чужой собственности, разбоев, поджогов, скотокрадства, рукоприкладства, изнасилования или соблазнения, оскорбления родителей, особенно матери, сестры, жены, отказа от данного слова при заключении брака, похищения невесты, самовольного развода, убийства и т.д. Следует отметить, что кровью мстили только чужеродцу, а внутри рода за убийство и соблазнение карали обычно изгнанием. Причем кровная месть не ограничивалась во времени. Это означало, что месть не знала принципа давности, ее нельзя было предать забвению, она передавалось по наследству от отца к сыну, если даже при совершении убийства последний еще не родился.
Ответственность за месть распространялась прежде всего на ближайших родственников по отцу, затем на всю родню убийцы и убитого. В первую очередь, долг мести ложился на плечи сыновей и братьев первой, второй, третьей и т. д. степени родства. Часто в это дело включались не только потомки одного отца (абипара), но и все однофамильцы, отложив взаимную вражду. Как правило, на женщин закон кровной мести не распространялся. Кровная месть была одной из главных причин частого перемещения, переселения людей в одиночку, целыми семьями и даже родами. Совершивший убийство и его ближайшие родственники не могли рисковать жизнью и оставаться на прежнем месте жительства. Они должны были покинуть свою общину и уйти подальше от своего врага, нередко за пределы Абхазии — на Северный Кавказ, в Мегрелию или Сванетию. На новом месте, согласно обычаю гостеприймства, они отдавались под покровительство какого-нибудь влиятельного местного князя. Многие крестьяне именно таким образом попадали в зависимое положение от князей и дворян. Кровная месть между двумя семьями и родами тянулась многие десятки лет и сопровождалась многочисленными жертвами с обеих сторон. Обычно до совершения акта мести кровник считался человеком отверженным. Ему невозможно было участвовать в торжествах, появляться в обществе,

237

заботиться о благоустройстве своей жизни, вступать в брак и т.д. Он стремился как можно быстрее отомстить кровному врагу. Обычно мститель, покрыв голову и почти все лицо черным башлыком в знак траура, уходил из дому. Бывало, что перед уходом, обращаясь к собравшимся, он без слез произносил над телом убитого клятву «атоуба».
Несмотря на тяжелые условия кровной мести, по обычаю, враги должны были соблюдать некоторые правила. Так, если обидчик случайно встречал обиженного, то он не мог первым нападать, а мог только обороняться, должен был уступать ему дорогу, в людных местах обязан уходить тотчас, если появлялся обиженный. При встрече врагов право первого выстрела принадлежало обиженному. Противнику мстили, но убийство из-за угла считалось недостойным. Обычай кровной мести мог бы истребить многие фамилии, принять катастрофические масштабы, если бы в обществе безучастно относились к этому страшному злу. Когда она угрожала принять большие размеры, народ через своих представителей заставлял враждебные стороны покончить свои распри мирным путем. Существовали действенные меры к прекращению вражды — это адаты, то есть неписанные законы народа, обычно — правовые нормы, обязательные для всех. Все уголовные и гражданские дела в Абхазии решались судом по обычаю. Каждая из тяжущихся сторон выбирала в равном количестве судей, пользовавшихся уважением и имевших вес в народе.
Обычно дела обсуждались публично, судьи находились в центре, они выслушивали тяжущихся и свидетелей. Вначале слушали представителя обиженной стороны, лишь потом другую. В составе суда не могло быть никого из близких людей спорящих. При обсуждении любых дел исходили из того, как поступали их предки в подобных обстоятельствах. Наказанием преступника являлась денежная пеня, плата скотом или людьми, когда это касалось князей и дворян. Высшая судебная власть была сосредоточена в руках владетелей, в случае необходимости они выезжали для суда на место происшествия, но обычно они судили в своей резиденции, на Лыхненской поляне (Лыхнашта).
Признанными средствами примирения враждебных отношений людей считались воспитание, усыновление и другие формы искусственного родства. Не решаясь идти против воли народа, пострадавший соглашался на примирение и отдавал сына, дочь, брата, сестру на воспитание или усыновление стороне убийцы, чем и прекращалась вражда. Когда же переговоры не приводили к цели, убийца прибегал к похищению у потерпевшей стороны ребенка для воспитания. Причем убийца мог ворваться в дом убитого или подкараулить с товарищами нужную женщину из потерпевшего рода и насильно коснуться губами ее груди, чтобы прекратить вражду. Месть прекращалась и в том случае, если мать, сестра или жена убийцы, проникнув незаметно в дом убитого, хватала первого попавшегося ребенка и делала вид, что кормит его грудью.

238

Таким образом, особую роль в примирении кровников играло установление молочного родства, а также другие его формы. В первые годы советской власти одним из социально-бытовых пережитков прошлого была кровная месть. Ее искоренению способствовали не только карательные меры, но, главным образом, работа примирительных комиссий, хорошо знавших тонкости обычного права, психологию враждующих сторон, а также повышение сознания и культурного уровня населения.
Среди абхазов XIX в., как и у многих народов Кавказа, широко был распространен обычай взаимопомощи. Взаимную помощь абхазы оказывали друг другу во всех случаях жизни: при вступлении в брак, в случае смерти членов семьи, во всех бедствиях и несчастных случаях, а также при выполнении хозяйственных работ. В повседневной жизни абхазов сплошь и рядом наблюдались проявления товарищеской солидарности, взаимной помощи и поддержки. Г.Ф. Чурсин писал: «Пожар ли уничтожит имущество, град ли истребит урожай, пострадает ли человек от засухи или наводнения, будет ли он ограблен и т.д. — во всех случаях он может рассчитывать на помощь соседей и родственников. Во всяком случае ему не придется ходить с сумой и нищенствовать: подобных явлений среди абхазского народа не существует».
К взаимной помощи обычно прибегали при постройке дома, пахоте, прополке кукурузных полей, уборке урожая и т.д. Обычно все соседи работали у одного, затем у другого, третьего. Одна из форм трудовой взаимопомощи называлась «киараз». Разновидностью киараза являлся обычай приглашать соседей — мужчин и женщин на однодневную даровую помощь во время уборки урожая. Обычно в поселке имелся свой кузнец, который изготавливал для соседей орудия труда и вооружение. Взамен община, в свою очередь, брала на себя обработку его полей. Кроме того, если при переходе из одного хозяйства в другое киаразникам попадался заброшенный участок сирот, вдов, вообще нуждавшегося в помощи человека, пусть даже и не входившего в состав киараза, они по своей инициативе заходили к нему по пути и быстро заканчивали непосильную для него работу. Обычно в конце работы хозяин устраивал угощение.
Следует сказать, что коллектив киаразников выступал одновременно и как своего рода оборонительный союз, в любую минуту готовый отразить нападение неприятеля. Каждый из них вместе с тохой приносил и свое оружие, которое во время работы имел наготове и вешал недалеко перед собой на кол, вбитый в землю. В качестве предохранительной меры выставлялись дозоры или пикеты в ущельях. Кстати, в 1918 году большевики Абхазии использовали крестьянский киараз содействия и взаимопомощи в своих целях.
Одним из основных правил хорошего тона у абхазов считалось традиционное гостеприимство и хлебосольство. По обычаю гостю оказывалось особое внимание и почет. В обязанности хозяина, принявше-

239

го гостя, входили защита его жизни, чести и имущества от посягательства со стороны кого бы то ни было, иногда даже с риском для собственной жизни. При этом хозяин не расспрашивал незнакомого гостя кто он, зачем пришел и т.д. Ф.Ф. Торнау отмечал, что «чужого человека принимают, не спрашивая кто он, откуда и куда едет, пока он сам не сочтет необходимым объявить об этом... одному хозяину, имея причины скрыть свое имя и свои дела от посторонних людей».
Независимо от времени года и суток, с появлением гостя в доме сразу же разводили огонь, варили мамалыгу, жарили курицу и приглашали его к столу. Если гость оставался ночевать, его укладывали спать в самую лучшую и чистую постель. Члены семьи, как правило, присутствовали при его укладывании в постель, причем младшая дочь хозяина или невестка помогала гостю раздеваться. Иногда они же мыли гостю перед сном ноги. В свою очередь, и хозяин или его сын проявляли особое внимание к гостю. Они заботились о его лошади, снимали с нее седло, отправляли на пастбище или же устраивали на дворе или в сарае (абоура). В любом случае лошадь гостя должна была быть сытой, хозяин отвечал и за ее сохранность. Утром гостя не отпускали из дома пока не накормят. При отъезде почетного гостя все члены семьи выходили его проводить, причем они старались поддержать стремя, когда он садился на коня.
Внешним выражением гостеприимства у абхазов являлось то, что обычно двери дома летом и зимой всегда держали открытыми, а в особенности когда члены семьи садились за стол. Считалось, что если хозяин закроет двери, могут подумать, что он избегает гостей. Вместе с чем необходимо заметить, что в эпоху феодализма гостеприимство и хлебосольство служили дополнительным источником зависимости крестьян от феодалов, а последние порой злоупотребляли этими обычаями.
У абхазов сформировались своеобразные легенды, связанные с гостеприимством. Одна из них гласит, что к снегирьку пришли гости, но у бедной птички не оказалось ничего, чтобы их угостить. Тогда она порезала себе шею, чтобы своей кровью накормить гостей. Вот почему у снегирей под шеей красная полосочка.
Другая легенда сообщает, что, когда Всевышний распределял земельные участки всем народам, абхаз пришел к нему с опозданием. На вопрос, почему он пришел с опозданием, а все земельные участки уже распределены, абхаз сообщил, что он не мог поступить иначе, поскольку у него в доме находились гости, и, не исполнив все почести, он не мог прибежать к нему. В ответ на это, поразмыслив, Всевышний сообщил ему, что если у него такая веская причина, то он уступает ему тот участок земли, который он хотел оставить для себя. Так абхазу за хлебосольство досталась самая красивая, самая благодатная земля на всем свете — Абхазия, — гласит эта легенда.

240

Одним из важных компонентов традиционно-бытовой культуры абхазов являлось почтительное, уважительное отношение к старшим со стороны младших по возрасту. Причем почтительное обхождение со старшими проявлялось в самых разнообразных формах. Так, везде и всюду старшему уступали первенство, поддерживали стремя, когда он спешивался или садился на лошадь, перед ним не проходили, близко не садились, ему уступали первым омовение рук и сажали его первым на самом почетном месте, выделяли особую часть мяса, раньше него не приступали к еде, в его присутствии не курили, когда произносил тост, вставали и т.д. и т.п. При этом уважение к старшим проявлялось независимо от его происхождения, пола, образования, положения в обществе, ибо так требовал обычай. Такое отношение к старшим вырабатывалось веками, и именно поэтому был создан целый комплекс тончайших правил взаимоотношений людей, основанных на принципе, знакомом еще носителям древневосточных цивилизаций: «Горе и гибель народу, у которого младшие перестанут почитать старших».
Необходимо отметить, что современные ученые, исследовавшие феномен абхазского долгожительства, обратили внимание на то, что один из секретов этого явления кроется именно в том, что пожилые люди среди абхазов сознают свою полезность, полноценность, необходимость, что содействует их моральной и физической стойкости и выносливости. Как отмечала американский ученый Сула Бенет, «в отношениях между поколениями в Абхазии наблюдается постоянство и преемственность. Молодежь относится к желаниям старших членов семьи с большим уважением и вниманием»... Такое почтительное отношение к старшим людям, бытующее до сих пор в традициях и этикете абхазов, снимает многие стрессы, связанные с процессами старения, поддерживает в них убеждение в необходимости дальнейшего продолжения их жизни. Так объясняет это явление В.И. Козлов, один из ведущих исследователей феномена долгожительства.
Многие авторы XIX и начала XX в. писали об «исключительном развитии ораторского искусства» у абхазов. Развитию этого вида искусства содействовали условия общественной жизни, включая традиционные народные собрания и народное судопроизводство. Во всех такого рода делах значительную роль играли умудренные житейским опытом мужчины и женщины, наделенные редкой способностью убеждать людей силой своего ума и живого слова.
Хорошо знавший традиционный быт и культуру абхазов К.Д.Мачавариани писал: «Речь оратора абхазца убедительна, увлекательна и до того обаятельна, что порой и убеленные сединой старики заслушиваются ей. Кто в совершенстве владеет абхазским языком, тот пользуется сильным орудием, чтобы проникнуть во все изгибы души, во все уголки сердца. Народный гласный суд, к которому допускаются жители обоего пола, не разбирая возраста, создает среди абхазцев выдающихся ораторов».

241

Выдающимся оратором во второй половине XIX столетия был эшерский крестьянин Осман Шамба, который во время Абхазского восстания 1866 года на знаменитой поляне в Лыхны выступал без перерыва более шести часов.
Были известны имена и других выдающихся народных трибунов. Один из них — поквешский крестьянин Наурыз Чачхалиа, пытавшийся создать у себя дома нечто вроде школы красноречия. Он собирал способных молодых людей и проводил с ними занятия по ораторскому искусству. При этом демонстрировал, как надо себя вести. Вбивал перед собой в землю свой посох — алабашьу, накидывал на него башлык и начинал говорить. Причем обращалось внимание не только на содержание и форму самой речи, но и на жестикуляцию. В конце совместно обсуждались итоги проведенных практических упражнений.


§2. Поселения и жилища абхазов

Поселения и жилища являются элементами материальной культуры. Развитие их тесно связано с уровнем жизни народа. Все существенные изменения в экономике, социальной организации и идеологических представлениях общества накладывают свой отпечаток на облик поселений и жилища.
В XIX — начале XX вв. хозяйство в Абхазии носило аграрный характер. Соответственно и основное население было сельским. К началу XIX века здесь были горные (высокогорные), предгорные и равнинные поселения. Однако после нескольких волн махаджирства практически все высокогорные места опустели. Абхазские поселения в горной и предгорной зоне представляли собой разбросанные на определенном расстоянии отдельные усадьбы или группы небольших поселков (ацута), составлявших селение (акыта). Наибольшая плотность отмечалась вдоль рек, где, как правило, и проходила дорога, связывающая предгорную зону с низменными районами. Для поселений выбирались сухие возвышенные места, служившие и естественной защитой при вражеских набегах.
В низменных районах плотность населения была более высокой. Селения здесь практически сливались между собой. Границами же служили естественные препятствия — реки, холмы, овраги. Крупными в равнинных местах считались села, где было 300—400 дворов, тогда как в горных и предгорных районах считалось крупным поселение в 100 дворов.
В планировке поселений большое значение придавалось площади в середине села, где решались общественные дела и спорные вопросы между отдельными людьми.
Размеры усадьбы находились в зависимости от состоятельности хозяина. Престижным считалось иметь перед домом большой двор, где

242

обычно стояли одно или несколько грабовых деревьев, которые по поверью абхазов оберегали от удара молнии. Сама усадьба состояла из следующих частей: одного или нескольких пахотных полей, огорода, сада, двора, пасеки и небольшого огороженного пространства за двором, а иногда и вокруг него для выпаса телят. В предгорных зонах к усадьбе примыкал и небольшой участок леса, который закреплялся за данным хозяйством. В усадьбе могло располагаться и семейное кладбище. У князей, дворян и зажиточных крестьян перед домом нередко были двойные дворы: внутренний и еще более широкий — внешний двор, разделенные изгородью. Собственно, все вышеназванные части усадьбы были отделены друг от друга изгородью. Сама изгородь была неоднородной. Здесь наряду с различными видами плетения использовались частоколы, каменная ограда с сухой кладкой, а также живые изгороди. Ворота устанавливались напротив переднего фасада дома и часто имели украшенный резьбой навес. Рядом с воротами под навесом находилась и калитка. Внутри усадьбы по определенной системе располагались жилые и хозяйственные постройки. Круглые плетеные постройки с крышей из соломы или камыша устанавливались прямо на земле. Этот тип дошел до нашего времени лишь в единичных экземплярах в форме жилища, называемого у абхазов «акуацә» (т.е. конус), что отражает конусообразную форму крыши этого жилища.
Строились также четырехугольные однорядные дома из плетня, досок или бревен, однокамерные или многокамерные, с конструкцией, основывающейся на деревянном основании и угловых столбах — стояках. Дома эти часто имели навес с передней стороны дома. Самое распространенное жилище этого типа — плетеное или турлучное и называется в Абхазии «апацха» или «амасартдзы». Бревенчатые постройки этого типа были известны главным образом под названием «аджаргуал».
Подтипом этого жилища являются однорядные многокамерные постройки из плетня, турлука или досок с такой же конструкцией, что и «апацха».
Однорядные и двурядные четырехугольные дощатые дома с одним или несколькими балконами на высоких столбах или на каменном цоколе, известны в Абхазии под общим названием «акуаска». Этот тип подразделяется на однокамерные дощатые постройки с одной, двумя или тремя камерами на столбах или на каменном цоколе и на двухрядные многокамерные дощатые постройки на столбах или на каменном цоколе.
Наряду с этими основными типами могут быть выделены и промежуточные типы жилища, например, «абыцатзы», некоторые виды «апацхи», в частности приподнятые над землей.
В особый тип следует выделить каменные и кирпичные дома, которые отмечались в указанное время лишь в низменных районах Абхазии в незначительном количестве.

243

Из всех дощатых домов наибольшее распространение в Абхазии получил тип дома под названием «акуаска», который начал распространяться в Абхазии во второй половине XIX в. Сначала такие дома стали строить феодалы. После установления в Абхазии советской власти этот тип дома получил повсеместное распространение.
Главное жилое помещение строилось в середине двора. Размеры и строительный материал жилища находились в зависимости от состоятельности хозяина.
Рядом с главным жилым помещением располагалась небольшая постройка, выполняющая роль кухни. У зажиточных хозяев были и отдельные помещения для прислуги. Во дворе, позади дома, устанавливалось временное помещение для новобрачных (амхара).
Среди хозяйственных построек, находившихся в усадьбе, можно отметить винный сарай, представлявший собой постройку с плетенными из хвороста или дощатыми стенами. В стороне от дома находились сарай для хранения корма скоту и установленный на столбах амбар. Сарай для крупного рогатого скота располагался за оградой двора.


§3. Традиции воспитания детей у абхазов

Как известно, у каждого народа существовали свои нравственные идеалы, собственное понимание цели и задач воспитания и практика его осуществления. В формах, методах и всей системе воспитания подрастающего поколения выражались национальные чувства и психология народа, его бытовые устои. Многократно повторяясь и переходя из поколения в поколение, формы и методы воспитания детей постепенно перерастали в систему, становились традиционными.
Центральное место в системе народного воспитания детей у абхазов занимала подготовка подрастающего поколения к труду.
Трудовое воспитание в дореволюционной абхазской семье определялось в первую очередь всей совокупностью социально-экономических отношений и сводилось преимущественно к непосредственному участию детей в физическом труде. Полунатуральное хозяйство абхазов требовало большого количества рабочих рук, особенно в сезон сельскохозяйственных работ, и помощь детей в этот период была очень важна для семьи. Трудовая жизнь детей начиналась очень рано. Уже с 2—3 лет они выполняли несложные поручения взрослых, а с 7—8 лет принимали непосредственное участие в трудовой жизни семьи. В то же время родители старались давать им посильную работу, строго следили за тем, чтобы дети не поднимали тяжестей.
Можно выделить два этапа трудового воспитания детей в абхазских крестьянских семьях. Первый этап начинался, когда ребенку было 2—3 года, и продолжался до достижения им 7—8 лет. В этот период в

244

процессе выполнения несложных поручений у детей вырабатывались элементарные навыки труда.
Одной из главных особенностей трудового воспитания детей в период от 2—3 до 7—8 лет было то, что оно проходило совместно, к труду привлекались как мальчики, так и девочки. Но уже с начала второго периода, с 7—8 лет и до 15—16 лет происходит резкое разделение труда. Хозяйственные обязанности между детьми распределялись следующим образом. Девочки должны были учиться домашним работам у своих матерей. А мальчики с 6—7 лет начинали проводить большую часть времени в обществе деда, отца, старших братьев, которые учили их мужским хозяйственным делам.
Таким образом, уже на втором этапе трудового воспитания предусматривалось вовлечение детей в непосредственную трудовую деятельность семьи. Если на первом этапе трудового воспитания большую роль в процессе приобретения трудовых навыков у детей играло старшее поколение (дед, бабушка), то на втором этапе большую роль начинают играть отец и мать, особенно тогда, когда дети начинали принимать участие в хозяйственных работах вне дома, на полевых работах. Большое место в системе народного воспитания занимала физическая подготовка подрастающего поколения. В абхазской народной педагогике физическое совершенствование детей рассматривается как одно из условий трудового воспитания.
Задачей физического воспитания детей у абхазов являлась не только подготовка трудоспособных людей, будущих защитников родины, но и выработка у молодого поколения морально-волевых качеств: решительности, смелости, отваги, самообладания. В народе бытовали различные виды физических упражнений, множество игр и состязаний, которые по своему характеру были тесно связаны с историческими условиями жизни, требующими от членов общества постоянной готовности к трудовым и военным действиям. С развитием и изменением экономической и политической жизни общества менялась и система физического воспитания. Это положение наглядно отражается в содержании физического воспитания, в путях его осуществления и в различиях его форм и средств в зависимости от пола.
Абхазы уделяли большое внимание и нравственному воспитанию детей. Процесс нравственного воспитания проходил как в семье, так и в обществе. Главную роль в нравственном воспитании детей играло поведение старших, их пример. Родители и представители старшего поколения воспитывали своих детей на лучших традициях морали, которая складывалась веками и глубоко проникала в сознание народа. Характерным являлось и то, что в нравственном воспитании абхазских детей воспитателями выступали не только родители, но и любой взрослый человек, особенно старейшины. Старший, будь он родственник, сосед или чужой человек, имел право сделать замечание детям за любое их плохое поведение. Большая роль в нравственном воспитании

245

отводилась и общественному мнению. Детей приучали прислушиваться к нему.
Важное место в моральных требованиях абхазов к детям занимало почитание и уважение родителей и старших.
Особое значение в нравственном воспитании детей придавалось воспитанию у них чувства чести семьи и рода. Родители часто повторяли своим детям такие формулы, как: «Не позорь своих родителей», «Не запятнай чести и имени отца и матери».
Вопросы умственного воспитания и обучения детей занимают важное место в абхазской народной педагогике. Народ высоко ценил образование и знание: «Мир солнцем светится, человек — знанием», «Знание — гость, ум — хозяин», «Умный человек пусть будет и родственником и врагом» и т. д. Несмотря на крайнюю трудность получения образования в рассматриваемый период, народ стремился по возможности обучать детей грамоте и какому-нибудь ремеслу. Тем не менее до революции подавляющее большинство абхазских детей было неграмотно. Первые церковноприходские школы открылись в 50-х годах XIX века, но в 1897 году по всей Абхазии насчитывалось всего 272 учащихся. В гимназию и прогимназию, открытые в Сухуме, имели доступ дети дворян и, как исключение, богатых крестьян.
Большую роль в умственном воспитании детей у абхазов играло устное народное творчество, которое включало в себя разнообразные жанры: сказки, легенды, эпос, пословицы, поговорки, скороговорки, загадки. С произведениями устного народного творчества ребенок знакомился уже в раннем детстве. Взрослые члены семьи, дедушка и бабушка, рассказывали детям сказки, обучали их отгадывать загадки; все это развивало ум, смекалку и сообразительность детей.
Родители старались насытить свою речь пословицами и поговорками, так как они отражали моральный кодекс, нравственные стремления народа, предостерегали детей от плохих поступков, требовали от них правил соблюдения этики.
Важными условиями формирования интеллектуальных способностей детей считали начало обучения с ранних лет. Поэтому часто с детьми вели беседы о различных явлениях природы, о предметах окружающей жизни и т. д.
В абхазской народной педагогике особое внимание придавалось эстетическому воспитанию детей. Рассматривая красивый предмет, наблюдая восход солнца, мы испытываем эстетическое чувство. Поэтому в эстетическом воспитании детей у абхазов большую роль играла природа края, под воздействием которой и формировались эстетические чувства, понятия и вкусы. В абхазской крестьянской семье взрослые имели большое влияние на эстетическое развитие ребенка. Ребенка с рождения окружала атмосфера прекрасного; убранство комнаты, вышивки, украшающие стены комнат, чистый и ухоженный двор.

246

Народная система воспитания была разумной и целесообразной. В формах, методах и системе воспитания подрастающего поколения выражались этические чувства и психология народа, eго бытовые устои. В традициях воспитания закреплялись нормы и принципы взаимоотношения людей, обуславливалось их общественное поведение. Народная система воспитания была направлена на формирование у подрастающего поколения необходимых в жизни качеств и способностей.


§ 4. Народное искусство

Народное искусство — вид художественного творчества. Постоянное стремление народа украсить свой быт, сделать окружающие его вещи и предметы не только прочными и удобными, но и красивыми. Своеобразие искусства каждого народа определяется социально-экономическими условиями его труда и быта, особенностями природных условий, в которых он живет и трудится, наличием сырьевой базы для развития того или иного промысла.
Памятники народного искусства абхазов, сохранившиеся до наших дней, — многочисленные предметы домашнего быта: утварь, посуда, изделия из рога, дерева, металла, тканей служат доказательством разнообразных художественных ремесел.
Длительному сохранению изделий народного искусства в быту абхазов содействовало натуральное хозяйство. Почти все вещи, необходимые в домашнем хозяйстве, изготавливались здесь в каждой крестьянской семье. Абхазия издавна была богата сырьем для развития всевозможных отраслей бытового искусства. Из-под рук народных умельцев выходили прекрасные художественные предметы, необходимые в народном быту и служившие одновременно декоративным украшением жилища. Народное искусство абхазов неотделимо от образа жизни и характера занятий народа. Оно пронизывало буквально все стороны быта. Уже с детства ребенка старались приобщить к красоте. Подрастая, он мог наблюдать многочисленные изделия домашнего обихода, тщательно и с большим вкусом изготовленные его родителями. Искусству рукодельного мастерства девочек начинали обучать с 7—8-летнего возраста. Их учили прясть нитки, вязать и плести различные вещи (косынки, чулки, носки), позже обучали искусству тканья, вышивки, кройки и шитья. Мальчиков учили искусству верховой езды, умению владеть техникой обработки дерева, рога, металла и др. Родители бережно передавали им свое умение и навыки, полученные, в свою очередь, от их родителей.
Все многочисленные предметы комнатного убранства не только изготовлялись, но и украшались самобытными национальными вышивкой, узорным тканьем, аппликацией, вязанием и т.д. Мастера вышивки и ткацкого ремесла пользовались большим почетом и ува-

247

жением. Мастерство абхазки сравнивалось с ее «умением руками злато рассыпать». Вышивкой из красных и черных либо синих и красных нитей украшали настенники, завесы, концы полотенец, паласы, подзоры простыней. Весьма своеобразными были большие, до 10—12 метров длинною хлопчатобумажные либо льняные настенники, покрывавшие почти три стены гостиной комнаты. Настенники сшивались из орнаментированных геометрическими или растительными мотивами полотнищ ткани, так что узор располагался по способу орнаментики. Такие настенники не имеют себе аналогов в среде других кавказских народов.
Столь же самобытными были четырехсторонние полотенца, имевшие в растянутом виде форму равноконечного креста. Концы такого полотенца обильно украшались изображениями целых фигур животных (олень), птиц либо растительными мотивами и обрамлениями искусно переплетенной бахромой с кистями. Такое полотенце предназначалось для свадеб и, надо думать, символизировало собой соединение двух фамилий, вступающих в родственные отношения.
Весьма оригинальными были покрытые затканным узором хлопчатобумажные завесы, вывешиваемые над коврами, либо настенники, шерстяные паласы с весьма древними орнаментальными мотивами геометрического и животного узоров и т.д. Абхазские женщины слыли не только отличными пряхами, ткачихами, но и кружевницами, портнихами.
Евгений Шиллинг, побывавший в Абхазии осенью 1925 года, с восторгом писал о белизне интерьера комнаты, о льняных и хлопчатобумажных орнаментированных тканях, которыми были завешаны все стены дома, а также завесях, полотенцах, больших коврах на нарах и на стенах дома.
Узоры тканых изделий абхазов исключительно многообразны. Они состоят из различного сочетания зооморфных, геометрических, растительных и солярных мотивов. В узорах на тканях преобладают зооморфные и геометрические мотивы.
Важной особенностью композиционных построений на тканых изделиях и в резьбе по дереву является устойчивое использование симметричных композиций. На тканях животные (олень, лошадь, собака и др.), либо птицы (голубь, павлин, удод и др.) передаются в простейших формах симметрии — совместимо ровной либо зеркально-ровной.
В первом случае животные, птицы предстают в процессии, стоящими друг за другом либо движущимися друг за другом. Во втором случае животные, птицы противостоят друг другу, нередко между ними помещается доминантная фигура — «древо», куст, облако и др. Сравнение современного народного узора абхазов с памятниками средневековья и данными археологии, выявленными на территории Абхазии, показало, что основные мотивы орнамента абхазов восходят

248

к памятникам эпохи кобано-колхидской бронзы, связанным, в свою очередь, с древней Переднеазиатской культурой.

Плетение. Большое разнообразие форм и способов плетения, умение выбора материала в зависимости от его свойства дают основание говорить о богатом эмпирическом знании народа в этой области народного искусства. Из общей массы плетеных изделий, широко распространенных в быту абхазов, можно выделить два вида: плетение, основанное на текстильной переработке сырья, и плетение, связанное с обработкой древесины растений и лиан.
Первый вид плетения был связан с женским трудом, второй — с мужским. Особого искусства достигли абхазки не только в умении плести на пальцах круглые шнуры и плоские галуны из простых либо золотых или серебряных нитей, но и в умении изготовить из круглого шнура плетеные пуговицы для черкески и бешмета, кисти для башлыка и т.д. Шнуром или тесьмой украшали края одежды либо прикрывали швы на головных уборах, обуви и одежде. Известно было абхазам и циновочное плетение.
Искусство плетения в Абхазии восходит к памятникам энеолита и бронзы. Отпечатки циновочного плетения имеют место на днищах керамических сосудов. Отливки шнуров, аналогичных шнурам, известным по этнографическим материалам, встречаются здесь в памятниках эпохи бронзы.
Второй вид плетения, связанный с обработкой древесины, растений и лиан, занимал довольно значительное место в домашнем хозяйстве абхазов. Плетеными были некоторые типы домов (круглое в основе жилище, четырехугольное), хозяйственные постройки (кухня, курятники, козлятники, кукурузники), предметы хозяйственного назначения (двойные конусовидные корзины для ловли рыбы в реках, конусообразные корзины для сбора винограда и т.д.).
Строительное плетение демонстрировало образцы большого художественного достоинства. Оно выражалось не только в умении прочно и точно подогнать плетущиеся прутья рододендрона, но и в искусстве переплетения ветвей, чтобы получить желаемый узор.
Искусство узорного плетения интересно для нас в том отношении, что сохранившиеся в быту абхазской деревни плетеные жилые строения являются древнейшим типом деревянного жилища, известного в памятниках археологии Абхазии уже в эпоху энеолита и ранней бронзы.
Наряду с узорным тканьем и плетением широкое развитие в Абхазии имела резьба по дереву. Орнамент деревянной резьбы отличался богатством и многообразием форм. Абхазским мастерам было известно множество приемов резьбы: графическая, рельефная, ажурная, объемная, резьба выжиганием, резьба с инкрустацией и др.
Обильно украшались резьбой деревянные лари — хранилища принадлежностей женского рукоделия. Орнаментом покрывалась вся

249

лицевая поверхность ларя. Он состоял из различной комбинации солярных знаков (розеток), обрамленных геометрическими мотивами. Такой ларь невеста получала от своих родителей, с ним позже она никогда не расставалась, в отличие от других изделий рукоделия, которыми одаривала близких родственников мужа. Солярные знаки, широко использовавшиеся также в резном орнаменте перил и подзоров балконов и веранд абхазского дощатого жилища (акуаскьа), являлись своеобразными символами небесных светил (луны, солнца). В украшениях предметов быта, в экстерьере жилых и хозяйственных построек, в них вкладывался особый смысл оберега.
Своеобразным видом скульптурного искусства является объемная резьба, получившая широкое распространение в навершиях ручек самшитовых ложек, на ручках деревянных кружек, ларей, на концах посохов и т.д. Как правило, навершия или ручки заканчивались скульптурками животных (баран, козел и др.) либо птиц.
Скульптурные навершия на предметах быта имеют широкие аналогии в памятниках археологии. Некоторые виды украшений, такие как конические бронзовые бляхи со скульптуркзми животных на концах конуса, представляют локальную специфику абхазской бронзы.
Другим широко распространенным приемом деревянной резьбы была резьба с инкрустацией из рога, кости или реже — перламутра. Рог и кость животных использовались как для отделки и ухрашения народного костюма, так и для изготовления отдельных предметов быта (роговые, ложки, костяной нож для прибивания нитей галуна, костяное шило для застегивания мелких плетеных пуговиц на черкесках к бешметах и т.д.).
Инкрустация рогом и костью имела место в украшениях женских седел, в отделке абхазского мужского и женского поясов, украшении деревянной обуви на высоких подставках, прикладов кремневых ружей и пистолетов.
Орнамент, нанесенный роговыми и костяными пластинами, отличался геометричностью форм. Роговые и костяные пластины, вырезанные в форме треугольников, ромбов, квадратов и т.д., вставлялись в выдолбленные заблаговременно гнезда и прибивались мелкими гвоздями. Определенного эффекта достигали при этом попеременным чередованием белых и серых пятен пластин.
Инкрустация деревянной обуви сочеталась с желобчатой резьбой, заполняемой серебряной краской. Линейный узор последних состоял из концентрических кругов с точкой в центре. Последний широко представлен в резьбе по кости и дереву и имеет аналоги в памятниках средневековья и бронзы.
Использование кремневого и костяного инвентаря в Абхазии засвидетельствовано археологическими материалами пещерной стоянки первобытного человека конца эпохи верхнего палеолита в Холодном гроте. Здесь найдены гарпуны из кости с геометрическим орнаментом.

250

В эпоху неолита и ранней бронзы клык дикого кабана в целом или распиленном виде имел ритуальное значение. Пластинки из клыка кабана использовались в качестве украшения одежды; их находят у шеи и у пояса.
Наряду с инкрустацией, объемной резьбой и др. широко была распространена в XIX — начале XX вв. и пропилочная резьба.
Специфичные для Абхазии, как и Западной Грузии, деревянные жилые дома (акуаскьа), сохраняющиеся в быту и поныне, характеризуются исключительными по своей художественной выразительности и разнообразию мотивов резным пропилочным орнаментом.
Основным украшением таких домов были балконы, расположенные по всей длине фасада. Фигурные перила балконов, состоящие из выпиленных кружевом досок, выполнялись с большим мастерством. Обильно украшались подзоры карнизов. Несмотря на то, что пропилочная резьба — наиболее поздний и сложный технический прием деревообработки, новая технология узорочья не стала препятствием для использования в ней древних традиционных мотивов орнамента. Традиционные геометрические, солярные и животные мотивы орнамента в различных симметричных композициях подчинены исконным схемам.
Исследование народного художественного творчества абхазов показало, что узоры ковров, паласов, настенников, разного декора и т.д. не являлись чем-то отвлеченным, вызванным чисто эстетическими побуждениями. Они передают совершенно конкретные вещи и явления, связанные с укладом общественной жизни и мировоззрением народа. В народном узоре, как и гранях большого алмаза, нашли свое отражение древние народные воззрения абхазов, идущие из глубины веков. Так, например, изображения животных (олень, лошадь, собака и др.) и птиц (удод, павлин и др.) являлись следствием особого их почитания и поклонения. Однако со временем семантика, которая вкладывалась в узоры, ослабевала, древнее содержание их переосмысливалось, и они стали восприниматься как декоративное украшение.
Широкое развитие имела также и художественная обработка металла. Золотых и серебряных дел мастера занимались изготовлением и украшением серебряных наборов для тонких мужских ремней, известных как кавказские пояса. Позолотой и чернением украшались серебряные либо бронзовые нагрудные застежки для женского костюма. Серебром и позолотой отделывали рукоятки кинжалов, шашек, пистолетов, колец, серег, пороховниц, газырей, масленок, конской сбруи и других изделий. Сохранившиеся в абхазском языке термины для искусства черни и позолоты являются ярким показателем навыков в этой области ремесла. Культура художественной обработки металла в Абхазии, как и на Кавказе, очень древняя. О добыче и обработке руд для получения меди, бронзы и железа на исторической территории Абхазии говорят

251

многочисленные выходы медной руды, а также остатки древних рудоплавильных печей и ям.
Кузнечное и оружейное ремесло стояло здесь на большой высоте. Среди добытых за последнее время в Пицунде археологических материалов III-VI вв. н.э. особого внимания заслуживают заготовки украшений, а также ковш для переливания жидкого металла. Эти находки дали ученым основание предполагать наличие в Пицунде мастерской по изготовлению различных украшений и, следовательно, местное их производство. Использование серебра, как и золота, фиксируется в Абхазии с VI в. до н.э. Многие виды ювелирных украшений абхазского национального костюма имеют прототипы в памятниках археологии Абхазии.


§ 5. Городская жизнь

Города — организующие ячейки государственности вновь сформировались на территории Абхазии в середине XIX — начале XX веков. Удобная бухта и центральное положение определили Сухуму стать первым и наиболее выраженным городом региона. Тогда же были заложены и основы таких поселений городского типа, как Очемчира, Гудаута, Гагра, Новый Афон, Пицунда, Гульрипш и др. В 1897 году городское население Абхазии составляло 7,5 процента от общего числа ее жителей.
Статус портового города Сухум получил в 1846 году, а год спустя здесь функционировала городская ратуша с правами уездного «сословного и светского» суда. С 1864 года Сухум-Кале — главный административный центр Сухумского военного отдела, как тогда называлась Абхазия. В 1866 году здесь разместились штат городничего и полицейское управление. Четверть века Сухум являлся единственным городом в Российской империи с такой архаично оформленной властью. В 1895 году было наконец разрешено ввести в Сухуме городское общественное управление, а первые выборы в Сухумскую городскую думу состоялись в 1899 году. Городскими головами Сухума до 1917 года были отставной штабс-ротмистр Л.М. Беренс, врач М.Н. Дмитриев, финансист М.Л. Томара, князь Н.К. Тавдгиридзе, граф В.А. Соллогуб и князь А.Г. Шервашидзе. Долгое время исполняли обязанности городского головы К.И. Корчиц и А.Д. Мачавариани.
Очемчира и Гудаута заметно выделяются среди других поселений Абхазии уже во второй половине 60-х годов XIX века. В 1870 году этим пунктам как посадам были выделены площади для застройки (по 600 десятин), т.е. они, согласно действовавшим тогда законам, получили статус городов. В 1873—1874 годах в Гудауте и Очемчира были учреждены слободские управления, а в 1896 году эти пункты служили уже центрами административного управления Гудаутского и Кодорского

252

участков и являлись местами сосредоточения и распределения товаров, в том числе и из-за рубежа. Однако официальное введение в них городского положения тормозилось кавказской администрацией, которая лишь в 1904 году пошла на замену в этих пунктах слободского управления на местечковое. В 1903 году фактический городской статус получила и Гагра, начальнику которой были предоставлены соответствующие права. Главными тормозящими факторами в развитии городов Абхазии в дореволюционный период современники считали отсутствие «возможности шире развивать идею самоуправления».

Архитектура. Архитектурный облик городов Абхазии, частично сохранившийся до сего дня, сложился после войны 1877—1878 годов, когда посады в Сухуме, Очемчира, Гудаута и других пунктах были практически полностью разрушены и сожжены. Город Сухум-Кале был распланирован в духе европейской градостроительной культуры. Тот же принцип застройки оказал воздействие и на облик Очемчиры, Гудауты, а позднее и Гагры, Нового Афона и ряда других пунктов. Деревянная постройка всюду вытеснялась каменной. В Гудауте, например, в 1902 году насчитывалось 434 дома, в том числе 94 кирпично-каменных. Городской ренессанс Абхазии конца XIX — начала XX веков характеризуется зданиями, оформленными в псевдоклассическом стиле, разработанном зодчими Европы и России того времени. В городах Абхазии работали такие архитекторы, инженеры и техники, как В.И. Сахаров, Левитский, И.Л. Гайдебуров, А.В. Синицин, В.И. Ивановский, И.Н. Бегич, В.М. Сатунин, С.Г. Клдиашвили, Б.С. Анисимов, В.А. Ковальский, Д.А. Акимов, Р.И. Какуба, В.Г. Щегловский, А.Л. Бам, Г.М. Габуния, С.К. Бойко, В.А. Островидов, Я.М. Миминошвили, В.А. Суходольский, А. Ленский, И. Исаков, Косталевский и многие другие, получившие образование, главным образом, в Москве и Петербурге.
«Черноморская Ницца», «Черноморская Ривьера» — в этих эпитетах, широко применявшихся на рубеже веков по отношению к нашему краю, отражено великолепие отелей и магазинов, общественных зданий и жилых домов, садов и парков, украсивших тогда побережье Абхазии. Среди этих построек отметим дома Даля, Шервашидзе, Самуриди, Комнино, Метакса, Алоизи, Нинуа, Мавропуло, здание Общества взаимного кредита, гостиниц «Ривьера», «Россия», «Франция», отель «Эллада» в Сухуме, санаторный комплекс Н.Н. Смецкого в Гульрипше и Агудзере, ансамбль Гагрской климатической станции, возведенной под общим руководством принца А.П. Ольденбургского, Новоафонский монастырь и др. Основными стилями архитектурной застройки городов Абхазии являлись: псевдоклассический стиль, эклектика, псевдоготика и позднейшие элементы псевдорусского стиля, а также модерн. Тесно связаны с воздействием урбанизации строительство и реконструкция храмов, дач и помещичьих усадеб в сельской местности. Каждое здание тогда имело свое

253

лицо (наиболее ярко это проявилось в постройке таких дач, как «Синоп» В.Кн. Александра Михайловича, Смецкого, Рукавишникова, Ноева, Колобова, Горбачева, Пфель, Персидского, Герарди, Палашковского и др.), а фасады построек образовывали вдоль прямых мощеных улиц интереснейшую выставку замысловатых архитектурных форм, линий и орнаментов, представляющих высокую художественную ценность. Основной строительный материал — кирпич, камень, цемент, железо, черепица... Регулярная городская застройка вторглась в жизнь Абхазии вместе с такими ныне неотъемлемыми ее чертами, как промышленность, дороги, телеграф, письменность, школы, библиотеки, средства массовой информации, театр и другие признаки цивилизованного общества.

Промышленность. Ресурсы природного окружения городов (леса, камень, глины и др.) способствовали развитию соответствующих отраслей производства. В 1905—1907 годах в Абхазии функционировало около 400 предприятий (в том числе кустарных мастерских), в которых трудилось 1036 рабочих. Среди объектов деревообрабатывающей промышленности, действовавших уже в 80—90-х годах XIX века, назовем лесопильные заводы Вальтера (Гудава), Де Кастекса (Калдахуара), В.Р. Максимова (Чхалта—Адзюбжа). Их продукция включала строительные материалы (сухумские их склады принадлежали В.Р. Максимову, Е. Сирганиди, А.А. Текмичеву, Н.Е. Ямандопуло, Ф. Германосу, Г.А. Метакса и др.), паркет, мебель и т.д. В Сухуме функционировал ряд кирпичных (М. Джалал бер Оглы, И. Искандер, Я. Аббас Оглы, К.Н. Яковиди, Д.Г. Карлутов и др.), мукомольных (мельница Т. Цатуряна, М. Баркалая и др.), ледодельных, маслобойных (Л.Д. Жудра), слесарных заводов. В самом начале XX века в Абхазии насчитывалось 670 мастеров-ремесленников.
Важное место в экономике городов занимал рыбный промысел. В 1903 году здесь на 8 рыбообрабатывающих заводах работало свыше 300 рабочих. Еще в 90-х годах XIX века из Сухума и Гудауты ежегодно вывозилось по 7.500 пудов разной рыбы. Новоафонский и Драндский монастыри наладили дельфиний промысел, а предприниматели из Сухума, Гудауты и Пицунды организовали ловлю и переработку устриц, купец Игумнов построил рыбоконсервный завод на Бзыби. Важное значение имели завод для выделки эфирных масел в имении Беклемишева (Эшера), ряд садово-огородных предприятий (заведения И.Н. Назанского, В. Иванова, луковичное хозяйство Ф.Ф. Ноева, питомник П.Ф. Лопатина К.Д. Арцыбушева и др.). В 1894 году в Абхазии функционировало 11 винно-водочных заводов (предприятие Н.Н. Семецкого и др.), в том числе и два коньячных завода в Гудауте. Одновременно было налажено и производство искусственных, шипучих и фруктовых вод, а также углекислой воды «Анкара». В 1908 году мелкие мастерские настолько размножились, что городской управе пришлось принимать постановление «о безусловном удалении всех

254

слесарных, кузнечных, каретных и прочих мастерских за пределы центральной части города, в пределах с востока — Красный мост, с запада Шервашидзевская (ныне ул. Орджоникидзе) улица».

Торговля. Города Абхазии были главным рычагом вовлечения ее населения в сферу единого рынка Российской империи и Причерноморья. С 1880 по 1886 год вывоз продукции из края увеличился в 7 раз. По всей Абхазии было свыше 160 торговых точек (из них 48 располагались в Очемчира). А в 1893 году только в Сухуме функционировало 130 торговых предприятий с общим годовым оборотом в 1.085.000 руб. и прибылью в 143.000 руб. В обороте здесь участвовало несколько сот наименований товаров. Средняя зарплата мастеровых и рабочих составляла в 1913 году 2 руб. 20 коп. А вот стоимость отдельных товаров и продуктов выглядела следующим образом: пуд веревки — 8 руб., пуд гвоздей — 4 руб., 1000 штук кирпича и марсельской черепицы стоили соответственно 25 и 75 руб., пуд цемента — 70 коп., пятипудовый мешок пшеничной муки — 8 руб. 25 коп., пуд кукурузной муки — 1 руб. 20 коп., пуд гречневой крупы — 1 руб. 80 коп., фунт хлеба 1-го сорта — 4,5 коп., фунт говядины 1-го сорта — 17 коп., пуд сливочного масла — 22 руб., пуд картофеля — 75 коп., пуд фасоли — 1 руб. 60 коп, пуд меда — 8 руб., пуд сахара — 5 руб. 20 коп., десяток яиц — 30 коп., литр молока — 10 коп., пуд местного сыра — 12 руб., ведро водки — 9 руб., пуд мыла I-го сорта — 4 руб. 80 коп., пуд керосина — 1 руб. 80 коп. и т.д.
На первом месте в начале века стоял вывоз табака. В 1911 году только из Сухума его импортировано 476.872 пуда на сумму (при стоимости 15 руб. за пуд) свыше 7.000.000 рублей. Для его хранения к 1914 году только в Сухуме функционировало свыше 40 складских помещений. Закупкой и переработкой табака занимались товарищества «Дукат», «А.Н. Богданов» (управляющий в Сухуме П.С. Вафиади), «Лаферм» (управляющий в Сухуме Н.А. Симонов), табачная фабрика «Мир» (директор Р.И. Гокиелов), фирмы Д.К. Комнино, В.И. Асмолова, И.В. Стамболи, барона Рейнгарта, графа Бобринского и др. Помимо табака из Абхазии вывозились тысячами пудов фрукты, клубника и земляника, хурма, грецкие орехи, капуста и картофель, фасоль, лавровый лист, а также лесоматериалы, бочкотара, мрамор, рыбий жир, мешки, корзины, воск, шерсть, кожи, сено, саженцы декоративных растений и т.д. В 1910 году вывоз из Очемчиры (кукуруза, табак, свинина, птица, коконы, хлопок, каштаны, орехи, рыба и др.) составлял 229.800 пудов, а ввоз (бакалея, мука, керосин, алкогольные напитки, сено, железо, мануфактура, галантерея, обувь и т.д.) — 637.000 пудов. Денежные операции велись через банки Сухумского общества взаимного кредита, отделения Государственного банка Российской империи, Азово-Донского коммерческого банка и др.

Пути сообщения. Транспорт. Энергетика. Связь. Основную роль в организации внешних связей городов Абхазии в XIX — начале XX вв.

255

играло Черное море. Регулярное и дешевое морское сообщение было организовано в 80—90-х годах Русским обществом пароходства и торговли, а также Азовским и Российским пароходствами. Сразу же после постройки в 1880 году в Сухуме пристани сюда устремились десятки пароходов. В 1886 году пристань в Очемчире привлекла сюда 217 коммерческих судов. Позднее пристани появились в Новом Афоне, Гудауте, Гагре и Мюссере. В начале XX века в Сухумском порту насчитывалось уже семь пристаней (городская, Российского и Русского пароходств, гостиницы «Россия», Иоселиани и др.), где швартовались небольшие суда и фелюги, с помощью которых грузы и люди переправлялись на большие пароходы, стоявшие на рейде. В 1913 году у Сухумской пристани останавливалось ежедневно два-три пассажирских парохода, курсировавших по маршруту Одесса — Батум и обратно. Регулярным было и морское сообщение с Орду и другими портами Турции.
Усиливалось значение и сухопутных дорог. В 1891 году построено (под руководством генералов М. Анненкова и Э. Зеземана) Сухумское шоссе, связавшее центральные и западные области Абхазии с Новороссийском. Параллельно сооружалась и дорога, соединявшая Сухум с Драндой и Очемчирой. Многократно ставился вопрос о строительстве дорог через западнокавказские перевалы (проект генерала Геймана, мечтавшего связать Сухум с Майкопом, Марухская тропа и др.) В 80—начале 90-х годов XIX века сооружена инженерная тропа (В. Даль), а в 1898-1903 годах построена дорога Сухум—Чхалта (В. Максимов). К концу XIX — началу XX вв. относятся и многократные попытки (Ю.П. Проценко, Н. Андриевский и др.) пробить равнодушие имперской администрации к нуждам края в вопросе постройки коммерческих шоссейной и железной дорог по линии Царицын—Ставрополь—Сухум с тоннелем под Клухорским перевалом. Лишь в 1913 году Обществом постройки Черноморской железной дороги (учредители и инженер Н.Н. Перцов и финансисты А.И. Путилов и С.С. Хрулев) начаты соответствующие работы на линии Туапсе—Сухум—Квалони, прерванные первой мировой войной и революцией.
Если в середине XIX века основное значение в передвижении по краю имели лошадь, а кое-где и арба, то в 1913 году сообщение между Сухумом, Драндой, Цебельдой, Новым Афоном, Гудаутой, Гагрой и Сочи осуществлялось с помощью фаэтонов, дилижансов, линеек и даже «срочнопочтовых» автомобилей, а также верхом на лошадях и велосипедах (первыми женскими велосипедами в Абхазии в начале века пользовались дочери сухумского городского головы МЛ. Томары). В 1909 г. был поставлен вопрос о строительстве между Сухумом, Новым Афоном, Драндой и Цебельдой электрической железной дороги с регулярным сообщением.
В 1903 году была построена в Новом Афоне первая в регионе гидроэлектростанция. В последующее десятилетие такие объекты появились

256

в Гагре, Гудауте, Гульрипше и Очемчире. В 1907 году была создана «Контора по сооружению городского электрического освещения в Сухуме» (инженеры А.И. Джавахов, Г.Ф. Никитин, К.Э. Андреевский, С.А. Канонович), преобразованная два года спустя в товарищество «Сухумское общество электричества». 1 мая 1909 года вступила в строй гидроэлектростанция на Беслетке и в город пошел ток. В 1912 году из 1790 квартир, числившихся в Сухуме, было электрифицировано и снабжено водопроводом почти 700.
В январе 1870 года была введена в действие Индо-Европейская телеграфная линия. В Сухуме расположилась его вспомогательная станция. Первая телеграмма, адресованная в Петербург, была послана отсюда 1 мая 1870 года. В конце XIX века станцию возглавлял Е.Барнет. Телефонизация городов Абхазии началась на рубеже веков. Сухумская телефонная станция размещалась у крепости, а ее начальником долгие годы состоял Л.Д. Жудра. Телефонные линии в начале века были проведены также в Гагре, Гудауте, Новом Афоне, Очемчире, а также на Кодорском лесозаводе Максимова. Почта доставлялась пароходами из Новороссийска и Батума соответственно 5 и 4 раза в неделю. В день прибытия парохода к вечеру корреспонденцию получали в Гульрипше, Эшере, Цебельде, Каманах.

Лечебно-курортное хозяйство. В 1898 году Всероссийский конгресс врачей в Москве признал Сухум одной из лучших климатических здравниц для слабогрудых. С середины XIX века в городе существовал военный лазарет. В 1902 году по инициативе проф. А. А. Остроумова в Сухуме открылась больница на 35 коек. Позднее больница на 50 коек была построена и в Гагре. На рубеже веков начинается бурное развитие санаторно-курортного хозяйства. В Сухуме и его окрестностях строятся санатории Кошко, Мееровича, Мачавариани, Зауэра, Гамбашидзе, Смецкого, Алферовой, пансионы Арзамасовой, Мироновой, Исаджановой, Гюльазизовой, Соплякова, Садкевича, Ковальской, Преображенской и др. Параллельно здесь развивалось аптечное дело: в Сухуме в начале века функционировало до десятка аптек и аптекарских магазинов Глезера, Баумана, Френкеля, Кицмарашвили, Тарло, Мосткова, Бурчуладзе и др. В больницах, санаториях и частным образом практиковало несколько десятков высококвалифицированных врачей, дантистов, фельдшеров, акушерок и т.д. Активно функционировала городская санитарно-исполнительная комиссия. Аналогично развивались и другие приморские центры Абхазии (Гагра, Гудаута, Очемчира, Дранда, Новый Афон и др.). Всюду высаживались лекарственные растения.
К началу XX в. в Сухуме жили и работали такие известные врачи как Остроумов, Мостков, Лобанов, Нарышкин, Григолия, Руссо, Спиранта и многие другие.
На курортное хозяйство были ориентированы построенные в начале века в Сухуме гостиницы («Гранд-Отель», «Ориенталь», «Россия»,

257

«Сан-Ремо», «Метрополь», «Франция», «Курорт», «Империал») и меблированные номера («Византия», «Лондон», «Европа», «Флорида» и др.), гостиницы в Гудауте («Кавказ», «Империал»), Гагре («Временная», «Приморская», «Запасная», «Барачная», «Новая»), Мюссере («Вилла Роза»), Очемчире («Ялта»), Новом Афоне, Дранде и др. Тогда же организуются и первые горно-климатические курортно-оздоровительные центры (Мамзышха, Каманы, Цебельда и др.). Широкое развитие получил сервис — только в Сухуме в 1912 году функционировали до 70 ресторанов, 66 кофеен, более десятка пекарен, свыше 50 магазинов, четыре бани (Каменского, «Стамбул», турецкая и др.), 8 парикмахерских, справочные бюро, ряд фотосалонов (Л.И. Пименидиса, К.П. Евкарпиди, «Прогресс» и др.) и т.д. «Европейские бани» в начале века функционировали в Гудауте, Гагре, Гульрипше.

Культура. Города Абхазии, разорвав замкнутость сельского быта, одновременно явились важнейшими проводниками русско-европейской культуры в крае. Уже в 60-х годах XIX века в Сухуме было основано несколько начальных учебных заведений: горская школа — в 1864 году, женское училище и мужская ремесленная школа — в 1866 году, женская прогимназия — в 1870 году, способствовавшие не только повышению общего уровня городского населения, но и появлению абхазских культурных кадров, в том числе и педагогических. В 1865 году в крае числилось всего около 360 учащихся, а к 1901 году их стало 3.951, число же учебных заведений достигло 100. В 1912 году Сухум расходовал на народное образование треть своего бюджета. Здесь функционировали 13 школ — реальное училище, женская гимназия, городское шестиклассное училище с педагогическими курсами, два городских начальных училища, женское епархиальное училище, частная школа Окороковой (обучение всюду велось на русском языке) и, кроме того, русская, греческая, армянская и еврейская начальные школы, школа Общества распространения грузинской грамотности, Горская школа, в которой 87,5% мест выделялось для абхазов и 12,5% — для русских детей.
Первая в крае городская библиотека появилась в Сухуме в 1859 году. В 1896 году она возобновила свою деятельность. В начале века в городах Абхазии функционировало несколько общественных библиотек-читален; важными центрами книжной культуры были монастыри и помещичьи усадьбы. Крупную библиотеку кавказоведческой литературы на русском и многих европейских языках сосредоточил принц А.П. Ольденбургский в Гагре. Печатание газет, журналов и книг развернулось в Абхазии в первом десятилетии XX века. В Сухуме издавались газеты «Колхида» (редактор-издатель Г.А. Рыбинский, 1900 год), «Сухумский листок» (редактор-издатель И.В. Козловский), «Сухумские вести» и «Сухумский вестник» (в 1912 году его издавал Н.В. Захаров, редактировал В.З. Добровольский), в Гагре — «Черноморский край», «Гагринская газета». Продукция сухумских типо-

258

графий Зайдшера, Каландаришвили и Мгеладзе, Шайнберга, «Победа» и др. реализовывалась через разносчиков, киоски и книжный магазин Н.Д. Гогиджановой. Последняя финансировала издание ряда книг, в том числе и «Описательный путеводитель по городу Сухуму и Сухумскому округу. С историко-этнографическим очерком Абхазии», написанный видным краеведом К.Д. Мачавариани.
Городской быт стимулировал краеведение. В конце 60—90-х годах XIX века осуществлены первые археологические раскопки в крае, опубликованы статьи и книги по истории края и его достопримечательностям (В.И. Чернявский, А.Н. Введенский, К.Д. Мачавариани,
A. Н. Дьячков-Тарасов, Л. Кавелин, Д.З. Бакрадзе, П.С. Уварова, B. И. Сизов, К. Сирена и др.). Много для знакомства с краем и его развития сделал Ю.П. Проценко, основавший в 1870 году при Сухумской горской школе первый в крае музей. Вновь к вопросу о горском музее здесь вернулись в 1900 году: в Сухуме была открыта метеорологическая станция и основан Сухумский статистический комитет. Первым научным учреждением Абхазии явилось Сухумское общество сельского хозяйства, основанное в 1898 году по инициативе Г.А. Рыбинского. В начале века Ощество издавало ряд журналов («Вестник Сухумского общества сельского хозяйства», «Черноморское сельское хозяйство», «Черноморский селянин»), книги и брошюры. В нем сотрудничали такие видные ботаники, как В.В. Маркович, Ю.Н. Воронов и др. В начале века в Сухуме было создано несколько десятков общественных культурно-просветительских организаций — народных университетов, любителей и исследователей природы и населения Сухумского округа, медицинское, борьбы с туберкулезом, изучения Черноморского побережья, «Сухумское благотворительное общество», «Армянское благотворительное общество», «Сухумское эллинское общество», Магометанское, Еврейское, Лютеранское, и др.
Начало театральной жизни в крае относится к 60-м годам XIX века. Уже в 1864 году здесь ставились (по инициативе С.П. Шафрановой) любительские спектакли «в пользу бедных». В 1868 году Сухумский театр обладал «приличными декорациями». В 80-х годах театральные труппы появились в Гудауте, Очемчире и Окуме, где представления шли уже на двух языках — русском и грузинском. В начале века в Сухуме построены театр Алоизи, театр Самуриди, летний театр в Александровском (ныне Ленина) парке, в которых шли представления и малороссийских трупп, ставились оперетки и драмы. Театр функционировал с 1913 года и в помещении гагрской гостиницы «Приморская». Все большей популярностью пользовалось кино. Среди сухумских кинотеатров выделялись «Иллюзион» (с 1908 года функционировал при гостинице «Ориенталь»), «Наука и жизнь», «Алоизи» и др. Хорошо зарекомендовали себя в Сухуме с 1874 года любительские музыкальные вечера. Позднее стали пользоваться популярностью выступления духового оркестра Сухумского полка, оркест-

259

ров «Товарищества гурийских музыкантов» (с 1896 года) и «Сухумского музыкально-драматического кружка» (с 1899 года).
Урбанизация края привлекла сюда многочисленных деятелей культуры и науки, способствовавших пропаганде достопримечательностей края и их дальнейшему освоению. Среди них И.Е. Репин, В.В. Верещагин, М.В. Нестеров, В.М. Васнецов, А.К. Шервашидзе (Чачба), Л.Ф. Лагорио, Н.М. Альбов, А.А. Остроумов, А.И. Воейков, К.А. Сатунин, А.П. Чехов, И. Чавчавадзе, А.М. Горький, многие другие. Этот уголок «теплой Сибири», как окрестили Кавказ российские администраторы, служил пристанищем многим видным борцам с самодержавием. Города Абхазии и их окрестности видели Г.А. Лопатина и его племянника Б.Н. Захарова, Е.Д. Стасову, М.И. Васильева-Южина, М. Цхакая и многих других видных революционеров.
Города Абхазии на рубеже веков сыграли решающую роль в европеизации (через посредство русской административной машины) местной жизни, внеся во все ее сферы необратимые изменения, подготовившие один из важнейших фактов местной истории — восстановление абхазской государственности.


§ 6. Деятели абхазской культуры, науки и просвещения

Через бури исторических испытаний пронес абхазский народ свои культурные традиции. Основу абхазской духовной культуры, в широком ее понимании, составляет устное народное творчество. На культурное развитие абхазского народа с начала XIX в. огромное влияние оказала передовая русская культура. Значительной была и роль грузинской культуры.
Вопреки колониальной политике царизма культурная жизнь Абхазии вступает в новую полосу своего развития. Перемены, происходившие в хозяйственном и общественном строе края, сопровождались стремлением народа к просвещению и культуре. Но в первой половине XIX в. речь идет почти исключительно об обучении юношей из местной знати в различных учебных заведениях России; в самой же Абхазии делаются лишь первые попытки открытия школ.
Приобщаясь к русской культуре и науке, некоторые из них продолжали служить своему народу по возвращении на родину. Так, С.Т. Званба (1809—1855), свыше четырех лет проведя в военном училище в Петербурге, пристрастился к чтению, стал подписчиком периодических изданий. Едва ли не первые научные журналы попали в Абхазию, будучи адресованы ему. Вернувшись в родной край, Званба уже по-новому смотрел на быт и нравы своих земляков. Он получил известность своими очерками по этнографии абхазов и убыхов, опубликованными в газете «Кавказ». Эти статьи, положившие начало серьезному изучению этнографического быта абхазского народа и

260

внесшие вклад в абхазоведение, вошли позднее в его книгу «Абхазские этнографические этюды» (Сухуми, 1982). На общественно-политические взгляды Званба определенное влияние оказали некоторые дворянские революционеры, сосланные на Кавказ, например, декабрист А.А. Бестужев-Марлинский и другие. С.Т. Званба в чине подполковника погиб в 1855 г. во время Крымской войны в Ингурском сражении.
Почти одновременно с С.Т. Званба начал свою деятельность К.Г. Шервашидзе (1811—1883), воспитанник Пажеского корпуса. Еще в Петербурге он встречается с революционно настроенной группой грузин-учащихся (Вахтанг Орбелиани, Александр Орбелиани и др.). Здесь Шервашидзе знакомится с идеями декабристов, а также с передовой русской и европейской культурами. В 1832 г. К.Г. Шервашидзе был арестован в Тифлисе одновременно с известным грузинским поэтом Александром Чавчавадзе и выслан с Кавказа за причастность к грузинскому дворянскому заговору. Он подвергался преследованиям и позже. К.Г. Шервашидзе — один из составителей первого абхазского букваря (1865г.).
К первому поколению абхазской интеллигенции относятся также Н.Н. Шакрыл и Д.Х. Шервашидзе.
В укреплении связей с Россией в области духовной культуры огромное значение имело пребывание в Абхазии представителей передовой русской интеллигенции. Это были прежде всего сосланные сюда декабристы: А.А. Бестужев-Марлинский, В.П. Романов, С.И. Кривцов,
B.C. Норов, А. А. Фок и др., которые оставили в крае заметный след.
Абхазия в известной мере становится темой русской художественной литературы. Так, поэт и моряк Е.П. Зайцевский своим проникновенным лирическим стихотворением «Абазия», написанным в Сухуме в 1823 г., создал песню-гимн природе Абхазии.
Абхазия находит свое отражение и в русском изобразительном искусстве. Под впечатлением абхазской природы И.К. Айвазовский создал несколько замечательных полотен («Буря у берегов Абхазии» и др.). Художниками Н.Г. Чернецовым и Г.Г. Гагариным в целом ряде картин и зарисовок запечатлены памятники архитектуры, виды населенных пунктов, типы жителей и т.д.
Начиная с 30-х гг. в русской печати все чаще появляются разнообразные сведения об Абхазии, о культурной жизни ее народа. Петербургская Академия наук организовала экспедицию швейцарского ученого Фредерика Дюбуа де Монперэ в Крым и на Кавказ. В результате издания в Париже труда ученого впервые сведения о природе, культуре, памятниках Абхазии стали достоянием европейского научного мира.
Представители передовой грузинской общественности также сознавали свой гражданский долг в содействии прогрессивному развитию братского абхазского народа. В разное время в Абхазии бывали Нико

261

Дадиани, Борис Чилашвили (Чиляев) и другие деятели грузинской культуры.
Укрепление в первой половине XIX в. экономических и культурных связей с Россией создавало условия для дальнейшего развития культуры, просвещения и общественной мысли в Абхазии. Возникает проблема изучения абхазского языка и письменности, хотя царское правительство в этом вопросе преследовало свои цели. В 1862 г. выдающийся русский лингвист-кавказовед П.К. Услар издал грамматику абхазского языка, а также составил абхазский алфавит на основе русской графики. Эти работы Услара имели важное научное и практическое значение.
В 1862 г. особая комиссия под председательством видного русского ученого-нумизмата генерала И.А. Бартоломея на основе буквенных начертаний П.К. Услара с небольшими изменениями составила новый абхазский букварь (Тифлис, 1865), который, по сообщению Бартоломея, был подготовлен «при содействии природных абхазцев» И. Гегия, Г. Курцикидзе и С. Эшба, а также К. Шервашидзе и Гр. Шервашидзе. Букварь сыграл важную роль в развитии просвещения и всей культурной жизни абхазского народа.
Однако для широкого развития просвещения и культуры необходимо было создание сети школ. Первая школа в Абхазии была открыта в 1851 г. в с. Окуми. В 1863 г. в Сухуме открылась начальная горская школа с пансионатом, сыгравшая исключительную роль в подготовке абхазских национальных кадров. В 1870 г. в Сухуме была открыта женская школа, реорганизованная в 1872 г. в прогимназию с пансионатом (а в 1909 г. — в гимназию). В 1865 г. в 17 селах Абхазии обучалось 362 школьника.
Известный грузинский историк и общественный деятель Д.З. Бакрадзе, который в 1864—1867 гг. проводил ревизию школ, подчеркнул стремление народа к просвещению и способности детей к учебе. Он особо отмечал успешное изучение абхазскими детьми русского языка, а также родного — по абхазскому букварю. Начальник Сухумского отдела в отчете за 1875 г. писал, что абхазы на народных сходах нередко заявляют: «Дайте нам умереть такими, как мы есть, но сделайте, чтобы наши дети были другими людьми».
Школы, являясь источником просвещения, способствовали приобщению населения к культуре русского народа, сближению русского, грузинского и абхазского народов. В этом процессе важное значение имела практика направления абхазских детей на учебу за пределы Абхазии. Это относится, в частности, к подготовке абхазских учительских кадров. Уже в начале 70-х гг. получили подготовку в тифлисской Александровской школе (с 1872 г. — институт) Григорий Эмухвари, Григорий Шервашидзе, Виссарион Инал-ипа и Алексей Эмухвари — замечательные педагоги, просветители. А.Эмухвари написал ряд публицистических статей, посвященных вопросам этно-

262

графии, школьного строительства, экономического развития края и т.д.
Представители абхазской интеллигенции активно включаются в революционную борьбу и общественное движение Грузии. Трагическую участь отважных грузинских народников разделили Александр Маргания, Елизавета и Мария Шервашидзе (Чачба).
К 70—80 тт. относится расцвет творчества писателя Г.М. Шервашидзе (Чачба) — одного из самых значительных представителей не только абхазской, но и грузинской интеллигенции XIX в. Он принадлежал к кругу той части передовой интеллигенции Грузии, которую возглавлял И. Чавчавадзе. Г. Шервашидзе, создавший свои произведения в основном на грузинском языке, проявил себя во всех жанрах литературы. Он был и блестящим публицистом, сотрудничал в газете «Дроэба». Кроме того, Г. Шервашидзе успешно занимался переводами сочинений русских, грузинских и французских писателей. Его художественно-публицистическое творчество и общественная деятельность проникнуты идеями дружбы и братства народов. В ряде своих произведений Г. Шервашидзе выражает горячую любовь к родной Абхазии. Остро переживая ее угнетенное состояние, он выступал против колониальной политики царизма.
Представителем того же общественно-культурного круга является одаренный публицист и критик Д.З. Чхотуа. Учился он в Новороссийском и Петербургском университетах. Чхотуа играл большую роль в возглавляемой И. Чавчавадзе газете «Иверия», вокруг которой группировались прогрессивные деятели. Из его публицистических статей выделяется «Два обычая в Абхазии» («Дроэба», 1872). Д.З.Чхотуа занимался также исследованием грузинского языка. Самой значительной работой его является «Герои поэмы Руставели, их мировоззрение», написанная на русском языке. Были у него труды и в области естествознания.
Примечательна и личность Д.Г. Анчабадзе (Ачба). Окончив в 1871 г. юридический факультет Московского университета, он несколько лет был помощником знаменитого русского адвоката В.Д. Спасовича, а затем служил в Петербургской судебной палате. Д.Г. Анчабадзе также примыкал к передовой интеллигенции Грузии, активно сотрудничал в газете «Иверия».
Видными представителями абхазской интеллигенции того времени были Гр.А. и Г.Д. Шервашидзе. В 90-х гг. начинается творческий путь А.К. Шервашидзе (Чачба), имя которого можно поставить в ряду выдающихся художников России. Он внес значительный вклад в развитие русского театрального декорационного искусства. Получив специальное образование в Москве, А.К. Шервашидзе долгие годы работал в Петербурге. Он оформлял спектакли и в крупнейших театрах Парижа, Лондона, Мадрида. Десятки произведений художника хранятся в

263

различных музеях страны и в частных коллекциях. Он известен и как критик-искусствовед и историк искусства.
В 80—90-х гг. появляется целая плеяда абхазских учителей со специальным образованием. Наиболее выдающимися из них были Ф.Х. Эшба и В.Х. Гарцкия, педагогические и общественные взгляды которых формировались под влиянием В.Г. Белинского, К.Д. Ушинского и Я.С. Гогебашвили. Оба они проявили себя и в области изучения родного края. К ним примыкают народные учителя К.В. Маршания и М.М. Бжания.
В этот период из среды абхазского народа выходит человек, которому суждено было стать основоположником абхазской художественной литературы и создателем абхазского литературного языка. Это — Д.И. Гулиа. В 1892 г. он совместно с К.Д. Мачавариани создает новый абхазский букварь, который становится основным пособием для изучения абхазского языка. Так началась многолетняя педагогическая и просветительская деятельность Д.И. Гулиа.
В конце XIX в. в Абхазии наблюдаются определенные сдвиги и в развитии театрального искусства, в создании культурно-просветительных организаций и т.д. Зарождение театральной жизни здесь относится еще к 60-м годам XIX в. В начале 1874 г. любительский кружок в Сухуме поставил комедию Н.В. Гоголя «Женитьба». В конце 80—90-х гг. в Сухуме ставятся спектакли по произведениям И. Чавчавадзе, А. Казбеги, А. Церетели и др. Представления давались на русском и грузинском языках. Прогрессивное направление деятельности любителей сцены в Абхазии сближало их с видными представителями грузинского театрального искусства. В этом отношении большое значение имели неоднократные гастроли в Сухуме грузинских профессиональных театров и замечательных мастеров искусства: Л. Алекси-Месхишвили, Ш. Дадиани и др.


В начале 1874 г. в Сухуме действовал любительский музыкальный кружок. В 1899 г. общественность города добилась разрешения на открытие Сухумского музыкально-драматического кружка. В 1895 г. в Сухуме открылись типография и книжный магазин, а через год

264

библиотека. Библиотека была открыта также в с. Окуми, а в Гудауте — читальня. В 1900 г. в Сухуме организуется историко-археологический музей. С 1894 г. начинает функционировать «Сухумская садовая и сельскохозяйственная организация» с ботаническим садом при ней.
В этот же период началось более обстоятельное изучение истории, археологии, этнографии, культуры, природных ресурсов Абхазии. Часть этого разнохарактерного материала, как и раньше, издавалась отдельными книгами и брошюрами, а также печаталась на страницах журналов и газет.
Многие представители русской общественности, служившие на Кавказе, были на стороне местных деятелей, выступавших против социальной и национальной несправедливости. Среди них видим Н.И. Воронова — сподвижника Герцена и Чернышевского. Особую роль играли передовые русские учителя — истинные поборники просвещения, беззаветно преданные лучшим прогрессивным традициям русской педагогики.
Вместе с тем, как уже отмечалось, весьма тесными были связи представителей абхазской интеллигенции с выдающимися грузинскими писателями и деятелями национально-освободительного движения Грузии: И. Чавчавадзе, А. Церетели, Я. Гогебашвили и другими. Важное значение в общественной жизни Абхазии имело, например, пребывание И. Чавчавадзе в Абхазии в 1903 г. В Сухуме на встрече с представителями местной интеллигенции он выступил с речью, в которой, в частности, призвал к распространению просвещения среди родного народа и бережному отношению к земле.
В развитие культуры и просвещения абхазского народа внесли большой вклад П. Чарая, Н. Джанашиа и др. представители грузинской интеллигенции, жившие в самой Абхазии.
В начале XX в. в Абхазии возникает ряд новых культурно-общественных организаций. На абхазский язык переводятся и издаются учебники, научно-популярные оригинальные и переводные брошюры практического характера, церковные книги (включая Евангелие) и т.д. Так, в 1906 г. выходит «Абхазская азбука» (коллектив авторов), в 1907 — «Сборник арифметических задач для абхазских начальных училищ» Ф.Х. Эшба, в 1909 г. — «Книга для чтения на абхазском языке для абхазских училищ» А.И. Чукбара и Н.С. Патейпа, в 1909 г. — «Абхазская азбука» А.М. Чочуа. В 1912 г. офицер русской армии, первый абхазский географ и картограф М.Л. Шервашидзе заканчивает составление карты Абхазии («Апсны ахсаала») на абхазском языке для школ.
В областр развития народного просвещения наблюдается некоторый рост школьного строительства. К тому времени в Сухуме уже работало несколько начальных и средних учебных заведений, в 1915 г. была открыта учительская семинария; в Гагре имелось реальное училище, в Гудауте и Гали — начальные учительские школы. В сельской местности, почти в каждой деревне, по настоянию населения открываются

265

одноклассные церковноприходские школы. В 1914/15 учебном году в Абхазии насчитывалось уже 156 школ с 8720 учащимися и 264 преподавателями.
Активную педагогическую и общественную работу в этот период наряду с такими видными просветителями Абхазии, как Д.И. Гулиа, Н.С. Джанашиа, Ф.Х. Эшба, П.Г. Чарая, ведут С.Я. Чанба, А.М. Чочуа, А.И. Чукбар, Н.С. Патейпа, М.Н. Дадиани-Анчабадзе и другие.
Все это создавало предпосылки для зарождения абхазской художественной литературы. Особое значение в этом процессе имели сборники основоположника абхазской литературы Д.И.Гулиа «Абхазские пословицы, загадки и скороговорки» (1907) и «Стихотворения и частушки» (1912). В 1913 г. он издал поэму «Переписка между юношей и девушкой», которая положила начало абхазской художественной лирике. Несколько позже появляется и первое произведение абхазской прозы — рассказ Д.И. Гулиа «Под чужим небом».
Уже в первых произведениях Д.И. Гулиа ярко выражалось национальное и культурное пробуждение абхазского народа. В них автор зовет трудящихся родной страны к свободному разумному труду, к знаниям, просвещению, выражает идеи дружбы народов.
Народное творчество, в основном песни и танцы, по-прежнему оставалось основной формой искусства. Весьма почитаемы были апхярцисты (скрипачи) и песенники-импровизаторы, одним из ярких представителей которых был слепой поэт-сатирик Жана Ачба (1846—1916). Он воспевал народных героев, изобличал неприглядные стороны окружающего быта.
В области театрального искусства наблюдается переход от народных национальных игр и драматических действий к подлинно театральному искусству, правда, пока еще в форме самодеятельных хоровых и драматических кружков. Этому процессу в значительной степени способствовал и тот факт, что из Тифлиса и Петербурга сюда все чаще стали приглашаться режиссеры, актеры, певцы, писатели. В Сухум постоянно приезжала также украинская труппа.
Сухумская любительская труппа постепенно становится полупрофессиональным театром. Два сезона (1911—1912 гг.) ею руководил известный грузинский писатель и драматург Ш. Дадиани. В 1915 и 1916 гг., например, были поставлены пьесы Г.М. Шервашидзе «Георгий III», «Тамара» и «Умирающие картинки», инсценировка «Абхазская свадьба» и др. В эти годы силами абхазских учащихся Сухума ставятся пьесы «Сафарбей» и «Омарбей». Театральная жизнь оживляется также в Гагре, Гудауте, Очемчире. В 1915 г. в Сухуме был создан артистический кружок.
С 1910 г. в Абхазии и за ее пределами начинает выступать театрализованный абхазо-грузинский народный хор под руководством Д. Лолуа, который стал и зачинателем сбора записей на фонографе

266

образцов абхазского музыкального фольклора. Инициативу Д. Лолуа поддержал выдающийся грузинский композитор З. Палиашвили.
Значительную роль в деле просвещения продолжали играть различные культурно-просветительные, научные и благотворительные общества, которые создавались по примеру аналогичных организаций в центральных городах России.
В 1909 г. в Сухуме сформилось отделение «Общества распространения грамотности среди грузин». В том же году в Сухуме создается «Общество распросграиения грамотности абхазского населения», а в 1913 г. в с. Лыхны — местное отделение этого Общества под названием «Бзыбский комитет».
Общество издало несколько абхазских книг, в том числе первые поэтические произведения Д.И. Гулиа. Следует особо отметить большую работу Бзыбского комитета по сбору фольклорного материала в 1913—1916 гг. Такая работа проводилась и в Абжуйской Абхазии под руководством Д.И. Гулиа. Собранным материалом заинтересовался академик Н.Я. Марр, который затем использовал его для анализа абхазского языка. Несколько раз он сам приезжал в Абхазию.
Большую научную и практическую работу продолжало вести «Сухумское общество сельского хозяйства», которое имело свои печатные органы. В Обществе сотрудничали такие известные ученые, как В.В. Маркович, Ю.Н. Воронов, Т.К. Кварацхелия и другие. В 1908 г. по инициативе М.Л. Томара в Сухуме было основано «Общество народных университетов», которое вело активную культурно-просветительную работу среди населения. В.И. Ленин в записках, сделанных во время VI (Пражской) Всероссийской партконференции в 1912 г., отмечал существование в Сухуме этого Общества в 1909—1910 гг.
Интересную работу вело и «Сухумское общество любителей и исследователей природы и населения Сухумского округа», действовавшее с 1915 г. Работали в Сухуме и такие организации, как «Сухумское медицинское общество», «Сухумское общество изучения Черноморского побережья» и т.д. Они также носили характер научных объединений, а некоторые из них — и профессиональных союзов.
В этот период наблюдается оживление в изучении языка, фольклора, этнографии абхазского народа. Так, народный учитель П.Г. Чарая написал серьезное исследование «Об отношении абхазского языка к яфетическим», вышедшее в Петербурге в 1912 г. под редакцией и с предисловием Н.Я. Марра. В 1913 г. в Сухуме вышел обобщающий труд К.Д. Мачавариани «Описательный путеводитель по городу Сухуму и Сухумскому округу», в котором содержится обширный историко-этнографический материал. Две ценные этнографические работы Н.С. Джанашиа «Религиозные верования абхазов» и «Абхазский культ и быт» были опубликованы в петербургском журнале «Христианский Восток» в 1915 и 1917 гг.

267

В среду интеллигенции Абхазии начинает проникать марксистская и социал-демократическая литература. Одним из первых распространителей ее в крае (1902—1903 гг.) был А.Г. Цулукидзе.
В 1905 г. С. Орджоникидзе в Гудауте создал марксистскую библиотеку. Немало произведений К. Маркса, Ф. Энгельса, В.И. Ленина и другая политическая литература хранилась в конспиративной библиотеке Вороновых в Цебельде. Одновременно происходит процесс формирования абхазской революционной интеллигенции. Среди ее представителей — первые абхазские большевики, профессиональные революционеры С.А. Картозия, Н.А. Лакоба, Е.А. Эшба, Н.Н. Акиртава. Примечательно также появление значительной группы абхазских публицистов демократического направления, ярким представителем которых являлся С.Я. Чанба, один из зачинателей абхазской художественной литературы. Они, особенно С.П. Басария, активно выступали на страницах как местной, так и вообще кавказской прессы. Во многих статьях этих авторов освещались социально-экономические и политические проблемы. Было в них немало ценного и в научном отношении по вопросам истории, этнографии, фольклора, языка.


Глава V. НАШИ СООТЕЧЕСТВЕННИКИ ЗА РУБЕЖОМ

Героическим сопротивлением кавказских народов восторгался весь мир. «Народам Европы следовало бы поучиться примеру героической борьбы горцев за свободу против наседающего царизма», — восторженно писал К.Маркс. На ведение Кавказской войны уходила одна шестая часть доходов огромной Российской империи. Она ежегодно уносила до 25.000 ее солдат.
По завершении войны на Западном Кавказе, по данным Элизе Реклю, «на огромном, ныне пустом пространстве, занимающем 10.000 кв.км, насчитывалось всего лишь 15.000 жителей. Из их числа четыре пятых составляют абхазцы, 600 черкесов, остальные переселенцы различного происхождения». Именно тогда на побережье появилась поговорка: «Теперь даже женщина может пройти от Сухум-Кале до Анапы, не опасаясь встретить хоть одного живого мужчину».
В общей сложности кавказских горцев (адыгов, абхазов, убыхов, абазин, чеченцев, ингушей, осетин, карачаевцев, балкарцев, аварцев, лезгин) выселилось от 2-х до 3-х млн. человек.

268

Точных цифр насильственно выселенных абхазов нет, ибо процесс изгнания абхазов с родины продолжался в течение всего XIX столетия вплоть до 1918—1919 годов. Но некоторые данные по абхазам и абазинам (общее название абаза) привести можно. Так, в 1810 г. было выселено до 5 тыс. абхазов, в 1829 — 10 тыс. (по турецким источникам, в конце 20-х годов на территории Турции находилось 20 тыс. абхазов), в 1856 г. — 20 тыс. В 1858—1859 г. выселено 2.130 семей; в 1863 г. — 900 семей; в 1864 г. — 50.000 абаза; убыхов в 1864 г. по одним данным — 75 тыс., по другим — 45 тыс.; абхазов в 1867 г. — около 20 тысяч; в 1869 г. — 579 семей или 4.000 чел.; в 1873 г. — 800 семей; в 1877 г. по разным данным — от 50 до 100 тыс. абхазов; в 1879г. — 800 семей абхазов. Никто не знает данных 1821—1824, 1830, 1837, 1841 гг. Единичные и небольшие группы под давлением режима выселялись вплоть до 1919 года.
Абхазов в общей сложности, по зарубежным источникам, было выселено от 400 до 500 тысяч человек.
По пути на чужбину и на новых местах жительства переселенцы гибли тысячами. Особенно много погибло их в лагерях для переселенцев вблизи Трапезунда, Самсуна и Кефкена. И по сей день там есть огромные кладбища изгнанников.
Большая часть переселенцев-махаджиров была разбросана по обширной Анатолии, между Сивасом и Токатом, вблизи Амазии, Самсуна, Киликии, Мессопотамии, на полуострове Чаршамба, по побережью Эгейского моря, в Турецкой Армении, Адапазаре, Дюздже, Ески-Шеире, Балыкесире.
По проекту известного турецкого государственного деятеля Ахмеда Мидхат-паши 120 тысяч черкесов, абхазов, убыхов были расселены в Европейской Турции, на территории Болгарии, Румынии, Албании, Македонии между славянскими и греческими поселениями, вдоль больших дорог и важных горных проходов, чтобы в случае восстаний силой удерживать последних.
Молодых людей правительство стало призывать в армию. Из них было сформировано несколько полков и кавалерийский корпус, который принимал участие в войне 1877—1878 гг. «Черкесские полки были повсюду на линии огня. Они мужественно сражались, но дорого заплатили за свою победу», — пишет Ж. Дюмезиль. Часто из десяти мобилизованных возвращался лишь один.
Отчаянное положение изгнанников, голод, нужда вынуждали их браться за оружие, чтобы добывать средства к существованию. Кавказские махаджиры вынуждены были заниматься разбоем, да так, что «и турки и болгары сказали аман (помилуй) от них», — сообщает Р. Блысков.
«Абазинские и черкесские поселенцы составляют тяжелое бремя для народа, — писал в 1880-х гг. архимандрит Гарегин, — не только на дорогах от них нет спокойствия, но и в самом городе и в домах воровство,

269

грабежи и убийства стали обыкновенным делом». Почти также охарактеризовал их в 1925 г. В. Аболтин: «Отличаясь предприимчивостью, горцы вообще не покидают и своих старых привычек: угон скота, воровство лошадей, грабеж при удобном случае практикуется и поныне. Горцы чрезвычайно храбры, их боятся даже дерзкие курды».
Вместе с тем ряд авторов отмечает, что «черкесы... наиболее трудолюбивые, хотя и наиболее трудноуправляемые». Полковник Чарльз Уилсон отмечал, что «абхазы, кабардинцы, абадзехи, шапсуги красивое племя; они сильнее, мужественнее, смышленнее местных крестьян и способны к образованию. Черкесы ввели в крае лучшие телеги, стали строить более удобные дома и лучше возделывать землю; вообще они могли бы сделать много для развития края, если бы турецкое правительство более позаботилось о них».
«Наиболее культурный элемент в крае — наши кавказские выходцы, известные под общим именем черкесов... Что касается турок, то они, видя во многом превосходство черкесов, подчас ненавидя их, все-таки уважают и стараются расположить в свою пользу», — сообщал российский консул К.Н. Смирнов в 1904 г.
Английский консул Пальгрев также отмечает: «Здесь будет кстати отметить, что усердно распространяемые отзывы о дурном поведении, беспокойной праздности и разбойничьих наклонностях черкесских и абхазских выселенцев по большей части ложны и во всяком случае сильно преувеличены. Этих переселенцев можно причислить к самой трудолюбивой и порядочной части всего населения; прибытие их принесло стране много пользы».
Убыхи, полностью выселившиеся в Турцию (по переписи 1926 г. в СССР было 9 убыхов), обосновались в Родосто, на берегу Мраморного моря, с 350-ю семействами. Убыхские поселения были основаны около Самсуна, а также в районе Дюздже и Адапазары, в местностях, окруженных абхазскими поселениями, и между озером Сапанджа, Измитом и Бандырмой.
Через несколько лет после переселения в среде кавказских эмигрантов началось движение, направленное на полную независимость от князей и дворян. Часть абхазов стала покидать села и организовывать крестьянские общины. Одним из зачинателей этого движения был Сулейман Бганба. Другая часть абхазов, где маршаном, т.е. князем, был Маан Албуз, жившая в районе города Адапазары, не найдя общего с ним языка, переселилась в район г. Дюздже, где в данное время находится десятка два абхазских сел. В результате этого движения многие князья и дворяне стали переселяться в город.
В свое время видный кавказовед, абхазский историк Г.А.Дзидзария особо заметил: «...Нельзя считать освещенным прошлое абхазского народа в целом без истории и культуры той его части, которая в силу ряда причин сравнительно недавно оказалась в пределах Турции и некоторых арабских стран». Исследователь впервые осветил биографии

270

целого ряда зарубежных политических деятелей, представителей культуры и науки абхазского происхождения. За примерами далеко ходить не надо. Египтом с 1382 по 1517 гг. управляла знаменитая черкесская династия мамлюков, в основном они были выходцы с Западного Кавказа — адыги и абаза. Один из самых знаменитых мамлюкских правителей Али-бей Абаза Булуткапан — «пленитель облаков», в 1769 году впервые объявивший Египет независимым от султанской Турции, был абхазского происхождения. Предположительно, он был выходцем из Лдзаа (Пицунда). «Это необыкновенное, даже единственное зрелище в истории, что рабская аристократия продолжалась несколько веков, что народ управлялся купленными со всех сторон рабами», — писали по этому поводу позднейшие комментаторы. Тут необходимо отметить, что в средневековье мамлюки и те абхазы и черкесы, которые жили в Стамбуле, Дамаске, Каире и других городах Востока выкупали своих соотечественников, а зачастую родившихся вне Абхазии своих сыновей отправляли на Кавказ, где они проходили курс рыцарского кодекса чести — апсуара — и затем отроками возвращались в страны Востока и делали головокружительную карьеру, добиваясь самых высоких титулов и званий. В XVII веке в двух наиболее известных кварталах Стамбула — Топханы и Касым-паша, а также в Каире проживало немало абхазов и черкесов с семьями, среди них были искусные мореходы, оружейники, ювелиры и т.д.
Из числа абхазов и черкесов, попавших по воле султана в страны Востока, вышло немало известных полководцев, государственных деятелей. Назовем лишь несколько лиц абхазского происхождения — это великие визири (премьер-министры) Турции Мелек Ахмед-паша, Сиявуш-паша, Ебшир Мустафа-паша, Мехмег Емин-паша, Бююк Сулейман-паша, Шахан Али-паша, Салих Хулуси-паша, Силахтар Сулейман-паша, Кюпрюлю дамары Сиявуш и Коджа Хусрев-паша, заслуживший титул «великий глава визирей», а также полководцы турецкой армии абхазского происхождения — Абаза Махмет-паша, Абаза Хасан-паша, Хусрев-паша, Мехмед Рауф-паша, Мухлис-паша, Махмед Джалеледдин-паша, Ахмед-паша Абук (Абухба), Абди-паша и Гази Сейди Ахмед-паша, садз (джигет), известный своей отчаянной удалью и отвагой...
В XVII веке в Стамбуле при султанском дворе возник новый стиль «абаза». Самые изысканные аристократы предпочитали носить одежду, оружие, украшать седла на абхазский манер. Эту моду ввели турецкие военачальники — «выходцы из страны абхазов, что расположена на восточном берегу Черного моря».
Известной личностью в истории оттоманской Порты конца XVIII — 40 г. XIX в. был Мехмет Хусрев-паша, абхаз по происхождению, игравший видную роль на политической арене того времени. Он был пашой в Египте, а затем адмиралом флота (капудан-пашой), военным

271

министром Турции, великим визирем, провел ряд военных и политических реформ.


272

Наиболее значительной личностью был Хайраддин ат-Туниси (Тунуслу Хайредин-паша, 1825—1890) — из рода Лам. Вместе с четырьмя малолетними абхазами он был продан в 1835 г. на рынке невольников в Стамбуле. Получив образование в Стамбуле, Тунисе и Париже, Хайраддин стал выдающимся тунисским просветителем и государственным деятелем. Он возглавлял правительство Туниса, а в конце 70-х гг. — Османской империи (великий визирь). Хайраддин — автор первой тунисской конституции (1861 г.) и сочинения о политическом устройстве европейских стран, вышедшего в Тунисе и Париже. С его именем связано проведение ряда реформ в области тунисской экономики, просвещения и культуры. Другой мальчик (из рода Эбжноу), Яверь-бей, находившийся во дворце (серале) турецкого султана, стал известным артистом и музыкантом. Достиг он и положения «придворного льва». Третий, Мухлис (Эбжноу), стал генералом турецкой армии. Впоследствии при выселении абхазов в Турцию помог изгнанникам.
Принц Мехмед Сабахаддин (из фамилии Квадзба, родился в 1877 г.) — крупный либеральный политический деятель и мыслитель, блестящий публицист и оратор, один из главных представителей социальных наук в Турции конца XIX — нач. XX века.
Яркой личностью был и генерал Сулейман-паша (Чачба) (1838-1883) — одно время профессор литературы и директор военной школы в Стамбуле. Известностью не только в Турции, но и в Америке, Греции пользовались работы художницы Ачба (дочь Асланбея Ачба), где они выставлялись в 1918 году.
Большую роль в развитии музыкальной культуры Турции сыграли композитор (20—30-е гг. XX в.) Мухлис Сабахаттин (Эбжноу), известная пианистка Невессер Кукдеш (Эбжноу). В 1920 г. в Бешикташе открывается и два года функционирует музыкальная школа для «черкесских» девушек.
Активную просветительскую деятельность среди абхазских махаджиров вел преподаватель Мустафа Бутба (его отец был родом из Цебельды). Автором научных трудов по истории Кавказа и махаджирству был Азизбей Мкер-ипа (абазин по происхождению), окончивший Парижский университет. До 1919 г. он являлся профессором сельско-хозяйственного университета в Стамбуле. К этому периоду относится деятельность одного из активных лидеров кавказской эмиграции, журналиста, социолога, историка, известного спортсмена Феткери Ашванба (1890-1931).
Кавказцы играли видную роль в общественно-политической жизни Оттоманской империи. Так, инициатором первой младотурецкой организации (1889 г.), направленной на свержение султанского режима, был черкес Ибрагим Темо. Лидером одного из направлений младотурецкой революции являлся принц Сабахаддин (Квадзба), а его ближайшим сподвижником был убых Хусейн Тосун-бей.

273


274

В этот период из черкесов и абхазов выдвигается ряд крупных военачальников турецкой армии. Трое братьев из рода Атрышба стали генералами (пашами) — Ратип-паша, Али-паша, Махмут-паша; Ахмет-Абук-паша — из рода Абухба, черкес Юсуф Иззет-паша, (кстати, он является автором трехтомной «Истории Кавказа» и книги «Старые фракийцы и черкесы» и председателем «Черкесского благотворительного общества» в Константинополе в 1918—1919 гг.), Надыр-паша, Фези-паша, маршал Берзек Зеки-паша, маршал Мершед Абдуллах-паша, Лох Ахмед Хамди-паша, генерал Схапли Осман-паша, Хуршит-паша, Назым-паша Басарь, Хасан Атакан, Мехмед Шемседдин Тлецерук-паша, Махмут Шевкет-паша, Али Саит-паша и ряд других.
Тогда же было создано «Черкесское культурно-просветительское общество», которое функционировало с 1908 по 1923 год. Появляется и горская интеллигенция: профессор Азиз Мкер-ипа, журналист Зия Барциц, композитор Мухлис Сабахаттин, журналист и историк Феткери Ашванба, автор букваря (1919) для абхазов Мустафа Бутба, еще ранее была попытка создания на основе староосманской вязи абхазской азбуки Ширином Чкалапуа (он является автором ряда неизданных стихов). После него шапсуг генерал Рашит-паша вместе с женой Хасибе Чанба и 12-летним Омаром Бейгуа создали, используя абхазскую азбуку, абхазский алфавит, однако он не получил широкого практического применения. Черкес Куба Шабан издает ряд книг, посвященных адыгскому фольклору. Большую работу ведет известный кабардинский поэт и просветитель Нури Цагов. Организовывается издание газет и журнала на турецком, арабском и черкесском языках, начинается издание книг, посвященных Кавказу.
Но младотурки преследовали пантюркистские и панисламистские цели. На всякую попытку возрождения и поднятия национального самосознания кавказских народов они смотрели крайне недоверчиво, а впоследствии стали применять репрессивные меры.
Во времена кемалистской революции, когда фактически решалась судьба Турции, одними из первых, кто поднялся на борьбу за ее независимость и сыграл выдающуюся роль в деле становления республики, были кавказские партизанские отряды, возглавляемые шапсугом Иатым-беем. Отряды в основном были сформированы из адыгов и абхазов. Большой известностью пользовались отряды, возглавляемые Рушьтубеем Кобашь (Бганба) и Папа Иатымом (Папба). Ближайшее окружение Кемаля Ататюрка состояло из горцев Кавказа. С другой стороны, часть кавказской аристократии, которая при султане пользовалась привилегиями, с большим недовольством встретила революцию, их настроение использовали Антанта и греческое правительство. Чтобы привлечь кавказских горцев на свою сторону, они стали выдвигать идею образования черкесского автономного государства в Анатолии. С этой целью в 1920 году устраивается Черкесский национальный съезд, где было принято решение создать в западной части

275

азиатской Турции «Черкесскую республику». Особенно крупным было выступление абхазов и черкесов против кемалистов весной 1920 года, когда восставшими была захвачена большая территория. Впоследствии


276

часть абхазов, принимавших участие в мятеже, вынуждена была уйти в Грецию, часть скрывалась в лесах. «Горцы составляют около четверти «черного списка» 150 лиц, объявленных изменниками родины в Турции», сообщал журнал «Новый Восток» в 1925 г.
Одновременно часть горской интеллигенции ведет переговоры с меньшевистским правительством Грузии о возвращении на Кавказ, но безрезультатно.
Турция проводила политику рассеивания нетурецкого населения, в частности «черкесов», по всей стране. Выдвигались проекты выселения их в Восточную Анатолию, и лишь вмешательство кавказской интеллигенции, в частности Хусейна Рауфа Орбай (Ашхаруа), бывшего в 1922-1923 гг. главой Турецкой республики (председатель совета комиссаров Турции), Феткери Ашванба и полковника Руштубея Кобашь (Бганба), помешало осуществлению этого плана.


Правительство стало проводить по отношению к национальным меньшинствам политику отуречивания, хотя бывший в 20-х годах на дипломатической службе Г. Астахов отмечал: «Черкесами называются все вообще выселенцы «мухаджиры» с Кавказа. Среди них большинство действительно черкесы и родственные им абхазцы... Эти народы, рассеявшись в разных местах Анатолии, не растворились в окружающей среде, а полностью сохранили свой родовой быт, непокорный дух и связанную с этим приверженность к разбоям и ссорам с миролюбивыми земледельцами, каковыми являются турки».
Та часть абхазов, которая ушла в Грецию, поселилась в Македонии, в губернии Козани, м. Кайлария, в двух общинах, одна — 150 дворов, другая — 20. В письме от 30 сентября 1925 года на имя главы Абхазского правительства Н.А. Лакоба они сообщали: «Прошло более трех лет со дня отъезда абхазцев из Турции. Три года жизни в Македонии, полной самых тяжелых испытаний, лишений, невыносимой жизни в непривычном для нас климате. Всегда, еще в Турции все наши взоры, стремления были обращены к родным аулам Абхазии. Но было не время. Был старый строй, не желавший нашего возвращения к родным горам.

277

Теперь Абхазия свободна и живет своей жизнью, и нас, волею судьбы заброшенных в чужие места абхазцев, более чем когда-либо тянет к свободным горам, к родным семьям, к братьям абхазцам. Все мы, абхазцы, будучи воодушевлены одной общей идеей и мечтой: служить свободному абхазскому народу, собравшись общим собранием в м. Кайлария 28 сентября 1925 года единодушно постановили хлопотать и просить Народный Комиссариат Соц. Сов. Республики Абхазия разрешить нам, 700 абхазцам, находящимся в Греции, возвратиться с семьями в родные аулы свободной Абхазии»,
В эти годы на страницах газет «Советская Абхазия», «Апсны Капш» был опубликован ряд статей, поднимавших вопрос о репатриации махаджиров. Он дебатировался на сессии ВЦИК ГССР в 1926 году в Сухуме. В ЦИК ССР Абхазии поступали многочисленные письма и заявления от зарубежных абхазов с просьбой содействовать в возвращении на родину. Но, к сожалению, тогдашняя политическая обстановка не благоприятствовала практическому разрешению этого вопроса.
На сегодняшний день, несмотря на жесткую политику властей, в Турции, по одним данным, свыше 750 сел, где проживают выходцы с Кавказа, по другим же — только адыгских — 830. За рубежом проживает от 1,5 до 3 миллионов потомков кавказских махаджиров, которые, несмотря на тяжкие условия, выстояли в неравной борьбе, сохранили традиции и язык родины.


Так, по официальным данным «черкесов» в Ираке 15 тысяч. В Иране немногочисленная группа «черкесов» в 5 тысяч расселена на севере Фарса. В Сирии официально проживает до 40 тысяч черкесов. На Голанских высотах до войны 1967 г. существовало абхазское село Момсиа (Гассания). Сейчас эти абхазы проживают в основном в г. Дамаске. Из их среды вышли видные военные летчики, генералы, врачи, литераторы. В Иордании черкесов свыше 40 тысяч и около 10 тысяч чеченцев. Проживают там и абхазы. В Израиле черкесы живут в двух селах — Рихавия и Кафр-Кама. В Югославии, в Косовском автономном крае, в составе Социалистической Республики Сербия, в местности Становец и Влади-Видино проживают шапсуги, абадзехи и абха-

278

зы. В Египте потомки абхазских мамлюков носят фамилию «Абаза». Языка они не знают, но по сей день четко отделяют себя от арабов. Нынешний министр энергетики Египта Махир Абаза и известный всему арабскому миру его брат Азиз Абаза, предки которых попали в Египет около 1625 года из Абхазии, — абхазского происхождения.
Потомки кавказских горцев проживают в ФРГ, США, Канаде, Италии, Албании. Абхазы в США проживают в штатах Нью-Джерси и Чикаго. В Турции они расселены в районах Адапазары, Дюздже, Хендек, Болу, Ески-Шеир, Бурса, Измит, Самсун, Трабзон, Иозгат, Сивас, Адана и др. Абхазы в Турции делятся на ахчыпсаа, бзыпаа, дал-цабалаа, цвиджа, абжуа, гумаа, садз-хылцысаа, акуаа; абазины делятся на ашвуа и ашьхаруа. И тех и других народы, проживающие в Турции, называют «абаза».
Ахчыпсаа — выходцы из Ахчыпсы (Красная Поляна), Псху и соседних районов проживают в Измите и Адапазары. Это они вместе с абхазским обществом Аибга последними сложили оружие в Кавказской войне и вместе с садзами и убыхами ушли в Турцию. Их села на абхазском языке носят названия Апсара, Цхьынара, Куарацэгьа, Цэыжьбаа, Гундза, Шаратхуаа, Кудждза, Куадза Хаджьым икыта, Бычка, Калиак, Чакалык и др.
Бзыпцы (абзыпкуа) живут в основном в районах городов Измита и Адапазары. Одним из «бзыбских» сел является с. Кадыр-икыта, где свыше 200 дворов абхазов. Среди них встречаются следующие фамилии: Мукба, Бганба, Квадзба, Инапха, Жиба, Гумба, Зухба, Кобахиа, Отырба, Хагуш.
Дальцы и цебельдинцы (дал-цабалаа) составляют 24 села. До выселения в Дале и Цабале было 30 сел. В 1867 г. они до единого человека были выселены в Турцию. Сейчас их потомки проживают в районах городов Бурса, Билечик, Ески-шеир.
Цэжьаа — живут в трех селах, в районе г. Ески-Шеир. Это общество Цвиджага (по Торнау) — выходцы из Малой Абхазии. До 1864 г. они проживали по среднему течению реки Мзымта.
Садзы (асадзкуа или хылцыс желара) проживают между городами Болу и Измит и в районе г. Адапазары. Среди них встречаются редкие ныне фамилии, упоминание о которых мы находим в источниках XIX века или в абхазском фольклоре. Часть этих фамилий встречается у абхазов, которые проживают в Аджарии, — потомков махаджиров.
Гумцы (гумаа) проживают в районе г. Дюзджа. Центром является село Гума (по-турецки Дердин). Это одно из самых высокогорных сел Турции. Там проживает в основном род Авидзба, а также Джгудар, Пыштар, Трапш, Тыкуа.
Аквинцы (выходцы из прибрежной части Сухумского и Гульрипшского районов) проживают в районе городов Адапазары и Дюзджа.
Абжуйцы и джгердинцы также проживают в районе этих городов.

279

Абазины (ашвуаа) — в илах Акыиаза, Дюзджа, Пынарбаши, Чорум, Аладжа, Йозгад, Токат, Адана. Особенно много проживает их в иле Адана, район Туфанбейли.
Убыхов в Турции много, но знающих убыхский язык осталось несколько человек. Убыхи, проживающие в Западной Анатолии, перешли частью на адыгский, частью на абхазский языки, но свое национальное самосознание сохранили довольно четко. Правда, когда убыхи попали в Турцию, многие из них великолепно говорили по-абхазски. А убых Хусейн Кадри — депутат из Балыкесира (в нач. XX в.) работал над историей абхазов, готовил книгу, но эта рукопись исчезла после его смерти. Убыхи живут разбросанно в селах по 25—30 дворов в районе Дюзджа, Адапазары, Самсуна...
Языком и фольклором убыхов занимались венгр Ю. Месарош, немец А. Дирр, норвежец Г. Фогт. Особенно следует отметить роль выдающегося французского ученого Ж. Дюмезиля в этом благородном деле. Им издан ряд трудов, статей, фольклорных текстов, посвященных убыхам. Ж. Дюмезиль издал также «Абхазские этюды», где он исследует абхазский язык и приводит образцы абхазского фольклора.
В Турции сбором материалов по абхазскому языку, мифологии, фольклору, этнографии, истории абхазов занимается Омар Бейгуа, предки которого — выходцы из села Абжаква Сухумского района. Свыше 70 лет он занят любимым делом. Омар Бейгуа — поэт, пишет
на абхазском, в его стихах звучит ничем не излечимая боль по родине, за судьбу его народа. Он издал четыре труда по истории и мифологии абхазов.
В 1984 г. в Адапазары вышел «Абхазо-турецкий словарь», изданный Ф. Агрба и Д. Хараниа. Д. Хараниа издал и два сборника стихов на абхазском языке. Это первые сборники стихов на абхазском языке, изданные в Турции. В 1990 г. Фехми Агрба в Анкаре вновь издал «Абхазо-турецкий словарь» (свыше 20 тысяч слов).
Из числа абхазов и адыгов вышло много известных спортсменов, чемпионов мира, Олимпийских игр. Это братья Адил и Ирфан Атан (Атванба), Хайдар Цвейба, Иашар Догу, Каплан Хамид, обладатель «Золотой перчатки» М. Ачба и многие другие.



280

Абхазы, проживающие в Турции, хорошо сохранили обычаи, язык, танцы, привезенные их предками из Абхазии. Абхазский этикет — апсуара — строго соблюдается. В последнее время оттуда просят выслать буквари, книги, учебники, фильмы об Абхазии, записи песен, самоучители абхазского языка. В сотнях писем, присланных на родину, звучит страстное желание познакомиться с бытом и культурой абхазов, проживающих у себя на родине, и мы верим, что скоро должно наступить то время, когда многие из них, ступив на родину предков, скажут: «Здравствуй, родной отец Кавказ, здравствуй, родная мать Апсны!»


Глава VI. АБХАЗИЯ В 1917—1921 гг.

§ 1. В Союзе горцев

После Февральской революции Временное правительство создало Особый Закавказский Комитет. На следующий день, 10 марта 1917 года, в Сухуме состоялось совещание представителей населения Сухумского округа, которое сформировало местный орган Временного правительства в Абхазии — Комитет общественной безопасности под председательством абхазского князя А.Г. Шервашидзе (Чачба), а также милицию во главе с князем Таташем Маршания.
Вскоре делегация абхазского народа, руководимая Александром Шервашидзе, посетила Владикавказ, где 20 октября 1917 г. был подписан «союзный договор» и учрежден Юго-Восточный Союз казачьих войск, горцев Кавказа и вольных народов степей (ЮВС), в силу которого с 16 ноября в Екатеринодаре стало функционировать «Объединенное правительство Юго-Восточного Союза» при активном участии представителей Абхазии. В Союз вошли: Донское, Кубанское, Терское, Астраханское, Уральское казачьи войска, горцы Северного Кавказа, Дагестана, Сухумского (Абхазия) и Закатальского округов и вольные степные народы Астраханской и Ставропольской губерний. В «Декларации» объединенного правительства ЮВС, принятой 28 ноября 1917 г. особо отмечалось: «Признавая демократическую федеративную республику наилучшей формой государственного устройства России, Юго-Восточный Союз в своей практической деятельности будет держаться линии поведения, свойственной сторонникам федеративной формы правления. Гарантируя своим членам полную не-

281

зависимость их внутренней жизни, Союз обязуется содействовать им всеми союзными средствами в подготовке их внутреннего устройства, как самостоятельных штатов будущей Российской Демократической Федеративной Республики».
В ЮВС входил «Союз объединенных горцев Кавказа» (СОГК основан на 1-м Горском съезде в мае 1917 г.), образовавший в ноябре 1917 года Горскую республику. В конце 1917 — начале 1918 г. в правительстве этой республики Абхазию представлял Семен Ашхацава.


Уполномоченный СОГК чеченец Асланбек Шерипов неоднократно приезжал в наш край, выступал на крестьянских сходах в Бзыбской и Самурзаканской Абхазии, поднимая в своих речах вопрос о национальном самоопределении абхазов. Очевидец тех событий писал:

282

«Помню, приехали в Лыхны Шерипов и Басария для беседы с населением на эту тему, на созванном сходе крестьян-абхазцев. Шерипов был представлен как единокровный брат и представитель Горского Правительства. Он произнес горячую речь на русском языке, и речь эта была переведена потом на абхазский язык. Он говорил действительно зажигающе, отличаясь ораторским искусством и горячим темпераментом... Перед сходом абхазцев Шерипов выражался образно так, что абхазцы являются частью мускулов Северо-Кавказских горцев, частью, оброненной у подножия по эту сторону, и что братское чувство абхазцев и Северо-Кавказских горцев способно растопить стоящие между ними холодные Кавказские горы и устранить вообще всякие препятствия к объединению их между собою... Так повсеместно по Абхазии подготовлялся съезд представителей абхазского народа и его решения».
Состоявшийся в Сухуме съезд абхазского народа, образовал 8 ноября 1917 г. Абхазский Народный Совет (АНС) — местный орган власти Союза горцев. Первый АНС возглавил Симон Басария. В тот же день, 8 ноября, были приняты «Декларация» и «Конституция Абхазского Народного Совета», разработанные С. Басария, А. Шериповым, М. Цагурия, Мих. Тарнава, Д. Алания, А. Шервашидзе, Т. Маршания. В них говорилось о самоопределении абхазского народа. Так, в «Декларации съезда» о задачах АНС сказано: «В переживаемое тревожное время, когда многое разрушается до основания и многое создается заново, когда радикально меняются условия и обстановка жизни всей России, и, следовательно, Абхазии — каждый народ должен чутко следить за тем, чтобы его права и интересы не пострадали от покушений и не были бы забыты при переустройстве России на новых началах. Абхазский народ уверен в том, что его братья — горцы Северного Кавказа и Дагестана — поддержат его в тех случаях, когда он будет защищать свои права. Одной из следующих важных задач Абхазского Народного Совета является работа по самоопределению Абхазского народа».
В день проведения этого съезда в Сухум приехал бывший депутат 4 Государственной Думы, видный грузинский социал-демократ Акакий Чхенкели и другие деятели. «Они, — сообщает Михаил Тарнава, — по-видимому были информированы о подготовляемом объединении Абхазии с Северо-Кавказским государством горцев и приехали специально, чтобы предотвратить это объединение... На съезде развились горячие речи. Выступали два противоположных лагеря. Грузинские делегаты тянули Абхазию в сторону Грузии, а Северо-Кавказские — в состав Северного Кавказа... Как ни старался Чхенкели отвернуть абхазцев от такого решения.., но все-таки не удалось ему предотвратить решение съезда о присоединении Абхазии к Северо-Кавказскому Горскому Государству. Такое решение съезда действительно было принято большинством голосов, хотя и здесь, как и при церковном воп-

283


284

росе, гальцы тянули в сторону Грузии и угрожали выходом из Абхазии в случае неприсоединения к Грузии».
Необходимо отметить, что в Самурзакане в тот период проживало, главным образом, смешанное абхазо-мегрельское население, среди которого происходил процесс ассимиляции абхазов. Данная область находилась под политическим воздействием А. Чхенкели, тесно связанного с Самурзаканью, а также таких грузинских меньшевистских деятелей, как князья Арзакан (Дмитрий) Эмухвари, Ладо (Владимир) Эмухвари и юрист Григорий Зухбая, являвшихся абхазами лишь по своему происхождению. Однако самым сильным оказалось здесь влияние большевиков...
Временное горское правительство, несмотря на удаленность Абхазии от Владикавказа, распространяло на этот край власть политическою, а с конца декабря 1917 г. государственного характера. Именно тогда было постановлено «сформировать абхазский конный полк четырехсотенного состава.» Военное формирование при Народном Совете составили всадники Абхазской сотни Черкесского полка Кавказской («Дикой») дивизии, прибывшие в Сухум с фронта. Таким образом, они становились частью вооруженных сил Горской республики.


§ 2. «Соглашение» от 9 февраля 1918 г.

АНС был создан раньше Национального Совета Грузии (НСГ) и находился, как говорилось выше, в организационной связи с Союзом объединенных горцев Кавказа. (В 1917-1921гг. в Абхазии функционировали три совершенно разных АНС. Первый АНС просуществовал с 8 ноября 1917 г. по апрель 1918 г.; второй — с конца мая — начала июня по 10 октября 1918 г.; третий — с 18 марта 1919 по март 1921 г.). Однако с ужесточением событий гражданской войны на Северном Кавказе эти связи оказались ослабленными.
В этих сложных условиях произошли первые контакты АНС с Национальным Советом Грузии. На совещании в Тифлисе 9 февраля 1918 г. абхазская делегация во главе с князем А.Г. Шервашидзе стремилась иметь «с Грузией лишь добрососедские отношения, как с равным соседом». Представитель Национального Совета Грузии А. Чхенкели в беседе с Александром Шервашидзе пытался поставить вопрос о выходе Абхазии из состава Союза горцев Кавказа. В тот же день между АНС и НСГ было заключено соглашение «по вопросу об установлении взаимоотношений между Грузией и Абхазией». Соглашение включало следующие три пункта:
«1) Воссоздать единую нераздельную Абхазию в пределах от р. Ингур до р. Мзымта, в состав которой войдут собственно Абхазия и Самурзакань или что тоже нынешний Сухумский округ.

285

2) Форма будущего политичеекого устройства единой Абхазии должна быть выработана (в соответствии) с принципом национального самоопределения на Учредительном собрании Абхазии, созванном на демократических началах.
3) В случае, если Абхазия и Грузия пожелают вступить с другими национальными государствами в политические договорные отношения, то взаимно обязываются иметь предварительные между собою по этому поводу переговоры».
Таким образом, в этом документе лишь ставился вопрос о заключении равноправных взаимоотношений между Абхазией и Грузией.
На основании соглашения от 9 февраля 1918 г. некоторые грузинские историки утверждают, будто с этого времени «Абхазии предоставлялась широкая автономия в составе Грузии». Во-первых, в самом документе ни слова не сказано об автономии. Во-вторых, 9 февраля 1918 г. Грузия еще не была провозглашена «независимой республикой» и входила вместе с Арменией и Азербайджаном в состав Закавказской демократической федеративной республики (ЗДФР). Как же могла Грузия предоставить широкую автономию Абхазии, когда ее самой как государства просто не существовало, а Абхазия продолжала оставаться в составе Союза Горцев Кавказа? Более того, во втором пункте соглашения прямо говорится, что «форма будущего политического устройства единой Абхазии» должна быть определена на Учредительном собрании Абхазии.


§ 3. Советская власть в Абхазии в 1918 году

Через неделю после 9 февраля большевики совершили неудачную попытку установить Советскую власть. С 16 по 21 февраля 1918 г. Сухум находился в руках большевистского Военно-революционного комитета под председательством Е. Эшба, АНС в ультимативной форме потребовал 17 февраля немедленно ликвидировать ВРК. Через несколько дней новая власть пала...
Еще в конце 1917 г. в с. Джирхва был созван сход крестьян Гудаутского участка, на котором было принято решение о создании вооруженной крестьянской дружины «Киараз» во главе с Н. Лакоба. Активными организаторами дружины были известные в народе общественные деятели Мурад Абухба, Басят Агрба, Золотницка Отырба, Василий Агрба, Максим Гобечия, Мартын Тарнава и др. В организации «Киараза» видную роль играли и другие соратники Н. Лакоба
— Игнатий Вардания, Хаджарат Шамба, Батиса Чамагуа, Василий и Михаил Лакоба и др.
Под руководством большевиков в Абхазии началось крестьянское движение. Повстанческие отряды создаются во всех участках: в Самурзаканском (под руководством П. Дзигуа, Н. Сванидзе, Я. Хабур-

286

зания), в Кодорском (С. Капба, Е. Кобахия, Н. Матарадзе), в Гумистинском (С. Кухалейшвили, Т. Мясоедов, С. Кардава) и в Гагрском (Я. Антонов, Ч. Ашхаруа). По всей Абхазии шла подготовка к вооруженному восстанию.
После первой неудачной попытки установить Советскую власть, в конце февраля 1918 г. в Батуме состоялось совещание с участием М. Орахелашвили, Е. Эшба, Н. Лакоба, Г. Атарбекова и др., на котором был выработан план вооруженного восстания в Абхазии. В Гагре был создан Совет рабочих и крестьянских депутатов во главе с большевиком Д.Смирновым и повстанческий отряд под командованием Я. Антонова. В Гудауте под руководством Н. Лакоба, М. Гобечия действовал «Киараз», в Сухумском уезде — Военно-революционный комитет во главе с Г. Атарбековым, в Самурзакане — с П. Дзигуа.
Первыми власть в свои руки взяли Гагрский и Гудаутский Советы.
В результате совместного вооруженного выступления Гагрского, Гудаутского и Гумистинского (Сухумского) повстанческих отрядов 8 апреля 1918 г. Сухум был освобожден от меньшевиков и здесь победила Советская власть. 11 апреля она была установлена в Самурзакане. Почти на всей территории Абхазии (за исключением Кодорского участка) большевикам удалось водворить на время новый порядок.
Центральным органом управления Сухумского округа становится Военно-революционный комитет Абхазии (ВРК) во главе с Е. Эшба. Его заместителями были Н. Лакоба, Г. Атарбеков, а членами комитета С. Кухалейшвили, И. Жвания, П. Дзигуа, К. Макаров, К. Аппба, М. Абухба и др.
ВРК Абхазии, руководствуясь опытом советского строительства в РСФСР, предпринял ряд мер по укреплению Советской власти. Так, начала выходить первая большевистская газета «Сухумская правда» — орган ВРК Абхазии, которая сыграла большую роль в строительстве новых отношений в крае.
Создана была и рабоче-крестьянская Красная гвардия во главе с комиссарами К. Инал-ипа, С. Кардава и Х. Керселяном.
ВРК осуществлял охрану революционного порядка в крае, принял ряд постановлений о печати, о национализации банков, о поддержке революционных завоеваний, об обеспечении населения продовольствием, о создании финансовой комиссии, об обложении торговцев и домовладельцев налогом, о помощи табачным плантаторам и др.
ВРК Абхазии устанавливает также связь с РСФСР, лично с В.И. Лениным, его соратниками, а также с руководством Сочинского Совета.
Вместе с тем Советская власть оказалась здесь в тяжелом положении. Со стороны закавказского правительства и меньшевистской Грузии началось наступление воинских частей под командованием В. Джугели. Завязались кровопролитные сражения на р. Кодор. «Закавказское правительство, — телеграфировал Е. Эшба в Москву В.И. Ле-

287

нину, — пошло войной на красный Сухум. Вот уже шестой день идут бои в 20 верстах от Сухума... Все крестьяне — молодые и старые — вооруженные и без оружия стоят за Советскую власть, за Россию и не желают признавать контрреволюционного закавказского правительства».
Однако участь большевиков была предрешена. Советская Россия в силу политических обстоятельств (договор с Германией в Бресте и др.) не имела возможности оказать вооруженную помощь Абхазии.
Грузинские гвардейские части во главе с В. Джугели взяли 17 мая Сухум. Повстанческие отряды вынуждены были с боями отступить. Они оставили Сухум, Новый Афон, Гудауту, Гагру. Штаб повстанческого движения временно переместился в Гагру, откуда была сделана новая попытка взять власть в свои руки. С этой целью сюда прибыла группа бойцов из Армавира и Сочи в составе до 200 человек во главе с В. Агрба и Г. Сабуа. Отряд с боями дошел до Нового Афона, однако контрнаступление большевиков было сломлено.
Просуществовавшая в Сухуме более 40 дней (с 8 апреля по 17 мая 1918 г.) Советская власть была ликвидирована.
Е. Эшба впоследствии писал: «Это был полнейший энтузиазм... масс без различия национальностей. В наших отрядах рука об руку бились абхазцы, грузины, русские, армяне...» Н. Лакоба в своем выступлении на I Закавказском съезде Советов (декабрь 1922 г.) говорил, что «еще в 1918 г. после бакинского пролетариата маленькая Абхазия посмела поднять знамя революционного восстания и продержать это знамя в течение 40 дней...»
Самурзаканцы продолжали борьбу до осени 1918 г., а их руководитель П. Дзигуа был зверски убит.
Защищая Советскую власть погибли Р. Бибин-оглы, С. Шамба, Х. Дзкуа и др.
Следует отметить, что в деятельности большевиков Абхазии были ошибки и упущения. Руководство ВРК Абхазии не приняло решительных мер по привлечению кодорских крестьян на сторону революции. Не была налажена твердая связь и с Самурзаканью. Впоследствии Н. Лакоба отмечал: «...Между нами и Грузией образовался буфер. Кодорский уезд не поддерживает нас. В Самурзаканском уезде все подготовлено. Против кодорского крестьянства, обманутого князьями, мы не хотим применять оружие... Много церемонимся с ними, и это было нашей ошибкой...»
Абхазские большевики допустили еще одну политическую ошибку. Как известно, в 1918 г. Баку и прилегающий к нему район, где установилась Советская власть, был провозглашен Бакинской коммуной, т.е. обычной административной единицей РСФСР. Бакинский Совет и Бакинский СНК не объявили себя органами национальной советской государственности, что, безусловно, сплотило бы все слои населения в поддержку идеи независимости. Ту же ошибку допустили в 1918 г. и в

288

Абхазии. Взяв всю полноту власти в свои руки, ВРК не счел нужным объявить Абхазию Советской социалистической республикой.
После подавления Советской власти, меньшевики установили в Абхазии режим военной диктатуры. В крае высадились грузинские войска, перед которыми стояла задача «во что бы то ни стало взять Абхазию». По словам меньшевистских генералов, они должны были освободить ее «от анархии, внесенной большевиками». Начались массовые аресты. Чрезвычайным комиссаром В. Чхиквишвили была назначена следственная комиссия. С начала июля 1918 г. были арестованы многие революционные деятели Абхазии, создано следственное дело «О большевистском выступлении в Сухумском округе». Отдельно выделены были дела о гудаутском и гагринском выступлении большевиков. По так называемому Сухумскому делу проходили Е. Эшба, Н. Лакоба, Г. Атарбеков, Е. Дамения, К. Инал-ипа, П. Ладария и др., которые обвинялись в «государственной измене».
По гудаутскому делу были арестованы И. Чамагуа, В. Агрба, И. Вардания, Х. Шамба, З. Отырба. По гагринскому — Д. Смирнов, Ч. Ашхаруа, М. Миканба, А. Агрба, В. Васильев, А. Урушадзе, А. Ефремов, И. Криволапов. По гагринскому делу вновь проходили Н. Лакоба, В. Агрба, В. Квирквелия и др.
По словам Н. Лакоба, при меньшевиках в Абхазии царили «анархия, разбой, воровство, насилие, грабежи, самоуправства и т.д.». По характеристике Ш. Элиава, видного деятеля партии, в Абхазии «произошла только замена русских чиновников грузинскими, русских генералов грузинским генералом Мазниевым, русского начальника округа гр-м Чхиквишвили, русских агрономов гр-ом Месхи».
Несмотря на массовый террор и репрессии, в Абхазии продолжались выступления рабочих и крестьян под руководством большевиков. Работали подпольные комитеты партии в Гагре, Гудауте, Сухуме, Очамчире и Самурзакане.


§ 4. На Батумской мирной конференции

После подавления большевистского выступления в Сухуме в мае 1918 г., грузинские меньшевики вспомнили об Абхазском Народном Совете и решили возродить этот Совет в новом составе и под новым грузинским» а не горским влиянием, чтобы окончательно привести Абхазию к слиянию с Грузией.
В то же время старый АНС, в котором преобладала горская ориентация, вновь возобновил свою деятельность. Таким образом, второй АНС составится из старых (С. Басария, А. Шервашидзе и др.) и новых (под председательством В. Шервашидзе) членов. Руководящее ядро в нем составили грузинские меньшевики, возглавляемые их лиде-

289

ром Варламом Шервашидзе. Единодушия в работе этого Совета не было, как не было и единого направления.
Наиболее отчетливо данная ситуация проявилась во время Батумской мирной конференции (11—26 мая 1918 г.), в работе которой делегация АНС приняла активное участие. Конференция проходила под председательством министра юстиции Оттоманской империи Халыл-бея и при участии Германии, Закавказской федеративной республики (Грузия, Армения, Азербайджан) и Союза горцев Кавказа. Из протокола первого заседания Батумской конференции от 11 мая 1918 г. известно, что на нем обсуждался вопрос Северо-Кавказской Республики («Горской республики»). В тот же день было объявлено о независимости республики и об отделении ее территории от Советской России. В состав Северо-Кавказской Республики вошли Дагестан, Чечено-Ингушетия, Осетия, Карачаево-Балкария, Кабарда, Абхазия и Адыгея. Новое государство охватывало территорию от Каспийского до Черного морей. Только через 15 дней после этого события распалась Закавказская федерация, и Грузия была провозглашена демократической республикой...
Представители первого АНС, выбранные на съезде абхазского народа 8 ноября 1917 г. (А. Шервашидзе, Т. Маршания, С. Басария), обратились в мае 1918 г. к турецкому правительству и заявили на Батумской конференции, что «Абхазия не желает входить в группу Закавказских народов, а относит себя к Северо-Кавказскому объединению горцев, которое должно сконструировать особое государство под покровительством Турции».
Узнав об этом стремлении, грузинские меньшевики провели 20 мая 1918 г. первое заседание второго АНС, в котором преобладали их соратники по партии. На заседании спешно была сформирована делегация (В. Шервашидзе, Г. Зухбая, С. Басария, А. Чочуа, К. Киут, М. Багапш, Х. Авидзба и др.), направленная в Батум с мандатом: «Абхазия причисляет себя к группе Закавказских народов». Делегация отправилась в путь через Поти, где остановилась передохнуть в гостинице «Колхида». Однако в вестибюле их ожидал вождь грузинских меньшевиков Ной Жордания. Сначала он стал вежливо отговаривать делегацию АНС от поездки на мирную конференцию, а затем пригрозил силой вернуть ее в Абхазию. По дороге из Поти в Батум делегацию неоднократно задерживали, создавая всякого рода препятствия. В Батуме, в гостинице «Европа», их посетили абхазы-махаджиры, офицеры турецкой армии Джамалбек Маршания (Амаршан), Мехтатбей Маргания (Маан), Сулейман Бганба и Хасан Бутба, которые заявили, что Халыл-бей готов принять абхазскую делегацию. Председатель первого АНС С. Басария, (а также М. Багапш, К. Киут, Х. Авидзба, Х. Гицба поддержали А. Шервашидзе, Т. Маршания и группу влиятельных турецких абхазов и подтвердили, что «они являются сторонниками союза с Северо-Кавказскими горцами».

290


291

Миссия Варлама Шервашидзе на Батумской мирной конференции провалилась. Большинство делегации высказалось, таким образом, против ориентации на Тифлис. Второй АНС раздирали серьезные противоречия между новым и старым составами.


§ 5. Провозглашение Грузинской республики и Абхазия

Как известно, Закавказская Демократическая Федеративная Республика была образована 9 апреля 1918 года. Однако правительство ЗДФР (Грузия, Армения, Азербайджан) отказалось признать условия заключенного в марте 1918 г. Брест-Литовского договора, по которому к Турции отходили Ардаганская, Карсская и Батумская области. В ответ турецкие войска перешли в наступление.
ЗДФР вынуждена была пойти на переговоры в Батуме (11—26 мая 1918 г.), где Турция продиктовала свои жесткие требования. Чуть позже к Батумской мирной конференции подключилась Германия. Турецкая делегация по договоренности со своим союзником Германией потребовала немедленной ликвидации Закавказской федерации.
На состоявшемся в Тифлисе 24 мая 1918 г. экстренном совещании Исполкома Национального Совета Грузии выступил его председатель Ной Жордания. Он сообщил о безнадежном положении закавказской делегации на Батумской конференции и о трех направлениях (Вехиб-паша, Талаат-бей, Энвер-паша) турецкой внешней политики относительно будущего Грузии, Армении и Азербайджана. Наиболее крайним было требование Энвер-паши — все Закавказье присоединить к Турции. «Таким образом, — подчеркнул на совещании исполкома Н.Жордания, — объявление независимости Грузии становится необходимостью, так как это единственный путь, который сможет спасти нашу страну от захвата Турции при помощи немцев».
26 мая 1918 г. турецкая делегация предъявила ультиматум о немедленной ликвидации ЗДФР (исламский Азербайджан ориентировался на Турцию, а христианские Армения и Грузия — на Германию). В тот же день федерация рухнула и 26 мая 1918 г. образовалась Грузинская Демократическая Республика, 27-го мая — Азербайджанская, а 28-го — Армянская.
Восстановление в Закавказье национальных государств произошло по диктату Турции при участии Германии, и решающую роль в этом вопросе сыграл внешнеполитический фактор. Этот очевидный факт признает в конце концов и грузинский историк У. Сидамонидзе. В своей недавней работе он, в частности, отмечает: «Имевший место в мае 1918 года нажим со стороны Турции, настаивающей на распаде Закавказья, был направлен против нереальной идеи политических партий Закавказья сохранить единство и был всего лишь поводом.

292

Турция нанесла удар навязчивой идее грузинских меньшевиков — идее самоуправления Закавказья».
Парадоксально, но факт, что грузинские социал-демократы, правые марксисты во главе с Н. Жордания, в течение двух десятилетий выступавшие против восстановления грузинской государственности, оказались во главе «независимой» ГДР в качестве правящей партии. Правительство Грузинской республики возглавил сначала социал-демократ Н. Рамишвили, а затем Н. Жордания. Существует мнение, что представители этой партии узурпировали тогда власть.
4 июня 1918 года Турция подписала с Грузинской республикой договор «о мире и дружбе», по которому к Турции (по Брестскому миру ) отходили Батум и Батумская область, а также Ахалкалакский и часть Ахалцихского уездов.
Обращает на себя внимание и то, что одними из первых работы историко-политического характера о значении независимости грузинского государства были изданы на грузинском языке не где-нибудь, а в Турции, Это прежде всею труды П. Сургуладзе «Грузия как независимое государство» (Стамбул, 1918), «Международное значение независимой Грузии» (Стамбул, 1918) и П. Ингороква «О границах территории Грузии» (Константинополь, 1918).
А Осип Мандельштам в своем очерке «Меньшевики в Грузии» очень точно заметил тогда: «Тифлис, как паяц, дергается на ниточке из Константинополя».
В день образования Грузинской республики был принят акт о ее независимости (26 мая 1918 г.), который не определял границ Грузии. Предварительные их наброски впервые были сделаны весьма заинтересованным лицом — в секретном письме немецкого генерала фон Лoccoва в Тифлис 28 мая 1918 года. Но даже этот генерал, союзник грузинских меньшевиков временно и с оговоркой, дабы исключить вмешательство Турции, включил в пределы Грузии (т.е. в зону влияния Германии) Сухумский округ — Абхазию. Комментируя это письмо, видный деятель Грузинской республики, юрист-международник З. Авалов (Авалишвили) писал: «Любопытна, равным образом, следующая оговорка, изложенная в письме: Сухумский округ (включая Гагры) составляет часть Грузии до тех пор, пока Грузия образует отдельное государство в пределах Кавказа. В случае же образования конфедерации кавказских народов, с участием в ней Грузии, — населению Сухумского округа должно быть предоставлено решение вопроса о положении его среди кавказских стран. Иными словами, население Абхазии имело бы в этом случае выбор между соединением с Грузией, вступлением в Союз горских народов или участием в Кавказской конфедерации в качестве особого государства-кантона. Отсюда видно, какое значение придавалось плану политического объединения кавказских народов в тот самый момент, когда обстоятельства сделали необходимым расторжение Закавказского Союза!» (Авалов 3. Не-

293

зависимость Грузии в международной политике 1918-1921 гг. Париж, 1924).
На момент провозглашения Акта о независимости Грузии и его подписания, Абхазия, как самостоятельная страна, находилась вне пределов ее территории.
На то, что Абхазия не была Грузией, указывает и сам характер заключенных в 1918 г. актов между представителями этих стран. Тогда грузинская сторона не ставила под сомнение историческое право абхазского народа на Абхазию в пределах от р. Мзымта до р. Ингур, и это нашло свое отражение в соответствующих документах.
Совершенно очевидна и следующая весьма существенная деталь: если бы Абхазия была Грузией, то с ней последняя никогда не заключала бы «соглашения» и «договоры» и не вела б переговоры как с другой страной.


§ 6. «Договор» от 11 июня 1918 года

Как говорилось выше, второй АНС раздирали серьезные противоречия между старым и новым составами. Сложившаяся ситуация нашла свое отражение и в двойственном характере документа АНС от 2 июня 1918 года. В этот день в Сухуме стало известно о провозглашении независимости Грузии. В заявлении АНС делался существенный акцент о недопустимости «посягательств на суверенные права народа со стороны соседей». Об Абхазии и Грузии в этом важном документе говорится как о двух соседних странах: «Жизненные интересы и Абхазии и Грузии подсказывают обеим странам необходимость самой тесной и солидарной работы в деле организации сильной государственной власти как в Абхазии, так и в Грузии».
В явном противоречии находятся разные части данного заявления, сформулированные, по всей вероятности, двумя группами — независимой и протифлисской. Так, в начале документа сказано вполне определенно: «С момента распада Закавказской Федеративной Республики и объявления независимости Грузии Абхазия потеряла юридическую основу связи с Грузией, и отряд Закавказской Красной Гвардии, являясь в настоящее время войсковой частью Грузинской Республики, оказался вне пределов своего государства, но вся полнота власти практически находилась в ее руках. Абхазский Народный Совет 2-го сего июня постановил: ввиду создавшегося положения принять на себя полноту власти в пределах Абхазии».
Это, безусловно, мнение депутатов независимой государственной ориентации. И вдруг чуть ниже АНС обращается с просьбой к Национальному Совету Грузии «об оказании помощи в деле организации государственной власти в Абхазии оставлением в распо-

294

ряжении Совета отряда Грузинской Красной Гвардии, находящегося в настоящее время в Сухуме».
Здесь уже чувствуется почерк сторонников Варлама Шервашидзе, так как эта часть заявления сводит на нет постановление о принятии на себя всей полноты власти в Абхазии. А в заключение опять крен в сторону независимости по вопросу о распоряжениях и указах правительства Грузии на территории Абхазии. АНС полагал, что эти «распоряжения являются результатом недоразумения, могущего обострить отношения между двумя народами в ущерб интересам и Грузии и Абхазии».
Приходится подробно останавливаться на этом документе в связи с тем, что на основе его положений делегация АНС (Р. Какубава, В. Гурджуа, Г. Аджамов, Г. Туманов) должна была вести переговоры в Тифлисе с правительством Грузии.
Делегация прибыла в Тифлис с мандатом АНС для объявления Абхазии и ее народа «совершенно самостоятельными». Однако на нее обрушился здесь шквал дезинформации о якобы готовящемся турецком вторжении в Абхазию. Но этого не могло произойти в силу секретного константинопольского соглашения между союзниками (Германией и Турцией) от 27 апреля 1918 года, по которому Абхазия была включена в сферу политического и военного влияния императорской Германии. Кроме того, в начале июня в Очемчира и Сухуме уже стояли небольшие немецкие отряды.
Правительство Грузии добивалось от главы делегации Р.Какубава (Какуба), который являлся депутатом Народного Совета от Самурзакани и в 1918 г. придерживался грузинской ориентации, хотя бы устного согласия на заключение договора в «развитие и дополнение соглашения от 9 февраля 1918 года». В одном из сообщений по прямому проводу из Тифлиса Р. Какуба прямо заявил АНС: «Грузинское правительство согласно заключить с нами предлагаемое соглашение словесно, то есть удовлетворится оно словесным заверением делегации и не настаивает на подписании договора. Добавлю еще, что если Народный Совет боится взять на себя какую-нибудь ответственность за заключение предлагаемого соглашения, то делегация на себя принимает эту ответственность. Пока все.»
Таким образом, делегация сама наделила себя чрезвычайными полномочиями и без ведома АНС подписала «договор» с Грузией еще 8 июня 1918 г., в то время, как АНС принял решение о заключении договора (в другой редакции) на своем расширенном заседании только 10 июня. Именно этот текст документа и должны были подписать 11 июня в Тифлисе обе стороны. Он состоял из 8 пунктов, и по предложению председателя АНС В. Шервашидзе его передача по прямому проводу в Тифлис поручалась членам Совета А. Эмухвари, М. Цава и А. Чукбар:
«1) Заключаемый договор пересматривается Национальным Собранием Абхазии, которое окончательно определяет политическое уст-

295

ройство Абхазии, а также взаимоотношения между Грузией и Абхазией.
2) При правительстве Грузинской Демократической Республики состоит полномочный представитель Абхазского Народного Совета, с каковым Грузинское правительство сносится по делам Абхазии.
3) Внутреннее управление в Абхазии принадлежит Абхазскому Народному Совету.
4) В вопросах внешней политики Грузия, являясь официальным представителем обеих договаривающихся сторон, фактически выступает совместно с Абхазией.
5) Кредиты и средства, необходимые на управление Абхазии, отпускаются из средств Грузинской Демократической Республики в распоряжение Абхазского Народного Совета.
6) Для скорейшего установления революционного порядка и организации твердой власти в помощь Абхазскому Народному Совету и в его распоряжение, впредь до минования надобности, Грузинская Демократическая Республика посылает отряд Красной Гвардии.
7) В Абхазии Абхазский Народный Совет организует войсковые части, и необходимые для этих частей снаряжение, обмундирование и средства отпускаются Грузинской Демократической Республикой в распоряжение Совета.
8) Социальные реформы проводятся в жизнь Абхазским Народным Советом на основании общих законов, изданных Закавказским Сеймом, но применительно к местным условиям».
Ситуация оказалась настолько запутанной, что даже сегодня часть грузинских историков ссылается на текст «договора» от 8 июня 1918 г. а другая — на «договор» от 11 июня 1918 года. Не только они, но даже ставленник Тифлиса, председатель АНС В. Шервашидзе понятия не имел об этой подмене документа и в своей переписке (и протестах) с Грузинским правительством (как и министр по делам Абхазии в Тифлисе полковник Р. Чхотуа) ссылался на пункты «договора» именно от 11 июня. В принципе это был грубый политический подлог и никакого «договора» с юридической точки зрения в действительности вообще не было.
Однако АНС руководствовался в то время «договором» от 11 июня 1918 г., в 1-й статье которого сказано: «Заключаемый договор пересматривается Национальным Собранием Абхазии, которое окончательно определяет политическое устройство Абхазии, а также взаимоотношения между Грузией и Абхазией». Иными словами, заключаемый «договор» носил временный характер и подлежал пересмотру Национальным Собранием Абхазии (или съездом) не только для окончательного определения политического устройства Абхазии, но и для окончательного решения вопроса о взаимоотношениях между Грузией и Абхазией.

296

В аналогичной, казалось бы, 7-й статье «договора» от 8 июня представлена расплывчатая формулировка и опущен ряд принципиальных моментов: «Съезд населения Абхазии на демократических началах созывается по возможности в скором будущем для окончательного решения вопросов, связанных с устройством Абхазии» (Ментешашвили А. Из истории взаимоотношений грузинского, абхазского и осетинского народов. Тбилиси, 1990, с. 16).
Можно ли после этого всерьез говорить о том, что Абхазия получила тогда в составе Грузии самую широкую автономию? В это не верил даже политический представитель Грузинской республики в Абхазии старейший грузинский социал-демократ Исидор Рамишвили. Так, спустя месяц после заключения «договоров», он заявил на заседании АНС 19 июля 1918 г. о правомочном съезде народа, который «решит дальнейшую политику Абхазии: примкнет ли Абхазия к Грузии, России или Турции или объявит самостоятельность».


§ 7. Генерал Мазниев и оккупация Абхазии

Воспользовавшись двусмысленностью пункта 6 «договора» от 11 июня (и пункта 4 «договора» от 8 июня) в Абхазии буквально через неделю высадились войска генерала Мазниева (Мазниашвили). Вопреки «договоренности» они не находились в распоряжении АНС и во второй половине июня 1918 года оккупировали Абхазию. Некоторые независимые депутаты АНС, находившиеся в оппозиции к В. Шервашидзе, А. Эмухвари и др. деятелям прогрузинской ориентации, предвидели, что под предлогом борьбы с большевиками и «защиты» Абхазии от Турции Грузия может воспользоваться заключаемым «договором» и прибрать ее к рукам. Так, один из основателей и первый председатель АНС С.П. Басария отказался на известном совещании Совета 10 июня 1918 г. подписать поручение абхазской делегации в Тифлисе о заключении «договора» 11 июня и письменно изложил тогда свое особое мнение. «Ввиду того, — заявил Симон Басария, — что проект договора, предлагаемый Грузинской республикой, носит характер ультимативный, лишающий возможности обдуманного свободного обсуждения; ввиду того, что важный акт, как предлагаемый договор Абхазии с Грузией, делается наспех при ограниченном количестве членов Абхазского Народного Совета и без ведома населения Абхазии, которое мыслит свою политическую свободу без всякой опеки с чьей бы стороны ни было, — я предлагаю Абхазскому Народному Совету на ультиматум Грузии ответить просьбой дать возможность населению устроить Абхазский Национальный съезд, правомочный окончательно определить политическое устройство Абхазии, заверив Грузинскую республику, что Абхазия, как самостоятельный национальный

297

организм, обязательно вступит в добрососедские договорные союзы соглашения с Грузией».
Мазниев был назначен генерал-губернатором Абхазии 18 июня 1918г. приказом военного министра Грузии. Таким образом, он стал фактически управлять Абхазией еще до своего появления в Сухуме, куда прибыл 19 июня. Через четыре дня Мазниев без всякого согласования с АНС уже своим приказом №1 от 23 июня 1918 г. объявил Абхазию генерал-губернаторством, а себя губернатором, присвоив не только военные, но и политические функции.
Откровенно бесцеремонные действия правительства Грузии вызвали взрыв негодования в Абхазии. На сей раз вынужден был возмутиться и председатель АНС меньшевик В. Шервашидзе, который открыто лишался даже формальной власти руководителя края. Так, 4 июля 1918 г. он направил правительству Грузии и председателю Национального Совета Грузии протест от имени АНС. Варлам Шервашидзе, в частности, отмечал: «В полном сознании своей ответственности Абхазский Народный Совет вступил в переговоры с правительством Грузинской Демократической Республики с целью установить взаимное понимание и дружескую связь. Правительство Грузии, также сознавая всю ответственность момента, подписало с Абхазским Народным Советом договор 11-го июня сего года; и во исполнение пункта 6-го договора 11 июня Правительство Грузии послало в Абхазию войсковые части в помощь Абхазскому Народному Совету и в его распоряжение под командой генерала Мазниева.
По прибытии в Сухум генерал Мазниев опубликовал приказ по Сухумскому генерал-губернаторству от 23 сего июня № 1, коим Абхазия, согласно телеграмме Военного министра, была объявлена Сухумским генерал-губернаторством, а генерал Мазниев генерал-губернатором. В приказе № 3 генерал, уже вдаваясь в область политических взаимоотношений между Грузией и Абхазией, заявляет себя представителем грузинской власти и требует от населения безоговорочного подчинения всем законам Грузинской Демократической Республики, чем нарушается пункт 8 договора...
Абхазский Народный Совет просит распоряжения об отмене приказа Военного министра, коим генерал Мазниев, без ведома и согласия Народного Совета, был назначен Сухумским генерал-губернатором. Причем довожу до Вашего сведения, что Абхазским Народным Советом были даны генералу Мазниеву широкие полномочия вплоть до права введения осадного положения, но исключительно при ведении военных операций.
Прошу указать генералу, что источником власти и чрезвычайных полномочий на территории Абхазии является только Абхазский Народный Совет... Указанные выше действия генерал-губернатора в Абхазии по существу создают в массах населения Абхазии недоверие по отношению Правительства Грузинской республики».

298

Протест В. Шервашидзе констатирует, таким образом, свершившийся факт оккупации Абхазии вооруженной силой ГДР, чего так опасался Симон Басария...
Генерал не только не остановился в своих действиях, но пошел еще дальше, выдав «гражданину Д.П. Цхакая мандат» как своему личному представителю в АНС. Депутаты Совета восприняли очередную акцию Мазниева как вызов органу «самоуправления» Абхазии.
Об оккупации Абхазии войсками Грузинской республики говорилось уже в 1918 году. Так, в выступлении Кецба на заседании АНС от 27 июля отмечалось: «Народ думал, что грузины пришли оккупировать Абхазию...» Так думал народ, и совершенно неважно, что думали по этому поводу отдельные члены Совета. Один из членов абхазской делегации, подписавший «договор» от 8 июня в Тифлисе, православный священник Г. Туманов передал 17 июля АНС пожелание от имени схода гудаутских и гагрских абхазов, чтобы «Абхазия была самостоятельна, а не была бы провинцией, и если это невозможно, то они готовы приступить к японскому способу харакири, чтобы только умереть свободными на своей земле».
Карательные мероприятия генерала Мазниева и полковника Тухарели летом и осенью 1918 года сравнивали «по своей жестокости и бесчеловечности» с действиями царского генерала Алиханова-Аварского в Грузии в 1906 году. Об этом говорится в заявлении Грузинскому правительству от 29 сентября 1919 г., которое от имени 14 депутатов Совета подписали М. Тарнава, Д. Алания, М. Цагурия, И. Маргания. Отмечая лояльное отношение грузинского отряда Красной Гвардии под командованием В. Джугели (освободил Сухум 17 мая 1918 г. от большевиков) к местному населению, они в то же время крайне отрицательно оценили «военные операции» Мазниева и Тухарели в июне-сентябре 1918 года. «По какой-то злой иронии, — писали абхазские депутаты в Тифлис, — Великая Русская Революция, давшая свободу и независимость почти всем народностям Кавказа, обошла маленькую Абхазию, и в нашей стране великие принципы революции совершенно заслонились произволом и насилием властей, и народы Абхазии пока что не видели ничего, кроме карательных экспедиций, поджогов... И так как все эти насилия производились именем Грузинского Правительства, то в абхазской массе сложилось представление о грузинах, как... о поработителях». Далее о действиях Мазниева говорится: «С этого момента начинается трагедия Абхазии. Генерал Мазниев и начальник его Штаба полковник Тухарели, как старые царские офицеры, не смогли усвоить демократический дух республиканского строя...»

299

§ 8. Абхазский десант и первый разгон АНС

Понимая, что Абхазия оказалась фактически оккупированной военной силой Грузинской республики, князья Александр Шервашидзе (заключил 9 февраля 1918 г. «соглашение» с Грузией о добрососедстве), Таташ Маршания и другие влиятельные абхазы обратились за помощью к своим собратьям-махаджирам в Турцию. Напомним, что на Батумской конференции в мае 1918 г. (Батум находился тогда на территории Турции) был решен вопрос о независимости Северо-Кавказской Республики (в русских источниках «Горская республика»), в состав которой вошла и Абхазия. И потому, когда 17—19 июня 1918 г. в Абхазии стали высаживаться войска генерала Мазниева, депутаты АНС старого состава горской ориентации расценили эти действия как вооруженное вмешательство в пределы Северо-Кавказского государства.
Ной Жордания в своих воспоминаниях, изданных в США, о непростой ситуации в Абхазии в связи с оккупацией, раздраженно писал: «Князь Шервашидзе (абхазский князь Александр Шервашидзе. — Ред.), недовольный нами, бежал на Северный Кавказ и на одном митинге преподнес ему всю Абхазию. Вместо того, чтобы спросить его, по какому праву или по чьему полномочию он говорит, там сразу приняли этот подарок и предъявили нам претензию: «Абхазия наша, уходите оттуда!» Вот какие соседи были у нас». (Жордания Н. Моя жизнь. Стэнфорд, 1968).


В ночь на 27 июня 1918 г. абхазский вооруженный десант из Турции во главе с Джамалбеком Маршан высадился у Кодора в имении А.Г. Шервашидзе. Это была ответная акция, направленная против фактической оккупации Абхазии Грузией и объявления 23 июня Мазниева генерал-губернатором Абхазии.
На официальном уровне Турция в этот конфликт не вмешивалась. Десант же (состоял только из абхазов) по сути представлял собой вооруженную силу Северо-Кавказского государства. Кроме того из германских источников известно, что «горское» правительство в июне-августе 1918 г. по-прежнему претендовало на Абхазию и Сухумский порт (в соответствии с

300

решением Батумской конференции). Поэтому неслучайно в эти же месяцы в Абхазии происходили неоднократные высадки морского десанта абхазских махаджиров. Однако такие устремления в корне противоречили интересам германской политики в Грузии и Абхазии.
В связи с высадками «турецкого десанта» (до последнего времени именно так его именовала в исторической литературе), в Кодорском участке в июне—сентябре 1918 г. войска Грузинской республики проводили карательные мероприятия. Против мирного крестьянского населения участка, которое не поддержало в своей массе абхазов-махаджиров, была развязана самая настоящая война. Тифлисские власти, лицемерно называя очемчирских абхазов лояльными, воспользовались высадкой десанта и под предлогом борьбы с ним «огнем и мечом» прошлись по кодорским селам. Буквально разгромлена была Джгерда — родина Таташа Маршания. Меньшевистское правительство возбудило большое дело «О повстанческом движении в Абхазии.» Начался розыск руководителей и организаторов движения — Александра Шервашидзе, Таташа Маршания, Такуя Цвижба, Хаки Авидзба, Меджида Багапш, обвинения были предъявлены Симону Басария, Кегве Киут, Хабиджу и Караману Ашуба и многим другим.


В ночь на 15 августа 1918 г. у Моквского монастыря регулярные части разбили махаджиров. В тот же день правительство Грузии при активном участии Варлама Шервашидзе разогнало АНС, который стал вдруг выходить из повиновения и 8 августа 1918 г. принял на своем заседании (в отсутствие В. Шервашидзе) решение о создании комиссии для выборов в Абхазское Учредительное собрание. Такое решение создавало серьезную угрозу, так как в соответствии с пунктом 1 «договора» от 11 июня (и пунктом 7 «договора» от 8 июня) Абхазия на подобном учредительном собрании (съезде) должна была окончательно опре-

301

делить «политическое устройство Абхазии, а также взаимоотношения между Грузией и Абхазией». Чтобы не добавлять себе лишних хлопот, был найден простой выход: депутатов АНС обвинили в «туркофильстве». АНС был разгромлен и «реорганизован» за счет замены неугодных депутатов «горской» ориентации людьми грузинского правительства. Оставшийся на посту председатель АНС В. Шервашидзе еще совсем недавно, на заседании АНС 19 июля 1918 г. заверял И. Рамишвили: «Настоящий состав Абхазского Народного Совета стоит на одной платформе с Грузинским правительством и изменять ему не собирается...» После роспуска АНС эти слова звучали как издевательство.
Полковник Р. Чхотуа, выбранный депутатами АНС 25 июля 1918 г. министром по делам Абхазии (должность была учреждена в соответствии со 2-й статьей «договора» от 11 июня и статьей 1-й «договора» от 8 июня), сообщал из Тифлиса 2 сентября 1918 г. Варламу Шервашидзе о том репрессивном режиме, который установился в Абхазии. «Регулярные войска в тылу и в ближнем и в дальнем, — передавал он по прямому проводу, — не нашедши возможности соприкосновения с турками, занялись массовыми арестами мирного населения и поджогами. В настоящее время Сухумская тюрьма переполнена мирными абхазцами Кодорского участка, которые числятся в списках Штаба военнопленными. Что касается поджогов, то они продолжаются до последнего времени... 31 августа, в селе Джгерды вновь были сожжены семь домов... Особенно ухудшается положение и сгущается атмосфера тем, что военные власти везде и всюду внушают населению, что все, что ими ни делается, они в этом не виноваты, т.к. они подчинены Совету и действуют, выполняя его приказания. Все происходящее в силу сказанного выше начинает учитываться народными массами как акт враждебного насилия со стороны Правительства Демократической Республики, направленный к покорению Абхазии, и что в этом вопросе покорения помогает Правительству Абхазский Народный Совет... Вследствие чего народ может начать нас дичиться, если нами не будут приняты быстрые и решительные меры для того, чтобы успокоить население... Во всяком случае в этом положении между Абхазией и Грузией меры следующие:
1) немедленное освобождение из тюрьмы всех так называемых военнопленных мирных абхазцев, заключенных в тюрьму.
2) Полное возмещение со стороны государства всех убытков в связи с поджогами и грабежами, произведенными правительственными войсками.
3) Что уже нами делается привлечение к законной ответственности лиц, причастных к преступлениям, поджогам и грабежам, в порядке приблизительного обвинения прокурорским надзором. Сообщается Вам для сведения и соответствующего представления правительству и Национальному Совету Грузии».

302

§ 9. Имперские устремления и сентябрьское совещание 1918 года

К 26 июля 1918 г. генерал Мазниев без особого труда занял территорию Черноморского побережья вплоть до Туапсе. Анализируя эту ситуацию, генерал Деникин писал: «В первый период — турецко-немецкой оккупации, вожделения Грузии направились в сторону Черноморской губернии. Причиной послужила слабость Черноморья, поводом — борьба с большевиками, гарантией — согласие и поддержка немцев, занявших и укрепивших Адлер».
Грузинское правительство не заставило себя долго ждать и постаралось с помощью своих ученых и генералов «обосновать» претензии на это выгодное пространство. Так, в документе, представленном позднее генералом И. Одишелидзе на Парижской конференции (1 мая 1919 г.), утверждалось, что вся полоса побережья до Анапы и устья р. Кубань принадлежала в XI-XIII вв. Грузии. И уж совершенно нелепо звучит заявление, будто «в продолжение XIV столетия границы постепенно отошли назад, к реке Макопсе, и с XV столетия до XIX в., т.е. вплоть до присоединения этой части Грузии (?) к России, границей всегда была река Макопсе (южнее Туапсе)».
В этой докладной записке генерала допущена явная путаница политических границ Грузии XI—XIII вв. (представляла собой федеративное государство) с ее менее узкими этническими границами. Когда-то, еще в VIII—X вв., и политические границы Абхазского царства (простирались до Эрети, на границе с современным Азербайджаном) были гораздо шире собственно этнических абхазских границ. Но никто на этом основании не утверждает, что, скажем, Кахетия, Картли, Имеретия были населены в средние века абхазами и что это абхазская земля... К такому выводу можно прийти, если следовать логике генерала Одишелидзе. В то же время широко известно, что на всем пространстве от устья Кубани и Анапы до р. Ингур с древних времен проживали абхазо-адыгские народы.
Генерал Одишелидзе даже Сочи объявляет «чисто грузинским городом», а весь Черноморский округ — «древней грузинской провинцией». Он заявляет также, что в этом округе царский министр Ермолов «раздавал даром землю грузин (!) русским чиновникам и генералам».
Как известно, Черноморский округ занимал площадь от Анапы до Гагры и до окончания Кавказской войны в 1864 г. его населяли адыги (натухайцы, абадзехи, шапсуги и др.), убыхи и абхазы (садзы, псху, ахчипсу, аибга). После войны коренное население этого края вынуждено было переселиться в Турцию. Все побережье опустело. На покинутых землях махаджиров стали селиться русские, поляки, немцы, армяне, греки, эстонцы, молдаване. Первые грузины переселились в Сочинский округ из Кутаисской губернии в 1881—1882

303

гг. и поселились в основном в с. Пластунское. С этого времени Сочи (убыхское название) и стал, по-видимому, «грузинским городом».
Нельзя обойти молчанием и то, какими методами действовало в 1918 г. правительство Грузии, чтобы утвердиться на захваченной территории. Симон Басария писал по этому поводу: «Следующий чудовищный, невероятный факт окончательно раскрыл населению, что грузинские империалисты вытворяют нечто кошмарное, одинаково позорное как для абхазской, так и для грузинской нации. Именно, потребовали от Абхазского Народного Совета письменный документ о том, что Туапсе есть граница Абхазии и что Абхазия имеет право занять Черноморское побережье до Туапсе включительно. Всю эту махинацию им нужно было проделать в тех видах, что армия Мазниева, заняв Сочи, уже подходила к Туапсе, но генерал фон-Кресс, германский протектор Грузии, указал правительству последней на неудобство занимать чужую территорию. Вот им и нужно было заручиться документом, по которому видно было, что Туапсе занимается по просьбе абхазского народа, который, дескать, имеет историческое право на него. Члены Народного Совета абхазы протестовали против такого требования, указали на империалистические затеи Грузии и т.д., но большинство Совета из назначенцев, а также новый председатель его (В. Шервашидзе. — Ред.), разделявший политику новых властей, настоял на своем. Очевидно, как у всех создателей империй, пред грузинским правительством восстало видение огромного государства — государства величия, каким должна была стать «демократическая республика».
Вскоре после занятия Туапсе, по протесту Добровольческой армии и кубанского правительства, Грузия была вынуждена отвести свои войска.
В середине сентября 1918 г. абхазская делегация прибыла к генералу М.В. Алексееву, а 25 сентября в Екатеринодаре состоялось совещание с участием представителей Добровольческой армии, краевого кубанского правительства и Грузинской республики, на котором обсуждался и вопрос об Абхазии. Интересно, что представитель Грузии Е. Гегечкори заявил тогда генералу Алексееву: «Вопрос о взаимоотношениях Абхазии, Грузии и Кубани нужно решать не здесь, а в другом месте.» Иными словами, Гегечкори косвенно признал тогда, что Абхазия, несмотря на «договор» от 11 июня 1918 г. (или 8 июня), никак не связана с Грузией, а вопрос их взаимоотношений — дело будущего.
По поводу же занятой Мазниевым территории Сочи—Адлер—Гагра генерал Алексеев отметил: «Можно ли вообще говорить об этих округах, как о грузинских, когда между ними и Грузией имеется еще целый округ Абхазии?» Алексеев пришел к выводу, что будущее положение Абхазии вообще не определено. Очень интересную позицию занял тогда В.В. Шульгин (депутат II—IV Государственных Дум, 2 марта 1917 г. вместе с А.И. Гучковым предъявил в Пскове Николаю II требование об

304

отречении от престола). Так, обращаясь к Гегечкори, он спросил: «...Мы можем быть вполне компетентны и в своих решениях по вопросу об Абхазии. По ст. 13 дополнения к Брестскому договору Грузия признана независимой, и если бы Абхазия захотела этого, я думаю, по тем же основаниям она могла бы добиться самостоятельности. Прошу ответить, если при заключении Брестского договора была речь о границах, то были ли установлены границы Грузии?»
Гегечкори ответил: «Нет, зафиксировано точных границ не было. Особым декретом было заявлено, что границы устанавливаются временем.»
Еще более определенно высказался на сентябрьском совещании представитель Кубани Н. Воробьев: «Если говорить о границе Грузии, то нужно установить ее только вплоть до Абхазии, так как у нас имеются сведения, что абхазцы готовы пойти на все, лишь бы вновь войти в состав России. Правда, отмечается в последнее время желание Правительства Грузии огрузинить города, назначаются туда комиссары и пр., но этого слишком недостаточно для того, чтобы эти округа считать грузинскими...»
Далее он заметил: «За Гагринским округом имеется еще и Абхазия, которую отдавать на съедение мы не можем. Грузия должна начинать свои границы за Абхазией».
Взяв за основу это совещание в Екатеринодаре, а также последующие события, Н. Воробьев издал книжку под вполне определенным названием — «О неосновательности притязаний грузин на Сухумский округ (Абхазию)», вышедшую в 1919 г. в Ростове-на-Дону. По поводу захваченного Черноморского побережья автор пишет: «Как же не попытаться захватить у больной России одну из лучших ее областей, пользуясь, что нет пока той силы, которая могла бы отстоять эту область... Они (руководители Грузии. — Ред.) сознавали и сознают, что введенная в свои этнографические границы Грузия останется такой маленькой, такой слабой, что самостоятельность ее существования делается крайне проблематичной при наличии рядом многих враждебных ей, хотя тоже небольших и слабых, но имеющих такое же, как и Грузия, право на самоопределение народностей (армяне, абхазы, татары). Грузия, если бы она теперь не усилилась за счет других народностей, обречена будет на жалкое существование и снова принуждена будет просить о присоединении к России, чего так боятся грузинские шовинисты И вот мы видим, как свободная и молодая Грузия, не успев получить еще признания своей самостоятельности, проповедуя о правах малых народностей на самоопределение, прилагает все силы к тому, чтобы инкорпорировать — включить в свои границы — целую страну, поглотить целый, совсем не родственный Грузии, народ абхазский Под флагом выставляемых высоких девизов справедливости и самоопределения в Грузии во всю ширь развертывается измена, насилие и грабеж».

305

Генерал А.С. Лукомский особо подчеркивал, что летом-осенью 1918г. «грузинское правительство должно было действовать по указке немцев». Именно этим обстоятельством можно объяснить его несговорчивость на сентябрьском совещании в Екатеринодаре. «Наконец, — утверждал генерал, — для Грузии Сочинский округ имел громадное значение в смысле зоны, отделяющей от Добровольческой армии Сухумский округ, населенный свободолюбивым и воинственным абхазским народом, не желавшим подчиниться Грузии. Грузинское правительство опасалось, что если Сочинский округ войдет в состав Черноморской губернии, то непосредственное соседство района, подчиненного Добровольческой армии, с Сухумским округом может повлиять на отделение Абхазии oт Грузии и лишение последней портов на Черном море. Грузинская делегация уехала из Екатеринодара».


§ 10. Разгон второго АНС

После первого разгона АНС 15 августа 1918 г. и его «реорганизации» он превратился в удобную ширму правительства и военных кругов Грузии. От имени АНС тифлисские власти проводили в Абхазии самые беззастенчивые мероприятия вплоть до карательных расправ над мирными жителями. Среди местного населения росло большое недовольство политикой подавления и деятельностью АНС, который возглавлял абхазский князь грузинской ориентации Варлам Шервашидзе. Сторонниками Тифлиса были также А. Эмухвари, В. Эмухвари, Д. Шервашидзе, В. Гурджуа, Л. Картозия и др.
Накануне второго разгона второго АНС министр по делам Абхазии полковник Р. Чхотуа направил 20 сентября 1918 г. председателю правительства Грузии и В. Шервашидзе отношение о необходимости пересмотреть «договор» от 11 июня 1918 г. между Абхазией и Грузией в соответствии с его пунктом первым (даже он не знал о «договоре» от 8 июня 1918 г.). «Если абхазский народ связал свою судьбу с грузинским народом на автономных началах, — отмечал в этом документе Р.Чхотуа, — то для сношений с Грузинским правительством необходимо выработать такие условия, которые были бы ясны и определенны и в будущем не давали бы повода к разным толкованиям и недоразумениям».
Абхазский министр оказался неуправляемым и крайне опасным в своем стремлении пересмотреть «договор» с Грузией.
Оппозиция вокруг второго АНС остро критиковала фракцию правящей партии грузинских меньшевиков во главе с председателем Совета В. Шервашидзе. К октябрю 1918 г. соотношение борющихся сил в АНС менялось уже в пользу оппозиции.
На бурном заседании Народного Совета, которое проходило 9 октября 1918 г. был поставлен вопрос о виновниках и соучастниках разгрома

306

Совета 15 августа. В своем заявлении депутаты Д. Алания, С. Ашхацава и др. потребовали «восстановить в правах насильственно распущенный Народный Совет, пользующийся полным доверием абхазского народа с его законным президиумом во главе». Вечером 9 октября депутаты забаллотировали председателя АНС В. Шервашидзе. Здание Совета тут же было оцеплено грузинскими гвардейцами, а на следующий день второй АНС был разогнан военной силой. «Меньшевики, — вспоминал С. Ашхацава, — потерпев на излюбленном ими парламентском фронте полное крушение, решили прибегнуть к военной силе, тем более, что она у них имелась налицо.
На другой день 10-го состоялось постановление меньшевистского правительства о роспуске Абхазского Народного Совета этого состава и о назначении в третий раз новых выборов. В тот же день утром были арестованы: С. Ашхацава и И. Маргания, которых до вечера продержали в штабе полка для того, чтобы ночью отправить их в Тифлис на пароходе (через Батум. — Ред.), задержанном для этой цели с самого утра. И Абхазия была объявлена на военном положении, и назначен чрезвычайный комиссар В. Чхиквишвили, а на путях к городу поставлен караул, чтобы не было налетов со стороны населения. Около 1 часа того же дня на бульваре собрался митинг, на котором выступил Г. Туманов с резкой обвинительной речью против меньшевистских безобразий. Митинг был разогнан, и Туманов арестован. В последующие дни за противоменьшевистскую агитацию и выступления были арестованы: Д. Алания, Г. Аджамов, В. Чачба, М. Шлаттер и др., до 16 человек».
Ряд абхазских депутатов был заключен в Метехскую тюрьму в Тифлисе по обвинению в заговоре против Грузинской республики. В антигосударственной деятельности был обвинен и министр по делам Абхазии Р. Чхотуа. Он был смещен с поста министра. Но и этого оказалось недостаточно: должность министра, закрепленная в «договорах» от 11 и 8 июня, просуществовала всего несколько месяцев и была упразднена, а его функции были переданы министру внутренних дел Грузии. Все эти действия являлись грубейшим нарушением «договора» с Грузией и «широких автономных» прав Абхазии.
Абхазия оказалась полностью оккупированной войсками Грузинской республики, и Тифлис свое присутствие здесь прикрывал то борьбой с большевиками и анархией, то с туркофильством и проденикинскими настроениями... Очень метко по этому поводу на заседании АНС 9 октября 1918 г. высказался С. Ашхацава: «Существующий порядок не может дольше продолжаться. Разговор о туркофильстве — это вздор и обман; если дальше так будет продолжаться, то действительно народ примет какую угодно ориентацию, не только турецкую, даже — дьявольскую, лишь бы избавиться от захватчиков...»

307

Таким образом, 10 октября 1918 г. с подачи В. Шервашидзе, А. Эмухвари и других марионеток был окончательно разогнан неугодный состав второго АНС.
Краткую характеристику оккупации Абхазии Грузией дал генерал А.И. Деникин. «К концу марта 18 г. большевики, — писал он, — постепенно распространяясь из Новороссийска к югу, подошли к Сухуму. Абхазский национальный совет обратился за помощью к грузинам. С конца апреля грузинская народная гвардия начала там войну против большевиков с переменным успехом. Прибывшему в июне с подкреплением ген. Мазниеву удалось очистить от красногвардейцев побережье до самого Туапсе. Ценою за избавление был договор, заключенный 11 июня между Абхазским национальным советом и грузинским правительством, в силу которого Сухумский округ временно вошел в состав Грузинской республики. Пункт 3-й договора предусматривал, что «внутреннее управление Абхазией принадлежит Абхазскому совету», а 1-й — что «только национальное собрание Абхазии окончательно определяет политическое устройство и судьбу ее».
Но вслед за сим, грузинское правительство дважды разгоняет национальный совет (август и октябрь) и, заключив часть членов его в Метехский замок, лишив права выборов русское и армянское население, как не приемлющее «грузинского подданства», к осени создает вполне покорное и совершенно безличное учреждение, состоящее на 1/4 из абхазцев и на 3/4 из грузин и возглавляемое президиумом с преобладающим составом грузинских социал-демократов. Власть в крае перешла всецело в руки грузинского «чрезвычайного комиссара» и революционных учреждений, заполненных местными грузинами — пришлым элементом в крае, издавна устроившимся на Черноморском побережье в качестве рабочих, торговцев, подрядчиков, духанщиков и т.д. С интересами коренного населения и с его правами хотя бы на внутреннее самоуправление грузинская власть перестала считаться вовсе».


§ 11. Подготовка «демократических» выборов

После разгона второго АНС наступил период неприкрытой оккупации Абхазии Грузией.
Для утверждения в крае «твердой власти» правительство ГДР назначило чрезвычайным комиссаром в Абхазии В. Чхиквишвили.
Несколько раньше сюда в качестве «политическогс> представителя» правительства Грузии был направлен И. Рамишвили, которому местные власти обязаны были «оказывать всякую поддержку и исполнять его указания». С октября 1918 по март 1919 г. все гражданское управление Абхазией осуществлялось прямым вмешательством Грузинской республики. «Договор» от 11 июня утерял даже чисто формальное зна-

308

чение. Вся страна находилась под чуждым управлением. Чрезвычайный комиссар В. Чхиквишвили опирался на вооруженную силу Грузии и на подчиненных ему комиссаров уездов.
В условиях оккупации грузинское правительство приступило к выборам третьего АНС на «демократических» началах. Председателем избирательной комиссии стал (как и ее члены) свой человек, представитель правящей меньшевистской партии Грузии В. Шервашидзе, однако вся ее работа направлялась из Тифлиса через В. Чхиквишвили и И. Рамишвили. 17 декабря 1918 г. в парламенте Грузии с докладом о положении в Абхазии и с проектом о выборах в АНС выступил министр ВД Ной Рамишвили. Он, в частности, признал, что там до сих пор действовал только правительственный меч. Но военные действия, продолжал он, всегда сопровождаются притеснением мирного населения, поэтому в Абхазии слышны голоса недовольства. Министр ВД предлагал немедленно приступить к широким положительным действиям и срочно создать новый Народный Совет. Проект о выборах был утвержден парламентом Грузии 27 декабря 1918 года.
Новый АНС должен был избираться всеми жителями Абхазии без различия подданства, в то время, как в самой Грузии значительная часть населения была лишена избирательных прав. Поправки, внесенные в проект о выборах и относившиеся к Абхазии, характеризовались вполне определенной направленностью. Так, одна из них гласила: депутатами АНС могут быть избраны подданные Грузии, не проживающие в Абхазии, и те, кто получил право на жительство в Абхазии и после 19 июля 1914 года.
Таким образом, все было сделано для того, чтобы в новый состав АНС прошли такие депутаты, как Исидор Рамишвили, Лев Тумаркин (пристроился на службе у грузинских меньшевиков и делавший все, что было угодно Тифлису) и многие другие, которые никак не были связаны с Абхазией, но по существу управляли Абхазией посте проведения столь «демократических» выборов.
Предвыборную агитацию в Абхазии вела почти исключительно правящая социал-демократическая партия и агенты грузинского правительства. Арестованные же депутаты-абхазы находились в заключении весь период выработки положения о выборах в АНС. И только незадолго до выборов они были освобождены по требованию командующего союзными войсками английского генерала Томсона (Германия к этому времени потерпела поражение в войне, а ее войска покинули Грузию), который обратился 5 декабря 1918 г. к правительству Грузии по поводу арестованных абхазов. На следующий день, 6 декабря, состоялась беседа между английским полковником Стоксом и представителями Грузии Алшибая и полковником Марганадзе. В архиве Гарвардского университета (США) сохранилась стенограмма этой встречи. Вот фрагмент из нее:
«Стокс: — Где они у Вас находятся?

309

Алшибая: — В Тифлисе, в Метехском замке — это тюрьма для политических.
Стокс: — Зачем такие суровости?
Алшибая: — Г-н полковник, они обвиняются в государственной измене. Правительство не могло не отнестись к ним со всей строгостью закона. Из числа арестованных один был причастен к большевистскому движению, другой — из числа тех абхазцев-туркофилов, которые 4 месяца тому назад хотели организовать высадку турецкого десанта в Абхазии.
Стокс: — Вы томите в тюрьме абхазцев, не представляя обвинения, мы этого допустить не можем.
Алшибая: — С Абхазией у нас наилучшие отношения. Вам это может подтвердить полковник Марганадзе — наш военный представитель при дипломатическом представительстве.
Марганадзе: — Я — абхаз и служу у грузинского правительства. Я должен заверить Вас, что между абхазами и Грузией нет неприязненных отношений, Грузия в силу договора с Абхазией предоставила ей полное внутреннее самоуправление. Абхазский Народный Совет ведает всеми внутренними делами Абхазии. Только отдельные личности могут идти против грузинского правительства, а не абхазский народ.
Алшибая: — Вы заступаетесь за лиц, которые недостойны Вашего заступничества. Положение заключенных абхазцев должно волновать Абхазский Народный Совет (но он был разогнан еще в октябре 1918 г. — Ред.), больше, чем кого бы то ни было, но Абхазский Народный Совет не сделал никакого заявления в защиту арестованных — это потому, что они не заслужили заступничества.
Стокс: — Я нашел бы нужным освободить их из тюрьмы, но держать их в Тифлисе, пока наш представитель не приедет и не разберет вопроса».
Это поразительный документ лицемерия и коварства правительства Грузии, которое представило абхазом полковника Марганадзе в надежде, что слова «абхаза» произведут нужное впечатление на английского офицера. Правительство шло на любой подлог, лишь бы удержать Абхазию в руках.
В отличие от немцев, англичане особо не церемонились с грузинскими меньшевиками и сразу же предъявили руководству республики жесткие требования. «Первый англичанин, — вспоминал Н. Жордания, — который явился ко мне от имени английского командования был генерал Брайтфорд. Генерал прибыл на заседание правительства. Он вошел к нам как фельдфебель, грубый и невоспитанный, появился как властелин. Между нами произошла стычка. Он с угрозой нам объявил: «Вы здесь долго не будете господствовать!» — и ушел».
По поводу проведения «демократических» выборов в Абхазии Михаил Тарнава в газете «Социал-демократ» (Тифлис) писал в 1919

310

году: «Предвыборную агитацию вела только правительственная партия Грузии с чрезмерным усердием и остервенением, переходившим подчас в нарушение правил выборного производства формально и по существу. Другим партиям всячески ограничивалась возможность агитирования за своих кандидатов». В результате февральских выборов в третьем АНС оказалось 40 депутатов, из которых 27 открыто выражали интересы правительства Грузии.


§ 12. Генерал Деникин и британское командование об абхазском вопросе

В начале 1919 г. Добровольческая армия начала наступление в районе Гагры с целью отбросить грузинские войска за р. Бзыбь и объявить Сухумский округ (Абхазию) нейтральной территорией. В это же время представители абхазского народа вели активные переговоры с генералом А.И. Деникиным. Так, в абхазской газете «Апсны» (1919 г.) сообщалось, что Александр Шервашидзе (Чачба) «вручил письмо Деникину», в котором говорилось, что, «начиная с января месяца, абхазцы несколько раз просили его, чтобы он помог вывести из Абхазии грузинские войска, которые всячески притесняют абхазцев». В подобном духе было выдержано и письмо известного в народе Алексея Титовича Хасая, которое он лично вручил Деникину. «Среди народов Кавказа абхазцы относятся к тем, — писал Хасая, — которые сердечно преданы «Добровольческой Армии» и России. И мы не видим другого, кроме Тебя, у кого бы мы не просили помощь для освобождения нашей Абхазии от захвативших ее чужаков. От Тебя и Твоей армии, с надеждой смотрящая на вас Абхазия — ждем избавления от грабежей и разгромов. Если бы мы получили от Тебя немного помощи, то могли бы защититься, чтобы сбросить с себя нависшее над нами насилие чужой нации».
Положение в Абхазии оказалось в центре внимания союзного командования, которое потребовало от грузинского правительства изменить свою политику в отношении захваченного им Сухумского округа. Так, 23 февраля 1919 г. в беседе с английским генералом Уоккером Ной Жордания обещал предоставить Абхазии широкую автономию.
В своем специальном послании генерал Деникин 1 февраля 1919 г. сообщал английским генералам Форестье, Уоккеру и Мильну: «Ко мне обратились официальные представители абхазского народа с нижеследующим прошением, подписанным членами народного совета:
«Абхазский народ составляет главную часть населения Сухумского округа, лежащего на берегу Черного моря между реками Бзыбь и Ингур. Он был вынужден просить помощи у грузин против большевиков. Воспользовавшись этим, грузины ввели в Сухумский округ свои вой-

311

ска, поставили свою администрацию и, сообразно обычным своим приемам, начали вмешиваться во внутренние дела и повели самое беспощадное гонение против выдающихся и влиятельных политических деятелей абхазского народа.
15 августа 1918 г. грузины силой разогнали абхазский национальный совет и произвели многочисленные аресты почетных стариков.
В новый совет были допущены только грузинские подданные и были исключены все абхазцы, армяне, русские и другие, не пожелавшие себя признать поддаными Грузии. Эти меры вызвали крайнее озлобление населения против грузин и вызвали резкую оппозицию в совете.
9 октября совет был вторично разогнан, и самые уважаемые деятели были арестованы и отправлены в Тифлис в Метехскую тюрьму.
Ныне Грузия объявляет новые выборы в совет и проводит их под давлением вооруженной силы. Но абхазские представители категорически заявляют, что никакого участия в выборах по грузинской указке они не примут и категорически отказываются признать за Грузией право распоряжаться их судьбой.
Поэтому абхазские представители просят меня, во первых, приостановить выборы в совет под влиянием грузинских властей и, во-вторых, предложить союзному командованию о немедленном выводе грузинских войск из Абхазии, дабы избавить абхазский народ от насилий, могущих вызвать кровавую смуту, и дать ему возможность приступить к мирной работе».
Генерал Деникин требовал: 1) немедленно объявить Сухумский округ (Абхазию) нейтральным; 2) отвести грузинские войска за р. Ингур; 3) удалить из Абхазии грузинскую администрацию; 4) «возложить поддержание порядка на абхазские власти, свободно ими самими выбранные».
Необходимо отметить, что Деникин преследовал в Абхазии прежде всего стратегические интересы, однако объективно его решительная позиция в абхазском вопросе умерила имперские амбиции ГДР.
Положение, которое сложилось в крае после 1917 г., довольно точно обрисовал С. Данилов в своей работе «Трагедия абхазского народа» (Мюнхен, 1951). Он писал: «Февральская революция была встречена почти всеми народностями Кавказа весьма сочувственно, даже радостно. Жизнь в Абхазии летом 1917 года протекала без каких-либо заметных изменений, выступления же коммунистических агитаторов сочувствия или интереса среди абхазцев не вызывали. Даже наиболее деятельные и энергичные абхазские коммунисты, как студент Е. Эшба, Н. Лакоба, М. Лакоба, М. Цагурия, К. Инал-ипа, не могли найти путей к сердцам абхазцев, несмотря на проявленную ими пропагандистскую активность. Народ, веками живший своим собственным укладом, столь богатыми обычаями и традициями («адат»), не поддавался на заманчивые пропагандистские лозунги. Несомненно, известную роль в отталкивании абхазского народа от этих лозунгов сыграли бесчинства

312

матросов Черноморского флота (при посещении ими портов и прибрежных городов Абхазии), считавшихся коммунистами... В мае 1918 года Закавказский Сейм распался и Грузия была объявлена независимым государством (26 мая); после переговоров с представителями абхазского народа Абхазия получила автономию. Был создан Абхазский Национальный (Народный. — Ред.) Совет, пожелавший взять управление страной в свои руки, но с первых же дней своей деятельности он натолкнулся на серьезные препятствия в своих начинаниях со стороны грузинских властей, руководимых социал — демократами. Представители Грузинской Демократической республики на местах мало считались с настроениями и обычаями иных народов... В Абхазии, в частности, они проводили политику, не отвечавшую интересам абхазского народа. На всех административных должностях на территории Абхазии сидели грузины, грузины же руководили всеми государственными организациями. В земельном вопросе были глубокие разногласия между Абхазским Национальным Советом и представителями Грузии. Антагонизм между ними углублялся все больше и обещал перейти в открытое выступление против власти. Наконец, абхазцы не выдержали и послали своих представителей к командованию Добровольческой армии с просьбой помочь освободиться от новых завоевателей. Немало абхазцев, офицеров и всадников, тайком ушли из Абхазии и вступили в ряды Добровольческой армии ген. Деникина, успешно действовавшей на Северном Кавказе и юге России. Узнав об этом, грузинские военные власти... разогнали Абхазский Национальный Совет, объявив его распущенным. Политическое и административное руководство Абхазии было арестовано. Со времени управления страной грузинскими властями экономическое положение Абхазии стало заметно ухудшаться».


§ 13. Третий АНС, «автономия» Абхазии и отношение англичан к февральским выборам

Грузинское правительство, опасаясь, что Деникин при поддержке англичан добьется нейтрализации Сухумского округа, в срочном порядке организовало «демократические выборы». С 18 по 20 марта 1919 г. проходили заседания совета, который был переименован в мае в Народный Совет Абхазии (НСА). Вступительное слово на его открытии произнес представитель Грузинской республики в Абхазии Исидор Рамишвили, который заявил: «Мы знаем стремление реакционных групп народа к «независимости», но для этого маленький народ еще не готов и его могут взять в руки и в рабство поработители и из этой петли сам народ не сможет освободиться... Мы не похожи на завоевателей и не земля здешняя нам нужна, мы ищем соратников в борьбе, с которыми мы пойдем вместе к славному великому будущему социализму».

313

На следующий день в местном органе сухумских меньшевиков — газете «Наше слово» была дана поправка к выступлению И.Рамишвили: «Стремление абхазского народа к независимому существованию вполне естественно. Но этот маленький народ еще для этого не готов, и под именем независимости разные поработители на его шею накинут такую петлю, из которой освободиться ему будет стоить многих усилий. Когда же Абхазия почувствует силу к самостоятельному существованию, тогда наша помощь к осуществлению этого шага за ней обеспечена».
На открытии третьего АНС от имени различных фракций и групп выступили депутаты: Л.М. Тумаркин (социал-демократ), П.Л. Геловани (социал-федералист), С.Я. Чанба (независимец), Р.И. Какуба (независимая крестьянская группа), М.Л. Григолия (социалист-революционер), Н.К. Тавдгиридзе (национал-демократ).
В своем выступлении 18 марта 1919 г. Самсон Чанба говорил: «Грузинские социалисты, когда они жили в России, шли по пути интернационализма, но, вернувшись к себе, в Грузию, решили создать свое государство, свернули с истинного пути интернационализма, перейдя на сторону так называемых социал-патриотов и проявляя при этом заботу лишь о своем народе.
Сейчас грузины заняты вопросами своего государственного устройства. Все партии Грузии (кроме одной-двух), включая национал-демократическую партию, объединились в дружеский союз и сообща, рука об руку работают над созданием государственной власти.
Государство, как известно, не может существовать без территории и людских ресурсов. Поэтому грузины стараются раздвинуть, расширить границы своей страны. И маленькая Абхазия для этого лакомый кусок.
В наше время трудновато стало захватить кого-либо насильственным путем, если для этого не подыскать повод, хитросплетенный подход. И вот перед нами маячит выдвинутый великой революцией вопрос о самоопределении народов, но в перелицованном виде. И теперь мы, народ Абхазии, самоуправляемся. Но так ли это на самом деле? Внешне как будто так, но, если вглядеться глубже, наше самоуправление находится не в наших руках, ибо другие, вырвав его из наших рук, используют его в своих интересах.
Разогнав состав Абхазского Совета (в октябре 1918 г. — Ред.), отняли у нас власть. Затем послали в районы Абхазии уйму агитаторов, чтобы подобрать нужных, послушных им людей в Совет, дабы их устами провозгласить давно вынашиваемую цель — присоединить Абхазию к Грузии. Как воочию убеждаемся, им осталось не так уж много, чтобы осуществить эту свою цель.
Мы не против самоопределения грузин и их республики, больше того, мы это приветствуем. А вместе с тем мы также уважаем себя. Какие бы сладкозвучные слова они не произносили, сквозь них просвечивает их замысел - держать Абхазию на прицеле» («Апсны», 1919, 5 апреля).

314

Абхазы, представлявшие в основном «независимцез», составляли меньшинство (8 депутатов) в третьем АНС, большинство же депутатов придерживалось грузинской ориентации.
Давление Добровольческой армии, оказанное через британское командование, безусловно, вынудило Грузинскую республику через большинство своих ставленников в АНС принять 20 марта 1919 г. ни к чему не обязывающий «Акт об автономии Абхазии».
Правительство Грузии, встревоженное сочинским конфликтом с Добровольческой армией, боялось потерять Абхазию. Тем более, что начальник «Особого совещания» генерал А.С. Лукомский, как и Деникин, придерживался следующего мнения: «Лучшим же выходом из создавшегося положения, как об этом и сообщалось английскому командованию, было бы преобразование из Сухумского округа, населенного главным образом абхазским народом и на владение коим Грузия не имела никаких прав, нейтральной зоны. Это разрешило бы все недоразумения, а крикливое, но бессильное грузинское правительство, конечно, покорилось бы этому решению».
Сам по себе «Акт об автономии Абхазии» содержал всего два пункта.
«Первый Абхазский Народный Совет, — говорилось в нем, — избранный на основе всеобщего, прямого, равного и тайного избирательного права, на заседании своем от 20 марта 1919 г. от имени народов Абхазии постановил: 1) Абхазия входит в состав Демократической республики Грузия, как ее автономная единица, о чем поставить в известность правительство республики Грузия и ее Учредительное Собрание; 2) для составления конституции автономной Абхазии и определения взаимоотношений между центральной и автономной властью избирается смешанная комиссия в равном числе членов от Учредительного собрания Грузии и Абхазского Народного Совета и выработанные ею положения по принятию их Учредительным собранием Грузии и Абхазским Народным Советом должны быть внесены в Конституцию Демократической республики Грузии».
Акт тогда же был принят парламентом Грузии. Однако по сути он так и остался на бумаге, а три различных проекта Конституции Абхазии не были одобрены в силу разногласий между АНС и грузинским правительством.
Председателем третьего АНС стал меньшевик Арзакан Эмухвари, а в мае Совет вновь возглавил Варлам Шервашидзе. Эмухвари тогда же пересел в кресло председателя комиссариата Абхазии (правительства). После формального принятия Акта, АНС предстал в виде законодательного органа, а комиссариат — исполнительного. Однако вся эта игра в «автономию» оказалась иллюзией самоуправления. Комиссариат, например, был так укомплектован и сконструирован, что не мог вести самостоятельную работу в Абхазии. Во главе комиссариата, по словам Мих. Тарнава, стоял «известный меньшевик, князь Арзакан (Дмитрий) Эмухвари — безвольный, бездарный и трусливый человек».

315

Тогда же, весной, у англичан и генерала Деникина возникли большие сомнения по поводу «демократичности» февральских выборов в Абхазии. Это нашло свое отражение и в протоколе совещания (Тифлис, 23—24 мая 1919 г.) представителей грузинского правительства и Добровольческой армии при посредничестве английских генералов Бриггса и Бича.
И. Рамишвили заявил тогда: «Демократические принципы, о которых вы говорили, генерал, являются только тем, чем руководствуется Грузинское Правительство и что лежит в основе во всех его действиях. Наше продвижение в Сухумском округе имело целью борьбу с большевиками. Население этого округа равно 200 тысячам, из коих большинство оставляют абхазцы и грузины. Это население выявило свою волю в выборах Народного Совета, доказавших, что оно желает получить автономное управление в пределах независимой Грузии...».
Генерал Бриггс резонно заметил: «Раз большинство населения Сухумского округа составляют грузины, то вы не должны опасаться, если Союзная Комиссия произведет расследование. Если Комиссия выяснит, что население будет за Грузию, то Деникин не будет противиться этому».
Бриггс также заявил Е. Гегечкори: «Абхазцы недовольны грузинским управлением и даже заявляют, что если им дадут оружие, то они сами очистят округ от грузинских войск. Грузины поступают там хуже большевиков: отнимают дома, земли, производят социализацию и национализацию имущества». Кроме того, английский генерал отметил: «Что касается Сухумского округа, то из других источников я слышал, что Желание воссоединиться с Грузией не есть выражение воли населения. Если абхазы на Русском народном собрании заявят о своем желании быть с Грузией, то в настоящее время торжества демократических принципов эта воля народа должна быть удовлетворена, и Деникин, настроенный демократически, не будет против этого. Сейчас же Деникин хочет обеспечить свой тыл и согласен, чтобы Сухумский округ был нейтральной зоной, но он не будет разговаривать до тех пор, пока грузинские войска не отойдут за Бзыбь».
Таким образом, генерал Деникин не признавал Абхазию в составе Грузии.
На следующий день, 24 мая, Ной Жордания в беседе с английским генералом Бичем посетовал на генерала Бриггса: «Мне приходится впервые слышать подобные речи от английских генералов». Генерал Бич неожиданно бросил: «Мы хотим иметь британского офицера в Сухуме. Вы не очень протестуете против этого?»
С отчетом об этих переговорах в мае на заседании Народного Совета в Сухуме (6 июня 1919 г.) выступил председатель комиссариата Абхазии А. Эмухвари. Депутат Д. Алания задал ему вопрос: «Территория р. Бзыбь — это территория Абхазии. Было ли на это указано во время переговоров?» Эмухвари ответил: «Конечно, но представители

316

Деникина отвечали нам, что если бы у абхазцев было оружие, они сами бы свергнули грузинскую власть. Представители Грузии указали на то, что такие сведения идут от лиц с уголовным прошлым (имелись в виду депутаты АНС и сам Алания, арестованные в октябре 1918 г. по политическим мотивам. — Ред.), что в Абхазии есть Народный Совет, избранный на началах свободного избирательного права, и предъявили уполномоченным Деникина телеграмму Совета (большинство в нем тогда доставляли сторонники грузинского правительства — Ред.) с просьбой об очищении Абхазии от войск Добровольческой армии».
В тот же день, 6 июня 1919 г., депутат И. Маргания по поводу сложившееся обстановки заявил: «Многим из вас известно, что бывший Чрезвычайный Комиссар Чхиквишвили посылал телеграмму, что он застал Абхазию в объятиях анархии. Я заявляю, что само Грузинское правительство вызывает усиление анархии и теперь не только страна в объятиях анархии, но и сами комиссары (намек на А. Эмухвари. — Ред.) в объятиях анархии».
Вскоре появилось и заявление от группы 14 депутатов Народного Совета (И. Маргания, Д. Алания. М. Тарнава, М. Цагурия) от 29 сентября 1919 года. В нем говорилось: «Переходя к деятельности бывшего Чрезвычайного Комиссара гражданина Чхиквишвили, назначенного Грузинским правительством после разгона Совета для управления Абхазией, мы не можем обойти молчанием этого знаменательного периода. Подобно генералу Мазниеву, он сорганизовал отряд из отбросов... Убытки, причиненные этим отрядом, выразились в миллионах. Период Чрезвычайного Комиссара г. Чхиквишвили совпал также с выборами в Абхазский Народный Совет, и надо отдать справедливость г. Чхиквишвили, что он блестяще выполнил свою задачу, проведя в Совет по преимуществу представителей неабхазского населения, совершенно нe связанных ни в какой степени с интересами края».


§ 14. Борьба вокруг конституции Абхазии

После выборов в третьем АНС началась борьба по национально-политическим вопросам и произошла перегруппировка сил. Депутаты разбились на два лагеря: в одном сгруппировались почти все абхазы во главе с «независимцами», находившиеся в оппозиции (здесь были и вышедшие осенью 1919 г. из фракции меньшевиков А. Чукбар, Мих. Тарнава, Дм. Дзкуя, К. Барциц и др.) к грузинскому правительству, в другом — сторонники Тифлиса.
Почти никто из абхазов в этот период (за исключением Арзакана Эмухвари, о котором С. Басария писал: «Народ его не видел и видеть не хотел») не соглашался сотрудничать с властями. Несмотря на просьбы и даже угрозы меньшевиков, авторитетный в народе учитель А.М.Чо-

317

чуа, например, отказывался выдвинуть свою кандидатуру в депутаты Учредительного собрания Грузии.
8 августе 1919 г. в связи с запросом грузинской национал-демократической партии о положении в Абхазии, Учредительное собрание вынуждено было признать: «Реальные интересы грузин и абхазцев требуют немедленной смены односторонней и крайней политики нашего правительства в Абхазии, которая неприемлема для большинства абхазского населения».
О третьем Народном Совете «независимец» М. Цагурия говорил: «Совет изжил себя, оказался нежизнеспособным органом... Разве мы не говорили, что Совет нужен был центру (Тифлису. — Ред.) как фиговый лист, чтобы показать, что существует автономия.»
Осенью 1919 г. депутат М. Тарнава в тифлисской газете «Социал-демократ» отмечал: Абхазия «лишена всякой самостоятельности, и фиктивные органы местной «автономной» власти — народный совет и комиссариат Абхазии не могут ни в чем проявить самостоятельность. Их можно считать излишними, ибо ничего не остается делать им. Если их упразднить, то получается нормальное положение в Абхазии, как в стране, оккупированной».
Далее он писал: «Ненормальность положения создается чрезмерным стремлением центрального грузинского правительства к захвату фактической власти в Абхазии и неправильной политикой его агентов на месте. Вся полнота власти в Абхазии находится в руках этих агентов. В городах созданы военные комендатуры, в центре — окружное военное управление под названием штаба обороны во главе с полковником Тухарели, в уездах оперируют войсковые части по своему усмотрению, заменяя администрацию, словом, все военно-административное управление страной находится в руках военных агентов грузинского правительства. Все учреждения по всем отраслям народной жизни, не исключая и учреждений местного значения, инструктируются и контролируются центральным правительством (из Тифлиса. — Ред.) и в целом ряде их проводится насильственно механическим путем грузинская национализация. Такое положение вещей является результатом агрессивной политики правящих кругов Грузии...» (Социал-демократ, 1919 г., 20 октября, № 87).
Свое негодование я лшзи с оккупационными действиями в Абхазии выразили в заявлении грузинскому правительству от 29 сентября 1919 г. четырнадцать депутатов Народного Совета. Однако, несмотря на протесты, грубое давление продолжалось. Для поддержания политики центра в Абхазии в Сухум приезжал министр ВД Грузии Ной Рамишвили. Так, на заседании Народного Совета 6 февраля 1920 г., в один из самых беспокойных моментов, когда абхазская оппозиция боролась за действительное самоуправление и за принятие конституции, он выступил с угрожающей речью. «Все это окружение и давление, — отмечал М. Тарнава, — не давали органам местного автономного само-

318

управления провести надлежащую работу. При таком положении оставалась фактически существовать прежняя оккупация, которая и была до III Абхазского Народного Совета и Комиссариата Абхазии. Последние нужны были только как ширма и форма, под прикрытием которых проводились бы в Абхазии все принципы грузинской меньшевистской государственности и, более того, использовались бы для этого и сами местные органы автономного самоуправления».
Против такой политики выступала оппозиция Народного Совета. Недовольство по поводу затянувшегося принятия конституции Абхазии в 1920—1921 гг. стали выражать даже такие деятели, как Варлам Шервашидзе, Василий Гурджуа и др. Так, в одной из подробных «записок» на имя председателя грузинского правительства делегация Народного Совета под председательством В. Шервашидзе (члены делегации: И. Пашалиди, А. Убирия, В. Гурджуа, Д. Захаров, М. Тарнава, М. Берулава, Д. Алания, М. Цагурия) в начале ноября 1920 г. заявила в Тифлисе: «Еще при существовании Особого Закавказского Комитета 9-го февраля 1918 г. Абхазия и Грузия заключили договор (соглашение. — Ред.), в основных чертах определяющий их взаимоотношения как Союз двух государственных образований... Взаимоотношения эти были сформулированы и в дальнейшем соглашении между Абхазией и уже правительством Республики Грузии в договоре от 8-го июня 1918 г. В 1919 г. 20 марта собирается Народный Совет Абхазии... Незыблемость автономии Абхазии подтверждена... Таковы основания, которые укрепляли в течение почти трех лет уверенность народа в неоспоримости автономии для Абхазии. Народный Совет Абхазии, исходя из вышеизложенных договоров, актов и правительственных заверений, неоднократно отправлял делегации в Учредительное собрание для окончательного оформления взаимоотношений Грузии и Абхазии, причем в подготовительных работах в Народном Совете принимали участие Чрезвычайно уполномоченные республики Грузии. Однако эти делегации не достигли желаемого результата.
Все заверения правительства о незыблемости автономии на практике далеко расходятся с действительностью. По существу, начиная с 1918г., правительство республики все более и более расширяло область своего вторжения во все сферы жизни Абхазии, весьма часто нарушая даже те ее права, о которых не возникало никакого спора в комиссиях, разрабатывающих проект Конституции автономной Абхазии.
Это противоречие, выражающееся, с одной стороны, в неоднократных заверениях ответственных органов республики о незыблемости автономии, а с другой стороны — во вмешательстве во внутренние дела Абхазии, создало в Абхазии недоверие не только к общественной власти, но и к местному законодательному органу — Народному Совету Абхазии...
Отношения между Грузией и Абхазией до сих пор не оформлены, а следовательно, юридически не обязательны для обеих сторон.

319

Народный Совет Абхазии в лице своей последней делегации обращается к правительству республики Грузии с определенно выраженным желанием получить ясно и точно изложенные документальные ответы по существу акта от 20 марта 1919 г., а также настаивает на необходимости немедленного образования смешанной в равном числе от Народного Совета и Учредительного Собрания комиссии для рассмотрения проекта Конституции Абхазии, каковой проект в спешном порядке должен быть утвержден Учредительным Собранием.
Около трех лет народ Абхазии ждет этой Конституции...»
Делегация Народного Совета прибыла в Тифлис 6 ноября для рассмотрения проекта конституции Абхазии в смешанной комиссии на паритетных началах совместно с представителями Учредительного собрания Грузии. Однако правительство категорически отказалось совместно с делегацией Совета рассматривать и принимать в Учредительном собрании и Народном Совете будущую конституцию Абхазии. Тем самым был грубо нарушен пункт 2-й Акта от 20 марта 1919 года.
В связи с этим члены конституционной делегации Совета сделали 5 декабря 1920 г. свое последнее заявление, в котором говорилось; «Ввиду такого коренного расхождения взглядов Народного Совета Абхазии и центральной власти по вопросу о порядке разработки и принятия Конституции Абхазии делегация выезжает обратно».
Несмотря на протесты, малая конституционная комиссия 29 декабря 1920 г, разработала в Тифлисе проект «Положения об автономном управлении Абхазией» без участия представителей Народного Совета. Вместе с тем на заседании Совета, которое состоялось 4 января 1921 г. под председательством В. Шервашидзе, был заслушан и одобрен доклад конституционной делегации, которая выразила в Тифлисе свой протест Президиуму Учредительного собрания в связи с ущемлением законодательных прав Народного Совета при разработке и принятии конституции Абхазии. «До сих пор Народный Совет всеми мерами старался не допустить обострения трений, — заявил 4 января В. Шервашидзе, — считал своей основной задачей организацию государственной власти здесь, на месте. Но время шло, уже три делегации командировались Народным Советом по данному вопросу, а автономия Абхазии до сих пор не оформлена».
Только в дни свержения правительства Грузинской республики Учредительное собрание 21 февраля 1921 г. наряду с конституцией Грузии утвердило «Положение» об автономии Абхазии. Однако это столь запоздалое решение уже не имело никакого значения и не вступило в силу. Кроме того, оно противоречило Акту от 20 марта 1919 года, признанному тогда и Учредительным собранием. А еще весной 1920 г. абхазский народ бойкотировал выборы в Учредительное собрание Грузии, которое тем самым было лишено юридических оснований на оформление положения о так называемой «автономии» Абхазии. 6 мая 1920 г. газета «Наше слово» констатировала: «Партий-

320

ная (меньшевисткая. — Ред.) среда живет под тяжелым впечатлением разобщения с абхазской интеллигенцией, явившегося в результате непринятия абхазским населением участия в выборах в Учредительное собрание».


§ 15. О национальной политике Грузии

В период 1918—1921 гг. правительство Грузии проводило откровенно реакционную политику в области межнациональных отношений. Генерал А.С. Лукомский отмечал: «После очищения грузинскими властями Сочинского округа недоразумения продолжались из-за отношения грузинских властей к армянскому и абхазскому населению в соседнем Сухумском округе». По этому вопросу генерал А.И. Деникин обратился 26 февраля 1919 г. к начальнику британской военной миссии генералу Бриггсу: «Ко мне обратились официальные представители армянского национального союза Сочинского округа с просьбой защитить армянское население Сухумского округа, в частности селения Гудауты, от насилия грузинских войск. По очищении грузинскими войсками Сочинского округа грузинские военные власти наложили на армянские селения Гудаутского участка Сухумского округа контрибуцию в размере 1000 пудов кукурузы, сена и фасоли с каждого селения. Жители указанных селений, не имея продуктов, исполнить поставленные им грузинами требования не имели возможности. Тогда грузинские войска, окружив селения, 10 февраля начали расстреливать артиллерией и пулеметным огнем мирное население. Вышеизложенное заявление армянского национального союза Сочинского округа лишь подтверждает донесения подчиненных мне войсковых начальников о постоянно слышной артиллерийской и пулеметной стрельбе в тылу расположения грузинских войск за р. Бзыбь. Прошу Ваше Превосходительство довести до сведения высшего британского командования в Закавказье мой протест по поводу чинимого насилия над беззащитным армянским населением и просьбу энергичного давления на грузинское правительство для прекращения зверств».
С жалобой в Народный Совет 21 января 1920 г. обратились официальные представители армянской общины Гагринского уезда, сообщившие о грабежах, насилиях и убийствах. Грузинские военные, писали они, «постоянно беспокоят нас — крестьян: по ночам нападают на наших мирных жителей и, угрожая расстрелять, требуют деньги, получают несколько тысяч рублей (каждый раз) и уходят, а в противном случае убивают наших братьев (было несколько случаев). В наших селениях солдаты почти постоянно стреляют из оружия, то убивают быка, обещают вознаграждение, но ничего не дают, то требуют съестные припасы — хлеб, масло, молоко, кислое молоко, яйца и т.д. Обращение и солдат, и офицеров вообще глубоко презрительно-



обидное к нам, армянам, и угрожающее... Так дальше жить мы не можем».
В результате такой политики тысячи армянских и греческих крестьян покидали Абхазию. Минуя Народный Совет, правительство Грузии приступило в 1920 г. к заселению Гагринского и Гумистинского уездов выходцами из Западной Грузии. 10 сентября 1920 г. в Народный Совет Абхазии поступил запрос его депутатов М. Тарнава, К. Барциц, С. Чанба, Д. Алания, в котором говорилось: «Известно ли Комиссариату Абхазии (А. Эмухвари. — Ред.), что в данный момент происходит массовое заселение выходцами из Грузии в то время, как коренным жителям отказывается в наделении землею. И, если известно, то как на это реагирует Комиссариат?»
Для ревизии дел комиссариата была создана комиссия во главе с В. Шервашидзе, обнаружившая папку переселенческого отдела №18.
Бесцеремонно правительство вело себя и в других вопросах. Совершенно не считаясь со спецификой Абхазии, где большинство говорило (и говорит) на русском языке, грузинские меньшевики в целях осуществления программы «национализации» (грузинизации) края навязывало этой стране грузинский язык. На своем заседании от 25 июля 1918г. депутаты АНС постановили: «...Согласно договору Грузия не может вмешиваться во внутреннюю нашу жизнь, а потому дело Совета решить вопрос о национализации — отвергнуть приказ Грузинского правительства и ввиду интернациональности нашего края оставить государственным языком русский».
Тогда же В. Шервашидзе выразил протест в связи с «национализацией» правительственных учреждений в Абхазии и замены русского языка на грузинский. Обязательное обучение на грузинском языке навязывалось школам. Все это вызывало отток русского, в основном городского населения из Абхазии. С критикой правительства в этом вопросе 2 августа 1919 г. в Учредительном собрании Грузии выступил эсер Лео Шенгелая (писатель Л. Киачели). Он, в частности, напомнил: «Некоторые забывают абхазскую действительность, которая заключается в том, что большинство населения говорит на русском языке, и это происходит не только в самой Абхазии, но и в Самурзакано, где большинство населения составляют мингрелы. И поэтому проведение национализации одним наскоком, по нашему мнению, нанесет серьезный ущерб нам».
Деятельность Грузинской республики в Абхазии не находила широкой поддержки и среди местного грузинского (в основном мегрельского) населения.
Недовольство вызывало усиление репрессий. Так, с января 1920 г. в крае без ведома Народного Совета и комиссариата был введен прямым распоряжением из Тифлиса «военно-чрезвычайный суд», который казнил за несколько месяцев 20 человек и предал суду 129. В сентябре
1920 г. на заседании совета М.Тарнава отметил: «Суд введен в Абхазии

322

не теми органами, кому принадлежит это право... Здесь нарушены права автономии». По поводу сложившейся общей ситуации депутаты Барциц и Алания в мае 1920 г. заявили: «Автономии нет...» В феврале на съезде абхазской интеллигенции в Сухуме депутат Д.Алания сказал о правительстве Грузии: «Они говорили, что они не империалисты, что их не нужно бояться...»
В том же году в Англии вышла в свет книга: «В деникинской России», автор которой Бехофер писал: «Свободное и независимое социал-демократическое государство Грузии всегда останется в моей памяти как классический пример империалистической малой национальности и по отношению к захватам территорий вне своих пределов, и по отношению к бюрократической тирании внутри государства. Шовинизм его превосходит всякие пределы».


§ 16. Положение в Абхазии к 1921 г. и политическая оценка режима Грузинской республики

Период оккупации Абхазии Грузинской республикой был связан с деятельностью второго и третьего АНС и завершился в марте 1921 года. О политических и экономических последствиях меньшевистского правления в Абхазии писатель И. Бабель в 1922 г. писал: «А меньшевики, эти роковые мужчины, разломали все вдребезги. Поистине, в этом феерическом и плодородящем саду, который называется Абхазией, научаешься с особой силой ненавидеть эту разновидность вялых мокриц, которые наследили здесь всеми проявлениями своего творческого гения. За два года (за три. — Ред.) своего владычества они успели разрушить все жизненные учреждения города, отдали лесные богатства на разграбление иностранным акулам и объявлением табачной монополии добили вконец нерв страны».
Борьбу за политическую самостоятельность, государственную независимость абхазского народа начали не представители большевистской партии, а созданный 8 ноября 1917 г. Абхазский Народный Совет — орган демократической власти, организационно связанный с Союзом объединенных горцев Кавказа и Юго-Восточным Союзом.
События того времени необходимо рассматривать в контексте гражданской войны. До недавнего времени историки акцентировали внимание лишь на деятельности «Абхазской Коммуны» весны 1918 года (данное название принадлежит ученым, а не Военно-революционному комитету), принижая при этом роль первого АНС.
Вместе с тем войска только что провозглашенной Грузинской республики (26 мая 1918 г.) в течение почти трех лет (со второй половины июня 1918 г.) оккупировали территорию Абхазии, нарушив «соглашение» и «договор» с АНС. Правительство Грузии вооруженной силой дважды (15 августа и 9—10 октября 1918 г.) разгоняло неугодный сос-

323

тав законного органа власти — Абхазский Народный Совет, — выступавший за политическое самоопределение абхазского народа. Именно поэтому договор между Советской Россией и Грузией от 7 мая 1920 г. не может распространяться на Абхазию, так как ее территория еще с лета 1918 г., т.е. за два года до подписания договора, была аннексирована Грузинской республикой в результате военного вмешательства (интервенции).
Агрессивная шовинистическая политика правительства Грузии вызывала крайнее недовольство абхазского, русского, армянского, греческого, значительной части грузинского народов, что и облегчило установление Советской власти в крае 4 марта 1921 года. Утверждение новой власти воспринималось народами Абхазии как избавление от репрессий и вооруженного вмешательства Грузинской республики.
Политику этого небольшого государства очень верно охарактеризовал известный юрист-международник, видный деятель Грузинской республики З. Авалов (Авалишвили). В своей книге «Независимость Грузии в международной политике 1918—1921 гг.», вышедшей в Париже в 1924 г. он, в частности, отмечал: «Правительство Грузии мыслилось ее вождями как демократическое — в отличие от строя советского. На деле Грузия, конечно, вовсе еще не удовлетворяла требованиям представительной демократии. Внешние формы последней прикрывали здесь диктатуру грузинской социал-демократической партии... В начале 1921 года Грузия имела в лице своего правительства и в образе Учредительного Собрания простую креатуру партийной организации... В конце пути правительство Грузии очутилось на столь узеньком карнизе, что сбросить его вниз оказалось возможным простым щелчком. Происходило же это не случайно. Вышедшее из революции правительство Грузии было все же в гораздо большей степени правительством социальной демагогии, чем органом демократической и национальной политики... Грузинская демократия 1918—1921 гг., бывшая формой диктатуры социал-демократии, т.е. марксизма правого крыла, являлась периодом подготовительным к торжеству в Грузии диктатуры советской».
Что касается Абхазии, то здесь сложилась следующая ситуация. Если в 1918 г. идея Советской власти не получила широкой поддержки у ее народов, то к 1921 г. условия общественно-политической жизни коренным образом изменились. Изменилась и тактика большевиков в крае. Учитывая серьезные промахи и ошибки, допущенные в феврале и весной 1918 г., абхазские большевики стали принимать во внимание местные особенности и позаимствовали у разгромленного АНС идею восстановления самостоятельной государственности абхазского народа, поддержанную всем населением Абхазии. И если в 1918 г. большевики провозгласили здесь лишь Советскую власть, то в 1921 г. вслед за установлением (4-го марта) Советской власти они декларировали (31-го марта) и независимость абхазского государства в

324

форме ССР Абхазии, т.е. воплотили в жизнь столь популярный в народе тезис о политическом самоопределении.
Советская власть в крае имела свои особенности и не сопровождалась массовым террором. Она оказалась более гибкой в сравнении с недавними местными органами власти Грузинской республики. На своеобразие Советской власти в Абхазии в первые годы обратил внимание в 1951 г. С. Данилов. «Абхазия объявлялась самостоятельной республикой, — отмечал он. — С этим временем совпало введение советским правительством НЭПа. Пользуясь лозунгом Советской власти «Власть на местах!», ревком Абхазии стал полноправным хозяином страны, предоставив коренному населению известные права и привилегии как в сельском хозяйстве, так и в других областях хозяйственной жизни. Следует признать, что абхазцы-коммунисты свои обещания народу выполнили... С первых же дней советизации почти вся абхазская интеллигенция пошла под знамена Советов, соблазнившись обещаниями абхазских коммунистов относительно самостоятельности страны (что в первый период соответствовало действительности)... Благосостояние жителей Абхазии стало заметно улучшаться, в городах и селах началась стройка новых домов. В этот период Абхазия действительно была маленьким цветущим оазисом среди огромной страны экспериментов, насилия и нищеты. Недаром об Абхазии говорили как о «счастливой Аркадии». Так продолжалось, к сожалению, недолго» (Данилов С. Трагедия абхазского народа. Мюнхен, 1951).

325