Абхазская интернет-библиотека Apsnyteka

Вячеслав Чирикба

Об авторе

Чирикба Вячеслав Андреевич
Родился 17 марта 1959 г. в г. Гагра, Абхазия. Доктор филологических наук, профессор. Член-корреспондент Академии Наук Абхазии. Чрезвычайный и Полномочный Посол Республики Абхазия. С 11 октября 2011 года — министр иностранных дел Республики Абхазия.
1982–1986 — аспирант Института Языкознания АН СССР, Москва, Россия. 1977–1982 — студент факультета иностранных языков, Харьковский госуниверситет им. В.Н. Каразина, Украина. Зав. Отделом политологии и конфликтологии Абхазского Института Гуманитарных Исследований им. Д.И. Гулиа. Зав. Отделом геополитики Центра Стратегических исследований при Президенте Республики Абхазия. Ведущий научный сотрудник сектора кавказских языков Института Языкознания Российской Академии Наук, Москва, Россия. 2007–2008 — советник Президента Республики Абхазия по внешней политике. 2005–2006 — преподаватель кавказских языков, Отделение Ассириологии Лейденского университета, Лейден, Нидерланды. 2000–2004 — исполнитель постдокторального научного проекта «Грамматика садзского диалекта абхазского языка», преподаватель кавказских языков в Институте Сравнительной и Описательной Лингвистики Лейденского университета, Нидерланды. 1996–1997 — приглашенный исследователь в Королевском Институте Международных Отношений "Клингендал", Гаага, Нидерланды. Тема исследования: «Грузино-абхазский конфликт». 1991–1996 — Докторант Института Сравнительной и Описательной Лингвистики Лейденского университета, Нидерланды. В 1996 г. защитил докторскую диссертацию "Общезападнокавказский язык. Реконструкция его фонологической системы и части его лексикона и морфологии." Руководители: проф. др. Ф. Кортландт, др. Р. Смеетс. 1986–1991 — научный сотрудник в секторе кавказских языков Института Языкознания АН СССР. Член Европейского Общества Кавказоведов (SCE). Член международной Ассоциации по Изучению Языков в Праистории (ASLIP). Глава делегации Республики Абхазия на международных Женевских Дискуссиях. Председатель Комиссии по реализации Государственной Программы Развития Абхазского Языка. Основатель и председатель гуманитарного фонда "Международный Центр Информации и Документации по Абхазии". 2005 — член исполнительного комитета Организации Непредставленных Народов (ОНН/UNPO) (Гаага, Нидерланды). 1998–2001 — редактор электронного "Абхазского Бюллетеня" (Гаага, Нидерланды). 1994–1995 — издатель и со-редактор журнала "Кавказское Ревю" (“Caucasian Review”, Лейден, Нидерланды). 1989–1990 — редактор газеты "Алашара" абхазского общества «Нартаа» (Москва). 1993–1998 — полномочный Представитель Республики Абхазия в странах Западной Европы. 1993–1994 — член делегации Абхазии на переговорах между Грузией и Абхазией под эгидой ООН в Женеве.

Основные лингвистические труды:

Вячеслав Чирикба

Избранные работы по лингвистике и этнографии:


О Юрии Владимировиче Зыцаре

Юрий Владимирович Зыцарь был моим учителем и другом в ранний период моего становления в качестве лингвиста. Общение с ним было важным стимулом к моим занятиям компаративистикой и проблемами отдаленного родства языков.
Еще в школе, перечитав множество книг, относящихся к различным дисциплинам, я вывел твердое убеждение, что только лингвистика, а именно сравнительно-историческое языкознание, могут проникнуть наиболее глубоко в историю того или иного народа и рассказать о его происхождении и древних связях с другими народами. Археология и физическая антропология тоже имеют своим объектом древний материал, но ни камни, ни черепа, к сожалению, не говорят, так что генетической информации об их обладателях они несут довольно мало.
Особенно меня интриговала вероятность установления древних баскско-кавказских языковых связей. К сожалению, в маленьком городке Гагра в Абхазии, где я жил, не представлялось никакой возможности получить доступ к материалу баскского языка. По прочтении статьи Юрия Владимировича «Диалог находок и утрат» о проблемах родства баскского языка в научно-популярном журнале «Техника-Молодежи» (1975 г., № 6), через редакцию журнала я обратился к Юрию Владимировичу с вопросами и через некоторое время получил от него ответ. Тогда он еще жил в Куйбышеве (ныне Самара). Так завязалась наша переписка, которая длилась около десяти лет.
Я сначала не сообщал ему о своем возрасте, боясь, что это может помешать нашему общению. Но примерно через год Юрий Владимирович написал, что собирается в Сухум, и я решил раскрыть свое инкогнито. Вскоре я получил от него открытку, в которой он написал: «молодость для науки — только достоинство».
Переезд Юрия Владимировича в Тбилиси по приглашению Тбилисского университета создал для меня возможность личной с ним встречи, которая произошла в 1976 году. Меня сразу покорили его теплота и простота, с которой он общался со мной — на равных, несмотря на большую разницу в возрасте и в интеллектуальном багаже.
По окончании школы моя первая попытка поступить в университет была неудачной. Я остался в Гагре, и у меня оказалось много свободного времени. Контакт с Юрием Владимировичем стимулировал мой интерес к баскскому. Но те скудные материалы, которые я находил в популярных статьях, а также в работах Николая Марра и Дмитрия Гулиа, не могли меня удовлетворить. Я попросил Юрия Владимировича помочь мне в приобретении какого-нибудь баскского словаря. И действительно, летом 1977 года я получил от него рукописный баскско-русский словарь, который он некогда составил в качестве приложения к переведенному им с испанского учебнику баскского языка (и учебник, и словарь так и остались неопубликованными). Впервые я получил в свое распоряжение массу баскских слов. Тогда же Юрий Владимирович предложил мне на базе этого словаря составить баскско-абхазский словарь (со своей стороны, его аспирантка Грета Чантладзе перевела русскую часть на грузинский язык, что, насколько я знаю, также осталось неопубликованным). Я взялся за дело со свойственным мне тогда энтузиазмом, и в течение года перевел весь словарь. Таким образом, благодаря Юрию Владимировичу, я стал автором первого в истории — и вероятнее всего последнего — баскско-русско-абхазского словаря. Какое-то время мы даже вели переговоры о его издании в Абхазии, но, несмотря на положительный отклик со стороны местных ученых, дело до публикации не дошло.
Три тетради с переводом словаря, а также его первоисточник, рукопись баскско-русского словаря Зыцаря, более тридцати лет хранились в моем личном архиве в Гагре, и я о них уже подзабыл, и только в связи с приездом в Абхазию в 2007 году съемочной группы из Басконии, которая снимала фильм об Абхазии, я вспомнил о своей старой работе. Баски, которым я показал рукописный баскско-русский словарь Зыцаря, с изумлением и восторгом его рассматривали. Ведь он был создан еще до формирования современного баскского литературного языка euskara batua. Один из журналистов, Карлос Сyрyтуса (Karlos Zurutuza), даже напечатал о словаре и о моей работе над баскским статью в баскской газете «Argia» (Karlos Zurutuza. Viatxeslav Chirikba: «Euskara abkhaziera eta txetxenieraren ahaide izan daiteke» // Argia. 2148. 2008ko abuztuaren 3a.
Большим событием для меня стал приезд Юрия Владимировича летом 1979 года ко мне в Гагру. Неделя его пребывания в моей семье стоила нескольких лет университетской учебы — столько много нового я узнал и об общей лингвистке, и о сравнительно-историческом методе доказательства родства языков, и об этимологической типологии, и о баскском языке, и об его истории, и об истории самих басков. Это все мы обсуждали, загорая на пляже или совершая прогулки по окрестным горам. Юрий Владимирович был прекрасным учителем, а его широчайшая эрудиция граничила с энциклопедизмом. Помимо этого, он обладал тонким чувством юмора, несомненными актерскими данными, был непревзойденным рассказчиком. Он рассказывал о своих учителях Шишмареве, Мещанинове, о других известных ученых. Помнится, например, такой его рассказик времен преследования марристов, начавшегося после развенчания бредового «нового учения о языке» академика Марра ни кем иным как самим Иосифом Виссарионовичем Сталиным. При обвинении со стороны какого-то чиновника от науки в увлечении марризмом, Юрий Владимирович со свойственным ему саркастическим юмором отвечал, что он всегда был не марристом, а шишмаристом (аллюзия на имя своего учителя Шишмарева)!
Одним из факторов, повлиявших на мой выбор факультета иностранных языков, был совет Юрия Владимировича — он написал мне, что окончил иняз и «о выборе не жалеет». Поступление в Харьковский университет в 1977 году открыло для меня возможность не только изучения языков, но и более основательного знакомства со специальной литературой.
Первой моей статьей, которую я осмелился показать Юрию Владимировичу, была попытка продемонстрировать родство западнокавказских и восточнокавказских языков. Она не была издана, но в процессе работы над ней я не только неплохо ознакомился с материалом нахско-дагестанских языков, но и пришел к твердому убеждению об их несомненном родстве с западнокавказскими языками. Это было, конечно, показано Н. С. Трубецким еще в начале 20-го века (работы его тогда мне были недоступны), а затем, в конце 1970-х — начале 1990-х годов, окончательно доказано работами Ауэса Абдокова, Сергея Старостина и Сергея Николаева.
Юрий Владимирович посодействовал мне в публикации в Тбилиси в журнале Академии наук Грузии «Мацне» (1980, № 2) другой моей небольшой статьи, посвященной названиям «раба» в кавказских языках. В 1979 году в Москве были опубликованы ее тезисы, чему способствовал мой друг Владислав Ардзинба, крупный хеттолог и специалист по хаттскому языку, который впоследствии стал первым президентом Абхазии. К этой моей первой опубликованной работе Юрий Владимирович написал свою статью с комментариями, как он ее назвал, «сопроводиловку». По получении оттиска статьи, я по совету Юрия Владимировича связался с крупнейшим российским филологом Вячеславом Ивановым и послал ему оттиск, а в ответ получил интересные комментарии к моему материалу.
Другая, более значительная статья — по баскско-кавказской тематике, родилась в результате тщательного штудирования баскского словаря и интенсивных гагринских «лекций» Юрия Владимировича. По получении баскско-русского словаря я стал посылать Юрию Владимировичу свои баскско-абхазские сравнения, которые он комментировал. В частности, он указал на ряд заимствований из латинского, которые я удалил из списка сравнений.
Вскоре после отъезда Юрия Владимировича из Гагры в Тбилиси летом 1979 г., я написал первый вариант статьи, озаглавив ее «Vasco-Abchazica». В этом первом варианте я сначала оперировал только абхазским или абхазо-адыгским материалом. Однако гостивший у меня в Гагре тем же летом 1979 г. (приехавший вскоре после отъезда Юрия Владимировича) другой выдающийся русский лингвист-компаративист Сергей Старостин, ознакомившись с рукописью, посоветовал мне привлечь и восточнокавказский материал, что я и сделал, используя ряд северокавказских праформ и восточно-кавказских данных из рукописи его «Этимологического словаря северокавказских языков». Позднее, по совету соавтора Старостина по «Северокавказскому словарю» Сергея Николаева, я поместил в конце статьи список возможных баскско-северокавказских звукосоответствий.
Я послал Юрию Владимировичу предварительный вариант статьи, и получил от него ценные комментарии и критику ряда сравнений. У меня был лишь единственный рукописный вариант статьи (печатной машинки тогда у меня еще не было), и на обратном пути из Тбилиси в Гагру она каким-то образом затерялась на почте. Пришлось восстанавливать текст по записям и по памяти, причем Юрий Владимирович послал мне многие мои сравнения, которые содержались в моих к нему письмах. Текст был восстановлен, и по совету Юрия Владимировича я значительно сократил предисловие.
Статья была опубликована в 1985 году в московском академическом издательстве «Наука» в сборнике «Древняя Анатолия» под названием «Баскский и северокавказские языки». Само ее название указывало на направление поиска — северокавказские языки. Дело в том, что большинство предыдущих сравнений баскского языка с кавказскими происходили в основном по линии картвельских языков. Однако как убедительно показано С. Старостиным, северокавказские языки не обнаруживают генетических связей с картвельскими языками. С другой стороны, исследования русского компаративиста Иллич-Свитича и его последователей показали, что картвельские языки обнаруживают древние следы родства с индоевропейскими языками, тогда как ни северокавказские, ни баскский языки такие специфические связи не обнаруживали. Отсюда вытекал логический вывод, что если баскский действительно имел какое-то отдаленное родство с кавказскими языками, то ясно, что это должна была быть лишь одна из неродственных между собой кавказских семей — либо картвельская, либо северокавказская. Поскольку баскско-картвельскими связями уже занимался ряд лингвистов (Рене Лафон, Ян Браун, сам Зыцарь), я решил сосредоточиться именно на выяснении возможности сходств баскского языка с северокавказскими языками.
Работая над кандидатской диссертацией в Москве, а затем над докторской диссертацией в университете голландского города Лейдена я углубленно занимался западнокавказской компаративистикой, и к баскскому возвращался лишь спорадически. У меня была мечта заняться баскской диалектологией и реконструкцией, но этим планам так и не суждено было осуществиться. Тем не менее, моя небольшая статья 1985 года, обязанная своим появлением сотрудничеству с Юрием Владимировичем, зажила своей собственной жизнью. Благодаря работам ряда европейских и американских лингвистов, занимающихся проблемами дальнего родства языков, в особенности Виталия Шеворошкина, Джона Бенгтсона (John Bengtson) и Вацлава Блажека (Vaclav Blazek), интерес к баскско-кавказской проблематике на Западе вновь актуализировался в конце 1990-х годов, и по проблемам кавказских связей баскского языка разгорелась жаркая дискуссия между сторонниками и противниками такого родства. Кстати, замечу на полях, что насколько я смог убедиться, самих басков все эти научные теории и споры об их происхождении и об их дальних родственниках не слишком волновали. Как бы то ни было, ничего об этой дискуссии я не знал, тихо занимаясь в Лейдене своей докторской диссертацией. Поведал мне об этом при встрече в Лейдене мой австралийский коллега, Пол Сидвелл (Paul Sidwell).
Вот как описывает Пол ситуацию вокруг моей «баскской» статьи в своей рецензии на книгу Ларри Траска «History of Basque»: «It is deliciously ironic that the past decade’s debates over external relations of Basque owe their origins substantially to the seminal paper by the Abkhazian scholar Slava Chirikba ‘Baskskij i severokavkazskie jazyki’ (Chirikba 1985). An undergraduate essay offered to what was expected to be an obscure volume on ancient Anatolia, it snowballed in reputation as it was cited over and over by long rangers who sang its praises as the demonstration of Basque-Caucasian affinity. Back in the real world Chirikba himself was unaware of the whole froth and bubble, never again returning to the subject of his brief undergraduate flirtation. Very significantly in the recently published version of his Common-North-West-Caucasian reconstruction (Chirikba 1997) the chapter on external relations makes no mention of Basque, although the famous paper is listed in the bibliography» (http://linguistlist.org/issues/8/8-671.html).
Особенно резко против моей статьи выступал крупный американо-британский басколог Ларри Траск (Larry Trask). Хотя существенная часть его возражений была вполне справедливой (я бы сейчас в ней многое изменил), главный его пафос — принципиальная невозможность доказательства родства языка басков с какими-либо языками мира — вызывал серьезные сомнения. Жесткая критика моей статьи была включена им в его учебник по сравнительному языкознанию (кстати, хотя Траск и был хорошим баскологом, учебник этот мне в целом показался несколько слабоватым), и в его солидный труд «История баскского языка». Впоследствии в Лейдене я познакомился с Ларри и мы, в компании его коллеги, крупного голландского басколога Рудольфа Ван Райка (Rudolf de Rijk), провели приятный ужин в местном ресторане, мирно беседуя о проблемах баскологии. Тогда я посоветовал Ларри сделать баскскую реконструкцию и прабаскский словарь (на основе сравнения диалектов). В одном из своих писем он признавался мне, что сам был несколько смущен «свирепостью» (ferociousness) своей атаки на меня. Тем не менее, его крайне негативное мнение о моей статье и о возможность доказательства родства баскского языка с другими языками мира сохранилось (см. дискуссии с его участием на интернете). Специальный номер журнала посвященного проблемам отдаленного родства языков «Mother Tongue» (1995, №1) содержал обсуждение предлагавшихся до сих баскско-кавказских сравнений, в том числе и имеющихся в моей статье 1985 года, как сторонниками такого родства, так и ярыми его противниками, к которым естественно, относился и Траск. Однако ни одна из сторон, как и следовало ожидать, ничего другой не доказала. Баскско-кавказской гипотезе так и суждено оставаться вечным яблоком раздора между ее сторонниками и противниками.
Но все это было потом. А тогда Юрия Владимировича очень заинтересовал абхазский язык (грузинский он знал, насколько я понимаю, довольно неплохо), и он даже строил планы устроиться на половину ставки в Абхазском университете или в Абхазском институте языка, литературы и истории, с тем, чтобы преподавать там баскский язык интересующимся студентам и аспирантам. В Сухуме Юрий Владимирович поддерживал дружеские связи с крупнейшим абхазским этнологом профессором Шалвой Денисовичем Инал-ипа. В письме к Шалве Денисовичу 1979 года (хранится в личном архиве профессора Инал-ипа, публикуется с любезного разрешения его супруги, Мирры Константиновны Хотелашвили) он пишет: «По возвращении в Тбилиси я прочитал «Грамматику абхазского языка», подаренную мне Н. В. Аршба, за что еще раз большое ей спасибо. Впечатление очень сильное. Потрясающий язык. В частности, для меня важно, что местоимения типа сара, бара, видимо, послужат ключом к картвельскому и баскскому глаголу «быть», а система версионности /i/ - /a/ - /u/ этих языков связана в своих истоках с /i/ - /a/ - /u/  исходного абхазского вокализма. Однако, в области версионности же баскско-картвельский оказываются все же ближе, например, к америндейским языкам, чем к абхазскому. Вообще абхазский во многом представляет собой нечто совсем особое и головокружительно, глоттогонически важное и самостоятельное. «Старт» же от какой-то общей с ним части баскского и картвельских языков должен восходить к бездонно далеким временам».
Я хотел бы привести еще один маленький отрывок из письма Юрия Владимировича от 27 мая 1981 г., которое имеет отношение к баскско-кавказской проблематике, где он отвечает на мои многочисленные вопросы.
«Дорогой Слава!
Отвечаю на твое письмо от 15/V-81 накануне повторной госпитализации, поэтому скопировать все свои выписки из твоей утерянной рукописи, вероятно, сейчас не сумею, но то, что останется, рассчитываю сообщить из больницы, куда возьму с собой записи. Теперь попытаюсь ответить на вопросы письма.
1. Собственно, суффиксом инструменталиса является в баскском не az, а z, т.к. гласный элемент здесь — артикль. Примеры на этот суффикс давать не надо, т.к. они банальны (пером, топором и т.п.). Частица ba в баскском является, собственно, не вопросительной, а утвердительной (вопросительной является частица al), а ее вопросительное употребление возникло, вероятно, по аналогии с испанским, где си является утвердителем, образующим также и косвенный вопрос типа «я не знаю, пришел ли он». Кстати, такого рода замечаний было у меня много сделано на полях твоей рукописи и теперь я не знаю, как это все восстановить, это тоже очень трудновосполнимо. Далее, -antz это просто достигательный послелог, видимо, достаточно поздней формации: etxe-a-r-antz «до дома» (с определенным артиклем), где etxe дом без артикля, а — артикль, r  эвфонический согласный». И далее — подробные объяснения этимологии многих баскских слов и комментарии насчет их возможных кавказских параллелей.
После визита ко мне в Гагру, в середине 1980-х годов я встречался с Юрием Владимировичем пару раз в Москве. Во время первой такой встречи Юрий Владимирович познакомил меня с Ираклием Мачавариани, талантливым молодым грузинским востоковедом (арменистом и хурритологом), сыном крупного грузинского лингвиста. С Ираклием мы впоследствии стали хорошими друзьями, и оба считали себя в какой-то степени учениками Юрия Владимировича. К сожалению, пути наши с ним разошлись с началом грузино-абхазской войны 1992-1993 годов. Ираклий сильно, «с присущей ему фундаментальностью» (характеристика, как-то данная Ираклию Юрием Владимировичем) ударился в политику, и не знаю, вернулся ли в науку, после работы в качестве грузинского чиновника по этническим конфликтам.
Мой переезд в Голландию в самом конце 1990 года, работа над докторской диссертацией (реконструкция западнокавказского праязыка, защищенная в 1996 году), начавшаяся война в Абхазии, смерть отца, все это прервало мой контакт с Юрием Владимировичем, хотя я о нем никогда не забывал и при случае всегда спрашивал о нем у приезжавших в Европу грузин. Встретившись в 1993 году на грузино-абхазских переговорах в Женеве с Ираклием Мачавариани, я узнал от него, что Юрий Владимирович вернулся в Самару. Но потом все мои расспросы о его местонахождении не получали внятного ответа — кажется, в Тбилиси потеряли его след. Если бы я только знал, что Юрий Владимирович жил все это время в Петербурге! Я там бывал несколько раз, и, конечно же, повстречался бы с дорогим другом. Но, увы, этому не суждено было случиться. Прошлым летом я получил от Роберто печальную весть о кончине Юрия Владимировича.
В моей памяти — как будто это было только вчера — воспоминания наших долгих бесед — далеко за полночь — темными южными ночами, под аккомпанемент цикад, мои бесчисленные вопросы и обстоятельные ответы, рассказы, истории и анекдоты, обсуждение языковых связей шумеров и этрусков, субстратных языков в Испании и в Средиземноморье, проблемы кавказской лингвистики, и мое щенячье ощущение радости от общения с большим ученым. Все это в моей памяти, как и образ Юрия Владимировича, таким, каким я его увидел впервые — высоким, голубоглазым, в сером пальто и шляпе, и первая беседа в маленьком тбилисском кафе. Попивая из больших граненых стаканов кисловатое белое вино и краем уха слушая многоголосную грузинскую песню, которую затянула сидящая рядом группка подвыпивших кинто, мы беседовали о баскском языке. И вот уже прежде загадочные баски со своим гордым не поддающимся дешифровке языком казались мне не такими уже и загадочными, а почти уже нашими братьями-кавказцами, что доказывалось с помощью головокружительных этимологических сальто мортале.
Agur, дорогой Юрий Владимирович! Upsata bziyaxaayt’!

(Опубликовано: Герника. 2009. № 6. Источник: http://www.gernika.ru/.)

Некоммерческое распространение материалов приветствуется; при перепечатке и цитировании текстов указывайте, пожалуйста, источник:
Абхазская интернет-библиотека, с гиперссылкой.

© Дизайн и оформление сайта – Алексей&Галина (Apsnyteka)

Яндекс.Метрика