Абхазская интернет-библиотека Apsnyteka

Вячеслав Чирикба

Об авторе

Чирикба Вячеслав Андреевич
Родился 17 марта 1959 г. в г. Гагра, Абхазия. Доктор филологических наук, профессор. Член-корреспондент Академии Наук Абхазии. Чрезвычайный и Полномочный Посол Республики Абхазия. С 11 октября 2011 года — министр иностранных дел Республики Абхазия.
1982–1986 — аспирант Института Языкознания АН СССР, Москва, Россия. 1977–1982 — студент факультета иностранных языков, Харьковский госуниверситет им. В.Н. Каразина, Украина. Зав. Отделом политологии и конфликтологии Абхазского Института Гуманитарных Исследований им. Д.И. Гулиа. Зав. Отделом геополитики Центра Стратегических исследований при Президенте Республики Абхазия. Ведущий научный сотрудник сектора кавказских языков Института Языкознания Российской Академии Наук, Москва, Россия. 2007–2008 — советник Президента Республики Абхазия по внешней политике. 2005–2006 — преподаватель кавказских языков, Отделение Ассириологии Лейденского университета, Лейден, Нидерланды. 2000–2004 — исполнитель постдокторального научного проекта «Грамматика садзского диалекта абхазского языка», преподаватель кавказских языков в Институте Сравнительной и Описательной Лингвистики Лейденского университета, Нидерланды. 1996–1997 — приглашенный исследователь в Королевском Институте Международных Отношений "Клингендал", Гаага, Нидерланды. Тема исследования: «Грузино-абхазский конфликт». 1991–1996 — Докторант Института Сравнительной и Описательной Лингвистики Лейденского университета, Нидерланды. В 1996 г. защитил докторскую диссертацию "Общезападнокавказский язык. Реконструкция его фонологической системы и части его лексикона и морфологии." Руководители: проф. др. Ф. Кортландт, др. Р. Смеетс. 1986–1991 — научный сотрудник в секторе кавказских языков Института Языкознания АН СССР. Член Европейского Общества Кавказоведов (SCE). Член международной Ассоциации по Изучению Языков в Праистории (ASLIP). Глава делегации Республики Абхазия на международных Женевских Дискуссиях. Председатель Комиссии по реализации Государственной Программы Развития Абхазского Языка. Основатель и председатель гуманитарного фонда "Международный Центр Информации и Документации по Абхазии". 2005 — член исполнительного комитета Организации Непредставленных Народов (ОНН/UNPO) (Гаага, Нидерланды). 1998–2001 — редактор электронного "Абхазского Бюллетеня" (Гаага, Нидерланды). 1994–1995 — издатель и со-редактор журнала "Кавказское Ревю" (“Caucasian Review”, Лейден, Нидерланды). 1989–1990 — редактор газеты "Алашара" абхазского общества «Нартаа» (Москва). 1993–1998 — полномочный Представитель Республики Абхазия в странах Западной Европы. 1993–1994 — член делегации Абхазии на переговорах между Грузией и Абхазией под эгидой ООН в Женеве.

Основные лингвистические труды:

(Источник: http://www.chirikba.com.)

Вячеслав Чирикба

Избранные статьи и интервью:


Абхазия, Грузия, Россия и НАТО

Мы живем не только в эпоху глобализации, но и в период все еще незавершенного процесса передела постсоветского мира и стратегической перегруппировки участников старых политических альянсов. Нынешний период характеризуется энергичными усилиями Запада, прежде всего США, освоить это новое для себя геополитическое пространство в лице более десятка республик бывшего СССР, тогда как Россия, которая прежде это пространство единолично контролировала, пытается, с переменным успехом, и сохраняя партнерские отношения с Западом, воспротивиться втягиванию ряда ключевых стран бывшего СССР, таких как Украина и Грузия, в военно-политический альянс НАТО, рассматриваемый как один из инструментов глобальной политики США. Россия опасается создания по периметру своих границ своеобразного санитарного кордона из недружественных или малодружественных и ориентированных преимущественно на США государств, политика которых нарушала бы сложившийся военно-политический баланс и создавала бы существенные вызовы, в том числе и военные, с точки зрения российской безопасности.

По всему видно, что возросшая в последнее время финансовая и военная мощь России положила конец еще недавно казавшейся неизбежной «вестернизации» всего нероссийского постсоветского пространства. Ныне ситуация здесь принимает новые очертания, в связи с процессами в Средней Азии и с наметившимся сближением среднеазиатских стран с Россией, Китаем и Ираном. Неоднозначными оказались и результаты «оранжевой» революции на Украине.

Из постсоветских стран ныне только Грузия непоколебимо идет в фарватере интеграции в североатлантический альянс. И ввиду резко негативной реакции на этот процесс со стороны России, эта страна, по всей видимости, в близкой перспективе может выдвинуться на передний край российско-американских противоречий, что особенно вероятно в случае прихода к власти в США демократов.

Какие же последствия может иметь вхождение Грузии в североатлантический альянс с точки зрения неразрешенного грузино-абхазского конфликта и интересов главных его игроков, Грузии, Абхазии и России?

Начну с Грузии. Здесь просматриваются следующие три наиболее важные причины стремления стать членом североатлантической организации.

Во-первых, прежде всего, кажется несомненным, что Грузия рассматривает НАТО в качестве ключевого инструмента, с помощью которого она смогла бы вернуть под свой полный контроль отколовшиеся от нее республики Абхазии и Южной Осетии, о чем свидетельствуют неоднократные заявления высших руководителей Грузии. Поскольку мирными убеждениями Абхазию в Грузию не заманить, ясно, что упор предполагается сделать именно на военном решении проблемы Абхазии используя ресурсы НАТО.

Второй, побочной целью, тесно связанной с первой, является стремление Грузии окончательно избавиться от политического и военного влияния России.

И в третьих, что также немаловажно для такой хронически бедной страны как Грузия, расчет делается и на то, что членство в НАТО может принести ей значительные материально-финансовые дивиденды.

По данным социологического опроса проведенного недавно в Грузии (см. «Обзор Грузинского Общественного Мнения», февраль 8-16, 2007, помещен на сайте http://www.iri.org/eurasia/eurasia.asp, сообщение А. Гегешидзе), 81% населения этой страны выступает за вхождение Грузии в НАТО, что является самым высоким показателем среди стран-аспирантов. Среди ожиданий связываемых с этим вхождением на первом месте стоит укрепление безопасности страны (57% опрошенных), затем следуют восстановление территориальной целостности (42%), повышение социального благополучия (22%) и, на последнем месте, укрепление демократии (16%). Цифры эти, конечно, весьма красноречивы.

По всему видно, что Грузия прочно и надолго выбрала для себя место именно в геополитическом пространстве Pax Americana. Символическим выражением этой ориентации на глобальную супердержаву является, в частности тот факт, что Грузия – единственная страна в мире, где проспект в столице назван именем ныне действующего американского президента, Джорджа Буша младшего, отношение к которому в других частях света, включая Западную Европу, как мы знаем, намного менее однозначно. Любовь эта взаимна; так, еще недавно Грузия была третьим после Израиля и Египта реципиентом американской помощи на душу населения. На фоне катастрофических провалов в Ираке, неудач в Афганистане и недавно на Украине, Грузия рассматривается администрацией Буша как единственная удачная модель демократизации с американской помощью.

Насколько же обоснованны чаяния Грузии на помощь НАТО в восстановлении ее контроля над отколовшимися в результате боевых действий двумя республиками, сформулированного как «восстановление территориальной целостности»? Прежде всего, следует вспомнить, что в свете международного права сецессия, отделение, или распад государства – это внутреннее дело самого этого государства. НАТО же как военно-политическая организация обязана будет прийти на помощь Грузии как своему сочлену лишь в случае внешней для нее угрозы. Ведь, например, нахождение в НАТО Великобритании или Канады никоим образом не влияет на происходящие в этих странах внутренние политические процессы, имея в виду прежде всего теоретически возможную сецессию, соответственно, Шотландии или Квебека. Точно так же, членство в НАТО не может помешать теоретически возможному распаду Бельгии на два государства вдоль этнических границ Валлонии и Фландрии. Поэтому к заветной мечте Грузии на военную помощь НАТО для восстановления своей «территориальной целостности», т.е. для насильственного возвращения Абхазии и Южной Осетии в политическое пространство и под контроль Грузии следует отнестись с достаточной долей скепсиса.

В условиях отсутствия внешней военной угрозы Грузии со стороны других стран, члены НАТО смогут лишь способствовать переговорному процессу, но на разрешение военным путем грузино-абхазского конфликта в пользу Грузии они вряд ли пойдут. Важный фактор, который также делает сомнительной возможность военной операции НАТО на стороне Грузии в Абхазии – это наличие у Абхазии хотя и небольшой, но боеспособной и высокомотивированной армии. Кроме того, такая военная акция неминуемо втянет в конфликт союзные абхазам народы Северного Кавказа. Поэтому, опять же, наивно ожидать, чтобы НАТО провело в Абхазии какие-то военные операции, с угрозой возникновения долговременного конфликта и вовлечения в него большой части Северного Кавказа.

И, наконец, совершенно невероятной, на мой взгляд, делает военную кампанию НАТО в Абхазии также российский фактор. Как хорошо известно, большинство населения Абхазии являются гражданами России. Военные операции НАТО вместе с Грузией против Абхазии поставят Россию перед необходимостью напрямую вмешаться в этот конфликт, введя в Абхазию свои вооруженные силы. Учитывая почти апокалиптический характер возможных последствий для мировой безопасности такого развития событий, вряд ли можно предположить, чтобы страны НАТО пошли бы на открытую военную конфронтацию с Россией ради территориальных амбиций Грузии. Такой сценарий полностью исключен.

В итоге, следует признать, что надежды Грузии на скорое военное решение проблемы Абхазии в выгодном для нее ключе, которые она возлагает на свое членство в НАТО, вряд ли обоснованны. Само по себе членство Грузии в НАТО неспособно автоматически разрешить грузино-абхазский конфликт, так же как членство Великобритании в НАТО не разрешает, например, конфликта в Северной Ирландии. С другой стороны, представляется несомненным, что вхождение Грузии в НАТО значительно отдалит и уменьшит перспективы международного признания Абхазии.

Если в отношении Грузии с точки зрения ее вхождения в НАТО можно говорить о надеждах или ожиданиях, то в отношении Абхазии речь может идти в этом случае скорее об угрозах и опасениях. Если говорить в общем о восприятии НАТО в Абхазии, то вне грузинского контекста отношение к этой организации здесь скорее нейтральное. Совсем иное дело – ставшая более близкой перспектива вхождения Грузии в НАТО, что однозначно расценивается здесь как существенная угроза. Грузия, стремящаяся любым путем вернуть себе контроль над Абхазией, рассматривается последней в случае принятия ее в НАТО как намного более опасный противник. Членство Грузии в НАТО, таким образом, напрямую затрагивает вопросы безопасности Абхазии. Среди конкретных факторов которые могут рассматриваться в Абхазии в качестве угроз в случае возможного вхождения Грузии в НАТО можно выделить следующие три:

(1) НАТО существенно увеличит военные возможности Грузии, что может подтолкнуть последнюю к использованию военно-политической мощи и военных ресурсов этой организации для того, чтобы прибегнуть к насильственной реинтеграции Абхазии военным путем.

(2) Как я отметил выше, вхождение Грузии в НАТО до политического урегулирования грузино-абхазского конфликта, вне всякого сомнения, существенно усложнит или отложит на неопределенно долгую перспективу шансы на международное признание Абхазии, что является основной внешнеполитической целью Абхазии.

И наконец, вхождение Грузии в НАТО будет способствовать окончательному вытеснению России из Южного Кавказа, что, ввиду отсутствия в этом регионе других дружественных Абхазии стран, значительно ослабит военно-политические и экономические позиции Абхазии.

Наиболее уязвимыми для Абхазии с военной точки зрения являются районы верховьев реки Кодор, а также Гальский район. В свое время Абхазия совершила серьезный стратегический промах, не заняв территории верхней части Кодорского ущелья вскоре после своей победы в 1993 г. и не обеспечив размещения там либо своих сил, либо постов миротворцев СНГ и военных наблюдателей ООН. Сейчас, в свете недавних военно-политических акций Грузии в верховьях Кодора, приходится считаться с вполне предсказуемыми результатами такой ситуации. В Гальском районе, где Абхазия в одностороннем порядке, вопреки политике ООН и Грузии, и вопреки интересам собственной безопасности, провела нисколько не оцененную международным сообществом широкомасштабную репатриацию мегрельских беженцев, существует реальная опасность использования Грузией этого населения в случае новой войны против Абхазии. В целом, не исключены попытки отсечь от Абхазии в первую очередь эти два стратегически важных региона. Вхождение Грузии в НАТО сделает эти планы намного более реальными.

С учетом всех этих обстоятельств Абхазия настаивает на урегулировании грузино-абхазского конфликта до вхождения Грузии в НАТО. Абхазские политики (например, в интервью со мной министр Иностранных Дел Абхазии Сергей Шамба) подчеркивают, что хотя Грузия и является суверенным государством, имеющим право самостоятельно решать вопросы своего участия или неучастия в военно-политических блоках, и хотя, с другой стороны, Абхазия рассматривает себя как независимое от Грузии государство, эти две страны все еще связаны неразрешенным конфликтом. Поэтому для Абхазии совершенно небезразлично существенное увеличение военной мощи Грузии в случае ее вхождения в НАТО. Ведь даже если Грузия и не ставит перед собой непосредственных задач по военному решению проблемы своих взаимоотношений с Абхазией, всегда возможны провокации, которые могут вызвать эскалацию обстановки и привести к военному конфликту.

Весьма негативно оценивается возможное членство Грузии в НАТО и в России. Позицию России можно попытаться сформулировать следующим образом.

Во-первых, у России могут иметься опасения, что членство Грузии в НАТО укрепит создаваемый, по мнению некоторых российских аналитиков, Западом вокруг России упомянутый выше санитарный кордон, что не может серьезно не тревожить российскую военную и политическую элиту. Ведь вслед за Грузией в НАТО может последовать Азербайджан, а затем и единственный сателлит России на Южном Кавказе, Армения. В результате этого процесса Россия может быть окончательно вытеснена из региона Южного Кавказа, который она считает зоной своих жизненных интересов, поскольку он впрямую примыкает к так называемому «мягкому подбрюшью» юга России.
Во-вторых, членство Грузии в НАТО может подтолкнуть Грузию к попытке силового решения проблемы Абхазии и Южной Осетии, что может привести Россию к опасной конфронтации с НАТО, так как большинство жителей обеих непризнанных республик являются российскими гражданами. В целом, Россия не может игнорировать тяготения к ней Абхазии и Южной Осетии, поскольку неучет этого фактора чреват для России серьезными имиджевыми потерями, учитывая, в частности, наличие в ней упорно не замечаемого западными аналитиками, но вполне реального северокавказского про-абхазского и про-осетинского лобби, так как Абхазия является неотъемлемой и важной частью абхазо-адыго-черкесского этнического мира. Южная же Осетия является частью алано-осетинской нации, наиболее лояльной по отношению к России на Северном Кавказе.

Наконец, проникновение НАТО в Грузию и в Абхазию может послужить существенным фактором способствующем эрозии российской власти на Северном Кавказе. Ведь между Россией и Грузией имеется весьма протяженная общая граница, в том числе проходящая вблизи неспокойных районов Чечни и Дагестана. Затронутыми этой эрозией будут, несомненно, также и адыгско-черкесский и карачаево-балкарский этнические миры.

Возвращаясь к Абхазии, вообще, невероятно представить, чтобы Россия безучастно взирала на присутствие войск или военных баз НАТО на абхазо-российской границе по реке Псоу, в нескольких километрах от главного российского черноморского курорта Сочи и летней резиденции Президента России.

Все это в совокупности, как я полагаю, обусловливает резко негативную оценку Россией перспектив вхождения Грузии в НАТО и может подвигнуть ее на достаточно радикальные шаги для противодействия нежелательному для нее развитию событий.

Тесно связанной с обсуждаемой проблематикой является, несомненно, и проблема Косова, также являющаяся ныне камнем преткновения между Россией и Западом. Несмотря на резко негативное отношение России к одностороннему, без согласия Сербии, признанию независимости Косова, вряд ли у России, как и в случае с членством Грузии в НАТО, имеется достаточно аргументов или рычагов, чтобы противодействовать такому развитию событий. Вопрос независимости Косова для Запада уже практически решен, и вовсе не в том ключе, на который хотела бы рассчитывать Россия. Даже в случае угрозы применения Россией права вето при голосовании по вопросу независимости Косова в Совете Безопасности ООН, весьма вероятно одностороннее признание независимости этой бывшей сербской провинции отдельными государствами в обход Совбеза ООН, так, как это было сделано в свое время с Хорватией и Словенией. Об этом, кстати, совсем недавно заявил Джордж Буш во время своего визита в Албанию.

Поддержка Россией Сербии в данном вопросе имеет для России важное имиджевое значение, хотя, в принципе, как кажется, большинство сербов смирились с потерей Косова и мечтают войти в Евросоюз и в НАТО. Поэтому противодействие Россией благословению ООН на отделение Косова возможно, основывается на чисто тактических соображениях, связанных, в частности, с ее интересами на Кавказе.

Ситуация в Абхазии во многом напоминает косовскую. Одним из важных отличий является то, что косовары никогда не имели в Косово своего государства, тогда как государственность абхазов насчитывает более тысячелетия. Те, кто говорят на Западе об уникальности косовского случая явно лукавят: он, несомненно, станет юридическим прецедентом, о чем уже на самом высоком уровне заявила Россия. В целом, отделение Косова от Сербии может рассматриваться как заключительный аккорд распада бывшей Союзной Республики Югославия, тогда как отделение от Грузии Абхазии – это последний акт распада Советской империи, которая была гарантом территориальной целостности слепленной большевиками из разных народов и территорий Грузинской ССР.

Как мне представляется, у России, как и в случае с Косово, несмотря на всю ее возросшую экономическую и политическую мощь, весьма ограниченный ресурс для того, чтобы радикально изменить в свою пользу ситуацию на Южном Кавказе. Понимание того, что в военно-политическом плане Грузия для России потеряна и потеряна надолго, проникает, хотя и медленно, в сознание российской политической элиты. Но совсем другое дело – Абхазия. В отличие от многих западных политиков и экспертов, в России отлично понимают, что Абхазия ни на каких условиях в Грузию больше не войдет, даже если этого очень захочет сама Россия. Именно это обстоятельство, а также тот факт, что Абхазия является дружественной по отношению к России страной, обусловливает самостоятельную геостратегическую ценность Абхазии для России.

Другой вопрос, готов ли Запад принять в членство в НАТО страну с неразрешенными и практически неразрешимыми территориально-политическими проблемами? Ведь оппозиция такому развитию событий имелась и во Франции, и в Нидерландах, и в Германии. Однако из недавних заявлений натовских чиновников следует, что наличие в Грузии неразрешенных территориально-политических конфликтов уже не рассматривается руководством альянса как препятствие для членства Грузии в НАТО, что является существенным отклонением от первоначальной позиции этой организации не принимать в свой состав страны имеющие территориальные проблемы. В обоснование нового подхода ссылаются иногда на проблему разделенного Кипра, что не помешало вхождению его греческой части в состав Европейского Союза.

Скорее всего, вопрос сейчас стоит в такой плоскости: удастся ли Америке убедить своих западноевропейских партнеров принять Грузию в НАТО несмотря на то, что эта страна не контролирует и без внешней военной помощи не в состоянии контролировать значительную часть территории, на которую она претендует – на Республику Абхазию и Республику Южная Осетия, со всеми возможными последствиями дестабилизации, эскалации конфликта и конфронтации с Россией. Если США этого не удастся, а мы еще не знаем, какая политика в этом вопросе будет у новой американской администрации, то Грузия в НАТО в скором времени не войдет, а ситуация с грузино-абхазским конфликтом вновь будет заморожена на неопределенно долгое время.

Грузия могла бы, конечно, попытаться успешной военной операцией вернуть под свой контроль и Абхазию, и Южную Осетию до ее принятия в НАТО, но такой сценарий не вполне вероятен ввиду оппозиции военному решению проблем Абхазии и Южной Осетии со стороны западных друзей Грузии, а также ввиду неизбежного энергичного противодействия этому со стороны России и, не в последнюю очередь, ввиду реальной боеспособности юго-осетинских и особенно абхазских вооруженных сил.

Третьим возможным сценарием будет такой, при котором России удастся упредить процесс принятия Грузии в НАТО вместе с Абхазией и Южной Осетией и, смирившись с потерей Грузии, признать независимость Абхазии и Южной Осетии, удерживая их в орбите своего влияния и таким образом надолго сохранив, хотя бы в усеченном виде, свое политическое и военное присутствие на Южном Кавказе.
Действительно, если выяснится, что вхождение Грузии в НАТО неминуемо, то единственным упреждающим шагом для России стало бы признание Абхазии, для того, чтобы не допустить использования ее территории, в непосредственной близости от ее границ, для размещения на ней войск НАТО. Для реализации этого проекта на случай необходимости его применения у России имеется в активе важнейший фактор Косова, о чем Россия уже заявляла и устами своего президента, и влиятельного бывшего министра обороны. Вхождение Грузии в НАТО может послужить той последней чертой, которая подвигнет Россию на создание своего собственного санитарного кордона вокруг натовской Грузии в лице Абхазии и, возможно, Южной Осетии. Одностороннее признание Западом независимости Косова, в обход Совета Безопасности ООН, если оно произойдет, даст России легальный инструмент для признания Абхазии и Южной Осетии. Если же Россия не осуществит признания Абхазии до вхождения Грузии в НАТО, то она будет, без всякого сомнения, полностью вытеснена из стратегически чрезвычайно важного для нее региона Южного Кавказа.

И все же конфронтационное развитие событий вокруг вхождения Грузии в НАТО невыгодно ни России, ни Западу. Поэтому скорее всего им придется приступить к интенсивным переговорам, для того чтобы разрулить ситуацию в минимально конфронтационном ключе. Такой сценарий включал бы согласие Запада на признание Россией Абхазии, параллельное признанию Западом Косова, а также обязательство со стороны России не включать Абхазию в свой состав. В таком случае Абхазия стала бы действительно нейтральной буферной страной между натовской Грузией и Россией.

Да и для США, важнейшей страны североатлантического альянса, выбравшей Грузию в качестве своей основной военно-политической базы на Кавказе, такой раздел сфер влияния является достаточно безболезненным – ведь Абхазия США абсолютно не нужна, и это-то может и явиться предметом «торга» между США и Россией. Единственным препятствием для такого урегулирования является Грузия, которая поставила возвращение утраченных территорий в качестве краеугольного камня своей политики. Сейчас трудно сказать, пойдут ли на такой торг с Россией США, и смогут ли они преодолеть сопротивление Грузии для реализации такого геополитического урегулирования.

История, как мы знаем, часто имеет тенденцию повторяться, и сходные проблемы в отношениях между Абхазией и Грузией возникли в начале 20 века после крушения Российской империи. Сейчас мало кто знает, что в 1918 году почти аналогичный проект насчет Абхазии разрабатывал видный британский политик и дипломат лорд Керзон, который видел Абхазию в качестве независимой и нейтральной буферной страны между Россией, Грузией и Турцией. Учитывая нынешний расклад сил, следует признать, что именно такой сценарий отвечал бы созданию стабильного мира в западной части Южного Кавказа. Альтернатива этому – замороженные конфликты и отсутствие перспектив устойчивого развития для всего региона, от чего не выигрывают ни великие державы, ни сами народы Южного Кавказа, ставшие заложниками сложившейся вокруг них, или, скорее, созданной ими самими ситуации.

(Перепечатывается с сайта: http://www.abiblioteka.info.)

_______________________________________________


Абхазская диаспора во внутренней и внешней политике Абхазии

В результате русско-кавказской войны большая часть абхазо-адыгского этноса Западного Кавказа во второй половине 19 века оказалась отколота от своей исторической Родины и вынуждена была бежать на чужбину, на обширные просторы Османской империи. Таким образом, вот уже более 150 лет обе части абхазского народа развиваются в двух различных территориальных и политических измерениях - в Абхазии, которую они считают своей общей Родиной, и в Диаспоре, преимущественно в Турции, а также в ряде стран Ближнего Востока - Сирии, Иордании и др. Колонии турецких и, в меньшем числе, ближневосточных абхазов имеются также в Западной Европе, США, Канаде и Австралии.

Общее число абхазов в диаспоре неизвестно. Оценки количества абхазов в Турции колеблются от 200 тысяч до 700 тысяч. Официальных турецких данных на этот счет нет, ибо по турецкой конституции все мусульманские граждане страны являются турками. В результате своей исследовательской работы в Турции я насчитал более 200 абхазо-абазинских сел, которые располагаются в двадцати провинциях (Adana, Amasya, Balıkesir, Bilecik, Bingöl, Bolu, Bursa, Çorum, Eskişehir, İstanbul, Kocaeli (İzmit), Kütahya, Manisa, Sakarya, Samsun, Sinop, Sivas, Tokat, Yozgat, Zonguldak). В Турции представлены все абхазо-абазинские группы, которые можно разделить на три подгруппы: апсуа (т.е. собственно абхазы), количественно самая значительная группа, ашвуа (абазины-тапанта) и промежуточная между ними группа ащьхаруа, которая по языку ближе к группе апсуа, а по культуре - к группе ашвуа. К группе апсуа относятся такие сообщества, как бзыпцы, абжуйцы, гумцы, абжаквинцы, цабальцы, садзы, цвиджы, псхувцы и ахчипсы. Они говорят на близких между собой диалектах и говорах и обладают общеабхазским самосознанием.

Говоря об эволюции политической роли абхазской и, в целом, северокавказской диаспоры в Турции, можно сказать, что она пережила несколько этапов. Адыги, абхазы и убыхи, в основном известные под общим именем "черкесов", играли выдающуюся роль в жизни султанского двора, администрации и особенно в армии Османской империи. Во время младотурецкой революции в кругу влиятельных сподвижников Мустафы Кемаля, более известного под прозвищем Ататюрк (Отец Турок) также были абхазы и адыги. Соратник Ататюрка Рауф Орбай, чья абхазская фамилия была Ащхаруа, одно время занимал пост премьер-министра Турции. Как выяснили абхазские историки, после русской большевистской революции 1917 года важную роль в установлении хороших отношений между Советской Россией и Турцией сыграли видные абхазские большевики Лакоба и Эшба, действующие через посредство абхазской диаспоры. Однако в дальнейшем разногласия с Ататюрком по поводу сущности нового турецкого государства привели северокавказцев к разрыву с Отцом Турков и к значительным репрессиям последнего против кавказцев. Роль кавказцев еще более ослабла после военного переворота в Турции в 1980-м году и репрессий против кавказских культурных институтов.

Перестройка Горбачева и падение железного занавеса открыли новые перспективы для общения диаспоры с кавказской родиной. Между Абхазией и Турцией стали осуществляться морские пассажирские перевозки и впервые после почти ста лет полной изоляции друг от друга, абхазы получили возможность свободно посещать своих соплеменников в Абхазии и в Турции, отыскивать родственников и заводить друзей. Этапным стал визит спикера Абхазского парламента Владислава Ардзинба в Турцию в 1991 году, когда он был принят рядом министров и главами некоторых оппозиционных партий.

Грузино-абхазская война 1992-1993 гг. всколыхнула до основания северокавказскую диаспору во всем мире и открыла нынешний поистине революционный этап в жизнедеятельности зарубежных северокавказских обществ. Сразу после начала войны началось движение добровольцев из Турции и Сирии, которые прибывали в Абхазию для оказания военной помощи сражающимся за независимость соотечественникам. В этот период турецкое правительство занимало официально прогрузинскую политику, несмотря на симпатии большинства населения Турции, а также турецкой прессы в этом конфликте именно на стороне Абхазии. С другой стороны, Турция не препятствовала отправке в Абхазию добровольцев, сбору финансовых средств для помощи Абхазии и массовым кампаниям протеста, невиданным и немыслимым в этой стране после военного переворота 1980 года, которые регулярно проводились во всех главных городах Турции.

По окончании войны, между Турцией и Абхазией функционировало прямое пассажирское морское сообщение. Однако спустя некоторое время, в 1996 г., по настоянию Грузии Турция закрыла этот важнейший канал сообщения между гражданами Абхазии и Турции, практически присоединившись к всеобъемлющей блокаде Абхазии, принятой по настоянию Грузии странами СНГ. Вместе с тем, грузовые перевозки между двумя странами, связанные с важным для Турции импортом из Абхазии лома цветного металла, высококачественной и дешевой абхазской древесины, а также высококачественного угля, никогда не прекращались и осуществляются поныне. Необходимо отметить, что после закрытия Ельциным российско-абхазской границы в 1994 г. и вплоть до конца 90-х годов, коммерческие морские поставки горючего, пищевых продуктов и медикаментов из Турции играли важную роль в поддержании жизнедеятельности оказавшегося в почти полной российско-грузинской блокаде населения Абхазии.

В целом, связь Абхазии с соотечественниками в Диаспоре чрезвычайно затруднилась и основным путем сообщения последних с Абхазией стала граница по реке Псоу, т.е. через Россию. Последняя, получив в свои руки монопольный контроль над передвижением людей в Абхазию и из нее, создавала значительные трудности для пересечения границы стремящимся вернуться на землю предков турецким и ближневосточным абхазам. Те же репатрианты, которые уже были в Абхазии, обзавелись семьями и работой, оказались как бы заключенными в клетке, не имея возможности выезжать из Абхазии через Россию для посещения стран своего рождения, так как рисковали в этом случае надолго остаться вне Абхазии при попытке возвращения через непроходимую границу.

После начала войны в Чечне не только репатрианты, но и все взрослое мужское население Абхазии благодаря политике Ельцина стало невыездным, и это - несмотря на прямое нарушение одного из основополагающих прав человека, зафиксированного в хартиях ООН, которое гласит, что любой человек обладает правом свободно покидать свою страну и свободно в нее возвращаться. К сожалению, саму ООН это серьезное нарушение одного из основных прав человека в Абхазии тогда нисколько не озаботило.

В то же время в Турции, в среде диаспоры, особенно среди старшего поколения, постепенно укоренилось мнение, что устроить новую жизнь в Абхазии чрезвычайно трудно. Более того, некоторые считали, что кавказские абхазы изменились под влиянием условий жизни в России и в Советском Союзе и даже утратили какие то традиционные ценностные ориентиры, которые составляют важнейшую часть абхазского этикета Апсуара. Некоторые стали считать, что это уже не та Абхазия, которую их предки покинули, и вернуться в которую мечтали поколения потомков изгнанников со своей родины. Прежний идеальный образ страны Апсны, населенной идеальными людьми апсуа, которые живут, руководствуясь исключительно древними традициями и морально-этическим кодексом апсуара, при знакомстве с реальной Абхазией и реальными абхазами значительно померк. Абхазия оказалась обычной, хотя и необычайно красивой страной, населенной обычными людьми, со всеми их плюсами и минусам, правда, говорящими на абхазском языке, а вовсе не некой счастливой и недостижимой Шангри-ла.

Разочарование было настолько велико, что многие так и не смогли простить реальным абхазам и реальной Абхазии крушения этого поддерживаемого вот уже 150 лет идеализированного облика кавказской прародины. Усугубляли это впечатление и весьма конкретные печальные эксцессы, связанные с послевоенным разгулом преступности, жертвами которой стали и репатрианты. Гнетущее впечатление на зарубежных абхазов оказывали и оказывают также нередкие случаи коррупции в Абхазии, а также правовая и социальная незащищенность репатриантов.

Однако в настоящий момент ситуация начинает стремительно меняться. На сцену выходит новое поколение турецких абхазов, новая национально-ориентированная абхазская элита. Я бы назвал это молодое поколение "прагматическим", или "реалистическим", в отличие от прежнего "романтическо-идеалистического". Это, в основном, люди двадцати-тридцати лет, со средним специальным, а чаще высшим образованием. Хотя они и сохраняют вполне объяснимый идеализированный облик кавказской прародины, тем не менее, они обладают вполне трезвым взглядом и на нынешних абхазов и на те объективные трудности, с которыми сталкивается пережившее войну молодое абхазское общество. За редким исключением, они плохо или вовсе не владеют родным языком, однако они прекрасно образованы и обладают высоким уровнем национального самосознания. Именно эти молодые люди в недалеком будущем и составят новую турецко-абхазскую интеллектуальную и политическую элиту и через определенное время сформируют политически более сильное проабхазское лобби в Турции.

Абхазская диаспора в Турции ныне прекрасно организована, отделения абхазских культурных обществ или клубов (дернеков) имеются во многих крупных городах Турции. Она входит в федерацию северокавказских культурных организаций, в рамках которой осуществляются тесные связи с другими северокавказскими диаспорами, прежде всего, с насчитывающей несколько миллионов и обладающей значительными политическими и финансовыми ресурсами адыгской диаспорой. Северокавказцы - весьма лояльные турецкие граждане; в отличие от других этнических групп, в первую очередь курдов, они не требуют культурно-территориальной автономии. Их цели в основном являются культурно-просветительскими - поддержание родного языка, традиций, культуры, песен и танцев, организация концертов, фестивалей и выставок, конференций и круглых столов, публикация различных изданий, а также осуществление культурных связей и контактов с кавказской родиной и поддержание основополагающей идеи возвращения на землю своих предков.

Такой характер деятельности северокавказских обществ в Турции обусловливает, в целом, благожелательное отношение к ним нынешних турецких властей. Стремясь стать членом Евросоюза, Турция под давлением последнего вынуждена была недавно пойти на некоторые уступки этническим и языковым меньшинствам в плане предоставления им ограниченных культурных прав, например, публикации изданий на собственных языках, организации курсов родного языка и даже предоставления радио- и телевизионного эфира для вещания на родных языках. Все это является значительным прогрессом в общем поступательном процессе демократизации турецкого общества.

Турецкая политика по отношению к Абхазии характеризуется определенной двойственностью. Дипломатически государство всецело стоит на стороне Грузии, поддерживая сомнительный тезис о ее территориальной целостности. Сомнительный, поскольку нельзя поддерживать того, чего в природе нет: как мы хорошо знаем, прежняя Грузинская ССР фактически давно уже распалась на три независимых друг от друга государства и игнорировать эту политическую реальность долгое время вряд ли будет возможно. С другой стороны, Турция с пониманием относится к озабоченностям своих граждан северокавказского происхождения и не препятствует ни их общению с Кавказом, ни посещению страны северокавказцами и организацию ими там культурных мероприятий. В целом, правительство не может игнорировать мнения все набирающего силу северокавказского лобби, которое после войны в Абхазии и двух войн в Чечне неимоверно усилилось как политически и организационно, так и с точки зрения людских, интеллектуальных и финансовых ресурсов. С другой стороны, одним из результатов войны в Абхазии стало то, что она всколыхнула не только северокавказские сообщества в Турции, но и ее прежде почти незаметную, но весьма значительную мусульманскую грузинскую общину, которая стала энергично работать над созданием все набирающего силу прогрузинского лобби. Уже сейчас, как отмечают турецкие политологи, кавказские конфликты имеют прямые последствия для внутренней ситуации в Турции. Так, грузино-абхазский конфликт отражался в виде панельных дискуссий на турецком телевидении и в растущей неприязни между абхазской и грузинской общинами в Турции, ранее абсолютно не наблюдаемой. Все это, по мнению турецких аналитиков, оказывает влияние даже на политиков, которые в свою очередь пытаются оказать влияние на МИД и правительство Турции.

Неразрешенность конфликта с Грузией повышает роль и значение диаспоры в плане безопасности Абхазии. В случае развязывания Грузией новой войны следует ожидать максимального и весьма эффективного вовлечения всей многомиллионной северокавказской диаспоры Турции и Ближнего Востока как в военное противостояние агрессору путем прямого участия диаспоры в обороне Абхазии, так и в организацию сбора значительных финансовых средств, а также мощной кампании протеста в Турции, в странах Ближнего Востока, в Западной Европе и в Америке. В целом, нет никакого сомнения, что в случае новой агрессии Грузии против Абхазии, реальность которой неимоверно возросла с приходом к власти воинственного режима Саакашвили - Окруашвили, всецело поддерживаемого не менее воинственной администрацией США, весь регион юга России и вся территория Турции, а также частично страны Ближнего Востока будут затронуты этой войной. Следует добавить, что военные действия на территории Абхазии поставят под прямую угрозу многочисленные региональные экономические проекты, в том числе и Баку-Джейхан, о безопасном функционировании которого как на территории Грузии, так и Турции во время военных действий, видимо, придется просто позабыть.

Учитывая все эти непростые факторы, является весьма желательным, чтобы Турция, которая оказывает Грузии значительную военную помощь, как в обучении грузинской армии, так и в оснащении ее современным вооружением и военными кораблями, обусловила эту помощь обязательством Грузии мирного решения грузино-абхазского и грузино-осетинского конфликтов и неприменения турецкой военной помощи для военного решения проблемы Абхазии и Южной Осетии.

Последняя важная тема, которую я хотел бы затронуть, это проблема репатриации в Абхазию наших соотечественников, потомков беженцев периода русско-кавказской войны и колониальной политики царизма, которые являются гражданами Турции и ряда арабских стран.

Уже в последние годы Советского Союза начался процесс репатриации на свою историческую родину турецких и частично сирийских и иорданских абхазов. Но по объективным причинам, а именно, закрытости от внешнего мира советского государства, тогда он не смог принять широкого масштаба. После войны в Абхазии большинство из прибывших из Турции и стран Ближнего Востока добровольцев остались в республике. К великому сожалению, экономические трудности, невозможность, ввиду блокады, свободного въезда в Абхазию и выезда из нее, а также серьезные проблемы безопасности внутри республики вынудили многих вернуться в те страны, откуда они прибыли. Другие же остались, обзавелись семьями, стали строить новую жизнь.

Было бы преувеличением сказать, что представители диаспоры играют большую роль во внутренней жизни Абхазии. Все еще имеются существенные адаптационные трудности для этой группы: зачастую плохое знание русского языка, который играет важную роль во всех сферах жизни в Абхазии, трудности с нахождением работы и с карьерным ростом, ряд других проблем. 60 % всех проживающих ныне в нашей республике репатриантов задействованы в том или ином бизнесе. Традиционно одно место в абхазском парламенте зарезервировано для представителя диаспоры. Ранее депутатом был Октай Чкотуа, ныне это Раджи Авидзба. Имеется несколько репатриантов в правительстве Абхазии. Скромная роль репатриантов в структуре нашего общества обусловлена их в целом незначительным числом, а также отмеченными выше адаптационными трудностями.

Абхазское общество кровно заинтересовано в успешности процесса репатриации своих соотечественников. Помимо восстановления исторической справедливости и возвращения потомков депортированных с родины абхазов, репатриация призвана восполнить колоссальные для маленькой Абхазии потери тысяч молодых людей погибших во время войны за независимость. Нынешний низкий уровень рождаемости также является результатом той войны и послевоенных экономических трудностей. В целом, репатриация соотечественников может хоть в какой-то мере улучшить весьма неблагоприятную демографическую ситуацию в стране. Большинство репатриантов - это молодые люди, находящиеся, как правило, в репродуктивном возрасте, которые ищут брачных партнеров, как правило, среди местного абхазского населения, что означает, что их дети уже будут полностью адаптированными и не будут испытывать эмигрантского дискомфорта или даже дискриминации. Кроме того, это контингент готовых специалистов, окончивших средние специальные или высшие учреждения. Они обладают общеабхазским менталитетом, и готовы, в случае необходимости, защищать Родину. Их родственные и экономические связи со страной рождения благоприятны для укрепления международного и экономического положения Абхазии.

Несмотря на все еще не вполне благоприятную внутреннюю экономическую ситуацию, процесс репатриации продолжается, хотя и медленными темпами. Следует сказать, что репатриационный ресурс молодого и социально активного абхазского населения в Турции довольно высок. Можно полагать, что при благоприятных условиях уже сейчас в Турции и в странах Ближнего Востока имеется контингент в количестве около 5 тысяч молодых людей, которые хотели бы приехать в Абхазию и начать строить здесь свою жизнь.

Другой вопрос, готова ли к этому сама Абхазия и в плане инфраструктуры, и в плане трудоустройства, и в плане оказания помощи в социально-психологической адаптации наших новых сограждан. Как подчеркивают сами репатрианты, не финансовые трудности играют главную роль в ряду проблем, с которыми они сталкиваются при переезде в Абхазию, а именно их социальная адаптация и востребованность в новом обществе. И здесь может помочь опыт других стран, например, Израиля, в плане не только организации процесса репатриации, но и максимальной адаптации, абсорбции репатриантов в абхазское общество. Я считаю, что было бы желательным преобразовать, по примеру Израиля, нынешний Комитет по Репатриации в Министерство репатриации и абсорбции, которому придали бы более значительные финансовые средства, но и более высокую ответственность. В этом министерстве должны были бы работать юристы, экономисты, лингвисты, психологи. По мнению заместителя председателя Комитета по репатриации Эркана Кутарба, необходимо создание и Института проблем диаспоры, который бы занимался научным изучением процесса репатриации и адаптации репатриантов, а также готовил экспертные заключения и рекомендации правительству.

Приходится с сожалением констатировать, что даже весьма скромный нынешний процесс репатриации этнических абхазов не вызывает особого энтузиазма в России, где опасаются усиления турецкого и исламского влияния в Абхазии. Например, в отличие от граждан западных стран, которые с апреля нынешнего года могут пользоваться свободным проездом в Абхазию через Псоу, имея российскую двоекратную визу, этнические абхазы-граждане Турции и стран Ближнего Востока по-прежнему жалуются на трудности в получении российской визы для поездки в Абхазию. По-видимому, необходимо разъяснить российским коллегам и друзьям, что процесс репатриации потомков изгнанных со своей родины царской Россией абхазов необратим, что он имеет чрезвычайно важное и принципиальное значение для возрождающейся абхазской нации как восстановление исторической справедливости и воссоединение расколотого в результате войны народа, что внушающая значительную тревогу демографическая ситуация в Абхазии просто требует прилива определенного количества нового абхазского населения и что этот процесс не несет в себе с необходимостью ни значительного усиления влияния соседних государств, ни, тем более, опасности возникновения здесь какого-то очага радикального исламского фундаментализма. Угроза радикального политического ислама действительно присутствует как в ряде регионов России, так и в других соседних странах, но ее нет и не может быть в Абхазии, так как для этого в стране просто нет ни социальной, ни религиозной базы.

Заключая свое сообщение, хочу резюмировать, что в недалекой перспективе политическая роль абхазской и в целом северокавказской диаспоры в Турции будет возрастать. Улучшение экономической ситуации в Абхазии, создание необходимой инфраструктуры для репатриантов, а также обеспечение режима свободного въезда в Абхазию и выезда из нее для потомков абхазских мухаджиров создадут среди потенциальных репатриантов большую привлекательность идеи возвращения на историческую родину. В целом, необходимо более серьезно и ответственно подойти к проблеме репатриации и повысить как полномочия, так и ответственность тех, кто занимается этой чрезвычайно важной государственной задачей. Абхазы-репатрианты, как показали все эти годы, являются в основной своей массе законопослушными гражданами-тружениками, которые наравне с другими согражданами принимают активное участие в построении новой Абхазии, а при необходимости готовы и защищать ее с оружием в руках. Их переселение в Абхазию никогда не создавало и не создаст проблем для соседних стран, а напротив, будет способствовать углублению экономических и культурных связей между народами Абхазии, Турции и России и их лучшему взаимопониманию.

9 окт. 2006

(Перепечатывается с сайта: http://www.abiblioteka.info.)

____________________________________________________


Абхазский мудрец из Вернона

Мы подъезжаем к дому Мурата Ягана, расположенному на холме, который возвышается над канадским городком Верноном. У порога нас встречает Грегор, студент местного колледжа и член общины Кябзе, который обращается ко мне, гостю дома, с приветствием на абхазском языке: "Бзиала уаабит!" ("Добро пожаловать!"). Я вхожу в просторный дом, полный гостей, которые специально пришли на встречу со мной. Это члены общины Кябзе, основанной в 1975 году канадцами и американцами с целью изучения, оригинального философского учения "Аамста Кябзе". Знакомлюсь с Пэмелой Роз, Шэррон Аллен, Гретом Кемпом, Джоан Макинтаер, с председателем общества Кябзе Ралфом Мэддесс, с представителем Кябзе в Израиле Лизой Талесник, со многими другими членами общины. Сразу же на меня обрушивается поток вопросов об Абхазии - не снята ли блокада, сохраняется ли угроза новой войны, какова экономическая ситуация , как можно приехать в Абхазию? Разговор длится долго. Наконец, далеко за полночь, церемонно прощаясь, гости расходятся по домам, оставляя меня наедине с замечательной семьей Мурата Ягана.

Кто же такой Мурат Яган, что из себя представляет излагаемое им учение "Аамста Кябзе", почему он, абхазец из турецкой диаспоры, живет здесь, в далекой и от Абхазии, и от Турции Канаде? Все эти вопросы живо меня интересовали, и поэтому я с удовольствием принял приглашение от общества Кябзе посетить Вернон и погостить в доме Мурата Ягана.

Очень много напомнило мне здесь о Кавказе, Абхазии. Это и вид окруженного грядой заснеженных гор Вернона, кстати, известного в Канаде горнолыжного курорта . Это и теплота и гостеприимство населяющего его людей. Это и тесная духовная связь членов общества Кябзе с Абхазией, частое упоминание ими абхазских терминов - Кябзе, алейшва, амарджя. Самой большой неожиданностью для меня стал вечер в просторном клубе Кябзе, когда в определенный момент вдруг зазвучала кавказская мелодия и грациозно, парами, вышли в плавном кавказском танце одетые в традиционные кавказские костюмы члены Кябзе. Все они, канадцы и американцы, танцевали столь искусно, что вызвали бы зависть у многих уроженцев Кавказа. Я, признаюсь, откровенно им завидовал! Было полное ощущение того, что я нахожусь дома, в Абхазии, а не в далекой Канаде вблизи побережья Тихого Океана, у отрогов Скалистых гор.

Из всех впечатлений, несомненно, самое главное, самое сильное - от общения с Муратом Яганом. Этот харизматичный мужчина с аккуратной седой бородкой и проницательными черными глазами похож на абхазского старца-нарта и одновременно на библейского пророка. Он строг, но изящен в костюме, подтянут и собран, нетороплив в движениях и в разговоре. Высокий лоб венчает этот благородный облик, а глаза излучают мудрость и высоту духа. Спокойный взгляд вдруг загорается огнем, когда речь заходит об Абхазии, о Кавказе. А движения становятся искрометными, ястребиными, когда Мурат с юношеской энергией пускается в пламенный кавказский танец на пару со своей грациозной женой Мэйзи.

Мурату 86 лет, а его супруге Мэйзи Гогуа-пха, уроженке абхазского села расположенного близ турецкого города Дюздже, 75 лет. Несмотря на свой возраст, Мэйзи сохранила девичью грациозность и следы несомненной красоты. Энергичная и эмоциональная, она напоминает собой мудрую и прекрасную мать ста нартов Сатаней Гуащу, будучи заботливой "матерью" всех членов общества Кябзе.

Мурат Яган родился 16 декабря 1915 года. Предки его выселились из области Ащхара на Северном Кавказе, которую Мурат считает частью исторической Большой Абхазии. Вот как Мурат описывает это переселение в своей знаменитой автобиографической книге "Я пришел из-за гор Кавказа": "Моя семья покинула Кавказ, потому что они были так же глупы, как и остальные абхазы, покинувшие свою Родину .... мой дед Сат привел 18,000 человек из Кавказа. Сат имел трех братьев, по имени Гут, Тэт и Ашер. Впоследствии один из братьев, Тэт, переселился в Египет, в Каир, и стал известен как Митхад Паша. Его замечательный сын, Адлей Паша Яган, получил прекрасное образование, и дважды становился Премьер-министром Египта, в 1920 и в 1926 году. Даже после устранения египетской королевской династии, статуя Адлей Паши Ягана продолжала стоять во дворе музея, а улица в Каире, Шар - и Адлей, до сих пор носит его имя".

Отца Мурата звали по - абхазски Мет, его род Яган считается ответвлением княжеской фамилии Маан. Хотя Мет занимал церемониальную должность при дворе последнего Оттоманского султана, он принял сторону младотурецкого движения возглавляемого Кемаль-пашой (Ататюрком). После провозглашения Турецкой Республики в 1923 году, отец Мурата стал депутатом первого турецкого парламента от провинции Румели, однако в 1926 году он вынужден был подать в отставку в знак протеста против государственной политики турецкого национализма и игнорирования культурных прав национальных, в частности, кавказских меньшинств. Умер он в 1927 году вследствие таинственного покушения. Хотя в организации этого покушения подозревались правительственные круги, президент Кемаль Ататюрк почтил своим присутствием похороны бывшего соратника. Мать Мета происходила из семьи знаменитого убыхского предводителя Хаджи-Берзек Кярантуха. Как известно, этот непреклонный убыхский лидер не пожелал смириться с оккупацией Убыхии русскими и увел свой народ в поголовную эмиграцию в Турцию. Мурат берет в руки портрет Хаджи-Берзека, который он хранит в своем кабинете, и долго смотрит на него, а затем тяжело замечает: "Он погубил свой народ!".

В подростковом возрасте большую роль в духовном и физическом воспитании Мурата оказали абхазские и черкесские старейшины, которые воспитывали его в духе древней абхазо-адыгской рыцарской традиции. Будучи молодым человеком, Мурат стал одним из активных деятелей северокавказской культурной диаспоры. Наставником и учителем Мурата был известный поэт и историк абхазской диаспоры в Турции Омар Бейгуа, перед которым Мурат сохранил глубочайшее почтение. Близко знал Мурат и другого абхазского просветителя, Мустафу Бутба , автора абхазского букваря изданного в Стамбуле в начале прошлого века. Мурат был хорошо знаком и с выдающимся французским ученым - кавказоведом Жоржем Дюмезилем, который гостил у него в течение трех месяцев и которого он сопровождал во время посещений абхазских, убыхских и черкесских деревень Анатолии. Сам Мурат начал писать рано, еще подростком. К сожалению, почти ничего из написанного им в тот ранний период не сохранилось. Мурат с горечью говорил мне, что тетради с его ранними стихами остались в Стамбуле, в доме его матери, а после ее кончины бесследно пропали. Лишь одно стихотворение, посвященное Абхазии, которое Мурат написал на родном языке в возрасте 14 лет, сохранилось в его памяти.

Хотя Мурат получил хорошее образование, не науки , а спорт, особенно верховая езда, стал его истинной страстью. В составе Турецкой Национальной Лиги он с успехом принимал участие в конно-спортивных состязаниях на Олимпийских Играх в Берлине в 1936 году, а также в ряде других международных соревнований. Но наибольший успех ожидал его в Вене в 1937 году , где он стал чемпионом мира по прыжкам на лошади в высоту, опередив своего соперника, итальянца Кастильяни. Хотя выступления Мурата приносили ему призы и награды, его угнетало то, что в официальных отчетах он именовался турецким наездником, в то время как он считал себя не турком, а абхазом.

Кавказ, Абхазия всегда занимали особое место в сердце Мурата. "Мое сердце всегда было там, всю свою жизнь я стремился один день вернуться в Абхазию, - рассказывает мне Мурат. - Ни одно место, где бы я ни жил, я не ощущал своим настоящим домом". Несколько раз Мурат пытался посетить Кавказ, надеясь получить возможность навсегда вернуться на свою Родину. В 1950-х годах, при Хрущеве, иностранные туристы впервые получили возможность посещать Советский Союз. Окрыленный надеждой, Мурат обратился за визой в советское посольство в Турции. В ответ на его запрос ему было разрешено посетить с визитом любой регион Советского Союза, однако в визе на посещение Кавказа было отказано. Поездка так и не состоялась.

Жизнь в Турции не удовлетворяла Мурата, и в 1963 году, в возрасте 48 лет, вместе с женой Мэйзи и с четырьмя детьми, он переселился в Канаду. Местом нового жительства был выбран городок Вернон в провинции Британская Колумбия, так напомнивший Мурату своим горным пейзажем родной Кавказ. Вплоть до выхода на пенсию Мурат жил тем, что строил дома. С гордостью показывал он мне в Верноне несколько построенных его руками действительно прекрасных домов.

В книге "Я пришел из-за гор Кавказа", которая сыграла и продолжает играть важную роль в популяризации учения Аамста Кябзе, Мурат излагает свой долгий , полный драм и коллизий жизненный путь, рассказывает о встречах с интересными людьми, политиками (включая Ататюрка) и деятелями северокавказской диаспоры, шейхами и бизнесменами, повествует о своих первых любовных переживаниях. Значительное место в ней уделяется и рассказу о его напряженных духовных поисках и метаниях, которые приводили его то в стан мистических суфийских орденов, то в число последователей учения Христа. Важнейшим итогом духовных исканий Мурата стало осознание им великой ценности того духовного наследия, которое создали и пронесли сквозь тысячелетия народы абхазо-черкесской культурной традиции, и которое заложили в нем, когда он был еще зеленым юношей, его суровые абхазские и черкесские воспитатели. Возвращение к идейным истокам традиционной абхазо-адыгской культурно-эстетической традиции, сохранившейся, в частности, в виде язычества и изощренного этикета апсуара - адыгага, привело Мурата к формулированию, или кодификации этого уникального реликтового духовного багажа, который до недавнего времени еще сохранялся среди горцев Западного Кавказа. Результатом долгих поисков и счастливых озарений и стало учение Аамста Кябзе в том виде, в котором оно сформулировано Муратом Яганом.

Учение Аамста Кябзе - это органичный синтез элементов мистического суфизма и христианства с основой этого учения - древней абхазо-черкесской системой понятий и представлений о сути человеческого бытия, о месте человека в обществе и в окружающей его природе, о соотношении мистического и реального, духа и воли. Важное место в учении Аамста Кябзе занимают как морально-этический, так и мистический компоненты.

Учение Кябзе содержит в себе три иерархических уровня: Алейшва, Кябзе и Аамста Кябзе. Первый уровень - Алейшва - это уровень этикета, регулирующего социальные качества человека в обществе, в его повседневной жизни, в принятии гостей, в церемониях связанных со свадебными и похоронными ритуалами, в посещении родственников и друзей, и т. д. Второй уровень - Кябзе - регулирует знания, необходимые в областях, связанных с управлением и администрированием. Третий, высший уровень - Аамста Кябзе - достигается путем серии продолжительных физических и умственных упражнений, направленных на максимальное развитие человеческой нервной системы как наиболее совершенного вместилища разума. Достижение уровня Аамста Кябзе зависит как от воспитания, силы воли и упорства, так и от природной способности развивать в себе необходимые качества. Термин Аамста, хотя и переводится как "аристократический", в данном учении лишен социального смысла, служа для обозначения того физического и духовного уровня, который присущ интеллектуально-этической элите и который достигается в результате специфического воспитания, а также сочетания физических и умственных упражнений. Такое значение термина Аамста отражается, например, также в абхазском термине "Аамсташвара", обозначающем рыцарский этикетный и ментальный код, который был присущ традиционным обществам горцев северо-западного Кавказа (абхазам, адыгам, убыхам, абазам), назы­ ваемых Муратом общим термином "черкесы".

Как пишет Мурат во "Введении в Аамста Кябзе", очень часто задаются вопросом, "является ли Аамста Кябзе религией? Ответ на этот вопрос отрицательный, ибо Аамста Кябзе не является религией, и не вмешивается в дела какой-либо из существующих религий. Это - Прикладная Наука, это искусство того, как человеческое существо может жить, полностью используя все человеческие способности в их применении к жизни. Кябзе можно также назвать мистической наукой. Однако религии могут быть созданы на основе Кябзе". Согласно учению Кябзе, человек - это не тело, наделенное душой, а скорее дух, наделенный телом, которое рассматривается как инструмент передвижения , подобно тому, как конь является средством передвижения всадника. Чем сильнее и совершеннее физически тело, как от рождения, так и благодаря физическим упражнениям, тем совершеннее становится оно в качестве инструмента для передвижения духа. Поэтому физические и дыхательные упражнения, а также диета, являются органической частью Кябзе. Не случайно Мурат часто определяет это учение как "кавказская йога".

Начиная с 1975 года, Мурат стал излагать свое учение группе учеников, круг которых постепенно расширялся. В 1992 году был основан Фонд, целью которого являлась письменная фиксация устной традиции Кябзе в изложении Мурата, ее популяризация и публикация. В офисе Кябзе в Верноне хранятся тысячи магнитофонных записей бесед с Муратом по многим аспектам учения Кябзе. Осуществляется кропотливая работа по расшифровке этих записей, их редактированию и публикации. Ежегодные семинары, классы и тренинги, которые проходят в виде бесед и дискуссий посвященных различным аспектам учения Кябзе, всегда собирают много учеников. В США и Канаде число учеников Кябзе превышает двести человек, есть также небольшие группы в Европе и Израиле. Кстати, часть членов Кябзе состоит из числа бывших последователей учения известного русского философа-мистика Георгия Гурджиева, оказавшего глубокое влияние на многих западных интеллектуалов. По признанию Мурата, он считает учение Гурджиева наиболее близким к его собственной философской концепции, хотя указывает и на существенные различия между ними.

Фонд Кябзе основал свое издательство, которое выпустило в свет пять книг Мурата: "Я пришел из-за гор Кавказа" (выдержало два канадских издания, готовится третье, лондонское издание), "Учение Кябзе", "Абхазская книга долгожительства и здоровья", а так­же выполненный Муратом перевод на английский язык поэтических произведений двух великих средневековых суфийских поэтов, Гаиби ("Собрание") и Юнуса Эмре ("Я облачил себя в плоть и кости и явился как Юнус"). Были изданы также брошюры Мурата "Введение в Аамста Кябзе, древнее духовное учение Кавказских гор", "Как создать общину Кябзе" и "Утренние упражнения" (система двигательных и дыхательных упражнений). Выпускается периодический вестник "Кябзе Ревю". В ближайшее время будут опубликованы и такие работы Мурата, как "Трансформация и семь путей познания", "Дух, любовь и воля". В настоящее время Мурат работает над самой крупной своей работой "Книга Аамста Кябзе", в которой его учение излагается в наиболее законченной и полной форме.

Книги Мурата можно найти в крупнейших книжных магазинах Канады, а также в других странах мира. Журнал "Книжный Мир Британской Колумбии" назвал его книгу "Я пришел из - за гор Кавказа" в числе 200 наиболее значительных книг двадцатого столетия, опубликованных в Британской Колумбии. Популярная канадская певица Лорина Маккеннит одну из песен своего нового альбома "Книга секретов", которую она назвала "Ночная скачка через Кавказ", написала под влиянием прочитанной ею книги Мурата "Я пришел из-за гор Кавказа". В аннотации к этой песне она отмечает сходство в той роли, которую играет обучение верховой езде в духовном воспитании в кельтской и абхазской традициях.

Мурат живет заботами и проблемами Абхазии, его интересует буквально все, что касается нашей родины. Во время войны в Абхазии Мурат и члены его общества писали многочисленные письма протеста в ООН, в адрес американского, канадского и европейских правительств. Вскоре после войны Мурату и Мэйзи удалось посетить Абхазию. По признанию Мурата, увиденное им там, несмотря на все разрушения, привнесенные войной, превзошло его самые смелые ожидания, так прекрасна была даже послевоенная Абхазия, которую он считает своей единственной Родиной. На столе Мурата стоит его фотография с президентом Ардзинба, с которым он встречался в Абхазии и в Нью-Йорке. В кабинете висит абхазский флаг, много книг об Абхазии и Кавказе. Мурата очень взволновало мое сообщение о сохранении в Абхазии традиционной абхазской религии, о большом почтении, которым до сих пор в Абхазии пользуется святыня Дыдрыпщ-ныха, о том, что ее священник присутствовал на инаугурации президента Абхазии, наряду с христианским и мусульманским священниками. Мурат непременно хочет посетить Дыдрыпщ-ныху и встретиться с ее хранителем, а также с главой христиан­ ской общины Абхазии.

Такое же отношение к Абхазии, ее проблемам и у других членов Кябзе. Многие члены общества мечтают побывать в Абхазии, познакомиться с ее народом. Одна из наиболее активных членов общества, Пэмела Роз, рассказывала мне о той кампании в поддержку Абхазии, которая она и другие члены вели во время грузино-абхазской войны. Джоан Макинтаер организовала мою лекцию о положении в Абхазии в региональном университете в Келовне, в котором она преподает литературу. После лекции один из профессоров подошел ко мне и пожелал Абхазии успеха в обретении международного признания. Запомнились и беседы с молодым членом общества Грегором, тем самым, который обратился ко мне с приветствием на абхазском языке. Дети Мурата уже взрослые и разъехались по разным местам, а Грегор стал как бы названным внуком в семье Яганов. Жену Мурата, Мэйзи, он величает по-абхазски - Санду ("моя бабушка"). Грегор сообщил мне о своих планах, по окончании колледжа и получении специальности менеджера, поехать в Абхазию и помогать местной молодежи в организации среднего бизнеса. Он прекрасно танцует абхазские и черкесские танцы, и мечтает изучить абхазский язык. Для этой цели он хочет пожить в абхазской деревне, для того чтобы овладеть не только языком, но и традиционным абхазским этикетом Апсуара, который является важным составным элементом учения Аамста Кябзе.

В нынешнее время общество Кябзе, после долгого периода записи учения Кябзе, а также осуществления ряда организационных мероприятий (приобретения здания, организации семинаров, основания издательства), переживает как бы второе рождение, выход во внешний мир. Ситуация стала еще более динамичной с приходом в организацию Марза Аттара, бизнесмена из американского штата Западная Вирджиния, который возглавил американское отделение Кябзе. Привнесла динамику и новый личный ассистент Мурата, энергичная и очаровательная Шэррон Аллен. По инициативе Мурата, и при поддержке членов Кябзе, в штате Вашингтон официально зарегистрирована новая организация "Общество Друзей Абхазии". Уже создана интернетная страничка этой организации, планируется открытие штаб-квартиры в Вашингтоне и начало деятельности по политическому лоббированию с целью добиться международного признания Абхазии. Организация планирует и осуществление ряда экономических проектов в Абхазии. Так, в настоящее время прорабатываются вопросы создания в Абхазии современных телекоммуникаций, в том числе и доступа в Интернет.

Началу новой деятельности было положено прошлой осенью, когда Мурат и несколько активистов общества провели более месяца в гостеприимном и просторном американском центре Кябзе, который расположен в горах близ Вашингтона, и на стяге которого развеваются абхазский, черкесский и американский флаги. Мне тоже посчастливилось погостить в этом центре, руководимом Марзом Аттаром, и провести счастливые часы в общении с Муратом, Мэйзи, Марзом, его женой Кэрри, Шэррон, и другими членами общества. Во время этого визита была организована моя лекция о положении в Абхазии в Джорджтаунском университете Вашингтона, я дал интервью ряду газет, на телевидении и на радио. Удалось встретиться с рядом конгрессменов и с ректорами университетов, с сотрудниками Библиотеки Конгресса, с руководителями работающих на Кавказе международных неправительственных организаций, с представителями северо-кавказской диаспоры в Вашингтоне, в частности, с бизнесменом Крымом Натырбовым и его почтенным отцом Малия Натырбовым, бывшим сотрудником гос. департамента США и уроженцем Адыгеи. Запомнились и встречи с сотрудниками отдела Кавказа и Грузии государственного департамента США, а также с директором радиостанции Свобода / Свободная Европа, известным советологом и бывшим высокопоставленным сотрудником госдепартамента Полом Гоблом. В ходе беседы Пол Гобл, в частности, выразил свое убеждение, что в недалеком будущем в Вашингтоне будут принимать официального посла Абхазии в Америке. Было и много других интересных встреч. Все они были прекрасно организованы друзьями из общества Кябзе, в особенности при энергичном содействии Марза Аттара и Шэррон Аллен.

Долгие годы творчество Мурата Ягана оставалось неизвестным абхазскому читателю, хотя некоторые сведения о нем можно прочесть в книге профессора Инал-Ипа "Зарубежные абхазы". Значение творчества и личности Мурата Ягана еще предстоит открыть и осмыслить, в том числе и его соотечественникам. Необходимо перевести книги Мурата на русский и абхазский языки, чтобы ознакомить наше общество с этим замечательным человеком, один из наиболее оригинальных мыслителей, которых породила земля Кавказа, который и в свои 86 лет полон энергии, напряженной интеллектуальной творческой деятельности, и который главной мечтой своей жизни считает дожить до того дня, когда его Родина Абхазия станет в полном смысле слова независимой страной.

Близится час расставания со ставшими столь близкими членами общества Кябзе, с его старейшинами Муратом и Мэйзи Яган. Я спрашиваю у Мурата, есть ли у него какое-либо послание, которое он хотел бы передать народу Абхазии. Этот вопрос взволновал Мурата. Он ответил: "Мне столько много надо сказать! Но если я начну говорить, мне придется плакать". Глаза его увлажнились, он склонил вниз убеленную сединами голову и замолк. Наконец он продолжил: "Я скажу тебе то, что я никогда не устаю говорить: "Да поможет нам Всевышний сохранить наше апсуара!"

Вячеслав Чирикба,
доктор филологических наук,
Лейденский университет, Голландия.
9 апреля 2001 г.

(Материал взят с сайта: http://www.audio.adyga.org.)

____________________________________________________


Вашингтон знал о готовящейся войне с Южной Осетией

Интервью ИА REGNUM с советником президента Абхазии по внешней политике Вячеславом Чирикба.

ИА REGNUM: Как вы считаете, могли ли США знать о военных планах своего союзника Михаила Саакашвили?

Вячеслав Чирикба: Да, есть все основания полагать, что США были осведомлены о готовящейся Саакашвили в августе агрессии против Южной Осетии. Об этом, в частности, свидетельствует содержание беседы помощника заместителя Госсекретаря США Мэтью Брайза с секретарем Совета безопасности Абхазии Станиславом Лакобой и со мной, состоявшейся 25 июля этого года в Сухуме. В ходе беседы Брайза, в присутствии посла США в Грузии Джона Тефта, сказал: "Ситуация напряженная и мы боимся, что что-то может произойти. Мы боимся, что горячие мальчики натворят много дел", и если срочно не начать переговоры, то "август будет жарким". Действительно, являясь главным военным спонсором Грузии, которая все больше становилась похожей на американский военный протекторат, невозможно представить, чтобы США не имели информации о готовящейся военной операции Тбилиси. Но, имея столько рычагов на Грузию, они не помешали военным планам Саакашвили, что свидетельствует о том, что эти планы с ними были согласованы.

Отношение самого Мэтью Брайзы к миротворческому процессу характеризует такой эпизод. Двумя годами ранее, 18 ноября 2006 года, во время его встречи со Станиславом Лакоба в Сухуме, секретарь Совета Безопасности подчеркнул, что абхазская сторона не смирится с нахождением воинских формирований и т.н. "правительства Абхазии" в Кодорском ущелье, и пока Грузия не выполнит решения резолюции Совета Безопасности ООН, где сказано о выводе воинских формирований с территории Кодорского ущелья, не может быть и речи ни о каком переговорном процессе. В ответ Брайза заявил, что резолюцию Совбеза ООН нужно "выбросить в мусорную корзину" и что скоро будет принята "хорошая резолюция".

ИА REGNUM: Почему все же Вашингтон дал добро на военную операцию в Южной Осетии?

Вячеслав Чирикба: США прекрасно понимали, что Грузия никогда не сможет восстановить утраченный 15 лет назад контроль над отколовшимися в результате военных действий Абхазии и Южной Осетии из-за оппозиции России, а это создавало непреодолимое препятствие на пути вхождения Грузии в НАТО. Дав Грузии "зеленый свет" на атаку Южной Осетии, США при любом исходе военной операции рассчитывали на политические дивиденды. Во-первых, если грузинский блицкриг в Южной Осетии закончился бы военным поражением последней и установлением там прогрузинского правительства Санакоева, то в результате этого устранялась бы одна из самых сложных проблем на пути Грузии в членство в НАТО. Если же, как это и произошло, Россия вступилась бы за Южную Осетию и разбила грузинские войска, то Грузия окончательно лишилась бы своих спорных территорий, не только Южной Осетии, но и Абхазии, и таким образом проблема окончательно утраченных Грузией территорий уже не стояла бы на пути Грузии в НАТО. России же была уготована в данном случае роль "агрессора", которому противостоит "маленькая демократическая Грузия".

ИА REGNUM: С чем, на ваш взгляд, связана инициатива Германии по организации в июле мирной конференции между Абхазией и Грузией в Берлине?

Вячеслав Чирикба: Можно предполагать, что Германия могла узнать о военных планах в Грузии и сделала попытку предотвратить запланированный конфликт путем срочного визита в Грузию, Абхазию и Москву своего министра иностранных дел Франк-Вальтера Штайнмайера с тем, чтобы уже в июле организовать переговоры между Абхазией и Грузией и таким образом сорвать военные приготовления Тбилиси. Тот факт, что усилия Германии были сделаны на абхазском, а не на югоосетинском направлении, может свидетельствовать о том, что немцам не было точно известно, где именно Саакашвили планирует начать военную кампанию. Поскольку наибольшее беспокойство вызывала тогда ситуация в Кодорском ущелье Абхазии, они могли предполагать, что конфликт начнется именно в Абхазии. Кстати, мнение о том, что американцы были осведомлены о готовящейся в августе атаке на Цхинвал разделяется и рядом видных западных политиков. Так, в недавнем интервью немецкому журналу Шпигель бывший канцлер ФРГ Герхард Шредер, охарактеризовав грузинского президента Саакашвили как "очевидного авантюриста", сказал: "всем известно, что военные консультанты США в Грузии есть. Они там базируются, что мне никогда не казалось особенно разумным. И было бы странно, если бы эти эксперты были вовсе ни о чем не осведомлены. Для этого они должны были оказаться или до крайности непрофессиональными, или просто обманутыми - а такое невозможно себе представить". Слова Брайзы сказанные в июле этого года в Сухуме подтверждают предположения немецкого политика.

(Опубликовано 08.09.2008. http://www.regnum.ru/news/1051828.html.)

(Перепечатывается с сайта: http://www.chirikba.com. Выражаем благодарность Вячеславу Чирикба за разрешение опубликовать этот материал.)
__________________________________________________________


Время, в котором стоим...

(интервью)

Гл. редактор «Эхо Абхазии» Виталий Шария беседует с президентом Фонда независимой экспертизы, доктором филологических наук Вячеславом Чирикба

– Вячеслав Андреевич! Фонд независимой экспертизы провел уже несколько публичных обсуждений актуальных проблем, которые активно освещались в СМИ, и, естественно, в обществе возникли вопросы: что это за Фонд, как он был организован, каковы его цели и задачи, кто его сотрудники?

– Фонд был создан по инициативе и при поддержке председателя партии Экономического развития Абхазии (ЭРА) президента бизнес-клуба «Сухум» Беслана Бутба. Собрание учредителей Фонда избрало меня в качестве его президента, и хотя, помимо этого, я работаю также зав. отделом в АбИГИ и в Центре стратегических исследований при Президенте РА и преподаю в АГУ, то есть нагрузка достаточно серьезная, я все же согласился, поскольку предложение показалось очень интересным. Это первый частный политологический фонд в Абхазии, который полностью финансируется из абхазских источников. Таких политологических, социологических, культурологических и иных фондов, финансируемых либо нашим правительством, либо частным абхазским капиталом у нас должно быть больше, поскольку без глубокого изучения процессов происходящих как внутри страны, так и вовне ее, просто невозможно выстроить правильную стратегию развития. Фонд независимой экспертизы свободен в выборе тем своих исследований, все его члены являются беспартийными. Среди сотрудников фонда – педагог Лариса Кация, богослов Леон Аджинджал, политологи Спартак Жидков и Владимир Какалия, компьютерный специалист Ахра Смыр. Мы надеемся, что в ближайшее время число сотрудников Фонда пополнится молодыми и перспективными кадрами.

– Вячеслав, я знаю каждого из этих людей и вполне понимаю мотивы, по которым их пригласили: все они обладают аналитическим мышлением и не раз привлекали внимание общественности – кто чаще, кто реже – своим умением формулировать свои мысли и оценки, в частности в СМИ. Но хочу сейчас подойти к работе фонда с позиции скептика. Вот опросов общественного мнения по различным общественно значимым вопросам у нас, по-моему, явный дефицит. Но вы пока взяли курс, в основном, на проведение бесед за «круглым столом»… Да, поговорить у нас всегда умели и любили. Мы оба знаем в Сухуме 20-30 златоустов, которых посади перед телекамерами – и они почти на любую тему поведут такой разговор, что заслушаешься. Но какова от всего этого реальная отдача? Не сводится ли все в итоге к заключению  выводов, что «Волга впадает в Каспийское море, а лошади кушают овес и сено»?
Недавно я был у вас на встрече, которая посвящалась демографическим проблемам в Абхазии. Как вы там отметили, демографическая ситуация внушает сегодня у нас самые большие тревоги после угрозы новой войны. И, сразу скажу, мне было интересно слушать выступающих. Но если говорить о «сухом остатке», это была констатация давно всем, в общем-то, известного: и причины процесса депопуляции, и рекомендации… Причем, проблему, конечно, никак не назовешь новой. Помню, ей был полностью посвящен народный сход в селе Мыку, проходивший незадолго до грузино-абхазской войны – все ораторы, в основном старейшины, говорили об одном – призывали к созданию новых браков и увеличению числа детей в семьях. Но сколько ни говори «халва», во рту слаще не станет. Неслучайно один из лидеров партии ЭРА по поводу вашей последней встречи пошутил: какой толк от всех этих «круглых столов», тут нужна «круглая кровать»…

– Почему происходит повторное обсуждение одних и тех же проблем? Потому что в некоторых областях мало видно реальных сдвигов к лучшему, а в чем-то ситуация даже усугубляется, как, например, с демографией. Проблемы остаются, и не говорить о них, не обсуждать их, а вместо этого занимать страусиную, выжидательную позицию, никак нельзя. Цель наших встреч – не просто поговорить, а, прежде всего – привлечь внимание общественности, привлечь внимание политических сил Абхазии к главнейшим проблемам абхазского общества, причем, как я считаю, наш главный адресат – это наше правительство, наши государственные органы. А вот здесь как раз и наступает разочарование. Власти недостаточно активно реагируют на обсуждаемые обществом, в том числе и экспертами, реальные проблемы и вызовы нашему государству и нашему народу. Неконтролируемая миграция, слабые позиции государственного языка, бедственное состояние школ, дорог, медицинского обслуживания населения… Здесь одни проблемы. А забытое всеми нами село – что нужно сделать, чтобы его возродить? А тревожная ситуация с демографией? Есть и другие проблемы, не менее важные… Как можно обо всем этом не говорить, не обсуждать, и не искать решений?

Поэтому я считаю, что необходимо говорить до тех пор, пока «Карфаген не будет разрушен». Это нужно для того, чтобы создавать в обществе понимание проблемы, понимание ее серьезности. Скажем, по подсчетам экономиста Беслана Барателия, ежегодно численность коренного населения уменьшается на полторы тысячи человек. А ведь демография – один из наиважнейших аспектов государственной безопасности, не меньший, чем военная безопасность. Но есть ли у нас ясное понимание этого? Сравните наши оборонный и «демографический» бюджеты – и ответ станет очевидным. Все это и вызывает необходимость снова и снова к этой теме обращаться. Пусть это даже похоже со стороны на сизифов труд, но мы ждем тех политиков, тех чиновников, которые нас услышат и которые этой проблемой всерьез озаботятся. К сожалению, пока мы существуем как бы параллельно: ученые, эксперты – сами по себе, чиновники – сами по себе. Они считают, что они свое делают, а мы свое говорим. Но чиновники должны прислушиваться к тому, что говорят эксперты, и принимать на основе экспертных рекомендаций квалифицированные решения и меры. Это должно быть методом их работы. Так правят во всем цивилизованном мире. Но у нас пока это не совсем получается. Значит, необходима реформа управления. Вообще, общество не может динамично развиваться без регулярных структурных и управленческих реформ, без регулярной ротации кадров. Отсутствие всего этого ведет к стагнации. Топтание на месте в наш динамичный век – признак регресса.

– Давайте теперь от дел Фонда перейдем к более личному. Нашим читателям, я не сомневаюсь, будет интересно познакомиться с вашими впечатлениями от сегодняшней Абхазии. Ведь вы уехали на учебу в восемнадцать лет и в течение трех десятилетий приезжали сюда только на короткое время. Причем половину из этих тридцати лет провели в Голландии – учились, защищали докторскую диссертацию, преподавали в университете, писали книги и статьи… Я заочно познакомился с вами в 1990-м, когда в Сухуме, в издательстве «Алашара», вышел в свет коллективный сборник молодых, в основном, литераторов Абхазии «Аукцион». У меня там был опубликован маленький рассказ, у вас – поэма. Белые стихи, написанные без знаков препинания… Обращаетесь к стихосложению и сейчас?

– Нет, давно не обращался. Но этот сборник мне, конечно, памятен. Очень симпатичный, разнообразный такой получился… И участники его очень интересные люди, интересные личности.

– Составитель сборника Надежда Венедиктова предпослала публикации каждого автора короткое, в несколько строчек, нетривиальное его представление. Про вас было сказано: «Страстный коллекционер полотен русского авангарда и поклонник студийного театра. Рассеян. Языковед». Ну и как, удалось за эти годы преодолеть свою рассеянность?

– Знаете, в быту я действительно бываю несколько рассеян, но о важных делах никогда не забываю, даже слишком дотошен. Так что надеюсь, что баланс соблюден…

– Очень интересен взгляд человека, который родился, вырос в Абхазии, впитал в себя все абхазское (хотя вы росли не в сельской, а в городской среде), но затем большую часть жизни провел далеко от родных мест. Мне даже пришла в голову аналогия с Петром I, который, проведя несколько молодых лет в Голландии, стал потом переустраивать Россию, оттолкнувшись от голландского, прежде всего, образца. Вот у вас нет такого желания применительно к Абхазии – предложить использовать у нас что-то увиденное там? И вообще, каковы ваши впечатления от Абхазии, в которую вы вернулись два года назад…

– Я думаю, что любой человек, который бывал в других странах, тем более долго там жил, вернувшись, испытывает, прежде всего, радость от того, что вокруг родные люди, родной язык. Ностальгия – это очень реальная вещь, очень мучительная, хотя, не пожив на чужбине, этого чувства понять нельзя. У нас еще к тому же особенные отношения между людьми – очень теплые, дружественные, социальные связи очень крепки. С другой стороны, кое-что у нас действительно кажется нелогичным, непонятным, странным. Главный вопрос, который возникает: почему у людей не возникает желания улучшить свою жизнь, сделать ее более комфортной, более удобной, более красивой, лучше организованной? Даже если для этого есть средства. Почему не навести порядок вокруг домов, не убрать мусор, не покрасить заборы, не постричь газоны, не посадить цветы? Вот это самая большая загадка. У меня часто берут интервью зарубежные журналисты, и они спрашивают меня именно об этом. Естественно, у них возникает вопрос: могут ли эти люди стремиться к созданию независимого государства, если они даже один город, свою столицу, не могут привести в порядок? А что им ответить? По-прежнему ссылаться на войну? Но прошло уже 15 лет. Бывает, конечно, стыдно.

А насчет применения здесь голландского опыта – нам действительно можно кое-что  у них перенять. Невольно вспоминается Гус Хиддинк. Или взять организацию сельскохозяйственного производства. Голландия, или правильнее, Нидерланды, это удивительная небольшая страна, где живет очень трудолюбивый, умный и жизнерадостный народ, который буквально на песке и воде создал настоящее экономическое чудо, экономически процветающее общество, где при этом очень сильна социальная защищенность человека, забота о детях, стариках, больных, безработных, иммигрантах. Поэтому я называю эту страну в шутку «Социалистическое Королевство Нидерландов». Но у них «социализм» с человеческим лицом, в отличие от угрюмого советского. А серьезно – это социально ориентированное развитое общество со значительной ролью государства. И все это голландское «чудо» создано упорным многолетним трудом. Да, у них многому можно и стоит поучиться. Вопрос, конечно, в том, насколько востребован здесь этот опыт.

– В России о подобном тоже часто говорят – о ее контрасте с «обустроенными» странами. Ну, а у нас, может, быть, это «странность в квадрате»…

– Да, это какая-то притерпелость к отсутствию комфорта, чистоты, элементарных бытовых удобств… Ничего этого я понять не могу. Может быть, это идет во многом от того, что люди другого и не видели, они считают, что так и должно быть. Хотя у нас есть все условия для изменения этой жизни. Природа и климат у нас совершенно фантастические. Здесь можно создать настоящий рай на земле. Однако мы по-прежнему привычно перепрыгиваем через эти канавы и лужи, объезжаем этих коров на дорогах… В каком состоянии проспект Мира – центр нашей столицы, который должен быть ее визитной карточкой – разбитые плитки, сорняки вокруг деревьев, обшарпанные мусорные бачки, в которых роются бродячие собаки, тут и там грязь. Я не говорю сейчас о руинах, чтобы их убрать, нужны, видимо, немалые средства, хотя делать все же что-то и с ними уже надо. Но Сухум – это субтропический город, а здесь даже цветов в центре не увидишь. Сочи, например, утопает в цветах. Не говорю уже о Голландии. А ведь там вовсе не субтропики.

Мне непонятно, почему все так медленно меняется к лучшему. И здесь опять приходится вспоминать о чиновниках. Ведь во многом именно от них, а не от нас, простых граждан, зависит решение всех этих проблем. Я думаю, следует издать указ, запрещающий им пролетать с дома до места работы на Лексусах, а обязать добираться до работы на общественном транспорте или пешком. Может быть, тогда ситуация во многих сферах нашей жизни изменится к лучшему. Но кто их подвергнет такому бесчеловечному испытанию?

– Есть такое выражение – «замыленность» взгляда. Часто, читая репортажи из послевоенной Абхазии российских журналистов, я начинал раздражаться: ну что они все начинают с описания разрушенных зданий, их же нас раз-два и обчелся!.. Но наш взгляд к ним уже настолько привык, что мы просто перестаем замечать эти руины.

– Я скажу больше: от нашей способности восстановить Сухум, сделать его красивым, чистым, хорошо и рационально организованным городом, зависит и признание нашей независимости. Так что, я считаю, это задача политическая.

– Вячеслав, я согласен с вами: экспертное сообщество должно говорить, кричать о важнейших для государства и общества проблемах. Но решение многих из них, согласитесь, упирается не только в инертность или некомпетентность властей, но и в более глубинные вещи, в необходимость психологической перестройки широких масс. Взять ту же проблему депопуляции. Даже если правительство наше изыщет возможности для беспрецедентных в Абхазии экономических рычагов повышения рождаемости, это еще не гарантия реальных сдвигов: вспомним, что проблема депопуляция уже давно обозначилась в наиболее развитых странах Западной Европе. А устройство быта – это ведь не только забота муниципальных служб, но и прежде всего «дело рук самих утопающих» в мусоре и неблагоустроенности.
Я всегда был и остаюсь противником обобщений, которыми некоторые так любят заниматься: те – такие, эти – этакие… Но вместе с тем все «мифы» и «стереотипы мышления» на этот счет не возникают на пустом месте. Вспоминаю, как мои знакомые из Нагорного Карабаха не без гордости рассказывали: вот во время войны там закончилась бомбежка – и тут же житель Степанакерта выходит и начинает чинить свой поврежденный дом. Не теряя ни минуты и не думая, что вскоре могут быть новые разрушения. И неудивительно, что там видимые последствия войны давно ликвидированы… А вот абхазы, как искусно выразился однажды в интервью «Республике Абхазия» Спикер Парламента РА Нугзар Ашуба, не любят «потеть». То есть он не сказал, что абхазы бездельники, не любят работать (ведь работать можно по-разному – и мускульно, и головой), а сказал, что не любят физически напрягаться… Согласны ли вы с этим довольно распространенным суждением?

– Начну с благоустройства. Я думаю, что здесь сочетание разных факторов: и исторических, и ментальных… Абхазы в массе своей никогда не были жителями города. Большинство из нас – «новые горожане». Абхазы знают, как обустроить сельскую жизнь, и действительно, на многие усадьбы в селах заглядишься, просто картинка. Чисто, опрятно, красиво, порядок любовно поддерживается. Но в городской среде для этих же людей за пределами своей квартиры обычно начинается чужая территория. Это характерно для любого нового городского населения, не только для нашего. И за одно поколение культуру городского общежития трудно воспитать. Но воспитывать надо.

Что же касается трудолюбия и работоспособности вообще, то общеизвестно: везде, среди всех народов пропорции трудоголиков и бездельников примерно одинаковы. Иное дело, что в одних краях система труда организована таким образом, что всем приходится втягиваться в общий напряженный ритм, иначе долго не протянешь, а в других на десяток трудоголиков, которые тащат воз, приходится сто прохлаждающихся. Вы прекрасно знаете, что кое-где у нас на работу вообще приходят в 11 утра, а уходят в 2-3 дня, хотя, с другой стороны, и зарплаты у многих чисто символические. Но я знаю и то, что когда наши люди попадают в страны с напряженным ритмом работы, они прекрасно вписываются в этот ритм, эффективно функционируют. Так что мы вполне можем работать не хуже других. Но вот наша постсоветская государственно-экономическая и социальная система пока нас к этому не располагает. Слишком велика сила социальной апатии и безынициативности.

– А я давно обратил внимание, какой всплеск энергии порождает у нас проведение различных застолий – свадеб, поминок. Сразу столько при установке палаток просыпается трудолюбия, организаторских способностей… Причем у людей, которые привыкли днями играть в домино и нарды…

– Тут необходима психологическая ломка, чтобы бездельничать стало стыдно, «пхащьароуп». А то у нас рог на свадьбе до конца не выпить – это очень стыдно, а годами нигде не работать – это в порядке вещей.

– Народы, как и люди, легко признаются в одних недостатках, даже склонны иронизировать над собой, говоря о них, а вот в других ни за что не признаются. Что обычно отвечают герои нашей рубрики «Абхазия в лицах» на вопрос: «Недостаток, от которого вам хотелось бы избавиться»? Конечно, излишняя доверчивость, вспыльчивость, упрямство… Никто еще не назвал и, думаю, не назовет трусость, жадность или нехватку ума. А вот недостаток трудолюбия люди вполне готовы в себе признать и простить: мол, если б я еще не ленился – то вообще был бы ого-го!

– Разумеется, недостаток трудолюбия в наших людях серьезно преувеличен, и, согласен, они сами его нередко склонны преувеличивать. Думаю, когда в стране по-настоящему заработает рыночная система, когда люди почувствуют реальную связь между вложенным трудом и его материальными результатами, ситуация во многом изменится.

– Хотелось бы коснуться еще такой сакральной темы, как «национальная идея». Вообще-то я отношусь к разговорам об этом довольно скептически, потому что нередко за ними стоит ностальгия любителей «идеологических прописей» по некоему единомыслию общества. Может быть, уместнее будет говорить об основных национальных проектах? На протяжении последних советских десятилетий для абхазов это была задача «отсоединения» от Грузии, сегодня это – международное признание нашей независимости. Верю, что рано или поздно это произойдет. И что тогда выдвинется на первый план?

– Создать технологически современное и экономически процветающее демократическое государство. Сохранить народ, его этническое своеобразие, его уникальный язык и ценнейшие элементы его культуры. Сохранить и укрепить абхазское село. Поддерживать гармонию между этническими общинами страны. Вот главные и не такие уж простые задачи на многие десятилетия вперед. Разве этого мало? Так что кризиса цели, насколько я понимаю, у нас нет, и не может быть.

Будем реалистами: в условиях городской жизни наш государственный язык пока не является конкурентоспособным по сравнению с языком межнационального общения – русским. А абхазское село, всегда бывшее надежным тылом и оплотом нации, катастрофически «мелеет» – отток молодежи в город не сравнить с тем, что был в советские годы. Между тем ученые прогнозируют, что языки планеты, носителей которых меньше 100 тысяч, к концу нынешнего века, скорее всего, исчезнут. Так что мы, абхазы, балансируем тут на опасной грани.

Насчет села – у нас ведь очень небольшие расстояния, и если будут хорошие дороги, из самых дальних сел до столицы и других городов совсем нетрудно будет добраться – гораздо легче, чем в Москве от окраины до центра. То есть потеряется само понятие – «глубинка». А если создать там рабочие места и инфраструктуру для досуга – молодежь будет в селе оставаться и создавать там семьи.

Сохранить наш язык, наше село – задачи вполне выполнимые. Нужно только всем этим систематически и с умом заниматься, а не просто вздыхать и разводить руками, как мы хорошо научились делать.

– А не кажется ли вам, что с Законом о государственном языке у нас ситуация: «хотели как лучше, получалось как всегда»? Те ревнители, защитники абхазского языка, которые столько лет добивались принятия этого Закона в такой достаточно радикальной форме, удовлетворены – они свою задачу выполнили. Ну а практические результаты? Вот собирались через полгода после опубликования закона сделать так, чтобы не меньше половины объема негосударственных печатных изданий выходило на абхазском. Полгода прошло, но никому, похоже, невыгодно вспоминать об этом пункте. Ни прессе, у которой нет на это средство, ни государству, которое обещало ей материальную поддержку… Да и что дало бы сегодня такое расширение объемов изданий? Не лежало бы все это мертвым грузом?

– Для успешного выполнения любого закона нужна политическая воля руководства. Тут нельзя рубить шашкой, но и надеяться, что все произойдет самотеком, тем более нельзя. Все сходятся на том, что упор должен быть сделан на овладение языком в дошкольном и школьном возрасте. Но язык должен быть востребован и после окончания образовательного процесса, в различных сферах социальной и экономической жизни общества. Тогда он сохранится. Ничего нереального тут нет, функциональный билингвизм распространен во многих странах мира, например, в Швейцарии, в Канаде, в Испании.

– А насколько реальна, на ваш взгляд, цифра, которую озвучил недавно Президент, – чтобы в Абхазии через несколько лет жило 400 тысяч абхазов?

– Задача, конечно, трудновыполнимая, но, как говорится, стремиться к этому надо. Когда-то, лет двадцать назад, мы пребывали в иллюзии, что стоит только пасть «железному занавесу» – и потомки абхазских махаджиров XIXвека устремятся на историческую родину. Но все оказалось не так просто. Я очень много работал в Турции, общался там с нашей диаспорой, и сейчас часто там бываю… Мы, конечно, пока не вполне готовы принять большие массы репатриантов, даже если бы они поехали… Кроме того, проблем психологических, адаптационных очень много. Вот мы, рассуждая о судьбе греков Абхазии, уехавших на историческую родину, часто говорим о том, что они, особенно старшее поколение, испытывают ностальгию по Абхазии. Но почему-то нам не приходит в голову, во всяком случае, вслух об этом не говорится, что и, скажем, абхазская диаспора в Турции тоже испытывает противоречивые чувства. Даже те в ней, которые сохранили родной язык, традиции предков, которые стремятся увидеть историческую родину и с которыми мы обычно общаемся, в то же время родились и воспитывались как граждане Турции и связаны с этой страной множеством нитей... Кстати, очень правильно, что в нынешнем созыве нашего Парламента – два репатрианта: Таали Хватыш и Сонер Гогуа.

– И последний вопрос: какой вы представляете Абхазию через сто лет?

– Свободной и процветающей. И чтобы в ней все, независимо от национальности, свободно владели абхазским, русским и английским.

(Опубликовано: газ. "ЭХО АБХАЗИИ", вторник, 8 июля 2008 г., № 25, с. 8-9.)

(Перепечатывается с сайта: http://www.chirikba.com.
Выражаем благодарность Вячеславу Чирикба за разрешение опубликовать этот материал.)
__________________________________________________________


Грузино-абхазский конфликт: в поисках путей выхода

«На принципе свободного самоопределения наций настаивает современный мир... Это принцип справедливости для всех народов и национальностей и их права жить на равных условиях свободы и безопасности друг с другом, независимо от того, являются ли они сильными или слабыми».
Вудро Вильсон

Распад Советского Союза, окончание «холодной войны» и появление на карте Европы дюжины новых государств знаменуют переход всемирной истории от биполярного мира с доминированием двух сверхдержав к совершенно новой ситуации, характеризующейся значительным повышением важности внутренних и региональных проблем, включая внутренние конфликты. В Западной Европе быстро растущая интеграция национальных структур в паневропейскую мегаструктуру ведет к существенному размыванию классических определений государства, включая такие «священные коровы», как государственные границы и государственный суверенитет.
Но старые понятия, отражающие предшествующую эпоху «холодной войны» или даже более архаичные периоды истории, по-прежнему доминируют в главнейших международных организациях, включая Организацию Объединенных Наций и Организацию по безопасности и сотрудничеству в Европе. Как представляется, любая действительная реформа ООН, о которых сейчас так много говорят, не должна ограничиваться борьбой с ее бюрократией и неэффективностью, необходимо, что очень важно, чтобы эта главная международная организация повернулась лицом к кричащим региональным проблемам, которые вышли на передний план мировой истории. ООН следует защищать интересы не только признанных правительств, но также и народов, которые управляются, а порой и подавляются этими правительствами, и стать прежде всего организацией для народов, а не для государств. Национальные меньшинства должны занять свое место в структурах ООН и иметь возможность быть услышанными, когда принимаются важные решения или резолюции, которые напрямую затрагивают их интересы. Только из-за равнодушия ООН и ОБСЕ к участи национальных меньшинств многие из них прибегают к насилию как к последнему средству, чтобы добиться своих прав и защитить свои интересы.
Представляется несомненным, что более принципиальный подход ООН к cитуациям, возникающим в различных частях света, может во многих случаях способствовать преодолению углубления этих кризисов. Если взять для примера Грузию и Абхазию, то возникает вопрос, оправдано ли, что вновь образованная Республика Грузия была допущена в ООН в условиях неразрешенных этнических конфликтов и гражданской войны только потому, что гипотетически демократический лидер возглавил военную хунту, свергнувшую демократически избранного президента? Соответствует ли международным нормам, что этот самый лидер, спустя короткое время после принятия Грузии в ООН, в августе 1992 г. начал широкомасштабную военную кампанию против маленькой Абхазской республики, добивавшейся большей политической самостоятельности. Уже тогда поступало множество сообщений о кровопролитии и нарушениях элементарных человеческих прав, тогда же командующий грузинскими силами в Абхазии в телевизионном обращении открыто пригрозил всему абхазскому населению геноцидом(1), а памятники абхазской культуры подверглись осквернению и Государственный архив и научные учреждения Абхазии были сожжены дотла. На многочисленные обращения в ООН абхазских властей и различных международных, в частности неправительственных организаций, с просьбой вмешаться и помочь остановить насилие со стороны ООН не последовало никакого отклика. И лишь когда «Военный Совет Грузии» (впоследствии Государственный совет) начал терять почву в Абхазии и, предчувствуя неминуемое поражение, обратился в ООН за помощью, он получил немедленный положительный отклик. Правомерно ли, что резолюции ООН постоянно используют пренебрежительный тон по отношению к абхазам и их избранным властям и, как ни парадоксально, относятся к Абхазии как к виновнику, а к тбилисскому правительству, которое начало и вело войну, как к жертве? И такое отношение характерно не только для ООН. В одной из своих резолюций Европейский парламент назвал абхазское правительство «бандитско-террористическим движением»(2). Этот и многие другие случаи ясно демонстрируют исключительно проправительственный (независимо от того, что это за правительство) характер основных международных структур и их абсолютную нечувствительность к любым голосам вне признанного правительства. Именно этот, как мне представляется, устаревший подход должен быть реформирован.

Самоопределение

Во всех резолюциях Совета Безопасности ООН по Грузии/Абхазии, характерных своим односторонним прогрузинским подходом, жестким языком по отношению к Абхазии и ритуалистически повторяемыми требованиями уважения территориальной целостности и суверенитета Республики Грузия, отсутствует однако один очень важный элемент. В этих резолюциях нет ни одного слова, которое бы отражало озабоченность абхазской стороны в конфликте и законное и неотъемлемое право абхазского народа на самоопределение.
Право на самоопределение остается актуальной проблемой для международного сообщества, к которой ООН и ОБСЕ не могут или, скорее, не желают адекватно подойти. Хотя этот принцип заложен в Уставе ООН (в его 1-й статье), первенство отдается, однако, конкурирующему принципу территориальной целостности и нерушимости государственных границ. История последнего десятилетия, внезапный и неожиданный распад Советского Союза, Чехословакии и Югославии, а также отделение Эритреи от Эфиопии показали, что даже сегодня этот принцип имеет лишь относительную значимость и должен относиться скорее к насильственным изменениям границ одного государства другим государством или государствами, но никак не к образованию одного или более государств на территории прежнего государства.
По этому поводу можно отметить ряд важных моментов. Во-первых, отделение части государства, какими бы апокалипсическими ни были предсказания, не обязательно ведет к его уничтожению.
Ведь несмотря на фактическое отделение Абхазии и Южной Осетии, населенных отчетливо негрузинскими и стремящимися к независимости народами, Грузии удалось добиться весьма необходимой внутренней стабильности и пережить первые годы динамичного и сравнительно мирного развития. Во-вторых, порой бывает более разумным дать части страны статус автономии (как в случае Гагаузии в Молдавии) или даже отдельного государства, чем пускаться в кровавую, дорогостоящую и антигуманную войну, пытаясь сохранить любой ценой территорию, как правило, населенную другим народом, который стремится к независимости. Этот феномен справедливо назван некоторыми аналитиками «агрессивным интеграционализмом», и он полностью относится к таким странам, как Грузия, так же как и к некоторым другим многонациональным государствам, которые в ходе своей истории инкорпорировали или аннексировали территории с их коренным населением. Как подчеркивает Гидон Готлиб в своей книге «Нация против государства» (Gotlieb 1993: 19-20), «отказ в государственности народам, которые ведут длительную и болезненную борьбу или которые продолжают сопротивляться иностранному правлению, становится все труднее оправдать, даже если императив ограничения числа новых государств становится все более насущным». Во время неформальных обсуждений этих проблем с высокопоставленными чиновниками ООН абхазской делегации в Женеве напомнили, что много кровопролития в мировой истории было вызвано борьбой за самоопределение. По крайней мере два контраргумента можно привести против этого утверждения, типичного для современного подхода ООН к проблеме самоопределения.
Во-первых, подавляющее большинство нынешних государств-членов ООН обязаны своему возникновению именно осуществлению своего права на самоопределение, часто путем вооруженной борьбы, наиболее известным примером чему являются Соединенные Штаты Америки. В более недавнее время пятнадцать государств, бывших республик Советского Союза, бывшие союзные республики Югославии, а также Словакия и Эритрея возникли как независимые государства путем реализации своего права на самоопределение, отделения от других государств и изменения международно признанных границ и были признаны международным сообществом. Кстати, большинство этих последних примеров показывает, что сама по себе реализация права на самоопределение не обязательно ведет к насилию и кровопролитию и «развод» может быть оформлен мирным и цивилизованным образом.
Во-вторых, оправдывая свои военные действия необходимостью сохранения территориальной целостности государства, «агрессивный интеграционализм» может привести к не меньшему насилию и кровопролитию, чем это обычно приписывают стремлению к самоопределению. Примеров тому достаточно много, но наиболее близкими мне являются кровавые войны, которые вели Грузия против Южной Осетии и Абхазии и Россия против Чечни.
Обсуждая формы самоопределения, я бы хотел сделать особый акцент на случаях, когда конкурирующие принципы территориальной целостности и права на самоопределение могут, хотя это и звучит парадоксально, мирно сосуществовать.
Это может произойти тогда, когда отдельная территория согласна ограничить свои требования на внутреннее самоопределение, что означает образование малого государства, которое осуществляет свой внутренний суверенитет, или внутреннюю независимость, не порывая с большим государством, в чьи границы оно заключено. И это как раз случай с Грузией и Абхазией. Можно долго спорить о том, как назвать такое сложносоставное государство: конфедерация, широкая федерация, или ассоциированные территории. Что здесь на самом деле важно, какое бы оно ни носило название, так это то, что сохраняется согласие между различными этническими компонентами большего государства, что границы его остаются неизменными и что население всех частей бывшего унитарного государства живет в условиях мира.
Подобные процессы федерализации идут полным ходом в наши дни параллельно с более заметной интеграцией Европы. Мы видим федерализацию Бельгии и создание отдельных фламандского и валдонского парламентов, мы наблюдаем процесс децентрализации и деволюции власти в Великобритании и создание шотландского и уэльского парламентов, а также кампанию за федерализацию Италии. Вопреки опасениям, что такие меры ослабляют государственную стабильность, можно утверждать, что они, напротив, могут вести к усилению данного государства, так как позволяют ему из- бежать в будущем разрушительного взрыва, вызванного долго подавляемым недовольством национальных меньшинств или отдельных территорий.
Деволюция центральной власти, совместная ответственность, совместный суверенитет, внутреннее самоопределение, внутренний суверенитет, внутреннее самоуправление малых наций внутри большего государства — все эти проблемы, если к ним адекватно подойти, представляют многообещающую перспективу для многих стран, которые десятилетиями безуспешно борются с призраком «сепаратизма» ценой затраты огромных финансовых, военных и человеческих ресурсов. Подобные решения, как представляется, могут служить не в качестве дестабилизирующего, а напротив, стабилизирующего фактора для данного государства, поскольку они позволяют ему добиться жизненно важного внутреннего сцепления между его этнически гетерогенными компонентами.

Обоснованность абхазских претензий на отдельную государственность

Прежде чем перейти к описанию ситуации вокруг грузино-абхазского мирного процесса, я бы хотел сказать несколько слов об абхазах и их стране с точки зрения обоснованности претензий абхазского народа на государственность и суверенитет. Абхазы говорят на языке, не родственном грузинскому. Они обладают своей собственной отличной культурой и историей. Абхазы никогда не были, никогда себя не рассматривали и никогда не рассматривались грузинами либо каким-либо иным народом в качестве части грузинской нации. За исключением коротких интервалов, они всегда имели независимую государственность либо весьма высокую степень политической самостоятельности.
Абхазы, живущие в Абхазии, — преимущественно (православные) христиане (около 60%) либо мусульмане-сунниты (около 40%). Большинство абхазских мусульман было депортировано российской царской администрацией в Османскую империю во второй половине ХК в. в качестве наказания за яростное сопротивление абхазов российской оккупации и колонизации Абхазии. Это объясняет, с одной стороны, наличие в Турции и некоторых других ближневосточных странах довольно значительной абхазской диаспоры (3), и с другой — то обстоятельство, что на своей родине абхазы представляют сейчас лишь меньшинство (4). Вопреки утверждению, что Абхазия всегда была частью Грузии, истинная историческая реальность была совершенно иной, поскольку начиная с XIII в. и вплоть до 1918 г., Грузии как единого государства просто не существовало. В VIII в. абхазы создали Абхазское царство, которое в X в. объединилось с несколькими грузинскими царствами в Абхазо-Грузинское царство. В XIII в. это объединенное царство было разрушено монголами, и начиная с того времени и вплоть до 1810 г. Абхазия всегда была независимым княжеством, тогда как Грузия распалась на ряд княжеств и «царств», которые в XIX в. одно за другим были инкорпорированы в Российскую империю. В 1810 г. Абхазское княжество, независимо от грузинских земель, вошло в Россию. Даже в составе России Абхазскому княжеству под правлением князей Чачба удалось сохранить свою политическую автономию до 1864 г., в то время как все грузинские земли были сведены до обычной провинции Российской империи.
Часто утверждается, что автономный статус был дарован Абхазии большевиками, предположительно для того, чтобы ослабить суверенитет Грузии. Опять-таки, реальная ситуация была совершенно иной. После русской революции 1917 г. Абхазия была все еще независима от Грузии. 8 ноября 1917 г. конгресс абхазского народа сформировал абхазский парламент (Абхазский народный совет), который принял свою Декларацию и Конституцию. 11 мая 1918 г. на Батумской мирной конференции была провозглашена Горская (Терская) республика, которая объединяла весь Северный Кавказ и Абхазию. В том же году Абхазия была оккупирована войсками соседней Грузии, которая объявила Абхазию частью Грузии и арестовала членов абхазского парламента, что вызвало протесты со стороны командования союзных (британских) войск в Закавказье и русской Белой армии. В 1921 г. Абхазия и Грузия были советизированы. 31 марта 1921 г. была провозглашена независимая Советская Социалистическая Республика Абхазия. 21 мая 1921 г. большевистское правительство Грузии официально признало независимость Абхазии. Но в том же году под давлением Сталина и других влиятельных грузинских большевиков Абхазия была вынуждена заключить союзный (конфедеративный) договор с Грузией. Абхазия все еще оставалась союзной республикой до 1931 г., когда ее статус по воле Сталина был понижен от союзной до автономной республики в составе Грузии. Этот акт инкорпорации Абхазии в Грузию был совершен без одобрения и помимо воли абхазского народа и вызвал массовые протесты в Абхазии.
Таким образом, образование Абхазской Автономной Республики в составе Грузии было не результатом якобы дарования автономного статуса одному из меньшинств Грузии, как это нередко преподносится, а напротив, насильственной конвергенцией двух соседних государств путем инкорпорации одного из них, Абхазии, в состав другого, Грузии.
Другим типичным недоразумением является тезис, согласно которому принятием определенных конституционных актов в 1990—1992 гг. Абхазская Республика провозгласила свою независимость от Грузии. На самом деле Абхазия никогда не объявляла о своем отделении от Грузии. Все акты, принятые Абхазией начиная с 1990 г. были направлены на защиту ее автономного политического статуса, что было необходимо ввиду многочисленных деклараций, сделанных ведущими грузинскими политиками о том, что они сомневаются в легитимном характере автономий в Грузии и даже собираются их всех упразднить и преобразовать Грузию в унитарное государство.
Декларация о суверенитете Абхазии, принятая абхазским парламентом в 1990 г., была призвана защитить федеральный статус республики от ее игнорирования или упразднения тбилисским правительством. Абхазия приняла этот акт вслед за аналогичными актами, предпринятыми всеми другими бывшими автономными республиками Советского Союза, и ни в одном из этих случаев это не означало отделения их территорий от метрополий.
Возвращением в 1992 г. к Конституции Абхазской Республики 1925 г., согласно которой отношения между Абхазией и Грузией основывались на особом союзном договоре, Абхазия пыталась преодолеть конституционный вакуум в ее отношениях с Грузией, который возник после отмены Военным советом Грузии всех конституционных актов, принятых в Грузии в советское время и после возврата Грузии к Конституции Грузинской Демократической Республики 1921 года, в которой автономный статус Абхазии не был определен.
Принятием новой Конституции 1994 г. Абхазия порвала последние нити, связывающие ее со старым коммунистическим режимом и провозгласила Абхазию суверенным демократическим государством. Конституция Абхазии не оговаривает формы ее отношений с Грузией, поскольку они должны быть определены в результате политических переговоров с Грузией. Статус Абхазии и форма ее отношений с Грузией не определены также и в новой Конституции Грузии.

Война Грузии против Абхазии

В 1991 г. Советский Союз распался. В мае 1991 г. первым президентом независимой Грузии стал пламенный националист Звиад Гамсахурдиа, который фактически провозгласил лозунг «Грузия для грузин». Год спустя Гамсахурдиа был смещен в результате государственного переворота, организованного военными и бывшими преступниками Тенгизом Китовани и Джабой Иоселиани. Старый коммунистический вождь Грузии Эдуард Шеварднадзе, который воспринимался на Западе как «демократический» политик во время его работы на посту министра иностранных дел СССР, был приглашен править страной, хотя его репутация демократа подвергалась сомнению как самими грузинами, так и бывшими автономиями в Грузии, слишком хорошо знавшими Шеварднадзе как преданного брежневца, который в течение более десяти лет правил Грузией железной рукой. Поскольку новое грузинское руководство объявило все законы, принятые в
советское время, недействительными, руководство бывшей Автономной Республики Абхазия, чтобы защитить политическую автономию Абхазии от игнорирования, предложило проект договора, согласно которому Грузия стала бы федеративным государством, составной частью которого была бы Абхазская Республика. Ответом Грузии на эту инициативу было предпринятое 14 августа 1992 г. широкомасштабное военное нападение на Абхазию. Грузинские лидеры объявили, что в новой Грузии автономий не будет. Однако недисциплинированная и плохо обученная грузинская армия потерпела унизительное поражение. Большинство этнических меньшинств Абхазии (армяне, русские, украинцы, греки, турки и др.) объединились с абхазами в их борьбе против агрессоров. Кроме того, представители родственных народов северокавказских республик, особенно чеченцы, адыги и абазины, прибыли в Абхазию и сражались на стороне абхазских сил. Война окончилась в конце сентября 1993 г. решительной победой абхазской армии и ее северокавказских союзников.
Российскую военную помощь абхазам, о которой ходит немало слухов, не следует слишком преувеличивать, как это делается практически во всех грузинских и во многих западных публикациях. Во-первых, не было никакого прямого участия российских войск в каких-либо абхазских операциях, в них участвовали русские и казачьи добровольцы (Грузия, в свою очередь, пользовалась услугами боевиков из Западной Украины). Несмотря на противоположные утверждения, никто еще не привел убедительных доказательств такого прямого участия. Например, делегации ОНН (Организация непредставленных народов), которая посетила Тбилиси в конце 1993 г., не удалось получить от грузинской стороны достаточно надежных свидетельств подобных утверждений (5). Можно конечно говорить, что случаи бомбардировки грузинских позиций на гумстинском фронте российскими военными самолетами могут служить доказательством такого прямого участия. Но русские военные и сами не делали большого секрета из этих рейдов, объясняя их тем, что они были спровоцированы грузинскими артиллерийскими обстрелами российской военной лаборатории в Эшере, которые вызвали многочисленные жертвы, в том числе и смертельные случаи, среди российского персонала лаборатории. Любая война в некотором смысле является прибыльным бизнесом, а война в Чечне показала, что, как это ни парадоксально, некоторые российские военные продавали оружие чеченской стороне для того, чтобы делать деньги. И в грузино-абхазском конфликте также все оружие обеих сторон имело, в конечном счете, русское происхождение. Различие было лишь в том, что в то время как Грузия получала от России огромное количество вооружения и снаряжения бывшей Советской армии даром (в соответствии с Ташкентским соглашением стран СНГ, а также через многие другие неофициальные каналы), Абхазия была вынуждена покупать оружие у частей российской армии, расположенных в Абхазии и за ее пределами. Русские военные не имели никакого психологического барьера против продажи оружия любой из сторон, хотя можно полагать, что в целом их личные симпатии больше склонялись на сторону абхазов, которые были в меньшинстве и поэтому более уязвимыми. Продажа им оружия рассматривалась как справедливый бизнес, — это компенсировало численное меньшинство абхазов. Кроме того, много оружия проникало в Абхазию через Северный Кавказ и, возможно, через диаспору.
Одним из неожиданных последствий абхазской победы стал массовый исход этнических грузин (или вернее картвелов, т.е. грузин, мегрелов и сванов) из Абхазии. Во время грузинской оккупации части Абхазии многие местные грузины сотрудничали с войсками, посланными из Тбилиси, и вместе с этими войсками были ответственны за убийства и другие зверства так же, как за грабежи своих абхазских, армянских и русских соседей. После абхазской победы картвельское население республики в своей массе бежало, опасаясь возмездия.
Грузинская сторона обвиняет Абхазию в этнической чистке грузинского населения республики. В ответ на эти обвинения абхазская сторона заявила, что грузинское население территории Абхазии к югу от Сухума бежало в Грузию и в другие места прежде прихода туда абхазских войск, и что абхазское правительство не проводило политики и не имело намерений изгнания из Абхазии грузин либо какой-нибудь иной этнической группы.
В действительности, после того как в результате ожесточенных боев абхазским силам удалось вернуть контроль над Сухумом, никаких значительных боев между абхазскими и грузинскими войсками больше не было, поскольку последние, деморализованные поражением в Сухуме и стремительным абхазским наступлением, в панике устремились, нередко бросая свое тяжелое вооружение, к грузинской границе либо к сванским горам, совершенно аналогично тому, как это ранее случилось в Гагре. Это паническое отступление вызвало в свою очередь сильную панику среди местного гражданского грузинского населения, которое в массе последовало за бегущими грузинскими солдатами, так что когда победоносные абхазские силы вошли на ранее оккупированную территорию своей республики к югу от Сухума, они обнаружили в городах и селах в основном лишь покинутые грузинские дома. Согласно заявлению Верховного Совета Абхазии от 11 октября 1993 г., «местное грузинское население, которое в течение длившейся год войны либо было свидетелем, либо участвовало в преступлениях грузинских солдат против гражданского абхазского, армянского, русского и греческого населения (в основном стариков, женщин и детей) ... предпочло покинуть Абхазию, опасаясь актов мести».
В октябре 1993 г. миссия ООН по правам человека была послана Генеральным секретарем с целью расследования случаев нарушения прав человека, особенно сообщений об этнических чистках. В своем отчете миссия оговорилась, что ей не удалось выявить, осуществляли ли власти какой-либо из сторон на каком-либо этапе конфликта активную политику чистки подконтрольной им территории от абхазского либо грузинского населения; в то же время доклад миссии ясно констатирует, что большинство грузин, живших в районе между реками Гумста и Ингури, пытались бежать до прихода абхазских войск (6).
Кстати, некоторые более объективные грузинские авторы также предпочитают не эксплуатировать спорный термин «этническая чистка», говоря вместо этого о массовом бегстве грузин из Абхазии (7). Тем не менее, официальный Тбилиси, который пытается набрать очки в пропагандистской войне против Абхазской Республики, продолжает свои обвинения в «этнической чистке и геноциде грузинского населения Абхазии», отказываясь в то же время от всякой ответственности за развязывание войны в Абхазии в августе 1992 г. и за установление режима террора на оккупированной территории Абхазии.

Мирный процесс

Переговорный процесс между Грузией и Абхазией, который начался в декабре 1993 г. в Женеве под эгидой ООН и при посредничестве Российской Федерации, породил вначале довольно обещающие документы; одним из наиболее важных была «Декларация о мерах по политическому урегулированию грузино-абхазского конфликта», подписанная 4 апреля 1994 г. в Москве. Декларация подчеркивала желание сторон восстановить прерванные государственно-правовые связи и наметила контуры будущего совместного государства. Согласно Декларации, Абхазская Республика будет иметь собственную конституцию, парламент и правительство, а также соответствующие государственные символы. Документ определил сферы отдельной и совместной грузино-абхазской компетенции. Абхазия делегирует некоторые из ее государственных полномочий, такие как внешняя политика и внешние экономические связи, пограничная служба, таможня, энергетика, транспорт и коммуникации, экология, гражданские и гуманитарные права и права национальных меньшинств, федеральным органам власти. Все другие полномочия останутся прерогативой Абхазского государства. Декларация была подписана сторонами, участвующими в конфликте, представителями России, ООН, ОБСЕ в присутствии министра иностранных дел России и Генерального секретаря ООН, а также многих западных дипломатов.
Сравнительная стабилизация ситуации в Абхазии и размещение миротворческих сил СНГ и военных наблюдателей ООН на границе между Абхазией и Грузией вдоль реки Ингури позволили приблизительно 70 тыс. грузинских (в основном мегрельских) беженцев вернуться в свои дома в Гальском районе Абхазии. Однако эти люди терпят лишения от разрушенной экономической инфраструктуры Абхазии и от большого количества мин, которые были установлены в ходе войны и до сих пор продолжают устанавливаться грузинскими диверсионными группами.
Тем не менее политический процесс мирной реинтеграции Грузии и Абхазии, предусмотренный Декларацией от 4 апреля 1994 г., не имел своего продолжения и ситуация изменилась к худшему. Грузия, оправившись от шока, нанесенного военным поражением, начала пересматривать основные положения Декларации от 4 апреля и попыталась решить проблему Абхазии путем сепаратных военных соглашений с Россией и усиления политического давления на Абхазию. Во время визита в 1995 г. российского премьер-министра Черномырдина в Тбилиси была достигнута договоренность о том, что Россия окажет помощь Грузии в восстановлении ее контроля над Абхазией взамен на сохранение в Грузии пяти российских военных баз сроком на 25 лет. Эти договоренности вызвали резкий протест в Абхазии. Вместо того чтобы попытаться разрешить свои противоречия с Абхазией путем взаимных компромиссов, Грузия, исходя из ложной предпосылки, что военное давление и экономическая блокада могут заставить Абхазию отказаться от ее курса на суверенитет, предпочла вновь заявить о себе, как это уже было в ХIХ в., в качестве главного военного союзника и опоры России в Закавказье. ООН поддерживает вновь обретенный жесткий подход Грузии, обвиняя, как обычно, Абхазию в срыве переговоров. Российская поддержка породила в Грузии новые надежды на то, что абхазская проблема может быть разрешена совместными российско-грузинскими военными действиями в Абхазии. Призрак новой войны замаячил над регионом(8).
Политическое примирение между Грузией и Россией ознаменовалось полной российской блокадой Абхазии, направленной на удушение ее гражданского населения. Начиная с 1995 г. Россия установила морскую и сухопутную блокаду Абхазии, закрыла свою границу, отказалась признавать абхазские паспорта и отказывает абхазским гражданам в выезде за границу. С апреля 1997 г. Россия отключила все телефонные линии, соединяющие Абхазию с внешним миром, установив таким образом информационную блокаду маленькой республики. Все это вызвало серьезные сомнения в способности России выступать в качестве посредника, поскольку такая позиция требует нейтрального и равного подхода к обеим сторонам в конфликте. Результатом сепаратных грузино-российских договоренностей, ущемляющих Абхазию, явилось то, что процесс мирных переговоров почти зашел в тупик, а перспективы мирного урегулирования так же далеки, как они были в начале переговоров в Женеве в декабре 1993 г.

Возможные пути выхода

Несмотря на такое негативное развитие событий, мне все же представляется, что грузино-абхазский конфликт является одним из наиболее успешно регулируемых среди конфликтов на территории бывшего Советского Союза и что имеется достаточно оснований для оптимизма в том случае, если стороны смогут преодолеть чувствительные психологические барьеры и продемонстрировать достаточно политической воли для компромисса.
Недавняя история грузино-абхазских отношений показала, что обе стороны в конфликте обладают недостаточной силой или возможностями для того чтобы добиться преследуемых политических целей: Грузия — чтобы подавить военным путем Абхазию и ликвидировать ее политическую автономию, Абхазия — чтобы добиться своего международного признания как независимого государства. Это создает для обеих сторон пространство для компромисса.
Имеются по крайней мере две чрезвычайно важные позиции, которые могли бы обеспечить быстрый прогресс в грузино-абхазском мирном процессе.
Во-первых, в отличие от Юго-Осетинской автономии Грузия никогда официально не упраздняла Абхазскую Автономную Республику, по-прежнему рассматривая ее как автономное государство.
Во-вторых, в отличие от Чечни в России или Карабаха в Азербайджане Абхазия никогда официально не декларировала свою независимость от Грузии. Это означает, что как Грузия, так и Абхазия по-прежнему признают, де-юре и де-факто, существование Абхазского государства.
Эти чрезвычайно важные позиции могут создать довольно оптимистические перспективы для раннего урегулирования грузино-абхазского конфликта. Важнейшим вопросом на данный момент является то, как примирить суверенный статус Абхазской Республики в общем государстве с Грузией с требованиями Грузии на суверенитет над всей ее территорией.
Очевидный дипломатический тупик, которым характеризуются нынешние грузино-абхазские отношения, может быть нейтрализован, как я описал выше, путем внутреннего самоопределения. В соответствии с этой формулой Абхазская Республика останется в международно-признаных границах Грузии и будет пользоваться широкой политической автономией, сохраняя свою конституцию, парламент, правительство и государственные символы, а также национальную армию и в то же время делегируя ряд важных государственных функций, таких как пограничная служба, таможня, транспорт и коммуникации, внешняя политика и т.д., общефедеральным органам: федеральному парламенту и правительству. Вне компетенции федеральных институтов как Абхазия, так и Грузия будут обладать полным суверенитетом в своих внутренних делах на территории, которая находится под контролем их избранных властей.
Подобная структура может оставаться стабильной и способна обеспечить долговременный мир только в том случае, если все части федерации удовлетворены уровнем своего суверенитета. Это вызывает необходимость создать такую конституционную конструкцию, согласно которой Грузия, Абхазия, Южная Осетия и Аджария обладали бы равными политическими правами и были бы одинаково подчинены общим федеральным законодательным и исполнительным структурам. В рамках такой конструкции каждая из составляющих республик должна обладать правом вето на те решения, принимаемые федеральными органами, которые непосредственно затрагивают их жизненно важные интересы. Если стороны согласятся на такое урегулирование, это будет стимулировать их интерес к совместной экономической деятельности и сотрудничеству и неизбежно в течение примерно пяти лет приведет к их более тесной реинтеграции.
Имеются признаки того, что по крайней мере некоторые международные структуры готовы поддержать такое решение проблемы. Так, недавно Парламентская ассамблея Совета Европы в своей резолюции от 22 апреля 1993 г. обратилось к Грузии с настоятельным призывом предоставить широкую автономию Абхазии (9). Всякая иная конструкция, основанная на принципе подчинения одного народа другому, на неравноправности субъектов федерации и на старом, советского типа сверхцентрализованном управлении из Тбилиси, могут быть заранее названы бесплодными и не могущими привнести долговременный мир в эту часть бывшей советской империи.
Международные усилия могут сыграть важную роль в убеждении сторон в необходимости достижения взаимоприемлемого конституционного урегулирования статуса Абхазии. Такие скоординированные усилия были весьма эффективны при достижения мира в Боснии и в израильско-палестинском мирном процессе. К сожалению, в случае с Абхазией и Грузией все давление, включая военное устрашение и антигуманную экономическую блокаду, оказывается на Абхазию. Это ошибочный путь, поскольку именно поддержка непримиримой позиции Грузии на политических переговорах с Абхазией со стороны ООН, ОБСЕ и отдельных правительств фактически завела весь мирный процесс в тупик.
Такой односторонний подход должен быть радикально изменен. Очень важно не упустить момента и попытаться оживить мирный процесс сейчас, прежде чем нынешняя благоприятная ситуация изменится и мы станем свидетелями новой эскалации враждебности. Может случиться, что либо Грузия предпримет новое нападение на Абхазию, либо Абхазия, убедившись, что от Грузии невозможно добиться справедливого урегулирования, объявит свою полную независимость. Таковы реальные возможности, которые могут существенно осложнить ситуацию и уменьшить шансы на всеобъемлющее урегулирование.
Хотя участие России как посредника в переговорах является чрезвычайно важным для заключения долгосрочного урегулирования между Абхазией и Грузией, не исключено, что стол переговоров следует расширить за счет нового члена, который бы представлял страну, не имеющую прямых политических или экономических интересов в Грузии и Абхазии. Новые инициативы, свежие идеи и, возможно, новые личности необходимы для того чтобы продвинуть застопорившийся мирный процесс вперед и достигнуть в ближайшие сроки всеобъемлющего политического урегулирования, которое заложило бы основу стабильности, мира и прогресса в этой части Европы.

Библиография

Амкуаб Г., Илларионова Т. (1992). Абхазия: Хроника необъявленной войны. Часть 1. 14 августа — 14 сентября 1992 года. Москва. -
Дзидзария Г. А. (1982). Махаджирство и проблемы истории Абхазии XIX столетия. Сухуми: «Алашара».
Зверев А. Этнические конфликты на Кавказе, 1988-1994 // Спорные границы на Кавказе (под ред. Бруно Коппитерса). М., 1996. С. 65.
Лакоба С.З. (ред.). (1993). История Абхазии. Учебное пособие. Гудаута: «Алашара».
Марыхуба И. (1994). Абхазия в советскую эпоху. Абхазские письма (1947—1989). Сборник документов. Том 1. Акуа (Сухум).

Примечания

1. Главнокомандующий грузинскими силами в Абхазии полковник Георгий Каркарашвили пригрозил в своем обращении к населению Абхазии, показанному по Сухумскому телевидению 25 августа 1992 г., что «если из общей численности погибнет 100 тысяч грузин, то из ваших [т.е. абхазов] погибнут все 97 тысяч», и посоветовал абхазскому руководителю В. Ардзинбе не допустить, «чтобы абхазская нация осталась без потомков» (см. Амкуаб, Илларионова 1992: 128). Как известно, 97 тыс. — это примерное количество всего абхазского населения Абхазии. Вскоре после этого Каркарашвили был повышен Шеварднадзе в чине До звания генерала, а впоследствии он заменил Китовани в качестве министра обороны Грузии. Другой высокопоставленный грузинский чиновник, государственный министр Грузии по Абхазии Гога Хаиндрава в интервью, данном в оккупированном Сухуме и опубликованном в апреле 1993 г., сообщил корреспонденту Французской газеты «Le Monde Diplomatique», что «абхазов всего 80 тысяч, что означает, что мы можем легко и полностью уничтожить генетический фонд их нации путем убийства 15 тысяч их молодежи. И мы вполне способны на это».

2. «Абхази [sic!] бандитско-террористическое движение», в пункте Б «Резолюции о ситуации в
Грузии» (ВЗ-1452, 1474, 1490, 1505 и 1516/93, ноябрь 1993).

3. Точное количество абхазов в Турции неизвестно, а официальная турецкая статистика по меньшинствам отличается своей недостоверностью. Некоторые специалисты говорят о более чем 100 тыс. абхазов (см. Дзидзария 1982: 493), в то время как другие авторы оценивают их число (вместе с близкородственными абазинами) в полмиллиона (см. Марыхуба 1994: 18). Согласно результатам моей собственной полевой работы в Турции, в этой стране насчитывается не менее 250 абхазо-абазинских сел (см. Chirikba 1997). Кроме того, довольно большое количество абхазов живет сейчас в городах. Наиболее значительные абхазские общины находятся в Стамбуле, Анкаре, Дюздже, Инегёле, Биледжике, Эскишехи-ре, Самсуне и Синопе. Кроме Турции, около 5 тыс. абхазов проживает в Сирии (информация от сирийских абхазов); более мелкие абхазские колонии можно найти в некоторых других ближневосточных странах. Абхазские колонии (состоящие преимущественно из турецких абхазов) имеются также во многих западноевропейских странах, в таких, как Германия (около 3 тыс.), Нидерланды, Бельгия, Франция, Великобритания, Швейцария и Австрия. Маленькая абхазская община в Нью-Джерси, США, представлена в основном иммигрантами из Сирии.

4. Помимо насильственной эмиграции в Турцию, другим фактором, повлиявшим на резкое уменьшение удельного веса абхазов в Абхазии, являлось переселение (часто насильственное) из Грузии в Абхазию десятков тысяч грузин. Эта переселенческая политика, которая ставила целью изменение демографического баланса в Абхазии в пользу этнических грузин, успешно проводилась коммунистическими властями Грузии вплоть до 1992 г., но особого размаха она достиг ла в 30-е и 40-е годы, в период правления Сталина и Берии.

5. Overeem P. 1995. Report of a UNPO Coordinated Human Rights Mission to Abkhazia and Georgia // Central Asian Survey. Vol. 14. No. 1, P. 138.

6. UN Document S/26795.

7. Gachechiladze R., 1995. The New Georgia. Space, Society, Politics. Changing Eastern Europe 3. London: UCL Press, pp. 43, 178. Согласно данным Грузинского государственного комитета по делам беженцев и перемещенных лиц, около 160 тыс. беженцев из Абхазии были официально зарегистрированы и размещены в 63 районах Грузии, см. «The Georgian Chronicle», февраль-март 1994, цит. в: Зверев А. Этнические конфликты на Кавказе, 1988-1994 // Спорные границы на Кавказе (под ред. Бруно Коппитерса). М., 1996. С. 65.

8. Опасная эскалация напряженности была обязана ряду заявлений, сделанных грузинскими лидерами, а также акциям, предпринятым российскими военными в Абхазии. Так, в интервью, опубликованном в «Независимой газете» (29 июня 1994 г.), грузинский лидер Шеварднадзе объявил, что так называемый Совет Министров Автономной Республики Абхазия, находящийся в Тбилиси, скоро переедет в Гальский район. В своем заявлении от 29 июня, Верховный Совет Абхазии охарактеризовал заявление Шеварднадзе как «провокационное» и выразил глубокую озабоченность действиями миротворческих сил, которые, допустив неконтролируемое массовое возвращение беженцев, вызвали дестабилизацию! ситуации в регионе. Напряженность в Абхазии существенно возросла в связи с заявлениями, сделанными грузинскими официальными лицами в Тбилиси около 15 мая и 15 июля 1995 г., которые призвали к массовой репатриации грузинских беженцев в Абхазию. Заявления, сделанные по этому поводу в начале июля российским командующим миротворческими силами СНГ, который поддержал массовое и неконтролируемое возвращение и пообещал репатриантам защиту своими вооруженными силами, вызвали резкую критику абхазского правительства, которое заявило, что это может привести к возобновлению военных действий. В конце концов объявленный план по массовой репатриации был приостановлен. В сентябре 1995 г. высокопоставленная российская делегация, возглавляемая премьер-министром Виктором Черномырдиным, посетила Тбилиси. 15 сентября стороны заключили ряд соглашений, включая соглашение по российским военным базам в Грузии, в том числе по базе в Гудауте, и заявили о своей поддержке принципа территориальной целостности и нерушимости существующих границ, осудив «агрессивный сепаратизм и терроризм в любой форме» (см. S/1995/937). Российско-грузинская сделка по военным базам и неожиданно объявленные на 30 сентября 1995 г. военные учения миротворческих сил СНГ, явно рассчитанные на оказание давления на Абхазию, вынудили привести абхазские боевые силы в состояние повышенной боевой готовности. Учения планировалось провести в Гальском районе Абхазии, параллельно с вводом туда батальона СНГ, личный состав которого состоял преимущественно из грузин. Вслед за этим батальоном, предполагалось введение в Гальский район частей грузинской полиции. Эти планы совпали по времени с заявлением Шеварднадзе, согласно которому проблема Гальского района будет решена в течение ближайших не скольких дней, и суверенитет Грузии над этим районом Абхазии будет восстановлен (см. Заявление абхазского парламента от 4 октября 1995 г.). 20 марта 1996 г. отношения между абхазскими властями и российскими пограничными частями в Абхазии вновь обострились. Российский военный корабль № 040 без разрешения абхазских властей вошел в Сухумскую бухту и, арестовав украинское торговое судно «Вега», вынудил его пройти в ближайший русский порт Сочи. Этот инцидент, который случился во время визита Шеварднадзе в Москву, был предположительно рассчитан как прогрузинский жест. Во время визита Шеварднадзе Россия уступила грузинским требованиям, чтобы все иностранные суда, приходящие в Абхазию даже с гуманитарными грузами должны проходить таможенный контроль в грузинском порту Поти. Кроме того, было решено, что Россия не будет позволять посадку на борт судов в Сухумском порту пассажи ров либо загрузку грузов, что означало почти полную морскую блокаду Абхазии. В своем заявлении от 21 марта 1996 г. абхазское правительство выразило протест против этих мер, рассматривая их как принятые односторонне в пользу Грузии и как вмешательство во внутренние дела Абхазии. 2 июля 1996 г. пост абхазской милиции на Гальском канале был обстрелян из гранатометов и стрелкового оружия. В конце сентября 1996 г. Грузия провела военные учения вблизи зоны конфликта, что противоречило соглашению о прекращении огня от 14 мая 1994 г. Эти и некоторые другие события серьезно осложнили обстановку
и заставили многих задуматься о реальной возможности возобновления военных действий.

9. Resolution 233 (97), cf. www.coe.fr/cp/97/233a(97).htm.
Chirikba V.A. The Distribution of Abkhaz Dialects in Turkey. In: A. Sumru Ozsoy
(ed.). Proceedings of the Conference on Northwest Caucasian Linguistics,
10—12 October 1994. Studia Caucasologica III. Novus forlag — Oslo, Institutet
for samraenlignende kulturforskning, 1997: 63—88. Chirikba V.A. (1996), Common West Caucasian. The Reconstruction of its
Phonological System and Parts of its Lexicon and Morphology. Leiden: CNWS
Publications. Gachechiladze R. (1995), The New Georgia. Space, Society, Politics. Changing
Eastern Europe 3. London: UCL Press. Gotlieb G. (1993), Nation Against State. A New Approach to Ethnic Conflicts and
the Decline of Sovereignty. New York: Council of Foreign Relations Press. Overeem P. (1995), Report of a UNPO-coordinated Human Rights Mission to
Abkhazia and Georgia. In: Central Asian Survey, vol. 14, No. 1: 127—154.

(1998 г.)

(Материал взят с сайта: http://www.poli.bub.ac.be.)

__________________________________________________________


Демографическая удавка

Недавно президент Абхазии признал, что демографическая ситуация в Абхазии является катастрофической. Действительно, является очевидным, что ситуация в этой области принимает угрожающие масштабы, и если нынешнее положение дел не изменится к лучшему, то через два или три десятилетия численность абхазского населения в республике снизится до недопустимо опасного уровня.

Какую опасность несет в себе тенденция уменьшения удельного веса абхазского этноса в структуре абхазского общества? Прежде всего следует подчеркнуть, что абхазский этнос является государствообразующим, так как именно он является основным носителем идеи абхазской государственности. На нем лежит ответственность по поддержанию и полноценному функционированию абхазского языка, развитию абхазской национальной культуры. И основная тяжесть по обороне нашей Родины также лежит на нем. Именно поэтому необходимо признать, что демографическая слабость абхазского этноса является прямой угрозой национальной безопасности нашего государства. Демографическая безопасность является одной из составляющих политической безопасности. Альтернатива ей – утрата контроля над государством.

По своей значимости решение демографической проблемы сравнимо с задачами по обороноспособности государства. Однако если сравнить солидные средства, совершенно оправданно, ввиду военной угрозы, расходуемые на оборону, и мизерные средства отпускаемые на оздоровление демографической ситуации, становится вполне очевидно, что несмотря на признаваемую на самом высоком уровне ситуацию демографической катастрофы, наше государство не подошло даже к постановке этой стратегически важной проблемы, не говоря уже о выработке и осуществлению действенных мер по ее исправлению.

Кто же будет строить новую Абхазию, кто будет развивать нашу национальную культуру, язык, нашу экономику, кто будет защищать нашу Родину от возможного агрессора? Вопросы эти далеко не праздные. Повторюсь, демографическая безопасность является делом первоочередной важности, сравнимое по своей стратегической значимости с проблемой обороноспособности государства, и решать ее следует именно в такой плоскости, решительно и не жалея средств.

Хроническая демографическая слабость является Ахиллесовой пятой абхазского этноса и во многом причиной его бед. Напомню, что привело к такому положению. В результате Русско-кавказской войны Абхазия потеряла около 60% своего населения. В последующий период правления Сталина и Берия абхазский этнос был поставлен в ранг народа второго сорта на своей родине, и над ним долгое время дамокловым мечом висела угроза депортации, в то время как часть народа проживающая в Самырзакане была против своей воли лишена своей национальности. Передышка в относительно мирный период «развитого социализма» завершилась вместе с крахом СССР. В развязанной вскоре после этого Грузией войне, Абхазия потеряла цвет своей нации, тысячи молодых людей были лишены жизни. И опять абхазы были отброшены назад. Хотя в послевоенный период и наблюдался некоторый всплеск рождаемости, связанный с общей эйфорией от победы и новыми надеждами на лучшую жизнь, жестокая ельциновская блокада вынесшего войну народа Абхазии вскоре погасила надежды даже завзятых оптимистов. Тысячи абхазов, в основном молодых и энергичных людей, не видя никакой перспективы, вынуждены были покинуть Родину в поисках лучшей жизни, и многие из них, к сожалению, в Абхазию скорее всего никогда не вернутся.

Усугубляют ситуацию и исторически сложившиеся особенности репродуктивного поведения абхазов: поздние браки и связанная с этим невостребованность большого числа находящихся в репродуктивном возрасте женщин, так как решившиеся наконец жениться мужчины предпочитают как правило брачных партнеров не из своего, а из более молодого поколения. Хотя традиционно у абхазов были большие семьи, с большим числом детей, в поздний относительно благополучный советский период количество детей в семье стало резко сокращаться, в городе нормой стали один-два ребенка (что означает нулевой прирост населения), а в селе – 3-4 ребенка (простое воспроизводство).

Не изменили существенно репродуктивного поведения населения и последние несколько лет, лишь относительно более стабильные и сытые. Военного времени стрессы, неустроенность и неуверенность в завтрашнем дне, все еще висящая угроза нового нападения со стороны набирающей военной мощи Грузии, отсутствие перспектив устойчивого развития и планирования семьи, безработица среди молодежи, нищенские зарплаты при вполне европейских ценах почти на все продукты питания, товары широкого потребления и стройматериалы, непомерно высокие расходы на рождение, воспитание и обучение детей, все это катастрофическим образом сказывается на уровне рождаемости.

Много молодежи, в основном молодых мужчин, гибнет в автомобильных катастрофах. Разбитые дороги, лихачество, ведение машины в нетрезвом состоянии, отсутствие должного контроля со стороны правоохранительных органов, т.е государства, лишает жизни ежегодно десятки молодых людей. Характера эпидемии за послевоенный период приняло количество самоубийств. Жертвами, опять-таки, являются молодые мужчины в репродуктивном возрасте. Не снижающийся уровень потребления наркотиков и алкоголя также является показателем социального неблагополучия населения. Вызывает тревогу и настоящая эпидемия раковых заболеваний, клиники Сочи и Москвы полны раковыми больными из Абхазии, причем эта страшная болезнь стала поражать и молодежь. Немало среди молодых людей репродуктивного возраста и легочных больных. Медицина в Абхазии ненадежна и дорога, а лечиться за ее пределами для многих попросту не по карману. Никто не знает, сколько больных людей ожидает своей участи в деревне, будучи из-за нехватки средств лишенными доступа к квалифицированной медицинской помощи.

Имеющаяся на этот счет статистика подтверждает видные и невооруженным взглядом тревожные тенденции. Например, цифры за 2002-2006 гг. показывают весьма незначительный прирост рождаемости и, напротив, устойчивую тенденцию к существенному увеличению уровня смертности, который ныне на порядок выше соответствующей цифры 2002 года и почти догнал уровень рождаемости. Прирост населения, таким образом, почти нулевой. В 2005 г. количество умерших в городах значительно превысило число родившихся, а в 2006 г. лишь немного отстает от него. Хотя уровень смертности в сельской местности несколько ниже чем в городе, ее кривая и здесь неуклонно растет вверх и ныне уже на порядок выше чем еще в 2002 году. Среди причин смерти львиную долю занимают болезни системы кровообращения, за ними следуют болезни от новообразований, а затем – от несчастных случаев, отравлений и травм.

Все это вместе взятое действительно позволяет рассматривать нынешнюю ситуацию в терминах демографической катастрофы. Народ болен, и он нуждается в срочном, массовом и эффективном лечении.

Учитывая важность проблемы, можно предложить следующие меры к ее решению.

Во-первых, следует создать демографическую комиссию при Совете Министров или президенте Абхазии, которая проводила бы мониторинг над процессами в этой области и вовремя предпринимала бы необходимые меры требующие прямого и срочного вмешательства государства.

Во-вторых, следует создать рабочую группу в составе специалистов из АГУ и АБИГИ, которая провела бы комплексное научное исследование демографической ситуации в Абхазии. В состав ее можно было бы включить социологов, демографов, экономистов, психологов (при их отсутствии, пригласить специалистов из-за рубежа) и назначить им хорошую зарплату, чтобы стимулировать их труд. В течение 1-1,5 лет эта рабочая группа подготовила бы подробный доклад о нынешнем состоянии и тенденциях в области демографической ситуации в Абхазии, предоставив в заключении научно обоснованные, с учетом схожего международного опыта, конкретные рекомендации и поэтапную программу мероприятий направленных на оздоровление демографической ситуации.

И, наконец, совершенно необходимо создать негосударственный Демографический фонд, который напрямую бы занимался вопросами демографии в Абхазии. Необходимо достойно оплачивать труд работников Фонда, а над его правлением создать попечительский совет из уважаемых и квалифицированных людей, которые наблюдали бы за расходованием средств Фонда и давали бы «добро» на осуществление тех или иных программ, так, как это делается во всем мире.

Фонд мог бы аккумулировать поступающие на его счет средства (в том числе частные пожертвования, добровольные отчисления от фирм и предприятий, а также, не исключено, и частично государственные средства). Задачами Фонда были бы следующие:

  1. Мониторинг демографической ситуации в стране и прослеживание как благоприятных, так и неблагоприятных тенденций в этой области.
  2. Выработка и осуществление конкретных программ направленных на улучшение демографической ситуации, включая материальное вспомоществование роженицам, выплата пособий семьям с тремя и более детьми, организация просветительских программ в области планирования семьи, личной гигиены и научно обоснованного процесса воспитания детей, пропаганды еще на уровне начальной и средней школы больших семей.
  3. Выработка рекомендаций президенту, правительству и парламенту, способствующих решению насущных проблем демографии.
  4. Публикация ежегодных отчетов по результатам мониторинга выявленных тенденций и статистических данных в этой области.

Мне уже приходилось говорить в предыдущих публикациях о преимуществах и недостатках интенсивного и экстенсивного путей оздоровлении демографической ситуации в республике. Нельзя, конечно, здесь впадать в крайности и отдавать препочтение либо одному, либо другому пути. Стратегическими целями являются и масштабная репатриация соотечественников, и существенное увеличение рождаемости. И тем не менее, на данном этапе я бы сделал бóльший упор именно на интенсивном пути оздоровления ситации (т.е. на стимулировании рождаемости), как наиболее эффективном в нынешних политико-экономических условиях.

Нельзя не затронуть в данной связи и проблему нелегальной иммиграции в Абхазию. Если делать вид, что этой пробемы нет и пустить ее на самотек, а такая тенденция прослеживается, то ситуация может выйти из-под контроля и решать ее потом будет намного сложнее. Не является большим секретом, что нелегальным мигрантам за соответствующую мзду легко прописаться в каком-либо глухом селе на востоке Абхазии, а потом через пару лет, уже в качестве «местных», переехать в Гагру или в Сухум и поселиться там. Хотя я не занимался исследованием этой проблемы, но, на уровне слухов, знаю, что абхазский паспорт стоит около 4,000 долларов США. А ведь не все из людей, которые получают незаконным путем наши паспорта и гражданство, являются нашими доброжелателями. Пользуясь бесконтрольной алчностью наших чиновников, они приобретают не только легальную возможность проживать в Абхазии и иметь здесь собственность, но и влиять на ее внутренние процессы, в частности, скажем, во время выборов. А это именно тот случай, когда коррупция является прямой угрозой национальной безопасности государства.

Необходимо установить надежный заслон неконтролируемой нелегальной иммиграции, особенно в приграничные города и на западе, и на востоке страны, а случаи коррупции здесь пресекать самым решительным образом. Вообще следует создать пограничную зону около 15 км от границ и строго регулировать прописку в этой области, просто запрещая поселение в эти зоны людям прибывшим извне Абхазии. В силу непризнанности Абхазии и все еще висящей над ней угрозой агрессии со стороны Грузии, мера эта является необходимой.

Немаловажным вопросом, напрямую связанным с обсуждаемой тематикой, является и проблема не только физического, но и психического здоровья нации. Ведь общество пережившее войну и блокаду не может быть здоровым. И указанные выше частые случаи самоубийств, и массовость сердечных и раковых заболеваний – все это возникает как раз в условиях постоянного стресса и чувства безысходности, ослабляющих иммунитет и вызывающих склонность к серьезным заболеваниям и к суициду.

Несомненно, клиники Абхазии нуждаются в современном медицинском оборудовании, лекарствах и квалифицированном лечущем персонале. Но необходимо разработать и комплекс мер психического оздоровления нации, направив на это должные средства и при необходимости приглашая специалистов извне Абхазии. Следует создать психологические службы, в которых проходило бы по возможности массовую психологическую реабилитацию население Абхазии, особенно люди, страдающие синдромом пост-травматического стресса. Следует открыть телефоны доверия, которые в буквальном смысле могут сохранить жизни отчаявшихся людей. Необходима агрессивная пропаганда здорового образа жизни, спорта, и борьба с главными врагами молодежи – алкоголем и наркоманией, которые подтачивают нацию изнутри. Необходимо, наконец, установить строгий контроль и проверки на автотрассах, назначить чувствительные штрафы и лишение водительских прав за превышение допустимой скорости, за нарушение правил вождения, особенно за вождение в нетрезвом состоянии. Эти меры, опять-таки, помогут спасти не одну жизнь.

И последнее. Говоря о психическом здоровье нации, давайте оглядимся по сторонам и посмотрим, в каких условиях мы живем. Способствует ли то, что люди видят вокруг себя каждый день улучшению их настроения и самочувствия? Возьмем для примера столицу. Реальность такова, что при всей нашей райской субтропической природе в заросших сорняками городских парках и газонах не увидишь ни одного свежепосаженного цветка. Бордюры тротуаров разбиты, горожане, рискуя быть сбитыми машинами, вынуждены выходить на проезжую часть, посколько тротуары либо сплошь заросли сорняками, либо в ямах и рытвинах, а после дождя и вовсе представляют собой настоящие озера. По улицам Сухума на бешеной скорости носятся лихачи в иномарках, от которых в панике шарахаются прохожие, но здесь не встретишь ни милиционера, ни гаишника, способных приструнить хама за рулем. В кучах мусора даже в центральных частях города можно увидеть роющихся бродячих собак и кошек. Ни радующих взор цветов, ни поднимающих настроение журчащих фонтанов. Зато у нас в каждом парке могилы. Я уверен, что помимо национального монумента в центре города, где захоронены сыны Абхазии, не нужно множить могил в городе. Ведь для захоронений выдающися деятелей Абхазии существует Пантеон на Сухумской горе, его нужно просто возродить.

Я совершенно не случайно затронул эту тему именно в контексте обсуждения демографической ситуации в Абхазии. Нам не безразлично, не должно быть безразлично, какой дом мы строим, комфортно ли нам в нем жить, и будет ли комфортно в нем жить, учиться и обзаводиться семьями нашим детям, не захотят ли они из него уехать? И радующие глаза красивые газоны, и яркие цветы, и журчащие фонтаны в центре города, и красиво оформленные вывески магазинов и кафе, и оригинальные скульптуры в парках и скверах – все это призвано лечить души людей, создавать в них чувство комфорта, спокойствия и уверенности в завтрашнем дне. А ведь именно в этом и заключается здоровье нации, залог того, что жизнь у нас будет продолжаться.

Однако наивно ожидать, что все это создастся само по себе. Всеми этими вопросами должно напрямую заниматься именно Государство, для того оно и существует. Хочется надеятся, что принятый вовремя комплекс мер, включая создание демографической комиссии при правительстве, либо при президенте, создание негосударственного Демографического Фонда и осуществление специальных программ как раз и призваны будут вплотную заняться решением острейшей демографической проблемы. Время покажет, имеется ли у нашего Государства политическая воля и ресурсы, чтобы решить эту важнейшую стратегическую задачу.

(Опубликовано: газ. «Чегемская правда», 29 мая 2007 г.)

_____________________________________________________________


Информационная политика Республики Абхазия

Разговор, посвященный информационной политике Республики Абхазия давно уже назрел, поскольку темы информационной политики, информационной безопасности, информационного противоборства, отражения информационных атак почти никогда у нас не были предметами обсуждения, анализа, дискуссии. Осознание важности эффективной информационной политики до недавнего времени просто отсутствовало и в среде наших управленцев. Такая беспечность нам дорого стоила – в условиях жесткого информационного противостояния Абхазия оказалась незащищенной и неготовой к адекватному реагированию на информационные вызовы нынешнего времени.

А ведь это произошло после блестящих успехов на информационном фронте во время грузино-абхазской войны, когда после ее окончания Шеварднадзе признал, что Грузия проиграла информационную войну Абхазии. Вспомним, что в то тяжелейшее время действовали абхазские пресс-центры в Гудауте, в Москве, в республиках Северного Кавказа, в Западной Европе (в Голландии, Великобритании и Германии) и в США. Работа шла быстро, эффективно, умело, наша информация моментально уходила во весь мир, в парламенты, в правительства, в ООН и СБСЕ, и это, в отсутствие тогда еще интернета, почти в режиме реального времени. Работали почти без денег, в основном на энтузиазме.

Ныне же нет ни одной структуры, которая напрямую занималась бы информационной политикой государства, реагированием на провокации и информационные диверсии, оказанием воздействия на восприятие Абхазии во внешнем мире. Государство во многом устранилось от одной из важнейших своих функций – активного идеологического и информационного сопровождения своей внутриполитической и особенно внешнеполитической деятельности.

Все это на фоне того, что в последнее время Абхазия в буквальном смысле оказалась в эпицентре информационного противостояния России с Западом, особенно усилившегося после ее признания в августе 2008 г. Но еще и до этого Абхазия давно уже является объектом систематической кампании дезинформации развязанной Грузией в мировых СМИ. В целом не очень благоприятен имидж Абхазии, за редкими исключениями, в западной прессе. И наконец, круг замкнулся, когда Абхазия и ее руководство недавно стали объектами критической кампании со стороны целого ряда российский изданий.

Возникает вопрос: а что мы всему этому противостоим? Можно сказать – почти ничего. Более того, многие наши люди, в том числе и управленцы, чиновники, ничего об обозначенной выше информационной кампании против нашей страны и не подозревают. Как мне сказал один высокопоставленный российский дипломат – вокруг Абхазии бушуют настоящие информационные войны – а вы этого даже не замечаете.

Этому, конечно, есть свои объяснения. Война, а затем блокада и долгая изоляция вывели Абхазию за пределы мирового информационного пространства. Абхазия очень поздно включилась в мировой информационный поток. Но сейчас нет ни войны, ни блокады, а прежняя модель поведения, характерная для доинформационного общества, осталась, и это наносит Абхазии существенный вред. Ведь все современные развитые общества являются информационными, где важными продуктами и импорта, и экспорта являются информационные технологии и услуги. Нельзя в постиндустриальный информационный век эффективно вести дела с окружающими нашу страну информационными сообществами (включая Россию, Турцию и ту же Грузию), будучи сообществом неинформационным. Но это как раз и происходит.

Отставание Абхазии проявляется и в слабой компьютеризации школ, университетов, научных и государственных учреждений, в недостаточной степени доступа к Интернету, в его дороговизне, в отсутствии оперативности при получении и отправке информации. Все это существенно тормозит модернизацию абхазского общества. Для примера, в России информатика с 1985 года изучается во всех средних школах страны, а с 1991 года во всех высших учебных заведениях. С 2007 года все средние школы России подключены к глобальной сети Интернет и оснащены базовыми пакетами программ по освоению компьютерной грамотности и новейших информационных технологий.

Как результат, у многих, в том числе и у чиновников, вообще отсутствует понятие важности эффективной информационной политики для успешного функционирования государства. Пока чиновник будет использовать ноутбук лишь как подставку для семейной фотографии, пока он не будет читать новости из интернет-изданий, пока не будет обмениваться сообщениями по электронной почте, такой госслужащий никогда не поймет важности информационной политики, и не сможет принять участие в модернизации Абхазии. Нельзя построить современное общество методами прошлого века, когда информация не являлась столь мощным средством психологического воздействия на массы населения, а также инструментом модернизации.

Важным является понятие информационного пространства. Такое пространство, с применением средств массовой информации, особенно Интернета, формируется и вокруг отдельно взятого человека – в виде его книг, статей, блогов, сайтов. И то же характерно для государства, которое должно создавать свое информационное пространство. Ныне таким пространством, проецирование своего облика в мировой информационный поток, обладают практически все страны мира. В случае же Абхазии доля ее собственного информационного продукта минимальна. То есть мы почти не влияем на то, что и как пишется о нашей стране и о нашем народе.

Надо признать с полной ответственностью – Абхазии уже давно объявлена информационная война. Именно так нужно интерпретировать весь тот черный анти-абхазский пиар, который заполнил мировой Интернет. Против нас работают могущественные силы, по крайней мере, с трех направлений.

Первый фронт жесткой идеологической борьбы против Абхазии – это Грузия, которая никак не смирится с потерей Абхазии, и делает все возможное для ее очернения перед лицом Запада, его общественностью и политиками. Что опасно, в последнее время грузинская стратегия против Абхазии стала более утонченной, более продуманной, более умелой. В этом грузинам помогают десятки западных советников. Да у Грузии уже выросли и свои прекрасно обученные молодые кадры, вооруженные дипломами ведущих университетов мира, с отличным знанием языков. Работа по очернению Абхазии в Интернете, который читают миллионы людей во всем мире, проводится ежедневно сотнями грузинских студентов и аспирантов, специалистов и эмигрантов, проживающих во всех развитых странах мира. Особенно это наглядно на примере наиболее популярной электронной энциклопедии – Википедии, которая имеется на большинстве языков мира. В разделе об Абхазии на всех языках, кроме русского, безраздельно царит грузинская точка зрения, грузинская версия событий. Здесь и обвинения Абхазии в геноциде, и в этнических чистках, и в апартеиде и в других смертных грехах. Почему нас должно это беспокоить? Дело в том, что любой бизнесмен, студент, аспирант, политик, дипломат, журналист, турист, интересующийся Абхазией, прежде всего, черпает информацию не из библиотек, а на интернете, в первую очередь из Википедии, и первое изучение нашей страны начинается с необъективной информации. Нетрудно догадаться, какой урон имиджу Абхазии наносят прогрузинские материалы только этого интернет-ресурса. А таких ресурсов сотни.

На этом фоне неслучайными выглядят удачные для Грузии последние дипломатические достижения. Это и уже второе принятие Генеральной Ассамблеей ООН прогрузинской резолюции по беженцам из Абхазии и Южной Осетии. Это и произнесение президентом США Обамой и госсекретарем Х. Клинтон термина «оккупированные территории» в отношении Абхазии и Южной Осетии. Это и употребление главой Евросоюза Барроза на пресс-конференции в Тбилиси термина «оккупация». Это и заявление Парламентской ассамблеи стран-членов НАТО об оккупации, призыв участников Лиссабонской встречи стран НАТО к России отозвать признание Абхазии и Южной Осетии, и многое другое. Все это - вещи далеко не безобидные, и потенциально опасные для нашего государства. И все это – результат целенаправленной, эффективной и умелой информационной и дипломатической политики Грузии. Отставание на этом фоне Абхазии является просто кричащим. Но мы всего этого каким-то образом умудряемся не замечать.

Второй антиабхазский фронт – это западная пресса. Ее главная мишень – не Абхазия сама по себе, а Россия, поскольку Абхазия воспринимается Западом как пророссийская территория.

И наконец, третий медийный фронт – это влиятельное прогрузинское лобби в России. После войны в Южной Осетии оно приутихло, но в последнее время мы видим его резкую активизацию как на югоосетинском, так и на абхазском направлениях. Его главная цель – вбить клин между Абхазией и Россией, Южной Осетией и Россией, Абхазией и Южной Осетией.

Характерны заголовки статей таких российских авторов, как Дмитрий Родионов: «Абхазия: полигон для модернизации или черная дыра российского бюджета?», Владимир Ворсобин «Первые плоды независимости: абхазы забирают квартиры у русских» в «Комсомольской правде». Типичны своей ангажированностью серия последних статей Марины Перевозкиной в «Московском Комсомольце» (статьи «Самозахват Сухума. Россия и Абхазия разошлись по квартирам», «Всем спасибо, все свободны. Южная Осетия и Абхазия постепенно обретают независимость и от России», «Трудности перевода. Поссорит ли Россию и Абхазию "квартирный вопрос"? ), последняя публикация Яны Амелиной «Куда дрейфует Абхазия: как не потерять чувство реальности» на сайте Фонда Стратегической Культуры и ряд других.

На этом фоне особенно выделяется своей универсальной кавказофобией «независимый эксперт» Андрей Епифанцев, опубликовавший целую серию провокационных публикаций антиабхазской направленности. А в своем блоге «Конь Буденного» он скатился до мата и прямого оскорбления нашего президента.

Заказной характер статей многих авторов, специализирующихся на кавказском направлении, и характер кампании для меня лично очевиден, хотя заказчиками могут быть представители разных сил или стран. О целенаправленной кампании, о ее срежиссированности говорит тот факт, что все проблемы, о которых пишут авторы статей, существовали и ранее, но писать о них стали практически одновременно целый ряд изданий и авторов только сейчас.

Медийная война против Абхазии, в которой слились воедино усилия разных сил, представляющих разные страны и движимых различной мотивацией, в совокупности влияет весьма негативно на международный имидж Абхазии. Это имеет прямые негативные последствия для туризма, бизнеса, инвестиций, а также для дипломатического признания Абхазии другими странами. Это влияет негативно на отношение к Абхазии мировой, в том числе российской общественности, а также политиков и дипломатов.

Замалчивать проблемы, не решать их, нельзя, но и не отвечать на нападки прессы, отмалчиваться, не реагировать, тоже уже невозможно. Наша цель – решать реально существующие проблемы, восстанавливать справедливость, восстанавливать доверие российской общественности, что имеет для нас первостепенное значение, но мы должны и отвечать на злопыхательство, на попытки вбить клин между нашими народами, поссорить нас. Этого мы не должны допустить ни в коем случае.

Задача противостояния информационной войне стоит перед многими, даже ведущими странами мира. Для этого создаются специальные правительственные или частные органы и учреждения. Так в США создана специальная информационная программа Госдепартамента "Команда по цифровым внешним контактам". Ее цель - противодействие "антиамериканской дезинформации" в Интернете за рубежом. В рамках этой программы ее участники "выходят в Интернет, в чаты, на популярные Интернет-сайты и в ряде случаев на блоги и разговаривают об американской политике, отсылают людей к документам. До сих пор эта работа велась на арабском, фарси и урду, а теперь рассматривается вопрос о включении в "команду" нескольких русскоязычных специалистов. Российские эксперты расценивают эти действия США на российском направлении как элемент политического давления, так как Интернет используется в данном случае для ведения идеологического противоборства.

Существует созданная в США Антидиффамационная лига - американская правозащитная организация, противостоящая антисемитизму и другим формам нетерпимости по отношению к евреям. Штаб-квартира расположена в Нью-Йорке, организация имеет 30 отделений в США и 3 отделения в других странах (Иерусалим, Москва). Годовой бюджет составляет $ 50 млн.

Пример разных стран показывает, что имеется реальная возможность успешно противостоять информационной войне, даже с превосходящим по финансовым и человеческим ресурсам противником. И Абхазия может противостоять этой необъявленной ей медийной войне и кампании дезинформации. Вспомним опять военное время – ведь смогли тогда все наладить, и работало все эффективно. Сейчас – намного проще. Интернет-технологии относительно недороги, а психологический и эмоциональный эффект от их применения очень велик. Есть у нас уже сейчас и неплохие молодые профессионалы, которым по плечу такая важная для нашего общества работа.

На повестке дня стоит выработка нашим государством жизненно важной концепции информационной политики Республики Абхазия, и создание эффективного механизма ее реализации как внутри страны, так и за ее пределами. Кажется, что понимание этого у нас уже появляется. Появилась надежда, что дело сдвинется с мертвой точки, и мы сможем преодолеть опасное отставание в области информационной безопасности. Перед Абхазией встает в полном объеме задача организации активной и эффективной информационной политики, направленной на зарубежные средства массовой информации, на правительства, парламенты, политические партии и движения, на широкую общественность зарубежных стран. Важной представляется и работа с огромной абхазской и северокавказской диаспорой, проживающей в большинстве развитых стан мира. Это – наши естественные союзники также и в плане информационной политики нашего государства. Что стоит, например, деятельность молодого кабардинца из Анкары Метина Сёнмеза, который создал лучший на сегодняшний день профессиональный проабхазский ресурс на английском языке, создал, опираясь лишь на свои скудные студенческие средства, на энтузиазм и на любовь к Абхазии.

В целом, необходимо создание специального государственного информационно-аналитического ведомства или департамента, в котором работали бы профессионалы в области информационных технологий. Нужно создать целую серию Интернет-сайтов, проецирующих положительный облик Абхазии и ее народа на абхазском, русском, английском и турецком языках. Кадры для этого у нас уже есть, и мы вполне в состоянии все это умело и эффективно организовать. Сейчас дело за политической волей и за должным финансированием. Надеемся, что и то, и другое в скором времени будет в наличии.

(Опубликовано в: Эхо Абхазии, № 37, 30 ноября 2010 г.)

____________________________________________________


Косово и Абхазия

Нет сомнений, что имеются прямые аналогии между ситуацией с Косово и с Абхазией. Это и история длительной межэтнической напряженности, и военные действия метрополии и ее поражение, и беженцы, и категорическое нежелание победившего народа к реинтеграции с метрополией после всех ужасов войны. Есть, конечно, и существенные различия, но главное состоит в том, что в обоих случаях речь идет о реализации права победившего в борьбе за независимость народа на самоопределение.

Аналогии между Сербией-Косово и Грузией-Абхазией настолько очевидны, что совершенно логичным выглядит недавнее заявление руководителей Сербии о необходимости соблюдать территориальную целостность Грузии. Но как единая Сербия, включающая населенное албанским большинством Косово, так и «единая», сталинского покроя Грузия, включающая Абхазию, при нынешнем геополитическом раскладе являются недостижимыми политическими химерами.

Все указывает на то, что признание Косово неизбежно. Об этом заявил не так давно министр иностранных дел Великобритании Джек Стро. Об этом высказываются и целый ряд видных американских политиков, в частности, бывший американский посол на Балканах Ричард Холбрук. И случится это, скорее всего, в конце нынешнего года. Независимость Косова и выход из конфедерации с Сербией Черногории призваны завершить процесс дезинтеграции единой Югославии и вовлечения всех выделившихся республик, по отдельности, в европейские и атлантические структуры, устранив тем самым даже теоретическую возможность их использования в качестве форпостов российского или какого-либо иного незападного влияния. Но именно Косово является тем последним регионом бывшей Югославии, где Россия может использовать ситуацию в свою пользу.

Проблема осложняется тем, что к признанию Косова сейчас примешивается кризис вокруг мирной ядерной программы Ирана, который США обвиняют в стремлении завладеть ядерным оружием. Для США крайне важно заручиться хотя бы нейтралитетом России как в случае возможных военных акций против Ирана, так и в процессе признания Косово. У России в данном случае достаточно сильная и практически беспроигрышная позиция. Угрозой политической оппозиции возможным военным акциям США в Иране и применением права вето в случае одностороннего признания Западом Косова она сможет требовать для себя весьма значительных уступок в интересующих ее вопросах.

И вот здесь-то кроется основная интрига, напрямую затрагивающая Абхазию – какую цену в геополитическом торге с Западом потребует для себя Россия – параллельное Косову признание независимости Абхазии (и возможно, некоторых других непризнанных постсоветских государств), или же возвращение российского контроля над всей Грузией. В беседах со мной некоторые западные политологи говорили именно о последней якобы недавней договоренности между США и Россией. Время, конечно, покажет, и очень скоро, насколько они правы, но я лично не верю, что крайне антироссийская и полностью контролируемая Западом Грузия сможет в обозримом будущем вернуться под контроль России. Если какие-то политики об этом серьезно думают – это очень наивная надежда, основанная на незнании ситуации как внутри, так и вокруг Грузии. Для того чтобы изменить грузинский внешнеполитический вектор с резко проамериканского и прозападного на пророссийский, необходимо сменить всю нынешнюю грузинскую политическую элиту и основательно изменить симпатии и настроения аселения, а это – на данном этапе – является, кажется, невыполнимой задачей.

Да и Запад не позволит возвращения Грузии под полный контроль России – насчет этого тоже не стоит тешить себя иллюзиями. Грузия имеет для Америки, ввиду ее транзитного положения, близости к каспийской нефти и к стратегически важным районам Ближнего Востока, а также ввиду ее прозападного и христианского населения исключительное значение, и вряд ли Запад согласится обменять все это на практически решенный вопрос о независимости Косова и на согласие России на достаточно сомнительную в военном и политическом отношении возможную операцию в Иране.

Поэтому мне все же кажется, что Запад, прежде всего Америка и ее союзник Великобритания, могут договориться с Россией именно насчет признания, по косовскому сценарию, некоторых непризнанных постсоветских государств. Уступка Россией Западу в вопросе признания Косова по существу развязывает ей руки в случае необходимости признания Абхазии и, возможно, других непризнанных государств. Об этом свидетельствует и объявление Россией в устах ее президента неуникальности косовского прецедента. Это, конечно, вовсе не означает, что она эту возможность сразу же реализует. Но использовать косовский прецедент она сможет в любой удобный для нее момент.

Как я сказал выше, основанием для признания Косова служит право народов на самоопределение. И Абхазия в еще большей степени, чем Косово, отвечает главным критериям признания новых государств. В отличие от албанцев Косова, она имеет длительную историю национальной государственности. У нее имеется вполне определенная территория, постоянное население и ясно очерченные внешние границы. Правительство Абхазии осуществляет контроль над практически всей ее территорией, имеются выборные органы власти, парламент, суды. Абхазия имеет боеспособную армию и внутренние войска, и она проводит достаточно активную внешнюю политику. Абхазия, наконец, является экономически самодостаточной, и сможет поистине процветать при условии мира и открытости границ.

Важнейшую роль для возможного признания Абхазии сыграли прошедшие выборы, которые, несмотря на жесточайший внутренний кризис и реальную угрозу гражданской войны, увенчались политическим компромиссом. Все это наглядно продемонстрировало политическую зрелость и демократизм абхазского общества, которое доказало не только в кровопролитной борьбе с агрессором, но и в мирной жизни полное право и способность на самостоятельное развитие. Хотя западных наблюдателей и не было на последних выборах, ситуация прослеживалась экспертами во всех деталях, и выводы были сделаны вполне определенные.

Другим важным фактором в глазах мирового сообщества является, как мне представляется, контраст политически стабильной и достаточно демократичной системой политической власти в Абхазии с Грузией, со страной, которая претендует на обладание Абхазией, и при этом, будучи третьим крупнейшим реципиентом американской экономической помощи на душу населения (после Израиля и Египта), умудрилась оставаться одной из беднейших и коррумпированных стран мира, сотрясаемой регулярными переворотами и кризисами, страной, в которой еще ни разу за всю ее постсоветскую историю президент не ушел в отставку легитимным путем. Слышал я и мнения западных политологов о том, что гражданское общество в Абхазии на данный момент значительно сильнее, чем в Грузии, где оно практически задавлено авторитарным правлением режима личной власти Михаила Саакашвили. Раздражает многих европейцев и слишком проамериканский курс в Тбилиси.

Все эти факторы также могут влиять на позицию Запада в вопросе о международном статусе Абхазии.

Хотя западные политики и поспешили объявить прецедент Косово уникальным, они сами прекрасно понимают, что это вовсе не так, так как право народов на самоопределение, на чем основано признание Косово, является универсальным и зафиксированным в хартиях ООН. Именно согласно такому праву была еще недавно признана независимость Восточного Тимора. И Восточный Тимор, и Косово, Абхазия – в свете международного права – случаи одного и того же порядка. В этом же духе, отрицая уникальность прецедента Косова, совершенно недвусмысленно высказался и президент России Владимир Путин.

Западные политики понимают, что на пути независимости Абхазии нет преград с точки зрения международного права, что стало особенно очевидным в свете грядущего признания Косово. Некоторые западные эксперты, как например бывший директор Радио «Свобода» и бывший высокопоставленный сотрудник государственного департамента Пол Гобл уже давно, еще со времен грузино-абхазской войны, высказывался в пользу признания Абхазии. Об этом же говорил и видный член британского парламента лорд Эвебери. Сходятся на этом и ряд российских экспертов и политиков. Кстати, по сведениям моих источников, говорят об этом в последнее время своим грузинским коллегам, хотя и неформально, вне протокола, также и некоторые высокопоставленные европейские чиновники. Совершенно неслучайным явилось, в частности, и отсутствие традиционного параграфа о необходимости определения статуса Абхазии в рамках Грузии в последней резолюции Совета Безопасности ООН по Абхазии. О чем все это говорит? И Россия, и Запад ясно осознали не только полную бесперспективность попыток загнать Абхазию в Грузию, но и необходимость признания Абхазии, которое может последовать вслед за признанием Косово.

Решающая роль в процессе возможного признания Абхазии будет, конечно, принадлежать России, у которой после Косова будут для этого полностью развязаны руки. Готов, судя по всему, к такому развитию событий уже и Запад. И вообще, интуиция мне подсказывает, что признание может случиться еще до ухода Владимира Путина с поста президента в 2008 году. Но, конечно, только дальнейшие события покажут, насколько мой оптимизм и мои расчеты по поводу признания Абхазии оправданы.

12 июля 2006 г.

(Перепечатывается с сайта: http://www.chirikba.com.)

_________________________________________________


Перспективы урегулирования грузино-абхазского конфликта в контексте черноморской интеграции: Взгляд из Абхазии.[1]

Доклад на международной конференции «Перспективы для Грузии и Абхазии в контексте черноморской интеграции».

Фонд им. Генриха Белля, Калифорнийский университет Ирвайн.
Стамбул, 24 – 27 июня 2006 г.

В своем выступлении я хочу предложить некоторые соображения по поводу двух основных вопросов нашей встречи, – «при каких условиях Абхазия хочет или может стать частью интеграционных процессов в черноморском регионе», а также «насколько эти процессы могут повлиять на урегулирование грузино-абхазского конфликта».

Начну с общеизвестных фактов. Одним из результатов распада СССР явился, как мы знаем, и фактический распад бывшей Грузинской ССР, одной из 15 советских республик, на три небольших государства: Республику Грузия, Республику Абхазия и Юго-Осетинскую Республику. Только одно из этих государств – Грузия – признано международным сообществом, при этом две другие отделившиеся от нее республики все еще считаются входящими в состав Грузии. Хотя две республики и остаются непризнанными, де-факто, а с точки зрения их населения и правительств, также и де-юре, они являются самостоятельными, суверенными и свободными от какого-либо контроля со стороны Грузии государствами вот уже почти 15 лет, что примерно равняется времени существования самой Грузинской республики. Налицо конфликт этнический, территориальный, политический и конфликт легитимности. «Мировое сообщество» предпочитает либо не замечать фактического существования этих двух государств, либо, при удобном случае, призывает их вернуться в лоно бывшей метрополии.

Между самими грузино-югоосетинским и грузино-абхазским конфликтами, при наличии многих сходств, есть и главное различие. Первый конфликт является ирредентистским, так как Южная Осетия желает воссоединения с Северной Осетией и тем самым стать частью другого государства – Российской Федерации. В случае же с Абхазией налицо стремление к созданию независимого государства.

Можно долго дискутировать и спорить о том, был ли распад бывшей Грузинской ССР неизбежным. Скорее всего, тенденции распада были в наличии всегда и своему территориальному единству в советский период Грузия, в границах ГССР, обязана целиком и полностью Советскому Союзу, который был ее главным гарантом. Ясно и то, что именно политика и действия всех постсоветских грузинских правителей, которые задались целью построить унитарное государство, обусловили крах проекта «единой Грузии» в рамках ее советских границ. Война против Южной Осетии и ликвидация ее автономии, война против Абхазии и попытки ликвидировать ее государственность, а также недавняя фактическая ликвидация автономии Аджарии, являются логическими звеньями в этом процессе унитаризации бывшей Грузинской ССР. Национально-государственный же проект, который отвечал бы законным интересам как грузин, так и абхазов и осетин, так и не был предложен. До сих пор, спустя 16 лет после роспуска СССР, Грузия остается унитарным государством.

После первоначальных попыток договориться о каких-то формах федеративной или конфедеративной ассоциации с Грузией, систематически последней отвергаемых, в 1999 году Абхазия провела референдум о конституции, провозглашающей страну суверенным демократическим государством и приняла Акт о Государственной Независимости. С этого времени Абхазия полностью взяла курс на построение независимого государства и отказывается обсуждать какие-либо формы ее ассоциации с Грузией. Со своей стороны, Грузия время от времени выражает готовность предоставить Абхазии «самую широкую автономию», правда, без какой-либо конкретизации. Переговорный процесс, направленный на урегулирование отношений между Абхазией и Грузией, находится уже давно в фактическом тупике.

Может ли Абхазия, в условиях ее неразрешенного конфликта с Грузией и международной непризнанности, как-то позиционировать себя с точки зрения интеграционных процессов стран черноморского региона? Ситуация, конечно, сложна, и далека от идеальной. И все же, несмотря на нынешние сложности, следует вспомнить о том, что Абхазия является одной из древнейших стран Черноморского бассейна. Именно близость к Черному морю способствовала ее весьма ранней интеграции, уже с античных времен, в общую систему торгово-экономических и политических отношений региона. Столица Абхазии, известная в различные эпохи как Диоскурия, Севастополис, Цхуми, Сухум-Кале, Сухум, но сохраняющая до сей поры свое древнее абхазское имя Акуа, всегда была оживленным центром региональной, а в определенные периоды, и международной торговли. Этот непрерывный и взаимообогащающий черноморский диалог был прерван лишь во время нахождения Абхазии в составе СССР, но вновь возобновился, и имеет тенденцию к интенсификации после распада СССР и достижения Абхазией независимости. Абхазия, хоть и очень небольшая страна, в силу своего транзитного географического положения, имеет все перспективы стать вновь одним из элементов в общей системе стабильности и безопасности черноморского региона, а также и экономическим партнером региональных государств.

Практически сразу со времени окончания войны с Грузией в 1993 году, Абхазия стала пытаться устанавливать торгово-экономические отношения со своими ближайшими соседями, которые одновременно являются и крупнейшими странами Черноморского региона, Россией и Турцией. Однако в этот первоначальный период Грузии удалось, с помощью ельциновской России, в значительной степени изолировать Абхазию от внешнего мира и ограничить до минимума ее международные экономические, культурные и гуманитарные контакты. По инициативе Грузии в 1996 году странами СНГ было введено полное экономического эмбарго против Абхазии. Однако, как мы хорошо знаем, блокада не принесло ожидаемых результатов, а наоборот, еще более отдалила народы Абхазии и Грузии. При президенте России Владимире Путине все еще формально существующие ограничения были частично сняты. При Путине же был максимально упрощен и переход абхазской границы для обладателей паспортов стран СНГ. С апреля 2006 года Россия сняла ограничения и на посещение Абхазии гражданами других стран с территории России. С другой стороны, по инициативе Турции ведутся переговоры о возобновлении морского пассажирского сообщения между Абхазией и Турцией и имеется тенденция к увеличению производимого с помощью морских перевозок товарооборота между этими странами.

Открытие границы и облегчение пересечения гражданами Абхазии международных границ, в особенности после принятия большинством из них российского гражданства, стимулировали подъем экономической активности. Основными отраслями национальной экономики продолжают оставаться международный туризм и экспорт продукции субтропического сельского хозяйства, а также угля и леса. При этом следует подчеркнуть, что восстановление экономики Абхазии происходило и ныне происходит в основном с опорой на собственные силы. В отличие от соседней Грузии, которая получает огромную международную экономическую помощь, в опустошенной в результате войны Абхазии на нынешний момент осуществляется лишь несколько международных программ, которые направляют некоторые средства на реабилитацию разрушенной войной экономики и поддержку малоимущего населения. Если не считать проекта по реконструкции Ингурской ГЭС, важной как для Абхазии, так и для Грузии, и осуществляемой при финансовой поддержке ЕС, международные финансовые средства, направляемые на реабилитацию экономики собственно Абхазии настолько мизерны, что сами по себе не способны сколько-либо изменить ситуацию к лучшему. С другой стороны, неопределенность международного статуса Абхазии отпугивает потенциальных инвесторов, и на нынешний период большинство инвестиций в Абхазии – это личные капиталы абхазских и ряда российских и турецких бизнесменов.

Тем не менее, экономика Абхазии укрепляется. Народ, не избалованный щедростью зарубежных спонсоров, привык не паразитировать на международной помощи, а жить с опорой на собственные силы и на собственную предприимчивость. Перемены к лучшему налицо. Наблюдается строительный бум, открываются десятки магазинов, кафе, ресторанов, небольших гостиниц. Развивается туризм – прошлый год дал невиданное уже многие годы количество туристов – более миллиона, и в этом сезоне их ожидают еще больше. Экспорт, преимущественно в Россию, продукции субтропического сельского хозяйства также приносит неплохие доходы. В Абхазии избыток дешевой электроэнергии, которую она может и экспортировать. Развивается малый и средний бизнес, укрепляются экономические связи как с регионами России, так и с Турцией, а также с некоторыми другими странами. Имеются мобильная связь и интернет. Таким образом, вопреки всем усилиям недоброжелателей, Абхазия выходит из международной изоляции и устанавливает торговые, экономические и культурные связи с зарубежными странами. Недавнее открытие абхазской границы со стороны России для граждан практически всех стран позволяет надеяться на еще большую диверсификацию экономических и культурных контактов Абхазии с внешним миром.

Что может предложить Абхазия в качестве партнера в черноморском экономическом сотрудничестве? Мне кажется, весьма много. Это и туристская индустрия, которая представляет интерес как с точки зрения инвестиций в эту сферу и в ее инфраструктуру, так и с точки зрения самого туризма. Другая перспективная и традиционная для Абхазии отрасль – субтропическое сельское хозяйство (цитрусовые, чай, табак и т.д.). Здесь же следует упомянуть и традиционное виноделие, производство соков, минеральной воды, высококачественного горного меда, а также экспорт леса и угля. Все эти продукты находят или найдут хороший рынок сбыта в России, Украине, Турции и в других странах региона и способны приносить экономике Абхазии неплохой доход. Большое экономическое значение может иметь для Абхазии и экспорт имеющихся в ней огромных запасов чистейшей с точки зрения экологии пресной воды, которая могла бы экспортироваться как в испытывающие нужду в пресной воде районы Турции, так и в некоторые страны Ближнего Востока, например, в Израиль. Кстати, экспорт пресной воды является намного более экологичным, требует меньших инвестиций и не менее прибыльный, чем возможная эксплуатация имеющихся в шельфе Абхазии промышленных запасов нефти, добыча которой чревата не только непредсказуемыми экологическими, но и политическими последствиями.

Будучи расположена на стратегически важном перешейке между Европой и Азией, Абхазия может представлять большой интерес и с точки зрения международных коммуникаций. Здесь имеются удобные морские гавани, могущие служить портами для международных пассажирских и грузоперевозок, а также два современных аэропорта – в Сухуме и в Гудауте. Большое значение для всех стран региона могут иметь проходящие через территорию Абхазии транскавказская железная и шоссейная дороги, которые могут обеспечивать прямую сухопутную связь между Европой и странами Южного Кавказа, Турцией и Ираном. Перспективно также развитие в Абхазии включенной в черноморский регион банковской сферы, превращение некоторых пунктов или портов Абхазии в свободные экономические зоны. Абхазия, наконец, может стать местом проведения региональных и международных спортивных состязаний, местом международного культурного обмена. В целом, использование имеющихся в наличии, но пока не функционирующих в полную силу и нуждающихся в модернизации удобных сухопутных, морских и воздушных коммуникаций Абхазии способны в самое короткое время превратить эту республику в оживленный пункт международного туризма, а также в транзитную зону свободного перемещения товаров, услуг и капиталов. От этого выиграют все страны региона, особенно Россия, Турция, Грузия, Армения и Азербайджан.

Какие же условия могут способствовать вовлечению Абхазской республики в процессы экономической интеграции и сотрудничества между странами черноморского региона? Необходимыми условиями этого являются полное снятие международной блокады вокруг Абхазии, с открытием ее сухопутных, морских и воздушных ворот, а также щедрая экономическая помощь для восстановления и модернизации экономики Абхазии. В политической же сфере необходимо способствовать установлению прочного и гарантированного мира между Абхазией и Грузией. Снятие блокад, установление мира, экономическая реабилитация и интеграция Абхазии в региональное сотрудничество в интересах всех государств региона.

Надо сказать, что в России и, хотя пока еще в гораздо меньшей степени, в Европе и в США, растет понимание того, что изоляция Абхазия от внешнего мира нисколько не способствуют разрешению грузино-абхазского конфликта, а, напротив, лишь его усугубляют. В частности, о контрпродуктивности изоляции Абхазии высказывался российский президент. Начинают, кажется, поддерживать эту тенденцию и в США, о чем свидетельствует заявление по окончании недавней встречи с абхазским руководством в Сухуме помощника госсекретаря США Мэтью Брайза, что «было бы хорошо, чтобы Абхазия укрепляла экономическое сотрудничество с Европой» («Независимая Газета», 20.06.06).

Однако полноценному вовлечению Абхазии в региональное сотрудничество стран Черноморского региона мешает как непризнанный международный статус Абхазии, так и все еще непрекращающиеся усилия Грузии по изоляции Абхазии от внешнего мира. Можно было бы предположить, что испытывающая острый кризис доверия со стороны Абхазии новая грузинская администрация могла бы начать улучшение отношений с Абхазией именно с инициативы по снятию всех действующих вокруг нее ограничений, немыслимых в 21 веке. Однако, хотя нынешний режим в Тбилиси и относительно молод, к сожалению, он использует все те же старые и совершенно контрпродуктивные подходы к грузино-абхазскому урегулированию, что и предыдущие администрации. Это включает, в частности, экономическую и транспортную блокаду, поддержку террористов в Гальском районе Абхазии, а также непрекращающиеся попытки дискредитации Абхазии в глазах международного сообщества. Свежим примером последнего может служить, в частности, недавнее интервью президента Саакашвили телеканалу «Евроньюз», где он отозвался об абхазской демократии как о «каннибальской».

В этом же контексте следует рассматривать и милитаризацию грузинской экономики. Так, нынешняя Грузия, не самая богатая страна в мире – в недавнем докладе Программы развития ООН (ПРООН) указывается, что примерно половина населения Грузии живет за чертой бедности – в то же самое время, по данным стокгольмского Международного института проблем мира (SIPRI), является мировым лидером по росту военных расходов. Расходы Тбилиси на вооружение выросли за нынешний 2006 год почти в 2,5 раза до 146 млн. долларов. По сравнению, в соседнем Азербайджане рост расходов на оружие составил в 2005 году 51%, а в Армении 23% роста.[2] С кем же собирается воевать Тбилиси? Ответ напрашивается сам собой. Вместо того, чтобы использовать средства западных налогоплательщиков, направляемых в виде помощи в Грузию на поднятие ее экономики и повышение жизненного уровня населения, Грузия щедро расходует эти средства на военные приготовления.

Однако попытки решить проблему Абхазии военной силой, конечно, не имеют никакой перспективы, так как Абхазия неплохо вооружена и имеет боеспособную армию. Кроме того, при нападении на ее территорию одинокой она не останется. Но возобновление войны приведет к существенной дестабилизации в двух крупнейших странах черноморского региона. В России сильны связи абхазов с северокавказскими народами, а тот факт, что практически все граждане Абхазии имеют второе российское гражданство означает, что в случае нового конфликта в Абхазии в него будет напрямую втянута и Россия. Не будут приветствовать такое развитие событий ни Турция, с ее многочисленной и активной абхазской и северокавказской диаспорой, ни главный спонсор Грузии – США, так как это поставит их в прямую конфронтацию с Россией. Кроме того, Абхазия находится в непосредственной близи от нефтепровода Баку-Джейхан и возобновление военных действий поставит под реальную угрозу безопасность этого нефтепровода как в Грузии, так и в Турции.

Понимая, что возможность силового решения проблемы возвращения Абхазии является нереалистичной, Грузия интенсифицировала усилия на дипломатическом фронте. Так, на 5 июля запланирована встреча Джорджа Буша и Михаила Саакашвили в Вашингтоне (Росбалт, 19/06/2006), где, в числе прочих вопросов, стороны обсудят "усилия по продвижению мирного урегулирования сепаратистских конфликтов в Южной Осетии и Абхазии в составе Грузии" (РИА "Новости", 20 июня 2006). В этом же контексте следует рассматривать и недавнюю поездку (19 июня 2006 г.) в Абхазию помощника госсекретаря США Мэтью Брайза и американского посла в Грузии Джона Тэфта. Наконец, знаменательна и та часть резолюции недавней встречи лидеров США и ЕС в Вене, в которой говорится о планах сотрудничества с Россией, в частности, по урегулированию замороженных конфликтов в регионе.[3]

Все это, особенно накануне встречи большой восьмерки в Петербурге 29 июня сего года (где возможно обсуждение, в частности, темы Косова, а также Абхазии и Южной Осетии[4]), свидетельствует об успешности усилий Грузии по вовлечению США и Евросоюза в дискуссию по проблемам ее территориальной целостности и о попытках дипломатического нажима на Россию с целью изменить ее позицию в вопросе Абхазии и Южной Осетии.

Однако те, кто думают, что неуступчивость абхазов в вопросе воссоединения с Грузией объясняется лишь поддержкой их Россией, глубоко заблуждаются. Народ Абхазии уже давно самоопределился и никогда, ни при каких условиях под контроль Тбилиси не вернется. Абхазия успешно строит независимое государство, у нее стабильная и достаточно демократическая политическая система, имеются правительство и выборный парламент. Экономически Абхазия является вполне самодостаточной и может поистине процветать при условии мира и открытости границ. Руководителям Грузии, ЕС и США следует понять, что Абхазия уже сформировалась как независимое государство, что точка невозврата в ее отношениях с Грузией давно пройдена и что ни мирным путем, ни военным в Грузию ее не вернуть. Когда такое понимание наступит, а оно наступит неизбежно, можно ожидать более реалистичного подхода к решению проблемы международной признанности Абхазии.

В целом, с точки зрения перспектив урегулирования грузино-абхазского конфликта, ситуация начинает меняться с нарастающей динамикой и в следующие два года следует ожидать весьма значительных изменений. Есть все основания полагать, что США, Грузия и Россия пришли к необходимости разморозить грузино-абхазский конфликт. Каждый при этом, естественно, руководствуется своими собственными интересами. Главными стимулами нового подхода являются перспектива скорого вхождения Грузии в НАТО, а также смена к 2008 году власти как в США, так и в России. Существенным фактором являются и нынешние политические процессы на Балканах, а именно отделение от Сербии Черногории и грядущее отделение Косова.

Стремящаяся максимально дистанцироваться от России, Грузия желает войти в НАТО в ближайшее время, еще при правлении Джорджа Буша-младшего, причем называется 2008 год, последний год работы нынешней администрации. Грузия спешит потому, что пока неясно, как будет по отношению к ее скорейшему членству в НАТО позиционировать себя новая, скорее всего, демократическая, администрация. При этом Грузия не скрывает, что надеется именно с помощью НАТО решить проблему перманентного кризиса своей территориальной целостности. Со своей стороны, и нынешняя администрация США, судя по всему, намерена форсировать вопрос о вступления Грузии в НАТО до окончания срока президентства Буша, чтобы сделать этот процесс необратимым, также не будучи уверенной в том, что в случае прихода к власти демократов нынешние подходы по вопросу о скорейшем вхождении Грузии в НАТО сохранятся.

По той же самой причине, а именно, из-за реальной перспективы скорого вхождения Грузии в НАТО, перестал устраивать замороженный характер абхазского конфликта и Россию. Дело в том, что вхождение Грузии, а возможно, и Украины в НАТО (о намерении Украины вступить в НАТО до 2008 года заявил украинский министр иностранных Борис Тарасюк[5]), способны кардинальным образом изменить геополитическую ситуацию вокруг южных границ России, о чем уже предупреждал министр иностранных дел России Лавров.

Одним из возможных сценариев действий России в свете этого вызова, будет, может быть, попытка решить вопрос о статусе Абхазии до вхождения Грузии в НАТО. Ведь в противном случае натовские войска будут базироваться на границе с Россией по реке Псоу, в нескольких километрах от летней резиденции президента России и от крупнейшего российского черноморского курорта в Сочи. Признав Абхазию, Россия обеспечит тем самым создание своеобразного буфера между российской территорией и натовской Грузией. Свежий фактор Черногории и Косова может предоставить для этого удобный международный прецедент. Не зря на эту тему уже несколько раз высказывался российский президент. О том, что решение по статусу Косово станет прецедентным для урегулирования конфликтов в этих районах заявил и официальный представитель МИДа России Михаил Камынин (радио ЭХО МОСКВЫ, 22.06.2006). Можно привести и недавнее высказывание главы международного комитета Госдумы Константин Косачев, который «дал понять, что Россия может признать независимость Абхазии и Южной Осетии, если западные страны признают независимость Косова».[6]

Стремясь упредить такое развитие событий, западные политики не устают заявлять об уникальности прецедента Косова. О том, что решение по Косову нельзя называть прецедентным, высказался, в частности, бывший глава МИДа Германии Йошка Фишер (радио ЭХО МОСКВЫ, 22.06.2006). Заявил об этом в ходе недавней поездки в Абхазию (19 июня 2006 г.) и помощник госсекретаря США Мэтью Брайза: «Касаясь перспектив признания независимости Абхазии, помощник госсекретаря отметил, что ситуация с Абхазией значительно отличается от ситуации с Косово и Черногорией. «Пример Косово не может считаться универсальным, но это не означает, что мы не готовы обсуждать вопрос Абхазии», — сказал он» (Росбалт, 19/06/2006). Мне уже приходилось писать об увязке Косова и Абхазии. И в том и в другом случае речь идет о применении универсального и зафиксированного в уставе ООН праве народов на самоопределение. Кстати, в отличие от Косова, в случае Абхазии речь идет о существующем уже 14 лет государстве. Поэтому все попытки придать уникальный характер ситуации с Косово не выдерживают никакой критики с точки зрения международного права и являются лишь примером политики двойных стандартов.

Ситуация складывается вполне драматическая и время покажет, как все стороны – Грузия, Абхазия, Россия и США, справятся с этими нелегкими вызовами, без дестабилизации и без серьезного ухудшения международных отношений. Идеальной ситуации отвечал бы цивилизованный развод Абхазии и Грузии, наподобие того, что был между Чехией и Словакией, или Сербией и Черногорией. Однако, учитывая высказывания и действия грузинских лидеров, этот сценарий пока не стоит на повестке дня в Тбилиси. Так, на недавней встрече (13 июня 2006) между Путиным и Саакашвили в Санкт-Петербурге грузинский президент заявил: «Грузия – маленькая красивая страна, и лучше ее оставить в покое. Нам больше нечего отдавать. Ни метра осетинской или абхазской территории никто не получит».[7]

И, тем не менее, ни военного, ни мирного решения проблемы Абхазии нет, это понимают, кажется, все так или иначе вовлеченные в конфликт стороны. Для абхазов сама идея вхождения в Грузию равносильна тому, как если бы предлагать предоставление «широкой автономии» в рамках России самой Грузии, Украине или Эстонии.

Что было бы разумным в этой ситуации для Грузии? Понять, что Абхазию не вернуть ни с помощью России, ни с помощью НАТО и отказаться от стремления ее контролировать, наподобие того, как Ельцинская Россия отказалась от претензий на 14 советских республик и признала их независимость. Как нельзя восстановить Советский Союз или Югославию, точно так же невозможно восстановить Грузинскую ССР с ее автономиями. Это хотя и весьма болезненный, но единственный достойный выход из перманентного кризиса грузинской государственности – признать Абхазию прежде, чем ее признают другие. Лучше иметь на своих границах доброго предсказуемого соседа, чем территорию, которая как якорь будет удерживать развитие страны и которую все равно назад не вернуть. Чем скорее придет понимание этого, тем скорее мы увидим окончательное разрешение грузино-абхазского конфликта.

Завершая свое выступление, хочу сказать, что связь между черноморской интеграцией и грузино-абхазским урегулированием, несомненно, имеется и связь эта прямая. От мирного решения грузино-абхазского конфликта напрямую зависит безопасность, стабильность и перспективы экономической интеграции всего черноморского региона. Но при этом очень многое зависит от позиции и действий Грузии, России и США. Абхазия же свою позицию выстроила и я не вижу на нынешний момент ни внутренних, ни внешних сил, которые смогли бы эту позицию поколебать. Это – построение независимого демократического государства и развитие равноправного добрососедского сотрудничества со всеми странами региона. Стремление к свободе и независимости не может быть привилегией избранных, и Абхазия свое право на самостоятельное развитие в течение все своей постсоветской истории уже доказала.

[1] Опубликовано в: Аспекты грузино-абхазского конфликта. 13. Перспективы для Грузии и Абхазии в контексте черноморской интеграции. Стамбул, 24-27 июня 2006 г. Ирвайн, 2007, с. 136-147.
[2] http://news.bbc.co.uk/hi/russian/business/newsid_5074000/5074266.stm.
[3] Gazeta.ru, 22 июня 12:44 (http://www.gazeta.ru/firstplace.shtml).
[4] Радио ЭХО МОСКВЫ, 22.06.2006.
[5] http://www.regnum.ru/news/661748.html.
[6] http://www.polit.ru/event/2006/06/14/putinsaak.html.
[7] http://www.polit.ru/event/2006/06/14/putinsaak.html.

(Перепечатывается с сайта: http://www.chirikba.com)

____________________________________________________


После Косово...

Для Абхазии с точки зрения укрепления ее независимости и достижения в будущем международного признания наличие фактора Косова является чрезвычайно важным. Косовский случай открывает новую главу в современной истории признания государств, поскольку речь идет о признании независимости вопреки воле метрополии. Схожий случай произошел разве что в Бангладеш, бывшей восточной провинции Пакистана, независимость которого была признана в 1971 после военной победы (с помощью Индии) над метрополией.

Теперь, после Косова, вряд ли найдется кто-либо, кто сможет предложить более или менее внятное объяснение, почему независимость Абхазии, в отличие от независимости Косова, не может быть признана международным сообществом. В обоснование своей независимости Абхазия может привести намного более весомые аргументы, чем поддерживаемое НАТО, Америкой и Евросоюзом Косово. Даже в условиях блокады и отсутствия международной помощи, Абхазия – более состоятельное и стабильное государство, чем некоторые из «признанных», возьмем хотя бы Афганистан, Судан, Ирак...

В свете недавнего признания Косова чрезвычайно важной для Абхазии представляется позиция Росии. Несмотря на отстаивание прецедентного характера косовского процесса, Россия, по всей видимости, решила на данном этапе не форсировать процесс юридического признания Абхазии, ограничившись пересмотром формата российско-абхазских взаимоотношений, подняв его на более высокий уровень. Это выразится, возможно, в установлении более тесных политических и экономических связей с Абхазией, плоть до открытия представительства РФ в Сухуме. Россия может также поставить вопрос о снятии с Абхазии международной блокады, открытия аэропорта в Сухуме и морского сообщения республики с внешним миром.

Во всем этом явно просматриваются контуры политики "тайванизации" Абхазии, что на данном этапе отвечает интересам России более, чем прямое признание Абхазии. Углубление связей с Россией и выход из международной изоляции для Абхазии чрезвычайно важны. С другой стороны, в долгосрочном плане Абхазии не выгодна "тайванизация", которая означает сохранение нынешнего правового статуса кво и дальнейшей заморозки конфликта, продолжения ситуации "ни войны, ни мира". Все это препятствует привлечению в Абхазию широкомасштабных инвестиций, необходимых для существенного подъема ее экономики, а также сохраняет актуальной угрозу попытки военного решения проблемы реинтеграции Абхазии с Грузией со стороны последней.

Дальнейшие шаги России в отношении Абхазии по всей очевидности будут зависеть от того, насколько успешно будет продвигаться Грузия на пути к членству в НАТО. В этом отношении показательным будет предстоящий апрельский саммит НАТО в Бухаресте, на котором, кстати, ожидается присутствие Владимира Путина. На саммите первоначально планировалось рассмотреть вопрос о присоединении Грузии и Украины к Плану по Членству в НАТО (Membership Action Plan), после принятия которого членство этих стран в НАТО было бы гарантированным. Теперь, в свете недавних событий в Грузии, а также в связи с оппозицией части украинского общества сближению Украины с НАТО и резко отрицательным отношением к расширению НАТО на восток со стороны России, не исключено, что с этими планами в НАТО решат повременить. Однако, если учесть, что в среднесрочной перспективе членство Грузии в НАТО остается все же весьма вероятным, вопрос о признании Абхазии со стороны России вновь может быть актуализирован. Насколько мне представляется, в российских политических кругах сложился довольно устойчивый консенсус насчет того, что если Грузия войдет в НАТО, то без Абхазии и Южной Осетии. Тогда-то и можно будет ожидать реанимацию "прецедента Косова".

Перед Абхазией стоит задача продолжить построение современного демократического государства, основанного на главенстве закона, уважения основных прав и свобод человека и соблюдения принципов социальной справедливости. Важнейшими составляющими успешного государственного строительства являются создание современной экономики путем привлечения инвестиций и модернизация всей экономической и социальной инфраструктуры.

На международной арене необходимо намного более активное, чем до сих пор, лоббирование идеи независимости Абхазии, что становится особенно актуальным в свете прецедента Косова. Резерв здесь весьма значительный и пока малоиспользованный.

В целом, борьба за признание независимости Абхазии вступает на новый, более высокий виток. Обществу и руководству Абхазии следует приложить максимум усилий для того, чтобы всем в мире стало ясно, что экзамен на построение успешно функционирующего демократического государства Абхазия выдержала, и что как государство она уже состоялась.

Гаага, 20 февраля, 2008 г.

(Перепечатывается с сайта: http://www.chirikba.com.

______________________________________________________


Право народов на самоопределение, на чем основано признание Косово, является универсальным и зафиксированным в хартиях ООН

Вячеслав Чирикба является полномочным представителем Абхазии в странах Западной Европы. Многие годы он работает в Нидерландах и является одним из немногих экспертов, которые детально знакомы с позицией Европейского сообщества по многим проблемам Южного Кавказа.

«Чегемская правда» побеседовала с ним вокруг развивающегося в последнее время диалога относительно возможного признания суверенитета Косово. В этой связи многих в Абхазии интересует, может ли эта модель быть использована для признания в скором будущем независимости Абхазии.

============================================

- Так все-таки, есть ли аналогии между ситуацией вокруг Косово и ситуацией вокруг Абхазии?

Нет сомнений, что имеются прямые аналогии между ситуацией в Косово и в Абхазии. Это и история длительной межэтнической напряженности, и военные действия метрополии и ее поражение, и беженцы, и категорическое нежелание победившего народа к реинтеграции с метрополией после всех ужасов войны. Есть, конечно, и существенные различия, но главное состоит в том, что в обоих случаях речь идет о реализации права победившего в борьбе за независимость народа на самоопределение.

К тому же, аналогии между Сербией-Косово и Грузией-Абхазией настолько очевидны, что совершенно логичным выглядит недавнее заявление руководителей Сербии о необходимости соблюдать территориальную целостность Грузии. Но как единая Сербия, включающая населенное албанским большинством Косово, так и «единая», сталинского покроя Грузия, включающая Абхазию, при нынешнем геополитическом раскладе являются недостижимыми политическими химерами.

- Сейчас большинство экспертов разделились во мнении. Одни утверждают, что Косово будет признано, и, скорее всего очень скоро. Другие смотрят на эту перспективу с пессимизмом.

Все указывает на то, что признание Косово неизбежно. Об этом заявил не так давно министр иностранных дел Великобритании Джек Стро. Об этом высказываются и целый ряд видных американских политиков, в частности, бывший американский посол на Балканах Ричард Холбрук. И случится это, скорее всего, в конце нынешнего года. Независимость Косова и выход из конфедерации с Сербией Черногории призваны завершить процесс дезинтеграции единой Югославии и вовлечения всех выделившихся республик, по отдельности, в европейские и атлантические структуры, устранив тем самым даже теоретическую возможность их использования в качестве форпостов российского или какого-либо иного не западного влияния. Но именно Косово является тем последним регионом бывшей Югославии, где Россия может использовать ситуацию в свою пользу.

- Как именно Россия может использовать ситуацию в свою пользу. И вам не кажется, что в торге России с Западом есть более значимые составляющие, нежели непризнанные государства?

Проблема осложняется тем, что к признанию Косова сейчас примешивается кризис вокруг мирной ядерной программы Ирана, который США обвиняют в стремлении завладеть ядерным оружием. Для США крайне важно заручиться хотя бы нейтралитетом России как в случае возможных военных акций против Ирана, так и в процессе признания Косово. У России в данном случае достаточно сильная и практически беспроигрышная позиция. Угрозой политической оппозиции возможным военным акциям США в Иране и применением права вето в случае одностороннего признания Западом Косова она сможет требовать для себя весьма значительных уступок в интересующих ее вопросах.

И вот здесь-то кроется основная интрига, напрямую затрагивающая Абхазию – какую цену в геополитическом торге с Западом потребует для себя Россия – параллельное Косову признание независимости Абхазии (и возможно, некоторых других непризнанных постсоветских государств), или же возвращение российского контроля над всей Грузией. В беседах со мной некоторые западные политологи говорили именно о последней якобы недавней договоренности между США и Россией. Время, конечно, покажет, и очень скоро, насколько они правы, но я лично не верю, что крайне антироссийская и полностью контролируемая Западом Грузия сможет в обозримом будущем вернуться под контроль России. Если какие-то политики об этом серьезно думают – это очень наивная надежда, основанная на незнании ситуации как внутри, так и вокруг Грузии. Для того чтобы изменить грузинский внешнеполитический вектор с резко проамериканского и прозападного на пророссийский, необходимо сменить всю нынешнюю грузинскую политическую элиту и основательно изменить симпатии и настроения населения, а это – на данном этапе – является, кажется, невыполнимой задачей.

- Современное грузинское общество действительно трудно себе представить лояльным к России. Но насколько ценна для Запада сама Грузия?

Запад не позволит возвращения Грузии под полный контроль России – насчет этого тоже не стоит тешить себя иллюзиями. Грузия имеет для Америки, ввиду ее транзитного положения, близости к каспийской нефти и к стратегически важным районам Ближнего Востока, а также ввиду ее прозападного и христианского населения исключительное значение. Вряд ли Запад согласится обменять все это на практически решенный вопрос о независимости Косова и на согласие России на достаточно сомнительную в военном и политическом отношении возможную операцию в Иране.

Поэтому мне все же кажется, что Запад, прежде всего Америка и ее союзник Великобритания, могут договориться с Россией именно насчет признания, по косовскому сценарию, некоторых непризнанных постсоветских государств. Уступка Россией Западу в вопросе признания Косова по существу развязывает ей руки в случае необходимости признания Абхазии и, возможно, других непризнанных государств. Об этом свидетельствует и объявление Россией в устах ее президента тезиса о не уникальности косовского прецедента. Это, конечно, вовсе не означает, что она эту возможность сразу же реализует. Но использовать косовский прецедент она сможет в любой удобный для нее момент.

- То есть, на Ваш взгляд аналогии между Косово и Абхазией очевидны. А что на этот счет думают европейские политики?

Как я сказал выше, основанием для признания Косова служит право народов на самоопределение. И Абхазия в еще большей степени, чем Косово, отвечает главным критериям признания новых государств. В отличие от албанцев Косова, она имеет длительную историю национальной государственности. У нее имеется вполне определенная территория, постоянное население и ясно очерченные внешние границы. Правительство Абхазии осуществляет контроль над практически всей ее территорией, имеются выборные органы власти, парламент, суды. Абхазия имеет боеспособную армию и внутренние войска, и она проводит достаточно активную внешнюю политику. Абхазия, наконец, является экономически самодостаточный, и сможет поистине процветать при условии мира и открытости границ.

Важнейшую роль для возможного признания Абхазии сыграли прошедшие выборы, которые, несмотря на жесточайший внутренний кризис и реальную угрозу гражданской войны, увенчались политическим компромиссом. Все это наглядно продемонстрировало политическую зрелость и демократизм абхазского общества, которое доказало не только в кровопролитной борьбе с агрессором, но и в мирной жизни полное право и способность на самостоятельное развитие. Хотя западных наблюдателей и не было на последних выборах, ситуация прослеживалась экспертами во всех деталях, и выводы были сделаны вполне определенные.

Другим важным фактором в глазах мирового сообщества является, как мне представляется, контраст политически стабильной и достаточно демократичной системой политической власти в Абхазии с Грузией. Сегодня Грузия страна, которая претендует на обладание Абхазией, и при этом, будучи третьим крупнейшим реципиентом американской экономической помощи, на душу населения (после Израиля и Египта), умудрилась оставаться одной из беднейших и коррумпированных стран мира, сотрясаемой регулярными переворотами и кризисами. А также страной, в которой еще ни разу за всю ее постсоветскую историю президент не ушел в отставку легитимным путем. Слышал я и мнения западных политологов о том, что гражданское общество в Абхазии на данный момент значительно сильнее, чем в Грузии, где оно практически задавлено авторитарным правлением режима личной власти Михаила Саакашвили. Раздражает многих европейцев и слишком проамериканский курс Тбилиси.

Все эти факторы также могут влиять на позицию Запада в вопросе о международном статусе Абхазии.

- Хорошо, но есть ли какая-то определенность в высказываниях европейских экспертов по поводу признания независимости Абхазии?

Хотя западные политики и поспешили объявить прецедент Косово уникальным, они сами прекрасно понимают, что это вовсе не так, так как право народов на самоопределение, на чем основано признание Косово, является универсальным и зафиксированным в хартиях ООН. Именно согласно такому праву была еще недавно признана независимость Восточного Тимора. И Восточный Тимор, и Косово, и Абхазия – в свете международного права – случаи одного и того же порядка. В этом же духе, отрицая уникальность прецедента Косова, совершенно недвусмысленно высказался и президент России Владимир Путин.

Западные политики понимают, что на пути независимости Абхазии нет преград с точки зрения международного права, что стало особенно очевидным в свете грядущего признания Косово. Некоторые западные эксперты, как, например бывший директор Радио «Свобода» и бывший высокопоставленный сотрудник государственного департамента Пол Гобл уже давно, еще со времен грузино-абхазской войны, высказывался в пользу признания Абхазии. Об этом же говорил и видный член британского парламента лорд Эвебери. Сходятся на этом и ряд российских экспертов и политиков. Кстати, по сведениям моих источников, говорят об этом в последнее время своим грузинским коллегам, хотя и неформально, вне протокола, также и некоторые высокопоставленные европейские чиновники. Совершенно неслучайным явилось, в частности, и отсутствие традиционного параграфа о необходимости определения статуса Абхазии в рамках Грузии в последней резолюции Совета Безопасности ООН по Абхазии. О чем все это говорит? И Россия, и Запад ясно осознали не только полную бесперспективность попыток загнать Абхазию в Грузию, но и необходимость признания Абхазии, которое может последовать вслед за признанием Косово.

Решающая роль в процессе возможного признания Абхазии будет, конечно, принадлежать России, у которой после Косова будут для этого полностью развязаны руки. Готов, судя по всему, к такому развитию событий уже и Запад. И вообще, интуиция мне подсказывает, что признание может случиться еще до ухода Владимира Путина с поста президента в 2008 году. Но, конечно, только дальнейшие события покажут, насколько мой оптимизм и мои расчеты по поводу признания Абхазии оправданы.

Беседовал Антон Кривенюк.

(Опубликовано: Газ. «Чегемская правда», 2 мая 2006, № 17 (96).)

(Перепечатывается с сайта: http://www.chirikba.com.)

____________________________________________________________


Фактор Косова важен для независимости Абхазии

Для Абхазии с точки зрения укрепления ее независимости и достижения в будущем международного признания фактор Косова чрезвычайно важен. Об этом корреспонденту "Кавказского узла" заявил заведующий отделом геополитики Центра стратегических исследований, доктор филологических наук, эксперт Вячеслав Чирикба.

"Для Абхазии с точки зрения укрепления ее независимости и достижения в будущем международного признания наличие фактора Косова является чрезвычайно важным, - сказал Чирикба, - Косовский случай открывает новую главу в современной истории признания государств, поскольку речь идет о признании независимости вопреки воле метрополии. Схожий случай произошел разве что в Бангладеш, бывшей восточной провинции Пакистана, независимость которого была признана в 1971 после военной победы (с помощью Индии) над метрополией".

Теперь после Косова , по словам эксперта, "вряд ли найдется кто-либо, кто сможет предложить более или менее внятное объяснение, почему независимость Абхазии, в отличие от независимости Косова, не может быть признана международным сообществом".

"В обоснование своей независимости Абхазия может привести намного более весомые аргументы, чем поддерживаемое НАТО, Америкой и Евросоюзом Косово , - подчеркнул В.Чирикба. - Даже в условиях блокады и отсутствия международной помощи Абхазия - более состоятельное и стабильное государство, чем некоторые из "признанных", возьмем хотя бы Афганистан, Судан, Ирак".

В свете недавнего провозглашения независимости Косова чрезвычайно важной, по мнению ученого, для Абхазии представляется позиция России.

"Несмотря на отстаивание прецедентного характера косовского процесса, Россия, по всей видимости, решила на данном этапе не форсировать процесс юридического признания Абхазии, ограничившись пересмотром формата российско-абхазских взаимоотношений, подняв его на более высокий уровень. Это выразится, возможно, в установлении более тесных политических и экономических связей с Абхазией, плоть до открытия представительства РФ в Сухуме. Россия может также поставить вопрос о снятии с Абхазии международной блокады, открытия аэропорта в Сухуме и морского сообщения республики с внешним миром", - отметил эксперт.

Во всем этом, по мнению Вячеслава Чирикбы, "явно просматриваются контуры политики "тайванизации" Абхазии, что на данном этапе отвечает интересам России более чем прямое признание Абхазии".

"Углубление связей с Россией и выход из международной изоляции для Абхазии чрезвычайно важны, - считает Чирикба. - С другой стороны, в долгосрочном плане Абхазии не выгодна "тайванизация", которая означает сохранение нынешнего правового статус-кво и дальнейшей заморозки конфликта, продолжения ситуации "ни войны, ни мира". Все это препятствует привлечению в Абхазию широкомасштабных инвестиций, необходимых для существенного подъема ее экономики, а также сохраняет актуальной угрозу попытки военного решения проблемы реинтеграции Абхазии с Грузией со стороны последней".

По мнению Вячеслава Чирикбы, "дальнейшие шаги России в отношении Абхазии по всей очевидности будут зависеть от того, насколько успешно будет продвигаться Грузия на пути к членству в НАТО". В этом отношении, по его словам, "показательным будет предстоящий апрельский саммит НАТО в Бухаресте, на котором, кстати, ожидается присутствие Владимира Путина".

"На саммите первоначально планировалось рассмотреть вопрос о присоединении Грузии и Украины к Плану по Членству в НАТО (Membership Action Plan), после принятия которого членство этих стран в НАТО было бы гарантированным. Теперь, в свете недавних событий в Грузии, а также в связи с оппозицией части украинского общества сближению Украины с НАТО и резко отрицательным отношением к расширению НАТО на восток со стороны России, не исключено, что с этими планами в НАТО решат повременить, - сказал Чирикба, - Однако, если учесть, что в среднесрочной перспективе членство Грузии в НАТО остается все же весьма вероятным, вопрос о признании Абхазии со стороны России вновь может быть актуализирован. Насколько мне представляется, в российских политических кругах сложился довольно устойчивый консенсус насчет того, что если Грузия войдет в НАТО, то без Абхазии и Южной Осетии. Тогда-то и можно будет ожидать реанимацию "прецедента Косова "".

По словам эксперта, "перед Абхазией стоит задача продолжить построение современного демократического государства, основанного на главенстве закона, уважения основных прав и свобод человека и соблюдения принципов социальной справедливости". Важнейшими составляющими успешного государственного строительства, по мнению Чирикбы, являются "создание современной экономики путем привлечения инвестиций и модернизация всей экономической и социальной инфраструктуры".

На международной арене, считает эксперт, "необходимо намного более активное, чем до сих пор, лоббирование идеи независимости Абхазии, что становится особенно актуальным в свете прецедента Косова ".

"Резерв здесь весьма значительный и пока мало использованный", - добавил Чирикба.

"В целом борьба за признание независимости Абхазии вступает на новый, более высокий виток. Обществу и руководству Абхазии следует приложить максимум усилий для того, чтобы всем в мире стало ясно, что экзамен на построение успешно функционирующего демократического государства Абхазия выдержала, и что как государство она уже состоялась", - подчеркнул Заведующий отделом геополитики Центра стратегических исследований, доктор филологических наук, эксперт Вячеслав Чирикба в интервью корреспонденту "Кавказского узла".

Край Косово провозгласил свою независимость 17 февраля. Однако участники созванного Россией экстренного заседания Совета Безопасности ООН не смогли принять решение по факту. Тем не менее, ряд европейских государств уже выразил готовность признать независимость края.

(Автор: Анжела Кучуберия, собственный корреспондент "Кавказского узла". Источник: «Кавказский узел», 21/2/2008.)

(Перепечатывается с сайта: http://www.chirikba.com.

__________________________________________________


Abkhazia: Economic and Political Situation and Perspectives

The collapse of the Communist regime, and of the huge state with which this regime was associated, put all the peoples of the former Soviet Union before difficult choices, connected with re-establishing or re-creating their identities, and with working out viable political and economic regimes fit for new realities. Georgia and Abkhazia, too, were confronted with all these challenging dilemmas. But unlike many other regions of the former Soviet Union, the economic collapse caused by the break-up of a highly centralised economic mechanism was accompanied there by a cruel war. Two Caucasian peoples, who for millennia had enjoyed good neighbourly relations and close co-operation, took the path of war in order to resolve their political differences. I will not dwell here upon the history of this bitter conflict, but will speak rather in terms of its political and economic repercussions for Abkhazia, as well as perspectives for Abkhazia's economic development after a peace settlement is achieved.

Abkhazia is a small mountainous country. Its territory is 8,7 thousand sq. km, somewhat smaller than Cyprus. Only coastal areas and foothills, characterised by a mild subtropical climate, are populated and cultivated. The rest of the country consists of high mountains and deep ravines. According to the last Soviet census of 1989, the population of Abkhazia was somewhat more than 524 thousand. The main population groups were the Georgians (242,3 thousand, 45.7%), Abkhazians (93,3 thousand, 17.8%), Armenians (76,5 thousand, 14.6%), Russians (74,4 thousand, 14.3%) and Greeks (14,7 thousand, 2.8%).

During the Soviet times, Abkhazia was one of the most prosperous regions of the former Soviet Union. The national economy was based on agriculture, light industry, mining, electric power production, and tourism. The main agricultural products were citrus fruits, tea, tobacco, oil-bearing plants, olives, figs, nuts, laurel leaf, wine and other beverages, honey, and cheese. Forestry and fishery were also of importance. In the Soviet times, Abkhazia met up to 20% of the USSR's demand for tea. Abkhazian peasants produced more than 120,000 tons of citrus fruits (mostly mandarins), 110,000 tons of tea leaves, up to 14,000 tons of aromatic tobacco, some 14,000 tons of grapes. For the most part, these products were exported. Light industry manufactured copy machines, gas-bags, radios and telephones, mixed feed for cattle, chemical products, textiles, and shoes. There were coal mining and house-building plants besides. Abkhazia's economy was oriented mainly towards the huge Soviet market, its economical cooperation with Georgia being prominent only in the energy and transport sectors.

The subtropical nature of Abkhazia, the high snow-covered mountains and the warm Black Sea used to attract hundreds of thousands of tourists every year. Hotels and sanatoriums could accommodate up to 25,000 visitors at once. The private sector was also oriented toward providing accommodation for tourists. The famous high-elevation lake Ritsa was visited by 10,000 tourists daily. The cave at New Athos, one of the deepest in the world, was seen by 3,000 people a day. The Sukhum monkey depository was visited by 5,000 tourists a day.

Today, the country produces a grim picture. The lush nature cannot conceal burned and destroyed houses, schools and kindergartens, looted factories, blown-up bridges, roads and tunnels. The majority of the enterprises are at a standstill now. Many plants are destroyed. For the rest, there are no supplies of raw materials, and no cash to pay the workers' salaries. During the war, Abkhazia was mercilessly looted. Planes, locomotives, train coaches, trucks, buses, personal cars, ships, computers, industrial and scientific equipment, and other items with resale value, were taken from territories under Georgian military control in Abkhazia and transported to Georgia.

In the agricultural sector, many plantations and farms have been destroyed by the war, and their restoration and re-cultivation will need no fewer than 6-7 years of work and appropriate levels of investment. Moreover, the plantations in southern Abkhazia are heavily mined. Mines are being laid even now by Georgian subversive groups, rendering their exploitation a deadly business.

The overall damage inflicted to the economy of Abkhazia by the war amounts, by Abkhazian estimates, to more than US$100bln in current prices. The Gross Domestic Product (GDP) in 1994 was US$60.3mln, which, compared with 692.5mln in 1988, makes up only 14% of the pre-war level. Exports of citrus fruits, tea, and tobacco have plummeted to less than 19% of their 1989 levels. Industrial production has declined by 93.2%, gross agricultural production by 75.3%, and per capita income by 90%.

Material destruction can be repaired or replaced, but the human losses are irreparable. The wartime human losses of the Abkhazian side are estimated at 5,000, the majority of them between 18 and 40 years of age. Apart from those who perished, 1256 young people became disabled. More than 6,000 children became orphans, and most of them suffer from post-traumatic stress disorders. All these people, the invalids and the disabled, the children and the elderly, badly need qualified medical care and psychological rehabilitation, food and medicines, prostheses and wheelchairs. All of these are in very short supply. Despite urgent needs, most of the international humanitarian and financial aid destined for the post-Soviet states, in particular, for Georgia, do not reach the civilian population of Abkhazia.

The Blockade

The dire situation of the war-ruined economy has been further exacerbated by a Russian-Georgian blockade. In 1995, the leadership of the CIS countries, under the insistence of Georgia, sanctioned a wholesale economic, trade, educational, cultural, and informational blockade of Abkhazia. Losses caused by the economic blockade in basic branches of Abkhazia's economy from the time of its introduction until now amount to US$500mln, roughly equaling the pre-war GDP of Abkhazia.

Since 1995, the citizens of Abkhazia have been subjected to severe restrictions on travel outside Abkhazia. This contravenes the International Covenant of Civil and Political Rights in obvious ways, for its paragraph 12(2) states: "Everyone shall be free to leave any country, including his own." Ironically, at the end of the 20th century, the people of Abkhazia have effectively found themselves behind a new Iron Curtain, created by the leader who is internationally credited with helping dismantle the old one.

It is noteworthy that the economic embargo and travel restrictions were imposed without the approval or formal endorsement of the UN Security Council. The recent United Nations Needs Assessment Mission to Abkhazia (February 1998) negatively assessed the blockade. As noted by the Mission, the embargo restrictions "tend to solidify political positions without encouraging political compromise or facilitating economic integration." The Mission suggested that these restrictions be eased in the interest of promoting reconciliation and of creating a better negotiating climate.

Indeed, having brought additional economic deprivations to the multi-ethnic population of Abkhazia, the Georgian-Russian blockade failed to reach its strategic political goals. Instead of destabilising the regime, it is, on the contrary, strengthening it, uniting the people around the leadership in the face of military threat and harsh economic embargo. It is not the leadership, but the multi-ethnic civilian population of Abkhazia, the refugees included, who are the direct victims of this continued policy of intimidation and confrontation.

Current Political Position of Abkhazia

As a result of the Georgian military defeat and the subsequent secession of Abkhazia, the latter has established itself, and has functioned for more than 5 years now, as a de facto independent state. Though the international community still regards Abkhazia as a part of Georgia, Abkhazia is sovereign and is not controlled by Georgia or any other foreign power. It has its own Constitution, adopted in 1994, its own army, and its own foreign policy. Abkhazia concluded agreements with federated republics of the Russian Federation (with the Republic of Tatarstan, the Republic of Bashkortostan, the Kabarda-Balkar Republic, and the Republic of Adyghea), with the Transdnestr Republic and Gagauzia within the Republic of Moldova, which can be regarded as international agreements.

As described by the UN Needs Assessment Mission to Abkhazia (March 1998), "The de facto authorities in Abkhazia refer to these [political] structures in terms of an independent state; thus, Abkhazia is headed by a president and a prime minister who is responsible for the overall conduct of government business. The government is divided into ministries, each headed by a minister. A parliament exists and consists of members who were elected in November 1996 for five-year terms. In an effort to decentralize, the government has scheduled local elections for March 1998, and it is expected that these will lead to the establishment of village-level councils, each with one representative at the rayon level" (pp. 7-8).

Abkhazia has been engaged in peace negotiations with Georgia since 1993. However, the current state of affairs in the relations between Georgia and Abkhazia inspires little optimism. The gulf between the peoples created by the war and the atrocities is very difficult to overcome, and there is no trust between the respective political elites either. On the one hand, we have the de facto independent Abkhazian state, the self-sustained Abkhazian economy which runs even in the harsh conditions of the Russo-Georgian blockade, considerable stability in the Abkhazian government, the Abkhazian army which is capable to effectively defend the republic's territory and borders and, above all, the Abkhazian public's non-acceptance of any close reintegration with Georgia. On the other hand, though Georgia receives a considerable amount of political support from international organisations and individual states vis-a-vis its dispute with Abkhazia, the current state of the Georgian economy and of its military force, as well as the absence of an external military power willing to send its soldiers to fight (and to die) for Georgian goals in Abkhazia, will not allow Georgia in the foreseeable future to forcefully, or in any other way, return Abkhazia to its control. The majority of the Abkhazians perceive reunification with Georgia as a deadly threat to their small nation's survival. They have no other real incentives to reunite with a menacing Georgia than harsh Russian pressure and intimidation. The current "no war, no peace" situation can therefore be sustained for an indefinitely long period of time, to the great detriment to the population of both states, as well as to regional stability and economic development.

Under such circumstances, the role of non-partisan international mediators and guarantors is expected to be of utmost importance. However, both Georgian and Abkhazian sides often accuse Russia in assisting the other party, while it is obvious that Russia regards this conflict, and, consequently, its mediation in it, through the prism of its own political interests in the area. The other mediators (both the UN and OSCE, as well as the so called "Friends of Georgia" diplomatic group) have so far demonstrated even less impartiality, strongly advocating, as is firmly believed by the Abkhazian side, the interests of the Georgian side only.

Negotiations on two major issues - the political status of Abkhazia and the refugees issue - are effectively deadlocked, as the positions of the sides still remain far from each other. The propaganda war is at its height. In such a context, the importance of economic co-operation between Georgia and Abkhazia, conducive for the creation of atmosphere of rapprochement, cannot be overestimated. The activity of the Coordinating Council, created by the sides during talks in Geneva in November 1997, and supervising three Abkhazian-Georgian working groups (on security issues, economic issues and refugees issues), has been positively assessed by the leadership of both Georgia and Abkhazia. Another field of cooperation is the joint exploitation of the Ingur Hydroelectric power station, which has facilities situated on both sides of the Georgian-Abkhazian border.

Current Economic Situation

Despite all odds, the life does not stand still in Abkhazia. The five years which have passed since the end of the war proved that Abkhazia has enough potential and the will to survive. Even during the Soviet times, under most unfavourable conditions, its population never lacked a spirit of enterprise and ability for economic activity even. During the post-war years the economic growth in Abkhazia was 15-20% per year. As described by the UN Needs Assessment Mission to Abkhazia, "There are signs of an incipient economic turnaround. The informal sector in Abkhazia has shown healthy growth. The area of cultivated land in 1997 was substantially larger than in earlier years, the rural incomes appear to have held up fairly well".

A first round of privatisation is being completed, as a result of which a large number of state-run trading and public service enterprises and collective and state-run farms will be transformed into joint-stock companies, small private enterprises, and firms. During the second round, the share of state sector will be put at 45-50% of all enterprises.

Currently, Abkhazia's major trade partners are Turkey and Russia. About 62% of imports come from Turkey, 45% of Abkhazian exports are destined for Turkey, and 54% for Russia.

Perspectives for economic development

Once the the conflict with Georgia is settled, perspectives for economic development of Abkhazia are rather promising. Abkhazia occupies a strategically important position as a land bridge linking Russia and Europe with Georgia, Azerbaijan and Armenia, as well as with Turkey and the countries of the Middle East. Automobile and railway lines going through Abkhazia can serve as crucially important transit routes for the movement of people and goods. Abkhazia has two large modern airports of international importance (in Sukhum and Gudauta). Its three seaports in Sukhum, Ochamchyra and Pitsunda, are conveniently situated in the proximity of railway and road lines, and can be used both as passenger and cargo ports.

The geographic position of Abkhazia allows it to serve as an important transit route for the transportation of oil, gas, and many items of trade for the Black Sea countries, Europe, Mediterranean and Indo-China directions. One prospective project is the building of a Transcaucasian highway pass road, which would connect Abkhazia with the republics of the Northern Caucasus and will provide the access to the sea for the North Caucasian republics. This highway would give Turkey and other countries of the Middle East a convenient, short way towards the North Caucasus and Russia. Other projects, such as East-West Transport Corridor and the Silk Road, can also involve Abkhazia as their important element.

Another global project of prime economic significance is the building of the Novorossiysk-Abkhazia-Poti-Ceyhan (in Turkey) oil and gas pipelines. The transformation of the former Russian military base in Ochamchyra into a major oil terminal can be regarded as a project of prime economical importance. The Ochamchyra bay is deep and capable of serving large oil tankers. The weather conditions throughout the year are better there than those of Novorossiysk. This project, which can have importance for both Georgia and Abkhazia, as well as for Turkey and Russia, is being currently discussed by the Georgian, Russian and Abkhazian sides.

Abkhazia is self-sustained in coal, has reasonable deposits of high quality oil and gas, and considerable reserves of timber. The most important mineral export items of Abkhazia are mineral water, coking coal, marble, limestone, granites, cement, copper, lead, zinc, arsenic, gold, silver, and barite.

The combination of a mountainous and a subtropical coastal climates, and the abundance of sunny days even in winter, can serve as an attraction for tourists from all over the world. Abkhazia has trained personnel and many hotels, which will, of course, need modernization. The entire tourist infrastructure can be restored in a relatively short time, and Abkhazia is even now ready to accommodate over 1 million tourists per year.

The economic policy of Abkhazia gives priority to the development of the agricultural, fuel and energy, and tourist sectors, the development of transport infrastructure, and state support for small business. In accordance with these directions, economic reform is likewise given a major priority, and will include the restructuring of the economic mechanism, based on the implementation of the principles of marketing, competitiveness, the development of small businesses, and the activation of external economical relations. The legislative basis for the governing of the economy of Abkhazia in the conditions of a free economic zone is being finished. This will also mean the creation of favourable legal conditions for foreign investments. The result of these reforms will be the integration of Abkhazia's economy into the world economic mechanism.

One might conclude that Abkhazia, either recognised as an independent state, or becoming a member-state within the common Georgian-Abkhazian State, will represent an economically viable system. Even now, in the conditions of blockade and intimidation, Abkhazia has resources and capabilities to sustain itself as a sovereign polity. Under normal conditions, with borders open for free movement of people, goods and capital, Abkhazia can successfully heal the damage inflicted by the war and will re-establish itself as one of the most prosperous parts of the former Soviet Union. Given its natural wealth, important strategic position, and active and enterprising population, one can positively assess the perspectives for dynamic economic development. The numerous Abkhazian diaspora communities all over the world will undoubtedly also contribute to the economic recovery and prosperity of Abkhazia.

The Hague, 1999

(Перепечатывается с сайта: http://www.chirikba.com.)

__________________________________________________


Abkhazia is Certain That Its Relations With Georgia Will be Restored, but as Between Two Independent, Sovereign and Friendly States

23/03/2011 22:00 ABKHAZIA, SUKHUM

The presidential envoy to the negotiations Vyacheslav Chirikba is certain that relations between Georgia and Abkhazia will be restored in time, but as between two independent, sovereign and friendly states.

“This time hasn't come yet, but we work on it, and we hope that this will happen”, Chirikba said today at a meeting with the UN Secretary General Special Representative Antti Turunen. As he said, it would be an mistake to think that the problem of mutual relations between Abkhazia and Georgia could be solved quickly. This is a long process.

He expressed gratitude to the UN representative for his unbiased approach to the uneasy problems of settlement and for his invaluable contribution to the Geneva process.

“We have very good friendly relations with the United Nations, and it is a pity that the United Nations Mission has ceased to exist in Abkhazia. But it is not our fault. We hope that our long contacts with the United Nations will continue at different levels and in different formats. And the invaluable knowledge of the conflict, of Abkhazia and its people the United Nations have accumulated, will influence the world's attitude to us too”, Chirikba said.

(Source: http://www.abkhaziagov.org/en/news/detail.php?ID=37216.)

(Перепечатывается с сайта: http://www.chirikba.com

______________________________________________________


Abkhazian Wiseman From Vernon

A Newspaper Article Written by Dr. Viacheslav Chirikba
April 9, 2001
Translated by Lucy Feldman

We are approaching the house of Murat Yagan which is situated on a hill overlooking the Canadian town of Vernon. At the threshold of his home we are met by Gregor who is a student of the local college and a member of the Kebzeh community. He is addressing me with words in the Abkhazian language, “Bziala waabeyt!” meaning “Welcome!”  I enter a spacious home which is full of guests who have come especially to meet me.

All of the guests are members of the Kebzeh community which was established in 1975 by Canadians and Americans with the goal of studying Ahmusta Kebzeh - the original philosophical teaching presented by Murat Yagan. I met Pamela Rose, Sharron Allen, Greg Kemp, Joan McIntyre, Ralph Maddess, the Leader of the community, Lisa Talesnik, who is the Kebzeh representative in Israel, and also with other members of the community. Right away they fell on me with many questions about Abkhazia: is the blockade still in force; are we under the threat of a new war; what is the economic situation there; is it possible to come to visit Abkhazia? The conversation continues for a long time. Finally, far into midnight, the people are ceremoniously saying goodbye and going home, leaving me alone with this remarkable family of Murat Yagan.

Who is Murat Yagan and what is the teaching of Ahmusta Kebzeh about? Why is he, an Abkhazian from the Turkish diaspora, living here in Canada, far from both Abkhazia and Turkey? All these questions interested me very much, that is why, with great pleasure, I accepted the invitation from the Kebzeh community to come to Vernon and be a guest in the house of Murat Yagan.

Many things reminded me here of the Caucasus, of Abkhazia: the view of the snow-covered mountains around Vernon (by the way, this place is a well-known mountain resort), the warmth and hospitality of people who live here, a close spiritual connection of the Kebzeh community with Abkhazia, and the frequent use of Abkhazian terminology, like Kebzeh, Aleishwe, and Amarja. But the greatest surprise for me was the evening at the Villa, when suddenly I heard the sound of Circassian melody and saw members of the Kebzeh community, all dressed in traditional Caucasian dresses, moving gracefully in smooth Circassian dance. All of those Canadians and Americans were dancing so artfully, that it could bring envy to many native Circassians. I should admit that I was envying them! I had a full sense of being at home, in Abkhazia, and not far away in Canada, close to the Pacific Ocean and by the foothills of the Rocky Mountains.

Of all impressions the chief, the strongest – from my communication with Murat Yagan.  This charismatic man with a neatgreybeard and piercing black eyes looks like an Abkhazian Elder-Nart, and as a Biblical prophet at the same time. He is stern but elegant in his clothes, well-composed, unhurried in movements and deliberate in speech. A high forehead completes this noble look, and his eyes emanate wisdom and nobility of spirit.  His quiet gaze suddenly sparkles with fire when the talk goes on over Abkhazia, over the Caucasus. And his movements become Eagle-like when Murat, with youthful energy, jumps into a fiery Circassian dance together with his graceful wife Maisie.

Murat is 86 years old and his wife Maisie Gogua-pha, who is a native of an Abkhazian village near the Turkish town of Duzce, is 75 years of age. Despite her age, Maisie keeps a girlish gracefulness and marks of incredible beauty. Energetic and emotional, she reminds me of Satanay Guasha, the wise and beautiful mother of one hundred Narts, being like a nurturing mother to all members of the Kebzeh community.

Murat Yagan was born on December 16, 1915. His ancestors came out of the region of Ashkhara in the North Caucasus which Murat holds as a part of the historical greater Abkhazia. This is how Murat describes it in his famous autobiography I Come From Behind Kaf Mountain: “My family left the Caucasus because they were stupid like the rest of the Abkhazians… My grandfather, Sat, brought 15,000 people to Turkey... Sat had three younger brothers, Gut, Tat and Asher… Tat went to Egypt and settled in Cairo were he became known as Mithad Pasha. He had a wonderful son named Adley Pasha Yagan who received an excellent education and who became Prime Minister of Egypt in 1920 and again in 1926. When King Farouk was forced to abdicate, Adley Pasha's statue in the yard of the museum was left alone... There is still Shar-i-Adley (Adley street) in Cairo.”

Murat’s father’s name in Abkhazian was Met and his clan Yagan is known to be a branch of the princely Maan family. Though Met occupied a ceremonial position within the court of the last Ottoman Sultan, he took the side of the Young Turks' movement under the leadership of Kemal Ataturk. After the proclamation of the Turkish Republic in 1923, Murat’s father became a Deputy to the first Turkish Parliament from the province of Rumeli, though in 1926 he had to resign as a protest against the government’s policy of the ignoring of the cultural rights of ethnic minorities, in particular, the Caucasian minorities. He died in 1927 as a result of a mysterious attempt on his life. Although the government circles were suspected to be implicated in organizing this attempt, the President Kemal Ataturk came to the funeral to pay homage to his former comrade. The mother of Met came out of the family of the famous Ubykh chieftain Haji-Berzek Kiarantukh. As is well-known, this uncompromising Ubykh leader refused to accept the occupation of Ubykhia by the Russians and had led all of his people to the emigration to Turkey. Murat takes in his hands the portrait of Haji-Berzek, which he keeps in his study, gazes at it intently and then says with a heavy heart: “He destroyed his people.”

When a teenager, a great role in Murat’s physical and spiritual education was played by Abkhazian and Adyghe Elders who raised him in the spirit of the ancient Abkhazo-Adyghean knightly tradition. While he was a young man, Murat became an active participant in the North Caucasian cultural diaspora. His mentor and teacher was the famous poet and historian of the Abkhazian diaspora in Turkey Omar Beygua, to whom Murat pays his deepest homage. Murat closely knew another Abkhazian educator, Mustafa Butba, the author of the Abkhazian alphabet published in Istanbul at the beginning of the last century. Murat was also acquainted with the famous French specialist in the Caucasus, George Dumézil, who was Murat's guest for three months and whom Murat accompanied to the Abkhazian, Ubykh and Adyghe villages in Anatolia.

Murat himself started to write quite early, when he was still a teenager. Unfortunately, almost nothing is left of this period of writing. With bitterness, Murat told me about his notebooks with early poems which he had left in Istanbul at his mother’s house and which were lost after her death. Only one poem dedicated to Abkhazia, which Murat wrote in his native language at the age of 14, remains in his memory.

Murat received education at the colleges of Turkey and Paris. However, not science but sport (especially horse riding) became his true passion. He was a part of the Turkish National League and successfully participated in the horse sportive competitions in the Olympic Games in Berlin in 1936, as well as in other international competitions.  But the greatest success was waiting for him in Vienna in 1937, when he became a world champion in high-jumping, coming ahead of Italian Castiliani. Though his performance brought him many medals and rewards, what bothered him was that in official reports he was called a Turkish horseman, whereas he regarded himself as an Abkhazian.

The Caucasus, Abkhazia always held a special place in his heart. “My heart always was there" tells me Murat. "All my life I wanted to come one day back to Abkhazia. Nowhere, no matter where I lived, did I feel being truly at home.” He made several attempts to visit the Caucasus, hoping to receive the opportunity to come back for good to his home country. In the 1950s, in the time of Khrushchev, foreign tourists for the first time were allowed to visit the Soviet Union. Winged by hope, Murat applied for a visa at the Soviet consulate in Turkey. In answer to his request he was allowed to visit any region of the Soviet Union except the Caucasus. So this trip did not happen.

Life in Turkey did not satisfy Murat, and in 1963, at the age of 48, together with his wife Maisie and four children, Murat moved to Canada. He chose to settle in the town of Vernon in British Columbia, which reminded him, by its mountainous landscape, of his native Caucasus. Until retiring on pension, Murat lived by building houses. With pride he showed me some really beautiful houses which he built with his own hands.

In the book I Come From Behind Kaf Mountain, which played, and continues to play, an important role in the popularization of the teaching of Ahmusta Kebzeh, Murat describes his long life, full of dramatic events and collisions. He tells about his meetings with interesting people: politicians (including Ataturk) and activists of the North Caucasus diaspora, sheikhs and businessmen. He tells us also about his first love trepidations. An important place in the book is devoted to his strenuous spiritual seeking, which brought him into the mystical Sufi orders and then into the camp of followers of the teaching of Christ. The most important result of his spiritual seeking was his realization of the great value of that spiritual heritage which was created and brought through millennia by the peoples of the Abkhazo-Circassian cultural tradition and which was inculcated in him by his stern Abkhazian and Adyghe teachers when he was still a green youngster. The coming back to the philosophical roots of the Abkhazo-Adyghean cultural and esthetical tradition, which had been partially preserved, in particular, in the form of paganism and a sophisticated etiquette of "Apsuara-Adyghagha", brought Murat to the formulation, or codification of this unique relic spiritual heritage, which up to recent times was still kept alive amongst the mountaineers of the Western Caucasus. The result of long searching and happy revelations became the teaching of Ahmusta Kebzeh, in the form that it was formulated by Murat Yagan.

The tradition of Ahmusta Kebzeh is an organic synthesis of elements of mystical Sufism and Christianity with the basis of this teaching – the ancient Abkhazo-Circassian system of ideas and concepts about the essence of the human existence, the place of a human being in the society and in the natural environment, about the relationship between the mystical and the reality, the spirit and the will. Both moral and mystical components play important role in the teaching of Ahmusta Kebzeh.

The teaching of Kebzeh contains three hierarchical levels - Aleishwe, Kebzeh and Ahmusta Kebzeh. The first level, Aleishwe, is the level of etiquette, regulating social qualities of human beings in the society, in every day life, in welcoming guests, in ceremonies connected to weddings, funeral rituals, in visiting relatives, friends and so on. The second level, Kebzeh, regulates knowledge which is necessary in connection with Administration and Management. The third, the highest level - Ahmusta Kebzeh, is reached by way of a series of prolonged physical and intellectual exercises, directed towards the maximum development of the human nervous system, which serves as a most perfect home for Mind. Reaching the level of Ahmusta Kebzeh depends on education, willpower, perseverance, as well as on the natural capacity to develop in oneself the necessary qualities. The term Ahmusta, although it is translated as "aristocratic", in this particular teaching is void of social meaning. It is used to describe the physical and spiritual levels inherent in the intellectual, ethical elite, which can be reached as a result of a specific education and a combination of physical and mental exercises. This meaning of the term Ahmusta is reflected, for example, in the Abkhazian term “ahmistashwara”, which designates the knightly etiquette and mental code which was inherent in the traditional communities of the mountaineers of the North-Western Caucasus - Abkhazians, Abazas, Adyghes and Ubykhs, whom Murat defines by a common term "Circassians".

As Murat writes in his Introduction to Ahmusta Kebzeh, he is often asked the question - is Ahmusta Kebzeh a religion?  The answer to this question is: No, Ahmusta Kebzeh is not a religion and does not interfere with any existing religion. It is an Applied Science; it is the art of living as a human being fully exercising human faculties as applied to life.  Kebzeh could also be called a mystical science, although religions could be made out of it. According to the teaching of Kebzeh, a human being is not a body which has a Spirit, but rather a Spirit which has a body serving as a vehicle, much as horse is used as a vehicle for its rider. The stronger and more perfect the physical body is from birth and physical exercises, the more perfect it becomes as an instrument for carrying the Spirit.  This is why physical and breathing exercises, as well as diet, are an organic part of Kebzeh. Not accidentally, Murat often calls this teaching "Caucasian Yoga".

Beginning in 1975, Murat started to transmit his teaching to a group of students, whose circle gradually increased. In 1992, they organized a Foundation, the goal of which is the preservation of this oral tradition of Kebzeh in the way it is presented by Murat, its popularization and publication. At the Kebzeh office in Vernon there are thousands of taped conversations with Murat on many aspects of the teaching of Kebzeh. The Kebzeh students work very strenuously on transcribing, editing and publishing these transcripts.  Yearly seminars, classes, and training in the form of conversations and discussions dedicated to different aspects of the teaching always attract many students. In the

United States and Canada, the number of students of Kebzeh is over two hundred people, and they have small groups in Europe and Israel too. Incidentally, some of the members of Kebzeh came out of followers of the teaching of the famous Russian mystical philosopher George Gurdjieff, who had a great influence on many Western intellectuals.  Murat thinks that the teaching of Gurdjieff is close to his own philosophical concepts, although he also points out the significant differences between them.

The Kebzeh Foundation founded it own publishing house (Kebzeh Publications) which issued five books by Murat: I Come From Behind Kaf Mountain(went through two Canadian publications with a third being prepared in London); The Teachings of Kebzeh;  The Abkhazian Book of Longevity and Well-Being,as well as Murat’s translation into English of the poetic creations of two great mediaeval Sufi poets, Gaibi (Gaibi - The Gathering)and Yunus Emre (I Wrapped Myself in Flesh and Bones I Appeared as Yunus). Besides, were published Murat's brochures An Introduction to Ahmusta Kebzeh - The Ancient Spiritual Teaching of Caucasus Mountains,How To Create a Kebzeh Community, and Morning Exercises - The System of Moving and Breathing Exercises. The Foundation issues a newsletter called The Kebzeh Review. Soon such works by Murat are going to be published as Transformation and the Seven Ways of Knowledge andPsyche, Love and Will.  Now Murat is working on his biggest work, The Book of Ahmusta Kebzeh, in which the teaching is expressed in its fullest and most complete form.

Murat's books can be found in the largest bookstores in Canada, United States and Europe. The magazine Book World of British Columbia lists his work I Come From Behind Kaf Mountain among the most important two hundred books of the 20th century published in British Columbia. The popular Canadian singer Loreena McKennitt in her new album A Book of Secrets, calls one of her songs Night Ride Across the Caucasus, which she wrote under the impression of the book I Come From Behind Kaf Mountain.  In her annotation to this song, the singer noted the similarity which horse riding plays in the spiritual edification in Celtic and Abkhazian traditions.

Murat lives with the cares and problems of Abkhazia; he is interested in everything connected with his homeland. During the recent war in Abkhazia, Murat and members of his community wrote numerous letters of protest to the United Nations and to the American, Canadian and European governments. Soon after the war ended, Murat and Maisie managed to visit Abkhazia. Murat admitted to me that what he saw there overcame his highest expectations despite all the destruction inflicted by the war - so beautiful was even the post-war Abkhazia, the land which he holds as his only Motherland. On Murat's table he has a picture of President Ardzinba with whom he met in Abkhazia and in New York. In his study there hangs an Abkhazian flag and the bookshelves contain many books on Abkhazia and the Caucasus. Murat was very excited to hear my story about the preservation in Abkhazia of the traditional religion, of the great homage people sill pay to the shrine of Dydrypsh-Nykha, and that the custodian of this shrine was present, together with Christian and Muslim religious leaders, at the inauguration of Abkhazia's President. Murat is eager to visit Dydrypsh-Nykha and meet with its custodian, as well as with the Head of the Christian community in Abkhazia.

The same kind of attitude towards Abkhazia and her problems is shared by other members of the Kebzeh community. Many of them dream about going to Abkhazia and meet with her people. One of the most active members of the community, Pamela Rose, told me about the campaign in support of Abkhazia she and other co-members carried out during the Georgian-Abkhazian war. Joan McIntyre organized my lecture about Abkhazia in a regional university in Kelowna where she is teaching Literature. After my lecture, one of the professors came to me and wished Abkhazia success in gaining international recognition. I remember also my conversation with a young member of the Kebzeh community, Gregor, the one who welcomed me in the Abkhazian language. Murat’s children have grown up and moved to different places. He and Maisie call Gregor, who lives with them, grandson. Gregor calls Maisie 'Sandu', which means ‘Grandma’ in the Abkhazian language. Gregor told me about his plan, on finishing college and receiving his Manager's diploma, to go to Abkhazia and help local youth in organizing small businesses. He beautifully dances Circassian and Abkhazian dances and dreams of learning the Abkhazian language. For that purpose he wants to live in an Abkhazian village, in order not only to master the language, but also to learn the traditional Abkhazian etiquette "Apsuara", which forms an important part in the teaching of Ahmusta Kebzeh.

At the present time, the Kebzeh community, after a long period of recording the teaching of Kebzeh and accomplishing a number of organizational measures (buying a building, organizing seminars, establishing a publishing house), is now going through a kind of a second birth, getting out into the outer world. The situation became even more dynamic with the arrival to the organisation of Marz Attar, a businessman from the American State of West Virginia, who heads the Kebzeh US. The energetic and charming Sharron Allen, Murat’s Personal Assistant, also brought about a new dynamics. Under Murat’s initiative and with the support of the Kebzeh community, a new organization was officially registered in Washington DC, called 'Society of Friends of Abkhazia' (S.O.F.A.). They have already created an Internet site and plan to open an office in Washington. This organization is planning some humanitarian, cultural and economic projects in Abkhazia. Thus, at the present moment the issue of creating a contemporary telecommunications network in Abkhazia, including the access to Internet, is being worked out.

A new activity started last autumn when Murat and a few activists of the community spent more than a month in the hospitable household of the American center of Kebzeh, situated in the mountains close to Washington, with Abkhazian, Circassian and American flags flying. I was also fortunate to be a guest in this center, led by Marz Attar, and to spend happy hours of communication with Murat, Maisie, Marz, his wife Carrie, Sharron and other members of the community. During this visit, my lecture about the situation in Abkhazia was organized at the Georgetown University in Washington. I also gave newspapers, television and radio interviews. I had a chance to meet with some congressmen, university rectors and workers at the Library of Congress, with leaders

of different international organizations working on the Caucasus, with representatives of the North Caucasus Diaspora in Washington, in particular, with businessman Krim Natirbov and his respected father who is a retired member of the US State Department and a native of Adyghea. Other memorable meetings were with officials from the US State Department's Caucasus and Georgia Desks, and with the Director of the “Radio Free Europe/Radio Liberty”, a well-known Sovietologist and former high-ranking State Department official, Paul Goble. During our conversation with him, he expressed the opinion that not far in the future, they will host the official Ambassador of Abkhazia in America.

For a very long time Murat’s works were not known to the Abkhazian reader, although some information about him can be found in the book by Professor Inal-ipa Diaspora Abkhazians. The importance of Murat’s work and personality is still to be discovered and understood by his countrymen. It is necessary to translate Murat’s books into the Russian and Abkhazian languages so that we can introduce our society to this remarkable man, one of the most original thinkers originating from the land of the Caucasus, who in his 86 is full of energy and intense intellectual creative activity, and whose main dream in life is to live to see the day when his native Abkhazia will become a truly independent and free country.

The time of saying goodbye to the members of the Kebzeh community, who had become such close friends to me, and to the Elders Murat and Maisie, is approaching. I am asking Murat whether he has a message, something, which he wants to say to the people of Abkhazia. This question excited Murat. He said, “I have so much to say, but if I start to speak, I will have to cry!” Tears appeared in his eyes, he lowered his white head and became silent. Then he continued, “I will say to you something which I am never tired of saying: “Antswa Hapsuara iumyrdzyn!" ("May God Preserve Our Tradition of Apsuara!").

Viacheslav Chirikba is a Doctor of Linguistics, Leiden University, Holland
April 9, 2001.
Published in "Respublika Abkhazia", Sukhum, Abkhazia, 21-22 April 2001.

(Перепечатывается с сайта: http://www.chirikba.com)

______________________________________________________


An Abkhaz Perspective: Abkhazia after Kosovo...

The Kosovo case opens up a new chapter in the modern history of recognition of states, as this province was recognized against the will of its mother state, Serbia. Now, after Kosovo, one can hardly offer any more or less reasoned explanation as to exactly why the already 15 years-long de facto independence of Abkhazia, unlike the independence of Kosovo, cannot be recognized by the international community.

Though the western politicians and governments have hastened to declare the precedent of Kosovo “unique”, everybody perfectly understands that the right of people to self-determination, on what the recognition of Kosovo is based, is universal and fixed in charters of the United Nations. According to this very right, recently, before Kosovo, was recognized the independence of East Timor. Kosovo, East Timor and Abkhazia – in the light of international law – belong to the cases of the same order. The insistence on the “uniqueness” of the Kosovo case is obviously flawed, and Kosovo, undoubtedly, has already become a legal precedent.

One of the most important differences between Kosovo and Abkhazia is that Kosovo Albanians never had a state, whereas the statehood of Abkhazians boasts more than a millennium. Abkhazia was a kingdom, a principality, and, within the early Soviet federal structure, a full union republic, on an equal footage with Georgia, until Joseph Stalin decided to incorporate it in 1931, against the will of its people, into Georgia.

The current Abkhazian Republic, which territory is somewhat smaller than Cyprus, satisfies all key criteria required by international law for being a state, but so far minus recognition: it has a territory, a population, and clearly defined external borders. The elected through democratic vote government of Abkhazia exercises effective control over nearly all its territory. Abkhazia has a strong civil society, and free and independent media. It is capable of engaging in international relations.

Importantly, Abkhazia is economically viable, being able to capitalize on tourist industry and subtropical agriculture. Even in the condition of blockade, only recently lifted by Russia, and a near absence of any international assistance, Abkhazia presents an economically more viable and politically more stable state structure, than some of the “recognized”, but failing states. If its borders are opened and there is enough investment to upgrade its economy to the modern level, it can really prosper.

Many in Abkhazia realize that by denying recognition to their country, the West essentially punishes this small nation for its perceived pro-Russian stance. The question on the validity of such cold war era-like approach is currently penetrating also the Western political debate. Thus, during the recent (end of April 2008) discussion at the U.S. CongressForeign Affairs Committeeof the resolution criticizing Russia, Republican Dana Rohrabacher noted: “We have a totally inconsistent position when it comes to some countries that might have areas that want to have their self-determination but are occupied by people who are somewhat pro-Russian”. This despite the fact, in words of California Democrat Brad Sherman, participating in the same debate, that “There are substantial claims of the people of Abkhazia, and the people of South Ossetia, to go their own way and not to be part of Georgia.” (cf. http://www.voanews.com/english/2008-04-30-voa71.cfm).

Despite its insistence on the precedental character of the Kosovo process, Russia so far stopped short of granting Abkhazia formal recognition de jure, having lifted instead the format of their mutual relations on a much higher level and withdrawing unilaterally from the regime of economical and political sanctions introduced in 1996 by the decision of the CIS member-states on the insistence of Georgia.

So far the process of current re-formatting of Russia-Abkhazia relations resembles in some respects the Taiwan-US model, whereas the US provides economic aid and military protection to Taiwan without granting it a formal recognition. But in the long-term the “Taiwan” scenario is not in the interests of Abkhazia, as it means the continuation of the present legal status quo and the further “freezing” of the conflict, perpetuating the situation of “no war, no peace”. This uncertain legal status prevents the inflow of large-scale investments in Abkhazia which are essential for the rise of its economy. It also creates a temptation on the part of Georgia to try again to re-establish its control over Abkhazia by military means.

The Abkhazians realize that if recognition at all happens, the first and for some time the only state to recognize Abkhazia will be Russia. But Russia’s steps concerning Abkhazia will in all probability be dependent on how successfully will Georgia move ahead on a way to the NATO membership. The April summit of NATO in Bucharest has postponed a question of granting Georgia and Ukraine the MAP (Membership Action Plan), which would open for them the doors to NATO, mainly because of the sharply negative attitude of Russia and the presence of unresolved ethnic-territorial conflicts. But, despite Russian objections, in mid-term perspective, Georgia’s ascension to NATO remains rather probable. For America, which dominates NATO, Georgia, in view of its transit position, proximity to the Caspian oil reserves, to strategically important areas of the Middle East, and in view of its pro-Western and Christian population, is of exceptional importance. On the other hand, there is a firm consensus among the Russian political elite that if Georgia enters NATO, this will happen without the participation of Abkhazia and South Ossetia.

The unilateral lifting of economic sanctions against Abkhazia by Russia on 6 March caused an angry reaction from Georgia and condemnation from US and several EU countries. For very many in Abkhazia this raised serious questions as to moral grounds of such condemnations, directed essentially against the economic and social development of the impoverished by the brutal war of 1992-1993 population of Abkhazia. In its reaction to this condemnation, the Abkhazian parliament on 30 April issued an appeal to President Bagapsh, calling on him to stop talks with representatives of those countries belonging to the UN Secretary-General’s Group of Friends of Georgia and participating in peace negotiations between Abkhazia and Georgia, which insisted on continuation of sanctions, accusing them in bias and in denying the people of Abkhazia the right to free development. The parliamentary statement read that the countries – members of the Friends of Georgia group “are more concerned with the support of economical and political pressure on Abkhazia rather than with objective and constructive resolution of the Georgian-Abkhazian conflict. By supporting the regime of economic sanctions the representatives of the Secretary-General’s Group are thus denying the people of Abkhazia the right to the proper development of their country.”

The appeal by President Saakashvili to the Abkhazian and Ossetian peoples to reintegrate into Georgia, uttered on the eve of the Bucharest NATO summit on Georgian television and in the Georgian language, which the majority of Abkhazians and many Ossetians do not understand, left little impression on peoples of these two unrecogmized republics. Everybody understood that he meant to be heard by the Western allies of Georgia assembling in Bucharest, rather than to Abkhazians and Ossetians.

The recent downing of four Georgian Israeli-made drones by Abkhazian forces in the sky over Abkhazia sparked a new wave of Georgian accusations. The Georgians skillfully managed to divert the issue of provocative flights of Georgian reconnaissance aircrafts over the UN-controlled security zone in Abkhazia, prohibited, as argues the Abkhazian side, by the Moscow agreement of 1994, to the fact that they were downed, as claimed by Georgia, with possible Russian assistance. The Georgian president Saakashvili asserted that the planes had been flying, were flying and would be flying over the Georgian territory, despite the fact that the spy planes were conducting operations in a highly sensitive security zone over Abkhazia. The Russian response was to increase the number of the peace-keeping troops. Both sides are accusing each other in preparations for military actions. The discourse about “war” started being increasingly used in Russian, Abkhazian and Georgian media.

The history, as we all know, often tends to repeat itself, and similar problems in relations between Abkhazia and Georgia arose at the beginning of the 20 century, after the collapse of the Russian empire, when newly-born independent Georgia was trying to subdue its long time western neighbour, Abkhazia. At that time, back in 1918, a geopolitical project was developed by the distinguished British politician and diplomat Lord Curzon, who saw Abkhazia as independent and neutral buffer state between Russia, Georgia and Turkey. Considering the present international situation, one has to admit that exactly such scenario would guarantee the creation of stable peace in the western part of Southern Caucasus. An alternative to this will be permanent frozen conflicts and absence of perspectives for the development of the whole region.

It is clear to any objective observer that Abkhazia will never return again under Georgian control. One can also claim that its recognition is imminent. Abkhazia was attacked in 1992-1993 by Georgia and Georgia should prove to Abkhazia that it can be a friend, not a foe. To do this, Georgia should lift economic sanctions and recognize separated from her Abkhazia, exactly in the same way as Russia recognized separated from her Georgia, as Czechia recognized Slovakia, and as Indonesia recognized East Timor. This recognition will serve as a basis for new relations – friendly, mutually beneficial and equal, which will eventually create the atmosphere of confidence and cooperation and which will open ways for regional economic integration, open borders and free movement of services, labor force and capital across the Caucasus.

Published in: Russian Analytical Digest (RAD Newsletter, Bremen, Germany), No. 40, 8 May 2008.

(Перепечатывается с сайта: http://www.chirikba.com.)

_____________________________________________


Interview Russian Analytical Digest

Interview with Dr. Viacheslav Chirikba, Adviser on Foreign Policy to the President of Abkhazia

Russian Analytical Digest: Why has the situation turned from bad to worse in recent months? Why has Georgia decided to intervene militarily in South Ossetia? Why in South Ossetia and not also in Abkhazia?

Viacheslav Chirikba: One has, of course, to ask the Georgian leadership why they decided to start an all-out military assault on the South Ossetian capital Tskhinval in early August, thus violating all previously signed agreements and destroying, together with the peaceful city, the 16-year-old confl ict resolution eff orts. We don’t know much about the
decision-making process in the Georgian leadership, and what role the numerous advisers to this leadership – American, Israeli, others – played in taking decisions on matters of crucial military and political importance.
But the Georgian motives are quite obvious. Georgia desperately needed to show the West, before the NATO ministerial meeting in December this year, that it was capable of restoring eff ective control over its break-away republics.
South Ossetia, in comparison to Abkhazia, was seen as a relatively easy target, given that it had a much smaller army, that there were many Georgian enclaves deep inside South Ossetian territory and that it had very limited ground access to Russian territory – only through the Roki tunnel. If the blitzkrieg were successful, and Saakashvili thought it
had all chances to be, then one of two great remaining obstacles on the way to its desired NATO membership – South Ossetia and Abkhazia – would have been removed.
After the attack failed, Saakashvili blamed the Americans for their false assurances that Russia wouldn’t react militarily to the assault on South Ossetia. Indeed, these calculations proved to be wrong, quite fatally for Mr. Saakashvili and for his weak, but fi ercely nationalistic, country. I personally tend to believe that the Americans eventually did give
Saakashvili the green light for this military campaign, whatever their own considerations, which might not necessarily coincide in all details with those of Saakashvili. As one piece of indirect evidence for this, I can refer to the talk between Assistant Deputy Secretary of State Matthew Bryza and the American Ambassador to Georgia John Teft with Abkhazia’s
Security Council Secretary Stanislav Lakoba and me, as presidential adviser on foreign policy, which took place in the Abkhazian capital Sukhum on 25 July 2008. Bryza said that the situation was very tense and that they were afraid that the “hot-headed boys” in Tbilisi would do things, and that if there were no immediate talks, August would be hot.

RAD: Do you think Russia was right to intervene in South Ossetia? Do you think Russia was right to move into Abkhazia as well and into Georgia proper?

Chirikba: It is inconceivable to imagine that Russia would sit idly observing as its major political ally in the South Caucasus was being attacked by Tbilisi. Th e majority of the population of South Ossetia, as was probably known to Mr. Saakashvili, is Russian citizens and Russia was obliged by its constitution to protect them with all available means.
It is remarkable that in the wake of the Georgian invasion, Russia fi rst tried to secure a UN Security Council resolution on a cease-fi re forbidding the use of force in this confl ict, but the US and UK blocked the resolution, arguing that Georgia was entitled to use arms when necessary. So, we’ve got what we’ve got. It is not quite a matter of “right” and “wrong” in judging the Russian actions. Were the coalition forces right in assaulting Afghanistan and dismantling its Taliban government in the wake of the 11 September attack on America?
Were the NATO forces right in intervening in the Bosnian confl ict and thus stopping the massacres? Th ese are uneasy questions, and the answers can never be simplistic or black and white. If Saakashvili’s war on South Ossetia had been successful and if he’d won, there is no doubt that the territory of South Ossetia would have been cleansed of its indigenous Ossetian population (hence the Georgian name of their military operation, “Clean Field”), and, whatever the Russian motives, Russia prevented this from happening.

RAD: How have the Abkhaz (the people, the media, the politicians) reacted to Georgia’s intervention? What was the mood in Abkhazia during the time of confrontation?

Chirikba: Th e Abkhazians knew all too well that they could have been the target of Georgia’s deadly attacks, if it were not for the South Ossetians. Th ey never trusted the Georgians, and their worst expectations were once again confi rmed by this latest Georgian aggression. Even the most moderate of Abkhazians have now understood that Abkhazia needs to be separate from Georgia if it wants to survive as a nation. Th e general mood in Abkhazia was that of compassion
with the brotherly people of South Ossetia.

RAD: Do you think that the reaction from Washington (Russia is trying to reestablish its empire, Russia is sending a message to its neighbors not to join NATO) is justifi ed? Does Russia have a “hidden agenda” and was it, in your view, not only about South Ossetia, but about larger geopolitical goals?

Chirikba: Th e USA, and some other countries, like Israel, Turkey and Ukraine, bear a great share of responsibility for the current crisis. Th ey were arming Georgia to the teeth, knowing perfectly well that their huge arms supplies and training eff orts can and will be used by Georgia against the population of Abkhazia and South Ossetia – there was no
other rationale for Georgia to spend so much eff ort on massive military preparations. Specifi cally, the USA and Israel, through their military, logistical and advisory assistance to Georgia can be regarded as participants in this confl ict.
History plays a crucial role in the Caucasus, and Abkhazians regard their right to independence as historically justified. Abkhazia is an ancient country, as ancient as Georgia itself. It has its own history, specifi c language, which is unrelated to Georgian, and its own distinct culture, identity and political aspirations. Th e majority of Abkhazians are
(Orthodox) Christians, though there are also Sunni Muslim Abkhazians. Abkhazia is a democratic country, it has a stable political regime, free media and a viable economy.
In the past, Abkhazia was a kingdom and a principality. In 1810 it came under the Russian protectorate, quite independently from the neighboring Georgian provinces of the time. With the Sovietization drive after the collapse of the Russian Empire in 1917, Abkhazia entered the USSR, again, independently from Georgia. Until 1931 Abkhazia enjoyed the status of a Soviet Socialist Republic (SSR), on an equal footing with the Georgian SSR. Th e troubles started
in 1931, when Abkhazia was included into Georgia as an Autonomous republic by Joseph Stalin against the will of its people. Th e ensuing years saw the repression of Abkhazian culture by Georgian rulers. Th e Abkhazian language was forbidden and children had to study in Georgian, which was unknown to them. Th e Abkhazian place-names were changed into Georgian ones, the majority of Abkhazian politicians and intellectuals were physically exterminated
and tens of thousands of ethnic Georgians were moved from Georgia proper to Abkhazia with the aim of making Abkhazians an insignifi cant minority in their own homeland. Abkhazia had to become Georgia, and Abkhazians had to become Georgians.
After the disintegration of the Soviet Union in 1991, Abkhazia proposed to establish federative relations with Georgia. But instead of negotiations on its political status, on 14 August 1992 Georgia under Eduard Shevardnadze unexpectedly attacked Abkhazia militarily. During the war of 1992–1993 Georgians killed four percent of the entire Abkhazian population and destroyed the small republic’s national archives, museums, monuments of culture, and socio-economic infrastructure. Th e commander of the Georgian forces in Abkhazia, Colonel G. Karkarashvili, in a televised address on the Abkhaz TV warned that he was ready to sacrifi ce the lives of 100,000 Georgians in order to exterminate the entire Abkhazian nation of 93,000. Georgy Khaindrava, the civilian administrator of territories of Abkhazia under Georgian occupation, stated in an interview with Le Monde Diplomatique in April 2003 that the Georgians were perfectly capable
of destroying the genetic stock of the Abkhazian nation by killing 15,000 of their youths. For the small Abkhazian nation, all this was their “Holocaust,” the attempt of a “fi nal solution” of the Abkhazian problem.
Miraculously, David won over Goliath. In September 1993 Abkhazia won the brutal and devastating war with Georgia. Since that time it exists as an independent polity. Th e independent Georgian republic is thus 16 years old, and the independent Abkhazian republic is 15 years old.
By its genocidal policies in Abkhazia in 1931–1954 and 1992–1993, Georgia lost any moral and legal right to rule Abkhazia and to exploit its natural riches. Abkhazia will never again be a part of the Georgian state.
As to the current crisis, from a broader perspective, what at fi rst appeared to be a local confl ict in South Ossetia caused truly tectonic changes in the world’s geopolitical confi gurations. Th e mono-polar world as we knew it since the collapse of the Soviet Union in 1991 is over, and now we have an entirely diff erent situation, with three major global
centers of power – USA, Russia and China. Th is is the geopolitical map of the 21st century, and Washington, embittered as it is, has to comply with this new reality.

RAD: What is Russia’s plan now vis-à-vis Abkhazia/South Ossetia/Georgia? How can Russia help to establish permanent peace? Can it play a constructive role after what happened? Can Georgians and Abkhaz/South Ossetians still live together as good neighbors after what happened?

Chirikba: On August 26, 2008 the Republic of Abkhazia was offi cially recognized by the Russian Federation. By recognizing Abkhazia and South Ossetia, Russia surgically cut off the major problem for Georgia – the territorial one.
Paradoxically as it might seem, this will bring the long-awaited stability to the region. Free of its disputed territories, which it was never able to re-conquer and control, Georgia can concentrate on its own internal problems, of which it has quite enough. Besides, Georgia still has areas compactly populated by ethnically and linguistically diverse minorities
– Megrelians, Svans, Azeris and Armenians. Th e lessons of Abkhazia and South Ossetia should teach any government in Tbilisi that the problem of minorities represents a crucial political issue for such a multi-ethnic country as Georgia.
When/if Georgia comes to its senses and recognizes both Abkhazia and South Ossetia as independent nations, these three can, no doubt, build up their relations on a new basis, that of equality and cooperation, which will be beneficial for all sides. But this will take time.

RAD: Do you think it is still realistic to think that Abkhazia and South Ossetia can be reintegrated into a Georgian state? If not, what would be your solution?

Chirikba: It is utterly unrealistic to believe that Abkhazia and South Ossetia, after years of bloodshed between them and Georgia, would want to reintegrate into the latter. Now, after the latest Georgian aggression, the last hopes for this have died. Abkhazia and South Ossetia will never again be a part of the country which wants to destroy them as nations. It is better for the Georgians and for the rest of the world to understand, at last, this reality. Abkhazia and
South Ossetia are distinct and separate nations, and they will remain like this.

RAD: What should Europe and the US do? What would you recommend Russian politicians to do? What would you recommend Georgian politicians do?

Chirikba: Europe, the US and Georgia alike should understand that it is not possible to get Abkhazia and South Ossetia back into Georgia. Th ey should respect the right of these two small freedom-loving nations to self-determination and build their relations with them accordingly. Th e independence of Abkhazia and South Ossetia will bring about peace and stability in the Southern Caucasus. As much as in the Balkans, self-determination seems to be the only viable solution left to these protracted and deadlocked confl icts. Only those who want to perpetuate the situation of no war, no peace forever, would insist on the preservation of the status quo or on the restoration of the borders of the former Georgian Soviet Socialist Republic. But this will never work, as it is not possible to turn back time.

RAD: What will happen next, after Russia’s recognition of the two regions’ independence? Will they join Russia or seek to be countries on their own? How will they survive?

Chirikba: It is of utmost importance for Abkhazia and South Ossetia, and for Russia as well, that other countries follow suit and recognize the independence of the two formerly de facto states. I think that there is a good chance that we will see such recognitions rather soon.
But the current extremely hostile reaction to this process on the part of the US, European Union, G7 and OSCE seems to be quite irrational. Are these not the very same countries which only recently recognized the forced separation of Kosovo from Serbia and recognized it as an independent state against the will of the Serbian government, having thus drawn new lines in Europe? Why are the South Ossetians and Abkhazians, who are trying to escape from
the Georgian bully and who already have viable statehoods for more than 15 years, denied the same right to recognition as was allowed for Kosovo Albanians? Only because they are perceived as pro-Russian, and the Albanians (and Georgians, for that matter) as pro-Western? Unfortunately, what we see in this angry reaction is the application of the policy of double standards and attempts to use these morally dubious principles against the historical choice of the nations of Abkhazia and South Ossetia. Principles should not be conditioned by political considerations, and the right to freedom from oppression is indivisible.
Abkhazia will remain a separate independent state, and it does not plan to become a part of any other state. It is determined to prove to the world that it can be a responsible member of the international community, which is governed by the rule of law, and which supports democracy, civic liberties and rights, free media and respect for minorities.
Th e natural beauty of Abkhazia, its mild subtropical climate, warm Black Sea and excellent beaches will soon turn this country into a popular tourist destination for many in the West and the East alike, bringing about economic prosperity. Th e world must give the peoples of Abkhazia and South Ossetia a chance to lead the peaceful and dignified life they deserve!

(Russian Analytical Digest. № 45, 4 September 2008. P. 8-11.)

(Материал взят с сайта: http://www.chirikba.com.)

________________________________________________________

Некоммерческое распространение материалов приветствуется; при перепечатке и цитировании текстов указывайте, пожалуйста, источник:
Абхазская интернет-библиотека, с гиперссылкой.

© Дизайн и оформление сайта – Алексей&Галина (Apsnyteka)

Яндекс.Метрика